Соловецкий лагерь особого назначения на карте. Соловки — соловецкий лагерь особого назначения, соловецкая тюрьма. слон, стон, беломорско-балтийский канал, гулаг. Северные трудовые лагеря

В настоящей статье делается попытка на основе материалов Государственного архива РФ (ГАРФ) и Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) показать основные вехи истории Соловецкого лагеря1

В настоящей статье делается попытка на основе материалов Государственного архива РФ (ГАРФ) и Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) показать основные вехи истории Соловецкого лагеря1.

Накануне революции тюремная система России представляла собой огромную и разветвленную, хотя и неупорядоченную систему. На 1 января 1914 г. она насчитывала 719 тюрем, 495 этапов и полуэтапов и 61 исправительное заведение для несовершеннолетних, подчиненных министерству юстиции; 23 крепости, 20 тюрем и 23 гауптвахты военного ведомства; 7 тюрем морского ведомства; 20 монастырских тюрем, подведомственных Священному Синоду; 704 арестантских дома и 1093 арестных помещения, подчиненных полиции. Ежегодно через эти учреждения проходило более полутора миллионов арестантов. В среднем ежедневно в тюрьмах Мин-юста в 1913 г. содержалось 169367 заключенных, не считая сахалинской каторги и мест заключения других ведомств. В 1914 г. среднедневное число заключенных выросло до 1774412.

После Октябрьской революции управление всеми местами заключения сосредоточилось в народном комиссариате юстиции (НКЮ), на местах они подчинялись губернским и областным Советам. Постановлением НКЮ от 23 июля 1918 г. в РСФСР для отбывания наказания в виде лишения свободы устанавливались следующие места заключения: дома заключения (тюрьмы), реформатории, арестные дома, земледельческие колонии, а также карательно-лечебные заведения и больницы3.

В условиях начавшейся Гражданской войны сохранить единство управления всеми местами заключения не удалось. Постановлением СНК РСФСР от 5 сентября 1918 г. «О красном терроре» провозглашалась организация концентрационных лагерей для изоляции классовых врагов4. Однако в реальности к началу 1919 г. было организовано лишь 2 лагеря. Постановлением ВЦИК от 11 апреля 1919 г. «Об организации лагерей принудительных работ» лагеря образовывались при отделах управления губернских исполнительных комитетов, при этом их первоначальная организация поручалась губернским чрезвычайным комиссиям, которые передавали их в ведение Народного комиссариата внутренних дел (НКВД)5. Таким образом, в годы Гражданской войны в стране действовали две параллельные системы мест заключения: общая, находящаяся в ведении НКЮ, и чрезвычайная, подведомственная НКВД. На 1 января 1920 г. насчитывалось около 300 общих мест заключения и 21 лагерь принудительных работ. В лагерях находилось 16447 заключенных и военнопленных белых армий. Из них 31 % составляли военнопленные, 9 % следственные, 13 % заложники и заключенные до конца Гражданской войны6. В 1922 г. постановлением ВЦИК от 23 августа7 лагеря принудительных работ были ликвидированы или преобразованы в общие места заключения. В октябре того же года все места лишения свободы были переданы в ведение НКВД8.

В ведении ГПУ (а с образованием СССР - ОГПУ) было оставлено лишь по одной тюрьме в Москве и Петрограде и организованные еще в конце 1920 г. северные лагеря принудительных работ особого назначения, находившиеся в Архангельске и Пертоминске. Однако вместить они могли только 1200 человек, а такое количество мест после закрытия лагерей принудительных работ в других районах страны было явно недостаточно. Поиски места для организации лагеря, способного вместить значительное число заключенных и расположенного изолированно, привели на Соловецкие острова.

В мае 1923 г. заместитель председателя ГПУ И.С. Уншлихт обратился во ВЦИК с проектом об организации Соловецкого лагеря принудительных работ в целях осуществления необходимой изоляции наиболее опасного в социальном отношении элемента на территории СССР. В новом лагере предполагалось разместить 8000 политических и уголовных заключенных, преимущественно из числа осужденных во внесудебном порядке9.

Несколько месяцев заняло согласование постановления с различными ведомствами, особенно с НКВД РСФСР, который возражал против разделения мест заключения между различными ведомствами. Тем не менее 13 октября 1923 г. Совет народных комиссаров СССР принимает постановление с грифом «Опубликованию не подлежит» за подписями заместителя председателя СНК Рыкова, управделами Горбунова и секретаря СНК Фотиевой об организации Соловецкого лагеря принудительных работ особого назначения и двух пересыльно-распределительных пунктов в Архангельске и Кеми. В постановлении говорилось:

1. Организовать Соловецкий Лагерь Принудительных работ особого назначения и двух пересыльно-распределительных пунктов в Архангельске и Кеми.

2. Организацию и управление указанными ст.1 Лагерем и пересыльно-распределительными пунктами возложить на ОГПУ.

3. Все угодья, здания, живой и мертвый инвентарь, ранее принадлежавший бывшему Соловецкому монастырю, а равно Пертоминскому лагерю и Архангельскому пересыльно-распределительному пункту передать безвозмездно ОГПУ.

4. Одновременно передать в пользование ОГПУ находящуюся на Соловецких островах радиостанцию.

5. Обязать ОГПУ немедленно приступить к организации труда заключенных для использования сельскохозяйственных, рыбных, лесных и пр. промыслов и предприятий, освободив таковые от уплаты государственных и местных налогов и сборов»10.

Новому лагерю передавались все угодья, здания и инвентарь, принадлежавший ранее Соловецкому монастырю. Правда, сам монастырь прекратил свое существование еще в 1920 г., и на базе его хозяйства был создан совхоз «Соловецкий», имущество которого и было передано организуемому лагерю.

За несколько месяцев до принятия официального решения, 6 июня 1923 г., пароход «Печора» доставил на Соловки первую партию заключенных из Архангельска и Пертоминска. Накануне прибытия заключенных пожар в Соловецком кремле (в стенах монастыря) уничтожил или сильно повредил почти все здания. Прибывшие, в первую очередь, принялись восстанавливать жилье, налаживать подсобное хозяйство, готовиться к зиме. Спустя несколько месяцев на островах появились кухни и прачечные, хлебопекарня и больница, кирпичное и кожевенное производства. В лесных становищах Валдай, Овсянка, Сосновая валили корабельную сосну первые артели лесорубов. В течение лета и осени на острова перебрасывались новые партии заключенных. На 1 декабря 1923 г. их насчитывалось уже 3049 человек11.

