С начала существования основной задачей человека являлось обеспечение себя и семьи питанием. Мед всегда считался ценнейшим продуктом. До появления культурного пчеловодства добыванием меда диких пчел занимались бортники. Бортничество на Руси - древнейший народный промысел.
История возникновения
Мед дикой пчелы необычайно полезен и вкусен. Еще в древности, найденный в дуплах лесных деревьев, он считался особым лакомством. Однако его добывание было небезопасно для человека, т. к. существовала вероятность падения с деревьев или нападения разозленного роя пчел. Их многократные укусы приводили к гибели. Также и для диких пчел это несло разорение и гибель без накопленных запасов меда.
Со временем человек стал задумываться о том, как организовать такой медосбор вблизи своего жилища для постоянного получения этого продукта. Так постепенно появилось бортничество древних славян - промысел, заключающийся в искусственном создании жилища для пчел, чтобы собирать мед и воск.
Термин бортничество упоминается еще в летописях древней Руси с X века, а выделение бортничества в самостоятельный вид хозяйственной деятельности и его популяризация пришлась на XI-XV века.
Что такое бортничество
Бортничество - занятие, связанное с разведением диких пчёл, история которого насчитывает не одно столетие. Люди, которые им занимались, назывались бортникими или бортовиками, а самые первые сооружения для разведения пчел - бортями.
Внешний вид бортей представлял собой деревянные колоды с искусственными дуплами, специально выдолбленными руками человека. Для их создания применяли 3 способа:
- Делали дупло в выбранном дереве в лесу и подселяли семью пчел.
- Выпиливали часть дерева с готовым дуплом и роем пчел, найденным в лесу, затем устанавливали в выбранном месте: на опушке леса, хорошо освещенных полянах.
- Выдалбливали дупло самостоятельно в части ствола и так же перемещали либо ближе к жилищу, либо в наиболее благоприятное для этого место.
Борти устанавливали на дереве на высоте не ниже 6 м, чтобы они не разорялись дикими животными, в горизонтальном либо вертикальном положении. С обратной стороны дупла проделывали отверстия, чтобы было удобней забирать мед, и закрывали его крышкой - должеей. Внутри делали приспособления для укрепления сот.
Занятие бортничеством было нелегким, требовало определенных навыков, силы и сноровки, ведь борти располагались высоко, достать оттуда мед было нелегко. Для подъема на дерево изобретали всякие приспособления. В арсенале у бортника всегда был специальный топорик, длинная веревка - лезиво и кожаный ремень. Кроме того, необходимо было охранять их от медведей и других диких зверей, делая всевозможные ловушки, пугала и капканы.
Бортники считались уважаемыми людьми: сильными, выносливыми и смелыми. Они хорошо разбирались в травах и много знали о диких пчелах, их поведении, особенностях медосбора, а также о лечебных свойствах меда и воска. Им даже приписывали качества знахарей за умение готовить лекарства на основе этих целебных продуктов.
Современное бортничество
С развитием производства сахара бортничество постепенно утратило экономическое значение. Этому способствовало и увеличение масштабов вырубки лесов. К концу XVIII все большее распространение получило содержания ульев в колодах, сделанных по принципу бортей. Они отличались тем, что имели крышку сверху и устанавливались в ряд на землю на специально вырубленных в лесу полянах - посеках. Это слово со временем стало употребляться в пчеловодстве как «пасека».
Колодочное пчеловодство стало переходным этапом к современной системе разведения пчел в разборных ульях с использованием рамок. Такая конструкция максимально удобна и позволяет более внимательно и глубоко изучить жизнь пчел, управлять ею, учитывая их потребности и повадки. Также это позволило увеличить объемы получаемых продуктов пчеловодства.
Бортничество в Башкирии
Хоть словарь русского языка и трактует бортничество как примитивный метод добывания меда, это понятие не утратило своего значения и сейчас. В Башкирии этот промысел древних пчеловодов вышел на промышленный уровень и является одним из ведущих современных отраслей в республике. В истории упоминание о башкирском меде встречается еще в 992 году в рукописях арабов. Предпосылками для этого служили несколько факторов:
- наличие больших массивов нетронутых лесов с медоносными породами деревьев: липой, кленом;
- сохранение уникального вида башкирской дикой пчелы, которая крупнее обычной, более вынослива и устойчива к холодным зимним температурам с содержанием в выделяемом меде большого количества полезных веществ;
- сложившиеся вековые традиции пчеловодства и потомственные пасечники высокой квалификации;
- востребовательность башкирского меда на современном рынке.
Бортничеством в Башкирии занимаются в заповедной зоне Шульган-Таш Бурзянского района, на территории которого функционируют как научные государственные, так и частные пчелофермы. Наряду с производством меда они занимаются получением продуктов пчеловодства: воска, прополиса, перги, маточного молочка, усовершенствованием существующих видов пчел.
Сноски к тексту смотрите в конце страницы.
Русская земля, в ту минуту как открывается её история, представляется нам переполненною бортными лесами (бортями), которые тогда заменяли пасеки и пчельники. Бортничество и пчеловодство были одним из путей колонизации земель, вновь занимаемых русским племенем, и, таким образом, вслед за сохой и топором, рядом с ухожаями и угодьями различных названий, появились и борти, возникали деревни бортничи, населённые пчеловодами. Бортничество было известно в областях новгородской и псковской, в тверской, в землях муромской и рязанской, где особенно славился кадомский мёд (Кадом известен с 1209 года). Вообще поволжские финны (мурома, вязьма, клязьма, Кострома) издавна были хорошими пчеловодами. Затем бортничеством занимались в Смоленске и Полоцке, в областях киевской и галицкой. Длугош говорит про Казимира, что он отнял у татар (1352) Подолию, богатую мёдом и скотом. Польские леса назывались медообильными (silva melliflua). Померания и Силезия считались странами медоносными.
Бортничество составляло одну из важнейших статей промышленности; борть была предметом ценным, и на бортных деревьях вырубали топором знамя - знак собственности; за снятие чужого знамени - «раззнаменить борть» - была установлена пеня. Законы о бортях вошли в Русскую Правду. Бортные ухожья принадлежали народу, князьям и монастырям. «Княжи борти», упоминаемые в Русской Правде, встречаются начиная с XII века во Владимире на Клязьме и Литве. В Московской области, как это видно из душевной грамоты Ивана Даниловича 1328 года, у князей были бортники, купленные и оброчные, которых князья с точностью разделяли между своими наследниками. На бортных землях, отдаваемых из-за оброка, приглашали желающих садиться на житьё в лесу с платою определённого количества мёду. В Московском уезде в XIV и XV веках из поселений в княжеских бортных ухожаях и путях образовался целый бортный стан. Радонежское село со всеми принадлежащими к нему деревнями населено было бортниками; на старейшем пути московских князей стояло село Добрятинское «при добрятинской борти». Князья жаловали монастыри и духовенство бортями и свободой от бортных пошлин. До нас дошли подобные жалованные грамоты князей рязанских, Ростислава Мстиславича смоленского, Всеволода Мстиславича, князей полоцких и так далее.
На дальнем севере пчеловодство завели, по преданию, святые Зосима и Савватий Соловецкие, и они признаны были распространителями и покровителями бортей и пчёл по всей Русской земле. Подобным образом в муромской земле пчеловодство вошло в легенду о Петре и Февронии Муромских. Обширное занятие пчеловодством вызвало у народа особый молитвенник вроде целого молебна об изобилии и хранении пчёл в ульях пчеловода, и целый ряд поверий о святости пчелы, «божей пташки», и мёда. Искусственное разведение пчёл начинается с XIV века, когда в юго-западной Руси упоминаются пасики , а в северо-восточной - пчелы , то есть ульи.
История русской торговли мёдом идёт от глубокой старины. Скифские купцы, по свидетельству Геродота, ещё до Рождества Христова высылали за границу мёд и воск. На памяти истории, Русь сбывала мёд в дунайский Переяславль, в Грецию, к хазарам и на дальний запад. Новгород вёл обширную торговлю мёдом и воском, и при Ярославле был особый класс купцов, торговавших воском и называвшихся вощниками. Рыночная цена мёду в 1170 году была 10 кун (куна равна 6 2 / 3 коп.), что считалось очень высокой ценой: «Бысть дорог в Новгороде». В перемирных грамотах Новгорода с лифляндским магистратом 1481 и 1493 годов указываются некоторые обычаи, соблюдавшиеся при торговле воском: «А на Ругодеве ругодньским весцом у купчин новгородских воску не колупати, а хто с ним сторгует, ино тому уколупити мало и вощано и вес капи спустити с новгородскими капми, а весити в рет по крестному целованию, а имати от воздыма от скалового как идут шкилики против трейденого». Но если немцы иногда колупали воск, то русские, со своей стороны, отпускали воск нечистый, ставили на нём фальшивые клейма. Псков также вёл обширную торговлю мёдом и воском. В 1287 году псковичи отняли у иностранных купцов 63 капи воску, а капь равнялась 163 нынешним фунтам. В смоленском договоре 1229 года было поставлено, что немчин обязан был платить «от двою капю воску весцю куна смоленская». Вес вощаной, доставлявший большие выгоды, Всеволодом (1126–35) отдан был в Новгороде церкви Ивана на Опоках. «Даю, - говорил он, - светому великому Ивану от великоимения на строение церкви и в векы вес вощаный, а в Торжку (даю) пуд вощаной, а весити им в притворе светого Ивана». Из всего этого веса шёл разным лицам громадный по тому времени доход, 78 гривен и 25 пудов мёду, а всего с расходом на церковь - 95 гривен, что составляло пошлину с 23 750 пудов воска. По словам Шильдбергера, описавшего своё путешествие на восток в конце XIV и начале XV века, из южных пристаней русской земли воск шёл в Венецию и Геную. По словам других иностранцев, весь северо-восток русской земли в XV и XVI веках изобиловал мёдом. Барбаро (1436) говорит, что рязанская земля была богата мёдом. «Московия, - пишет Кампензе (1537), - очень богата мёдом, который пчёлы кладут на деревьях без всякого присмотра. Нередко в лесах попадаются целые рои сих полезных насекомых, сражающихся друг против друга на большом пространстве. Поселяне, которые держат домашних пчёл близ своих жилищ и передают в виде наследства из рода в род, с трудом могут защищать их от нападения диких пчёл. Сообразив это обилие мёду и лесов, неудивительно, что всё то количество воска и жидкой и твёрдой смолы, которое употребляется в Европе, равно как и драгоценные меха, привозятся к нам через Ливонию из московских владений». То же повторял Павел Иовий (1537): «Самое важное произведение московской земли есть воск и мёд. Вся страна изобилует плодоносными пчёлами, которые кладут отличный мёд не в искусственных крестьянских ульях, но в древесных дуплах. В дремучих лесах и рощах ветви дерев часто бывают усеяны роями пчёл, которых вовсе не нужно собирать звуками рожка. В дуплах нередко находят множество больших сотов старого мёду, оставленного пчёлами, и так как поселяне не успевают осмотреть каждое дерево, то весьма часто встречаются пни чрезвычайной толщины, наполненные мёдом. Весёлый и остроумный посол Димитрий рассказывал нам для смеха, как крестьянин, опустившись в дупло огромного дерева, увяз в меду по самое горло. Тщетно ожидая помощи в уединённом лесу, он в продолжение двух дней питался мёдом, и, наконец, удивительным образом выведен был из сего отчаянного положения медведем, который, подобно людям, будучи лаком до мёду, спустился задними ногами в то же дупло. Поселянин схватил его руками сзади и закричал так громко, что испуганный медведь поспешно выскочил из дупла и вытащил его вместе с собою. Москвитяне отпускают в Европу множество воску».
