Узник 13 нацистских концлагерей, гуманист, правозащитник и самый известный охотник за нацистскими преступниками, Визенталь стал символом «возмездия без срока давности» и сыграл решающую роль в поимке Адольфа Эйхмана, ответственного за «окончательное решение еврейского вопроса».
За свою деятельность он удостаивался множества наград, среди которых: наградной знак австрийского и французского движений Сопротивления, медаль конгресса США и французский орден Почётного легиона. Дважды он выдвигался на Нобелевскую премию мира, в 2004 году стал рыцарем Британской империи…
Когда миновали 30 дней традиционного траура по «охотнику за нацистами» Симону Визенталю, два израильтянина собирают пресс-конференцию в тель-авивском Доме журналистов («Бейт Соколов»). Спустя 45 лет Ашер Бен-Натан, посол Израиля в Германии (с 1965-го по 1970-й) (кличка Артур), и Тувья Фридман (кличка Тадек), длительное время возглавлявший спецподразделение израильской контрразведки по разоблачению нацистских преступников, решили приоткрыть правду о поимке Адольфа Эйхмана. В том числе рассказать и о роли Симона Визенталя в этой истории.
До середины 80-х он спокойно жил в американской глубинке, и, возможно, его заштатная идиллия продолжалась бы и по сей день. Но вмешался случай. Некий гражданин Израиля, прошедший лагерь смерти Треблинка, в ходе своей поездки в Америку узнал в постаревшем и располневшем фермере-пенсионере Ивана Грозного и немедленно сообщил о нём в Центр Симона Визенталя. Тогда израильским властям удалось добиться экстрадиции Демьянюка в Тель-Авив, где он и предстал перед судом. Обвинители, казалось бы, представили убедительные доказательства преступлений Ивана Грозного, каждое из которых наказуемо пожизненным заключением. Однако адвокатам удалось парировать все выпады в адрес своего заключённого. Дескать, заявления свидетелей были «крайне расплывчаты», прокуратура «плохо ознакомилась с деталями биографии Демьянюка», а сам обвиняемый утверждает, что его путают с кем-то другим.
Что характерно, никто из загодя приглашённых ими журналистов, за исключением корреспондента «Вестей» Шелли Шрайман, на пресс-конференцию не пришёл.
По словам ветеранов израильской разведки, никакие «сыщики-любители» в этой операции участия не принимали, да и не были там нужны. Но после суда над Эйхманом все, кому не лень, начали бороться за лавры главного охотника за этим нацистом. В том числе и Симон Визенталь, который написал книгу «Как я ловил Эйхмана», вообще не имея к этой операции спецслужб ни малейшего отношения.
«Визенталь был в Линце, в Вену он перебрался гораздо позже, - рассказывал Тувья Фридман, - а мы с Ашером находились в столице Австрии с 1946 года. Ашер предложил мне собрать группу людей, чтобы заняться поисками Эйхмана и других карателей из его списка. Я собрал десяток еврейских парней, и нам удалось тогда обнаружить немало военных преступников из списка Ашера. Часть их была передана русским, часть - американцам: нацистов судили, впоследствии повесили».
«Чем же вы объясняете тот факт, что имя Симона Визенталя широко известно, в том числе и в связи с историей поисков Эйхмана, тогда как вы остались в тени?» - спросила Шелли у своих собеседников.
«Хороший вопрос, - ответил Ашер. - Имя Визенталя превратилось в символ. Он много ездил по миру, выступал с лекциями, писал книги, постоянно напоминая людям о катастрофе и о том, что убийцы живут среди нас. Благодаря проводимой им кампании укрывшиеся от возмездия нацистские преступники жили с ощущением, что однажды придут и за ними. У Тувьи Фридмана, живущего с 1952 года в Израиле, таких возможностей не было. А я занимался уже совсем другими делами…»
Разумеется, деятельность «Моссада» глубоко засекречена и все работающие на эту разведку подписывают договор «о неразглашении».
Шелли Шрайман спросила у старых разведчиков: «Стоит ли ворошить сейчас эту историю, главные участники которой уже мертвы?» И услышала в ответ: «Стоит. Во имя справедливости. В истории не должно быть недостоверных страниц».
«К сожалению, - пишет в послесловии к своей статье Шелли Шрайман, - я вынуждена опустить здесь более серьёзные обвинения в адрес Симона Визенталя, прозвучавшие на этой необычной пресс-конференции, поскольку у него уже нет возможности на них ответить».
Но… в «истории не должно быть недостоверных страниц», и 30 июля 2009 года в Лондоне выходит книга «Охота на зло. История розыска и судебного преследования беглых нацистских преступников» корреспондента «Таймс» и автора пяти книг о Второй мировой войне Гая Уолтерса (Guy Walters).
Критический анализ биографии «главного охотника на нацистов» занимает значительное место в этом основанном на документах исследовании.
«Вся репутация Симона Визенталя построена на песке. Он лжец, да и не очень умелый к тому же. С окончания Второй мировой войны и до самого конца своей жизни он будет неоднократно сообщать в прессе ложные сведения о себе, своей гипотетической охоте на Эйхмана и о других своих подвигах по выслеживанию беглых нацистов. Он также всю жизнь будет сочинять абсолютно несусветные истории о своей жизни в годы войны, лгать о полученном им образовании и сделанной им научной карьере. Очевидно, что правда казалось ему совершенно не важной, и это заставляет сомневаться во всём, что он когда-либо нам рассказывал». Так начинает свой рассказ о Симоне Визентале Гай Уолтерс.
«Некоторые читатели могут подумать, что я слишком строг к нему, - пишет далее Уолтерс, - и что я подвергаю себя профессиональному риску и даже, быть может, встаю на сторону гнусного множества неонацистов, отрицающих холокост ревизионистов и антисемитов. Я твёрдо могу сказать, что не принадлежу к их убогому лагерю и моя критика Визенталя не имеет ничего общего с их позицией… Я сел писать эту книгу, не имея какого-либо предвзятого мнения по поводу Визенталя, более того, разделяя общее мнение, что он был великий человек - своего рода «мирской святой». И я испытал сильное разочарование, когда обнаружил глубокие внутренние противоречия в основной массе его рассказов и утверждений».
Вот несколько сомнительных фактов из биографии Визенталя, выбранных Уолтерсом для анонса своей книги в газете The Sunday Times:
1) Согласно официальной биографии, Визенталь в 1928 году закончил гимназию и поступил на архитектурный факультет Пражского инженерно-строительного института. Здесь в 1934-м он получает диплом архитектора, женится на Циле Меллер и с молодой женой возвращается во Львов, где открывает своё архитектурное бюро.
Да, пишет Уолтерс, в 19 лет Визенталь поступает на архитектурный факультет Технического университета в Праге, но учится он там отнюдь не блестяще. И хотя большая часть его биографий, в том числе и сайт Центра Симона Визенталя, говорят, что он закончил этот университет, диплом он так и не получил. Его имя также отсутствует в довоенном «Польском каталоге архитекторов и строителей».
2) Он был во Львове, когда город захватили немцы в 1941 году. Визенталь утверждал, что он и его приятель Гросс были арестованы в 4 вечера в воскресенье, 6 июля, и это одна из тех редких дат, которые остаются неизменными в его вечно меняющихся историях. «Но, - пишет Уолтерс, - всякий раз, когда он столь точен в деталях, он, как правило, лжёт».
