Иосиф Виссарионович Сталин (1879-1953) скончался 5 марта 1953 года на даче в Кунцево под Москвой. Смерть вождя советского народа стала новостью №1 во всём мире. В Париже, Лиссабоне, Берлине, Нью-Йорке и тысячах других городов планеты крупнейшие газеты вышли с огромными заголовками на первых полосах. Они извещали своих граждан о важнейшем политическом событии. В некоторых странах кондукторы городского транспорта обращались к пассажирам со словами: "Встаньте, господа, умер Сталин".
Что же касается СССР, то в стране был объявлен 4-дневный траур. Все министерства, ведомства, главные управления и управления, заводы и фабрики, высшие учебные заведения и школы встали. Работали только производства с круглосуточным графиком. Первое в мире государство рабочих и крестьян застыло в ожидании главного. Это были похороны Сталина, назначенные на 9 марта 1953 года.
Прощание с вождём
Для прощания с народом тело вождя было выставлено в Колонном зале Дома Союзов. С 16 часов 6 марта к нему был открыт доступ. С улиц Москвы люди стекались на Большую Дмитровку, и уже по ней шли к Колонному залу.
Там, на постаменте, утопая в цветах, стоял гроб с телом усопшего. На него надели серо-зелёный мундир с золотыми пуговицами. Рядом с гробом на атласном покрытии лежали ордена и медали, звучала траурная музыка. У гроба в почётном карауле застыли руководители партии и правительства. Мимо, нескончаемым потоком, шли люди. Это были простые москвичи, а также жители из других городов, приехавшие проститься с руководителем государства. Предполагается, что из 7 миллионов жителей Москвы 2 миллиона захотели увидеть мёртвого вождя воочию.
Через специальный вход впускали иностранные делегации. Они проходили без очереди. В то время это было обычной практикой. К иностранцам власть почему-то относилась гораздо трепетнее, чем к своим гражданам. Им везде давали зелёную улицу, а траурная церемония не стала исключением.
Народ шёл 3 дня и 3 ночи. На улицах стояли грузовые машины с установленными на них прожекторами. Их включали с наступлением сумерек. Глубокой ночью Дом Союзов закрывался на 2 часа, а затем вновь открывался. По радио круглые сутки передавали классическую музыку.
Следует отметить, что у людей в эти дни настроение было крайне подавленное. Фиксировалось большое число сердечных приступов, а смертность резко увеличилась. Но никаких точных статистических данных за этот период времени нет. Всех одолевало одно желание - попасть в Колонный зал и увидеть того, кого уже при жизни возвели в ранг памятника.
Огромные толпы людей шли проститься со Сталиным
Гибель людей
Все улицы в центре столицы были огорожены грузовиками и солдатами. Они удерживали многотысячные толпы людей, двигающиеся к Дому Союзов. В результате этого то там то здесь начали образовываться давки. Порядок поддерживался только на Большой Дмитровке (в то время Пушкинская улица). На остальных улицах в пределах Бульварного кольца наблюдалось массовое столпотворение граждан, которое, практически, никем не регулировалось.
Стоило людям попасть в центр, как они оказывались зажатыми со всех сторон грузовыми машинами и войсками. А народ всё прибывал и прибывал, что только усугубляло ситуацию.
Основная масса людей скопилась в районе Трубной площади. В этом месте соединяются Петровский, Рождественский, Цветной бульвары, Неглинная и Трубная улицы. Прошёл слух, что именно от Трубной площади проще всего попасть на Большую Дмитровку. Поэтому огромные человеческие потоки устремились к ней.
В этом месте возникла одна огромная давка. При этом погибло огромное число людей. Сколько? Точные цифры неизвестны, да никто и не считал умерших. Раздавленные тела закидывали в грузовики и вывозили из города. Там их закапывали в общие могилы. Примечательно то, что среди пострадавших находились такие, которые приходили в себя и просили оказать им медицинскую помощь. Но это означало, что раненых нужно доставлять в больницы. В этом случае о массовой давке узнал бы весь мир, что, естественно, бросило бы неприглядную тень на похороны Сталина. Поэтому раненых закапывали вместе с мёртвыми.
Вот что впоследствии рассказывали очевидцы: "Скопление людей было так велико, что возникли ужасные давки. Это были самые настоящие человеческие трагедии. Людей вжимали в стены домов, разбивались магазинные витрины, рушились заборы и ворота. Мужчины пытались спастись на фонарных столбах, но срывались вниз и оказывались под ногами толпы. Кто-то выбирался из плотной массы и полз по головам. Другие ныряли под грузовики, но солдаты не пускали их на другую сторону. Толпа качалась из стороны в сторону, как один огромный живой организм".
Все переулки от Сретенки до Трубной улицы были забиты сплошной человеческой массой. Гибли не только взрослые, но и дети. Люди никогда не видели Сталина живым и хотели посмотреть хотя бы на мёртвого. Но так и не увидели его. Их путь в Колонный зал превратился в борьбу за выживание. Из толпы кричали военным: "Уберите грузовики!" Но те отвечали, что не могут этого сделать, так как нет приказа.
Кровожадный вождь ушёл на тот свет и забрал с собой огромное число подданных. При жизни он так и не насытился человеческой кровью. По самым скромных подсчётам погибло не менее 2 тысяч человек. Но, скорее всего, подлинное число погибших было гораздо больше.
День похорон
Девятого марта в 7 часов утра на Красной площади появились войска. Они оцепили те участки, по которым должна была двигаться похоронная процессия. В 9 утра на главной площади страны собрались трудящиеся. Они увидели на мавзолеем 2 слова – Ленин и Сталин. Вся кремлёвская стена была заставлена венками из живых цветов.
В 10 часов 15 минут ближайшие соратники вождя подняли гроб с его телом на руки. С тяжёлым саркофагом они направились к выходу. Нести почётную ношу им помогали офицеры. В 10 часов 22 минуты гроб установили на орудийный лафет. После этого траурная процессия отправилась от Дома Союзов к Мавзолею. Маршалы и генералы на атласных подушечках несли награды генералиссимуса. За гробом шли высшие руководители страны и партии.
В 10 часов 45 минут гроб был установлен на специальном красном постаменте перед мавзолеем. Траурный митинг открыл председатель похоронной комиссии Н. С. Хрущёв. С прощальными речами выступили Г. М. Маленков, Л. П. Берия, В. М. Молотов.
В 11 часов 50 минут Хрущев объявил о закрытии траурного митинга. Ближайшие соратники вождя опять взяли гроб и занесли его в мавзолей. Ровно в 12 часов, после боя Кремлёвских курантов, был произведён артиллерийский салют. Затем загудели гудки на заводах по всей стране от Бреста до Владивостока и Чукотки. Закончилась траурная церемония 5 минутами молчания и Гимном Советского Союза. Мимо мавзолея с телами Ленина и Сталина прошли войска, в небе пролетели армады самолётов. Так закончил свой жизненный путь товарищ Сталин .
