Всем известен образ мореплавателя, которого привязывают веревками к земле маленькие человечки. Но в книге Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера» главный герой не останавливается на посещении страны лилипутов. Произведение из детской сказки превращается в философское размышление о человечестве.

Преподаватель, публицист, философ, а также священник Джонатан Свифт был родом из Ирландии, но писал на английском языке, поэтому считается английским писателем. За свою жизнь он создал 6 томов сочинений. «Путешествия Гулливера» окончательно вышли в свет в 1726-1727 годах в Лондоне, при этом Свифт создавал свое произведение несколько лет.

Автор опубликовал роман без указания своего авторства, и книга сразу стала пользоваться популярностью, хоть и была подвержена цензуре. Самым распространенным изданием стал перевод французского писателя Пьера Дефонтена, после чего роман переводился уже не с английского языка, а с французского.

Позже стали возникать продолжения и подражания истории Гулливера, оперетты и даже краткие детские версии романа, в основном посвященные первой части.

Жанр, направление

«Путешествия Гулливера» можно отнести к фантастическому сатирически-философскому роману. Главный герой знакомится со сказочными персонажами и становится гостем в несуществующих мирах.

Роман написан в эпоху Просвещения или Позднего Классицизма, для которой жанр путешествия был очень популярен. Произведения данного направления отличаются поучительным характером, вниманием к деталям и отсутствием противоречивых героев.

Суть

Главный герой Лемюэль Гулливер в результате кораблекрушения попадает в Лилипутию, где маленькие человечки принимают его за чудовище. Он спасает их от жителей соседнего острова Блефуску, но, несмотря на это, лилипуты собираются его убить, из-за чего Гулливеру приходится сбежать от них.

В ходе второго путешествия Лемюэль попадает в Бробдингнег, страну великанов. О нем заботится девочка Грюмдальклич. Маленький Гулливер попадает к королю, где постепенно осознает ничтожность человечества. Домой мореплаватель попадает случайно, когда гигантский орел улетает с коробкой, которая была временным жилищем путешественника.

Третье путешествие переносит Гулливера в страну Бальнибарби, на летающий город Лапута, где с удивлением наблюдает за глупостью жителей, замаскированную под ученость. На материковой части в столице Лагадо он посещает академию, где видит бессмысленные изобретения местных ученых. На острове Глаббдобдриб, вызывая души умерших исторических личностей, он узнает о них правду, скрываемую историками. На острове Лаггнегг он встречает мучающихся от бессмертия струльдбругов, после чего через Японию возвращается в Англию.

Четвертое путешествие заносит Гулливера на остров, где разумные лошади гуигнгнмы используют труд одичавших существ еху. Главного героя изгоняют, так как он похож на еху. Лемюэль долго не может привыкнуть к людям, общество которых становится ему невыносимо.

Главные герои и их характеристика

  1. Лемюэль Гулливер – уроженец Ноттингемпшира. Он женат на Мери Бертон и имеет двоих детей. Чтобы заработать денег, Лемюэль становится хирургом на судне, а затем капитаном корабля. Как и большинство главных героев Просвещения, он любознателен. Путешественник легко адаптируется в новых условиях, быстро изучает языки каждого места, в которое попадает, а также воплощает собой условного среднего героя.
  2. Лилипуты . Само слово «лилипут» придумал Свифт. Жители Лилипутии и Блефуску ростом в 12 раз меньше обычного человека. Они убеждены, что их страна самая большая в мире, из-за чего они ведут себя с Гулливером довольно бесстрашно. Лилипуты — организованный народ, способный достаточно быстро делать сложную для них работу. Правит ими король по имени Гольбасто Момарен Эвлем Гердайло Шефин Молли Олли Гу. Лилипуты воюют с блефусканцами из-за споров о том, с какой стороны надо разбивать яйцо. Но и в самой Лилипутии ведутся распри между партиями тремексенов и слемексенов, сторонниками высоких и низких каблуков. Самыми ярыми противниками Гулливера оказываются гальбет Скайреш Болголам и лорд-канцлер казначейства Флимнап. Лилипуты олицетворяют собой пародию на английскую монархию.
  3. Великаны . Жители острова Бробдингнег, наоборот, в 12 раз больше обычного человека. Они бережно относятся к Гулливеру, особенно дочь фермера Грюмдальклич. Великанами правит справедливый король, приходящий в ужас от рассказов Гулливера о порохе. Эти люди не знакомы с убийством и войной. Бробдингнег является примером утопии, идеального государства. Единственным неприятным персонажем становится королевский карлик.
  4. Жители Бальнибарби . Чтобы обитатели летающего острова Лапута отвлекались от размышлений о Вселенной, слугам приходится хлопать их палками. Всё вокруг них: от одежды до еды, — связано с астрономией и геометрией. Лапутяне правят страной, имея право в любой момент раздавить возникший бунт тяжестью острова. На земле также живут люди, считающие себя умнее всех, что не является правдой. Жители острова Глаббдобдриб умеют вызывать души умерших людей, а на острове Лаггнегг иногда рождаются бессмертные струльдбруги, выделяющиеся больших пятном на голове. После 80 лет у них наступает гражданская смерть: они больше недееспособны, вечно стареют, не способны к дружбе и любви.
  5. Гуигнгнмы . Остров Гуигнгнмия населяют лошади, способные говорить на своем разумном языке. У них есть свои дома, семьи, собрания. Слово «гуигнгнм» Гулливер переводит как «венец творения». Они не знают, что такое деньги, власть и война. Они не понимают многих человеческих слов, так как для них не существует понятий «оружие», «ложь» и «грех». Гуигнгнмы сочиняют стихи, не тратят слов понапрасну, умирают без печали.
  6. Еху . Гуигнгнмам служат в качестве одомашненных животных обезьяноподобные дикари еху, питающиеся падалью. Они лишены способности делиться, любить, ненавидят друг друга и собирают блестящие камешки (пародия на страсть человека к деньгам и драгоценностям). Среди гуигнгнмов ходит легенда о том, что первые еху приехали сюда из-за океана и были обычными людьми, как Гулливер.

    7. Темы и проблемы

    Основной темой произведения являются человек и моральные принципы, по которым он старается жить. Свифт поднимает вопросы о том, кто такой человек, как он выглядит со стороны, правильно ли он поступает и каково его место в этом мире.

    Автор поднимает проблему испорченности общества. Люди забыли о том, что значит не воевать, творить добро и быть рассудительными. В первой части «Путешествий Гулливера» уделяется внимание проблеме мелочности государственного управления, во второй – проблеме незначительности и жестокости человека вообще, в третьей – проблеме потери здравого смысла, в четвертой – проблеме достижения идеала, а также падения человеческих нравов.

    Основная идея

    Произведение Джонатана Свифта является иллюстрацией того, что мир многообразен и непостижим, людям все еще предстоит разгадать смысл мироздания. А пока несовершенный и слабый человек обладает гигантским самомнением, считает себя высшим существом, но не только не может всё знать, но и часто сам рискует стать хуже животных.

    Многие люди потеряли человеческий облик, изобретая оружие, ссорясь и обманывая. Человек мелочен, жесток, глуп и безобразен в своем поведении. Писатель не просто голословно обвиняет человечество во всех возможных грехах, а предлагает альтернативные варианты существования. Его главная мысль – необходимость исправления общества через последовательный отказ от пороков невежества.

    Чему учит?

    Главный герой становится своеобразным наблюдателем со стороны. Читатель, знакомясь с книгой, вместе с ним понимает, что человеку необходимо оставаться человеком. Следует объективно оценивать свое влияние на окружающий мир, вести разумную жизнь и не погружаться в пороки, постепенно превращающие личность в дикаря.

    Люди должны задуматься над тем, к чему пришло человечество, и попытаться изменить мир хотя бы в той ситуации, когда это зависит от каждого из них.

    Критика

    Роман «Путешествия Гулливера» подвергся жестокой критике, несмотря на то, что сначала был принят за обычную сказку. По мнению рецензентов, Джонатан Свифт оскорбляет человека, а это значит, что он оскорбляет Бога. Четвертая часть произведения пострадала больше всего: автора обвинили в ненависти к людям и дурном вкусе.

    Многие годы церковь запрещала книгу, а представители государства укорачивали ее, чтобы урезать опасные политические размышления. Однако для ирландского народа декан собора Святого Патрика остался легендарным борцом за права угнетенных бедняков, об его общественной деятельности и литературном таланте простые горожане не забывали.

    Интересно? Сохрани у себя на стенке!