По словам Флетчера (1588), мёд в значительном количестве шёл из мордвы и Кадома, близ земли черемис, также из областей северской, рязанской, муромской, казанской и смоленской. Флетчер говорит, что в его время, за исключением внутреннего потребления воска ещё вывозили за границу до десяти тысяч пудов, а прежде гораздо больше - до пятидесяти тысяч пудов. По Олеарию (1639), воску вывозилось ежегодно более двадцати центнеров. «Самый лучший мёд, - прибавляет он, - идёт через Псков». В 1476 году мёд в Пскове продавали по 7 пудов за полтину; в 1486 году - по 11 пудов за полтину. В 1575 году в Москве стояли следующие цены на воск: «Воску берковеск по 70 ефимков, станет пуд по семи ефимков (2 рубля 10 алтын 2 деньги), в Брабанех пуд по 3 рубля, в Шпанской пуд по 6 рублей; делают в нём свечи, а с кем сговоришь, имайся за сто берковес: да спросити по колку пуд в круг делают; в Голандской земле воску фунт по 5 стювершей (1 алтын 4 деньги), пуд по 2 рубля; ныне за посмех дешев нет провоска».
Но к XVII веку, когда приготовление медов успело сделаться преступным корчемством, медовой промысел упал, и северо-восточная Русь сама начала получать воск из-за границы. В 1692 году получено было через архангельский порт шесть тонн воска. В этом году в Рязани цены стояли следующие: в Богословском монастыре куплено муромских 200 легинов мёду и шесть пудов патоки по 20 алтын; кадка мёду готового в три пуда стоила 2 рубля; в Москве фунт мёду стоил 4 деньги. Чем дальше шло время, тем более сокращался медовой промысел. Недавно ещё в Чистопольском уезде Казанской губернии ульи считались тысячами, но медоварение уже было неизвестно. Вместо обычного приготовления старинных медов, теперь из мёда тянули водку, и только чуваши, татары и мордва секретно упивались кислым мёдом из негодных вощин, называемым савраско, или воронок. В Белоруссии до последнего времени оставались ценными бортные леса, многие уезды славились пчеловодством и вели обширную торговлю мёдом. Ещё недавно славился медами старинный город Игумен Минской губернии.
Чтобы обнять разом судьбы медового промысла и медоварения, стоит только обратить внимание на русское право, ибо в праве, как известно, все изменения народного быта отлагаются, словно пласты. Законы о медовом промысле, развивавшиеся вместе с бытом народа, входят в Русскую Правду, составленную в Новгороде отчасти при Ярославе (1016–20), отчасти при его преемниках, и имевшую силу от XI до XV века. По Русской Правде за порчу бортного дерева полагалось взыскание: «А в княжи борти 3 гривне, любо пожгут любо изудрут; а в смерди - 2 гривне.» - «Аще кто борть подътнеть, то 3 гривны продажи, а за дерево полгривне». Кроме порчи самого бортного дерева, взыскание налагалось за бортную межу, за пчёл, за мёд, за пчелиное гнездо, за уничтожение знака на борти: «Аже межю перетнет бортьную, то 12 гривне продаже.» - «Аже пчелы выдерет кто - 3 гривне продаже, а за мед оже будут пчелы не вылажены (соты не будут подрезаны), то 10 кун; будет ли олек (гнездо, то есть молодые пчёлки в сотах), то 5 кун». Касательно «выдранья пчел», иск имел место и в том случае, если ответчик был неизвестен, или не был налицо: «Аще кто разламает борть или кто посечет древо на меже, то по верви (сельская община) искати татя в себе, а платит 12 гривен продажи.» - «Аще кто рознаменает борть, то 12 гривен продажи, а за дерево полгривны». По делам о бортной земле установлены были следующие пошлины: «А се уроци судебнiи от виры 9 кун, а метельнику 9 векош, а от бортьной земли 30 кун, а метельнику 12 векош. А се уроци ротьнiи от головы 30 кун, а от бортьной земли 30 кун». Мёд был в числе товаров, которые ссужались для приращения приплодом. В Русской Правде это называлось «настав на мед»: «Аще кто дает настав на мед». Расчёт процентов приплода был следующий: «А от двоих пчел на 12 лет приплода роев и с старыми пчелами 200 и 50 и 6 роев. А то кунами 100 гривен и 20 гривен и 4 гривны, а то чтено по полугривне рои и с медом, а приплода на лето по единому рою».
Установления эти переходили преемственно в статуты Вислицкий и Литовский. В Вислицком статуте 1347 года, составленном из статутов Великой и Малой Польши, определено было: «А кто кому дерево зрубит со пчелами, имеет заплатить гривну (1 рубль 76 копеек) тому, чiи пчелы, а другую - судове гривну; а хто бортное дерево зрубит без пчел, то полгривны (88 копеек) заплатить, а судове - другую полгривны». По Литовскому статуту борти разделялись на господарские, панские и земянские. Бортники, посещая свои борти, имели право брать с собою только «секиру и пешню, чем борти робити»; имели право надрать «лык на лазиво або лубя на лазын и на иншые потребы борътницкие». Если б дерево опалило огнём, то «было волно им улей з бортью выпустити, а верховье и корень того дерева оставити в пущы тому пану, чия пуща есть».
Владетель пущи, рубя лес, обязан был находящимся в пуще чужим «бортем, а дереву жадное шкоды вчинити». За порчу бортного дерева полагалась «копа грошей»; срубивший или испортивший сосну «пчолницу», хотя бы в то время пчёл в ней не было, платил «полкопы грошей»; за порчу сосны или дуба бортного, в котором пчёлы ещё не бывали, или сосны «кремленой», платили 15 грошей. Статьи Русской Правды о «пчелах нелажоных» повторяются и в Статуте. Кто выдерет «нелажоных пчел», тот платит по Статуту 1529 года полукопу грошей, по Статуту 1588 года - по две копы грошей, а за лажоные - 15 грошей; по Статуту 1588 года, кто в пасеке или в лесу выдрал пчёл или с ульем взял - платит 3 копы грошей; «если бы кого з лицом поймано, такового мают сказати яко злодея на горло; а хто бы свепет в чыем лесе умыслне порубал и мед выбрал, тот мает за то шесть рублей грошей заплатити».
Московские Судебники 1427 и 1550 годов ни словом не упоминают о бортном и пчелином промысле; о нём упоминается только в прибавлениях к Судебнику 1550 года, заимствованных из Литовского статута. Справедливым оказывается Михалона свидетельство (1550), что москвичи даже хвастались, что они пользуются литовскими законами! В прибавлениях к Судебнику за порчу бортного дерева с пчёлами велено брать 2 рубля, а без пчёл - 25 алтын, а за неделное бортное дерево - 12 алтын 4 деньги. «А кто будет у кого пчелы выдрал неподлаживаючи, а дерево не портил, тому повинен будет платить за всякие пчолы по полутора рубля».
Уложение 1649 года, следовавшее за Судебниками, заимствовав из Литовского статута 56 статей, взяло в том числе и статьи о пчёлах. По Уложению, за бортное дерево с пчёлами положено 3 рубля, а без пчёл, в котором дереве наперёд того пчёлы были, полтора рубля; а в котором дереве борть была сделана, а пчёл не бывало, и за то 25 алтын; за кряж невыделаный по 12 алтын 3 деньги, сколько их ни испортит. Кто выдерет пчёл, а бортей не испортит, на том доправить за всякие пчёлы по полутора рубля; за покражу улья - по три рубля за улей, да ещё бить его кнутом; а кто подсечёт дерево с пчёлами и мёд из того дерева выдерет, на том доправить 6 рублей и отдать истцу.
Но с упадком мёдоварения, подорванного кабаками, законы о пчёлах, заимствованные Уложением, не имели никакого значения, и пчеловодство упадало больше и больше. Наконец, по Своду законов, составленному в текущем столетии, «усовершенствование пчеловодства принадлежит к ведомству Министерства государственных имуществ».
Из книги - Иван Гаврилович Прыжов, История кабаков в России в связи с историей русского народа.
Сноски
25
Борть - дерево с дуплом, в котором водятся дикие пчёлы; это также живое дерево, в котором выдолблено дупло для роя пчёл. Со временем бортники, сборщики дикого мёда, предки современных пчеловодов, стали привязывать к деревьям готовую борть - выдолбленную колоду, простейший улей, в котором селился рой диких пчёл.
26
Ухожáй, ухóжье - место для какого-либо промысла, в том числе угодье для бортей, ульев - то есть пчельник, пасека.
27
Нынешний посёлок городского типа Кáдом в Рязанской области находится недалеко от городища Старого Кадома.
28
Сноска Прыжова: Dlugosz. Historia Polonica. В. 10. S. 150.
Добавим, что двенадцатитомная «История Польши», на которую ссылается Прыжов, была написана на латыни, и автор, Ян Длугош (1415–80), историк и католический священник, довёл свой труд до 1480 года.
29
Путь имеет здесь значение промысел. Так что сообщение автора о том, что село Добрятинское стояло на пути московских князей, следует понимать так: село состояло в их ведомстве, доходы от него поступали указанным князьям.
30
Cм. у В. И. Даля: «На Зосиму расставляй улья, на Савватия убирай улья во мшеник».
31
В сказочной «Повести о Петре и Февронии Муромских» девушка Феврония говорит княжескому отроку: «Отец мой и брат - древолазы, в лесу по деревьям мёд собирают. И сегодня брат мой пошёл бортничать…»
32
Была поговорка: «Пчела - Божья угодница», так как она «И на себя, и на людей, и на Бога трудится»; пчёлы «угождают» Богу тем, что дают воск для церковных свечей.
33
Ругодéв , Ругоди´в - старорусское название Нарвы. В условиях торга прописано, чтобы местные (немецкие) купцы не брали бы воска на пробу у новгородских купцов без возврата, потому что предприимчивые покупатели «колупали», то есть откалывали, отламывали воск у одного, второго, третьего купца - «на пробу», а покупать и не собирались. Капь - старорусская единица веса, равная, по подсчётам некоторых исследователей, четырём пудам.