13 октября 1923 г. и ВЦИК принимает официальное решение о создании «Соловецкого лагеря принудительных работ особого назначения» (СЛОН). Лагерь состоял из 6 лагерных отделений на островах и пересыльного пункта в Кеми. Первое отделение, концентрирующее основную массу заключенных, находилось в стенах монастыря (в кремле). Второе отделение базировалось в различных пунктах Большого Соловецкого острова (Сосновка, Валдай и др.), где проводились лесозаготовительные и торфозаготовительные работы. Третье отделение располагалось на острове Большая Муксалма, и в нем были сосредоточены заключенные, потерявшие трудоспособность и нуждавшиеся в отдыхе. Четвертое отделение, размещавшееся в Вознесенском ските на Секирной горе, представляло собой мужской штрафной изолятор. Пятое отделение было устроено на Кондострове, где концентрировались больные заразными болезнями и не желавшие работать заключенные. Шестое отделение находилось на острове Анзере и как имевшее более благоприятные по сравнению с Большим Соловецким островом климатические условия, использовалось для содержания инвалидов и не имевших возможности работать (по различным причинам) заключенных. Кроме этих отделений имелся еще женский штрафной изолятор на Большом Заяцком острове12.

Направленных на Соловки членов различных антисоветских политических партий разместили отдельно от других заключенных в Савватиевском, Троицком и Сергиевском скитах. Им был представлен льготный режим содержания. Впрочем поначалу он в значительной мере распространялся и на других осужденных.

Лагерники могли избирать старост, пользоваться личным имуществом, выписывать газеты и журналы, встречаться с близкими родственниками. Политические заключенные, которых в лагере было около 350 человек, имели возможность создавать партийные фракции и вести межфракционную полемику, легально обсуждалить вопросы политики, лагерного режима, быта, досуга13.

Для работ устанавливался 8-часовой рабочий день, допускалось свободное передвижение в пределах зоны в дневное время.

Находящимся в заключении священникам и монахам разрешалось по праздникам проводить богослужения в церкви св. Онуфрия на монастырском кладбище. Эта церковь была оставлена для службы инокам, которые остались на острове после закрытия монастыря. Большинство из них работало вольнонаемными в лагере на различных хозяйственных работах. Как вспоминал один из заключенных, службу в церкви нередко совершало по нескольку епископов, а священники и диаконы выстраивались шпалерами вдоль прохода к алтарю14.

Для любителей светских развлечений в Преображенском соборе 23 сентября 1923 г. открылся лагерный театр. На занавесе этого театра была вышита беломорская чайка, но, к сожалению, её изображения не сохранились и чем она отличалась от МХАТовской - неизвестно. В конце 1924 г. в лагере возник еще один самодеятельный театр под названием «ХЛАМ», что ни в коем случае не относилось к художественным достоинствам этого театра, а отражало профессии участвовавших в его работе людей (художники, литераторы, актеры, музыканты).

Одновременно с театром открылся краеведческий музей, разместившийся в надвратной Благовещенской церкви, и биосад-питомник под руководством М.И. Некрасова, при котором состоял кружок любителей природы соловецкого отделения Архангельского общества краеведов.

Наличие среди заключенных большого количества литераторов и журналистов помогло наладить регулярный выпуск периодических изданий. Уже с 1 марта 1924 г. стал выходить ежемесячный журнал «СЛОН», переименованный в 1925 г. в «Соловецкие острова» - орган УСЛОН ОГПУ. Появляется и еженедельная газета «Новые Соловки», а с мая 1926 г. бюро печати УСЛОНа приступило к изданию «Материалов Соловецкого отделения Архангельского общества краеведов» (всего вышло 17 сборников).

Однако крайне неверно было бы представлять жизнь в лагере как некую идиллию, а сами Соловки как филиал дома отдыха. Прежде всего это было место строгой изоляции противников советской власти, «социально-опасного» и «социально-вредного» элемента. Контингент заключенных был крайне разнообразным: от членов партий меньшевиков и эсеров и участников белогвардейских формирований до уголовников и членов различных банд. Отношение к новой власти и сотрудникам ОГПУ у них было крайне отрицательное. Конфликт между заключенными и администрацией, а также бойцами Соловецкого полка-дивизии особого назначения при коллегии ОГПУ, осуществлявших охрану лагеря и Кемского пересыльного пункта, существовал постоянно. Численность полка на островах составляла около 200 человек.

«Политики», то есть члены антисоветских партий, категорически отказывались соблюдать режимные ограничения. Особенное негодование вызывал пункт, запрещающий передвижение в ночное время. 19 декабря 1923 г. заключенные Савватиевского скита поздним вечером вышли на улицу. Охрана применила оружие, в результате было убито 6 и тяжело ранено 3 заключенных. После этого инцидента все политические заключенные стали требовать перевода на материк, в эмигрантской и европейской печати появился шквал статей об ужасах чекистских застенков. Длительные переговоры между заключенными и администрацией результатов не дали, и в конце 1924 г. «политики» провели голодовку, длившуюся 15 дней. С целью прекращения конфликтной ситуации СНК СССР 10 июня 1925 г. принял постановление о вывозе этой категории заключенных с Соловецких островов. В постановлении говорилось:

1. Прекратить впредь содержание в Соловецком концентрационном лагере особого назначения осужденных за политические преступления членов антисоветских партий (правых с[оциалистов]-р[еволюционеров], левых с[оциалистов]-р[еволюционеров], меньшевиков и анархистов).

2. Членов антисоветских партий, указанных в ст.1 настоящего Постановления, заключенных в вышепоименованном лагере, перевести не позднее 1 августа 1925 г. в подведомственные ОГПУ места лишения свободы на материк.

3. Впредь лиц, указанных в ст. 1, приговариваемых к заключению в концентрационные лагери, направлять для отбывания срока заключения в подведомственные ОГПУ места лишения свободы на материке на тот же срок»15.

Во исполнение этого постановления заместитель председателя ОГПУ г.Г. Ягода 13 июня 1925 г. подписал приказ № 144 «О переводе политзаключенных из Северных лагерей», в котором заместителю начальника СОУ ОГПУ Андреевой предписывалось выехать в Соловецкие лагеря, принять от их начальника Ногтева политзаключенных и обеспечить их вывоз до Вологды. Из Вологды заключенные были направлены в Верхнеуральский политизолятор16.

На смену вывезенным политзаключенным осенью 1925 г. на Соловки прибыли высланные из Москвы 1744 злостных нищих. В составе лагеря была организована их колония17.

Количество заключенных в Соловецком лагере постоянно росло. Численность на 1 октября составляла: в 1923 г. - 2557, в 1924 г. - 4115, в 1925 г. - 6765, в 1926 г. - 9830, в 1927 г. - 12896 человек18.

Увеличение численности заключенных приводило к росту расходов на содержание лагеря. Субсидии УСЛОНу из государственного бюджета составили: в 1923–1924 хозяйственных годах - 500 тыс. руб., 1924–1925 гг. - 600 тыс. руб., в 1925–1926 гг. - 1 млн. 60 тыс. руб.19 В расчете на одного заключенного субсидии составляли около 100 руб. в год и были меньше расходов на содержание заключенных в общих местах заключения (примерно 150 руб.), но, тем не менее, ни о какой самоокупаемости лагеря речь идти не могла.