В 1726 г. вышли знаменитые «Путешествия в разные отдаленные страны мира Лемюэля Гулливера, вначале хирурга, а затем капитана нескольких кораблей» (Travels into Several Remote Nations of the World, by Lemuel Gulliver, first a Surgeon and then a Captain of several Ships). Над этой книгой Свифт работал в общей сложности примерно десять лет, она отразила эволюцию взглядов писателя и великолепие его сатирического мастерства, сделала его имя бессмертным. В литературе эпохи Просвещения «Путешествиям Гулливера» принадлежит важное место.

Свифт положил начало радикально-демократической линии в развитии просветительского искусства. Он не принадлежал к числу сторонников классового компромисса буржуазии и дворянства, не верил в благотворность буржуазного прогресса, решительно обличал пороки и противоречия буржуазного общества и не разделял оптимизма Аддисона, Стиля, Дефо и Ричардсона.

Жанровую природу «Путешествий Гулливера» можно определить и как памфлет, и как роман. Памфлетная основа «Путешествий» проявляется в публицистичности и конкретности обличений, в открытой подчиненности всей структуры произведения и созданных в нем образов подчеркнуто тенденциозному авторскому замыслу. Но вместе с тем произведение Свифта несет в себе и признаки романного жанра. Образ Гулливера, связывая воедино все части произведения, становится его центром. В отношении Гулливера к окружающему миру намечаются определенные сдвиги и изменения. Можно говорить о тенденции сюжета произведения к саморазвитию. «Путешествия Гулливера» - это сатирический философско-политический роман на ранней стадии развития просветительской литературы в Англии, когда жанр романа находился в процессе становления. Специфическая особенность свифтовского романа - наличие в нем ярко выраженного публицистического начала, сближающего его с памфлетом.

Роман состоит из четырех частей, в каждой из которых рассказывается о пребывании Гулливера в различных странах. Роман Свифта строится как роман путешествий приключенческо-фантастического характера. Приключенческое начало повествования, фантастические ситуации и образы делают его особенно интересным для детей. Однако каждый из эпизодов романа помимо занимательности заключает в себе и гораздо более глубокий смысл. Путешествия Гулливера - это история обогащения представлений человека о мире. В романе поставлен вопрос и об относительности человеческих знаний.

Рассказывая о Лилипутии, Свифт сатирически изображает современную ему Англию. Порядки, законы и обычаи Лилипутии - карикатура на монархический строй, парламентские партии и церковные разногласия. Император кичится перед своими подданными тем, что он чуть выше их ростом. Это ничтожное преимущество позволяет ему чувствовать себя повелителем вселенной. Главный секретарь по тайным делам признается Гулливеру, что государственный организм Лилипутии «разъедают две страшные язвы: внутренние раздоры партий и угроза нашествия внешнего могущественного врага». Из дальнейшего выясняется, что враждующие партии (Свифт имеет в виду вигов и тори) отличаются друг от друга лишь высотой каблуков на башмаках. В Лилипутии происходят постоянные смуты, вызванные несогласиями по вопросу о том, с какого конца - тупого или острого - следует разбивать вареное яйцо. Свифт говорит и о системе назначения на государственные должности: кандидаты на ответственные посты избираются в зависимости от их умения балансировать на канате и выполнять акробатические упражнения.

Если в Лилипутии Гулливер всех поражает своими размерами и получает прозвище «Человек-Гора», то среди великанов Бробдингнега он кажется «ничтожным насекомым». Свифт изображает Бробдингнег как идеальную монархию, а ее короля - как просвещенного и мудрого монарха. Король Бробдингнега осуждает войны. В своей стране он стремится установить порядок, основанный на принципах разума и высокой нравственности.

Блестящей сатирой на науку, оторванную от жизни и потому ненужную людям, является эпизод, связанный с пребыванием Гулливера в Лапуте. Гулливер посещает Великую Академию и становится свидетелем многих научных «открытий»: один ученый восемь лет разрабатывал проект извлечения солнечной энергии из огурцов с целью применения ее в случае холодного лета; другой занимался пережиганием льда в порох; третий открыл способ пахать землю при помощи свиней и таким образом избавиться от расхода на плуги, скот и рабочих и т. д. Все эти прожектеры, обосновавшиеся на летающем острове, плохо представляют себе происходящее на земле. Свифт был далек от неверия в возможности человеческого разума, но он имел основания решительно осуждать и высмеивать лженауку, оборачивающуюся глупостью.

Четвертая часть романа - «Путешествие в страну гуигнгнмов» - содержит гневное обличение бесчеловечности буржуазного общества, отвратительным порождением которого являются звероподобные существа йеху, и картину жизни патриархальной общины добродетельных лошадей гуигнгнмов, противопоставляемых йеху. И внешний облик, и внутренняя сущность йеху отвратительны. Эти похожие и на обезьян, и на людей существа хитры, злобны, вероломны и мстительны. «Они сильны и дерзки, но вместе с тем трусливы, что делает их наглыми, низкими и жестокими». Они жадны и сластолюбивы, неопрятны и уродливы, драчливы и безнравственны. Больше всего они ценят цветные и блестящие камешки, которые отнимают друг у друга и закапывают в землю. Из-за них они готовы убивать и проливать кровь.

Вернувшись в Англию, Гулливер обнаруживает у своих соотечественников черты, свойственные йеху. Наблюдения над извращениями человеческой природы вызывают у писателя глубокий пессимизм. Противопоставляя йеху гуигнгнмов и называя их с грустной улыбкой «совершенством природы», Свифт понимает и присущую им ограниченность, и невозможность возрождения патриархальных устоев жизни. В связи с этим создаваемая в его романе картина является, по существу, безысходной. Свифт не видел выхода из противоречий буржуазного общества. Но он всегда был непримирим к несправедливости и оставался ревностным защитником свободы.

Творчество Свифта - важный этап в развитии просветительского реализма. Как мастер смеха в различных формах его проявления - от испепеляющей сатиры до язвительной иронии - Свифт занял видное место в мировой литературе.

Нужно скачать сочиненение? Жми и сохраняй - » Жанровая природа «Путешествий Гулливера» . И в закладках появилось готовое сочинение.

Произведение известного писателя Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера» называют романом. Однако в этом творении английского автора реалистические элементы так причудливо сплелись с фантастическими, что определить его жанровую принадлежность совсем непросто. Неслучайно эту книгу редко упоминают в исследованиях, посвященных вопросам жанра – ее своеобразие не позволяет применить к ней традиционные классификации. И все же, большинство исследователей сходятся во мнении, что «Путешествия Гулливера» можно считать одним из первых антиутопических романов.

Книга являет собой острую сатиру на английскую действительность времен жизни автора. Это фантастическое произведение можно назвать социально-философским экспериментом Свифта, в ходе которого он разоблачает пороки современного ему общества. Книга разделена на четыре части, каждая из которых рассказывает о странствованиях главного героя по вымышленным странам. Морские путешествия обрамляют и связывают эти отдельные истории.

В первой части герой попадает в страну лилипутов, являющейся сатирой на монархическую Англию, во второй – в общество великанов, где царит абсолютизм, и сам герой как будто становится лилипутом. Эти две части полны приключений и забавных эпизодов, а настроение двух последующих, наоборот, довольно пессимистично, что в целом уравновешивает произведение. В третьей части автор гневно выступает против тирании и славит освободительную борьбу, он решительно отрицает идею гармоничного существования монархии во главе с гуманным царем. Обращаясь к гротеску, Свифт создает королевство, правитель которого находится на летающем острове и буквально парит над своими подданными. Господство абсурда, самодурства и шарлатанства в правящей верхушке, атмосфера ненависти среди народа – все это контрастирует с настроением первых двух частей.

Особенно силен пессимизм автора в заключительной части, где путешественник оказывается в стране разумных лошадей, где нет ни властей, ни законов, ни порядков. Эти животные, наделенные мудростью и благородством, сумели создать лучшую республику, когда-либо виденную Гулливером. Вовсе не людей, а лошадей автор делает представителями идеального общества, оптимального политического строя, где все подчинено разуму, а не каким-либо институтам. Лошади физически и духовно совершенны, в отличие от своих соседей – еху. Гулливер описывает еху как грязных, дурно пахнущих животных, отмечая их внешнее сходство с людьми. Иронично звучит придание, рассказывающее о прибывших из-за моря существах, постепенно одичавших и утративших здравый рассудок. Описывая еху, писатель показывает как они, подобно людям, пресмыкаются перед более сильными, ненавидят друг друга, устраивают побоища, жадно собирают цветные камушки, ведут праздный образ жизни. Свифт описывает человеческую природу во всем ее несовершенстве, чтобы показать, насколько люди далеки от создания идеального мироустройства. Здесь важно отметить, что Свифт не идеализирует и утопический мир лошадей. Они не знают никаких проблем, но при этом лишены и простых житейских радостей. Безмятежная цивилизация лошадей противопоставлена безрассудному миру человеческих отношений, который всегда предпочтительнее любой унылой утопии.

