ФОТО Getty Images

ключи к пониманию

Преображение собственной истории

Борхес показывает человека в бесконечности его возможностей и умений. Жизнь - это переплетение нескончаемых разветвляющихся тропинок: перед каждым событием мы вольны выбирать из разных «вариантов будущего», то есть различных альтернатив. Наша личная жизнь – это только нить в бесконечной паутине вероятных реальностей. Вечная партия в шахматы с непредсказуемыми возможностями.

Двойной лабиринт

Образ зеркала, часто присутствующий в произведениях Борхеса, отсылает нас к расщеплению-умножению личности, к другим «Я», обитающим в каждом из нас. Лабиринт с его ложными тропами символизирует неприветливое отношение реальности к жизни, исходящей только от одного разума. Кроме того, лабиринт – это символ утраты: именно ею заканчивается поиск Чего-то в нескончаемом круговороте жизни, Чего-то такого (Бога или человека), в чем можно найти себя.

Внутреннее око

Как писал Итало Кальвино, «Борхес всегда обладал способностью «видеть» вещи и помогать читателям увидеть их». В беспросветной тьме Борхес, слепой провидец, учит нас смотреть не глазами, а внутренним оком. Жизнь – это не только действительность и сознание, но и мечты, память, бессознательная активность, тайны, нечто невыразимое, боги и демоны. Киберпространство. Не только то, что можно увидеть и потрогать, но и то, что не существует, что нельзя потрогать или увидеть, – все это является частью нашей жизни и потому одинаково ценно. Реальность всегда не такая, какой мы ее видим. Реальность (физическая и психическая) всегда перемешивается с вымыслом.

«Я всегда воображал Рай чем-то наподобие библиотеки», – признавался Хорхе Луис Борхес, знаменитый аргентинский писатель, завоевавший еще и славу «самого главного читателя ХХ века». Библиотекарем Борхес был на протяжении 27 лет. Великий систематизатор и мистификатор, он воплотил свою страсть к книгам не только в собственном творчестве, но и в составлении антологий.

Удовольствие от чтения

«Я всегда был больше читателем, чем писателем». Борхес жил среди книг, с книгами, в книгах – настоящих и придуманных. Чтение было для Борхеса одной из форм счастья. Он говорил, что «никто не обязывает нас читать книгу с первой до последней страницы. Если книга вам скучна, отложите ее – значит, она была написана не для вас». Также Борхес учит нас проживать литературу как акт творения, придерживаясь повседневной жизни. Другими словами – впустить в свои отношения с жизнью свое собственное знание. Книга предлагает, просит и призывает, оживает, в то время как читатель при помощи книги и своей фантазии возвращается в забытые места, воскрешает воспоминания и разные состояния души. Таким образом читатель становится в своем воображении автором книги, которую он читает.

его даты

  • 1899: Родился 24 августа в Буэнос-Айресе. Отец, Хорхе Гильермо, был адвокатом, а также профессором английского языка и психологии.
  • 1906: Борхес пишет свой первый рассказ «Решительное забрало», вдохновившись эпизодом из «Дон Кихота». Через 3 года в El pais публикуют его испанский перевод рассказа Оскара Уайлда «Счастливый принц».
  • 1914–1921: Борхес вместе с родителями отправляется в Европу. Во время учебы посещает лекции в Лугано, Женеве и Испании.
  • 1923: Вернувшись в Аргентину, Борхес публикует свой первый стихотворный сборник «Жар Буэнос-Айреса» и основывает литературный журнал.
  • 1937: Борхес устраивается на свою первую работу в городскую библиотеку в качестве ассистента.
  • 1941: Борхес издает сборник рассказов «Вымыслы», в 1949 году – сборник «Алеф», а в 1952-м – сборник «Новые расследования».
  • 1955: Борхес назначен директором национальной библиотеки.
  • 1970: Борхес публикует «Сообщение Броуди» – сборник из 11 коротких рассказов, посвященных его пожилой матери.
  • 1972: Выходит сборник Борхеса «Золото тигров».
  • 1986: Борхес умирает от рака 14 июня в Женеве. До самой смерти его очень поддерживала его вторая супруга, Мария Кодама.

Биография

Признание и награды

После смерти

Борхес и творчество других деятелей искусства

В 2009 году в рамках фотобиеннале «Мода и стиль в фотографии» открылась выставка «Чары Желтого Императора» белорусских фотохудожников Андрея Шукина, Дениса Недельского и Алексея Шлыка. По словам организаторов, проект выставки возник после прочтения одноименной книги Борхеса . Также в 2009 году в рамках одесского кино-арт-марафона состоялась сценическая постановка рассказа Борхеса "25 августа 1983 года" .

Пётр Вайль о Борхесе

См. также

Примечания

Ссылки

  • Русскоязычный портал Хорхе Луиса Борхеса. Полное собрание сочинений. Статьи. Галерея. Форум.
  • Internetaleph (англ.) (исп.)
  • The Modern Word on Borges (англ.)

Другие книги схожей тематики:

