Пьеса М. Горького “На дне” по праву является одним из лучших драматических произведений писателя. Об этом говорит невероятный успех ее на протяжении длительного времени в России и за рубежом. Пьеса вызвала и до сих пор вызывает разноречивые толкования по поводу изображенных характеров и своей философской основы. Горький в драматургии выступил как новатор, поставив важный философский вопрос о человеке, о его месте, роли в жизни, о том, что для него важно. “Что лучше: истина или сострадание? Что нужнее?”, - это слова самого М. Горького. Невероятному успеху и признанию пьесы “На дне” способствовала также удачная постановка ее на сцене МХТ в 1902 году. В. Н. Немирович-Данченко писал М. Горькому: “Появление “Дна” одним ударом проложило целые пути театральной культуре... Имея в “На дне” образец подлинно народной пьесы, мы считаем этот спектакль гордостью театра”.
М. Горький выступил как создатель нового типа социальной драмы. Он верно, правдиво изобразил среду обитателей ночлежки. Это особая категория людей со своими судьбами и трагедиями.
Уже в первой авторской ремарке мы встречаем описание ночлежки. Это “подвал, похожий на пещеру”. Нищая обстановка, грязь, свет, идущий сверху вниз. Это еще более подчеркивает, что речь идет о самом “дне” общества. Сначала пьеса называлась “На дне жизни”, но потом Горький поменял название - “На дне”. Оно полнее отражает идею произведения. Шулер, вор, проститутка- представители изображенного в пьесе общества. Хозяева ночлежки также находятся на “дне” моральных правил, они не имеют в душе никаких нравственных ценностей, несут в себе разрушительное начало. Все в ночлежке происходит вдали от общего течения жизни, событий в мире. “Дно жизни” это течение жизни не захватывает.
Персонажи пьесы ранее принадлежали к разным слоям общества, но сейчас всех их объединяет одно - их настоящее, бесперспективность, неспособность изменить свою судьбу, да и какое-то нежелание это сделать, пассивное отношение к жизни. На первых порах от них отличается Клещ, но после смерти Анны и он становится таким же - он утрачивает надежду вырваться отсюда.
Различное происхождение определяет поведение, речь героев. Речь Актера содержит цитаты из литературных произведений. Речь бывшего интеллигента Сатина насыщена иноязычными словами. Слышится негромкая, неторопливая, успокаивающая речь Луки.
В пьесе множество различных конфликтов, сюжетных линий. Это отношения Пепла, Василисы, Наташи и Костылева; Барона и Насти; Клеща и Анны. Мы видим трагические судьбы Бубнова, Актера, Сатина, Алешки. Но все эти линии идут как бы параллельно, нет общего, стержневого конфликта между героями. В пьесе мы можем наблюдать конфликт в сознании людей, конфликт с обстоятельствами - это было необычно для русского зрителя.
Автор не рассказывает подробно историю каждого ночлежника, и все же мы имеем о каждом из них достаточно сведений. Жизнь одних, их прошлое, например, Сатина, Бубнова, Актера, драматична, сама по себе достойна отдельного произведения. Обстоятельства вынудили их опуститься на “дно”. Другие, такие как Пепел, Настя, с рождения познали жизнь этого общества. В пьесе нет главных героев, все занимают примерно одинаковое положение. В перспективе же у них нет никакого улучшения в жизни, которая удручает своим однообразием. Все привыкли, что Василиса бьет Наташу, все знают об отношениях Василисы и Васьки Пепла, все устали от страданий умирающей Анны. Никто не обращает внимания на то, как живут другие; связей между людьми нет; никто не способен прислушаться, посочувствовать, помочь. Не зря Бубнов повторяет, что “ниточки-то гнилые”.
Люди уже ничего не хотят, ни к чему не стремятся, считают, что все на земле лишние, что их жизнь уже прошла. Они презирают друг друга, каждый считает себя выше, лучше других. Все сознают ничтожность своего положения, но не пытаются выбраться, перестать влачить жалкое существование и начать жить. А причина этого в том, что они привыкли и смирились.
Но не только социально-бытовые проблемы поднимаются в пьесе, герои спорят также о смысле человеческой жизни, о ее ценностях. Пьеса “На дне” является глубокой философской драмой. Люди, выброшенные из жизни, опустившиеся на “дно”, спорят о философских проблемах бытия.
М. Горький поставил в своем произведении вопрос о том, что полезнее человеку: правда реальной жизни или утешительная ложь. Этот-то вопрос и вызвал столько споров. Проповедником идеи сострадания, лжи служит Лука, который всех утешает, всем говорит добрые слова. Он уважает*^ каждого человека (“ни одна блоха не плоха, все черненькие”), видит в каждом доброе начало, считает, что человек все может, если захочет. Наивно пытается пробудить в людях веру в себя, в свои силы и возможности, в лучшую жизнь.
