Он родился 245 лет назад, но трагедия, связанная с потерей слуха, до сих пор завораживает любителей музыки.

Тайна рождения Бетховена

Даже спустя столетия остается одна большая тайна о жизни Людвига ван Бетховена - когда его день рождения? Хотя его последние слова были записаны, когда он умер 26 марта 1827 года, но начало жизни великого композитора не столь очевидное. Датой его рождения часто называют 16 декабря 1770 года, а крещение было на следующий день, 245 лет назад.

Потеря слуха великого композитора - еще одна тайна

Но есть много фактов, которые нам доподлинно известны о Бетховене. Широко известным можно считать тот, что к концу своей жизни музыкальный гений не мог услышать собственные произведения.

Интерес к потере слуха у Бетховена не угасает среди его поклонников, и многие из них очарованы трагическими обстоятельствами, с которыми столкнулся композитор, и его способностью продолжать работу даже после того, как он полностью потерял слух в 45 лет. Сжимая палочку в зубах и держа ее напротив клавиатуры фортепиано, он мог различать слабые звуки.

Девятая симфония - наиболее известная работа Бетховена

Он смог оставить миру то, что остается самой известной его работой - Девятую симфонию, которая была написана уже после его глухоты. В то время он пережил один из самых острых моментов в карьере.


За три года до того, как Людвиг ван Бетховен погрозил кулаком грому и молнии, бушующим за окном, и упал мертвым на свою кровать, его Девятая (последняя) симфония была впервые представлена миру в Вене. Бетховен в это время стоял в оркестре, не сводя глаз со своих записей, и неловко отбивал такт. Официально он не был дирижером. Исполнителям говорили не обращать на него никакого внимания. Он был настолько глух к тому времени, что не смог услышать собственной музыки и не слышал аплодисментов, которыми взорвался зал после того, как музыканты закончили играть. Только когда один из солистов развернул его к залу, он смог увидеть восторг публики. Музыка перешла в фоновый режим, а демонстрация отнощения публики к новому произведению состоялась внезапно. Люди начали кричать, хлопать в ладони, демонстрируя маленькому человеку свое признание и симпатию.

Однако такая оценка публики не смогла прогнать меланхолию, с которой тогда столкнулся Бетховен. Хотя он и шутил с другими по поводу своей болезни, позже из его писем стало известно, его проблемы со слухом стали причиной глубокой депрессии и изолировали от общества. «Мой бедный слух преследовал меня повсюду как призрак, и я избегал человеческого общества, - писал он как-то. - Я, кажется, становлюсь мизантропом, но мне еще далеко до этого состояния».


Как вел себя музыкальный гений в повсерневной жизни после потери слуха

Тем не менее, потеря слуха и то, как он справлялся с этим в повседневной жизни, помогли сохранить эту историю на века.

Поскольку он использовал записи для ведения разговоров со своими друзьями, семьей и коллегами, их удалось сохранить. Эти записи часто односторонние, поскольку он все еще мог отвечать на многие вопросы вербально, но они дают понятие, о чем Бетховен думал в то время. Также он часто писал в таких тетрадях сам, если не хотел, чтобы другие в комнате его слышали. Как-то его племянник Карл привел домой довольно потрепанного друга, и Бетховен написал: «Мне не нравится ваш выбор друга. Бедность заслуживает сочувствия, но не без исключений».

В 1990 годах несколько поклонников Бетховена купили на аукционе прядь его волос, в надежде сделать медицинский анализ и выяснить, была ли его глухота вызвана использованием ртути для лечения сифилиса. Сейчас эта прядь хранится в Государственном университете Сан-Хосе, но в ней не было обнаружено никаких признаков ртути.

В 1822 году в вене ставили оперу «Фиделио». Друг композитора - Шиндлер - писал: «Бетховен пожелал на генеральной репетиции дирижировать сам…” Начиная с дуэта в первом акте стало ясно, что Бетховен ровно ничего не слышит! Маэстро замедлял ритм, оркестр следовал за его палочкой, а певцы «уходили» вперед. Произошло замешательство.

В Вене

Умлауф, который обычно дирижировал оркестром, предложил на минуту приостановить репетицию, не объясняя причин. Затем он обменялся несколькими словами с певцами, и репетиция возобновилась. Но снова началась сумятица. Пришлось опять сделать перерыв. Было совершенно очевидно, что продолжать под управлением Бетховена невозможно, но как дать ему это понять? Ни у кого не хватало духа сказать ему: “Уйди, бедный калека, ты не можешь дирижировать”.
Бетховен озирался и ничего не понимал. В конце концов Шиндлер подал ему записку: “Умоляю вас, не продолжайте, позже объясню, почему”. Композитор опрометью бросился бежать. Дома он в изнеможении бросился на диван и спрятал лицо в ладони. “Бетховен был ранен в самое сердце, и впечатление об этой ужасной сцене не изгладилось в нем до самой смерти”, - вспоминал Шиндлер.
Но Бетховен не был бы самим собой, если бы не взял реванш у несчастья. Спустя два года он дирижировал (точнее, участвовал “в управлении концертом”) своей Девятой симфонией. По окончании раздались овации. Композитор, стоя спиной к залу, ничего не слышал. Тогда одна певица взяла его за руку и обернула к публике. Бетховен увидел поднявшихся с мест рукоплещущих людей с восторженными лицами.

"Желудочная форма"

Проблемы со слухом появились у композитора в 28 лет. Врачи полагали, что причиной этому могло быть... заболевание брюшной полости. Бетховен часто жаловался на колики - “мою обычную болезнь”. К тому же летом 1796 года он переболел тяжелой формой тифа.
Такова одна из версий. Биограф Бетховена Э.Эррио говорит о других причинах глухоты: “Действительно ли она возникла около 1796 года из-за простуды? Либо ее причиной была оспа, усеявшая рябинами лицо Бетховена? Сам он приписывал глухоту заболеваниям внутренних органов и указывал, что болезнь началась с левого уха…”
Причинами назывались также грипп и сотрясение мозга. Но ни одна из них не объясняет особенность потери слуха у Бетховена.
Композитор обратился к врачам. Ему прописывали ванны, пилюли, миндальное масло. Даже такое мучительное лечение, как мушки на руки. Узнав, что “гальванизмом” якобы излечили глухонемого ребенка, Бетховен собирался этот метод испробовать на себе.
Между тем глухота развивалась и принимала стойкую форму. В одном из писем композитор приводит характерный признак: “День и ночь у меня беспрерывный шум и гудение в ушах”.
Глухоту Бетховена начали замечать окружающие. Первым оказался приятель Рис. В 1802 году он гулял с композитором в окрестностях села Гейлигенштадта недалеко от Вены. Рис обратил внимание Бетховена на интересную мелодию, кем-то исполнявшуюся на пастушеской свирели. Полчаса Бетховен напрягал слух и ничего не услышал. Рис вспоминал: “он сделался необыкновенно тих и мрачен, несмотря на то, что я его уверял, будто тоже ничего не слышу (чего в действительности не было)”.