Положение коренным образом начало меняться с 1926/27 хозяйственного года благодаря предложениям одного из заключенных. С именем этого человека связано множество легенд в отечественной литературе и поэтому позволим себе остановиться на его судьбе и его роли в становлении системы исполнения наказаний несколько подробнее. Звали его Нафталий Аронович Френкель. Родился он в Москве в 1883 г., получил строительное образование в Германии, затем сотрудничал в различных строительных фирмах прорабом. После революции находился на юге России, где был арестован и в 1923 г. и осужден за растрату и спекуляцию валютой на 10 лет. Оказавшись не по своей воле на Соловках, Френкель работал в строительной организации лагеря, а затем в производственном отделе. Ничего необычного в этом не было, почти три четверти должностей в административном и производственном аппарате Соловецких лагерей занимали заключенные специалисты. Френкель предложил основные идеи, легшие в основу самоокупаемости лагерей. Как известно, идея использования труда осужденных для содержания мест лишения свободы существовала с начала 20-х гг. Нищенское состояние мест заключения, обусловленное недостатком средств у страны, только начинавшей выходить из разрухи, стимулировало поиск путей использования рабочей силы из осужденных. Но все попытки добиться результатов не имели успеха. В условиях центральных областей с их громадной безработицей не было возможности использовать осужденных на внешних работах, а внутренние работы не давали нужного результата из-за необходимости привлечения значительных средств для организации производства. Еще одним препятствием было отсутствие квалификации у рабочей силы из заключенных.

Н.А. Френкель предложил использовать заключенных на внешних работах, не требующих значительных первоначальных капиталовложений и допускающих применение большого количества ручного труда, а также неквалифицированной рабочей силы. В условиях недостатка рабочей силы в северных районах страны это давало возможность с минимальными затратами достигать нужных результатов и получать значительные доходы на содержание как заключенных, так и аппарата лагеря. Тем более что использование заключенных в аппарате и охране значительно удешевляло их содержание. Для стимуляции труда осужденных применялась система материального стимулирования как в натуральном, так и денежном выражении, и, что самое главное, система зачетов: работа давала возможность заключенному значительно сократить себе срок наказания. При ударной работе 2 рабочих дня засчитывались за 3 дня срока. В дальнейшем это соотношение доходило до 3 дней срока за один день работы20.

На 1 октября 1927 г. из 12896 заключенных на островах находилось 7445 (или 57,5 % общей численности), на материке - 5451 человек. Среди осужденных было 11700 мужчин и 1196 женщин. По возрасту они распределялись следующим образом: до 20 лет - 2040, 21–30 - 5692, 31–40 - 3165, 41–50 - 1234, от 50 - 765, в том числе 35 женщин. Интересен сословный состав заключенных: рабочих - 629, крестьян - 8711, мещан - 2504, почетных граждан - 213, дворян - 372, лиц духовного звания - 119, казаков - 344. По национальности абсолютное большинство узников были русскими - 9364 человека, затем евреи - 739 человек, 502 белоруса, 353 поляка и 229 украинцев. Всего в лагере находились лица 48 национальностей. Более 90 % заключенных были ранее беспартийными - 11906 человек, бывших членов ВКП(б) было 591, ВЛКСМ - 319. Среди осужденных находилось 485 бывших сотрудников органов ВЧК и ОГПУ. По сроку наказания заключенные распределялись следующим образом: до 3 лет - 10183, 3–5 лет - 1101, 5–7 лет - 88, 7–10 лет - 1292 человека. Кроме того, 232 человека не имели документов, определявших срок их пребывания в лагере21.

Начиная с этого года центр Соловецкого лагеря перемещается на материк, в Карелию, где заключенные строят железные и грунтовые дороги, заготавливают древесину. Использование рабочей силы на этих работах позволило уже в 1928 г. получить доходы, превышающие расходы на содержание лагеря. Производство продукции выросло с 289 тыс. руб. в 1926/27 х. г. до 3 млн. 319 тыс. руб. в 1929/30 х. г. Кроме этого лагерь выполнял лесозаготовительные работы на сумму 7,5 млн. руб.22 Новая система дала возможность принять в лагерь потоки заключенных 1928 и 1929 гг., когда туда стали поступать и осужденные по «шахтинскому делу», и зажиточные крестьяне за невыполнение обязательств по хлебопоставкам. На 1 января 1930 г. в Соловецких лагерях (включая материк) насчитывалось уже 53123 человека.

В конце 1928 г. более 60 % охранников в лагере составляли заключенные (630 из 950 человек личного состава). В последующем ОГПУ установило специальную форму для охранников из числа заключенных. В приказе говорилось, что стрелки из заключенных носят следующую форму обмундирования: фуражка защитного цвета, петлицы на шинели и гимнастерке серого (мышиного) цвета без окантовки, вместо звезды на фуражках и шлемах носится значок из белой жести с надписью «охрана».

Именно опыт Соловецкого лагеря дал возможность руководству ОГПУ и страны принять решение о создании системы исправительно-трудовых лагерей как основного типа учреждений исполнения наказания. Постановление СНК СССР от 11 июля 1929 г. «Об использовании труда уголовно-заключенных» положило начало сети таких лагерей. В нем говорилось, что осужденных судебными органами Союза к лишению свободы на сроки три года и выше, передать и передавать впредь для отбытия лишения свободы в исправительно-трудовые лагеря, организуемые ОГПУ23. Эти лагеря решали многочисленные хозяйственные задачи, не требуя средств на свое содержание. Для управления ими в 1930 г. создается Главное управление лагерями ОГПУ.

Без опыта Соловков и инициатив Н.А. Френкеля создание такой системы было бы невозможно. Таким образом, Френкель являлся одним из «крестных отцов» ГУЛАГа. Да и сама судьба его была неразрывно связана с этой организацией. Беспартийный, он ушел на пенсию в 1947 г. с должности начальника Главного управления лагерей железнодорожного строительства в звании генерал-лейтенанта НКВД.

Соловецкие лагеря начала 30-х гг. представляли собой огромный хозяйственный комплекс, раскинувшийся от Мурманска до реки Свирь и осуществлявший значительное дорожное строительство и лесозаготовки. На середину 1930 г. из 62565 заключенных работало: на производстве, в административно-хозяйственном аппарате, охране и хозобслуге - 50800 человек или 81,2 %, не работало (больные, инвалиды, матери, карантин и т.п.) - 11762 человека или 18,8 %. Из числа работавших 2500 трудилось на строительстве железной дороги Белая–Апатиты, 8500 - на строительстве дорог в Карелии, 23500 - на лесозаготовках и 1500 на осушении болот24. Управление лагеря в конце 1929 г. было переведено на материк в Кемь. Изменилось и само название лагеря вместо СЛОНа появились Соловецкие и Карело-Мурманские исправительно-трудовые лагеря ОГПУ. Эти лагеря обслуживала эскадрилья гидросамолетов и флотилия из 18 судов. Среди них были пароходы «Глеб Бокий» и «Слон», буксиры «Нева», «Спец» и «Чекист», мото-парусные суда «Анзер» и «Слоненок».