34
Йоханн Шильдбéргер (1381-ок. 1440), точнее, Шильтбéргер, в немецком написании Johannes Schiltberger, - баварский дворянин, воин и путешественник. Он участвовал в походах против Оттоманской империи под знамёнами венгерского короля Сигизмунда; был ранен при Никополе в 1396 году и попал в плен; содержался при дворе турецкого султана, затем, с 1402 года, находился на принудительной службе при дворе Тимура (Тамерлана) и его приемников в Самарканде, сопровождая их в поездках и походах в Сибирь, на Среднюю Волгу, на Кавказ… Шильтбергеру удалось бежать, и он вернулся через Константинополь после всех скитаний на родину в 1427 году. Путевые записки Шильтбергера были впервые опубликованы около 1460 года. Шильтбергера называют иногда «немецким Марко Поло».
35
Иосафат Бáрбаро (1413–94), чьё имя в оригинале имеет варианты Josafa, Josaphat и Giosafat Barbaro, - венецианский дипломат, торговец и путешественник. В 1436 году Венецианская республика направила его в качестве консула в Тан, генуэзскую колонию на Азовском море. Шестнадцать лет он находился в этом городе, который располагался в устье Дона, в районе древнегреческого Танаиса, к тому времени уничтоженного. (В 1475 году Тан, он же Тана, был захвачен турками и продолжил своё существование под названием Азов.) Барбаро оставил заметки о своих поездках по северному побережью Чёрного морю и Кавказу - «Путешествие в Тану» (Il viaggio della Tana); книга была издана в первый раз в Венеции в 1543 году.
36
Альберто Кампéнзе - автор сочинения «О делах московских». Кампензе сам не посещал Россию: он собрал сведения о ней по рассказам отца и брата, бывавших в Московии, и по таким публикациям, как «Трактат о двух Сарматиях» польского историка Матвея Меховского. Кампензе адресовал своё сочинение, составленное в виде письма, папе Клименту VII, и на него обычно ссылаются как на «Письмо Альберто Кампензе» (Lettera d"Alberto Campense intorno le cose di Moscovia, al beatissimo padre Clemente VII, pontefice massimo). Судя по всему, Кампензе, выходец из Голландии, писал на латыни, и его сочинение было переведено на итальянский язык и издано впервые в Венеции в 1543 году.
37
Пáвел Иóвий по прозвищу Новокомский (1483–1552) - священнослужитель, историк и врач. В своих трудах он осветил современный ему исторический период, составил биографии выдающихся людей и оставил потомкам летопись Итальянских войн - не только как современник, но и очевидец некоторых сражений. Его сочинение о России основано на сведениях, полученных от Дмитрия Герасимова, прибывшего из Москвы в Рим в 1525 году посланником Василия III к папе Клименту VII. Павел Иовий, он же Паоло Джовио (Paolo Giovio), написал «Книгу о московитском посольстве» на латыни, отметив учёность своего русского собеседника, также знавшего латынь. Любопытно, что в Венеции в 1525 году была напечатана карта Московии, составленная по рассказу того же Герасимова, «посла Диметрия»: Moscoviae tabula relatione Dimetrij legati descripta.
38
Англичанин Джайлз Флéтчер (ок. 1548–1611) приезжал в 1588 году в Москву с целью уладить отношения между английской «Московской компанией» и русским правительством. В 1591 году в Англии вышло его сочинение «О Русском государстве» (Of the Russe Common Wealth).
39
Брабáнех - Брабант, одна из провинций Нидерландов.
40
Шпáнская - Испания; в других документах той эпохи писали также в Шпанех. Конец этой цитаты непонятен: «за посмех дешев нет провоска». И. М. Кулишер в книге «История русской торговли до девятнадцатого века включительно» (СПб., 1923) приводит этот отрывок в своей редакции или же цитирует из другого, схожего, документа: воск - «с кем будешь сговариваться имайся продать за 100 берковец, да наперед спросити: по сколько пуд в круге делают в Голанской земле воску? Ныне на посмех дешев, нет провоза ». Если верить словарям и толкователям, за посмех означает напрасно, зря , а на посмех (как у Кулишера) - на осмеяние, в насмешку ; оба объяснения не помогают понять фразу в том виде, в котором она приведена Прыжовым. В одной челобитной, составленной не позднее 1589 года, читаем: «Дают нам за тот воск по полутара рубли, а нам, государь, стало втридорога харчю всякому человеку по 100-у руб., жили за посмех , держат сильно, а товару у нас заморского нету никакова». Возникает вопрос: купцы, составители челобитной, жили напрасно или подвергались чьим-то насмешкам? В очерке С. Ф. Платонова «Иван Грозный» взятое в кавычки за посмех можно понимать как в шутку, ради развлечения: «Его опричники не стеснялись „за посмех“ убивать беззащитных людей, грабить и насиловать их».
По поводу воска: его делали кругами, как сыр. Круг новгородского воска весил сначала около восьмидесяти килограммов, к концу XIV-началу XV века вес одного круга достигал уже ста шестидесяти килограммов. На каждом круге воска ставилась печать; воск различался по качеству: первый сорт был белого цвета, второй сорт - тёмно-жёлтого или светло-коричневого цвета, а воск третьего сорта был бурым или серым.
41
Стю´верш , современное стю´вер (от голл. stuiver ) - вышедшая из употребления голландская денежная единица и монета, равная одной двадцатой гульдена. Написание стюверш встречается в документах XVI и XVII столетий, особенно в советах и наставлениях русским купцам, делающим покупки в Западной Европе, в частности в Голанте, то есть в Голландии, например: «Анису фунт, коли дешев, 8 денег плати, а дорог - 3 алтына; в Голанте платят фунт по 10 стювершей, а стюверш - русские две деньги».
42
Непонятно, какой мерой является легин . Может быть, ошибка у Прыжова или опечатка первого издателя, переходящая в последующие издания? Редкий читатель задумывается над действительным существованием или сомневается в правильном написании каких-либо берковцов, стювершей, олуев… Тот, кто сомневается и задумывается, ищет источник, из коего автор, в данном случае И. Г. Прыжов, мог позаимствовать сведения, в данном случае о продаже мёда и патоки. Источник, «Расходная книга Богословского монастрыря», сообщает, что в сентябре 1692 года было куплено «Свеч сальных две сотни, дано 13 алтын 2 деньги… Куплены муромских 200 легинов меду и шесть пуд патоки…» Больше нигде нам не удалось обнаружить искомый легин , и остаётся предположить, что это вариант слова лукно (лукошко, короб из лыка).
43
Бортник имел право нарезать себе лыка и свить из него лáзиво, или лéзиво, лáзево - так называли плетеницу, бортницкую плеть - верёвку для влезания на высокие деревья для добычи мёда из бортей. Концы лазива, или плети, попеременно захлёстывались вокруг ствола, образуя петли-стремена, используя которые бортник поднимался по стволу дерева. Подробное описание слова плеть см. у В. И. Даля в гнезде Плести .
Бортник имел также право сделать из лыка лазын (в других списках написание лазбень, лазаменъ ); у того же Даля мы находим объяснение под глаголом лáзать : лазбéнь коробья, кадушка с крышкой вместо сундука.
44
Во фразе, в том виде, в котором она попала в печать, на первый взгляд, нет логики: как будто тот, кто рубит лес, обязан… шкоды чинить, то есть обязан портить. Должно быть запрещающее: обязан не портить, или: не должен, не имеет права портить. Обратившись к Статуту Великого княжества Литовского за 1588 год, мы находим в Десятом разделе: «А кгды пущу свою ростеребливати всхочеть, не маеть борътямъ и дереву борътному жадное шкоды чынити.» Всё зависит от того, как понимать слово жадный: как какой-либо, всякий или как ни один, никакой. В первом случае переводим: не должен бортям и бортному дереву какой-либо вред причинять. Видимо, Прыжов считал, что жадный само по себе несёт отрицание (ни один, ни единый, никакой), и опустил не маеть (не должен).
45
Копá в западных говорах - полтина медью, пятьдесят копеек (другие источники утверждают, что шестьдесят копеек). Прыжов приводит примеры из документов, написанных в областях, прилегающих к Литве и Польше, так что здесь имеются в виду литовский и польский грош. (Русский грош, введённый в оборот в 1654 году, был монетой в две копейки.) В сочетаниях «три копы грошей», «шесть рублей грошей» гроши значит просто деньги. Формулировку «если бы кого з лицом поймано» нужно понимать так: если кого схватят с поличным. Схваченного могут «сказати на горло» - приговорить к смерти, не обязательно к обезглавливанию, как можно подумать, видя в тексте горло. Ниже, в главе XV, мы встречаем «горлом карати», то есть карать смертью.
46
Михалóн , которого обычно называют Михалóн Литви´н (латинское написание его имени Michalon Lituanus значит буквально Михалон Литовский ), - автор сочинения «О нравах татар, литовцев и москвитян»; этот труд, написанный на латыни в 1548–51 годах, был издан в 1615 году в Швейцарии. Часть современных исследователей склоняется к мнению, что под псевдонимом скрывается Венцеслав (Венцлав, Вацлав) Миколаевич, живший около 1490–1560 годов. Миколаевич был литовцем по национальности и, что важнее, состоял латинским секретарём при канцелярии великого князя Княжества Литовского (в 1534–42 и 1547–55 годах).
47
В текущем столетии указывает, конечно, на XIX век. В дореволюционных изданиях эта глава имела ещё один параграф с припиской автора: О теперешнем положении Полесья, до сих пор ещё необычайно богатого мёдом, смотри «Вестн. Юго-Западн. России», т. III, кн. VIII, стр. 117.
Ухожье - это участок леса с бортными деревьями. Ухожья занимали значительные площади, тянулись на десятки километров, отделялись друг от друга особыми условными знаками - гранями, которые наносились на межевые деревья - дубы или сосны, выделявшиеся среди других деревьев. В Полесье леса в отношении к пчеловодству делились на так называемые острова - участки между бортниками.
С появлением права собственности на борти намечаются границы разделения одних владений от других, так называемые бортные ухожья. Распространены они были почти по всей русской земле, изобиловавшей лесами и некошеными травами - в Псковском и Новгородском краях, на Ладоге, в Московии. Белгородской и Тверской областях, Муромской и Рязанской землях, в Смоленском и Полоцком княжествах, в Поволжье и Подолии.
Ухожье - это участок леса с бортными деревьями. Ухожья занимали значительные площади, тянулись на десятки километров, отделялись друг от друга особыми условными знаками - гранями, которые наносились на межевые деревья - дубы или сосны, выделявшиеся среди других деревьев. В Полесье леса в отношении к пчеловодству делились на так называемые острова - участки между бортниками.
Границы могли проходить по ручью или речке, лощине, лесной тропе или дороге. Вот как в писцовой книге описано место расположения ухожья, занятого двумя бортниками: «На реке на Пеле и вверх по Пеле в урочище Прилепы и по Биринскую волость и по речке Упе да по Смердице, и по речке по Судже и на проходах».
В ухожьях насыщенность бортями была неодинаковой. На площади в диаметре до 20 километров могло находиться до ста заселенных бортей. Согласно писцовым книгам поземельной переписи на каждое дельное дерево с пчелами приходилось в среднем семь свободных для заселения роями. Кроме того, были дупленицы-самосадки, то есть дупла с пчелами, на которых тоже ставилось знамя. Их называли и слепетнями, если в них не делали должен, и они служили только для размножения пчел, а не для меда.