Вытолкнув их во двор тюрьмы со связанными сзади руками, Визенталя и Гросса поставили в шеренгу из 40 смотрящих друг другу в затылок евреев. Украинские полицаи начали методично расстреливать их одного за другим, стреляя в затылок, с каждым выстрелом приближаясь к стоящему в конце шеренги Визенталю.
Его спасло чудо: звон колоколов, означавший начало всенощной. Невероятно, но украинцы прервали казнь, чтобы отправиться на молитву. Оставшиеся в живых были брошены за решётку, где, как рассказывал Визенталь, ему удалось под утро заснуть. Разбудил его украинский полицай, оказавшийся давним знакомым, который и спас их с Гроссом, посоветовав им выдать себя за русских шпионов (!). Они были жестоко избиты, Визенталь потерял два зуба, но потом, после допроса, им велели вымыть полы в комендатуре и отпустили на все четыре стороны.
«История этого сенсационного спасения от неминуемой смерти - одна из самых известных военных историй Визенталя и одна из тех, что якобы помогли ему поверить в себя как «орудие Провидения» - скорей всего, является полным вымыслом», - пишет Уолтерс. Конечно, украинская вспомогательная полиция устраивала жестокие погромы в Львове в июле 1941-го, но именно тогда, когда арестовали Визенталя, была пауза, и расстрелы начались снова только после 25 июля. Если судить по показаниям Визенталя, которые он дал американским следователям, он действительно был арестован 13 июля, но ему удалось бежать «через взятку». Переместив дату своего ареста на 6 июля, он подогнал его под сроки проведения погромов.
3) По словам Визенталя, в 1942 году его снова арестовывают и он вместе с женой попадает в концентрационный лагерь Яновичи, где их обоих определяют в ремонтные мастерские «Остбана» - Восточной железной дороги.
Случайно заместитель начальника лагеря Адольф Кольрауц узнаёт, что Визенталь - архитектор и хорошо умеет рисовать. Испытывая к Симону симпатию, он определяет его на работу «по специальности» (рисовать лозунги и плакаты для лагеря и свастики на трофейных советских локомотивах). И, восхищённый его талантом, не только выделяет ему, как ценному специалисту, отдельную квартиру, но даже организовывает регулярную доставку еды для матери Визенталя в гетто Львова.
Но 20 апреля 1943 года эсэсовцы заставляют его и ещё 40 (опять 40!) других заключённых выкопать ров, а потом приказывают им раздеться. «Я понял, что это конец, - рассказывал Симон Визенталь своему биографу Хелле Пик. - Нацисты предпочитали убивать людей голыми, потому что знали, что обнажённому человеку психологически трудно сопротивляться».
И опять чудо: прибегает некий эсэсовец Коллер и приказывает охранникам отпустить Визенталя. «Я шёл голый вдоль траншеи, а звуки стрельбы возобновились за моей спиной, но они прекратились задолго до того, как я пришёл в лагерь».
Оказывается, приближается 54-я годовщина рождения Гитлера, и Кольрауцу срочно понадобился большой плакат с надписью: «Мы благодарим нашего фюрера».
2 октября 1943 года, по словам Визенталя, Кольрауц предупреждает его, что лагерь и его заключённые в ближайшее время будут ликвидированы. Немец выписывает ему и его другу пропуск для посещения магазина канцтоваров в городе, и там им удаётся бежать через чёрный ход, пока охрана ждёт их на улице. То, что он в очередной раз уцелел, Визенталь объяснял только особым попечением о нём Всевышнего. «Однако, - пишет Уолтерс, - мы всё это знаем только со слов самого Визенталя. В одной его автобиографической книге рассказывается, что Кольрауц был убит в битве за Берлин в апреле 1945-го. В другой - что Кольрауц погиб на русском фронте в 1944 году. В своих же письменных показаниях под присягой, данных им в августе 1954 года, он не рассказывает эту историю вообще».
«С момента побега Визенталя из лагеря, - пишет Уолтерс, - в его воспоминаниях вообще невозможно восстановить надёжную цепь событий. Существуют по крайней мере четыре сильно различающихся рассказа о его деятельности в период с октября 1943-го и по середину 1944-го»
Например, в январе 1949 года он под присягой рассказывал американцам, что, сбежав из лагеря, он «присоединяется к партизанскому отряду, действующему в районе Тернополя и Каменец-Подольского, где и воюет против немцев, со 2 октября по март 1944 года». С марта по июнь 1944 года он во Львове. 13 июня 1944 года он и его группа попадают в руки немцев. Визенталя доставляют во Львовское гестапо, где, опасаясь пыток, он пытается покончить с собой. Но снова чудо: тюремная охрана его спасает и отправляет в госпиталь, где он проводит пять недель. После его снова возвращают в концлагерь.
«Некоторые, - пишет Уолтерс, - например Б. Крайский, бывший австрийский канцлер, неоднократно обвиняли Визенталя в сотрудничестве с гестапо. Но Визенталь подаёт на Крайского в суд и выигрывает дело за недостаточностью улик».
«Невозможно читать всё это про Симона Визенталя и не испытывать чувство неловкости, - пишет он. - Так должны ли евреи приветствовать эту книгу или всё-таки пытаться дистанцироваться от неё? Когда вы читаете «Охоту на зло», вы понимаете, что её автор говорит правду. Правда, когда она входит в нас, может вызвать боль, может заставить почувствовать себя неуютно и неловко. Но евреев никак не может обидеть правда о холокосте, и они не должны ни бояться её, ни избегать её».
«Среди 300 000 документов личного архива Симона Визенталя, - пишет Том Сегев (Tom Segev), автор книги «Симон Визенталь: Жизнь и легенды», - есть письмо от одного из переживших холокост, в котором тот пытается объяснить, почему он перестал верить в Бога. «Бог позволил солдатам СС вырвать грудного ребёнка из рук матери и затем использовать его как футбольный мяч. Когда он превратился в кровавый кусок плоти, они бросили его своим собакам. Мать была вынуждена на это смотреть. Они сорвали с неё блузку и заставили её очищать кровь у них с сапог».
Почему Бог допустил всё это? Вот что мне сказали по этому поводу в Санкт-Петербургской синагоге: «Согласно иудейскому вероучению, мы не можем задать такой вопрос: «зачем Б-г это сделал». Если мы верим в Б-га, в Его всемогущество и справедливость, то мы просто принимаем Его волю и осознаём, что человек с его ограниченным разумом неспособен увидеть целую картину и понять смысл Б-жественного провидения.
Здесь раввины приводят такую иллюстрацию. Невежа попадает в операционную, видит хирурга с занесённым ножом и бросается на него с криком: «Что ты делаешь, злодей!»
Но Б-г дал человеку свободу выбора. Поэтому можно задать вопрос самому себе: а почему народ избрал себе такого правителя? Ведь люди могли бороться и противостоять этому, но не стали. Более точного ответа в рамках еврейской традиции нет и не может быть».
