Фото: Илья Питалев/ РИА Новости

ПРЕДЛОЖЕНИЕ РУКИ ПОСЛЕ «БАЛА »

В этом году ваш супруг Андрей Коробцов победил в союзном конкурсе на лучший проект по Ржевскому мемориалу. Как вы познакомились? Все-таки балет и скульптуру нельзя назвать родственными видами искусства…

Даже будучи юной танцовщицей, отчетливо понимала, что семейные отношения между двумя балетными артистами будут сложными. И всегда хотела, чтобы мой муж был человеком понимающим и творческим, но все же не из моей среды. С Андреем встретились неожиданно. Нашла как-то в интернете фото его скульптуры Евгения Родионова, солдата, героически погибшего в Чечне. Я тогда интересовалась судьбой этого человека. Оказалось, что автор памятника знает маму Родионова. Меня это поразило, захотелось познакомиться с этой женщиной. Поэтому встреча с Андреем была уже неизбежна. Постепенно подружились, пригласила его на свой спектакль, он - на выставку. А через полгода сделал предложение. Прямо на сцене Большого театра.

- Вот это да! Как ему удалось?

После премьеры балета «Онегин» нас долго поздравляли. Андрей также прошел за кулисы, хотя он скромный человек. Подошел ко мне, опустился на колено и открыл коробочку с кольцом. Было очень трогательно.

У вас родились две дочери-близняшки. В противовес сразу вспоминается та же Плисецкая, Уланова, которые ради карьеры отказались от детей.

Когда танцевала Майя Плисецкая, все же были другие условия. В советский период даже приму целый год никто ждать бы не стал. Это был бы конец карьеры. Сегодня предрассудков меньше… Балерины, как нормальные женщины, часто делают упор на семью и при этом ничего не теряют в профессии. Есть живые примеры. Та же итальянка Алессандра Ферри, выдающаяся танцовщица мирового значения, но мать двух дочерей.

ТАНЦЕВАЛА ЧЕРЕЗ ДВА МЕСЯЦА ПОСЛЕ РОДОВ

- Что изменилось с появлением малышек?

Стала только сильнее, смелее и увереннее. Кажется, именно сейчас стала понимать суть профессии и свое место в ней. Вообще люблю в себе копаться. Даже могу впадать в депрессию из-за того, что много думаю о каких-то своих несовершенствах. С появлением детей внутренние сомнения немного отпускают.

- В балет вас привела мама-балерина. Отдадите своих дочек танцевать?

Они растут в творческой семье. Со временем увидят, как трудится папа, как работает мама. Если появится интерес к балету, попытаюсь им объяснить, насколько сложная, но прекрасная эта профессия. Но я бы хотела, чтобы они занимались более гуманной работой: без ущерба для своего тела, для психики.

- После родов сложно было выйти на сцену?

Через два месяца уже танцевала. К счастью, быстро восстановилась. Знаете, говорят, что лучше становиться родителями в более молодом возрасте. Мне же было 32 года. И, честно говоря, не жалею. Не было такого, что спина не гнется, нога не поднимается… Многие балерины жалуются, что стоит родить и начинаются проблемы. Сейчас с дочками помогают бабушки. Без их помощи не смогли бы с Андреем работать, как раньше. Но все свободное время посвящаю семье.

НЕ ЕСТЬ МНОГО, НЕ ЕСТЬ ПОЗДНО

- Правда, что вы питаетесь одним воздухом?

Есть золотые правила балерин - не есть много, не есть поздно. Придерживаюсь здорового питания. Обхожу стороной вредные продукты - булочки, вкусовые добавки, сахар, газировку.
С рождением детей наконец осознала, как вкусны простые овощи и фрукты. Без соли, перца и всякого кетчупа.

В общем, не испытываю нужды специально худеть или соблюдать жесткие диеты.

Может, есть ограничения в других сферах? Слышала, что балеринам нельзя ходить пешком больше двух километров.

Ограничений много. Но если начну все перечислять, получится, что у меня какая-то ужасная жизнь. Из самого простого, да, нельзя много ходить. Любую балерину будет раздражать, если ее заставят стоять в очереди или общаться долго стоя. Потому что ноги - это наш инструмент. Нельзя же заставлять певца постоянно кричать, он просто испортит голос.

- Кроме балета еще снимаетесь и в кино. В мае у вас закончились крупные съемки. Что за картина?

Это должен быть полнометражный художественный фильм «Француз» режиссера Андрея Смирнова. Думаю, в прокат выйдет следующей весной. Это первый серьезный опыт, где мне досталась главная женская роль. Не сравнить с фильмом, где снималась в юности. Тогда в «Красотках» у меня был небольшой эпизод. Это походило больше на развлечение, чем работу киноактрисы. Здесь же погрузилась полностью, в апреле даже не выходила на сцену.

- Эта роль балерины?

Да, но балетных эпизодов в фильме всего два. В основном сложные драматические сцены. Но мне понравилось. Режиссер Андрей Смирнов стал для меня настоящим киноотцом.

- Что еще доставляет радость?

Нравится придумывать одежду для балета, спорта и активного образа жизни. Удобную и красивую. Создаю образ в голове, потом переношу на бумагу. Когда-нибудь у меня появится больше времени, и смогу реализовать все задумки.

БЛИЦ-ОПРОС

- Носите каблуки?

Ненавижу каблуки. Они ограничивают меня в движении, и ноги устают. Но я знаю прекрасно балерин, которые замечательно себя чувствуют на шпильке.

- Сколько часов в день спите?

Очень люблю это дело. Особенно утром. Как-то проспала восемнадцать часов! Но все зависит от работы. Иногда на отдых всего часа четыре.

- Давно ходили в кино?

Около месяца назад. Что же я смотрела? Видимо, что-то совершенно бездарное, потому и не помню. До этого с мужем ходили на «Движение вверх». Замечательный фильм.

- А в театр в качестве зрителя?

Это бывает чаще. Последний раз была в Большом, на гала-концерте, посвященном 200-летию Мариуса Петипа.

- Любите готовить?

Только под настроение, да и времени свободного мало. Я не та мама или жена, которая приходит с работы и готовит на всю семью. А любимое блюдо - бефстроганов.

КСТАТИ

Минск вызывает нежную ностальгию

- В своем Инстаграме вы писали, что иногда перед важным спектаклем наступает «время тишины»? Что это такое?

Некоторые партии эмоционально очень сложные. Долго репетируешь, отдаешь много энергии. А перед самим спектаклем наступает некое опустошение… Но на самом деле это просто накопление эмоций и чувств. Потому что организм умнее нас. Иногда может сам лечить в себе какие-то заболевания, депрессии, стрессы. Для этого достаточно просто слушать себя и свое настроение. Бывает, что просыпаюсь и понимаю - в этот день ничего не хочу и не могу, а вечером спектакль. Что я делаю? Стараюсь никак не бодриться, а просто до последнего сохраняю это состояние тишины. И удивительно, когда перед выходом я начинаю делать грим, раскладываю костюмы, постепенно расцветаю. К выходу на сцену просто переполнена энергией, и все это благодаря тому, что в течение дня не растратила ее.

- Спортсмен без ежедневных тренировок теряет форму. В балете - так же?

С детства меня учили, что балет - это каждодневный изнурительный труд. Ежедневный класс, постоянные репетиции. Это правильно. В определенном возрасте наступает период опытного артиста. И тогда действительно можно уже так много не репетировать. Потому что тело знает лучше тебя, что нужно. Но месяц или два простоя любого артиста выбьют из формы, какой бы умный и опытный ни был.