    Автор Книга Описание Год Цена Тип книги
    Неизвестный Дзержинский. Факты и вымыслы Книга А. Иванова посвящена жизни человека, чье влияние на историю государства трудно переоценить. Созданная им машина, которой общество работает даже сейчас, когдаотказывают даже самые надежные… - Валев, (формат: 84x108/32, 542 стр.) 1994
    190 бумажная книга
    Япония - правда и вымыслы Книга "Япония - правда и вымыслы" представляет собой уникальный "путеводитель" по истории и культуре Японии, написанный двумя специалистами-востоковедами. Впервые вистории отечественного… - Умная планета, (формат: 60x88/16, 496 стр.) 2013
    340 бумажная книга
    Драгункин А.Н. Япония - правда и вымыслы. Книга «Япония - правда и вымыслы» представляет собой уникальный «путеводитель» по истории и культуре Японии, написанный двумя специалистами-востоковедами. Впервые в истории отечественного… - Андра, (формат: 60х88/16, 496 стр.) 2013
    303 бумажная книга
    Тибет - правда и вымыслы Книга "Тибет - правда и вымыслы" представляет собой уникальный" путеводитель" по истории и культуре Тибета. Впервые в истории отечественного востоковедения подробно рассматриваются многочисленные… - Андра, (формат: 60х88/16, 496 стр.) 2015
    520 бумажная книга
    Драгункин А.Н. Тибет - правда и вымыслы Книга "Тибет - правда и вымыслы" представляет собой уникальный "путеводитель" по истории и культуре Тибета. Впервые в истории отечественного востоковедения подробно рассматриваются многочисленные… - КОРОНА принт, (формат: 60х88/16, 512 стр.) 2015
    454 бумажная книга
    А. Н. Драгункин, К. А. Котков Тибет. Правда и вымыслы Книга "Тибет - правда и вымыслы" представляет собой уникальный "путеводитель" по истории и культуре Тибета. Впервые в истории отечественного востоковедения подробно рассматриваются многочисленные… - Первая Академическая типография "Наука", (формат: 60x88/16, 512 стр.) 2015
    486 бумажная книга
    Эдуард Ивков Сказки. Вымыслы. Фантазии В книге опубликованы фантазии, сказки, вымыслы и рассказы, которые Эдик написал по большей части во время службы в армии. К этому времени он уже окончил Ленинградскую консерваторию, и друзья… - Лема, (формат: 60x84/16, 192 стр.) 2012
    441 бумажная книга
    Драгункин Александр Николаевич, Котков Кирилл Анатольевич Тибет - правда и вымыслы Книга `Тибет - правда и вымыслы` представляет собой уникальный `путеводитель` по истории и культуре Тибета. Впервые в истории отечественного востоковедения подробно рассматриваются многочисленные… - Первая Академическая типография Наука, (формат: 60x84/16, 192 стр.) 2015
    537 бумажная книга
    Михаил Кока – Слобозияну Генерал П. И. Федоров – полицмейстер (1820-1829) и военный комендант (1833-1834) города Николаев, губернатор Бессарабии (1834-1854) – загадочная личность истории России первой половины XIX века… - ЛитРес: Самиздат, (формат: 60x84/16, 192 стр.) электронная книга 2018
    электронная книга
    Михаил Кока – Слобозияну Секретная жизнь генерала П. И. Федорова. Штрихи к биографии. Факты и вымыслы. Загадки и догадки Генерал П. И. Федоров – полицмейстер (1820-1829) и военный комендант (1833-1834) города Николаев, губернатор Бессарабии (1834-1854) – загадочная личность истории России первой половины XIX века… - ЛитРес: Самиздат, (формат: 60x84/16, 192 стр.) 2018
    бумажная книга
    Вадим Пустовойтов Ванга: правда и вымыслы Феномену Ванги посвящено безбрежное море публикаций. Продолжая серию работ, посвященных болгарской предсказательнице Вангелии Гуштеровой («бабе Ванге»), автор предпринимает оригинальную попытку… - Эксмо, электронная книга В книге военного историка Н. Д. Карпова рассказывается о малоизвестных событиях начала Гражданской войны на Юге России. В то мятежное время наряду с революционерами-профессионалами к руководству… - Русская панорама, (формат: 84x108/32, 542 стр.) Страницы российской истории 2006
    296 бумажная книга
    Пустовойтов Вадим Николаевич Ванга: правда и вымыслы Феномену Ванги посвящено безбрежное море публикаций. Продолжая серию работ, посвященных болгарской предсказательнице Вангелии Гуштеровой ("бабе Ванге"), автор предпринимает оригинальную попытку… - Эксмо-Пресс, (формат: 84x108/32, 542 стр.) Пророки и ясновидящие (обл) 2013
    154 бумажная книга
    Абрамов Алексей Правда и вымыслы о Кремлевском некрополе и Мавзоле Ещё недавно Мавзолей Ленина и Почётный Некрополь у Кремлёвской стены воспевались как святыни мирового значения. С началом перестройки началось осквернение этих священных и знаковых советских могил. В… - ИТРК, (формат: 84x108/32, 542 стр.) 2014
    276 бумажная книга
    Сексологическая энциклопедия

    Конфабуляции галлюцинаторные - – вымыслы, 1. представленные в содержании обманов восприятия или 2. возникающие под влиянием обманов восприятия, обычно вербальных галлюцинаций, которые являются как бы пусковым механизмом или провоцирующи фактором возникновения мнимых… …

    Конфабуляции индуцированные - – вымыслы, появление которых бывает спровоцировано некорректными вопросами кого либо из окружающих к пациенту (например:» Голоса появились у вас давно, не так ли?» или которые возникают под влиянием психологического давления группы людей, которые … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

    Конфабуляции псевдогаллюцинаторные - – вымыслы, представленные в содержании псевдогаллюцинаций или возникающие под влиянием псевдогаллюцинаций … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

    Конфабуляции спонтанные - – вымыслы, появляющиеся сами собою, то есть вне зависимости от текущих внешних впечатлений и психологического воздействия на пациента … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

    Фальсификация истории в Азербайджане оценочное определение, которым, по мнению ряда авторов, следует характеризовать исторические исследования, проводящиеся в Азербайджане при государственной поддержке в течение последних десятилетий. Целью … Википедия Большая биографическая энциклопедия

    Хорхе Луис Борхес (исп. Jorge Luis Borges; 24 августа 1899 г.-14 июня 1986 г.) — аргентинский прозаик, поэт, переводчик и публицист. Прежде всего, известен своими лаконичными фантазийными произведениями с завуалированными рассуждениями об основных философских постулатах. Эффект подлинности вымышленных событий достигается путем введения в повествование подлинных эпизодов аргентинской истории и имен литераторов-современников, а также фактов собственной биографии.

    В 20-е гг. ХХ столетия он стал одним из основателей авангардизма в испаноязычной латиноамериканской поэзии.

    Влияние аргентинского писателя на мировую культуру – огромно, его личность — неординарна и загадочна.

    Детство

    Хорхе Франсиско Исидоро Луис Борхес Асеведо (исп. Jorge Francisco Isidoro Luis Borges Acevedo) – полное имя писателя, однако, по аргентинской традиции, он никогда им не пользовался.

    Борхес был оригинальным с самого рождения: на свет он появился 8-месячным. Это событие произошло 24 августа 1899 г. в , в семье юриста Хорхе Гильермо Борхеса (исп. Jorge Guillermo Borges) и Леонор Асеведо (исп. Leonor Acevedo). Отец — адвокат, профессор психологии, мечтавший о литературной славе, имел испанские и ирландские корни: по материнской линии он был связан с английским родом Хэзлем из графства Стаффордшир. Хорхе Гильермо страдал тяжелой глазной болезнью и очень надеялся, что зрение, как и голубой цвет глаз, сын унаследовал от матери. Но надежды не оправдались: уже в раннем детстве Хорхе Луис был вынужден носить очки. Мать, Леонор Асеведо Суарес (исп. Leonor Rita Acevedo Suarez), происходила, видимо, из семьи португальских евреев, Сам Борхес утверждал, что в нем течет баскская, андалузская, английская, еврейская, португальская и норманнская кровь.

    Большая часть детства Хорхе Луиса прошла в доме, принадлежавшем родителям матери, среди книг — его отец собрал огромную библиотеку англоязычной литературы.

    В семье разговаривали по-испански и по-английски. В возрасте 4-х лет мальчик умел читать и писать. Благодаря бабушке Фанни Хэзлем и английской гувернантке, читать по-английски мальчик научился раньше, чем по-испански. Джорджи (так его называли домашние) вырос классическим билингвой: в детстве он часто мешал слова 2-х языков. Мальчик любил играть с младшей сестрой Норой и обожал читать, лежа на полу. Он увлекался Твеном, Диккенсом, Эдгаром По, Уэллсом, Стивенсоном, Киплингом, рано заинтересовался поэзией. Позднее он вспоминал, что первым романом в его жизни стал «Гекльберри Финн» Твена. «Большую часть своего детства я провел в домашней библиотеке, — писал Борхес в своих «Автобиографических заметках», — иногда мне кажется, что я так из нее и не вышел».

