Конкурс чтецов «Поэт в России – больше, чем поэт»
Цели: совершенствовать навыки и умения художественного выразительного чтения; воспитывать чувства прекрасного, любовь к высокому искусству.
Эпиграф: Не тот поэт, кто рифмы плесть умеет// И, перьями скрипя, бумаги не жалеет: // Хорошие стихи не так легко писать. (А. С. Пушкин)
Ход мероприятия
Покроется небо
пылинками звезд,
и выгнутся ветки упруго.
Тебя я услышу за тысячу верст.
Мы - эхо,
Мы - эхо,
Мы - долгое эхо друг друга.
И мне до тебя,
где бы ты не была,
дотронуться сердцем не трудно.
Опять нас любовь за собой позвала.
Мы - нежность,
Мы - нежность.
Мы -вечная нежность друг друга.
И даже в краю
наползающей тьмы,
за гранью смертельного круга,
я знаю, с тобой не расстанемся мы.
Мы - память,
Мы - память.
Мы -
звездная память друг друга.
СПАСИБО, ЖИЗНЬ! Спасибо, жизнь, за то что вновь приходит день,
Что зреет хлеб и что взрослеют дети.
Спасибо, жизнь, тебе за всех родных людей,
Живущих на таком огромном свете.
Спасибо, жизнь, за то, что этот щедрый век
Звучал во мне то щедростью, то болью
За ширь твоих дорог, в которых человек,
Все испытав, становится собою.
За то, что ты река без берегов,
За каждую весну твою и зиму,
За всех друзей и даже за врагов-
Спасибо жизнь. За все тебе спасибо!
За слезы и за счастье наяву,
За то, то ты жалеть меня не стала,
За каждый миг в котором я живу,
Но не за тот в котором перестану.
Спасибо жизнь, что я перед тобой в долгу,
За прошлую и завтрашнюю силу.
За все что я еще успею и смогу,
Спасибо, жизнь, воистину спасибо.
БЕЛЛА АХМАДУЛИНА «О, МОЙ ЗАСТЕНЧИВЫЙ ГЕРОЙ...»
О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнёра!
К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу.
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.
Но в этом сраме и бреду
я шла пред публикой жестокой -
всё на беду, всё на виду,
всё в этой роли одинокой.
О, как ты гоготал, партер!
Ты не прощал мне очевидность
бесстыжую моих потерь,
моей улыбки безобидность.
И жадно шли твои стада
напиться из моей печали.
Одна, одна - среди стыда
стою с упавшими плечами.
Но опрометчивой толпе
герой действительный не виден.
Герой, как боязно тебе!
Не бойся, я тебя не выдам.
Вся наша роль - моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль - моя лишь боль.
Но сколько боли. Сколько. Сколько.
ЕВГЕНИЙ ЕВТУШЕНКО «А СНЕГ ИДЁТ, А СНЕГ ИДЁТ...»
А снег идёт, а снег идёт,
И всё вокруг чего-то ждёт...
Под этот снег, под тихий снег,
Хочу сказать при всех:
"Мой самый главный человек,
Взгляни со мной на этот снег -
Он чист, как то, о чём молчу,
О чём сказать хочу".
Кто мне любовь мою принёс?
Наверно, добрый Дед Мороз.
Когда в окно с тобой смотрю,
Я снег благодарю.
А снег идёт, а снег идёт,
И всё мерцает и плывёт.
За то, что ты в моей судьбе,
Спасибо, снег, тебе.
ЕВГЕНИЙ ЕВТУШЕНКО «СО МНОЮ ВОТ ЧТО ПРОИСХОДИТ...» (Б.Ахмадулиной)
Со мною вот что происходит:
а ходят в мелкой суете
разнообразные не те.
И он
не с теми ходит где-то
и тоже понимает это,
и наш раздор необъясним,
и оба мучаемся с ним.
Со мною вот что происходит:
мне руки на плечи кладёт
и у другой меня крадёт.
А той -
скажите, бога ради,
кому на плечи руки класть?
Та, у которой я украден,
Не сразу этим же ответит,
и неосознанно наметит
кого-то дальнего себе.
О, сколько нервных
и недужных,
ненужных связей,
Дружб ненужных!
Во мне уже осатанённость!
О, кто-нибудь,
приди,
нарушь
чужих людей
Соединённость
и разобщённость
близких душ!
Е.Евтушенко
Людей неинтересных в мире нет.
Их судьбы - как истории планет.
У каждой все особое, свое,
и нет планет, похожих на нее.
А если кто-то незаметно жил
и с этой незаметностью дружил,
он интересен был среди людей
самой неинтересностью своей.
У каждого - свой тайный личный мир.
Есть в мире этом самый лучший миг.
Есть в мире этом самый страшный час,
но это все неведомо для нас.
И если умирает человек,
с ним умирает первый его снег,
и первый поцелуй, и первый бой...
Все это забирает он с собой.
Да, остаются книги и мосты,
машины и художников холсты,
да, многому остаться суждено,
но что-то ведь уходит все равно!
Таков закон безжалостной игры.
Не люди умирают, а миры.
Людей мы помним, грешных и земных.
А что мы знали, в сущности, о них?
Что знаем мы про братьев, про друзей,
что знаем о единственной своей?
И про отца родного своего
мы, зная все, не знаем ничего.
ЕВГЕНИЙ ЕВТУШЕНКО «МОЛИТВА ПЕРЕД ПОЭМОЙ»
(Из поэмы "Братская ГЭС")
Поэт в России - больше, чем поэт.
В ней суждено поэтами рождаться
лишь тем, в ком бродит гордый дух гражданства,
кому уюта нет, покоя нет.
Поэт в ней - образ века своего
и будущего призрачный прообраз.
Поэт подводит, не впадая в робость,
итог всему, что было до него
Сумею ли? Культуры не хватает...
Нахватанность пророчеств не сулит...
Но дух России надо мной витает
и дерзновенно пробовать велит.
И, на колени тихо становясь,
готовый и для смерти, и победы,
прошу смиренно помощи у вас,
великие российские поэты...
Дай, Пушкин, мне свою певучесть,
свою раскованную речь,
свою пленительную участь -
как бы шаля, глаголом жечь.
Дай, Лермонтов, свой желчный взгляд,
своей презрительности яд
и келью замкнутой души,
где дышит, скрытая в тиши,
недоброты твоей сестра -
лампада тайного добра.
Дай, Некрасов, уняв мою резвость,
боль иссеченной музы твоей -
у парадных подъездов и рельсов
и в просторах лесов и полей.
Дай твоей неизящности силу.
Дай мне подвиг мучительный твой,
чтоб идти, волоча всю Россию,
как бурлаки идут бечевой.
О, дай мне, Блок, туманность вещую
и два кренящихся крыла,
чтобы, тая загадку вечную,
сквозь тело музыка текла.
Дай, Пастернак, смещенье дней,
смущенье веток,
сращенье запахов, теней
с мученьем века,
чтоб слово, садом бормоча,
цвело и зрело,
чтобы вовек твоя свеча
во мне горела.
