Рубрика: Войны спецслужб

Самый успешный советский разведчик времён холодной войны

Несостоявшийся художник

Будущий разведчик родился в Ньюкасле, в Англии, где осели его родители, высланные в 1901 году из России за революционную деятельность. Отец разведчика был близко знаком со многими видными революционерами, в том числе и с Владимиром Лениным. По некоторым данным, принимал участие в организации 2-го съезда РСДРП, проходившего в Лондоне летом 1903 года. Незадолго до начала работы съезда, где оформилась большевистская фракция, 11 июля 1903 года, в семье Генриха Матвеевича Фишера родился второй ребёнок, названный Вильямом в честь Шекспира. Отец Вилли говорил на нескольких языках, и сыновья тянулись за ним. Ну и языковая среда помогала. Так что Вилли с раннего детства говорил на трёх языках. А ещё проявлял живейший интерес к естественным наукам, весьма неплохо разбирался в химии и физике. Но кроме этого, Вилли хорошо рисовал, играл на пианино и гитаре. В общем, рос разносторонним мальчиком.
В 15 лет Вильям Фишер устроился работать учеником чертёжника на судоверфь. Через год сдал экзамены для поступления в Лондонский университет. Но об учёбе в университете достоверно подтверждённых данных не имеется. В 1920 году Фишеры вернулись в Россию и приняли советское гражданство. Некоторое время они жили вместе с другими семьями видных революционеров на территории Кремля.
Сперва Вильям работал переводчиком в Исполкоме Коминтерна, потом поступил во ВХУТЕМАС (Высшие художественно-технические мастерские). В 1924 году Фишер поступает в Институт востоковедения и принимается за изучение Индии. Но через год его призывают в армию, и учёбу пришлось оставить. Служить Вильям попал в 1-й радиотелеграфный полк Московского военного округа. Где служил вместе со знаменитым в будущем полярником Эрнстом Кренкелем.
После демобилизации работал в НИИ ВВС РККА радиотехником, оставив попытки стать художником. В ИНО (иностранный отдел) ОГПУ пришёл в мае 1927 года. Сперва работал переводчиком и радистом, но довольно быстро выдвинулся в заместители резидента. Работал на нелегальной основе в Европе до 1938 года. А потом в ОГПУ начались чистки, и Фишер попал под каток. К счастью, его не посадили, а лишь уволили из органов.
Вернуться в разведку Фишер смог лишь в 1941 году. Участвовал в подготовке радистов для партизанских отрядов и разведывательных групп. Именно тогда он познакомился и довольно долго работал с Рудольфом Абелем. Судьбы двух разведчиков были очень схожи: оба были уволены из спецорганов в 1938 году и призваны на службу в 1941-м.
После войны Фишер некоторое время работал в Восточной Европе, налаживая связи вновь создаваемых разведок социалистических стран с органами безопасности СССР. А затем полковника
Фишера было решено направить в США, где он должен был возглавить существенную часть советской резидентуры, занимавшуюся добычей американских атомных и ядерных секретов.
Разведчик прибыл в США по документам на имя Эмиля Роберта Гольдфуса, художника-любителя и профессионального фотографа в конце 1948 года. Основными связниками Марка (кодовое имя разведчика) стали супруги Коэн, о которых мы писали ранее. Но плодотворная работа с супругами Коэн длилась всего два года. В Америке началась «охота на ведьм», и руководство принимает решение о вывозе супругов-разведчиков из США. Фишер опять остался один, а на связи с ним находилось несколько десятков агентов.
Работа Марка в США оказалась столь успешной, что уже в августе 1949 года, менее чем через год после прибытия, разведчика за огромные успехи в разведывательной деятельности наградили орденом Красного Знамени.

«Плохой» помощник

Вильям Фишер был очень осторожным разведчиком, строго соблюдавшим правила конспирации. В те времена это стало весьма актуальным. Процессом над супругами Розенберг власти США показали всему миру, что цацкаться со шпионами они не собираются. Так что провалившегося разведчика скорее всего ждал тот же путь, что и супругов Розенберг: арест, суд, смертная казнь на электрическом стуле. Нелегальная разведывательная деятельность опять (как во время Второй мировой войны) превращалась из интеллектуального поединка разведок в смертельно опасное занятие.
Для обычных американцев Эмиль Гольдфус был добропорядочным владельцем фотостудии и художником-любителем, часто рисующим пейзажи в городских парках. И никто не догадывался, что во время таких рисований часто происходит обмен секретными сведениями. Для таких обменов Фишер использовал самые неожиданные тайники. В частности, как-то он рисовал в Форт-Трайон пейзаж и приметил почти выпавший из уличного фонаря обычный болт. Фишер забрал его с собой, лично высверлил в нём полость, а затем вернул на место. Агент забрал болт, вложил в него микрофильм и вставил обратно. Через пару недель в институте Курчатова уже изучали секретные документы из Лос-Аламоса.
По некоторым данным, Фишер настолько хорошо разбирался в добываемых им сведениях, что частенько сопровождал шифровки собственными комментариями. Как-то Курчатов прямо спросил у офицера КГБ, кто снабжает комментариями добываемые сведения. Конечно же ответа он не получил, но, хмыкнув, заявил:
- Когда этот комментатор выйдет у вас на пенсию, я возьму его в свой институт.
Справляться в одиночку со все расширяющейся разведывательной сетью Фишеру становилось труднее. В 1952 году ему в США прислали помощника. Это был подполковник госбезопасности Рейно Хейханен. По воспоминаниям американского резидента, новый помощник (кодовое имя Вик) ему сразу не понравился. Но у Хейханена были высокие покровители в Москве и его почти полгода готовили для работы именно в США. Так что другого помощника ждать не приходилось. Вик повёл себя в США крайне безответственно, вызвал из Финляндии, где жил последние несколько лет, гражданскую жену, вёл разгульный образ жизни, часто пил, поколачивал жену, умудряясь даже привлекать внимание полиции. Совершенствоваться в языке отказывался напрочь; в небольшом магазинчике, который был куплен на деньги резидентуры, почти год делал ремонт. В общем, тот ещё типчик. И Фишер относился к нему соответственно. Поручая лишь мелкие задания. Хейханен даже не знал его настоящего имени.
В 1953 году Вик, будучи пьяным, умудрился расплатиться где-то пятицентовой монетой. Это была не просто монетка, а настоящий шпионский контейнер для передачи микрофильмов. 22 июня эта монетка попала в руки 13-летнего продавца газет. А тот уронил её на мостовую, от чего монета… распалась на две половинки. Мальчик показал необычную монетку своим соседкам-девочкам, а те рассказали о монете отцу-полицейскому. Через пару дней шпионский контейнер уже изучали специалисты ФБР. Расшифровать микрофильм они не смогли, но зато уверились в том, что в Нью-Йорке действует глубоко законспирированная шпионская сеть. Сотрудники ФБР попытались проследить путь монеты, но это оказалось невозможно. Монета как минимум полгода гуляла по разным рукам и установить, кто был настоящим хозяином контейнера, не представлялось возможным. Так и лежала эта монетка в закромах ФБР долгих четыре года.