Лука знает, насколько важна для человека эта вера, эта надежда на возможность и реальность лучшего. Даже просто доброе, ласковое слово, слово, поддерживающее эту веру, способно дать человеку опору в жизни, твердую почву под ногами. Вера в свою способность изменить, улучшить собственную жизнь примиряет человека с миром, так как он погружается в свой выдуманный мир и живет там, прячась от пугающего его реального мира, в котором человек не может себя обрести. И в реальности этот человек бездеятелен.
Но это касается только слабого, потерявшего веру в себя человека.
Поэтому такие люди и тянутся к Луке, слушают его и верят ему, потому что его слова - чудодейственный бальзам на их измученные души.
Анна слушает его потому, что он один посочувствовал ей, не забыл про нее, сказал ей доброе слово, которого она, может быть, никогда и не слышала. Лука вселил в нее надежду на то, что в другой жизни она не будет страдать.
Настя тоже слушает Луку, потому что он не лишает ее иллюзий, из которых она черпает жизненные силы.
Пеплу он дает надежду на то, что тот сможет начать жизнь заново там, где никто не знает ни Ваську, ни его прошлого.
Актеру Лука говорит о бесплатной лечебнице для алкоголиков, в которой тот сможет вылечиться и снова вернуться на сцену.
Лука не просто утешитель, он философски обосновывает свою позицию. Одним из идейных центров пьесы становится рассказ странника о том, как он спас двух беглых каторжников. Главная мысль горьковского персонажа здесь в том, что спасти человека и научить добру может не насилие, не тюрьма, а только добро: “Человек может добру научить...”
Другим обитателям ночлежки не нужна философия Луки, поддержка несуществующих идеалов, потому что это более сильные люди. Они понимают, что Лука лжет, но лжет из сострадания, любви к людям. У них возникают вопросы о необходимости этой лжи. Все рассуждают, и у каждого есть своя позиция. Все ночлежники участвуют в споре о правде и лжи, но не очень серьезно относятся друг к другу.
В противовес философии странника Луки Горький представил философию Сатина и его суждения о человеке. “Ложь - религия рабов и хозяев... Правда- бог свободного человека!” Произнося монологи, Сатин не рассчитывает в чем-либо убедить окружающих. Это его исповедь, итог его долгих размышлений, крик отчаяния и жажда действия, вызов миру сытых и мечта о будущем. Он с восхищением говорит о могуществе человека, о том, что человек создан для лучшего: “человек - это звучит гордо!”, “человек выше сытости”, “не жалеть..., не унижать его жалостью... уважать надо”. Этот монолог, произносимый среди оборванных, опустившихся обитателей ночлежки, показывает, что вера в подлинный гуманизм, в правду не угасает.
Пьеса М. Горького “На дне” является острой социально-философской драмой. Социальной, так как в ней представлена драма, вызванная объективными условиями жизни общества. Философский же аспект драмы каждым поколением переосмысливается по-новому. Образ Луки долгое время оценивался однозначно отрицательно. Сегодня, ввиду исторических событий последнего десятилетия, образ Луки прочитывается во многом иначе, он стал гораздо ближе к читателю. Я считаю, что однозначного ответа на вопрос автора нет. Все зависит от конкретной обстановки и исторической эпохи.
Авторская позиция (пятая по счёту, но, возможно, не последняя) в пьесе «На дне» создаётся в результате отталкивания от ложных точек зрения (Костылёва и Бубнова) и взаимодополнения двух других точек зрения (Луки и Сатина). Автор в полифоническом произведении, по определению М.М.Бахтина, не присоединяется ни к одной из высказанных точек зрения: решение поставленных философских вопросов принадлежит не одному герою, но является результатом поисков всех участников действия. Автор, как дирижёр, организует многоголосый хор героев, «поющих» разными голосами одну и туже тему.
Всё-таки окончательного решения вопроса о правде - свободе - человеке в драме Горького нет. Впрочем, так и должно быть в пьесе, которая ставит «вечные» философские вопросы. Открытый финал произведения заставляет самого читателя задуматься над ними.
План
Введение
1 Биография
2 Интересные факты
Список литературы
Введение
Мари́на (Мариа́нна) Ю́рьевна Мни́шек (польск. Maryna Mniszech , Мнишех ; ок. 1588-1614) - дочь сандомирского воеводы Ежи Мнишека и Ядвиги Тарло, жена Лжедмитрия I, венчанная с ним в мае 1606, незадолго до его гибели, и коронованная как русская царица (единственная женщина, коронованная в России до Екатерины I); затем жена следующего самозванца, Лжедмитрия II, выдававшего себя за первого. Авантюристка, активно участвовавшая во всех основных событиях Смутного времени.