Есенин, дай на счастье нежность мне
к берёзкам и лугам, к зверью и людям
и ко всему другому на земле,
что мы с тобой так беззащитно любим.
Дай, Маяковский, мне глыбастость, буйство, бас,
непримиримость грозную к подонкам,
чтоб смог и я, сквозь время прорубясь,
сказать о нём товарищам-потомкам...
Е.Евтушенко
Со мною вот что происходит:
ко мне мой старый друг не ходит,
а ходят в мелкой суете
разнообразные не те.
И он
не с теми ходит где-то
и тоже понимает это,
и наш раздор необъясним,
и оба мучимся мы с ним.
Со мною вот что происходит:
совсем не та ко мне приходит,
мне руки на плечи кладёт
и у другой меня крадёт.
А той -
скажите, бога ради,
кому на плечи руки класть?
Та,
у которой я украден,
в отместку тоже станет красть.
Не сразу этим же ответит,
а будет жить с собой в борьбе
и неосознанно наметит
кого-то дальнего себе.
О, сколько
нервных
и недужных,
ненужных связей,
Дружб ненужных!
Куда от этого я денусь?!
О, кто-нибудь,приди, нарушь
чужих людей соединённость
и разобщённость
близких душ!
АНДРЕЙ ВОЗНЕСЕНСКИЙ «САГА»
Ты меня на рассвете разбудишь,
проводить необутая выйдешь.
Ты меня никогда не забудешь.
Ты меня никогда не увидишь.
Заслонивши тебя от простуды,
я подумаю: "Боже всевышний!
Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу".
Эту воду в мурашках запруды,
это Адмиралтейство и Биржу
я уже никогда не забуду
и уже никогда не увижу.
Не мигают, слезятся от ветра
безнадёжные карие вишни.
Возвращаться - плохая примета.
Я тебя никогда не увижу.
Даже если на землю вернёмся
мы вторично, согласно Гафизу,
мы, конечно, с тобой разминёмся.
Я тебя никогда не увижу.
И окажется так минимальным
наше непониманье с тобою
перед будущим непониманьем
двух живых с пустотой неживою.
И качнется бессмысленной высью
пара фраз, залетевших отсюда:
"Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу ".
3. Итоги конкурса.
Цель проекта:
Познакомить учащихся с творчеством поэтов периода «оттепели»
Задачи проекта:
Представить поэтов «шестидесятников», их жизненный и творческий путь. Проследить, современны ли их произведения в настоящее время. Показать роль поэзии периода «оттепели» в общественной жизни страны
Описание проекта:
«Таинственная страсть»-последний роман Василия Аксенова.
Его герои-кумиры шестидесятых(шестидесятники): Роберт Рождественский, Владимир Высоцкий, Андрей Вознесенский, Андрей Тарковский, Евгений Евтушенко, Римма Казакова, Булат Окуджава, Белла Ахмадулина и другие…
Мы хотим познакомить Вас с творчеством поэтом шестидесятников и их жизнью. (Ани Саргсян «Оттепель»)
Кто они? Эти дети войны. Дети лагерей.
Они умели смотреть на этот мир и удивляться. Они сопротивлялись власти или поддавались ей, любили, предавали. Во что верили, чем дышали?
Если представить,что можно было бы путешествовать в прошлое,то на билете в шестидесятые годы-были бы написаны следующие слова- Любовь, Дружба, Порядочность, Свобода.
Таинственной страстью называл Аксенов жажду творчества, которую невозможно убить никаким режимом. Они творили.- Великие поэты 20 века.
Увлечение поэзией стало знамением времени. Стихами болели, тогда люди, ни прежде, ни позже не увлекающиеся литературой.
Все, кто мог перечитывать Пастернака, Мандельштама, Гумилёва.
Создалась молодёжная среда паролем которой было знание стихов Пастернака, Гумилёва.
В 1958году в Москве был открыт памятник В.Маяковскому, у памятника собиралась молодёжь и читала стихи.
Традиция была продолжена -поэтическими вечерами в Лужниках Политехническом. Там и выступали молодые поэты А.Вознесенский, Е. Евтушенко и другие…
Он переделать мир хотел,
Чтоб был счастливым каждый,
А сам на ниточке висел,
Ведь был солдат бумажный.
Булат Шалвович Окуджава- русский советский поэт. Родился в Москве 9мая 1924года. Участник Великой Отечественной Войны. Добровольцем ушёл на фронт из-за школьной парты. Булат Окуджава занимался авторской песней. В авторской песне -главное текст. «Для меня авторская песня -прежде всего стихи»-говорил Окуджава. Своих стихи называл он «городскими песенками». И эти песни были конечно о Москве. Два неразделимых образа -Булат и Арбат. Любимое место Б.Окуджавы в Москве. Во многих песнях воспевает Булат Окуджава одну из самых любимых улиц Москвы
Песня «Ах Арбат, мой Арбат»
Творческое наследие поэта во истинно огромно. Его произведения переведены на множество языков. Окуджава был достойным мастером своего дела.
Что же можно сказать в целом о творчестве Б. Окуджавы? Девиз автора- творить не на потребу публике, а показывать во всех красках окружающий мирю
Булат Окуджава- стал целой эпохой. Он стал ярчайшей звездой лирического театра, которую не забудут никогда.
Песни Окуджавы звучат в кинофильмах, спектаклях (Песня Кавалергарды)
Его стихи учат поверить в силу любви, в хрупкости и одновременно силу нашего мира.
В то, что только от нас, от наших устремлений, честности, доброты зависит тонкое равновесие.
И пытаясь понять Булата Окуджаву мы возможно, впервые задумаемся над значением слова мудрость.
И вот тогда - из слёз, из темноты.
Из бедного невежества былого.
Друзей моих прекрасные черты
Появятся и растворятся снова.
Белла Ахатовна Ахмадулина- одна из самых ярких поэтов-шестидесятников. Родилась 10апреля 1937года. В романе Аксёнова Беллу Ахмадулину называют -Аххо!- так её фамилия просто превращается в возглас восторга.
«Как дышит, так и пишет»-сказал о Белле Ахмадулиной Б.Окуджава- Это редкое качество, оно говорит о подлинностях горения.
Б.Ахмадулина-это восхитительная женщина своего века, разнообразная, интересная.
В 60-е года люди приходили слушать стихи, думая, что поэты быстрее и вразумительнее ответят на мучавшие их вопросы. Вопросы о любви, о дружбе, о жизни.
Её называли «мужественным цветком». Её манера чтения завораживала. Одной из главных тем Б.Ахмадулиной является -дружба. Дружбу она считала одним из главных сильных человеческих качеств.
Любая юность-воровство.
И в этом жизни волшебство:
Ничто в ней не уходит,
А просто переходит….
Евгений Александрович Евтушенко -родился 18июня 1932года, его имя давно и прочно вошло в русскую поэзию. Оно широко распространилось в самой нашей жизни, среди людей разных поколений, разных профессий.
Но дело не только в выдающемся поэтическом даровании, но и в том врождённом поддельном чувстве гражданственности, которое неразрывно с чувством времени.