- Лет семь назад вы танцевали в Минске.

Помню, получился замечательный концерт, теплая публика. Понравился сам город. Он безумно чистый, и там такие трогательные телефонные будки. Они у меня невероятную ностальгию тогда вызвали. Минск напомнил мне что-то очень хорошее. Может быть, Ростов-на-Дону, где летом отдыхала у бабушки, когда была маленькой.

ДОСЬЕ «СВ»

Евгения Образцова родилась в 1984 году в Ленинграде. В балет ее привели родители, тоже танцовщики. Окончила Академию русского балета имени Вагановой и поступила в труппу Мариинского театра. В первый же сезон Евгения станцевала главную женскую партию в «Ромео и Джульетте». Танцевала на многих знаменитых сценах мира. Лауреат высшей театральной премии «Золотая Маска» за лучшую женскую роль в балете «Ундина». Прима-балерина Большого театра. Заслуженная артистка России.

Что известно о такой артистке балета, как Евгения Образцова? С чего начинала свой путь к славе эта незаурядная личность? Чем прославилась Евгения Образцова? Биография, достижения, личная жизнь артистки - все это будет рассмотрено в нашей статье.

Ранние годы

Образцова Евгения Викторовна появилась на свет 18 января 1984 года в Ленинграде. Родители девочки являлись довольно известными артистами балета. От них наша героиня получила наилучшие задатки для занятий танцами. Поэтому будущее Евгении было изначально предопределено.

Еще в раннем детстве девочка стала посещать хореографический кружок, куда ее отправили родители. Поначалу занятия давались малышке довольно трудно. Евгения Образцова, как и все дети в ее возрасте, желала беззаботно проводить время. Вместо этого ей приходилось ежедневно подвергать себя тяжелым нагрузкам в ходе бесконечных тренировок. В конечном итоге родителям девочки, а также педагогам удалось привить ей любовь к занятию хореографией.

По окончании школы Евгения Образцова была успешно зачислена в Академию русского балета имени Вагановой. Важнейшую роль в формировании уникального стиля будущей артистки сыграло покровительство таких знаменитых педагогов, как Л. Н. Сафронова, М. А. Васильева. Именно они привили талантливой девушке особое чувство исконно российского стиля, который проявлялся у нее на сцене. Своим успехом Евгения Образцова также обязана своему наставнику Н. И. Тагунову, что добивался от ученицы отработки безупречной техники танца, требуя от нее соблюдения жесткой самодисциплины. К своим педагогам из академии звезда балета нередко обращается за помощью по сей день.

Старт карьеры

Евгения Образцова - балерина, которая сразу же после окончания Академии балета получила предложение войти в труппу Мариинского театра. Здесь шефство над нашей героиней с первых же дней работы взяла известный хореограф Нинель Кургапкина.

В 2002 году юная артистка отправилась на свои первые гастроли в Париж. Молодой балерине сразу же досталась главная роль в спектакле «Ромео и Джульетта» постановщика Леонида Лавровского. В последующем этот образ стал настоящей визитной карточкой Образцовой.

Первый серьезный успех

В 2005 году Евгения Образцова решила принять участие в Московском международном конкурсе хореографического искусства. Наша героиня отправилась на состязание самостоятельно, без чьей либо поддержки и сразу же удостоилась золотой награды престижного форума. Стоит заметить, что обойти Образцовой удалось немало достойных соперниц. Именно это достижение в последующем открыло Евгении путь на лучшие мировые сцены.

Развитие карьеры

После победы на хореографическом конкурсе в Москве юной балерине организовали персональные гастроли. Первые выступления состоялись в Соединенных Штатах, где она сыграла главную роль в спектакле «Спящая красавица» постановщика Константина Сергеева. Затем для девушки последовало участие в довольно сложной пьесе «Золушка» итальянского режиссера Карлы Фачии. Выступление Образцовой пришлось по душе широчайшей аудитории. Таким образом, балерина стала регулярно появляться на сцене в качестве приглашенной солистки Римской оперы.

Звездный час артистки

В 2006-м Евгения Образцова получила место в знаменитой артистической труппе Roberto Bolle and friends, где были собраны первые звезды мирового балета. В рамках успешного проекта наша героиня дебютировала на сцене театра La Scala в Милане. Прошел год, и Образцова ступила на подмостки прославленной площадки Arena di Verona, куда попала благодаря личному приглашению выдающейся итальянской балерины Марии Гарофоли.

Съемки в кино

В 2005 году состоялся довольно необычный опыт в карьере Образцовой. Успешная балерина получила предложение сняться в кино. Дебютной работой для Евгении на данном поприще стала роль в киноленте «Красотки» (Les poupees russes) известного режиссера из Франции Седрика Клапиша. Затем, в 2006-м, артистка приняла участие в съемках еще одной картины под названием «Балерина».

Репертуар артистки

Среди наиболее заметных работ Евгении Образцовой на театральной сцене стоит отметить роли в следующих спектаклях:

  • «Ромео и Джульетта» (2003);
  • «Щелкунчик» (2004);
  • «Спящая красавица» (2006);
  • «Ундина» (2006);
  • «Золушка» (2006);
  • «Дон Кихот» (2008);
  • «Симфония до мажор» (2008);
  • «Карнавал» (2008);
  • «Конек-Горбунок» (2010);
  • «Жизель» (2010);
  • «Сильфида» (2011);
  • «Лебединое озеро» (2011);
  • «Шопениана» (2012);
  • «Щелкунчик» (2012);
  • «Евгений Онегин» (2013);
  • «Утраченные иллюзии» (2014).

Евгения Образцова: личная жизнь

Прославленная российская балерина замужем за Андреем Коробцовым - знаменитым скульптором. В свое время молодые люди познакомились благодаря общению в социальных сетях. Будущему замужеству предшествовала довольно занятная история, о которой пойдет речь далее.

Мама Образцовой интересовалась творчеством молодых российских скульпторов. Особенно она была впечатлена памятником Евгению Родионову, автором которого как раз выступал Коробцов. По просьбе матери наша героиня связалась с Андреем в интернете и получила приглашение увидеть скульптуру воочию. После встречи будущие супруги стали общаться и регулярно появляться вместе на публике. Образцова частенько приглашала Коробцова на собственные выступления в театре. Прошло полгода, и Андрей сделал Евгении предложение. Примечательно, что руки и сердца нашей героини Коробцов решил просить прямо на театральной сцене, по окончании спектакля «Онегин».

В настоящее время Евгения Образцова продолжает трудиться на сцене, отрабатывать новые партии. Артистка никогда не ограничивала себя одним амплуа. Поэтому сегодня в ее репертуаре имеются не только образы милых героинь сказок и романтичных девушек, но также роли характерных, сильных персонажей.

Прима-балерина Большого театра, лауреат премии «Золотая маска» и международных конкурсов, специально для вас ответила на наши вопросы о профессии, а также раскрыла некоторые секреты балетного мастерства и чарующей красоты танца.

— Как вы решили стать балериной? Повлияли ли родители на ваш выбор?

— Да, в этом поучаствовали мои родители. Во-первых, они сами – артисты балета, профессиональные танцовщики. Во-вторых, у меня от природы были все данные для балета, поэтому родители скорее проявили инициативу и спросили меня, хочу ли я танцевать. Я была не против, но и не очень за. Сама профессия мне нравилась, привлекала красотой, легкостью, но на деле это оказался очень тяжелый труд…

Можно сказать, что мой первый год в училище прошел даром, поскольку я не старалась, была очень ленивой и не понимала свои задачи. Только спустя год, когда мама, наверное, по совету коллег, отдала меня педагогу-мужчине, все изменилось. Он был очень строгим, принципиальным, и, видимо, его мужское жесткое воспитание помогло мне понять, что от меня требуется, и стать фанатом профессии.

