Книга думай медленно, решай быстро поможет улучшить способность узнавать и понимать ошибки суждений и выбора - сначала у других, а со временем и у себя, - предоставив читателю богатый и точный язык для их описания.

Даниэль Канеман — Об авторе

Даниэль Канеман — лауреат Нобелевской премии по экономике 2002 года «за применение психологической методики в экономической науке, в особенности - при исследовании формирования суждений и принятия решений в условиях неопределённости» (совместно с В. Смитом), несмотря на то, что исследования проводил как психолог, а не как экономист.

Думай медленно, решай быстро — Обзор книги

Книга думай медленно, решай быстро повествует о необдуманных поступках и неверных решениях и о том, как часто мы неправильно используем наше «быстрое» (автоматическое, инстинктивное, эмоциональное) и «медленное» (рациональное и логическое) мышление. Чрезмерный оптимизм, завышенная оценка собственной личности, неверная трактовка событий - все это приводит к неизбежным ошибкам в планировании. О том, как с этим бороться, рассказано в одном из главных бестселлеров нашего времени.

Одна из главных функций медленного мышления - отслеживать и контролировать мысли и действия, предлагаемые быстрым мышлением

Два режима мышления

Существует два режима мышления. Для определения первого - интуитивного, спонтанного - используется название «быстрое мышление», а второй режим - сознательный, разумный - называется «медленное мышление».

Быстрое мышление срабатывает автоматически и моментально, не требуя или почти не требуя усилий. Медленное мышление выделяет внимание, необходимое для сознательных умственных усилий, в том числе для сложных вычислений. Быстрое мышление порождает впечатления и чувства, а действия медленного мышления часто связаны с ощущением деятельности, выбора и сосредоточения.

Возможности быстрого мышления - это наши внутренние навыки. Мы рождаемся готовыми воспринимать мир, узнавать предметы, избегать потерь и бояться пауков. Другие действия разума становятся быстрыми и автоматическими после долгой тренировки.

Быстрое мышление работает автоматически, а медленное мышление находится в комфортном режиме минимальных усилий. Быстрое мышление постоянно генерирует для медленного мышления предложения: впечатления, предчувствия, намерения и чувства. Если медленное решение их одобряет, то впечатления и предчувствия превращаются в убеждения, а импульсы - в намеренные действия. Когда все проходит гладко - а это случается почти всегда - медленное мышление принимает предложение быстрого мышления совсем или почти без изменений. Как правило, вы верите своим впечатлениям и действуете согласно своим желаниям, и это вполне приемлемо.

Медленное мышление мобилизуется, если обнаруживает, что вы вот-вот совершите ошибку - вспомните, как вы едва не выпалили что-то оскорбительное - и как трудно вам было взять себя в руки. В общем, основная часть того, что вы (ваше медленное мышление) думаете и делаете, порождается быстрым мышлением, но в случае трудностей медленное мышление перехватывает управление, и обычно последнее слово остается за ним.

Конфликт двух мышлений и самоконтроль

Быстрое мышление контролирует многие ваши действия. Дает впечатления, которые часто становятся вашими убеждениями, и является источником импульсов, на которых часто основываются ваши действия и выбор.

Быстрое мышление работает автоматически и не может быть отключено по желанию, поэтому его ошибки трудно предотвратить. Предубеждений не всегда можно избежать, поскольку медленное мышление может просто-напросто не знать об ошибке. Избежать ошибок можно лишь в том случае, если медленное мышление будет специально следить за этим и прилагать дополнительные усилия. Но жить всю жизнь настороже тоже не очень хорошо и непрактично, к тому же медленное мышление не сможет заменить быстрое мышление для принятия повседневных решений в силу своей медлительности. Лучше всего пойти на компромисс: научиться распознавать ситуации, в которых возможны ошибки, и изо всех сил стараться избегать серьезных ошибок, если ставки высоки.

Частые повторения - надежный способ заставить людей поверить неправде, потому что отличить истину и ощущение чего-то знакомого нелегко.

Вывод о двух системах мышления

В книге Думай медленно, решай быстро работа мозга описана как непростое взаимодействие двух выдуманных персонажей - быстрого мышления и медленного мышления. После прочтения книги вы вполне можете предугадать их действия в различных ситуациях, и в реальности вы понимаете, что эти системы не существуют ни в мозгу, ни где-либо еще. Выражение «быстрое мышление делает А» обозначает, что «А происходит автоматически». Медленное мышление формирует наши суждения, делает выбор, а также одобряет или обосновывает идеи и чувства, возникшие благодаря быстрому мышлению. Вы можете сами не понимать, что проект вам нравится потому, что его автор напоминает вашу сестру или что вы недолюбливаете человека за сходство с вашим стоматологом. Впрочем, если потребуется, вы найдете удовлетворительные доводы и сами в них поверите. Однако медленное мышление - не только защитник быстрого. Оно часто не дает прорываться на поверхность глупым мыслям и ненужным порывам. Пристальное внимание во многих случаях улучшает деятельность и совершенно необходимо в ситуациях сравнения, выбора и обоснования. Однако медленное мышление - не образец рациональности. Ее возможности ограничены, как и доступные ему сведения. Мы не всегда мыслим прямо и логически, а наши ошибки не всегда связаны с назойливой и неверной интуицией.

Даниэль Канеман

Думай медленно… решай быстро

Памяти Амоса Тверски

Введение

Пожалуй, каждый автор размышляет о том, где читателям может пригодиться его книга. Моя будет полезна у пресловутого офисного кулера, где судачат и обмениваются новостями. Я надеюсь разнообразить набор слов, описывающих суждения и выбор других, новую политику компании или инвестиционные решения коллег. Зачем обращать внимание на пересуды? Затем, что находить и называть чужие ошибки намного легче и приятнее, чем признавать свои. Всегда трудно ставить под сомнение собственные желания и убеждения, особенно в нужный момент, но грамотное чужое мнение может быть полезно. Мы непроизвольно ждем от друзей и коллег оценки наших решений, а потому качество и содержание ожидаемых оценок имеет значение. Необходимость разумно сплетничать - мощный стимул для серьезной самокритики, даже мощнее данного себе на Новый год обещания принимать более взвешенные решения на работе и дома.

Хороший врач-диагност собирает множество названий-ярлыков, связывающих идею болезни с ее симптомами, возможными причинами, предыдущими событиями, путями ее развития и последствиями, а также способами ее излечить или облегчить течение. Изучение языка медицины - неотъемлемая часть изучения ее самой. Более глубокое понимание суждений и выбора требует расширенного - в сравнении с повседневным употреблением - словарного запаса. Разумные сплетни основываются на том, что основную часть ошибок люди совершают по определенным шаблонам. Такие систематические ошибки, называемые искажениями, предсказуемо возникают в одних и тех же обстоятельствах. Например, аудитория склонна более благоприятно оценивать привлекательного и уверенного в себе оратора. Эта реакция получила название «эффект ореола», что сделало ее предсказуемой, распознаваемой и понятной.

Обычно вы можете сказать, о чем думаете. Процесс мышления кажется понятным: одна осознанная мысль закономерно вызывает следующую. Но разум работает не только так; более того, в основном он работает по-другому. Большинство впечатлений и мыслей возникают в сознании неизвестным вам путем. Невозможно отследить, как вы пришли к убеждению, что перед вами на столе стоит лампа, как во время телефонного разговора определили легкое раздражение в голосе жены или как смогли избежать аварии на дороге раньше, чем осознали опасность. Умственная работа, ведущая к впечатлениям, предчувствиям и многим решениям, обычно происходит незаметно.

В этой книге подробно обсуждаются ошибки интуиции. Это вовсе не попытка опорочить человеческий разум - ведь, например, обсуждение болезней в медицинских текстах ни в коем случае не отрицает хорошего здоровья. Бо́льшую часть времени мы здоровы, и наши действия и суждения преимущественно соответствуют ситуации. Идя по жизни, мы позволяем себе руководствоваться впечатлениями и чувствами, и наша уверенность в собственной интуиции обычно оправдана. Но не всегда. Часто мы уверены в себе, даже если неправы, однако объективный наблюдатель с легкостью замечает наши ошибки.

Поэтому я и надеюсь, что моя книга поможет улучшить способность узнавать и понимать ошибки суждений и выбора - сначала у других, а со временем и у себя, - предоставив читателю богатый и точный язык для их описания. В некоторых случаях верное диагностирование проблемы подскажет меры воздействия, которые уменьшат вред, нанесенный неверными суждениями и ошибочными решениями.

Эта книга представляет мое текущее понимание оценочных суждений и принятия решений, сложившееся под влиянием открытий психологии, сделанных за последние десятилетия. Основные идеи, изложенные здесь, возникли у меня в 1969 году, когда я пригласил коллегу выступить на семинаре, проводимом факультетом психологии Еврейского университета в Иерусалиме. Тогда Амос Тверски был восходящей звездой в исследованиях процессов принятия решений - впрочем, как и во всех областях своей научной деятельности, - поэтому я не сомневался, что будет интересно. Умный, общительный и харизматичный, Амос обладал великолепной памятью на шутки и анекдоты, умело применяя их при объяснении важных проблем. Рядом с ним никогда не бывало скучно. Ему тогда было тридцать два, а мне - тридцать пять.

Амос рассказал студентам о программе исследований в Мичиганском университете, призванной ответить на вопрос: «Обладает ли человек интуитивным пониманием статистики?» Про грамматику все было известно: четырехлетние дети в речи соблюдают грамматические правила, не имея представления об их существовании. Но есть ли у людей похожее интуитивное восприятие правил статистики? Амос утверждал, что ответ - «да», с определенными оговорками. Мы провели бурную дискуссию на семинаре и пришли к выводу, что вернее было бы ответить «нет», с определенными оговорками.

После этого мы с Амосом решили, что интуитивная статистика - отличная тема для совместного исследования. В ту же пятницу мы встретились в «Кафе Римон», где любит собираться иерусалимская богема и профессура, и составили план изучения статистической интуиции серьезных исследователей. На семинаре мы пришли к выводу, что наша собственная интуиция ненадежна. За годы преподавания и использования статистики в работе мы так и не приобрели интуитивное ощущение правильности статистических результатов, полученных на малых выборках. Наши субъективные суждения оказывались предвзятыми: мы слишком охотно верили исследованиям, в которых было недостаточно доказательств, да и для своих собственных исследований отбирали недостаточно примеров. Нам захотелось выяснить, страдают ли другие исследователи тем же недугом.