Евтушенко учился форме у В.Маяковского, что отразилось в стихах. Евгений Евтушенко-поэт Времени, чутко улавливающий все его влияния. В своих стихах он пишет портрет молодого современника. Произведения Евтушенко переведены на более чем 70языков, они изданы во многих странах мира, а общее число наименований не поддаётся точному учёту.
Искренностью и прямодушием отмечается и любовная лирика поэта. Песни на стихи поэта звучат в кинофильмах (Песня «Ирония Судьбы»)
Но почему ж тогда, заполнив Лужники,
Мы тянемся к стихам, как к травам от цинги?
И радостно и робко в нас души расцветают….
Андрея Вознесенского называли счастливчиком. С 14лет признан Пастернаком. Пастернак отговорил поступать в Литературный институт, заявив: «Вас там ничему не научат, только испортят». Вознесенский поступает в Архитектурный. Он увлекается живописью, блистательно защищает диплом и все бросает.
Поэтическая стихия побеждает. Его стихи переводят на иностранные языки, он выступает в самых крупных аудиториях не только в России, но и в Париже, Нью-Йорке. Две главные темы поэзии Вознесенского- Россия и любовь.
Стихи А.Вознесенского звучат с театральных подмостков. Юрий Любимов ставит в театре на Таганке спектакль «-----». Ставшим в последствии культовым.
С театральных подмостков в исполнении актёров В.Высоцкого, В. Золотухиной звучат стихи.
Вознесенского увлекает стихия театра. Предложение Марка Захарова о совместном проекте знаменуется появлением в России первый рок -оперы «Юнона и Авось». Эта реальная история трогает современников. Песни из этого спектакля звучат и сейчас(Песня «Ты меня на рассвете разбудишь»)
Как-то друг Вознесенского написал: « Мне страшно писать о Вознесенском, ибо поэт произносит за нас то, что нам не по силам сказать. Он- Ангел-Хранитель нашего времени, в котором молод и он, и мы вместе с ним».
Друзья- Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Евгений Евтушенко….. все это была одна компания. Они очень часто встречались. Они просто не расставались. Казалось, что дружбе не будет конца.
Нет, не слава, не честолюбие и не деньги их объединяло, их объединяло ощущение, что они нужны своей изменяющейся стране, что они нужны своим сверстникам…. Будущее улыбалось им. Казалось, что впереди ждёт и только радость….. Это всё было единым полёт. Это было замечательно. Им было просто интересно жить, любить, дружить.
Песня «Как молоды мы были»
Мероприятия в рамках проекта:
Охват проекта:
15 человек участвовало в проекте. 9-10 классы(аудитория) и учителя
Затраченные ресурсы:
2 недели на подготовку
Достигнутые результаты:
Учащиеся школы познакомились с поэзией, музыкой и жизнью советского общества в шестидесятые годы
Они были кумирами, собирали стадионы, притягивая к себе всеобщее внимание. Действительно ли в 60-е годы прошлого века страну захлестнула всеобщая любовь к поэзии и литературе? Неужели всех искренне интересовало, что важнее для страны: «физики» или «лирики»? С тех пор прошло полвека. А это – вполне достаточное время для того, чтобы оценить деятельность и, главное, значение шестидесятников как для истории литературы, так и для истории Советского Союза.
Разговор начал писатель, главный редактор «Литературной газеты» Юрий Поляков.
Подводить черту под деятельностью шестидесятников, на мой взгляд, пока рановато, поскольку некоторые из них еще живы и продолжают плодотворно работать – как, например, Евгений Евтушенко, - заметил Юрий Михайлович.
И тут же принялся критиковать сериал:
Я считаю, что его литературная основа – роман-мемуар Василия Аксенова – достаточно необъективна и описывает лишь узкую, во многом семейно-брачную либеральную тусовку. А потому класть ее в фундамент фильма о целой эпохе в корне неправильно. Если мы хотим снять картину об этом времени, о царящей в не нем духовно-культурной жизни, надо говорить о куда более широком круге людей. Ведь параллельно либеральной ветви (пафос творчества которой, кстати, был вполне советским, что не удивительно – многие шестидесятники были выходцами из номенклатурных и нквдэшных семей), существовали и другие выдающиеся литераторы. К примеру, Николай Рубцов, Феликс Чуев, Анатолий Передреев или Сергей Поликарпов. А тут получилось какое-то искажение истории в угоду одной группы, представители которой, кстати, вовсе не были борцами с советским режимом, каковыми их пытаются сегодня представить.Так, может, значение шестидесятников в истории литературы сильно преувеличено?
Мне представляется, что Поляков прав в одном, - говорит проректор Литературного инстута им. А.М. Горького Сергей Дмитренко. – Если мы хотим делать фильм об эпохе, в его основу нельзя брать очень субъективный роман Аксенова. Благодаря ему шестидесятничество превратилось в миф, которого на самом деле не было. А что было? Эпоха с очень сильной поэтической доминантой.
Этот миф совершенно замечательный! – не согласен главный редактор издательства «Молодая гвардия» Андрей Петров. – Я помню, что, когда учился в школе, можно было завоевать сердце девочки, если достать на пару дней сборник стихов не Передреева, не Поликарпова, а Андрея Вознесенского, Беллы Ахмадулиной или Евгения Евтушенко.
Смысловой, философский и исторический контекст той эпохи не исчерпывается перечисленными вами именами, - вступает в спор театральный продюсер и режиссер Эдуард Бояков. – Увы, есть поэты, о которых мы незаслуженно мало говорим и которых незаслуженно мало помним. Чего стоит один Николай Рубцов или поэты-фронтовики, еще живые на тот момент! И, тем не менее, мы имеем дело с очень важным феноменом: шестидесятники были первыми советскими звездами массовой поп-культуры. Да, они действительно были хорошими поэтами. Но тут еще очень важно было, например, одеваться так, как они одевались. Помните: все эти банты, шарфики, пестрые пиджаки и яркие рубахи. Вознесенский, Евтушенко – они же, говоря современным языком, были хипстерами, мажорами, зацикленными на форме, зарубежных поездках, разговорах, у кого с кем роман! Все это было существенной частью их жизни.
Стоит ли их за это критиковать? Ведь прекрасного качества их стихов никто не отменял. Однако есть одно «но».
Круглый стол 09_11_16
Столкновение либералов и патриотов, которое мы сегодня видим, безусловно имеет своим началом, своей «точкой сборки» конфликт героев «Таинственной страсти» с другим крылом литераторов, другими культурными программами, другими душами, - продолжает Бояков. - Да, благодаря им мы получили свободу. Но – не смогли эту свободу переварить, переработав ее в любовь к красивым шмоткам. Что и привело к нынешнему состоянию умов.
Фигуры шестидесятников необходимо осмысливать критически, - уверен и студент Литинститута Антон Мельников.
Людям надо прививать совсем другой принцип построения отношений со своей страной, нежели тот, что был у шестидесятников, - вновь берет слово Юрий Поляков. – Есть принцип Аксенова: не сложилось здесь, возникли проблемы, ну, и идите вы все, а я уеду жить в США, а затем во Францию! А есть позиция Шолохова: как бы не было тяжело, я останусь в своей стране и буду с ней. Вот только эта вторая линия нашим телевидением тщательно замалчивается, а потому советская эпоха подается однобоко: кто стал на тропу войны с режимом, тот герой, а тот, кто попытался этот режим изменить изнутри, вроде бы как и не интересен!
