Сказание о Борисе и Глебе - самый интересный и совершенный в литературном отношении памятник из цикла произведений, посвященных рассказу о гибели сыновей Владимира I Святославича Бориса и Глеба во время междоусобной борьбы за великокняжеский киевский стол в 1015 г. Борисо-Глебский цикл включает в себя: С., Летописную повесть о Борисе и Глебе, «Чтение о житии и о погублении блаженую страстотерпца Бориса и Глеба» Нестора, проложные сказания, паремийные чтения, похвальные слова, церковные службы. В той или иной степени, непосредственно или опосредованно, все эти тексты связаны между собой, и центральное место среди них занимает С. Самый ранний из дошедших до нас список С. - текст, находящийся в Успенском сборнике XII-XIII вв., где он озаглавлен так: «Въ тъ же день съказание и страсть и похвала святюю мученику Бориса и Глеба»
В 1015 г. умер князь киевский Владимир I Святославич. Киевский великокняжеский стол, в силу стечения обстоятельств, занял один из двенадцати сыновей Владимира (от разных жен) - Святополк, еще при жизни отца в союзе с польским королем Болеславом I Храбрым (Святополк был женат на сестре Болеслава) пытавшийся организовать против него заговор. Стремясь укрепиться на киевском столе, Святополк решает устранить наиболее опасных соперников. По его тайному приказу были убиты сыновья Владимира Борис, Глеб и Святослав. В борьбу за киевский княжеский стол вступил княживший в Новгороде сын Владимира Ярослав, прозванный впоследствии Мудрым. В результате упорной и длительной борьбы, продолжавшейся до 1019 г. и окончившейся поражением и гибелью Святополка, Ярослав утвердился на киевском столе и княжил до своей смерти в 1054 г. Так в общих чертах представляются исторические события 1015-1019 гг., которым посвящены памятники Борисо-Глебского цикла. Необходимо отметить, что такое освещение событий предстает перед нами из самих этих памятников, на самом же деле можно предполагать, что многие подробности взаимоотношений между участниками этой драмы были более сложными. Отдельные противоречия и различия в описании одних и тех же эпизодов в разных памятниках цикла дают основание полагать, что существовали разные предания о Борисе и Глебе.
Гибель Бориса и Глеба от руки подосланных Святополком наемных убийц была истолкована как мученическая смерть, и Борис с Глебом были признаны святыми. Это были первые официально канонизированные русские святые. Культ их активно насаждался и пропагандировался, он имел важное политическое значение для своего времени
Когда возник культ святых Бориса и Глеба не и зввест но. Большинство исследователей предполагает, что это произошло во время княжения Ярослава Мудрого, так как культ этих святых в значительной степени возвеличивал его: он был братом убитых и выступал как мститель за них.
В Успенском сборнике С. состоит из двух частей. В первой рассказано о гибели Бориса и Глеба, о борьбе Ярослава со Святополком, о перенесении при Ярославе тела Глеба из-под Смоленска в Вышгород и погребении его рядом с Борисом. Заканчивается эта часть похвалой святым. Вторая часть, имеющая свое заглавие - «Сказание чюдес святою страстотьрпьцю Христову Романа и Давида» - рассказ о чудесах, совершенных святыми, о построении посвященных им церквей в Вышгороде, о перенесении их мощей в 1072 и в 1115 гг. Во многих списках до нас дошла только первая часть Сказания. Одни исследователи считают, что С. исконно содержало Сч. Другие же видят в этих двух частях С.: сказании о гибели Бориса и Глеба и Сч разновременно созданные произведения, объединенные в единое целое на более позднем этапе литературной истории памятника.
А. А. Шахматов, исследовавший Борисо-Глебский цикл в связи с историей древнейшего периода русского летописания, пришел к заключению о зависимости С. как от Лeтоп., в том ее виде, в каком она читалась в Начальном своде, так и от Чт. С., по его мнению, возникло после 1115 г., Позже, под влиянием работ С. А. Бугославского, Шахматов пересмотрел свою точку зрения по вопросу о соотношении текстов Борисо-Глебского цикла, не изменив своего взгляда на время создания их. В книге «Повесть временных лет» он пришел к выводу, что, вероятнее всего, существовал не дошедший до нас общий источник для всех трех произведений:. Возможность существования недошедшего до нас источника (или нескольких источников), к которому (или к которым) восходят сохранившиеся памятники Борисо-Глебского цикла, допускали многие исследователи (и до и после Шахматова
С. А. Бугославский, которому принадлежит наиболее обстоятельное исследование памятников Борисо-Глебского цикла, отвергает гипотезу о несохранившемся общем источнике для С., Лп и Чт. Первоначальным письменным текстом о Борисе и Глебе, считает он, является Лп, но в более древнем виде, чем в дошедших до нас списках летописей. К этому древнему виду Лп восходит С., которое было написано по поручению князя Ярослава в начале второй половины XI в., это панегирик Ярославу, как брату святых.
Специально исследованию характера взаимоотношений С и Лп посвящена монография Н. Н. Ильина «Летописная статья 6523 года и ее источник»). Исследователь приходит к следующим выводам. Первоначальная редакция С. - текст только Саги, без Сч. С. представляет собой первоначальную литературную обработку преданий о Борисе и Глебе, и текст С. явился источником Лп. С., памятник агиографического жанра, составленный около 1072 г. По мнению Ильина, С. возникло под сильным влиянием хорошо известных в то время на Руси легенд о чешских святых X в. Людмиле и Вячеславе. Обстоятельства гибели Бориса и Глеба, сообщаемые С., как считает Ильин, - «в большинстве своем чистолитературного происхождения и представляют композиционно как бы переделку и, местами, перефраз отрывков однородного содержания названных выше чешских легенд» (Ильин. Летописная статья, с. 209). Лп представляет собой, как считает Ильин, сокращенную переработку С., которая придала тексту источника «видимость повествования о реальных исторических событиях» (там же, с. 209). Идейная направленность С. отражает политическую ситуацию в Киевской Руси при Изяславе Ярославиче - времени создания С. По мнению Ильина, С. «несомненно вышло из стен Киево-Печерского монастыря, прошло через редакцию Феодосия, если только не составлялось по его указаниям» (там же, с. 183). Гипотезу Ильина о создании С. в стенах Киево-Печерского монастыря поддерживает А. В. Поппэ.