Думаю, вопрос «почему Бог допустил всё это?» всю жизнь волновал Визенталя. Недаром в его рассказах так много примеров случившихся с ним чудес. Видимо, ему очень хотелось убедить в присутствии Вседержителя разуверившихся людей. Но верил ли он сам, выдумывая все эти чудеса и стараясь убедить в них других?
Да, скорей всего, тогда во Львовской комендатуре его спасло не чудо, а деньги. И может быть, вообще не было никакого расстрельного двора, шеренги обречённых евреев и ангелов, бьющих во все колокола.
А был грязный заплёванный пол, который он, архитектор, мыл под пьяный гогот полицаев. Были пинки и выбитые зубы. И была взятка, которую он, жалкий избитый еврей, предложил за свою свободу. И надо было очень и очень просить «господина сотрудника вспомогательной полиции», чтобы тот согласился взять эти деньги. Взять, а не отобрать их, и не пустить потом обобранного еврея «в расход».
Думаю, что между Визенталем, для спасения которого Великий Архитектор Природы посылает ангелов своих, и Визенталем - несостоявшимся архитектором, смертельно напуганным, избитым и неумело моющим пол, есть очень большая разница. Собственно говоря, это два разных человека.
Что ещё было? Был концлагерь, и мать Визенталя, которую на его глазах в августе 1942-го эсэсовцы заталкивают в грузовик, чтоб отвезти её вместе с другими женщинами в лагерь смерти Бельзец.
И был тот, второй Визенталь, который смотрит на это и ничего не может сделать. Смотрит, как бессильно смотрели миллионы прошедших через концлагеря людей на гибель своих родных и близких. Смотрели и тоже ничего не могли сделать.
В сентябре 1942-го мать Симона погибла в газовой камере.
Симон Визенталь не был суперменом. Он был обычным, худым и длинным евреем, которому меньше всего на свете хотелось быть врагом гигантского Германского государства, идти под ежедневные дубинки полицаев и драться из-за картофельных очисток с такими же потерявшими человеческий облик людьми. Ведь главной задачей концлагерей было истребление всего человеческого в жертвах, принуждение под страхом смерти к покорности, расчётливое натравливание человека на человека.
Что именно сделали с ним в концлагерях, выяснить сейчас уже невозможно. В любом случае, думаю, он стыдился этого «концлагерного Визенталя» и не хотел о нём вспоминать. Стыдился до такой степени, что предпочёл выдумать после войны «нового Визенталя», благо правда никого тогда не интересовала.
О неонацистах в Германии вновь заговорили после того, как Высший административный суд земли Саксония разрешил ультраправым проведение 13 февраля в Дрездене траурного шествия, приуроченного к 65-летию со дня бомбардировки города авиацией союзников. Тогда антифашистская коалиция, объединившая системных левых (Die Linke), умеренных (SPD), экологов, анархистов и администрацию города, которая изначально запретила проведение марша, решила прибегнуть к тактике контрдемонстрации.
Но ведь что-то заставило его, выжившего в концлагерях, после войны отменить свои планы переехать в Америку, потом в Израиль и вместо этого посвятить свою жизнь накоплению свидетельств о преступлениях и погружению в воспоминания, тогда как большинство оставшихся в живых потратят остаток дней своих, пытаясь всё это забыть?
Может быть, стоило попытаться зажить нормальной человеческой жизнью? А поиском нацистских преступников пусть занимаются те, кому это положено: ЦРУ, МГБ, «Моссад»?
Тадеуш Боровский, молодой варшавский поэт, в 20 лет попавший в Освенцим и выживший там, после войны писал: «Американцы, воспитанные в поклонении успеху, который зависит только от смекалки и решительности, верящие в равные возможности каждого человека, привыкшие определять цену мужчины суммой его доходов, эти сильные, спортивные, жизнерадостные, полные радужных надежд на уготованную судьбой удачу, прямые и искренние парни, с мыслями чистыми, свежими и такими же гладко отутюженными, как их мундиры, рациональными, как их занятия, и честными, как их простой и ясный мир, - эти парни питали инстинктивное и слепое презрение к людям, которые не сумели сберечь своё добро, лишились предприятий, должностей и работы и скатились на самое дно; в то же время они вполне дружелюбно, с пониманием и восхищением относились к вежливым и тактичным немцам, которые уберегли от фашизма свою культуру, а также к красивым, крепким, весёлым и общительным немецким девушкам, добрым и ласковым, как сёстры.
Политикой они не интересовались (это делала за них американская разведка и немецкая пресса), полагали, что своё они сделали, и стремились вернуться домой, отчасти от скуки, отчасти от ностальгии, а отчасти опасаясь за свои должности и карьеру».
«Нет спасения от собственной памяти» - напишет Тадеуш Боровский. «А кто же из вас, живых, смерть видевших, - без вины?» 2 июля 1951 года он покончит с собой.
Симон Визенталь остаётся жить и становится «охотником на нацистов».
И вот тут происходит следующее: хотя некоторым «определённым» кругам было очень выгодно поддерживать для «внешнего пользования» миф о евреях - робких и невинных жертвах нацизма (а ведь было и героическое восстание в «Варшавском гетто», и был героизм евреев, сражавшихся в Советской армии - евреи вторые после русских по числу Героев Советского Союза), но для «внутреннего пользования» настоятельно требовался еврейский герой - мститель, ловко идущий по следу и бестрепетной рукой снимающий скальпы со своих врагов (годы спустя что-то подобное покажет Тарантино в своих «Бесславных ублюдках»).
Требовался человек, который будет олицетворять собой неотвратимость возмездия, здесь, на земле, а не когда-нибудь в «вышнем мире».
Требовался герой. И Визенталь стал им. Стал, хотя был он не Бэтмен, а человек. А делали из него именно Бэтмена, да и ему самому, скорей всего, очень хотелось им быть.
«Я должен был любой ценой избавиться от ночных кошмаров, - скажет позже Визенталь своему биографу. - И наконец понял, что могу и что должен сделать».
И пусть во всех его биографиях куча неувязок и неточностей. И пусть он лично не поймал Эйхмана и вообще поймал меньше нацистских преступников, чем писали средства массовой информации. Допустим даже, что он всю жизнь искал в немецких архивах какой-то (действительный или мнимый) «компромат» на самого себя. Это всё, как мне кажется, уже не важно. В любом случае он несёт полную ответственность перед Богом и людьми за свои поступки, какие бы высокие мотивы им ни двигали.
Довоенная судьба
Деятельность
После окончания Второй мировой войны Визенталь посвятил все свои силы поиску нацистских преступников, скрывающихся от наказания. Он лично и созданная им организация (с г. - Центр еврейской документации в Линце , позднее в Вене) принимали участие в розыске и поимке целого ряда крупных фигур нацистской карательной системы, в том числе Адольфа Эйхмана - начальника отдела IV-B-4, отвечавшего за «окончательное решение еврейского вопроса » в гестапо .
В 1980-е гг. Визенталь находился также в жёсткой конфронтации с политической элитой Австрии , постоянно напоминая ведущим политикам страны об их нацистском прошлом. Был убежденным противником идеи коллективной ответственности немецкого народа, утверждая, что, в таком случае, нацистские преступники могут «раствориться» в народе .