Завещание для врачей

В Гейлигенштадте Бетховен находился с весны до осени 1802 года. Поехать туда рекомендовал лечащий врач Шмидт. Профессор надеялся, что жизнь в деревне поможет пациенту. Композитор находился в полном уединении среди живописной природы.
Здесь он закончил самое жизнерадостное свое произведение - Вторую симфонию. Напряженно работал над такими светлыми сочинениями, как соната ор. 31 №3 и вариации ор. 34 и ор. 35. Но тишина и чистый воздух состояния слуха не улучшили. Бетховена охватила смертельная тоска, особенно после истории с Рисом.
Находясь в удрученном состоянии, в октябре 1802 года он составил завещание. Текст был обнаружен в бумагах композитора после его смерти. В нем говорится: “О люди, считающие или называющие меня неприязненным, упрямым, мизантропом, как несправедливы вы ко мне!.. Шесть лет, как я страдаю неизлечимой болезнью, ухудшаемой лечением несведущих врачей. С каждым годом все больше теряя надежду на выздоровление, я стою перед длительной болезнью (излечение которой возьмет годы или, должно быть, совершенно невозможно)… Еще немного, и я покончил бы с собою. Меня удержало только одно - искусство. Вы, братья мои, Карл и… тотчас после моей смерти попросите от моего имени профессора Шмидта, если он будет еще жив, чтобы он описал мою болезнь; этот же листок вы присоедините к описанию моей болезни, чтобы люди хоть после моей смерти по возможности примирились со мною”.
Многие, впрочем, пока считали, что Бетховен просто рассеян.

Профессиональный мизантроп

Бетховен знал, что обречен. В те времена, как, впрочем, и ныне, глухота почти не поддавалась лечению. Меняя врачей, он им не верил, но цеплялся за каждый шанс. Однако ни один не приносил исцеления.
Он все больше отдалялся от людей. “Моя жизнь жалка, - писал Бетховен, - уже два года я избегаю всякого общества”. Кому приятно разговаривать с глухим, которому в лучшем случае надо кричать на ухо? Приходилось расстаться и с надеждой завести семью - много ли девушек, желающих выйти замуж за глухого?
А ведь еще совсем недавно он был элегантным, общительным, светским щеголем. Столь пленительным в своем кружевном жабо. Он был талантливым музыкантом. Имел известность как композитор-новатор, чье творчество вызывало жаркие споры. У него были поклонники и поклонницы. Теперь приходилось уходить в себя и свое горе. Постепенно превращаться в человеконенавистника. Сначала мнимого, затем настоящего.
Самым страшным было то, что глухота отрезала путь к музыке. Казалось, навсегда. “Если бы у меня была другая специальность, то это бы куда ни шло, - говорит Бетховен в одном из писем. - Но при моей специальности это состояние ужасно; притом что скажут мои враги, которых не так уж мало!”
Бетховен всячески старался скрыть свою болезнь. Он напрягал остатки слуха, старался быть предельно внимательным, учился читать по губам и лицам собеседников. Но шила в мешке не утаишь. В 1806 году он пишет самому себе: “Пусть твоя глухота не будет более тайной, даже в искусстве!”.

Стальная воля

Почти все самое значительное композитор создал с ослабленным слухом и при полной глухоте.
За год до “Гейлигенштадтского завещания” он написал сонату до диез минор - “Лунную”. Через год - “Крейцерову сонату”. Затем погрузился в работу над знаменитой “Героической” симфонией. Потом были сонаты “Аврора” и “Аппассионата”, опера “Фиделио”.
В 1808 году у композитора почти не осталось надежд на возвращение слуха. Тогда появилось наиболее известное произведение - 5-я симфония. Ее идею Бетховен выразил словами: “Борьба с судьбой”. Средствами музыки композитор дал представление о своем душевном состоянии в последние годы. Его вывод: сильный человек может справиться с роком.
К 1814-1816 годам Бетховен оглох настолько, что полностью перестал воспринимать звуки. С людьми он общался при помощи “Разговорных тетрадей”. Собеседник писал вопрос или реплику, композитор их читал и устно отвечал.
Бетховен перенес и этот удар. Он создает пять значительных фортепианных сонат и пять струнных квартетов. Вершиной является написанная за два года до смерти “Эпическая” девятая симфония с одой “К радости”. Начинаясь трагически, симфония завершается светлыми образами.

Диагноз для гения

Существует несколько объяснений болезни композитора. Одно из них - версия Ромена Роллана и парижского врача Маража.
По мнению доктора, болезнь началась с левой стороны и была вызвана повреждением внутреннего уха, откуда исходят различные ответвления слухового нерва. Мараж пишет: “Если бы у Бетховена был склероз, то есть если бы он был внутри и снаружи погружен в слуховую ночь начиная с 1801 года, то, возможно, чтобы не сказать - несомненно, он не написал бы ни одного из своих произведений. Но его глухота, лабиринтного происхождения, представляла ту особенность, что, отделяя его от мира внешнего, она зато поддерживала его слуховые центры в состоянии постоянного возбуждения, производя музыкальные вибрации и шумы”.
Люди с больным лабиринтом нередко слышат восхитительную музыку. Однако они ее не запоминают и не могут воспроизвести. Бетховен обладал цепкой памятью, которая позволяла ему эту музыку сохранять в воображении. К тому же он владел профессиональными навыками для ее “аранжировки”. Воспроизводить музыку композитор мог на своем фортепиано со специальным резонатором. Он брал палочку в зубы, вставлял в инструмент и улавливал колебания.
Мараж приходит к выводу: “При заболевании нервного слухового аппарата прежде всего страдает восприятие высоких тонов… Наконец, следует указать на субъективные расстройства слуха в виде жалоб на шум и восприятие мнимых звуков, характерных для начальной стадии некоторых заболеваний слухового нерва. Иногда подобные шумы вызываются сосудистыми заболеваниями, аневризмами, спазмами вблизи слухового нерва”.
Можно предположить, что если бы не было глухоты, то не было бы и Бетховена. Отгораживая его от внешнего мира, глухота способствовала концентрации внимания - необходимого для творчества. В творчестве композитору, по его словам, также помогала добродетель. Ее он придерживался всю жизнь. А главное - он был убежден, что создан для работы, которая не по плечу другим.

