Важные аспекты профессиональной деятельности психолога объединены в восемь разделов, которые освещают основные принципы поведения. Данные разделы не следует рассматривать как охватывающие все ситуации, которые могут возникнуть в процессе профессиональной психологической деятельности.
Этическим кодексом называется свод моральных правил поведения, на базе которых строимся деятельность и взаимоотношения людей в той или иной сфере их общения. В основе этического кодекса лежат нравственные нормы, выражающие собой категории добра, т. е. такие общие принципы, выработанные в истории человеческой культуры и цивилизации, следование которым составляет благо для людей, приносит им пользу, делает их счастливыми. Противоположными являются категории, связанные со злом, ориентация на которые делает людей, напротив, несчастными, наносит вред.
Этический кодекс основывается на нормах морали, а не права. Это означает, что нарушающий этот кодекс человек не подлежит суду в соответствии с законом, не может получить наказание, допускающее применение к нему мер принуждения.
В работу психологической службы и в управление деятельностью практических психологов, входящих в ее структуры, этический кодекс вводится потому, что далеко не все проблемы, с которыми в жизни сталкивается практический психолог, например, в системе образования, могут иметь однозначное и точное правовое решение, быть расписаны и представлены в форме юридических норм, регламентирующих действия психолога в той или иной социальной ситуации. Ему часто приходится действовать и принимать решения на основе интуиции и чувств, что не допускается в юридической практике. Зачастую именно чувства и интуиция подсказывают психологу наиболее правильное решение или предохраняют от принятия скороспелого, преждевременного и потенциально ошибочного решения.
Существует несколько источников, на основе которых вырабатываются нормы этического кодекса практического психолога. Это – философия, религия, культура, обычаи, традиции, идеология и политика, выступающие как сферы или атрибуты человеческой деятельности, задающие базисные принципы морали для создания и функционирования этического кодекса. В философии, например, существует и давно разрабатывается специальный раздел, который так и называется – «этика». В нем дается научное определение морали, рассматриваются ее истоки, основные нравственные категории, их преобразование в процессе развития человеческой культуры и цивилизации. Религиозные воззрения испокон веков содержали в себе определенные нравственные принципы, которые для верующих являются императивными, т. е. имеют для них силу морального закона. Культура включает в себя нормы человеческих отношений, которые реализуются в обществе, в семье, в системе образования, в личных и деловых отношениях людей. Составляющими социально – психологической человеческой культуры также являются обычаи и традиции, обеспечивающие социально — или национально – специфический колорит этических норм. Идеология и политика также представляют собой специфические источники нравственного сознания, опирающиеся на интересы государств, народов, наций, классов, правящих партий, социальных групп населения.
Психологи вносят свой вклад в улучшение условий жизни людей и качества жизни путем исследований и распространения психологических знаний, а также практического применения этих знаний.
Обладая этими знаниями, практические психологи в силу своей профессии могут способствовать благоприятным переменам у отдельных лиц, групп и организаций. Лица и группы, с которыми психологи вступают в профессиональный контакт, часто оказываются в жизненной ситуации, которая может ограничить возможность их оптимального существования и которая делает их уязвимыми и зависимыми.
Последствия общения с психологом-консультантом имеют большую личностную значимость для клиента. Каким будет вмешательство консультанта – развивающим или разрушающим личность клиента – зависит от соблюдения им этических стандартов профессиональной деятельности.
Ниже приводится примерный этический кодекс, регламентирующий с моральной стороны действия практического психолога в системе образования в различных ситуациях.
Этические стандарты представляют собой систему формальных ситуаций, регулирующих профессиональную деятельность психологов во всем многообразии возникающих в ней отношений: с детьми, их родителями, взрослым клиентом, педагогами, коллегами, студентами и т.д.
Профессия психолога постоянно развивается; в нее непрерывно привносятся новые знания и методы. Однако разделы кодекса должны отражать основные личные и общественные вопросы и, следовательно, обладать определенной стабильностью.
Один из основных принципов Профессионального кодекса психологов заключается в том, что все люди имеют право на личную неприкосновенность и на то, что она не будет нарушаться. Профессиональная деятельность психологов осуществляется в соответствии с этим принципом. Поэтому психологи соблюдают особую осторожность в отношении тех аспектов своей работы или своей личности, которые могут представлять собой угрозу принципам уважения личной неприкосновенности.
Этические стандарты охватывают важные аспекты рабочей ситуации и профессиональной деятельности психолога. Они объединены в восемь разделов, которые освещают основные принципы поведения. Данные разделы не следует рассматривать как охватывающие все ситуации, которые могут возникнуть в процессе профессиональной психологической деятельности.
1. Ответственность
- Психологи несут личную ответственность за последствия своей работы и должны удостовериться, насколько возможно, что их услуги не будут использованы неподобающим образом.
- Психологи заботятся об интересах лиц-участников исследований и лиц-заказчиков, пользующихся услугами. Соображения в пользу клиентов и участников исследований имеют преимущество перед соображениями в пользу личных и коллегиальных интересов психологов.
- Психологи воздерживаются от каких-либо действий или заявлений, угрожающих неприкосновенности любого лица. Психологи несут ответственность за то, чтобы их знания не использовались в целях оскорбления, угнетения или подавления личности.
- Психологи, обучающие других методам психологической работы, несут ответственность за разъяснение сильных и слабых сторон этих методов, а также их возможного этического значения.
2. Компетентность
- Психологи работают в соответствии с научными принципами и обоснованным опытом, чтобы постоянно поддерживать уровень своей профессиональной компетентности.
- Психологи рассматривают тип и уровень стоящей перед ними задачи в свете своей компетентности. Если психологи считают свою компетентность недостаточной, они передают задачу другим или стараются получить указания. Если психологи отказываются от задачи из соображений компетентности, они отвечают, насколько это возможно, за то, чтобы задача была выполнена каким-либо иным способом.
- Психологи специально предупреждают, если они применяют методы, устройства и технику, находящиеся еще в стадии испытания и не отвечающие нормальным методологическим стандартам или которыми они еще не до конца овладели.
- Психологи должны быть в курсе научных и профессиональных исследований в сфере их деятельности.
- Психологи не публикуют в целях личной или материальной выгоды работы, которые они не считают обладающими достаточно высокими качествами.
- Психологи рассматривают сильные стороны своей личности и пределы своих возможностей в соответствии с характером стоящей перед ними задачи.
- Если психологи имеют личные проблемы, оказывающие влияние или прямо препятствующие выполнению их профессиональных обязанностей, они обращаются за профессиональной помощью, чтобы принять правильное решение.
3. Обязательства по отношению к клиентам
· Психологи уважают личную неприкосновенность человека и заботятся о том, чтобы защитить право клиента на самоопределение.
· Психологи информируют клиента о планируемых мероприятиях наиболее понятными способами, чтобы клиент мог решить, желает ли он принять в них участие или нет (информация о согласии).
· Участие клиента в отношениях с психологом является добровольным. При работе с детьми, пациентами с серьезными расстройствами и душевнобольными людьми (т.е. в крайних случаях) допускаются отклонения от принципа добровольности участия с учетом соответствующих законодательных норм, но при этом в любом случае следует стремится к установлению с клиентом отношений взаимного сотрудничества.
· Работая с клиентами, подозреваемыми в правонарушениях или совершившими их, психологи четко осознают свою роль и в психологических заключениях делают вывод о том, каким образом повлияет на клиента возникшая ситуация и принесут ли предлагаемые меры наказания ожидаемый эффект. Следует избегать ситуаций, в которых клиента принуждают сообщать что-либо против его воли или пытаются получить материал, в котором нет срочной необходимости применительно к данной ситуации.
· Психологи не принимают участия в действиях, целью которых является:
— путем физического или психологического принуждения (идеологической обработки, «промывания мозгов», пыток) либо путем угрозы их применения заставить кого-либо сообщить информацию или сделать признание;
— оказать на кого-либо давление, чтобы заставить рассказать о своей или чьей-либо жизненной философии, политических, религиозных или этических убеждениях, заставить отвергнуть или изменить их.
· Психологи активно пытаются предотвратить использование психологических знаний в действиях, упомянутых в пункте 5, независимо от того, какова их декларируемая цель.
· Если психологи берут на себя профессиональную ответственность за работу с клиентом или уже начали ее, они тем самым обязуются перед ним довести свою работу, насколько это возможно, до конца. В противном случае они передают клиента другому компетентному лицу и только после этого снимают с себя ответственность. Психологи ответственны за клиента до тех пор, пока тот(те), к кому отсылают клиента, не возьмет на себя ответственность за дальнейшую работу с ним.
· Психологи стараются осознавать свои собственные потребности, отношения, мнения и свою роль во взаимоотношениях с клиентом. Они не используют свою силу и положение для получения недозволенной или необоснованной выгоды от того, что клиент зависит от них и доверяет им.
· Психологи избегают установления с клиентом любых отношений, выходящих за рамки его профессиональной деятельности, если есть вероятность, что эти контакты могут стать помехой в его профессиональных отношениях с ним.
· Психологи не взимают платы за консультации и не устанавливают клиентурных отношений со студентами, которых они обучают или собираются экзаменовать.
· Между психологами и клиентами не должно быть сексуальных отношений.
· Во всех случаях психологической деятельности финансовые условия оговариваются заранее.
· Если есть возможность получить необходимую психологическую помощь из общественных источников, за которую клиент не должен платить или которую может получить дешевле, психологи информируют об этом своего клиента.
· Психологи не извлекают преимуществ из своего положения или из доверия к их профессии для получения консультационной работы или привлечения клиентов.
· Психологи воздерживаются от ненужных обследований.
4. Конфиденциальность
От психологов требуется уважение конфиденциальности в отношении того, что им сообщается в процессе их работы или что они узнали при этом о частной жизни или жизненных обстоятельствах людей. Это относится также к самому факту отношений с клиентом.
Психологи не сохраняют конфиденциальность в трех случаях:
- если они тем самым наносят вред клиенту;
- чтобы предотвратить явную опасность для клиента или других людей;
- если сами клиенты просят, чтобы информация была передана конкретным людям или учреждениям.
В первом и втором случаях предполагается, что информация будет передана только тем лицам, которые могут предпринять в данной ситуации адекватные меры.
· Психологи, работающие в одной группе, могут с согласия клиента передавать информацию о клиенте другим членам этой группы, если это делается в интересах клиента.
· Психологи не наводят справки о клиенте без его согласия. Они довольствуются лишь той информацией, которая необходима для выполнения данной задачи.
· Когда психологи получают указания относительно клиента, им следует соблюдать конфиденциальность, т.е. избегать упоминания имен или идентифицирующей информации до тех пор, пока это не будет абсолютно необходимо.
· Психологи, использующие информацию о клиентах при обучении, в публикациях и пр., должны удостовериться заранее, что на это имеется согласие того(тех), о ком эта информация, и что материал представлен достаточно анонимно.
· При документальном оформлении своей работы психологи включают в состав подготавливаемых документов только необходимую информацию.
· Письменные документы, результаты обследований, магнитофонные записи и другие материалы, связанные с работой, хранятся так, чтобы исключить к ним доступ в настоящем или в будущем лиц, не имеющим на то полномочий.
· Для обеспечения конфиденциальности в связи с психологическим обследованием психологи должны позаботиться о специальной договоренности с лицами, пользующимися их услугами, или о том, чтобы в указании для психолога, отвечающего за этот материал в учреждении, было оговорено:
- каким образом следует осуществлять эту ответственность;
- кто будет иметь доступ к этому материалу;
- как долго этот материал будет храниться;
- как передать эту ответственность другим в случае смены персонала (это относится также к материалу, заносимому в компьютер).
В случае записи на магнитную или видеопленку, фотографирования или съемок фильма согласие клиента (участника исследований) является обязательным. Для демонстрации, прослушивания или другого использования материалов требуется дополнительное письменное разрешение, из которого было бы ясно, где, когда, для кого и в какой форме может быть использован соответствующий материал. Требуется включить сюда также информацию о том, сколько времени может храниться этот материал.
Ответственный за записанный материал должен проследить за соблюдением этих правил. Если ответственное лицо больше не в состоянии выполнять эти функции, оно должно определить, следует ли уничтожить материал, или передать ответственность кому-либо другому.
Если клиенты или участники исследований не достигли совершеннолетия либо считаются неспособными позаботиться о себе, психологи получают вышеуказанное разрешение от родителей или опекунов.
В случае необходимости психологи информируют заказчиков и клиентов о правилах соблюдения требований конфиденциальности для психологов.
5. Психологические методы обследования и заключения
Психологическое обследование планируется на основе хорошо сформулированной проблемы и после рассмотрения подходящих методов и альтернативных процедур.
Психологи заботятся о том, чтобы психологические приемы и методы не описывались в открытой печати, в результате чего может снизиться их полезность.
Психологи самостоятельно выбирают методы работы.
Если психологи применяют компьютеризованную методологию оценки и интерпретируют тесты, они должны убедиться в надежности программного обеспечения и валидности процедуры обработки.
Психологи стремятся формулировать свои заключения таким образом, чтобы их нельзя было превратно понять или использовать. Заключения следует формулировать так, чтобы они были понятны заказчику.
