Короленко Владимир Галактионович — прозаик, публицист, критик, общественный деятель.

Отец писателя, Галактион Афанасьевич, был уездным судьей, известным кристальной честностью. Короленко унаследовал от него юридическую жилку, заметную во всех его общественных выступлениях. Отец умер в 1868, оставив семью без средств к существованию. Влиянию матери, Эвелины Иосифовны (урожденная Скуревич), дочери польского шляхтича, Короленко был обязан впечатлительностью и религиозным чувством.

Детство писателя прошло в Житомире и Ровно, куда семья переехала в 1866. Юго-Западный край отличался национальной и конфессиональной пестротой населения. В семье Короленко «мирно уживались, <...> две религии, две национальности и три языка» (Мякотин В.А. В.Г.Короленко. М., 1922. С.4). Дети знали русский, польский и украинский язык, посещали православный и католический храмы и часто затруднялись с ответом на вопрос о национальности. Веротерпимость и абсолютная корректность Короленко в отношении к национальному вопросу были заложены в детстве.

Одним из важнейших гимназических впечатлений Короленко стала встреча с В.В.Авдиевым, определенным в 1869 в ровенскую гимназию преподавателем русского языка и словесности. Короленко отмечал впоследствии, что след этого человека остался в его душе «переплетенным почти со всеми элементами <...> умственного и духовного роста» (РБ. 1908. №2. С.189). Во многом благодаря Авдиеву Короленко нашел свою настоящую родину, «...и то была уже не Польша, не Украина, не Волынь, не Велико-россия, а великая область русской мысли и русской литературы» (Там же).

В 1871, окончив гимназию с серебряной медалью, Короленко приехал в Петербург и подал прошение о приеме в технологический институт. Выбор объяснялся тем, что аттестат реальной гимназии (а классической в Ровно не было) не давал права поступать в университет. Короленко намеревался подготовиться за год к экзамену по классическим языкам и перейти на юридический факультет. Нужда заставляла перебиваться случайными заработками: рисованием географических карт, раскрашиванием ботанических атласов, корректурой и переводами. Материальные трудности вынудили Короленко в 1874 перебраться в Москву, где он был принят на первый курс лесного отделения Петровской академии. Там по совету В.Н.Григорьева он впервые познакомился со статьями идеологов народничества П.Л.Лаврова и Н.К.Михайловского. В Москве Короленко посещал собрания революционно настроенной молодежи. Весной 1876 за подачу коллективного прошения от имени 79 студентов (речь шла о недовольстве полицейскими порядками в академии) Короленко был исключен на год и выслан в Вологодскую губ., но уже в дороге получил разрешение проживать с родственниками в Кронштадте под надзором полиции.

В 1877 Короленко вновь становится студентом — и опять безуспешно.

7 июня 1878 состоялся скромный публицистический дебют Короленко: в газете «Новости», гдеон работал корректором, была напечатаназаметка «Драка у Апраксина двора». В февр. 1879 Короленко передал в «Отечественные записки» свое первое художественное произведение — рассказ «Эпизоды из жизни искателя», отвергнутый М.Е.Салтыковым-Щедриным с формулировкой «...зелено очень». Г.А.Вялый отметил в «Эпизодах...» влияние«сентиментального» народничества в духе Н.Н.Златовратского (Вялый Г. — С.25).

Приобретенная однажды репутация «опасного агитатора и революционера» осталась у Короленко на всю жизнь. В марте 1879 Короленко вместе с братом Илларионом был арестован по ложному подозрению в связях с подпольным изданием «Земли и воли» и выслан в Вятскую губ. В октябре — новая ссылка, в Березовские Починки «за сближение с крестьянским населением и за вредное вообще влияние». Знакомство с реальной жизнью починковских обитателей заставило Короленко усомниться в романтических представлениях о народе: «Я понял,— писал Короленко в "Истории моего современника",— что судьба занесла меня не в чудесную страну какого-то особенного духа и особой народной правды, а просто я попал в глубину прошлого на несколько столетий».

8 марте 1880 в Вышневолоцкой политической тюрьме, по пути в очередную ссылку, Короленко написал очерк «Чудная» (впервые Прогресс. 1892. 19 февр.-18 марта (Нью-Йорк); в России: РБ. 1905. №9; под заглавием «Командировка»). Произведение еще в рукописи было высоко оценено Г.И.Успенским. В «Чудной» Короленко впервые создал ситуацию, повторившуюся затем во многих его произведениях: столкновение героев, обладающихразличными, порой враждебными позициями — политическими, конфессиональными, культурными, социальными (в данном случае жандарма Гаврилова и революционерки Морозовой). Герой в такой ситуации оценивается писателем по его способности понять другого, найти возможность контакта, поставить человеческие (в основе христианские) ценности выше всего остального.

Проблемы, поднятые в «Чудной», свидетельствовали о начале серьезного мировоззренческого кризиса, разрешение которого произойдет уже в следующей, самой длительной и тяжелой ссылке — в якутской слободе Амга, где Короленко оказался в 1881 за отказ от присяги на верноподданство новому императору. Приведение ссыльных к присяге было формальностью. Но Короленко, как во многих других случаях, не смог поступить против совести: «Я испытал лично и видел столько неправды от существующего строя, что дать обещание в верности самодержавию не могу»,— написал он в заявлении об отказе от присяги.

3 года последней ссылки были заполнены активной деятельностью, в т.ч. и литературной. Здесь был собран материал для многих позднейших произведений, написаны рассказы «Убивец» (1885), «В дурном обществе» (1885), более известный в сокращенном варианте для детского чтения как «Дети подземелья», а также святочный рассказ «Сон Макара» (1885), в котором отразилось новое «настроение» Короленко, сознательный отказ от революционной карьеры и отход от иллюзий «романтического» народничества. Позитивный вывод амгинского кризиса: «Любить этот народ — не в этом ли наша задача?» — отразился в сюжете произведения. Потерявший человеческий облик Макар преображается и обретает дар речи на Высшем суде, когда появляется сын старого Тойона (Тойон — по-якутски Бог), т.е. Христос, и обращается к крестьянину со словами любви.

В конце 1884, по окончании срока ссылки, Короленко приехал в Нижний Новгород, где провел самый счастливый и плодотворный период жизни (1884-96). Он становится популярным писателем, сотрудничает со многих периодическими изданий: журнал «Северный вестник», «Русская мысль», «РБ», газета «Русские ведомости», «Волжский вестник».

В 1886 и 1892 выходят сборник его «Очерков и рассказов».