Людвиг Бетховен родился в 1770 году в немецком городке Бонне. В домике с тремя комнатами на чердаке. В одной из комнат с узким слуховым окном, почти не пропускавшим света, часто хлопотала его матушка, его добрая, нежная, кроткая матушка, которую он обожал. Она умерла от чахотки, когда Людвигу едва исполнилось 16, и ее смерть стала первым сильнейшим потрясением в его жизни. Но всегда, когда он вспоминал о маме, его душу наполнял нежный теплый свет, словно ее касались руки ангела. «Ты была так добра ко мне, так достойна любви, ты была моим самым лучшим другом! О! Кто был счастливее меня, когда я еще мог произнести сладостное имя - мать, и оно было услышано! Кому я могу сказать его теперь?..»

Отец Людвига, бедный придворный музыкант, играл на скрипке и клавесине и имел очень красивый голос, но страдал самомнением и, опьяненный легкими успехами, пропадал в кабаках, вел весьма скандальную жизнь. Обнаружив у сына музыкальные способности, он задался целью во что бы то ни стало сделать из него виртуоза, второго Моцарта, дабы решить материальные проблемы семьи. Он заставлял пятилетнего Людвига по пять-шесть часов в день повторять скучные упражнения и нередко, придя домой пьяным, будил его даже ночью и полусонного, плачущего усаживал за клавесин. Но вопреки всему Людвиг любил отца, любил и жалел.

Когда мальчику исполнилось двенадцать лет, в его жизни произошло очень важное событие - должно быть, сама судьба послала в Бонн Христиана Готлиба Нефе, придворного органиста, композитора, дирижера. Этот незаурядный человек, один из самых передовых и образованных людей того времени, сразу угадал в мальчике гениального музыканта и стал бесплатно учить его. Нефе познакомил Людвига с творчеством великих: Баха, Генделя, Гайдна, Моцарта. Он называл себя «врагом церемониала и этикета» и «ненавистником льстецов», эти черты потом ярко проявились и в характере Бетховена. Во время частых прогулок мальчик жадно впитывал слова учителя, который декламировал произведения Гёте и Шиллера, рассказывал о Вольтере, Руссо, Монтескьё, об идеях свободы, равенства, братства, которыми жила в то время вольнолюбивая Франция. Идеи и мысли своего учителя Бетховен пронес через всю жизнь: «Дарование - это еще не всё, оно может погибнуть, если человек не обладает дьявольским упорством. Потерпишь неудачу, начни снова. Сто раз потерпишь неудачу, сто раз начни снова. Человек может одолеть любое препятствие. Дарования и щепотки достаточно, а упорства нужен океан. А кроме дарования и упорства нужна еще уверенность в себе, но не гордыня. Храни тебя Бог от нее».

Спустя много лет Людвиг в письме поблагодарит Нефе за мудрые советы, которые помогли ему в изучении музыки, этого «божественного искусства». На что тот скромно ответит: «Учителем Людвига Бетховена был сам Людвиг Бетховен».

Людвиг мечтал поехать в Вену, чтобы познакомиться с Моцартом, чью музыку он боготворил. В 16 лет его мечта осуществилась. Однако Моцарт отнесся к юноше с недоверием, решив, что тот исполнил для него пьесу, хорошо разученную. Тогда Людвиг попросил дать ему тему для свободной фантазии. Так вдохновенно он еще никогда не импровизировал! Моцарт был поражен. Он воскликнул, повернувшись к друзьям: «Обратите внимание на этого юношу, он заставит заговорить о себе весь мир!» К сожалению, больше они не встретились. Людвиг был вынужден вернуться в Бонн, к нежно любимой больной маме, а когда позже вернулся в Вену, то Моцарта уже не было в живых.

Вскоре отец Бетховена окончательно спился, и на плечи 17-летнего юноши легла забота о двух младших братьях. К счастью, судьба протянула ему руку помощи: у него появились друзья, у которых он нашел поддержку и утешение, - Елена фон Брейнинг заменила Людвигу мать, а брат и сестра Элеонора и Стефан стали его первыми друзьями. Только в их доме он чувствовал себя спокойно. Именно здесь Людвиг научился ценить людей и уважать человеческое достоинство. Здесь он узнал и на всю жизнь полюбил эпических героев «Одиссеи» и «Илиады», героев Шекспира и Плутарха. Здесь он встретился с Вегелером, будущим мужем Элеоноры Брейнинг, который стал его лучшим другом, другом на всю жизнь.

В 1789 году тяга к познанию привела Бетховена в Боннский университет на философский факультет. В этот же год во Франции случилась революция, и вести о ней быстро долетели до Бонна. Людвиг вместе с друзьями слушал лекции профессора литературы Евлогия Шнейдера, который вдохновенно читал студентам свои стихи, посвященные революции: «Сокрушать глупость на троне, сражаться за права человечества… О, на это не способен ни один из лакеев монархии. Это под силу только свободным душам, которые предпочитают смерть - лести, нищету - рабству». Людвиг был в числе горячих поклонников Шнейдера. Полный светлых надежд, чувствуя в себе огромные силы, юноша вновь отправился в Вену. О, если бы друзья встретили его в то время, они не узнали бы его: Бетховен напоминал салонного льва! «Взгляд прямой и недоверчивый, словно искоса наблюдает за тем, какое впечатление он производит на окружающих. Бетховен танцует (о, грация в высшей степени скрытая), катается верхом (несчастная лошадь!), Бетховен, у которого хорошее расположение духа (смех во всю глотку)». (О, если бы старые друзья встретили его в то время, они не узнали бы его: Бетховен напоминал салонного льва! Он был весел, жизнерадостен, танцевал, катался верхом и искоса наблюдал за тем, какое впечатление производил на окружающих.) Иногда Людвиг бывал пугающе мрачен, и только близкие друзья знали, сколько доброты пряталось за внешней горделивостью. Стоило улыбке озарить его лицо, и оно освещалось такой детской чистотой, что в эти мгновения было нельзя не любить не только его, но и весь мир!