В заключении должна содержаться лишь та информация, которая относится непосредственно к данному вопросу и которая необходима для его практического решения, так как заключение или другой письменный документ являются основой практического решения вопроса.
В заключениях психологи высказывают свои собственные суждения и сами делают выводы, не оставляя это другим. Тексты заключений должны содержать оценки уверенности в суждениях, на основе которых составляются эти заключения. В заключениях должно быть также ясно сказано, возможны ли другие интерпретации и оценки. Психологи должны с большой осторожностью использовать высказывания, относящиеся к норме и патологии.
После окончания исследования психологи в понятной форме информируют клиента о своих мнениях и о содержании соответствующих заключений. Исключение составляют два случая:
- когда возраст клиента, его состояние и т.д. делают невозможным сообщение этой информации;
- когда клиент доверил получение этой информации другому лицу.
Психологи не дают индивидуальных советов и/или не высказывают суждения, если не обладают полученными из первых рук сведениями о клиенте или незнакомы с ситуацией, в которой он находится. Это ограничение не относится к ситуациям формального или общеконсультативного характера.
6. Публичные заявления
· Когда психологи делают заявления как специалисты, они стремятся к объективности и точности.
· Психологи информируют о психологической профессиональной деятельности таким образом, чтобы избежать неправильного понимания или ущерба для данной сферы деятельности.
· Психологи не комментируют публично критику , высказанную клиентом при помощи средств массовой информации, если это противоречит правилам конфиденциальности, высказанным в разделе 5.
· Психологи избегают делать публичные заявления, выглядящие как самореклама.
· Предлагая свои услуги, психологи дают лишь следующую информацию:
— номер телефона;
— образование;
— звание;
— часы работы.
В объявлении о проводимых учебных курсах может содержаться информация, разъясняющая содержание и цели курса.
· Психологи, публикующие советы в печати в специальных колонках или где-либо еще, дают эти советы только в общей форме, 7. Психологи публикуют под своим именем только ту работу, которая полностью проделана ими или в которую они внесли существенный вклад.
· Психологи не запрещают и не препятствуют публикациям с критикой их работы.
7. Профессиональные отношения
· Психологи присваивают только такие звания, на которые они имеют право в соответствии со своим образованием, полномочиями и положением.
· Психологи уважают профессиональную компетентность, обязанности и ответственность коллег и представителей других профессий.
· Психологи делают доступными для коллег обоснованные психологические методы, технику и открытия в области психологии. Единственным исключением являются вопросы , регулируемые законом об авторских правах.
· Психологи воздерживаются от необъективных суждений о коллегах и их работе, но они могут выступать с обоснованной критикой.
· Психологи, узнавшие о том, что их коллега нарушил этические принципы психологов, пытаются в первую очередь исправить ситуацию вместе с данным коллегой. Если это не удается, они ставят его в известность, что намерены выступить с критикой в его адрес. Если это предупреждение не приносит приемлемых изменений, они выступают с критикой.
· Если психологи внутри одной организации критически относятся к методам работы данной организации, они пытаются оказать влияние на организацию и добиться изменений.
· Если условия найма психологов приводят к невозможности соблюдения интересов клиента, это разъясняется всем заинтересованным сторонам.
· При работе с клиентами психологи пытаются осознать, могут ли они использовать знания, технические и административные возможности других профессиональных групп на благо клиента.
· Психологи всегда дают адекватную информацию лицам, пользующимся их услугами, и/или персоналу, которого касаются этические нормы и правила, регулирующие работу психологов.
· Если психологи консультируются с клиентами или лицами, оплачивающими услуги, которые уже имеют профессиональные отношения с другим психологом или коллегой - представителем другой профессии, они договариваются с клиентом о том, что вовлеченное лицо должно быть поставлено в известность, что клиентурные отношения могут быть установлены только после того, как предыдущие консультации будут закончены и дано профессиональное заключение.
· Прежде чем вступить в контакт с теми лицами, кто консультировал или будет консультировать клиента, психологам следует позаботиться о согласии на это клиента.
8. Исследования
· Психологи пытаются так осветить круг вопросов и проблем, являющихся предметом их исследования, чтобы сделать доступными знания, которые могут способствовать дальнейшему улучшению условий и качества жизни.
· Планируя исследования, психологи оценивают, отвечают ли последние требованиям профессиональной этики.
· Психологи имеют обязательства по отношению к тем, кто является предметом/ участником в их исследованиях.
· Психологи отвечают за то, чтобы их исследования проводились в соответствии с научной практикой.
· До начала исследований следует принять во внимание возможный риск того, что либо факт сбора информации, либо сами результаты могут оказать непреднамеренное влияние на лица или группы, образующие базу данных для программы. Эти аспекты необходимо рассматривать в связи со способностью программы исследований дать знания, способствующие усовершенствованию условий жизни людей и качества жизни. Риск непреднамеренного отрицательного воздействия на принимающих участие в программе исследований следует свести к абсолютному минимуму.
· Вся информация об испытуемых регистрируется и хранится с контролем за строгой конфиденциальностью. Отчеты об исследованиях должны быть записаны таким образом, чтобы было невозможно идентифицировать участников исследований.
· Участники исследования должны быть, по возможности, информированы о цели, методе, ожидаемых эффектах и любых других аспектах исследования, которые могут повлиять на их желание участвовать в нем.
· Если клиенты принимают участие в какой-либо программе исследования и в ходе его подвергаются воздействию, которое не является необходимой частью профессиональных услуг, оказываемых клиенту, следует особо подчеркнуть, что они могут свободно отказаться от участия в исследовании. Клиенты информируются, что их участие является добровольным.
· Получая информацию о согласии клиента участвовать в программах исследований, психологи должны обратить особое внимание на то, не находятся ли участники исследований в состоянии зависимости от них.
· Если участник исследований является несовершеннолетним или имеет опекунов, согласие получают от них, учитывая надлежащим образом степень независимости указанного лица.
· Испытуемых заранее информируют о том, что они имеют право прервать свое участие в исследовании. По возможности, достигается договоренность о том, на каких условиях прекращается такое участие.
· Психологи разъясняют значение своих результатов участникам исследований и другим лицам (или учреждениям), которых непосредственно затрагивают результаты исследования
Этические стандарты обязательны для всех психологов Республики Беларусь, практикующих в какой-либо из видов психологической профессиональной деятельности: психологическая практика, научные исследования, преподавание психологии.
Этическими стандартами следует также руководствоваться в ситуациях, которые нельзя охарактеризовать непосредственно как психологическую профессиональную деятельность, но в которых участвуют психологи и которые основываются на использовании профессионального психологического образования.
Работа психолога зачастую подразумевает оказание глубокого влияния на других людей. Поэтому специальные требования к этическим стандартам являются существенными. Однако многие профессиональные задачи психологов невозможно регулировать формальными правилами. Следовательно, жизненно важное значение имеют индивидуальная сознательность психолога, его чувство ответственности и профессиональная компетентность.
Психологи работают на основе научных знаний и подтвержденного опыта с целью углубить представления людей о самих себе и способствовать самоопределению личности. Они работают для того, чтобы улучшить условия жизни людей и устранить или уменьшить человеческие страдания. Психологи несут особую ответственность за тех, кто не в состоянии добиться для себя подобающей жизни.
Психологи должны быть в курсе научных и профессиональных исследований в своей области и постоянно повышать свою компетентность. Психологи стремятся осознавать свои собственно профессиональные и личные сильные и слабые стороны, чтобы реально оценить, какие задачи они смогут взять на себя, а какие не смогут.
Психологи информируют пользующихся их услугами, когда это необходимо, о требованиях, предъявляемых этическими стандартами. Психологи должны удостовериться, что в условиях их работы нет ничего, что помешало бы им выполнять требования, предъявляемые этическими стандартами психологов.
Предметом деятельности практических психологов является психическая реальность людей, а также факторы, воздействующие на нее. Причем, если в академической психологии психическая реальность оказывается как бы поделенной на отдельные понятия и категории, мыслимые в рамках тех или иных объяснительных схем, научных теорий и направлений, то особенностью психологической практики является то, что человек в ней предстает целостно, в единстве своих специфических процессов, качеств, способностей. Поэтому психолог-практик вынужден использовать совокупность различных методов, сложившихся в разных школах и направлениях психотерапевтической практики. Логика психолога-практика - это логика действия, направленного на использование результатов научного исследования в интересах тех, кто обратился к ним за помощью. Это означает, что практик работает с теми, кто сам обращается к нему за определенным видом услуг. Психолог работает с «клиентами» - лицами нуждающимися в психологической помощи. Психолог-практик всегда опирается на выявленную в ходе научных исследований норму. Он знаком со всеми пониманиями нормы в современной психологии. Практик переводит затруднения клиента на язык психологической науки, осмысливает их в терминах общей психологической теории и описывает в психологическом диагнозе. Психолог-практик применяет специальные профессиональные навыки и умения, помогающие корректировать отклонения от нормы у клиентов. Общую логику работы психолога-практика можно описывать через возврат состояния клиента к норме.
В своей работе психолог-практик обязан руководствоваться профессионально-этическими нормами, выражающимися в этических принципах:
1)Принцип соблюдения тайны. Деятельности практического психолога, как и многим другим видам деятельности свойственна профессиональная тайна - следование правилу, согласно которому определенная информация может быть известна только узкому кругу специалистов. Этого требуют интересы клиента, а также самого психолога. Это задача не простая. Позиция и статус психолога в системе профессиональной коммуникации таковы, что он обязан предоставлять определенную психологическую информацию. Под этим видом могут предъявляться требования и относительно персональной информации. Профессиональный долг психолога не позволяет ему предоставлять информацию о клиенте большинству должностных лиц.
Прежде всего, психолог отстаивает права своего клиента, и конфиденциальность является их существенной частью. Соблюдение профессиональной тайны отражает принцип конфиденциальности, который разделяют все психологи мира. В то же время профессиональная тайна и конфиденциальность имеют свои границы. Если клиент сообщил какую-либо информацию о возможной опасности для своей жизни, здоровья, благополучия или жизни других людей, то психолог примет меры для ее предотвращения. А это может потребовать вмешательства других людей и разглашения информации. Например, психолог не может оставить без внимания сообщение о задуманном самоубийстве, преступлении или побеге ребенка из дома. О возможности обсуждать проблему клиента с коллегами, также сообщается на начальной стадии работы. В группе психолог прикладывает усилия к формированию таких групповых норм, которые создают атмосферу конфиденциальности;
2)Принцип ненанесения ущерба. Принцип ненанесения ущерба - один из основных принципов деятельности практических психологов, предполагающий, что результаты, полученные в ходе взаимодействия с клиентом, ни в коем случае не должны причинить ему вред. Этот принцип имеет медицинское происхождение. Он призывает психолога к сдержанности и даже известному консерватизму во всем, что затрагивает здоровье, социальное положение и способность человека решать свои проблемы. Клиент может быть травмирован в процессе общения с психологом в результате получения ошеломляющей его информации о себе, своем поведении, с которой он не знает, что делать Он может укрепиться в мысли о невозможности найти нужную ему помощь. Неправильные действия психолога могут сформировать зависимость и пассивность клиента. Вред может быть нанесен неосторожным поведением психолога с людьми, которые имеют власть над клиентом, и могут употребить во зло все, что они узнали из общения с психологом. Психолог должен применять только апробированные методики, отвечающие современным научным стандартам. Всю свою работу психолог строит на основе безусловного уважения достоинства и неприкосновенности личности клиента. Он уважает основополагающие человеческие права, определенные всеобщей Декларацией прав человека;
3)Принцип научной обоснованности используемых психологических методик и объективности выводов;
4)Принцип комплексной диагностики и психологической помощи. Он предполагает сочетание различных методических приемов при диагностике одного и того же психического свойства, а также сочетание методик, направленных на родственные психические свойства, для повышения достоверности исследования;
5)Принцип безоценочного отношения к клиенту и уважения его личности. Психолог создает условия, чтобы обратившийся за помощью человек чувствовал себя спокойно и комфортно во время приема. Психолог проявляет доброжелательное отношение, умение слушать, понимать, осмысливать, относиться серьезно к неприятностям и проблемам клиента;
7)Принцип профессиональной компетентности и рефлексии профессиональных ограничений предполагает, что психолог должен отвечать за последствия своей профессиональной деятельности. Он должен четко представлять границы своих профессиональных возможностей, применять только проверенные методы работы.
Романтизм в русской литературе оформился в 2-х главных течениях - психологическом и гражданском. Психологический романтизм продолжил достижения Карамзина и поэтов- сентименталистов, которые в своей поэзии раскрывали сложную и глубокую личную жизнь человека.
Психологическое течение русского романтизма возглавили Жуковский и Батюшков. Они разрушили классическую поэтику и жанровую систему классицизма, отвергли высокий жанр оды, а культивировали жанры элегии, послания, песни, романса и сосредоточили свой интерес на личном, интимном мире, на тайнах и волнениях сердца.