Мы подготовили вопросник с реалистичными статистическими проблемами, возникающими во время исследований. На конференции Общества математической психологии Амос раздал анкеты экспертам, среди которых оказались авторы двух учебников по статистике. Как мы и предполагали, наши коллеги-эксперты существенно преувеличили вероятность того, что первоначальный результат эксперимента будет успешно повторен на маленькой выборке. Вдобавок вымышленная студентка получила отвратительные советы насчет нужного ей количества наблюдений. Как выяснилось, даже у статистиков плохо со статистической интуицией.

Пока мы писали статью, обнаружилось, что нам с Амосом нравится работать вместе. Амос был неисправимым шутником, в его присутствии я тоже острил, и мы с ним работали и одновременно развлекались часами напролет. Удовольствие от совместной работы повысило нашу целеустремленность - гораздо легче добиваться совершенства, если тебе не скучно. Но самое важное было, наверное, в том, что мы не злоупотребляли критикой, хотя оба любили спорить и выискивать ошибки, Амос даже больше, чем я. Тем не менее за долгие годы нашего сотрудничества мы ни разу с ходу не отмели ни одно предположение друг друга. К тому же радовало то, что Амос часто лучше меня понимал смысл моих неопределенных идей. Он мыслил более логично, ориентировался на теорию и всегда придерживался намеченного пути. Я больше опирался на интуицию, основываясь на психологии восприятия - из этой области мы почерпнули много идей. Сходство наших характеров обеспечивало взаимопонимание, а наши различия помогали удивлять друг друга. В конечном итоге мы стали проводить большую часть рабочего времени вместе, часто подолгу гуляя. Четырнадцать лет сотрудничество определяло наши жизни, и в эти годы мы добились лучших результатов за всю свою карьеру.

Выработанная нами процедура соблюдалась много лет. Исследования велись в форме дискуссий, где мы придумывали вопросы и вместе рассматривали наши интуитивные ответы. Каждый вопрос был маленьким экспериментом, и за день мы проводили их множество. Мы не искали единственно правильный ответ на заданные статистические вопросы. Наша цель состояла в распознавании и анализе интуитивного ответа, который первым приходил в голову, который хотелось дать, даже если мы знали, что он неверен. Мы решили - и, как оказалось, правильно, - что интуитивный ответ, пришедший в голову нам обоим, придет в голову и многим другим, а потому легко будет продемонстрировать влияние такой интуитивной реакции на оценочные суждения.

Однажды, к обоюдному восторгу, мы обнаружили, что у нас абсолютно одинаковые дурацкие представления о том, кем станут несколько знакомых нам малышей. Мы опознали трехлетнего адвоката-спорщика, зануду-профессора, чуткого и не в меру любопытного психотерапевта. Мы понимали абсурдность этих предсказаний, но они нам все равно нравились. Было очевидно, что наша интуиция основывалась на сходстве каждого из детей с культурным стереотипом профессии. Это забавное упражнение помогло нам разработать теорию о роли, которую сходство играет в предсказаниях. Потом мы проверили и развили эту теорию при помощи множества экспериментов вроде следующего.

Отвечая на этот вопрос, считайте, что Стива случайным образом отобрали из репрезентативной выборки:

...

Некто описывает своего соседа: «Стив очень застенчив и нелюдим, всегда готов помочь, но мало интересуется окружающими и действительностью. Он тихий и аккуратный, любит порядок и систематичность и очень внимателен к деталям». Кем вероятнее работает Стив: фермером или библиотекарем?

Все немедленно отмечают сходство Стива с типичным библиотекарем, но почти всегда игнорируют не менее важные статистические соображения. Вспомнилось ли вам, что на каждого мужчину-библиотекаря в США приходится более 20 фермеров? Фермеров настолько больше, что «тихие и аккуратные» почти наверняка окажутся за рулем трактора, а не за библиотекарским столом. И все же мы обнаружили, что участники наших экспериментов игнорировали статистические факты и полагались исключительно на сходство. Мы предположили, что испытуемые использовали сходство как упрощающую эвристику (грубо говоря, сугубо практическое правило), чтобы легче прийти к сложному оценочному суждению. Доверие к эвристике, в свою очередь, вело к прогнозируемым искажениям (постоянным ошибкам) в предсказаниях.

Текущая страница: 1 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 31 страниц]

Даниэль Канеман
Думай медленно… решай быстро

Памяти Амоса Тверски

THINKING, FAST AND SLOW

© Daniel Kahneman, 2011

Школа перевода Баканова, перевод, 2013

© Издание на русском языке AST Publishers, 2014

Исключительные права на публикацию книги на русском языке принадлежат издательству AST Publishers.

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

Введение

Пожалуй, каждый автор размышляет о том, где читателям может пригодиться его книга. Моя будет полезна у пресловутого офисного кулера, где судачат и обмениваются новостями. Я надеюсь разнообразить набор слов, описывающих суждения и выбор других, новую политику компании или инвестиционные решения коллег. Зачем обращать внимание на пересуды? Затем, что находить и называть чужие ошибки намного легче и приятнее, чем признавать свои. Всегда трудно ставить под сомнение собственные желания и убеждения, особенно в нужный момент, но грамотное чужое мнение может быть полезно. Мы непроизвольно ждем от друзей и коллег оценки наших решений, а потому качество и содержание ожидаемых оценок имеет значение. Необходимость разумно сплетничать – мощный стимул для серьезной самокритики, даже мощнее данного себе на Новый год обещания принимать более взвешенные решения на работе и дома.

Хороший врач-диагност собирает множество названий-ярлыков, связывающих идею болезни с ее симптомами, возможными причинами, предыдущими событиями, путями ее развития и последствиями, а также способами ее излечить или облегчить течение. Изучение языка медицины – неотъемлемая часть изучения ее самой. Более глубокое понимание суждений и выбора требует расширенного – в сравнении с повседневным употреблением – словарного запаса. Разумные сплетни основываются на том, что основную часть ошибок люди совершают по определенным шаблонам. Такие систематические ошибки, называемые искажениями, предсказуемо возникают в одних и тех же обстоятельствах. Например, аудитория склонна более благоприятно оценивать привлекательного и уверенного в себе оратора. Эта реакция получила название «эффект ореола», что сделало ее предсказуемой, распознаваемой и понятной.

Обычно вы можете сказать, о чем думаете. Процесс мышления кажется понятным: одна осознанная мысль закономерно вызывает следующую. Но разум работает не только так; более того, в основном он работает по-другому. Большинство впечатлений и мыслей возникают в сознании неизвестным вам путем. Невозможно отследить, как вы пришли к убеждению, что перед вами на столе стоит лампа, как во время телефонного разговора определили легкое раздражение в голосе жены или как смогли избежать аварии на дороге раньше, чем осознали опасность. Умственная работа, ведущая к впечатлениям, предчувствиям и многим решениям, обычно происходит незаметно.

В этой книге подробно обсуждаются ошибки интуиции. Это вовсе не попытка опорочить человеческий разум – ведь, например, обсуждение болезней в медицинских текстах ни в коем случае не отрицает хорошего здоровья. Бо́льшую часть времени мы здоровы, и наши действия и суждения преимущественно соответствуют ситуации. Идя по жизни, мы позволяем себе руководствоваться впечатлениями и чувствами, и наша уверенность в собственной интуиции обычно оправдана. Но не всегда. Часто мы уверены в себе, даже если неправы, однако объективный наблюдатель с легкостью замечает наши ошибки.

Поэтому я и надеюсь, что моя книга поможет улучшить способность узнавать и понимать ошибки суждений и выбора – сначала у других, а со временем и у себя, – предоставив читателю богатый и точный язык для их описания. В некоторых случаях верное диагностирование проблемы подскажет меры воздействия, которые уменьшат вред, нанесенный неверными суждениями и ошибочными решениями.

Истоки

Эта книга представляет мое текущее понимание оценочных суждений и принятия решений, сложившееся под влиянием открытий психологии, сделанных за последние десятилетия. Основные идеи, изложенные здесь, возникли у меня в 1969 году, когда я пригласил коллегу выступить на семинаре, проводимом факультетом психологии Еврейского университета в Иерусалиме. Тогда Амос Тверски был восходящей звездой в исследованиях процессов принятия решений – впрочем, как и во всех областях своей научной деятельности, – поэтому я не сомневался, что будет интересно. Умный, общительный и харизматичный, Амос обладал великолепной памятью на шутки и анекдоты, умело применяя их при объяснении важных проблем. Рядом с ним никогда не бывало скучно. Ему тогда было тридцать два, а мне – тридцать пять.

Амос рассказал студентам о программе исследований в Мичиганском университете, призванной ответить на вопрос: «Обладает ли человек интуитивным пониманием статистики?» Про грамматику все было известно: четырехлетние дети в речи соблюдают грамматические правила, не имея представления об их существовании. Но есть ли у людей похожее интуитивное восприятие правил статистики? Амос утверждал, что ответ – «да», с определенными оговорками. Мы провели бурную дискуссию на семинаре и пришли к выводу, что вернее было бы ответить «нет», с определенными оговорками.

После этого мы с Амосом решили, что интуитивная статистика – отличная тема для совместного исследования. В ту же пятницу мы встретились в «Кафе Римон», где любит собираться иерусалимская богема и профессура, и составили план изучения статистической интуиции серьезных исследователей. На семинаре мы пришли к выводу, что наша собственная интуиция ненадежна. За годы преподавания и использования статистики в работе мы так и не приобрели интуитивное ощущение правильности статистических результатов, полученных на малых выборках. Наши субъективные суждения оказывались предвзятыми: мы слишком охотно верили исследованиям, в которых было недостаточно доказательств, да и для своих собственных исследований отбирали недостаточно примеров. Нам захотелось выяснить, страдают ли другие исследователи тем же недугом.