Стремительный рост лагерного населения и огромные масштабы производственной деятельности привели на рубеже 20-30-х гг. к значительному ухудшению положения соловецких заключенных. Тяжелый труд в условиях Приполярья и Заполярья приводил к росту заболеваний, увеличению числа инвалидов среди осужденных. Несмотря на более высокий, чем в общих местах заключения, паек стоимостью около 30 коп. в день (в общих местах заключения 12–15 коп.) и возможность использования личных денег, заболеваемость и смертность от цинги и пеллагры была достаточно высокой. В лагере наблюдались перебои с доставкой и выдачей хлеба. За время существования Соловецкого лагеря с 1923 по 1933 гг. в нем умерло около 7,5 тысяч человек, из них 3,5 тысячи - в голодном 1933 г.25

Наличие в числе лагерников большего процента профессиональных уголовников также осложняло ситуацию, нередки были драки и поножовщина среди заключенных.

Не был налажен контроль и учет личного состава осужденных, администрация зачастую не знала, где и в каком количестве находятся те или иные лица. Так, при приеме прибывших с Соловков на остров Вайгач заключенных, которых по документам должно было быть 712 человек, при проверке было выявлено 720. При проверке лагеря выяснилось, что ряд заключенных, числящихся по спискам умершими (личные дела сданы в архив), находятся в лагере и работают. Несколько заключенных находились в лагере несколько месяцев после окончания срока, а четверо освобождены значительно ранее срока26.

Соловецкий лагерь, определивший многие черты гулаговской системы, в декабре 1933 г. был расформирован. В дальнейшем на Соловках располагалось одно из лагерных отделений Беломоро-Балтийского лагеря, а в 1937–39 гг. - Соловецкая тюрьма Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР.

1 Использованные материалы находятся в фондах 393, 4042, 1235, 353, 8131, 5446, 9401, 9414 ГАРФ и в фонде 17 (опись 21) РГАСПИ.

2 Кузьмин С.И. Исправительно-трудовые учреждения в СССР (1917–1953). М., 1991. С. 7.

3 Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства (далее - СУ; с 1924 г. - СУ РСФСР). 1918. № 53. Ст. 598.

4 СУ. 1918. № 65. Ст. 710.

5 СУ. 1919. № 12. Ст. 124.

6 ГАРФ. Ф.393. Оп. 89. Д. 161. Л. 182-184.

7 СУ. 1922. № 53. Ст. 675.

8 Постановление НКЮ и НКВД от 12. 10. 1922.

9 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 5а. Д.1. Л. 24.

10 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 1. Д. 2. Л. 43.

11 РГАСПИ. Ф.17. Оп.21. Д. 184. Л. 401.

12 ГАРФ. Ф. 9414. Оп.1. Д. 2918. Л. 9-10.

13 Соловецкие острова. 1926. № 4.

14 Волков О. Погружение во тьму. М., 1989. С. 65.

15 СУ РСФСР. 1925. № 38. Ст. 287.

16 ГАРФ. Коллекция документов.

17 ГАРФ. Ф. 5446. Оп. 7а. Д. 113. Л. 1.

18 ЦА ФСБ. Коллекция документов.

19 ГАРФ. Ф. 5446. Оп.7а. Д.113. Л.5.

20 ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 1132. Л. 59–60

21 ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2918.

22 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 184. Л. 397.

23 ГАРФ. Ф. 5446. Оп 1. Д. 48. Л. 223–224.

24 ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2922. Л. 41.

25 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 21. Д. 184. Л. 400–401. См.: Статистика ГУЛАГа - мифы и реальность // Исторические чтения на Лубянке. Новгород, 2001.

26 Приказ по ГУЛАГу ОГПУ № 141 от 15. 09. 1933 г. (ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 3. Л. 69–70).

Моруков Юрий иколаевич

Родился в 1948 г. в Тамбовской области. В 1977 г. окончил исторический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова. До 1995 г. служил в МВД. В настоящее время работает в Объединенной редакции МВД РФ. Сфера научных интересов - история МВД и пенитенциарной системы России в ХХ в.

Юрий Моруков Альманах «Соловецкое море». № 3. 2004 г.

Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН) – первый исправительно-трудовой лагерь в СССР. За 10 лет существования через него прошли десятки тысяч человек. В 1933 году он был официально ликвидирован, однако до 1939 года на его территории продолжало действовать учреждение с аббревиатурой СТОН – Соловецкая тюрьма особого назначения.

Тюрьма на Соловках

Застенки в этих местах существовали еще в царское время. При Соловецком монастыре с XVI века действовала тюрьма для особых узников.

Так, на Соловки был сослан касимовский хан Симеон Бекбулатович, некоторое время бывший формальным главой государства в царствование Ивана Грозного. Также там отбывал наказание автор повествующего о событиях Смутного времени «Сказания» Авраамий (Палицын), двоюродный дядя Александра Пушкина Павел Ганнибал и другие известные личности.

Монастырская тюрьма перестала существовать в 1883 году. Но ровно через 40 лет в этих местах появился первый исправительно-трудовой лагерь СССР – печально известный Соловецкий лагерь особого назначения, или, как его часто называли, СЛОН. Первая партия заключенных – уголовники из архангельских тюрем – прибыла туда в 1923 году.

После лагеря

В 1933 году в лагере числилось почти 20 тысяч заключенных. После расформирования большая их часть была переведена в другие места. На Соловках осталось около полутора тысяч узников. Сам же лагерь к 1937 году был преобразован в тюрьму (СТОН).

В районе бывшего монастырского завода, между Биосадским и Варяжским озерами в 1938-39 годах было построено новое, трехэтажное здание исправительного учреждения. Кроме того, со времен основания СЛОНа на Соловках действовал мужской и женский штрафные изоляторы. Первый располагался на Секирной горе, а второй – на Большом Заяцком острове.

Несмотря на смену названия, жизнь оставшихся узников тюрьмы мало отличалась от лагерных времен. Все та же «трудотерапия», нередкие побои от представителей администрации и в целом тяжелое, полное лишений существование.

В основном тюремный контингент делился на две категории: контрреволюционеры и «шпана» (уголовники). В лагерные времена на островах содержались также политзаключенные (эсеры, меньшевики и прочие). Однако после того, как они устроили двухнедельную голодовку в июне 1925 года, Совнарком принял решение вывезти их с Соловков.

«Каэры»

Контрреволюционеры, или «каэры» (от аббревиатуры КР – контрреволюционер) были по большей части осуждены по статье 58 Уголовного кодекса (измена Родине, шпионаж, подрыв промышленности и прочее).

Среди заключенных было немало бывших царских офицеров, представителей буржуазии, интеллигенции, а также членов несоциалистических общественных движений и партий. Под эту же категорию попадали крестьяне, оказавшие сопротивление коллективизации, а также рабочие и инженеры на производствах, которые якобы сознательно занимались вредительством.