Так, Свифт подверг сомнению идею об идеальном мировом устройстве, предостерегая нас от возможных последствий ее воплощения, то есть создал «антиутопию». Причем в книге есть черты и утопии, и антиутопии. Об этом свидетельствует фантастическое обрамление сюжета, аллегоризм в создании типажей, широкий спектр охватываемых жизненных явлений, фольклорные мотивы. Книгу можно отнести и к сатирико-дидактическому произведению. На это указывает двойственность иронии автора (по отношению к изображаемой действительности и к самому герою), изображение злободневной современности, натурализм, стилевое многообразие, искание правды, философский вымысел.

Кроме того, что в романе находим черты антиутопии и сатиры, его еще можно назвать и одним из первых философских романов. Его тематика, единство структуры описываемых государств, их противопоставление, своеобразная атмосфера трагичности, один образ, связывающий все части книги – все это черты философского романа.

Не будет ошибочным утверждение, что произведение Свифта «Путешествие Гулливера» слишком неоднозначно, чтобы отнести его к одному конкретному жанру. Оно вмещает черты сразу нескольких форм: фантастики, утопии и антиутопии, сатиры, философского романа и даже политического памфлета.

Сила сатиры Свифта заключается в том, что конкретные факты, персонажи и ситуации обретают общечеловеческий смысл, оказываются действительными для всех времен и народов.

Чтобы разобраться в этом, надо рассмотреть книгу Свифта в атмосфере времени, ее породившего. Пессимистический дух сатиры Свифта были прямым наследием XVII века.

Основной темой “Путешествий Гулливера” является изменчивость внешнего облика мира природы и человека, представленная фантастической и сказочной средой, в которую попадает Гулливер во время своих странствий. Меняющийся облик фантастических стран подчеркивает, в соответствии с замыслом Свифта, неизменность внутренней сути нравов и обычаев, которая выражена одним и тем же кругом осмеиваемых пороков. Вводя сказочные мотивы повествования в их собственной художественной функции, Свифт не ограничивается ею, но расширяет ее значимость за счет пародии, на основе которой строится сатирический гротеск. Пародия всегда предполагает момент подражания заранее известному образцу и тем самым вовлекает в сферу действия свой источник. Двойная художественная функция фантастики - занимательность и гротескная пародия - разрабатывается Свифтом в русле античной и гуманистической традиции посредством сюжетных параллелей, которые составляют особый пласт источников “Путешествий Гулливера”. В соответствии с этой традицией сюжет группируется вокруг схемы вымышленного путешествия. Что касается Гулливера, то его образ опирается на английскую прозу XVII в., в которой широко представлены повествования путешественников эпохи великих географических открытий. Из описаний морских путешествий Свифт заимствовал приключенческий колорит, придавший произведению иллюзию зримой реальности. Эта иллюзия увеличивается еще и потому, что во внешнем облике между лилипутами и великанами, с одной стороны, и самим Гулливером и его миром - с другой стороны, существует точное соотношение величия. Количественные соотношения поддерживаются качественными различиями, которые устанавливает Свифт между умственным и нравственным уровнем Гулливера, его сознанием и, соответственно, сознанием лилипутов, бробдингнежцев, еху и гуигнгнмов. Угол зрения, под которым Гулливер видит очередную страну своих странствий, заранее точно установлен: он определяется тем, насколько ее обитатели выше или ниже Гулливера в умственном или нравственном отношении. Иллюзия правдоподобия служит камуфляжем иронии автора, незаметно надевающего на Гулливера маски, зависящие от задач сатиры. Сказочная фабула в сочетании с правдоподобным приключенческим колоритом морского путешествия составляют конструктивную основу “Путешествий Гулливера”. Сюжетные линии фабулы, являясь иносказанием обобщенной сатиры, объединяют множество смысловых элементов, рассчитанных исключительно на взрослого читателя, - намеков, каламбуров, пародий - в единую композицию представляющую смех Свифта в самом широком диапазоне - от шутки до “сурового негодования”.

Раскрытие важнейших социальных противоречий в романе осуществляется в обобщенном образе государства, пронизывающем все четыре части произведения. Англия и - шире Европа предстает перед нами в нескольких измерениях, в разных планах. Так, крошечные обитатели Лиллипутии, уродливые жители Лапуты и отвратительные еху из страны гуигнгнмов - это фантастически и сатирически преображенные европейцы, воплощение неизлечимых пороков общества. Сопоставление и обыгрывание существ разных размеров дает автору возможность показать человека с необычной точки зрения и раскрыть новые стороны его природы. Если смотреть на человека глазами лилипутов, он покажется огромным, если глазами великанов, он покажется маленьким. Все зависит от точки зрения. Все претендующее на абсолютность сравнивается с ничтожным и малым. Однако, несмотря на малую величину лилипутов, у них есть свои города, нравы, обычаи, государство, император, двор, министры. И, что особенно важно, у них были старинные мудрые установления, которые постепенно вытеснены современными нравами. Свифт прибегает к материализованной метафоре, чтобы показать угодничество и ловкость, которые требуются, чтобы сделать карьеру при дворе лилипутов. Надо с детских лет тренироваться в том, чтобы плясать на канате. Надо показать свою ловкость и в том, чтобы перепрыгнуть через палку, которую держит император, или подлезть под нее. Утверждение мощи и величия звучит из уст лилипутов комически и наводит на мысль об относительности всякой власти. Борьба двух партий, существующих при дворе - партия высоких и низких каблуков, - служит тому, чтобы отвлечь внимание людей от насущных вопросов жизни. Партийную борьбу дополняет изображение религиозных распрей. Они показаны в виде борьбы тупоконечников и остроконечников. Из-за того, с какого конца разбивать яйцо, фанатики идут на смерть. Свифт выступает здесь против религиозного фанатизма и религиозных предрассудков.

Интрига, которая началась против Гулливера, - первый экскурс в область человеческой природы, как она проявляет себя в сфере политики. Гулливер не только защитил государство от вторжения неприятеля, но и спас дворец от пожара, что не смогли понять и оценить лилипуты. По необъяснимым причинам ненависть к Гулливеру растет и за его спиной зреет нечто страшное. Но если враги Гулливера предлагают его убить, то друг предлагает гуманную меру - выколоть ему глаза. Он полагает, что этим удовлетворит правосудие и восхитит своей мягкостью весь мир.

Во второй части романа - путешествие в Бробдингнег - все поворачивается обратной стороной. Жители страны - великаны. Свифт продолжает обыгрывать разницу размеров. Гулливер попадает в положение лилипута. Он сам выглядит как ничтожное существо, зверек, насекомое. С другой стороны, маленький рост Гулливера и соответственно иной прицел его глаз дают ему возможность видеть то, что не видят большие люди, например, непривлекательные стороны человеческого тела вблизи.

Великаны показаны двояко. Это существа могучих размеров, существа грубо-материальные, не облагороженные духовностью. Их большой рост сочетается с умственной ограниченностью, непритязательностью и грубостью. Но этим не исчерпывается характеристика великанов. Король и королева - большие люди, большие не только физически, но и нравственно и интеллектуально.

Тема Англии вводится здесь иначе, чем в первой части. Центральное место занимают беседы Гулливера с королем. Гулливер выступает как средний англичанин, со всеми его предрассудками и неосознанной жестокостью. Он хочет возвысить свое отечество, изображает политическое устройство как идеальное, выдвигает на первый план все, что, по его мнению, может это государство украсить. В ответ на это, король - человек наделенный природным здравым смыслом заметил, как ничтожно человеческое величие, если такие крохотные насекомые могут стремиться к нему. Свифт высказывал эту мысль, сопоставляя лилипутов с Гулливером и он повторяет ее сопоставляя Гулливера с великанами. Трезвый, здравомыслящий характер короля великанов кажется Свифту очень привлекательным. Свифт положительно оценивает и общественную систему великанов. Политика не возведена у них в степень науки. Король великанов - противник государственных тайн, интриг и изощренности. Он полагает, что человек, который вырастил одно зерно, стоит больше, чем все политики.