— Вам было трудно в училище?

— Да, очень трудно, потому что с первых дней я поняла, что больше не принадлежу себе. Например, Вагановская школа разительно отличается от обычной, которую я посещала первые три года. В ней в час или два дня ребенок уже свободен и играет со сверстниками во дворе. Из Академии Русского балета имени А.Я. Вагановой я приходила домой, когда уже темнело. С десяти лет я забыла про то, что существует двор и друзья вне балета. Детство закончилось.

— Вы скучали по прежней жизни, завидовали сверстникам?

— Нет, с того момента, как я поняла, чего хочу добиться в профессии, я полностью погрузилась в работу. Я стала настоящим фанатиком, могла заниматься дополнительно, и это меня совершенно не утомляло. О лени я больше не вспоминала, скорее даже мама меня останавливала. С двенадцати лет я слышала от нее только: «Хватит, передохни. Ты устала. Тебе пора отдохнуть». Никогда не было никаких интенций или побуждения к работе. Я вкалывала по собственному желанию, родители даже волновались за мое здоровье.

— Что, помимо строгого педагога, помогло решить, что дальше вы занимаетесь только балетом?

— Ко мне пришло осознание, что у меня для этой профессии есть все данные. Я очень рано поняла, что тяжело стать хорошим танцовщиком, когда нет данных. Таким людям приходится себя ломать, заставлять, работать еще больше, но и это не гарантия успеха. Несмотря на весь труд и усилия, ты все равно можешь вырасти совсем не таким танцовщиком, как хотелось бы, потому что тело дано природой и его нельзя кардинально изменить. Я поняла, что я – как раз тот самый, счастливый случай, когда есть все, и нужно это только развивать.

Это понимание меня сильно стимулировало, поскольку я знала, что пошла в правильную профессию: с этими данными нужно было идти именно туда, не математикой заниматься, не синхронным плаванием, а балетом. Оно не давало мне усомниться: «А вдруг надо было выбрать что-то другое?». Я была уверена, поэтому никогда не сомневалась. Очень важно понять, к чему у тебя есть данные, и заняться именно этой сферой.

— Вы всегда знали, что станете примой-балериной Большого театра и станцуете на лучших сценах, или каждый новый успех был неожиданностью?

— Нет, сказать, что я всегда знала, не могу. Я всегда понимала, что жизнь и судьба не складываются так, как человек определил и решил для себя. Человек предполагает, а Бог располагает. Я помнила это, и все мои последующие успехи: награды, лучшие сцены, спектакли – они для меня все равно каждый раз были сюрпризом. Но при этом я отдавала себе отчет в том, что достаточно поработала и достойна того, чтобы меня пригласили в Гранд-Опера или Ковент-Гарден. Это происходило не случайно, а благодаря моим усилиям и работе.

Хотя каждый раз было ощущение, что я в сказке, истории не про меня. Как будто мечты Золушки сбываются. (Улыбается). Я не могу назвать себя лентяйкой, которая лежала на диване и ждала, пока позовут. Но я никогда не думала, что все будет настолько ярко, такие сцены, контракты, спектакли, о которых я даже не мечтала, а они шли мне в руки. Мне оставалось только принимать их, готовиться и показывать, на что я способна.

— Что помогало вам на профессиональном пути?

— Труд. Мой педагог Нинель Кургапкина всегда говорила, что, каким бы ты ни был: талантливым или бездарным, красивым или страшным, — если ты трудишься, это обязательно воздастся. Даже если год, два, три трудишься, стараешься, выбиваешься из сил, но ничего не происходит, это не повод опускать руки. Если ты честно работаешь в профессии, то так или иначе ты все равно добьешься успеха. Мне кажется, что это правильный девиз. Талант–неталант – неважно. Некоторые талантливые дети очень быстро заболевают звездной болезнью, и никто уже не вспоминает, что этот ребенок был самым талантливым. Но дети, у которых хватает ума не поддаваться на похвалу и не задирать нос, доходят до финиша и побеждают.

— Что вы считаете своим главным достижением?

— То, что я успела почерпнуть и впитать от своих учителей. Если я слышу комплимент в свой адрес, то я искренне благодарю педагогов.

— Считаете ли вы себя полностью самореализовавшимся человеком?

— Всегда нужно к чему-то двигаться. Сказать, что я всего достиг, — значит закончить… Я думаю, что если бы я сейчас заканчивала, то я бы в любом случае смогла бы подвести какую-то черту, поскольку сделано очень много, но до предела пока далеко. Планов еще очень-очень много.

— Есть ли у вас профессиональная мечта?

— Пока все мои профессиональные мечты – это исполнительское искусство, спектакли, которые я пока не сделала, но хотела бы сделать. Я мечтаю как о ныне существующих спектаклях, так и тех, которые пока никто не ставил, но хотелось бы, чтобы их поставили специально для меня, и я могла бы воплотить совершенно новый образ. Например, был бы воплощен какой-то необычный для балета персонаж или сюжет, и мне бы посчастливилось стать первой исполнительницей.

— Есть ли миссия или цель у вашего творчества? Хочется ли вам что-нибудь передать зрителю?

— Безусловно. Если бы мне не хотелось что-то передать, то я бы не считала себя балериной. Если нет сверхзадачи, то непонятно, зачем заниматься этой профессией. Если не о чем, то зачем? Этот вопрос должен задавать себе каждый исполнитель, и я себе его всегда задавала. Если этот вопрос не задается, а человек выходит на сцену ради самого выхода, тогда такое искусство ничего не стоит, это ерунда и ремесло в плохом смысле слова.

Для меня любая роль – это история, которую я хочу рассказать, и моя главная задача – правильно донести ее до зрителя, чтобы ее поняли, и спектакль не прошел даром. Любое искусство должно просвещать…

Есть еще антиискусство, к которому я отношусь негативно. Чтобы не было антиискусства, я не хочу делать ничего плохого. Есть роли и сюжеты, за которые я никогда не возьмусь, потому что считаю их нравственно низкими и бесполезными. Они ничего не дают человеку или подают плохой пример, негативную трактовку жизни. Поэтому я очень разочарована в современном драматическом театре, потому что в нем появляется очень много антиискусства. И свою миссию вижу в том, чтобы нести что-то светлое и полезное.


Балет «Ромео и Джульетта»

— Есть ли у вас любимая роль, в которой вы полностью раскрываетесь?

— Я не могу выделить одну. Какую бы роль я ни делала, особенно из множества любимых, я руководствуюсь принципом Станиславского: «Я в предполагаемых обстоятельствах». Я полностью растворяюсь в персонаже, будь то Маргарита из «Дамы с камелиями», Джульетта, Татьяна из «Онегина». Каждый раз я проживаю совершенно новую жизнь и стараюсь быть той, о ком произведение писалось. Я даже ничего не привношу своего, я проживаю ее так, как если бы я сама была Татьяной Лариной. Все достоинства и недостатки героинь просыпаются во мне по мере подготовки роли, потому что подготовка – это не день и не два, а долгая кропотливая работы вне стен репетиционного зала: в голове, сердце, душе. Каждый день ты проживаешь жизнь новой героини. Я растворяюсь в ней полностью и представляю миру уже не себя, а ее.

