Формирование системы работы с агентами-осведомителями в СССР закончилось к 40-м годам ХХ века. В нее входили доверенные лица, секретные осведомители, квалифицированные агенты и резиденты. Доверенных лиц в количественном отношении было больше всего. Они не вербовались милицией, плату за предоставляемые сведения не получали. Стукачами становились словоохотливые и услужливые граждане, сообщавшие милиционерам о чем-либо или о ком-либо подозрительном. Участковый на своей территории должен был иметь как можно больше таких информаторов, а в многоквартирном доме и по нескольку.
У секретных осведомителей дела были поважнее. Они отслеживали конкретный круг личностей: ранее судимых граждан, которые не собирались завязывать с криминалом, тех, кто не сидел, но общался с уголовниками, вел антиобщественный образ жизни. Осведомители также наблюдали за общественными местами – рынками, гостиницами, вокзалами и ресторанами – за всеми объектами и территориями, где появлялся и концентрировался уголовный элемент.
Сексотами становились официанты, продавцы, чистильщики обуви. Работа секретных осведомителей вознаграждалась – им платили, выделяли продукты.
Самой серьезной группой добровольных помощников милиции считалась квалифицированная агентура - резиденты. Как правило, это были бывшие зэки, которые легко находили общий язык в среде блатных, запросто выдавая себя за своих. Их внедряли в преступные сообщества с целью получения важной информации, которая была необходима для выявления и раскрытия преступлений. Такой резидент мог ежемесячно получать от милиции до 300 рублей. Элитой подобной резидентуры являлись «агенты-маршрутники», им поручали самые важные дела, посылали в «командировки» по всему Союзу для внедрения в состав особо опасных группировок.
Один из таких «маршрутников» в 1945 году в Ленинградской области помог разоблачить воровскую шайку, промышлявшую квартирными кражами и похищением домашнего скота, второй сдал в руки милиции банду воров, сколоченную из красноармейцев-дезертиров.
Большой минус в привлечении подобных агентов был в том, что они подчас переходили грань дозволенного и сами шли на преступления или же покрывали их. К середине 50-х годов вскрылись массовые нарушения в оперативной работе с такими агентами, что нанесло серьезный ущерб деятельности органов МВД.


Если ты агент МВД, то за тяжкое преступление ты никогда не получишь пожизненного срока. А наказание в виде лишения свободы не может быть назначено агенту на срок больший, чем половина максимального срока лишения воли, предусмотренного законом за это преступление.

Штатные негласные сотрудники, офицеры-нелегалы. Кто такие АГЕНТЫ, как их вербуют и как они работают.

Об этой дикой истории, случившейся в поселке Дымер Киевской области, писали многие СМИ. Поднимаясь по лестнице в многоэтажке, где снимал квартиру, 33-летний киевский чиновник разрядил в четырех девочек-подростков травматический пистолет.
13-летней Вике пуля попала в голову. Чудо, что девочку удалось спасти — считают киевские медики. Сам подонок проявил явное знание юридической грамоты: сработал на опережение, первым сообщив о случившемся в милицию. Дескать 14-летние девченки сами на него напали, а он был вынужден обороняться.

Поведение сотрудников милиции шокировало всех жителей дома, где произошло ЧП: правоохранители поговорили с ним и... отпустили. Даже не взяв подписку о невыезде. Мотив: якобы, уголовное дело возбуждено по факту, а потому подозреваемого задерживать нет оснований. Гражданин тут же сменил место жительства. После того как скандал стал публичным, МВД подала гражданина в розыск.

Как выяснилось, уроженец города Прилуки Черниговской области Карпенко Андрей Викторович, 1978 года рождения, имеет на руках удостоверение сотрудника правоохранительных органов. Именно по этой причине, возможно, милиция не предоставляет СМИ его фотографию и не указывает приметы разыскиваемого.
Еще один «оборотень»? Почему бы и нет. Инструкция МВД об оперативно-розыскной деятельности — индульгенция для самых кровожадных душегубов в новейшей истории Украины.

«3. ШТАТНЫЕ НЕГЛАСНЫЕ РАБОТНИКИ И ЛИЦА, КОНФИДЕНЦИАЛЬНО СОТРУДНИЧАЮЩИЕ С ОПЕРАТИВНЫМИ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМИ

3.1. Для решения задач оперативно-розыскной деятельности оперативным подразделениям органов внутренних дел предоставлено право иметь гласных и негласных штатных и внештатных работников, а также устанавливать конфиденциальное сотрудничество с лицами на принципах добровольности.

Запрещается установка конфиденциального сотрудничества с военнослужащими и служащими кадрового состава разведывательных органов Украины.
3.2. Запрещается привлекать к выполнению задач оперативно-розыскной деятельности медицинских работников, священнослужителей, адвокатов, если лицо, относительно которого они должны выполнять эти задачи, является их пациентом или клиентом.

3.3. Лица, которые привлекаются к выполнению задач оперативно-розыскной деятельности, находятся под защитой государства. На лиц, конфиденциально сотрудничающих с оперативными подразделениями, распространяются социальные и правовые гарантии, предусмотренные статьями 12 и 13 Закона Украины «Об оперативно-розыскной деятельности».

3.4. Штатные негласные сотрудники.

3.4.1. Штатный негласный сотрудник — это лицо начальствующего состава оперативного подразделения, которое выполняет долгосрочные (стратегические) задачи по борьбе с преступностью на основе конспирации.

3.4.2. Офицер-нелегал — это лицо начальствующего состава оперативного подразделения, которое для выполнения тактических задач с законспирированной принадлежностью к оперативным подразделениям кратковременно внедряется в организованную группу или преступную организацию.

3.4.3. Условия прохождения службы, правовая и социальная защита штатного негласного сотрудника и офицера-нелегала регламентируются отдельным Положением, утвержденным Кабинетом Министров Украины. Порядок отбора и организации работы со штатными негласными сотрудниками и офицерами-нелегалами регламентируется отдельным нормативным актом МВД Украины.

3.5. Лица, которые конфиденциально сотрудничают с оперативными подразделениями органов внутренних дел, исходя из характера сотрудничества и задач, делятся на агентов, резидентов, содержателей конспиративных или явочных квартир, информаторов.
Право давать разрешение на привлечение к конфиденциальному сотрудничеству и его прекращения имеют:
— Министр внутренних дел Украины, первые заместители Министра, первый заместитель Министра — начальник ГУБОП, заместитель Министра — начальник криминальной милиции;
— Начальники ГУМВД Украины в Автономной Республике Крым, г. Киеве и Киевской области, УМВД Украины в областях, г. Севастополе и на транспорте, их первые заместители, первые заместители — начальники управлений, (отделов) БОП, заместители — начальники криминальной милиции;
— Начальники городских, районных, линейных органов внутренних дел, их первые заместители, заместители — начальники криминальной милиции.

3.6. Агент.

3.6.1. Агент — это дееспособное лицо не моложе 18 лет, по своим деловым качествам, разведывательными возможностями систематически выполняет задачи оперативного подразделения по получению и предоставлению информации по предупреждению, разоблачению, раскрытию преступлений и лиц, к ним причастных, розыска преступников, без вести пропавших и другой информации, которая имеет значение для решения задач оперативно-розыскной деятельности, на основании добровольно данной подписки (приложение № 2) о конфиденциальном сотрудничестве за ежемесячную денежную награду.

Как агент к конфиденциальному сотрудничеству может быть привлечено лицо на основании добровольно данной подписки, но без обязательного ежемесячного денежного вознаграждения.

3.6.2. Работники оперативного подразделения исходя из состояния оперативной обстановки и поставленных оперативных задач, подбирает кандидата для конфиденциального сотрудничества в качестве агента. Кандидат может подбираться из числа информаторов, а также лиц, которые способны предоставлять информацию, имеющую значение для решения задач оперативно-розыскной деятельности.

З.6.3. Кандидат для конфиденциального сотрудничества проверяется по учетам лиц, конфиденциально сотрудничающих с оперативными подразделениями органов внутренних дел, оперативно-справочным учетам, а в случае необходимости — дактилоскопическими и другими учетам органов внутренних дел, по нынешнему и прежнему местам жительства. Через подразделение оперативной службы и другие оперативные возможности изучается образ его жизни и связи.

3.6.4. В процессе проверки кандидата, изучение его разведывательных возможностей ему предоставляются разовые поручения по освещению образа жизни лиц, в отношении которых получена информация об их причастности к противоправным действиям, ознакомление с содержанием определенных документов и тому подобное. Результаты выполнения таких поручений оформляются справками.

3.6.5. Результаты изучения кандидата для установления конфиденциального сотрудничества работник оперативного подразделения докладывает рапортом соответствующему руководителю, указанном в п. 3.5 Инструкции. В рапорте указываются: установочные данные, личные и деловые качества кандидата, его разведывательные возможности, содержание полученной от него информации и результаты ее проверки, предложения по целесообразности установления конфиденциального сотрудничества, какие задачи будут решаться.

3.6.6. Руководитель изучает материалы проверки кандидата, ее полноту и соответствие возможностей кандидата выполнению тех задач, для решения которых с ним устанавливается конфиденциальное сотрудничество. Признав проведенную проверку достаточной и согласившись с необходимостью установления конфиденциального сотрудничества, руководитель дает письменное разрешение работнику оперативного подразделения на проведение специальной беседы с кандидатом и определяется с необходимостью личного участия в ней.

3.6.7. Получив разрешение, работник оперативного подразделения под официальным (разумным) предлогом приглашает кандидата в орган внутренних дел для проведения с ним специальной беседы.

Специальная беседа с кандидатом проводится, как правило, сотрудником оперативного подразделения, который осуществлял его подбор и проверку, с глазу на глаз, с шифрованием цели приглашения перед другими работниками оперативного подразделения.

3.6.8. В ходе специальной беседы сотрудник оперативного подразделения устанавливает с кандидатом доверительные отношения, подчеркивает важность полученной от него информации, выясняет его отношение к органам внутренних дел, борьбы с преступностью и необходимости негласной работы для выполнения определенных задач и т.п..

Если кандидат проявит открытость и понимание необходимости негласной работы, ему предлагается конфиденциально сотрудничать с оперативным подразделением. В случае согласия от него принимается подписка о конфиденциальном сотрудничестве, оговаривается сумма денежного вознаграждения, он выбирает себе псевдоним, которым будет подписывать сообщения, обсуждается способы экстренной связи, разъясняется необходимость соблюдения конспирации.
В случае, если кандидат во время беседы избегает искреннего разговора, проявляет нежелание его продолжать или выражает отрицательное отношение к участию граждан в борьбе с преступностью, предложение о конфиденциальном сотрудничестве ему не делается, а беседа заканчивается выяснением вопросов, которые были поводом для приглашения.