Страна не забыла

Последней каплей для Фишера стало то, что Вик пропил пять тысяч долларов, предназначенных для оплаты адвоката одного из агентов, арестованного по «делу супругов Розенберг». Фишер был в ярости и потребовал от Москвы отозвать помощника. Вскоре Хейханен получил приказ прибыть в Европу. Однако подполковнику возвращаться категорически не хотелось. Иначе пришлось бы за многое отвечать. В мае 1957 года он прибыл во Францию, откуда его должны были переправить в социалистический сектор Европы. Но Вик отправился прямиком в американское посольство, назвал своё настоящее имя и попросил политического убежища.
Через несколько дней предателя на военном самолёте переправили обратно в США. Он должен был помочь арестовать загадочного Марка, который, по утверждениям Хейханена, возглавлял всю американскую резиден-туру. 21 июня 1957 года загадочный резидент был арестован в отеле «Латам» в Нью-Йорке.
Но на этом удача американцев и закончилась. Хейханен помог расшифровать шифровку, которая была обнаружена в пятицентовой монете. Но это мало помогло. В шифровке Вика поздравляли с легализацией и желали удачи. А других шифровок перехвачено не было. Так что навести на работавших на советскую разведку агентов мог только арестованный Марк.
Чтобы дать знать Москве о своём провале, Фишер назвался Рудольфом Ивановичем Абелем. Разведчик знал, что его коллега и друг скоропостижно скончался полтора года назад. Но в Москве, получив запрос из Госдепартамента США, отказались признать Абеля гражданином Советского Союза. В те времена руководство нашей страны громогласно заявляло, что не занимается шпионажем. О чём Абелю радостно сообщили сотрудники ФБР. Но разведчик был уверен, что его не забудут.
Сотрудники ФБР пытались применить к арестованному шпиону методы психологического воздействия. Выбивать из него показания силой они не решались. Глава ЦРУ (с 1953 по 1961 годы) Ален Даллес в личной беседе с главой ФБР Эдгаром Гувером настоятельно не советовал применять насилие в отношении Абеля. Американский разведчик был весьма высокого мнения о стойкости советских разведчиков и был уверен, что силой от них ничего не добиться. Оаавались только методы убеждения, которые не всегда были такими уж безобидными.
Рудольфу Абелю угрожали электрическим стулом, держали в одиночной камере, сулили золотые горы, утверждали, что в Москве его может ждать лишь пуля или ГУЛАГ. Но Абель не раскололся и никого не сдал. 15 ноября 1957 года закончился один из самых знаменитых шпионских процессов времён холодной войны. Который освещали все значимые СМИ Запада. Присяжные признали Абеля виновным в шпионаже в пользу СССР и незаконном пребывании на территории США. Но вот приговорить русского разведчика к казни американцы не решились. Они прекрасно понимали, что если в случае с супругами Розенберг их вроде как извиняло то, что те были американцами, а значит, предали свою страну, то вот с кадровым офицером советской разведки расклад был иной. Никто не сомневался, что если они казнят Абеля, то провалившиеся американские шпионы будут массово пытаться сбежать из-под стражи, и в это время охрана будет вынуждена применить оружие, или умирать от апоплексических ударов. Бревном по голове.
Рудольфа Абеля приговорили к 32 годам лишения свободы, что для 54-летнего разведчика означало пожизненное лишение свободы. Отбывать срок Абеля отправили в тюрьму в Атланте, где опять попытались превратить его жизнь в ад. Но благодаря американской прессе Абель был широко известен во всех слоях населения. В среде преступников им откровенно восхищались: ведь его не смогла сломать вся государственная машина Америки. Так что в тюрьме Абель пользовался серьёзным авторитетом.
Почти пять лет советский разведчик провёл в тюрьме, решая математические задачи, изучал историю искусства, писал картины маслом. По некоторым данным, после прихода к власти Джона Кеннеди в 1961 году, Абель по фотографиям нарисовал его портрет и послал в Белый дом. Напомним, что именно при Кеннеди были сделаны первые шаги по уравниванию в правах чернокожих и белых американцев. Так что среди коммунистов Кеннеди пользовался популярностью. Кеннеди, получив свой портрет, повесил его в собственном кабинете, о чём писали чуть ли не все газеты Америки.
Рудольфу Ивановичу было ещё невдомёк, что его возвращение на Родину состоится весьма скоро. 1 мая 1960 года в районе Свердловска был сбит американский разведывательный самолёт U-2. Он летел на высоте 20 тысяч метров и, по расчётам американцев, был недосягаем для советских ракет. Они ошиблись. Пилот самолёта, Фрэнсис Гэри Пауэрс, дождался, пока разваливающийся самолёт снизится до высоты в 10 тысяч метров и выбрался из самолёта. На высоте пяти километров раскрыл парашют и приземлился в районе деревни Косулино. Где и был задержан местными жителями.
В августе 1960 года Пауэрс был приговорён к десяти годам лишения свободы за шпионаж. В США, усилиями родственников лётчика, была развёрнута настоящая кампания по возвращению пилота домой. Русские были согласны обменять лётчика-шпиона на Рудольфа Абеля. По слухам, когда Никите Хрущёву доложили о согласии американцев, он спросил:
- Абель, это тот, кто нарисовал портрет Кеннеди? А Пауэрс умеет рисовать? Нет? Ну тогда меняем.
10 февраля 1962 года на Глиникском мосту (он разделял Западный и Восточный Берлин и служил основным местом обмена шпионами) Рудольф Абель и Фрэнсис Пауэрс двинулись навстречу друг другу. В своих воспоминаниях шеф ЦРУ Аллен Даллес назвал Абеля самым продуктивным разведчиком-нелегалом 20-го столетия. Вильям Фишер был награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, двумя Трудового, орденами Отечественной войны 1-й степени и Красной Звезды. Он скончался 15 ноября 1971 года и был похоронен с воинскими почестями на Донском кладбище в Москве. Предатель Рейно Хейханен погиб в автокатастрофе в 1964 году при загадочных обстоятельствах. В ФБР до сих пор уверены, что эти «загадочные обстоятельства» создали агенты КГБ.

Своего рода характеристику его профессиональным качествам в свое время дал директор ФБР Эдгар Гувер: «Упорная охота за мастером шпионажа Абелем является одним из самых замечательных дел в нашем активе…» А многолетний глава ЦРУ Аллен Даллес добавил к этому портрету еще один штрих, написав в своей книге «Искусство разведки»: «Все, что Абель делал, он совершал по убеждению, а не за деньги. Я бы хотел, чтобы мы имели трех-четырех таких человек, как Абель, в Москве».