Мы подготовили вопросник с реалистичными статистическими проблемами, возникающими во время исследований. На конференции Общества математической психологии Амос раздал анкеты экспертам, среди которых оказались авторы двух учебников по статистике. Как мы и предполагали, наши коллеги-эксперты существенно преувеличили вероятность того, что первоначальный результат эксперимента будет успешно повторен на маленькой выборке. Вдобавок вымышленная студентка получила отвратительные советы насчет нужного ей количества наблюдений. Как выяснилось, даже у статистиков плохо со статистической интуицией.

Пока мы писали статью, обнаружилось, что нам с Амосом нравится работать вместе. Амос был неисправимым шутником, в его присутствии я тоже острил, и мы с ним работали и одновременно развлекались часами напролет. Удовольствие от совместной работы повысило нашу целеустремленность – гораздо легче добиваться совершенства, если тебе не скучно. Но самое важное было, наверное, в том, что мы не злоупотребляли критикой, хотя оба любили спорить и выискивать ошибки, Амос даже больше, чем я. Тем не менее за долгие годы нашего сотрудничества мы ни разу с ходу не отмели ни одно предположение друг друга. К тому же радовало то, что Амос часто лучше меня понимал смысл моих неопределенных идей. Он мыслил более логично, ориентировался на теорию и всегда придерживался намеченного пути. Я больше опирался на интуицию, основываясь на психологии восприятия – из этой области мы почерпнули много идей. Сходство наших характеров обеспечивало взаимопонимание, а наши различия помогали удивлять друг друга. В конечном итоге мы стали проводить большую часть рабочего времени вместе, часто подолгу гуляя. Четырнадцать лет сотрудничество определяло наши жизни, и в эти годы мы добились лучших результатов за всю свою карьеру.

Выработанная нами процедура соблюдалась много лет. Исследования велись в форме дискуссий, где мы придумывали вопросы и вместе рассматривали наши интуитивные ответы. Каждый вопрос был маленьким экспериментом, и за день мы проводили их множество. Мы не искали единственно правильный ответ на заданные статистические вопросы. Наша цель состояла в распознавании и анализе интуитивного ответа, который первым приходил в голову, который хотелось дать, даже если мы знали, что он неверен. Мы решили – и, как оказалось, правильно, – что интуитивный ответ, пришедший в голову нам обоим, придет в голову и многим другим, а потому легко будет продемонстрировать влияние такой интуитивной реакции на оценочные суждения.

Однажды, к обоюдному восторгу, мы обнаружили, что у нас абсолютно одинаковые дурацкие представления о том, кем станут несколько знакомых нам малышей. Мы опознали трехлетнего адвоката-спорщика, зануду-профессора, чуткого и не в меру любопытного психотерапевта. Мы понимали абсурдность этих предсказаний, но они нам все равно нравились. Было очевидно, что наша интуиция основывалась на сходстве каждого из детей с культурным стереотипом профессии. Это забавное упражнение помогло нам разработать теорию о роли, которую сходство играет в предсказаниях. Потом мы проверили и развили эту теорию при помощи множества экспериментов вроде следующего.

Отвечая на этот вопрос, считайте, что Стива случайным образом отобрали из репрезентативной выборки:

Некто описывает своего соседа: «Стив очень застенчив и нелюдим, всегда готов помочь, но мало интересуется окружающими и действительностью. Он тихий и аккуратный, любит порядок и систематичность и очень внимателен к деталям». Кем вероятнее работает Стив: фермером или библиотекарем?

Все немедленно отмечают сходство Стива с типичным библиотекарем, но почти всегда игнорируют не менее важные статистические соображения. Вспомнилось ли вам, что на каждого мужчину-библиотекаря в США приходится более 20 фермеров? Фермеров настолько больше, что «тихие и аккуратные» почти наверняка окажутся за рулем трактора, а не за библиотекарским столом. И все же мы обнаружили, что участники наших экспериментов игнорировали статистические факты и полагались исключительно на сходство. Мы предположили, что испытуемые использовали сходство как упрощающую эвристику (грубо говоря, сугубо практическое правило), чтобы легче прийти к сложному оценочному суждению. Доверие к эвристике, в свою очередь, вело к прогнозируемым искажениям (постоянным ошибкам) в предсказаниях.

В другой раз мы с Амосом задумались о количестве разводов среди преподавателей нашего университета. Мы заметили, что в поисках ответа начали вспоминать известных нам разведенных профессоров и судили о размерах категорий по тому, с какой легкостью находили примеры. Мы назвали стремление опираться на легкость перебора сведений в памяти эвристикой доступности. В одном из наших исследований мы попросили участников ответить на простой вопрос о словах в обычном английском тексте:

Возьмем букву K.

На каком месте в слове она встретится чаще: на первом или на третьем?

Игроки в скрэбл прекрасно знают, что для любой буквы алфавита гораздо легче вспомнить слово, которое с нее начинается, чем найти то, где она на третьем месте. Поэтому мы ожидали, что респонденты будут преувеличивать частоту, с которой на первом месте появляются даже те буквы (например, K, L, N, R, V ), которые в действительности чаще встречаются на третьем. В этом случае доверие к эвристике опять дает предсказуемое искажение в суждениях.

Еще пример: недавно я уcомнился в своем давнем впечатлении, что супружеская неверность чаще встречается среди политиков, чем среди врачей или юристов. В свое время я даже придумал для этого «факта» объяснения, включая притягательность власти и соблазны, возникающие при жизни вдали от дома. В конечном итоге я понял, что о проступках политиков сообщают намного чаще, чем о проступках юристов и врачей. Мое интуитивное впечатление могло сложиться исключительно под влиянием тем, выбираемых журналистами для репортажей, и из-за склонности полагаться на эвристику доступности.

Мы с Амосом несколько лет изучали и фиксировали искажения интуитивного мышления в различных задачах: расчете вероятности событий, предсказании будущего, оценке гипотез и прогнозировании частотности. На пятом году сотрудничества мы опубликовали основные выводы наших исследований в журнале Science , который читают ученые из разных областей науки. Эта статья под названием «Суждения в условиях неопределенности: эвристические методы и ошибки» полностью приведена в заключительной части данной книги. Она описывает схемы упрощения в интуитивном мышлении и объясняет около 20 искажений, возникающих при формировании суждений c применением эвристики.

Исследователи истории науки часто отмечают, что в любой момент времени в рамках определенной дисциплины ученые преимущественно основываются на одних и тех же основных допущениях в своей области исследований. Социальные науки – не исключение; они полагаются на некую общую картину человеческой натуры, которая дает основу для всех обсуждений конкретного поведения, но редко ставится под сомнение. В 1970-е годы общепринятыми считались два положения. Во-первых, люди в основном рациональны и, как правило, мыслят здраво. Во-вторых, большинство отклонений от рациональности объясняется эмоциями: например, страхом, привязанностью или ненавистью. Наша статья поставила под сомнение оба эти допущения, но не обсуждала их напрямую. Мы задокументировали постоянные ошибки мышления нормальных людей и обнаружили, что они обусловлены скорее самим механизмом мышления, чем нарушением процесса мышления под влиянием эмоций.

Статья вызвала значительный интерес и до сих пор является одной из самых цитируемых в сфере социальных наук (по состоянию на 2010 год на нее ссылалось более трехсот научных статей). Она оказалась полезна ученым в других дисциплинах, а идеи эвристики и искажений нашли эффективное применение во многих областях, включая медицинскую диагностику, юриспруденцию, анализ данных, философию, финансы, статистику и военную стратегию.

К примеру, политологи отметили, что эвристика доступности помогает объяснить, почему некоторые вопросы в глазах общественности находятся на первом плане, а другие остаются в тени. Относительная важность проблем часто оценивается по легкости их вспоминания, а это в значительной степени определяется тем, насколько подробно вопрос освещается в средствах массовой информации. То, что часто обсуждают, заполняет умы, а прочее ускользает из сознания. В свою очередь, СМИ выбирают темы для репортажей, следуя своим представлениям о том, что сейчас волнует публику. Авторитарные режимы неслучайно оказывают значительное давление на независимые СМИ. Поскольку публику легче всего заинтересовать драматическими событиями и жизнью знаменитостей, СМИ часто раздувают ажиотаж. К примеру, в течение нескольких недель после смерти Майкла Джексона было практически невозможно найти телеканал, освещающий другую тему. И наоборот, важным, но не слишком захватывающим вопросам, вроде падения стандартов образования или чрезмерного использования медицинских ресурсов в последний год жизни, уделяется мало внимания. (Я пишу это, понимая, что при выборе примеров «неосвещаемых» вопросов я руководствовался доступностью. Эти темы упоминают часто; есть не менее важные, но менее доступные проблемы, которые мне в голову не пришли.)

Мы не сразу осознали, что главной причиной привлекательности теории эвристики и искажений за пределами психологии оказалась второстепенная особенность нашей работы: наши статьи включали в себя список вопросов, заданных респондентам. Вопросы наглядно демонстрировали читателю, как когнитивные искажения сбивают его собственные мысли. Надеюсь, вы тоже это заметили, когда читали задание о Стиве-библиотекаре, призванное помочь вам уяснить роль сходства в оценке вероятности и увидеть, с какой легкостью игнорируются важные статистические факты.

Ученым из других областей науки – философам и экономистам – использование примеров предоставило необычную возможность отслеживать потенциальные изъяны в своем мышлении. Осознав собственные провалы, исследователи стали охотнее ставить под сомнение распространенное в то время предположение о рациональности и логичности человеческого разума. Выбор способа изложения сыграл ключевую роль: если бы мы сообщили только о результатах обычных экспериментов, статья оказалась бы менее заметной и запоминающейся. Более того, скептически настроенные читатели пренебрегли бы результатами, отнеся их на счет ошибок из-за печально известной безответственности студентов – основных участников психологических исследований. Разумеется, мы выбрали наглядные примеры вместо обычных экспериментов не для того, чтобы впечатлить философов и экономистов, – с наглядными примерами было интереснее работать. Наш выбор, как и многие другие наши решения, оказался удачным. В этой книге постоянно повторяется мысль о том, что везение играет значительную роль в большинстве историй успеха; почти всегда легко определяется тот фактор, незначительное изменение которого превратило бы выдающееся достижение в посредственный результат. Наша история – не исключение.