Могила Сталина возле Кремлёвской стены
Вторые похороны Сталина
Тело вождя народов находилось в мавзолее вплоть до 31 октября 1961 года. С 17 по 31 октября 1961 года в Москве прошёл XXII съезд КПСС. На нём было принято постановление о выносе забальзамированного тела вождя из мавзолея. В ночь с 31 октября на 1 ноября это постановление было выполнено. Сталинский гроб захоронили возле Кремлёвской стены, а тело Ленина заняло место в центре постамента.
В 18 часов 31 октября Красную площадь оцепили. Солдаты вырыли могилу. В 21 час саркофаг перенесли в подвальное помещение. Там с него убрали защитное стекло, и тело переложили в гроб. С мундира сняли золотую звезду Героя Социалистического Труда, а золотые пуговиц поменяли на латунные.
Гроб накрыли крышкой и опустили в могилу. Её быстро забросали землёй, а сверху уложили белую мраморную плиту. На ней была выбита надпись: "Сталин Иосиф Виссарионович 1879-1953". В 1970 году надгробную плиту заменили на бюст. Так тихо, скрытно и незаметно прошли вторые похороны Сталина.
Похороны Сталина стали самыми масштабными и самыми трагическими в истории России и СССР. Но по ряду причин их теперь стараются если не забыть, то вспоминать пореже…
Ныне бытует мнение, что Сталин был в атеистическом Советском Союзе воплощением Бога на земле. А потому его кончина якобы воспринималась в стране вселенской трагедией. Однако воспоминания современников свидетельствуют о том, что никакого религиозного фанатизма по отношению к его персоне в народе не было. Людей потрясла не сама смерть вождя, а крушение привычной жизни. Казалось, что с кончиной Сталина ушла целая эпоха, а новая представлялась неопределённой, и потому пугающей. Да и сама смерть Сталина была не «божественной», а весьма прозаичной.
Национальное горе
1 марта 1953 года на Ближней даче около села Волынского сотрудник охраны Лозгачёв обнаружил разбитого параличом «отца народов» на полу в малой столовой. Тот в беспомощном состоянии провалялся там несколько часов.
Потом на дачу приезжали вызванные охраной ближайшие соратники Сталина, однако никто из них не торопился приглашать медицинскую помощь. Только в четверть девятого утра следующего дня на Ближней даче появились врачи. 4 марта советский народ оповестили по радио о болезни вождя, сообщили о параличе и «дыхании Чейна-Стокса». Людям, разбирающимся в медицине, всё сразу стало ясно. Выражение «дыхание Чейна-Стокса» означало, что у Сталина началась агония. Он скончался 5 марта 1953 года в 21:50 по московскому времени. Его почти 30-летнее правление страной закончилось.
Смерть Сталина имела огромный мировой резонанс. Новость о кончине советского лидера мигом стала главной мировой новостью. Говорят, что даже на Западе кондукторы городского транспорта обращались к пассажирам со словами: «Встаньте, господа, умер Сталин». А в СССР кончина Иосифа Виссарионовича, без преувеличения, вызвала общенациональное горе. На всех предприятиях и во всех учебных заведениях проходили траурные митинги. На них суровые мужчины смахивали слёзы, а женщины падали в обморок. Такое поведение людей и ныне остаётся загадкой и кроется где-то в области психологии. Например, Анастасия Александровна Баранович-Поливанова в своих воспоминаниях рассказывала: «Помню, сидит потрясённая преподавательница марксизма, кстати, очень милый человек, и говорит: «Вот если бы сейчас спросили, что у меня самое дорогое? Дочка, конечно. И вот скажи: отдай её, и он воскреснет, - я бы согласилась»«.
Но, возможно, наиболее яркий пример - это стихи, которые написала на смерть вождя известная ленинградская поэтесса Ольга Берггольц. В 1938 году она была арестована по обвинению в «связи с врагами народа и участии в контрреволюционном заговоре». Её мужа расстреляли, а её, беременную, на допросах били ногами в живот, отчего она разрешилась мёртвым ребёнком. Но когда Сталин умер, в газете «Правда» вышли её стихи:
Обливается сердце кровью…
Наш любимый, наш дорогой!
Обхватив твое изголовье,
Плачет Родина над Тобой.
Причём слово «Тобой» было написано с большой буквы - так в Библии пишут местоимения, относящиеся к слову «Бог». И очень трудно заподозрить Ольгу Берггольц в лицемерии. Видимо, она действительно так чувствовала, как написала.
Власти поддерживали такие народные настроения. Чтобы подчеркнуть значимость утраты, в стране был объявлен 4-дневный траур. Работа всех учебных заведений и многих предприятий встала. В Москве срочно заклеивали белой бумагой все афишные щиты и тумбы, чтобы ничего не отвлекало людей от траура. По радио круглые сутки передавали классическую музыку.
Одеяние вождя
Похороны Сталина были назначены на 9 марта 1953 года, а 6 марта тело вождя было выставлено в Колонном зале Дома союзов для прощания. Соратники никак не могли решить, в чём хоронить Сталина. По идее, напрашивался вариант с парадным мундиром генералиссимуса. Но, похоже, соратники, которые все без исключения боялись вождя при жизни, решили выказать пренебрежение ему мёртвому. Сталина положили в гроб в его повседневном мундире с отложным воротником, на который были пришиты шинельные генеральские петлицы. Единственно, для придания торжественности на мундир нашили золотые пуговицы и погоны генералиссимуса с золотым шитьём. Но при прощании в Доме союзов некоторые особо внимательные посетители подмечали, что мундир на Сталине поношенный. На груди над орденскими колодками к мундиру прицепили две звезды - награды Героя Социалистического Труда и Героя Советского Союза. Любопытно, что вторую награду Сталину при жизни так и не вручили. Она пылилась в Совмине, откуда её срочно доставили. А затем в первый и последний раз прикрепили её к сталинскому кителю.
По иронии судьбы, спустя 8 лет, в 1961 году, когда тело Сталина выносили из Мавзолея, его «лишили» и немногочисленных похоронных атрибутов. Срезали с мундира золотые пуговицы и заменили их на латунные, сняли звезду Героя Социалистического труда, а звезды Героя Советского Союза у него на одежде почему-то не оказалось.
Последнее «прости»
На три дня и три ночи тело Сталина выставили для прощания с народом. В Колонном зале Дома союзов на постаменте, утопая в цветах, стоял гроб с телом усопшего. У гроба в почётном карауле стояли руководители партии и правительства, а мимо них нескончаемым потоком шли люди. Иностранные делегации, которые из многих стран съехались в Москву, пропускали без очереди через специальный вход. А через весь центр столицы протянулась очередь из советских граждан, которые хотели попасть в Дом союзов. В том, что такое огромное количество людей хотело попрощаться с умершим Сталиным, кроется ещё одна загадка. При том, что население Москвы тогда составляло порядка 5 миллионов человек, а приезжих из области на электричках заворачивали домой, в Дом союзов пытались попасть порядка 2 миллионов человек. Вряд ли можно сказать, что их скорбь требовала отдания последних почестей вождю. Многие шли в «обязаловку». На предприятиях и в учебных заведениях формировали группы, как на демонстрацию. Но подавляющее большинство москвичей отправилось по собственной воле. Те, кто дожил до наших дней, и ныне затрудняются ответить, почему пошли. Отправились не от великой любви или великой скорби. А скорее всего, от желания приобщиться к истории, ощутить значимость момента. Живым Сталина практически никто из них не видел. Или только издалека, на демонстрации. А когда представилась возможность взглянуть на него вблизи, пусть даже на мёртвого, очень многим захотелось это сделать.