В поэзии Василия Андреевича Жуковского (1783-1852) частный человек не удовлетворен официальной, казенной моралью, так как она противоречит гуманным чувствам. Его отталкивает корысть и властолюбие. Ему по душе человечность в отношениях между людьми, любовь без расчета, бесхитростная дружба. В поэзии Жуковского заметно единство авторского сознания и романтической личности - одиночки - это новое, что внес Жуковский в романтизм. В его лирике господствовало элегическое настроение. Действительность просматривается через душевный строй человека и индивидуальные переживания (баллады, послания, элегии).
Человек и его духовный мир стали предметом поэзии Батюшкова Константина Николаевича (1787-1855), как и Жуковский он использовал жанры элегий, посланий («Дашкову» и др.), баллад.
Задача постижения национального характера была решена поэтами-декабристами, которые продолжили традиции Ломоносова и Державина. В конце 10-х – начале 20-х годов в России набирало силу общественное движение. Вслед за «Союзом спасения» и «Союзом благоденствия» возникли Северное и Южное общества. Идеи национального самосознания, народности, историзма захватили умы и слились с мыслями об освобождении человека и общества от деспотизма и угнетения. Передовые дворяне выступили в защиту личной и политической свободы.
Русская поэзия конца 10-20-х гг. была одухотворена свободолюбием и испытывала противостояние ко всем институтам государства, к морали и бытовому укладу. Поэты-декабристы: К.Ф. Рылеев, А.И.Одоевский (1802-1839), В.К. Кюхельбекер (1797-1846) полагали, что душу могут воспитать исторические и героические примеры.
Поэтому в произведениях декабристов развернута широкая панорама национальной истории, героического прошлого разных народов. Темы декабристов-поэтов: воинская слава, героический подвиг во благо отчизны, обличение тиранов, верность общественному долгу. Отсюда своеобразие романтического жанра: в элегическое послание, в любовную элегию вторгаются гражданские темы, широко входит общественно-политическая лексика. Традиционные жанры наполнялись новым содержанием, поэтому менялся поэтический язык.
Например, песня Рылеева:
Уж как шел кузнец
Да из кузницы
Слава!
Нес кузнец три ножа
Слава!
Первый нож
На бояр, на вельмож
Слава!
«Уж как шел кузнец»:
Второй нож
На попов, на святош
Слава!
А молитву сотворя,
Третий нож на царя
Слава!
Кондрат Федорович Рылеев (1795-1825) стремился совместить лирико-субьективные принципы с эпической монументальностью. Революционный пафос поэзии декабристов, их взгляды и деятельность заметно повысили общественный тонус русской литературы.
Русские романтики достигли многого: они провозгласили и отстояли новые гуманистические ценности, подвергли сомнению и пересмотру «правила» классицизма, разрушили принудительную связь между жанром и стилем, добились лексической и стилистической чистоты языка.
Продолжателем просветительской литературы и самым крупным сатириком был Иван Крылов (1769-1844). Французская революция пошатнула просветительские идеи Крылова, и в начале 19 в. он обращается к жанру басен, связанных с народной культурой. В баснях он поднимает злободневные жизненные и морально-нравственные проблемы. Крылов обогатил литературный язык формами устной народной речи.
Эта своеобразная необычная эпоха, в которой живы были многие классицисты, не прекращалось творчество сентименталистов, бурно входили в литературу романтики, выдвинула русского гения Александра Сергеевича Пушкина (1799-1837). Его раннее творчестве также можно отнести к романическому направлению.
За короткое время перед его глазами прошел целый век развития русской литературы. Не отвергая художественных открытий Жуковского и Баратынского, гражданского пафоса Рылеева, народности Крылова, Пушкин настойчиво выбирал свою дорогу в поэзии. Его поэтическое слово несло отпечаток национальной истории и культуры.
Творчество Пушкина и сам Пушкин стали притягательным центром, к которому стягивались поэты «золотого века». И Дельвиг, и Языков, и Вяземский, и Баратынский в своей области двинули поэзию вперед.
Катастрофа на Сенатской площади привела к сдвигам в русской поэзии. В лирике усилились мотивы отчаяния, скорби, ноты растерянности и сомнений. Начался закат «золотого века». Однако вольнолюбивые и гуманистические настроения уже невозможно было истребить.
Господствующим направлением русской поэзии 1825-1840-х гг. остается романтизм. Наивысших взлетов романтическая поэзия послепушкинской поры достигла в произведениях Лермонтова и Тютчева. Оба они подводили итог "золотому веку" поэзии и открывали новую страницу в ее истории.
Михаил Юрьевич Лермонтов (1814-1841) воспитывался на лирике декабристов и Пушкина, на поэтах пушкинского времени. Но реальная жизнь уже была не та. Мятежный и страдающий герой Лермонтова не находит выхода своим страстям и шлет проклятия чужому окружению. Так рождается тема одиночества избранной души, бросающей вызов царящей бездуховности («Пророк»).
В его творчестве идет сращивание жанровых форм - оды и элегии, романса и баллады, послания и рассказа. Лермонтов завершил романтическую эпоху и открыл дорогу реалистической поэзии.
После Лермонтова только у Федора Ивановича Тютчева (1803-1873) встречается целостное романтическое восприятие мира. Он избирает философский угол зрения на природу. И основа его романтизма - постоянная борьба противоположных начал - это отразило кризис сознания дворянской интеллигенции, которая ощутила неумолимую гибель вековой цивилизации. Пушкин, Лермонтов, Тютчев возвели русскую лирику на уровень мировой культуры.
Музыка.
В русской музыке 19 в. от Глинки до Чайковского черты классицизма сочетались с чертами романтизма, ведущим элементом являлось яркое самобытное национальное начало. Романтизм в России дал неожиданный взлет тогда, когда это направление казалось уже отошедшим в прошлое. Два композитора 20 в., Скрябин и Рахманинов, вновь воскресили такие черты романтизма, как безудержный полет фантазии и задушевность лирики. Поэтому 19 в. называют веком музыкальной классики.
Время (1812 год, восстание декабристов, последовавшая реакция) наложило отпечаток на музыку. Она впервые наравне с литературой прониклась передовыми идеями своего времени, и прежде всего идеей народности. ]
Обычно романтиком мы называем человека, не умеющего или не желающего подчиниться законам повседневной жизни. Мечтатель и максималист, он доверчив и наивен, из-за чего порой попадает в смешные ситуации. Он думает, что мир полон волшебных тайн, верит в вечную любовь и святую дружбу, не сомневается в своем высоком предназначении. Таков один из наиболее симпатичных пушкинских героев Владимир Ленский, который "...верил, что душа родная // Соединиться с ним должна, // Что, безотрадно изнывая, // Его вседневно ждет она; // Он верил, что друзья готовы // За честь его приять оковы...".
Чаще всего подобное умонастроение – признак юности, с уходом которой прежние идеалы становятся иллюзиями; мы приучаемся реально смотреть на вещи, т.е. не стремиться к невозможному. Это, например, происходит в финале романа И. А. Гончарова "Обыкновенная история", где вместо восторженного идеалиста является расчетливый прагматик. И все-таки, даже повзрослев, человек часто испытывает потребность в романтике – в чем-то ярком, необычном, сказочном. И умение найти романтику в повседневной жизни помогает не только примириться с этой жизнью, но и обнаружить в ней высокий духовный смысл.
В литературе слово "романтизм" имеет несколько значений.
Если перевести его буквально, то оно будет общим названием произведений, написанных на романских языках. Эта языковая группа (романо-германская), ведущая свое происхождение от латыни, стала развиваться в Средние века. Именно европейское Средневековье, с его верой в иррациональную сущность мироздания, в непостижимую связь человека с высшими силами, оказало решающее воздействие на тематику и проблематику романов Нового времени. Долгое время слова романический и романтический были синонимами и обозначали нечто исключительное – "то, о чем пишут в книгах". Самое раннее из найденных использование слова "романтический" исследователи связывают с XVII в., а точнее, с 1650 г., когда оно было употреблено в значении "фантастический, воображаемый".
В конце XVIII – начале XIX в. романтизм понимается по-разному: и как движение литературы к национальной самобытности, предполагающее обращение писателей к народно-поэтическим традициям, и как открытие эстетической ценности идеального, воображаемого мира. Словарь Даля определяет романтизм как "вольное, свободное, не стесненное правилами" искусство, противопоставляя его классицизму как искусству нормативному.
Такой исторической подвижностью и противоречивостью понимания романтизма можно объяснить терминологические проблемы, актуальные для современного литературоведения. Кажется вполне злободневным утверждение современника Пушкина поэта и критика П. А. Вяземского: "Романтизм как домовой – многие верят ему, убеждение есть в том, что он существует, но где его приметы, как обозначить его, как наткнуть на него палец?".
В современной науке о литературе романтизм рассматривается в основном с двух точек зрения: как определенный художественный метод , основанный на творческом преображении действительности в искусстве, и как литературное направление, исторически закономерное и ограниченное во времени. Более общим является понятие романтического метода; на нем и остановимся подробнее.
Художественный метод предполагает определенный способ постижения мира в искусстве, т.е. основные принципы отбора, изображения и оценки явлений действительности. Своеобразие романтического метода в целом можно определить как художественный максимализм, который, являясь основой романтического миропонимания, обнаруживается на всех уровнях произведения – от проблематики и системы образов до стиля.
Романтическая картина мира отличается иерархичностью; материальное в ней подчинено духовному. Борьба (и трагическое единство) этих противоположностей может принимать разные обличил: божественное – дьявольское, возвышенное – низменное, небесное – земное, истинное – ложное, свободное – зависимое, внутреннее – внешнее, вечное – преходящее, закономерное – случайное, желаемое – действительное, исключительное – обыденное. Романтический идеал, в отличие от идеала классицистов, конкретного и доступного для воплощения, абсолютен и уже поэтому находится в вечном противоречии с преходящей действительностью. Художественное мировосприятие романтика, таким образом, строится на контрасте, столкновении и слиянии взаимоисключающих понятий – оно, по словам исследователя А. В. Михайлова, "носитель кризисов, нечто переходное, внутренне во многих отношениях страшно неустойчивое, неуравновешенное". Мир совершенен как замысел – мир несовершенен как воплощение. Можно ли примирить непримиримое?
Так возникает двоемирие, условная модель романтической Вселенной, в которой реальность далека от идеала, а мечта кажется неосуществимой. Часто связующим звеном между этими мирами становится внутренний мир романтика, в котором живет стремление от унылого "ЗДЕСЬ" к прекрасному "ТАМ". Когда их конфликт неразрешим, звучит мотив бегства: уход от несовершенной действительности в инобытие мыслится как спасение. Именно это происходит, например, в финале повести К. С. Аксакова "Вальтер Эйзенберг": герой чудесной силой своего искусства оказывается в мире мечты, созданном его кистью; таким образом, смерть художника воспринимается не как уход, а как переход в иную реальность. Когда возможно соединение реальности с идеалом, появляется идея преображения: одухотворение материального мира при помощи воображения, творчества или борьбы. Немецкий писатель XIX в. Новалис предлагает называть это романтизацией: "Обыденному я придаю высокий смысл, повседневное и прозаическое облекаю в таинственную оболочку, известному и понятному придаю заманчивость неясности, конечному – смысл бесконечного. Это и есть романтизация". Вера в возможность осуществления чуда живет и в XX в.: в повести А. С. Грина "Алые паруса", в философской сказке А. де Сент-Экзюпери "Маленький принц" и во многих других произведениях.
Характерно, что обе важнейшие романтические идеи вполне отчетливо соотносятся с религиозной системой ценностей, основанной на вере. Именно вера (в ее гносеологическом и эстетическом аспектах) определяет своеобразие романтической картины мира – неудивительно, что романтизм часто стремился нарушить границы собственно художественного явления, становясь определенной формой мировосприятия и миропонимания, а иногда и "новой религией". По словам известного литературоведа, специалиста по немецкому романтизму, В. М. Жирмунского, конечной целью романтического движения является "просветление в Боге всей жизни, и всякой плоти, и каждой индивидуальности". Подтверждение этому можно найти в эстетических трактатах XIX в.; в частности, Ф. Шлегель пишет в "Критических фрагментах": "Вечную жизнь и невидимый мир нужно искать только в Боге. В Нем воплощена вся духовность... Без религии мы будем иметь вместо полной бесконечной поэзии лишь роман или игру, которую теперь называют прекрасным искусством".
Романтическое двоемирие как принцип действует не только на уровне макрокосма, но и на уровне микрокосма – человеческой личности как неотъемлемой части Вселенной и как точки пересечения идеального и бытового. Мотивы раздвоенности, трагической разорванности сознания, образы двойников, объективирующих различные сущности героя, весьма распространены в романтической литературе – от "Удивительной истории Петера Шлемиля" А. Шамиссо и "Эликсиров сатаны" Э. Т. А. Гофмана до "Вильяма Вильсона" Э. А. По и "Двойника" Ф. М. Достоевского.