Деятельность Визенталя была отмечена высокими правительственными наградами США , Великобритании , Франции , Нидерландов , Австрии и др.
Симон Визенталь и Моссад
Есть гипотеза о том, что Симон Визенталь мог быть сотрудником израильской разведки Моссад . Об этом говорится в его биографии, написанной Томом Сегевом .
Как утверждает Сегев, Визенталь начал сотрудничать с израильской разведкой в 1948 году. Тогда, согласно официальным документам, находясь в Австрии, Визенталь помогал агентам спецслужб в окончившейся неудачей операции по поимке Адольфа Эйхмана - бывшего высокопоставленного руководителя гестапо , ответственного за уничтожение миллионов евреев.
Об этом факте свидетельствуют также и отчеты участников операции. По данным биографа, агентом Моссада Визенталь стал после того, как в 1960 году с его помощью Адольф Эйхман был пойман. Эйхмана, найденного в Буэнос-Айресе , Моссад тайно вывез в Израиль , где его судили и казнили.
«Симон Визенталь работал на израильскую разведку около 10 лет. Моссад выплачивал ему ежемесячно около 300 долларов и финансировал созданный им в 1947 году центр еврейской документации, занимавшийся розыском нацистских преступников», - говорится в биографии.
Хотя имя Визенталя находится в опубликованном в Израиле списке участников поимки Эйхмана , его роль в этом деле остаётся неясной и его участие отрицается рядом источников, включая директора Моссад и руководителя операции по захвату Эйхмана Иссера Хареля .
Критика
Особенно жёсткую критику выразил Марк Вебер , обвиняя Визенталя в безграмотности, финансовых махинациях, самопиаре и клевете . До сих пор не утихают споры об истинных мотивах Симона Визенталя .
Награды
- Командор ордена Белого льва (Чехия , )
- Рыцарь-Командор ордена Британской империи
- Почётный знак За заслуги перед Австрийской Республикой , 6й класс (2005)
Напишите отзыв о статье "Визенталь, Симон"
Примечания
Ссылки
- - официальный сайт.
Отрывок, характеризующий Визенталь, Симон
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c"est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.
Симон Визенталь, известный всему миру как "охотник за нацистами", родился 31 декабря 1908 года во Львове. После того как Визенталь-старший, глава семьи, погиб на фронтах Первой мировой войны, пани Визенталь переехала с сыном в Вену, но затем вернулась в родные края. В 1928 году Симон окончил гимназию и подал документы во Львовский политехнический институт, но его, еврея, туда не приняли. Тогда молодой человек уехал в Прагу, где в 1932 году окончил Технический университет по специальности "архитектурная инженерия". Четыре года спустя он женился.
История Визенталя-мученика началась в 1939 году, когда Германия и СССР подписали пакт о ненападении и о разделе Польши, и в сентябре Львов был занят частями Красной армии. Началась охота на "буржуазный элемент", то есть собственников и владельцев любых предприятий. Отчим и сводный брат Симона погибли в НКВД, принадлежавшую Визенталям лавку конфисковали, а всю семью подготовили к депортации в Сибирь. Но Симон подкупил офицеров-чекистов и получил разрешение остаться во Львове. Он пошел работать механиком на фабрику по изготовлению матрасных пружин.
В 1941 году Львов заняли колонны вермахта, и наступавшие вслед за ними части СС принялись методично уничтожать еврейское население. Визенталя спас от смерти директор его фабрики, который стал полицаем. Однако избавить от концлагеря он не смог. В 1941 году Симона и всех его родственников отправили в лагерь уничтожения Янвска, затем в Остбан. Заключенные занимались строительством железных дорог, а так как Визенталь был инженером, то ему доверяли планы и схемы. Симон вступил в сговор с польским подпольем: он предоставил партизанам планы строительства железных дорог, а они выправили его жене Циле, белокурой, голубоглазой и похожей на польку, документы на имя Ирзны Ковальской. Нацисты решили, что арестовали ее по ошибке, и выпустили на свободу.
Летом 1944 года ввиду приближения советской армии администрация лагеря Янвска уничтожила 149 тысяч заключенных, оставив в живых только 34-х ценных работников, в число которых входил и инженер Визенталь. Его этапировали по маршруту Плашов - Гросс-Розен - Бухенвальд - Маутхаузен. 5 мая 1945 года 45-килограммового узника освободили американцы.
Сразу после освобождения Визенталь начал детальное изучение множества захваченных нацистских документов в специальном бюро США по борьбе с военными преступниками, располагавшимся в американской оккупационной зоне в Австрии. С 1947 года он активно занялся поискам и разоблачением нацистов, которые участвовали в геноциде еврейского народа. Им был создан Еврейский центр документации. Всего Визенталь довел до суда дела более чем 1100 нацистских преступников.
Самым громким было дело Адольфа Эйхмана, палача еврейского народа. Эйхмана нашли в Аргентине, откуда его выкрали израильские спецслужбы. Он был осужден и казнен в 1961 году. Следующей удачей Визенталя стала поимка Карла Зильбербауэра, офицера гестапо, арестовавшего Анну Франк, девочку из немецко-еврейской семьи, в течение двух лет скрывавшуюся на чердаке в Амстердаме. В 1963 году Визенталь установил, что Зильбербауэр даже не попытался скрыться, проживает в Австрии и занимает пост инспектора полиции. Бывший гестаповец был арестован, сознался во всем и был осужден. Франца Штангля, начальника двух концлагерей в Польше, Визенталь нашел в Бразилии. А вот в то, что приветливая и смешливая домохозяйка Хермин Райан была на самом деле унтершарфюрером СС Магдой Браунштайнер, которая командовала расстрелами нескольких сотен детей в Майданеке, не верил никто, кроме Визенталя. В 1973 году федеральный суд Германии приговорил ее к пожизненному заключению.
В 1977 году в Лос-Анджелесе была учреждена международная еврейская правозащитная организация "Центр Симона Визенталя". Сегодня она имеет отделения по всему миру. На самого Визенталя неоднократно совершались покушения, его венский архив пытались уничтожить. Но Визенталь не отступал. "Выжившие всегда в долгу перед теми, кто погиб, - говорил он. - Я всегда думал о том, что я могу сделать для тех, кого больше нет в живых".
В картотеке центра значатся фамилии 90 тысяч преступников - из них арестовано меньше половины. По собственным словам Визенталя, работа центра осложняется тем, что многие общественные движения в мире вообще отрицают факт холокоста. "Помните холокост! - призывает Визенталь. - Тогда погибло более 6 миллионов человек". Центр отдал много сил созданию Энциклопедии холокоста.
Несмотря на преклонный возраст и тяжелую болезнь, Визенталь продолжал руководить филиалом своего центра в Австрии. В последнее время "Центр Симона Визенталя" проводит операцию "Последний шанс", направленную на поиск оставшихся нацистов, избежавших правосудия. Ее руководитель доктор Эфраим Зурофф полагает, что в силу возраста лет через пять никого из нацистов не останется в живых. "Мы должны получить информацию о них сейчас, пока не станет слишком поздно", - заявляет он. Год назад "Последний шанс" был запущен в странах Балтии - Литве, Латвии и Эстонии. В конце прошлого года эстафету приняли Австрия, Польша и Румыния. В этих странах в газетах публикуются объявления, обещающие вознаграждение в 10 тысяч долларов за информацию о нацистских преступниках. На очереди - Германия, Венгрия, Белоруссия и Украина.