В этом есть некоторое передергивание, - не согласна литературный критик Евгения Вежлян. – Как можно сравнивать обладавшего множеством орденов и премий Шолохова с Аксеновым, который не собрал чемоданы и не уехал, а, так же, как и Иосиф Бродский, был выперт из страны?! Есть хорошее выражение писателя Ольги Славниковой – «вальс с чудовищем». Так вот, большинство шестидесятников, если говорить об их отношениях с властью, постоянно танцевали вальс с чудовищем.
– Я – яростный противник сериала «Таинственная страсть», - присоединяется к дискуссии кинокритик Леонид Павлючик, - потому что он не приблизил к нам шестидесятников и не возвысил их, как они того заслуживают. В сериале они представлены какими-то мелкими сутягами и щелкоперами, которые постоянно курят, бражничают, ездят в Коктебель и занимаются адюльтерами! Но, как бы мы к ним не относились, они – гении XX века, люди, определившие мировоззрение нескольких поколений, те, кому рукоплескали стадионы. Более того, они определили вектор общественного движения.
Именно в их поэзии воплотился дух того времени! – считает и Евгения Вежлян. – Они стали символом освобождения, признания интимности поэзии, поворота нашей страны лицом ко всему миру. И отрицать это невозможно!
Шестидесятники – символы свободы, - подвел итог Антон Мельников. - И, чтобы их голос не затих, чтобы его не заглушила нынешняя информационная волна, людям надо постоянно говорить об их значении. Хочется верить, что наш разговор подтолкнет читателей к тому, чтобы вспомнить не только раскрученных авторов, но и других, не менее достойных поэтов той эпохи.
Нет искусства шестидесятников, и нет определенного признака, который бы его объединял, - говорит режиссер Марлен Хуциев, автор одного из главных шестидесятнических фильмов «Застава Ильича» («Мне двадцать лет»). - Если взять Вознесенского, разве он похож на Евтушенко или Ахмадулину? Они все очень разные, их невозможно объединить в одно направление. Другое дело, что тогда возникли условия, благоприятные для существования разных художников. То, что они были разные, и было общим - такой вот парадокс.
Впрочем, из дня сегодняшнего шестидесятничество на первый взгляд кажется эпохой цельной. У нее даже есть четкие хронологические границы: 25 февраля 1956 года на ХХ съезде КПСС Никита Хрущев зачитал доклад, разоблачающий культ личности Сталина, - для многих это стало обещанием свободы и началом эры «социализма с человеческим лицом», а 20–21 августа 1968 года советские танки вошли в Прагу, задавив демократические реформы в Чехословакии.
На самом же деле 60-е были эпохой, полной внутренних противоречий. И ее уникальность как раз состояла в этом «единстве противоположностей»: коммунизма и индивидуализма, тонкого вкуса и откровенного мещанства, естественнонаучной и гуманитарной картин мира, урбанизации и стремления к природе, демократии и технократии - из этих оппозиций, образующих диалектические единства, и состояла шестидесятническая утопия.
Позже, когда эта утопия развалилась, рассыпались и оппозиции, превратившись в зоны конфликтов 70-х, 80-х, 90-х и нулевых, став болевыми точками и неврозами современного общества. Именно шестидесятники подарили нам сегодняшнюю жизнь - со всеми ее трудностями, противоречиями, войнами и надеждами.
Коммунизм - индивидуализм
Единство общественного и личного, характерное для 60-х, сменилось противостоянием и даже конфликтом. Начиная с 70-х личное пришло в противоречие с государственным
Для нас коммунизм - мир свободы и творчества, - сказал во второй половине 90-х Борис Стругацкий. В 1961 году, когда КПСС приняла Программу строительства коммунизма, большинство советских интеллигентов не видели никакого противоречия между коммунизмом и индивидуализмом. И даже в 1972 году, уже после разгрома Пражской весны и утраты шестидесятнических иллюзий, Андрей Вознесенский писал: «Даже если - как исключение // вас растаптывает толпа, // в человеческом // назначении // девяносто процентов добра».
По сути, в своей программе партия пообещала советским людям очередную утопию: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме».
Программу партии обсуждали на кухнях, - рассказывает вице-президент Академии сельхознаук Лев Эрнст. - Но вокруг меня никто не верил, что коммунизм через двадцать лет будет. И я тогда считал, что нельзя устанавливать сроки для наступления коммунизма.
Идеология 60-х представляет разительный контраст с идеологией самопожертвования и государственной сверхцентрализации, характерной для сталинизма. Идея мирного коммунистического строительства обращается к личному интересу: «все во имя человека, для блага человека».
В результате новых подходов в хозяйственной политике в 1965–1970 годах наметился самый мощный экономический рост за 30 лет: в среднем темпы роста составили 8,5% в год. У населения образовались колоссальные накопления - более $100 млрд по официальному курсу. Тогдашний премьер Алексей Косыгин в 1966 году так доказывал Брежневу на заседании Политбюро необходимость строить автомобильный завод: «Когда-нибудь эта денежная масса лавиной обрушится и раздавит всех… Нас в первую очередь! Чтобы изъять из кубышек эти миллиарды, надо выбросить на внутренний рынок не ювелирные изделия и импортный ширпотреб, как сегодня, а нечто более весомое. Этим “более весомым” и будет наш новый отечественный автомобиль, созданный на основе западных технологий!»
«Ну что ж, Алексей Николаевич, убедил! - ответил тогда Брежнев. - Дай указание своим подчиненным- председателю КГБ и министру Внешторга, чтобы они выяснили, в какой стране можно дешевле приобрести завод… Даем тебе полгода».
Таким образом, именно экономические соображения, то есть угроза инфляции, и создали основание для потребительского бума, который с неизбежностью привел к индивидуализации быта советского человека.
Ключевой тезис Программы КПСС: «Коммунизм - это высокоорганизованное общество свободных и сознательных тружеников». Это позволило продвинутым марксистам вроде Мераба Мамардашвили переосмыслить ортодоксальный марксизм-ленинизм: «В философии свободой называется внутренняя необходимость. Необходимость самого себя».
Население начало переселяться из коммуналок в отдельные квартиры с кухнями и кухонными разговорами: сюда можно было смело звать друзей, собственноручно формируя себе круг общения. А 14 марта 1967 года вводится пятидневная рабочая неделя с двумя выходными, и у советского человека появляется наконец личный досуг.
Но парадоксальным образом государственная забота об автономной жизни человека приводит к росту коллективизма, фактически к стихийному коммунизму.
Шестидесятничество запомнилось высоким накалом дружеских отношений, - вспоминает правозащитник, участник диссидентского движения Борис Золотухин. - Это был апофеоз дружбы. У нас не было иной возможности получить информацию - только общаясь друг с другом, мы могли что-то узнать.