В связи с двоемирием особый статус в произведениях приобретает фантастика как мировоззренческая и эстетическая категория, причем ее понимание самими романтиками не всегда соответствует современному значению "невероятного", "невозможного". Собственно романтическая фантастика (чудесное) часто означает не нарушение законов мироздания, а их обнаружение и в конечном итоге – исполнение. Просто эти законы имеют высшую, духовную природу, а реальность в романтической вселенной не ограничена материальностью. Именно фантастика во многих произведениях становится универсальным способом постижения действительности в искусстве за счет преображения ее внешних форм при помощи образов и ситуаций, не имеющих аналогов в материальном мире и наделенных символическим значением, которое открывает в реальности духовную закономерность и взаимосвязь.
Классическую типологию фантастики представляет работа немецкого писателя Жан Поля "Приготовительная школа эстетики" (1804), где выделяются три вида использования фантастического в литературе: "нагромождение чудес" ("ночная фантастика"); "разоблачение мнимых чудес" ("дневная фантастика"); равноправие реального и чудесного ("сумеречная фантастика").
Однако вне зависимости от того, "разоблачается" ли чудо в произведении или пет, оно никогда не бывает случайным, выполняя самые разные функции. Кроме познания духовных основ бытия (так называемая философская фантастика), это может быть и раскрытие внутреннего мира героя (психологическая фантастика), и воссоздание народного мировосприятия (фольклорная фантастика), и прогнозирование будущего (утопия и антиутопия), и игра с читателем (развлекательная фантастика). Отдельно следует сказать о сатирическом разоблачении порочных сторон действительности – разоблачении, в котором фантастика также зачастую играет немаловажную роль, представляя в аллегорическом виде реальные общественные и человеческие недостатки. Это происходит, к примеру, во многих произведениях В. Ф. Одоевского: "Бал", "Насмешка мертвеца", "Сказка о том, как опасно девушкам ходить толпою по Невскому проспекту".
Романтическая сатира рождается из неприятия бездуховности и прагматизма. Реальность оценивается романтической личностью с позиций идеала, и чем сильнее контраст между сущим и должным, тем активнее противостояние человека и мира, утратившего свою связь с высшим началом. Объекты романтической сатиры разнообразны: от социальной несправедливости и буржуазной системы ценностей до конкретных людских пороков. Человек "железного века" профанирует свое высокое предназначение; любовь и дружба оказываются продажными, вера – утраченной, сострадание – лишним.
В частности, светское общество являет собой пародию на нормальные человеческие отношения; в нем царят лицемерие, зависть, злоба. В романтическом сознании понятие "свет" (аристократическое общество) часто оборачивается своей противоположностью (тьма, чернь), а церковной антонимической паре "светское – духовное" возвращается буквальный смысл: светское – значит, бездуховное. Для романтика вообще нехарактерно использование Эзопова языка, он не стремится скрыть или приглушить свой язвительный смех. Эта бескомпромиссность в симпатиях и антипатиях приводит к тому, что сатира в романтических произведениях часто предстает как гневная инвектива , прямо выражающая авторскую позицию: "Это гнездо разврата сердечного, невежества, слабоумия, низости! Спесь становится там на колени перед наглым случаем, целуя запыленную полу его одежды, и давит пятою скромное достоинство... Мелочное честолюбие составляет предмет утренней заботы и ночного бдения, лесть бессовестная управляет словами, гнусная корысть поступками, и о добродетели сохраняется предание только притворством. Ни одна высокая мысль не сверкнет в этой удушливой мгле, ни одно теплое чувство не разогреет этой ледяной горы" (Μ. Н. Погодин. "Адель").
Романтическая ирония , так же как и сатира, непосредственно связана с двоемирием. Романтическое сознание стремится в мир горний, а бытие определяется законами мира дольнего. Таким образом, романтик оказывается как бы на перекрестке взаимоисключающих пространств. Жизнь без веры в мечту бессмысленна, но мечта невоплотима в условиях земной действительности, и поэтому вера в мечту бессмысленна тоже. Необходимость и невозможность оказываются едины. Осознание этого трагического противоречия выливается в горькую усмешку романтика не только над несовершенством мира, но и над самим собой. Эта усмешка слышится во многих произведениях немецкого романтика Э. Т. А. Гофмана, где возвышенный герой часто попадает в комические ситуации, а счастливый финал – победа над злом и обретение идеала – может обернуться вполне земным мещанским благополучием. Например, в сказке "Крошка Цахес по прозванию Циннобер" романтические влюбленные после счастливого воссоединения получают в подарок чудесное имение, где растет "отменная капуста", где пища в горшках никогда не пригорает и фарфоровая посуда не бьется. А другая сказка Гофмана "Золотой горшок" уже своим названием иронически "приземляет" известный романтический символ недостижимой мечты – "голубой цветок" из романа Новалиса "Генрих фон Офтердинген".
События, из которых складывается романтический сюжет , как правило, яркие и необычные; они являются своеобразными "вершинами", на которых строится повествование (занимательность в эпоху романтизма становится одним из важных художественных критериев). На событийном уровне произведения ярко прослеживается стремление романтиков "сбросить цепи" классицистического правдоподобия, противопоставляя ему абсолютную свободу автора, в том числе и в построении сюжета, причем это построение может оставлять у читателя чувство незавершенности, фрагментарности, как бы призывающее к самостоятельному восполнению "белых пятен". Внешней мотивировкой экстраординарности происходящего в романтических произведениях могут служить особые место и время действия (например, экзотические страны, далекое прошлое или будущее), а также народные суеверия и предания. Изображение "исключительных обстоятельств" направлено, прежде всего, на раскрытие "исключительной личности", действующей в этих обстоятельствах. Характер как двигатель сюжета и сюжет как способ "реализации" характера тесным образом связаны, поэтому каждый событийный момент является своеобразным внешним выражением борьбы добра и зла, происходящей в душе романтического героя .
Одно из художественных достижений романтизма – открытие ценности и неисчерпаемой сложности человеческой личности. Человек осознается романтиками в трагическом противоречии – как венец творения, "гордый властелин судьбы" и как безвольная игрушка в руках неведомых ему сил, а иногда и собственных страстей. Свобода личности предполагает ее ответственность: совершив неверный выбор, нужно быть готовым к неизбежным последствиям. Таким образом, идеал вольности (как в политическом, так и в философском аспекте), являющийся важной составляющей в романтической иерархии ценностей, не следует понимать как проповедь и поэтизацию своеволия, опасность которого неоднократно раскрывалась в романтических произведениях.
Образ героя часто неотделим от лирической стихии авторского "я", оказываясь или созвучным ему, или чуждым. В любом случае автор-повествователь в романтическом произведении занимает активную позицию; повествование тяготеет к субъективности, что может проявляться и на композиционном уровне – в использовании приема "рассказ в рассказе". Однако субъективность как общее качество романтического повествования не предполагает авторского произвола и нс отменяет "систему нравственных координат". По словам исследователя Н. А. Гуляева, "в... романтизме субъективное выступает, по существу, синонимом человеческого, оно гуманистически содержательно". Именно с нравственных позиций и оценивается исключительность романтического героя, которая может быть как свидетельством его величия, так и сигналом его неполноценности.
"Странность" (загадочность, непохожесть на окружающих) персонажа подчеркивается автором, прежде всего, при помощи портрета: одухотворенная красота, болезненная бледность, выразительный взгляд – эти признаки давно стали устойчивыми, чуть ли не штампами, поэтому так часты сравнения и реминисценции в описаниях, как бы "цитирующих" предыдущие образцы. Вот характерный пример такого ассоциативного портрета (Н. А. Полевой "Блаженство безумия"): "Не знаю, как описать вам Адельгейду: она уподоблялась дикой симфонии Бетховена и девам-валькириям, о которых певали скандинавские скальды... лицо... было задумчиво-прелестно, походило на лицо мадонн Альбрехта Дюрера... Адельгейда казалась духом той поэзии, который вдохновлял Шиллера, когда он описывал свою Теклу, и Гете, когда он изображал свою Миньону".
Поведение романтического героя также свидетельство его исключительности (а иногда – "исключенности" из социума); часто оно "не вписывается" в общепринятые нормы и нарушает условные "правила игры", по которым живут все остальные персонажи.
Общество в романтических произведениях представляет собой некий стереотип коллективного существования, набор ритуалов, не зависящий от личной воли каждого, поэтому герой здесь – "как беззаконная комета в кругу расчисленном светил". Он формируется словно бы "вопреки среде", хотя его протест, сарказм или скепсис рождены именно конфликтом с окружающими, т.е. в какой-то степени обусловлены обществом. Лицемерие и мертвенность "светской черни" в романтическом изображении часто соотносятся с дьявольским, низменным началом, пытающимся получить власть над душой героя. Человеческое в толпе становится неразличимо: вместо лиц – маски (мотив маскарада – Э. А. По. "Маска Красной смерти", В. Н. Олин. "Странный бал", М. Ю. Лермонтов. "Маскарад", А. К. Толстой. "Встреча через триста лет"); вместо людей – куклы- автоматы или мертвецы (Э. Т. А. Гофман. "Песочный человек", "Автоматы"; В. Ф. Одоевский. "Насмешка мертвеца", "Бал"). Так писатели максимально заостряют проблему личности и безличности: став одним из многих, ты перестаешь быть человеком.
Антитеза как излюбленный структурный прием романтизма особенно очевидна в противостоянии героя и толпы (и шире – героя и мира). Этот внешний конфликт может принимать различные формы, в зависимости от типа романтической личности, созданной автором. Обратимся к наиболее характерным из этих типов.
Герой – наивный чудак , верящий в возможность осуществления идеалов, часто комичен и нелеп в глазах "здравомыслящих". Однако он выгодно отличается от них своей нравственной цельностью, детским стремлением к истине, умением любить и неумением приспосабливаться, т.е. лгать. Таков, к примеру, студент Ансельм из сказки Э. Т. А. Гофмана "Золотой горшок" – именно ему, по-детски смешному и нескладному, дано не только открыть существование идеального мира, но и жить в нем, и быть счастливым. Счастьем воплощенной мечты награждена и героиня повести А. С. Грина "Алые паруса" Ассоль, умевшая верить в чудо и ждать его появления, несмотря на издевательства и насмешки "взрослых".
Детское для романтиков вообще синоним подлинного – не отягощенного условностями и не убитого лицемерием. Открытие этой темы признается многими учеными одной из главных заслуг романтизма. "XVIII век видел в ребенке лишь маленького взрослого. С романтиков начинаются детские дети, их ценят самих по себе, а не в качестве кандидатов в будущие взрослые", – писал Н. Я. Берковский. Романтики были склонны широко толковать понятие детства: для них это не только пора в жизни каждого человека, но и человечества в целом... Романтическая мечта о "золотом веке" не что иное, как стремление вернуть каждому человеку его детство, т.е. открыть в нем, по выражению Достоевского, "образ Христов". Духовное зрение и нравственная чистота, присущие ребенку, делают его, пожалуй, самым светлым из романтических героев; может быть, поэтому так часто в произведениях звучит ностальгический мотив неизбежной утраты детства. Это происходит, например, в сказке А. Погорельского "Черная курица, или Подземные жители", в повестях К. С. Аксакова ("Облако") и В. Ф. Одоевского ("Игоша"),
Герой – трагический одиночка и мечтатель, отвергнутый обществом и осознающий свою чуждость миру, способен на открытый конфликт с окружающими. Они кажутся ему ограниченными и пошлыми, живущими исключительно материальными интересами и поэтому олицетворяющими некое мировое зло, могущественное и губительное для духовных устремлений романтика. Часто этот тип героя соединяется с темой "высокого безумия" – своеобразной печатью избранничества (или отверженности). Таковы Антиох из "Блаженства безумия" Н. А. Полевого, Рыбаренко из "Упыря" А. К. Толстого, Мечтатель из "Белых ночей" Ф. М. Достоевского.
Наиболее острый характер оппозиция "личность – общество" приобретает в "маргинальном" варианте героя – романтического бродяги или разбойника, мстящего миру за свои поруганные идеалы. В качестве примеров можно назвать персонажей следующих произведений: "Отверженные" В. Гюго, "Жан Сбогар" Ш. Нодье, "Корсар" Д. Байрона.
Герой – разочарованный, "лишний " человек, не имевший возможности и уже не желающий реализовать свои дарования на благо общества, утратил прежние мечты и веру в людей. Он превратился в наблюдателя и аналитика, вынося приговор несовершенной действительности, но не пытаясь изменить ее или измениться самому (например, Октав в "Исповеди сына века" А. Мюссе, лермонтовский Печорин). Тонкая грань между гордостью и эгоизмом, сознанием собственной исключительности и пренебрежением к людям может объяснить, почему так часто в романтизме культ одинокого героя смыкается с его развенчанием: Алеко в поэме А. С. Пушкина "Цыганы" и Ларра в рассказе М. Горького "Старуха Изергиль" наказаны одиночеством именно за свою нечеловеческую гордыню.
