Характеристика Эраста.
Сентиментализм – одно из самых значительных литературных направлений XVIII веке в России, ярчайшим представителем
которого стал Н. М. Карамзин. Писатели – сентименталисты проявляли интерес к изображению обыкновенных людей и обыкновенных человеческих чувств.
По выражению самого Карамзина, повесть «Бедная Лиза» - «сказка весьма не замысловатая» .
Сюжет повести прост. Это история любви бедной крестьянской девушки Лизы и богатого молодого дворянина Эраста.
Лиза тоже не впечатляет. Ваша жизнь не может быть более банальной. В ходе чтения форма десятичного романа проявляется как выражение паралича в среднем, как пленник в клише. Простота языка уже не средство выражения, а рабство. В пустоте между предложениями, в безмолвной сфере, возникает напряжение, которое ищет выражение.
Кстати, мы узнаем, что Лиза посещает курс дистанционного обучения для написания. В каждом буклете содержится один из ее текстов, отправленных в качестве сценария пишущей машинки. Первый текст начинается следующим образом. Он развивает сладострастно-сочную атмосферу с черными чулками и белыми плечами, которые сияют на луне, записываются в заметной живости. Красивая женщина-самоуверенность позволяет мужчинам танцевать под свою мелодию. Трудно поверить, что этот текст должен исходить от пера Лизы. Еще более удивительно второй текст.
Эраст – светский молодой человек «с изрядным разумом и добрым сердцем, добрым от природы, но слабым и ветреным» . Общественная жизнь и светские
удовольствия ему надоели. Он постоянно скучал и «жаловался на судьбу свою» .
Эраст «читывал романы идиллии» и мечтал о
том счастливом времени, когда люди, не обремененные условностями и правилами цивилизациями, жили беспечно
В конце концов спросить, откуда свет, направление из и из синего, она могла быть уверена в свете, в конце концов полностью безопасная и долго продолжавшаяся до самого конца, продолжительная, пока даже в темноте свет а не только звуки. Звуки, только тоны были до такой степени, что свет, наконец, был возможен, только звуки, звуки в голове, чтобы слышать и никогда не знать, звуки в голове только на краю черепа внутри, или снаружи и плотно, снаружи Звуки, далеко от них, были только ближе к свету.
В поэтической мелодии этот текст описывает появление собственного языка, который освобождается от плена предопределенного, от другой отпечатанной реальности, языка, который дает пространство и свет звукам изнутри. В письме Лиза раскрывает совершенно разные слои своего существа, разворачиваются новые измерения. Таким образом, структура досье взорвана и закончен роман. В последнем выпуске Лиза отправляется в Нью-Йорк, где она чувствует себя свободно и комфортно и прекрасно себя чувствует. Она знакомится с гостем в ресторане как писатель.
на лоне природы. Думая только о своем удовольствии, он «искал его в забавах» .
С появлением в его жизни любви все меняется. Влюбляется Эраст в чистую
«дочь природы» - крестьянку Лизу. Он решил, что «нашел в Лизе то, что сердце его давно искало» .
Чувственность – высшая ценность сентиментализма
Толкает героев в объятья друг к другу, дает им миг счастья. Картина
Хотя она боится неопределенности, она открывает себя без новых предрассудков. Постепенно ей кажется более важным выглядеть умнее, чем просто красиво. В конце концов, она не едет домой, а садится в поезд до Ниагарского водопада, может быть, даже дальше. Новенький роман закончился, нет продолжения.
Кроме того, читатели дышат более свободно, в конце концов, мы откладываем буклеты как обложку, буквально в сторону и отпускаем Лизу с радостью в ее новую жизнь. Лиза, которую мы знаем сейчас, больше не вписывается в роман любого доктора. Может быть, мы выиграем от их вспышки и, в конце концов, прочитаем то, что у нас есть пока только в небольших образцах, текстах интенсивного самопознания, чтобы встретиться. Отложив в сторону буклеты, мы также ощущаем освобождение Лизы на неязыковом уровне и несем ее немного.
чистой первой влюбленности нарисована в повести очень трогательно.
Эраст восхищается своей « пастушкой» . «Все блестящие забавы большого света представлялись ему ничтожными в сравнении с теми удовольствиями, которыми страстная дружба невинной души питала сердце его» . Но когда Лиза отдается ему, пресыщенный молодой человек начинает охладевать в своих чувствах к ней.