Его биография - готовый сценарий даже не для художественного фильма, а для захватывающей многосерийной саги. И пусть что-то уже легло в основу отдельных киноработ, но ведь не во всякой картине увидишь то, через что реально прошел этот человек, что пережил. Он сам - срез истории, ее живое воплощение. Зримый пример достойного служения своему делу и преданности стране, ради которой он шел на смертельный риск

Не думай о секундах свысока

Рудольф Иванович Абель (настоящее имя - Вильям Генрихович Фишер) родился 11 июля 1903 года в небольшом городке Ньюкасл-на-Тайне в Англии, в семье русских политэмигрантов. Его отец, уроженец Ярославской губернии, был родом из семьи обрусевших немцев, активно участвовал в революционной деятельности и был выслан за границу как «неблагонадежный». В Англии у него и его избранницы, русской девушки Любы, родился сын, которого назвали Вильямом - в честь Шекспира. Отец хорошо разбирался в естественных науках, знал три языка. Эта любовь передалась и Вилли. В 16 лет он успешно сдал экзамен в Лондонский университет, однако семья на тот момент приняла решение вернуться в Москву.

Здесь Вильям работает в качестве переводчика в отделе международных связей Исполкома Коминтерна, учится в Институте востоковедения. Была и военная служба по призыву - ее будущий разведчик проходил в радиотелеграфном полку Московского военного округа, а также работа в НИИ ВВС РККА. В 1927 году Вильяма Фишера принимают на работу в иностранный отдел ОГПУ на должность помощника уполномоченного. Он выполнял задачи по линии нелегальной разведки в Европе, в том числе действовал в качестве радиста резидентур. По возвращении в Москву получил звание лейтенанта госбезопасности, однако спустя некоторое время был неожиданно уволен из разведки. Считается, что таково было личное решение Берии: тот не доверял к кадрам, работавшим с «врагами народа», а Фишера угораздило какое-то время потрудиться за рубежом с перебежчиком Александром Орловым.

Вильям устроился во Всесоюзную торговую палату, позже трудился на авиапромышленном заводе, но при этом бомбардировал бывшую «контору» рапортами о восстановлении на службе. Его просьбу удовлетворили осенью 1941 года, когда возникла нужда в опытных, проверенных спецах. Фишер был зачислен в подразделение, занимавшееся организацией диверсионных групп и партизанских отрядов в тылу врага, в частности, готовил радистов для заброски за линию фронта. В тот период он подружился с товарищем по работе Абелем, чьим именем впоследствии назовется при аресте.

После войны Вильям Фишер был отправлен в США, где, живя по разным паспортам, организовал в Нью-Йорке собственную фотостудию, игравшую роль эффективного прикрытия. Именно отсюда он руководил обширной агентурной сетью СССР в Америке. В конце 40-х он работал со знаменитыми разведчиками супругами Коэн. Деятельность эта была крайне эффективной - в страну поступали важные документы и сведения, в том числе по ракетному оружию. Однако в 1957 году разведчик оказался в руках ЦРУ. В его окружении завелся предатель - это был радист Хейханен (псевдоним «Вик»), который, опасаясь наказания от начальства за пьянство и растрату служебных средств, передал американским спецслужбам информацию об агентурной сети. Когда произошел арест, Фишер представился Рудольфом Абелем, и именно под этим именем он и вошел в историю. Несмотря на то, что свою вину он не признал, суд назначил наказание в 32 года заключения. Отверг разведчик и настойчивые попытки сотрудников американских спецслужб склонить его к сотрудничеству. В 1962 году Абеля обменяли на сбитого двумя годами ранее в небе над Уралом пилота американского самолета-разведчика У-2 Фрэнсиса Пауэрса.

После отдыха и лечения Вильям Фишер - Рудольф Абель вернулся к работе в центральном аппарате советской разведки. Он принимал участие в подготовке молодых специалистов, которым предстояло отправиться на «передовую» внешней разведки. Знаменитого разведчика не стало 15 ноября 1971 года. На сайте СВР отмечено, что «полковник В. Фишер за выдающиеся заслуги в деле обеспечения государственной безопасности нашей страны награжден орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденами Отечественной войны I степени, Красной Звезды, многими медалями, а также нагрудным знаком «Почетный сотрудник госбезопасности».

Свистят они как пули у виска

Имя Абеля-Фишера известно широкой публике, по большому счету, лишь по финальному эпизоду его работы в Америке и последовавшему за этим обмену на сбитого штатовского летчика. А между тем в его биографии было немало ярких страниц, в том числе тех, о которых известно далеко не все и не всем. Историк спецслужб, журналист и писатель Николай Долгополов в своей книге «Легендарные разведчики» остановился лишь на некоторых фактах из жизни легендарного разведчика. Но и они раскрывают его как настоящего героя. Оказывается, именно Фишер проводил радиоигру от имени взятого в плен немецкого подполковника Шорхорна.

«По легенде, подброшенной немцам ведомством Павла Судоплатова, в белорусских лесах действовало крупное подразделение вермахта, чудом избежавшее плена. Оно якобы нападает на регулярные советские части, параллельно сообщая в Берлин о перемещении войск противника, - пишет Николай Долгополов. - В Германии этому поверили, тем более что блуждающая в лесах небольшая группа немцев действительно поддерживала регулярную связь с Берлином. Именно переодетый в форму фашистского офицера Вильям Фишер и проводил вместе со своими радистами эту игру».

Немцев дурачили таким образом без малого год. За эту операцию и за работу во время войны в целом Вильям Фишер был награжден орденом Ленина. Боевой орден - Красной Звезды - он получил и в первые же годы своей работы в США. Тогда не только из Нью-Йорка, где жил налегал (кстати, он будто бы в насмешку поселился в доме 252 на Фултон-стрит - поблизости от офиса ФБР), но и с побережья пошли радиограммы о передвижениях боевой техники, сведения, касающиеся оперативной обстановки в крупных американских портовых городах, доставки, перевозки военных грузов из районов тихоокеанского побережья. Фишер руководил и сетью советских «атомных агентов» - это, как отмечает тот же Николай Долгополов, «было его первой и главнейшей задачей». В общем, «Марк» - такой псевдоним был у Фишера в США, сумел в короткие сроки реорганизовать нелегальную сеть, оставшуюся в США после Второй мировой. Дело в том, что в 1948 году советская разведка здесь понесла потери: еще до приезда Фишера многие советские агенты были арестованы из-за предательства, были закрыты наши консульства и официальные представительства в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Сан-Франциско.

«Девять лет работы, каждый из которых засчитывается нелегалу за два, несколько орденов, повышение в звании. Полковник не успел совершить еще больше, хотя создал все условия для успешной работы - своей собственной и агентуры, - отмечает Николай Долгополов. - Помешал предатель Хейханен».

При аресте Фишер проявил фантастическое самообладание и хладнокровие. Когда люди из ФБР назвали его полковником, он сразу понял, что предатель - «Вик»: только радист знал, какое офицерское звание у «Марка». Мужественно вел себя наш разведчик и на судебном процессе: его адвокат Джеймс Донован позже вспоминал, с каким восхищением следил он за своим подзащитным. А ведь приговор для 54-летнего человека выглядел почти как смертный - 32 года заключения… Кстати, в недавней киноработе Стивена Спилберга «Шпионский мост» образ советского разведчика талантливо отобразил британский актер Марк Райлэнс, показав характер своего героя без привычных голливудских штампов и нынешней антироссийской истерии. Роль настолько удалась, что артист даже удостоился за ее исполнение «Оскара». Стоит отметить, что сам Рудольф Абель принял участие в создании художественного фильма «Мертвый сезон», вышедшего на экраны в 1968 году. Сюжет ленты, главную роль в которой сыграл Донатас Банионис, оказался связан с некоторыми фактами из биографии разведчика.