Герой – демоническая личность , бросающая вызов не только обществу, но и Творцу, обречен на трагический разлад с действительностью и самим собой. Его протест и отчаяние органически связаны, поскольку отвергаемые им Истина, Добро, Красота имеют власть над его душой. По словам исследователя лермонтовского творчества В. И. Коровина, "...герой, склонный избрать демонизм в качестве нравственной позиции, тем самым отказывается от идеи добра, поскольку зло рождает не добро, а только зло. Но это “высокое зло”, так как оно продиктовано жаждой добра". Мятежиость и жестокость натуры такого героя часто становятся источником страдания окружающих и не приносят радости ему самому. Выступая как "наместник" дьявола, искуситель и каратель, он сам иногда по-человечески уязвим, ибо страстен. Не случайно в романтической литературе получил распространение мотив "влюбленного беса", названный так по одноименной повести Ж. Казота. "Отголоски" этого мотива звучат и в лермонтовском "Демоне", и в "Уединенном домике на Васильевском" В. П. Титова, и в повести Н. А. Мелыунова "Кто же он?".
Герой – патриот и гражданин, готовый отдать жизнь па благо Отчизны, чаще всего пе встречает понимания и одобрения современников. В этом образе традиционная для романтика гордость парадоксально соединяется с идеалом самоотверженности – добровольного искупления коллективного греха одиноким героем (в буквальном, не литературном смысле этого слова). Тема жертвенности как подвига особенно характерна для "гражданского романтизма" декабристов; например, персонаж поэмы К. Ф. Рылеева "Наливайко" сознательно выбирает свой страдальческий путь:
Известно мне – погибель ждет
Того, кто первый восстает
На притеснителей народа.
Судьба меня уж обрекла,
Но где, скажи, когда была
Без жертв искуплена свобода?
Подобное могут сказать о себе и Иван Сусанин из одноименной думы Рылеева, и горьковский Данко из рассказа "Старуха Изергиль". В творчестве Μ. Ю. Лермонтова также распространен этот тип, который, по замечанию В. И. Коровина, "...стал для Лермонтова исходной точкой в его споре с веком. Но уже не понятия только об общественном благе, достаточно рационалистические у декабристов, и не гражданские чувства вдохновляют личность на героическое поведение, а весь ее внутренний мир".
Еще один из распространенных типов героя можно назвать автобиографическим , так как он представляет осмысление трагической участи человека искусства, который вынужден жить как бы па границе двух миров: возвышенного мира творчества и обыденного мира тварности. Интересно это самоощущение выразил писатель и журналист Н. А. Полевой в одном из писем к В. Ф. Одоевскому (от 16.02.1829): "...Я литератор и купец (соединение бесконечного с конечным...)". Немецкий романтик Гофман как раз по принципу совмещения противоположностей построил свой самый известный роман, полное название которого "Житейские воззрения кота Мурра вкупе с фрагментами биографии капельмейстера Иоганнеса Крейслера, случайно уцелевшими в макулатурных листах" (1822). Изображение филистерского, обывательского сознания в этом романе призвано оттенить величие внутреннего мира романтического художника-композитора Иоганна Крейслера. В новелле Э. По "Овальный портрет" живописец чудесной силой своего искусства отнимает жизнь у женщины, портрет которой пишет, – отнимает, чтобы дать взамен жизнь вечную (другое название новеллы "В смерти – жизнь"). "Художник" в широком романтическом контексте может означать как "профессионала", овладевшего языком искусства, так и вообще возвышенную личность, тонко чувствующую прекрасное, но иногда не имеющую возможности (или дара) выразить это чувство. По словам литературоведа Ю. В. Манна, "...любой романтический персонаж – ученый, архитектор, поэт, светский человек, чиновник и т.д. – всегда “художник” по своей причастности к высокой поэтической стихии, хотя бы последняя выливалась в различные творческие деяния или же оставалась заключенной в пределах человеческой души". С этим связана любимая романтиками тема невыразимого: возможности языка слишком ограниченны, чтобы вместить, уловить, назвать Абсолют – на него можно лишь намекнуть: "Все необъятное в единый вздох теснится, // И лишь молчание понятно говорит" (В. А. Жуковский).
Романтический культ искусства основан на понимании вдохновения как Откровения, а творчества как исполнения Божественного предназначения (а иногда и дерзкой попытки сравняться с Творцом). Другими словами, искусство для романтиков – не подражание и не отражение, а приближение к истинной реальности, лежащей за пределами видимой. В этом смысле оно противостоит рациональному способу познания мира: по словам Новалиса, "...поэт постигает природу лучше, нежели разум ученого". Неземная природа искусства обусловливает отчужденность художника от окружающих: он слышит "суд глупца и смех толпы холодной", он одинок и свободен. Однако свобода эта неполная, ведь он земной человек и в мире вымысла жить не может, а вне этого мира жизнь бессмысленна. Художник (как герой, так и автор-романтик) понимает обреченность своего стремления к мечте, но не отказывается от "возвышающего обмана" ради "тьмы низких истин". Этой мыслью завершается повесть И. В. Киреевского "Опал": "Обман все прекрасное, и чем прекраснее, тем обманчивее, ибо лучшее, что есть в мире, это – мечта".
В романтической системе координат жизнь, лишенная жажды невозможного, становится животным существованием. Именно такое существование, направленное на достижение достижимого, является основой прагматической буржуазной цивилизации, которую активно не принимают романтики.
От искусственности цивилизации может спасти только естественность природы – и в этом романтизм созвучен с сентиментализмом, открывшим ее этическую и эстетическую значимость ("пейзаж настроения"). Для романтика не существует неживой природы – она вся одухотворена, иногда даже очеловечена:
В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.
(Ф. И. Тютчев)
С другой стороны, близость человека к природе означает его "самотождественность", т.е. воссоединение с собственной "натурой", что является залогом его нравственной чистоты (здесь ощутимо влияние концепции "естественного человека", принадлежащей Ж. Ж. Руссо).
Тем нс менее, традиционный романтический пейзаж сильно отличается от сентименталистского: вместо идиллических сельских просторов – рощ, дубрав, полей (горизонталь) – появляются горы и море – высота и глубина, вечно враждующие "волна и камень". По словам литературоведа, "...природа воссоздается в романтическом искусстве как вольная стихия, свободный и прекрасный мир, неподвластный человеческому произволу" (Η. П. Кубарева). Буря и гроза приводят в движение романтический пейзаж, подчеркивая внутреннюю конфликтность мироздания. Это соответствует страстной натуре героя-романтика:
О, я как брат
Обняться с бурей был бы рад!
Глазами тучи я следил,
Рукою молнию ловил...
(Μ. Ю. Лермонтов)
Романтизм, как и сентиментализм, противостоит классицистическому культу разума, считая, что "есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам". Но если главным противоядием рассудочной ограниченности сентименталист считает чувство, то романтик-максималист идет дальше. На смену чувству является страсть – не столько человеческая, сколько сверхчеловеческая, неуправляемая и стихийная. Она возвышает героя над обыденностью и соединяет его с мирозданием; она открывает читателю мотивы его поступков, а нередко становится оправданием его преступлений:
Никто не создан целиком из зла,
И в Конраде благая страсть жила...
Однако если байроновский Корсар способен на глубокое чувство вопреки преступности своей натуры, то Клод Фрол- ло из "Собора Парижской Богоматери" В. Гюго становится преступником из-за безумной страсти, разрушающей героя. Такое "амбивалентное" понимание страсти – в светском (сильное чувство) и духовном (страдание, мучение) контексте характерно для романтизма, и если первое значение предполагает культ любви как открытия Божественного в человеке, то второе напрямую связано с дьявольским соблазном и духовным падением. К примеру, главному герою повести А. А. Бестужева-Марлинского "Страшное гадание" при помощи чудесного сна-предупреждения дается возможность осознать преступность и гибельность своей страсти к замужней женщине: "Это гаданье открыло мне глаза, ослепленные страстью; обманутый муж, обольщенная супруга, разорванное, опозоренное супружество и, почему знать, может, кровавая месть мне или от меня – вот следствия безумной любви моей!".
Романтический психологизм основан на стремлении показать внутреннюю закономерность слов и деяний героя, на первый взгляд необъяснимых и странных. Их обусловленность открывается не столько через социальные условия формирования характера (как это будет в реализме), сколько через столкновение надмирных сил добра и зла, поле битвы которых – сердце человека (эта мысль звучит в романе Э. Т. А. Гофмана "Эликсиры сатаны"). По мнению исследователя В. А. Лукова, "характерная для романтического художественного метода типизация через исключительное и абсолютное отразила новое понимание человека как малой Вселенной... особое внимание романтиков к индивидуальности, к человеческой душе как сгустку противоречивых мыслей, страстей, желаний – отсюда развитие принципа романтического психологизма. Романтики видят в душе человека соединение двух полюсов – “ангела” и “зверя” (В. Гюго), отметая однозначность классицистической типизации через “характеры”".
Таким образом, человек в романтической концепции мира включен в "вертикальный контекст" бытия как его важнейшая и неотъемлемая часть. От личного выбора зависит вселенское status quo. Отсюда – величайшая ответственность личности не только за действия, но и за слова, и даже за мысли. Тема преступления и наказания в романтическом варианте приобрела особую остроту: "Ничто в свете... ничто не забывается и не исчезает" (В. Ф. Одоевский. "Импровизатор"), За грехи предков будут расплачиваться потомки, и неискупленная вина станет для них родовым проклятием, которое определяет трагическую судьбу героев "Замка Отранто" Г. Уолпола, "Страшной мести" Н. В. Гоголя, "Упыря" А. К. Толстого...
Романтический историзм строится на понимании истории Отечества как истории рода; генетическая память нации живет в каждом ее представителе и многое объясняет в его характере. Таким образом, история и современность тесно связаны – обращение к прошлому для большинства романтиков становится одним из способов национального самоопределения и самопознания. Но в отличие от классицистов, для которых время не более чем условность, романтики пытаются соотнести психологию исторических персонажей с обычаями прошлого, воссоздать "местный колорит" и "дух времени" не как маскарад, а как мотивировку событий и поступков людей. Другими словами, должно произойти "погружение в эпоху", которое невозможно без тщательного изучения документов и источников. "Факты, расцвеченные воображением" – вот основной принцип романтического историзма.
Время движется, внося коррективы в характер вечной борьбы добра и зла в человеческих душах. Что же движет историей? Романтизм не предлагает однозначного ответа на этот вопрос – может быть, воля сильной личности, а может быть, Божественный промысел, проявляющий себя или в сцеплении "случайностей", или в стихийной деятельности народных масс. Например, Ф. Р. Шатобриан утверждал: "История – это роман, автор которого народ".
Что касается исторических лиц, то они в романтических произведениях редко соответствуют своему реальному (документальному) облику, идеализируясь в зависимости от авторской позиции и своей художественной функции – показать пример или предостеречь. Характерно, что в своем романе-предупреждении "Князь Серебряный" А. К. Толстой показывает Иоанна Грозного только как тирана, не принимая в расчет противоречивость и сложность личности царя, а Ричард Львиное Сердце в реальности вовсе не был похож на возвышенный образ короля-рыцаря, каким его показал В. Скотт в романе "Айвенго".
В этом смысле прошлое удобнее, чем настоящее, для создания идеальной (и в то же время как бы реальной в прошлом) модели национального бытия, противостоящей бескрылой современности и деградировавшим соотечественникам. Эмоция, которую выразил Лермонтов в стихотворении "Бородино":
Да, были люди в наше время.
Могучее, лихое племя:
Богатыри – не вы, –
весьма характерна для многих романтических произведений. Белинский, говоря о лермонтовской "Песне про... купца Калашникова", подчеркнул, что она "...свидетельствует о состоянии духа поэта, недовольного современною действительностью и перенесшегося от нее в далекое прошлое, чтоб там искать жизни, которой он не видит в настоящем".
Именно в эпоху романтизма исторический роман прочно вошел в число популярных жанров благодаря В. Скотту, В. Гюго, Μ. Н. Загоскину, И. И. Лажечникову и многим другим писателям, обращавшимся к исторической тематике. Вообще понятие жанра в его классицистической (нормативной) трактовке романтизм подверг существенному переосмыслению, которое шло по пути размывания строгой жанровой иерархии и родовидовых границ. Это вполне объяснимо, если вспомнить о романтическом культе свободного, самостоятельного творчества, которое никакие условности не должны сковывать. Идеалом романтической эстетики был некий поэтический универсум, вмещающий в себя не только черты разных жанров, но черты разных искусств, в ряду которых особое место отводилось музыке как наиболее "тонкому", нематериальному способу проникновения в духовную суть мироздания. Например, немецкий писатель В. Г. Вакенродер считает музыку "...самым чудесным из всех... изобретений, потому что она описывает человеческие чувства сверхчеловеческим языком... ибо она говорит на языке, которого мы не знаем в нашей обыденной жизни, которому учились невесть где и как и который кажется языком одних лишь ангелов". Тем не менее, в реальности, конечно, романтизм не отменил систему литературных жанров, внеся в нее коррективы (особенно это касается лирических жанров) и раскрыв новый потенциал традиционных форм. Обратимся к наиболее характерным из них.
Прежде всего, это баллада , которая в эпоху романтизма приобрела новые черты, связанные с развитием действия: напряженность и динамизм повествования, таинственные, иногда необъяснимые события, роковая предопределенность судьбы главного героя... Классические примеры этого жанра в русском романтизме представляют произведения В. А. Жуковского – опыт глубоко национального осмысления европейской традиции (Р. Саути, С. Колридж, В. Скотт).