#141 Анюта Сартакова
Таким образом, приходится признать, что литературная история С. до настоящего времени остается не до конца раскрытой и многие предположения на этот счет носят гипотетический характер.
С. дошло до нас в большом количестве списков. Наиболее полное текстологическое исследование С. (165 списков) было сделано С. А. Бугославским, который разделил эти списки на 6 редакций. 1-я редакция - Торжественник (50 списков; близки друг другу и архетипу), она была составлена во 2-й пол. XIV - 1-й пол. XV в. Сч. в архетипе этой редакции не было. 2-я редакция - Синодальная (54 сп.), XV в., текст этой редакции лег в основу С. в Степенной книге, где в качестве источников были также использованы Чт, Лп, паремийные чтения. 3-я редакция - Северозападнорусская (9 сп.), XV в. 4-я редакция - Сильвестровская (она же Минейная, так как входит в ВМЧ) (12 сп.). В этой ред. имеется несколько вставок из Лп, относится она к XIV в., названа по раннему списку - лицевому тексту С. в Сильвестровском сборнике. 5-я редакция - Чудовская (35 сп.), названа по сп. Чудовского м-ря XIV в. 6-я редакция - Успенская (4 сп.), названа по Успенскому сп. XII в. Как отмечает сам же Бугославский, Чудовская и Успенская редакции очень близки, но в Чудовской ред. не было Сч. По мнению Бугославского, архетипом Чудовской редакции был оригинал С. Бугославский отмечает, что в XVI-XVII вв. создавались новые ред. и переработки С. В издании текстов С. 1928 г. Бугославский издает помимо текстов всех названных редакций (с разночтениями по спискам) свою реконструкцию оригинала С. (за основу взят Успенский список). Следует отметить, что текстуальные отличия между редакциями (за исключением вставок из других текстов Борисо-Глебского цикла в отдельных редакциях) не велики, преимущественно в разночтениях отдельных слов, и принципы деления текстов на редакции недостаточно ясны. Показательно в этом отношении, что Д. И. Абрамович, издавая тексты Борисо-Глебского цикла, публикует С. по Успенскому списку и приводит к нему разночтения по тем спискам, которые по классификации С. А. Бугославского входят в 5 разных редакций. На вопросах текстологии списков С. кратко останавливался в своем исследовании княжеских житий Н. Серебрянский, отметивший ряд поздних редакций и переделок С. Приходится, таким образом, признать, что, несмотря на большую работу С. А. Бугославского, текстологическое исследование С. остается одной из актуальных задач изучения С. и всего Борисо-Глебского цикла.
#142 Анюта Сартакова
Из С. явствует, что автор его знал целый ряд памятников переводной житийной литературы: он ссылается на Мучение Никиты, Житие Вячеслава Чешского, Житие Варвары, Житие Меркурия Кесарийского, Мучение Димитрия Солунского. О популярности самого С. в Древней Руси прежде всего свидетельствует большое число списков С. Патриотическая направленность С. - Борис и Глеб выступают как защитники Руси от внешних врагов, как святые молебники перед богом о благоденствии Русской земли, - способствовала тому, что Борис и Глеб очень часто фигурируют помощниками русского воинства в различных воинских повестях. С. лежит в основе народного духовного стиха о Борисе и Глебе.
В русском Прологе помещено несколько текстов о Борисе и Глебе. Прежде всего это четыре варианта краткого проложного жития Бориса и Глеба: 1-й - извлечение из Лп (в том ее виде, в каком она читалась в Начальном своде) с вставками из Чт; 2-й и 3-й - восходят к С., 4-й - источник не ясен. Это Житие помещается в Прологе под 24 июля; 5 сентября - статья об убиении Глеба (в нескольких вариантах); 2 и 20 мая - статья о первом (в 1072 г.) и втором (в 1115 г.) перенесении мощей Бориса и Глеба; 11 августа - статья о перенесении мощей святых из Вышгорода в Смоленск на Смядынь в 1191 г.
Кроме проложных статей о Борисе и Глебе в Паремийник (сборник церковно-служебных назидательных чтений), включено чтение Борису и Глебу. Паремийное чтение Борису и Глебу делится на 4 редакции, составлено оно было в конце XI - нач. XII в. Последний его исследователь считает, что оно восходит к общему с Летоп. источнику. Паремийное чтение пользовалось большой популярностью у древнерусских писателей: заимствования из него имеются в Повести о житии Александра Невского, в Летописной повести о Мамаевом побоище, в Слове о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, в Сказании о Мамаевом побоище, в Повести о начале Москвы и об убиении Даниила Суздальского.
Есть похвальное слово Борису и Глебу. Текст, имеющий в древнерусской рукописной традиции заглавие: «Похвала и мучение святых мученик Бориса и Глеба» и «Месяца майя въ 2 день. Слово похвальное на пренесение святых страстотерпец Бориса и Глеба, да и прочий не враждуют на братию свою» - самостоятельный литературный памятник второй половины XII в., называемый в истории древнерусской литературы Словом о князьях.
Имеются церковные службы святым Борису и Глебу. Предполагается, что первоначальный вариант церковной службы был составлен в первой половине XI в. киевским митрополитом Иоанном (если принять гипотезу А. Поппэ о времени возникновения культа Бориса и Глеба, то эта точка зрения требует пересмотра). Окончательный вид служба приобрела не позже XV в.