На эту категорию в СТОНе не распространялась амнистия, а попытки побега пресекались расстрелом на месте. В случае же разговоров о побеге заключенный наказывался пребыванием в штрафном изоляторе.

«Шпана»

В СТОНе вместе с «пятьдесят восьмыми» содержались и обычные уголовники. В отличие от «каэров», они имели право на амнистию. Также в эту категорию попадали нищие, женщины с пониженной социальной ответственностью, а также малолетние преступники, которые отправлялись на Соловки из Москвы и Ленинграда.

Стоит отметить, что бывшие проститутки нередко становились любовницами сотрудников тюремной администрации. Жили женщины в отдельном корпусе, в более сносных условиях, да и питались лучше.

Из тюрьмы в воинскую часть

Соловецкая тюрьма особого назначения работала на протяжении двух лет – с 1937 по 1939 годы. Построенное трехэтажное здание так никогда и не использовалось. Заключенных отправили в другие места, а само здание и территорию исправительного учреждения передали военным. Камеры же были переоборудованы под казармы.

После начала Советско-финской войны в зданиях бывшей тюрьмы разместился Учебный отряд Северного флота. Позже эту территорию отдали под военные склады.

Соловецкие лагерь и тюрьма

В мае 1920 года монастырь был закрыт, и вскоре на Соловках были созданы две организации: лагерь принудительных работ для заключения военнопленных Гражданской войны и лиц, осужденных на принудительные работы, и совхоз «Соловки». На момент закрытия монастыря в нем проживали 571 человек (246 монахов, 154 послушника и 171 трудник). Часть из них покинули острова, но почти половина остались, и они стали работать вольнонаемными в совхозе.

После 1917 года новые власти стали рассматривать богатый Соловецкий монастырь как источник материальных ценностей, многочисленные комиссии беспощадно разоряли его. Одна только Комиссия помощи голодающим в 1922 году вывезла 84 с лишним пуда серебра, почти 10 фунтов золота, 1988 драгоценных камней. При этом варварски обдирались оклады с икон, выковыривались из митр и облачений драгоценные камни. К счастью, благодаря сотрудникам Наркомпроса Н. Н. Померанцеву, П. Д. Барановскому, Б. Н. Моласу, А. В. Лядову, удалось вывезти в центральные музеи многие бесценные памятники из монастырской ризницы.

В конце мая 1923 года на территории монастыря произошел очень сильный пожар, который продолжался три дня и нанес непоправимый ущерб многим древним сооружениям монастыря.

В начале лета 1923 года Соловецкие острова были переданы ОГПУ, и здесь организовали Соловецкий лагерь принудительных работ особого назначения (СЛОН). Лагерю были переданы почти все постройки и угодья монастыря, было принято решение «признать необходимым ликвидацию всех находящихся в Соловецком монастыре церквей, считать возможным использование церковных зданий для жилья, считаясь с остротой жилищного положения на острове».

7 июня 1923 года на Соловки прибыла первая партия заключенных. Вначале все заключенные мужчины содержались на территории монастыря, а женщины - в деревянной Архангельской гостинице, но очень скоро лагерем были заняты все монастырские скиты, пустыни и тони. А уже через два года лагерь «выплеснулся» на материк и к концу 20-х годов занял огромные пространства Кольского полуострова и Карелии, а сами Соловки стали лишь одним из 12 отделений этого лагеря, игравшего заметную роль в системе ГУЛАГ.

За время существования лагерь претерпел несколько реорганизаций. С 1934 года Соловки стали VIII отделением Беломорско-Балтийского канала, а в 1937 году реорганизованы в Соловецкую тюрьму ГУГБ НКВД, которая была закрыта в самом конце 1939 года.

За 16 лет существования на Соловках лагеря и тюрьмы через острова прошли десятки тысяч заключенных, среди которых представители известных дворянских фамилий и интеллигенции, крупные ученые самых разных отраслей знаний, военные, крестьяне, писатели, художники, поэты. . В лагере они были примером истинного христианского милосердия, нестяжательства, доброты и душевного спокойствия. Даже в самых тяжелых условиях священники до конца старались исполнить свой пастырский долг, оказывая духовную и материальную помощь тем, кто находился рядом.

На сегодня нам известны имена более 80 митрополитов, архиепископов и епископов, более 400 иеромонахов и приходских священников - узников Соловков. Многие их них скончались на островах от болезней и голода или были расстреляны в Соловецкой тюрьме, другие погибли позднее. На Юбилейном Соборе 2000 года и позднее, около 60 из них были прославлены для общецерковного почитания в лике святых новомучеников и исповедников Российских. Среди них такие выдающиеся иерархи и деятели Русской Православной Церкви, как священномученики Евгений (Зернов), митрополит Горьковский († 1937), Иларион (Троицкий), архиепископ Верейский († 1929), Петр (Зверев), архиепископ Воронежский († 1929), Прокопий (Титов), архиепископ Одесский и Херсонский († 1937), Аркадий (Остальский), епископ Бежецкий († 1937), священноисповедник Афанасий (Сахаров), епископ Ковровский († 1962), мученик Иоанн Попов, профессор Московской духовной академии († 1938) и многие другие.

Климент (Капалин), митр. Свидетельство веры

Прошедший ХХ век хранит много интересных имен. История жизни Георгия Михайловича Осоргина, с одной стороны, похожа на миллионы судеб русских дворян, попавших в беспощадные жернова классовой борьбы на заре советской эпохи. С другой стороны, в ее лаконичных фактах раскрывается неизмеримая глубина верности, стойкости и подлинного благородства христианской души.

Жемалева Ю.П. Справедливость выше репрессий

Интервью с участницей конференции « » Юлией Петровной Жемалевой, руководителем пресс-службы ООО НПО «Союзнефтегазсервис», членом Российского Дворянского Собрания (г. Москва). В докладе «Судьбы участников Белого Движения на Дону на примере потомственного дворянина Ивана Васильевича Пантелеева» Юлия Петровна рассказала о своём прадеде, отбывавшем наказание в Соловецком лагере в 1927-1931 годах.

Голубева Н.В. Работа, водимая Духом

Интервью с участницей конференции «История страны в судьбах узников Соловецких лагерей» Натальей Викторовной Голубевой, автором литературно-музыкальной композиции «”Но всё в себя вмещает человек” (Концлагерь и искусство)», представителя культурно-просветительского фонда «Сретение», г. Северодвинск.

Мазырин А., свящ., д.и.н. «Слава Богу, есть люди, благодаря которым память о соловецкой трагедии жива»

Интервью с участником конференции « » кандидатом исторический наук, доктором церковной истории, профессором ПСТГУ иереем Александром Мазыриным.