Романтическая поэма характеризуется так называемой вершинной композицией, когда действие строится вокруг одного события, в котором наиболее ярко проявляется характер главного героя и определяется его дальнейшая – чаще всего трагическая – участь. Так происходит и в некоторых "восточных" поэмах английского романтика Д. Г. Байрона ("Гяур", "Корсар"), и в "южных" поэмах А. С. Пушкина ("Кавказский пленник", "Цыганы"), и в лермонтовских "Мцыри", "Песне про... купца Калашникова", "Демоне".
Романтическая драма стремится преодолеть классицистические условности (в частности, единство места и времени); она не знает речевой индивидуализации персонажей: ее герои говорят на "одном языке". Она предельно конфликтна, и чаще всего этот конфликт связан с непримиримым противостоянием героя (внутренне близкого автору) и общества. Из-за неравенства сил столкновение редко завершается счастливой развязкой; трагический финал может быть связан и с противоречиями в душе главного действующего лица, его внутренней борьбой. В качестве характерных примеров романтической драматургии можно назвать "Маскарад" Лермонтова, "Сарданапал" Байрона, "Кромвель" Гюго.
Одним из наиболее популярных жанров в эпоху романтизма стала повесть (чаще всего этим словом сами романтики называли рассказ или новеллу), существовавшая в нескольких тематических разновидностях. Сюжет светской повести строится на несоответствии искренности и лицемерия, глубоких чувств и общественных условностей (Е. П. Ростопчина. "Поединок"). Бытовая повесть подчинена нравоописательным задачам, изображению жизни людей, в чем-то непохожих на остальных (Μ. II. Погодин. "Черная немочь"). В философской повести основу проблематики составляют "проклятые вопросы бытия", варианты ответов на которые предлагают герои и автор (М. Ю. Лермонтов. "Фаталист"). Сатирическая повесть направлена на развенчание торжествующей пошлости, в разных обличиях представляющей главную угрозу духовной сущности человека (В. Ф. Одоевский. "Сказка о мертвом теле, неизвестно кому принадлежащем"). Наконец, фантастическая повесть построена на проникновении в сюжет сверхъестественных персонажей и событий, необъяснимых с точки зрения повседневной логики, но закономерных с точки зрения высших законов бытия, имеющих нравственную природу. Чаще всего вполне реальные действия персонажа: неосторожные слова, греховные поступки становятся причиной чудесного возмездия, напоминающего об ответственности человека за все, что он совершает (А. С. Пушкин. "Пиковая дама", Н. В. Гоголь. "Портрет"),
Новую жизнь романтики вдохнули в фольклорный жанр сказки, не только способствуя изданию и изучению памятников устного народного творчества, но и создавая собственные оригинальные произведения; можно вспомнить братьев Гримм, В. Гауфа, А. С. Пушкина, Π. П. Ершова и др. Причем понималась и использовалась сказка достаточно широко – от способа воссоздания народного (детского) взгляда на мир в повестях с так называемой фольклорной фантастикой (например, "Кикимора" О. М. Сомова) или в произведениях, обращенных к детям (например, "Городок в табакерке" В. Ф. Одоевского), до общего свойства истинно романтического творчества, универсального "канона поэзии": "Все поэтическое должно быть сказочным", – утверждал Новалис.
Своеобразие романтического художественного мира проявляется и на языковом уровне. Романтический стиль , конечно же, неоднородный, выступающий во множестве индивидуальных разновидностей, имеет некоторые общие особенности. Он риторичен и монологичен: герои произведений – "языковые двойники" автора. Слово ценно для него своими эмоционально-экспрессивными возможностями – в романтическом искусстве оно всегда значит неизмеримо больше, чем в повседневном общении. Ассоциативность, насыщенность эпитетами, сравнениями и метафорами становится особенно очевидной при портретных и пейзажных описаниях, где главную роль играют уподобления, как бы заменяющие (затемняющие) конкретный облик человека или картину природы. Вот характерный пример романтического стиля А. А. Бестужева-Марлинского: "Угрюмо стояли кругом купы елей, как мертвецы, закутанные в снежные саваны, будто простирая к нам обледенелые руки; кусты, опушенные клоками инея, сплетали на бледной поверхности поля тени свои; утлые обгорелые пни, вея седыми космами, принимали мечтательные образы, но все это не носило на себе следа ноги или руки человеческой... Тишь и пустыня окрест!".
По словам ученого Л. И. Тимофеева, "...выражение у романтика как бы подчиняет себе изображение. Это сказывается на особо резкой эмоциональности поэтического языка, на тяготении романтика к тропам и фигурам, ко всему, что акцептирует в языке его субъективное начало". Автор часто обращается к читателю не просто как к другу-собеседнику, а как к человеку родной "культурной крови", посвященному, способному попять несказанное, т.е. невыразимое.
Романтическая символика основана на бесконечном "расширении" буквального значения некоторых слов: море и ветер становятся символами свободы; утренняя заря – надежды и стремления; голубой цветок (Новалис) – недостижимого идеала; ночь – таинственной сути мироздания и человеческой души и т.д.
Мы обозначили некоторые существенные типологические черты романтизма как художественного метода; однако до сих пор сам термин, как и многие другие, все-таки не точный инструмент познания, а плод "общественного договора", необходимый для изучения литературной жизни, но бессильный отразить ее неисчерпаемое многообразие.
Конкретно-историческое бытие художественного метода во времени и пространстве есть литературное направление .
Предпосылки возникновения романтизма можно отнести ко второй половине XVIII в., когда во многих европейских литературах еще в рамках классицизма совершается поворот от "подражания чужим" к "подражанию своим": писатели находят образцы среди своих предшественников-соотечественников, обращаются к отечественному фольклору не только с этнографическими, но и с художественными целями. Так постепенно в искусстве оформляются новые задачи; после "учебы" и достижения общемирового уровня художественности становится насущной потребностью создание самобытной национальной литературы (см. работы А. С. Курилова). В эстетике формируется представление о народности как способности автора воссоздать облик и выразить дух нации. При этом достоинством произведения становится его связь с пространством и временем, что отрицает саму основу классицистического культа абсолютного образца: по утверждению Бестужева- Марлинского, "...все образцовые дарования носят на себе отпечаток не только народа, но и века, места, где жили они, следовательно, подражать им рабски в других обстоятельствах – невозможно и неуместно".
Конечно, на появление и оформление романтизма повлияли также и многие "посторонние" факторы, в частности общественно-политические и философские. Государственный строй многих европейских стран колеблется; французская буржуазная революция говорит о том, что время абсолютной монархии миновало. Миром правит не династия, а сильная личность – такая, как Наполеон. Политический кризис влечет за собой изменения в общественном сознании; царство разума кончилось, в мир ворвался хаос и разрушил то, что казалось простым и понятным, – представления о гражданском долге, об идеальном государе, о прекрасном и безобразном... Ощущение неминуемых перемен, ожидание того, что мир станет лучше, разочарование в своих надеждах – из этих моментов складывается и развивается особое умонастроение эпохи катастроф. Философия вновь обращается к вере и признает, что мир непознаваем рационально, что материя вторична по отношению к духовной реальности, что человеческое сознание представляет собой бесконечную вселенную. Великие философы-идеалисты – И. Кант, Ф. Шеллинг, Г. Фихте, Ф. Гегель – оказываются кровно связанными с романтизмом.
Вряд ли можно с точностью определить, в какой из европейских стран романтизм появился раньше, и вряд ли это важно, поскольку литературное направление родины не имеет, возникая там, где в нем появилась потребность, и тогда, когда она появилась: "...Не было и не могло быть вторичных романтизмов – заимствованных... Каждая национальная литература открывала для себя романтизм, когда социально-историческое развитие народов приводило их к этому..." (С. Е. Шаталов.)
Своеобразие английского романтизма определила колоссальная личность Д. Г. Байрона, который, по словам Пушкина,
Облек в унылый романтизм
И безнадежный эгоизм...
Собственное "я" английского поэта стало главным героем всех его произведений: непримиримый конфликт с окружающими, разочарование и скепсис, богоискательство и богоборчество, богатство задатков и ничтожность их воплощения – вот лишь некоторые черты знаменитого "байронического" типа, нашедшего себе двойников и последователей во многих литературах. Кроме Байрона, английскую романтическую поэзию представляет "озерная школа" (У. Вордсворт, С. Колридж, Р. Саути, П. Шелли, Т. Мур и Д. Китс). "Отцом" популярной исторической романистики по праву считается шотландский писатель В. Скотт, воскресивший в своих многочисленных романах прошлое, где наряду с историческими лицами действуют вымышленные персонажи.
Немецкий романтизм характеризуется философской глубиной и пристальным вниманием к сверхъестественному. Наиболее ярким представителем этого направления в Германии был Э. Т. А. Гофман, удивительным образом соединявший в своем творчестве веру и иронию; в его фантастических новеллах реальное оказывается неотделимым от чудесного, а вполне земные герои способны преображаться в своих потусторонних двойников. В поэзии
Г. Гейне трагический разлад идеала с действительностью становится причиной горького язвительного смеха поэта над миром, над собой и над романтизмом. Рефлексия, в том числе и эстетическая, вообще характерна для немецких писателей: теоретические трактаты братьев Шлегелей, Новалиса, Л. Тика, братьев Гримм, наряду с их произведениями, оказали значительное влияние на развитие и "самосознание" всего европейского романтического движения. В частности, благодаря книге Ж. де Сталь "О Германии" (1810) французские, а позже и русские писатели получили возможность приобщиться к "сумрачному германскому гению".
Облик французского романтизма в целом обозначен творчеством В. Гюго, в романах которого гема "отверженных" соединяется с нравственной проблематикой: общественная мораль и любовь к человеку, внешняя красивость и внутренняя красота, преступление и наказание и т.п. "Маргинальный" герой французского романтизма не всегда бродяга или разбойник, он может быть просто личностью, по каким-то причинам оказавшейся вне общества и поэтому способной дать ему объективную (т.е. негативную) оценку. Характерно то, что сам герой часто получает такую же оценку от автора за "болезнь века" – бескрылый скепсис и всеразрушающее сомнение. Именно о персонажах Б. Констана, Ф. Р. Шатобриана и А. де Виньи говорит Пушкин в VII главе "Евгения Онегина", давая обобщенный портрет "современного человека":
С его безнравственной душой,
Себялюбивой и сухой,
Мечтанью преданной безмерно,
С его озлобленным умом,
Кипящим в действии пустом...
Американский романтизм более разнороден: в нем соединились готическая поэтика ужаса и мрачный психологизм Э. А. По, простодушная фантазия и юмор В. Ирвинга, индейская экзотика и поэзия приключений Д. Ф. Купера. Пожалуй, именно с эпохи романтизма американская литература включается в мировой контекст и становится самобытным явлением, не сводимым только к европейским "корням".
История русского романтизма началась еще во второй половине XVIII в. Классицизм, исключая национальное как источник вдохновения и предмет изображения, противопоставил высокие образцы художественности "грубой" простонародности, что не могло не привести к "однообразию, ограниченности, условленности" (А. С. Пушкин) литературы. Поэтому постепенно подражание античным и европейским писателям уступило стремлению ориентироваться на лучшие образцы национального творчества, в том числе и народного.
Становление и оформление русского романтизма тесно связано с важнейшим историческим событием XIX в. – победой в Отечественной войне 1812 г. Подъем национального самосознания, вера в великое назначение России и ее народа стимулируют интерес к тому, что ранее оставалось за пределами изящной словесности. Фольклор, отечественные предания начинают восприниматься как источник самобытности, самостоятельности литературы, еще не целиком освободившейся от ученической подражательности классицизма, но уже сделавшей первый шаг в этом направлении: если учиться – то у своих предков. Вот как формулирует эту задачу О. М. Сомов: "...Народу русскому, славному воинскими и гражданскими добродетелями, грозному силою и великодушному в победах, населяющему царство, обширнейшее в мире, богатое природою и воспоминаниями, необходимо иметь свою народную поэзию, неподражательную и независимую от преданий чуждых ".
С этой точки зрения основная заслуга В. А. Жуковского состоит не в "открытии Америки романтизма" и не в знакомстве русских читателей с лучшими западноевропейскими образцами, а в глубоко национальном осмыслении мирового опыта, в соединении его с православным миросозерцанием, утверждающим:
Лучший друг нам в жизни сей –
Вера в Провиденье, Благ
Зиждителя закон...
("Светлана")
Романтизм декабристов К. Ф. Рылеева, А. А. Бестужева, В. К. Кюхельбекера в науке о литературе часто называют "гражданским", поскольку в их эстетике и творчестве пафос служения Отечеству является основополагающим. Обращения к историческому прошлому призваны, по мнению авторов, "возбуждать доблести сограждан подвигами предков" (слова А. Бестужева о К. Рылееве), т.е. способствовать реальному изменению действительности, далекой от идеала. Именно в поэтике декабристов ярко проявились такие общие особенности русского романтизма, как антииндивидуализм, рационализм и гражданственность – особенности, говорящие о том, что в России романтизм, скорее, наследник идей Просвещения, чем их разрушитель.