1. Биография
Украшенное романтическими рассказами знакомство Мнишек с Лжедмитрием произошло около 1604 г., и тогда же последний, после своей известной исповеди, был помолвлен с нею. Быть женой неизвестного и некрасивого бывшего холопа Марина согласилась из-за желания стать царицей и под влиянием уговоров католического духовенства, избравшего её своим орудием для проведения католичества в Царство Русское. При помолвке ей были обещаны самозванцем, кроме денег и бриллиантов, Новгород и Псков и предоставлено право исповедовать католичество и выйти за другого в случае неудачи Лжедимитрия.
В ноябре 1605 года состоялось обручение Марины с дьяком Власьевым, изображавшим лицо жениха-царя, а 3 мая 1606 года она с большой пышностью, сопровождаемая отцом и многочисленной свитой, въехала в Москву. Через пять дней состоялось венчание и коронование Марины. Ровно неделю царствовала в Москве новая царица. После смерти мужа начинается для неё бурная и полная лишений жизнь, во время которой она показала много твёрдости характера и находчивости. Не убитая во время резни 17 мая только потому, что не была узнана, а затем защищена боярами, она была отправлена к отцу.
В августе 1606 года Василий Шуйский поселил всех Мнишеков в Ярославле, где они прожили до июля 1608 г. В состоявшемся тогда перемирии России с Польшей было, между прочим, постановлено отправить Марину на родину, с тем, чтобы она не называлась московской царицей. На пути она была перехвачена Зборовским и доставлена в Тушинский лагерь. Несмотря на отвращение к Тушинскому вору, Марина тайно обвенчалась с ним (5 сентября 1608) в отряде Сапеги и прожила в Тушине более года. Плохо жилось ей с новым мужем, как видно из её писем к Сигизмунду и папе, но стало ещё хуже с его бегством (27 декабря 1609) из Тушина. Боясь быть убитой, она в гусарском платье, с одной служанкой и несколькими сотнями донских казаков, бежала (февр. 1610 г.) в Дмитров к Сапеге, а оттуда, когда город был взят русскими, в Калугу, к Тушинскому вору.
Через несколько месяцев, после победы Жолкевского над русскими войсками, она является с мужем под Москвой, в Коломне, а по низвержении Шуйского ведёт переговоры с Сигизмундом о помощи, для занятия Москвы. Между тем москвичи присягнули Владиславу Сигизмундовичу, и Марине было предложено отказаться от Москвы и ограничиться Самбором или Гродно. Последовал гордый отказ, и с ним прибавилась новая опасность - быть захваченной поляками. Поселившись в Калуге с мужем и новым защитником, Заруцким, она прожила здесь до начала 1611 г., уже под покровительством одного Заруцкого (Тушинский вор был убит в декабре 1610 г.) и с сыном Иваном («Ворёнок»), называвшимся Дмитриевичем.
До июня 1612 г. она находилась под Москвой, преимущественно в Коломне, где был и Заруцкий. После умерщвления Ляпунова она заставила Заруцкого и Трубецкого объявить её сына наследником престола и вместе с Заруцким подослала убийц к Пожарскому, когда отпал от неё Трубецкой. Подступившее к Москве земское ополчение заставило Марину бежать сначала в Рязанскую землю, потом в Астрахань, наконец вверх по Яику (Уралу). У Медвежьего острова она была настигнута московскими стрельцами и, скованная, вместе с сыном, доставлена в Москву (июль 1614 г.).
Здесь четырёхлетний её сын был повешен, а она, по сообщениям русских послов польскому правительству, «умерла с тоски по своей воле »; по другим источникам, она повешена или утоплена. Перед смертью прокляла род Романовых, предсказав, что ни один из Романовых никогда не умрёт своей смертью и что убийства будут продолжаться, пока все Романовы не погибнут. Кроме того, существует версия, что Марина Мнишек была заточена в Круглой (Маринкиной) башне Коломенского Кремля, где и скончалась. От Марины сохранились многочисленные письма к отцу, королю и Папе Римскому и дневник.
2. Интересные факты
· В 1606 году Марина Мнишек впервые привезла в Россию вилку. На своем свадебном пиру в Кремле Марина с вилкой шокировала русское боярство и духовенство. В дальнейшем вилка стала поводом для недовольства противников Лжедмитрия. Они аргументировали это следующим образом: раз царь с царицей едят не руками, а какой-то рогатиной, значит, они не русские и не монархи, а порождение дьявола.