    В 1905 г. мальчик начал обучение английскому языку с домашней учительницей. Хорхе Луис решил стать писателем в 6 лет, спустя год он написал свой первый рассказ в манере Сервантеса «La visera fatal» (“Роковое забрало”). В 9-летнем возрасте он сделал перевод известной сказки Оскара Уайльда «Счастливый принц», причем, его перевод был настолько хорош, что его приписали отцу и в 1910 г. опубликовали в столичной газете “El País”.

    Сам Хорхе Луис Борхес так описал свое вступление на литературную стезю: «С самого раннего детства, когда отца поразила слепота, в семье молча подразумевалось, что мне предстоит осуществить в литературе то, чего не удалось совершить моему отцу. Считалось само собой разумеющимся, что я непременно буду писателем» .

    В школу Джорджи пошел только в 11 лет, поступив сразу в 4 класс. Но учителя не могли научить его ничему новому, а одноклассники сразу невзлюбили: щуплый очкарик-всезнайка в английских костюмчиках был просто создан для травли.

    Жизнь в Европе

    В 1914 г. семья поехала на каникулы в Европу, но с началом I Мировой войны (1914-1918) возвращение в отложилось, и Борхес задержались в Швейцарии, где Нора с братом пошли в школу. Юноша смог получить формальное образование и диплом бакалавра, изучив французский язык и поступив в Женевский колледж. Это один из бесчисленных парадоксов его жизни: прославленный своей эрудицией писатель больше нигде не учился, и все его будущие докторские степени были Honoris Causa (с лат. «почета ради»; выражение, прибавляемое к ученой степени, если она присвоена без защиты).

    В то же время он начал писать стихи на французском языке. В 1918 г. Хорхе Луис переехал в Испанию, где присоединился к ультраистам (от исп. Ultraismo; исходное значение слова - «крайность во взглядах, мнениях, убеждениях») — авангардной группе поэтов. Основным требованием ультраизма к поэтике было следующее: метафора как средство создания «поэтического образа».

    Возвращение в Аргентину

    В Аргентину в 1921 г. Борхес вернулся уже сложившимся поэтом. Принципы ультраизма он воплотил в своих нерифмованных стихах о Буэнос-Айресе — в 1923 г. Хорхе Луис опубликовал свою первую книгу «Жар Буэнос-Айреса », в которую вошли 33 стихотворения. Обложку дебютного издания разработала сестра поэта.

    В конце 1920-х Борхес отошел от поэзии и увлекся написанием «фантазийной» прозы. Уже в ранних произведениях он мастерски владел словом, блистал эрудицией, знанием языков и основ философии. В родном городе он активно печатался, а также основал первый собственный журнал «Prisma», а затем еще один — «Proa».

    Расцвет литературного творчества

    В 1930-х гг. Хорхе Луис Борхес написал большое количество эссе по аргентинской литературе, искусству, истории и кино, параллельно он вел колонку в журнале «El Hogar», где публиковал рецензии на книги иностранных авторов. Также писатель регулярно публиковался в ведущем литературном журнале «Sur», основанном в 1931 г. Викторией Окампо (исп. Victoria Ocampo), видной аргентинской писательницей. В частности, для издательства «Sur» Борхес переводил произведения Вирджинии Вульф, Фолкнера, Киплинга.

    Конец 1930-х гг. стал для писателя тяжелым: он похоронил бабушку и отца. Теперь он был вынужден материально обеспечивать всю семью. С помощью поэта Франсиско Луиса Бернардеса (исп. Francisco Louis Bernardez; 1900 — 1978) Б. поступил на работу в столичную муниципальную библиотеку Мигеля Кане (исп. Biblioteca Miguel Cane), где проводил много времени в подвале книгохранилища, сочиняя свои книги. Впоследствии годы службы в библиотеке (1937-1946) Борхес назвал «9 глубоко несчастливых лет», хотя именно в тот период появились его первые шедевры.

    В 1938 г. Хорхе Луис чуть не умер от сепсиса, ударившись об оконную раму, и начал писать по-новому. Лежа на больничной койке, он сочинил сюжет «Пьер Менар, автор Дон Кихота » (исп. Pierre Menard, autor del Quijote), одного из самых известных рассказов, с которого и начинается «настоящий Борхес»: так никто никогда не писал, так никто никогда не мыслил. Непостижимый Б. предвосхитил постмодернизм с его смешением стилей и жанров, возможностью множественных интерпретаций текстов, иронией и всепроникающей литературной игрой. Именно из этого текста, сочиненного в больнице и написанного в библиотечном подвале в 1938 г., вырос постмодернизм.

    В хранилище библиотеки были также написаны «Тлен, Укбар, Орбис Терциус », «Лотерея в Вавилоне », «Вавилонская библиотека », «Сад расходящихся тропок ». Многие из лучших его рассказов, написанные в тот период, вошли в сборники: «Вымыслы » (исп. «Ficciones»; 1944), «Хитросплетения » (исп. «Labyrinths»; 1960) и «Сообщение Броуди » (исп. «El Informe de Brodie»; 1971).

    В 1937 г. вышла его Антология классической аргентинской литературы (исп. Antología de la literatura clásica argentina). А в Париже был напечатан первый сборник его рассказов, переведенных на французский язык - «Вымыслы» (исп. «Ficciones»; 1944).

    После прихода к власти (исп. Juan Domingo Peron) в 1946 г. Борхес был сразу уволен с работы, поскольку новому режиму не нравились многие его творения и высказывания. Литератор существовал в качестве безработного с 1946 до 1955 г., вплоть до свержения диктатуры.

    Мировая известность

    В начале 1950-х гг. Хорхе Луис Борхес вернулся к поэзии; стихи этого периода написаны в классических размерах, с рифмой, и в основном носят элегический характер.

    Этот период ознаменовался признанием таланта писателя в Аргентине и за ее пределами.

    В 1952 г. писатель опубликовал «Язык аргентинцев » (исп. Argentinos del lenguaje), эссе об особенностях аргентинского испанского. В 1953 г. некоторые рассказы из сборника «Алеф » были переведены на французский язык в виде книги «Хитросплетения » (фр. «Labyrinths»). В том же году издательство «Emece» начало публикацию полного собрания сочинений писателя. В 1954 г. крупнейший мастер аргентинского кино, Леопольдо Торре Нильссон (исп. Leopoldo Torre Nilsson; кинорежиссер, сценарист, продюсер), снял криминальную драму «Дни ненависти» (исп. Días de odio) по рассказу Борхеса.

    В 1955 г. после военного переворота, в результате которого было свергнуто правительство Перона, почти ослепший Борхес был назначен директором Национальной библиотеки Аргентины (этот пост он занимал до 1973 г.) и преподавателем английской и американской литературы в Университете Буэнос-Айреса.

    В декабре 1955 г. писатель был избран членом Аргентинской литературной Академии; он продолжал активно писать.