Сохранилось несколько лицевых списков С., из которых самый ранний и наиболее интересный - Сильвестровский сборник. Велика иконография Бориса и Глеба. Попытки уточнить время создания произведений Борисо-Глебского цикла и характер соотношения этих произведений на основе данных миниатюр и иконографии сложно осуществить.
#143 Анюта Сартакова
я не знаю, много теорий происхождения С. добавила или нет. но если что,то может и пригодиться!
"Житие Бориса и Глеба" является образцом древнерусского книжного жития. Оно создано в конце XI-начале XII века и дошло до нас в двух вариантах: "Сказание" и "Чтение". Автор сказания неизвестен, "Чтение" принадлежит Нестору. В основе этих произведений древнерусской книжности лежит сюжет о мученической кончине князей Бориса и Глеба, убитых их братом Святополком в борьбе за киевский престол.
В 1015 году умер князь Владимир. Власть в Киеве захватил его сын Святополк. По приказу князя был убит его брат Борис, а через месяц — другой брат Глеб. Но третий брат Ярослав двинулся в поход против Святополка, одержал над ним победу и сам утвердился в Киеве. Борис и Глеб были погребены в Вышгороде у церкви святого Василия. Их могилы стали местом паломничества 1 . При постройке новой церкви взамен сгоревшей обнаружилось, что тела Бориса и Глеба нетленны. Это обстоятельство и явилось поводом для объявления их святыми. Культ Бориса и Глеба имел важный политический смысл: он "освящал" и утверждал государственную идею, согласно которой все русские князья — братья, и в тоже время подчеркивал обязательность подчинения младших князей старшим.
Житие сосредоточивает внимание на гибели братьев. Борис и Глеб изображаются идеальными христианскими героями-мучениками. Они добровольно принимают мученический венец.
Борис во всем покорен старшим князьям. По велению отца, князя Владимира, он отправляется в поход против печенегов. На обратном пути он узнает, что отец скончался, а киевский престол захватил Святополк. Борис оплакивает смерть отца. Дружина предлагает ему пойти на Киев, но, подчиняясь долгу вассала, он отказывается и предпочитает смерть измене. "Идя дорогой, Борис размышлял о красоте и доброте своей и слезами заливался, и хотел удержаться от них, но не мог. И все, видевшие его в слезах, плакали о благородстве и честном разуме юности его, и каждый в душе своей скорбел в горести сердечной, и все пребывали в печали... Вид Бориса был уныл, взор и сокрушенное сердце, как у святого. Был блаженный правдив, щедр, тих, кроток, смиренен, всех миловал и обо всех заботился" 2 . Борис думал: "Знаю, что брата моего зла ради толкнут люди на убийство мое и погубят меня. Если прольет кровь мою, то буду мученик, перед Господом моим, и душу мою примет господь" 3 .
Скорбь Бориса сменялась утешениями божьими: "Кто погубит душу свою меня ради и моего учения, тот найдет и сохранит ее в жизни вечной". И радость наполнила сердце Бориса. Он обратился к Богу, говоря: "Не отвергай, Господь, премилостивый, меня, уповающего на тебя, но спаси душу мою" 4 .
Борис начинает готовиться к смерти. При мысли, что ему предстоит умереть, он испытывает страх. Предчувствие смерти переходит в уверенность. Растет тревога, Борис не в силах сдержать сердечного волнения. Заговорщики, посланные Святополком, окружают шатер, где молится князь, и поражают его копьями. Смертельно раненный Борис просит дать ему время помолиться. Его везут на телеге в город, и два варяга добивают мученика ударом меча в сердце.
Глеб такой же герой-мученик, как и Борис. Когда Святополк его зовет в Киев, он немедленно отправляется в путь. Недалеко от Смоленска его настигают посланные Святополком убийцы, и Глеб безропотно, не оказывая никакого сопротивления, позволяет убить себя. Однако образ Глеба не во всем повторяет Бориса. В отличие от Бориса, томимого мрачным предчувствием, Глеб ничего не подозревает, даже когда узнает о смерти отца и гибели брата. Он только выражает желание поскорее встретиться с любимым братом на небесах, если уж нельзя на земле.
Наивно-восторженно Глеб относится к окружающему миру, он не верит, что его могут убить. При виде убийц, подплывающих к нему в лодке, он, не замечая их мрачных лиц, радуется встрече. О том, что его собираются убить, Глеб догадывается лишь тогда, когда они стали "скакать" в его лодку, держа в руках мечи. Глеб, дрожа всем телом, просит о пощаде, как просят дети: "Не троньте меня, не троньте меня!" Он не понимает, за что и почему должен умереть. Беззащитность Глеба очень трогательна. Это один из самых светлых образов древнерусской литературы.
Вводятся в "Повесть" и внутренние монологи. Их произносят, как пишет летописец, герои, "глаголаше в сердце своем".
Психологическое состояние персонажей воспроизводится и в авторских описаниях. Автор даже пытается донести до читателей противоречивость чувств, охвативших героев. Так, в душе Бориса одно чувство сменяется другим: скорбь в связи с предчувствием гибели и радость в ожидании мученического конца идеального христианского героя. Это живая непосредственность в выражении чувств, характерная для древней литературы, более того, это уже отчетливо выраженные черты психологизма.
Монологи Бориса и Глеба не лишены образности и лиризма. Так, например, плач Бориса по умершему отцу: "Увы мне, свет очей моих, сияние и заря лица моего, узда юности моей, наставление неразумия моего! Увы мне, отец и господин мой! К кому прибегну, на кого взгляну? Где восприму столь благое учение и наставления разума твоего? Увы мне, увы мне! Закатилось солнце мое, и не было меня с тобой!" 5 .
В этом монологе автор обратился к ораторской прозе и в то же время к образности народного плача. Народная поэзия придала речи героя определенный лиризм, позволила ярче выразить чувства сыновней скорби. В душе Глеба смешиваются два чувства — скорбь от предчувствия гибели и радость, которую должен испытывать идеальный герой-мученик в ожидании мученического конца.
