Окончила режиссерский факультет Самарского института искусств, затем ассистентуру ГИТИС (руководитель - проф. И. Ю. Промптова). Работала в мастерских А. А. Гончарова, Л. Е. Хейфеца, О. Л. Кудряшова. Проводит мастер-классы за рубежом (совместно с проф., засл.арт.РФ Н. В. Карповым)

О самом сильном театральном переживании:

Как ни странно - в кукольном театре, спектакль «Маленький принц». Это было такое впечатление! Не тот театр, где люди ходят, говорят текст, «в формах самой жизни, но далеко от жизни отстоящие»? Это был замечательный болгарский спектакль, где актер работал с тканями, с предметами, с чем-то, что не было реальной куклой. И он так волшебно это делал, что я помню, как сейчас, ту боль, которая меня тогда пронзила. Я поняла: вот это - театр, когда из ничего возникает все. Этот принцип настолько в меня засел, что до сих пор моя идеальная театральная модель - это не когда «в формах самой жизни» история, а когда из ничего возникает чудо?

О постановке «Вия»:

Изначально «Вий» не планировался как спектакль, абсолютно. Такой период настал - что-то соединилось и что-то совпало. На втором курсе чудная атмосфера была, легко, замечательно работалось?

? «Вий» появился из провокации. Вот вам, ребята, упражнения, вот вам текст - попробуйте сочинить какие-то фантазии, вариации для использования голоса. И все. Когда собрались вместе в первый раз все отрывки посмотреть, каждый знал только про свою работу. Потом они все этюды вместе увидели, и созрело решение: будем из частей делать спектакль! Так что это вовсе не моя инициатива. Это из самих ребят выросло?

Потом, конечно, я вместе с ними отрывки собирала, соединяла в единое целое. И на протяжении всего периода, что «Вия» играется, мы постоянно что-то меняем и добавляем. Так что люди, которые видели спектакль в самом начале и позднее приходят посмотреть второй раз, говорят, что это два разных спектакля.

О «Троянках»:

Один из наших учебных семестров был посвящен античной драматургии. Работали над отрывками из «Электры», «Царя Эдипа», а также над тремя монологами из «Троянок», среди них - монологом Гекубы. Этот последний произвел на всех настолько сильное впечатление, что Олег Львович Кудряшов сказал: грех, имея такую Гекубу, не сделать спектакль. В то время репетировались «Снегири», и стало понятно, что мужчины заняты активно и ситуация складывается достаточно гармонично: вот спектакль для мальчишек, где в основном работают они, а вот спектакль для девчонок. Сами педагоги по мастерству спровоцировали эту ситуацию.

В России «Троянки» до сих пор не ставились. Мы консультировались с Д. В. Трубочкиным, крупным специалистом в области античного театра, и он сообщил, что сейчас в мире сильно возрос интерес к этой пьесе. На премьеру приходил канадский режиссер, тоже поставивший «Троянок», и рассказывал, что видел еще болгарскую и итальянскую постановки. Была гречанка Марьяна, смотревшая «Троянок» в Эпидавре? Видимо, всплеск этот из-за того, что очень обострилась военная ситуация. Ведь образ троянской женщины - это женщина-беженец, оторванная от своей земли?

Однажды к нам пришел Еврипид - юноша-стажер из Греции. Он сразу очень точно поймал суть: «Для меня по жанру это спектакль-плач». Сказал, что это очень трудная пьеса, но мы и сами это понимали, с самого начала. Там ведь нет единого сюжета, есть эпизоды, которые могут играться совершенно самостоятельно. Все они на одну тему, но пьеса состоит из монологов, и очень трудно найти, например, для Гекубы, линию поведения, от чего к чему - она стоит как бы на одном месте. Там нет сюжета, который вел бы сам за собой, его надо было все время обнаруживать, вскрывать. Из всех пьес Еврипида, эта, наверно, самая невыгодная?

Думаю, это невозможно было бы сыграть без звучания - плач, вой, пение, завывание, переходящее в разные вариации. И вообще, по-моему, хор здесь главный персонаж. Хор и Гекуба. Главное-то действие Гекубы - «возрыдаем». Все ее томление поначалу тем и проникнуто: какой же плач придумать, какой же плач родить, если все уничтожено? Над чем плакать? И в финале они - возрыдали. Ушли только тогда, когда спели этот плач по своей земле?

Музыкальный материал в спектакле очень разный. Изначально не было никакого плана. Что-то просто по наитию сочинили, кто-то вспоминал какие-то распевы? Понятно было, что должно получиться нечто близкое к фольклору. Не фольклор в чистом виде, но что-то первоприродное. Тут есть и балканский хор, и фригийский распев, которым они завершают спектакль и который вторгается несколько раз на протяжении спектакля; тут есть и абсолютно восточные причитания. ..