Фотографии в брошюре раскрывают нелингвистический эффект. В дополнение к некоторым газетным вырезкам, это в основном праздничные фотографии, от Глосау в горах и от Нью-Йорка. Опять же, Марлен Штреервиц играет с ожиданиями. Фотографии для отдыха обычно предлагают горы под голубым небом, сияющие виды на весь мир, красивые на краю китча. Фотографии Лизы - всего лишь выдержки из луга перед домом, где она с нетерпением ждет письма от доктора Инг. Адриан ждет, всегда такие же плохие снимки, черно-белые и размытые, с рукописным свиданием, июльским месяцем и запиской почтальона, который едва заметен на фотографиях: что он идет, что он только в соседнем доме заставляет его приносить брошюры или открытку от своего коллеги из Гонконга.
Напрасно Лиза надеется вернуть утраченное счастье. Эраст отправляется в военный поход, проигрывает в карты все свое
состояние и, в конце концов, женится на богатой вдове.
А обманутая в лучших надеждах и чувствах Лиза забывает душу свою» - бросается в пруд около Си… нова монастыря. Эраст
тоже наказан за свое решение оставить Лизу: он будет вечно корить себя за ее смерть. «Он не мог утешиться и почитал себя
Сначала фотографии выглядят как шутка, кляп, но вскоре проявляют своеобразный эффект. Картина не эпическая, а драматический элемент, она не описывает, а показывает, что имеется в виду. Зритель должен интерпретировать себя. Поэтому мы внимательно смотрим на все и ищем смысл. Не для иллюстрации, они слишком плохи для этого. Чтобы документировать, что почтальон в течение нескольких недель не получил письмо доктора Мед. Мы ищем действия и развитие, как в картинных сюжетах или комиксах, но и здесь мы разочарованы.
На фотографиях ничего нет, деталь всегда одна и та же, она не меняется, она не расширяется. Это порождает впечатление застоя, калечащего ожидания, импотенции; невероятно суженная перспектива, размывание мира. Существенное не видно. Есть нечто, что не выражается. На этих снимках мы сразу ощущаем состояние Лизы, наиболее интенсивно в том, что они не показывают. Фотографии Нью-Йорка не являются обычным делом, Статуей Свободы, Эмпайр-стейт-билдом, горизонтом Манхэттена. Мы видим только уличные столбы, пронумерованные с улицы, столбы на пересечении с тросами, уличные знаки, стрелки с надписью «Один путь», иногда дом или начало ряда домов за ним.
убийцею» . Их встреча, «примирение» возможна лишь на небесах.
Конечно, пропасть между богатым дворянином и бедной поселянкой
очень велика, но Лиза в повести меньше всего похожа на крестьянку, скорее на милую светскую барышню, воспитанную на
Существовало множество произведений, подобных этой повести. Например:
«Пиковая дама» , «Станционный смотритель» , «Барышня – крестьянка» . Это произведения А. С. Пушкина; «Воскресенье» Л. Т. Толстого. Но именно в этой повести зарождается признанный во всем мире утонченный психологизм русской художественной прозы.
_____________________________
Помогла?Поблагодарите!!!
Нет людей, все довольно неясно. Снова мы чувствуем себя странно, пока не поддадимся притяжению фотографий. Посты берутся снизу вверх, в небо; через знаки «Один Путь», стрелки, они попадают прямо в характер принудительного перечисления: вверх, вниз. На последней картинке продолжается рассказ об окончании текста. Он показывает океанский бульвар в Санта-Монике, штат Луизиана, где нет постов, но, по крайней мере, ладони на ярком благоприятном фоне. Тогда Лиза, должно быть, тоже пошла туда.
Таким образом, использование изображений подчеркивает эффект языка. Сокращаясь до чрезвычайно банального, они создают напряжение, которое требует растворения. В игре много шуток, читатель должен играть вместе, если он хочет быть на стороне смеха, а не насмешки. В любом случае Марлену Стрейрувиц удается необычным образом сделать банальную литературу, развить свою собственную поэзию среднего. В то же время он показывает появление собственного языка и, насколько он необходим, должен иметь такой собственный язык.
Основные проблемы любви в повести Карамзина 8220 Бедная Лиза 8221
Немалым успехом у читателей начала прошлого века пользовалась повесть Карамзина “Бедная Лиза”, которая оказала существенное воздействие на становление и развитие новой русской литературы. Сюжет этой повести очень простой: он сводится к грустной истории любви бедной крестьянской девушки Лизы и состоятельного молодого дворянина Эраста. Центральный интерес повествования заключен в добросердечной жизни Лизы, в истории расцвета и трагического увядания любви.