На сибирских впечатлениях основаны рассказы «Соколинец» (1885), «Федор Бесприютный» (в 1-й ред.: «По пути», 1888), «Черкес» (1888), в которых Короленко продолжил разработку народной темы. Глубокий интерес Короленко к духовной жизни народа, к его религиозным верованиям нашел отражение в рассказах: «За иконой» (1887), «Птицы небесные» (1889), очерках «На Волге» (1889), «На затмении» (1887) и «В пустынных местах» (1890). В этом ряду стоит и рассказ «Река играет» (1892), герой которого безалаберный, но добродушный и искренний перевозчик Тюлин оказывается ближе и понятнее автору, чем надменные сектанты «уреневцы». В художественном творчестве появилась и новая проблематика. Углубился интерес к философским вопросам. Герой повести «Слепой музыкант» (1886) испытывает неодолимую тягу к свету, которого никогда не видел. Символика произведения строится на «потемках души» (Батюшков Ф.— С.50), на извечном стремлении человека к непознанному. В рассказе «Ночью» (1888) ребенок, чувствующий тайну рождения и смерти, оказывается, по мнению Короленко, мудрее и ближе к истине, чем логично рассуждающий студент-медик. В «фантазии» «Тени» (1891) нерассуждающая вера Елпидия, скептицизм Сократа и мистические прозрения Ктезиппа представлены как последовательные, бесконечно повторяющиеся этапы движения человека к Истине.

В июле-сент. 1893 Короленко вместе с С.Д.Протопоповым совершил путешествие в Америку на Всемирную выставку в Чикаго, посетив по дороге Швецию, Данию, Великобританию и Францию. Америка еще в 1870-х была идеалом революционеров, страной будущего, где решены проблемы, стоящие перед Россией, поэтому поездка была особенно интересна писателю. Впечатления отразились в очерках «Драка в доме (Парламент в Англии)» (1894), «В борьбе с дьяволом (Армия спасения)» (1895), «Фабрика смерти (Бойня в Чикаго)» (1896) и др. На американском материале был написан рассказ «Без языка» (1895), где Короленко ставит героев произведения, попавших в Америку, в свою излюбленную ситуацию, когда от способности человека к адаптации, к пониманию чужого языка и чужой культуры зависит не только его судьба, но и жизнь др. людей. Американская тема в творчестве Короленко имеет прежде всего «русское содержание»: «Только здесь чувствуешь сердцем и сознаешь умом, что наш народ, темный и несвободный,— все-таки лучший по натуре из всех народов!» — писал он из Чикаго 15/27 авг. 1893 (Избранные письма. Т.1. С.109).

Нижегородский период был временем активной общественной и публицистической деятельности Короленко. Этой деятельностью Короленко «утверждал особое значение интеллигента в жизни: <...> интеллигента-гражданина, ведущего борьбу с разного рода злоупотреблениями и неправдами» (Батюшков Ф.— С.53). К. начал с попыток ввести в обыкновение посещение публикой земских дворянских и городских собраний, а также их огласку в прессе. Используя печатное слово, Короленко вынес на суд общественного мнения злоупотребления акционерного общества «Дружина». Сильный общественный резонанс в России получило дело Александровского дворянского банка, начатое благодаря частному расследованию Короленко и Н.Ф.Анненского.

В 1891 Короленко принял активное участие в организации бесплатных столовых для голодающих. Впечатления этого времени легли в основу книги очерков «В голодный год» (1893). Одной из самых громких общественных акций писателя стала защита мултанских вотяков, обвиненных в ритуальном убийстве. В мултаиском процессе участвовали многие видные русские юристы, такие, как А.Ф.Кони и Н.П.Карабчевский, но основная заслуга в оправдании вотяков приписывалась общественным мнением именно Короленко. Ему было предоставлено последнее слово на заключительном судебном заседании в Мамадыше. Вотяки были оправданы. Несмотря на это, в прессе долго еще обсуждались детали процесса, высказывались сомнения относительно справедливости окончательного решения. Полностью правота Короленко подтвердилась в 1927, когда были установлены имена истинных убийц.

В 1895 Короленко стал соиздателем журнала «РБ», идейное направление которого определялось прежде всего Н.К.Михайловским.

В 1896 Короленко переехал в Петербург и стал основным редактором отдела беллетристики. Ежегодно ему приходилось прочитывать и обрабатывать от 100 до 500 рукописей. В отделе «Хроника внутренней жизни» появились его обширные обзоры на внутриполитические темы, написанные совместно с Анненским под криптонимом О.Б.А. Много хлопот было связано с участием в заседаниях Литературного фонда и другими общественными функциями. На собственное литературное творчество оставалось слишком мало времени. Тем не менее летом 1900 Короленко совершил длительную поездку в Уральск, где собирал материал для давно задуманного романа «Набеглый царь» о Емельяне Пугачеве. Результатом стал цикл очерков «У казаков» (1901).

В сент. 1900 Короленко переехал в Полтаву, где уже обосновалась его семья. За ним была сохранена должность члена редколлегии и руководителя беллетристического отдела «РБ». Более спокойный образ жизни писателя в Полтаве не замедлил сказаться на творчестве: в 1901 в «РБ» были опубликованы рассказы «Мороз» — о человеке, казнившем в себе подлую человеческую природу, а также «Последний луч» и «Государевы ямщики», основанные еще на сибирских впечатлениях, а в 1903 — «Не страшное», в котором К. затронул неожиданную для себя тему о роковом переплетении трагического и обыденного.

Полтавский покой длился недолго. В 1905 Короленко начал тесно сотрудничать с либеральной газетой «Полтавщина». В окт.-нояб. здесь вышел цикл его статей «Письма к жителю городской окраины», в котором выразился основной пафос публицистики писателя: «...нужно стремиться стать гражданами и своего города и, главное, также всего своего отечества».

В 1906 Короленко встал на защиту крестьян с.Сорочинцы, в котором свирепствовала карательная экспедиция Филонова. В статье «Сорочинская трагедия» (1907) Короленко не защищал бунтарей и не призывал к революционным потрясениям — он требовал лишь соблюдения законности.

Одним из ярчайших образцов публицистики Короленко стал очерк «Бытовое явление» (1910), направленный против смертной казни. Произведение вызвало сочувственный отклик Л.Н.Толстого.

В 1905 Короленко начал работу над главной книгой своей жизни «История моего современника» (впервые полностью: Полное посмертное СС. Т.1-5). Автобиографичность «Истории...» не помешала ей стать летописью целого поколения. «Со стороны художественно-публицистического анализа души ребенка и юноши <...> воспоминания Короленко могут быть поставлены рядом с "Детством" и "Отрочеством" Л.Н.Толстого. Яркостью изображения эпохи, а равно глубиной и значительностью ретроспективных размышлений они напоминают "Былое и думы" Герцена»,— писал Д.Н.Овсянико-Куликовский (Вестник Европы. 11910. №9. С.59).

Короленко известен и как литературный критик. В воспоминаниях и статьях о писателях: «О Глебе Ивановиче Успенском» (1901), «Антон Павлович Чехов» (1904), «Лев Николаевич Толстой: Статьи первая и вторая» (1908), «Всеволод Михайлович Гаршин» (1910) и др. первостепенен психологический анализ личности автора, который во многом определяет отношение к его творчеству.

В статьях 1917 «Падение царской власти: Речь к простым людям о событиях в России» (май) и «Война, отечество и человечество: Письма о вопросах нашего времени» (авг.) Короленко выступил как популяризатор демократических идей и понятий о патриотизме. Отношение писателя к событиям 1917 определенно выразилось в статье «Торжество победителей» (дек.), изобличающей лицемерие и нравственную несостоятельность представителей новой власти.