У большинства пчеловодов было по 50-80 бортей. Некоторые бортники владели сотнями - по 200-500, а бортники-промышленники в своих «бортных заводах» насчитывали тысячи бортей. Такие крупные владельцы встречались, в частности, по берегам Днепра и Волги и их притокам, где леса изобиловали кленами, липой и медоносными кустарниками, а заливные луга - бобовыми и другими первоклассными медоносами.
Бортные ухожья занимали большие пространства еще и потому, что в древности к ним примыкали бобровые гоны, рыбная ловля, перевесища и другие угодья, принадлежащие бортникам. Одним бортным ухожьем могли пользоваться несколько человек.
Бортное ухожье - довольно сложное хозяйство. Оно включало борти, в которых жили пчелы, и борти без пчел, деревья-холостцы, пригодные для бортей, но еще не выделанные бортниками. Таких могучих толстых деревьев было в то время «несчетно», но они держались на примете и в любое время могли стать «дельными».
По мере феодализации земли и перехода ее в частную собственность имущих верхов общества с присвоением лучших бортных лесов вождями племен и знатью бортничество как отрасль народного хозяйства приобретало новые формы. Трудовое личное право на борть заменялось феодальным правом на землю и ее богатства. Лучшие бортные ухожья со всеми бортями и пчелами становились собственностью феодалов. Пользование бортями в феодальных и казенных лесах делалось возможным только за определенную плату.
Пчеловодство с давних пор считалось самым экономически выгодным занятием, поэтому во многих местах Руси оно сделалось чисто специальным промыслом не только у простых людей, но и у знатных - великих и именитых князей, бояр, духовных лиц.
Князья в своих бортных ухожьях держали своих бортников, которые вели княжеское пчеловодство. Кроме того, у них были бортники и оброчные. Бортные земли князья отдавали в оброк желающим, которые селились в лесу на княжеской земле и платили определенное количество меда и воска. Выплачивался оброк натурой.
Существовали даже целые бортнические поселения, жители которых исключительно промышляли медом.
Трудовая деятельность русского народа в далеком прошлом обычно включала разные промыслы - ловлю птиц и рыбы, охоту на зверей и добычу меда, но в одной местности в зависимости от природных условий сподручнее оказывалось вести одно дело, в другом - другое. Поэтому села считались сокольничьими, рыболовными, пашенными, а там, где лес был полон пчел, щедрых на мед, - бортничьими. Это была уже довольно направленная профессиональная специализация целых поселений на самых ранних ступенях развития пчеловодства.
Бортнические поселения имеют многовековую историю. Не все деревни и села могут похвастаться таким возрастом. Они - реликвии далекого прошлого, свидетели многих событий в истории нашего народа. Ведь бортничество - древнейшая профессия на Земле.
Бортников издревле считали первопроходцами новых земель. По мнению некоторых историков, бортники были первыми колонизаторами «диких лесов и полей» южных окраин Московского государства, богатых бортническими лесами. Эти земли заселялись «литовскими людьми», черкасами-бортниками и отдавались на оброк. Бортный промысел был главным занятием переселенцев. Есть сведения, указывающие на то, что бортники первыми заселяли Харьковщину. Они уходили в глубь девственных лесов, отыскивали богатые пчелами места и осваивали их. Так возникали деревни-бортничи, терявшиеся в дремучих лесах, так шло становление пчеловодного промысла, формирование всего жизненного социально-исторического опыта народа.
Поселения бортников до сих пор сохранили емкие, как летопись, названия, которые они получили по профессиональному занятию их жителей, - Бортники, Бортное, Бортницы, Бортничи, Троебортное, Добрые Пчелы, Добрый Сот. А сколько на Руси фамилий Бортниковых, Пчелкиных, Воскобойниковых, Медовых, родословная которых уходит в глубокую древность!
Даже городам нарекали имена от обилия в них пчел, меда, медоносных растений - Медынь, Мценск («мцела» повятически - «пчела»), Мелитополь («мели» по гречески - «мед», «тополь» - «город»), Липецк (от слова «липец» - мед с липы, которой был богат этот край). Названия некоторых рек Волжского бассейна тоже имеют «медовое» происхождение - Пуре, Пурех, Пурешка. Так в далеком прошлом населявшее этот край племя меря, занимавшееся охотой и бортничеством, называло легкий напиток - медо-перговую брагу. Вода в этих реках, протекавших в болотистых местах, имела коричневый цвет, напоминавший пуре - широко распространенный в древности медовый напиток.
Племя мещера, жившее на территории современной Мещерской низменности, расположенной между реками Клязьмой на севере и Окой на юге, получило свое название по роду основного занятия населения. Слово «мещера» в переводе с мордовского - «пчеловод».
На Кавказе до сих пор сохранилось горское племя - бжедухи, что в переводе на русский означает «пчеловоды», а Мегринский район в Армении - «медовый» («мед» по-армянски - «мегр»). У кавказских горцев пчеловодство известно и развито с незапамятных доисторических времен.
Главным занятием башкир в далеком прошлом было пчеловодство. Этому способствовали очень богатые липой леса от реки Белой вплоть до Уральских гор. Как полагают исследователи, это послужило основой для названия целого народа, населявшего этот благодатный край. Слово «башкир» в переводе - «главный пчеловод».
Из княжеских бортных поселений создавались бортные станы. В государевых грамотах, в частности, не раз упоминается Васильцев стан, в который входило много бортнических лесных поселков. Село Родонежское под Москвой и все принадлежащие ему деревни были населены бортниками.
На Руси бортники составляли многочисленное сословие, особые цеха - товарищества, братства. Задача их - «умножение достояния бортного», совершенствование профессионального мастерства. Сначала объединялись бортники по родственной линии - отец с женатыми и отделенными сыновьями, братья, потом по профессиональному признаку - семьи потомственных бортников.
Бортнические цеха имели старост, которые следили за соблюдением законов, защищали права и интересы бортников и наказывали виновных. Бортные цеха имели устав и свое особое знамя. Согласно уставу бортники считались вольными людьми, как охотники, рыболовы, мастеровые. Они могли переходить в другие места, вольны были жить там, где хотели. Оброчные бортники - люди не купленные, а свободные. Они пользовались княжеским лесом для своих профессиональных нужд, в частности выдалбливали борта, ловили рыбу, косили сено. Платили оброк натурой. Облагались не отдельные борта, а целый участок леса - ухожье или бор, состоящий обычно из 60 бортей.
О том, что бортники составляли вольное сословие, подтверждает еще один исторический факт. В 1606 году корпус бортников вместе с войсками самозванца осаждал Нижний Новгород.
Из бортных ухожий московских князей особенно славилась «Добрятинская борть», поставлявшая много меда и воска. Переходила она по наследву из рода в род.
Бортные леса составляли одно из важнейших и богатых княжеских владений, доставлявших им большие доходы. В своих завещаниях детям они перечисляли с точностью местности, в которых находились бортные ухожья. Великий князь Дмитрий Донской завещал своим наследникам Замошскую слободу, Рузу, Угож, Дмитровскую слободу, села с бортниками и оброчниками. В духовной грамоте князя Семена Ивановича сказано: «Чим мя благословил отец мой, князь великий, - Коломна с волостьми и с селы и 3 бортью, Мажаеск с волостьми и с селы и 3 бортью - а то княгине».
В духовном завещании Ивана Калиты записано: «А оброком медовым городским Васельцева веданья поделятся сыновье мои».
Бортные ухожья царя Алексея Михайловича находились в нескольких местах русской земли. Только в Нижегородском уезде ему принадлежало пять бортных ухожий в длину на 30 и поперек на 18 верст. Здесь находилось более трех тысяч бортей с пчелами и без пчел. В одной из государевых грамот нижегородскому воеводе предписано «порадеть всяких охочих людей, чтобы в дельных деревьях завести пчелы и вновь дельного деревья прибавливать, и мед бы сбирать на государя».
Свои бортные леса имело и духовенство - епископы, монастыри, церкви. Казанский архирейский дом, в частности, имел самые богатые бортные ухожья близ Казани. Бортный лес его шириной 20 верст тянулся на 40 верст.
Монастырские бортные ухожья освобождались от медовых даней. Доходы медом от аренды шли в пользу духовенства. Князья жаловали монастырям бортнические села в безвозмездное пользование. Как повествуют летописи, смоленский князь Ростислав Мстиславович дал епископу село Ясенское с бортниками, а Олег и Юрий Рязанские пожертвовали монастырям село Арестовское, Солотчу и Савицкий остров, девять земель бортных с бортниками. Монастыри вели промысел бортнический в больших размерах и получали от него значительные доходы медом и воском.
Большое количество бортных лесов принадлежало казне. Казенные ухожья сдавались в оброк обычно с торгов - с «наддачи», кто пожелает. Однако предпочтение отдавали хорошо знающим бортное дело крестьянам, а не боярским детям, «чтобы оттого ухожья не запустели». К тому же требовалось поручительство местных бортников. Бортное ухожье, таким образом, попадало в надежные руки.
Обычно оброк составлял десятую долю собранного меда, так называемую десятину. В некоторых местах он был очень высокий и доходил до «половины меда».
Почти во всех договорных грамотах, актах по разделу, оброчных и воеводских книгах, духовных записях князей упоминается о бортных ухожьях и оброчном меде. Эти документы убеждают, что бортные леса составляли одну из очень важных арендных статей крупных частных владельцев. В одном только Путивльском уезде, где находилось более 200 ухожий, оброк ежегодно составлял более 2000 пудов меда.
Лес, в котором не было бортей, исстари не имел никакой цены.
Законы о защите бортей. Без сомнения, борть стала поводом к изданию законов о бортничестве.
Бортевое дерево - это не простое дерево, а капитал для потомства и отечества, поэтому необходима была его защита. Сохранить борти в груши лесов, где они находились без какой бы то ни было охраны и были открыты и доступны всем и каждому, невозможно. Принятые законы основывались на проектах и предложениях самих бортников, поэтому во всех своих статьях отвечали жизненным потребностям. По этим старинным законам можно в какой-то степени получить представление о технической и практической стороне тогдашнего пчеловодства.
По мере распространения и развития бортничества еще задолго до принятия юридически оформленных законов в народе существовал обычай, по которому никто не имел права трогать тот предмет, на котором стоял знак собственности. Знак-клеймо ставили не только на бортное дерево, но и на драгоценные изделия, утварь, животных. Этот обычай строго соблюдался всеми. Всякое, даже малое нарушение наказывалось. Самым большим преступлением считалась кража меда из бортей. Борть для всех была святым делом. Только один медведь волен был ее трогать.
Кличка «пчелодер» была самой позорной и клеймила человека на всю жизнь.
Вор, укравший мед из борти, судом народа, судом стариков, приговаривался к возмещению убытков, телесному наказанию кнутом или хворостинами. Даже воинскими уставами предусматривалось наказание солдат за хищение меда из бортей как в мирное, так и в военное время.