Многотысячные толпы людей, двигающиеся к Дому союзов со всех концов Москвы, пытались сдерживать солдаты. Были выставлены грузовики и отряды конной милиции, но это только усиливало давку. В пределах Бульварного кольца происходило массовое столпотворение. Люди оказывались зажатыми со всех сторон, а народ все прибывал и прибывал, усугубляя ситуацию. Основная масса людей скопилась в районе Трубной площади. В этом месте соединяются Петровский, Рождественский, Цветной бульвары, Неглинная и Трубная улицы. Кто-то пустил слух, что через Трубную проще всего попасть на Большую Дмитровку. И люди устремились туда.
Почему-то вид толпы никого не пугал. Это можно объяснить менталитетом советских людей, которые привыкли толпиться в теплушках, трамваях, на митингах. Москвичи пробирались по крышам домов, лезли под милицейскими лошадьми, проныривали под троллейбусами, втискивались сквозь заграждения из здоровенных «студебеккеров». Лезли, карабкались, вминались и в результате давились в толпе.
На Трубной площади для ограничения людского потока тяжёлыми военными грузовиками выгородили два узких прохода на Неглинку. Эти проходы вдоль линии домов по ту и по другую сторону площади были к тому же изогнуты буквой «Г». Там народ в основном и давился.
Толпа рушила заборы и ворота, разносила витрины магазинов, но самое страшное происходило внутри неё. Людей сдавливало так, что они уже не могли ничего сделать. Людское море отрывало их от земли и несло, сжимая до боли ребра и лёгкие, отчего казалось, что невозможно дышать. Кто пытался выбраться, лез по головам или взбирался на фонарный столб. Но срывался, оказывался внизу и был безжалостно затоптан. Путь в Колонный зал превращался в борьбу за выживание. Но очень многие не выжили. Число погибших неизвестно, никакой официальной статистики по этому поводу не велось. Наоборот, власти пытались тщательно скрыть размеры трагедии. Но очевидцы рассказывали страшные вещи. Про то, как на опустевших улицах валялись сотни галош и башмаков, потерянных людьми, словно следы какого-то грандиозного побоища. Про морги, забитые раздавленными людьми. Про то, что многих погибших тайно хоронили за городом в братских могилах, чтобы мир не узнал о масштабах трагедии.
Можно предположить, что число погибших исчислялось сотнями, если не тысячами. Напрашивалась аналогия с Ходынкой. Только та произошла, когда царь взошёл на престол, а другая чудовищная давка случилась, когда советский глава государства лишился престола по причине смерти.
Траурная процессия
Непосредственно похороны Сталина прошли чётко и без каких-либо эксцессов.
Регламент похорон был расписан поминутно, и вся церемония должна была занять ровно 105 минут. Всё мероприятие прошло точно по графику - секунда в секунду.
В 10:15 ближайшие соратники вождя подняли гроб с его телом на руки и водрузили на орудийный лафет. После этого траурная процессия отправилась от Дома союзов к Мавзолею. Маршалы и генералы по ранжиру несли на атласных подушечках награды генералиссимуса. За гробом шли высшие руководители страны и партии. Перед Мавзолеем состоялся траурный митинг, который открыл председатель похоронной комиссии Никита Хрущёв. С прощальными речами выступили Георгий Маленков, Лаврентий Берия, Вячеслав Молотов. Потом, в 11:54 Хрущёв объявил о закрытии траурного митинга и дал сигнал внести гроб с вождём в Мавзолей, над входом в который были начертаны два имени: ЛЕНИН и СТАЛИН. Спустя 8 лет по указанию того же Хрущёва Сталина вынесут из Мавзолея. Ровно в 12 часов, после боя кремлёвских курантов, был произведён артиллерийский салют. За звуками траурного марша зазвучали гудки московских заводов, а на Красной площади начался военный парад.
Окончание похорон Сталина возвестили гудки на заводах по всей стране от Бреста до Владивостока и Чукотки. Позднее Евгений Евтушенко по этому поводу сказал: «Говорят, что этот многотрубный вой, от которого кровь стыла в жилах, напоминал адский вопль умирающего мифического чудовища…». Другие ныне говорят, что в Сталине было нечто сатанинское: мол, не зря он сам всегда работал по ночам и заставлял бодрствовать всё своё окружение. А ещё, загубив при жизни миллионы людей, несколько сотен утащил в могилу и после своей смерти. В этой связи вспоминают прежде всего давку на Трубной площади.
В один день со Сталиным, 5 марта 1953 года, умер и известный композитор Сергей Прокофьев. Его Седьмая симфония звучала на похоронах вождя. А сам композитор скончался в коммуналке, находясь в опале, и был похоронен без всякой помпы.
От Москвы до Тбилиси
В Грузии Сталина особенно почитали и даже предлагали эту республику назвать его именем. Поэтому в Грузии негативно восприняли критику в адрес Сталина на 20-м съезде партии. И, похоже, что особенно возмутились оттого, что с разоблачением культа личности «великого грузина» выступил армянин Микоян. Когда в годовщину смерти Сталина, 5 марта 1956 года, ни одна грузинская газета не упомянула про это событие, в Тбилиси произошли массовые беспорядки.
9 марта толпы людей двинулись к Дому правительства. Но на подходе к нему из находившегося поблизости Дома связи раздалось стрекотание пулемётов. Люди бросились спасаться кто куда - в переулки, укрытия, но пулемёты продолжали косить убегающих. На мосту через Куру образовалась воющая толпа, а с двух сторон её теснили танки. Чтобы не быть раздавленными, люди кидались с огромной высоты в ночную реку и погибали в воде. Говорят, что в тот день погибло около восьмисот демонстрантов. Своей кровью они обагряли портреты Сталина, которые несли к Дому правительства.
РЕЧЬ ПАТРИАРХА МОСКОВСКОГО И ВСЕЯ РУСИ АЛЕКСИЯ ПЕРЕД ПАНИХИДОЙ ПО И. В. СТАЛИНЕ, СКАЗАННАЯ В ПАТРИАРШЕМ СОБОРЕ В ДЕНЬ ЕГО ПОХОРОНВеликого Вождя нашего народа, Иосифа Виссарионовича Сталина, не стало. Упразднилась сила великая, нравственная, общественная; сила, в которой народ наш ощущал собственную силу, которою он руководился в своих созидательных трудах и предприятиях, которою он утешался в течение многих лет. Нет области, куда бы не проникал глубокий взор великого Вождя. Люди науки изумлялись его глубокой научной осведомленности в самых разнообразных областях, его гениальным научным обобщениям; военные — его военному гению; люди самого различного труда неизменно получали от него мощную поддержку и ценные указания. Как человек гениальный, он в каждом деле открывал то, что было невидимо и недоступно для обыкновенного ума.