    В 1972 г. Борхес отправился в США, где читал лекции в нескольких университетах. Писатель был удостоен многих наград, а в 1973 г. он получил звание почетного гражданина Буэнос-Айреса и оставил пост директора Национальной библиотеки.

    В 1975 г. состоялась премьера фильма «Мертвец » Эктора Оливера (исп. Hector Olivera; аргентинский кинорежиссер, сценарист, продюсер) по одноименному рассказу Борхеса. В том же году умерла мать писателя, которой было 99 лет.

    В 1979 г. Хорхе Луис Борхес получил премию Сервантеса (исп. «Premio Miguel de Cervantes»; крупнейшая ежегодная награда живущему автору, пишущему на испанском языке) — самую престижную в испаноязычных странах награду за заслуги на литературном поприще.

    Его поздние стихи были опубликованы в сборниках «Делатель » (исп. «El Hacedor»; 1960), «Хвала тени » (исп. «El ogia de la Sombra»; 1969) и «Золото тигров » (исп. «El oro de lostigres»; 1972). Его последней прижизненной публикацией стала книга «Атлас » (исп. «Atlas»; 1985) - собрание стихов, фантазийных рассказов и путевых записок.

    Аполитичный политик

    Хорхе Луис Борхес любил называть себя аполитичным человеком, между тем, временами он активно занимался политикой.

    Вернувшись в Аргентину, он поддерживал либерального президента Иполито Иригойена (исп. Hipolito Yrigoyen; президент Аргентины в 1916-1922 и 1928-1930), Перона писатель ненавидел за его популизм и национализм, называл мошенником и мужем шлюхи. В 1950 г. он был избран президентом оппозиционного Аргентинского Общества Писателей (этот пост он занимал 3 года), которое пыталось сопротивляться диктатуре, но вскоре было распущено. В тот период он написал рассказ «Праздник чудовища» (исп. «La Fiesta del Monstruo»), который распространялся только подпольно.

    Если во времена Перона взгляды Борхеса считались прогрессивными, то в 70-е гг. его «занесло вправо»: он вступил в Консервативную партию. В 1976 г. писатель приехал в получать степень доктора Чилийского Университета, там же встретился с , вручившим ему Орден Большого Креста. На церемонии Борхес пожал руку диктатору, произнес высокопарную речь о необходимости борьбы с анархией и коммунизмом. Наконец, в том же году он отправился в Испанию, где расточал похвалы генералу Франко.

    В среде интеллигенции его считали реакционером и фашистом. Впоследствии он утверждал, что он просто не знал о кровавой бойне, устроенной Пиночетом. Это вполне возможно: слепой писатель не читал газет, у него не было радио и телевизора. Аргентинские генералы, совершившие в 1976 г. переворот, импонировали ему лишь потому, что были антиперонистами.

    Соавторство

    Еще в 1930 г. Хорхе Луис Борхес познакомился с 17-летним (исп. Adolfo Bioy Casares; 1914 — 1999) - начинающим аргентинским прозаиком, будущим крупным латиноамериканским писателем XX в., который стал его другом и соавтором целого ряда произведений. Хорхе Луис вместе с Касаресом и Сильвиной Окампо (исп. Silvina Ocampo; 1903 — 1993), аргентинской писательницей, участвовал в создании Антологии фантастической литературы (1940) и Антологии аргентинской поэзии (1941). Совместно с Касаресом он писал детективные рассказы о доне Исидро Пароди ; эти сочинения появлялись в печати под псевдонимами «Бустос Домек» (исп. Bustos Domecq) и «Суарес Линч» (исп. Suarez Lynch).

    В 1965 г. с Хорхе Борхесом сотрудничал (исп. Astor Piazzolla), видный аргентинский музыкант и композитор второй половины ХХ столетия, который сочинял музыку к его стихам.

    Фильмография и список ТВ-, кино проектов, в которых принимал участие сценарист Хорхе Луис Борхес, включает около 46 работ.

    Признание и награды

    Борхес был удостоен множества национальных и международных литературных премий и наград, а в 1970 г. писатель был выдвинут кандидатом на Нобелевскую премию.

    Также писатель был удостоен высших орденов Италии (1961, 1968, 1984), Франции (орден Искусств и литературы, 1962; орден Почетного легиона, 1983), (орден Солнца Перу, 1965), Чили (орден , 1976), ФРГ (ордена «За заслуги перед ФРГ», 1979), Исландии (орден Исландского сокола, 1979), Великобритании (Рыцарь-Командор ордена Британской империи, 1965), Испании (орден Альфонсо — X Мудрого, 1983), Португалии (Орден Сантьяго, 1984). Французская академия наградила его золотой медалью (1979); он избирался членом Американской академии искусств и наук (1968) и почетным доктором ведущих университетов мира.

    Завершение жизненного пути

    В конце 1985 г. у Борхеса обнаружился рак печени. Он решил уехать умирать в Женеву (Швейцария) — это еще одна загадка непредсказуемого писателя. Быть может, он устал от повышенного внимания соотечественников, а может, решил завершить свой жизненный путь в городе юности. В апреле 1986 г. он оформил гражданский брак с Марией Кодама, все свое состояние он завещал ей еще раньше. А 14 июня в возрасте 86 лет знаменитый писатель умер. Он похоронен на женевском Кладбище Королей, или кладбище «Пленпале» (фр. Cimetière des Rois, Сimetière de Plainpalais).

    В феврале 2009 г. Национальный конгресс Аргентины обсуждал предложение о возвращении праха Борхеса в Буэнос-Айрес и его перезахоронении на известном (исп. Cementerio de La Recoleta), где погребены многие знаменитые аргентинцы. Инициатива исходила от представителей литературных кругов, но из-за категорического отказа вдовы писателя эта идея не была реализована.

    Ходячий Оксюморон

    Сегодня по отношению к Борхесу-писателю можно употребить множество эпитетов: непредсказуемый, мистический, парадоксальный, этакий ходячий оксюморон (с греч. «остроумная глупость», т.е. сочетание несочетаемого). Необразованный эрудит, увлекающийся мистикой атеист, аполитичный диссидент, незрячий библиотекарь, слепой путешественник… Он подписывал протесты против произвола аргентинских военных и, в то же время, его всю жизнь обвиняли в эскапизме, бегстве от реальности. За новеллу “Deutsches Requiem” Борхеса называли «фашистом», а вместе с тем, он же под видом литературной критики опубликовал антифашистские памфлеты.

    От англичан он перенял любовь к парадоксам, эссеистическую легкость и сюжетную занимательность. О Борхесе говорят, что он «английский писатель, пишущий по-испански».

    Б. представляется Янусом, обращенным одновременно в прошлое и будущее. Он писал и подчас вел себя так, словно родился в эпоху высокого средневековья, во времена рыцарей: культ героизма и рыцарские идеалы; обожествление книги и ссылки на авторитеты; страсть к чудесам, видениям, снам; фантазии о несуществующих мирах, населенных чудовищами; склонность к составлению всевозможных антологий; интерпретации священных текстов.