— Пришлось ли вам чем-то пожертвовать на профессиональном пути?

— Наверное, как таковых жертв у меня не было. Может, они и были, но я их таковыми не считаю. Нет ничего такого масштабного, о чем бы я сожалела и говорила, что из-за профессии у меня этого нет. Профессия мне очень дорога, но самое главное для женщины – быть женщиной и иметь семью. Этим мне не пришлось, слава Богу, пожертвовать, так что я ни о чем не жалею.

— Были ли вы неудачи в вашей карьере?

— Неудачи, безусловно, были, и они были разными. Я человек, который склонен преувеличивать, и преувеличивает в основном отрицательные моменты. Мне кажется, что я часто перегибаю палку. Иногда я относила к неудачам то, что затем после правильного осмысления и оценки оказывалось большой удачей. Поэтому считаю, что без «падений» не мыслима никакая творческая жизнь. Все одним белым цветом выкрашено быть не может. Если произошла ошибка один раз, то это повод все переосмыслить и в следующий раз ее не допустить.

— Что самое приятное в вашей работе?

— Конечно, реакция зрителей. Та самая энергетическая отдача, которая происходит в конце. Весь спектакль ты отдаешь силы зрителям, кажется, что отдаешь целую жизнь. В конце все это возвращается вдвойне с аплодисментами, благодарностью зрителей, которые потом встречают у служебного входа или становятся поклонниками. Наверное, это самое прекрасное и приятное.

— Что вы чувствуете в тот момент, когда выходите на поклон и весь Гранд-Опера вам аплодирует?

— Наверное, это можно назвать эйфорией. (Улыбается).

— Что самое сложное в вашей работе?

— Работа. (Смеется). Самое сложное – не лениться. Что бы ни происходило, как бы плохо или хорошо тебе ни было, заболел ты или устал, получил травму или болят ноги, ты все равно идешь и работаешь. Балетная профессия такова: если ты пропустил день – теряешь форму, пропустил неделю – считай, что вылетел из обоймы. Если пропустил месяц, то ломаешь тело заново, чтобы вернуться в форму. Достичь пика балетной формы крайне сложно, и потом приходится ее постоянно поддерживать.

В день два часа чистых репетиций, ежедневный часовой класс, спортзал, работа в зале – постоянные изнурительные физические нагрузки, не говоря уже об эмоциональных.


Балет «Дон Кихот»

— То есть у вас минимум пять часов тренировок каждый день?

— Да, если обобщить, примерно так. В 10-11 начинается класс, он длится час, в некоторых театрах полтора часа. Класс – это очень интенсивная зарядка. После него – двухчасовая репетиция. Потом примерка, на которой приходится стоять. Потом еще репетиция два часа. И возможно, вечером после всего этого будет спектакль. Если спектакля не будет, то дома перед сном снова надо сделать ряд упражнений, поддерживающих форму.

У меня было две серьезные травмы — все время поддерживаю в форме колени. Я еще езжу в реабилитационный центр, в котором на специальных тренажерах делаю гимнастику и различные процедуры. Очень часто, когда я прихожу домой, у меня уже нет ни желания, ни времени заниматься чем-то другим. И каждый мой день выглядит именно так. Для кого-то со стороны это может показаться пыткой физическим трудом, а для нас это норма жизни.

Если у меня бывает выходной, я могу целый день лежать и на следующий день даже не осознаю, что я отдыхала. Тело не отдохнуло, а просто подольше полежало в горизонтальном положении, а сама я просто выспалась.

— Расхожие мифы о жесткой и даже жестокой конкуренции между балеринами – правда или вымысел?

— Наверное, ни одна профессия не лишена издержек. В ней есть как светлые, так и темные стороны. Я считаю, что в любой профессии, в которой есть место конкуренции, будь то офисный сотрудник, балерина, актриса и кто-то другой, будут не самые простые отношения. Возможно, здесь действительно нет места искренней дружбе, хотя я видела множество примеров, где она была. Но, наверное, всегда есть место небольшой конкуренции.

Я вижу достоинства коллеги, признаю их, и это вызывает даже не зависть, а желание работать над собственными недостатками. Но вряд ли я буду с этим человеком искренне дружить. Дружба – интимная вещь, другу можешь доверить секреты, тайны, позвонить ночью с просьбой о помощи. В балете у меня нет подруг, кому я буду звонить среди ночи или делиться тайнами, но это естественный результат конкуренции. Однако ни с какой подлостью, низостью, стеклами в пуантах и пр. лично я не сталкивалась.

— Насколько травмоопасен балет?

— Балет — очень травмоопасная профессия. Есть легкие, сложные, очень сложные травмы, есть профессиональные заболевания. Часто в конце карьеры балерины мучаются от артрозов, артритов и подобных заболеваний. Многие страдают от проблем со спиной и позвоночником. Но они есть даже у обычных людей, а у балерин нагрузка на организм в разы больше.

Но опять-таки — кто как работает, кто как себя бережет. Некоторые так эксплуатируют тело, так отдают себя профессии, что к сорока годам превращаются в «старичков». К любому доктору приходит балетный человек, если не говорит, что балетный, то доктор ужасается изношенности суставов, связок и всего организма. Если признается, что балетный, то все вопросы снимаются.

— Если ребенок мечтает заниматься балетом, как помочь, что сделать и куда пойти учиться?

— Если ребенок хочет заниматься балетом, то нужно понять это до десяти лет, потому что потом уже слишком поздно. Но независимо от возраста, можно отдать его в танцевальный кружок: не в гимнастику, не спорт, а именно танцы, чтобы у него развивались танцевальные данные, актерское мастерство, выразительность, музыкальность – это важнее всего. Возможно, лучше всего отдать ребенка в музыкальную школу и секцию танцев. Важно развить танцевальность и музыкальность.

Второй шаг – в десять лет поступать в профессиональное училище. Можно прийти на прием, ребенка посмотрят и скажут, есть у него данные или нет. Если данных категорически нет, то лучше не делать попыток насильно запихать ребенка в училище, поскольку это грозит травмами и личной трагедией. Если ребенка отчислят в процессе обучения – это гораздо большая травма, чем если он просто не поступит. Я считаю, что в балет стоит идти только при наличии всех данных и желания ребенка.

Балет «Дон Кихот»

— Что бы вы посоветовали будущим балеринам, которые сейчас учатся и мечтают достичь вашего успеха?

— Трудитесь, трудитесь и трудитесь. Работать, работать и работать. Если есть желание, то оно не должно быть просто розовой мечтой, с которой девочка бегает и говорит, что будет балериной. За этими словами должно стоять очень твердое решение и совсем не детский характер. В совсем юном возрасте придется быть ответственной и взрослой. Если вы приняли столь серьезное решение, то теперь только трудиться и идти вперед.

— Как балеринам удается совмещать столь жесткий характер и потрясающую женственность?

— Наверное, в этом и кроется тайна этого искусства. Педагоги нам всегда говорили, что зритель не должен видеть ваши усилия. «Вы много работаете, выполняете немыслимые физические нагрузки, но только в зале вы можете показать, что устали, у вас закрываются глаза, и вы больше просто не можете. На сцене никто и никогда не должен догадаться, каким трудом все достается. Какой бы по сложности элемент вы ни выполняли, ни один зритель не должен заподозрить, что это тяжело».

Поэтому часто зрители приходят и говорят: «Вы такая легкая, невесомая». И многим мамам хочется отдать девочек в балет. Им кажется, что нет ничего прекраснее, чем быть балериной. Девочки, которые знакомы с балетом, понимают, каким трудом все дается.