По материалам изданий
Simon Vizental
Карьера: Граждане
Рождение: Австрия, 31.12.1908
В Вене на 97-м году жизни умер Симон Визенталь - человек, избравший своим девизом слова "Не забыть и не простить". Весь мир знал его как "охотника за нацистами". Бывший узник концентрационных лагерей, Визенталь до последних дней своей жизни занимался тем, что выводил на чистую воду нацистских преступников, прячущихся от наказания. С его помощью были арестованы и осуждены более тысячи эсесовцев, в том числе идеолог решения "еврейского вопроса" Адольф Эйхман, комендант концлагеря "Треблинка" Франц Штангль и другие. Визенталь не прислушивался к тем, кто призывал "не ворошить прошлое", он искал - и находил.
Симон Визенталь родился 31 декабря 1908 года в местечке Бучача, на территории Австро-Венгрии. В 1928 году он окончил гимназию и подал заявление во Львовский политехнический вуз. Однако в прошении ему было отказано из-за квоты на прием евреев. Тогда Визенталь поступил в Пражский технический универ и закончил его в 1932 году с дипломом архитектора. В 1936 году он женился и вернулся во Львов, где открыл архитектурное бюро.
Как все начиналось
До того как пострадать от нацистов, семейство Визенталей успела пострадать от СССР. Когда во Львов, тот, что отошел к Москве затем заключения пакта Молотова-Рибентроппа, вошли советские войска, отчим и брат Визенталя были арестованы. Когда Львов заняли нацисты, сам Симон Визенталь и его благоверная Циля попали в концентрационный лагерь "Яновичи", расположенный рядом с городом. В 1942 году Циле с помощью польского подполья удалось мчаться, и до конца войны она удачно скрывалась от нацистов. Сам Визенталь бежал в 1943 году, но посредством восемь месяцев был пойман и сызнова брошен в концлагерь. Позже его переводили в другие концентрационные лагеря. Окончание войны застало его в австрийском Маутхаузене - 5 мая 1945 года на территорию лагеря вошла американская танковая количество и освободила заключенных. На миг освобождения Визенталь находился в бараке для умирающих и весил чуток больше 40 килограммов. Американским военным врачам удалось спасти его, а в конце 1945-го года он нашел свою Цилю.
Едва встав на ноги, Визенталь начал к сбору доказательств нацистских злодеяний, работая в тесном контакте с Комиссией по военным преступлениям Армии США. В течение некоторого времени Визенталь работал ещё на Управление стратегических служб (предшественника ЦРУ) и Управление контрразведки Вооруженных сил США, поставляя им информацию о нацистских преступниках на территории Австрии. Доказательства, собранные Визенталем, фигурировали на процессах над нацистами, проводившихся в американской зоне оккупации.
Когда в 1947 году его сотрудничество с оккупационными военными властями закончилось, Визенталь с группой единомышленников открыл в австрийском Линце "Еврейский исторический середина документации". Целью этого все время пополнявшегося архива был сбор документальных свидетельств о злодеяниях нацистов и подготовка к будущим судебным процессам. Надо заприметить, что с конца 1940-х годов охота во что бы то ни стало достигнуть наказания немецких военных преступников стало мало-помалу ослабевать, как со стороны официальной Москвы, так и со стороны Вашингтона. Собственно, нацистов активно искали только в самое первое время затем победы, а опосля началась Холодная битва, и бывшим союзникам стало не до беглых эсэсовцев. Нет, конечно, поиски продолжали вестись, найденные представали перед трибуналом, но прежнего рвения у победителей уже не было. Но Визенталя это положение не волновало - у него была своя цель: произвести возмездие нацистам неотвратимым.
Адольф Эйхман
В 1954 году середина в Линце был закрыт, и Визенталь передал все свои архивы Израилю, оставив у себя только досье на Адольфа Эйхмана. Поимку этого человека Визенталь считал своей главной задачей. Именно оберштурмбаннфюрер СС Эйхман, за которым закрепилось прозвание "архитектор Холокоста", нес ответственность за истребление миллионов евреев в годы Второй важный войны.
В 1942 году Эйхман представил высшему нацистскому руководству проект "Окончательного решения еврейского вопроса", проще говоря - проект полного уничтожения евреев, поставленного на промышленную основу. Управление СС "ИД-IV" под руководством Эйхмана отвечало за создание еврейских гетто в оккупированных городах, а ещё лагерей смерти. Эйхману были даны на практике неограниченные права и огромная политическая элита - он лично контролировал каждую тонкость, от высоты нар в бараках для заключенных и до количества эшелонов, которые требовались для транспортировки евреев в концлагеря.
Весной 1945 года Эйхман попытался схорониться. Его немного раз арестовывали американцы, но бывшему эсесовцу удавалось спешить. До 1950 года он прожил в Германии под вымышленным именем, а позже, с помощью подпольной организации экс-нацистов, перебрался в Южную Америку.
В начале 1950-х Визенталь получил информацию, что Адольф Эйхман укрывается в Аргентине, и тотчас поставил об этом в известность руководство Израиля. Охота израильских спецслужб на главного палача евреев длилась немного лет и закончилась тем, что агенты МОССАД выкрали Эйхмана из Буэнос-Айреса и тайно переправили в Израиль, где Эйхман был казнен.
Охотник за нацистами
После поимки Эйхмана Визенталь сызнова открыл свой документационный середина, на тот самый раз в Вене, и начал к созданию массивной картотеки на нацистских преступников. Можно проговорить, что с этого момента началась личная охота Визенталя за бывшими эсесовцами. Визенталь сумел приметить больше 1100 нацистских преступников и передать суду собранные им материалы. Среди этих людей были Франц Штангль, местный командир лагерей смерти Треблинка и Собибор, где были отравлены в газовых камерах, расстреляны и замучены 750 тысяч дядя, Хельмина Браунштайнер - киллер детей в концлагере Майданек, Карл Зильбербауэр - офицер гестапо, арестовавший 14-летнюю Анну Франк и ее семью в Амстердаме, босс лионского гестапо Клаус Барбье.
"Прогрессивные силы мира" в лице СССР к деятельности Визенталя относились двойственно. С одной стороны, официальная Москва всячески приветствовала розыск военных преступников. Но с иной, неофициальной, стороны, советское руководство при упоминании имени Визенталя морщилось - из-за того, что охотник за нацистами не всю дорогу понимал, где стоит разыскивать, а где нет. Так, Визенталь располагал доказательствами, что уймище бывших нацистов устроились в восточногерманскую секретную службу "Штази". По его мнению, аккурат оттого она и стала таковый высокопрофессиональной - туда пришли вкалывать не новички. Власти ГДР знали о подобном положении дел, но закрывали на это глаза, потому что им были нужны "специалисты". КГБ СССР, немало раз использовавший "Штази" для своих операций, подобное положение дел устраивало тем больше. Не устраивало оно только Визенталя.