Кому бесславье, а кому - бессмертье

В своих мемуарах, изложенных в книге «Записки начальника нелегальной разведки», бывший руководитель управления «С» (нелегалы) Первого главного управления КГБСССР генерал-майор Юрий Дроздов рассказал о некоторых подробностях обмена Рудольфа Абеля на американского летчика Пауэрса. В этой операции чекист сыграл роль «двоюродного брата» Абеля - мелкого служащего Дривса, проживавшего ГДР.

«Кропотливую работу проводила большая группа сотрудников Центра. В Берлине кроме меня этими вопросами занималось и руководство отдела, - пишет генерал Дроздов. - Был «сделан» родственник Дривс, налажена переписка членов семьи Абеля с его адвокатом в США Донованом через адвоката в Восточном Берлине. Сначала дело развивалось вяло. Американцы были очень осторожны, занялись проверкой адресов родственника и адвоката. Видимо, они чувствовали себя неуверенно. Во всяком случае, об этом говорили те данные, что поступали к нам из их конторы в Западном Берлине, и наблюдение за действиями их агентуры на территории ГДР».

Накануне обмена, как вспоминал Юрий Дроздов, у руководителя Аппарата уполномоченного КГБ СССР в ГДР генерала А. А. Крохина прошло последнее совещание. «Рано утром проснулся от стука в дверь. Машина уже ждала меня внизу. На место обмена приехал невыспавшимся. Но обмен прошел хорошо - Р. И. Абель вернулся домой».

Кстати, Юрий Иванович запомнил такую деталь - Пауэрса передали американцам в хорошем пальто, зимней пыжиковой шапке, физически крепким, здоровым. Абель же перешел линию обмена в каком-то серо-зеленом тюремном балахоне и маленькой кепочке, с трудом умещавшейся на его голове. «В тот же день мы потратили с ним пару часов на приобретение ему необходимого гардероба в берлинских магазинах, - припомнил генерал Дроздов. - Еще раз я встретился с ним в конце 60-х годов, в столовой нашего здания на Лубянке, во время своего приезда в Центр из Китая. Он узнал меня, подошел, поблагодарил, сказал, что нам надо все же пообщаться. Я не мог, поскольку в тот же вечер улетал. Судьба распорядилась так, что я посетил дачу Абеля только в 1972 году, но уже в годовщину его смерти».

Бывший заместитель начальника Первого главного управления КГБ СССР генерал-лейтенант Вадим Кирпиченко в одном из своих интервью подчеркивал, что в открытых источниках до сих пор названы лишь самые известные эпизоды работы Абеля.

«Парадокс в том, что немало других, очень интересных фрагментов и сейчас остаются в тени, - отмечал генерал. - Да, гриф секретности со многих дел уже снят. Но есть истории, которые на фоне уже известной информации смотрятся рутинно, неброско, а журналисты, понятно, ищут что поинтересней. А что-то и вовсе трудно восстановить. Летописец-то за Абелем не ходил! Сегодня документальные свидетельства его работы распылены по множеству архивных папок. Свести их воедино, реконструировать события - кропотливая, долгая работа, у кого дойдут руки? А ведь когда нет фактов, - появляются легенды…»

Пожалуй, и сам Рудольф Абель навсегда останется таким же человеком-легендой. Настоящим разведчиком, патриотом, офицером.


Профессиональный революционер, немец Генрих Фишер волею судеб оказался жителем Саратова. Женился на русской девушке Любе. За революционную деятельность был выслан за границу. В Германию он ехать не мог: там на него было заведено дело, и молодая семья обосновалась в Англии, в шекспировских местах. 11 июля 1903 года в городе Ньюкастле-на-Тайне у Любы родился сын, которого в честь великого драматурга назвали Вильямом.

Генрих Фишер продолжал революционную деятельность, примкнул к большевикам, встречался с Лениным и Кржижановским. В шестнадцать лет Вильям поступил в университет, но долго учиться там не пришлось: в 1920 году семья Фишеров вернулась в Россию и приняла советское гражданство. Семнадцатилетний Вильям полюбил Россию и стал её страстным патриотом. На Гражданскую войну попасть не довелось, но в Красную армию пошёл с охотой. Приобрёл специальность радиотелеграфиста, которая весьма пригодилась ему в дальнейшем.

На парня, одинаково хорошо говорившего по-русски и по-английски, а также знавшего немецкий и французский языки, к тому же владевшего радиоделом и обладавшего незапятнанной биографией, не могли не обратить внимания кадровики ОГПУ. В 1927 году его зачислили в органы госбезопасности, а точнее, в ИНО ОГПУ, который возглавлял тогда Артузов.

Какое-то время Вильям Фишер работал в центральном аппарате. По некоторым данным, в этот период выезжал в нелегальную командировку в Польшу. Однако полиция отказалась продлить вид на жительство, и пребывание в Польше оказалось недолгим.

В 1931 году он был направлен в более длительную командировку, если можно так выразиться, «полулегально», так как выезжал под своей фамилией. В феврале 1931 года обратился в генконсульство Великобритании в Москве с просьбой о выдаче британского паспорта. Причина - он уроженец Англии, в Россию попал по воле родителей, теперь рассорился с ними и желает с женой и дочерью вернуться на родину. Паспорта были выданы, и чета Фишеров выехала за рубеж, предположительно, в Китай, где Вильям открыл радиомастерскую. Командировка завершилась в феврале 1935 года.

Но уже в июне того же года семья Фишеров вновь оказалась за рубежом. На этот раз Вильям использовал свою вторую специальность - свободного художника. Возможно, он зарисовывал что-то, что не понравилось местной спецслужбе, а возможно, и по какой-нибудь другой причине командировка продлилась всего одиннадцать месяцев.

В мае 1936 года Фишер вернулся в Москву и занялся подготовкой нелегалов. Одной из его учениц оказалась Китти Харрис, связник многих наших выдающихся разведчиков, в том числе Василия Зарубина и Дональда Маклейна. В её деле, хранящемся в архиве Внешней разведки, сохранилось несколько документов, написанных и подписанных Фишером. Из них видно, каких трудов ему стоило обучение неспособных к технике учениц. Китти была полиглотом, прекрасно разбиралась в политических и оперативных вопросах, но оказалась абсолютно невосприимчивой к технике. Кое-как сделав из неё посредственного радиста, Фишер вынужден был написать в «Заключении»: «в технических вопросах легко путается…» Когда она оказалась в Англии, он не забывал её, помогал советами.

И всё же в своём рапорте, написанном уже после её переучивания в 1937 году, оперуполномоченный Вильям Фишер пишет, что «хотя „Джипси" (псевдоним Китти Харрис) получила точные инструкции от меня и т. Абеля Р. И., работать радисткой она не может…»

Здесь мы впервые встречаем имя, под которым Вильям Фишер много лет спустя станет всемирно известным.

Кем же был «т. Абель Р. И.»?