В это же время были изданы его первые фортепианные сочинения. Успех издания оказался грандиозным: на него подписались больше 100 любителей музыки. Особенно страстно ждали его фортепианных сонат молодые музыканты. Будущий известный пианист Игнац Мошелес, к примеру, тайком покупал и разбирал «Патетическую» сонату Бетховена, на которую его профессора наложили запрет. Позже Мошелес стал одним из любимых учеников маэстро. Слушатели, затаив дыхание, упивались его импровизациями на фортепиано, многих они трогали до слез: «Он вызывает духов и из глубин, и с высот». Но творил Бетховен не для денег и не для признания: «Что за бессмыслица! Я никогда не думал писать для известности или для славы. Нужно дать выход тому, что у меня накопилось на сердце, - вот почему я пишу».

Он был еще молод, и критерием собственной значимости для него являлось ощущение силы. Он не терпел слабости и невежества, относился свысока как к простому народу, так и к аристократии, даже к тем милым людям, которые любили его и им восхищались. С царской щедростью он помогал друзьям, когда они нуждались в этом, но в гневе бывал к ним безжалостным. В нем сталкивались огромная любовь и такой же силы презрение. Но вопреки всему в сердце Людвига, словно маяк, жила сильная, искренняя потребность быть нужным людям: «Никогда, с самого детства не ослабевало во мне рвение служить страдающему человечеству. Никогда я не взимал за это никакого вознаграждения. Мне не нужно ничего, кроме чувства довольства, которое всегда сопровождает доброе дело».

Юности свойственны подобные крайности, потому что она ищет выхода для своих внутренних сил. И рано или поздно человек оказывается перед выбором: куда направить эти силы, какой путь избрать? Бетховену сделать выбор помогла судьба, хотя ее способ может казаться слишком жестоким… Болезнь подступала к Людвигу постепенно, в течение шести лет, и обрушилась на него между 30 и 32 годами. Она поразила его в самое чувствительное место, в его гордость, силу - в его слух! Полная глухота отрезала Людвига ото всего, что ему было так дорого: от друзей, от общества, от любви и, самое страшное, от искусства!.. Но именно с этого момента он начал по-новому осознавать свой путь, с этого момента начал рождаться новый Бетховен.

Людвиг уехал в Гейлигенштадт, поместье близ Вены, и поселился в бедном крестьянском доме. Он оказался на грани жизни и смерти - крику отчаяния подобны слова его завещания, написанного 6 октября 1802 года: «О люди, вы, считающие меня бессердечным, упрямым, эгоистичным, - о, как вы несправедливы ко мне! Вы не знаете сокровенной причины того, что вам только кажется! С самого раннего детства мое сердце было склонно к нежному чувству любви и доброжелательству; но подумайте, что уже шесть лет я страдаю неизлечимым недугом, доведенным неумелыми врачами до ужасной степени… При моем горячем, живом темпераменте, при моей любви к общению с людьми, я должен был рано уединиться, проводить мою жизнь одиноко... Для меня не существует отдыха среди людей, ни общения с ними, ни дружеских бесед. Я должен жить как изгнанник. Если иногда, увлеченный моей врожденной общительностью, я поддавался искушению, то какое унижение испытывал я, когда кто-нибудь рядом со мною слышал издали флейту, а я не слышал!.. Такие случаи повергали меня в страшное отчаяние, и мысль покончить с собою нередко приходила в голову. Только искусство удержало меня от этого; мне казалось, что я не имею права умереть, пока не совершу всего, к чему я чувствую себя призванным... И я решил ждать, пока неумолимым паркам угодно будет порвать нить моей жизни... Я на все готов; на 28-м году я должен был сделаться философом. Это не так легко, а для художника труднее, чем для кого-нибудь. О божество, ты видишь мою душу, ты знаешь ее, знаешь, сколько в ней любви к людям и стремления делать добро. О, люди, если вы когда-нибудь это прочтете, то вспомните, что были несправедливы ко мне; и пусть всякий, кто несчастен, утешится тем, что есть ему подобный, который, вопреки всем препятствиям, сделал все, что только мог, чтобы быть принятым в число достойных художников и людей».

Однако Бетховен не сдался! И не успел он дописать завещание, как в его душе, словно небесное напутствие, словно благословение судьбы, родилась Третья симфония - симфония, не похожая ни на одну из существовавших раньше. Именно ее он любил больше других своих творений. Людвиг посвятил эту симфонию Бонапарту, которого сравнивал с римским консулом и считал одним из величайших людей нового времени. Но, впоследствии узнав о его коронации, пришел в ярость и разорвал посвящение. С тех пор 3-я симфония носит название «Героическая».

После всего произошедшего с ним Бетховен понял, осознал самое главное - свою миссию: «Все, что есть жизнь, да будет посвящено великому и пусть будет святилищем искусства! Это твоя обязанность перед людьми и перед Ним, Всемогущим. Только так ты еще раз можешь явить то, что скрыто в тебе». Звездным дождем пролились на него идеи новых произведений - в это время родились соната для фортепиано «Аппассионата», отрывки из оперы «Фиделио», фрагменты Симфонии № 5, наброски многочисленных вариаций, багателей, маршей, месс, «Крейцеровой сонаты». Окончательно выбрав свой жизненный путь, маэстро словно получил новые силы. Так, с 1802 по 1805 годы на свет появились произведения, посвященные светлой радости: «Пасторальная симфония», фортепианная соната «Аврора», «Веселая симфония»…

Часто, сам этого не осознавая, Бетховен становился чистым родником, в котором люди черпали силу и утешение. Вот что вспоминает ученица Бетховена, баронесса Эртман: «Когда у меня умер последний ребенок, Бетховен долгое время не мог решиться прийти к нам. Наконец, однажды он позвал меня к себе, и, когда я вошла, он сел за фортепиано и сказал только: „Мы будем говорить с вами музыкой“, после чего стал играть. Он все мне сказал, и я ушла от него облегченная». В другой раз Бетховен сделал все, чтобы помочь дочери великого Баха, после смерти отца оказавшейся на грани нищеты. Он часто любил повторять: «Я не знаю иных признаков превосходства, кроме доброты».