В образе князя Святополка миру света и добра, как и в русском фольклоре, резко противопоставляется мир тьмы и зла. Уже в начале произведения автор приписывает ему эпитет "окаянный", при его изображении не жалеет черных красок. Святополк — "треклятый", "второй Каин, мысли которого уловлены дьяволом", у него "прескверные уста", "злой глас". За совершенные преступления Святополк несет достойное наказание. Разбитый Ярославом, в паническом страхе бежит он с поля боя. Автор пишет: "Окаянный Святополк побежал и напал на него бес. И расслабло тело его так, что он не мог на коне сидеть. И несли его на носилках". Ему постоянно слышится топот коней преследующего его Ярослава: "“Бежим! Вот преследуют нас!” И посылали посмотреть, но не было ни гонящихся, ни преследующих его. А он, лежа в немочи, восклицал, говоря: “Бежим! Опять преследуют!” И не мог остаться на одном месте. И прибежал в Ляшскую землю, гонимый гневом божьим. И прибежал в необитаемое место между чехами и ляхами и здесь в муках окончил жизнь свою. И принял возмездие от Бога, наславшего на него губительные язвы и после смерти муку вечную". И, если убитые им братья считаются святыми, то от могилы Святополка "исходит смрад в назидание людям... И с этого времени прекратилась крамола на русской земле". Этим подчеркивается стремление автора к единению Руси.
ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ
- Используя словарно-справочный материал, выясните, как определяется жанр жития и чем он характеризуется, каковы его композиция и стиль.
- Относятся ли к житию как жанру следующие художественные приемы: трехчастная композиция, торжественно-приподнятый стиль, сочетающийся с фактическим повествованием о жизни, строго определенное изображение героя ("злодей", "святой"), а также изображение героя, близкое к иконописи?
- Покажите на конкретных примерах жанровые особенности "Жития Бориса и Глеба". Выясните его связи с устным народным творчеством.
- Кратко перескажите содержание произведения, сохраняя его стиль и передавая авторское отношение к изображаемому.
- Как житие связано с идеей осуждения братоубийственных распрей князей и патриотической идеей "русской великой страны"?
- Сопоставьте его сюжет с повестью об ослеплении Василька Теребовльского. Какие общие идеи волнуют авторов? Почему их так подробно излагает летопись?
- Какое выражение в произведении находит "мир света и добра"?
- Как создается ореол святости Бориса? Почему о нем можно сказать, что он святой?
- Какие человеческие черты присущи его облику? Проследите по тексту примеры проявления живых человеческих чувств Бориса.
- Какое место в характеристике Бориса занимает мотив слез? Подтвердите словами из текста.
- Что отличает Глеба от Бориса? Какие особенности его характера подчеркивает автор?
- Как складывается драматическая ситуация вокруг юного князя?
- Перескажите сцену убийства Глеба.
- Какими средствами пользуется автор, раскрывая внутренний мир героев (монологи, плачи, молитвы и другие художественные средства)?
- Прочитайте похвалу Борису и Глебу. Какую роль играют эти святые, по мысли автора, что они сделали для Русской земли?
- Какое место в этом прославлении занимает идея единства и защиты Русской земли?
- Почему исторические деятели были причислены к лику святых?
- В какие другие памятники древнерусской литературы и с какой целью включался житийный рассказ о Борисе и Глебе?
Один из самых знаменитых памятников древнерусской литературы - "Сказание о Борисе и Глебе". Краткое содержание этого произведение стоит знать любому ценителю отечественной литературы. Оно посвящено реальной истории убийства сыновей князя Владимира, которые позже были канонизированы.
История сказания
"Сказание о Борисе и Глебе", краткое содержание которого приведено в этой статье, по мнению литературоведов, было написано в середине XI веке. В это время русским князем был Ярослав Мудрый.
В начале следующего столетия появилось описание чудес святых, которое было включено сразу тремя авторами в книгу "Сказание о чудесах". Она создавалась в период между 1089 и 1115 годами. Именно в таком виде древний текст попал в Успенский сборник (древнерусскую пергаментную рукопись, которая сегодня хранится в Историческом музее).
Всего же "Сказание о житии Бориса и Глеба" существовало более чем в 170 списках. Это было одно из самых популярных произведений древнерусской литературы.
Автор сказания
Установить авторство этого произведения пытались многие исследователи. Дальше всех продвинулись митрополит Московский и Коломенский Макарий и историк Михаил Петрович Погодин, жившие в XIX веке. Они пришли к выводу, что сказание было написано Иаковом Черноризцем. Это православный монах XI века.
Существует и иная версия авторства произведения. Некоторые исследователи считают, что первоначальный текст создал знаменитый летописец Нестор, это было сделано еще в 1080-е годы. Его житие называлось "Чтение о Борисе и Глебе". Именно на его основе в летописях, вышедших после 1115 года, появилось само сказание, которое стало включать в себя рассказы о чудесах братьев.
"Сказание о Борисе и Глебе" кратко начинается с рассказа о детях князя Владимира. Их у него было 12, причем от разных жен. Одним из самых заметных был Ярополк. Его мать, монахиню, взял в жены брат Владимира. Но в ходе междоусобной войны князь убил его, таким образом завладев его женой. В то время она как раз была беременна Святополком.
Владимир сына усыновил, но всегда недолюбливал. Главные персонажи сказания, Борис и Глеб, были родными сыновьями князя от супруги-болгарки. Владимир владел большим количеством земель, которые постарался равномерно распределить между детьми. Так, Святополк получил Пинск, Глеб - Муром, а Борис - Ростов.
Смерть Владимира
Уже в конце правления Владимира, когда он тяжело болел, на Русь двинулись печенеги. Князь приказал выступить против них Борису. Тот отправился в поход, но с врагом так и не встретился. Возвращаясь обратно, он узнал, что его отец все-таки скончался, однако старший брат Святополк старается скрыть этот факт. Узнав это, Борис расплакался.