Вот строки из его автобиографии:

«Родился я в 1900 г. 23/IX в г. Риге. Отец - трубочист (в Латвии эта профессия почётная, встреча с трубочистом на улице - предвестник удачи. - И.Д.), мать - домохозяйка. До четырнадцати лет жил у родителей, окончил 4 кл. элементарного училища… работал мальчиком-рассыльным. В 1915 году переехал в Петроград».

Вскоре началась революция, и молодой латыш, подобно сотням его соотечественников, встал на сторону советской власти. В должности рядового-кочегара Рудольф Иванович Абель воевал на Волге и Каме, ходил на операцию в тыл белых на миноносце «Ретивый». «В этой операции отбили у белых баржу смерти с заключёнными».

Затем были бои под Царицыном, класс радистов в Кронштадте и работа радистом на самых дальних наших Командорских островах и на острове Беринга. С июля 1926 года был комендантом шанхайского консульства, затем радистом советского посольства в Пекине. С 1927 года - сотрудником ИНО ОГПУ.

Через два года, «в 1929 году направлен на нелегальную работу за кордон. На этой работе находился по осень 1936 года». Подробностей об этой командировке в личном деле Абеля нет. Но обратим внимание на время возвращения - 1936 год, то есть почти одновременно с В. Фишером. Впервые ли пересеклись тогда пути Р. Абеля и В. Фишера, или они познакомились и подружились ранее? Скорее второе.

Во всяком случае, с этого времени, судя по приведённому выше документу, они работали вместе. А то, что они были неразлучны, известно из воспоминаний их сослуживцев, которые, когда те приходили в столовую, шутили: «Вон, Абели пришли». Они дружили и семьями. Дочь В. Г. Фишера, Эвелин, вспоминала, что дядя Рудольф появлялся у них часто, всегда был спокоен, жизнерадостен, умел ладить с детьми…

Своих детей у Р. И. Абеля не было. Его жена, Александра Антоновна, происходила из дворян, что, видимо, мешало его карьере. Ещё хуже было то, что его родной брат Вольдемар Абель, начальник политотдела морского пароходства, в 1937 году оказался «участником латвийского контрреволюционного националистического заговора и за шпионско-диверсионную деятельность в пользу Германии и Латвии осуждён к ВМН».

В связи с арестом брата, в марте 1938 года Р.И Абель был уволен из органов НКВД.

После увольнения Абель работал стрелком военизированной охраны, а 15 декабря 1941 года вернулся на службу в НКВД. В его личном деле говорится, что с августа 1942 года по январь 1943 года он находился в составе опергруппы по обороне Главного Кавказского хребта. Также сказано, что: «В период Отечественной войны неоднократно выезжал на выполнение специальных заданий… выполнял спецзадания по подготовке и заброске нашей агентуры в тыл противника». В конце войны был награждён орденом Красного Знамени и двумя орденами Красной Звезды. В сорокашестилетнем возрасте был уволен из органов госбезопасности в звании подполковника.

Дружба «Абелей» продолжалась. Скорее всего, Рудольф знал о командировке своего друга Вильяма в Америку, и они встречались, когда тот приезжал в отпуск. Но о провале Фишера и о том, что он выдал себя за Абеля, Рудольфу так и не стало известно. Рудольф Иванович Абель скоропостижно скончался в 1955 году, так никогда и не узнав, что его имя вошло в историю разведки.

Вильяма Генриховича Фишера предвоенная судьба тоже не побаловала. 31 декабря 1938 года он был уволен из НКВД. Причина неясна. Хорошо, что хоть не посадили и не расстреляли. Ведь это случилось со многими разведчиками в то время. Два с половиной года Вильям пробыл «на гражданке», а в сентябре 1941 года его вернули в строй.

В 1941–1946 годах Фишер работал в центральном аппарате разведки. Однако это не означает, что он всё время сидел за столом в служебном кабинете на Лубянке. К сожалению, до сих пор недоступны все материалы о его деятельности в тот период. Известно пока, что он, как и его друг Абель, занимался тогда подготовкой и заброской во вражеский тыл нашей агентуры. 7 ноября 1941 года Фишер, занимавший должность начальника отделения связи, был в группе сотрудников разведки, обслуживавшей безопасность парада на Красной площади. Достоверно известно, что в 1944–1945 годах он принимал участие в радиоигре «Березино» и руководил работой группы советских и немецких (работавших под нашим контролем) радистов. Подробнее об этой операции рассказано в очерке об Отто Скорцени.

Не исключено, что Фишер лично выполнял задание в тылу у немцев. Известный советский разведчик Конон Молодый (он же Лонсдейл, он же Бен) вспоминал, что, будучи заброшенным за линию фронта, он почти тотчас был пойман и доставлен на допрос в немецкую контрразведку. В допрашивавшем его офицере он узнал Вильяма Фишера. Тот поверхностно допросил его, а оставшись наедине, обозвал «идиотом» и чуть ли не сапогами вытолкнул за порог. Быль это или небыль? Зная привычку Молодого к мистификациям, можно скорее предположить второе. Но что-то, возможно, и было.

В 1946 году Фишера вывели в особый резерв и начали готовить к длительной командировке за рубеж. Ему тогда было уже сорок три года. У него подрастала дочь. Расставаться с семьёй было очень трудно.

Фишер был всесторонне подготовлен для нелегальной работы. Он великолепно разбирался в радиоаппаратуре, имел специальность инженера-электрика, был знаком с химией и ядерной физикой. Рисовал на профессиональном уровне, хотя нигде этому не обучался. А о его личных качествах, пожалуй, лучше всего сказали «Луис» и «Лесли» - Морис и Леонтина Коэны (Крогеры), с которыми ему доведётся работать в Нью-Йорке: «С Марком - Рудольфом Ивановичем Абелем работать было легко. После нескольких встреч с ним мы сразу почувствовали, как постепенно становимся оперативно грамотнее и опытнее „Разведка, - любил повторять Абель, - это высокое искусство… Это талант, творчество, вдохновение…" Именно таким - невероятно богатым духовно человеком, с высокой культурой, знанием шести иностранных языков и был наш милый Мильт - так звали мы его за глаза. Сознательно или бессознательно, но мы полностью доверялись ему и всегда искали в нём опору. Иначе и не могло быть: как человека в высшей степени образованного, интеллигентного, с сильно развитым чувством чести и достоинства, добропорядочности и обязательности его нельзя было не любить. Он никогда не скрывал своих высоких патриотических чувств и преданности по отношению к России».

В начале 1948 года в нью-йоркском районе Бруклин поселился свободный художник и фотограф Эмиль Р. Гольдфус, он же Вильям Фишер, он же нелегал «Марк». Его студия находилась в доме 252 по Фултон-стрит.

Это было тяжёлое время для советской разведки. В США в полном разгаре были маккартизм, антисоветизм, «охота за ведьмами», шпиономания. Разведчики, работавшие «легально» в советских учреждениях, находились под постоянным наблюдением, в любой момент ждали провокаций. Связь с агентурой была затруднена. А от неё поступали ценнейшие материалы, связанные с созданием атомного оружия.