Об его напряженных заботах и подвигах во время Великой Отечественной войны, об его гениальном руководстве военными действиями, давшими нам победу над сильным врагом и вообще над фашизмом; об его многогранных необъятных повседневных трудах по управлению, по руководству государственными делами — пространно и убедительно говорили и в печати, и, особенно, при последнем прощании сегодня, в день его похорон, его ближайшие соработники. Его имя, как поборника мира во всем мире, и его славные деяния будут жить в веках.
Мы же, собравшись для молитвы о нем, не можем пройти молчанием его всегда благожелательного, участливого отношения к нашим церковным нуждам. Ни один вопрос, с которым бы мы к нему ни обращались, не был им отвергнут; он удовлетворял все наши просьбы. И много доброго и полезного, благодаря его высокому авторитету, сделано для нашей Церкви нашим Правительством.
Память о нем для нас незабвенна, и наша Русская Православная Церковь, оплакивая его уход от нас, провожает его в его последний путь, «в путь всея земли», горячей молитвой.
В эти печальные для нас дни со всех сторон нашего Отечества от архиереев, духовенства и верующих, и из-за границы от Глав и представителей Церквей, как православных, так и инославных, я получаю множество телеграмм, в которых сообщается о молитвах о нем и выражается нам соболезнование по случаю этой печальной для нас утраты.
Мы молились о нем, когда пришла весть об его тяжкой болезни. И теперь, когда его не стало, мы молимся о мире его бессмертной души.
Вчера наша особая делегация, в составе: Высокопреосвященного Митрополита Николая; представителя Епископата, духовенства и верующих Сибири, архиепископа Палладия; представителя Епископата, духовенства и верующих Украины, архиепископа Никона и протопресвитера о. Николая, возложила венок к его гробу и поклонилась от лица Русской Православной Церкви его дорогому праху.
Молитва, преисполненная любви христианской, доходит до Бога. Мы веруем, что и наша молитва о почившем будет услышана Господом.
И нашему возлюбленному и незабвенному Иосифу Виссарионовичу мы молитвенно, с глубокой, горячей любовью возглашаем вечную память.
Когда утром 5 марта у себя на даче в Кунцеве умер вождь советского народа и мирового пролетариата Иосиф Сталин, вся страна застыла в ожидании. Что теперь будет? Кто заменит гения? Это с одной стороны. А с другой - предстояло готовить такие похороны, какие не устраивались еще ни одному политическому деятелю в мире.
На четыре дня в Советском Союзе был объявлен всенародный государственный траур. По сути, все ведомства, министерства, управления, заводы, фабрики в эти дни перестали работать. Все ждали главного дня - похорон, назначенных на девятое марта. Три дня подряд живая многокилометровая человеческая река, извиваясь по улицам Москвы, направлялась к Пушкинской улице (ныне Большая Дмитровка) и по ней к Колонному залу Дома союзов.
Там на возвышении, весь в цветах, был установлен гроб с телом покойного. Среди желавших проститься с вождем было много приезжих, но первыми через специальный вход пропускали, естественно, иностранные делегации. Простые москвичи и прибывшие на прощание жители других городов Союза - все становились в огромную очередь. Из семи миллионов жителей советской столицы как минимум два миллиона человек желали воочию посмотреть на усопшего вождя.
На исторические похороны из Грузии приехали специальные плакальщицы. Говорили, что их было несколько тысяч - женщин, одетых во все черное. В погребальный день они должны были идти за траурной процессией и плакать навзрыд, как можно громче.
Плач их должен был транслироваться по радио. По нему уже четыре дня передавали только трагические музыкальные произведения. Настроение у советских людей в эти дни было подавленным. У многих отмечались сердечные приступы, недомогания, истощение нервной системы. Рост смертности среди населения заметно увеличился, хотя его никто толком не фиксировал.
Все стремились попасть в Колонный зал Дома союзов, чтобы хоть одним глазком посмотреть на человека, который уже при жизни стал памятником. Город как будто обезлюдел. И если на Пушкинской улице и в близлежащих переулках еще удавалось поддерживать порядок, то в более отдаленных местах из-за многотысячного скопления людей образовывалась давка.
И вырваться на свободу из такого удушливого столпотворения было просто невозможно - всюду стояли войска и грузовики. Оцепление не давало толпе разойтись. И только с одной стороны улицы были свободны, именно оттуда, откуда напирала толпа. Все хотели обязательно влиться в живую человеческую реку и попасть на Пушкинскую улицу. Никто не знал, как подойти. Вот и тыкались люди по разным улицам и выходили на военных.
Информации никакой, одни только слухи. Согласно слухам, на Пушкинскую улицу можно было пройти со стороны Трубной площади. Вот туда и направился основной людской поток. Но не всем удалось добраться до нее. Многие умерли далеко на подступах. Сколько было погибших? Сотни, тысячи? Скорее всего, мы об этом уже никогда не узнаем. По свидетельствам очевидцев, все раздавленные тела складывали на грузовики и вывозили за город, где всех закапывали в одну общую могилу.
Но самое страшное заключалось в том, что среди раздавленных были такие, которые приходили в себя, просили помощи. Их можно было еще спасти. Но «скорая помощь» практически не работала - в те траурные дни по центральным улицам запрещалось ездить. Раненые никого не интересовали. Их участь была решена. Ничто не должно было омрачить похороны Сталина.
Вот что писал о тех днях в своем произведении «Триумф и трагедия» Дмитрий Волкогонов. «Усопший вождь остался верен себе: и мертвый он не мог допустить, чтобы жертвенник был пуст. Скопление народа было столь велико, что в нескольких местах на улицах Москвы возникали ужасные давки, унесшие немало человеческих жизней». Это очень скупо. Чрезвычайно. Почти ничего. На многих улицах разыгрывались настоящие трагедии.
Давка была такой сильной, что людей просто вжимали в стены домов. Обрушивались заборы, ломались ворота, разбивались витрины Магазинов. Люди забирались на железные фонарные столбы и, не удержавшись, падали оттуда, чтобы уже никогда не подняться. Некоторые поднимались над толпой и ползли по головам, как это делали во время Ходынской давки, некоторые в отчаянии, наоборот, пытались пролезть под грузовиками, но их туда не пускали, они в изнеможении валились на асфальт и не могли уже больше подняться. По ним топтались напиравшие сзади. Толпу качало волнами то в одну сторону, то в другую.
Ученый-биолог И.Б. Збарский, который долгие годы занимался вопросами бальзамирования тела Ленина, в своей книге воспоминаний «Под крышей Мавзолея» писал, что в день прощания со Сталиным его вместе с женой буквально засосала толпа и выдавила на Трубную площадь. Ему удалось вместе с женой выбраться живым. Он писал, что в этой давке гибли не только люди, но и лошади, на которых сидели милиционеры.
Конечно, мы не располагаем сегодня точными сведениями о том, сколько погибло людей в безумном столпотворении. Об этом в то время запрещалось даже говорить. И только спустя несколько лет, уже в годы разоблачения культа личности, стали появляться свидетельства участников тех событий. Но никто всерьез не занимался изучением этого вопроса.