После сталинских репрессий, когда без опасности для своей жизни и свободы близкими друзьями можно было считать всего несколько человек, дружеские компании времен оттепели были поистине огромными - по 40–50 человек. При всех внутренних разногласиях и противоречиях общество было очень консолидированным: все общались со всеми, и даже Хрущев спорил с деятелями культуры, а те ему отвечали.
Самым мощным ударом по этому стилю жизни и по самому режиму стал разгром Пражской весны. Советская интеллигенция была вынуждена как-то соотнестись с этим событием, занять какую-то позицию по отношению к нему. И тут выяснилось, что единой позиции у нее нет.
Ввод советских войск в Чехословакию, которая занимала тогда первое место в мире по числу коммунистов на тысячу жителей, консолидировал ряды диссидентов-западников вроде Андрея Амальрика, Натальи Горбаневской или Ларисы Богораз. Марксисты-романтики вроде Александра Зиновьева и Роя Медведева утверждали, что руководство партии отклонилось от «подлинных» Маркса и Ленина. Националисты-почвенники вроде Игоря Шафаревича и Александра Солженицына выступили не только против марксизма, но и вообще против всего модернизационного западнического проекта.
Утопия разложилась на официозный коллективизм и разные формы нелегального индивидуализма, более или менее радикального. Уже в начале 80-х во всех вузах страны на занятиях по истории КПСС читалась особая лекция, которая объясняла, почему, в силу каких «субъективных и объективных» причин коммунизм так и не был построен в намеченный срок. Острой, почти аллергической реакцией на этот недостроенный коммунизм стал тотальный индивидуализм 90-х, который принял вовсе не те утопические формы свободы творчества, о которых мечтали шестидесятники.
Вкус - мещанство
Потребительский бум в 60-е породил утопию личного вкуса: вещь должна была служить эстетике и практике коммунизма, а не безудержному «вещизму». В застойные 70-е потребление сдерживалось только дефицитом, но не вкусом
Это было начало эпохи потребления, - вспоминает писатель Сергей Хрущев, сын Никиты Хрущева. - Появилась какая-то уверенность в будущем. Был рост рождаемости: в год от трех до пяти миллионов человек. Но глобального потребления не было - каждый новый сорт колбасы был открытием. Появление в магазинах чешских шпикачек, возможность купить мяса и приготовить шашлык - вот потребление тех лет. Когда вдруг вы обнаруживаете, что в Крым можно доехать на машине, а до этого ведь были только проселочные дороги.
Рубеж 50-х и 60-х был уникальной эпохой веселого потребления, своеобразного потребительского драйва. В эту короткую эпоху вещь была одновременно утилитарной и символичной. Она была знаком коммунистической утопии, и охотились за ней так же, как если бы это была вещь из самого Города Солнца, придуманного Томмазо Кампанеллой.
Именно поэтому шестидесятничество сочетало в себе борьбу с мещанством и «вещизмом» и потребительский бум начала 60-х, стремление к простоте и функциональности и небывалый для советского времени подъем промышленного дизайна.
На рубеже 50-х и 60-х появляется понятие советского «вкуса» как отражения социалистической культуры и понятие «красоты», которое было подчеркнуто рукотворным: красивым можно было не родиться, а стать благодаря одежде, прическе и макияжу.
Вкус - это простота и пропорциональность. Характерно, что первые звезды советского подиума - Регина Збарская, Мила Романовская, Галина Миловская - были обычными женщинами за 30, а в дома моделей принимали манекенщиц с самыми разными фигурами, вплоть до 60-го размера.
60-е - это эпоха любви ко всему новому. Тогдашний потребитель в каком-то смысле чувствовал драйв первооткрывателя. Новые вещи «добывали» с тем же энтузиазмом, что и полезные ископаемые: важно было стать первым. Этот драйв как бы снимал с предмета мещанский, «вещистский» налет и наделял его символической ценностью.
Многие говорят, что первые джинсы появились у кого-то там… Это все вранье. Первые джинсы в Ленинграде, по крайней мере белые, были у меня! - заявляет поэт Анатолий Найман. - В 1964 году. Настоящие. Американские.
Вещами меряли как рекордами.
У Высоцкого тогда уже был голубой «Мерседес», первый в Москве, - говорит режиссер Александр Митта. - Потом такой же появился у Никиты Михалкова, еще более голубой.
В эстетической системе 60-х была раздвоенность, которая позже, при распаде шестидесятнической утопии, стала конфликтом, невротизировавшим общество 90-х и нулевых. Предметы вызывали двойственные чувства: ими гордились и в то же время их стеснялись.
У меня был потрясающий песочный пиджак мелкого вельвета от сестры Набокова - привезли кому-то, оказался мал, - вспоминает Анатолий Найман. И он же рассказывает: - Евтушенко был щеголь. Мы идем как-то страшной зимней московской улицей, а он - из ресторана, в какой-то шубе не нашей, шикарной, расстегнутой. Навстречу ему папаша в ватном пальто и мальчик. Евтушенко расставил руки и громко сказал: «Вот мой народ!» И вдруг этот папаша в ватнике остановил его и спрашивает: «Ты, парень, из какого цирка?»
Во многом мещанство 60-х было синонимом комфорта: вера в утопию боролась с ним как с тем, что держит ее в настоящем, не давая устремиться в светлое будущее. Но парадокс в том, что одежда и мебель 60-х, за которыми охотились и которые, как в пьесе Виктора Розова «В поисках радости», рубили шашкой в приступе пролетарского гнева, были как раз не комфортными. Они были футуристическими.
60-е - время помешательства на всем искусственном, от тканей до меха и волос: в моду входили парики и шиньоны, волосы красили во все цвета спектра, причем как с помощью специальных красок, так и подручными средствами вроде перекиси водорода или чернил, разведенных в воде.
Тогда же в моду вошли геометрические силуэты, серебристые платья, похожие на скафандры, короткие трапециевидные пальто веселых цветов и абстрактные узоры а-ля Пикассо - визуальный футуризм, скопированный советской бытовой культурой 60-х у Кристиана Диора и других западных дизайнеров.
При этом модные синтетические ткани кололись, прилипали к телу и заставляли своего обладателя потеть в любую погоду; модные остроносые шпильки деформировали женскую стопу, застревали в ребристых ступенях эскалаторов и пробивали дырки в асфальте; за модными низкими журнальными столиками было неудобно сидеть. Но все эти вещи обладали не утилитарной, а символической ценностью - как материальные признаки утопии, которая вот-вот станет явью.
Но уже в середине и особенно в конце 60-х, когда эта утопия начала рушиться и перестала обеспечивать сферу советского потребления символическим капиталом, мещанство набрало небывалую силу, потому что футуристические вещи, накопленные советскими гражданами в стремлении приблизить будущее, стали просто вещами. В начале 90-х, когда на короткий срок своеобразной географической утопией для нас стал Запад, «вещизм» нового русского человека вновь стал символическим и первооткрывательским, но еще быстрее - с крушением веры в очередную утопию - превратился в обыкновенное челночество.