В своей поэзии по Тьюбингене лекции «Бытие и появление». Марлен Штреервиц прослеживает этот процесс. Сразу же: чтение ее книг более забавно, чем ее теоретические высказывания. Как литературоведка, она имеет хорошие возможности участвовать в дискурсе, но основывает свою поэзию на очень одностороннем перечислении феминистских убеждений. Борьба за язык является главной заботой всех, кто пишет. Марлен Штреервиц видит эту борьбу, но определяется гендерными различиями между мужчинами и женщинами. Она понимает преобладающий язык в прошлом и настоящем как мужской домен, который изначально осуждает женщин за безмолвие, пока они не смогут убежать, освободиться, найти свой личный язык.
Психологически доподлинно показано состояние молодого, целомудренного и наивного девичества с радостным доверием к жизни, слитой с яркими красками солнечного дня, цветущей природы. Потом переплетается тревожный период недоумения перед новым, незнакомым ей чувством после встречи с Эрастом. Он сменяется трогательной картиной чистой первой влюбленности, райской и духовно окрыленной. Но когда бедная Лиза отдается Эрасту, чистые восхищения девушки омрачаются сознанием чего-то беззаконного, что вмешалось в ее любовь. И на это новое душевное состояние откликается по своему природа: “Между тем блеснула молния, и грянул гром. Лиза вся задрожала: “Эраст, Эраст! - сказала она.- Мне страшно! Я боюсь, чтобы гром не убил меня как преступницу!”
Будучи молодой женщиной, она обретет знание свободы, которое она может только имитировать мужским, но если она еще не откажется от пути к свободе, ей грозит горькая реализация женственности. Это одно из самых трудных начинаний, по всей видимости, сформулировать собственную недостойность на основе того, чтобы быть женщиной, то есть признать это состояние бытия, произнести его, а не отчаиваться от него или даже до него для разработки неразбавленной, гордой картины о себе.
Мы помним Лизу в ее письме, пытаясь создать неприкрытый, гордый образ самой. Для этого, говорит Стрейрувиц, ей нужен адекватный личный язык, только для себя. Универсальный язык, который может полностью описать существование человека, не существует. Имперский мужской язык создает в молчании неясности. Стрейрувиц о своем собственном пути.
Беспокойство оказывается ненапрасным: пресыщенный молодой дворянин начинает охладевать в своих чувствах к Лизе. А в ее душе страх потерять любимого сменяется надеждой на возможность вернуть утраченное счастье. Тут Эраст надолго покидает Лизу, отправляясь в военный поход, где он проигрывает в карты все свое состояние, и по возвращении решает поправить дело женитьбой на богатой вдове. Узнав об этом из уст самого Эраста, Лиза впадает в отчаяние. Обманутая в лучших надеждах и чувствах, девушка бросается в пруд около Симонова монастыря - места ее счастливых свиданий с Эрастом.
Когда мы читаем «Любовь Лизы», мы испытываем этот процесс с: пленением в данном клише гендерных ролей. Страх перед новым предотвращает вспышку. Мы чувствуем недостаток выражения, пустоту молчания, неспособность поместить действительно существенное в слова, полученную банальность. До тех пор ваш собственный язык будет найден, пространство и свет для звуков из вашей головы. Мы читатели прошли долгий путь от первых удобных сидений в кресле в ожидании легкого чтения. Марлен Стриурувиц поймала нас и поколебала нас в своей потребительской роли через внешний вид, который она выбрала.
В характере Эраста Карамзин предвосхищает распространенный в новой русской литературе тип разочарованного человека. По натуре Эраст добрый, но слабый и ветреный. Общественная жизнь и светские удовольствия ему надоели, он скучает и жалуется на свою судьбу. Под влиянием сентиментальных романов, которых Эраст вдоволь начитался, он мечтает о счастливых временах, когда люди, не обремененные условностями и правилами цивилизации, жили беспечно и дружно на лоне природы. Разочаровавшись в свете, в людях своего круга, Эраст ищет новых впечатлений. Встреча с Лизой удовлетворяет его мечты о гармонической жизни вдали от общества, в природной простоте нравов и обычаев. Но пастушеская идиллия ему вскоре надоедает.