После трагедии 14 декабря 1825 г. романтическое движение вступает в новую пору – гражданский оптимистический пафос сменяется философской направленностью, самоуглублением, попытками познать общие законы, управляющие миром и человеком. Русские романтики-любомудры (Д. В. Веневитинов, И. В. Киреевский, А. С. Хомяков, С. В. Шевырев, В. Ф. Одоевский) обращаются к немецкой идеалистической философии и стремятся "привить" ее на родную почву. Вторая половина 20-х – 30-е гг. – время увлечения чудесным и сверхъестественным. К жанру фантастической повести обращались А. А. Погорельский, О. М. Сомов, В. Ф. Одоевский, О. И. Сенковский, А. Ф. Велътман.
В общем направлении от романтизма к реализму развивается творчество великих классиков XIX в. – А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. В. Гоголя, причем следует говорить не о преодолении романтического начала в их произведениях, а о трансформации и обогащении его реалистическим методом осмысления жизни в искусстве. Именно на примере Пушкина, Лермонтова и Гоголя можно увидеть, что романтизм и реализм как важнейшие и глубоко национальные явления в русской культуре XIX в. не противостоят друг другу, они не взаимоисключающи, а взаимодополняющи и только в их соединении рождается неповторимый облик нашей классической литературы. Одухотворенный романтический взгляд на мир, соотнесенность действительности с высшим идеалом, культ любви как стихии и культ поэзии как прозрения мы можем обнаружить в творчестве замечательных русских поэтов Ф. И. Тютчева, А. А. Фета, А. К. Толстого. Напряженное внимание к таинственной сфере бытия, иррациональному и фантастическому характерно для позднего тургеневского творчества, развивающего традиции романтизма.
В русской литературе рубежа веков и в начале XX в. романтические тенденции связаны с трагическим мироощущением человека "переходной эпохи" и с его мечтой о преображении мира. Концепция символа, разработанная романтиками, получила развитие и художественное воплощение в творчестве русских символистов (Д. Мережковский, А. Блок, А. Белый); любовь к экзотике дальних странствий отразилась в так называемом неоромантизме (Н. Гумилев); максимализм художественных стремлений, контрастность мировосприятия, желание преодолеть несовершенство мира и человека – неотъемлемые составляющие раннего романтического творчества М. Горького.
В науке пока остается открытым вопрос о хронологических границах, положивших предел существованию романтизма как художественного направления. Традиционно называют 40-е гг. XIX в., однако все чаще в современных исследованиях эти границы предлагается отодвинуть – иногда значительно, до конца XIX или даже до начала XX в. Бесспорно одно: если романтизм как направление и сошел со сцены, уступив ее реализму, то романтизм как художественный метод, т.е. как способ познания мира в искусстве, сохраняет свою жизнеспособность до наших дней.
Таким образом, романтизм в широком смысле этого слова – не исторически ограниченное явление, оставшееся в прошлом: он вечен и по-прежнему представляет нечто большее, чем явление литературы. "Где человек, там и романтизм... Сфера его... – вся внутренняя, задушевная жизнь человека, та таинственная почва души и сердца, откуда поднимаются все неопределенные стремления к лучшему и возвышенному, стремясь находить себе удовлетворение в идеалах, творимых фантазиею". "Подлинный романтизм вовсе не есть только литературное течение. Он стремился стать и стал новой формой чувствования новым способом переживания жизни... Романтизм есть не что иное, как способ устроить, организовать человека, носителя культуры, на новую связь со стихией... Романтизм есть дух, который стремится под всякой застывающей формой и, в конце концов, взрывает ее...". Эти высказывания В. Г. Белинского и А. А. Блока, раздвигающие границы привычного понятия, показывают его неисчерпаемость и объясняют его бессмертие: пока человек остается человеком, романтизм будет существовать как в искусстве, так и в повседневной жизни.
Представители романтизма
Германия . Новалис (лирический цикл "Гимны к ночи", "Духовные песни", роман "Генрих фон Офтердинген"),
Шамиссо (лирический цикл "Любовь и жизнь женщины", повесть-сказка "Удивительная история Петера Шлемиля"),
Э. Т. А. Гофман (романы "Эликсиры сатаны", "Житейские воззрения кота Мурра...", сказки "Крошка Цахес...", "Повелитель блох", "Щелкунчик и мышиный король", новелла "Дон Жуан"),
И. Ф. Шиллер (трагедии "Дон Карлос", "Мария Стюарт", "Орлеанская дева", драма "Вильгельм Телль", баллады "Ивиковы журавли", "Водолаз" (в пер. Жуковского "Кубок"), "Рыцарь Тогенбург", "Перчатка", "Поликратов перстень"; "Песнь о колоколе", драматическая трилогия "Валленштейн"),
Г. фон Клейст (повесть "Михазль-Кольхаас", комедия "Разбитый кувшин", драма "Принц Фридрих Гамбургский", трагедии "Семейство Шроффенштейн", "Пентесилея"),
братья Гримм, Якоб и Вильгельм ("Детские и семейные сказки", "Немецкие предания"),
Л. Арним (сб. народных песен "Волшебный рог мальчика"),
Л. Тик (сказочные комедии "Кот в сапогах", "Синяя Борода", сборник "Народные сказки", новеллы "Эльфы", "Жизнь льется через край"),
Г. Гейне ("Книга песен", сборник стихов "Романсеро", поэмы "Атта троль", "Германия. Зимняя сказка", стихотворение "Силезские ткачи"),
К. А. Вульпиус (роман "Ринальдо Ринальдини").
Англия . Д. Г. Байрон (поэмы "Паломничество Чайльд- Гарольда", "Гяур", "Лара", "Корсар", "Манфред", "Каин", "Бронзовый век", "Шильонский узник", цикл стихов "Еврейские мелодии", роман в стихах "Дон Жуан"),
П. Б. Шелли (поэмы "Королева Маб", "Восстание Ислама", "Освобожденный Прометей", историческая трагедия "Ченчи", стихи),
В. Скотт (поэмы "Песнь последнего менестреля", "Дева озера", "Мармион", "Рокби", исторические романы "Уэверли", "Пуритане", "Роб Рой", "Айвенго", "Квентин Дорвард", баллада "Иванов вечер" (в пер. Жуковского
"Замок Смальгольм")), Ч. Мэтыорин (роман "Мельмотскиталец"),
У. Вордсворт ("Лирические баллады" – вместе с Колриджем, поэма "Прелюдия"),
С. Колридж ("Лирические баллады" – вместе с Вордсвортом, поэмы "Сказание о старом мореходе", "Криста- бель"),
Франция. Ф. Р. Шатобриан (повести "Атала", "Рене"),
A. Ламартин (сборники лирических стихов "Поэтические раздумья", "Новые поэтические раздумья", поэма "Жоселен"),
Жорж Санд (романы "Индиана", "Орас", "Консуэло" и др.),
B. Гюго (драмы "Кромвель", "Эрнани", "Марион Делорм", "Рюи Блаз"; романы "Собор Парижской Богоматери", "Отверженные", "Труженики моря", "93-й год", "Человек, который смеется"; сборники стихов "Восточные мотивы", "Легенда веков"),
Ж. де Сталь (романы "Дельфина", "Коринна, или Италия"), Б. Констан (роман "Адольф"),
А. де Мюссе (цикл поэм "Ночи", роман "Исповедь сына века"), А. де Виньи (поэмы "Элоа", "Моисей", "Потоп", "Смерть волка", драма "Чаттертон"),
Ш. Нодье (роман "Жан Сбогар", новеллы).
Италия. Д. Леопарди (сборник "Песни", поэма "Паралипомены Войны мышей и лягушек"),
Польша. А. Мицкевич (поэмы "Гражина", "Дзяды" ("Поминки"), "Конрад Валлепрод", "Паи Тадеуш"),
Ю. Словацкий (драма "Кордиан", поэмы "Ангелли", "Бенёвский"),
Русский романтизм. В России расцвет романтизма приходится на первую треть XIX в., для которой характерны усиление интенсивности жизни, бурные, события, прежде всего Отечественная война 1812 г. и революционное движение декабристов, пробудившие русское национальное самосознание, патриотическое воодушевление.
Представители романтизма в России. Течения:
- 1. Субъективно-лирический романтизм, или этико-психологический (включает в себя проблемы добра и зла, преступления и наказания, смысла жизни, дружбы и любви, нравственного долга, совести, возмездия, счастья): В. А. Жуковский (баллады "Людмила", "Светлана", "Двенадцать спящих дев", "Лесной царь", "Эолова арфа"; элегии, песни, романсы, послания; поэмы "Аббадона", "Ундина", "Паль и Дамаянти"); К. II. Батюшков (послания, элегии, стихи).
- 2. Общественно-гражданский романтизм :
К. Ф. Рылеев (лирические стихотворения, "Думы": "Дмитрий Донской", "Богдан Хмельницкий", "Смерть Ермака", "Иван Сусанин"; поэмы "Войнаровский", "Наливайко"); А. А. Бестужев (псевдоним – Марлинский) (стихи, повести "Фрегат “Надежда”", "Мореход Никитин", "Аммалат-Бек", "Страшное гаданье", "Андрей Переяславский").
В. Ф. Раевский (гражданская лирика).
A. И. Одоевский (элегии, историческая поэма "Василько", отклик на "Послание в Сибирь" Пушкина).
Д. В. Давыдов (гражданская лирика).
B. К. Кюхельбекер (гражданская лирика, драма "Ижорский"),
3. "Байронический " романтизм:
A. С. Пушкин (поэма "Руслан и Людмила", гражданская лирика, цикл южных поэм: "Кавказский пленник", "Братья- разбойники", "Бахчисарайский фонтан", "Цыганы").
М. Ю. Лермонтов (гражданская лирика, поэмы "Измаил- Бей", "Хаджи Абрек", "Беглец", "Демон", "Мцыри", драма "Испанцы", исторический роман "Вадим"),
И. И. Козлов (поэма "Чернец").
4. Философский романтизм:
Д. В. Веневитинов (гражданская и философская лирика).
B. Ф. Одоевский (сб. новелл и философских бесед "Русские ночи", романтические повести "Последний квартет Бетховена", "Себастиан Бах"; фантастические повести "Игоша", "Сильфида", "Саламандра").
Ф. Н. Глинка (песни, стихи).
В. Г. Бенедиктов (философская лирика).
Ф. И. Тютчев (философская лирика).
Е. А. Баратынский (гражданская и философская лирика).
5. Народно-исторический романтизм:
Μ. Н. Загоскин (исторические романы "Юрий Милославский, или Русские в 1612 году", "Рославлев, или Русские в 1812 году", "Аскольдова могила").
И. И. Лажечников (исторические романы "Ледяной дом", "Последний Новик", "Басурман").
Особенности русского романтизма. Субъективный романтический образ заключал в себе объективное содержание, выражавшееся в отражении общественных настроений русских людей первой трети XIX в. – разочарования, предчувствия перемен, неприятия как западноевропейской буржуазности, так и русских деспотически самодержавных, крепостнических устоев.
Стремление к народности. Русским романтикам казалось, что, постигая дух народа, они приобщались к идеальным началам жизни. При этом понимание "народной души" и содержание самого принципа народности у представителей различных течений в русском романтизме было различным. Так, у Жуковского народность означала гуманное отношение к крестьянству и вообще к бедным людям; он находил ее в поэзии народных обрядов, лирических песен, народных примет, суеверий, преданий. В творчестве романтиков-декабристов народный характер не просто положительный, но героический, национально-самобытный, который коренится в исторических традициях народа. Такой характер они обнаруживали в исторических, разбойничьих песнях, былинах, богатырских сказках.
Романтизм (франц. Romantisme) - литературное направление, возникшее в конце XVИII ст. в Германии, Англии, Франции, а в начале XIX в. распространился в Польше, Австрии, России и Украины. Со временем охватил страны Европы и Америки. Термин "романтизм" ввели немецкие романтики. Слово "романтизм" происходит от испанского слова "романс". Этот жанр лирики появился еще в эпоху средневековья. В XVII в. романтическими называли произведения, написанные романскими языками. В Англии XVII в. - Произведения средневековья и Ренессанса, а со временем все удивительное, необычное, фантастическое, то есть такое, которое встречается в книгах (в романах, а не в действительности).
Романтизм был качественно новый тип сознания и идеологии, он охватил не только искусство, но и историю, философию, психологию, право. Эстетические принципы поэтики романтизма изложены в трудах "Фантазии об искусстве" (1799) В. Вакенродера, "Фрагменты" Ф. Шлегеля (1797-1800 pp.), "Христианство, или Европа" (1799) Новалиса, в предисловии к изданию "Лирических баллад" (1800) В. Вордеворта, предисловии к драме "Кромвель" В. Гюго.
Романтики считали свое искусство прямой противоположностью классицистического. Классицисты идеализировали античную культуру, а романтики восхищались средневековой, в ней видели удивительное, мистическое, таинственное. В их произведениях место занимают христианские образы и мотивы ("Каин" Дж. Байрона, "Моисей" А, Виньи, "Эликсиры дьявола" Э. Гофмана, "Мария" Т. Шевченко). В. Гюго в предисловии к драме "Кромвель" писал, что романтическая поэзия "порождена христианством". Христианство сосредотачивалось внимание на внутреннем мире человека, на подсознательном, иррациональном. Романтики уделяли внимание не обстоятельства, а внутреннему миру человека.