У меня не было шока от конца 60-х, - говорит Александр Митта. - Настоящий шок наступил позже, когда выяснилось, что для многих поздний застой 80-х с его тупым потребительским мещанством - накопить на машину, купить дачу и т. д.- оказался привлекательнее драйва, внутренней свободы, творческих поисков и, да, бытовой неустроенности 60-х.
Физики - лирики
В 60-е между естественнонаучной и гуманитарной картинами мира не было конфликтов: обе они были элементами единой утопии нового человека. Уйдя в профессию или в диссидентство, и физики, и лирики потеряли влияние на общество
Образ гармоничной личности, которого требовала шестидесятническая утопия, определили два стихотворения Бориса Слуцкого: «Физики и лирики» и «Лирики и физики». В них человек-физик с логарифмами и формулами противопоставлялся человеку-лирику с рифмой и строкой, но всем было ясно, что никакого противопоставления на самом деле нет.
Житель Утопии - умный, веселый, позитивный, работающий на благо цивилизации, на ее будущее. Таким героем не мог стать партработник (официоз, сталинизм), колхозник (необразованность, приземленность), пролетарий (то же, что и колхозник), служащий (человек из настоящего). На титул нового человека претендовала только интеллигенция - инженерная, научная и творческая.
Противопоставления не было, - вспоминает Михаил Маров, инженер и астроном, запускавший в начале 60-х первые аппараты на Венеру. - Если это были разумные физики, то они уважали лириков. И считали приобщение к лирике составной частью своего мировоззрения. Я абсолютно ассоциирую себя с шестидесятниками. И поэтому сильно переживаю смерть Андрея Вознесенского. Мне была близка поэзия и его, и Рождественского, и Евтушенко. Бегал в Политех… Это входило в понятие «интеллигентность».
А Вознесенский в 60-х писал: «Женщина стоит у циклотрона - // стройно, // слушает замагниченно, // свет сквозь нее струится, // красный, как земляничинка, // в кончике ее мизинца…»
Физики интересовались гуманитарными проблемами, причем не только поэзией, но и социальными идеями, лирики вдохновлялись научно-технической утопией. Появившиеся после 1953 года философы и социологи во многом приняли научно-инженерное мировоззрение: мир можно и нужно менять, причем по науке, по проекту.
Символами времени стали фильмы «Девять дней одного года» и книга Стругацких «Понедельник начинается в субботу»: «“А чем вы занимаетесь?” - спросил я. “Как и вся наука, - сказал горбоносый. - Счастьем человеческим”».
Надо сказать, что «свободный физик» сделал в 50–60-е столько, что и сейчас трудно поверить. Из 19 российских Нобелевских лауреатов десять получили свои премии в 1956–1965 годах: из них двое - литераторы (Михаил Шолохов и Борис Пастернак), а остальные - физики и химики. В 1954-м в Обнинске построили первую в мире атомную электростанцию. В 1957-м - синхрофазотрон в только что созданном международном Объединенном институте ядерных исследований в Дубне, который и сегодня является крупнейшим научным центром.
В 1957-м СССР запустил в космос спутник, а уже в 1961-м - Гагарин со своим «Поехали!». В 1955-м, после «письма трехсот», началось создание генетических и биохимических лабораторий, и хотя академик Лысенко в 1961-м еще вернулся, в международных журналах уже появились работы наших генетиков.
Гармоничный человек будущего трудился в лаборатории, играл на гитаре, вел диспуты об обитаемости Вселенной в кафе «Интеграл» новосибирского Академгородка, посещал в Москве спектакли театра на Таганке и «Современника», вечера поэзии в Политехническом музее. Последнее, кстати, хорошо показывает, как создавался миф. Вот что говорит Марлен Хуциев:
Что касается поэтических вечеров в Политехническом, то это я случайным образом возродил традицию. И массовый характер такие вечера приобрели именно после той сцены в «Заставе Ильича». До этого поэты шестидесятых по отдельности выступали на разных площадках. Я просто собрал их вместе. И уже после начались их выступления на стадионах.
Логическим продолжением симбиоза физиков с лириками стала общественная деятельность крупных ученых, прежде всего Андрея Сахарова, в 1966-м подписавшего коллективное письмо об опасности возрождения культа Сталина. Наряду с учеными - Капицей, Арцимовичем, Таммом - среди «подписантов» были писатели: Катаев, Некрасов, Паустовский.
У меня не было намерения что-то кардинально поменять в стране, - говорит Михаил Маров. - Многое из тех принципов, на которых строился социализм, меня удовлетворяло. И я думал, что нужно немножечко отходить от консервативных концепций. И поборником такого направления был очень уважаемый не только мной, но многими людьми Андрей Дмитриевич Сахаров, который как раз говорил о социализме с человеческим лицом.
«Еще не стал реальностью научный метод руководства политикой, экономикой, искусством, образованием и военным делом», - писал Андрей Сахаров в своей первой общественно-политической статье «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». Дело было в 1968 году, в самый разгар Пражской весны, когда советские танки еще не вошли в Чехословакию. В апреле Сахаров еще рассчитывал на обсуждение своих идей с руководством страны и обществом, но к августу столичная интеллигенция уже не надеялась на равноправное участие в жизни страны. Коммунизм с человеческим лицом не получился.
Вот что говорит один из главных диссидентов страны Сергей Ковалев:
Мне приходилось не раз слышать от своих коллег: «Ты же понимаешь, что ты состоявшийся ученый, и понимаешь, что такое профессионализм. Что ты лезешь в политику, где ты дилетант? Ты же презираешь дилетантизм». Мне кажется, что это неискреннее суждение. Было стремление заслужить право на самоуважение. Вот и все. Самые неглупые из нас отлично понимали, что все наши поступки и заявления носят характер совсем не политический. Это характер нравственной несовместимости… Меня посадили в самый разгар работы. Десять лет лагеря и ссылки. Потом меня выселили из Москвы. А что такое перерыв на 13 лет в науке?
Уйдя в диссидентство или сугубый профессионализм, шестидесятники фактически лишились возможности отстаивать свои идеалы в дискуссии с властью. Временный всплеск активности ученых и писателей в перестройку был исключительно диссидентским, антисоветским. Шестидесятники лишь помогли номенклатуре разрушить СССР, но позитивной прогрессистской коммунистической утопии уже не было. Физики и лирики - два полушария гармоничной личности - разошлись в разные стороны, и в пространстве между ними образовалась идейная пустота 90-х.
Город - целина
В 60-е урбанизация и единство с природой были частью одной социальной реальности. Сегодня на месте утопии остались бетонные джунгли, стихийные дачи, туризм и дауншифтинг
Столетиями человек бежал от дикой природы к комфорту. Из пещеры - в избу, из избы - в квартиру с газом, электричеством, водопроводом и унитазом. Шестидесятники оказались первым поколением, в котором массово произошло и обратное движение.
40,3% городов СССР были построены после 1945 года. При этом пик строительства пришелся именно на 60-е годы. Бурный рост урбанистической среды создал новый имидж советской культуры: ее крестьянско-поселковый облик начал стираться и обретать городские черты. Даже деревня начала урбанизироваться благодаря хозяйственной моде на крупные агропромышленные комплексы.