И хотя мы все еще немного обеспокоены буклетами и качаем их головы по столь бессмысленным, как показательные фотографии, Лиза ускользает от нашего доступа и исчезает за пальмами Океанского бульвара в Санта-Монике. Предположительно, некоторые теперь будут хлопать в ладоши над их головами. Занавес для самых известных и важных теленовелле Германии упал. В конце концов он прошел относительно быстро и неважно. Невероятные 38, 6% из 14 до 49-летних зрителей следовали «да-слову» Лизы. Отдельные эпизоды достигают квоты сверх 40 процентов. «Верлибт в Берлине» продолжался после таких высотных полетов и массовых средств массовой информации Бохея, конечно, но после первого сезона без любимой Ландеи, которая расцвела в красивый лебедь и покорилась его любезной природой, сердцами зрителей.
Мотивы повести, связанные с Эрастом, в разных вариациях будут звучать в нашей литературе - в пушкинских “Цыганах”, в поздней драме Л. Н. Толстого “Живой труп” и романе “Воскресение”. А судьба Лизы отзовется в “Станционном смотрителе” Пушкина, в “Бедных людях” Достоевского. По существу, “Бедной Лизой” открывается ключевая в отечественной литературе тема “маленького человека”.
Прощание с Нельделем - горькая потеря
Теленовелла была 41-летним, но быстро переросла. Другие задачи ожидали ее - хотя ее имя сегодня больше, чем любое другое, - это великое время немецких теленовелов. После ухода неизвестный до сих пор неизвестный дочери Лизы Бруно должен быть в центре внимания. Но зрители потеряли интерес. Прощание с Александрой Нельдель оказалось слишком тяжелой потерей для успешной теленовеллы с берлинской сцены моды. Он не мог получить компенсацию, несмотря на различные усилия создателей. Последний эпизод серии «Верлибт в Берлине», который даже был присужден премией немецкого телевидения, также был предназначен для того, чтобы отметить начало конца бума в теленовелле.
Правда, социальный аспект в отношениях Лизы и Эраста приглушен: Карамзин более всего озабочен в повести доказательством того, что “и крестьянки любить умеют”. Но именно потому социальный колорит в изображении характера Лизы у Карамзина отсутствует. Это является, пожалуй, самым слабым местом повести, ибо Лиза менее всего похожа на крестьянку, а более - на милую светскую барышню эпохи Карамзина, воспитанную на чувствительных сентиментальных романах. Ныне такой писательский подход к изображению людей из народа кажется наивным и нехудожественным. Но современники Карамзина, еще не читавшие ни Крылова, ни Пушкина, ни Гоголя, не только не чувствовали этой фальши, но восхищались до слез художественной правдой повести. Пруд у Симонова монастыря стал местом паломничества почитателей таланта Карамзина и получил название “Лизин пруд”. Сюда сходились на свидание сентиментальные парочки, сюда приходили тосковать и предаваться “меланхолии” люди с чувствительными и разбитыми сердцами. Так, один из светских остряков написал по этому поводу такое объявление:
Речь идет о невинном осужденном поджигателе и патрициде, который ищет новое начало с точки зрения жизни и любви после ее освобождения. Излишне говорить, что даже настоящая виновная сторона была не за горами, потому что для каждой теленовелы нужен ее злой антагонист. «Бьянка», в среднем два миллиона зрителей и доля рынка в хороших 16 процентах за второй успех от государства.
Но что было так интересно в теленовелах в отличие от уже установленных ежедневных мыл? Но каждый ребенок знает с тех пор, как «Бьянка»: «Теленовелла» означает «телевизионный роман» на немецком языке. Жанр, возникший в Латинской Америке, выделяется из ежедневного мыла уже фиксированным концом. Обычно рассказывают о Золушке или Белоснежной истории, около 200 эпизодов должны иметь уже все.
“Здесь в воду бросилась Эрастова невеста,- Топитесь, девушки, в пруду довольно места!” А монахи прекратили эти паломничества просто: обнесли пруд забором и вывесили надпись, что пруд этот вовсе не называется Лизиным.
Все это и сейчас не может не вызывать улыбки, наивность и простодушие людей далекой от нас эпохи. Но при зрелом размышлении нельзя не согласиться, что “привязанную” к крестьянке устарелым литературным языком - историю девической любви с ее зарождения до катастрофы Карамзин передал с психологической достоверностью, в её зерне уже содержится и будущий Тургенев, певец “первой любви” и тонкий знаток девичьего сердца, и Лев Толстой с проникновением в душевное течение с его формами и законами. Узнаваемый во всем мире изощренный психологизм русской художественной прозы предчувствуется, появляется в кажущейся ныне наивной и даже неумелой повести этого писателя.