Наибольшей заслугой романтиков Д. Чижевский считает то, что они заметили внутренние противоречия в человеке, его одновременную принадлежность к двум мирам; пришли к выводу, что причиной зла является неумение или нежелание человека уравновешивать эмоциональное и рациональное, личное и общественное, альтруистическое и эгоистическое. "Мир для романтики, - писал Д. Чижевский, - не является простым механизмом, состоящим из отдельных частей, как часы с колес, а живой организм, части которого обусловлены и скермовани целым. Мир не вполне раскрывается познанию нашего ума. В нем невозможно изучить лишь отдельные стороны, сферы, не считая всех остальных и целого. А к тому же в мире много "таинственных", спрятанных, неизвестных сфер и сил. Романтика имеет даже определенное название для этих сил, сфер в их цилокупности: "ночная сторона "мира". "Ночные стороны" человеческого бытия представляют сновидения, воодушевленные, мечты, видения, экстази, галлюцинации, сомнамбулизм.
Неординарные события в произведениях романтиков часто разворачиваются на фоне ночи (Н. Гоголь "Вечера на хуторе близ Диканьки»). Ночной стороне души отвечает "ночная сторона природы". Ночь - любимая тема лирики романтиков.
Особое место в произведениях романтиков занимает любовь, любовь. Это не игра в чувства, - это очистительный огонь. Любимая тема романтиков - юность, ведь романтик тот, кто молод.
Романтики защищали свободу творчества художника, резко выступали против рационалистической регламентации и нормативности. Они считали, что гений сам творит правила. В предисловии к "Кромвеля" Гюго высмеял классицистические правила трех единств в драме и иерархию жанров. Нормативным жанрам классицистов он противопоставил драму Шекспира, в которой органично сочетается "низкое" и "высокое", трагическое и комическое. Гюго считал, что поэт может верить "в единого Бога или во многих богов, у Плутона или Сатану... или ни во что..., пусть пишет прозой или стихами, пусть основывается в любом столетии, в любом климате, пусть причисляет себя к древним или новых авторов, пусть музой его будет античная муза или средневековая фея. Поэт свободен. Станем на его точку зрения и будем выходить из нее "".
Романтики считали, что писатель не обязан подражать природе, он создает свой мир, лучший, истинно, чем реальный. В. Вордсворт писал, что поэзия - философское искусство, она "сущность всякого знания", призванная "учить, видеть, думать, чувствовать".
В творчестве романтиков особое значение приобретает фигура самого поэта. Он, по словам Д. Чижевского, "хочет быть человеком всеобъемлющей, всесторонней, причастной к разным формам жизни; этой всеохоплености романтический поэт достигает часто тем, что он становится человеком подвижной, постоянно меняющейся, которая, как Протей, постоянно меняет свой стиль, свой характер, свои интересы, иногда даже свои взгляды. Поэзия есть учительницей народов, поэт должен быть пророком, учителем, проводником, свободным творцом. Поэтому в романтике частая самостилизация поэта как пророка, как высшей человека, свободной от законов и норм повседневной жизни.
Часто эта поза обостряется до того, что поэт намеренно изображает себя как человека, которому доступные даже негативные сферы бытия: "демоническая" фигура, которой, по меньшей мере, понятны и безумие, и пророк... Культ поэта как высшей человека принадлежит к характерным чертам литературной культуры романтики ".
Романтики любят экзотические пейзажи. Природу изображают в основном в момент стихии: грозы, наводнения, бури, урагана. Такие картины природы помогают раскрыть необычность романтического героя. Этот необычный герой действует в необычных обстоятельствах. В произведениях романтиков место занимает фантастика. Романтики изображают удивительные, драматические события. их герои - люди титанических страстей, самобытные, гордые, волевые. Такие Чайльд Гарольд из поэмы Дж. Байрона «Паломничество Чайльд Гарольда", лирический герой из поэмы Г. Гейне «Германия», Прометей Шелли, Эрнани Гюго, Демон Лермонтова. Любимые темы романтической поэзии - судьба человека, семьи, народа.
Романтики часто обращаются к прошлому, открывая забытые эпохи. Как отмечает Д. Чижевский, они "обновили историческую науку, сыграли немалую роль в создании научной этнографии... Да еще большее значение, чем для истории и наук об обществе, имели романтические взгляды на общество и историю национального сознания и новейших национальных движений.. . Национальное прошлое и современность, каковы бы они ни были, приобретают глубокого значения как неслучайный проявление "народного духа". Национальные движения набрали таким образом духовного обоснования и оправдания, как необходимый элемент исторического процесса ". Именно в эпоху романтизма появился первый украинский роман "Черная рада" П. Кулиша.
Романтическая эстетика создала новый критерий красоты. Для романтиков все новое, необычное - прекрасное. Оно - источник романтической поэзии. Сочетание известного с неизвестным, знакомого с незнакомым, явного и таинственного романтики считают особенно ценным в музыке, живописи и поэзии.
Романтики часто обращались к фольклору, изучали его, собирали, использовали в творчестве. В Германии братья Якоб и Вильгельм Гримм издали "Детские родственные сказки", они стали основоположниками мифологической школы в фольклористике и литературоведении. Англичанин В. Скотт издал книгу легенд и баллад "Поэзия шотландской границы". Фольклор давал романтикам сюжеты для их произведений.
Произведения романтиков отмечаются глубоким лиризмом, музыкальностью. Романтики считали, что мир звуков помогает воссоздать внутренний мир человека. В их произведениях выражения преобладает над изображением, образы, картины имеют двойное значение - непосредственное и символично трансцендентное. Писатели рассматривают и воспроизводят мир как систему символов. "Романтическая символика, - отмечает Д. Чижевский, - пользуется образами, которые соответствуют его мировоззрения: психологические, философские символы иногда сгущаются к сложным аллегорий," мистерий ", которые требуют специального толкования, интерпретации... Интересно, что романтика уклоняется от употребления образов, символов, в частности фигур античной мифологии. Вместо них иногда появляются образы из мифологии национальной "."
Романтики любят контрасты, положительное и отрицательное передают крупным планом. Заметны в этом отношении произведения В. Гюго "Отверженные", "Собор Парижской Богоматери".
В произведениях романтиков субъективное доминирует над объективным, случайное над закономерным. Романтизм обогатил литературу новыми жанрами. Во всех жанрах важную роль играл лирический элемент. В результате появились лирико-эпические произведения, лирико-философские романы, новеллы, сказки, социально-психологические драмы, баллады, литературные сказки, поэтические миниатюры.
Романтики Ф. Шлегель, К.В.Ф. Зольгер разработали теорию романтического юмора - романтической иронии. Романтический юмор состоит в том, что подчеркивается относительность, иллюзорность различных форм жизни. Со временем оптимистичный характер юмора у романтиков испытывает эволюции, меняется сарказмом. Это заметно в произведениях Байрона и Гейне.
Стилевыми константами романтизма Д. Чижевский, Д. Наливайко считают свободную форму, раскованную композицию, рассказ, подвластную эмоциональным импульсам, сменный ритм. Интерес к необычным переживаниям, отмечает Д. Чижевский, "обогащает язык разными выражениями для неясных, неизвестных, тайных психических состояний и настроений. Стиль истончается для изображения тайного и неясного вообще. Охотно принимаются парадоксальные сочетания слов, например, сравнивают звуки с красками, т. н. "синестезии". Интерес к истории заставляет писателей употреблять старые слова.
Романтическое мировосприятие мало и свои недостатки. К таким отрицательных черт Д. Чижевский относил непостоянство, легкомыслие, безудержную фантазию, пренебрежение "низкой" действительностью.
В каждой национальной литературе романтизм имел свои специфические особенности. В Германии существовали две романтические школы - "Йенского" (Л. Тик, Новалис, В. Вакенродер, братья Ф. и А. Шлегель) и "гейдельбергский" (братья Я. и В. Гримм, К. Бреитгано, Л. Арним) . К одной из них не принадлежали Э.Т.А. Гофман, Г. Клейст, А. Шамиссо, Г. Гельдерлин. Английский романтизм представлен "озерной школы" (В, Вордсворт, С. Колридж, Р. Саути), а также творчеством Дж. Г. Байрона, П. Б. Шелли, Дж. Китса, Т. Мура, Скотта. Выдающиеся французские романтики - Р. Шатобриан, Ж. де Сталь, А. де Виньи,
A. де Мюссе, А. Ламартин, Гюго, Жорж Санд, Э. Сю. Российские -
B. Жуковский, Е. Баратынский, ранний А. Пушкин, М. Лермонтов, К. Рылеев, Ф. Тютчев.
Литературоведческая наука отвергла идею двух романтизма (прогрессивного и реакционного). Романтизм - художественное явление, а не политическое. Мир романтиков знает много измерений и оттенков.
Возникновение романтизма в Украине связывают с появлением в 1827-1828 годах произведений П. Гулака-Артемовского, сборников "малороссийских песен" М. Максимовича 1827 1834 1849 лет, И. Срезневского ("Запорожская старина" 1833-1838 гг.) . Украинский романтическая литература появилась в 20-30-х годах XIX в. в Харькове. Центром первой романтической группы в Украине был Харьковский университет, в котором возник кружок любителей народной словесности Измаила Срезневского. К харьковских романтиков, кроме И. Срезневского, принадлежали Иван Розковшенко, Афанасий Шпигоцкий, брать Оресте Федор Елецкого. Они ориентировались на романтический творчество В. Жуковского, А. Пушкина, А. Мицкевича. Атмосфера Харьковского университета, увлечение народной поэзией способствовали появлению "одного из пионеров украинского романтизма" Левко Боровиковского. Он определил тематические и жанрово-стилевые особенности украинского романтизма, вошел в историю литературы как баснописец, автор фольклорно-бытовых баллад. В конце 30-х - начале 40-х годов XIX в. в украинскую литературу пришло новое поколение романтиков (А. Метлинский, Н. Костомаров, Т. Шевченко).
"Отличительной чертой деятельности этого поколения, - отмечает М. Яценко, - становится идеологизация исторического прошлого, понимание народа и его культуры как национально-политической категории. Они ставят вопрос о самой судьбе Украины, ее языка (не как наречие русского, а как языка отдельного народа), о будущем украинской культуры ".1
Романтические идеи пропагандировала так называемая "Русская троица" - М. Шашкевич, И. Вагилевич и Я. Головацкий - которая подготовила фольклорно-лите-ратурний альманах "Русалка Днистровая" (1837 г.). Характерными жанрами "Русской троицы" и ее последователей (М. Устияновича, А. Могильницкого) были историческая эпика, гражданская лирика, романтические рассказы, баллады, исторические поэмы, думы, медитации, сонеты.
Известным центром романтического движения был Киевский университет, основанный в 1834 году. Его первый ректор М. Максимович (1804-1873 гг.) Много сделал для украиноведения. Киевские романтики основали "Кирилло-Мефодиевского братства", программу для которого написал М. Костомаров ("Книга бытия украинского народа»). Романтизм выдвинул таких талантливых писателей, как П. Кулиш и Т. Шевченко.
Украинский романтизм сыграл большую роль в изучении истории, с романтикой, по словам Д. Чижевского, связано "национальное возрождение", "воскресение" нации. "Важнейшая черта и заслуга Украинской романтики, - писал ученый, - это то, что она сознательно поставила себе задачу создать" полную литературу ", которая могла бы удовлетворить духовные потребности всех кругов и слоев украинского общества. Стремление к" полной литературы "нашло свое воплощение преимущественно в образовании "полной языка", языка всесторонней, пригодной для всех сферах литературы и жизни ". С романтизмом Украинская литература сформировалась, доказала свое право именоваться Украинский, писатели осознали себя именно как украинские.
Источниками украинской романтической мифотворчества стали казачество, гетманщина, колиивщина. "С историей, которая была историей потери независимости, - отмечает С. Павлычко, - связана специфическая философия пессимизма. Она задела харьковских романтиков с их одинокими казаками и могилами," умноженными на байронические настроения ". Их определением могут быть слова Шевченко:" Было когда-то... и никогда не вернется ожидаемое ", или слова Михаила Чернышенко из одноименного романа о народе," який явился чудесным образом, как роскошный цветок посреди враждебных для него стихий, блеснул неожидаемым блеском слова, дал знать о себе целому свету, но недоставало в нём сил для его кипучей жизни и он склонила голову преждевременно, он исчез как сверхъестественный призрак почти перед нашими глазами ". Украинский романтизм, по словам С. Павлычко," сконцентрировался на нации, которая умирала, народе, сходил с исторической сцены " .
Украинский романтизм не истек. Романтические тенденции нашли продолжение в творчестве писателей второй половины XIX в. (А. Стороженко, И. Манжура, Ю. Федьковича). Романтические идеи отразились в творчестве Леси Украинский, Александра Олеся. В XX в. появилась неоромантическая стилевое течение, представителями которой были Е. Плужник, А. Близко, Ю. Яновский, Николай Хвылевой, Елена Телига.