3.6.9. Результаты специальной беседы сотрудник оперативного подразделения докладывает согласованным с непосредственным руководителем рапортом, к которому приобщаются материалы проверки и подписка кандидата, соответствующему руководителю, указанном в п. 3.5 Инструкции. После их рассмотрения руководитель, в случае согласия, утверждает установление конфиденциального сотрудничества с гражданином и подписывает соответствующие учетные документы.

Если принято решение о нецелесообразности установления конфиденциального сотрудничества, материалы проверки кандидата приобщаются к номенклатурному делу по переписке по привлечению к конфиденциальному сотрудничеству.

3.7. Учитывая разведывательные и другие возможности, агенты могут использоваться для:

3.7.1. Разработки лиц, подозреваемых в совершении преступлений.

3.7.2. Выполнения маршрутных заданий.

3.7.3. Разработки лиц, содержащихся в изоляторах временного содержания (ИВС), приемниках-распределителях, спецприемниках, комнатах для задержанных.

3.7.4. Обеспечения оперативного прикрытия и шифрования предприятий, квартир и т.д., которые функционируют под легендой и используются для оперативных целей (как собственники таких предприятий, содержатели квартир-ловушек и т.д.).

3.8. С помощью агентов решаются задачи:

3.8.1. Проникновение в организованные группы и преступные организации или оперативная разработка отдельных лиц для установления их преступной деятельности, а также фактов совершения преступлений, их связей.

3.8.2. Выявление лиц, склонных к совершению преступлений, изучение их образа жизни, выявления преступных намерений и действий с целью предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений.

3.8.3. Изучение финансово-хозяйственной деятельности предприятий, учреждений и организаций независимо от форм собственности, выявления нарушений, злоупотреблений и противоправных действий в сфере экономики.

3.8.4. Выявления латентных преступлений и лиц, их совершивших.

3.8.5. Получение и фиксации фактических данных, которые могут быть использованы как доказательства в уголовных делах.

3.8.6. Розыска преступников и установление безвестно отсутствующих.

3.8.7. Установка мест хранения оружия, наркотиков и похищенного имущества, обеспечение возмещения убытков, причиненных преступлениями.

3.8.8. Выявление причин и условий, способствующих совершению преступлений.
3.8.9. Решение других задач оперативно-розыскной деятельности.

3.9. Агент, который сообщил информацию, которая способствовала раскрытию резонансного преступления или решению сложных задач оперативно-розыскной деятельности, может дополнительно поощряться денежным вознаграждением.

3.10. Агент, который входит в состав организованной группы или преступной организации, не имеет права подстрекать, провоцировать их членов к совершению преступлений.

3.11. В случае привлечения в качестве агента к разработке организованной группы или преступной организации лица, совершившего противоправное деяние в составе этой организованной группы или преступной организации, руководитель соответствующего органа внутренних дел может подать ходатайство о смягчении приговора этому лицу или об освобождении от уголовной ответственности, если:

3.11.1. Представленная лицом информация способствовала предупреждению, пресечению или раскрытию тяжких и особо тяжких преступлений, совершенных отдельным лицом, организованной группой или преступной организацией.

3.11.2. Информация не могла быть получена из других источников.

3.12. Сотрудничество с агентом носит конспиративный характер.

3.13. Сотрудник оперативного подразделения учит агента:
— Методам установления и поддержания доверительных отношений и контактов с лицами, которые могут быть причастны к совершению противоправных деяний;
— Выявлению признаков подготовки и совершения преступлений;
— Способам распознавания лиц, принадлежащих к преступной среде, по внешним признакам и поведению;
— Особенностям общения с лицами, склонными к совершению правонарушений;
— Действиям в случае осложнения ситуации при выполнении задач, возникновении в преступной среде подозрения о его конфиденциальном сотрудничестве с оперативным подразделением, осуществления проверки, в частности провокаций, или предложения двурушничества или участия в преступлении, совершении преступлений разрабатываемыми лицами в присутствии агента;
— Поведению в случае задержания агента в качестве подозреваемого, предложения сотрудничать с другими сотрудниками оперативных подразделений;
— Способам применения отдельных технических средств и приемов конспирации.

3.14. Агенты, как правило, не должны знать друг друга.

3.15. С целью шифрование лица, конфиденциально сотрудничающего с оперативным подразделением, ему могут выдаваться документы прикрытия.

3.16. Агент для получения трудового стажа может оформляться на работу на действующее по легенде предприятие, созданное оперативным подразделением.

3.17. Составление, регистрация, хранение, передача (пересылка) и уничтожение документов, содержащих сведения о лицах, привлекаемых или планируемых к привлечению, или ранее привлекавшихся к конфиденциальному сотрудничеству с целью выполнения задач оперативно-розыскной деятельности и о результатах их работы осуществляются по правилам секретного делопроизводства.

Все рукописные документы, за исключением тех, которые пишутся непосредственно лицами, привлеченными к конфиденциальному сотрудничеству, составляются на траницах спецблокнотов или листах (бланках), предварительно учтенных в режимно-секретных органах (приложение № 27).

Запрещается написание с применением копировальной бумаги агентурных сообщений и снятие с них копий.

Все материалы, полученные в результате осуществления негласной оперативно-розыскной деятельности, регистрируются в режимно-секретных органах.

В журналах учета оперативной информации (приложение № 7) регистрируются агентурные сообщения, оперативные заметки, выписки из них, рапорты оперативных работников о полученной информации от информаторов и лиц, указанных в п. 3.5.4 настоящей Инструкции. Регистрация других подготовленных рапортов, планов, справок, справок-меморандумов, регистрационных листов, требований на проверку по оперативным учетам, задач, отчетов, заключений, сообщений, анкет, списков, постановлений, а также заполненных и подписанных карт (учетных, информационно-поисковых, карт-характеристик, оперативного учета, на ОРД) осуществляется в журнале учета исходящих и внутреннего оборота документов органа (подразделения) внутренних дел.

Материалы, которые позволяют установить анкетные данные лиц, привлеченных к конфиденциальному сотрудничеству, или лиц, которые разрабатываются по оперативно-розыскными делами, пересылаются в другие оперативные подразделения с пометкой «Лично».

Регистрация, конвертирование таких материалов, ведение номенклатурных дел с перепиской в отношении лиц, конфиденциально сотрудничающих с оперативными подразделениями органов внутренних дел, осуществляют лично начальники отделений (отделов) документального обеспечения и режима УМВСТ, начальники режимно-секретных секторов (частей) структурных подразделений МВД Украины, начальники режимно-секретных отделений (частей) структурных подразделений ГУМВД, УМВД, городских, районных управлений, горрайлинорганов, а в случае их болезни, отпуска — работники, специально определенные приказами руководителей органов внутренних дел.

Распечатывание конвертов производится только теми должностными лицами, которым они адресованы.

Регистрация других материалов, полученных в результате осуществления, негласной оперативно-розыскной деятельности, проводят работники режимно-секретных органов.

3.18. Сотрудник оперативного подразделения получает информацию от агентов во время личных встреч, как правило, на конспиративной или явочной квартире, в условленном месте. Встречи или связь с агентом осуществляется по отдельному графику, но не менее одного раза в месяц.

Прием агента в помещении органа внутренних дел или оперативного подразделения допускается в случае крайней необходимости, с обязательным легендированием встречи.

3.19. Встречи или связь с агентом в случае его болезни, угрозы расшифровки, задержания или ареста, длительного отсутствия, препятствующих выполнению им задач, по мотивированному рапорту сотрудника оперативного подразделения и с разрешения руководителя органа внутренних дел или оперативного подразделения могут быть прекращены на срок до четырех месяцев.

После окончания срока прекращения встреч или связи с агентом работник оперативного подразделения изучает возможность их возобновления и целесообразности дальнейшего сотрудничества с агентом, о чем докладывает руководителю, который позволил такое прекращение. В исключительных случаях этот срок может быть продлен еще на четыре месяца.В таких случаях денежные выплаты агенту не прекращаются.

3.20. Встреча или связь с агентом, как правило, осуществляет тот работник оперативного подразделения, который привлек его к конфиденциальному сотрудничеству. Передача агента на связь другому работнику оперативного подразделения осуществляется с разрешения соответствующего руководителя органа внутренних дел или оперативного подразделения с согласия агента.

3.21. На период отпуска, обучение, длительной командировки, болезни работника оперативного подразделения встречи с агентами, которые находятся у него на связи, с их согласия, осуществляются руководителем оперативного подразделения или, по его решению, другим работником этого подразделения.

При отсутствии работника оперативного подразделения более трех месяцев, а также при переводе его на работу, не связанную с оперативно-розыскной деятельностью, увольнении из органов внутренних дел по указанию руководителя органа внутренних дел или оперативного подразделения агент (резидент, держатель явочной квартиры), с его согласия, может передаваться на временную или постоянную связь другому работнику оперативного подразделения.

3.22. Во время выполнения агентом маршрутного задания или его участия в разработке лиц, содержащихся в изоляторах временного содержания, приемниках-распределителях, специальных приемниках другого органа внутренних дел, а также в случае выезда на длительный период в другую местность этот агент, в случае согласия, без пересылки личного и лужебного дел (приложения № № 3, 4) передается на временную связь руководителю соответствующего оперативного подразделения по месту своего пребывания. В таких случаях агент инструктируется о способе установления связи.

3.23. Полученная от принятого на временную связь агента информация не позднее пяти дней после оформления, регистрации в журнале учета оперативной информации и осуществления (при необходимости) выдержек из нее направляется в оперативное подразделение, в котором агент находится на постоянной связи, как приложение к справке о результатах выполнения им задачи.

3.24. Для выполнения сложных задач по разработке лиц, подозреваемых в совершении тяжких, особо тяжких преступлений, либо в связи с участием в разработке агента, ранее внедренного в организованную группу или преступную организацию, с письменного разрешения руководителя органа внутренних дел или оперативного подразделения допускается (при условии обоюдного письменного согласия) взаимная расшифровка агентов друг перед другом. В личных делах этих агентов делается отметка о такой расшифровке. Связь со спаренными агентами осуществляют руководители или наиболее опытные сотрудники оперативных подразделений.

3.25. Запрещается давать агенту задание на провоцирование лица (лиц), в отношении которых заведено оперативно-розыскное дело, или других лиц к совершению противоправных действий, в том числе при непосредственном участии агента, за исключением инициирования определенных действий в связи с проведением оперативных комбинаций, связанных с оперативной закупкой, контролируемой поставкой т.д., и позволять хранить при себе или дома, по месту работы или службы предметы, документы, фотографии, указывающие на его конфиденциальное сотрудничество с оперативным подразделением.

3.26. Агент, как правило, собственноручно, в произвольной форме, от третьего лица, в присутствии работника оперативного подразделения или резидента письменно описывает результаты выполнения задания. При этом он отмечает: когда, от кого и при каких обстоятельствах ему стала известна информация, кто еще и в какой степени с ней знаком. Агент к своему сообщению, при наличии, может включать образцы сырья или изделий, документы, фотографии, зарисовки и т.д., которые учитываются как приложения к сообщению (оперативной заметке) в журнале учета оперативной информации.