Во время Гражданской войны Короленко пришлось защищать не идеи и принципы, а отдельные человеческие жизни. Он проводил дни и ночи в хождениях по карательным учреждениям воюющих сторон, призывая к соблюдению хотя бы элементарных норм права, протестуя против широко распространившейся практики бессудных расстрелов и казней в административном порядке.

Короленко неоднократно выступал с острой критикой большевизма, однако и к попыткам реставрации самодержавия относился скептически: «...теперь на русской почве стоят лицом к лицу две утопии. <...> Утопии реакционной противостоит другая утопия — большевистского максимализма» (Из дневников 1917-1921 гг. // Память. М., 1977; Париж, 1979. С.395). Собственные представления Короленко о началах, на которых могла бы возродиться Россия, изложены в крупных публицистических циклах 1919-20.

В 1919 был закончен очерковый цикл «Земли! Земли!» (1922), посвященный основному вопросу российских реформ и революций. Напоминая об истории земельного вопроса в России, Короленко предостерегал от «неразумных крайностей» при его решении.

В 1920, после встречи с наркомом народного просвещения А.В.Луначарским, Короленко по просьбе последнего написал 6 писем, в которых выразил свое отношение к происходящему. «Письма к Луначарскому» (1922) стали духовным завещанием писателя. Настаивая на постепенном, «органическом» характере общественного развития, Короленко утверждал, что в России не было предпосылок для социальной революции, а происшедший политический переворот не имел с ней ничего общего. Он призывал уйти с пути насилия, объективно оценить ситуацию в стране и приступить к тяжелой и долгой работе по созданию условий для реального эволюционного развития общества. «Правительства погибают от лжи...— писал Короленко — Может быть, есть еще время вернуться к правде». В России «Письма к Луначарскому» были впервые опубликованы в 1988 и вызвали огромный общественный резонанс.

Современники не раз отмечали уникальность моральной личности Короленко, называя его «нравственным гением», праведником русской литературы. Однако и творческая индивидуальность писателя по-своему уникальна. В творчестве Короленко соединил вещи, казалось бы, несовместимые: сильное религиозное чувство и пытливый интерес к естественным наукам, страстность публициста и сдержанность бытописателя, темперамент поэта и аскетизм фактографа. «Междуполярность» характеризует авторскую точку зрения в большинстве произведений писателя. Не утверждение какой-либо идеи, но стремление найти пути к гармонии разных идей и представлений определяет специфику позиции писателя.

С.Я.Гуськов

Использованы материалы кн.: Русская литература XX века. Прозаики, поэты, драматурги. Биобиблиографический словарь. Том 2. З - О. с. 269-273.