Контакт с агентами, непосредственно работавшими на секретных атомных объектах - «Персеем» и другими, поддерживался через «Луиса» (Коэна) и руководимую им группу «Волонтёры». Они находились на связи у «Клода» (Ю. С. Соколова), но обстоятельства сложились так, что встречаться с ними он больше не мог. В директиве из Москвы указывалось, что руководство группой «Волонтёры» должен взять на себя «Марк».

12 декабря 1948 года «Марк» впервые встретился с «Лесли» и начал регулярно работать с ней, получая через неё ценную информацию по оружейному плутонию и другим атомным проектам.

Наряду с этим у «Марка» был на связи кадровый сотрудник американской разведки агент «Герберт». От него через ту же «Лесли» была получена копия законопроекта Трумэна об образовании Совета национальной безопасности и создании при нём ЦРУ. «Герберт» передал Положение о ЦРУ с перечислением задач, возлагаемых на эту организацию. Прилагался также проект указания президента о передаче в ведение ФБР из военной разведки охраны производства секретных вооружений - атомных бомб, реактивных самолётов, подводных лодок и т. д. Из этих документов явствовало, что основная цель реорганизации спецслужб США заключается в усилении подрывной деятельности против СССР и активизации разработки советских граждан.

Взволнованные и обеспокоенные обострением «охоты на ведьм» «Волонтёры» стремились чаще общаться со своим руководителем «Луисом», ставя под удар не только себя и его, но и «Марка». В этих условиях было решено прекратить связь с ним «Луиса» и «Лесли» и вывести их из страны. В сентябре 1950 года супруги Коэны выехали из США. Принятые меры позволили на семь лет продлить пребывание Вильяма Фишера в Соединённых Штатах.

К сожалению, нет доступа к материалам о том, чем занимался и какую информацию передал на Родину Вильям Фишер за этот период. Остаётся надеяться, что когда-нибудь они будут рассекречены.

Разведывательная карьера Вильяма Фишера завершилась, когда связник и радист Рейно Хейханен выдал его. Узнав о том, что Рейно погряз в пьянстве, разврате, руководство разведки решило отозвать его, но не успело. Он залез в долги и стал предателем.

В ночь с 24 на 25 июня 1957 года Фишер под именем Мартина Коллинза остановился в нью-йоркской гостинице «Латам», где провёл очередной сеанс связи. На рассвете в номер ворвались трое в штатском. Один из них заявил: «Полковник! Мы знаем, что вы полковник и что вы делаете в нашей стране. Давайте знакомиться. Мы агенты ФБР. В наших руках достоверная информация о том, кто вы и чем занимаетесь. Лучший для вас выход - сотрудничество. В противном случае арест».

Фишер наотрез отказался от сотрудничества. Тогда в номер вошли чиновники службы иммиграции и арестовали за нелегальный въезд на территорию США.

Вильяму удалось выйти в туалет, где он избавился от шифра и телеграммы, полученной ночью. Но агенты ФБР нашли некоторые другие документы и предметы, подтверждавшие его принадлежность к разведке. Арестованного в наручниках вывели из гостиницы, усадили в машину, а затем на самолёте доставили в штат Техас, где поместили в иммиграционный лагерь.

Фишер сразу догадался, что его выдал Хейханен. Но тот не знал его настоящего имени. Значит, можно не называть его. Правда, отпираться в том, что он выходец из СССР, было бесполезно. Вильям решил назваться именем своего покойного друга Абеля, считая, что как только сведения о его аресте станут известны, дома поймут, о ком идёт речь. Он опасался, что американцы могут начать радиоигру. Взяв известное Центру имя, он давал понять службе, что находится в тюрьме. Американцам заявил: «Буду давать показания при условии, что вы разрешите написать в Советское посольство». Те согласились, и письмо действительно поступило в консульский отдел. Но консул не понял сути. Он завёл «дело», подшил письмо, а американцам ответил, что такой совгражданин у нас не значится. А в Центр и не подумал сообщить. Так что об аресте «Марка» наши узнали только из газет.

Поскольку американцы разрешили написать письмо, Абелю пришлось дать показания. Он заявил: «Я, Рудольф Иванович Абель, гражданин СССР, случайно после войны нашёл в старом сарае крупную сумму американских долларов, перебрался в Данию. Там купил фальшивый американский паспорт и через Канаду в 1948 году въехал в США».

Такая версия не устраивала американскую сторону. 7 августа 1957 года Абелю было предъявлено обвинение по трём пунктам: 1) заговор с целью передачи Советской России атомной и военной информации (полагался смертный приговор); 2) заговор с целью сбора такой информации (10 лет тюрьмы); 3) пребывание на территории США в качестве агента иностранной державы без регистрации в госдепартаменте (5 лет тюрьмы).

14 октября в Федеральном суде Восточного округа Нью-Йорка началось слушание дела № 45 094 «Соединённые Штаты Америки против Рудольфа Ивановича Абеля».

О поведении Абеля в суде американский публицист И. Естен писал в книге «Как работает американская секретная служба»: «В течение трёх недель Абеля пытались перевербовать, обещая ему все блага жизни… Когда это не удалось, его начали пугать электрическим стулом… Но и это не сделало русского более податливым. На вопрос судьи, признаёт ли он себя виновным, он не колеблясь отвечал: „Нет!" От дачи показаний Абель отказался». К этому надо добавить, что как посулы, так и угрозы Абелю поступали не только во время, но и до и после суда. И все с одинаковым результатом.

Адвокат Абеля Джеймс Бритт Донован, знающий и добросовестный человек, много сделал как для его защиты, так и для обмена. 24 октября 1957 года он произнёс прекрасную защитительную речь, во многом повлиявшую на решение «дам и господ присяжных». Приведём лишь несколько отрывков из неё:

«…Давайте предположим, что этот человек является именно тем, кем его считает правительство. Это означает, что, служа интересам своей страны, он выполнял чрезвычайно опасную задачу. В вооружённых силах нашей страны мы посылаем с такими заданиями только самых храбрых и умных людей. Вы слышали, как каждый американец, знакомый с Абелем, невольно давал высокую оценку моральных качеств подсудимого, хотя и был вызван с другой целью…

…Хейханен - ренегат с любой точки зрения… Вы видели, что он собой представляет: ни на что не годный тип, предатель, лжец, вор… Самый ленивый, самый неумелый, самый незадачливый агент… Появился сержант Роудс. Все вы видели, что это за человек: распущенный, пьяница, предатель своей страны. Он никогда не встречался с Хейханеном… Он никогда не встречался с подсудимым. В то же время он подробно рассказал нам о своей жизни в Москве, о том, что всех нас продавал за деньги. А какое это имеет отношение к подсудимому?..

И вот на основе такого рода свидетельских показаний нам предлагают вынести в отношении этого человека обвинительный приговор. Возможно, отправить в камеру смертников… Прошу вас помнить об этом, когда будете обдумывать ваш вердикт…»

Присяжные признали Абеля виновным. По американским законам теперь дело было за судьёй. Между вердиктом присяжных и вынесением приговора иногда проходит довольно длительный срок.