Нас этому учат. Мы должны скрывать труд и затраченные усилия. Поэтому нас и учат восемь лет – весьма большой срок.

— Имея столько выдержки и целеустремленности, вы часто плачете?

— Когда мне нужно сдержаться, я сдержусь в любом состоянии. Но если я одна и мне ни перед кем не надо скрывать эмоции, то я очень сентиментальна и могу запросто заплакать. Особенно когда смотрю военные фильмы или слышу военные песни, стоит услышать – уже готова заплакать. Здесь мне порой не скрыть своих слез, даже в общественном месте. К примеру, на День победы…

— Вы волнуетесь перед выходом на сцену?

— Да, конечно. Волнение все время меняется. Иногда бывает совсем как в первый раз. Иногда я могу станцевать серию спектаклей в хорошем расположении духа с ощущением полной уверенности в себе. Из десяти спектаклей девять будут уверенными, а на десятый я буду трястись, как будто бы я никогда не танцевала на сцене. Удивительно, я не могу это объяснить. Бывает очень по-разному.

— Если бы ваш ребенок пришел к вам и сказал, что мечтать танцевать в балете, как бы вы отреагировали?

— Я бы отреагировала положительно. Если ребенок хочет, то почему бы и нет. Я не пошла бы против. Но сделала все возможное, чтобы, во-первых, ребенок прошел небольшой экскурс в мир балета, а, во-вторых, сам принял решение. Плюс, как родитель, я бы рассказала обо всех минусах этой профессии и постаралась бы донести всю ответственность, которую он берет на себя.

— Если бы вы могли по мановению волшебной палочки сменить профессию, сделали бы вы это и на какую?

— Если бы и сменила, то только на драматическую актрису, потому что хотела ей стать.


Балет «Лебединое озеро»

— Хотелось бы в будущем еще сняться в кино или сыграть в театре?

— Да, хотелось бы. (Улыбается). Конечно.

— А кого?

— Наверное… Меня всегда привлекала Татьяна Ларина. Я бы хотела сыграть ее. (Улыбается).

— Кем вы видите себя через пять лет?

— Через пять лет в первую очередь я бы хотела стать мамой. Во-вторых, хотела бы еще больше преуспеть в профессии, исполнить роли, которых пока нет в репертуаре. Появиться на еще неизведанных площадках и вновь выступить там, где уже бывала: Париже, Лондоне, Нью-Йорке, Милане.

— Несколько слов на прощание всем любителям балета, театра и вашим поклонникам…

— Я всем пожелаю удачного театрального сезона. Чтобы выбор спектаклей всегда был правильным, чтобы они вызывали удовольствие, несли что-то светлое и полезное. И просто самых прекрасных эмоций от театра. Истинные театралы – люди очень тонкие. Важно, чтобы таких людей было больше, больше культурных людей не со снобизмом, а с пониманием искусства.

— Как его можно выработать?

— Нужно понять, что тебе нравится. Когда я была маленькой, я старалась воспитать этот вкус. Брала видеозаписи, посещала спектакли, сравнивала их. Например, мне нравился молодой Рудольф Нуреев, я им восхищалась. Но Нуреев преклонных лет меня не впечатлял. Я не могла об этом сказать, стеснялась, ведь он выдающийся танцовщик. Позже я поняла, что у меня все правильно, я научилась оценивать, сравнивать, понимать разницу и выработала свое отношение к искусству.

С Евгенией беседовала Ирина Замотина

Фото: из личного архива Евгении

ЕВГЕНИЯ ОБРАЗЦОВА

Беседу вела Мария Разгулина. Фотографии Ивана Джабира.

Среди прихожан храма святой мученицы Татианы множество творческих людей, и сегодня мы рады вам предложить интервью с одной из них - прима-балериной Большого театра Евгенией Образцовой.

Евгения Образцова родилась в 1984 году в Ленинграде в семье артистов балета Михайловского театра. В 2002 закончила Академию русского балета им. А.Я. Вагановой и была принята в труппу Мариинского театра, где в первый же сезон станцевала главную партию в балете «Ромео и Джульетта». В 2006 получила национальную театральную премию «Золотая маска» за роль Ундины в одноимённом балете французского хореографа Пьера Лакотта. Как приглашённая солистка выступала с труппой Королевского балета в театре Ковент-Гарден и в Парижской национальной опере. С 2012 года - прима-балерина Большого театра.

В преддверии Нового года и Рождества нам удалось встретиться с Евгенией Образцовой, чтобы расспросить у неё о жизни прима-балерины Большого театра, любимых ролях, новом художественном руководителе балетной труппы и, конечно, о том, как пришли к вере и сама Женя, и её муж скульптор Андрей Коробцов. Интервью проходило на исторической сцене Большого театра, и ещё по дороге фотограф Иван Джабир и корреспондент сайт Мария Разгулина убедились, что подготовка к «Щелкунчикам» идёт полным ходом: во Вспомогательный корпус вносили канделябры для вальса из второго акта, а за сценой в больших пластиковых коробках уже складированы барабаны - совсем скоро армия Щелкунчика должна будет сразиться с войском Мышиного короля.

— Женя, в связи с тем, что сейчас в Большом театре сезон «Щелкунчиков», мой первый вопрос - насколько проще настраиваться на блок спектаклей? И как Вы в принципе относитесь к блоковой системе и к репертуарному театру, который подразумевает постоянное чередование разных спектаклей? Что проще с точки зрения балерины?

— Вы знаете, бытует мнение (скорее мнение руководства), что легче танцевать блоки, потому что спектакль один, и его легче сохранять на высоком уровне. Кордебалет, миманс, разные действующие лица - они находятся в хорошей форме и из неё не выходят на протяжении всего блока. Что касается меня, я как ведущая балерина скажу, что я не люблю блоки. Я не люблю исполнять один и тот же спектакль более двух раз подряд. То ли я быстро эмоционально устаю, но мне хочется смены - смены образа, спектакля, музыки. Поэтому для меня блок скорее тяжелее. Я предпочту за неделю станцевать два-три разных спектакля, нежели один и тот же. Хотя, конечно, физически это должно быть проще - минимум репетиций, максимум выходов на сцену и непосредственно творчества.

— Обычно сколько спектаклей в неделю - это норма для прима-балерины?

— Мы исчисляем не неделями, а скорее месяцами, и всё очень по-разному. Бывает в месяц всего один спектакль, а бывают месяцы очень насыщенные, может быть до пяти спектаклей, даже более. Это скорее зависит не от балерины, а от репертуара. Не все спектакли одна балерина может танцевать. Но есть ещё и гастроли. Если совмещать собственную гастрольную деятельность и выступления в театре, за месяц можно выйти в очень большом количестве спектаклей.


— А когда вы танцевали «Сильфиду» с балетной труппой Парижской оперы? В Парижской опере ведь в принципе только блоковая система - месяц или даже полтора показывают один спектакль с разными составами. Сколько у Вас там было спектаклей на протяжении какого времени?

— В Париже сначала у меня было два спектакля, но потом оказалось, что там многие балерины больны и не вышли на сцену. И мне предложили ещё два спектакля. То есть их оказалось больше, чем я ожидала. И всё прошло довольно легко. Когда приезжаешь как гость, то это легче переносить. Но лично моё мнение - для меня эмоционально очень трудно танцевать блок спектаклей. Мне кажется, что я в этом всё сказала, ну почему надо ещё и ещё раз? И от разу к разу я всё больше от себя требую, и это меня немножко раздражает (смеётся) . Мне хочется выйти на сцену очень свежей, так соскучиться по данному персонажу, роли, чтобы высказать всё, а не копаться в мелочах.