Весной 1959 года триста студентов-физиков из МГУ поехали в Северный Казахстан строить дома, телятники и курятники. Так началось движение стройотрядов, которое захватило практически все вузы страны. Целина (непаханая земля) стала еще одним словом - символом эпохи.
На волне патриотического движения по освоению целины на восток с песнями и плясками шли комсомольские поезда. Главный лозунг - «Все на целину!» - вспоминает актер Игорь Кваша. - И мы подумали: а почему бы не создать свой комсомольский театр там?
Решалась государственная задача - освоить новые земли, повысить урожайность. Молодежный драйв был частью государственного проекта. Многих это отпугивало. Тогда в среде ученых родилась мода на другую форму бегства к природе - туризм и экспедиции.
Под рюкзаки становились все: и те, кто должен был это делать по долгу службы (например, геологи), и те, чья работа этого совершенно не требовала. К примеру, физик, нобелевский лауреат Игорь Тамм был заядлым альпинистом (говорят, ему принадлежит афоризм: «Альпинизм - это не самый лучший способ перезимовать лето», который потом широко вошел в оборот с вырезанной частицей «не»).
Походно-экспедиционное движение захлестнуло страну. В каждом вагоне поезда или электрички можно было встретить бодрых парней с подругами в ковбойках и кедах. Это была субкультура брезента: куртки-штормовки, рюкзаки, палатки. В отличие от современной синтетики, все это безбожно промокало даже при средненьком дожде. Но все равно брезент казался привлекательнее железобетона «мещанских» квартир.
Сейчас уезжают в Таиланд или на юг Индии, а тогда можно было взять палатку и гитару и рвануть дикарем на море, в лес или еще куда-нибудь. Для ученых это был естественный образ жизни, - вспоминает Александр Митта.
В 60-х явных противоречий между городом и природой не было. Герой с рюкзаком штурмовал горные перевалы, переправлялся через реки и вскрывал тесаком банку тушенки. Потом он возвращался домой, мылся, брился, надевал свитер и отправлялся в свою лабораторию штурмовать атомное ядро или живую клетку. «Уход в поле» был лишен пафоса, поскольку подразумевал возвращение.
Но постепенно и этот образ переставал быть бесконфликтным. В фильме Киры Муратовой «Короткие встречи» главный герой, которого играет Высоцкий, тот самый странник с гитарой, мотающийся туда-сюда, свободный, независимый, презирающий карьеру и материальные блага, оказывается меж двух героинь: одна - простая деревенская девушка, которая пешком уходит в город за какой-то неведомой ей самой «другой» жизнью, вторая - городская райкомовская чиновница, которая контролирует сдачу в эксплуатацию новых хрущевок и которую от всего этого тошнит. И выясняется, что по-настоящему духовный, полноценный человек (герой Высоцкого) может быть собой только в неокультуренных местах, вдали от общества, не вписанным в социум. Все остальное его ломает.
К началу 70-х внутренний туризм начал приобретать черты внутренней эмиграции. Авторская песня постоянно балансировала на грани подполья и одобрения: слеты бардов то поддерживались, то запрещались.
Я и мои друзья ходили в походы, - рассказывает адвокат Борис Золотухин. - Это была возможность уйти от пропаганды. Иллюзия полной свободы - скрыться в герметичном кругу друзей. И потом, в Москве западные радиостанции глушили, а в лесу «Спидола» все прекрасно брала…
Сейчас попытки бежать от благоустроенной, но и конфликтной городской среды называются по-другому. И если бы в 60-е кто-нибудь сказал стройотрядовцу, геологу или туристу-воднику, что тот занимается дауншифтингом, то в ответ, скорее всего, получил бы по морде. А зря.
Демократия - технократия
Правление в утопии 60-х опиралось на народ, но править должны были культурно и научно оснащенные прогрессоры. С гибелью идеи прогресса возник ложный выбор между властью толпы и сильной рукой
«При демократическом управлении согласно желаниям большинства был бы остановлен прогресс, так как прогрессивное начало сосредоточено в небольшом количестве людей… Поэтому демократический принцип управления людьми только тогда и действует, когда он связан с обманом одних другими». Этот афоризм нобелевского лауреата Петра Капицы образца 1960 года здорово иллюстрирует демократическую утопию 60-х - ее логическую оснащенность, иронию, а также необходимость непротиворечивого соединения «власти народа» и «власти знающих».
На определенных направлениях прогресс, прямо по Капице, и был остановлен демократическим путем - в перестройку. Почему?
Никита [Хрущев], выпив, стал в очень резкой форме обвинять писателей в том, что они плохо помогают партии в строительстве коммунизма. А когда Маргарита Алигер попробовала с ним не согласиться, он, потеряв всякий контроль над собой, орал как резаный: «Вы вообще не понимаете, в каком положении страна. Мы селедку на золото покупаем, а вы тут пишете. Что вы пишете?» - вспоминает Игорь Кваша.
Но на самом деле 1963 год, когда интеллигенция начала опасаться возвращения к сталинизму, был временем, когда государство было еще близко к народу, а страна не была еще «этой страной».
Это был такой розовый период отношений с властью, - вспоминает Александр Митта. - Нам нужно было показать и народу, и власти, что мы делаем жизненно важные вещи.
До 1964 года я жил в семье руководителя государства, и у нас были постоянные разговоры о политике, - говорит Сергей Хрущев, сын тогдашнего генсека. - Реформы подразумевали демократизацию экономики и политической жизни. Не сама собой появилась относительная свобода волеизъявления, относительная, но немыслимая еще в сталинское время… Люди жили своей жизнью, но без реформации этого всплеска никогда бы не произошло.
С ним не соглашается Марлен Хуциев:
На самом деле оттепель началась раньше, сразу после смерти Сталина, еще до XX съезда. А когда этот съезд проходил, я уже снимал «Весну на Заречной улице». Это потом оттепель стали приписывать Хрущеву.
СССР к началу хрущевской оттепели имел большой потенциал, накопленный внутренней энергетикой и свободой малых групп, семинаров, кружков, причем не только в физике, инженерии, литературе, но даже в социальных науках (Московский методологический кружок работал на философском факультете МГУ уже с 1952 года). И поэтические чтения в Политехническом музее, и семинары у Ландау, и обсуждения продвинутой логики на примере «Капитала» Маркса были связаны общей стилистикой и общей утопией. Ее можно назвать «демократической», но сутью была не просто свобода мнений, а свобода обоснованного творческого высказывания. За глупость и бесталанность можно было получить, и очень жестко.
И разве не могут политические обсуждения и управленческие решения быть организованы столь же свободно, научно и эффективно, как математический или философский семинар? Ничто, казалось, не мешало двигаться в этом направлении. Но…
«Нами управляют жлобы и враги культуры. Они никогда не будут с нами. Они всегда будут против нас. <…> И если для нас коммунизм - это мир свободы и творчества, то для них коммунизм - это общество, где население немедленно и с наслаждением исполняет все предписания партии и правительства» - так описывал Борис Стругацкий контекст создания «Трудно быть богом». В 1963 году, когда романы Стругацких публиковались почти без цензуры, едва ли не ключевыми героями стали прогрессоры, агенты коммунизма на планете, где правит дикое Средневековье. Это можно понять и как обсуждение роли интеллигенции в СССР: насколько можно вмешиваться в дела дикарей, чтобы не навредить, а помочь им постепенно двигаться к прогрессу?