Под огнем критики
Независимость и несговорчивость Визенталя не раз приводили в раздражение работников государственных структур разных стран и не раз затрудняли его сотрудничество с этими структурами. Но Визенталь ни при каких обстоятельствах не желал принимать в расчет "высшие" соображения политической целесообразности. Деятельность Визенталя не раз подвергалась критике, порой весьма жесткой. Его обвиняли в том, что он исказил в сторону увеличения цифра жертв Холокоста и чересчур вольно обращается с исторической правдой, в том, что многие факты, собранные им, являются вымыслом, в том, что для него мишень вечно оправдывала средства. Бывший коллега Визенталя Тувия Фридман обвинил "охотника за нацистами" в том, что финальный занимается главным образом, говоря нынешним языком, самопиаром. В 1991 году Иссер Харел, израильский офицер, участвовавший в "охоте на Эйхмана", заявил, что Визенталь "не был никак связан" с захватом Эйхмана и его образ в поимке нацистского преступника весьма преувеличена.
Критики Визенталя зачастую утверждали, что "охотником за нацистами" во всех его поисках двигало только ощущение мести. Но мужчина, минувший сквозь немного концлагерей и потерявший за годы войны больше 80 родных, имел право на пристрастное касательство к розыскам нацистских преступников. Сам Визенталь неизменно настаивал, что добивается не мести, а справедливости. Он до последнего момента отрицательно относился к призывам "не бередить старые раны" и, к примеру, грубо критиковал власти прибалтийских республик за их благожелательное касательство к бывшим эсэсовцам - древний боевик все одинаково остается бандитом, говорил он.
Визенталь неоднократно утверждал, что толк поисков беглых преступников содержится не столь в преследовании конкретного Эйхмана или Менгеле, сколь в том, чтобы виновные в преступлениях супротив человечности нигде не чувствовали себя в безопасности. Увы, теперешний мир весьма избирательно подходит к вопросу о возмездии тем, кто совершал подобные злодеяния. Одних удается усадить на скамью подсудимых, а другие, как бывший угандийский диктатор Иди Амин, организатор одного из самых массовых геноцидов в современной истории, постепенно умирают в своей постели, так и не представ перед судом. Но за 60 лет своей работы Визенталь как никто иной постарался, чтобы число преступников, избежавших суда, неуклонно уменьшалось.
Так же читайте биографии известных людей:
Симон Горелик Simon Gorelik
Ветеран, участник Великой отечественной войны.Родился 3/5/1920 в городе Николаеве в семье рабочего. В 1926 году наша семья переехала в Ленинград...
Симон Санлис Simon Sanlis
Англонормандский барон, граф Нортгемптон.
Симон Стевин Simon Stevin
Симон Стевин стал известен прежде всего своей книгой Десятая (De Thiende), изданной на фламандском и французском языках в 1585 г. Именно после неё в..
Симон Визенталь - культовая фигура официального Запада. Этот лжец, агент Моссада, скончался 10 лет назад, но и сегодня во всём западном мире работают т.н. „Центры Симона Визенталя”, где ложь объявлена иудеями официальной истиной.
***
Симон Визенталь - это живая легенда. На одной торжественной церемонии, прошедшей в августе 1980 года, президент Картер со слезами на глазах вручил самому знаменитому охотнику на нацистов во всем мире золотую медаль от имени Конгресса. 3 ноября 1988. президент Рейган отозвался о нем как об "истинном герое" этого столетия.
Ему был вручен высший орден Германии, одна из важнейших организаций мира, занимающаяся холокостом, носит его имя - "Центр Симона Визенталя" в Лос-Анджелесе. В 1976 году в фильме "Парни из Бразилии" с вымышленным сюжетом его сыграл покойный Лоренс Оливье. 3 апреле 1989 года его сыграл в фильме, заказанном телевидением, "Убийцы среди нас.История Симона Визенталя" актер Бен Кигсли.
Слава Визенталя незаслуженная. Этот человек, известный как "Ангел мщения за холокост", зарекомендовал себя и как беспардонный попиратель правды. Он лгал о собственных переживаниях во время войны, лгал о своей послевоенной "охоте на нацистов" и распространял отвратительные инсинуации о якобы имевших место страшных зверствах немцев. Он никак не пример моральной чистоты.
"Охотник на нацистов" - простой обманщик
Визенталь получил незаслуженную славу самого известного "охотника на нацистов" в мире. Венцом его тридцатилетней деятельности по поиску "нацистских военных преступников" стало якобы имевшее место участие в установлении местонахождения и захвате Адольфа Эйхмана. (Во время войны Эйхман руководил отделом СС по еврейскому вопросу.) В 1960 году в Буэнос-Айресе его похитили агенты израильской разведки и переправили для суда в Иерусалим. Этот судебный процесс получил мировую известность. По приговору суда Эйхман был повешен.
Однако, Иссер Харель, израильский офицер, руководивший этой операцией, заявил, что Визенталь "не был никак связан" с захватом Эйхмана.
"Все сведения, которые Визенталь давал до и во время подготовки операции, были совершенно ненужными, а иногда даже просто дезинформацией", - говорил Харель. (Харель - руководящее лицо не только в Моссаде, но и в Шин-Бет - израильской внешней и внутренней службе безопасности.) Арнольд Форстер, генеральный прокурор "Антидиффамационной лиги Б"най Б"рит, влиятельной сионистской организации, писал в своей книге "Площадь номер один", что незадолго до того, как израильтяне захватили Эйхмана в Аргентине, Визенталь предполагал, что он находится где-то в Японии, либо в Саудовской Аравии.
Одной из жертв неслыханных злодеяний Визенталя стал один житель Чикаго по имени Фрэнк Валус. В своём письме, датированном декабрём 1974 года, Визенталь обвинил Валуса в том, что во время войны в Польше в местечках Честокова и Кильче тот выдавал евреев в руки гестапо. Это письмо побудило американское правительство начать расследование и судебный процесс против Валуса.
Газета "Вашингтон пост" в связи с этим делом опубликовала в мае 1981 года статью под заголовком "Нацист, который не был нацистом". Статья была о том, как "судьи, пресса и полицейские затравили невиновного человека и наклеили на него ярлык "военного преступника". Эта длинная статья, которую американская адвокатура разрешила к свободной публикации, содержала следующую информацию:
В январе 1977 года правительство США обвинило жителя Чикаго Фрэнка Валуса в том, что тот во время войны в Польше совершал преступления против человечности. В течение последующих лет этот рабочий-пенсионер влез в долги для того, чтобы заплатить за свою защиту более 60 000 американских долларов. На него одного в зале суда ополчились 11 евреев, выживших в холокосте. Они утверждали, что во время нацистской оккупации Польши они были свидетелями того, как он убивал детей, одну старуху, одну молодую женщину, горбуна и прочих. Однако, есть неоспоримые доказательства непричастности Валуса к военным преступлениям нацистов, а также того, что во время 2-й мировой войны его вообще не было в Польше... В атмосфере ненависти и отвращения, граничащего с истерией, правительство преследовало невиновного человека.
В 1974 году Симон Визенталь, этот знаменитый "охотник на нацистов" из Вены заявил о Валусе, что этот поляк, живущий теперь в Чикаго, был направлен по заданию гестапо в гетто Честокова и Кильче и выдал там в руки нацистов боьльшое количество евреев." Другими словами, хоть "сведения" Визенталя о Валусе были на деле пустыми бабьими сплетнями, он продолжал поливать грязью невиновного человека.