Вот что рассказывал об этом известный поэт Евгений Евтушенко, который позже снял фильм «Смерть Сталина»: «Я носил в себе все эти годы воспоминание о том, что я был там, внутри этой толпы, этой чудовищной давки. Эта толпа-гигантская, многоликая... У нее было в итоге одно общее лицо - лицо монстра. Это и сейчас можно видеть, - когда тысячи собравшихся вместе людей, быть может, симпатичных каждый в отдельности, становятся монстром, неуправляемым, жестоким, когда у людей перекашиваются лица... Я помню это, и это было зрелище апокалипсическое...
Ведь что тогда произошло? Комендатура города и Министерство государственной безопасности распорядились оградить Трубную площадь военными грузовиками, и со Сретенки, со спуска, хлынула человеческая Ниагара, люди были вынуждены давить друг друга, лезть через дома, квартиры, они гибли, были случаи, когда гибли дети. Это было похоже на то, когда толпа прет на футбол или бокс. Те, кто никогда не видел, Сталина живым, хотели увидеть его хотя бы мертвым, но так и не увидели. Не увидел и я... Люди не плакали. Плакали, когда услышали сообщение о смерти вождя, на кухнях, на улицах. Здесь же все превратилось в борьбу за выживание, в борьбу за жизнь. Люди гибли, втиснутые в этот искусственный квадрат из грузовиков. Оцеплению кричали: "Уберите грузовики!"». Я помню одного офицера, он плакал, и, плача, спасая детей, он говорил только: "Не могу, указаний нет..."
Сколько погибло в той давке людей?
Об этом мы никогда не узнаем. В то время все делалось тайно, скрытно. После давки тела всех погибших закидывали на те же грузовики и увозили в неизвестном направлении. Было ли погибших больше, чем во время Ходынской катастрофы, сказать трудно. Но, скорее всего, их было гораздо больше полутора тысяч. Участвовать в похоронах своего любимого вождя хотели миллионы.
Глава семнадцатая
С Т А Л И Н
В этот день страна и всё прогрессивное человечество прощались со Сталиным. Сказать так не означало сбиться на казёнщину или лицемерить – о Сталине действительно скорбели сотни миллионов людей. Бывший в тот день на Красной площади чекист В.Ф. Котов писал:
«Обычно, когда собираются огромные массы народа, от тесного скопища людей исходит какой-то сплошной гул. А здесь, казалось бы, полное безмолвие. Очевидно, многим знакомо выражение… «волосы на голове зашевелились». Должен сказать, что в тот момент, когда страна прощалась со своим вождём, раздались одновременно трёхминутные сигналы, подаваемые гудками и сиренами – вот тогда я почувствовал, что у меня не то что волосы на голове зашевелились, а такое было ощущение, что словно шапка-ушанка самопроизвольно приподнялась на голове, а в горле застрял комок и по телу пробежал озноб. Такое чувство испытали и другие мои товарищи по оперативному наряду».
Так было позднее, в 12 часов по московскому времени, когда после закрытия траурного митинга те же, кто выносил гроб из Колонного зала Дома союзов, сняли его с постамента перед Мавзолеем и медленно внесли в Мавзолей.
А началась траурная церемония в 10 часов 05 минут, когда Маленков, Берия, Молотов, Ворошилов, Хрущёв, Булганин, Каганович и Микоян вынесли гроб с телом из Колонного зала и установили его на артиллерийском лафете. Траурная процессия в сопровождении воинского эскорта двинулась по Охотному ряду и Манежной площади на Красную площадь к Мавзолею. В 10 часов 45 минут она была у Мавзолея.
Гроб установили на высоком постаменте, и советские руководители вместе с иностранными гостями, среди которых были Чжоу Эньлай, Клемент Готвальд, Пальмиро Тольятти и другие, поднялись на Мавзолей.
Митинг открыл председатель комиссии по организации похорон Хрущёв. Выступили Маленков, Берия и Молотов.
Присутствовавший на Красной площади писатель Константин Симонов оставил об этом важном часе в истории Державы воспоминания, обширные выдержки из которых я просто обязан привести…
Вот что писал Симонов о Берии:
«Листая сейчас номера… газет пятьдесят третьего года, сверяя всё это с личными своими воспоминаниями, я не мог не обратить внимание на… некоторые снимки, тогда не обратившие на себя внимание (выделение здесь и ниже жирным курсивом моё. – С.К. ), а сейчас бросающиеся в глаза. «Правда» за десятое марта пятьдесят третьего года. Первая полоса её. Трибуна Мавзолея… У микрофона Маленков в ушанке, а справа от него между Хрущёвым в папахе пирожком и Чжоу Эньлаем в мохнатой китайской меховой шапке Берия, грузно распирающий широкими плечами стоящих рядом с ним, в пальто, закутанный в какой-то шарф, закрывающий подбородок, в шляпе, надвинутой по самое пенсне, шляпа широкополая, вид мрачно-целеустремлённый , не похож ни на кого другого из стоящих на Мавзолее. Больше всего похож на главаря какой-нибудь тайной мафии из не существовавших тогда , появившихся намного позже кинокартин».
Эта цитата, уважаемый читатель, тоже ведь документ истории, но не великой сталинской, а уже более поздней – подлой хрущёвской. Симонов поставил в вину Берии даже широкие плечи и шарф, даже его мрачный вид. А что он, в день похорон вождя и старшего товарища, должен был иметь вид оживлённо-расслабленный – чтобы угодить будущим «мемуаристам»?
Между прочим, Берия на том общем фото, о котором вспомнил Симонов, действительно выделяется, причём сравнение Симонова достаточно точно… Однако надо заметить, что и остальные на этом фото выглядят карикатурно. И я, сравнивая его сегодня с качественными фотографиями, сделанными в тот же день, 9 марта 1953 года, и не раз в последние годы опубликованными, задумываюсь: чем объясняется эта коллективная карикатурность – некачественной тогдашней полиграфией или сознательным карикатурным ретушированием снимка, в котором прорвалась десятилетиями скрываемая неприязнь «какой-нибудь тайной мафии» и к усопшему несколько дней назад Сталину, и к усопшему уже почти тридцать лет назад и уже лежащему в Мавзолее Ленину, и к собравшимся на трибуне Мавзолея в целом, а особенно – к Берии? Полиграфический уровень «Правды» в то время был действительно не очень-то высок, и если бы кто-то в реальном масштабе времени даже выразил бы удивление по поводу некачественного фото на первой полосе, то всё можно было бы объяснить потрясённым состоянием души, плохим клише, замёрзшими руками фотографа и т. п. А про себя радоваться – мол, вот мы их как! Перед всем светом уродами выставили, и не подкопаешься!
Ведь и такое предположение сегодня выдвинуть можно!
Не так ли?
Однако это ещё не всё!