Он сразу раскусил коварный план старшего брата, осознав, что тот хочет убить его, захватив всю власть в свои руки. Будучи правоверным христианином, он решил не сопротивляться. В результате, Святополку удалось захватить киевский престол. Борис же не послушал своих дружинников, которые убеждали его выступить против брата.
Святополку мало было киевского престола, он решил избавиться от всех сыновей Владимира. Для начала он приказал дружине вышгородских мужей, которых возглавлял Путыня, убить Бориса.
Последний в это время разбил лагерь на реке Альте. Он ждал близкую смерть и весь вечер молился у себя в шатре. На следующий день он заказал у священника заутреню. Когда тот читал молитвы, убийцы подошли к шатру. Услышав их недружелюбный шепот, Борис все понял.
Злодеи вошли в шатер с обнаженным оружием в руках и закололи князя копьями. Слуга Бориса, Георгий, венгр по национальности, пытался его спасти, прикрыв своим телом, но только погиб сам. Дружинники, подосланные Святополком, хотели покончить со смертельно раненым Борисом, но тот стал просить их остановиться, чтобы дать ему возможность помолиться напоследок. Окончив воззвание к Богу, он обратился к своим убийцам со словами прощения. Князь умер 24 июля.
Тело Бориса повезли на телеге, завернутое в шатер. Когда достигли леса, он поднял голову. Тогда варяги еще раз пронзили мечом его сердце. Бориса похоронили в Вышгороде.
План против Глеба
Подробно описываются все злодеяния Святополка в "Сказании о Борисе и Глебе". Краткое содержание позволяет с ними познакомиться. Разобравшись с Борисом, тот задумал извести Глеба. Он отправил ему письмо, в котором сообщил, что тяжелобольной отец хочет его видеть.
Юный князь, поверив этому, поехал в Киев. На берегу Волги он повредил ногу. Пришлось остановиться неподалеку от Смоленска. Тем временем новости о смерти Владимира дошли до еще одного его сына, которого звали Ярослав. Он в то время руководил Новгородом. Ярослав попытался предостеречь Глеба, рассказав, что отец умер, а их брата Бориса убили. Когда Глеб оплакивал их, злодеи от Святополка пришли и к нему.
Подробно описывается убийство в "Сказании о Борисе и Глебе". Содержание этого произведения во многом зависит именно от этого момента. Глеб как раз плыл в ладье по Смядыни, убийцы начали его настигать. Юный князь подумал, что они хотят его поприветствовать, но вместо этого они запрыгнули в его лодку с обнаженными мечами.
Глеб стал просить, чтобы его оставили в живых, но те были неумолимы. Князю ничего не оставалось, как начать молиться Богу. За отца, братьев и даже Святополка, задумавшего против него преступление. Своего господина зарезал повар Глеба, Торчин. Это произошло 5 сентября.
"Сказание о Борисе и Глебе" в кратком содержании описывает, как тело Глеба бросили в пустынном месте. Вскоре люди, проходившие мимо, стали слышать ангельское пение и видеть огненные столпы, но не могли догадаться, что там лежит тело святого.
Расправа со Святополком
Ярослав отправляется с войском на Святополка в финале "Сказания о Борисе и Глебе". Герои этого произведения, как утверждается на его страницах, воссоединились на небесах. А тем временем на земле Ярослав одерживает победу за победой.
Ключевое сражение состоялось на Альте, где убили Бориса. Ярослав снова победил, а Святополк был вынужден бежать. Он скрылся за границей, там и умер.
Ярослав стал великим князем, которые прекратил междоусобные войны. Он нашел и похоронил тело Глеба, которое оказалось нетленным.
От мощей братьев стали исходить чудеса.
1. Особенности жанра жития.
2. Исторический контекст жития Бориса и Глеба.
3. Особенности повествования в «Сказании...».
Житие — это литературное произведение биографического характера, созданное в соответствии с определенными правилами (канонами), прославляющее силу веры и достойные поступки человека, признанного церковью святым. Жанр жития возник достаточно давно. Пожалуй, можно сказать, что Евангелие является житием Христа, а в Деяниях апостолов рассказывается о первом христианском мученике Стефане. В первые века христианства жития в основном и были рассказами о судьбе мучеников, пострадавших за веру в Христа. Однако постепенно, с распространением новой веры в Европе, появились и другие жития, в которых рассказывается о жизни праведных людей, как монахов, так и мирян, которые были признаны святыми благодаря своим добродетелям и совершенным ими по воле Божьей чудесам.
Цель любого жития — это наставление читателей, пробуждение в них благоговейного трепета и смирения перед величием Бога. Достигается же эта цель благодаря рассказу о жизни святого. В житиях нередки пространные рассуждения, которые также должны настроить читателя на высокие размышления о Боге. Практически неотъемлемым элементом жития является рассказ о чудесах, совершенных святым при жизни или происходящих на его могиле после смерти. Также чудеса могут происходить со святым и до его рождения, как, например со св. Сергием Радонежским. Что же касается личностных, индивидуальных черт святого, то они зачастую опускаются. В житии важнее всего показать силу веры, упования на Бога, а не конкретные человеческие особенности.
Каноническое житие включает ряд обязательных элементов. Во-первых, оно должно начинаться с прославления Бога и заканчиваться тем же, ибо это и есть главная цель всех подобных литературных произведений. Во-вторых, в житии должна присутствовать похвала святому, о жизни которого идет речь. Ведь он стал святым, потому что угодил Богу, и его следует рассматривать как образец для подражания. В-третьих, прославлению святого противопоставляется самообличение автора жития, признающего себя грешным и недостойным взяться за описание жизни праведного человека. В-четвертых, в житии обязательно рассказывается о чудесах святого, зачастую начиная с его рождения. Как правило, родители святого также являются людьми высоконравственными и искренне верующими. В-пятых, в житии повествуется о кончине святого, что особенно важно, если речь идет о мученике. Ведь кончина в этом случае выступает в качестве свидетельства веры, то есть одновременно прославления Бога и своего рода чуда. Но и в тех случаях, когда святой умер естественной смертью, значение описания этого момента также играет большую роль. Авторы житий показывают, что высокие добродетели и вера, сопровождавшие святого в жизни, не покидают его и в последние мгновения перед переходом в мир иной.