В 1896 году Короленко переезжает в Петербург, а с 1900 года живет в Полтаве. С неослабевающим интересом он продолжает следить за жизнью страны, отзываясь на все значительные события эпохи. Он участвует в организации защиты крестьян на судебных процессах в Харькове и Полтаве, созданных полицией в связи с так называемыми «аграрными беспорядками» на Украине, и выступает в печати с требованием судить не крестьян, а полицию, подавившую кровавыми расправами движение деревенской бедноты. В 1902 году Короленко выступает с протестом против отмены выборов Горького в члены Академии наук. Как почетный академик по разряду изящной словесности Короленко принимал участие в избрании Горького, однако выборы были отменены по указанию царя Николая. В газете появилось сообщение об их отмене, причем объявлялось это от имени Академии наук. Получалось, что сами академики, в числе которых был и Короленко, отменяли решение без какого-либо обсуждения на заседании Академии. Такая ложь не могла не оскорбить писателя. «Мне кажется,- писал он А. Н. Веселовскому,- что, участвуя в выборах, я имел право быть приглашенным также к обсуждению вопроса об их отмене, если эта отмена должна быть произведена от имени Академии. Тогда я имел бы возможность осуществить свое неотъемлемое право на заявление особого к этому предмету мнения». В апреле 1902 года Короленко приезжает в Петербург специально для того, чтобы добиться гласного обсуждения вопроса об отмене выборов Горького, и, испробовав все средства, которыми он располагал, 25 июля 1902 года подал заявление об уходе из Академии наук. В этом заявлении Короленко писал: «Ввиду всего изложенного, то есть, что оглашенным от имени Академии объявлением затронут вопрос, очень существенный для русской литературы и жизни; что ему придан характер коллективного акта; что моя совесть, как писателя, не может примириться с молчаливым признанием принадлежности мне взгляда, противоположного моему действительному убеждению; что, наконец, я не нахожу выхода из этого положения в пределах деятельности Академии,- я вижу себя вынужденным сложить с себя нравственную ответственность за «объявление», оглашенное от имени Академии, в единственной доступной мне форме, то есть вместе с званием почетного академика». Выступление Короленко с протестом против исключения Горького из состава почетных академиков, его открытая борьба с бесцеремонным произволом властей, отменивших избрание всенародно признанного писателя, наконец, его заявление и демонстративный уход из Академии наук - все это свидетельствует о том, как глубоко понимал Короленко общественную роль А. М. Горького, значение его как художника. Подобное заявление подал и А. П. Чехов, к которому Короленко в мае 1902 года ездил в Ялту для обсуждения вопроса о совместных действиях в связи с репрессиями против Горького. С 1899 по 1904 год появляются рассказы Короленко: «Марусина заимка», «Смиренные», «Мороз», «Огоньки», «Государевы ямщики», «Не страшное», «Мгновение», «Феодалы» и другие. В эти годы Короленко снова возвращается к сибирской теме и создает целый ряд значительных художественных характеристик. По сравнению с первым циклом сибирских рассказов, где внимание писателя было сосредоточено преимущественно на какой-либо одной стороне характера героя, в этих своих произведениях Короленко делает дальнейший шаг на пути реалистического изображения действительности. Во втором цикле сибирских рассказов расширяется диапазон драматического конфликта, образ получает более всестороннее и глубокое освещение. Прославление активного отношения к жизни, призыв к борьбе с социальным гнетом, феодальными репрессиями и полицейским произволом составляют основное содержание и других произведений этого периода деятельности Короленко. В рассказе «Смиренные» Короленко взволнованно пишет о жизни деревни, в которой могут быть такие факты, как «человек на цепи». Здесь разоблачается обывательское благодушие, общественный индиферентизм, мещанское смирение. С еще большей остротой эта тема развита в рассказе «Не страшное». Герой рассказа Будников, в прошлом человек «с идеями», радикал, превращается в стяжателя. Он отходит от общественных задач, душа его «выдохлась и опустела»; по мысли автора, страшное - в «не страшном», в терпимом отношении к обывательским формам быта, делающим самое существование человека бессмысленным и мерзким. «Да, есть,- пишет Короленко,- в этом обыденном, в этой смиренной и спокойной на вид жизни благодатных уголков свой ужас… специфический, так сказать, не сразу заметный, серый… Где тут, собственно, злодеи, где жертвы, где правая сторона, где неправая?.. И так хочется, чтобы проник в этот туман хоть луч правды живой». «Не страшное» по силе разоблачения буржуазной интеллигенции, яркости типов, по мастерству сюжета может быть отнесен к числу лучших рассказов Короленко. Напечатанный в 1903 году, рассказ говорил о приближении бури, без которой невозможно дальнейшее развитие общества. В произведениях, появившихся перед революцией 1905 года, Короленко рисует тяжелую жизнь людей подневольного труда, обличает полицейский произвол и крепостнический режим самодержавного строя. Знаменательно при этом, что писатель-гуманист, рассказывая о тяжелой жизни народа, неизменно продолжает верить в его победу. С предельной ясностью это выражено в миниатюре «Огоньки»: «…жизнь течет все в тех же угрюмых берег,- пишет Короленко,- а огни еще далеко. И опять приходится налегать на весла… Но все-таки… все-таки впереди - огни!» Эти слова Короленко в ту пору были восприняты как открытый призыв к борьбе с царизмом и реакцией во имя грядущего освобождения народа. В момент общественного подъема, в годы, непосредственно предшествующие первой русской революции, усилия Короленко как писателя и общественного деятеля направляются на борьбу с охранителями самодержавия. В революционный год он печатает статью, разоблачающую провокаторскую деятельность попа Гапона и Зубатова, их намерение «запрячь молодое рабочее движение в полицейскую колесницу». В 1906 году над писателем нависла новая угроза административных репрессий. В декабре 1905 года полицейский карательный отряд под начальством Филонова учинил кровавую расправу над крестьянами села Сорочинцы Полтавской губернии. Короленко выступил в газете «Полтавщина» с «Открытым письмом», в котором требовал немедленного еуда над Филоновым. Через несколько дней после опубликования этого письма Филонов был убит выстрелом из револьвера. Никакой прямой связи между выступлением Короленко и убийством Филонова не было, но черносотенная печать тут же начала дикую травлю писателя, обвиняя его «в подстрекательстве к убийству». Газеты «Киевлянин» и «Полтавский вестник» поместили злопыхательские статейки с прямыми угрозами по адресу Короленко. Прямолинейные, резкие ответы писателя на все провокационные выпады черносотенной печати составили цикл очерков, известных под названием «Сорочинская