15 ноября 1957 года Донован, обращаясь к судье, попросил не прибегать к смертной казни, поскольку, помимо прочих причин, «вполне возможно, что в обозримом будущем американец подобного ранга будет схвачен Советской Россией или союзной ей страной; в этом случае обмен заключёнными, организованный по дипломатическим каналам, мог бы быть признан соответствующим национальным интересам Соединённых Штатов».

И Донован, и судья, приговоривший Абеля к тридцати годам тюремного заключения, оказались людьми дальновидными.

Самым трудным в тюрьме для него был запрет на переписку с семьёй. Её разрешили (при условии строгой цензуры) лишь после личного свидания Абеля с шефом ЦРУ Алленом Даллесом, который, попрощавшись с Абелем и обращаясь к адвокату Доновану, мечтательно сказал: «Я хотел бы, чтобы мы имели трёх-четырёх таких людей, как Абель, в Москве».

Началась борьба за освобождение Абеля. В Дрездене сотрудники разведки нашли женщину, якобы родственницу Абеля, и на адрес этой фрау Марк начал писать из тюрьмы, но внезапно, без объяснения причин, американцы в переписке отказали. Тогда в дело вступил «двоюродный брат Р. И. Абеля», некий Ю. Дривс, мелкий служащий, проживавший в ГДР. Его роль исполнял молодой тогда сотрудник внешней разведки, Ю. И. Дроздов, будущий руководитель нелегальной разведки. Кропотливая работа шла несколько лет. Дривс переписывался с Донованом через адвоката в Восточном Берлине, переписывались члены семьи Абеля. Американцы вели себя очень осторожно, проверяли адреса «родственника» и адвоката. Во всяком случае, не спешили.

События стали развёртываться более ускоренным темпом лишь после 1 мая 1960 года, когда в районе Свердловска был сбит американский разведывательный самолёт У-2 и захвачен его пилот Фрэнсис Гарри Пауэрс.

В ответ на обвинение СССР в том, что США осуществляет шпионские действия, президент Эйзенхауэр предложил русским вспомнить дело Абеля. Газета «Нью-Йорк дейли ньюс» в своей редакционной статье первой предложила обменять Абеля на Пауэрса.

Таким образом, фамилия Абеля вновь оказалась в центре внимания. На Эйзенхауэра давили и семья Пауэрса, и общественное мнение. Активизировались адвокаты. В результате стороны пришли к соглашению.

10 февраля 1962 года к мосту Глинике, на границе между Западным Берлином и Потсдамом, с двух сторон подъехали несколько машин. Из американской вышел Абель, из советской Пауэрс. Они направились навстречу друг другу, на секунду остановились, обменявшись взглядами и быстрыми шагами пошли к своим машинам.

Очевидцы вспоминают, что Пауэрса передали американцам в хорошем пальто, зимней пыжиковой шапке, физически крепким, здоровым. Абель же оказался в серо-зелёном тюремном балахоне и кепочке, и, по словам Донована, «выглядел худым, усталым и сильно постаревшим».

Через час Абель встретился в Берлине с женой и дочерью, а на следующее утро счастливая семья улетела в Москву.

Последние годы жизни Вильям Генрихович Фишер, он же Рудольф Иванович Абель, он же «Марк», работал во внешней разведке. Один раз снялся в кино со вступительным словом к фильму «Мёртвый сезон». Выезжал в ГДР, Румынию, Венгрию. Часто выступал перед молодыми работниками, занимался их подготовкой, инструктажем.

Он умер в возрасте шестидесяти восьми лет в 1971 году.

О его похоронах дочь Эвелина рассказывала журналисту Н. Долгополову: «Это был такой скандал, когда решалось, где папу похоронить. Если на Новодевичьем кладбище, то только как Абеля. Мама отрезала: „Нет!" Я тут тоже выступала. И мы настояли на том, чтобы папа был похоронен под своим именем на Донском кладбище… Я полагаю, что именем Вильяма Генриховича Фишера всегда могу гордиться».

Рудольф Абель - он же Вильям Фишер

Об этом человеке написаны десятки книг и тысячи газетных статей. Однако в последние годы из рассекреченных архивных документов КГБ СССР мы узнали, что во время войны Рудольф Абель жил в Куйбышеве, где по заданию руководства вел секретные радиоигры против спецслужб фашистской Германии. Дом, стены которого помнят семью Абеля, стоит в Самаре до сих пор – это дом №8 по улице Молодогвардейской.

Рудольф Абель вел из Куйбышева секретные радиоигры против спецслужб фашистской Германии.

Наш человек за океаном

Те, кто видел фильм «Мертвый сезон», наверняка обратили внимание, что перед началом фильма идет небольшое выступление Рудольфа Абеля . Говорит он о том, что показанный в «Мертвом сезоне» советский разведчик, которого играет Донатас Банионис, в жизни не имеет реального прототипа. Это - собирательный образ. Однако к моменту выхода фильма на экран имя Абеля уже было знакомо не только кинокритикам, но и широкой зрительской аудитории.

А вот что рассказывает заведующий музеем истории управления ФСБ по Самарской области Сергей Хумарьян :

«Вы можете представить мое удивление, когда я, собирая в архивах информацию для нашего музея, совершенно неожиданно нашел здесь материалы о пребывании в Куйбышеве легендарного советского разведчика Рудольфа Абеля. Теперь, по прошествии 70 лет, я думаю, можно рассказать некоторые подробности о его работе в нашем городе».

В 1960-е годы советские люди уже кое-что знали об истории пребывания советского резидента в США, а также слышали о перипетиях его обмена на американского летчика Пауэрса. Поэтому, несмотря на выступление Абеля перед началом фильма «Мертвый сезон», советские люди на протяжении многих лет все равно были уверены, что именно он является главным прототипом киногероя. Но не так давно стало известно, что на самом деле картина «Мертвый сезон» была посвящена другому, не менее легендарному, советскому разведчику - Конону Молодому (он же Лонсдейл, он же Бен). Однако это обстоятельство ни в коей мере не может изменить нашего отношения к Абелю.

Рудольф Иванович Абель (он же - Вильям Генрихович Фишер ) родился в 1903 году в Англии. Его отец Генрих Фишер был немцем, уроженцем Ярославской губернии и в начале ХХ века был выслан из России за революционную деятельность. На берегах туманного Альбиона Фишер встретил русскую девушку Любу, уроженку Саратова, и скоро у них родился сын Вильям. В 1920 году семья Фишеров вернулась в Россию и приняла советское гражданство. Вскоре после переезда Вильям получил специальность радиотелеграфиста. В совершенстве владея не только русским, но еще английским, немецким и французским языками, он в 1927 году стал кадровым сотрудником ИНО ОГПУ (внешняя разведка). В течение 1929-1936 годов он выполнял задания командования в Польше, Англии и Китае.

В эти же годы Фишер познакомился с настоящим Рудольфом Ивановичем Абелем, молодым латышом, который с 1927 года тоже был сотрудником ИНО ОГПУ. В 1946 году он в звании подполковника ушел в отставку, а через девять лет умер. При этом настоящий Рудольф Абель так никогда и не узнал, что его друг Вильям Фишер, будучи в 1957 году арестован во время нелегальной работы в США, назвался его именем, чтобы не выдать свою принадлежность к КГБ СССР. Впоследствии эта фамилия фигурировала во всех официальных документах, и именно под ней Вильям Фишер впоследствии вошел в историю советской внешней разведки.