Третья часть книги философски трактует вопрос о соотношении науки и жизни. Искусство Свифта состоит в том, что он умеет самые отвлеченные и абстрактные вещи выразить конкретно и наглядно. Остров Лапута парит в небесах. На нем проживают знатные люди, представители аристократии. Люди эти погружены в глубокие размышления. Все подчинено здесь науке, абстрактной и умозрительной. Остров не просто населен учеными. Он - чудо науки, которое оторвано от народа. Наука - достояние высших классов. Сама столица государства и большинство селений помещаются на земле, где живут подданные. Когда же жители одного города восстали, летающий остров подавил мятеж. Чудо науки применяют против народа. Все это не просто выдумка Свифта. Он выразил в остроумной и наглядной форме реальное противоречие старого общества - отрыв народа от культуры и науки. Обитатели острова Лапута уходили в отвлеченные сферы и были равнодушны к реальной жизни, где процветало невежество и нищета. На земле же создана Академия прожекторов, которая является обществом полузнаек, пытающихся осчастливить человечество своими наивными открытиями. Они демонстрируют неисчерпаемый запас глупости. Прожекторы хотят все изменить только для того, чтобы менять. Ни один их проект не доведен до конца. Они разрушили старое, но не создали нового. Поэтому страна в запустении и развалинах. Свифт развивает здесь очень глубокую мысль. Он высмеивает людей, одержимых манией все менять, слепой приверженностью к новому и стремлением во чтобы то ни стало разрушать старое, людей, которые останавливаются на полпути и не доводят до конца своих начинаний, которые заняты бессмысленными прожектами, не вытекающими из требований жизни и к тому же абсолютно неосуществимыми. Среди прожектеров есть люди, стремящиеся усовершенствовать общество и исправить его пороки, например, найти умных министров, прекратить раздор партий.

Свифт говорит об этом с нескрываемой иронией, рассматривает эти попытки, как такие же безнадежные и неосуществимые проекты.

В третьей части трактуется также вопрос о развитии человечества - его историческом и биологическом развитии, о движении истории, о жизни и смерти. Попадая на остров Глобдобдриб - остров чародеев и волшебников, перед Гулливером проходит вся история человечества. Здесь и выступает историческая концепция Свифта. Он питает глубокое уважение к древности и ее героям. Это уважение перерастает в своеобразный классицизм. Сопоставление древней и новой истории нужно Свифту для того, чтобы показать деградацию и упадок человечества. Угнетение, подкуп, вероломство, предательство - вот что сопровождало рождение нового цивилизованного общества. Концепция развития человека, которую излагает Свифт, акцентирует прежде всего противоречия этого развития, конечный упадок человеческого рода. Она противостоит оптимистической концепции просветителей, изображающей исторический процесс как победу света над тьмой.

Третья часть романа завершается посещением восточных стран. Нелепость и жестокость придворного обихода выступает в ней в особенно откровенных формах. Особую группу людей этой страны составляют струльдбруги, или бессмертные. Описание этих людей как бы перекликается с воскрешением мертвых, которое происходило на острове чародеев и волшебников. Долголетие - мечта каждого человека. Гулливер пришел в восторг от этой идеи. Он полагает, что вечная жизнь может дать человеку опыт и мудрость, что богатство жизненного опыта, который накопит бессмертный, помешает упадку и вырождению человечества. Но все происходит наоборот.

Человек не может надеяться на вечную молодость. И струльбруги оказываются вечными стариками. Они лишены естественных чувств и с трудом понимают язык нового поколения. Алчные и жадные, они хотят захватить власть, а так как не способны к управлению - могут лишь привести государство к гибели. Эта глава повествует о биологической и социальной деградации человека и о бессилии науки найти рецепты для его спасения.

История - является предметом сатирического изображения в “Путешествиях Гулливера”. В гротескно-сатирическом описании всех трех стран, которые посещает Гулливер перед своим заключительным путешествием, содержится контрастирующий момент - мотив утопии, идеального общественного устройства. Мотив утопии выражен как идеализация предков. Он придает повествованию Гулливера особый ракурс, при котором история предстает перед читателем как смена деградирующих поколений, а время повернуто вспять. Этот ракурс снят в последнем путешествии, где мотив утопии выдвинут на передний план повествования, а развитие общества представлено идущим по восходящей линии. В путешествии в страну гуигнгнмов - Свифт дает свою трактовку распространенной в эпоху Просвещения мысли о добродетельных дикарях, детях природы, представляющих живой контраст испорченности цивилизованного общества. Его крайние точки воплощены в гуигнгнмах и еху. Гуигнгнмы вознесены на вершину интеллектуальной, нравственной и государственной культуры, еху низринуты в пропасть полной деградации. Однако такое положение не представлено низменным от природы. Общественное устройство гуигнгнмов покоится на принципах разума, и в своей сатире Свифт пользуется описанием этого устройства как противовесом картине европейского общества XVII века. Тем самым расширяется диапазон его сатиры. Однако страна гуигнгнмов - идеал Гулливера, но не Свифта. Жестокостей гуигнгнмов по отношению к еху Гулливер, естественно, не замечает. Но это видит Свифт: гуигнгнмы хотели “стереть еху с лица земли” лишь за то, что “не будь за еху постоянного надзора, они тайком сосали бы молоко у коров, принадлежащим гуигнгнмам, убивали и пожирали их кошек, вытаптывали их овес и траву”. В каждом пункте характеристики еху мы узнаем черты людей. Еху ненавидят друг друга больше, чем животные другой породы. Они хитры, злы, вероломны, мстительны, дерзки, трусливы. Критика человечества носит у Свифта антропологический характер - он критикует человеческую природу вообще. Но, стремясь обнажить и сконцентрировать в образе еху отрицательные черты, Свифт и отмечает то, что отличает еху от человека. Он не ставит между ними знака равенства. Человек отличается своей системой управления, науками, искусствами, промышленностью. Это отличие очень важно для понимания концепции книги.

Гуигнгнм обозначает совершенство природы. У гуигнгнмов нет слов и соответственно терминов для выражения понятий “власть”, “правительство”, “война”, “закон”, “наказание”, и других понятий. Нет у них также слов обозначающих ложь и обман. И поэтому у них не существует тюрем, виселиц, политических партий и так далее. Перед нами патриархальная утопия, некое до государственное состояние, жизнь простая и естественная. Основное правило их жизни - совершенствование разума. Они не знаю ни страстей, ни корысти. При заключении брака и речи нет о любви или ухаживаниях. Нет ревности и нежности, ссор, прелюбодеяния и разводов. Гуигнгнмы не боятся смерти. Они относятся к ней спокойно. Удивительная разумность и рассудительность не знающих страстей отличает их не только от еху, но и от людей. Такой пресной жизнью и живут разумные лошади, именуемые гуигнгнмами.

Ироническое отношение автора к Гулливеру, впавшему в экстатический энтузиазм под воздействием интеллекта гуигнгнмов, проявляется не только в комическом подражании Гулливера лошадям, его странном поведении во время обратного путешествия в Англию и тяге к конюшне при возвращении домой - подобного рода комические воздействия среды Гулливер испытывал и после возвращения из предыдущих своих путешествий, - но и в том, что в идеальном для Гулливера мире гуигнгнмов Свифт наметил контуры самого тиранического рабства.

Одной из главных примет сатирического стиля Свифта является ирония. Она создает как бы двоякое восприятие каждого факта - восприятие прямое и буквальное и второе - ироническое восприятие, обнажающее истину.

В романе “Путешествия Гулливера” происходит слияние острой политической проблемности, философии, истории, комических ситуаций, фантастики, публицистики, пародии и трагедии, путешествия и рассуждений героя. В этом художественно-философском комплексе можно до конца разобраться, если за исходную позицию Свифта принять стремление создать реалистическую сатиру, сказать всю правду и тем самым нанести сокрушительный удар по всем прототипам лилипутов, лапутян и еху, обитающим в Англии, а также по господствующим идеям, которые либо персонифицированы в романе, либо отражены в образах-понятиях.

УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ КАЗАНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА Том 152, кн. 2 Гуманитарные науки 2010

ПРОБЛЕМЫ ИЗУЧЕНИЯ ЗАРУБЕЖНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

УДК 82(091):(07)

КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ МИФА В РОМАНЕ ДЖ. СВИФТА «ПУТЕШЕСТВИЯ ГУЛЛИВЕРА»

Е.З. Алеева Аннотация

В статье предпринята попытка проследить связь английского романа начала XVIII в. с предшествующими эпохами. Объектом исследования является роман Джонатана Свифта «Путешествия Гулливера». Основным аспектом анализа стали мифологические константы, которые определяют жанровые особенности романа. Кроме того, этот аспект позволяет рассмотреть произведение Свифта с точки зрения культурологического подхода, что, в свою очередь, расширяет перспективы исследования. В статье проанализированы пространственно-временная структура романа и тип героя в соотнесенности с мифологической традицией.

Ключевые слова: Джонатан Свифт, миф, жанр, культурология.