трагедия». Не оставляет Короленко разносторонней деятельности и в годы реакции после поражения революции 1905 года. Об его книге «Бытовое явление», которая немедленно подверглась запрету властей, Лев Толстой писал: «Ее надо перепечатать и распространять в миллионах экземпляров. Никакие думские речи, никакие трактаты, никакие драмы, романы не произведут одной тысячной доли того благотворного действия, какое должна произвести эта статья». Материалом для «Бытового явления» послужили реальные факты «правительственной оргии» казней, расстрелов и полицейских издевательств после поражения первой русской революции. В 1911 году в очерке, иронически названном «В успокоенной деревне», Короленко рассказал о бесчинствах царской полиции. В то время в правительственных газетах нередко можно было встретить выражения: «успокоенная деревня», «тишина в деревне». Царское правительство заверяло, будто после революции 1905 года «деревня успокоилась» и экономическое положение крестьян улучшилось. На самом деле правительство предоставило еще большую возможность деревенским кулакам эксплуатировать бедноту, и «успокоение» было достигнуто путем кровавых расправ жандармов над крестьянами. В годы между двумя революциями Короленко большое внимание уделяет публицистике, которая, как и вся его литературная деятельность,- одно из наиболее ярких проявлений борьбы передовых, прогрессивных сил русского общества против реакции и самодержавного произвола. Короленко был связан с редакцией журнала «Русское богатство» и не был свободен от некоторых предрассудков народничества. Однако в своем художественном творчестве и публицистике он всегда оставался правдивым писателем-реалистом, непримиримым борцом против рабского строя, врагом покорности, рабской психологии, смирения. В. И. Ленин, давший сокрушительную характеристику народничеству, относил Короленко к числу прогрессивных писателей. Громадное значение Короленко в борьбе народа за свое освобождение раскрыл А. М. Горький, высоко оценивший общественную деятельность и художественное творчество писателя. Очерки Короленко о кишиневском погроме, Мултанском процессе, его книгу «Бытовое явление» А. М. Горький называл «прекрасными образцами публицистики» в русской литературе. С самого начала своей творческой деятельности Короленко выступил подлинным преемником и замечательным продолжателем революционных традиций гражданской публицистики Чернышевского, Герцена, Добролюбова, Салтыкова-Щедрина. В течение нескольких десятилетий Короленко в своих художественных и публицистических произведениях поднимает голос в защиту угнетенного, ограбленного и лишенного всех прав народа. В его творчестве нашла рельефное и яркое отражение жизнь русского народа во вторую половину XIX и начала XX столетия. В. И. Ленин писал, что в «…эту эпоху, приблизительно отмечаемую годами 1871-1914, «мирный» капитализм создавал условия жизни, весьма и весьма далекие от настоящего «мира» как в военном, так и в общеклассовом смысле. Для 9/10 населения передовых стран, для сотен миллионов населения колоний и отсталых стран эта эпоха была не «миром», а гнетом, мучением, ужасом, который был, пожалуй, тем ужаснее, что казался «ужасом без конца» {В. И. Ленин, Сочинения, т. 22, стр. 91.}. Мужественный, беспощадно честный художник и гражданин, Короленко в своих публицистических очерках и фельетонах вскрывает разнообразные стороны этой чудовищной системы угнетения, открытого грабежа, полицейского произвола и бесчинства. Страшное самодурство властей предержащих, пьянеющих «от сознания своего всемогущества, своей безответственности» - вызывают не только ужас, но и гневный протест писателя. Его жизненным делом, призванием и святым долгом становится борьба с самодержавием. Он пробуждая чувство негодования у передового читателя, показывая, что в стране нет минимальной законности. Разоблачая ряд судебных процессов, Короленко убеждает в том, что царский суд является неправедным орудием правительственной реакции. Глубоко и всесторонне Короленко проник в существо самодержавия, которое Ленин определял как «самовластие чиновников и полиции и бесправие народа» {В. И. Ленин, Сочинения, т. 4, стр. 243.}. И не случайно сам писатель, получивший к тому времени широкую известность, находился под судом за свое выступление в газетах по делу Бейлиса. Еще в июле 1916 года, готовясь к этому позорному для самодержавия суду, Короленко писал: «Я не имею надежды выиграть формально: наверное осудят, но и российской Фемиде не удастся опровергнуть сколько-нибудь убедительно, что она выучилась при Муравьеве и при Щегловитове играть краплеными картами». Лишь победа пролетарской революции в Октябре 1917 года освободила Короленко от полицейского следствия и суда. В пору, когда писатели-декаденты пропагандировали шовинистические и националистические идеи, воспевали культ личности, всячески поносили демократические традиции русской литературы, Короленко решительно встал на сторону прогресса и демократии, примкнув к лагерю передовых писателей. «Почитайте о Глебе Успенском, Гаршине, Салтыкове, о Герцене,- писал Горький одному из своих корреспондентов 28 декабря 1910 года,- посмотрите на ныне живущего Короленко - первого и талантливейшего писателя теперь у нас». Называя Короленко в этом ряду, Горький подчеркивает его прямую связь с русской демократической литературой XIX века. Во время первой мировой войны Короленко выступает как писатель, тесно связанный с жизнью трудящихся масс. В эту пору он писал о нуждах крестьян, о фактах полицейского произвола, о шовинистическом угаре, распространяемом реакционными кругами. Письма Короленко этих лет полны предчувствия надвигающихся революционных событий. Высокую оценку творчества Короленко и его общественной деятельности дала дооктябрьская «Правда». В статье, опубликованной в связи с шестидесятилетием Короленко в 1913 году, «Правда» писала: «…его реализм не есть фотографическое воспроизведение жизни,- каждое его произведение согрето теплым, гуманным чувством. Короленко всегда ищет смысла жизни, он открывает нравственные ценности в жизни людей». Указав на гуманизм и пафос общественного негодования, которые в ряде произведений писателя «носят какой-то пророческий характер», и особо остановившись на значении выступлений Короленко в защиту национальных меньшинств против обвинений, вытащенных из средневекового архива «и пущенных в оборот для разжигания национальной травли», «Правда» писала: «Кто не помнит его прекрасной миниатюры «Мгновение», где в образе узника, рвущегося из мрака тюремных стен на волю, так хорошо выражено стремление к новой, свободной жизни? В. Г. Короленко стоит в стороне от рабочего движения… Но он сам несомненный демократ, всякий шаг народа на пути к демократии всегда найдет в нем сочувствие и поддержку. Такие люди, как Короленко, редки и ценны. Мы чтим в нем и чуткого, будящего художника, и писателя-гражданина, писателя-демократа».