А теперь посмотрим, насколько соответствует вышеприведенной схеме «Сказание о Борисе и Глебе», написанное неизвестным автором, жившим, по мнению исследователей, на рубеже XI—XII веков. Однако сначала вспомним, о каких исторических событиях идет речь в этом произведении. В 1015 году скончался князь киевский Владимир Святославич. Святополк Ярославич, племянник Владимира, захватил власть в Киеве. Незадолго до кончины Владимир приказал своему любимому сыну Борису отправиться в поход против печенегов, слухи о приближении которых дошли до князя. Однако Борис не обнаружил врагов и повернул обратно. Вскоре к нему прибыли гонцы от Святополка, извещавшего его о смерти Владимира, а также уверявшего его в дружеском расположении. Борису было известно, что Святополк намерен его убить, однако Борис отказался от предложения своей дружины выступить против Святополка. Разочарованная дружина покинула Бориса, и вскоре он был убит сторонниками Святополка. Через некоторое время был убит и его брат Глеб, который, узнав о смерти отца и гибели брата, поехал к Святополку, невзирая на предупреждение брата Ярослава. Борис и Глеб были похоронены в Вышгороде и скоро стали объектом почитания народа, а в 1071 года канонизированы церковью.
«Сказание о Борисе и Глебе», не являясь каноническим житием, тем менее обладает рядом характерных для этого жанра черт. Так, в «Сказании...» мы находим похвалу высоким добродетелям святых — их смирению, почитанию старших, незлобивости. Зная о том, что замышляет.Святополк, братья не пытаются помешать ему. Конечно, с обыденной, житейской точки зрения это кажется странным, но с точки зрения автора-христианина подобная кротость перед лицом смерти, прощение своих убийц расценивается как проявление высших добродетелей христианина. Автор жития восхищается и такими чертами характера Бориса, как его набожность, любовь к отцу и брату Глебу. Аналогичным образом автор описывает и Глеба: он горько сокрушается о смерти отца и гибели брата, не противится своим убийцам, но кротко умоляет их о милосердии, прощает их.
В «Сказании...» то и дело встречаются цитаты из Священного Писания. Правда, они характерны не только для житий, но и для других жанров древнерусской литературы, например подобных цитат достаточно много в «Поучении Владимира Мономаха».
Есть в «Сказании...» и упоминание о чудесах. На могиле Глеба порой люди видели свет и слышали ангельские голоса. Именно благодаря этим чудесам и были найдены останки Глеба, место захоронения которого сначала было неизвестно. О Борисе же, похороненном в Вышгороде, говорится, что, когда раскопали его могилу, чтобы положить рядом тело его брата, то оказалось, что тело Бориса нисколько не пострадало от времени. Относительно Глеба подобное, видимо, подразумевается, так как нетленность мощей — одно из существенных свидетельств святости человека. «Так Бог сохранил своего страстотерпца тело!» — это похвала и Богу, и святому, обязательная в житии. Однако несоответствие «Сказания...» канону жития очевидно. Невзирая на наличие некоторых обязательных элементов последнего. Так, автор «Сказания...» начинает свое повествование с небольшой цитаты из Священного Писания, которая звучит похвалой святым; обязательное для жития прославление Бога опущено. Рассказ о родственных связях Святополка с Борисом и Глебом, упоминание о родителях этих персонажей — всего лишь историческая справка. Нет похвалы родителям святых, напротив, о Владимире говорится, что он убил брата и сделал его вдову своей любовницей, имел много жен, а о матери Бориса и Глеба вообще ничего не сказано, кроме того, что она была «болгарыней». Нет и рассказа о детстве братьев, озаренного неземным светом веры. Отчасти это и понятно — речь идет не о будущих монахах, а о сыновьях князя, то есть будущих воинах. Зато «Сказание...» сближает с житием то, что в нем повествуется о мученической кончине братьев — их смерть от рук убийц и легла в основу сюжета «Сказания...».
Древнерусская литература
СКАЗАНИЕ О БОРИСЕ И ГЛЕБЕ
СКАЗАНИЕ И СТРАДАНИЕ И ПОХВАЛА
СВЯТЫМ МУЧЕНИКАМ БОРИСУ И ГЛЕБУ
Господи, благослови, отче!
«Род праведных благословится, - говорит пророк, - и потомки их благословенны будут».
Так и свершилось незадолго до наших дней при самодержце всей Русской земли Владимире, сыне Святославовом, внуке Игоревом, просветившем святым крещением всю землю Русскую. О прочих его добродетелях в другом месте поведаем, ныне же не время. О том же, что начали, будем рассказывать по порядку. Владимир имел 12 сыновей, и не от одной жены: матери у них были разные. Старший сын - Вышеслав, после Изяслав, третий - Святополк, который и замыслил это злое убийство. Мать его гречанка, прежде была монахиней. Брат Владимира Ярополк, прельщенный красотой ее лица, расстриг ее, и взял в жены, и зачал от нее окаянного Святополка. Владимир же, в то время еще язычник, убив Ярополка, овладел его беременной женою. Вот она-то и родила этого окаянного Святополка, сына двух отцов-братьев. Поэтому и не любил его Владимир, ибо не от него был он. А от Рогнеды Владимир имел четырех сыновей: Изяслава, и Мстислава, и Ярослава, и Всеволода. От другой жены были Святослав и Мстислав, а от жены-болгарки - Борис и Глеб. И посадил их всех Владимир по разным землям на княжение, о чем в другом месте скажем, здесь же расскажем про тех, о ком сия повесть.