Теперь внутренний бог был единственным постоянным собеседником Бетховена. Никогда еще Людвиг не ощущал такую близость к Нему: «…ты уже не можешь жить для себя, ты должен жить только для других, нет больше счастья для тебя нигде, кроме как в искусстве твоем. О, Господи, помоги мне одолеть самого себя!» В его душе постоянно звучали два голоса, иногда они спорили и враждовали, но один из них всегда был голосом Владыки. Эти два голоса явственно слышны, например, в первой части «Патетической сонаты», в «Аппассионате», в симфонии № 5, во второй части Четвертого фортепианного концерта.

Когда идея внезапно озаряла Людвига во время прогулки или разговора, с ним случался, как он говорил, «восторженный столбняк». В этот миг он забывал самого себя и принадлежал только музыкальной идее, и он не отпускал ее до тех пор, пока целиком не овладевал ею. Так рождалось новое дерзкое, бунтарское искусство, не признававшее правила, «которого нельзя было бы нарушить ради более прекрасного». Бетховен отказывался верить канонам, провозглашенным учебниками гармонии, он верил только тому, что сам попробовал и испытал. Но им руководило не пустое тщеславие - он был вестником нового времени и нового искусства, и самым новым в этом искусстве был человек! Человек, отважившийся бросить вызов не только общепринятым стереотипам, но в первую очередь собственным ограничениям.

Людвиг отнюдь не гордился собой, он постоянно искал, неустанно изучал шедевры прошлого: творения Баха, Генделя, Глюка, Моцарта. Их портреты висели в его комнате, и он часто говорил, что они помогают ему преодолевать страдания. Бетховен зачитывался произведениями Софокла и Еврипида, своих современников Шиллера и Гетё. Одному Богу известно, сколько дней и бессонных ночей провел он, постигая великие истины. И даже незадолго до смерти он говорил: «Я начинаю познавать».

Но как же новую музыку принимала публика? Исполненная в первый раз перед избранными слушателями «Героическая симфония» была осуждена за «божественные длинноты». На открытом исполнении кто-то из зала произнес приговор: «Дам крейцер, чтобы кончили все это!» Журналисты и музыкальные критики не уставали наставлять Бетховена: «Произведение удручает, оно бесконечно и расшито». И маэстро, доведенный до отчаяния, обещал написать для них симфонию, которая будет длиться больше часа, чтобы они нашли короткой его «Героическую». И он напишет ее спустя 20 лет, а сейчас Людвиг взялся за сочинение оперы «Леонора», которую позже переименовал в «Фиделио». Среди всех его творений она занимает исключительное место: «Из всех моих детей она стоила мне наибольших мук при рождении, она же доставила мне наибольшие огорчения, - потому-то она мне дороже других». Он трижды переписал оперу заново, снабдил четырьмя увертюрами, каждая из которых была по-своему шедевром, написал пятую, но все не был доволен. Это был неимоверный труд: кусочек арии или начало какой-нибудь сцены Бетховен переписывал 18 раз и все 18 по-разному. Для 22 строчек вокальной музыки - 16 пробных страниц! Едва «Фиделио» появилась на свет, как ее показали публике, но в зрительном зале температура была «ниже нуля», опера выдержала только три представления… Почему же Бетховен так отчаянно сражался за жизнь этого творения? В основу сюжета оперы легла история, произошедшая во время Французской революции, ее главными героями стали любовь и супружеская верность - те идеалы, которыми всегда жило сердце Людвига. Как и любой человек, он мечтал о семейном счастье, о домашнем уюте. Он, который постоянно преодолевал болезни и недуги, как никто другой, нуждался в заботе любящего сердца. Друзья не помнили Бетховена иначе, как страстно влюбленным, но его увлечения всегда отличались необыкновенной чистотой. Он не мог творить, не испытывая любви, любовь была его святыней.

Автограф партитуры "Лунной сонаты"

Несколько лет Людвиг был очень дружен с семьей Брунсвик. Сестры Жозефина и Тереза очень тепло относились к нему и заботились о нем, но кто из них стала той, которую он в своем письме назвал своим «всё», своим «ангелом»? Пусть это останется тайной Бетховена. Плодом же его небесной любви стали Четвертая симфония, Четвертый фортепианный концерт, квартеты, посвященные русскому князю Разумовскому, цикл песен «К далекой возлюбленной». До конца своих дней Бетховен нежно и трепетно хранил в своем сердце образ «бессмертной возлюбленной».

1822–1824 годы стали особенно трудными для маэстро. Он неустанно работал над Девятой симфонией, но нищета и голод заставляли его писать издателям унизительные записки. Он собственноручно рассылал письма «главным европейским дворам», тем, кто когда-то оказывал ему внимание. Но почти все его письма остались без ответа. Даже несмотря на феерический успех Девятой симфонии, сборы от нее оказались очень маленькими. И всю свою надежду композитор возложил на «великодушных англичан», не раз выказывавших ему свои восторги. Он написал письмо в Лондон и вскоре получил от «Филармонического общества» 100 фунтов стерлингов в счет устраивавшейся в его пользу академии. «Это было душераздирающее зрелище, - вспоминал один из его друзей, - когда он, получив письмо, сжал руки и зарыдал от радости и благодарности… Он хотел еще раз продиктовать благодарственное письмо, он обещал посвятить им одно из своих произведений - Десятую симфонию или увертюру, одним словом, что они только пожелают». Несмотря на такое положение, Бетховен продолжал сочинять. Последними его произведениями стали струнные квартеты, опус 132, третий из них с его божественным адажио он озаглавил «Благодарственная песнь Божеству от выздоравливающего».

Людвиг словно предчувствовал близкую смерть - он переписал изречение из храма египетской богини Нейт: «Я - то, что есть. Я - всё, что было, что есть и что будет. Ни один смертный не поднимал моего покрова. - Он один происходит от самого себя, и этому единственному обязано бытием все существующее» - и любил перечитывать его.

В декабре 1826 года Бетховен поехал по делам своего племянника Карла к брату Иоганну. Эта поездка оказалась для него роковой: давнишнее заболевание печени осложнилось водянкой. Три месяца болезнь тяжко мучила его, а он говорил о новых произведениях: «Я хочу еще много написать, я хотел бы сочинить Десятую симфонию… музыку к „Фаусту“… Да, и школу фортепианной игры. Я мыслю ее себе совсем по-иному, чем это теперь принято…» Он до последней минуты не терял чувства юмора и сочинил канон «Доктор, закройте ворота, чтобы не пришла смерть». Преодолевая неимоверную боль, нашел в себе силы утешить старого друга, композитора Гуммеля, который разрыдался, видя его страдания. Когда Бетховена оперировали в четвертый раз и при прокалывании из его живота хлынула вода, он воскликнул со смехом, что доктор представляется ему Моисеем, ударившим жезлом в скалу, и тут же, в утешение себе, прибавил: «Лучше вода из живота, чем из-под пера».