На основании анализа полученной информации работник оперативного подразделения или резидент дает агенту следующее задание, разъясняя порядок его выполнения и способ передачи полученной информации, обусловливая время и место следующей встречи. Предоставленную информацию, и полученное задание агент подписывает своим псевдонимом.

3.27. Полученную информацию работник оперативного подразделения оформляет в служебном кабинете агентурным сообщением (приложение № 5), отмечая в нем меры для ее проверки. Если во время встречи с агентом работник оперативного подразделения не имел возможности оформить в письменной форме представленную информацию, она оформляется агентурной запиской (приложение № 6). Содержание сообщений не должно раскрывать данных о личности агента. Сотрудник оперативного подразделения принимает меры к установлению лиц, проходящих по информации агента, излагает сведения о них в форме справки на его сообщение и планирует мероприятия по проверке полученной информации.

3.28. Агентурное сообщение или агентурная записка после оформления регистрируется в журнале учета оперативной информации (приложение № 7) и в течение суток докладывается руководителю органа внутренних дел или оперативного подразделения.

3.29. Ответственность за своевременность, полноту учета, качество заполнения учетных документов, недопущение утечки информации возлагается на руководителей оперативных подразделений. Журналы учета лиц, конфиденциально сотрудничающих с оперативными подразделениями, и полученной оперативной информацией ведет и лично вносит в них записи работник оперативного подразделения, ведающего учетам.

3.30. Информация, оформленная агентурным сообщением или агентурной запиской, присоединяется к служебному делу агента, а копии (выписки из них) вместе с материалами их проверки — к оперативно-розыскному делу или делу контрольного производства.

Извлечение регистрируется под отдельным номером в журнале учета оперативной информации, при этом на оригинале сообщения (агентурного сообщения, агентурной записки) и в журнале учета оперативной информации указывается количество выполненных выписок, к какому делу они приобщены или куда были переданы.

3.31. Срок проверки полученной информации не должен превышать десяти дней, и при необходимости может быть продлен руководителем оперативного подразделения, но не превышать сорока пяти дней.

3.32. Полученная от лиц, конфиденциально сотрудничающих с оперативными подразделениями органов внутренних дел, оперативная информация, имеющая значение для предотвращения, раскрытия преступления или розыска преступника на территории обслуживания другого оперативного подразделения или относящаяся к компетенции Службы безопасности Украины, других подразделений, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, направляется им по решению руководителя органа внутренних дел или оперативного подразделения в форме выписки с сопроводительным письмом с рекомендацией о мерах безопасности и недопущения расшифровки источников информации. На оригиналах сообщений и в журнале учета оперативной информации указывается количество таких выписок, куда и каким исходящим номером они отправлены.

3.33. Агент, который был внедрен в организованную группу или преступную организацию с целью предупреждения или выявления ее преступной деятельности, подлежит уголовной ответственности только за совершение в ее составе умышленного особо тяжкого преступления, сопряженного с насилием над потерпевшим, либо умышленного тяжкого преступления, связанного с причинением тяжкого телесного повреждения потерпевшему или наступлением иных тяжких или особо тяжких последствий. Он не может быть приговорен к пожизненному лишению свободы, а наказание в виде лишения свободы не может быть назначено ему на срок больший, чем половина максимального срока лишения воли, предусмотренного законом за это преступление.
3.34. Сотрудничество с агентом прекращается в случае:

3.34.1. Отказа агента от дальнейшего сотрудничества.

3.34.2. Болезни агента (более шести месяцев подряд), которая не дает возможности решать задачи оперативного подразделения.

3.34.3. Призыва на службу в Вооруженные Силы, выезда за границу для постоянного проживания, обучения, устройства на работу в правоохранительные органы, прокуратуру, суд.

3.34.4. Потери агентом возможности оказывать негласную помощь.

3.34.5. Систематического уклонения агента от конфиденциального сотрудничества, игнорирование взятых на себя обязательств по выполнению задач оперативного подразделения.

3.34.6. Если информация о конфиденциальном сотрудничестве агента стала известна третьим лицам.

3.34.7. Двурушничества или умышленной дезинформации со стороны агента.

3.34.8. Умышленного разглашения агентом известных ему форм и методов оперативно-розыскной деятельности и информации, которая может быть использована для совершения противоправных действий.

3.34.9. Осуждение агента к лишению свободы.

3.34.10. Грубого нарушения агентом требований конспирации.

3.34.11. Смерти агента.

3.35. Прекращение сотрудничества с агентом оформляется рапортом сотрудника оперативного подразделения, у которого он находился на связи, с добавлением, при необходимости, соответствующих материалов о причине прекращения сотрудничества, согласовывается и утверждается соответствующим руководителем, указанным в подразделе 3.5 Инструкции.

3.36. Принятию решения о необходимости прекращения конфиденциального сотрудничества работника оперативного подразделения с агентом может предшествовать встреча руководителя этого оперативного подразделения с агентом. Руководитель во время беседы с агентом выясняет обоснованность необходимости прекращения конфиденциального сотрудничества и неразглашение сведений, которые им стали известны во время сотрудничества.

Прекращение конфиденциального сотрудничества оформляется заключением, которое утверждается руководителем, давшего разрешение на установку такого сотрудничества (приложение № 12).

Его личные и рабочие дела в месячный срок передаются в архив МВД Украины, ГУМВД, УМВД.

3.37. Если в связи с выполнением задач оперативного подразделения наступила инвалидность или смерть агента, на него или его близких родственников распространяются льготы, предусмотренные в таких случаях для работников оперативных подразделений."
(Продолжение следует — Кто такие резиденты и информаторы. Их задачи. Как содержать конспиративную квартиру и что с ней делать, если она «спалилась»).