Посадил Владимир окаянного Святополка на княжение в Пинске, а Ярослава - в Новгороде, а Бориса - в Ростове, а Глеба - в Муроме. Не стану, однако, много толковать, чтобы во многословии не забыть о главном, но, о ком начал, поведаем вот что. Протекло много времени, и, когда минуло 28 лет после святого крещения, подошли к концу дни Владимира - впал он в тяжкий недуг. В это же время пришел из Ростова Борис, а печенеги вновь двинулись ратью на Русь, и великая скорбь охватила Владимира, так как не мог он выступить против них, и это сильно печалило его. Призвал он тогда к себе Бориса, нареченного в святом крещении Романом, блаженного и скоропослушливого, и, дав ему под начало много воинов, послал его против безбожных печенегов. Борис же с радостью пошел, говоря: «Готов я пред очами твоими свершить, что велит воля сердца твоего». О таких Приточник говорил: «Был сын отцу послушный и любимый матерью своею».
Когда Борис, выступив в поход и не встретив врага, возвращался обратно, прибыл к нему вестник и поведал ему о смерти отца. Рассказал он, как преставился отец его Василий (этим именем назван был Владимир в святом крещении) и как Святополк, утаив смерть отца своего, ночью разобрал помост в Берестове и, завернув тело в ковер, спустил его на веревках на землю, отвез на санях поставил в церкви святой Богородицы. И как услышал это святой Борис, стал телом слабеть и все лицо его намокло от слез, обливаясь слезами, не в силах был говорить. Лишь в сердце своем так размышлял: «Увы мне, светочей моих, сияние и заря лица моего, узда юности моей, наставник неопытности моей! Увы мне, отец и господин мой! К кому прибегну, к кому обращу взор свой? Где еще найду такую мудрость и как обойдусь без наставлений разума твоего? Увы мне, увы мне! Как же ты зашло, солнце мое, а меня не было там! Был бы я там, то сам бы своими руками честное тело твое убрал и могиле предал. Но не нес я доблестное тело твое, не сподобился целовать твои прекрасные седины. О блаженный, помяни меня в месте упокоения твоего! Сердце мое горит, душа моя разум смущает, и не знаю, к кому обратиться, кому поведать эту горькую печаль? Брату, которого я почитал как отца? Но тот, чувствую я, о мирской суете печется и убийство мое замышляет. Если он кровь мою прольет и на убийство мое решится, буду мучеником перед господом моим. Не воспротивлюсь я, ибо написано: «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать». И в послании апостола сказано: «Кто говорит: «Я люблю бога», а брата своего ненавидит, тот лжец». И еще: «В любви нет страха, совершенная любовь изгоняет страх». Поэтому, что я скажу, что сделаю? Вот пойду к брату моему и скажу: «Будь мне отцом - ведь ты брат мой старший. Что повелишь мне, господин мой?»
И помышляя так в уме своем, пошел к брату своему и говорил в сердце своем: «Увижу ли я хотя бы братца моего младшего Глеба, как Иосиф Вениамина?» И решил в сердце своем: «Да будет воля твоя, господи!» Про себя же думал: «Если пойду в дом отца своего, то многие люди станут уговаривать меня прогнать брата, как поступал, ради славы и княжения в мире этом, отец мой до святого крещения. А все это преходящее и непрочно, как паутина. Куда я приду по отшествии своем из мира этого? Где окажусь тогда? Какой получу ответ? Где скрою множество грехов своих? Что приобрели братья отца моего или отец мой? Где их жизнь и слава мира сего, и багряницы, и пиры, серебро и золото, вина и меды, яства обильные, и резвые кони, и хоромы изукрашенные, и великие, и богатства многие, и дани и почести бесчисленные, и похвальба боярами своими. Всего этого будто и не было: все с ними исчезло, и ни от чего нет подспорья - ни от богатства, ни от множества рабов, ни от славы мира сего. Так и Соломон, все испытав, все видев, всем овладев и все собрав, говорил обо всем: «Суета сует - все суета!» Спасение только в добрых делах, в истинной вере и в нелицемерной любви».
Идя же путем своим, думал Борис о красоте и молодости своей и весь обливался слезами. И хотел сдержаться, но не мог. И все видевшие его тоже оплакивали юность его и его красоту телесную и духовную. И каждый в душе своей стенал от горести сердечной, и все были охвачены печалью.
Кто же не восплачется, представив перед очами сердца своего эту пагубную смерть?
Весь облик его был уныл, и сердце его святое было сокрушено, ибо был блаженный правдив и щедр, тих, кроток, смирен, всех он жалел и всем помогал.
Так помышлял в сердце своем богоблаженный Борис и говорил: «Знал я, что брата злые люди подстрекают на убийство мое и погубит он меня, и когда прольет кровь мою, то буду я мучеником перед господом моим, и примет душу мою владыка». Затем, забыв смертную скорбь, стал утешать он сердце свое божьим словом: «Тот, кто пожертвует душой своей ради меня и моего учения, обретет и сохранит ее в жизни вечной». И пошел с радостным сердцем, говоря: «Господи премилостивый, не отринь меня, на тебя уповающего, но спаси душу мою!»
Святополк же, сев на княжение в Киеве после смерти отца, призвал к себе киевлян и, щедро одарив их, отпустил. К Борису же послал такую весть: «Брат, хочу жить с тобой в любви и к полученному от отца владению добавлю еще». Но не было правды в его словах. Святополк, придя ночью в Вышгород, тайно призвал к себе Путьшу и вышегородских мужей и сказал им: «Признайтесь мне без утайки - преданы ли вы мне?» Путьша ответил: «Все мы готовы головы свои положить за тебя».