Лишь после изматывающего процесса и многочисленных нападков человек, которого прозвали "палачём из Кильче" получил возможность доказать, что во время войны он был мирным рабочим на одной ферме в Германии. По идее безответственное и беспардонное поведение Визенталя только в деле Валуса должно было в корне подорвать доверие к нему как к надёжному свидетелю. Но его "железобетонная репутация" выдержала и этот удар.
Несправедливость в деле Менгеле
Миф о Визентале во многом основан на его охоте за Йозефом Менгеле, враче, работавшем во время войны в Освенциме и получившем там прозвище "Ангел смерти". Визенталь многократно утверждал, что идёт по следу Менгеле. Он говорил, что его информант видел неуловимого доктора в Перу, Чили, Бразилии, Испании, Греции, в полудюжине мест в Парагвае. Но ведь он мог и ошибиться. Летом 1960 года Менгеле удалось унести оттуда ноги, как заявил Визенталь. Затем Визенталь заявил, что Менгеле нащел прибежище на одном греческом острове, откуда бывшему врачу удалось непостижимым образом убраться. А Визенталь продолжал распускать свои истории, снабжёнными всеми подробностями даже тогда, когда журналист, которому он поручил перепроверить всё это, сказал ему, что вся эта история является сплошной инсинуацией.
В 1977 году Визенталь утверждал, чт Менгеле регулярно появляется в престижнейших ресторанах столицы Парагвая Асунсьоне и, возможно, вместе с ним в его чёрном "мерседесе" по городу разъезжает целая куча до зубов вооружённых телохранителей; в 1985 году Визенталь поведал миру, что он "уверен на сто процентов" в том, что как минимум до 1984 года Менгеле скрывался в Парагвае и заявил, что семья Менгеле, живущая в Западной Германии, точно знает его местонахождение.
Как позднее выяснилось, Визенталь нёс полную околесицу. Спустя некоторое время было доказано, что Менгеле умер в Бразилии в 1979 году, где он жил в течение многих лет под чужим именем и в жуткой бедности. Таким образом, на деле оказалось, что толстая папка с делом Менгеле, находящаяся в венском "документационном центре" Визенталя, являлась сосредоточением бесполезных сведений, которые по словам лондонской газеты "Таймс", лишь содержали доказательства его (Визенталя) мифа и никак не могли помочь человеку, желающему разобраться в судьбе Менгеле".
Даже бывший посол Израиля в Парагвае Беньямин Варон подверг в 1983 году лживую кампанию по поимке Менгеле осторожной критике:
"Визенталь постоянно заявляет, что вот-вот он поймает Менгеле. Возможно Визенталю нужно для своей деятельности больше денег. А Менгеле подходит для того, чтобы ликвидировать этот денежный дефицит".
Мыло из людей
Визенталь распустил по свету также одну из самых гнусных баек о холокосте - утверждение о том, будто немцы варили мыло из трупов убитых евреев. Согласно этой истории, буквы "RIF", стоящие на кусках немецкого мыла, означали чистый еврейский жир (Rein judishes Fett). На самом деле эти буквы обозначали "отдел по снабжению промышленным жиром" (Reichsstelle für industrielle Fettversorgung).
Эту легенду о "человеческом мыле" Визенталь выдал миру в 1946 году в австрийско-немецкой газете "Дер нойе вег" ("Новый путь"). В статье под заголовком "RIF" он писал страшные вещи:
"Впервые слухи о "мыльных вагонах" стали распространяться в 1942 году. Дело происходило в (польском) генерал-губернаторстве, а эта фабрика находилась в Галиции, в местечке Бельцеч. С апреля 1942 по май 1943 г.г. в качестве сырья для производства мыла там было использовано 900.000 евреев."
Далее Визенталь продолжает: "После разделки тел для различных нужд жировой остаток использовали для производства мыла..." После 1942 года люди уже хорошо знали, что означали буквы "RIF" на кусках мыла. Возможно цивилизованный мир не поверит, с какой радостью нацисты и их прихвостни в генерал-губернаторстве восприняли идею такого мыла. Каждый кусок такого мыла означал для них одного еврея, как бы колдовством посаженного в этот кусок, и тем самым было предотвращено появление второго Фрейда, Эрлиха, Эйнштейна."
В другой статье, кишащей подобными фантазиями, озаглавленной "Мыловаренная фабрика в Бельцече" (опубликована в 1946 году) Визенталь утверждал, что якобы евреев массами уничтожали электрическим душем:
"Людей, сбившихся в кучу, эсэсовцы, литовцы и украинцы теснят к "ванной комнате" и заталкивают туда в открытую дверь. Пол "ванной комнаты" металлический, на потолке установлены смесители воды. После того, как помещение было заполнено, эсэсовец подавал к полу электрический ток в 5.000 вольт. Одновременно из смесителей подавалась вода. Короткий вскрик, и всё кончено. Главный врач, эсэсовец по фамилии Шмидт, через глазок проверял, мертвы ли жертвы. Открывалась вторая дверь и "команда трупоносов" быстро убирала трупы. Всё было готово для следующей партии в 500 человек."
Сегодня ни один уважающий себя историк не верит историям о еврейских трупах в Бельцече или где-то ещё, которые варили на мыло или же о том, что евреев казнили электрическим током.
Совершенно разные рассказы
Несмотря на всё то, что было написано о Визентале, всё ещё не ясно, что делал Визенталь во время войны и немецкой оккупации. О своей деятельности во время войны он рассказывал три версии, которые поразительно отличаются друг от друга, и это наводит на размышления.
Советский инженер или механик на фабрике?На допросе, проведённом в 1948 году, Визенталь подтвердил под присягой, что "между 1939 и 1941 г.г. он работал советским главным инженером во Львове и Одессе." В своей автобиографии "Убийцы находятся среди нас", написанной в 1967 году, Визенталь утверждал, что 1939-1941 г.г. он провёл, работая механиком на мебельной фабрике в оккупированном советами Львове. После того, как в июне 1941 года немцы взяли провинцию Галиция под свой контроль, Визенталя отправили в концлагерь Яновска под Львовым. Спустя несколько месяцев его перевели в лагерь, связанный с ремонтными мастерскими (OAW) "Восточной железной дороги" и расположенный во Львове в оккупированной немцами Польше.
Боец партизанского отряда?Последующий отрезок жизни Визенталя - с октября 1943 по июнь 19944 г.г. - самый запутанный, собственные его воспоминания об этом времени весьма противоречивы. На своём допросе в 1948 году он сказал, что бежал из лагеря во Львове и "присоединился к партизанскому отряду, действующего в районе Тарнополя-Каменоподольска", он также сказал, что с "шестого октября 1943 по середину февраля 1944 он был партизаном". Он объяснил, что его отряд сражался против украинских вооружённых формирований - как против дивизии СС "Галиция" (14-я пехотная дивизия полевых войск СС, набиравшаяся преимущественно из добровольцев-украинцев), так и против независимых партизанских отрядов, боровшихся против коммунистов.