Английский роман XVIII в. в контексте исторического развития этого жанра занимает особое место, что обусловлено несколькими факторами. С точки зрения традиционного хронологического подхода в XVIII в. рождается роман в современном понимании этого термина и жанра, и это новое порождение стремится всячески отмежеваться от подобного рода сочинений предшествующих эпох (в первую очередь имеются в виду античные и рыцарские романы). С точки зрения ретроспективы роман этого периода неизменно соотносится с философским рационализмом, породившим просветительскую эстетику, которая, в свою очередь, была задорно и успешно раскритикована романтизмом и последующими художественными системами. Таким образом, роман XVIII в. оказался в некоторой эстетической изоляции. Данное исследование представляет собой попытку восстановить связи литературного феномена XVIII в. с его предшественниками и последующими эпохами.

Предметом непосредственного анализа данной статьи стал один из первых романов в английской литературе XVIII в. «Путешествия Гулливера» Джонатана Свифта, основным аспектом анализа - мифологические константы, обусловливающие не только целостность художественного мира отдельного произведения, но и поднимающие его на философско-мировоззренческий уровень.

Попытка рассмотреть роман именно под таким углом зрения не случайна. Со второй половины XX в. наука очень активно обращается к мифу и всему комплексу проблем, с ним связанных. В последние десятилетия особый интерес вызывают культурологические проблемы, а они своими корнями уходят в миф. Таким образом, в настоящей работе мы исходим из понимания мифа как этиологии человеческого бытия.

Не касаясь полемических моментов, связанных с осмыслением этого сложного феномена, остановимся лишь на определенных элементах структуры мифа, которые не вызывают сомнений у абсолютного большинства исследователей. Так, в частности, речь идет о пространственно-временных характеристиках, типе героя и сюжета.

Мифологическое пространство определяется сочетанием вертикали и горизонтали. Эти координаты, в свою очередь, конкретизируются количественными характеристиками. Вертикаль представлена тремя мирами: верхним (вышним), срединным (земным) и нижним (подземным, посмертным). Горизонталь воплощена в четырех основных направлениях: север, юг, запад, восток. Кроме того, это число прочно укоренилось в человеческом сознании в таких понятиях, как четыре времени года, четыре возрастных стадии человеческой жизни. Хотя названные категории связаны с временными закономерностями, они воплощаются именно в пространстве. Другими словами, хронотоп мифа довольно устойчив, и при переходе от традиционных культур к цивилизации эта устойчивость была зафиксирована в символике цифры «семь», являющейся суммой горизонтальной и вертикальной символики (см. ). Это число характеризует самые важные аспекты восприятия человеком мира: звуковое - семь нот, зрительное - семь цветов спектра, эмоциональное - количество непосредственно воспринимаемых предметов, сюда же можно отнести и семь дней недели, в течение которых был сотворен мир1. Неслучайно народная мудрость, воплотившая в себе коллективные представления о миропорядке, часто опирается именно на это число («семь бед - один ответ», «семи смертям не бывать -одной не миновать», «у семи нянек дитя без глазу», «семеро одного не ждут», «семь пятниц на неделе», «за семь верст киселя хлебать» и т. д.).

Следует отметить весьма ироничное отношение Свифта к стремлению современных ему критиков выискивать надуманный смысл в сочинениях писателей. Особенно благодатным в этом отношении материалом, с его точки зрения, являются числа и количества, за которыми недалеким критикам видится глубина «двухаршинного колодца». Так, в «Сказке бочки» писатель со свойственной ему язвительной насмешкой выделяет три типа читателей: поверхностных, невежественных и просвещенных. Естественно, что особенно «достается» последним: «Но читатель подлинно просвещенный, ради блага которого я преимущественно бодрствую, когда другие спят... найдет здесь достаточно материала для умозрений на весь остаток своей жизни. Было бы крайне желательно, и я скромно предлагаю здесь в виде опыта, чтобы каждый христианский государь отобрал в своих владениях по семи самых прославленных ученых и наглухо запер их на семь лет в семи комнатах с приказанием написать семь обширных комментариев

1 См. об этом подробнее .

на мое всеобъемлющее рассуждение. Осмелюсь утверждать, что какие бы различия ни обнаружились в их догадках, все они без малейшей натяжки могут быть выведены из текста» . В контексте этой цитаты приведенное выше утверждение относительно глубинного смысла числа семь выглядит не очень убедительно. Однако оно опирается на текст романа Свифта, с одной стороны, и на современную теорию мифа - с другой. Кроме того, совершенно очевидна ироничная природа процитированных размышлений писателя.

На первый взгляд, роман Свифта «Путешествия Гулливера» представляет собой описание фантастических приключений автора-героя, воплощенное в довольно хаотичной горизонтальной плоскости с указанием городов, стран, географических широт, точных дат и временных промежутков. Это является серьезным основанием считать, что прием «мнимой документальности», столь характерный для раннего английского романа, использован Свифтом и в этом произведении. Однако более пристальный взгляд позволяет заметить, что за детальной, если не сказать мелочной, фиксацией пространственно-временных характеристик обнаруживается более масштабная картина.

В этой связи в первую очередь бросается в глаза количество книг: их четыре, каждая из которых содержит описание законченного путешествия. Хотя автор, стремясь к правдоподобию, старательно указывает координаты, определить, где конкретно оказывается наш герой, не представляется возможным. Однако если взять в руки карту мира, то не трудно заметить, что передвижения Гулливера обусловлены четырьмя сторонами света. Исходная точка путешествий - Англия, она же самая северная в книге. Герой неоднократно огибает мыс Доброй Надежды, а также оказывается в районе острова Тасмания, что на юге Австралии. Эти реальные географические координаты однозначно соотносятся с Югом. Запад и Восток представлены не столь определенно. Однако описание Японии в третьей книге наводит нас на размышления о восточной культуре, а упоминание о Фердинанде Кортесе адресует к колониальным захватам в Америке, которая, в свою очередь, ассоциируется с западом.

Пространственная вертикаль в романе формируется не сразу, хотя ее первая ипостась (небо, верх, солнце) возникает уже в первой главе: «Я мог смотреть только вверх; солнце начинало жечь, и свет его ослеплял глаза» (ПГ, с. 20). На протяжении первых двух книг вертикальный аспект проявляется в игре автора размерами (а точнее ростом) героя. Визуальное восприятие Гулливера неизменно связано с понятиями «вверх - вниз», в стране лилипутов он взирает на них сверху вниз, а в Бробдингнеге, наоборот, снизу вверх. Неслучайно в первой книге возникает образ Колосса Родосского, в позу которого встал Гулливер, когда император лилипутов принимал парад войск. Эта античная статуя бога солнца Гелиоса, являясь одним из семи чудес света, ассоциируется с величием, обусловленным не в последнюю очередь именно своими размерами. Кроме того, этот масштаб обеспечивает связь между верхним и земным миром. В третьей книге появляется объект, который «существует и нормально функционирует» только в небе. Речь идет о летающем острове Лапуту. И хотя остров никогда не приземляется, оппозиция «верх - низ» весьма ощутима, поскольку благополучная жизнь лапутян напрямую зависит от тех, кто живет на земле. Амбивалентный характер этого образа ощущается не только в указанной оппозиции,

но и в приведенной Свифтом этимологии слова, давшего название острову. «Я никогда не мог узнать правильную этимологию слова Лапута, которое перевожу словами Летучий или Плавучий остров. “Лап” на древнем языке, вышедшем из употребления, означает “высокий”, а “унту” - правитель; отсюда, как утверждают ученые, произошло слово Лапута, искаженное Лапунту. Но я не могу согласиться с подобным объяснением, и оно мне кажется немного натянутым. Я отважился предложить тамошним ученым свою гипотезу относительно происхождения означенного слова; по-моему, Лапута есть не что иное, как “лап аутед”: “лап” означает игру солнечных лучей на морской поверхности, а “аутед” - крыло» (ПГ, с. 188). Совершенно очевидно, что приведенные варианты имеют различную природу. Если первый отсылает нас к искусственным социальным претензиям, то второе вызывает естественные, природные ассоциации.

Образ этого острова привлекает также тем, что в связи с ним возникает еще одна небезынтересная пространственная деталь. Дело в том, что все персонажи, обитающие на нем, занимаются исключительно «интеллектуальной, умозрительной деятельностью», а она, как известно, соотносится с высшими сферами человеческого бытия. В связи с этим Свифт замечает, что не всем островитянам дано ощутить преимущества подобного «дара». Особой нечувствительностью к благородной созерцательности отмечены женщины, которых «трудно бывает заставить. возвратиться с континента на остров» (ПГ, с. 193). Это происходит потому, что «женщины острова отличаются весьма живым темпераментом... и жаждут насладиться столичными удовольствиями» (ПГ, с. 193), то есть вполне земными, если не сказать низменными.