· Другой причиной, по которой Лжедмитрия заподозрили в переходе в католичество, был отказ от походов в баню. Поскольку для русского человека баня всегда была неотъемлемой частью жизни (вспомним рассказ из Повести временных лет о посещении апостолом Андреем русских земель). Лжедмитрий же с супругой в баню не ходили и не мылись, что было характерно для остальных европейских стран того времени, но в России вызывало справедливое возмущение.
Список литературы:
1. Горелова Л. Е. Памятники русской медицинской письменности // Русский медицинский журнал. - 14.02.2000. - Т.8. - № 5
2. Нож, ложка, вилка - вехи истории
3. А. Б. Горянин , Миф о неопрятности русского народа.
, Львовская область
Маринкина башня Коломенского кремля , Коломна
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Мари́на или Мариа́нна Ю́рьевна Мни́шек (польск. Maryna Mniszech, Maryna Mniszchówna, Marianna Mniczech , Мнишех ; род. ок.1588 г. в родовом замке в Ляшках Мурованных , ум. в 1614/15 году) - дочь сандомирского воеводы Ежи Мнишека и Ядвиги Тарло , жена Лжедмитрия I , венчанная с ним в мае , незадолго до его гибели, и коронованная как русская царица (единственная женщина, коронованная в России до Екатерины I); затем жена следующего самозванца, Лжедмитрия II , выдававшего себя за первого. Активно участвовала во всех основных событиях Смутного времени .
Биография
Представительница шляхетского рода Мнишеков .
Украшенное романтическими рассказами знакомство Мнишек с Лжедмитрием произошло около г., и тогда же последний, после своей известной исповеди, был помолвлен с нею. Быть женой неизвестного и некрасивого бывшего холопа Марина согласилась из-за желания стать царицей и под влиянием уговоров католического духовенства, избравшего её своим орудием для проведения католичества в Русское царство . При помолвке ей были обещаны самозванцем, кроме денег и бриллиантов, Новгород и Псков и предоставлено право исповедовать католичество и выйти за другого в случае неудачи Лжедимитрия.
Здесь трёхлетний её сын был повешен, а она, по сообщениям русских послов польскому правительству, «умерла с тоски по своей воле »; по другим источникам, она повешена или утоплена. Имеется предание, согласно которому Мнишек перед своей смертью якобы прокляла род Романовых , будто бы предсказав, что ни один из Романовых никогда не умрёт своей смертью и что убийства будут продолжаться, пока все Романовы не погибнут. Кроме того, существует версия, что Марина Мнишек была заточена в Круглой (Маринкиной) башне Коломенского Кремля , где и скончалась.
Сохранились многочисленные её письма к отцу, королю и Папе Римскому . Известен и так называемый «Дневник Марины Мнишек», составленный, однако, не ею (и не от её лица), а человеком из её свиты.
Источник «Дневника Марины Мнишек»
Название «Дневник Марины Мнишек» появилось с легкой руки Николая Устрялова , которое он применил в его работе «Сказания современников о Дмитрии Самозванце. Часть IV. Дневник Марины Мнишек и польских послов» в 1834 году. Однако в предисловии он указывает, что рукопись написана неизвестным поляком, бывшим в свите Марины. Рукопись была получена Устряловым от неназванного «любителя отечественной истории» и была взята «из манускриптов учёного Албетранди ». О Марине Мнишек в «Дневнике» говорится в третьем лице, например: «Дочь воеводы привезли в Краков».
В художественной литературе
Напишите отзыв о статье "Мнишек, Марина Юрьевна"
Примечания
Литература
- Хмыров М. Д. Марина Мнишек: Исторический очерк. СПб., 1862.
- Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей. Вып. 3, СПб., 1874.
- Мордовцев Д. Л. Русские исторические женщины в допетровское время. СПб., 1874.
- Козляков В. Н. Марина Мнишек / Вячеслав Козляков. - М .: Молодая гвардия , 2005. - 352 с. - (Жизнь замечательных людей . Серия биографий. Вып. 935). - 5 000 экз. - ISBN 5-235-02790-6. (в пер.)
Ссылки
| 30px | [[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Марина Мнишек]] в Викицитатнике |
|---|---|
| Марина Мнишек в Викитеке | |
| 30px | [{{localurl:Commons:Category:Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. }}?uselang=ru Марина Мнишек] на Викискладе |
- . Восточная литература . Проверено 29 марта 2011. .
|
||||||||||||||||
Ошибка Lua в Модуль:External_links на строке 245: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Отрывок, характеризующий Мнишек, Марина Юрьевна
– Врачам, которые от Бога, не нужно подобное «сатанинское действо»! – гневно вскричал Караффа. – Человек умрёт, если так решил Господь, так что, лучше бы Ваши «горе-врачи» заботились о его грешной душе!– Ну, о душе, как я вижу, весьма усиленно «заботится» церковь!.. В скором времени, думаю, у врачей вообще работы не останется... – не выдержала я.