Симонов написал также и о трёх речах, которые прозвучали в тот день с трибуны Мавзолея. И это место его воспоминаний мне тоже придётся в своей книге привести:
«На траурном митинге выступали три разных человека… Первым был Маленков, вторым – Берия, третьим – Молотов. Различие в тексте речей мне и тогда не бросилось в глаза… Однако та разница, которую сейчас по тексту речей не уловишь (ещё как уловишь! – С.К. ), но которая была тогда для меня совершенно очевидна, состояла в том, что Маленков, а вслед за ним Берия произносили над гробом Сталина чисто политические речи, которые было необходимо произнести по данному поводу. Но в том, как произносились эти речи, как они говорили, отсутствовал даже намёк на собственное отношение этих людей к мёртвому, отсутствовала даже тень личной скорби (отнюдь нет. – С.К. ), сожаления (? – С.К. ) или волнения, или чувства утраты, – в этом смысле обе речи были абсолютно одинаково холодными. Речь Маленкова, произнесённая его довольно округлым голосом, чуть меньше обнажала отсутствие всякого чувства. Речь Берии с его акцентом, с его резкими, иногда каркающими интонациями в голосе обнажала отсутствие этой скорби более явно. А в общем, душевное состояние обоих ораторов было состоянием людей, пришедших к власти (а до этого они что – в трактирах ананасную воду подавали? – С.К. ) и довольных этим фактором».
На этом описании сказались позднейшие настроения Симонова – здесь сомневаться не приходится. Но если бы он дал себе труд сверить свои воспоминания с прямыми текстами речей, то, возможно, не написал бы кое-чего из того, что написал. Ибо как раз по текстам речей разницу в их содержании и направленности уловить не так уж и трудно!
Но вначале я приведу ещё одно воспоминание современника событий – автора книги о Маленкове Р.К. Баландина, который пишет:
«…я слушал эти речи по радио. Их текст тотчас улетучился из памяти, но мне показалось, что интонации Маленкова были спокойными, деловыми; Берия говорил с напором и, как будто, с каким-то торжеством, а у Молотова голос порой дрожал от сдерживаемой скорби».
А вот теперь и я возьму в руки номер «Правды» за 10 марта 1953 года с тремя траурными речами.
На первый взгляд они действительно мало отличаются друг от друга, поскольку во всех трёх хватает общих слов. И это особенно характерно, к слову, именно для речи Молотова. Сталин в 1924 году нашёл потрясающие по своей силе слова, чтобы выразить скорбь и своё понимание Ленина, сказав: «Это был горный орёл!» Тогда, перед гробом Ленина, Сталин дал прямую клятву – от имени страны, партии и себя лично – продолжить дело Ленина.
А что же говорилось с трибуны Мавзолея над гробом Сталина?
Я не буду (да и не могу) приводить тогдашние речи полностью, но скажу, что Маленков завершил свою речь так: «Прощай, наш учитель и вождь, наш дорогой друг, родной товарищ Сталин! Вперед, по пути к полному торжеству великого дела Ленина – Сталина!»
А Молотов – так: «Да здравствует великое всёпобеждающее учение Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина! Да здравствует наша могучая социалистическая Родина, наш героический советский народ! Да здравствует великая Коммунистическая партия Советского Союза!»
Как видим, Молотов с ушедшим вождём и товарищем даже не попрощался! Не знаю, где уж тут усмотрели Симонов с Баландиным едва сдерживаемую скорбь…
Молотов был единственным из выступавших, связанным с покойным борьбой и партийной работой задолго до революции. Единственный из выступавших, он и в тридцатые годы обращался к нему наедине: «Коба»… И вот, мало того, что он не сказал о Сталине ни одного яркого слова и произнёс удивительно бесцветную речь! Молотов в этой речи явно подчеркнуто ставил на первое место партию, а не правительство! Хотя не мог не знать, что Сталин уже давно эти понятия справедливо переставляет местами – по факту.
В речи же Берии эти приоритеты были, как правило, расставлены «по-сталински», причём в ряде случаев Берия вообще говорил лишь о Советском правительстве.
Маленков тоже был склонен отдавать приоритет государству, а не партии, однако менее выраженным, чем у Берии, образом.
На эти тонкие моменты обратил внимание первым не я – о них уже писал ряд авторов. Однако подмечено здесь всё верно. С своей стороны прибавлю, что речь Берии оказалась – в её печатном варианте – и наименее насыщенной восклицательными знаками. Этот знак препинания был употреблен в тексте один раз – в обращении «Дорогие товарищи, друзья!». Наиболее же насыщенным казёнными парти… пардон, «патриотическими» восклицаниями оказался текст речи Молотова. Чуть менее насыщенной – речь Маленкова.
В речь Берии я, признаюсь честно, вчитался не сразу и не с первого раза её оценил. Впервые познакомившись с ней во время работы над своей книгой о Берии, я счёл её тоже в немалой мере казённой и не яркой. Понадобились некоторый временной интервал и работа над книгой о Сталине, чтобы я прочёл речь Берии так, как она того заслуживает.
Общий её строй и словарь позволяют предположить, что автором текста был не кто-то из помощников Берии, а сам Лаврентий Павлович, но что он не писал его, а продиктовал стенографистке – в свои последние годы Берия делал так не раз, когда дело касалось объёмных текстов за его подписью. И в этой речи было несколько мест вполне «знаковых».
Берия говорил:
– Враги Советского государства рассчитывают, что понесённая нами тяжелая утрата приведёт к разброду и растерянности в наших рядах. Но напрасны их расчёты: их ждёт жестокое разочарование. Кто не слеп, тот видит, что наша партия в трудные для неё дни ещё теснее смыкает свои ряды, что она едина и непоколебима. Кто не слеп, тот видит, что в эти скорбные дни все народы Советского Союза в братском единении с великим русским народом ещё теснее сплотились вокруг Советского правительства и Центрального Комитета Коммунистической партии.
Берия знал своих коллег… Он отдавал себе отчёт в том, что почти вся старая сталинская гвардия – за исключением разве что Кагановича – была всё более склонна почивать на лаврах, а не тянуть державный воз так, как она тянула его десятилетиями. Сам Берия уже много лет ежедневно был по горло занят грудой неотложных и важнейших дел – один Специальный Комитет чего стоил!
Когда дел по горло – не до интриг. Но если деловое напряжение ослабевает, образовавшиеся «экологические ниши» начинает занимать самолюбие, преобразующееся постепенно в себялюбие. И над гробом Сталина Берия давал своего рода клятву сохранить сплочённость руководства, без которой нет сплочённости общества, и публично напоминал коллегам о необходимости дружной работы.
Берия говорил о прочности многонационального государства и далее заявлял:
– Рабочие, колхозное крестьянство, интеллигенция нашей страны могут работать спокойно и уверенно, зная, что Советское правительство будет заботливо и неустанно охранять их права, записанные в сталинской Конституции…
На эту часть речи Лаврентия Павловича, который был теперь не только Первым заместителем Председателя Совета Министров СССР Маленкова, но и вновь возглавил объединённое МВД, исследователи деятельности Берии обратили внимание давно. Однако и в реальном масштабе времени кое-кто на эти слова внимание обратил – о чём чуть позже. И действительно, они того стоили – именно Берия, единственный из трёх выступавших, прямо упомянул о сталинской Конституции и правах, ею гарантированных…
Причём здесь был и ещё один момент, о котором знали немногие в стране, но не так уж и немногие в партийных «верхах» и в кругах, к ним близких. ещё перед самыми первыми выборами в Верховный Совет СССР, в 1937 году, Сталин был намерен обеспечить альтернативность выборов, но встретил в этом вопросе такое сопротивление – хотя и глухое, но упорное, что от намерения тогда пришлось отказаться, а после войны – на выборах 1950 года – принцип альтернативности вряд ли был бы политически оправдан. Теперь же и посвящённые, и посвящённые , слушая Берию, могли сразу же задуматься – не имеет ли в виду «Лаврентий» и это конституционное право, пока ещё реально никогда не использованное, но Конституцией допускаемое?