Бортники всегда находились под особым покровительством правительства и его законов. Оно было благосклонно к их мастерству, способствовало охране, улучшению и процветанию бортничества - источника богатства Руси.
Старые законы об охране бортей носят печать справедливости и совершенства. Они защищали интересы бортников, охраняли медоносных пчел, находились в строгом соответствии с живой природой.
Первым русским законодательным документом, в котором несколько статей посвящено бортничеству, была «Русская Правда» (1016) князя Ярослава Мудрого. В этом своде законов Древней Руси право частной собственности на борть и бортное ухожье, как «полюдные», принадлежащие народу, так и княжеские, гарантировалось и ограждалось законом. Право на бортное ухожье было равно праву на землю, что указывало на высокую организованность и важность производства меда и воска.
В «Русской Правде» четко определены правовые нормы и ответственность за преступления. Указано, что тот, кто чужую борть раззнаменует, то есть стешит на бортном дереве знамя и нанесет свое, тот должен заплатить штраф 12 гривен. Такое же наказание предусмотрено и за уничтожение межи между бортными ухожьями, за гранный дуб или межевой полевой столб. Этот штраф самый высокий после штрафа за убийство.
За ссеченную борть назначена пеня в 3 гривны, да еще за дерево полгривны. За мед, взятый из княжеской борта, штраф определен в 3 гривны, а из крестьянской - 2 гривны.
О том, что эти штрафы были очень большими, говорят другие статьи «Русской Правды». Кобыла в то время стоила 3 гривны, корова - 2 гривны, свинья - полгривны.
Из этого юридического документа узнаем и существовавшие в Древней Руси цены на борть и пчел. Бортное дерево с пчелами оценивалось в полгривны, а без пчел - в 5 кун, рой пчел - в полгривны. Цены эти значительные, хотя пчел в лесу было множество.
Бортник, который после аренды возвращал бортевое ухожье владельцу или передавал другому бортнику, обязан был не вредить возвращаемому имуществу. Передавался и весь приплод семей, который был сделан за время пользования бортями.
«Русская Правда» имела огромное значение в охране и развитии бортничества и легла в основу последующих юридических законов, касающихся пчеловодства, - судебников, грамот, статусов, уложений.
Судебником XVI века предусмотрен весьма крупный штраф - 2 рубля за порчу бортного дерева и добавлено: «Бортному дереву ни которые порухи ни учинить».
В Литовском Статуте указано, что на того, кто, обрабатывая поле, подрубит или подпашет бортное дерево, отчего оно может засохнуть, накладывается большой штраф. Это же относится и к порче бортного дерева при распашке леса. Вор, укравший пчел и мед из борти и пойманный с поличным, наказывался смертью. Идя в лес, бортник имел право брать с собой только бортные инструменты.
Довольно строгие законы за поломку бортного дерева или разорение борти были введены и у других прибалтийских народов. Они, кроме денежных штрафов, предусматривали наказание розгами и даже выжигание позорного клейма на щеке.
В 1649 году был обнародован свод законов царя Алексея Михайловича из династии Романовых «Уложение, по которому суд и расправа во всяких делах в Российском государстве производится», давшее более определенные законы относительно бортевого пчеловодства и его охраны.
Вырубались леса, расширялись площади пашни. Борти нуждались в защите.
Согласно «Уложению» за умышленную подрубку бортевого дерева с пчелами и выемку из него меда накладывался штраф б рублей, а за уничтожение или порчу борти с пчелами - 3 рубля и наказание кнутом. За умышленную порчу борти без пчел или за кражу бортевой семьи без повреждения борти - полтора рубля.
В «Уложении» говорилось о пользовании бортевыми ухожьями в чужом лесу. Если владелец леса захотел его срубить или расчистить, закон запрещал ему портить чужие бортные деревья. Это относилось и к деревьям, которые находились на чужом поле или на пашне. Запрещалось отводить оброчные бортные ухожья для поместий.
Дупла с пчелами ценились выше, чем борти. Пеня за бортное дерево определена в 3 рубля, а за дуплистое дерево - в 6 рублей, потому что в дуплах бывает больше меда, скопленного пчелами за несколько лет, и сотов. К тому же в дуплах сохранялась естественная среда обитания пчел. Они способствовали сохранению, размножению и расселению пчел в лесах.
Пчеловодство согласно «Уложению» нашло дальнейшее ограждение и защиту, получило новую мощную государственную поддержку в изменившихся исторических условиях. Надо было сохранить его экономическое значение для страны.
При строительстве городов, государевых дворов и «на всякое государево дело» разрешалось рубить лес и в бортных ухожьях «опричь бортных деревьев и холостцов, которые впредь в бортне пригодятся».
Почти у всех народов были законы, охраняющие борти от воровства и разорения. Большинство их жестоко карали преступников, вплоть до смертной казни.
Как повествуют исторические источники, на русской земле с безграничностью ее дремучих лесов пчел было превеликое множество, и Русь была несметно богата медом. Бортные промысловые леса находились почти повсюду. Огромные площади занимали луга. Изобиловали медом горы с альпийской медоносной флорой. Пчеловодство было развито в обширных размерах.
Обилие диких пчел на Руси отмечают древние летописцы и иностранные путешественники. Арабы в стране славян, по их словам, - стране лесистой и ровной - особо отмечали занятие лесных жителей пчеловодством. Бортничество действительно занимало очень важное, если- не первое место в хозяйстве восточных славян и составляло одну из ведущих отраслей промышленности.
О существовании множества пчелиных роев на территории нашей страны, на землях за Дунаем, прилегающих к Черному морю, упоминает древнегреческий историк Геродот еще в V веке до нашей эры. Он сообщал, что левобережье Днепра занимал большой лес. По данным палеогеографии, по долинам рек Черноморского бассейна леса росли в основном широколиственные, очень богатые в медоносном отношении. В доисторическое время они спускались до Черного моря.
Юго-западная часть русской земли в древности называлась медообильной. Проходил по ней горный кряж, покрытый сосновым бором, в котором водилось много пчел. Известен он под названием Медоборских гор. В древней Подолии, как сообщает летопись, - целые тучи пчел. Часто, не имея возможности гнездиться в лесу, они строили гнезда в пещерах и прибрежных скалах.
Наш летописец Нестор, живший в начале XI века, сообщает, что Русь в старину славилась изобилием меда и воска, о сбыте которого за границу заботились русские князья, и что наши предки лучше умели обращаться с пчелами, нежели просвещенные их соседи-греки.
Один из путешественников XIII века заметил: «Страна за Доном превосходна: покрыта лесами и реками. К северу простираются леса, в которых обитают два народа... В изобилии у них мед, воск, меха и соколы».
Европеец А. Кампензе в путевых заметках о России (1523) писал: «Московия очень богата медом, который пчелы кладут на деревьях без всякого присмотра. Нередко в лесах попадаются целые рои сих полезных насекомых... Зная это обилие меду и лесов, неудивительно, что все то количество воска, которое употребляется в Европе, привозится к нам через Ливонию из Московских владений».
Иностранец П. Иовий, посетивший нашу страну в первой половине XVI века, сообщал: «Самое важное произведение Московской земли есть воск и мед. Вся страна изобилует плодовитыми пчелами, которые кладут отличный мед... В дуплах нередко находят множество больших сотов старого меду, оставленного пчелами, и так как поселяне не успевают осмотреть каждого дерева, то весьма часто встречаются пни чрезвычайной Толщины, наполненные медом».
По данным выдающегося русского пчеловода XIX века, большого знатока старины и бортничества Н. М. Витвицкого, в прошлом на Руси было около 50 миллионов пчелиных семей. Такого количества не имела ни одна страна мира. По его изысканиям, наши деды получали ежегодно по 500 миллионов пудов меда. Только от продажи воска они выручали до 100 миллионов рублей серебром.
Лесное пчеловодство почти не страдало от разорения во время войн, опустошительных набегов и татарского нашествия. Неприятельские солдаты были бессильны воспользоваться медом в бортях, даже если они их и обнаруживали.
Славилась медом, воском и бортными ухожьями Смоленская земля. Как свидетельствуют историки, бортный промысел давал кривичам - древнейшему славянскому племени, населявшему этот лесной край, дохода больше, чем охота на пушного зверя. Смоленские леса изобиловали медоносными деревьями, кустарниками и травами, особенно липой, кленами, малиной и кипреем, который разрастался после частых лесных пожаров на гарях.
По словам писателя Ржочинского, в начале XVIII века крестьяне имели по 200, 300, 400 и 500 собственных бортей с пчелами, как в частных лесах, так и в казенных. Бортевое пчеловодство процветало в это время еще в Киевском Полесье и Лебединском лесу. Бортники ежегодно платили владельцу этого леса оброк по 200 бочек меду с сотами. Тогдашняя бочка с медом весила обычно 12 пудов. В европейской России находилось в то время по крайней мере 1000 помещичьих лесных дач, подобных Лебединской. Бортевое пчеловодство продолжало давать многомиллионные доходы.
Для пчеловодства, писал П. И. Рычков - член-корреспондент Российской Академии наук, «едва ли сыщется, где такое множество способных мест, как в России, к немалому приращению всенародной пользы и потребности».
Бортевое пчеловодство известно на Руси с доисторических времен. Задолго до образования Киевского государства славянские племена заложили его основы. Но расцвета оно достигло в IX-Х веках, поднявшись на высокую ступень своего развития, приобрело мировую известность и превратилось в весьма важную самостоятельную, специфическую отрасль национальной экономики, принадлежало к крупным сельским промыслам страны. Период цветущего состояния бортничества длился более 800 лет, вплоть до начала XVIII столетия.
По словам Н. М. Витвицкого, этому сильно содействовал и национальный характер нашего народа, так сказать «врожденная склонность славян к медоносным пчелам».
Мед и воск в торговле Руси. В экономике Древней Руси, особенно когда в недрах первобытно-общинного строя начали формироваться феодальные отношения, усилилось значение международной торговли. Благодаря этому возросла роль пчеловодства как источника очень ценных экспортных товаров - меда и воска. Пчеловодство постепенно превращалось в мощный фактор экономического и культурного прогресса древнерусского государства.
Однако археологические данные говорят о том, что на территории нашей страны, особенно в Поднепровье, Волжском водном бассейне и Поильменье, издавна шел оживленный торговый обмен. Уже в V-IV веках до нашей эры устанавливаются торговые связи с греческими причерноморскими селениями, в начале нашей эры - с римлянами. С VIII века восточные славяне завязывают энергичные связи с арабами, в IX веке - с Византией и странами Западной Европы.
Торговля с восточными народами шла главным образом по Волге и ее притокам - Каме и Оке, с хазарами и Крымом - по Дону, с греками - по Днепру. С IX века особенно важным для славян стал знаменитый водный путь «из варяг в греки» - из Балтийского моря по Неве, Ладожскому озеру, Волхову, озеру Ильмень, волоком к Днепру и по нему в Черное море к Константинополю. По этому великому водному пути возникали города, которые, в свою очередь, становились крупными центрами внутренней торговли и перевалочными пунктами в торговле международной. И с кем бы ни велась торговля, главными традиционными, заветными товарами, поставлявшимися славянами, были мех, мед и воск. Они имели большой спрос на международном рынке.