Впрочем, наша статья понравилась не всем. В частности, некоторые сочли наше внимание к искажениям признаком излишне негативного отношения к разуму. Другие исследователи, напротив, развили наши идеи или предложили для них достоверные замены. В общем и целом современные исследователи согласны с мыслью о том, что наши умы склонны к систематическим ошибкам. Наше исследование оценочных суждений оказало неожиданно сильное влияние на социальные науки.

Завершив обзор принципов формирования оценочных суждений, мы обратили внимание на принятие решений в условиях неопределенности. Мы хотели разработать психологическую теорию принятия решений в простых азартных играх. Например, сделаете ли вы ставку на бросок монеты, если вы выигрываете 130 долларов в случае выпадения орла и проигрываете 100 долларов на решке? Такие простые вопросы давно используют для исследования широкого спектра проблем в области принятия решений: например, какое относительное значение люди придают надежности и сомнительности исходов. Наша методология не изменилась – мы целыми днями выдумывали проблемы выбора и смотрели, совпадают ли наши интуитивные предпочтения с логикой выбора. Здесь, так же как и при исследовании оценочных суждений, наблюдались систематические отклонения в наших собственных решениях и интуитивных предпочтениях, которые постоянно нарушали рациональные правила выбора. Через пять лет после появления статьи в журнале Science мы опубликовали статью «Теория перспектив: анализ решений в условиях риска», где изложили теорию выбора, которая стала одной из основ поведенческой экономики и считается значительней, чем наша работа об оценочных суждениях.

Пока нам с Амосом не мешала география, наш коллективный разум превосходил каждую из своих составляющих, а наши дружеские отношения делали исследования не только продуктивными, но и чрезвычайно занимательными. Именно за нашу совместную работу в области оценочных суждений и принятия решений в условиях неопределенности я получил в 2002 году Нобелевскую премию, которая по праву принадлежит и Амосу. К глубочайшему прискорбию, он скончался в 1996 году, в возрасте пятидесяти девяти лет.

Что происходит сейчас

Эта книга не описывает наши с Амосом ранние исследования; за прошедшие годы с этой задачей достойно справились другие авторы. Моя основная цель – продемонстрировать работу разума с учетом последних открытий в когнитивной и социальной психологии, ведь сейчас мы лучше понимаем не только недостатки, но и чудеса интуитивного мышления.

Мы с Амосом не рассматривали точные интуитивные догадки, ограничившись простым заявлением о том, что для формирования мнений эвристика «довольно полезна, но временами ведет к серьезным системным ошибкам». Мы сосредоточились на искажениях, поскольку считали, что они сами по себе интересны и к тому же служат доказательствами в области эвристики суждений. Мы не задавались вопросом, являются ли интуитивные суждения в условиях неопределенности продуктом изучаемой нами эвристики (теперь ясно, что не являются). В частности, точные интуитивные предсказания экспертов лучше объясняются длительной практикой. Сейчас существует более полное и сбалансированное представление о том, что источниками интуитивных суждений и выборов являются как умения, так и эвристический подход.

Психолог Гэри Кляйн приводит рассказ о пожарных, которые вошли в дом, где горела кухня. Они начали заливать помещение водой, как вдруг начальник пожарной команды закричал: «Уходим отсюда!» Едва пожарные выбежали с кухни, провалился пол. Брандмейстер лишь потом осознал, что огонь был необычно тихим, а уши невероятно обжигало. Эти ощущения, по словам пожарного, задействовали «шестое чувство опасности». Он знал, что есть опасность, но не знал, какая именно. Впоследствии выяснилось, что пожар разгорелся не в самой кухне, а в подвале, под тем местом, где стояли пожарные.

Всем знакомы сходные истории об интуиции экспертов: гроссмейстер, проходя мимо игроков в парке, объявляет, что черных ждет мат в три хода; врач с одного взгляда ставит пациенту сложный диагноз. Интуиция экспертов кажется волшебством, но это не так. В действительности каждый из нас по много раз на дню демонстрирует мастерство интуиции. Мы определяем гнев по первому же слову в телефонном звонке; входя в комнату, понимаем, что речь шла о нас; стремительно реагируем на неуловимые признаки того, что водитель в соседней машине опасен. Наши повседневные интуитивные способности хотя и привычны своей заурядностью, однако не менее удивительны, чем потрясающие озарения опытного пожарного или врача.

Психология точной интуиции не содержит никакой магии. Пожалуй, лучше всех ее кратко описал Герберт Саймон, который, исследуя процесс мышления гроссмейстеров, показал, что после тысяч часов занятий шахматисты иначе видят фигуры на доске. Саймон, раздраженный приписыванием сверхъестественных свойств интуиции экспертов, однажды заметил: «Ситуация дала подсказку, подсказка дала эксперту доступ к информации, хранящейся в памяти, а информация дала ответ. Интуиция – это не что иное, как узнавание».

Мы не удивляемся, когда двухлетний ребенок смотрит на щенка и говорит: «Собака», потому что привыкли к обыкновенному чуду узнавания и называния предметов. Саймон пытается сказать, что чудеса интуиции экспертов носят тот же характер. Правильные интуитивные догадки возникают тогда, когда эксперты, научившись распознавать знакомые элементы в новой ситуации, действуют соответственно. Верные интуитивные выводы приходят в голову с той же легкостью, с какой малыши восклицают: «Собака!»

К несчастью, не все догадки экспертов возникают из профессионального опыта. Много лет назад я встретился с директором крупной финансовой корпорации, который вложил несколько десятков миллионов долларов в акции Автомобильной компании Форда. Я поинтересовался, почему он так решил, и он ответил, что недавно побывал на автомобильной выставке, которая ему очень понравилась. «Какие у них автомобили!» – повторял он в качестве объяснения. Он отчетливо дал мне понять, что руководствовался внутренним ощущением, и был весьма доволен и собой, и своим решением. Мне показалось интересным, что, судя по всему, он не задал себе единственный вопрос, который экономист счел бы самым важным, а именно: «Цена этих акций сейчас ниже себестоимости?» Вместо этого директор прислушался к интуиции – ему понравились автомобили, понравилась компания, понравилась мысль приобрести ее акции. Из известной нам информации о принципах выбора акций можно заключить, что он не понимал, что делает.

Та область эвристики, которую изучали мы с Амосом, не поможет понять, почему этот финансист приобрел акции. В последние годы эвристическая теория развилась, расширилась и способна дать хорошее объяснение подобным действиям. Основным достижением стало то, что сейчас эмоциям отводится гораздо больше места в понимании интуитивных решений и выбора. Решение этого финансиста сегодня объяснили бы эвристикой аффекта, когда решения и суждения выносятся на основании непосредственно чувств приязни и неприязни, практически без раздумий или аргументации.

Столкнувшись с любой задачей – будь то выбор хода в шахматах или решение об инвестициях, – механизм интуитивного мышления включается на полную мощность. Если у человека есть подходящие знания, интуиция распознает ситуацию, и интуитивное решение, приходящее в голову, вероятнее всего, окажется верным. Так происходит с гроссмейстером: когда он смотрит на доску, у него в мыслях возникают только сильные ходы. Когда вопрос трудный и квалифицированного решения нет, у интуиции все равно есть шанс: ответ быстро придет в голову, но это будет ответ на другой вопрос. Перед директором по инвестициям стоял трудный вопрос: «Вкладывать ли деньги в акции компании „Форд“?» Но его выбор определил ответ на другой вопрос, более легкий и родственный исходному: «Нравятся ли мне автомобили „Форд“?» В этом и состоит суть интуитивной эвристики: столкнувшись с трудным вопросом, мы отвечаем на более легкий, обычно не замечая подмены.

Спонтанный поиск интуитивного решения не всегда успешен: время от времени в голову не приходит ни рационально обоснованный ответ, ни эвристическая догадка. В таких случаях мы часто переключаемся на более медленную и глубокую форму мышления, требующую бо́льших усилий. Это и есть «медленное мышление», упомянутое в названии моей книги. Быстрое мышление включает оба варианта интуиции, то есть экспертные знания и эвристику, а также все те абсолютно автоматические действия мозга в области восприятия и памяти, которые позволяют вам вспомнить столицу России или определить, что на столе стоит лампа.

За последние двадцать пять лет многие психологи исследовали различия между быстрым и медленным мышлением. В следующей главе я подробно объясню, почему описываю деятельность разума через взаимодействие двух составляющих: Системы 1 и Системы 2, которые отвечают за быстрое и медленное мышление соответственно. Я говорю об особенностях интуитивного и осознанного мышления так, будто это – черты характера и склонности двух персонажей у вас в голове. По результатам последних исследований складывается картина, согласно которой интуитивная Система 1 влияет на происходящее сильнее, чем вам кажется из опыта, и тайно влияет на множество ваших выборов и суждений. Основная часть этой книги посвящена устройству Системы 1 и ее взаимодействию с Системой 2.

Поступки и действия человека определяются его мыслями. Но способен ли человек контролировать своё постоянно? Зачастую люди совершают иррациональные поступки и принимают . К тому же, у людей имеются две мыслительных системы – медленная и быстрая.

Об этих и других особенностях мышления рассказывает в своей книге «Думай медленно… Решай быстро» Даниэль Канеман. Информация, представленная в этой книге, может показаться парадоксальной и даже несколько шокирующей, но, несмотря на это, написана книга простым, легким и очень интересным языком.

Работа Канемана по достоинству оценена многими людьми, а её практическая ценность просто неоценима. Прочитав эту книгу, вы сможете понять множество мыслительных механизмов и научиться принимать в любой сфере жизни.

О Даниэле Канемане

Даниэль Канеман – израильско-американский , лауреат Нобелевской премии в области экономики. Сделал существенный вклад в развитие психологической экономической теории, объясняющей с позиции экономики и иррациональности отношение людей к риску в процессе принятия решений и управления собственным поведением. Канеман известен также и тем, что вместе с группой других авторов провёл масштабное исследование когнитивной основы в общих заблуждениях человека, результатом которого стала книга «Принятие решений в неопределённости: правила и предубеждения» (Д. Канеман, П. Словик, А. Тверски).