Таким образом, мы видим, что вертикаль в структуре произведения выстраивается вполне последовательно, однако этот параметр выглядит неполным без третьего компонента - низшего мира, который в контексте романа также амбивалентен. С одной стороны, он подразумевает жизнь после смерти, мир теней и призраков, с другой - бездну человеческих пороков, которую обнаруживает автор-герой в результате своих наблюдений. Этот третий мир, завершающий вертикаль снизу, Свифт размещает в третьей книге, на небольшом островке Глаббдобдриб, что «означает Остров чародеев, или волшебников». Обращает на себя внимание следующее замечание автора: «Благодаря хорошему знанию некромантии правитель обладает силой вызывать по своему желанию мертвых и заставлять их служить себе в течение двадцати четырех часов.» (ПГ, с. 228). Далее идет описание того, как призраки служат правителю в буквальном смысле этого слова: охраняют, выполняют функции лакеев, поднося и убирая кушанья и т. д. Другими словами, прошлое служит современности не великими деяниями и грандиозными замыслами; современные Свифту «чародеи» тешат свое мелочное тщеславие, заставляя прошлое прислуживать за обеденным столом. Общаясь с сильными мира сего из далекого прошлого, автор иронично развенчивает легенды, с ними связанные, не умаляя при этом их личных достоинств. Разрозненные на первый взгляд эпизоды большой истории, тем не менее, складываются в завершенную картину благодаря замечанию, брошенному автором в беседе с Брутом, «в которой он между прочим сообщил. что его предок Юний, Сократ, Эпаминонд, Катон Младший, сэр Томас Мор и он сам всегда находятся вместе -секстумвират, к которому вся история человечества не в состоянии прибавить

седьмого члена» (ПГ, с. 231). В данном контексте число семь означает не просто определенное количество, а символизирует качественную характеристику мира, оказавшегося не в состоянии представить личность, равнозначную героям прошлого.

В этой связи невольно всплывает в памяти эпизод из первой книги, представляющий образ владыки лилипутов: «. Могущественный император Лили-путии, отрада и ужас вселенной, коего владения. распространяются до крайних пределов земного шара; монарх над монархами, ростом выше сынов человеческих, ногами своими упирающийся в центр земли, а головою касающийся солнца; <...> приятный, как весна, благодетельный, как лето, обильный, как осень, и суровый, как зима» (ПГ, с. 48). В нашем случае этот эпизод интересен не только как образец тонкой иронии и саркастического сравнения ничтожной современности и величия прошлого, он интересен главным образом тем, что в нем нашли отражение все формальные параметры мифологического пространства и мифологического героя.

При анализе художественного времени в романе Свифта также прослеживаются признаки мифологического влияния. Так, в развитых мифологиях в мифическом времени принято выделять две его разновидности: линейное и цикличное. Линейная модель («правремя», предшествующее эмпирическому, историческому профанному времени) (см. ) дополняется циклической моделью. С циклической моделью времени связаны мифы о циклической смене мировых эпох, природных циклах, а также циклах, связанных с человеческой жизнью.

На первый взгляд, текст романа «Путешествия Гулливера» выглядит как путевой дневник, что вполне соответствовало литературной моде тех лет и запросам читателей. Роман отличает почти навязчивая временная конкретика, и это становится очевидным буквально с первых же страниц, когда автор сообщает читателю свой возраст, продолжительность обучения в различных заведениях, а в дальнейшем представляет точный отчет о датах начала и окончания путешествий. Однако за этой художественной особенностью скрывается эмпирическое, профанное время из мифологической модели. Дело в том, что при восприятии «действительности» каждого из четырех путешествий конкретное время словно «снимается», потому что мы не можем соотнести очевидную фантастичность происходящего с реальным временем. Таким образом создается эффект «вневременности», своего рода «жили-были» или «в оные времена».

Более того, кроме «правремени» в произведении ощутимо и цикличное время. В мифе цикл соотносится с самыми неустойчивыми моментами существования мира: крушением прежнего миропорядка, часто сопрягающимся с битвами, возникновением и формированием новых форм и мировосприятия. В традиционном сознании время сакрально, и эта сакральность в первую очередь заключается в чуде перемен, являющихся результатом смены циклов. Приключения Гулливера представлены четырьмя законченными путешествиями. На первый взгляд, выбор стран, в которые Свифт «отправляет» своего героя, случаен. Однако характерно то, что его пребывание в том или ином государстве всегда обусловлено разбушевавшейся стихией, то есть катастрофичным состоянием мира. В результате кораблекрушения героя выбрасывает на неизвестный берег,

далее следует череда испытаний, а затем он благополучно возвращается на вожделенную родину, к семье - жене и детям. Другими словами, структура романа представляет собой систему замкнутых колец, подобно гомеровской «Одиссее».

Таким образом, мы видим, что хронотоп романа «Путешествия Гулливера» в своих основных характеристиках соотносится с мифологической традицией, однако она словно вывернута наизнанку. Это позволяет предположить, что и содержание данного художественного пространства может иметь пародийную мифологическую природу. В этой связи уместно еще раз подчеркнуть, что целью данной работы ни в коем случае не является опровержение устоявшейся интерпретации романа. Данное исследование предлагает рассмотрение лишь еще одного его аспекта.

Как уже отмечалось выше, каждое из четырех путешествий Гулливера заключено в определенный цикл. Первой страной, в которую путешественника забросила судьба, оказалась Лилипутия. Характерно уже само название этого государства. Некоторые ученые предположили, что английское слово ЫИрМ может иметь значение «испорченный ребенок», то есть ребенок, который предается порокам взрослых (ПГ, с. 357). Это спорное предположение, но так или иначе мотив детства в этой части повествования звучит довольно отчетливо. С нашей точки зрения, наибольший интерес представляет как раз то, что образ ребенка воплощается не столько в маленьких человечках, пленивших Гулливера, сколько в нем самом. Несмотря на то что все повествование ведется от лица зрелого мужчины, начинается текст романа с автобиографических сведений, связанных с детством героя: «Мой отец имел небольшое поместье в Ноттингемп-шире; я был третий из его пяти сыновей. Когда мне исполнилось четырнадцать лет, он послал меня в колледж Эммануила в Кембридже.» (ПГ, с. 17). После «кое-каких сведений о себе и о своем семействе» (ПГ, с. 17) Гулливер рассказывает, как он терпит кораблекрушение и в результате изнурительной борьбы с водной стихией оказывается на суше совершенно обессиленный. В мифологическом аспекте данный эпизод можно интерпретировать как рождение из небытия, поскольку герой «был слишком слаб. от усталости, жары. заснул так крепко, как не спал никогда в жизни» (ПГ, с. 20). В мифах чудо рождения очень часто связано с водной стихией, которая, в свою очередь, ассоциируется с материнским лоном.

В этом смысле интересны первые ощущения Гулливера, когда он очнулся от сна, который «продолжался более девяти часов». Конечно, это может быть реальное ощущение времени, но в интересующем нас аспекте эта деталь невольно соотносится с девятью месяцами беременности. После своего чудесного «рождения» герой оказывается совершенно беспомощным: «Я попробовал встать, но не мог шевельнуться; я лежал на спине и обнаружил, что мои руки и ноги с обеих сторон крепко привязаны к земле. <.> Равным образом я почувствовал, что мое тело от подмышек до бедер опутано целой сетью тонких бечевок. Я мог смотреть только вверх; солнце начинало жечь, и свет его ослеплял глаза» (ПГ, с. 20). Это описание очень напоминает состояние младенца, которого заботливо спеленала мать. Вокруг него суетятся какие-то существа, издающие непонятные звуки, скорее похожие на лепет новорожденного («Гекина дегуль, толго фонак, лангро дегюль сан»), и догадаться о том, что происходит, герой

может, только прислушиваясь к интонации: «.Некоторые периоды его речи выражали угрозу, другие - обещание, жалость и благосклонность» (ПГ, с. 22). Все, что происходит дальше, также напоминает приобретение первого жизненного опыта, через который проходят все новорожденные. Сначала несчастному пленнику удается высвободить одну руку: «Читатель может представить, в каком неудобном положении я лежал все это время. Наконец, после небольшого усилия мне посчастливилось порвать веревочки и выдернуть колышки, к которым была привязана моя левая рука.» (ПГ, с. 21). Затем «малыш» научился вертеть головкой: «В то же время, рванувшись изо всей силы и причинив себе нестерпимую боль, я немного ослабил шнурки, прикреплявшие мои волосы к земле с левой стороны, что позволило мне повернуть голову на два дюйма» (ПГ, с. 21). После всех этих «шалостей» герою изрядно достается от «взрослых», на него обрушиваются «сотни стрел». Как нормальный ребенок, он «рассудил, что самое благоразумное - пролежать спокойно до наступления ночи, когда мне нетрудно будет освободиться при помощи уже отвязанной левой руки» (ПГ, с. 21).