    В отличие от большинства писателей, творчество которых опирается на их собственный опыт, для Борхеса основным источником являются книги, а также воображение и фантазия.

    Именно книги определили круг его идей и чувств, именно из них выводится его собственная гармоничная и совершенная вселенная.

    Сам Хорхе Луис Борхес и его персонажи-«сочинители» не столько создают новые тексты, сколько монтируют их из фрагментов уже готовых текстов. Здесь важна не новизна материала, а его расположение, что само по себе ново. Как правило, рассказ сочиняется персонажем непосредственно на глазах у читателя, т.е. автор показывает само творчество как деятельность.

    Если рассматривать его творчество в постмодернистском контексте, то, по мнению автора, реальность заключается в том, что число текстов вообще ограничено, что все гениальное уже написано, и новые тексты в принципе невозможны. Книг так много, что писать новые просто не имеет смысла. Поэтому не писатель пишет книги, а уже готовые произведения из «Универсальной Мировой Библиотеки» пишут себя писателями, и пишущий оказывается просто «повторителем».

    Мир Борхеса состоит скорее из текстов, чем из объектов и событий; именно из готовых текстов создаются его произведения. Любую вещь он видит одновременно с разных сторон, учитывая всевозможные взгляды и толкования, он подчеркивает обманчивость мира, безграничную сложность всех его явлений. Борхес, прекрасно знакомый с мировой историей, создает свой собственный мир с неведомыми племенами и странами, мир беспредельной библиотеки и всеобъемлющей книги, без начала и конца. Главные его герои - Слово и Мысль, литература всех времен и народов, образы материализованного сновидения. У него нет ни святых, ни негодяев; он - не судья, он – наблюдатель и исследователь.

    Игровой принцип, который автор своим авторитетом утвердил в литературе ХХ в., пронизывает все его творчество, приведя к тому, что онтологические (жизнь, смерть) и эпистемологические (пространство, время) категории превращаются в символы, с которыми можно манипулировать так же свободно, как с литературными образами. Его слепота, как некий шаг на пути к смерти, давала не только ощущение замкнутости в мире образов, но и некую свободу в обращении с концептом небытия.

    Помимо всего прочего, снятие антитезы «реальное-нереальное» — эта концепция к концу ХХ столетия стала достоянием мировой культуры и послужила распространению славы Борхеса, который ощущал себя персонажем книги, которую он сам же пишет. Причем, он пишет книгу, в которой описан он, пишущий книгу, в которой он опять пишет книгу… и так до бесконечности, которая, видимо, и есть — бессмертие. Парадокс? Одно слово – Борхес.

    Личная жизнь

    Борхес во многих смыслах был Загадкой. Одной из самых таинственных составляющих этой загадки остается его личная жизнь.

    Его всегда окружало множество женщин: подруги, секретарши, соавторы, читающие поклонницы. Он признавался, что подруг у него больше, чем друзей. Влюблялся он постоянно, биографы обнаружили около 20 таких увлечений. Только женщины возле него не задерживались – слишком он был романтичным, экзальтированным.

    Одна из его избранниц – 23-летняя красавица Эстель Канто (исп. Estelle Kanto), будущая известная романистка, с которой они познакомились в 1944 г. Эстель тогда работала секретаршей, у них оказались общие литературные вкусы, она вдохновила Борхеса на написание рассказа «Алеф» (исп. «El Aleph»), который считается одним из лучших произведений писателя. Несмотря на протесты матери, он сделал девушке официальное предложение. Эстель не ответила отказом, но предложила до венчания пожить некоторое время гражданским браком, что было вполне разумно, учитывая, что в католической Аргентине официальный развод был невозможен. Но писатель от этого предложения пришел в ужас, в результате, в 1952 г. они расстались, а писатель впервые посетил кабинет психоаналитика.

    Стоит упомянуть, что в Женеве, когда Хорхе Луису было 19 лет, отец вдруг озаботился сексуальным воспитанием сына и отправил его к проститутке, услугами которой, похоже, пользовался сам. Юноша так переволновался, что у него ничего не вышло. Видимо, именно этот эпизод навсегда сформировал у него неоднозначное отношение к интимной жизни. Несомненно, сказывались пуританское воспитание и «холодная английская кровь». Действительно, почти все герои рассказов Борхеса – мужчины. Немногочисленные женщины мелькают в своеобразном мире писателя, как ночные видения. Любовные сцены пронизаны патетикой и романтическими шаблонами.

    Несколько лет назад были обнаружены письма, которые Борхес писал в 1921 г., когда его семья жила на Майорке, где у него сложился круг друзей – также начинающих поэтов. Судя по всему, встречаться юные дарования предпочитали в борделях, в некоторых письмах он хвастается своими успехами у проституток. Впрочем, одному из величайших литературных мистификаторов, создававшему виртуальные вселенные, проще простого было сочинить несколько историй про походы в бордель, чтобы еще больше напустить туману вокруг своей персоны.

    Как бы там ни было, главной женщиной в жизни писателя всегда была его мать, донья Леонор, с которой он жил до самой ее смерти в 1975 г. В последние годы их принимали за брата и сестру: старость стирает различия. Мать решала все бытовые и финансовые вопросы, исполняла роль секретарши ослепшего сына, сопровождала его в поездках, ограждала от обыденности. «Она всегда была моим товарищем во всем, и понимающим, снисходительным другом… Именно она… способствовала моей литературной карьере». Донья Леонор строжайшим образом контролировала и личную жизнь сына, беспощадно обрывая все отношения с претендентками, которые не отвечали ее высоким требованиям.

    В 1967 г. уже старая и больная мать взялась сама устроить судьбу сына. История женитьбы и развода Борхеса была явным фарсом под названием «Без меня меня женили ». Мать и сестра все сделали самостоятельно: нашли невесту, домовитую и почтительную овдовевшую подругу юности сына — Эльсу Астете Мильян (исп. Elsa Esteta Millan), купили квартиру и организовали свадьбу. (Когда-то он был влюблен в Эльсу, даже сделал ей предложение, но получил отказ). После свадьбы новобрачный пошел не в снятый для молодоженов номер в отеле, а отправился ночевать в дом матери. А менее чем через 3 года Борхес просто сбежал от жены и вновь стал жить с доньей Леонор.

    После смерти матери в его жизнь вошла другая женщина, Мария Кодама (исп. María Kodama). Еще во время учебы в Университете Мария восторженно слушала лекции Борхеса, потом стала его секретарем. Почти на 40 лет младше писателя, японка по отцу и немка по матери, она помогала слепому писателю в переводах древнескандинавской литературы и знакомила его с японской культурой.

    Именно Мария Кодама заменила Борхесу умершую мать, сопровождая его в поездках, занимаясь денежными и бытовыми делами.