Краткое содержание книги «Думай медленно… Решай быстро»

Книга состоит из введения и нескольких вводных глав, двух больших частей и примечаний. Ниже мы приведём несколько интересных идей автора, подробно описываемых им в своей работе.

Введение

Как правило, человек судит о том, что происходит вокруг него, руководствуясь своей , и тогда правда остаётся за ним. Но бывают ситуации, когда он уверен в себе, даже будучи неправым. И чтобы избежать множества ошибок, человеку необходимо понять, в чём состоят ошибки суждений и выборов у окружающих и у себя. И во многих ситуациях правильная интерпретация проблемы способствует уменьшению вреда, который следует за неправильными суждениями и решениями.

Два режима мышления

Люди обладают двумя системами мышления – «быстрым» мышлением, которое можно назвать эмоциональным, инстинктивным или автоматическим, и «медленным», являющимся и рациональным.

Свойством быстрого мышления является моментальная реакция, а для медленного необходимо выделять энергию и совершать умственные усилия. Быстрое мышление служит основой чувств и впечатлений, а медленное связано с такими ощущениями, как сосредоточенность, выбор, деятельность и т.п.

Конфликт двух мышлений и самоконтроль

Иногда человек чувствует конфликт между тем, что должен сделать, и реакцией, которая стала преградой на пути к этому. И всё дело здесь в самоконтроле, за которое отвечает медленное мышление. Также есть и разница между получаемыми впечатлениями и имеющимися убеждениями, и чтобы уметь противостоять иллюзии нужно научиться не доверять первым впечатлениям. Даже самый правдоподобный ответ не всегда является правильным. Быстрое мышление работает на автомате, и отключить его по мановению волшебной палочки нельзя. Но можно сделать так, чтобы медленное мышление всегда было настороже.

Ассоциативный механизм

Человеческий разум сам устанавливает причинные связи между различными словами, моментально вызывая соответствующую реакцию. Слова связаны с воспоминаниями, которые связаны с чувствами, формирующими телесные реакции. Быстрое мышление держит под контролем многие действия людей, даёт впечатления, формирует убеждения и служит основой выбора. Но оно же является источником как точных суждений, так и регулярных мыслительных ошибок.

Иллюзия истины

Если заставить человека что-то часто повторять, он поверит даже в небылицы, т.к. различить ощущение чего-то знакомого и истину может быть сложно. Даже одной знакомой фразы во всём ложном утверждении может хватить, чтобы в него поверили. С другой стороны, если вы, например, пишите нечто правдивое, это ещё не означает, что вам поверят. Чтобы вам поверили, вы можете применить иллюзию лёгкости, которая достигается путём повышения читаемости текста. В дополнение текст можно сделать более запоминающимся и даже придать ему форму стихов – это сделает его психологически лёгким.

Механизм поспешных выводов

Поспешные выводы могут быть эффективны, если они будут адекватны, плата за совершение ошибки будет приемлемой, а поспешность позволит сэкономить силы и время. Но в незнакомых ситуациях с высокими ставками и ограниченным временем делать такие выводы крайне неэффективно. Чтобы избежать ошибок, необходимо включить медленно мышление, которое поможет отследить правдивость сообщения, избавиться от и сделать свои суждения независимыми.

Эффект привязки

Эффект привязки проявляется в случаях, когда человек сталкивается с произвольным числом перед оценкой неизвестного значения. К примеру, один и тот же дом будет восприниматься по-разному, в зависимости от запрашиваемой за его аренду суммы. Эффект привязки будет появляться вне зависимости от числа, которое может служить решением проблемы (например, сумма, которую человек готов платить за дом). Несмотря на то, что в некоторых ситуациях этот эффект может выглядеть разумным, в большинстве случаев он делает человека внушаемым и позволяет использовать его доверчивость.

Доступность

Под доступностью следует понимать подверженность человека информации, исходящей от СМИ. Например, если в новостях показывают, что упал самолёт или произошёл несчастный случай, люди начинают приобретать страховки, испытывать страх перед полётами и т.д. Люди, которые руководствуются быстрым мышлением, подвержены подобным искажениям в большей степени, нежели те, кто использует медленное мышление.

Как справляться с интуитивными предсказаниями

Довольно часто интуиция и быстрое мышление становятся причиной – предчувствий, оценок, предположений и т.д. Многие выборы по этой причине могут быть неправильными и искажёнными, особенно, если результат благополучного исхода какого-то выбора сулит большие выгоды. Если вы хотите перестать обманывать себя, рассчитывая на молниеносные прогнозы, нужно активизировать медленное мышление.

Переоценка редких событий

Происшествие какого-либо неординарного события, как правило, сопровождается потоком доступных данных, созданных СМИ. Причиной этому служит неконтролируемое, автоматичное и ассоциативное эмоциональное возбуждение (именно поэтому, кстати, терроризм является одним из самых эффективных средств социального воздействия, т.к. эмоциональное возбуждение является причиной защитного поведения). Невзирая на то, что медленное мышление даёт человеку понимание, что шансы на реализацию «страшного» события крайне малы, он не может избавиться от дискомфорта.

Люди часто «перегибают палку», думая, что редкие события обязательно произойдут, и эта переоценка маловероятных событий воздействует на всё, начиная эмоциональным состоянием и заканчивая .

Вывод о двух системах мышления

В книге Даниэля Канемана «Думай медленно… Решай быстро» процесс работы человеческого мозга описывается в форме сложного взаимодействия двух компонентов – медленного и быстрого мышления. Прочитав эту книгу, вы овладеете навыком предугадывания действий этих двух компонентов во всевозможных ситуациях.

Медленное мышление оказывает формирующее воздействие на суждения и выборы, производит оценку идей и чувств, которые возникают посредством быстрого мышления. Но медленное мышление не стоит считать лишь защитником быстрого, ведь в огромном количестве ситуаций оно эффективно блокирует ненужные порывы и глупые мысли, а при помощи оно делает любую деятельность более эффективной и позволяет совершать правильные выборы.

Чтобы делать в своей жизни как можно меньше ошибок, нужно, в первую очередь, помнить о том, ничего не может быть достигнуто без приложения усилий. Наша интуиция может делать нас самоуверенными и категоричными, но не следует доверять ей слепо. Только при помощи намеренных умственных усилий мы сможем видеть ситуации, в которых велика вероятность ошибок. Основным методом, который не позволит ошибке случиться, является распознавание человеком признаков своего нахождения в «опасной зоне», включение медленного мышления и предоставление ему права оценки и выбора.

Даниэль Канеман - психолог, профессор Принстонского университета, лауреат Нобелевской премии по экономике 2002 года за «применение психологической методики в экономической науке, в особенности - при исследовании формирования суждений и принятия решений в условиях неопределённости». В своём бестселлере Канеман описал мотивы и причины иррациональных поступков и неверных решений, а также дал важные рекомендации по обучению эффективному планированию и принятию решений. Книга будет полезна как опытным, так и начинающим предпринимателям и руководителям. С разрешения компании SmartReading мы публикуем саммари - «сжатую» версию – бестселлера Даниэля Канемана «Думай медленно… Решай быстро».

SmartReading – проект сооснователя одного из ведущих российских издательств деловой литературы «Манн, Иванов и Фербер» Михаила Иванова и его партнёров. SmartReading выпускает так называемые саммари – тексты, в сжатой форме излагающие ключевые идеи бестселлеров жанра нон-фикшн. Таким образом, люди, которые по каким-то причинам не могут оперативно прочесть полные версии книг, могут познакомиться с их главными идеями и тезисами. SmartReading использует в своей работе подписную бизнес-модель.

Два режима мышления

Обычно вы можете сказать, о чём думаете. Процесс мышления кажется понятным: одна осознанная мысль закономерно вызывает следующую. Но, в основном, разум работает по-другому: большинство мыслей возникает неизвестным путём, и умственная работа, ведущая к впечатлениям, предчувствиям и решениям, обычно происходит незаметно.

• Существует два режима мышления. Для определения первого - интуитивного, спонтанного - используется название «быстрое мышление» , а второй режим - сознательный, разумный - называется «медленное мышление» .

Быстрое мышление срабатывает автоматически и моментально, не требуя или почти не требуя усилий. Медленное мышление выделяет внимание, необходимое для сознательных умственных усилий, в том числе для сложных вычислений. Быстрое мышление порождает впечатления и чувства, а действия медленного мышления часто связаны с ощущением деятельности, выбора и сосредоточения.

Автоматические действия быстрого мышления выстраивают сложные схемы мыслей, но лишь медленное мышление может выстроить их в упорядоченную последовательность. И та, и другая система обладают своими уникальными способностями, ограничениями и функциями.

Что может сделать быстрое мышление? Например, определить, какой из двух объектов ближе, сориентироваться в сторону источника громкого звука, изобразить гримасу отвращения при виде мерзкой картинки, вести машину по пустой дороге, понять простое предложение, определить враждебность в голосе и так далее. Эти действия происходят автоматически и не требуют усилий.

Возможности быстрого мышления - это наши внутренние навыки . Мы рождаемся готовыми воспринимать мир, узнавать предметы, избегать потерь и бояться пауков. Другие действия разума становятся быстрыми и автоматическими после долгой тренировки.

Быстрое мышление включает в себя экспертные знания и неосознанное мышление, а также всё те абсолютно автоматические действия мозга в области восприятия и памяти, которые помогают нам безошибочно вспомнить столицу России или определить, что на столе стоит лампа. Но время от времени в голову не приходит обоснованный ответ, и в таких случаях мы переключаемся на более глубокую форму мышления, требующую больших усилий. Это и есть медленное мышление.

С помощью медленного мышления можно исполнить следующее: готовиться к сигналу старта в забеге, услышать в переполненной шумной комнате голос нужного человека, вспомнить удививший звук, покопавшись в памяти, намеренно ускорить шаг, продиктовать собеседнику свой номер телефона и так далее. Во всех этих ситуациях нужно быть внимательными, а если вы не готовы или отвлекаетесь, то справитесь хуже или не справитесь совсем. Одна из главных функций медленного мышления - отслеживать и контролировать мысли и действия, предлагаемые быстрым мышлением .