Я знала, что мои ответы его бесили, но ничего не могла с собой поделать. Моя раненая душа кричала... Я понимала, что, как бы я ни старалась быть «примерной», моего бедного Джироламо мне не спасти. У Караффы был на него какой-то свой ужасающий план, и он не собирался от него отступать, лишая себя такого великого удовольствия...
– Садитесь, Изидора, в ногах правды нет! Сейчас Вы увидите, что слухи об инквизиции не являются сказками... Идёт война. И наша любимая церковь нуждается в защите. А я, как Вы знаете, самый верный из её сыновей...
Я удивлённо на него уставилась, подумав, что Караффа понемногу реально становится сумасшедшим...
– Какую войну Вы имеете в виду, Ваше святейшество?..
– Ту, которая идёт вокруг всех нас изо дня в день!!! – почему-то вдруг взбесившись, вскричал Папа. – Которая очищает Землю от таких, как Вы! Ересь не должна существовать! И пока я жив, я буду истреблять это в любом проявлении – будь это книги, картины, или просто живые люди!..
– Ну, что касается книг, об этом у меня, с Вашей «светлой» помощью, сложилось весьма определённое мнение. Только оно как-то никак не совмещается с Вашим «священным» долгом, о котором Вы говорите, Святейшество...
Я не знала, что сказать, чем его занять, как остановить, только бы не начинался этот страшный, как он его назвал, «спектакль»!.. Но «великий инквизитор» прекрасно понимал, что я всего лишь, в ужасе от предстоящего, пытаюсь затянуть время. Он был великолепным психологом и не разрешил мне продолжать мою наивную игру.
– Начинайте! – махнул рукой одному из мучителей Караффа, и спокойно уселся в кресле... Я зажмурилась.
Послышался запах палёного мяса, Джироламо дико закричал.
– Я же Вам сказал, откройте глаза, Изидора!!! – в бешенстве заорал мучитель. – Вы должны насладиться истреблением ЕРЕСИ так же, как наслаждаюсь этим я! Это долг каждого верного христианина. Правда, я забыл с кем имею дело... Вы ведь не являетесь христианкой, Вы – ВЕДЬМА!
– Ваше святейшество, Вы прекрасно владеете латынью... В таком случае Вы должны знать, что слово «HАERESIS» по латыни означает ВЫБОР или АЛЬТЕРНАТИВА? Как же Вам удаётся совмещать два столь несовместимых понятия?.. Что-то не видно чтобы Вы оставляли кому-то право свободного выбора! Или хотя бы уж малейшую альтернативу?.. – горько воскликнула я. – Человек ДОЛЖЕН иметь право верить в то, к чему тянется его душа. Вы не можете ЗАСТАВИТЬ человека верить, так как вера идёт от сердца, а не от палача!..
Караффа минуту удивлённо разглядывал меня, как будто перед ним стояло какое-то невиданное животное... Потом, стряхнув с себя оцепенение, тихо сказал:
– Вы намного опаснее, чем я думал, мадонна. Вы не только слишком красивы, Вы также слишком умны. Вы не должны существовать за пределами этих стен... Или не должны существовать вообще, – и уже обернувшись к палачу, – Продолжай!
Крики Джироламо проникали в самые глубокие уголки моей умирающей души и, взрываясь там ужасающей болью, рвали её на части... Я не знала, сколько Караффа намеревался мучить его, перед тем, как уничтожить. Время ползло нескончаемо медленно, заставляя меня тысячу раз умирать... Но почему-то, несмотря ни на что, я всё ещё оставалась живой. И всё ещё наблюдала... Страшные пытки заменялись пытками пострашней. Этому не было конца... От прижиганий огнём перешли к дроблению костей... А когда закончили и это, начали уродовать плоть. Джироламо медленно умирал. И никто не объяснил ему – за что, никто не счёл нужным хотя бы что-то сказать. Его просто-напросто методично медленно убивали на моих глазах, чтобы заставить меня делать то, что желал от меня новоизбранный глава святой христианской церкви... Я пыталась мысленно говорить с Джироламо, зная, что уже не удастся что-то по-другому ему сказать. Я хотела проститься... Но он не слышал. Он был далеко, спасая свою душу от нечеловеческой боли, и никакие мои старания не помогали... Я посылала ему свою любовь, стараясь окутать ею его истерзанное тело и хоть как-то уменьшить эти нечеловеческие страдания. Но Джироламо лишь смотрел на меня помутневшими от боли глазами, будто цеплялся за единственную тончайшую ниточку, связывающую его с этим жестоким, но таким дорогим ему, и уже ускользавшим от него миром...