    Они очень много путешествовали, объездив почти весь мир. Этот союз напоминал известный сюжет: слепой Эдип, который странствует, опираясь на плечо Антигоны. Мария была глазами Борхеса, они вместе составили сборник путевых заметок «Атлас» (исп. «Atlas»; 1984), его последнюю книгу об этих путешествиях: ему принадлежал текст, ей – фотографии. Заметки были написаны в течение 2-3 лет. Они очень меткие и глубокие, пестрят цитатами и литературными отсылками, в них есть ирония и эрудиция. А еще в них есть восторженность и удовольствие от жизни, они дышат страстным, юношеским энтузиазмом. Слепой писатель начал писать их в 83 и закончил в 85, видя описываемые места глазами Марии.

    В последние годы благодаря этой хрупкой женщине в жизни писателя появились нежные, серьезные и глубокие отношения, что позволило ему открыть для себя такую сторону жизни, которой он до сих пор был лишен. Судя по всему, Борхес с Марией был по-настоящему счастлив.

    Незадолго до его смерти, 26 апреля 1986 г. Кодама оформила в брак с писателем, хотя, вопреки законодательству, брачующиеся лично не присутствовали на церемонии. Легальность этого брака по сей день оспаривается ввиду того, что Хорхе Луис Борхес официально не оформлял развод с Эльзой Мильян: в Аргентине того времени не существовало процедуры развода.

    Сейчас Мария Кодама распоряжается правами на литературное наследие мужа и руководит Международным фондом своего мужа.

    Память

    • В 1990 г. один из астероидов получил название en:11510 Borges.
    • В 2001 г. аргентинский кинорежиссер Хуан Карлос Десансо (исп. Juan Carlos Desanzo) снял биографическом фильме о писателе «Любовь и страх» (исп. «El amor y el espanto»;6 номинаций на премию Серебряный кондор, премия Гаванского МКФ), в котором роль писателя сыграл известный актер Мигель Анхель Сола(исп. Miguel Angel Sola).
    • Известный чилийский прозаик, поэт и литературовед (исп. Volodia Teitelboim) написал «Два Борхеса» - биографию аргентинского писателя. В этой увлекательной книге Тейтельбойм исследует загадку личности Великого Аргентинца.
    • В 2008 г. в Лиссабоне был открыт памятник Борхесу. Композиция, отлитая по эскизу земляка писателя, Федерико Брука (исп. Federico Brook), по мнению автора, глубоко символична. Она представляет собой гранитный монолит, в котором инкрустирована бронзовая ладонь Борхеса. Как считает скульптор, который в 80-е гг. сделал слепок с руки писателя, это символизирует самого творца и его «поэтический дух». На открытии монумента, установленного в одном из парков в центре города, присутствовала вдова писателя, Мария Кодама, видные деятели латиноамериканской культуры и почитатели яркого таланта писателя.

    Некоторые цитаты

    • Ничего не построено на камне, все строится на песке, но мы должны строить так, как если бы песок был камнем.
    • Любая жизнь, какой бы продолжительной и сложной она ни была, определяется одним моментом – тем моментом, когда человек узнает, кто он есть.
    • Быть может, всемирная история всего лишь история нескольких метафор.
    • Вечность есть образ, созданный из времени.
    • Жизнь есть сон, снящийся Богу.
    • Реальность — одна из ипостасей сна.
    • Вы влюблены, если вдруг поняли, что кто-то другой уникален.
    • Блаженны любимые, любящие и те, кто может обходиться без любви.
    • Оригинал неверен по отношению к переводу.
    • Умереть за веру легче, чем жить по ее заповедям.
    • Мне всегда казалось, что рай должен быть чем-то вроде библиотеки.
    • Хороший читатель встречается реже, чем хороший писатель.
    • Литература - это управляемое сновидение.
    • Наш язык — система цитат.
    • Писатели создают себе не только последователей, но и предшественников.
    • Слава, как и слепота, пришла ко мне постепенно. Я ее никогда не искал.
    • Я люблю песочные часы, географические карты, издания XVIII века, этимологические штудии, вкус кофе и прозу Стивенсона…
    • Истина в том, что мы каждый день умираем и вновь рождаемся. Поэтому проблема времени касается непосредственно всех нас.

    Любопытные факты

    • Кто-то сказал, что детство поэта должно быть или очень счастливым, или совсем несчастным. Борхес был счастлив в родительском доме «за железными копьями длинной решетки, в доме с садом и книгами отца и предков». Позднее он писал, что так никогда и не вышел из этой библиотеки – лабиринта.
    • Начав писать, Б. долго не знал, какому языку отдать предпочтение. Он даже пытался писать стихи на французском, но вскоре оставил эту затею. В конце концов, он решил, что ему следует быть испанским писателем.
    • Многие фразы в своих книгах он сначала сочинял по-английски, а затем уже переводил их на испанский. Решающим аргументом для него стало то, что сны он видел по-испански, а литературу он считал «управляемым сновидением».
    • Его английский был идеально правильным, но ужасно старомодным – язык бабушки Фанни, уехавшей из Британии в середине XIX в.
    • Все мы – родом из детства. Джорджи обожал гулять по зоопарку. Дольше всего он замирал у клеток с тиграми, их черно-желтые полосы его гипнотизировали. В старости слепой писатель мог различить только эти два цвета: желтый и черный.
    • Зеркало в шкафу напротив кровати пугало его: мальчику казалось, что там отражается кто-то другой. Библиотека в родительском доме представлялась ему таинственным лабиринтом. Произведения писателя наполнены тиграми, зеркалами и лабиринтами.
    • В 1923 г. отец дал Хорхе Луису 300 песо на издание первой книги. На следующий год было продано 27 экземпляров сборника «Страсть к Буэнос-Айресу». Когда сын рассказал об этом матери, она прокомментировала событие с огромным воодушевлением: «Двадцать семь экземпляров! Джорджи, ты становишься знаменитым!!».
    • На раннем этапе своей жизни Хорхе Луис Борхес был необычайно плодовитым автором: за первые 10 лет он опубликовал более 250 произведений.
    • Он писал рассказы, эссе, стихи, но не написал ни одного философского трактата, хотя его произведения часто цитируются культурологами и философами.
    • В 1982 г. в лекции по теме «Слепота» Борхес заявил: «Если мы сочтем, что мрак может быть небесным благом, то кто…может лучше изучить себя? Используя фразу Сократа, кто может лучше познать самого себя, чем слепой? «
    • В 27 он перенес первую операцию по поводу катаракты, всего операций было 8, но зрения они не спасли. К 55 годам писатель полностью ослеп.
    • К Борхесу настоящая слава пришла, когда ему было уже за 60. В 1961 г. ему вручили престижную литературную Премию Форментора – с этого момента он приобрел всемирную известность: его переводят, печатают во многих странах, приглашают читать лекции в мировые университеты. К концу жизненного пути писатель, был увешан, точно рождественская елка игрушками, всевозможными премиями, орденами, наградами, учеными степенями. Не хватало лишь Нобелевской премии. «Я футурист, — говорил Борхес, — каждый год жду присуждения «Нобелевки».
    • Один из величайших писателей XX в., Борхес не получил Нобелевской премии потому, что он нанес визит Пиночету и пожимал ему руку. Конечно, все понимали величие писателя, но Пиночета ему не простили.
    • Не выдавая ничем своего разочарования, но в течение последних 20 лет Борхес со сжатым сердцем встречал в октябре известие, что ему в очередной раз не присудили Нобелевскую премию. «Он старался казаться опытным игроком, которого не волнует проигрыш».
    • Над Хорхе Луисом всегда тяготел двойной груз писательских амбиций: его собственных и отцовских. Быстро теряющий зрение Хорхе Гильермо опубликовал только один роман, да и тот не имел успеха. Перед смертью (в 1938 г.) отец просил сына, уже ставшего известным писателем, переписать роман. Для него самого, самое длинное литературное произведение которого – рассказ «Конгресс » (14 страниц), это стало непосильной задачей.
    • Наверное, для писателя нет страдания пронзительней, чем утрата зрения. Большую часть жизни Борхес, проживший 87 лет, провел, не видя окружающего мира; его спасали книги. Все прочитанное осмысливалось им и оборачивалось написанным.
    • В 1987 г. в СССР по мотивам рассказа Борхеса «Евангелие от Марка» (исп. «Evangelio de Marcos») режиссером А. Кайдановским был снят фильм, мистическая драма «Гость».
    • Если Гомер был Великим Слепым античности, то Борхеса можно назвать Великим Слепым ХХ столетия.
    • Когда уже совсем больной Б. почувствовал, что умирает, Мария спросила, не хочет ли он пригласить священника. Писатель согласился с одним условием: чтобы их было два, один католический — в память о матери, и один протестант — в честь английской бабушки. Оригинальность, непредсказуемость и юмор — Борхес до последнего вздоха.