В богатом литературном наследстве В. Г. Короленко есть одно произведение, в котором с наибольшей полнотой выражены самые характерные черты его жизни и творчества. Это - четырехтомная «История моего современника». Повесть эта достойно завершает творческий путь Короленко и среди его произведений и по объему и по художественному мастерству занимает первостепенное место. Изображая жизнь своего «современника», в которой легко узнать биографию самого писателя, Короленко знакомит читателя с развитием общественного движения 60-80-х годов, с выдающимися историческими событиями того времени. Говоря о характере «Истории моего современника», Короленко писал: «Все факты, впечатления, мысли и чувства, изложенные в этих очерках,- суть фактымоей жизни, мои мысли, мои впечатления и мои чувства, насколько я в состоянии восстановить их с известной степенью живости и без прибавки позднейших наслоений. Но здесь не все факты, не все мысли, не все движения души, а лишь те, какие я считаю связанными с теми или другими общеинтересными мотивами». Таким образом, автобиографический материал «Истории моего современника» был отобран взыскательным художником под углом зрения его типичности, исторической значимости. Короленко дает типическое изображение героя своего поколения, разночинца по условиям жизни, связанного с демократическими устремлениями эпохи 60-70-х годов. Писатель оживляет в своей памяти важнейшие эпизоды собственной жизни, блестяще анализируя духовные поиски Короленко - гимназиста, студента, «интеллигентного пролетария» и, наконец, «государственного преступника». «История моего современника» начинается с изображения жизни ребенка в губернском городе Житомире и уездном городке Ровно. Уже в показе пробуждающегося и растущего сознания мальчика, чему посвящена первая книга «Истории моего современника», ощутимо критическое отношение к существовавшему тогда строю жизни. Уверенность в полной законченности и нерушимости всего, что окружало ребенка, сменяется пониманием «изнанки» жизни, ощущением какой-то неправды, которая лежит в самой основе действительности. Это ощущение постепенно переходит у юноши в сознание социальной несправедливости, в убеждение, что государство помещиков и буржуазии основано на «лжи сверху донизу». В главе «Мой отец» Короленко рассказывает, как разрушалось понятие о неизменяемости общественного устройства и как на смену ответственности лишь за свою личную деятельность пришло «едкое чувство вины за общественную неправду». С исключительным мастерством Короленко рассказывал о гимназии, создав целую галерею типов казенных учителей, сторонников догматического воспитания. Жизнь глухой провинции по-своему отражала события, происходящие далеко за ее пределами. Гимназические реформы, правительственные уставы, направленные на укрепление власти полиции и губернаторов,- все это находило отражение в жизни уездного городка. Ярко изображен один из эпизодов реформы 1861 года. «Для выслушивания «манифеста»,- пишет Короленко,- в город были «согнаны» представители от крестьян, и уже накануне улицы переполнились сермяжными свитами. Было много мужиков с медалями, а также много баб и детей. Это последнее обстоятельство объяснялось тем, что в народе прошел зловещий слух: паны взяли верх у царя, и никакой опять свободы не будет. Мужиков сгоняют в город и будут расстреливать из пушек… В панских кругах, наоборот, говорили, что неосторожно в такое время собирать в город такую массу народа. Толковали об этом накануне торжества и у нас. Отец по обыкновению махал рукой: «Толкуй больной с подлекарем!» В день торжества в центре города, на площади квадратом были расставлены войска. В одной стороне блестел ряд медных пушек, а напротив выстроились «свободные» мужики. Они производили впечатление угрюмой покорности судьбе, а бабы, которых полиция оттирала за шпалеры солдат, по временам то тяжко вздыхали, то принимались голосить. Когда после чтения какой-то бумаги грянули холостые выстрелы из пушек, в толпе послышались истерические крики и произошло большое замешательство… Бабы подумали, что это начинают расстреливать мужиков… Старое время завещало новому часть своего печального наследства…» Большое место в «Истории моего современника» занимает студенческий период. В ярких картинах изображено полуголодное существование Короленко во время его учебы в Технологическом институте, работа в корректорском бюро, «студенческий бунт» в Петровской академии. Известно, с каким настроением ехал Короленко в вятскую ссылку. Он готов был испытать все невзгоды «лесной глуши», лишь бы «опуститься на дно народной жизни». В этих настроениях немалую роль сыграли народнические увлечения автора «Истории моего современника». Однако народническая теория о целесообразном устройстве крестьянского быта) и «таинственном смысле» мужицкой общины не выдержала соприкосновения с действительностью. Иллюзии рухнули, как только Короленко узнал суровую жизнь деревни. И только избавившись от «предвзятых представлений», которые, по собственному замечанию писателя, создавали «воображаемый общий облик народа» и мешали увидеть человека в его индивидуальном проявлении, Короленко смог с таким проникновением почувствовать и понять жизнь Березовских Починков, что почти сорок лет спустя воспроизвел ее в повести со всей полнотой реалистических красок и живых подробностей. «Жизнь дает мало впечатлений и сведений,- писал он.- Ее новизна и разнообразие совершенно чужды починовцу, и, конечно, я не мог получить ничего в своих поисках народного отклика на наши интеллигентные запросы. Но тем интереснее было мне замечать проблески непосредственной природной даровитости, сохранившиеся в глухих лесах, вдали от внешних влияний». С чувством глубокой боли рассказал Короленко об «искорках такой непосредственной даровитости», которые «рождались и умирали в глухом лесу». В условиях почти первобытного существования Короленко увидел талантливую девушку-сказительницу и нарисовал колоритную фигуру Гаври Бисерова с его стремлением к поэзии. Это от него Короленко (услышал своеобразное определение Березовских Починков, которое ввел в «Историю моего современника»: «Мы край света живем, под небо сугорбившись ходим… про нас это в прочих местак бают, будто бабы у нас белье полощут, вальки на небо кладут». Повесть дает портреты многих участников общественного движения 60-70-х годов, с которыми встречался Короленко в ссылках и тюрьмах. Среди них были и «дилетанты от революции», случайные люди, которые, после того как они попадали в руки полицаи, давали предательские показания и считали своим долгом выступать на страницах реакционной печати с пространными покаяниями. Однако скитания Короленко по ссылкам сводили его с людьми значительного революционного темперамента и непреклонной воли, с участниками крупных политических процессов. Недалеко от Амги находились в ссылке Ромась и Павлов. О первом из них писал М. Горький в «Моих университетах» в связи с его деятельностью в селе Красновидово. Павлов был петербургским рабочим, членом «Северного союза русских рабочих» и учеником одного из крупнейших революционеров того времени - Степана Халтурина. Встречался Короленко и с таким замечательным деятелем революционного движения 70-х годов, как рабочий Петр Алексеев. Читая «Историю моего современника» Короленко, нельзя не вспомнить многих его рассказов и очерков, сюжеты и темы которых как бы выросли из материала этой повести. Объясняется это близостью содержания рассказов и очерков Короленко к биографии писателя. Короленко черпал из автобиографического материала не только сюжеты своих рассказов. Многие герои его произведений также «позаимствованы» из жизни и носят на себе характерные черты конкретных людей, воспроизведенных в «Истории моего современника». Прообразом Макара в «Сне Макара» послужил хозяин избы, где жил Короленко во время амгинской ссылки,- Захар Цыкунов. Столкновение ханжи-душегуба из секты «покаянников» и молодого ямщика с неоформленными стремлениями к правде, с которыми встречался в Сибири Короленко, составляет сюжет рассказа «Убивец». Бесспорно сходство между талантливым музыкантом конюхом Иохимом из «Слепого музыканта» и деревенским парубком Антосем, страстным музыкантом, имевшим «сердце артиста», о печальной судьбе которого рассказано в автобиографической повести. Последние главы «Истории моего современника» освещают деятельность народнической интеллигенции. Эти главы были написаны после Великой Октябрьской социалистической революции. Короленко не понял всемирно-исторического значения революции и в отдельных своих высказываниях исходил из ошибочных взглядов. Однако писатель не мог не видеть, что Октябрьская революция победила потому, что в ней участвовали самые широкие народные массы, что исторические задачи, которые она разрешила, отражали кровные интересы не только рабочего класса, но и многомиллионного крестьянства. Отдавая себе отчет в народном характере победившей социалистической революции, он яснее осознал всю бесплодность народнического движения в прошлом. Автор «Истории моего современника» показывает, сколь наивна была ставка народников на один лишь героизм «избранных» при полном отсутствии поддержки трудящихся масс. В действиях тех, кто становился на путь индивидуального террора, считая его единственным средством борьбы с царизмом, Короленко видел «акт отчаяния» и писал в связи с этим о «трагедии борьбы без народа». Художественные мемуары Короленко, разумеется, не дают полного и всестороннего освещения эпохи. Автор порой субъективен в оценке лиц и современных ему явлений действительности, иногда исторически значительный материал он излагает с меньшей полнотой, чем материал, имеющий второстепенное значение. Тем не менее в целом художественные мемуары Короленко представляют большой интерес для советского читателя, который находит в них яркое изображение значительного периода русской истории. Начало этого периода (конец 50-х - начало 60-х годов) определяется подъемом общественного движения, когда «…самый осторожный и трезвый политик должен был бы признать революционный взрыв вполне возможным и крестьянское восстание - опасностью весьма серьезной» {В. И. Ленин, Сочинения, т. 5, сгр 27.}. Заканчивается период, изображенный Короленко, годами, непосредственно предшествовавшими возникновению марксистской рабочей партии, теоретические основы которой укреплялись в борьбе с народничеством. Первая книга «Истории моего современника» получила высокую оценку А. М. Горького. В 1910 году в письме к M. M. Коцюбинскому А. М. Горький писал: «На каждой странице чувствуешь умную, человечью улыбку много думавшей, много пережившей большой души». Горький выделил повесть Короленко из всей литературы эпохи реакции. Идейному измельчанию и кичливому индивидуализму символистской литературы Горький противопоставил «серьезный тон» и общественный пафос повести Короленко. «Взял я превосходную эту книжку в руки и перечитал ее еще раз,- писал Горький.- И буду читать часто,- нравится она мне все больше и серьезным своим тоном, и этой, мало знакомой современной нашей литературе, солидной какой-то скромностью. Ничего кричащего, а все касается сердца. Голос - тихий, но ласковый и густой, настоящий человечий голос». «История моего современника» имеет непреходящее значение и как выдающийся исторический документ, достоверно запечатлевший ряд общественных событий эпохи, и как большое художественное произведение, в котором с наибольшей полнотой и силой проявились особенности замечательного таланта выдающегося русского писателя. Эти бесспорные достоинства «Истории моего современника» поднимают ее над обычным уровнем мемуарной литературы и ставят в один ряд с «Былым и думами» Герцена и автобиографическими трилогиями Л. Толстого и М. Горького. Работе над «Историей моего современника» Короленко отдал более чем пятнадцать лет своей жизни. До 1917 года были опубликованы лишь первая и частично вторая книги. За четыре года - 1918-1921 - была завершена начатая за десятилетие до того вторая книга и полностью написаны третья и четвертая книги повести. Над четвертой книгой Короленко работал уже тяжело больным. Это, разумеется, не могло не сказаться на характере последних страниц «Истории моего современника», в которых нередко писатель ограничивается лишь перечислением событий, не развертывая их в художественное действие. Повесть обрывается на событиях, связанных с возвращением Короленко из якутской ссылки в 1884 году. Умер Короленко 25 декабря 1921 года в Полтаве. Многолюдные похороны писателя вылились в демонстрацию народной любви и уважения к человеку, чье имя было дорого всем советским людям. Память Короленко отметил IX Всероссийский съезд Советов, проходивший в те дни. 27 декабря 1921 года на заседании съезда с внеочередной речью, посвященной Королевко, выступил Ф. Кон. «Для нас,- сказал Ф. Кон,- дорог Короленко потому, что на всем протяжении его жизни он был всюду, где слышалось горе, где чувствовалась обида». Всероссийский съезд Советов почтил вставанием память Короленко, как «погибшего борца» и «поборника правды». Правительство Украинской республики передало в эти дни семье Короленко телеграмму, полученную от Президиума ВЦИК и подписанную М. И. Калининым. «Президиум ВЦИК просит вас передать семье покойного В. Г. Короленко от имени Всероссийского съезда Советов, что все сознательные рабочие и крестьяне с глубокой скорбью узнали о кончине благородного друга и защитника всех угнетенных - Владимира Короленко. Советская власть примет все меры к широчайшему распространению произведений покойного среди трудящихся Республики».