26 марта 1827 года часы в виде пирамиды, стоявшие на рабочем столе Бетховена, внезапно остановились, это всегда предвещало грозу. В пять часов дня разразилась настоящая буря с ливнем и градом. Яркая молния осветила комнату, раздался страшный удар грома - и всё было кончено… Весенним утром 29 марта проводить маэстро пришли 20 000 человек. Как жаль, что люди часто забывают о тех, кто рядом, пока они живы, и вспоминают и восхищаются ими только после их смерти.

Все проходит. Солнца тоже умирают. Но тысячелетиями продолжают нести свой свет среди мрака. И тысячелетиями мы получаем свет этих угасших солнц. Спасибо вам, великий маэстро, за пример достойных побед, за того, что показали, как можно учиться слышать голос сердца и следовать за ним. Каждый человек стремится найти счастье, каждый преодолевает трудности и жаждет понять смысл своих усилий и побед. И может быть, ваша жизнь, то, как вы искали и преодолевали, поможет обрести надежду ищущим и страдающим. И в их сердце загорится огонек веры в то, что они не одиноки, что все беды можно преодолеть, если ты не отчаиваешься и отдаешь все самое лучшее, что в тебе есть. Может, подобно вам, кто-то выберет служение и помощь другим. И, подобно вам, обретет в этом счастье, даже если путь к нему будет вести через страдания и слезы.

на журнал "Человек без границ"

«Музыка выше, чем все откровения мудрости и философии», - говорил Людвиг ван Бетховен. Это убеждение помогло композитору пройти сквозь все несчастья, которые обрушивались на него, и в тоже время внести внести грандиозный вклад в историю музыки.

Бетховен родился в Бонне в семье придворного музыканта. Будущий композитор вырос в нищете. Отец пропивал свое скудное жалованье; он занимался с сыном игрой на скрипке и фортепиано в надежде, что тот станет новым Моцартом и обеспечит семью. Со временем отцу прибавили жалованье в расчете на будущее его одаренного и трудолюбивого сына. Отец был очень строг к маленькому Людвигу, который «за инструментом частенько бывал в слезах».

Куда большую роль в становлении будущего великого композитора сыграл придворный органист Кристиан -Готлоб Нефе. Он стал для Людвига вторым отцом и не только наставлял его в музыке, но и был его другом.

Именно Нефе разглядел потенциал юного музыканта. Именно он помог Бетховену в 1787 году (в возрасте 17 лет) поехать в Вену, к Моцарту.

Неизвестно, встречались ли они на самом деле, однако легенда приписывает Моцарту слова, сказанные в адрес юного Бетховена: «Обратите внимание на него, он всех заставит говорить о себе». Вероятно, это было первый подъем в биографии Людвига. Похвала маэстро открывала серьезные перспективы, однако Бетховену так и не суждено было стать учеником Моцарта. Вскоре он вынужден был вернуться обратно в Бонн из-за болезни матери. Вскоре она умерла, и Бетховен вынужден был взять на себя заботу о семье.

В 1792 году, после смерти отца, Бетховен вновь поехал «штурмовать» Вену, столицу классической музыки. Он учился здесь у Гайдна, Альбрехтсбергера и Сальери - последним и наиболее ценимым венским учителем Бетховена.

Первое выступление Бетховена в Вене состоялось 30 марта 1795 года. Это была благотворительная акция в пользу вдов и сирот музыкантов. Вскоре пришло признание Бетховена как композитора. Его творчество развивается бурно и стремительно. За семь лет он создал 15 фортепьянных сонат, 10 циклов вариаций, 2 фортепьянных концерта. В Вене он получил славу и популярность блестящего исполнителя и импровизатора. Он стал учителем музыки в некоторых домах венских вельмож, и это дало ему средства для жизни.

Однако стремительный подъем закончился печальным падением. В 26 лет Людвиг ван Бетховен начал терять слух, что для музыканта означало конец карьеры. Лечение не давало облегчения, и Бетховен начал думать о самоубийстве. Но с помощью воли и любви к музыке он все-таки преодолел отчаяние.

В так называемом «Гейлигенштадськом завещании», написанном в то время его братьям, он говорит: «... еще немного - и я покончил бы с собой, меня удержало только одно - искусство. Ах, мне казалось невозможным покинуть мир раньше, чем я выполню все, к чему я чувствовал себя призванным». В другом письме к своему другу он писал: «... хочу схватить судьбу за горло».

И ему это удалось. В этот период он пишет самые значительные произведения, в частности почти все симфонии, начиная с третьей, - «Героической», пишет увертюры «Эгмонт», «Кориолан», оперу «Фиделио», много сонат, в том числе сонату «Аппассионата».

После окончания наполеоновских войн меняется жизнь всей Европы. Наступает период политической реакции. В Австрии устанавливается тяжелый меттерниховский режим. Эти события, к которым добавились тяжелые личные переживания - смерть брата и болезнь, - привели Бетховена к тяжелому душевному состоянию. Он фактически остановил свою творческую деятельность.

В 1818 году Бетховен почувствовал, несмотря на усиливающуюся глухоту, новый подъем сил и с воодушевлением отдался творчеству, написав целый ряд крупных произведений, среди которых особое место занимает Девятая симфония с хором, «Торжественная месса» и последние квартеты и фортепианные сонаты.

Девятая симфония была не похожа ни на одну из симфоний, созданных до тех пор. В ней он хотел воспеть богатство миллионов, братство всех людей мира, объединенных в едином порыве радости и свободы. Первое исполнение Девятой симфонии в Вене 7 мая 1824 года превратилось в величайший триумф композитора. Но композитор не слышал аплодисментов и восторженных криков публики. Когда одна из певиц повернула его лицом к публике, он, увидев всеобщее восхищение слушателей, от волнения потерял сознание. К тому времени Людвиг ван Бетховен окончательно потерял слух.

Последние годы Бетховен боролся с тяжелым заболеванием печени, фактически прекратив творческую деятельность. 26 марта 1827 года в пять часов дня великий композитор скончался. Похороны состоялись 29 марта. Огромные толпы народу собралось для прощания с великим человеком, ни один император не хоронился с таким почтением.