В ноябре 1957 года суд Нью-Йорка приговорил Фишера-Абеля к 30 годам тюремного заключения. Но в 1962 году его обменяли на американского летчика Фрэнсиса Пауэрса. По возвращении домой Абель продолжил службу в советской внешней разведке. Он умер в Москве в 1971 году.

Школа в Серноводске

В августе 1941 года, когда немецкая армия стремительно приближалась к Москве, началась эвакуация из столицы на восток предприятий, учреждений, а также сотен тысяч москвичей. В это же время была отправлена в Куйбышев семья Абеля, хотя сам разведчик еще оставался в столице. Впрочем, в начале сентября 1941 года Абель и сам приехал в Куйбышевскую область в соответствии с приказом о направлении его на работу в куйбышевскую разведшколу, базирующуюся в поселке Серноводск на территории курорта «Сергиевские минеральные воды». Здесь он преподавал радиодело молодым разведчикам.

В это время он регулярно бывал в областном центре, а в январе 1942 года для выполнения специального задания окончательно перебрался в Куйбышев. Сейчас установлены два адреса, по которым семья будущей легенды советской внешней разведки проживала в нашем городе. Первое здание, куда Абели переехали в 1942 году, до наших дней не сохранилось. Однако известно, что это был частный дом в поселке Щепновка, в окрестностях элеватора на набережной Волги. Зато второй дом, стены которого еще помнят семью Рудольфа Ивановича, стоит в Самаре до сих пор - это дом №8 по улице Молодогвардейской (в 1942 году - улица Кооперативная).

Первое здание, куда Абели переехали в 1942 году, до наших дней не сохранилось. Зато второй дом, стены которого еще помнят семью Рудольфа Ивановича, стоит в Самаре до сих пор – это дом №8 по улице Молодогвардейской (в 1942 году – улица Кооперативная).

Кстати, с этим адресом связан любопытный факт из американского периода работы Абеля. Уже находясь в Нью-Йоркской тюрьме, наш разведчик каким-то чудом сумел через советского посла переправить на Родину карандашный рисунок, на котором изобразил покрытый снегом домик, очень похожий на тот, в котором Абель когда-то жил в Куйбышеве. Специалисты считают, что в рисунке была закодирована некая информация, понятная только самому Абелю и его непосредственным руководителям из КГБ. Так ли это на самом деле, мы, скорее всего, уже никогда не узнаем.

В этом доме во время войны жила семья знаменитого советского разведчика

Абель проработал в серноводской разведшколе до января 1942 года, после чего был направлен в распоряжение центральных органов НКВД. Его семья прожила в Куйбышеве до февраля 1943 года. Жена Абеля Елена Степановна - музыкант - работала в оркестре оперного театра. Вместе с ней в Куйбышеве жили мать, племянница и дочь Эвелина.

До конца войны Абель выполнял специальные задания командования, работая как в Куйбышеве, так и в штабе советской разведки, а в конце войны - и за линией фронта. В частности, в 1944-1945 годах Абель принимал непосредственное участие в операции «Березина». Тогда для того чтобы запутать руководство абвера в советском тылу, на территории Белоруссии, была создана лже-немецкая группа войск, якобы попавшая в окружение. Во время этой операции Рудольф Абель руководил группой радистов - как советских, так и немецких, работавших под нашим контролем.

Его радиоигра оказалась очень успешной. Абвер до такой степени поверил в дезинформацию, что немецкое командование отвлекло немалые силы для помощи своим якобы попавшим в беду войскам. В частности, небезызвестный немецкий «диверсант №1» Отто Скорцени тогда лично готовил спецгруппы для заброски в район Минска, чтобы они установили связь с окруженной группировкой. Понятно, что все заброшенные в наш тыл связники немедленно попадали в руки советских контрразведчиков, и при этом многие из числа пленных впоследствии дали согласие работать против своих бывших хозяев.

«Деза» из Куйбышева

В 1942-1943 годах, когда в Куйбышеве находился Наркомат госбезопасности СССР, советской разведкой при непосредственном участии Рудольфа Абеля проводилась радиоигра, в документах получившая обозначение как «Монастырь», или «Послушник». Немцам была подброшена информация, что в Куйбышеве якобы действует антисоветская религиозная группа, которая, по легенде, поддерживалась русской православной церковью в Москве. Это «подполье» возглавлял епископ Ратмиров из Калинина, который в период оккупации якобы перешел на сторону немцев, но на самом деле выполнял задания советской разведки.

В 1942-1943 годах советской разведкой при непосредственном участии Рудольфа Абеля проводилась радиоигра «Монастырь», или «Послушник». Немцам была подброшена информация, что в Куйбышеве якобы действует антисоветская религиозная группа, которая, по легенде, поддерживалась русской православной церковью в Москве.

Операция началась с того, что в Калинин под видом священников забросили офицеров НКВД Иванова и Михеева. Благодаря поручительствам Ратмирова и митрополита Сергия они быстро внедрились в круг церковников, сотрудничавших с немцами на оккупированной территории. После освобождения Калинина советскими войсками Ратмиров переехал в Куйбышев и, по легенде, возглавил здешнее «религиозное подполье», а наши офицеры вместе с другими продавшимися церковниками ушли на Запад вслед за немцами. Теперь им полностью доверяли, и потому разведчики, имея на руках рекомендации епископа Ратмирова, под видом «послушников» направились в Псков.

Вскоре оба разведчика явились к настоятелю Псковского монастыря, который тоже якобы работал на фашистов. Так как «послушники» к моменту приезда в Псков были уже хорошо известны абверу, им здесь легко поверили. В итоге немцы направили к Ратмирову в Куйбышев радистов из числа русских военнопленных, которые здесь были сразу же задержаны и перевербованы. Так, чекисты начали радиоигру с немецкими разведслужбами, а обеспечение каналов связи было поручено Рудольфу Абелю.

Тем временем офицеры-«послушники» вместе с настоятелем развернули в Псковском монастыре кипучую деятельность, создав здесь разведбюро немецкого командования. Отсюда в Берлин потоком пошла радиоинформация о переброске сырья и боеприпасов из Сибири на тот или иной участок советского фронта. Основой этой «дезы» были агентурные сообщения из куйбышевского «религиозного подполья», которым «руководил» хорошо знакомый немцам епископ Ратмиров. Группа работала настолько филигранно, что руководство абвера в течение всей операции было полностью уверено в надежности и достоверности сведений, приходивших из Куйбышева. Эта дезинформация сыграла важную роль в подготовке успешных операций Красной Армии в 1943 году.

Уже после окончания войны епископа Ратмирова по приказу Сталина наградили боевой медалью и золотыми часами. Получили боевые ордена и офицеры внешней разведки Иванов и Михеев, которые непосредственно руководили работой епископа и сопровождали его в немецком тылу под видом священнослужителей.