Торговля с Арабским Востоком, странами Средиземноморья и Западной Европы, которая приняла небывалые прежде масштабы в Киевском государстве, говорит о высоком уровне развития пчеловодства и накоплении значительных излишков его продуктов. Кстати, славянские племена искони славились изобилием меда и воска.
В эпоху Киевской Руси пчеловодство становится мощным рычагом русской экономики. Для укрепления могущества Киевского государства был необходим приток драгоценных металлов - золота и серебра из-за границы. Роль валюты в международной торговле как раз и играли пушнина, мед и воск.
Русские купцы возили мед и воск в прикаспийские города, Багдад и Александрию, а восточные со своими товарами проникали в глубь нашей страны, вплоть до Балтики. Мед и воск обменивали на золотые и серебряные предметы, драгоценные камни, дорогие ткани, оружие и другие редкие восточные товары, которые по мере укрепления феодализма пользовались все большим спросом у восточных славян.
Важнейшим потребителем русского меда и воска была Византийская империя. Обусловливалось это прежде всего развитием православной византийской церкви с ее пышными обрядами, торжественными церемониями и строгими требованиями к качеству церковных свечей.
В 912 году киевский князь Олег заключил первый мирный договор с греками, в котором указывалось на меновую торговлю, главнейшими предметами которой были мед и воск.
Более подробный договор был заключен с греками князем Игорем в 945 году, в котором указано, что ввоз русского меда и воска свободен от пошлин. Этими важнейшими юридическими документами была положена основа длительной и очень выгодной торговли Руси с Византией.
В Константинополь отправляли свои товары купцы из Киева, Чернигова, Смоленска, Вышгорода. Собирались целые флотилии. В Х веке в свите Ольги, которая правила государством после смерти своего мужа князя Игоря, караван состоял из 44 судов, нагруженных медом, воском, мехами. Их обменивали на золото, серебро, драгоценные сосуды, ковры, сукна, дорогие украшения и одежды, иконы, золотые и серебряные предметы церковного назначения. Русская православная церковь с ее пышными обрядами набирала силу. Киев соперничал с Константинополем.
Кроме Киева, имевшего энергичные торговые связи с Западом и Востоком, а также с городами Руси, обширную торговлю медом и воском вели Москва, Новгород, в котором был даже особый класс купцов-вощни-ков, торговавших только воском, Псков, Полоцк, Смоленск, Брест, Вологда, Холмогоры, Астрахань и другие русские города.
Из Литвы, знаменитой своими бортными лесами, воск в громадных количествах отправляли в Европу через Ригу. В католической Европе был большой спрос на воск.
С открытием беломорского пути воск у нас стали покупать англичане. Они ежегодно вывозили из России более 50 000 пудов воска. Многие десятки тысяч пудов меда и воска из южнорусских земель проходили через перевалочные пункты. Русь сбывала продукты пчеловодства через Дунайский Переславль в Венецию и. Геную. Воск продавался круглыми слитками весом несколько пудов каждый.
По изысканиям Н. М. Витвицкого, в 1506 и 1507 годах только из четырех княжеских комор-кладовых - Полоцкой, Брест-Литовской, Гродненской, Владимирской - было отпущено на продажу 239 129 пудов чистого воска, не считая частной продажи. По его расчетам, за два года в эти кладовые поступило около 16 миллионов пудов меда (из 70 фунтов выломанных сотов с медом выходил 1 фунт воска). А эти области составляли лишь трехсотую часть России. Вот какими возможностями в производстве меда и воска располагало русское пчеловодство в период его расцвета.
Еще в XX веке на старых торговых путях, особенно там, где нагруженные воском баржи тянули волоком, находят оброненные слитки - камни хорошо сохранившегося воска, реликвии былого могущества пчеловодства России.
Пчелиный воск в старое время считался большой ценностью и дорогим подарком. Как сообщают летописи, князь Игорь после клятвы и утверждения договора одарил мехами и воском византийских послов, а княгиня Ольга при посещении двора византийского императора преподнесла вместе с другими подарками и воск самому императору и его вельможам.
На международном рынке очень высоко ценился и русский мед. В основном он шел из Северской, Рязанской, Муромской, Казанской и Смоленской земель, из Мордвы и Кадома (близ земли Черемис). Его ели жители всей Европы и Азии. Мед, как и воск, считался лучшим подарком. С восторгом, в частности, принимали его от наших послов турецкий султан и его визири.
Продукты бортничества у наших предков были первостепенными товарами и внутреннего обмена. По количеству и объему товарооборота на рынках ведущих торговых городов России - Москвы, Новгорода, Нижнего Новгорода, Астрахани, Казани, Киева, Пскова, Смоленска - мед занимал второе место после хлеба. Торговля воском и медом в Новгороде процветала с ранних пор. Сюда сбывали эти продукты смоленские, полоцкие, торжокские, бежецкие торговцы. В 1170 году пуд меда стоил там 10 кун. Мед и воск продавались в особых вощаных и медовых рядах.
В Рязанскую землю, богатую медом и воском, плавали по Москве-реке и Оке московские купцы. Еще в Х веке вниз и вверх по Волге ходили лодки с воском и медом из земель Мордовской и Муромской. Эти товары шли в Москву, Астрахань и другие поволжские города.
Много воска и меда потребляли губернские центры, в которых были воскосвечные заводы, кондитерские предприятия, изготовлявшие медовые пряники, медоваренные заведения.
Мед поступал на рынок в липовках емкостью до четырех пудов, а воск - в кругах или каменьях толщиной 30-40 сантиметров, массой до трех пудов. Воск упаковывали в бочки, мешки или тюки из толстого холста, завернутые рогожами и зашитые бечевками. Так отправляли его и в другие страны.
Мед спускной, самотек, из вырезанных бортевых сотов, процеживали через частые волосяные сита. Своеобразие его и букет обусловливались местом происхождения и набором медоносной растительности. Воск домашней вытопки, желтый или светло-желтый. Особенно высоко ценился мед липовый - липец и луговой - с лесного и лугового разнотравья, которым была так богата русская земля. Натуральность продуктов и их качество не подлежали сомнению. На мировом и внутреннем рынках они не имели конкурентов.
В старину очень много меда использовалось на производство хмельных и десертных медовых напитков. Обусловливалось это потребностями внешней и внутренней политики. Мед был единственным сырьем для виноделия. Виноградных вин и крепких хлебных спиртных напитков Древняя Русь не знала.
Начало медоварения теряется в самой глубокой древности. По свидетельству летописцев, медовые напитки готовили в больших количествах. Этот любопытный факт также служит подтверждением обилия пчел и меда в европейской России. Летописи сообщают о пышных приемах киевскими князьями иностранных послов, с государствами которых заключались выгодные для Руси мирные и торговые договоры, о грандиозных княжеских пирах по случаю военных побед, именин великих князей, народных празднествах, свадьбах.
Особенно грандиозно праздновались подвиги русских воинов. В 996 году киевский князь Владимир одержал победу над печенегами. По этому событию, как сообщает летописец Нестор, было устроено семидневное народное торжество: «И сотворяше праздник велик, варя 300 перевар меду и сзываше боляры свои и посадники, старейшины градом, люды многи». По улицам стояли «великие кады и бочки меду и квасу и перевары... что кто требоваше и ядяше». В походах князья угощали свои дружины вареным медом.
При обручении князя Владимира с греческою царевной «по улицам ставяша вина и меду... да кто хотяше невозбранно с радостию насыщашеся».
В 1146 году в винных погребах князя Святослава находилось 500 берковцев меду (берковец вмещал около 150 литров). Такие же погреба-медуши и корчаги, где стояли бочки питейного меда, имели и другие князья.
У московских царей в XVIII веке напитками ведал особый сытенный двор. Кроме медоваров, были и сытенники, хорошо знавшие технологию приготовления медовых вин. «По росписи» с этого двора к царскому столу своим людям, послам и зарубежным гостям ежедневно отпускалось 400-500 ведер меда. В праздничные и именинные дни этот расход возрастал до 2000-3000 ведер.
В больших количествах медовые вина варили и в монастырях, мужских и женских, получавших много меда со своих бортных ухожий. «На утешение братии» князья посылали питейный мед бочками. Летописец удивляется поведению одной княгини, которая «в монастыре живаше, пива и меда не пьяше, на пирах, на свадьбах не бываше».
Медовые вина - меды шипучие, легкие, и выдержанные, стоялые, у славян играли такую же роль, как виноградные вина у французов или пиво у немцев. Напиток этот чисто народный. Варили его и простые люди накануне празднеств, иногда родней, а то и всем миром. Оброк с этого производства шел в княжескую казну, значительно ее пополняя.
«Меды у нас самые чистые, - говорил один из киевских князей, - что ничем не хуже рейнского, а плохого рейнского и того лучше».
Стоялые русские меды, воспетые в былинах, славились далеко за пределами Руси, особенно в Азии, и составляли одну из доходных статей экспорта.
В хозяйственные успехи и экономику древнего русского государства исключительно большой вклад внесло лесное пчеловодство.
Мед и воск в быту славян. Бортничество как важнейшая производственная деятельность славян наложило отпечаток буквально на весь их быт, начиная от повседневной пищи и кончая обычаями, свадебными и религиозными обрядами. Все это говорит о том, как широко было распространено пчеловодство.
С глубокой древности человек употреблял мед в пищу. Считался он такой же изначальной необходимостью, как хлеб. Древние мудрецы говорили: главное из всех потребностей для жизни человека - вода, хлеб, мед и молоко. Люди исстари мечтали об обетованной земле, текущей «медом и млеком». Все народы мира отдали дань меду. Нет другого такого питательного вещества, которое бы так ценилось народами всего света, как мед.
Трудно представить русский быт без меда. Янтарные полновесные соты в глиняной чашке на столе, теплый ржаной хлеб с медом, пахучие медовые пряники, лесные ягоды, молоко и чай с медом, холодный медовый квас в летнюю жару, долбленые липовки с медом разных оттенков и ароматов на шумных базарах и ярмарках - все это было извечно у нашего народа.
Мед ели с кашами и киселями, подавали к блинам. Он входил в любимые народные кушанья, с ним пекли сладкие праздничные пироги, которые, по словам летописца, «с медом и маком творены», затейливые коврижки и печенья. С медом готовили разваристую пшеницу, ячмень и другие блюда, сладкие творожники и пудинги.
Философы прославляли мед, поэты воспевали его. В веках и доныне не потерял он своего достоинства.
Мед придавал силы, крепость, легкость в теле. Это его свойство было хорошо известно древним. Меду приписывали способность продлевать жизнь, сохранять здоровье, молодость души и тела. Его считали единственным средством к достижению безболезненной и бодрой старости.