Одним из наиболее сложных и болезненных вопросов, связанных с проблемами политического сыска в дореволюционной России, является вопрос о раскрытии секретной агентуры. Продолжаются попытки, часто без достаточных на то оснований, расширительно толковать эту проблему. Причем нередки случаи, когда речь идет не только о чисто количественной стороне дела, но и о конкретных исторических фигурах.
Прояснению этих вопросов может способствовать анализ работы Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, а также ряда других комиссий, созданных после Февральской революции.
Вопрос о разоблачении лиц, предававших свою организацию, товарищей по борьбе, всегда волновал революционные организации, которые создавали целую систему конспирации, затруднявшую работу политической полиции1.
Революционные организации создавали комиссии, партийные суды, межпартийные суды2, которые рассматривали вопросы о провокации, и результаты этой работы публиковались на страницах партийной печати, выпускались отдельными листовками с портретом и биографией предателя.
Партийные организации пытались и сами засылать своих людей в органы политического сыска. Широко известен факт поступления на службу в III Отделение народовольца Н.В. Клеточникова. Ему удалось получить материалы на 385 человек, из которых 115 являлись постоянными секретными сотрудниками, хотя не все они работали в революционных организациях3. И это был не единичный случай попыток проникновения революционеров в тайны политического сыска. Большую работу по выявлению секретной агентуры в партийных рядах провел Бурцев4.
Широко известны имена секретных сотрудников, разоблаченных еще до революции: Азеф, Геккельман-Ландезен-Гартинг,
С. 217.
Жученко-Гернгросс, Бряндинский, Житомирский, действовавшие в среде эсеровского и социал-демократического движения.
После Февральской революции, когда стали доступны материалы Департамента полиции, охранных отделений, розыскных пунктов, ГЖУ и ЖПУ ж.д., наступил новый этап в разоблачении секретных сотрудников.
С марта по октябрь 1917 г. в Петербурге, Москве и во многих других городах по постановлению Временного Правительства и распоряжениям исполкомов местных Советов были созданы комиссии, которые прямо или косвенно занимались вопросами секретной агентуры. Назовем основные из них: Чрезвычайная следственная комиссия для расследования противозаконных по должности действий бывших министров и прочих должностных лиц (Петроград); Комиссия по заведованию архивом заграничной агентуры в Париже; Комиссия по обеспечению нового строя (Москва); Комиссия по разбору дел бывшего Департамента полиции подведомственных ему учреждений (Петроград) и ряд комиссий на местах.
Именовались местные комиссии по-разному. Так, в Свеаборге в апреле 1917 г. была создана «секция» под названием «Охрана народной свободы Свеаборгской крепости». В ее задачу входило: пресечение контрреволюционных действий на территории Свеаборга, выявление секретной агентуры, служившей в учреждениях политического сыска5.
Решением Исполнительного комитета Выборгского совета солдатских и рабочих депутатов в Выборгском крепостном районе была создана секция «Охраны народной свободы», одной из задач которой была разработка секретных архивов и выявление секретной агентуры6.
В октябре 1917 г. постановлением Исполнительного комитета совета рабочих и солдатских депутатов крепости Кронштадт была создана Чрезвычайно-следственная комиссия Исполнительного комитета. Основная цель комиссии - расследование дел, связанных с секретной агентурой Кронштадтского жандармского управления. В состав комиссии вошли представители политических партий и общественных организаций. Все дела о секретных сотрудниках после их сбора, исследования и формирования из комиссии передавались в общественный демократический суд7.
Комиссии на местах работали в тесном взаимодействии со столичными комиссиями. У столичных комиссий было много направлений работы. У местных, как правило, - подбор документов для столичных комиссий, выявление материалов о секретной агентуре, публикация списков с их именами в прессе, принятие против секретных сотрудников мер воздействия
С. 218.
- арест, подписка о невыезде, временное запрещение участвовать в общественной и политической жизни.
В некоторых городах были созданы архивные комиссии при исполкомах. Комиссии целенаправленно занимались приведением в порядок материалов и выявлением секретной агентуры.
В исторической литературе более всего известна «Чрезвычайная следственная комиссия для расследования действий бывших министров и прочих должностных лиц», с которой в тесном контакте работали вышеназванные комиссии. Она была создана 4 марта 1917 г. 12 марта было опубликовано Положение о ее статусе и функциях8.
Комиссия учреждалась при министре юстиции, который осуществлял функции генерал-прокурора. Во главе комиссии стоял председатель на правах товарища министра юстиции. Им был назначен московский присяжный поверенный Н.К. Муравьев. Комиссия имела широкий спектр задач. Основная задача, как следует из ее названия - расследование «тех действий высших чинов старого строя, которые представляются преступными и по действовавшим даже в то время законам». Исходя из задач комиссии9, она имела сложную структуру, многочисленные подразделения. Самая крупная структура, которая вела расследование «противозаконных действий по должности бывших министров и прочих должностных лиц», имела 30 следственных10 частей. У каждой следственной части был свой круг вопросов и своя специализация. Так, следственная часть № 1 расследовала противозаконную деятельность должностных лиц по продлению (в 1905-1906 гг.) действия «Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия» от 14 августа 1881 г., введенного Александром III как временного. Следственная часть № б занималась вопросами нарушений законодательства министром юстиции И.Г. Щегловитовым. Следственная часть № 7 была связана с действиями министра внутренних дел А.Д. Протопопова. Следственная часть № 10 рассматривала материалы о действиях должностных лиц в «борьбе с народным движением в феврале - марте 1917 г.». Следственная часть № 13 была связана с расследованием деятельности Г.Е. Распутина и его влияния на Николая II в области управления государством.
Что касается секретной агентуры, то такой следственной части не было, но вопрос об агентуре периодически оказывался во внимании следователей. Это было связано с расширением тематики вопросов при производстве следственных действий. Все чаще стали подниматься вопросы о методах работы политического сыска и действиях чиновников Департамента
218
полиции. Ставились вопросы о секретной агентуре и провокационных методах ее работы.
Так как в распоряжении ЧСК оказались некоторые министры внутренних дел и товарищи министров, директора и вице-директора Департамента полиции, арестованные в первые дни революции, то многие вопросы о провокации и секретной агентуре были адресованы им. Практически каждому министру внутренних дел и служащим Департамента задавались вопросы, связанные с действовавшими инструкциями по работе с секретной агентурой. ЧСК пыталась выяснить, насколько далеко заходили подследственные, оплачивая работу тех, чья деятельность, с точки зрения закона, была преступной (то есть секретных сотрудников, занимавшихся революционной деятельностью).
В этой связи шел разговор о бывшей революционерке и секретной сотруднице Е.Н. Шорниковой и ее роли в создании дела по обвинению членов социал-демократической фракции II Государственной думы. Много было уделено времени и Малиновскому - социал-демократу и руководителю социал-демократической фракции IV Государственной думы.
Согласно условиям выборов в Государственную думу, в нее не могли баллотироваться лица, ранее судившиеся по уголовным делам. Каким же образом Малиновский, дважды судившийся в юности за кражу со взломом, оказался членом Государственной думы?! Неужели это не было известно в Министерстве внутренних дел, знали ли это товарищи по партии?! По делу Малиновского много вопросов: допрашивались представители политического сыска, члены Государственной думы, бывшие коллеги по партии, были допрошены В.И. Ленин, Н.К. Крупская».
Впоследствии материалы о Малиновском, собранные в ЧСК, легли в основу его дела, завершенного в революционном трибунале.
Поднимая вопросы о провокации, секретном сотрудничестве, требуя от местных комиссий документы, ЧСК будировала и направляла работу местных комиссий в этом направлении.
ЧСК так и не смогла доказать противозаконность, превышение власти представителями политического сыска. Практически все допрошенные не признавали, что они нарушали закон, указывая на государственную необходимость и на то, что западная демократия из соображений той же государственной необходимости пользуется услугами секретных сотрудников, «освещающих» деятельность «нежелательных с точки зрения буржуазного государства организаций»12.
«Ни в одном из цивилизованных государств в Европе нет другого способа. Агентуру имеют также и республиканские
С. 220.
государства, Франция, например», - заявил бывший директор Департамента Белецкий13.
Уже позднее другой представитель политического сыска, Заварзин, 18 лет проработавший в охранных отделениях Москвы, Варшавы, Одессы, также в свое время арестованный ЧСК, но удачно избежавший долгих сидений, как его коллеги, писал: «Возможно ли обойтись без внутренней агентуры и чем ее заменить?.. Ответ определенный. Ничем ее заменить нельзя, а потому она необходима и существует во всех без исключения странах мира»14.
Основная работа по выявлению секретной агентуры проводилась в Петербурге «Особой комиссией по обследованию деятельности бывшего Департамента полиции и подведомственных ему учреждений (районных охранных отделений, охранных отделений, жандармских управлений и розыскных пунктов) за 1905-1917 гг.»15 и в Москве комиссией по обеспечению нового строя при Исполнительном комитете московских общественных организаций16.
«Особая комиссия» имеет свою предысторию. 10 марта 1917 г. в Петербурге была образована «Комиссия по разбору дел бывшего Департамента полиции».
Задачами комиссии были:
1. Собрать и озаглавить все дела и бумаги бывшего Департамента полиции.
2. Привести их в порядок, сделать опись.
3. Удовлетворять без промедления требования о выдаче дел и бумаг, нужных для Чрезвычайной следственной комиссии и Министерства внутренних дел 17. Руководителем комиссии был назначен Павел Елисеевич Щеголев, революционер, журналист, редактор ряда легальных журналов, посвященных истории революционного движения: «Былое», «Минувшие годы».
Как специалист, занимавшийся исследованием деятельности Министерства внутренних дел, он неоднократно выступал перед сотрудниками комиссии ЧСК, «раскрывая тему Департамента полиции».
Периодически его приглашал председатель ЧСК Муравьев на заседания комиссии и он выступал в качестве эксперта по некоторым документам.
Постановлением Временного правительства от 15 июня 1917 г.18 на базе «Комиссии по разбору дел бывшего Департамента полиции» создается «Особая комиссия...» Рамки ее деятельности значительно расширены.
В Постановлении Временного правительства были четко определены задачи «Особой комиссии...»:
С. 221.
а) исследование всех дел, имеющих отношение к политическому розыску в архивах Департамента полиции и подведомственных ему учреждений;
б) сношения с исполнительными комитетами и комиссиями; работающими на местах по данным местным архивов, а в случае отсутствия такой работы на местах, - принятие мер к охране и разработке местных архивов;
в) обращение за получением материалов и сведений, касающихся политического розыска ко всем правительственным и общественным учреждениям;
г) удовлетворение требований правительственных органов и общественных учреждений по справкам, относящимся «до политического розыска».
Основными направлениями деятельности Особой комиссии были: .
а) выяснение состава секретной агентуры розыскных органов империи19;
б) розыск документов, их подбор для ЧСК.
На основании Положения об Особой комиссии, материалы Департамента полиции передавались в ведение министра юстиции20, а управление архивом возлагалось на председателя комиссии. В состав «Особой комиссии...» входила «Архивная комиссия». Вскоре в «Особую комиссию» стали поступать архивы учреждений, подведомственных Департаменту полиции.
Для более тесного взаимодействия «Особой комиссии» и ЧСК Щеголев был введен в состав Чрезвычайной следственной комиссии, сверх имевшихся четырех членов, предусмотренных Положением ЧСК.
В распоряжении «Особой комиссии» с самого начала находились документы Департамента полиции, которые к этому времени были приведены в относительный порядок, две ценнейшие картотеки Департамента: общая картотека и картотека секретных сотрудников.
Прежде чем анализировать работу самой комиссии, необходимо остановиться на характеристике материалов и документов, которые поступили в распоряжение комиссий, созданных Временным правительством.
В первые дни революции особенно сильно пострадали учреждения, деятельность которых была связана с карательной политикой самодержавия. В эти дни погибло много материалов. Возмущение народных масс проявлялось в самых разнообразных формах, в том числе и в разгроме полицейских участков, охранных отделений, зданий судебных установлений, тюрем. В ряде случаев эти действия подогревались и направлялись переодетыми жандармами. Существовало негласное распоряжение полицейских властей, которое требовало от
221
подчиненных, в случае массовых волнений, при угрозе захвата полицейских участков, учреждений политического сыска уничтожать материалы агентуры, перлюстрацию. В Петрограде практически целиком были уничтожены документы Петроградского губернского жандармского управления. Учреждение, история которого началась в 1867 г., оставило нам в наследство только 270 ед. хр.21. От Петроградского охранного отделения осталось 6058 дел22. А.А. Блок, появившийся в марте 1917 г. в Петрограде, потрясенный увиденным, писал своей матери: «Выгорели дотла Литовский замок и Окружной суд, бросается в глаза вся красота их фасадов, вылизанных огнем, вся мерзость, безобразившая их изнутри, выгорела»23.
Довольно сильно пострадали материалы Московского охранного отделения, погром которого начался 1 марта 1917 г. Ворвавшаяся в помещение толпа ломала шкафы, картотеки, выбрасывала на улицу документы и разжигала костры. Горели дела, альбомы, каталоги, фотографии24. Здесь также работала «своя» рука. При разгроме Московского охранного отделения все структуры практически не были тронуты, кроме одной - агентурного отдела, где хранились материалы агентурных сводок, картотека агентурного отдела, по которой можно было бы вычислить секретную агентуру. Только бывшие служащие этого отдела знали, где находились документы их отдела. В уничтожении материалов агентурного характера принимал участие и бывший начальник Московского охранного отделения Мартынов. Но основная часть материалов все же уцелела.