Вот Анастас Иванович Микоян, между прочим, и задумался – кое над чем. И сразу после траурного митинга кое о чём Берию спросил. Через четыре месяца, на том июльском Пленуме ЦК, где происходила политическая казнь уже арестованного Берии, Микоян рассказывал об этом так (цитирую по неправленой стенограмме):
«Я вначале ему говорил, зачем тебе НКВД (Микоян по старой привычке говорил «НКВД», имея в виду МВД. – С.К. )? А он отвечал: надо восстановить законность, нельзя терпеть такое положение в стране. У нас много арестованных, их надо освободить. НКВД надо сократить (при министре Игнатьеве штаты были весьма раздуты. – С.К. ), охранников послать на Колыму и оставить по одному-два человека для охраны (членов правительства. – С.К. )…
Когда он выступил на Красной площади над гробом товарища Сталина, то после его речи я сказал: в твоей речи есть место, чтобы гарантировать (выделение здесь и ниже моё. – С.К. ) каждому гражданину права и свободы, предусмотренные Конституцией . Это в речи простого оратора не пустая фраза, а в речи министра внутренних дел – это программа действий, ты должен её выполнять. Он мне ответил: я и выполню её…»
Вряд ли эта программа могла устраивать всех. Скажем – того же Хрущёва, склонного действовать не убеждением, а кулаком. Да и не в одном Хрущёве было дело! Думаю, не случайно в уже выправленном и предназначенном к рассылке стенографическом отчёте о Пленуме слова Микояна выглядели несколько иначе: «… я сказал ему: в твоей речи есть место о гарантировании каждому гражданину дарованных ему Конституцией прав личности »…
Разница была, вообще-то, принципиальной: гарантированные права и дарованные права – вещи неравноправные. И ещё одно – как видим, даже в тогдашнем аппарате ЦК имелись личности, грезившие о «правах личности». Словарь знакомый и имеющий, как оказывается, намного более раннее, чем «катастроечные» годы, «аппаратное» происхождение.
Вернёмся, однако, на Красную площадь, где Берия переходит уже к внешней политике:
– Наша внешняя политика ясна и понятна. С первых дней Советской власти Ленин определил внешнюю политику Советской власти как политику мира. Эту политику мира неуклонно осуществлял великий продолжатель дела Ленина наш мудрый вождь Сталин….
Берия говорил об упрочении мира и развитии «деловых связей со всеми странами мира на основе взаимности» и отдельно – о сотрудничестве с Китаем, ГДР, КНДР и другими «странами народной демократии».
Это тоже не было дежурной фразой – уже тогда наметилась склонность «стран народной демократии» нахлебничать за счёт СССР при благодушном отношении к этому кремлёвских руководителей. А Берия настаивал на точном выполнении деловых договорных обязательств, и у него уже были по этому поводу стычки с коллегами – с тем же Микояном, например.
– Для защиты Советской Родины, – продолжал Берия, единственный из выступавших не забывший об армии, – наши доблестные Вооружённые Силы оснащены всеми видами современного оружия.
Бессменный председатель Специального Комитета с момента его образования в 1945 году, Берия, как никто другой, знал, что говорил… В «атомном» КБ-11 Юлия Харитона, затерянном в лесах вокруг Сарова, в это время уже заканчивалась работа над первой советской водородной бомбой РДС6-с, а в ракетном КБ Сергея Королёва возникали первые наброски будущей первой советской межконтинентальной баллистической ракеты Р-7, «семёрки»…
Закончил же Берия свою речь так:
– Сталин, так же как и Ленин, оставил нашей партии и стране великое наследие, которое надо беречь как зеницу ока и неустанно его умножать. Великий Сталин воспитал и сплотил вокруг себя когорту испытанных в боях руководителей, на плечи которых пала историческая ответственность довести до победного конца дело, начатое Лениным и успешно продолженное Сталиным.
Народы нашей страны могут быть уверены в том, что Коммунистическая партия и Правительство Советского Союза не пощадят своих сил и своей жизни для того, чтобы сохранять стальное единство рядов партии и её руководства, крепить нерушимую дружбу народов Советского Союза, крепить могущество Советского государства, неизменно хранить верность идеям марксизма-ленинизма и, следуя заветам Ленина и Сталина, привести страну социализма к коммунизму.
Вечная слава нашему любимому, дорогому вождю и учителю – великому Сталину.
Так закончил свою речь Берия, и её последняя фраза была ярче и человечнее любых слов скорби… Берия не прощался со Сталиным, а напоминал всем, что Сталин бессмертен!
Молотов в завершение своей речи провозгласил – думаю, не случайно, здравицу в честь не Сталина, а КПСС.
Маленков – без задней, конечно, мысли, сказал Сталину «прощай».
А Берия – не в противопоставление словам выступавшего перед ним Маленкова, конечно, а в силу движения души показал, что Сталин остается для него живым уже потому, что живо его дело, которое надо всем сообща продолжать и довести до победного конца.
Сталин над гробом Ленина произнёс яркую речь и дал вдохновенную клятву. Это было время ранней молодости страны, время, когда в её будущее не верили очень многие как в России, так и – ещё больше – за её пределами. Произнося любые слова, Сталин отвечал за них прежде всего перед тем народом, руководить которым теперь предстояло ему, и международное значение клятвы Сталина, говоря по совести, было тогда не первостепенным. Слишком многие тогда были уверены, что имеют право зубоскалить – мол, мало ли что там этот большевичок в своей Совдепии наговорит…
Каждое же слово, прозвучавшее в речах над гробом Сталина – главы второй державы мира, уверенно идущей к роли первой державы мира, внимательнейшим образом должны были изучать во всём мире. Это понимали все, понимал и Берия. Поэтому даже самый искренний пафос в траурных речах вряд ли был бы уместен… Страна уже вступила в пору зрелости, и речи её лидеров могли быть и должны были быть сдержанными и весомыми во всех случаях, а на похоронах Сталина – тем более!
Возможно, и поэтому речь Берии внешне не была насыщена эмоциями. Однако это была – в отличие от речей Маленкова и Молотова – серьёзная программная речь, не только уместная на таких похоронах, как сталинские, но даже на них необходимая!
Ведь в те дни вся страна спрашивала себя: «Как жить без Сталина?» И речь Берии отвечала на этот вопрос в свойственной Берии манере чётко и конкретно: жить, работая и видя впереди ясную и вдохновляющую на дела цель!
И это тоже была клятва ученика над гробом Учителя.