ЛЮДВИГ ВАН БЕТХОВЕН: Великий глухой


Лишившись в расцвете лет слуха, драгоценного для любого человека и бесценного для музыканта, он смог преодолеть отчаяние и обрести истинное величие.

В жизни Бетховена было много испытаний: тяжелое детство, раннее сиротство, годы мучительной борьбы с болезнью, разочарования в любви и предательство близких. Но чистая радость творчества и уверенность в собственном высоком предназначении помогли гениальному композитору выстоять в борьбе с судьбой.

Людвиг ван Бетховен переехал в Вену из родного Бонна в 1792 году. Музыкальная столица мира равнодушно встретила странного коротышку, крепкого, с огромными сильными руками, внешностью напоминавшего каменщика. Но Бетховен смело смотрел в будущее, ведь к 22 годам он был уже состоявшимся музыкантом. Музыке его с 4 лет обучал отец. И хотя методы старшего Бетховена, алкоголика и домашнего тирана, были весьма жестокими, школу Людвиг благодаря талантливым педагогам прошел блестящую. В 12 лет он опубликовал первые сонаты, а с 13 лет служил придворным органистом, зарабатывая деньги и для себя, и для двух младших братьев, оставшихся после смерти матери на его попечении.

Но об этом Вена не знала, как не помнила и о том, что, когда Бетховен впервые приехал сюда пять лет назад, его благословил великий Моцарт. А теперь Людвиг будет брать уроки композиции у самого маэстро Гайдна. И через несколько лет молодой музыкант станет самым модным пианистом столицы, за его сочинениями будут охотиться издатели, а аристократки станут записываться на уроки маэстро за месяц вперед. Ученицы будут покорно сносить скверный характер учителя, привычку в ярости швырять ноты на пол, а затем надменно наблюдать, как дамы, ползая на коленях, подобострастно подбирают рассыпанные листки. Меценаты изволят благоволить музыканту и снисходительно прощать его симпатии к французской революции. И Вена покорится композитору, присвоит ему звание «генерал от музыки» и объявит наследником Моцарта.

НЕСБЫВШИЕСЯ МЕЧТЫ

Но именно в этот момент, находясь на вершине славы, Б

етховен почувствовал первые признаки болезни. Его превосходный, тонкий слух, позволяющий различать множество звуковых оттенков, недоступных обычным людям, стал постепенно слабеть. Бетховена терзал мучительный звон в ушах, от которого нет спасения... Музыкант бросается к врачам, но те не могут объяснить странных симптомов, зато старательно лечат, обещая скорое исцеление. Солевые ванны, чудодейственные пилюли, примочки с миндальным маслом, мучительное лечение электричеством, которое тогда называли гальванизм, отнимают силы, время, деньги, но Бетховен идет на все, чтобы вернуть слух. Более двух лет продолжалась эта молчаливая одинокая борьба, в которую музыкант не посвящал никого. Но все было бесполезно, оставалась надежда только на чудо.

И однажды показалось, что оно возможно! В доме своих друзей, молодых венгерских графов Брунсвиков, музыкант знакомится с Джульеттой Гвиччарди, той, которая должна стать его ангелом, его спасением, е

го вторым "я". Это оказалось не мимолетное увлечение, не интрижка с поклонницей, каких у Бетховена, весьма неравнодушного к женской красоте, было множество, а большое и глубокое чувство. Людвиг строит планы о женитьбе, считая, что семейная жизнь и необходимость заботиться о близких сделают его по-настоящему счастливым. В этот момент он забывает как о своем недуге, так и о том, что между ним и его избранницей стоит почти непреодолимая преграда: возлюбленная - аристократка. И пусть ее род давно пришел в упадок, она все равно несоизмеримо выше простолюдина Бетховена. Но композитор полон надежд и уверенности, что и эту преграду ему удастся сокрушить: он популярен и вполне может сделать большое состояние своей музыкой...

Мечтам, увы, не суждено сбыться: юная графиня Джульетта Гвиччарди, приехавшая в Вену из провинциального города, была крайне неподходящей кандидатурой в супруги гениальному музыканту. Хотя вначале кокетливую барышню привлекли и популярность Людвига, и его странности. Придя на первый урок и увидев, в каком плачевном состоянии находится квартира молодого холостяка, она дала хорошую взбучку слугам, заставила их сделать генеральную уборку и сама вытерла пыль с рояля музыканта. Денег за занятия у девушки Бетховен не брал, зато Джульетта дарила ему собственноручно вышитые шарфы и рубашки. И свою любовь. Она не устояла перед обаянием великого музыканта и ответила на его чувства. Их отношения были отнюдь не платоническими, и тому есть веские доказательства - страстные письма влюбленных друг к другу.

Лето 1801 года Бетховен провел в Венгрии, в живописном имении Брунсвиков, радом с Джульеттой. Оно стало счастливейшим в жизни музыканта. В имении сохранилась беседка, где была, по преданию, написана знаменитая «Лунная соната», посвященная графине и обессмертившая ее имя. Но вскоре у Бетховена появился соперник, молодой граф Галленберг, возомнивший себя великим композитором. Джульетта охладевает к Бетховену не только как к претенденту на руку и сердце, но и как к музыканту. Она выходит замуж за более достойного, по ее мнению, кандидата.

Потом, через несколько лет, Джульетта вернется в Вену и встретится с Людвигом, чтобы... попросить у него денег! Граф оказался банкротом, супружеские отношения не сложились, и легкомысленная кокетка искренне сожалела об упущенной возможности стать музой гения. Бетховен помог бывшей возлюбленной, но от романтических встреч уклонился: умение прощать предательство не входило в число его добродетелей.

«Я ВОЗЬМУ СУДЬБУ ЗА ГЛОТКУ!»

Отказ Джульетты лишил композитора последней надежды на исцеление, и осенью 1802 года композитор принимает роковое решение... В полном одиночестве, не сказав никому ни слова, он уезжает в пригород Вены Гейлигенштадте, чтобы уйти из жизни. «Уже три года, как мой слух все больше слабеет, - навсегда прощается с друзьями музыкант. - В театре я должен, чтобы понимать артистов, садиться у самого оркестра. Если отхожу подальше, то не слышу высокие ноты и голоса... Когда говорят тихо, я едва разбираю; да, я слышу звуки, но не слова, а между тем, когда кричат, это для меня невыносимо. О, как вы ошибаетесь во мне, вы, думающие или говорящие, будто я мизантроп. Вы не знаете тайной причины. Будьте снисходительны, видя мою замкнутость, в то время как я с удовольствием поговорил бы с вами...»