Практически не пострадали документы других структур Московского охранного отделения. Сохранились дела как деятелей революционного движения, так и по личному составу Охранного отделения. Но в период неразберихи, когда еще не была налажена охрана архива, туда заходили взять документы, свою фотографию на память деятели революционного движения. Впоследствии часть этих документов была сдана в музей, в «Общество политкаторжан и ссыльнопоселенцев». В настоящее время фонд Московского охранного отделения насчитывает 51 236 ед. хр. Среди сохранившихся документов особенно важной являлась единая именная и тематическая картотека на материалы Московского и Московского районного охранных отделений.
Были попытки поджога здания Департамента полиции.
События Февральской революции, связанные с уничтожением документов, имели своим следствием то, что до сих пор существуют различные мнения о степени сохранности документов Департамента полиции и его Особого отдела, где хранились материалы о секретной агентуре. Известный историк В.В. Максаков, касаясь этого вопроса в одной из своих статей,
222
пишет, что почти до 10 марта охраняли материалы [Департамента полиции] чиновники МВД, в связи с чем часть материалов была расхищена и уничтожена25. Основываясь на этом, позже исследователь Б.К. Эренфельд писал: «...Хотя впоследствии Временное правительство отдало распоряжение об охране полицейских архивов, именно с этого момента началось преднамеренное, систематическое их уничтожение и расхищение заинтересованными лицами. К разбору архивов по политическим делам, как правило, привлекались добровольцы, а среди них нередко оказывались и бывшие охранники, принимавшие особенно энергичное участие "в приведении в порядок" архивных документов»26.
В опубликованных в 1981 г. воспоминаниях Н. В. Измайлова о Пушкинском доме имеется интересный отрывок, посвященный судьбе материалов Департамента полиции. Автор совершенно правильно указывает на лиц, которые были озабочены сохранностью материалов с Фонтанки, 16 (в их числе были академик С.Ф. Ольденбург и Щеголев). Но удивляет его утверждение, будто бы «все, что удалось спасти, 3 марта погрузили на сани и свезли на Васильевский остров в Академию наук»27.
Было ли все так, как описывают названные и не названные авторы? Начнем с выяснения вопроса, достаточно ли было одних саней, чтобы вывезти документы?! Сохранились воспоминания одного из комиссаров милиции - Б. Игнатьева, касающиеся охраны Министерства внутренних дел и Департамента полиции. Он сообщает, что народная милиция была создана в первые дни революции. Со своим отрядом он охранял участок, где был расположен дом министра внутренних дел и Департамента полиции. На него большое впечатление произвело помещение Министерства внутренних дел, кабинет министра. В кабинете, на столе, можно сказать, был порядок, валялось несколько разорванных бумаг. В особняке министра были «перерыты» его документы, но «вещи почти не тронуты, незначительно поломанное и попорченное производило впечатление нарочитости, то есть симуляции разгрома, и при том очень бережливого...» «В здании Департамента полиции разгром был несколько больший... Сразу было видно, что там чего-то искали и притом знали чего именно, ибо многие шкафы и столы вовсе не были тронуты... Словом - все производило впечатление не разгрома, а обыска, произведенного опытными руками »28.
В связи с хорошей организацией охраны попытки погромщиков проникнуть извне в помещение Департамента полиции практически не увенчались успехом, хотя, как описывает Игнатьев, оборону держать порой было сложно. Уже после того,
223
как помещения Департамента полиции были взяты под охрану, к комиссару Игнатьеву явилась группа известных представителей науки, которые предложили в целях сохранности и полноценного научного использования документов переместить материалы Департамента полиции в Академию наук.
Однако разрешения новых властей на перемещение у академиков не оказалось.
В своих воспоминаниях Игнатьев довольно подробно описывает несколько встреч с представителями Академии наук, желавшими перевезти документы. Игнатьев не мог распоряжаться документами, народная милиция разрешила перевозить материалы лишь тогда, когда академик Ольденбург получил соответствующие полномочия от Временного правительства29.
3 марта действительно начали вывозить документы с Фонтанки, 16 30. Вывозились материалы, уже сданные в архив, а не текущее делопроизводство: документы III Отделения и материалы Департамента с 1880 по 1905 г. «Перевозка архива заняла более 2-х недель», - пишет Игнатьев. Так что одними санями обойтись, конечно, было невозможно. Часть материалов так и осталась на месте. Происходило только перемещение с этажа на этаж.
Так рождаются легенды о погибших архивах. Особый отдел, в противоположность бытующему в исторической литературе утверждении31, не пострадал. Это подразделение Департамента находилось на особом положении, оно было хорошо изолировано от других структур, занимая весь 4-й этаж на Фонтанке, 16. Имелась специальная пропускная система. Даже многие сотрудники Особого отдела не всегда могли свободно пройти во все помещения отдела32 и, соответственно, они не могли знать местонахождение документов.
В связи с тем, что во дворе Департамента полиции находились жилые помещения некоторых служащих, возможность уничтожения документов была, и часть дел действительно была уничтожена. Пострадали документы подразделений, находившихся во флигелях, выходивших на Пантелеймоновскую улицу. Это были материалы следующих структур Департамента полиции: 5-е делопроизводство - дела на деятелей революционного движения, подвергшихся административной высылке; 8-е делопроизводство, где находилась переписка, связанная с уголовным сыском.
Была также попытка уничтожения картотеки Департамента полиции, которая являлась ключом почти ко всем его документам. Как отмечалось ранее, картотека эта была создана в 1907 г., когда встал вопрос об организации в Департаменте единого алфавита. Картотека уцелела. В дни революции,
224
пострадала небольшая часть картотеки с фамилиями на букву «А», было уничтожено примерно 10% карточек.
В Особом отделе Департамента велись две картотеки, одна из них была влита в общую в 1907 г. Другая картотека на «совершенно секретные материалы» осталась в отделе. Сейчас она имеет название картотека «секретных сотрудников». Содержание соответствует названию. Но стоит оговориться, что в «совершенно секретной» переписке порой упоминались не только секретные сотрудники. И хотя карточки на таких лиц должны были отсылаться в общую картотеку, однако до сих пор в этой картотеке встречаются сведения о лицах, не имевших отношения к секретной агентуре. Как правило, допуск к этой картотеке всегда был строго ограничен. Вышеназванная картотека имеет 19 223 карточки на лиц, проходивших по «совершенно секретным» делам Особого отдела Департамента полиции. Основная часть включенных в нее лиц - это секретные сотрудники, вспомогательные агенты, заявители, штучники.
Почти на каждого секретного сотрудника заводилось по несколько карточек: на действительную фамилию, кличку секретного сотрудника, фамилию нелегальную (если таковая была).
Порой составлялись карточки только на кличку. Некоторые руководители политического сыска на местах при вербовке согласно инструкциям сообщали в Департамент кличку, по какой партии работает, профессию, оплату, но не всегда сообщали фамилию. Поэтому до сих пор некоторые карточки не расшифрованы, однако они не касаются крупных партийных деятелей.
Хотя материалы Департамента полиции и были в мартовские дни 1917 г. рассредоточены по разным адресам, оказались они в конце концов в одних руках. По распоряжению Временного правительства они были переданы в ведение уже упоминавшейся выше Особой комиссии по разбору дел Департамента полиции.
Особая комиссия работала до 25 октября 1917 г. В апреле 1918 г. ее материалы и функции перешли к «Особой комиссии при секретном отделе историко-революционного архива в г. Петрограде». Комиссия вошла в историю как тютчевская комиссия, поскольку возглавлял ее Н.С. Тютчев, известный революционер, народник, эсер. Она продолжала систематизацию и описание материалов Департамента полиции, разработку документов по секретной агентуре, отвечала на запросы с мест.
В конце 1919 г. комиссия упраздняется. Дальнейшая разработка материалов продолжается уже «секретным столом» историко-революционного архива в г. Петрограде. Однако, вернемся к марту 1917 г.
8-560
225
Как было сказано выше, разработка материалов по секретной агентуре проводилась практически во всех наиболее крупных городах России.
Огромная работа была проведена в Москве «Комиссией по обеспечению нового строя», учрежденной при исполнительном комитете Московских общественных организаций. Создана она была постановлением исполкома от 20 марта 1917 г. Председателем комиссии был комиссар г. Москвы Н.М. Кишкин. Товарищем председателя - присяжный поверенный В.Н. Малянтович. В состав комиссии входили комиссары, присяжные поверенные С.П. Симеон и А.Д. Годин.
Основными задачами комиссии были:
1. «Предупреждение и пресечение контрреволюционных действий».
2. Выяснение лиц, являвшихся секретными сотрудниками Московского охранного отделения и Московского губернского жандармского управления. В связи с тем, что в Москве и некоторых губернских городах оказались материалы эвакуированных из Польши учреждений политического сыска, то по инициативе польской общественности они также подлежали обработке.
В состав комиссии по обеспечению нового строя входили две коллегии: следственная и совещательная. Следственная коллегия выполняла всю текущую работу комиссии. В ее состав входили: товарищ председателя комиссии, комиссар, члены, назначаемые Исполкомом Московских общественных организаций. Состав коллегии изменялся и пополнялся за счет кооптации лиц, имевших юридическую подготовку, при единогласном решении коллегии о введении этих лиц.
Совещательная коллегия состояла из председателя комиссии, его товарища, всех членов следственной коллегии. В ее состав входили представители Московских советов рабочих и солдатских депутатов и представители различных партий: большевиков, меньшевиков, бунда, эсеров и т.д. В составе коллегии значились и члены двух подотделов: 1) бюро по разработке секретных архивов; 2) комиссии по расследованию деятельности секретных сотрудников, работавших в польских партийных организациях.
Совещательная коллегия рассматривала «все вопросы принципиального характера, вырабатывала указания для деятельности следственной коллегии и решала дела, находившиеся в производстве комиссии, которые не выносились на рассмотрение Межпартийного совестного суда». В основном это были вопросы организационного характера об аресте секретных сотрудников, филеров, офицеров, служивших в ГЖУ и
226
охранных отделениях, освобождении из-под стражи, о вызове на допросы, о медицинском освидетельствовании заключенных.
Комиссия по обеспечению нового строя была учреждением «следственного типа», пользовавшаяся правом применения различных мер общественной защиты. Комиссия имела право отбирать подписку о невыезде того или иного лица и, если считала этого человека опасным на данный момент, то имела право заключить его под стражу.
Право ареста комиссия первоначально осуществляла по ордерам начальника милиции А.М. Никитина и комиссара Временного правительства в Москве Кишкина. В дальнейшем, с согласия властей, аресты проводились и по приказам, подписанным товарищем председателя комиссии. Постановления комиссии об аресте приводились в исполнение через начальника милиции.
Как было сказано выше, в состав Совещательной коллегии входили два подотдела, которые работали на автономных началах. Один из подотделов назывался - Бюро по разработке секретных политических архивов, которое начало функционировать с 20 апреля 1917 г. Бюро разрабатывало материалы Московского охранного отделения (МОО), которые получала от образованной в начале марта 1917 г. Комиссии по разработке архивов политических дел 3З. Она, в свою очередь, была образована при Исполнительном комитете Московских общественных организаций под председательством С.П. Мелыунова (???). Первоначально в обязанность Комиссии входило наблюдение за перевозкой всех политических архивов в надежное помещение, охрана, разработка архивов, разработка агентурного отдела Московского охранного отделения для выявления секретной агентуры. Подготовленные ими материалы поступали к сотрудникам Бюро по разработке секретных архивов, которые наводили справки, делали выписки, копии, готовили материал для следственной коллегии.
Последней инстанцией, выносившей окончательное решение по делам о секретных сотрудниках Московского охранного отделения, был Межпартийный совестный суд, положение о котором было разработано Комиссией по обеспечению нового строя и 19 апреля 1917 г. утверждено Исполнительным комитетом общественных организаций. В состав суда входили представители от РСДРП (от большевиков и меньшевиков), бунда, социалистов-революционеров, трудовиков, народных социалистов, кадетов - по одному представителю от каждой партии. Определение суда выносились большинством голосов членов суда.
Подготовка дел к слушанию, доклад на заседании, секретарские обязанности - все выполнялось членами следственной коллегии.
227
Заседания суда назначались Комиссией по мере подготовки дел к слушанию. Суд в своих приговорах давал характеристику деятельности подсудимого как секретного сотрудника. В качестве мер обезвреживания подсудимых, суд выносил постановление о лишении общественного доверия. Оно предусматривало лишение права участвовать в политических, общественных, профессиональных организациях. Признанные виновными лишались активного и пассивного избирательного права при выборах в Учредительное собрание.