Поведение Гулливера в этой части романа абсолютно соответствует детскому мировосприятию, а лилипуты относятся к нему, как к неразумному ребенку, требующему постоянной опеки, ограничений и назидания. Интересно, что Свифт не боится прибегать и к физиологическим особенностям человеческого бытия на его ранних стадиях: «.И так как я почти умирал от голода. то требования природы были так повелительны, что я не смог удержать своего нетерпения и (быть может, нарушая правила благопристойности) несколько раз поднес палец ко рту, желая показать, что хочу есть» (ПГ, с. 21). «Потом я стал делать другие знаки, показывая, что хочу пить» (ПГ, с. 23). Затем он «мог повернуться на правую сторону и всласть помочиться; потребность эта была отправлена мной в изобилии, повергшем в великое изумление маленькие создания, которые, догадываясь по моим движениям, что я собираюсь делать, немедленно расступились в обе стороны, чтобы не попасть в поток, извергшийся из меня с большим шумом и силой. Еще раньше они помазали мое лицо и руки каким-то составом приятного запаха. <.> Все это в соединении с сытным завтраком и прекрасным вином благотворно подействовало на меня и склонило ко сну» (ПГ, с. 25). Самое нежное «младенчество» Гулливера заканчивается в первой главе первой книги. Его на повозке, словно в коляске, перевозят в столицу и устраивают в единственном нашедшемся в ней помещении, пригодном для размеров «малыша». Он по-прежнему очень ограничен в перемещениях (к его левой ноге была прикреплена цепочка с тридцатью шестью висячими замками) и двигается преимущественно ползком из-за недостаточного для него пространства. Здесь снова необходимо отметить одну натуралистическую деталь, на первый взгляд незначительную, однако имеющую значение в контексте дальнейшего анализа. «Уже несколько часов меня крайне беспокоила одна естественная потребность, что и не удивительно, так как в последний раз я облегчался почти два дня тому назад. Чувство стыда сменялось жесточайшими позывами. Самое лучшее, что я мог придумать, было вползти в мой дом; так я и сделал; закрыв за собою двери, я забрался в глубину, насколько позволяли цепочки, и освободил свое тело от беспокоящей его тяжести» (ПГ, с. 30).

В последующих главах первой книги Гулливер, «выпроставшийся из пеленок», начинает активно осваивать окружающий мир. На первый взгляд, в первом путешествии он должен быть лилипутом в стране великанов, а не наоборот. Однако если принять во внимание детское сознание и мировосприятие героя, все встает на свои места. Для ребенка самым главным становятся его ощущения и его «я». Весь внешний мир вращается вокруг этого «я». Окружающая реальность воспринимается героем в непосредственных ощущениях и, главное, при помощи игры. Непосредственность ощущений проявляется в детальном описании лилипутов, их одежды, внешности, языка. Кроме того, такая же тщательность очевидна и при знакомстве героя со столицей, ее достопримечательностями, а также окрестными деревнями и пейзажами. Свифт словно подчеркивает, что его герой захвачен внешней необычностью всего того, что его окружает. Проникнуть в глубинные, сущностные связи он не в состоянии, хотя все его открытия сопровождаются довольно обстоятельными комментариями, которые наивны и ироничны одновременно. Наивны, потому что принадлежат «ребенку», ироничны, потому что присутствие Свифта на страницах очевидно.

Игровое начало, которое пронизывает весь роман, здесь имеет определенную особенность. Известно, что детская игра хотя и связана с игрой в искусстве, но все же имеет заметные отличия. Сначала маленький человек принимает правила игры, а затем совершенно серьезно начинает исполнять функции выбранной роли. Залогом интереса и увлекательности всегда является то, «чтобы все было по-честному». Герой Свифта тоже принял правила, которые предложил ему местный император, и, хотя многие из них причиняли ему неудобства, он до конца выполняет принятые на себя обязательства. Особенный интерес представляет описание «ритуала», который сопровождал присягу и подписание документа, содержащего условия освобождения героя: «Когда они были прочитаны, с меня взяли присягу, что я не нарушу их, причем обряд был совершен сперва по обычаям моей родины, а затем по способу, предписанному местными законами, заключавшемуся в том, что я должен был держать правую ногу в левой руке, положа в то же время средний палец правой руки на темя, а большой -на верхушку правого уха» (ПГ, с. 47). С такой же детской серьезностью и ответственностью Гулливер ведет себя и в минуты опасности (пожар в покоях королевы и способ его тушения), и отдаваясь размышлениям о местных обычаях (обычай хоронить умерших вниз головой для того, чтобы при воскрешении они оказывались стоящими на ногах).

Как известно, дети довольно легко решают серьезные проблемы, поскольку им еще не под силу соотнести реальную опасность с ограниченными возможностями незрелого возраста. Поэтому они очень легко, разумеется умозрительно, расправляются с недругами, порой намного их превосходящими и силой, и количеством. Аналогичную ситуацию Свифт воссоздает в пятой главе первой книги: «После этого я схватил связанные в узел веревки, к которым были прикреплены мои крючки, и легко потащил за собою пятьдесят самых крупных неприятельских военных кораблей» (ПГ, с. 58).

Кроме ярко выраженного игрового начала, свойственного поведению ребенка, а также заинтересованности в различных предметах, не имеющих ценности в мире взрослых (как, например, очки, шляпа, расческа и т. п.), можно

указать еще на одну «детскую» черту: восприятие мира, людей и их взаимоотношений Гулливером происходит исходя из внешних проявлений. Высокие и низкие каблуки, тупые и острые концы, ловкость лавирования на канате и прыжков через палку становятся основными критериями в оценке людей. В зависимости от степени владения теми или иными навыками участники игры продвигаются к намеченной цели, которую можно сформулировать следующим образом: стать «единственным властителем вселенной» (ПГ, с. 59). Пробыв в этой стране «девять месяцев и тринадцать дней» (ПГ, с. 72), Гулливер благополучно возвращается домой, прихватив с собой «памятные игрушки» (лилипутских коров и овец).

«Ненасытное желание видеть чужие страны» заставило героя Свифта покинуть отечество уже через два месяца, и констатацией этого факта открывается вторая книга путешествий Гулливера. Новый цикл, как и предыдущий, начинается с описания сильной бури, в результате которой бесстрашный путешественник оказывается брошенным в незнакомой стране, населенной великанами. За счет изменения масштаба происходят изменения в мировосприятии героя. До этого Гулливер был великаном с детским сознанием, который мог окинуть окружающий мир чуть ли не одним взглядом и пропустить у себя между ног вооруженную до зубов армию. Теперь он превращается в беспомощного лилипута, а мир становится огромным, враждебным. «Разбитый усталостью и совершенно подавленный горем и отчаянием», герой таки вспоминает правоту философов, утверждающих, «что понятия великого и малого суть понятия относительные» (ПГ, с. 100). Другими словами, в сознании героя происходят изменения, и он начинает понимать, что между видимостью и сущностью порой очень большое расстояние.

Эта часть повествования ассоциируется, во-первых, с мифологической эпохой трансформаций или превращений и, во-вторых, с героической эпохой. Так или иначе, любую мифологическую эпоху можно соотнести с определенными этапами человеческой жизни. Мифы о превращениях занимают очень большое место в мифологии вообще и (как объект осмысления) в литературе в частности. Достаточно вспомнить обширный свод подобных мифов в «Метаморфозах» Овидия. Объясняется это тем, что как раз в них отражены человеческие представления о самом главном «чуде» жизни - переходе из одного состояния в другое. Этот переход имеет две основные характеристики: количественную и качественную. Количественная, как правило, связана со временем (цикл, сезон, круговорот солнца или луны, периоды человеческой жизни и т. п.), качественная - с определенными внешними признаками, отражающими внутренние, сущностные изменения.