В главном герое романа «Отцы и дети» Тургенева критик Писарев увидел то, что ему самому пришлось по душе. Это некое воплощение его собственного идеала. Статья Писарева «Базаров», краткое содержание которой будет представлено ниже, вышла в марте 1862 года. В ней автор определяет и детализирует характер героя романа. Он изобразил его провозгласителем эгоизма и самоосвобожденной личностью. Писарев и потом продолжал писать о Базарове. В 1864 году в статье «Реалисты» он указывает на то, что этот герой с первых минут своего появления в романе стал его любимцем. И потом еще долгое время он продолжал им оставаться.

Статья Писарева «Базаров»: краткое содержание по главам

Писарев в главе первой писал, что Базаров не признает никакого авторитета, регулятора, никаких нравственных законов и принципов, потому что он живет сам по себе: как умеет, как знает, как хочется и невзирая на лица.

Люди типа Базарова действительно ведут себя очень резко, иногда нагло и бесстрашно. Их характер проявляется в поступках, привычках и образе жизни. Таких людей совершено не интересует, пойдет ли за ними народ и примет ли их общество. До этого им нет никакого дела.

Статья Писарева «Базаров»: содержание и анализ

Базаровы наполнены своей собственной жизнью и никого не хотят впускать в нее. Но продолжим дальше развивать тему, рассмотрим, о чем еще говорит нам статья Писарева «Базаров». Краткое содержание произведения известного критика указывает и на то, что сначала, возможно, главный герой чувствовал себя вполне уверенно и комфортно, но потом, как показало время, не находил счастливым себя он в своем нигилистическом образе, разве только что для «внутренней жизни».

Писарев пишет, что Базарову с его принципами и идеями жить на свете не так уж и хорошо. Ведь там, где нет деятельности, нет любви, нет и наслаждений. Что делать тогда? На этот вопрос Писарев, который не разделял революционных взглядов, дает интересный ответ. Он пишет, что в таком случае надо «жить, пока живется, если нет ростбифу, кушать и быть с женщинами, раз уж нельзя любить женщину». В общем, не мечтать о чем-то типа и пальм, а реалистично довольствоваться снежными сугробами и холодными тундрами, не желая большего.

Что делать?

Краткая статья Писарева «Базаров» рассказывает о том, что критик сам отлично понимает, что все представители современного ему молодого поколения в своих взглядах и стремлениях абсолютно точно могут узнать в образе героя Тургенева себя. Но это касается не только их. В Базарове могли себя узнать и те, кто шел за Писаревым. А вот те, кто следовал за таким вождем революции, как Чернышевский, вряд ли. У них Базаров был бы выразителем идей, но не больше. Все дело в том, что революционная демократия к народу и политической борьбе подходила абсолютно противоположным образом.

Именно поэтому критика «Современника» очень резко отнеслась и к роману «Отцы и дети», и к интерпретации Писаревым образа героя Базарова. Те образы, в которых узнавала себя тогдашняя революционная демократия, были в романе Чернышевского «Что делать?». Именно в этом произведении был дан иной ответ на главный вопрос, отличный от того, который предлагал в конце своей статьи Писарев. Ведь критик и в дальнейшем много внимания уделял Базарову в других статьях: «Реалисты» (1864 г.), «Мыслящий пролетариат» (1865 г.), «Посмотрим!» (1865 г.).

Кроме всего того материала, который преподнесла статья Писарева «Базаров», краткое содержание ее дальше продолжается мыслью о появлении в обществе новых людей с простительной и понятной крайностью.

Новые люди

Писарев о Базарове говорит как о новом типе человека, но, правда, дальше, со временем, трактовка его уже стала меняться, в соответствии с изменениями социально-политических взглядов автора. В статье «Реалисты» он уже по-иному рассматривает базаровский эгоизм. Он говорит, что такие последовательные реалисты живут «высшей руководящей идеей». Она и дает им огромные силы в борьбе. Такие эгоисты имеют свой «личный расчет», не препятствующий их борьбе за высокие цели. А они в ту пору заключались в уничтожении нищенства трудящихся. Критик уже пишет и о том, что именно этот эгоизм и находит в себе удовлетворение этой деятельности, ведущей к осуществлению поставленной цели.

Чем же заканчивается статья Писарева «Базаров»? Краткое содержание ее рассказывает, что сам Тургенев не очень симпатизирует своему герою. Ранимую и любящую натуру его коробит и разъедает реализм, а тонкое эстетическое чутье оскорбляют малейшие проявления цинизма. Не показывая нам, как он жил, автор очень ярко рисует картину того, как умирает его герой. Этого вполне достаточно, для того чтобы понять, какой силой обладал этот человек. Однако, к сожалению, не нашла она своего применения для полезной и достойной жизни.