В отношении лиц, представлявших опасность в данный момент, суд выносил определение о содержании под стражей, но не далее, как до дня созыва Учредительного собрания. Компетенция суда распространялась только на секретных сотрудников Московского охранного отделения. Дела о секретных сотрудниках Московского губернского жандармского управления на рассмотрение Межпартийного совестного суда не поступали. Законченные расследованием Комиссии они, по соглашению с Московским губернским исполнительным комитетом, передавались на рассмотрение Исполкома. Дела о должностных лицах жандармских управлений и охранных отделений направлялись в судебные учреждения. Межпартийный суд функционировал с 20 мая по 17 июля 1917 г. и разобрал за это время 33 дела. Три человека были судом реабилитированы, три дела были посланы на доследование, 27 человек были признаны виновными и были подвергнуты ограничению в общественных и политических правах. Из них 15 человек были из-под стражи освобождены, а 12 должны были находиться под стражей до созыва Учредительного собрания34.
Одним из первых документов, поступивших в распоряжение Комиссии и положенных в основу ее работы по выявлению и розыску секретных сотрудников, был список секретных сотрудников Московского охранного отделения, составленный Департаментом полиции. По мере решения дел краткие сведения обо всех секретных сотрудниках, установленных на основании архивных документов, публиковались Комиссией.
Всего с марта по 1 октября 1917 г. было опубликовано 40 списков как в виде отдельных брошюр, так и в периодической печати, в газете «Вестник Временного правительства» № 35, 36, 84, 86 и 94 за июнь - июль 1917 г.
Вторым подотделом Совещательной коллегии была Комиссия по расследованию деятельности секретных сотрудников, работавших в польских партийных организациях. Она занимала автономное положение. В этом подотделе работали представители польских общественных организаций. В их распоряжении были материалы той части учреждений политического сыска, которые во время войны были эвакуированы в Москву35.
С. 229.
Расследование по этим делам представляло большие трудности в связи с отсутствием в Москве всего комплекса материалов, хотя необходимые документы и подтверждения представляла Особая комиссия по разбору дел Департамента полиции. Очевидно, сказывалось и отсутствие сотрудников, занимавшихся этим делом, непостоянный состав подотдела. Однако польские представители смогли составить список на 48 человек, на которых был достаточно обоснованный материал, подтверждавший их сотрудничество с Варшавским и Люблинским ГЖУ, Варшавским и Лодзинским охранными отделениями 36.
Списки этих лиц были опубликованы Комиссией по обеспечению нового строя. Но это была только часть подготовленного и разработанного ими материала.
16 июля 1917 г. Временное правительство издало декрет о ликвидации несудебных арестов. В декрете говорилось: «Воспретить под страхом уголовной ответственности всем без исключения правительственным и общественным учреждениям, а также должностным и частным лицам подвергать вне порядка, указанного в действующих законах, кого-либо задержанию или ограничению в правах свободного избрания места жительства и пользования свободой словак.
Для пресечения арестов, произведенных в несудебном порядке до дня издания декрета, учреждались губернские и областные комиссии под председательством одного из членов окружного суда. Комиссия лишалась права производить новые аресты, ей только предоставлялось право оставлять ранее арестованных лиц до 20 октября, до созыва Учредительного собрания. Этим декретом практически устанавливалась полная неприкосновенность тех сотрудников, которые не были арестованы до 20 июля - дня опубликования декрета.
По получении этого декрета деятельность Межпартийного суда была приостановлена, а деятельность самой Комиссии нового строя практически стала бесполезной. Комиссия нового строя пыталась добиться в Петрограде отмены декрета или его приостановления для Москвы. Но все попытки были безуспешны.
С июля месяца начинается ликвидационный период деятельности Комиссии, который продолжается до 1 октября. Материалы поступали в Комиссию до 20 сентября и до 21 сентября, по ним проводились расследования.
В Париже оставались материалы заграничной агентуры Департамента полиции. Русская революционная эмиграция в Париже и Временное правительство были обеспокоены сохранностью этих документов. По постановлению Временного правительства была создана Комиссия по разбору архивов бывшей
229
заграничной агентуры. У комиссии были практически те же задачи, что у всех комиссий этого времени: разборка и описание документов, составление списков секретных сотрудников, исполнение запросов чрезвычайной следственной комиссии.
Возглавил Комиссию присяжный поверенный Е.И. Рапп. Членами комиссии были В.К. Агафонов, М.М. Левинский, С. Левицкий, М.П. Вельтман, М.Н. Покровский. Помогали комиссии Веллер, Л.П. Гомелль, С.И. Иванов, Биллит, Стружецкий. В качестве консультанта был приглашен Меньшиков. Большая часть Комиссии - революционеры из эмигрантских кругов.
Разбирая материалы «заграничной агентуры», составляя списки секретных сотрудников, члены Комиссии затратили много времени на анализ документов: отчетов, записок, списков секретных сотрудников. Им удалось установить фамилии многих секретных сотрудников, которые первоначально были известны только по кличкам. Между парижской комиссией, с одной стороны, и ЧСК, с другой, была установлена постоянная связь. Практически весь комплекс документов был расшифрован и большая часть их благодаря материалам Департамента полиции. К сожалению, документы заграничной охранки в Россию не вернулись.
После Октябрьской революции работа по выявлению секретной агентуры продолжалась. Как было сказано выше, работа эта велась в секретном отделе историко-революционного архива в Петрограде.
Работа по выявлению секретной агентуры постоянно находилась под жестким контролем О ГПУ. Интерес к лицам, работавшим в учреждениях политического сыска, был особый, искали и секретных и штатных сотрудников этих учреждений. 9 декабря 1925 г. ОГПУ при СНК направляет в Центрархив РСФСР официальное письмо за подписью заместителя председателя Г.Г. Ягоды, начальника СООГПУ Дерибаса и начальника 4-го отдела Генкина, в котором говорилось о необходимости централизации и усиления работы по выявлению «всех провокаторов, секретных сотрудников и примыкающих к ним категорий» («не заслуживающих доверия», «давших откровенные показания»). Было сказано о необходимости связать эту работу с интересами СООГПУ, с интересами «оперативного свойства»38. Предлагался также план работы по выявлению материалов и составление полного «карточного алфавита» на секретных сотрудников по фамилиям и по кличкам.
25 декабря 1925 г. руководитель Центрархив РСФСР М.Н. Покровский поставил вопрос о необходимости передачи документов фонда Департамента полиции из Ленинграда в
230
Москву. Это было сделано по предложению ОГПУ, заинтересованного в разборе документов фонда39. С передачей материалов в Москву, в Архив революции и внешней политики, этот архив становится центром по выявлению и уточнению списков секретной агентуры. В этот же архив поступают фонды Особой комиссии по разработке дел Департамента полиции и материалы Комиссии по обеспечению нового строя. Одновременно из губернских архивов и из Облисполкомов Поступают списки секретных сотрудников, подборки копий документов на них, справки.
Благодаря местным материалам, идет расшифровка секретных сотрудников, известных Департаменту полиции только по кличкам. Имеющийся в архиве материал на то или иное лицо объединяется с полученными документами. На базе имеющейся картотеки секретных сотрудников Департамента полиции создаются еще две рабочие картотеки, куда заносятся все имеющиеся сведения. Одна картотека именная, другая на клички.
Создаваемая в архиве именная карточка на секретного сотрудника включала фамилию, имя, отчество, кличку секретного сотрудника. В карточке указывались основные установочные данные сотрудника, если их удалось найти: год, место рождения, сословие, должность, звание, в какие годы, в каком учреждении политического розыска работал, сколько получал. Как правило, на карточке было несколько отсылок: на готовую справку, составленную по материалам архива, на материалы, присланные с мест, на материалы Комиссии по обеспечению нового строя и Особую комиссию по разбору дел Департамента полиции.
Со временем установки на проведение этой работы менялись, при фронтальном просмотре дел стали учитываться и браться на учет тюремные врачи и врачи, свидетельствовавшие смерть узников после казни, священники, лица, давшие откровенные показания по согласованию с товарищами. Так, в картотеке оказался известный доктор Ф.П. Гааз и врач революционер-народник С. Голоушев. Брались на учет свидетели, выступившие на суде, представители военной контрразведки, почтовые чиновники, занимавшиеся перлюстрацией писем, лица, заподозренные в шпионаже, члены черносотенных организаций. Начала стираться грань между секретной агентурой и служащими учреждений политического сыска. В картотеку секретных сотрудников стали включаться филеры, сотрудники жандармских учреждений, палачи.
Неизбежным следствием такого расширительного толкования задач составителями картотеки явилось то, что в картотеку попало много лиц, не имевших никакого отношения к секретной
231
агентуре. Отчасти погрешности и ошибки объяснялись тем, что некоторые архивисты не всегда достаточно хорошо знали профессиональный язык переписки дореволюционных учреждений политического сыска.
В своей практике автору пришлось не раз доказывать непричастность к секретной агентуре достаточно большого количества лиц, оказавшихся в картотеке. Выявлены эти лица были в связи с проведением справочной работы. Поэтому нет никакой гарантии, что в картотеке не остались еще подобные фамилии. Среди лиц, непричастность которых к секретной агентуре удалось доказать, была Нина Фердинандовна Агаджанова, профессиональный революционер, член партии с 1905 г. Она была включена в картотеку на основании сведений о ней в перлюстрированном письме.
В нескольких своих статьях, автор уже касалась судьбы российского писателя, друга М. Горького, Ивана Егоровича Вольнова, который по незнанию орловскими архивистами тонкостей жандармской терминологии был также включен в число секретных сотрудников, как «автор агентурных сведений», полученных орловским ГЖУ путем перехвата его письма к родственникам 40. Известная революционерка Лидия Христофоровна Гоби, после окончания работы III съезда РСДРП, вернувшись из-за границы, приехала в Киев и в течение нескольких дней жила в гостинице «Лионская». Филеры, установившие за революционеркой наблюдение, дали ей кличку «Лионская». Архивисты, выявлявшие документы на секретную агентуру по материалам киевского ГЖУ, приняли кличку наружного наблюдения за кличку ее, как секретной сотрудницы. Так в картотеке появилась «новая» секретная сотрудница Гоби. Прошло много времени прежде, чем удалось разобраться в этом деле. Список этот можно продолжить и далее.
К началу 1941 г. вся работа по просмотру материалов и составлению карточек и справок была закончена. Как и требовалось еще в 1925 г., в архиве теперь имелись три картотеки, связанные с секретной агентурой: картотека Департамента полиции (Особого отдела) по кличкам и фамилиям; картотека секретных сотрудников только по кличкам, картотека секретных сотрудников только по фамилиям. Последняя насчитывает 22 800 карточек. В ее составе оказались все секретные сотрудники, которые работали в партийных организациях и общественном движении в России, Польше, Финляндии, Прибалтике (в основном за период 1880-1917 гг.), частично лица, дававшие откровенные показания на допросах. Как было сказано выше, в картотеки были включены палачи, тюремные врачи, свидетели на допросах, шпионы, работники контрразведки, некоторые представители монархических организаций. То есть
232
все те категории лиц, которыми интересовались органы. Но к этому времени интерес к этим лицам уже иссяк. Началась война.
На основании собранного материала, в 1943-1945 гг., по инициативе ЦГИАМа (бывший архив Революции и Внешней политики, а в настоящее время Отдел хранения документов по истории Российской империи ГА РФ), предполагалось издать справочник на секретных сотрудников, включить в него всех лиц, проходивших по упомянутой картотеке. Работа задерживалась в силу малочисленности сотрудников и их слабой подготовки, как признавали сами работники архива. Кроме того, появились и некоторые сомнения в достаточной аргументированности доводов в отношении некоторых лиц. Справочник не был подготовлен.
После большого перерыва ЦГИАМ СССР вновь вернулся к этой работе в 1957-1959 гг. Это было связано с реабилитацией. Кроме того, после празднования 40-летия Октябрьской революции вышло довольно много публикаций, где порой секретные сотрудники выглядели настоящими революционерами», а революционеров обвиняли в сотрудничестве. Архивом был поднят вопрос об издании небольшим тиражом, в основном для архивов и издательств, справочника, где предполагалось назвать фамилии секретных сотрудников, работавших в социал-демократическом движении. Однако и эта работа не была доведена до конца.
Как видим, работниками различных комиссией и архивистами была проведена большая работа по выявлению секретной агентуры. Но был ли подведен итог, сколько же секретных сотрудников работало в органах политического сыска?! Сколько было вспомогательных агентов, штучников?
Первым высказался по этому вопросу член комиссии по разбору дел заграничной агентуры в Париже Агафонов. В своей книге он дал две цифры, обе приблизительные и не обоснованные документально. Первая цифра касалась секретной агентуры заграничной охранки, о которой он писал: «Как показало изучение, еще далеко неполное, архивов "заграничной агентуры"... через ее руки в период 1905 - 1917 гг. прошло около ста "секретных сотрудников" ("провокаторов"), в той или иной степени причастных к "внутреннему освещению" своих товарищей-революционеров, а иногда и к прямой провокации; процент довольно значительный, если принять во внимание, что политических эмигрантов за это время в Западной Европе было не более 4 - 5 тысяч» 41.
Стоит отметить, что Агафонов довольно легко оперирует цифрами. По другим сведениям, за рубежом находилось не менее 20000 революционеров 42.
233
Первая цифра - «около 100» секретных сотрудников дается за период 12 лет. Агафонов точно указывает наличие сотрудников заграничной агентуры на 1913 год - 23 человека, но «из них 10 отошли от работы». Причем в заграничной агентуре, как правило, агенты работали более-менее продолжительное время и, очевидно, цифра 100 человек за 12 лет более-менее реальная.
Очень серьезные сомнения, однако, вызывает еще одна цифра, которая касается общего количества секретной агентуры предположительно накануне февраля 1917 г. Агафонов по этому поводу пишет: «...При корпусе жандармов состоял еще другой корпус - секретных сотрудников, по численности (30 - 40 тысяч) приближавшийся к составу армейского корпуса в военное время» 43.