Курбатова З. Интервью внучки академика Д. С. Лихачёва телеканалу «Правда Севера»

Зинаида Курбатова живёт в Москве, работает на федеральном телевизионном канале, занимается любимым делом - одним словом, у неё все хорошо. И, тем не менее, внучку академика Дмитрия Сергеевича Лихачёва как магнитом тянет в Архангельскую область.

Тольц В.С. В каждом человеке видеть лучшее

Летом на Соловках состоялась традиционная международная научно-практическая конференция «История страны в судьбах узников Соловецких лагерей». В этом году она была посвящена отмечаемому 28 ноября 110-летию со дня рождения одного из наиболее известных узников Соловецкого лагеря особого назначения Дмитрия Сергеевича Лихачева. Предлагаем интервью с внучкой академика Верой Сергеевной Тольц, славистом, профессором Манчестерского университета.

Сухановская Т. На Соловках создают музей Дмитрия Лихачева

Русский Север вновь возвращает России имя мировой величины. В одном из прошлых номеров «РГ» рассказывала о губернаторском проекте, в рамках которого в маленькой архангельской деревне был открыт первый музей нобелевского лауреата Иосифа Бродского. Не так давно принято решение создать на Соловках музей Дмитрия Лихачева: патриарх русской словесности был узником Соловецкого лагеря особого назначения с 1928 по 1932 год. Экспозиция о Лихачеве должна стать частью Соловецкого музея-заповедника. Идею поддержал министр культуры России Владимир Мединский.

Михайлова В. Жизненные правила протоиерея Анатолия Правдолюбова

16 февраля 2016 года исполняется 35 лет со дня кончины замечательного рязанца - протоиерея Анатолия Сергеевича Правдолюбова - духовного композитора, талантливого писателя, опытного духовника и проповедника, узника СЛОНа.

"Суровая климатическая обстановка, трудовой режим и борьба с природой будут хорошей школой для всяких порочных элементов!" – постановили большевики, появившиеся на Соловках в 1920 году. Монастырь переименовали в Кремль, Белое озеро в Красное, а на территории монастыря появился концентрационный лагерь для военнопленных Гражданской войны. В 1923 г. этот лагерь перерос в СЛОН – "Соловецкие лагеря особого назначения". Интересно, что первыми узниками СЛОНа оказались активисты тех политических партий, которые помогли большевикам захватить власть в стране.

"Особое назначение" Соловецких лагерей состояло в том, что туда направляли людей не за преступления или провинности, а тех, кто представлял угрозу красному режиму самим лишь фактом своего существования. Активных противников новая власть уничтожала сразу. В концлагеря же заключались те, чье воспитание не согласовывалось с коммунистической практикой, кто в силу своего образования, происхождения или профессиональных знаний оказались «социально-чуждыми». Большая часть этих людей оказалась на Соловках не по приговорам суда, а по решениям различных комиссий, коллегий, совещаний.

На Соловках была создана модель государства, разделенного по классовому признаку, со своей столицей, Кремлем, армией, флотом, судом, тюрьмой и материальной базой, доставшейся в наследство от монастыря. Печатались свои деньги, издавались свои газеты и журналы. Здесь не было советской власти, здесь была власть соловецкая – первый местный Совет депутатов появился на Соловках только в 1944 году.

Труд в лагере поначалу имел только воспитательное значение. Бывшие университетские преподаватели, врачи, ученые, квалифицированные специалисты зимой носили воду из одной проруби в другую, летом перекладывали бревна с места на место или до потери сознания кричали здравицы начальству и Советской власти. Этот период формирования лагерной системы отличался массовой гибелью заключенных от непосильного труда и издевательств надзирателей. Вслед за узниками уничтожались и их охранники – в разные годы были расстреляны практически все партийные руководители, которые создавали СЛОН и чекисты, управлявшие лагерной администрацией.

Следующим этапом развития лагерной системы на Соловках стал перевод лагеря на хозрасчет, на получение максимальной прибыли от принудительного труда заключенных, создание все новых отделений СЛОНа на материке – от Ленинградской области до Мурманска и Урала. На Соловки стали присылать раскулаченных крестьян, рабочих. Увеличилось общее число узников, новый лагерный закон стал гласить "Хлеб по выработке", что сразу поставило на грань гибели пожилых и физически немощных заключенных. Тех, кто выполнял нормы, награждали грамотами и премиальными пирожками.

Лозунг на стене Красного уголка бывшего штрафного изолятора в лагпункте Савватиево

Родина ГУЛАГа – Соловки – после уничтожения своих собственных природных ресурсов (древних лесов архипелага) перекачала большую часть заключенных на строительство Беломорско-Балтийского канала. Режим изоляции все больше ужесточался, с середины 30-х годов заключенных перевели на тюремное содержание. Осенью 1937 г. на Соловки пришло распоряжение из Москвы насчет т.н. "нормы" – определенного количества человек, которые должны быть казнены. Тюремной администрацией были отобраны две тысячи человек, которые были расстреляны. После этого СЛОН был выведен из состава ГУЛАГа и превращен из лагеря в образцовую тюрьму Главного управления госбезопасности, имевшую пять отделений на разных островах.

В 1939 г. завершилось строительство специального Большого тюремного корпуса. Здесь вполне могли оказаться коллеги "железного наркома" Николая Ивановича Ежова, к тому времени уже расстрелянного в Москве, однако Соловецкая тюрьма по приказу нового наркома Берии вдруг срочно расформировывается. Начинается Вторая мировая война и территория архипелага потребовалась для организации на ней военно-морской базы Северного флота. Большой тюремный корпус так и остался незаселенным. В конце осени 1939 г. узников этапировали в другие места ГУЛАГа.

Передо мной лежит библиографическая редкость – книга Ю. А. Бродского "Соловки. Двадцать лет Особого назначения". Тридцать восемь лет Юрий Аркадьевич собирает материалы о СЛОНе – свидетельства очевидцев, документы. В его архиве несколько тысяч негативов фотографий, которые он делал на местах, связанных с лагерем на Соловках. В 2002 году при содействии фонда Сороса и шведского посольства в РФ вышла книга, которую Бродский написал на основе собранного материала. На 525 страницах книги собран уникальный материал – письменные воспоминания бывших узников СЛОНа, документальные свидетельства, фотографии. Тираж у книги ничтожный, но есть надежда, что она будет издана снова.

Секирная гора, одно из самых высоких мест на Большом Соловецком острове, всегда имело недобрую славу. Согласно легенде в XV в. два ангела выпороли розгами женщину, которая могла бы явиться на острове соблазном для монахов. В ознаменование этого "чуда" там поставили часовню, а в XIX веке церковь, на маковке которой был устроен маяк, показывающий дорогу судам, подходящим к Соловкам с запада. В лагерный период на Секирной горе разместили штрафной изолятор лагпункта №2 (Савватиево) известный своим особенно тяжелым режимом. Сидение сутками на деревянных жердях и систематические избиения являлись самыми легкими видами наказания, как рассказывал на допросе сотрудник изолятора И.Курилко. На площадке перед церковью периодически проводились расстрелы заключенных в штрафной изолятор.