    «Вымыслы» («Ficciones») — сборник рассказов Хорхе Луиса Борхеса. Опубликован в Буэнос-Айресе в 1944 г. Сборник состоит из двух частей: «Сад расходящихся тропок» и «Хитросплетения». Первая часть, как и одноименный рассказ, помещенный в ней, посвящена проблемам смысла и смыслов, и границ человеческого понимания. В нее вошел целый ряд знаменитых рассказов Борхеса: «Тлён, Укбар, орбис терциус», «Приближение к Альмутасиму», «Пьер Менар, автор «Дон Кихота», «Круги руин», «Лотерея в Вавилоне», «Вавилонская библиотека» и др. Вторая же, как явствует из ее названия, представляет парадоксальные, а иногда и невероятные истории из жизни людей. Из этой части отметим рассказы «Фунес, чудо памяти», «Тема предателя и героя», «Три версии предательства Иуды», «Юг».

    Если «Приближение к Альмутасиму» предлагает новый контекст для постановки практически тех же проблем, что были намечены рассказом «Хаким из Мерва, красильщик в маске» («Всемирная история бесчестия»), то «Сад расходящихся тропок», перенеся «восточного» героя (конкретно — китайца) в европейский контекст, заменяет проблему веры проблемой доверия человека к человеку, а проблему понимания смысла дополняет проблемой взаимопонимания людей, их душевной и духовной близости, и переносит весь конфликт в личностный план.

    Рассказы «Тлён, Укбар, орбис терциус», «Круги руин», «Лотерея в Вавилоне», «Вавилонская библиотека» открывают новое направление для поисков автора. Борхес начинает писать подчеркнуто фантастические, условные, аллегорические рассказы. В них возникают более широкие философские проблемы: «Тлён, Укбар, орбис терциус», рассказывая о мире, радикально измененном горсткой интеллектуалов, внушивших остальному населению новые взгляды, по сути, ставит проблему соотношения человеческого восприятия и реальности, получающую более конкретное воплощение в «Кругах руин». Проблема трансформаций и интерпретаций, играющая большую роль в рассказе «Тлён, Укбар...», тоже конкретизируется, но в другом рассказе — «Пьер Менар...», увязывающем ее с проблемой творчества. «Лотерея в Вавилоне», «Вавилонская библиотека» заставляют задуматься о смысле существования человека и даже всего мира.

    Во второй части, в рассказе «Три версии...» проблема смысла связывается с религией и религиозным взглядом на мир и ставятся — резко и полемично — в христианском контексте. С точки зрения Борхеса абсолютная вера в некий надмирный идеал не только вредна (Борхес превыше всего ставит исторические по своей природе завоевания и ценности культуры), но и невозможна, в силу словесной природы всех без исключения священных текстов, допускающей множественные и подчас прямо противоположные толкования. Величайшие глубины и высоты духа, с точки зрения Борхеса, кроются в человеческой личности.

    В рассказе «Юг», развивающем тему аргентинских памп и гаучо, заметна дистанция от мачистского мифа, некоторое даже недоумение перед ним. Присущее «Мужчине из розового кафе» («Всемирная история бесчестия») любование этим миром более не заметно. Этот рассказ рассматривает также иррациональность действий человека и сложность человеческой психики. Заявленные таким образом темы подхватывают рассказы «Фунес, чудо памяти» и «Тема предателя и героя». В последнем героический идеал развенчивается во имя личностного, даже индивидуалистического восприятия человека.

    Произведения, включенные в эту книгу, если и исполнены чуть менее неуклюже и грубо, все же не слишком отличаются от тех, что составляют предыдущую. Быть может, два из них заслуживают скупого комментария: «Смерть и буссоль» и «Фунес, чудо памяти». Второй из этих рассказов представляет собой разросшуюся метафору бессонницы. Действие первого, несмотря на германские и скандинавские имена персонажей, разворачивается в Буэнос-Айресе - неком Буэнос-Айресе из сновидений: извилистая Рю-де-Тулон - Пасео де Хулио; вилла «Трист-ле-Руа», отель, где Герберт Эш обрел, вероятнее всего, так и не прочитанный им Одиннадцатый Том иллюзорной энциклопедии. Уже отредактировав этот текст, я вдруг подумал о том, что было бы вполне разумным расширить охватываемые им время и пространство: месть могла бы передаваться по наследству из поколения в поколение, назначенные сроки - исчисляться годами, если не столетиями. Первая буква Имени могла быть произнесена в Исландии, вторая - в Мексике, третья - где-нибудь на Индостане. Может быть, мне стоит добавить, что в хасиды принимали лишь святых, а четырехкратное человеческое жертвоприношение с целью обретения четырех букв, составляющих Имя, - не более чем вымысел, легенда, подсказавшая мне форму моего повествования?

    Постскриптум 1956 года. К этой серии я решил прибавить еще три рассказа: «Юг», «Секта Феникса», «Конец». За исключением одного персонажа - Рекабаррена, - чья статичность и пассивность служат для создания контраста, ничего или почти ничего не было привнесено мною в краткую цепочку событий, разворачивающихся в последнем из них: все, что в нем есть, находится в скрытом виде в одной очень известной книге, и я оказался первым если не в том, чтобы извлечь оттуда то, что требуется, то хотя бы в том, чтобы открыто заявить об этом. Аллегория Феникса позволила мне взяться за проблему намека, обозначения некой общей Тайны тем неверным, медленным и постепенным способом, который в конце концов оказывается единственно безошибочным. Насколько удача сопутствовала мне в этом деле - я не знаю. Что касается «Юга», быть может лучшего моего рассказа, - я ограничусь лишь одним предупреждением: его можно читать как простое описательное повествование неких событий, а можно - и по-другому.