На чем же основаны его утверждения?! За какой период взята эта цифра? Приведенная фраза Агафонова зиждится не на подсчетах, отчетах, цифрах, а дается после текста многочисленных публикуемых им циркуляров Департамента полиции, в которых отдавалось распоряжение местным учреждениям политического сыска заняться приобретением секретной агентуры, вспомогательных агентов во всех слоях общества и в партийных организациях.
Цифра Агафонова явно взята «с потолка», но ее повторил Щеголев на процессе провокатора И.Ф. Окладского в Верховном суде, когда сказал: «Я считаю, что армия секретных сотрудников выражается в 35 - 40 тысяч» 44.
Так сколько же было секретных сотрудников? 30, 35, 40 тысяч?!
С легкой руки Агафонова эта цифра более 80 лет переходит из книги в книгу. Ни один из авторов не подвергает ее сомнению.
Для ответа на поставленный вопрос хотелось бы вернуться к 20-м годам, когда сотрудниками ОГПУ на основании материалов Центрархива РСФСР, Ленинградского и местных архивов ОГПУ был издан список секретных сотрудников, осведомителей, вспомогательных агентов, который содержал 4305 имен 45. Но на этом работа по изданию списков секретных сотрудников не закончилась. В 1929 г. была издана 2-я часть списка секретных сотрудников бывших охранных отделений и жандармских управлений, в котором было 5472 человека 46.
На взгляд автора эти два списка отражают реальную численность секретных сотрудников за годы существования Департамента полиции. В этом убеждают собственные подсчеты автора, сделанные по картотекам секретных сотрудников, имеющимся в архиве. Хранящаяся в ГА РФ картотека Особого отдела, содержащая карточки на секретных сотрудников Российской империи
С. 235.
и лиц, проходивших по «совершенно секретным» делам, имеет в своем распоряжении 19 223 карточку. Причем почти на каждое лицо, как было сказано выше, имеется по 2, порой 3 карточки. В связи с этим, можно смело утверждать, что в картотеке Особого отдела было зафиксировано не более 10 000 секретных сотрудников за весь период 1880- 1917 гг.
Вторая картотека, о создании которой было подробно сказано выше, была составлена по фамилиям и насчитывает 22 800 карточек. Однако, учитывая, что многие секретные сотрудники (примерно 30%) имели по 2 и даже более фамилии (в случае провала или угрозы провала секретного сотрудника ему обычно давался паспорт на другое имя). Действительное число лиц, включенных в картотеку, было значительно меньше. Кроме того, работая с картотекой, автор попыталась подсчитать число лиц, включенных в нее, но не являвшихся секретными сотрудниками. Их оказалось в общей сложности 7770 человек. Таким образом, исключив повторы и вышеупомянутых лиц, выходим на ту же цифру - около 10 000 человек.
Что касается третьей картотеки, составленной также в советский период по кличкам, то она в основном повторяет картотеку, о которой шла речь выше. Поскольку, однако, у многих лиц, включенных во вторую картотеку, кличек не было (врачи, священники, контрразведчики и др.), общее количество карточек в ней меньше.
Если обратимся к двум спискам секретных сотрудников, выпущенных ОГПУ в 1926-1929 гг., «Список секретных сотрудников, осведомителей и вспомогательных агентов бывших охранных отделений и жандармских управлений», где дается агентура за весь период деятельности Департамента полиции, то есть с 80-х годов, то обнаруживаем, что общее число лиц в этих изданиях - 9777 человек.
К сожалению, эти справочники имели гриф секретности и не были доступны для исследователей, занимавшихся этим вопросом. В списки включены все категории секретных сотрудников: внутренняя агентура, вспомогательные агенты, штучники. Здесь оказались лица, проработавшие как несколько дней, так и несколько лет.
Стоит отметить, что довод Агафонова, что Департамент полиции постоянно настаивал на приобретении секретной агентуры и поэтому агентура выросла до армии, играет против названной им цифры. Департамент настаивал на приобретении агентуры именно потому, что процесс приобретения и заагентуривания было трудно сдвинуть с места. В конце концов Департамент издал циркуляр, прямо касающийся руководителей ГЖУ и охранных отделений. В циркуляре указывалось, что способности начальника розыскного учреждения будут оцениваться
С. 236.
наличием у него секретной агентуры. И к чему это привело? Не имея возможности получить агентуру, офицеры стали прибегать к совершенно недозволенным мерам. С. Членов, активно работавший с материалами Московского охранного отделения и ГЖУ в 1917 г., пишет, что после очередного категорического приказания из Петербурга в 1911 г. иметь осведомителей среди населения «поставленные между двух огней, жандармы начали составлять фиктивные списки, включая в них тех лиц, к которым они обычно обращались за разными справками. Таким образом и у местных жандармов, и в губернских управлениях оказались списки их знакомых, волостных старшин, писарей, старост, хожалых, десятских, заведующих разными конторами рабочих, причем многим из них были присвоены без ведома их клички, под коими они числились осведомителями, не получая, однако, никакого денежного вознаграждения. С началом революции во многих местах губернии эти списки послужили причиной довольно крупных недоразумений, пока последние не были разъяснены в результате расследования каждого отдельного случая Комиссией по обеспечению нового строя»47.
Приведенный пример касался городской и уездной полиции. Довольно интересный пример подобного же плана Членов приводит и о секретной агентуре ЖПУ ж.д. При проверке железнодорожных комитетов документы свидетельствовали, что «розыск на железных дорогах к моменту революции стоял еще на уровне кустарного производства. ...На дистанции Москва-Можайск Александровской дороги, ...с включением главных мастерских, значилось за последние три года 5 сотрудников, фамилии четырех из них были установлены и их носители арестованы. По расследовании оказалось, что из числа арестованных только один действительно был осведомителем. Остальные три являлись настоящими "мертвыми душами", записанными в сотрудники без их согласия, на предмет демонстрирования начальству, что приобретение секретной агентуры идет достаточно интенсивно и успешно...»48
Закрытость на долгие годы документов о секретной агентуре привела к тому, что у некоторых исследователей появляется искушение прочитать заново биографии целого ряда видных политических деятелей и попытаться найти темные пятна в их прошлом.
Особенно велик интерес к партийным деятелям первых лет советской власти. В 20 -30-х годах пути распространения слухов о том или ином лице часто шли от русской эмиграции. Так, бывшие чиновники Киевского охранного отделения обвиняли в провокации Л.Б. Розенфельда - Каменева. В.В. Шульгин в своей книге вынес на суд общественности свой давний
236
разговор с Г.С. Хрусталевым-Носарем о Л.Д. Бронштейне и якобы его связях в 1905 г. 49 с Департаментом полиции. Знакомство с этими обвинениями побуждает некоторых исследователей повторить их в наши дни.
Начинают дискутироваться вопросы о том, были ли агентами охранки Свердлов 50, Калинин, Сталин.
Что касается Фрунзе, то ссылаются на слова Тухачевского о том, что смерть Фрунзе на операционном столе была «согласована» с ним, так как якобы к этому времени открылись его связи с охранкой 51.
А, может быть, все было как раз наоборот? Версия распространялась для того, чтобы отвести подозрение от истинных виновников смерти. Дореволюционный период жизни Фрунзе, его аресты не подтверждают высказанной версии. Нет никаких даже косвенных данных в отчетах различных ГЖУ о его секретной работе. Да и могло ли быть такое, чтобы секретному сотруднику выносили смертный приговор и отправляли на каторгу. Стоит отметить, что Николаевский, который в письме к Б. Суварину сообщает об этом, собрал огромный архивный материал о деятелях русской революции. Но, к сожалению, в своих статьях и письмах он не раз высказывал подобные версии, которые тем или иным способом стали ему известны, без критического подхода к ним.
Продолжая вопрос о численности секретных сотрудников, стоит отметить, что названная мною цифра секретных сотрудников не отвечает, к сожалению, на многие вопросы, связанные с количественным составом внутренней агентуры. Дело в том, что эта цифра относится ко всему периоду существования Департамента полиции и она мало что говорит относительно количества агентов, действовавших на каждый данный период времени. Практически не было ни одного агента, который бы находился на этой службе за все время существования Департамента. Сроки службы варьировались, как уже говорилось, от нескольких месяцев до 10 лет. Соответственно число агентов, действовавших в данный момент, было в несколько раз меньше, чем названная выше цифра.
Существуют различия оценки этой численности. Так, Заварзин в своих воспоминаниях, касаясь численности секретной агентуры, писал: «Во всех розыскных учреждениях империи до переворота было в текущей деятельности в общем несколько сот секретных сотрудников»52.