Медленное и быстрое мышление взаимодействуют. Быстрое мышление работает автоматически, а медленное мышление находится в комфортном режиме минимальных усилий

Быстрое мышление постоянно генерирует для медленного мышления предложения: впечатления, предчувствия, намерения и чувства. Если медленное решение их одобряет, то впечатления и предчувствия превращаются в убеждения, а импульсы - в намеренные действия.

Когда всё проходит гладко - а это случается почти всегда - медленное мышление принимает предложение быстрого мышления совсем или почти без изменений. Как правило, вы верите своим впечатлениям и действуете согласно своим желаниям, и это вполне приемлемо. Когда быстрое мышление сталкивается с трудностями, оно обращается к медленному мышлению для решения текущей проблемы с помощью более подробной обработки, то есть медленное мышление пытается ответить на тот вопрос, на который у быстрого мышления ответа нет - например, решить пример 17х24.

Другими словами, медленное мышление приходит в действие тогда, когда обнаруживается вопрос, на который у быстрого мышления ответа нет. Медленное мышление отвечает за постоянный контроль вашего поведения - именно благодаря ему вы способны оставаться вежливым в ярости и внимательным, ведя машину ночью.

Медленное мышление мобилизуется, если обнаруживает, что вы вот-вот совершите ошибку - вспомните, как вы едва не выпалили что-то оскорбительное - и как трудно вам было взять себя в руки. В общем, основная часть того, что вы (ваше медленное мышление) думаете и делаете, порождается быстрым мышлением, но в случае трудностей медленное мышление перехватывает управление, и обычно последнее слово остается за ним.

Разделение труда между двумя системами очень эффективно. Большую часть времени всё хорошо, потому что быстрое мышление отлично выполняет свои функции: формирует точные модели ситуаций и краткосрочные прогнозы, быстро реагирует на возникающие задачи. Однако у быстрого мышления есть и свои искажения, систематические ошибки, которые оно склонно совершать в определённых обстоятельствах. Временами оно отвечает не на заданные, а на более легкие вопросы и плохо разбирается в логике и статистике. Ещё одно ограничение быстрого мышления - в том, что его нельзя отключить. Увидев на экране слово на знакомом языке, вы его прочитаете - если только ваше внимание не отвлечено чем-то другим.

Конфликт двух мышлений и самоконтроль

Часто случается так, что вы чувствуете конфликт между задачей, которую намеревались выполнить, и автоматической реакцией, которая этому мешала. Трудно не глазеть на странно одетую пару в ресторане или концентрировать внимание на скучной книге, когда вдруг оказывается, что мы постоянно возвращаемся к месту, на котором прочитанное становится бессмыслицей. Любому приходилось сдерживаться, чтобы не послать кого-то к черту, а водителям, попавшим на ледяную дорогу, противостоять естественной реакции и выполнять инструкцию «руль в сторону заноса и не тормози!» Иначе говоря, медленное мышление отвечает за самоконтроль.

Различие между впечатлениями и убеждениями может быть огромным. На рисунке вы видите знаменитую иллюзию Мюллера-Лайера. Вы уже измерили отрезки линейкой и точно знаете, что их длина - одинаковая. Но отрезки нарисованы таким образом, что один из них кажется длиннее другого. И хотя медленное мышление уже знает, что отрезки одинаковые, быстрое мышление, остановить которое невозможно и которое воспринимает всё автоматически, все равно будет видеть разные по длине отрезки и считать, что нижний - длиннее. Чтобы противостоять иллюзии, научитесь не доверять первым впечатлениям .

Люди слишком самоуверенны и склонны чересчур доверять собственной интуиции. Многим претят умственные усилия, и их стараются избегать. Люди часто принимают наиболее правдоподобный ответ за правильный. Ведь чтобы его отбросить, требуется много работы: логику непросто проверять в присутствии настойчивого убеждения. Если люди верят в истинность какого-либо утверждения, они охотно поверят даже несостоятельным аргументам в его поддержку.

Быстрое мышление работает автоматически и не может быть отключено по желанию, поэтому его ошибки трудно предотвратить. Предубеждений не всегда можно избежать, поскольку медленное мышление может просто-напросто не знать об ошибке. Избежать ошибок можно лишь в том случае, если медленное мышление будет специально следить за этим и прилагать дополнительные усилия.

Но жить всю жизнь настороже тоже не очень хорошо и непрактично, к тому же медленное мышление не сможет заменить быстрое мышление для принятия повседневных решений в силу своей медлительности. Лучше всего пойти на компромисс: научиться распознавать ситуации, в которых возможны ошибки, и изо всех сил стараться избегать серьёзных ошибок, если ставки высоки.

Ассоциативный механизм

Увидев слова «бананы» и «рвота», вы сразу же представили себе неприятные картинки, скривились от отвращения, то есть отреагировали на отвратительное слово, и это произошло автоматически и без вашего контроля. Разум самостоятельно установил причинную связь между этими словами, и весь сложный набор реакций проявился быстро и без усилий. Всё это сделало быстрое мышление. Важная черта этой сложной последовательности событий - её связность. Слово вызывает воспоминания, которые вызывают чувства, которые, в свою очередь, формируют выражения лица и другие реакции. Примерно за секунду вы автоматически и бессознательно выполнили поразительное действие. Ваше быстрое мышление нашло смысл в ситуации, увязав слова с причиной и следствием, оценило возможную степень угрозы и создало некий контекст для дальнейшего развития событий. Механизм, вызывающий эти умственные события, называется ассоциацией мыслей. Это ещё одно доказательство того, что мы знаем о себе гораздо меньше, чем нам кажется.

В 1980-е годы психологи обнаружили, что столкновение с определённым словом вызывает немедленные перемены - слова, родственные заданным, вспоминаются легче. Если вы только что увидели слово МЫТЬ, то слово М…О вы дополните до слова МЫЛО, а не МЯСО. Но если вы прочитали слово ЕДА, то напишете, скорее МЯСО, чем МЫЛО. Это называется эффектом предшествования, то есть слово «мыть» дало установку на слово «мыло», а «еда» - на «мясо». Всё это происходит неосознанно. Результаты исследования этого эффекта ставят под угрозу наше восприятие себя как сознательных и независимых творцов своих суждений и выборов. В это трудно поверить, ведь медленное мышление считает, что оно - главное и что оно знает причины своего выбора, но это не так.

Конечно, мы не полностью зависим от установок окружающей среды, то есть эффект предшествования устойчив, но необязательно силён. Но нужно иметь в виду, что эффект предшествования существует, то есть, нужно принять это как истину по отношению к себе.

Быстрое мышление контролирует многие ваши действия . Даёт впечатления, которые часто становятся вашими убеждениями, и является источником импульсов, на которых часто основываются ваши действия и выбор. Оно - источник ваших быстрых и зачастую точных суждений, но также порождает и множество систематических ошибок в ваших догадках.

Иллюзия истины

Частые повторения - надёжный способ заставить людей поверить неправде, потому что отличить истину и ощущение чего-то знакомого нелегко. Единственной знакомой фразы в утверждении достаточно для того, чтобы всё убеждение казалось знакомым, а значит, истинным.

Предположим, вы хотите, чтобы читатели вам поверили. Даже если ваше сообщение правдиво, это вовсе не означает, что люди вам поверят. Поэтому вы можете использовать в свою пользу иллюзию лёгкости и добиться желаемого эффекта. Главное - максимально повысить читабельность текста.

Сравним два утверждения: «Адольф Гитлер родился в 1892 году» и «Адольф Гитлер родился в 1887 году». Оба эти утверждения неверны, но первому поверят скорее. А если ваше сообщение будет напечатано на качественной бумаге и буквы будут ярко-синими или красными, вам поверят ещё скорее. Не стоит использовать сложные слова в случаях, где достаточно простых.

Сделайте своё сообщение не только простым, но и запоминающимся. Выразите свои мысли в виде стихов - тогда их легче воспримут как правду. Однако не стоит забывать и о логике. Если ваше заявление будет абсурдным и противоречить логике, никто ему не поверит. Мы часто решаем, что утверждение верно, когда оно логически или ассоциативно увязывается с другими нашими убеждениями и предпочтениями или исходит из источника, которому мы доверяем и симпатизируем.

В этом случае мы чувствуем психологическую лёгкость. Мы, конечно, не можем отследить, что именно вызвало эту легкость - вид шрифта или рифмованные строки. Но при наличии желания можно преодолеть некоторые факторы, порождающие иллюзию правды. Интересным фактом является то, что если вам попадется плохо напечатанный шрифт, вы скорее поймёте, что читаете неправдивое сообщение, так как при попытке разобраться в бледном шрифте включится медленное мышление, которое отвергнет неправильный интуитивный ответ.

Механизм поспешных выводов

Поспешные выводы эффективны, если они будут правильны, цена ошибки приемлема, а сама поспешность сэкономить много времени и сил . Но когда ситуация незнакома, ставки высоки, а времени на сбор дополнительной информации нет, делать поспешные выводы рискованно. В этих условиях ошибки интуиции вероятны, и их можно предотвратить намеренным вмешательством медленного мышления.

Во-первых, когда медленное мышление чем-то занято, ему некогда отслеживать, правдивое или нет сообщение, и мы готовы поверить чему угодно.

Также на нас сильно влияют первые впечатления, так называемый эффект ореола, который увеличивает их силу до такой степени, что остальная информация почти полностью пропадает. Чтобы уменьшить эффект ореола, нужно использовать независимые суждения. Метод независимости суждений можно применять руководителям компаний во время проведения совещаний.

Нельзя позволять одному мнению стать основой для остальных , поэтому следует соблюдать простое правило: все участники записывают краткое изложение своей точки зрения до обсуждения и таким образом эффективно используют всё разнообразие знаний и мнений внутри группы. При стандартном же обсуждении слишком большой вес получают мнения тех, кто говорит раньше и убедительнее других, вынуждая остальных присоединяться.