Караффа бесился. Он никак не мог понять, почему я оставалась спокойной, так как прекрасно знал, что своего мужа я очень и очень любила. «Святейший» Папа горел желанием меня уничтожить... Но не физически. Он хотел всего лишь растоптать мою душу, чтобы полностью подчинить моё сердце и ум своим странным и необъяснимым желаниям. Видя, что мы с Джироламо не спускаем друг с друга глаз, Караффа не выдержал – он заорал на палача, приказывая выжечь моему мужу его чудесные глаза...
Мы со Стеллой застыли... Это было слишком ужасно, чтобы наши детские сердца, какими бы закалёнными они не являлись, смогли это принять... Бесчеловечность и ужас происходящего пригвоздили нас на месте, не позволяя дышать. Этого не могло происходить на Земле!!! Просто не могло! Но бесконечная тоска в золотых глазах Изидоры нам кричала – могло!!! Ещё как могло!.. И мы лишь бессильно наблюдали дальше, не решаясь вмешиваться, задавая какие-нибудь глупые вопросы.
На какое-то мгновение, моя душа упала на колени, прося пощады... Караффа, сразу же это почувствовав, удивлённо впился в меня горящими глазами, не веря в свою победу. Но тут же понял, что слишком быстро обрадовался... Сделав над собой невероятное усилие и собрав всю свою ненависть, я взглянула прямо ему в глаза... Караффа отшатнулся, получив сильнейший мысленный удар. На секунду в его чёрных глазах промелькнул испуг. Но так же быстро исчез, как и появился... Он был на редкость сильным и волевым человеком, который восхитил бы, если бы не был до такой степени ужасным...
Моё сердце сжалось в дурном предчувствии... И тут же, получив одобрительный кивок от Караффы, палач, как мясник, спокойно нанёс прямо в сердце беспомощной жертвы точный удар... Мой любимый муж, мой нежный Джироламо перестал существовать... Его добрая душа улетела туда, где не было боли, где было всегда спокойно и светло... Но я знала, что он будет ждать меня и там, когда бы я не пришла.
Небо обрушилось, извергая потоки нечеловеческой боли. Лютая ненависть, поднимаясь в моей душе, крушила преграды, пытаясь вырваться наружу... Вдруг, запрокинув голову, я взвыла неистовым криком раненного зверя, возводя к небу непослушные руки. А из моих светящихся ладоней выплеснулась прямо в Караффу «магия смерти», которой учила меня когда-то моя умершая мать. Магия струилась, окутывая его худое тело облаком голубого сияния. Свечи в подвале погасли, густая непроглядная темнота, казалось, поглотила нашу жизнь... И только Караффа всё ещё светился призрачным бело-голубым светом. На какую-то долю секунды я увидела его расширенные злобой глаза, в которых плескалась моя смерть... С ним ничего не происходило!.. Это было абсолютно невероятным! Ударь я любого обычного человека «магией смерти», он не прожил бы и секунды! Караффа же был живым и здоровым, несмотря на испепеляющий его жизнь удар. И только вокруг его обычной золотисто-красной защиты, теперь змеями вились вспыхивающие синеватые молнии... Я не могла поверить своим глазам.
– Так-так!.. Мадонна Изидора пошла в атаку! – прозвучал в темноте его насмешливый голос. – Ну что ж, во всяком случае, это уже становится интереснее. Не беспокойтесь, дорогая Изидора, у нас с Вами будет ещё множество забавных минут! Это я могу обещать Вам.
Исчезнувший палач вернулся, внося в подвал зажжённую свечу. На стене висело окровавленное тело мёртвого Джироламо... Моя истерзанная душа взвыла, снова видя эту горестную картину. Но, ни за что на свете, я не собиралась показывать Караффе своих слёз! Ни за что!!! Он был зверем, любившим запах крови... Но на этот раз это была очень дорогая мне кровь. И я не собиралась давать этому хищнику ещё большее удовольствие – я не оплакивала моего любимого Джироламо у него на глазах, надеясь, что на это у меня будет достаточно времени, когда он уйдёт...
– Убери это! – резко приказал палачу Караффа, показывая на мёртвое тело.
– Подождите!!! Разве я не имею права даже проститься с ним?! – возмущённо воскликнула я. – В этом не может мне отказать даже церковь! Вернее, именно церковь должна оказать мне эту милость! Не она ли призывает к милосердию? Хотя со стороны святейшего Папы, как я понимаю, этого милосердия нам не видать!