Мед, пожалуй, самое первое лекарство, известное человеку и человечеству. Широко пользовались им древние славянские племена при лечении многих болезней. Он был первым средством при простудах, прекращал кашель, помогал при нарывах, болезнях глаз. Прикладывали его и на незаживающие раны. Мед смешивали с отварами лекарственных трав и пили при грудных, почечных и сердечных недомоганиях. По понятиям древних, он обладал таинственной силой и был создан для излечения смертных.
Мед - один из самых популярных компонентов лекарственных препаратов в народной медицине. С давних времен его применяли в фармацевтике. Старинные лечебники и травники содержат сотни рецептов лекарств, в состав которых входил мед. Почти все лекарства содержали его. Традиция использования меда в лечебных целях живет в нашем народе до сих пор.
Знали и о целебных свойствах узы - прополиса. Кусочки его бросали на раскаленные древесные угли и дышали смолистым дымом тлеющего прополиса, который помогал при застарелых болезнях дыхательных органов. Лечили прополисом и огнестрельные раны.
Издавна и широко употребляли мед в свадебных и погребальных обрядах. Невесте на счастье и богатство дарили мед, пекли свадебные медовые пироги, угощали им новобрачных при встрече их и приеме в дом. По старинному поверью народов Поволжья, в день свадьбы жених должен послать невесте кадку меда. На свадебном пиру прежде всего подавались на блюдах масло и мед, которые намазывались на хлеб. После обеда гостям подавали кружку разведенного водой меда. Каждый отпивал по глотку и клал на поднос подарки.
Мед служил символом сладости жизни, довольства, любви и богатства. Мед и медовые кушанья приносили роженицам, угощали им самых дорогих и почетных гостей. По народному обычаю, даже враждующий, принявший мед, забывал обиды и становился доброжелателем.
Согласно свидетельствам иностранцев наши предки еще в V веке до нашей эры при похоронах ели мед, ставили на могилах сосуды с медом, на обедах по покойникам употребляли его в пищу. Приведенный факт исторический, он говорит о том, что предки дорого ценили этот дар природы. Такой обычай укоренился, стал необходимым при погребальных обрядах. При поминовениях усопших могилы родных и предков поливали медом и медовым вином.
Как сообщают византийские историки, до принятия христианства у славян обычная жертва богам - мед, а жертва языческая всегда состояла из продуктов, которые были в изобилии у народа. Жертвенный ритуал - освященная веками традиция.
Свойства воска привлекали человека с древнейших времен. Многие века служил он источником света в избе славянина, пришедшего на смену традиционной лучине, маслу и жиру. Горел он ярко, ровно, без копоти и дыма. Правда, сначала восковые свечи употребляли для освещения только самые богатые люди. Это считалось большой роскошью. В начале IV века весь богатый Константинополь был освещен свечами. Русь тогда уже торговала с ним. Потом, когда свечей выпускалось много, они стали дешевле, вошли в повседневную жизнь. Самая первая свеча - это лучина, пропитанная воском.
Древние считали, что пчелы собирают воск с цветков, как и мед. Цветочную пыльцу принимали за мельчайшие частицы воска, который пчелы скатывали в комочки.
Воск обычно получали развариванием освобожденных от меда сотов в воде и процеживанием через шерсть, а потом стали и прессовать. Примерно из двух пудов сотов выходил пуд воска. Были в Древней Руси и прекрасно знавшие дело воскобои, которые сортировали сырье, не перетапливали молодую сушь со старой, получали воск превосходного качества, так высоко ценившийся на мировом рынке.
Благодаря своим универсальным свойствам воск со времен глубокой древности получил самое разнообразное применение.
Восковые свечи - неотъемлемая часть дворцов и храмов, торжественных церковных обрядов, похоронных и поминальных церемоний. Особенно резко возросло внутреннее потребление воска русской православной церковью. После принятия христианства быстро строились церкви и монастыри на всей обширной территории Киевской Руси - в городах и селах. По сообщению летописца, в XII веке в одном только Киеве было более 600 церквей. Ему следовали Новгородское, Черниговское, Полоцкое, Владимиро-Суздальское и другие удельные княжества. В период феодальной раздробленности и после образования Московского государства употребление воска церковью и монастырями не уменьшилось.
Воск применялся и в лечебной практике. Девственный воск, в котором не было расплода, входил в состав пластырей и мазей, приготовленных на животном жире. С ним делали компрессы, припарки, потому что он имел свойство согревать и мягчить, способствовал обновлению тела. По словам Геродота, воск применялся и для бальзамирования трупов.
Пудовые восковые свечи зажигали на свадьбах и других семейных торжествах. На старинных брачных обрядах, так называемых свещниках, которые существовали еще в XVII веке, свеча жениха весила пуд с четвертью, а невесты - пуд без четверти. Эти гигантские свечи из воска ярко горели при венчании, потом их ставили в спальню новобрачных в кадки с пшеницей, где они и горели всю ночь.
Такие торжественные церемонии, естественно, были возможны только при изобилии воска. Он служил символом чистоты, счастья, надежды и благополучия. Даже отъезд в дальнюю дорогу сопровождался на Руси возжиганием восковых свечей.
Не обошлась без воска и письменность на заре своего появления. Им покрывали дощечки и писали на них заостренной палочкой. Из него лепили различные фигуры, анатомические препараты, восколеи-формовщики лили маски, муляжи цветов и плодов, которые трудно было отличить от натуральных. Воск ценили за пластичность, изящность и долговечность. В России восковые фигуры изготовляли еще -в XVIII столетии. Знаменитый скульптор К. Б. Растрелли сделал великолепный восковой бюст Петра I, который уже более двух веков хранится в Музее этнографии Академии наук СССР. Широко известен восковой бюст великого русского полководца А. В. Суворова. В некоторых странах до сих пор существуют специальные музеи восковых фигур.
Живописцы приготовляли краски с воском. Он придавал краскам сочность, а картинам долговечность. В домашнем обиходе воском пользовались для вощения нитей при пошиве обуви. Нить приобретала твердость, прочность, долговечность. С воском готовили мазь для непромокаемой обуви, покрывали ею ружья и другие металлические предметы. Она предохраняла их от ржавчины. Это хорошо знали и бортник, и охотник.
Из воска делали украшения для женщин - броши, ожерелья вместо жемчуга. Он придавал этим нарядам натуральность, сообщал привлекательность.
В древности лодки, торговые и военные корабли, чтобы они меньше портились, снаружи покрывали красками, смешанными с растопленным воском. Эти краски обладали удивительной прочностью. В наше время пчелиный воск находит еще более широкое применение, а в некоторых отраслях промышленности он незаменим.
Бортничество и его высокоценные продукты составили славу Русской земли.
Русская цивилизация
Борть – так называется дупло в дереве, если в нем обитают пчелы. Оно образуется естественным путем либо его выдалбливают пчеловоды. Для того, чтобы закрепить соты, в борть помещают 2 снозы – жерди, которые перекрещиваются между собой, а для сбора меда делают должеи (узенькие отверстия) и бортевики (длинные палочки с отверстиями). Обычно размер борти составляет метр в длину и 50 сантиметров в ширину.
В одном дереве может располагаться до трех дупел, что совершенно не вредит ему. Самая низкая борть должна находиться на высоте не менее четырех метров, чтобы защитить пчел от хищников. К тому же считается, что мед, собранный с высоких бортей, вкуснее. Самые высокие дупла располагались на высоте 14 метров.
Служат борти в течение 300 лет. В среднем из одного дупла получали 2 ведра меда, а при щедром цветении медоносов – до 50 килограмм.
Что такое бортничество?
Бортевое пчеловодство, или бортничество, – самая старая форма разведения пчел, при которой они поселяются не в привычных нам ульях, а в дуплах. Бортничать – это значит заниматься лесным пчеловодством.
Истоки бортничества
Первые бортники добывали мед из случайно обнаруженных дупел, в которых жили лесные пчелы. Постепенно они научились целенаправленно отыскивать жилища насекомых, чтобы получить вкусную и полезную добычу.
В Древней Руси бортевое пчеловодство получило особенное распространение в X-XVII столетиях, заняв важную роль среди отраслей хозяйства. В это время объемы меда и воска были достаточно большими. Галл, путешествовавший в XI веке по России, отмечал в своих заметках обилие меда и воска. Особенное развитие получило бортничество в лесной местности на берегах Оки и Десны, в Приднепровье и возле Воронежа.
Первые бортники были в некотором роде браконьерами. Занимаясь осенью медосбором, они оставляли пчелиную семью без пищевых запасов, что приводило к гибели насекомых. Поэтому весной бортникам приходилось заселять дупла новыми пчелосемьями, за которыми они нередко направлялись в другую местность.
Подобный способ имел несколько преимуществ. Благодаря каждогоднему обновлению сот значительно замедлялось загнивание борти, а пчелы редко подвергались заболеваниям и не мельчали.
Упадок бортничества
Первые признаки упадка бортничества стали заметны в XVIII веке. В это время царь Петр завез в Россию водку и вина, заменившие традиционную медовуху. На смену воску пришел керосин. К тому же начали рубить леса, освобождая земли под пахоту, что приводило к сокращению ареала обитания пчел. Чтобы спасти своих подопечных от уничтожения, бортники выпиливали из поваленных деревьев колоды с дуплами и переправляли в другую местность.
Получившуюся конструкцию закрепляли на дереве, что оказалось довольно трудоемким занятием. Чтобы упростить работу, люди находили полянку, на которой росли редкие посеченные деревья (именно отсюда произошло слово «пасека») и устанавливали борти на землю. В результате облегчались наблюдение за насекомыми и медосбор.
К тому же бортники стали часть меда оставлять своим подопечным, что обеспечивало сохранение пчелосемьи зимой. Благодаря подобным преобразованиям в середине XIX столетия сложилась пасечная система, заложившая основу для нынешнего пчеловодства. В это время на смену бортничеству пришло колодное пчеловодство.
Современное бортничество
В наши дни бортевое и колодное пчеловодство сохранилось в единственном месте – в заповеднике Шульган-Таш (ранее он назывался Бурзянским), расположенным в Башкирии. Оно служит национальным символом страны, сохраняя свои исторические корни, способствуя бережному отношению к природе, заработкам и сохранению здоровья. Каждый род имеет свои секреты, которые передаются детям.
Сохранение бортевого пчеловодства в Башкортостане объясняется тем, что местное население продолжительное время не строило дома и вело кочевой образ жизни. Еще одна предпосылка для развития бортничества – наличие лесов, нетронутых человеческой рукой. К тому же в стране распространены липы и клены, известные как превосходные медоносы.
Нюансы бортевого пчеловодства
Профессия бортника и ее секреты, включая магические заговоры, передавалась по наследству. Непосвященные люди считали эту профессию опасной и загадочной, а бортников приравнивали к оборотням и называли белками.
Кроме трудоемкости, профессия представляла и серьезную опасность. Известно, что укус ста штук средних пчел (лесные пчелы обладают гораздо большими размерами) может привести к смерти. А в одном дупле обитает свыше 20 тысяч насекомых.
Поэтому, чтобы выжить, люди, занимавшиеся бортничеством, должны были иметь определенные знания об особенностях поведениях пчел и необходимый опыт, а также обладать хорошей физической подготовкой, так как им нужно было взбираться на очень высокие деревья.