Инженер Емельян Соловьев рассказывал, что однажды наблюдал узников штрафизолятора на Секирке, которых гнали на работы по засыпке кладбища цинготных и тифозных:

"– О приближении штрафников с Секирной горы мы догадались по громкой команде: – Прочь с дороги!

Разумеется, все шарахнулись в стороны, а мимо нас провели истощенных, совершенно звероподобных людей, окруженных многочисленным конвоем. Некоторые были одеты, за неимением платья, в мешки. Сапог я не видел ни на одном".

Из воспоминаний Ивана Зайцева, помещенного в штрафизолятор на Секирной горе и оставшегося в живых после месяца пребывания там:

"Нас заставили раздеться, оставив на себе лишь рубашку и кальсоны. Лагстароста постучал болтом в входную дверь. Внутри заскрипел железный засов и тяжелая громадная дверь отворилась. Нас втолкнули внутрь так называемого верхнего штрафизолятора. Мы остановились в оцепенении у входа, изумленные представшим перед нами зрелищем. Вправо и влево вдоль стен молча сидели в два ряда на голых деревянных нарах узники. Плотно, один к одному. Первый ряд, спустив ноги вниз, а второй сзади, подогнув ноги под себя. Все босые, полуголые, имеющие лишь лохмотья на теле, некоторые – уже подобие скелетов. Они смотрели в нашу сторону мрачными утомленными глазами, в которых отражалась глубокая печаль и искрення жалость к нам, новичкам. Все, что могло бы напомнить о том, что мы в храме, уничтожено. Росписи скверно и грубо забелены. Боковые алтари превращены в карцеры, где происходят избиения и надевания смирительных рубашек. Там, где в храме святой жертвенник, теперь огромная параша для "большой" нужды – кадка с положенной сверху доской для ног. Утром и вечером – поверка с обычным собачьим лаем "Здра!". Бывает, за вялый расчет мальчишка-красноармеец заставляет повторять это приветствие полчаса или час. Пища, причем очень скудная, выдается единожды в сутки – в полдень. И так не неделю или две, а месяцами, вплоть до года."

Во время своего визита на Соловки в 1929 г. великий пролетарский писатель Максим Горький посетил Секирную гору (на снимке) вместе со своими родственниками и сотрудниками ОГПУ. Перед его приездом жердочки убрали, поставили столы и заключенным раздали газеты, приказав делать вид, что они читают их. Многие из штрафников стали держать газеты вверх ногами. Горький увидел это, подошел к одному из них и повернул газету правильно. После посещения кто-то из начальства ОГПУ оставил в контрольном журнале изолятора запись: "При посещении Секирной нашел надлежащий порядок". Максим Горький ниже приписал: "Сказал бы – отлично" и подписался.

Из воспоминаний Н. Жилова:

"Не могу не отметить гнусную роль, которую сыграл в истории лагерей смерти Максим Горький, посетивший в 1929 г. Соловки. Он, осмотревшись, увидел идиллическую картину райского жития заключенных и пришел в умиление, морально оправдав истребление миллионов людей в лагерях. Общественное мнение мира было обмануто им самым беззастенчивым образом. Политзаключенные остались вне поля писателя. Он вполне удовлетворился сусальным пряником, предложенным ему. Горький оказался самым заурядным обывателем и не стал ни Вольтером, ни Золя, ни Чеховым, ни даже Федором Петровичем Гаазом…"

В течение десятков лет следы лагеря на Соловках уничтожали местные работники госбезопасности. Теперь, этим занимаются "новые хозяева" на острове. Совсем недавно на этом месте стоял деревянный барак, в котором в лагерные годы содержались женщины, приговоренные к расстрелу на Секирке. На стенах барака еще оставались надписи, сделанные несчастными. За несколько дней до нашего приезда монахи монастыря распилили барак на дрова.

Это та самая знаменитая лестница из трехсот ступеней на Секирке, по которой штрафников заставляли носить воду по десять раз в день – вверх и вниз. Дмитрий Лихачев (будущий академик), отбывавший свой срок на Соловках в должности ВРИДЛа (временно исполняющего должность лошади) рассказывал о том, что охранники Секирной горы спускали заключенных по этой лестнице, привязав к балану – короткому бревну. "Внизу уже был окровавленный труп, который и узнать было трудно. Там же, под горой, сразу и закапывали в яму", – писал Д. Лихачев.

Под горой – то место, про которое рассказывал Ю. Бродский. Здесь хоронили людей, которых расстреливали у церкви на Секирке. Есть ямы, где лежат по несколько десятков человек. Есть ямы, которые выкапывали тогда впрок — копали летом для тех, кого расстреляют зимой.

Над входной дверью этого домика в районе ботанического сада деревянная табличка, на которой еще можно разглядеть остатки надписи: КОМЕНДАТУРА.

Инвалидная лагерная командировка на о. Большая Муксалма – еще один из оставшихся на Соловках лагерных объектов. Большая Муксалма находится в десяти километрах от монастыря по дороге от торфоразработок. Лагерный персонал говорил, что зимой 1928 г. на Большой Муксалме умерло две тысячи сорок арестантов. Осенью сюда отправлялись собранные по всему Первому отделению инвалиды, которых нельзя было использовать на Соловках еще и потому, что они были бедны, не имели поддержки с воли, поэтому не могли дать взятку.

Взятки на Соловках были очень развиты. От них часто зависела дальнейшая судьба заключенного. "Богатые" арестанты могли устроиться за взятки в Шестой сторожевой роте, где большинство составляли священники, охранявшие склады, цейхгаузы и огороды. Те, кого отправляли на Муксалму знали, что их дни сочтены и зимой они умрут. Обреченных загоняли на двухэтажные нары по сто человек в комнату площадью тридцать-сорок кв. метров. Постный суп в обед приносили в больших ушатах и ели из общей чаши. Летом инвалиды работали на сборе ягод, грибов и трав, которые собирались экспортировать за границу. Осенью гоняли рыть ямы под свои будущие могилы, что не копать их зимой, когда земля замерзает. Ямы рыли большие – человек на 60-100 каждая. От снежных заносов ямы прикрывали досками и с наступлением осенних холодов они начинали заполняться сначала теми, у кого больные легкие, потом шли остальные. К весне в этом бараке оставалось только несколько человек.

Тов. коменданту Кем. пер. пункта.

Убедительно прошу Вашего распоряжения о возвращении мне отнятых у меня двух ножей: столового и перочинного. У меня вставная челюсть; без ножа я не могу не только откусить кусок сахару, но даже корки хлеба.

Я привез из Внутренней тюрьмы ГПУ, где у меня было разрешение как от врача, так и от начальника тюрьмы, ножи, позволенные в качестве единственного исключения во всей тюрьме, вследствие моей старости и отсутствия у меня своих зубов. Не искрошив предварительно ножом хлеба, который выданный вперед на две недели очень черствеет, я лишен возможности есть его, а хлеб составляет мою главную пищу.