— Ваши роли меняются со временем? Какие-то роли Вы танцевали в Мариинском театре, теперь танцуете здесь в Москве. Какие-то изменения происходят в связи с приобретением опыта, не только танцевального, но и актёрского?

— Да, конечно. И если есть какой-то адекватный перерыв в исполнении спектакля (например, я исполнила спектакль осенью и в следующий раз буду исполнять его весной), успеваешь соскучиться и успеваешь проанализировать. Я беру свою запись, я смотрю, я думаю, в каком настроении я танцевала этот спектакль осенью, какой была моя героиня. До весны у меня есть время заскучать по ней и что-то изменить к лучшему. Возможно, я что-то успею пережить за этот отрезок времени, и весенняя героиня будет совсем другой.

— Сейчас у Вас много разных ролей в Большом театре, а есть самая любимая?

— Трудно назвать самую любимую…

— А о чём мечталось из ролей, что воплотилось в жизнь?

— О многом мечталось. Например, Никия в «Баядерке». Я не была уверена в том, что смогу передать то, как вижу героиню. Но получился один из лучших моих спектаклей, премьер. Здесь огромную роль сыграл мой педагог - Надежда Грачёва, которая в своей карьере была лучшей Никией. И она настолько сроднилась со своей героиней, что очень тонко передала её мне. Мне оставалось только открыться и получить. Не быть замкнутой, не быть невнимательной, а каждый нюанс перенять. Если бы не она, не знаю, что получилось бы. Я обычно смотрю на свою запись и иногда думаю: «Боже мой, нет ни одного живого места, это всё ужасно. Надо всё переделать!» А «Баядерка» — один из тех спектаклей, включая запись которого, я думаю: «Это как же надо было меня так научить, так объяснить, чтобы так получилось?!» Безусловно, есть ещё над чем работать, но концепция, структура роли очень крепкая. Я не могла представить себе, что в «Баядерке» так будет. Есть спектакли, близкие мне, - «Спящая красавица», «Сильфида», «Жизель». «Баядерка» казалась мне чем-то экзотическим. Я не знала, смогу ли эту восточную женщину, жрицу воплотить на сцене. А получилось.

— Тогда вопрос про педагога. Здесь тоже наша система отличается от западной. У нас один и тот же педагог работает с артистом, всегда опекает ученика/ученицу, а у них определённый педагог отвечает за конкретный спектакль и репетирует со всеми артистами. Вам как приме какой подход нравится больше?

— Мне нравится, когда с балериной работает её индивидуальный педагог. Это человек, который знает эту конкретную балерину. Это, конечно, замечательно, когда знаток спектакля может репетировать со всеми артистами и говорить, как нужно исполнять. Но никто кроме своего собственного педагога, который репетирует с тобой годами, не знает лучше твои сильные и слабые стороны. Я за индивидуальное творчество: педагог со своей ученицей или учеником, и он выстраивает роль, разговаривает как об актёрской составляющей, так и о технической.

— Женя, вы покинули Петербург и Мариинский театр ради Москвы, Большого театра. Это судьба многих балерин, начиная с Марины Семёновой и Галины Улановой и заканчивая Светланой Захаровой в наши дни. Какая мотивация была лично у Вас? И насколько тяжело дался этот переход?

— Мариинский театр так и останется для меня родным театром, местом, в котором меня взрастили, научили всему. Я пришла туда выпускницей с самой высокой оценкой в классе, но всё-таки театр - это другое. Каким бы замечательным ты ни был выпускником, ты ещё должен оказаться артистом. Мариинский театр воспитал во мне правильное восприятие спектакля, вкус. А переход… Мне не хватало новых спектаклей, не хватало разнообразия. Всё, что можно было станцевать в Мариинском театре, я станцевала. Я могла бы ждать каких-то спектаклей год за годом, но карьера балерины - это очень короткий отрезок времени. Нельзя ничего ждать. А там сезон за сезоном ничего не происходило. Хотелось чего-то нового. И это новое я получила в Большом театре. Здесь был такой букет премьер. Во-первых, я станцевала все свои спектакли, но в других редакциях - «Спящую красавицу», «Жизель», они все вернулись ко мне. Я ничего не потеряла, а только приобрела. Добавились «Онегин», «Дама с камелиями», «Драгоценности»… «Баядерку» ту же я впервые станцевала здесь в Большом. За этим я собственно и ехала. И нисколько не жалею.

— Когда Вы учились в Академии им. А.Я.Вагановой, у Вас были какие-то кумиры в профессии, люди, на которых хотелось равняться? Может быть, не из балерин прошлого, а из тех, кто танцевал на тот момент?

— Для меня была огромным примером Ульяна Лопаткина. Она танцевала тогда, и она, слава Богу, танцует и сейчас. И не утратила своей необыкновенной изысканности. Ей когда-то дали премию, была такая премия, называлась «Божественная». Удивительно, насколько человек соответствует названию приза, который ему дали. Она настолько одарённая, красивая, утончённая, трудолюбивая и как человек очень приятная.

— А сейчас кем из коллег восхищаетесь?

— Я очень люблю артистов Парижской оперы. С ними у меня самые тёплые отношения. Матьё Ганьо, мой ровесник, замечательный «благородный танцовщик». Настолько у него развит вкус! Матиас Эйман - тоже мой партнёр. Я вообще всеми восхищаюсь - всем поколением Парижской оперы, которое чуть старше и чуть моложе меня. Они все вызывают желание подражать, быть не хуже.

— Если говорить о партнёрах, то кто самый любимый партнёр? И с какими может быть проблемами сталкиваются партнёры на сцене? Я смотрела недавно видео из класса Николая Цискаридзе, когда он ещё был здесь в Большом театре, и он говорил о том, как вы первый вместе танцевали «Жизель»: «Понятно, что у нас очень большая разница в возрасте театральном, опыте и, конечно, разница в росте. И ей приходилось прилаживаться ко мне, но Женя такой внимательный и вдумчивый человек!» Вот в смысле партнёрства какие сложности возникают, и как их удаётся преодолеть?

— Проблема в росте для балерины может быть, только когда партнёр ниже её. Я танцевала с несколькими партнёрами, которые были ниже меня, и это было не очень удобно. Если вы исполняете роли влюблённых, трудно смотреть на своего возлюбленного сверху вниз. Я как правило ниже своих партнёров, и, когда бывало наоборот, для меня это было немножко мучительно. Я ощущала себя огромной и несуразной. А когда партнёр выше и значительно выше, я, наоборот, только люблю, потому что это очень красиво, очень романтично. А для партнёров… У них свои нюансы. Высоким мальчиком действительно тяжелее поднимать маленьких балерин, потому что им приходится приседать сильнее. А когда партнёрша высокая, она на уровне их рук, и меньше физических затрат. Хотя все говорят: «Она же маленькая, она лёгкая, тебе с ней легче!» Легче в плане физики - легче поднять на вытянутую руку, но управлять ею тяжелее. Один из самых любимых партнёров для меня - Андриан Фадеев, премьер Мариинского театра. К сожалению, он уже больше не танцует. У него была серьёзная травма, и последствия этой травмы не дали ему долго танцевать, он ушёл довольно рано, в 35 лет или 36… Но остался он для меня как эталон принца. С необычайной внешностью молодой человек, как настоящий принц из какой-то сказки - белокурый, с огромными глазами, всегда искренний, очень-очень внимательный в партнёрстве. Мы с ним танцевали «Ромео и Джульетту», танцевали «Щелкунчик», не так много, но в сердце он остался одним из тех партнёров, которыми я по-настоящему восторгалась.