Ответ на более лёгкий вопрос

В жизни вашего разума есть одна примечательная особенность: вы редко приходите в замешательство. В нормальном состоянии разум обладает интуитивными чувствами и мнениями почти обо всём, что вам встречается. Люди вам нравятся задолго до того, как вы их узнаете поближе, вы без особых причин не доверяете незнакомцам и чувствуете, когда дело будет успешным, не вдаваясь в его анализ. Как же мы генерируем интуитивные мнения по сложным вопросам? Если на сложный вопрос быстро не находится ответа, быстрое мышление подыскивает более легкий родственный вопрос и отвечает на него, то есть совершает подстановку.

Столкнувшись с любой задачей, механизм быстрого мышления включается на полную мощность. Если у человека есть подходящие знания, интуиция распознаёт ситуацию, и интуитивное решение, скорее всего, окажется верным. Когда вопрос трудный, и квалифицированного решения нет, у интуиции всё равно есть шанс - ответ быстро придет в голову, даже если это будет не совсем правильный ответ на поставленный вопрос.

Например, если перед директором по инвестициям стоит вопрос «Вкладывать ли деньги в акции компании Ford?» он вполне может вынести положительное решение лишь потому, что в его сознании вопрос подменился на более простой - «Нравятся ли мне автомобили Ford?»

Подстановка служит хорошей стратегией решения трудных задач. Так, например, вопрос «Насколько я в последнее время счастлив?» вызывает у нас затруднение, в то время как мы моментально ответим на родственный вопрос «Какое у меня сегодня настроение?», а не зная ответа на вопрос «Сколько вы согласны потратить на спасение вымирающего вида?» мы ответим на вопрос «Какие эмоции я испытываю, думая об умирающих дельфинах?».

Чтобы правильно ответить на нужный вопрос, следует задуматься о том, не произошло ли подстановки: «Этот кандидат добьётся успеха или же нам просто понравилось, как он отвечал на вопросы интервью?», «Мы используем данные прошлогоднего отчёта, чтобы оценить потенциальную стоимость компании через несколько лет; может, нам следует собрать больше дополнительной информации?»

Эффект привязки

Эффект привязки - это интересный феномен, который проявляется тогда, когда перед оценкой неизвестного значения люди сталкиваются с произвольным числом. Если вас спросят, было ли Ганди на момент смерти больше 114 лет, ваша оценка будет выше, чем если бы в вопросе фигурировала цифра 35. Думая о том, сколько потратить на дом, вы попадаете под влияние запрошенной цены: один и тот же дом при более высокой заявленной цене будет казаться лучше, даже если вы твёрдо намерены не поддаваться, и так далее - перечень примеров бесконечен.

Эффект привязки возникнет независимо от того, какое число вам предложат рассмотреть в качестве возможного решения. Бывают ситуации, в которых эффект привязки выглядит разумно. Однако из-за них мы оказываемся внушаемыми, и, разумеется, находится много желающих эксплуатировать нашу доверчивость.

Существуют разные способы преодоления эффекта привязки. Например, участники переговоров должны сосредоточиться на поисках в памяти аргументов против привязки. Активация медленного мышления пройдёт успешно: эффект привязки снизится, потому что стратегия намеренного обдумывания иных решений хорошо защищает от его влияния.

Ещё один способ - например, при покупке дома - не выдвигать безумных встречных предложений на чрезмерные запросы другой стороны, а покинуть помещение, чтобы дать понять не только противной стороне, но и себе, что на таких условиях вы продолжать переговоры не будете.

Пугающая сила эффекта привязки заключается в том, что если даже вы и обратите на неё внимание, вы все равно не знаете, каким образом она направляет и ограничивает ваши мысли. Поэтому исходите из предположений, что подобным образом на вас влияет любое озвученное число, и если ставки высоки, мобилизуйте своё медленное мышление, чтобы побороть эффект привязки .

Доступность

Мир в наших головах - не точное отражение реальности, ведь наши оценки частоты событий искажены распространённостью и эмоциональной интенсивностью окружающей нас информации. Так, крушение самолета, привлекающее внимание СМИ, на некоторое время изменит ваши ощущения относительно безопасности перелётов, а если вы увидите на дороге горящую машину, то ещё некоторое время будете думать об авариях.

Также большую роль в появлении ошибок играет личный опыт - так, например, приговор, вынесенный несправедливо в вашем судебном разбирательстве, сильнее пошатнёт вашу веру в правосудие, чем газетный репортаж о подобном происшествии.

Как избежать подобного? Доступность помогает объяснить, почему после происшествий появляется тенденция приобретать страховку и принимать защитные меры. Интересно то, что защитные действия отдельных лиц и правительств обычно соответствует худшему из бедствий, случившихся до текущего момента, так как более страшные бедствия всегда сложно представить.

Искажения из-за доступности обладают большой силой. Например, из-за сообщений СМИ, практически все считают, что смерть от несчастного случая более вероятна, чем от инсульта, хотя от инсульта люди умирают в два раза чаще; торнадо называют более частой причиной смерти, чем астма, хотя от астмы умирают в 20 раз чаще.

Люди, руководствующиеся быстрым мышлением, более подвержены искажениям из-за доступности, чем те, кто более бдителен. Как правило, люди плывут по течению и сильнее попадают под влияние доступности информации. Это происходит, когда они одновременно заняты другим делом, требующим усилий; когда они в хорошем настроении из-за радостных воспоминаний; когда они слишком доверчивы и верят своей интуиции; когда они обладают властью (даже простое напоминание о власти, которой человек обладал ранее, увеличивает его доверие к собственной интуиции).

Как справляться с интуитивными предсказаниями

Жизнь даёт нам много возможностей предсказывать. Экономисты прогнозируют инфляцию и безработицу, финансовые аналитики прогнозируют доходы, издатели и продюсеры предсказывают целевые аудитории. В личной жизни мы предсказываем реакцию супруга на предлагаемый переезд или свою способность освоиться на новом рабочем месте. Некоторые предсказательные оценки полагаются на данные таблиц, точные вычисления и подробный анализ результатов. Для других предсказаний в действие вступают интуиция и быстрое мышление. Бывают предчувствия, основанные на навыках и экспертизе, быстрые автоматические оценки иллюстрируют профессиональную интуицию. Другие предчувствия возникают в ходе замены сложных вопросов более легкими. Интуитивные суждения выносятся уверенно, даже если они основаны на оценках слабых доказательств.

Например, факультет собирается нанять молодого преподавателя и хочет выбрать кандидата с наилучшим потенциалом для научной работы. Ким недавно закончила дипломный проект, у неё отличные рекомендации, она отлично выступила и произвела на всех прекрасное впечатление во время собеседований. Серьезной истории научных исследований у неё нет. Джейн последние три года эффективно работала на факультете, провела множество исследований, но доклад и собеседование у нее были не такими яркими, как у Ким. Интуитивно хочется выбрать Ким, потому что она произвела более сильное впечатление, а мы часто руководствуемся принципом «что я вижу, то и есть». Однако, полезной информации о Ким гораздо меньше, чем о Джейн.

Поэтому в данном случае, делая выбор в научной среде, следовало бы проголосовать за Джейн, хотя и пришлось бы приложить некоторые усилия для преодоления интуитивного впечатления о перспективах Ким.

«Задний ум» и рецепты успеха

Разум, который составляет воспоминания о прошлом, любит всё раскладывать по полкам. Когда происходит непредвиденное событие, мы немедленно меняем свой взгляд на жизнь, чтобы приспособиться к новой ситуации. Представьте себя в ожидании футбольного матча, где обе команды имеют примерно одинаковый рейтинг. Одна из команд побеждает с огромным перевесом в счёте. В обновленной модели мира победившая команда тут же становится более сильной, и это меняет ваше видение ее прошлых и будущих достижений.

Учиться на неожиданностях довольно разумно, хотя это приводит к опасным последствиям . Главная ограниченность человеческого разума в том, что он почти не в состоянии вернуться в прошлое, занять прежнюю позицию, зная о будущих переменах.

Как только вы построили новую картину мира или его части, старая стирается, и вы уже не вспомните, как и во что верили раньше

Неспособность воссоздать прежние взгляды неминуемо влечёт за собой переоценку неожиданности произошедших событий. Лица, принимающие решения, особо подвержены пагубному влиянию искажения при воспоминаниях, ведь их действия оцениваются сторонними наблюдателями, которые определяют качество решения не по соответствию исхода, а по его благоприятности.

Например, в результате незначительного хирургического вмешательства происходит непредвиденное, и пациент умирает. При слушании дела присяжные скорее поверят, что вмешательство на самом деле содержало больший риск, чем предполагалось, и что предписавший его врач должен был это предвидеть. Из-за подобной ошибки почти невозможно правильно оценить решение в связи с тем, что изменилось мнение, казавшееся правильным при его принятии.

Искажение обращённого в прошлое мышления особенно сурово к тем, кто по долгу службы действует в интересах других - врачам, финансовым консультантам, тренерам, директорам, политикам. Мы частенько порицаем кого-то за хорошее решение с плохим концом, а если всё оборачивается хорошо, не считаем нужным благодарить.

Здесь проявляется так называемое отклонение в сторону результата. Ход, который казался благоразумным, при воспоминании становится вопиюще небрежным, и чем страшнее последствия того или иного действия, тем больше мы подвержены влиянию искажения прошлого. В случае стандартных решений заднему уму трудно найти повод для недовольства - поэтому лица, принимающие решения, предвидя поток обвинений, склонны поступать по протоколу и крайне неохотно идут на риск. В то время как искажение и отклонение в сторону результата в целом способствуют неприятию рисков, из-за них безответственные авантюристы получают незаслуженные лавры.

Победителей не судят: начальники, которым повезло, избегают наказаний за слишком рискованные действия - напротив, их считают особенно талантливыми и проницательными, раз они добились успеха, а их рассудительных критиков называют трусливыми бездарями. Несколько случайных побед могут наделить опрометчивого руководителя или отчаянного военачальника ореолом прозорливости и храбрости .

Иллюзия того, что прошлое может быть понято, порождает иллюзию прогнозируемости и управляемости будущего. Заблуждения нас успокаивают, снижают тревогу, которая неизбежно возникла бы с осознанием неопределённости нашего существования. Всем нам необходимо чувствовать, что у каждого действия есть соответствующее последствие, что успех сопутствует умным и смелым. Многие руководства по бизнесу специально созданы для удовлетворения этой нужды.