– Церковь Вам ничего не должна, Изидора. Вы колдунья, и как раз-то на Вас её милосердие не простирается! – совершенно спокойно произнёс Караффа. – Вашему мужу уже не поможет Ваш плачь! Идите лучше подумайте, как стать сговорчивее, тем же самым не заставляя более себя и других так сильно страдать.
Он удалился, как ни в чём не бывало, будто и не прерывал только что чью-то драгоценную жизнь, будто на душе у него всё было просто и хорошо... Если душа, как таковая, была у него вообще.
Меня вернули в мои покои, так и не разрешив отдать умершему мужу последнюю дань.
Сердце стыло в отчаянии и печали, судорожно цепляясь за крохотную надежду, что, возможно, Джироламо был первым и последним из моей несчастной семьи, кого этот изверг в папской сутане заставил страдать, и у которого он так просто и развлекаясь отобрал жизнь. Я знала, что ни смерть моего отца, и уж тем более – смерть Анны, я, вероятнее всего, не смогу пережить. Но меня ещё более пугало то, что я понимала – Караффа тоже это знал... И я ломала голову, составляя планы один фантастичнее другого. Но надежда уцелеть хотя бы на ближайшее время, чтобы попытаться помочь своим родным, таяла, как дым.
Прошла неделя, Караффа всё ещё не появлялся. Возможно, ему (так же, как и мне!) нужно было время, чтобы обдумать свой следующий шаг. А возможно его отвлекли какие-то другие обязанности. Хотя в последнее мне верилось с трудом. Да, он был Римским Папой... Но в то же время, он ещё был и невероятно азартным игроком, пропустить интересную партию для которого, было свыше его сил. А игра со мной в «кошки-мышки» доставляла ему, я думаю, истинное удовольствие...
8 (18) мая 1606 - 17 (27) мая 1606.
Чуть более недели на Московском престоле блистала польская красавица Марина Мнишек (Maryna Mniszchówna). Жена Дмитрия Ивановича (Лжедмитрия I, а затем и Лжедмитрия II), она, похоже, навсегда останется яркой но неоднозначной фигурой в истории Польши и России. Неоднозначной тем более, что период её короткого царствования пришёлся на самое дискуссионное время во всей историографии – на Смутное время.
Смутным оно оказалось не только для Руси, но и для пятнадцатилетней дочери Ежи Мнишека – воеводы сандомирского, имевшего не только шляхетское происхождение, но и большие финансовые проблемы. Появившийся в жизни её отца незнакомец, согласно источникам, воспылал к ней любовью и обещал семье, в случае если Марина станет его женой, выплату долгов. Да что уж долгов – обещал миллион польских злотых, земли Северщины и Смоленщины, а самой Марине земли Пскова и Новгорода. Этим человеком и был Лжедмитрий I. Остаётся загадкой, как и многие вопросы в истории, откуда у самозванца (которого за настоящего своего сына, а значит, и за правомочного наследника русского престола, публично признала мать – вдова Ивана Грозного – Мария Фёдоровна Нагая) было столько уверенности в исполнении своих обещаний, но их с отцом Марины 26 мая 1604 года он скрепил договором. По-видимому, Дмитрий был действительно влюблён в Марину, поскольку брак этот под любым углом зрения не сулил ему никаких выгод. Более того, он подтолкнул его к краху. Став 21 июля 1605 года царём Дмитрием Ивановичем, Лжедмитрий ждал Марину к себе в объятия.
Судьбу Марины Мнишек трудно назвать простой. 3 мая 1606 года она в сопровождении отца прибыла в Москву. Будучи уже обручёнными рer procura в Кракове, Дмитрию и Марине оставалось связать свой союз на московской земле по православному обряду. С момента её венчания в Успенском соборе Кремля до момента трагического поворота событий прошло всего девять дней, большинство из которых продолжалось празднование их свадьбы. Как это ни удивительно, но одним из факторов, «подливших масло в огонь» недовольства окружения царя, послужила вилка, привезённая Мариной с собой из Польши. Молодожёны на свадебном пиру использовали предмет, совершенно незнакомый тогда на Руси, где принято было кушать всё ложкой. Вилка, без которой сегодня мы не можем представить себе сервировку даже простейшего стола европейца, повергла бояр в смущение. Они также заметили, что царица, как ранее и её супруг, не посещают бани. В то время это было сродни ереси. На Руси все ходили в баню. Эти факты только упрочили сомнения придворных в том, что царь ненастоящий. В итоге в Москве развернулись события, которые до сих пор являются предметом пристального изучения историков и их же споров. Лжедмитрий был убит 17 мая, тело его было выставлено на всеобщее поругание.