— С точки зрения того, кто когда уходит со сцены, есть ведь разные ситуации - кто-то уходит рано, потому что не хочет выходить в плохой форме, а кто-то танцует в уже вполне пенсионном для балерин и танцовщиков возрасте за сорок. Как Вы к этому относитесь и думали ли уже про себя, как долго Вы будете выходить на сцену?

— Я, конечно, буду отталкиваться от собственных возможностей. Неважно, сколько тебе лет, важно, насколько молодо твоё тело. В принципе танцевать можно и до 50 лет. Вот раньше балерины выходили в сложнейших классических спектаклях и в 50, и в 55. Вот юбилей Кургапкиной, её бенефис. «Дон Кихот». Нинель Александровне 57 лет! Это впечатляет, и не придраться, она танцует и всё делает. Если ты можешь быть интересным зрителю в своём возрасте в том или ином спектакле - почему нет? Но если есть сомнения, с чем-то ты уже не справляешься - зачем тогда делать? Я не за то, чтобы уходить в определённое количество лет, а за то, чтобы себя со стороны адекватно наблюдать.

— Женя, что Вы думаете об амплуа в балетном театре? Сейчас это очень размытое понятие: лирические балерины танцуют бравурный «Дон Кихот», техничные выходят в партии Жизели…

— Всё это сложно. Не мы решаем, в каких спектаклях выходить, а художественный руководитель. Человек, который смотрит и говорит: «Ты нет, ты да». Вообще, я считаю, что амплуа - это выдумка. Есть, конечно, вещи, которые нельзя отрицать. Скажем, мальчик низкого роста с не самыми лучшими пропорциями - не принц. Конечно, он не может быть принцем, если похож скорее на шута. Но давайте возьмём состоявшуюся балерину. Какая разница, какого она роста, если она хорошая балерина? А если она ещё вполне способна передать характер той или иной героини? Откуда Вы можете знать - может она станцевать, к примеру, Кармен или нет? Даже если она успешна в своих лирических и романтических ролях. Нужно дать артисту показать, на что он способен. Это так интересно, когда человек берёт кардинально другой образ и убеждает в нём. Если не убеждает, можно посмотреть один раз или два и сказать: «Да, действительно, ты исключительно романтический или комедийный или ещё какой-то». Но есть такие артисты, для которых амплуа не существует.

— А хотелось бы пойти на такие эксперименты? Станцевать в той же «Баядерке» не Никию, а коварную Гамзатти?

— Конечно! Это вообще очень даже моё. Когда я наконец станцевала «Лебединое озеро», мне интереснее и ближе была Одиллия, чем Одетта. Мне казалось, что её можно сделать такой разной! У меня было два спектакля в тот момент в разных редакциях: редакцию Бурмейстера в Музыкальном театре им. К.С.Станиславского и Вл.И.Немировича-Данченко и редакцию, близкую к редакции Мариинского театра. И у меня были две совершенно разные героини. У Бурмейстера она воплощение зла, чёрный лебедь, у неё даже улыбки не было. Я показала запись своему педагогу в Мариинском театре (она была незнакома с этой редакцией), и она сказала: «У тебя получилась очень коварная Одиллия, я не согласна с таким образом. Зигфрид не полюбил бы тебя! Ты настолько холодная, настолько отрицательный персонаж. Ты же должна его обольстить!» Я сказала: «Вы не понимаете, это другая редакция! Это в Мариинском театре она обольстительная прелестница. А здесь она какой-то холодностью, притягательностью этого принца пленит». А потом я делала редакцию Мариинского театра на гастролях с Кремлёвским балетом в Греции, и вот там была действительно коварная, но очень милая и приятная обольстительница. Мне так это было интересно! Я это чувствую, не только Сильфиду и Жизель, но и это тоже. Вот если самой себе задать вопрос, что не моё амплуа, то это то, в чём я чувствую себя скованно. Такое тоже есть. Но в Одиллии в «Лебедином озере» мне нравилось то, что я делала. Я чувствовала, что была права.

— Возвращаясь к вопросу о художественном руководителе. Совсем скоро новым художественным руководителем балетной труппы Большого театра станет Махар Вазиев. Вы уже с ним работали в Мариинском театре. Чего Вы ждёте от Махара Вазиева, какой он руководитель? И чего нам ждать от эпохи Махара Вазиева в Большом театре?

— Махар Вазиев - человек принципиальный, человек со своими убеждениями. Я его знала, когда он работал в Мариинском театре, и он непосредственно меня принимал в театр. То есть для меня это был человек, которого надо было бояться. Его все боялись, и это хорошо, потому что это авторитет. Это замечательно, когда ты понимаешь, что тебе не всё позволено, и, чтобы выйти в какой-то роли, тебе надо будет очень много поработать для этого. Мне нравилось в нём то, что просто так ты ничего не получал, зато получал школу жизни. Я не знаю, будет ли он сейчас так же строг. С тех пор он руководил балетной труппой Ла Скала, это театр с другим мышлением, там другой менталитет, страна. Но что в нём осталось (и я это видела, когда он пришёл знакомиться с труппой) - он человек своих убеждений, и, чтобы его убедить, надо будет постараться. А это замечательно, когда есть здоровая конкуренция, есть возможность показать себя.

— Каких премьер, каких спектаклей Вы ждёте?

— Репертуар Большого театра я не выбираю. Для балерин есть удачные годы, есть менее удачные. Сейчас для балерин было несколько удачных очень спектаклей, премьер, которые ещё в театре сохраняются, и дай Бог им подольше быть. Что принесёт Махар Вазиев? Я думаю, что он принесёт хорошие спектакли, потому что при нём в Мариинском театре был очень хороший репертуар, было много Баланчина, было безумное разнообразие спектаклей! Такого репертуара, как в Мариинском театре, не было нигде в то время, когда я приходила туда. Просто глаза разбегались. Работы много, все куда-то попадали, никто не скучал. Не знаю, как будет в Большом театре, потому что есть ещё финансовые возможности, есть ещё другие факторы, о которых мы, артисты, не знаем. Но, помня его… Выбор у него всегда был отменный! Надеюсь, что он порадует и зрителей, и артистов.

— Замечательно!? Было ли это выбором Ваших родителей? Или это Ваше собственное решение?

— Конечно, родители. В первую очередь, мама. Она была верующим человеком всегда, но воцерковилась и стала ходить в церковь от души, по-настоящему в уже очень взрослом возрасте, после моего рождения. В этом мне очень повезло, потому что, когда я родилась, мама меня начала воспитывать с детской Библии. Самые яркие воспоминания - не детские книжки, а именно детская Библия с картинками, с историями для меня очень интересными, познавательными. Я помню, мы всегда причащались в четверг перед Пасхой, Великий Четверг. Мама говорила: «Надо всегда причащаться в этот день». И мне казалось, что причащаться нужно один раз в год, в этот день (смеётся) . Потом мама что-то уже больше узнавала, говорила: «Нет, Жень, не только в этот день». То есть она меня всегда так наставляла, и благодаря ей в более взрослом возрасте я что-то понимала сама. И сама себе отдавала отчёт, что, вот, давно не причащалась, пора причаститься.