Безусловно, стиль руководства и личность руководителя влияют на доходы предприятий. Но эффект от этого влияния не так велик, как утверждает деловая пресса. Процветание компании создает ореол директора: его считают методичным, гибким и решительным. Теперь представьте, что прошёл год и ситуация ухудшилась. Того же директора оценят как закоснелого, запутавшегося и авторитарного. Каждое описание будет выглядеть правильным в своё время: абсурдно назвать удачного руководителя ретроградом и, наоборот, неудачливого - решительным и методичным. Эффект ореола настолько мощен, что вам самим претит мысль о том, что одни и те же действия могут быть правильными и неправильными в зависимости от ситуации, а один и тот же человек - и гибким, и косным.

Из-за эффекта ореола мы извращаем порядок причины и следствия: верим, что фирма страдает из-за косности руководства, хотя на самом деле руководство кажется нам косным по причине упадка фирмы. Так рождаются иллюзии понимания.

Эффект ореола с отклонением в сторону результата объясняют повышенный интерес к книгам, в которых авторы пытаются сделать выводы из систематического изучения преуспевающих фирм и давать действенные советы. Основная мысль подобных книг состоит в том, что можно добиться успеха, применив «хорошие практики управления». Но это предположение чересчур смело. Учитывая большое влияние случая, нельзя сделать вывод о качестве руководства и об управленческих практиках на основании наблюдаемого успеха компаний. Даже зная, что директор исключительно дальновиден и компетентен, пытаться предсказать успех или разорение фирмы - всё равно что бросать монету наугад, так как факты не повлияют на точность предсказания.

Рассказы о взлете и падении компаний задевают читателя за живое. Они предлагают то, чего жаждет человеческий ум: простой сюжет, в котором четко обрисованы причины победы и проигрыша и отсутствует роль случая. Поэтому не поддавайтесь заблуждению о том, что решение было блестящим, раз привело к прекрасному результату. Оно вполне могло быть глупым, несмотря на хороший итог.

Двигатель капитализма

Большинство из нас видит мир более дружелюбным, собственные черты - более приятными, а цели - более достижимыми, чем есть на самом деле. Мы также склонны преувеличивать собственные способности предвидеть будущее, что внушает нам излишнюю уверенность в себе. Оптимистическое искажение, возможно, наиболее сильно сказывается на принятии решений. Оно может стать как удачей, так и бедой, поэтому если вы оптимист по характеру, вам следует быть настороже.

Оптимистические личности играют неординарную роль в нашей жизни . От их решений многое зависит - именно они изобретают, занимаются бизнесом, командуют войсками и управляют страной. Своих постов они добились, рискуя и бросая вызов судьбе. Они возвысились благодаря таланту и удаче, которую не вполне осознают. Успех подтверждает их веру в собственные суждения и способность контролировать события.

Эта самоуверенность укрепляется благодаря восхищению других. Такие люди оптимистичны и излишне уверены в себе, и они часто (порой неосознанно) рискуют.

Излишний оптимизм влияет на события всякий раз, когда человек или организация идёт на серьёзный риск

Рискующие чаще склонны недооценивать роль случайных факторов. Ошибаясь в оценке рисков, предприниматели-оптимисты считают себя благоразумными, хотя это не так.

Многие люди, открывая собственное дело, считают, что статистика к ним не относится. Они верят в развитие бизнеса, уверены в своём успехе и отрицают возможность неудачи. Оптимизм помогает стойко преодолевать препятствия, хотя это может быть весьма затратным делом. Если продвигать свой проект, на данный момент безнадёжный, в надежде на будущий успех, финансовые затраты увеличиваются, а успех вовсе не обязателен.

Факты свидетельствуют о том, что оптимизм вездесущ, неискореним и затратен. Исследования показали, что крайне оптимистичные лидеры склонны к излишнему риску: выкупают, а не размещают акции компании, чаще других идут на поглощение с падением рейтинга. Оптимизм можно объяснить самообольщением, но важную роль здесь также играет принцип «что ты видишь, то и есть», присущий быстрому мышлению. Мы фокусируемся на одной цели, зацикливаемся на нашем плане, пренебрегаем вероятностями, совершая при этом ошибки планирования.

Мы игнорируем умения и планы других, отвергаем неизвестное и становимся чересчур уверенными в своих суждениях. Например, предприниматели сосредоточиваются на собственных планах и действиях, отводя при этом совсем незначительную роль конкуренции. Возникает эффект исключительности, на рынке появляется одновременно столько соперников, что он не выдерживает, и все фирмы несут убытки. Такие фирмы называют «оптимистическими мучениками». И хотя они полезны для экономики, так как оповещают более компетентных соперников о новых рынках, для своих инвесторов такие фирмы губительны.

Переоценка редких событий

Когда происходит какое-то из ряда вон выходящее событие, практически всегда образуется каскад доступной информации, созданной СМИ. Это происходит потому, что эмоциональное возбуждение ассоциативно, автоматично и неконтролируемо - вот почему, например, терроризм так сильно влияет на общество и почему он так эффективен.

С декабря 2001 по сентябрь 2004 года в Израиле произошло 23 взрыва, в которых погибло 236 человек, в то время по стране ежедневно совершалось примерно 1,3 миллиона автобусных рейсов. Несмотря на то, что риск был минимален, люди считали иначе и старались не ездить в автобусах, а если и ездили, то постоянно озирались по сторонам. Именно эмоциональное возбуждение даёт толчок к защитному поведению. Медленное мышление «знает», что вероятность события низка, но это знание не устраняет порожденного дискомфорта и желания от него избавиться.

Быстрое мышление выключить невозможно . Переоценка маловероятных событий вытекает из известных нам особенностей быстрого мышления. Эмоции и их яркость воздействуют на доступность информации, живость воображения и оценку вероятности, тем самым отвечая за нашу избыточную реакцию на редкие события, которые мы не игнорируем. Из этого можно сделать вывод, что люди переоценивают вероятность редких событий и придают им гораздо большее значение, принимая решения, так как наш разум обладает способностью спонтанно фокусироваться на всем необычном и странном, поэтому маловероятное событие становится центральным.

Даже в Японии цунами - большая редкость, но образ столь ярок и убедителен, что туристы склонны переоценивать вероятность их появления. Так возникают ошибки планирования бизнеса. Яркий образ, выходящее из ряда вон событие может показаться удачным, конкретным и ясным. Альтернатива неуспеха напротив представляется смутной, так как понять, что может помешать успеху предприятия, достаточно сложно.

Вывод о двух системах мышления

В этой книге работа мозга описана как непростое взаимодействие двух выдуманных персонажей - быстрого мышления и медленного мышления. После прочтения книги вы вполне можете предугадать их действия в различных ситуациях, и в реальности вы понимаете, что эти системы не существуют ни в мозгу, ни где-либо ещё. Выражение «быстрое мышление делает А» обозначает, что «А происходит автоматически».

Медленное мышление формирует наши суждения, делает выбор, а также одобряет или обосновывает идеи и чувства, возникшие благодаря быстрому мышлению . Вы можете сами не понимать, что проект вам нравится потому, что его автор напоминает вашу сестру или что вы недолюбливаете человека за сходство с вашим стоматологом. Впрочем, если потребуется, вы найдёте удовлетворительные доводы и сами в них поверите. Однако медленное мышление - не только защитник быстрого. Оно часто не даёт прорываться на поверхность глупым мыслям и ненужным порывам. Пристальное внимание во многих случаях улучшает деятельность и совершенно необходимо в ситуациях сравнения, выбора и обоснования.

Быстрое мышление виновато во многом из того, что мы делаем неправильно, но зато именно его заслуга во многом, что мы делаем правильно - а это большая часть наших действий. Наши мысли и действия в нормальных условиях управляются быстрым мышлением и обычно верны. Одно из великолепных достижений - богатая и подробная модель мира, хранящаяся в ассоциативной памяти: в одно мгновенье она отличает неожиданные события от обычных, немедленно предлагает идею и автоматически отыскивает некое объяснение происходящих событий.

Память также хранит множество умений, накопленных нами в течение жизни, которые автоматически предлагают адекватные решения возникающих проблем: от решения обойти большой камень на тропинке до умения предотвратить гнев недовольного клиента. Всё это работа быстрого мышления, а, значит, происходит быстро и автоматически. Знак умелой работы - способность обрабатывать огромный объём информации быстро и эффективно.

Если появляется вопрос, на который существует готовый ответ, этот ответ всплывает. А если нет, то на помощь приходит медленное мышление. Впрочем, быстрое мышление редко приходит в замешательство : оно не ограничено объёмом памяти, и если нужен ответ на один вопрос, быстрое мышление даёт ответы на родственные вопросы и часто вместо требуемого ответа предлагает тот, который быстрее приходит в голову.

Быстрое мышление быстро обрабатывает информацию и не подает тревожного сигнала, если та не верна . Поэтому медленному мышлению сложно отличить обоснованные ответы от необоснованных. Единственная возможность для медленного мышления - это притормозить и попытаться самостоятельно найти решение, но это происходит далеко не всегда. Так что быстрое мышление - это источник ошибок и отклонений, которые приводят к предсказуемым ошибкам и иллюзиям, чрезмерной уверенности, необоснованным предчувствиям и так далее.

Нам всем бы хотелось, чтобы предупреждающий звонок звенел каждый раз, когда нам грозит ошибка, но голос разума может быть гораздо слабее громкого и отчетливого голоса ложной интуиции, и полагаться на неё вовсе не следует, когда стоит принять серьёзное решение.

Как бороться с ошибками? Как повысить качество суждений и решений - и наших собственных, и общественных? Прежде всего, помнить, что ничего нельзя достичь, не приложив к этому серьёзных усилий . Наше интуитивное мышление склонно к самоуверенности, радикальным прогнозам и наполеоновским планам. Однако, задействовав умственные усилия, мы станем легче распознавать ситуации, где вероятны ошибки. Способ блокировать ошибки прост: уловить признаки того, что вы находитесь на «минном поле», притормозить, не делая поспешных выводов, и обратиться за подкреплением к медленному мышлению.