Марине удалось спастись и бежать. В этом же году Василий Шуйский помещает всех Мнишеков в Ярославле, чтобы затем отправить Марину к отцу в Польшу, с тем, чтобы она не называлась царицей Руси. По пути она была перехвачена и отправлена под Москву в Тушино. Здесь начинается новый виток Дмитриады. Марина становится женой Лжедмитрия II, в котором признаёт своего чудом выжившего мужа Лжедмитрия I. После бегства Лжедмитрия II в 1609 году из Тушино она какое-то время предпринимала попытки справиться с многочисленным войском мужа, в котором к тому моменту уже царило брожение. Начинается финальный этап борьбы Мнишек за московский престол. В какой-то момент взамен его ей было предложено ограничиться Гродно, но гордость не позволила ей согласиться. В 1610 Лжедмитрий II был убит, и с новым фаворитом и защитником Иваном Заруцким и сыном Иваном Дмитриевичем они находились неподалёку от Москвы. После неудачно организованного Мариной Мнишек покушения на Пожарского ей пришлось спасаться от приближающегося ополчения, но она была поймана и доставлена в Москву в 1614 году. Её трёхлетнего сына Ивана повесили на стене Кремля боровшиеся за власть Романовы, Заруцкого посадили на кол. О судьбе самой царицы Марины Мнишек русские послы сообщили польскому правительству, что мол «умерла с тоски по своей воле». Хотя, учитывая политическую обстановку и опасность, которую она представляла для предложенной Земским Собором на царствование семьи Романовых, есть основания полагать, что умерла Мнишек не совсем по своей воле. Источники предлагают нам несколько версий об исходе жизни Мнишек. По одной – она была убита, по другой – умерла в заточении в башне Коломенского кремля. Двадцатигранная Круглая башня, в которой, по преданию, провела в темнице свои последние дни Марина, до сих пор носит неофициальное имя – Маринкина башня. Есть и более сказочная версия - будто красавица Марина обратилась сорокой и выпорхнула в одну из бойниц Круглой башни.
Марина (Марианна) Мнишек родилась около 1588 года в родовом замке в Ляшках Мурованных (ныне на Украине) в семье сандомирского воеводы Ежи Мнишка (около 1548-1613).
В 1604 году в замке Самбор (ныне на Украине) произошло знакомство Марины Мнишек с , которого активно поддерживал ее отец. Согласилась стать женой самозванца из желания сделаться русской царицей. При помолвке ей были обещаны, кроме денег и бриллиантов, города и в личное владение, предоставлено право исповедовать католичество и выйти за другого в случае неудачи . Брак Марины Мнишек с самозванцем давал польско-литовским магнатам и католическому духовенству возможность контролировать своего ставленника в .
В ноябре 1605 года в Кракове (Польша) состоялась церемония заочного обручения Марины Мнишек с , на которой место жениха занимал прибывший из посольский дьяк А. И. Власьев. 3 (13) мая 1606 года она с большой пышностью, въехала в , сопровождаемая отцом и многочисленной свитой.
«Царствование» Марины Мнишек длилось ровно неделю, до убийства 17 (27) мая 1606 года. «Царице» удалось выжить во время переворота лишь потому, что она не была узнана. В дальнейшем Марина Мнишек оказалась под защитой бояр и в августе 1606 года вместе с отцом и родственниками была отправлена в , где прожила до июля 1608 года.
По перемирию с Польшей, подписанному 13 (23) июля 1608 года, царь обязался освободить всех задержанных поляков. В июле 1608 года Марина Мнишек была отпущена на родину, но в пути была перехвачена тушинским отрядом и доставлена к . Здесь она публично признала в новом самозванце своего «спасшегося» мужа и тайно обвенчалась с ним. Оставалась в Тушино, изображая «царицу», до бегства в в декабре 1609 года.
В феврале 1610 года Марина Мнишек под охраной казаков бежала из Тушина в под защиту военачальника Я. П. Сапеги, а оттуда, после взятия города войсками князя , к в . Летом 1610 года участвовала во втором походе самозванца к .
В январе 1611 года, вскоре после убийства , Марина Мнишек родила сына, названного «царевичем Иваном Дмитриевичем». Пользовалась покровительством казачьего атамана И. М. Заруцкого, который пытался поддержать кандидатуру ее сына на русский престол.
Летом 1613 года, потеряв своих сторонников, Марина Мнишек и И. М. Заруцкий бежали сначала в Рязанскую землю, потом в и, наконец, в мае 1614 года направились вверх по реке Яику (Уралу). У Медвежьего острова они были настигнуты московскими стрельцами, скованы и отправлены в .
В июле 1614 года «царевич Иван Дмитриевич», именовавшийся в официальных документах «воренком», и И. М. Заруцкий были казнены. Марина Мнишек, по официальной версии, умерла в заточении в «с тоски по своей воле».