И ещё мне очень повезло, что в Петербурге я стала дружить с ребятами из церкви Иоанна Кронштадтского. Там был такой замечательный батюшка, отец Николай. Он собирал молодёжь и знакомил их просто для общения, для дружбы, кто-то там даже создавал семьи в этой общине. И ребята общались очень тепло. Для меня это было так необычно, потому что я за предела театра никуда не выходила: вот работала-работала-работала, дома сидела… Или куда-то с друзьями ходила гулять, в боулинг, например. А вот с появлением этих ребят мы стали куда-то ездить вместе, какие-то делать благие дела. Мы, помню, с каким-то посланием поехали в Псков. В жутко морозную зиму, в минус двадцать пять. Я ещё думала: «Куда я еду?!» Это был мой единственный выходной… Представляете, балерине в выходной надо выспаться, ноги кверху, массаж, бассейн или там баня. А я в пять утра сидела в непонятном каком-то транспорте, мы куда-то ехали… Я сначала себя ругала, думала: «Куда я еду? Чем я занимаюсь?» А потом, когда мы приехали в Псков, мы делали пикник на снегу прямо, выполняли какие-то поручения батюшки, встречались с разными священниками, они нам показывали храмы. На колокольню какую-то мы забирались. И я думаю: «Какая же жизнь интересная, оказывается!» И благодаря этим ребятам я намного больше в веру окунулась.

Так трудно сказать — «пришла к вере». К вере всю жизнь надо идти, наверное. Трудно с такой профессией каждое воскресенье быть в церкви. Трудно, например, держать пост в пище. Кажется, что, вот, балерина ничего не ест. Я очень даже ем (смеётся) . Очень много нюансов. Вот, благодаря родителям; людям, которые встречаются в жизни; каким-то примерам. Той же Ульяне Лопаткиной, которая человек воцерковленный, верующий и как никто помогающий советом. Мне Ульяна в жизни дала, наверное, совета три, которые я на всю жизнь запомню, и они на тот момент были такими своевременными! Она могла подойти и в нужный момент сказать: «Знаешь, сделай так. Лучше сделай так. Подумай». И не настаивала на этом. И этого оказывалось достаточно. А спустя годы ещё больше начинаешь понимать: «Боже мой, как замечательно, что я её тогда послушала!» Ведь иногда, когда человек со стороны что-то советует, хочется от него отмахнуться в первый момент, сказать: «Почему Вы вообще участвуете в моей жизни? Я сам решу!» Но это чревато. Какие-то люди посылаются нам Богом, а какие-то от лукавого. Это тоже нужно понимать. Для этого нужно и опыт духовный какой-то иметь.

— А как в Москве Вы попали в Татьянинский храм?

— Благодаря Андрею - моему мужу. Андрей уже был знаком с отцом Владимиром Вигилянским. Чуть позднее уже узнала его и я. Когда мы познакомились с Андреем, сказать, что он был воцерковленным человеком, не могу. Когда я ему сказала: «Давай пойдём причастимся!», он сказал: «А что это? Объясни мне». А потом спустя какой-то очень короткий промежуток времени, меня поразило, что Андрей каждое воскресенье, и не только воскресенье, присутствует на службах, он причащается, он как штык стоит, чего о себе сказать не могу (смеётся). Я сказала: «Андрей, а как тебе это удаётся? Ты вчера только буквально спрашивал, что к чему, и вот пожалуйста!» Он говорит: «Ты знаешь… Там так хорошо! Особенно когда выходит отец Владимир, такой высокий, произносит возгласы - и всё, я стою как завороженный, и мне ничего не нужно, я стою, слушаю…» И я тогда говорю: «И меня возьми!» А я ходила в другой храм, поближе к дому. Иногда даже в другие, где служба в более удобные часы, чтобы успеть на работу, мне же как-то нужно ещё после литургии успеть на работу. Что самое ужасное, воскресный день - для меня не выходной, у меня выходной понедельник в театре. И всё, в следующий раз он говорит: «Конечно, пойдём вместе!» И мы стали ходить вместе, и Татьянинский храм стал таким для нас родным. Всех там теперь знаем. Так приятно и тепло, когда ты приходишь в храм, а тебя там узнают, и ты узнаёшь людей…

— Да, мы Вас всегда видим вместе с Андреем, поэтому у меня будет ещё один вопрос - а как вы познакомились?

— Вот всё благодаря родителям. Знаете, какую роль они играют в жизни своих детей? Мама мне как-то совершенно случайно сказала: «Смотри, молодой скульптор сделал скульптуру Евгения Родионова!» Мама очень интересовалась жизнью Евгения Родионова, очень хотела познакомиться с его матерью. Восторгалась его подвигом, сокрушалась о его такой смерти, и для неё было очень интересно познакомиться с его мамой… И вот она говорит: «Смотри, я нашла в интернете, что, оказывается, уже есть памятник, то есть его, наверное, где-то установят! Сделал его молодой скульптор Андрей Коробцов. Как бы вот разыскать, посмотреть это? А может быть, и с мамой Евгения можно познакомиться?» Я стала искать, и нашла Андрея где-то в интернете. Прочла, что он выпускник Академии живописи, ваяния и зодчества Глазунова, и что работа конкретная находится в Камергерском переулке. Нашла его через какую-то сеть, что-то написала: «Так и так, можно увидеть Вашу работу? К сожалению, не могу похвастаться, что я интересуюсь, но вот мама моя очень интересуется». И через какое-то время он мне ответил: «Давайте я Вам покажу. Я там занимаюсь, приходите, я покажу». Так мы и встретились. Я пришла, потом привела маму, потом мы стали общаться, я говорю: «Андрей, ну а Вы были в Большом театре?» «Никогда…» Следующее приглашение было уже моё, я его пригласила на «Щелкунчик» как раз, мы стали общаться… А через полгода Андрей уже сделал мне предложение, на сцене Большого театра. Что удивительно, он такой скромный, я не могла представить, что он решится на такой жест. Была премьера балета «Онегин», он пришёл за кулисы, когда уже все поздравляли друг друга, занавес подняли… И вот он стоял-стоял и в какой-то момент решительно бросился на колени, открыл эту коробочку: «Выйдешь ли ты за меня замуж?» У всех на глазах! У меня был такой шок! Я после спектакля ещё не отошла, не могла понять, что происходит. Я стала закрывать эту коробочку, ему отдавать и говорить: «Да-да-да…» Он говорит: «А я подумал, что ты закрываешь, мне отдаёшь и говоришь, мол, не сейчас, уходи, не будем, я не согласна. Я очень испугался!» Я говорю: «Нет, я просто не знала, что тебе ответить, потому что я не ожидала! Я думала, что как-то проще…» «Ну я подумал, что балерине надо именно так сделать предложение…»

Настоятель Домового храма св. мц. Татианы при МГУ прот. Владимир Вигилянский прихожанина храма скульптора Андрея Коробцова 4 апреля 2015 года

Евгения Образцова на открытии выставки супруга Андрея Коробцова в Домовом храме мц. Татианы

— Так что это знаменательное для Вас место - сцена Большого театра!

— Конечно! Вот прямо здесь, представляете? У меня ещё подруга, Майя Фарафонова, она снимала спектакль, ходила с камерой, и она всё это умудрилась снять на камеру. Как кино вообще, и ещё есть запись даже! (смеётся)

— Может быть, она была включена в коварный план?

— Я думаю, что нет, потому что Андрей вообще никому не сказал. Могла догадываться только мама, но и то он ей не говорил, но она понимала уже. С тех пор у Андрея любимый балет - «Онегин»!