После Берии выступил Молотов, а затем Хрущёв траурный митинг закрыл. Маленков, Берия, Молотов, Ворошилов, Хрущёв, Булганин, Каганович и Микоян спустились с трибуны к гробу Сталина и внесли его в Мавзолей.
Затем они возвратились на трибуну. Куранты отбили полдень. И в это время раздались первые залпы тридцатикратного артиллерийского салюта и послышались гудки заводов, длившиеся три минуты.
День был холодный и хмурый – под стать настроению собравшихся. Одни стояли на Мавзолее, другие – на брусчатке Красной площади, но думали в тот момент все об одном: «Что же там – впереди?»
Отгремел салют, отгудели гудки. По Красной площади чеканным парадным шагом прошли воинские подразделения, а в небе над ней пролетел строй самолетов. Похороны Сталина закончились. Опустела трибуна Мавзолея, теперь уже Ленина – Сталина. С площади медленно расходились люди.
Жизнь продолжалась.
Но что же было там, впереди, в перспективе ближней, средне– и долгосрочной?
Из книги «Артиллеристы, Сталин дал приказ!» Мы умирали, чтобы победить автора Михин Петр АлексеевичГлава семнадцатая Югославия Ноябрь 1944 года ПоединокПосле Трстеника дивизия продолжала с боями продвигаться на запад. Отогнали мы немцев до Кралева. Но сам город так и не смогли взять. Немцы теперь крепко держали единственную дорогу Белград - Салоники, на которой стоял
Из книги Кремлевский волк автора Каган СтюартПРОЛОГ 5 Марта 1953 года Самая оживлённая улица Москвы – Арбат. Эта улица тянется от Арбатской площади и идёт к Смоленской площади. Арбат считается «сувенирным» местом столицы, вдоль которого выстроились магазины, рестораны, и где всегда много народа. Через каждые
Из книги Жизнь Антона Чехова автора Рейфилд ДональдГЛАВА 6 5 марта 1953 года Проехали пять огромных чёрных лимузинов. Арбат пришёл в норму. «Хозяин поехал», – провожали взглядами лимузины прохожие.В одном из них сидел Лазарь Каганович и перебирал чётки в руках. Казалось, он слышал, что говорили прохожие.«Да – это так –
Из книги Сколько стоит человек. Тетрадь десятая: Под «крылышком» шахты автораГлава семнадцатая Признание: февраль - апрель 1886 года Редактор «Будильника» Курепин, вернувшись после новогодних праздников из Петербурга, объявил Чехову, что крупнейший издатель Суворин хочет печатать его рассказы в субботнем приложении к «Новому времени». Чехов с
Из книги Сколько стоит человек. Повесть о пережитом в 12 тетрадях и 6 томах. автора Керсновская Евфросиния Антоновна Из книги 7 злых гениев, шокировавших мир автора Бадрак Валентин Владимирович5 марта 1953 года Самым знаменательным событием было пятое марта 1953 года - день смерти Сталина. За два или три дня до этого поползли слухи: ОН болен… Об этом боялись говорить даже шепотом. Казалось, что кто-то прочтет их мысли. Боялись слышать о том, что ОН может болеть, а тем
Из книги Сталин против партии. Разгадка гибели вождя автора Костин АлександрИосиф Сталин (Иосиф Джугашвили) (21 декабря 1879 года – 5 марта 1953 года) Диктатор Советской империи (1929–1953 гг.) и символ тирании Высшее наслаждение – выявить врага, приготовиться, порядком отомстить и затем спокойно спать. Слова Иосифа Сталина, сказанные во время
Из книги «Какое великое утешение - вера наша!..» автора Епископ Афанасий (Сахаров)Глава 7 «ТАЙНАЯ ВЕЧЕРЯ» В КРЕМЛЕ 1 марта 1953 года. КРАХ ИЛЛЮЗИЙ Большинство исследователей событий, происходивших в высших эшелонах власти в период с октября 1952 по февраль 1953 года, сходятся на том, что Сталин на XIX съезде, а вернее на Пленуме ЦК КПСС 16 октября 1952 года, потерпел
Из книги Записки некрополиста. Прогулки по Новодевичьему автора Кипнис Соломон Ефимович№ 60 Л. И. Синицкой 22 марта 1953 г. Дубравлаг, Мордовская АССР 9/22 марта 53 г. Милость Божия буди с Вами, родная моя Людмила Ивановна!Приближается светлый Праздник. Может быть, это мое письмо дойдет до Вас к нему? Сердечно приветствую Вас и всех Ваших близких. Молитвенно
Из книги Гитлер_директория автора Съянова Елена Евгеньевна5 МАРТА 1953 «ГОЛОС АМЕРИКИ» ПЕРЕДАЛ: «Сегодня произошли два знаменательных и крупных события: одно очень радостное, другое очень печальное.Сначала о радостном.Скончался величайший тиран и кровопийца всех времен и всех народов - Сталин.Теперь о печальном.Умер великий
Из книги Сталин. Жизнь одного вождя автора Хлевнюк Олег Витальевич5 февраля 1945 года. Москва. Кабинет Берии (На докладе начальник ГРУ Иван Ильичев)ИЛЬИЧЕВ (показывая чертежи). …Эти новейшие немецкие бомбы предположительно могут замедлить темпы нашего наступления.БЕРИЯ. О каком устройстве идет речь?ИЛЬИЧЕВ. Весом не менее одной тонны,
Из книги Март 1953-го автора Гаммер ЕфимСемья 2 марта 1953 г. Ближняя дача Приезд дочери 2 марта 1953 г., когда стало ясно, что Сталин совсем плох, к нему вызвали дочь Светлану, затем приехал сын Василий. Их вызвали последними неслучайно. Семья в жизни Сталина действительно занимала все меньше и меньше места. С первой
Из книги Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание автора Берия Лаврентий ПавловичДень первый Воскресенье, 1 марта 1953 года ОдЕссия- Чтобы ты об одну рюмку уже напился и упал на улице спать, - говорил мой дедушка Аврум Жоре-дегустатору, который обходил чистильщиков обуви на предмет проверки качества ваксы и сапожных щеток.Дедушка Аврум приехал с нами в
Из книги автораДень второй Понедельник, 9 марта 1953 года Моя тетя Фаня была известная артистка цирка - «человек-оркестр». Она редко бывала дома в Риге, на Аудею, 10. Но каждое ее возвращение с гастролей таило в себе какую-то неожиданность. В начале марта 1953 года она привезла с собой целую
Из книги автораРечь Л.П. Берии на траурном митинге 9 марта 1953 г. во время похорон И.В. Сталина От составителя и комментатораВ моей книге «Зачем убили Сталина» глава 18-я называется «9 марта 1953 года. Клятва Берии». Эта глава посвящена как раз анализу речи, с которой Лаврентий Павлович Берия
Из книги автораТекст речи Л.П. Берии на траурном митинге 9 марта 1953 года во время похорон И.В. Сталина Дорогие товарищи, друзья!Трудно выразить словами чувство великой скорби, которое переживают в эти дни наша партия и народы нашей страны, всё прогрессивное человечество.Не стало Сталина