Герой Свифта во второй книге совершил переход из «младенчества» в «юность», и теперь ему приходится сталкиваться с проблемами совсем иного рода, нежели в стране лилипутов. Первая, самая главная и, на первый взгляд, непреодолимая трудность заключается в том, что окружающий мир пугающе огромен, а Гулливер абсолютно беспомощен. Бессилие и отчаяние героя передаются с помощью физиологических подробностей: это и чувство отвращения, которое охватывает его при виде груди кормилицы, и откровенное признание в тошнотворности подобного зрелища, и «некоторые естественные потребности»,

которые побуждают героя с невероятным риском спуститься на землю с огромной кровати. Кроме того, Свифт подвергает своего героя довольно унизительным для человека испытаниям, когда его жизни всерьез угрожают мухи, осы, коноплянки и прочие существа, безобидные в силу своих размеров в иной ситуации. Гулливер отчаянно сражается с этими «чудовищами», а в «мирное» время мастерит гребни для волос, удобные плетеные стулья и даже кошельки. Другими словами, герой выполняет «мифологическую функцию» культурного героя и, пройдя этот полный трудов и борьбы путь, приходит к осознанию трагичности бытия и ничтожности человека. Неслучайно в конце второй книги возникает сравнение Гулливера с Фаэтоном, который, согласно греческой мифологии, по глупости чуть не сжег всю вселенную, за что и был низвергнут в царство мертвых. Другими словами, закончился очередной цикличный период развития, результатом которого стало очередное перерождение героя.

В третьей книге описывается знакомство героя с несколькими фантастическими странами. Здесь заметно изменяется ракурс повествования. Мир, окружающий путешественника, значительно расширяется, раздвигаются его рамки в пространственно-временном отношении, и соответственно изменяется функция рассказчика. Хотя в первых двух частях Гулливер и был субъективным, эмоциональным наблюдателем, но именно он находился в центре повествования, и все происходящее было связано непосредственно с ним и воспринималось через его ощущения. Начиная с третьей книги главный герой словно отступает на второй план, на первый выдвигается «объективная картина» мира, в котором наш герой - не более чем случайный гость. Быт в виде описания размеров ложек, вилок, чашек и тарелок, убранства домов и дворцов, удивления по поводу гастрономических пристрастий того или иного народа, особенностей тканей, из которых шьется одежда, и ее фасонов перерастает в осмысление бытия. Юмор и ирония, окрашивающие рассказ о лилипутах и великанах, сменяются достаточно жесткой сатирой, направленной преимущественно на самонадеянность человека (причем человека вообще, который рассматривается как родовое понятие). Неслучайно эта часть разбита на несколько самостоятельных приключений, во время которых Гулливер побывал в различных государствах.

Эту часть романа тоже можно рассматривать как определенный цикл. Здесь детальному анализу подвергнуты состояние наук, включая философию, социальная структура общества, взаимоотношения полов и поколений, а также результаты практической деятельности тех, кто присвоил себе право решать, что и как в этой жизни необходимо делать. Фантазии и желчным издевкам автора нет удержу, поэтому лишним было бы перечислять здесь все безумия, которым с потрясающей серьезностью предается местное население. Однако в этом калейдоскопе человеческой глупости просматривается определенная тенденция, которая приводит к еще одному мифологическому архетипу. Речь идет о трикстере, функциональном персонаже, который присутствует во всех мифологиях. Глядя на бессмысленное обустройство мира, предложенное в этой части повествования, увидев, во что превращаются сокровенные человеческие мечты, воплотившись в жизнь, невольно проводишь параллель с этим мифологическим персонажем, основная функция которого и заключается в том, чтобы вредить людям, привнося в их жизнь опасности и нелепости.

Последняя часть романа Свифта является, пожалуй, самой загадочной из всех остальных. Противопоставление гуигнгнмов и йеху, лежащее на поверхности, и нарочитое отождествление йеху с человеком мало что объясняют с философской точки зрения. Неслучайно во многих академических учебниках утверждается, что гуигнгнмы - это выбор Гулливера, но не Свифта. Каков же выбор автора? Об этом можно только догадываться. При такой постановке вопроса, необходимо признать, что финал романа остался открытым. Однако повествователь в конце своих записей «окончательно прощается с любезным читателем», собирается «почаще смотреть на свое отражение в зеркале и таким образом, если возможно, постепенно приучить себя выносить вид человека» (ПГ, с. 350). Здесь, на наш взгляд, снова можно провести мифологическую параллель, которая многое прояснит с точки зрения авторской позиции. В этой части повествования бросаются в глаза такие моменты, как зооморфность человека и тотемические представления. Они являются характерными признаками еще одного обязательного мифологического персонажа - первопредка, имеющего смешанную природу. Это связано с языческими представлениями о человеческой сущности, которая является равноправной и равнозначной частью целого - природы и мира. Мир пластичен, он находится в состоянии развития, и человек органично включен в этот процесс. Свифт же рассматривает йеху как конечный продукт развития; характерно, что предками этих омерзительных животных была пара англичан, случайно очутившихся на острове. Другими словами, мы видим, что автор выворачивает культурную парадигму наизнанку.

Если рассматривать весь роман в контексте мифологической истории человечества, то вырисовывается следующий ряд: титаны (часть первая) - герои (часть вторая) - люди (часть третья) - деградация, вырождение людей (часть четвертая). Цикл завершается, и дальше, согласно мифологической концепции, начинается новый виток развития (как, например, создание нового поколения людей, родоначальниками которых были Девкалион и Пирра). Однако роман Свифта подобного продолжения не предполагает, поскольку герой собирается лишь «приучить себя выносить вид человека». Другими словами, Свифт критически переосмысливает античную традицию, воплощая ее в пародийном варианте. Безусловно, можно интерпретировать весь сюжет как поиск, скитание, обретение себя и истины, а героя - как архетип странника, воплощающего в себе стадии развития человеческой жизни (юнец, воин, творец, мудрец). Однако дело в том, что все эти знаковые, культурологические моменты Свифт подвергает критике через смех. Наконец, пародированию подвергается магическое свойство самого слова, зафиксированное в мифе. Так, уже в предисловии автор жалеет «о собственной большой оплошности». Он легкомысленно рассчитывал на тысячу преобразований в мире, «вытекающих из наставлений, преподанных в моей книге». Более того, он был «уверен», «что семь месяцев - достаточный срок, чтобы избавиться от всех пороков и безрассудств, которым подвержены йеху» (ПГ, с. 11).

Таким образом, можно сделать вывод о том, что Джонатан Свифт в романе «Путешествия Гулливера» использует традиционные формы повествования, уходящие своими корнями в мифологическую поэтику. Однако он отказывается от самой сущностной характеристики мифа (учитывая его природу). Как известно, миф - это способ осмысления мира. Содержание мифа воспринимается

как истина, доступная далеко не каждому, поэтому передаваться оно может различными средствами. Главной функцией мифа является его мировоззренческая составляющая, в которой воплощены представления о реальном мире в фантастическом преломлении. Свифт оставляет фантастическое преломление реального мира, но для него это является лишь художественным средством. С его помощью автору удается высветить самые «болевые» точки современного ему общества. Истина же об этом мире остается недоступной для понимания автора, в каких бы странах и ситуациях ни оказывался его герой. Выворачивая наизнанку структуру и символику мифа, он довольно зло высмеивает пороки человечества, уходящие корнями в его «героическую» природу. Такая интерпретация мифологической традиции является следствием философско-религиозных взглядов писателя, согласно которым все несчастья и беды приносит в мир слабый и неразумный человек, таковым рожденный.

E.Z. Aleeva. Cultural Aspects of Myth in “Gulliver’s Travels” by Jonathan Swift.

The article presents an attempt to trace the connections of the early 18th-century English novel with the preceding epochs. The novel under consideration is “Gulliver’s Travels” written by Jonathan Swift. Mythological constants determining particular features of the genre become the main aspect of the analysis. Besides, this aspect gives us an opportunity to examine Swift’s novel from the point of view of culture studies approach. This widens the prospects of investigation. The article also regards the spatial-temporal structure of the novel, the type of the hero and its interrelations with mythological tradition.

Key words: Jonathan Swift, myth, genre, cultural studies.

Источники

ПГ - СвифтДж. Путешествия Гулливера. - М.: АСТ; Транзиткнига, 2005. - 378 с.

Литература

1. Ващенко А.В. Суд Париса: сравнительная мифология в культуре и цивилизации. -М., 2008. - 134 с.

2. Грейвс Р. Мифы Древней Греции. - М.: Прогресс, 1992. - 619 с.

3. Свифт Дж. Сказка бочки. - М.: АСТ; Транзиткнига, 2005. - 238 с.

4. Мелетинский Е.М. Общее понятие мифа и мифологии // Мифологический словарь. -М.: Сов. энцикл., 1991. - C. 653-658.

Поступила в редакцию 16.02.10

Алеева Елена Загидовна - кандидат филологических наук, доцент кафедры зарубежной литературы Казанского государственного университета.