Готовясь к смерти, Бетховен пишет завещание. Оно содержит не только имущественные распоряжения, но и мучительную исповедь человека, терзаемого безнадежным горем. «Высокое мужество покинуло меня. О, провидение, дай мне хоть раз увидеть день, один лишь день неомраченной радости! Когда, о Боже, я смогу ощутить ее опять?.. Никогда? Нет; это бы слишком жестоко!»

Но в минуту глубочайшего отчаяния к Бетховену приходит вдохновение. Любовь к музыке, способность творить, желание служить искусству придают ему сил и дарят радость, о которой он так молил судьбу. Кризис преодолен, миг слабости прошел, и вот уже в письме другу Бетховен пишет слова, которые стали знаменитыми: «Я возьму судьбу за глотку!» И словно в подтверждение своих слов, прямо в Гейлигенштадте Бетховен создает Вторую симфонию - светоносную музыку, полную энергии и динамики. А завещание так и осталось ждать своего часа, который наступил только через двадцать пять лет, полных вдохновения, борьбы и страданий.

ОДИНОКИЙ ГЕНИЙ

Приняв решение продолжать жить, Бетховен стал нетерпим к тем, кто его жалеет, приходил в ярость от любого напоминания о болезни. Скрывая глухоту, он пытается дирижировать, но оркестрантов его указания только путают, и выступления приходится оставить. Как и фортепианные концерты. Не слыша себя, Бетховен играл то слишком громко, так, что лопались струны, то едва касался клавиш руками, не извлекая ни звука. Ученики больше не хотели брать уроки у глухого. От женского общества, которое всегда было мило темпераментному музыканту, тоже пришлось отказаться.

Впрочем, была в жизни Бетховена женщина, которая сумела оценить безграничную личность и могущество гения. Тереза Брунсвик, кузина той самой роковой графини, знала Людвига еще во времена его расцвета. Талантливая музыкантша, она посвятила себя просветительской деятельности и организовала в родной Венгрии сеть детских школ, руководствуясь учением знаменитого педагога Песталоцци. Тереза прожила долгую, яркую жизнь, наполненную служением любимому делу, а с Бетховеном ее связывали многолетняя дружба и взаимная привязанность. Некоторые исследователи утверждают, что именно Терезе адресовано знаменитое «Письмо к бессмертной возлюбленной», найденное после смерти Бетховена вместе с завещанием. Письмо это полно печали и тоски о невозможности счастья: «Ангел мой, жизнь моя, мое второе я... Зачем эта глубокая печаль перед неизбежным? Разве любовь может существовать без жертв, без самоотвержения: разве ты можешь сделать так, чтобы я всецело принадлежал тебе, а ты - мне?..» Впрочем, имя своей возлюбленной композитор унес в могилу, и тайна эта до сих пор не раскрыта. Но кем бы ни была эта женщина, она не пожелала посвятить свою жизнь глухому вспыльчивому человеку, страдающему постоянными кишечными расстройствами, неопрятному в быту и к тому же неравнодушному к спиртному.

С осени 1815 года Бетховен перестает вообще что-либо слышать, и друзья общаются с ним с помощью разговорных тетрадей, которые композитор всегда носит с собой. Стоит ли говорить, насколько неполноценным было это общение! Бетховен замыкается в себе, все больше пьет, все меньше общается с людьми. Горести и заботы сказались не только на его душе, по и на внешности: уже к 50 годам он выглядел как глубокий старик и вызывал чувство жалости. Но только не в моменты творчества!

Этот одинокий, абсолютно глухой человек подарил миру множество прекрасных мелодий.
Потеряв надежду на личное счастье, Бетховен возносится духом к новым вершинам. Глухота оказалась не только трагедией, но и бесценным даром: отрезанный от внешнего мира, композитор развивает в себе невероятный внутренний слух, и из-под его пера выходят все новые и новые шедевры. Только публика не готова их оценить: слишком нова, смела, трудна эта музыка. «Я готов заплатить, чтобы это занудство поскорее кончилось», - громко, на весь зал, воскликнул во время первого исполнения «Героической симфонии» один из «знатоков». Одобрительным смехом поддержала толпа эти слова...

В последние годы жизни сочинения Бетховена критикуют не только дилетанты, но и профессионалы. «Так мог написать только глухой», - поговаривали циники и завистники. К счастью, композитор не слышал шепота и насмешек за спиной...

ОБРЕТЕНИЕ БЕССМЕРТИЯ

И все же публика помнила о былом кумире: когда в 1824 году объявили о премьере Девятой симфонии Бетховена, ставшей для композитора последней, это событие привлекло внимание множества людей. Впрочем, некоторых привело на концерт лишь праздное любопытство. «Интересно, глухой будет сам дирижировать сегодня? - перешептывались слушатели, скучающие в ожидании начала. - Говорят, накануне он поссорился с музыкантами, их еле уговорили выступать... И зачем ему хор в симфонии? Это же неслыханно! Впрочем, что взять с калеки...» Но после первых тактов все разговоры смолкли. Величественная музыка захватила людей и повела их на недоступные простым душам вершины. Грандиозный финал - «Ода к радости» на стихи Шиллера, исполненная хором и оркестром, - подарил ощущение счастья всеобъемлющей любви. А ведь простую, словно знакомую каждому с детства мелодию услышал только он, абсолютно глухой человек. И не только услышал, но и поделился ею со всем миром! Слушателей и музыкантов охватило ликование, а гениальный автор стоял рядом с дирижером, спиной к публике, не в силах обернуться. Одна из певиц подошла к композитору, в

Через три года, 26 марта 1827 года, Бетховена не стало. Рассказывают, что в тот день над Веной бушевала снежная буря и сверкала молния. Умирающий внезапно выпрямился и в исступлении погрозил кулаком небесам, как будто не соглашаясь смириться с неумолимой судьбой. И судьба, наконец, отступила, признав его победителем. Признали и люди: в день похорон за гробом великого гения шло более 20 тысяч человек. Так началось его бессмертие.зяла его за руку и развернула лицом к залу. Бетховен увидел просветленные лица, сотни рук, которые двигались в едином порыве восторга, и его самого охватило чувство радости, очищающей душу от уныния и темных мыслей. А душа заполнилась божественной музыкой.

АННА ОРЛОВА

http://domochag.net/people/history17.php