Почтительно прошу войти в мое положение и приказать вернуть мне ножи.

Заключенный в 4-м бараке Владимир Кривош (Неманич)*

Резолюция коменданта:

Установленные правила для всех являются обязательными и исключений быть не может!

* профессор В. Кривош (Неманич) работал переводчиком в Комиссариате Иностранных Дел. Бегло разговаривал практически на всех языках мира, включая китайский, японский, турецкий и все европейские языки. В 1923 г. был осужден на десять лет по статье 66, как большинство иностранцев, "за шпионаж в пользу мировой буржуазии" и сослан на Соловки. Вышел на свободу в 1928 г.

drugoi.livejournal.com/2721591.html

был закрыт, и вскоре на Соловках были созданы две организации: лагерь принудительных работ для заключения военнопленных Гражданской войны и лиц, осужденных на принудительные работы, и совхоз «Соловки». На момент закрытия монастыря в нем проживали 571 человек (246 монахов, 154 послушников и 171 трудник). Часть из них покинули остров, но почти половина осталась, и они стали работать вольнонаемными в совхозе.
После 1917 года новые власти стали рассматривать богатый Соловецкий монастырь как источник материальных ценностей, многочисленные комиссии беспощадно разоряли его. Одна только комиссия помощи голодающим в 1922 году вывезла 84 с лишним пуда серебра, почти 10 фунтов золота, 1988 драгоценных камней. При этом варварски обдирались оклады с икон, выковыривались из митр и облачений драгоценные камни. К счастью, благодаря сотрудникам Наркомпроса Н. Н. Померанцеву, П. Д. Барановскому, Б. Н. Моласу, А. В. Лядову, удалось вывезти в центральные музеи многие бесценные памятники из монастырской ризницы.
В конце мая 1923 года на территории монастыря произошел очень сильный пожар, который продолжался три дня и нанес непоправимый ущерб многим древним сооружениям.
В начале лета 1923 года Соловецкие острова были переданы ОГПУ, и здесь организовали Соловецкий лагерь принудительных работ особого назначения (СЛОН). Лагерю были переданы почти все постройки и угодья монастыря, было принято решение «признать необходимым ликвидацию всех находящихся в Соловецком монастыре церквей, считать возможным использование церковных зданий для жилья, считаясь с остротой жилищного положения на острове».
7 июня 1923 года на Соловки прибыла первая партия заключенных. Вначале все заключенные мужчины содержались на территории монастыря, а женщины – в деревянной Архангельской гостинице, но очень скоро лагерем были заняты все монастырские скиты, пустыни и тони. А уже через два года лагерь «выплеснулся» на материк и к концу 20-х годов занял огромные пространства Кольского полуострова и Карелии, а сами Соловки стали лишь одним из 12 отделений этого лагеря, игравшего заметную роль в системе ГУЛАГ.

За время существования лагерь претерпел несколько реорганизаций. С 1934 года Соловки стали VIII отделением Беломорско-Балтийского канала, а в 1937 году реорганизованы в Соловецкую тюрьму ГУГБ НКВД, которая была закрыта в самом конце 1939 года.
За 16 лет существования на Соловках лагеря и тюрьмы через острова прошли десятки тысяч заключенных, среди которых представители известных дворянских фамилий и интеллигенции, крупные ученые самых разных отраслей знаний, военные, крестьяне, писатели, художники, поэты. Соловки стали местом ссылки многих иерархов, священнослужителей, монашествующих Русской Православной Церкви и мирян, пострадавших за веру Христову. В лагере они были примером истинного христианского милосердия, нестяжательства, доброты и душевного спокойствия. Даже в самых тяжелых условиях священники до конца старались исполнить свой пастырский долг, оказывая духовную и материальную помощь тем, кто находился рядом.
На сегодня нам известны имена более 80 митрополитов, архиепископов и епископов, более 400 иеромонахов и приходских священников – узников Соловков. Многие их них скончались на островах от болезней и голода или были расстреляны в Соловецкой тюрьме, другие погибли позднее. На Юбилейном Соборе 2000 года и позднее, около 60 из них были прославлены для общецерковного почитания в лике святых новомучеников и исповедников Российских. Среди них такие выдающиеся иерархи и деятели Русской Православной Церкви, как священномученики Евгений (Зернов), митрополит Горьковский († 1937), Иларион (Троицкий), архиепископ Верейский († 1929), Петр (Зверев) , архиепископ Воронежский († 1929), Прокопий (Титов), архиепископ Одесский и Херсонский († 1937), Аркадий (Остальский), епископ Бежецкий († 1937), священноисповедник Афанасий (Сахаров), епископ Ковровский († 1962), мученик Иоанн (Попов) († 1938), профессор Московской духовной академии и многие другие.

Условия жизни в лагере
Максим Горький, побывавший в 1929-м году в лагерь, приводил свидетельства заключённых об условиях советской системы трудового перевоспитания:
Заключенные работали не больше 8-ми часов в день;
За более тяжёлую работу «на торфе» выдавался повышенный паек;
Пожилые заключённые не подлежали назначению на тяжёлые работы;
Все заключённые обучались грамоте.
Их казармы Горький описывает как очень просторные и светлые.
Однако, по словам исследователя истории соловецких лагерей, фотографа Ю. А. Бродского на Соловках по отношению к заключённым применялись разнообразные пытки и унижения. Так, заключённых заставляли:
Перетаскивать камни или брёвна с места на место;
Считать чаек;
Громко кричать Интернационал по много часов подряд. Если заключённый останавливался, то двух-трех убивали, после чего люди стоя кричали, пока не начинали падать от изнеможения. Это могло проводиться ночью, на морозе.
В лагере выходили газеты, действовал театр заключённых. Сидельцы сложили о лагере ряд песен, в частности, «Море белое - водная ширь…» (приписывается Борису Емельянову).

Судьба основателей лагеря
Многих из организаторов, имевших отношение к созданию Соловецкого лагеря, расстреляли:
Человек, который предложил собрать лагеря на Соловках, архангельский деятель Иван Васильевич Боговой - расстрелян.
Человек, который поднял красный флаг над Соловками - попал в Соловецкий же лагерь как заключённый.
Первый начальник лагеря Ногтев получил 15 лет, вышел по амнистии, не успел прописаться в Москве, умер.
Второй начальника лагеря Эйхманс - расстрелян как английский шпион.
Начальник Соловецкой тюрьмы особого назначения Апетер - расстрелян.
В то же время, например, заключённый СЛОНа Нафталий Аронович Френкель, предложивший новаторские идеи развития лагеря и являвшийся одним из «крёстных отцов» ГУЛАГа, продвинулся по служебной лестнице и ушёл на пенсию в 1947 г. с должности начальника главного управления лагерей железнодорожного строительства в звании генерал-лейтенанта НКВД.