Чтобы подняться на дерево, бортники использовали подручные средства: лезиво (специальные веревки), кирам (особый пояс для крепления) или канат, когти, шипы, лестницы. Чтобы обезопасить себя, они постепенно совершенствовали свои инструменты, среди которых центральное место занял небольшой топор с кривым топорищем.
Для изготовления защитных масок использовался конский волос, для сооружения борти – кольцеобразный нож, топорик, долото, одноручный скобель и тесло, а для защиты от хищников – ружье (нередко с промысла возвращались с медвежьей кожей).
Бортникам также приходилось защищать борти от медведей, желающих получить лакомство. С этой целью возле летка привязывали тяжелое бревно. Медведь, чтобы проникнуть в дупло, отталкивал бревно и получал ответный удар. Он начинал безрезультатно «сражаться» с бревном, пока не отступал. Чтобы повысить эффективность защиты, в бревна забивали металлические шипы.
Особенности бортевого меда
Мед, который получают от лесных пчел, — уникален. Он отличается повышенной чистотой и большой ценностью, благодаря чему нашел широкое применение в нетрадиционной медицине. Он насыщен витаминами и минеральными элементами, что обеспечивает его питательную ценность, способствует укреплению защитных сил организма и избавлению от многих болезней. Особенно его употребление рекомендуется при простуде, ангине, гриппе, ОРВИ, пневмонии.
Бортевой мед характеризуется темно-коричневым цветом, терпким привкусом, копченым липовым ароматом и превосходной усвояемостью. Он непрозрачный, очень густой и сильно тягучий. Собирают его вручную, без использования механики.
Мед не проходит откачки, что позволяет сберечь все полезные вещества и ферменты.
Но чтобы он сохранил и в дальнейшем свои свойства, хранить его нужно в посуде из натурального материала, например, в глиняных горшках либо в кедровых бочках.
Подробнее про бортевой мед — .
Изготовление борти своими руками
Перед тем, как сделать борть для пчел своими руками, необходимо выбрать живое, здоровое и достаточно высокое дерево, диаметр которого должен быть не меньше 0,8 метра. Лучшими деревьями для борти считаются дубы и ясени. В дереве вырубают дупло и опустошают внутренность. Длина борти должна составлять минимум 0,9 метров, а глубина – до 0,3 метров.
Также делают довжею (окошко) для осмотра борти и медосбора. Высота довжеи соответствует высоте борти, а ширина варьирует в пределах 12-18 сантиметров. После окончания работы окошко закрывают деревянными крышками, которые закрепляют кленовыми клиньями. Ширина крышки равна ширине довжеи, а высота – около 6 сантиметров. Важный нюанс – верхняя крышечка должна быть длиннее за нижнюю.
После изготовления и закрытия окна делают еще одно отверстие – леток. Оно должно размещаться немного выше середины борти под прямым углом к основному окошку.
Имея чертеж, современные инструменты в дополнение к традиционным и необходимые навыки, можно изготовить борть своими руками за один день. Но недостаточно только сделать ее, необходимо обеспечить сохранность на многие годы.
Так, зимой в дупле образуется повышенная влажность, что приводит к загниванию древесины и понижению производительности пчелосемьи. Чтобы предотвратить подобные проблемы, рекомендуется создать вентиляционную систему в виде микроскопических отверстий. Также следует своевременно убирать соты. Их скопление в дупле может стать причиной гибели насекомых.
Бортничество — один из старейших народных промыслов, насчитывающий без преувеличения тысячи лет. Сохранилось множество письменных источников, рассказывающих о сборе в Древнем Египте, Древней Индии, Ассирии, Палестине, Древнем Риме. А древние греки положили начало научному пчеловодству.
Бортничество — один из старейших народных промыслов, насчитывающий без преувеличения тысячи лет.
Уже в те времена человек был хорошо знаком с целебными свойствами меда и широко применял его для лечения множества заболеваний. В Средние века с усилением церкви возросла ценность другого продукта бортевого пчеловодства — воска.
Однако ни в одной стране мира бортевое пчеловодство не получило такого широкого распространения, как в России.
Природные условия России испокон веков были идеальными для развития бортевого пчеловодства. Густые леса, наполненные и деревьями, лесные поляны, поймы рек, заполненные луговым разнотравьем — все это прекрасные естественные условия для обитания диких пчел. Поэтому еще во времена Киевской Руси, когда лесные угодья вплотную подходили к городам, бортничество стало одним из основных видов национального промысла, а во многих районах — единственной отраслью сельского хозяйства.
Сначала охотники просто выбирали из дупла мед диких пчел, разоряя при этом пчелиную семью. Но очень скоро, когда пришло осознание, что повторно из разоренного гнезда меда не получить, отношение охотников к своему промыслу изменилось. Найденные пчелиные дупла стали помечать и объявлять своей собственностью, а значит, охранять и заботиться о них. Теперь изымали только часть меда, оставляя пчелам запас еды на зиму. Дупла стали называть бортью, а сам промысел — бортевое пчеловодство.
Уже в те времена человек был хорошо знаком с целебными свойствами меда и широко применял его для лечения множества заболеваний. С XVI в. на Руси были приняты законы, защищающие бортников и их промысел. При Ярославе Мудром за порчу бортных деревьев и выемку чужого меда назначался большой штраф, а при Иване Грозном — смертная казнь.
В XVIII-XIX вв. лесное пчеловодство докатилось до Уссурийского края и там, благодаря огромному разнообразию местной специфической растительности, хорошо прижилось.
ХХ в. стал серьезным испытанием для российского пчеловодства: две мировые войны и экономическое освоение лесной зоны, выразившееся в гигантских вырубках лесных массивов, привели к катастрофическому сокращению кормовой базы для насекомых и общему упадку пчеловодческого хозяйства.
Восстановление пчеловодства в Советском Союзе началось лишь ближе к 70-м гг. ХХ в. Но это уже было не бортевое пчеловодство, а рамочное.
Галерея: бортничество (25 фото)
Пчеловодство на Полесье (видео)
Создание искусственных бортей и первых пасек
Справедливости ради надо сказать, что вырубка лесов на Руси началась задолго до прихода Советской власти. Первые промышленные вырубки лесов были организованы еще Петром I. Сокращение лесных массивов и отступление их от городской черты вынудили бортников искать варианты устройства бортей для пчел ближе к своему жилищу. Бортники придумали как минимум два простейших способа, как это сделать. Первый способ заключался в выпиливании из дерева в лесу куска ствола вместе с бортью и жившей там пчелиной семьей и переносе его к себе во двор.
Второй способ — создание домика для пчел своими руками в пне, оставшемся от спиленного дерева. В пне или куске спиленного ствола дерева диаметром не менее 1,5 м и примерно такой же длины выдалбливалась внутренняя часть. Сбоку делали отверстие и закрывали специальной крышкой с просверленными в нем маленькими так называемыми летками для рабочих насекомых. В верхней части дупла устанавливались специальные крестовины для крепления сотов. Их тоже закрывали крышкой и покрывали берестой.
С XVI в. на Руси были приняты законы, защищающие бортников и их промысел. Подобные искусственные борти были двух видов: вертикальные и горизонтальные. Изготовив достаточное количество бортей для своего хозяйства, бортник собирал и устанавливал их все в одном месте. Создание бортей своими руками не представляло для сельского человека никакого труда и существенно упрощало уход и охрану пчелиного хозяйства. Нередко борти устанавливали не во дворе, а на специально расчищенных лесных полянах, которые назывались посеками. Позже от этого слова произошло название современного пчелиного хозяйства — пасеки.
Подобные деревянные колодные пасеки можно было встретить в деревнях еще в середине XX в. Но затем лесное пчеловодство как способ добычи меда было забыто. Ему на смену пришло пчеловодство рамочное.
Возрождение в России
Казалось бы, профессия бортника навсегда канула в лету, но нет. Не так давно, буквально 2 десятилетия назад, за восстановление старинного вида промысла взялись .
Причина проста: в условиях постоянно ухудшающихся условий окружающий среды получить по-настоящему чистый и целебный мед становится все сложнее и сложнее. Кроме того, как утверждают башкирские специалисты, настоящие бортевые деревья с обитающими там дикими пчелами сохранились только в башкирских заповедниках. Поэтому если и восстанавливать бортничество, то только здесь. Тем более что Башкирия выделяется по количеству и разнообразию медоносной растительности среди других районов России, занимающихся пчеловодством.
Бортевой мед, производимый в Башкирии, уникален по многим показателям. Во-первых, он отличается очень высокой чистотой, так как борти располагаются в заповеднике вдалеке от городов и промышленных объектов. Из-за особого места сбора пыльцы башкирский бортевой мед имеет специфический вкус и цвет: он темно-коричневого цвета и отличается терпким вкусом. В состав дикого меда входит масса полезных веществ, включая йод, кальций, фосфор, множество витаминов. Неудивительно, что бортевой мед помогает при лечении довольно серьезных заболеваний, таких как грипп, пневмония, бронхит, даже ишемическая болезнь сердца.
Чтобы бортевой мед сохранял свои качества, он нуждается в специальном хранении: никакой стеклянной и, тем более, пластиковой посуды! Подходят только натуральные кедровые бочки или глиняные горшки.
Современное бортевое (видео)
Борть своими руками
Чтобы собирать бортевой мед самостоятельно, улучшать и увеличивать урожайность на собственной лесной пасеке, лучше всего смастерить несколько бортей своими руками.
Изготовление борти сегодня мало чем отличается от того способа, который применяли много веков назад. Разве что появилось множество специальных инструментов, которые только упростили дело. Для работы мастеру потребуются:
- бензопила;
- острый топор;
- кусок жести или рубероида;
- сырая глина;
- бревно лиственного дерева длиной не менее 1,5 м.
Работа делится на 4 этапа:
- заготовительный;
- сборочный;
- утеплительный;
- разместительный.
На первом этапе производят заготовку для будущей борти. Для этого имеющееся бревно при помощи бензопилы разделяют вдоль на 2 одинаковые половины. Затем при помощи топора выбирают сердцевину каждой половины. Толщина стенки будущей борти должна составлять не менее 60 мм. Затем на высоте около 30 см от верха при помощи бензопилы вырезают летовое отверстие и крепят прилетную доску. Прежде чем приступить ко 2 сборочному этапу, половинки необходимо просушить в течение 2 недель.
На втором этапе половинки плотно скрепляют гвоздями, намертво прибивают верхнюю крышку, а дно делают съемным для выборки меда и ухода за бортью. Для защиты домика от осадков сверху прибивают кусок жести или рубероида. Для уплотнения сруба можно использовать мох или глину.
На третьем этапе на высоте около 7 см следует установить крестовину для дальнейшего крепления сот и накрыть ее куском чистой мешковины. Оставшееся пространство набивают мхом для утепления пчелиного домика.
Борти устанавливают на высоте 0,5 м от земли, лучше всего на дереве хвойной породы или дубе. Летковое отверстие всегда должно выходить на юго-восток.