    Шопенгауэр, Де Куинси, Стивенсон, Маутнер, Шоу, Честертон, Леон Блуа - вот тот разношерстный список авторов, чьи произведения я не устаю перечитывать. В фантазии на темы богословия, озаглавленной «Три версии предательства Иуды», я полагаю, можно будет проследить опосредованное влияние последнего из них.

    Х.Л.Б.

    Фунес, чудо памяти

    Я его помню (я не вправе произносить это священное слово, лишь один человек на земле имел на это право, и человек тот скончался) с темным цветком страстоцвета в руке, видящим цветок так, как никто другой не увидит, хоть смотри на него с утренней зари до ночи всю жизнь. Помню его бесстрастное индейское лицо, странно далекое за белеющей сигаретой. Помню (так мне кажется) его тонкие руки с гибкими пальцами. Помню рядом с этими руками - мате с гербом Восточного берега, помню на окне желтую циновку с каким-то озерным пейзажем. Отчетливо помню его голос - неспешный, неприязненный, с носовым тембром, голос исконного сельского уроженца, без нынешних итальянских свистящих. Видел я его не более трех раз, последний - в 1887 году… Я нахожу очень удачным замысел, чтобы все, кто с ним встречался, написали о нем; мое свидетельство, возможно, будет самым кратким и наверняка самым скудным, однако по беспристрастию не уступит остальным в книге, которую вы издадите. Будучи жалким аргентинцем, я неспособен расточать дифирамбы - жанр обязательный в Уругвае, когда темой является уругваец. «Писателишка», «столичный франт», «щелкопер»! Фунес не произнес этих оскорбительных слов, но для меня совершенно очевидно, что в его глазах я был представителем этого ничтожного сорта людей. Педро Леандро Ипуче писал, что Фунес был предшественником сверхчеловека: «Некий самородный, доморощенный Заратустра»; спорить не стану, но не надо забывать, что Ипуче - его земляк из Фрай-Бентоса и страдает неисправимой ограниченностью.

    Первое мое воспоминание о Фунесе очень четкое. Я вижу его в сумерки мартовского или февральского дня восемьдесят четвертого года. В том году отец повез меня на лето в Фрай-Бентос. Вместе с кузеном Бернардо Аэдо мы возвращались из усадьбы Сан-Франсиско. Ехали верхом, распевая песни, но не только это было причиной моего счастливого настроения. После душного дня небо закрыла огромная грозовая туча аспидного цвета. Ее подгонял южный ветер, деревья уже буйствовали; я боялся (и надеялся), что проливной дождь застанет нас в открытой степи. Мы как бы гнались взапуски с грозой. Вскоре мы скакали по улочке, пролегавшей между двух очень высоко поднятых кирпичных тротуаров. Вдруг стемнело, я услыхал наверху быстрые и словно крадущиеся шаги; я поднял глаза и увидел парня, бежавшего по узкому красному тротуару, как по узкой красной стене. Помню шаровары, альпаргаты, помню сигарету, белевшую на жестком лице, - и все это на фоне уже безгранично огромной тучи. Бернардо неожиданно окликнул его: «Который там час, Иренео?» Не взглянув на небо, не останавливаясь, тот ответил: «Без четырех минут восемь, дружок Бернардо Хуан Франсиско». Голос был высокий, насмешливый.

    Я человек рассеянный, и вышеприведенный диалог не привлек бы моего внимания, если бы кузен не повторял его потом, движимый (как я полагаю) своего рода местным патриотизмом и желанием показать полное свое безразличие к насмешливому величанию его всеми тремя именами.

    Он рассказал, что повстречавшийся нам парень - это Иренео Фунес, известный своими странностями - например, тем, что он ни с кем не дружит и всегда точно знает, который час, как по часам. Он добавил, что Фунес сын здешней гладильщицы Марии Клементины Фунес и что одни говорят, будто его отец - врач с солильни, англичанин О"Коннор, а другие называют укротителя лошадей или мясника из департамента Сальто. Живет он со своей матерью на окраине, за усадьбой «Лавры».

    В годы восемьдесят пятый и восемьдесят шестой мы проводили лето в Монтевидео. В восемьдесят седьмом снова поехали в Фрай-Бентос. Я, естественно, стал расспрашивать о всех своих знакомых и наконец дошел до «хронометрического Фунеса». Мне ответили, что его сбросил наземь необъезженный конь в усадьбе Сан-Франсиско и теперь он парализован - похоже, навсегда. Вспоминаю странное ощущение чего-то магического при этой вести: единственный раз, когда я его видел, мы ехали на лошадях из Сан-Франсиско, а он бежал поверху; сам факт, сообщенный устами кузена Бернардо, очень походил на сон, сложившийся из уже прожитых фрагментов. Мне сказали, что Фунес не встает с постели, все лежит и глядит на кактус во дворе или на какую-нибудь паутину. Вечером он разрешает подвинуть себя к окну. Гордыня его доходит до того, что он притворяется, будто постигшая его беда оказалась для него благотворной… Я дважды видел его за оконной решеткой, которая словно подчеркивала его положение вечного узника; в первый раз он сидел неподвижно с закрытыми глазами; во второй тоже был неподвижен, но сосредоточенно смотрел на душистый стебель сантонины.

    В то время я не без доли тщеславия взялся за систематические занятия латынью. В моем чемодане лежали «De viris illustribus» Ломона, «Thesaurus» Кишера, «Комментарии» Юлия Цезаря и один из томов «Naturalis historia» Плиния, превосходивший (и сейчас превосходящий) мои скромные возможности в латинском. В маленьком городке все становится известно; Иренео, в своем отдаленном ранчо, не замедлил узнать о прибытии этих необыкновенных книг. Он прислал мне торжественное, цветистое письмо, в котором упоминал о нашей встрече - к сожалению, мимолетной - «седьмого февраля восемьдесят четвертого года», восхвалял достославные услуги, которые мой дядя, дон Грегорио Аэдо, скончавшийся в том же году, «оказал обеим родинам в своем отважном путешествии в Итусаинго», и просил меня одолжить ему какую-нибудь из книг вместе со словарем, «чтобы я мог понять оригинальный текст, потому что латинского я пока не знаю». Он обещал возвратить книги в хорошем состоянии и очень скоро. Почерк был великолепный, очень четкий; орфография того типа, за который ратовал Андрес Бельо: i вместо y, j вместо g . Сперва я, естественно, испугался, что это издевка. Мои кузены уверили меня, что нет, что это вполне в духе Иренео. Я не знал, чему приписать - наглости, невежеству или глупости - его идею, что труднейший латинский язык не требует ничего, кроме словаря; дабы вполне рассеять его иллюзии, я послал ему «Gradus ad Parnassum» Кишера и книгу Плиния.