Когда же в конце 60-х выяснилось, что СССР не экспериментальное государство, строящее коммунизм, а просто империя безо всяких высоких целей, интеллигенция ушла во внутреннюю эмиграцию. «Если выпало в Империи родиться, // Лучше жить в глухой провинции у моря», - писал Иосиф Бродский.
Впрочем, в разочаровании в СССР «агрессивность» империи сыграла, возможно, не большую роль, чем другой фактор: партийная элита перешла в стадию затвердевания и уже сама не хотела строить коммунизм, и уж точно никого не пускала «наверх». Были отменены сталинские нормы кадровой ротации - в высших органах партии на 1/4 и в областных и районных на 1/3. Тем самым были созданы условия для застоя 70–80-х и формирования класса партийно-советской бюрократии - номенклатуры. Войти во власть технократам становилось все сложнее, да и в науке и в культуре прекращались ротация и движение. Как в анекдоте про Шостаковича из книги Михаила Ардова: «Во время войны Дмитрий Дмитриевич был в Куйбышеве, там он увидел и запомнил такое замечательное объявление: “С 1 октября открытая столовая здесь закрывается. Здесь открывается закрытая столовая”». С 70-х годов СССР начал становиться «закрытой столовой».
Те союзы, которые иногда складывались у шестидесятников с номенклатурой в последующие годы, оказывались трагическими. Участники V съезда Союза кинематографистов, который состоялся 13 мая 1986 года, впоследствии извинялись за революционное свержение «ретроградов» и классиков советского кино Льва Кулиджанова и Сергея Бондарчука. А авторы письма в поддержку Ельцина в октябре 1993-го впоследствии вряд ли могли гордиться стилем и содержанием этого послания, оправдывавшего расстрел Белого дома: «Слава Богу, армия и правоохранительные органы оказались с народом». С началом же первой чеченской войны смысл диссидентства снова стал советским: шестидесятники порвали с властью навсегда.
Они были элитой огромной страны в эпоху ее исторического шанса. Но именно их «технократизм» и «элитаризм» вступили в противоречие сначала с авторитаризмом партийной номенклатуры (и проиграли), а потом, в 1993-м, с реальными желаниями масс (и тоже проиграли). Мечта в очередной раз не выдержала столкновения с реальностью.
Фото: Marc Garanger/CORBIS/FOTOSA.RU; RUSSIAN LOOK; GAMMA/EYEDEA/EAT NEWS; Time & Life Pictures/GETTY IMAGES/FOTOBANK; Dean Conger/CORBIS/FOTOSA.RU; Dean Conger/CORBIS; РИА НОВОСТИ
Рождение, расцвет и распад шестидесятнической утопии: факты и стихи Андрея Вознесенского
25/02/1956
Начало оттепели: на ХХ съезде КПСС прозвучал доклад Никиты Хрущева «О культе личности и его последствиях».
…Все выгорело начисто.
Милиции полно.
Все — кончено!
Все — начато!
Айда в кино!
12/04/1961
Триумф советской космической программы: Юрий Гагарин стал первым человеком, совершившим полет в космос.
Живет у нас сосед Букашкин,
в кальсонах цвета промокашки.
Но, как воздушные шары,
над ним горят
Антимиры!
09/1965-02/1966
Судебный процесс над писателями Андреем Синявским и Юлием Даниэлем: их обвинили в публикации за границей произведений, «порочащих советский государственный и общественный строй», и антисоветской пропаганде.
И снится мрачный сон Тарасу.
Кусищем воющего мяса
сквозь толпы, улицы,
гримасы,
сквозь жизнь, под барабанный вой,
сквозь строй ведут его, сквозь строй!
Ведут под коллективный вой:
«Кто плохо бьет — самих сквозь строй».
20-21/08/1968
Разгром Пражской весны: в столицу Чехословакии введены войска стран Варшавского договора; самый большой контингент выделил СССР. Чешский «социализм с человеческим лицом» раздавлен советскими танками.
Пока думали очевидцы:
Принимать его или как? —
Век мой, в сущности, осуществился
И стоит как кирпич в веках.
25/12/1979
В Афганистан введены советские войска.
Охота сдохнуть, глядя на эпоху…
В которой честен только выпивоха,
Когда земля растащена по крохам,
Охота сдохнуть, прежде чем все сдохнут.
22/01/1980
Андрей Сахаров арестован, вместе с женой Еленой Боннэр без суда сослан в Горький и лишен большинства званий.
Мы трубадуры от слова «дуры».
Вы были правы, нас растоптавши.
Вы заселили все кубатуры.
Пространство — ваше. Но время — наше.
19/07-3/08/1980.
В Москве прошли ХХII летние Олимпийские игры.
Все резче и красней
Белки моих друзей.
И зреет, сроки скрыв,
Национальный взрыв.
26/04/1986
На Чернобыльской АЭС произошла крупная авария, следствием которой стала масштабная экологическая катастрофа.
Ядерная зима, ядерная зима…
Наука это явление лишь год как узнала сама.
Превратится в сосульку
победившая сторона.
26/03/1989
В СССР проходят первые в истории парламентские выборы, на которых голосующие выбирали из нескольких кандидатов в депутаты.
Наши Марии — беременные от Берии.
Стал весь народ — как Христос коллективный.
Мы, некрещеные дети Империи,
Веру нащупываем от противного.
19/08/1991
Августовский путч: чтобы не допустить развала СССР, группа заговорщиков из руководства ЦК КПСС и правительства образовала Государственный комитет по чрезвычайному положению, отстранила от власти Михаила Горбачева и ввела в Москву войска.
Панка пятнистая, зайчики пяток.
Где тебя кружит? Выбила ль визу?
Страны какие приводишь в порядок,
ОМОНА Лиза?
11/12/1994
Начало первой чеченской войны: в целях «обеспечения законности, правопорядка и общественной безопасности» на территорию Чеченской Республики введены подразделения Минобороны и МВД.
солнце черное и красное
нега нега негативная
река река кареглазая
снега снега негасимые
02/2001
Рождение русской блогосферы: в интернете появились первые русскоязычные пользователи блог-сервиса LiveJournal.com.
Тебя не сберегли.
Я в душу соберу
Седьмую часть земли
С названьем кратким — ru…
25/10/2003
В аэропорту Новосибирска по обвинению в уклонении от уплаты налогов и хищениях арестован предприниматель Михаил Ходорковский.
Деньги пахнут будущим,
Тем, на что их тратим —
Для детсада булочкой
Или же терактом.
…
Пахнут волей, Господи,
Иногда тюрягою.
Чем их больше копите —
Больше их теряете.
09/2008
В Россию пришел мировой финансовый кризис.
Превратится в дырку бублик,
Все иное не стерпя.
А потом меня не будет.
Без меня. И без Тебя.