Визенталь утверждает, что он был лейтенантом, а затем дослужился до майора, что он отвечал за строительство бункеров и оборонительных позиций. Он намекает, что этот партизанский отряд (существование которого не доказано документально) был частью Армии Людовы ("Народной Армии"), коммунистической польской армии, снабжавшейся и контролировавшейся Советами. Он утверждает, что он и другие партизаны в феврале 1944 года пробрались во Львов, где их спрятали сторонники Армии Людовы. По его словам, 13 июня 1944 года его группа попалась в руки немецкой полевой жандармерии.
Почти такую же историю Визенталь рассказал в январе 1949 года под присягой. Он рассказал, что в октябре 1943 года совершил побег и затем в течение восьми месяцев вёл вооружённую борьбу против немцев в лесах вместе с партизанами. Так было со второго октября по март 1944 г.г. После того, с марта по июнь 1944 года, его прятали во Львове.
В своей автобиографии 1967 года он поведал совершенно другую историю. Он в частности пишет, что после побега из ремонтных мастерских Восточного пути со второго октября 1943 по 13 июня 1944 г.г. он прятался у разных друзей, где его в конце концов и обнаружили польские и немецкие полицейские и вернули в концлагерь. Он ни словом не обмолвился в своей автобиографии о какой-либо партизанской деятельности или о борьбе в составе партизанского отряда.
Как и на допросе в 1948 году, так и в своей автобиографии 1967 года он говорил о попытке самоубийства, которую он совершил 15 июня 1944 года, вскрыв себе вены. Обращает на себя внимание тот факт, что жизнь ему спас врач-эсэсовец и после этого Визенталя лечили также в госпитале для эсэсовцев. Затем его некоторое время держали на "двойном пайке" в концлагере под Львовым, а затем, как пишет он в своей автобиографии, его переправляли из лагеря в лагерь. Последние месяцы войны - месяцы хаоса и агонии - он провёл в разных трудовых лагерях, в конце концов 5 мая 1945 года его освободили американские войска в концлагере Маутхаузен (под Линцем).
Было ли прошлое Визенталя прошлым героя-партизана? Или же он пытался скрыть своё прошлое? Или же подлинная биография Визенталя совсем иная, слишком пикантная, чтобы выставлять её наружу?
Работал ли Визенталь во время войны добровольно на своих тюремщиков? Так считает бывший федеральный канцлер Австрии Бруно Крайзки, который сам частично еврей и долгое время руководит социалистической партией своей страны.
В одном своём интервью иностранным журналистам, данном в 1977 году, Крайзки обвинил Визенталя в применении "мафиозных методов работы" и подверг резкой критике претензии последнего на "моральный авторитет", указав на то, что во время войны Визенталь служил немцам.
Миф о Маутхаузене
До того, как начать карьеру "охотника за нацистами", Визенталь был беспардонным пропагандистом. В своей сенсационной книге "Концлагерь Маутхаузен", вышедшей в 1946 году, он цитирует якобы "предсмертную исповедь" коменданта Маутхаузена Франца Цирайза, в которой последний поведал об уничтожении в соседнем лагере Хартхайм четырёх миллионов человек угарным газом. Это утверждение полностью абсурдно, и ни один уважающий себя историк холокоста не признает его. Согласно процитированной Визенталем "исповеди" Цирайза, немцы уничтожили в Польше, Латвии и Литве ещё 10 миллионов человек. На деле эта исповедь - чистейшей воды инсинуация.
И годы спустя Визенталь продолжал всё также врать о Маутхаузене. В интервью, данном им в апреле 1983 года газете "США сегодня", он поведал о своих собственных воспоминаниях о Маутхаузене:
"Я был в группе из 34 человек, а вообще нас было 150.000, прошедших через это и выживших."
Это - явная ложь. Ясно, что годы немилосердно расправились с извилинами Визенталя. Он сам писал в собственной автобиографии, что после освобождения лагеря американцами 5 мая 1945 года "там умерли почти 3 тысячи заключённых". Согласно "Еврейской Энциклопедии", в Маутхаузене было освобождено как минимумс 312.000 человек.
Коммерциализация холокоста
Как заявил директор "Центра холокоста Яд Вашем", Симон Визенталь и центр, находящийся в Лос-Анджелесе и носящий его имя, "коммерциализируют" и "тривиализируют" холокост. Такое обвинение было опубликовано в декабре 1988 года в израильской газете "Хааретц".
Бруклинская еженедельная газета "Дживиш пресс" так прокомментировала это обвинение: "Недовольство руководства "Яд Вашема" тем, что оно считает "коммерциализацией" холокоста, является давней проблемой, но этот вопрос всё ещё остаётся открытым."
Центр в Лос-Анджелесе ежегодно платит Визенталю 75 000 долларов за использование его имени", - сказал директор Яд Вашема, - еврейский народ делает много беспардонных вещей, но Центр Визенталя довёл эту практику до высочайшего уровня превращения подобных тем в деньги, причём самым оптимальным образом.
Выводы Крайзки
Разумеется, Визенталь не всегда неправ. В 1975 году в письме, опубликованном в британском журнале "Букс энд букмен", он признал тот факт, "что на немецкой земле не было лагерей уничтожения". Тем самым он косвенно подтвердил, что выводы Нюрнбергского суда, будь то Дахау, Бухенвальд, и прочие немецкие лагеря были "лагерями уничтожения", в принципе неверны.
В конце концов Бруно Крайзки сформировал следующее мнение об "охотнике за нацистами", которое невозможно оспорить.
Инженер Визенталь, или какой там его настоящий статус, ненавидит меня за то, что знает о том, что я презираю его деятельность.
Группа Визенталя - это своего рода мафия, ведущая борьбу всякими низменными средствами против Австрии. Визенталь известен своим весьма вольным обращением с исторической правдой. Для него цель оправдывает средства, он часто прибегает к различного рода уловкам. Он выдает себя за "охотника на Эйхмана", хотя все знают, что поимка Эйхмана была делом спецслужб. Визенталь всеми силами стремится к достижению славы.
Трудно сказать, что движет этим странным человеком. Стремление к славе и признанию? Или же он хочет таким образом скрыть от других нежелательные моменты своей биографии? Ясно, что Визенталю нравится слава, которой он пользуется. Как писала газета "Лос-Анджелес таймс", "это - человек, страдающий ярко выраженным эгоизмом и стремлением к знакам почтения и уважения".
Крайзки дал более простое объяснение. Он сказал, что "Визенталем движет ненависть". В свете его документально подтвержденных ошибок, инсинуаций вместо обласканного славой человека нашему взгляду предстал человек, погрязший в продажности и болезненном стремлении к самоутверждению.
Эта статья является сокращенным вариантом эссе, опубликованного в журнале "Историческое обозрение" (зима 1989-90 г.г. , издание 9, номер 4) Полный указатель источников опубликован там же. Этот журнал выходит раз в два месяца. Марк Вебер, член редакционного совета, изучал историю в университетах Иллинойса (Чикаго), Мюнхена, Портленда и Индианы. В марте 1988 года он в течение пяти дней выступал в качестве свидетеля-эксперта по вопросам "окончательного решения еврейского вопроса" и холокоста в окружном суде города Торонто.