К исходным выводам приходят и некоторые зарубежные исследователи.
Один из авторов книги «Фонтанка, 16», Ч. Рууд, проанализировав некоторые материалы и доклады представителей политического сыска царской России, отмечает, что в 1909 г. в Петербурге
С. 238.
было не более 200 секретных сотрудников, а в Москве в 1912 г. было 159 агентов. В крупных же городах насчитывалось от 10 до 30 секретных сотрудников. Ч. Рууд приходит к выводу, что по всей России работало 1500 - 2000 человек 53.
Собственные изыскания автора приводят примерно к таким же выводам. Проанализированы финансовые отчеты учреждений политического сыска со списками секретных сотрудников и лиц, входящих в эту систему за октябрь - декабрь 1916 г. и январь 1917 г. 54 Общая цифра лиц, получавших ежемесячно плату - 1579 человек, помимо общего подсчета был проведен подсчет по отдельным категориям лиц. Вот его результаты:
1. Секретных сотрудников, работающих в партийных организациях и общественном движении - 520 человек.
2. Вспомогательных агентов, не членов организации, но иногда близких к ним - 372 человека.
3. Осведомителей - 108 человек.
4. Лица, дающие сведения периодически и получающие плату за данные сведения, так называемые «штучники» - 169 человек.
5. Заявители и случайные заявители - 46 человек.
6. Некоторые заведующие ГЖУ дали общие списки сразу на все категории сотрудников, таковых оказалось - 364 человека.
Исходя из полученных данных, можно сделать однозначный вывод о том, что количество секретных сотрудников, входивших в партийные организации или имевшие более или менее постоянные контакты с ними, вряд ли превышало 1000 человек. При этой оценке автор исходила из того, что большинство лиц из последней категории не принадлежало к числу постоянных секретных сотрудников, поскольку сам факт подачи общих списков свидетельствовал о стремлении их составителей прикрыть этими цифрами свои неудачи в приобретении наиболее ценных категорий секретной агентуры.
Подводя итог всему сказанному, можно констатировать, что документальная база, отражающая наличие секретной агентуры в период существования Департамента полиции, позволила комиссиям Временного правительства и архивистам советского периода выявить практически полностью весь списочный состав секретных сотрудников.
В то же время, недостаточный профессионализм и особенно вмешательство органов внутренних дел советского периода способствовали «разводнению» созданных картотек значительным количеством лиц, не являвшихся секретными сотрудниками. Все это создавало и создает до сих пор серьезные препятствия для работы с этими материалами, требуя от всех тех, кто соприкасается с ними, особой осторожности и профессионализма.
238
Записка А. Блока, обнаруженная в фонде Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства. Составлена после разговора с бывшим директором Департамента полиции С.П.Белецким 6 июля 1917 года. Автограф Александра Блока публикуется впервые.
239
Примечания
1 См.: Эренфельд Б.К. Тяжелый фронт. Из истории борьбы большевиков с царской тайной полицией. М., 1983; его же. Из истории борьбы большевистской партии с подрывной деятельностью царской тайной полиции // Вопросы истории КПСС. 1979. № 12; Кознов А.П. Борьба большевиков с подрывной агентурой царизма в период реакции (1907 - 1910 гг.) // Вопросы истории КПСС. 1986. № 12; его же. Борьба большевиков с подрывными акциями царской охранки в 1910-1914 гг. // Вопросы истории КПСС. 1988. № 9; Ансимов Н.Н. Борьба большевиков против политической тайной полиции самодержавия (1903-1917 гг.). Свердловск, 1989; Павлов Д.Б. Эсеры-максималисты в первой российской революции. М., 1989.
2 Наиболее известная судебно-следственная комиссия ЦК партии социалистов-революционеров по делу Азефа 1909-1910 гг. ГА РФ. Ф. 1699.
3 Архив «Земли и воли» и «Народной воли». М., 1930, С. 160 - 224; Былое (Париж). 1908. № 7. С. 146-152; № 8. С. 156-158. 1909. № 9-10. С. 248-251.
4 ГА РФ. Ф. Р-5802 (личный фонд В.Л. Бурцева).
5 Там же. Ф. 1658.
6 Там же. Ф. 1791. Оп. 4. Д. 16. Л. 2.
7 Там же. Ф. 1657. Сохранились материалы судебных заседаний общественного демократического суда, его протоколы, постановления.
8 Вестник Временного правительства № 1 (46) от 5 (18) марта 1917 г.; от 12 марта 1917 г. См.: Собрание узаконений и распоряжений Временного правительства СУ № 61, отд. 1. ст. 362 от 04.03.1917; СУ № 61, отд. 1 от 16 марта 1917, ст. 363, прилож. от 11.03.1917. См.: ГА РФ. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 1. Л. 1.
9 Подробнее о комиссии см.: Щеголев П.Е. Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства 1917 г. // Падение царского режима. Стенографические отчеты. М.; Л., 1924. Т. 1. С. XXVI-XXVII: Завадский СВ. На великом изломе // Архив русской революции. М., 1991. Т. 11 - 12; Демьянов А. Моя служба при Временном правительстве // Архив русской революции. М., 1991. Т. 3 - 4: Романов А.Ф. Император Николай II и его правительство (по данным Чрезвычайной следственной комиссии) // Русская летопись. Кн. 2. Париж, 1922; Аврех А.Я. Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства: замысел и исполнение // Исторические записки. № 118. М., 1990 С. 72-101.
10 ГА РФ. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 228-564.
11 См. Розенталь И. С. «Провокатор» (карьера Романа Малиновского). М., 1994. См.: Дело провокатора Малиновского. М., 1992. С. 46-54. (Показания даны 26 мая 1917 г. в Петрограде); ГА РФ. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 38.
12 Аврех А.Я. Чрезвычайная следственная комиссия Временного правительства: замысел и исполнение. С. 89.
13 Падение царского режима. Стенографические отчеты. М.-Л., 1924. Т. 3. С. 273.
14 Заварзин П.П. Работа тайной полиции. Париж, 1924. С. 21.
15 ГА РФ. Ф. 503.
16 Там же. Ф. 504.
17 Там же. Ф. 1791. Оп. 4. Д. 5. Л. 1.
18 Там же. Ф. 1467. Оп. 1. Д. 2. Л. 4-4об.; Вестник Временного правительства № 88 от 24 июня 1917 г.
19 Собрание законов Временного правительства. СПб., 1917. Ст. 363.
20 ГА РФ. ф. 1791. Оп. 4. Д. 8. Л. 9.
21 Там же. Ф. 93. Оп. 1-2. 1859-1916 гг.
22 Там же. Ф. 111. Оп. 1-5. 1877-1917. См.: Сватиков С.Г. Русский политический сыск за границей. Ростов-на-Дону. 1921. С. 3. :
23 Блок А.А. Собрание сочинений. Т. 8 (письма 1898-1921). М.; Л., 1963. С. 480. Письмо от 23 марта 1917 г.
24 См.: Архивное дело. Вып. XIII. М., 1927. С. 29.
25 Там же. С. 27.
26 Эренфельд Б.К. Тяжелый фронт. М., 1983. С. 9.
27 Измайлов Н.В. Воспоминания о Пушкинском доме (1918 - 1928) // Русская литература. 1981. № 1. С. 91.
28 ГА РФ. ф. 1463. Оп. 3. Д. 418. Л. 15-17.
29 Там же.
30 Сидорова М.В. Архивы центральных органов политического розыска России XIX - начала XX в. (III отделение се.и.в.к. и ДП МВД) - диссертация на соискание ученой степени к.и.н. М., 1993. С. 132.
31 Эренфельд Б.К. Тяжелый фронт. Из истории борьбы большевиков с царской тайной полицией. М., 1983. С. 8 - 9; Ансимов Н.Н. Борьба большевиков против политической тайной полиции самодержавия 1903 - 1917 гг. Свердловск, 1989. С. 16, пишет: «В последние часы царского режима были сожжены все секретнейшие бумаги Особого отдела Департамента полиции»; объем фонда Департамента полиции - 301569 дел, из них более 42 тысяч - материалы Особого отдела.
32 ГА РФ. Ф. 102. 00. 1902. Д. 444. Лит. А. Л. 7.
33 Там же. Ф. 1791. Оп. 4. Д. 7. Л. 1-7.
34 Членов СБ. Московская охранка и ее секретные сотрудники. М., 1919. С. 4-5.
35 Там же. С. 59.
56 Там же. С. 83-92.
37 Газета «Русские известия». 1917. 20 июля (2 августа). № 164.
38 га РФ. Ф. 5325. Оп. 1. Д. 214. Л. 5-6; там же. Д. 169. Л. 100-102; см.: Корнеев В.Е., Копылова О.Н. Архивы на службе тоталитарного государства (1918 - начало 1940-х гг.). С. 14; Добровская А.В. Предисловие // Путеводитель. Т. 1. Фонды Государственного архива Российской Федерации по истории России XIX - начала XX в. 1994. С. X.
39 ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 1. Д. 169. Л. 6-7.
40 Перегудова З.И. Важный источник по истории революционного движения // Исторический опыт Великого Октября. М., 1986. С. 381; Каптелов Б.И., Перегудова З.И. Был ли Сталин агентом охранки? // Вопросы истории КПСС. 1989. № 4. С. 91.
41 Агафонов В.К. Заграничная охранка. Пг. 1918. С. 4.
42 См.: Сватиков. Заграничная агентура... М., 1941. С. 5.
43 Агафонов В.К. Заграничная охранка. С. 216.
44 Процесс предателя провокатора Окладского. Л., 1925. С. 25.
45 Список секретных сотрудников, осведомителей, вспомогательных агентов, бывших охранных отделений и жандармских управления. Ч. 1. М., 1926.
46 Там же. Ч. 2. ОГПУ. М., 1929.
47 Членов СБ. Московская охранка и ее секретные сотрудники. С. 53-54.
48 Там же. С. 57.
49 Шульгин В.В. Что нам в них не нравится? Об антисемитизме в России. Париж, 1929. С. 281.
50 Липратников Ю. Был ли агентом охранки Свердлов // газета «Ситуация». 1991. № 1.
51 Отечественная история. 1998. № 1. С. 27.
52 Заварзин П.П. Работа тайной полиции. Париж, 1924. Л. 20.
53 Рууд Ч., Степанов С.А. Фонтанка, 16. М., 1996. С. 104.