Когда увидел дьявол, исконный враг всего доброго в людях, что святой Борис всю надежду свою возложил на бога, то стал строить козни и, как в древние времена Каина, замышлявшего братоубийство, уловил Святополка. Угадал он помыслы Святополка, поистине второго Каина: ведь хотел он перебить всех наследников отца своего, чтобы одному захватить всю власть.
Тогда призвал к себе окаянный треклятый Святополк сообщников злодеяния и зачинщиков всей неправды, отверз свои прескверные уста и вскричал злобным голосом Путьшиной дружине: «Раз вы обещали положить за меня свои головы, то идите тайно, братья мои, и где встретите брата моего Бориса, улучив подходящее время, убейте его». И они обещали ему сделать это.
О таких пророк говорил: «Скоры они на подлое убийство. Оскверненные кровопролитием, они навлекают на себя несчастия. Таковы пути всех, совершающих беззаконие, - нечестием губят душу свою».
Блаженный же Борис возвратился и раскинул свой стан на Альте. И сказала ему дружина: «Пойди, сядь в Киеве на отчий княжеский стол - ведь все воины в твоих руках». Он же им отвечал: «Не могу я поднять руку на брата своего, к тому же еще и старейшего, которого чту я как отца». Услышав это, воины разошлись, и остался он только с отроками своими. И был день субботний. В тоске и печали, с удрученным сердцем вошел он в шатер свой и заплакал в сокрушении сердечном, но с душой просветленной, жалобно восклицая: «Не отвергай слез моих, владыка, ибо уповаю я на тебя! Пусть удостоюсь участи рабов твоих и разделю жребий со всеми твоими святыми, ты бог милостивый, и славу тебе возносим вовеки! Аминь».
Вспомнил он о мучении и страданиях святого мученика Никиты и святого Вячеслава, которые были убиты так же, и о том, как убийцей святой Варвары был ее родной отец. И вспомнил слова премудрого Соломона: «Праведники вечно живут, и от господа им награда и украшение им от всевышнего». И только этими словами утешался и радовался.
Между тем наступил вечер, и Борис повелел петь вечерню, а сам вошел в шатер свой и стал творить вечернюю молитву со слезами горькими, частым воздыханием и непрерывными стенаниями. Потом лег спать, и сон его тревожили тоскливые мысли и печаль горькая, и тяжелая, и страшная:, как претерпеть мучение и страдание, и окончить жизнь, и веру сохранить, и приуготовленный венец принять из рук вседержителя. И, проснувшись рано, увидел, что время уже утреннее. А был воскресный день. Сказал он священнику своему: «Вставай, начинай заутреню». Сам же, обувшись и умыв лицо свое, начал молиться к господу богу.
Посланные же Святополком пришли на Альту ночью, и подошли близко, и услышали голос блаженного страстотерпца, поющего на заутреню Псалтырь. И получил он уже весть о готовящемся убиении его. И начал петь: «Господи! Как умножились враги мои! Многие восстают на меня» - и остальные псалмы до конца. И, начавши петь по Псалтыри: «Окружили меня скопища псов и тельцы тучные обступили меня», продолжил: «Господи боже мой! На тебя я уповаю, спаси меня!» И после этого пропел канон. И когда окончил заутреню, стал молиться, взирая на икону господню и говоря: «Господи Иисусе Христе! Как ты, в этом образе явившийся на землю и собственною волею давший пригвоздить себя к кресту и принять страдание за грехи наши, сподобь и меня так принять страдание!»
И когда услышал он зловещий шепот около шатра, то, затрепетал, и потекли слезы из глаз его, и промолвил: «Слава тебе, господи, за все, ибо удостоил меня зависти ради принять сию горькую смерть и претерпеть все ради любви к заповедям твоим. Не захотел ты сам избегнуть мук, ничего не пожелал себе, последуй заповедям апостола: «Любовь долготерпелива, всему верит, не завидует и не превозносится». И еще: «В любви нет страха, ибо истинная любовь изгоняет страх». Поэтому, владыка, душа моя в руках твоих всегда, ибо не забыл я твоей заповеди. Как господу угодно - так и будет». И когда увидели священник Борисов и отрок, прислуживающий князю, господина своего, объятого скорбью и печалью, то заплакали горько и сказали: «Милостивый и дорогой господин наш! Какой благости исполнен ты, что не восхотел ради любви Христовой воспротивиться брату, а ведь сколько воинов держал под рукой своей!» И, сказав это, опечалилась.
И вдруг увидел устремившихся к шатру, блеск оружия, обнаженные мечи. И без жалости пронзено было честное и многомилостивое тело святого и блаженного. Христова страстотерпца Бориса. Поразили его копьями окаянные: Путьша, Талец, Елович, Ляшко. Видя это, отрок его прикрыл собою тело блаженного, воскликнув: «Да не оставлю тебя, господин мой любимый, - где увядает красота тела твоего, тут и я сподоблюсь окончить жизнь свою!»
Был же он родом венгр, по имени Георгий, и наградил его князь золотой гривной, и был любим Борисом безмерно. Тут и его пронзили, и, раненный, выскочил он в оторопе из шатра. И заговорили стоящие около шатра: «Что стоите и смотрите! Начав, завершим поведенное нам». Услышав это, блаженный стал молиться и просить их, говоря: «Братья мои милые и любимые! Погодите немного, дайте помолиться богу». И воззрев на небо со слезами, и вознося вздохи горе, начал молиться такими словами: «Господи боже мой многомилостивый и милостивый и премилостивый! Слава тебе, что сподобил меня уйти от обольщений этой обманчивой жизни! Слава тебе, щедрый дарователь жизни, что сподобил меня подвига достойного святых мучеников! Слава тебе, владыка-человеколюбец что сподобил меня свершить сокровенное желание сердца моего! Слава тебе, Христос, слава безмерному, твоему милосердию, ибо направил ты стоны мои на правый путь! Взгляни с высоты святости твоей и узри боль сердца моего, которую претерпел