Эти слова Гагина характеризуют и того, кто их произносит, и ту девушку,
о которой говорят. Мне могут возразить, что из этих слов не видно, чтобы
Гагин смотрел на жизнь широко. На это возражение отвечу, что Гагин
принадлежит к числу людей мягких, неспособных вступить в открытую борьбу с
существующим предрассудком или завязать горячий спор с несоглашающимся
собеседником. Мягкость и добродушие поглощают в нем все остальные свойства;
он из добродушия посовестится уличить вас в нелепости; он даже с подлецом
постарается разойтись помягче, чтобы не обидеть его; сам он не стесняет Аси
ни в чем и даже не находит в ее своеобразности ничего дурного, но он говорит
об ней с довольно развитым, но отчасти фешенебельным господином и потому
невольно, из мягкости, становится в уровень с теми понятиями, которые он
предполагает в своем собеседнике. Он высказывает о воспитании Аси те
понятия, которые живут в обществе; сам он не сочувствует этим понятиям;
находя на словах, что полную независимость вынести не легко, он сам никогда
не решится стеснить чью-нибудь независимость; зато и не решится отстоять от
притязаний общества свою или чужую независимость. Уступая требованиям
общественных приличий, он отдал Асю в пансион; когда же Ася по выходе из
пансиона постудила под его покровительство, он не мог стеснять ее свободы ни
в чем, и она стала делать, что ей было угодно. Что же, спросит читатель,
она, вероятно, наделала много непозволительных вещей? О да, отвечу я, ужасно
много. Как же в самом деле! Она прочла несколько страстных романов, она одна
ходила гулять по прирейнским скалам и развалинам; она держала себя с
посторонними людьми то очень застенчиво, то весело и бойко, смотря по тому,
в каком она была настроений, она... Ну, да что же! Неужели вам этого мало?
_Вы видите, что она многое знала и знает, чего не должно бы знать в ее годы.
Полная независимость во всем! Да разве легко ее вынести?_ О, эти две фразы
имеют великое значение. Золотая середина! тебе я посвящаю их! "Русский
вестник", "Отечественные записки"! {21} возьмите их в эпиграф.
Ася является в повести Тургенева восемнадцатилетнею девушкою; в ней
кипят молодые силы, и кровь играет, и мысль бегает; она на все смотрит с
любопытством, но ни во что не вглядывается; посмотрит и отвернется, и опять
взглянет на что-нибудь новое; она с жадностью ловит впечатления, и делает
это без всякой цели в совершенно бессознательно; сил много, но силы эти
бродят. На чем они сосредоточатся и что из этого выйдет, вот вопрос, который
начинает занимать читателя тотчас после первого знакомства с этою
своеобразною и прелестною фигурою.
Она начинает кокетничать с молодым человеком, с которым Гагин случайно
знакомится в немецком городке; кокетство Аси так же своеобразно, как и вся
ее личность; это кокетство бесцельно и даже бессознательно; оно выражается в
том, что Ася в присутствии постороннего молодого человека становится еще
живее и шаловливее; по ее подвижным чертам пробегает одно выражение за
другим; она как-то вся в его присутствии живет ускоренною жизнью; она при
нем побежит так, как не побежала бы, может быть, без него; она станет в
грациозную позу, которую не приняла бы, может быть, если бы его тут не было,
но все это не рассчитано, не пригоняется к известной цели; она становится
резвее и грациознее, потому что присутствие молодого мужчины незаметно для
нее самой волнует ее кровь и раздражает нервную систему; это не любовь, но
это - половое влечение, которое неизбежно должно явиться у здоровой девушки
точно так же, как оно является у здорового юноши. Это половое влечение,
признак здоровья и силы, систематически забивается в наших барышнях образом
жизни, воспитанием, обучением, пищею, одеждою; когда оно оказывается
забитым, тогда те же воспитательницы, которые его забили, начинают обучать
своих воспитанниц таким маневрам, которые до известной степени воспроизводят
его внешние симптомы. Естественная грация убита; на ее место подставляют
искусственную; девушка запугана и забита домашнею выправкою и дисциплиною, а
ей велят при гостях быть веселою и развязною; проявление истинного чувства
навлекает на девушку поток нравоучений, а между тем любезность ставится ей в
обязанность; одним словом, мы везде и всегда поступаем так: сначала разобьем
естественную, цельную жизнь, а потом из жалких черепков и верешков начинаем
клеить что-нибудь свое и ужасно радуемся, если это свое издали почти похоже
на натуральное. Ася - вся живая, вся натуральная, и потому-то Гагин считает
необходимым извиниться за нее перед тою золотою серединою, которой лучшим и
наиболее развитым представителем является г. H. H., рассказывающий всю
повесть от своего лица. Мы так далеко отошли от природы, что даже ее явления
меряем не иначе, как сравнивая их с нашими искусственными копиями; вероятно,
многим из наших читателей случалось, глядя на закат солнца и видя такие
резкие цвета, которых не решился бы употребить ни один живописец, подумать
про себя (и потом, конечно, улыбнуться этой мысли): "Что это, как резко!
Даже не натурально". Если нам случается таким образом ломить на коленку
явления неодушевленной природы, которые имеют свое оправдание в самом факте
своего существования, то можно себе представить, как мы бессознательно,
незаметно для самих себя, ломаем и насилуем природу человека, обсуживая и
перетолковывая вкривь и вкось явления, попадающиеся нам на глаза. Из того,
что я до сих пор говорил об Асе, прошу не выводить того заключения, будто
это - личность совершенно непосредственная. Ася настолько умна, что умеет
смотреть на себя со стороны, умеет по-своему обсуживать свои собственные
поступки и произносить над собою приговор. Например, ей показалось, что она
чересчур расшалилась, на другой день она является тихою, спокойного,
смиренною до такой степени, что Гагин говорит даже об ней: "А-га! Пост и
покаяние на себя наложила".

Цели: совершенствовать умения и навыки словесного оформления собственного понимания литературного образа; развивать логическое и творческое мышление; формировать навыки исследовательской работы. Оборудование: схема, раздаточный материал для работы в парах; аудиозапись вальса Г. Свиридова «Метель». ХОД УРОКА I. Организационный этап II.

Постановка целей и задач урока. Мотивация учебной деятельности Учитель. «Славу женщине пели книги Тургенева»,- считал М. Горький.

Давайте же убедимся в этом на примере образа главной героини, продолжив знакомство с повестью «Ася». III. Работа над темой урока 1. вступительное слово учителя - Ася - умная и богато одарённая натура. не получив должного воспитания, она сохранила чистоту чувств, простоту и сердечную искренность. В её поступках никакой фальши, никакого лицемерия - только пленительная непосредственность.

Это типичный образ «Тургеневской девушки», скромной, обаятельной, самоотверженной. История жизни аси, безусловно, объясняет натуру, поведение девушки.

Гагин, завершая свой рассказ, говорит, что «асе нужен герой, необыкновенный человек - или живописный пастух в горном ущелье». 2.

аналитическая беседа Какой предстаёт перед нами ася на протяжении повести? Обратите внимание на такие моменты: детство аси; что передалось асе от матери; жизнь в доме отца. Как формировался её характер? на что часто жаловалась начальница пансиона? Какие изменения произошли в девушке после встречи с господином н.

н.? Что привлекало господина н. н.

в асе? 3. Чтение эпизода по ролям от слов: «Крылья у меня Выросли - да лететь некуда…» (на фоне мелодии вальса Г. Свиридова «Метель») Беседа Какой мы видим Асю в момент решающего свидания?

Рефлексия. Подведение итогов урока 1. работа в парах Задание. Какие мысли и чувства вызывает у вас ася? Как рассказчик объясняет «странности» в её поведении? Примите во внимание (подтвердите или опровергните) высказывание русского критика Д. Писарева: «ася является в повести Тургенева восемнадцатилетней девушкой; в ней кипят молодые силы, и кровь играет, и мысль бегает; она на всё смотрит с любопытством, но ни во что не вглядывается; посмотрит и отвернётся, и опять взглянет на что-нибудь новое; она с жадностью ловит впечатления, но делает это без всякой цели и совершенно бессознательно; сил много, но силы эти бродят.

на чём они сосредоточатся и что из этого выйдет, вот вопрос, который начинает занимать читателя тотчас после первого знакомства с этой своеобразной и прелестной фигурой…» 2. презентация результатов работы в парах 3. обобщающее слово учителя - настоящее счастье - это действительно мгновение.

И ася это мгновение испытала, когда встретила господина н. н. Однако долгожданного слова «люблю» она так и не услышала.

Трудно определить, кто виноват. Жаль, что чувство аси проявилось слишком быстро, господин н. н. почувствовал любовь к асе позже, когда она уехала, и изменить ничего было невозможно. Господин н.

н. был жестоко наказан, его «крылатые надежды» не сбылись. V. Домашнее задание 1. написать сочинение-миниатюру «Почему не состоялось счастье героев повести “Ася”?

». 2. Повторить литературоведческие понятия: повесть, сюжет, композиция.