Вот что было абсолютным открытием для меня: Троя - это ведь Малая Азия, значит для ахейцев троянки - дикие азиатские женщины. А раз восток, то сразу возникают очень современные ассоциации. У нас вообще был период репетиций, когда девчонки надели на себя узбекско-таджикские халаты, штаны, и, когда Женя Ткачук (Вестник) выходил в военной форме, от этого столкновения рождалась какая-то сумасшедшая энергия! Потом мы решили смягчить акцент в сторону неопределенной восточной интонации. Но она все равно есть - именно восточная интонация, все эти причитания, и форма поведения, даже языковая тарабарщина. Однажды после спектакля девочка-зрительница ко мне подбежала и спрашивает: «На каком языке они говорят? Это древний забытый греческий?». А это просто сочиненный язык, нет такого языка…

На мои идеи девочки откликались невероятно, и работали мы с упоением. Было и смешное. Раз на 9 мая было много выходных, поэтому заниматься в ГИТИСе мы не могли. Вика Чилап нашла какой-то подвальчик на «Фрунзенской», помещение детского клуба, где она в детстве занималась, и мы дважды ездили туда репетировать. Это значит, что мы ехали в метро? с табуретками. Само собой, вызывали невероятно живой интерес у окружающих. К нам и милиция подходила. Я говорила: «Понимаете, я педагог». «Да?!»,- сомневались милиционеры. Нам кричали люди: «Против чего бастуете?» Это было очень забавно. Мы ехали с табуретками туда, мы ехали с табуретками обратно, когда входили в вагон, прям на табуретки и садились?

Были и разговоры, и какой-то личностный рост… Как без него этот смысл в себя вместить?

О «случайном» спектакле:

Мы репетировали тогда «Троянок», никто и не думал про другие постановки. Какие еще могут быть работы рядом с титаническим трудом над Еврипидом? Он был - целью, а рассказ Асара Эппеля вырос, как придорожная трава. Никто даже не знал, что мы над ним работаем. Когда почти выпускали, вошел Кудряшов, увидел доску, лестницу: «А что это вы тут делаете? Чем занимаетесь?»?

Когда я нашла этот рассказ, он во мне вызвал аппетит невероятный, потому что это редкий материал, где тебе, понимаешь ли, ради любви на самолетах летают, где, понимаешь, разные языки, где какие-то летчики-американцы в небе друг с другом сталкиваются - ну просто роскошь. И вместе с тем, хорошая человеческая тема, хороший сюжет, бездна юмора и много театральных, игровых моментов. А какая проза!..

?«Травяную улицу», первый сборничек, купила еще давным-давно. Заинтересовалась автором, узнала, что Эппель - известный современный писатель, не раз премированный, особенно за стилистику, изящную и утонченную. Вы только взгляните, что это за проза - отборная, стилизованная, с ассоциациями?

Кроме того, тексты Эппеля все построены на каких-то разветвлениях в другие произведения, он мастерски играет с литературными ассоциациями. Вот и по «На траве двора» изначально у нас был особый замысел. Помните, у Софьи Петровны две сестры есть, и все время мелькает тема «но живут три сестры» - это же чеховская мелодика: «три сестры, три сестры». И Василь Гаврилыч приехал-то - в Москву, дорвался до Москвы. У нас даже начальная сцена была: все сидели на лавочках, он говорил: «В Москву, в Москву, в Москву?откуда это?», и Софья Петровна отвечала: «Чехов, „Три сестры“». Мы хотели все построить на этой ассоциации, потому что в тексте есть весьма пародийный момент: Москва, Москва, а вот дорвался до Москвы - и что? Чего добился? Но это был сложный замысел, он требовал литературной работы, кропотливого выстраивания - а тут экзамен, сроки? и мы убрали эту линию.

А когда собирали реквизит для «На траве двора» Вика Чилап, повела Тему (Тульчинского) с Пашей (Акимкиным)3 в свой старый арбатский дом, который тогда ремонтировали, и они через весь Арбат тащили доску длиной в три метра. Эта хрупкая девочка искала, лазила через какие-то заборы, потом мальчишек заставила тащить на себе «реквизит»… Юля Самойленко с дачи бревна какие-то готова была привести. Много было интересных моментов, но, конечно, всего не расскажешь?

Профессия

Два высших образования, работаю в самой крупной Российской компании АО «Тандер» в должности директор-эксперт.

Семья

Дочь Снежана, 14 лет, и гражданский муж Павел.

Самая удивительная семейная история

Мы с Павлом познакомились на работе, более года назад он перевелся в наш филиал. И нашим красивым и добрым отношениям менее года. Я не понимаю, когда утверждают, что любили два, три, десять раз. Убеждена: Любовь, настоящая любовь может быть одна! В Павле чувствуется огромная внутренняя сила, серьезное отношение к жизни. Я чувствую его поддержку, любовь и защиту. Самое главное в отношениях – взаимопонимание, любовь, доверие и нежность. Способность слушать и слышать. Семья для нас, без преувеличения, смысл жизни. То, ради чего мы живем и работаем. Я очень люблю свой дом, где бы он ни находился, он там, где наша семья!

Cлужебный роман: восемь звездных историй любви

  • Подробнее

Какие еще поступки или решения были самыми смелыми и неожиданными в вашей жизни?

Я стала победительницей конкурса «Миссис Новосибирская область – 2011», была участницей «Миссис Россия» (номинация «Миссис Творчество»), победительницей конкурса «Мисс Маслянино – 2007», «Автоледи Маслянино», «Автоледи Черепаново – 2009». Участница конкурса «Автоледи Новосибирска».

работает в должности доцента кафедры сценической речи ГИТИСа

Образование:

Закончила Самарскую Академию культуры и искусства, затем
ассистентуру - стажировку при кафедре сценической речи ГИТИСа

Педагогическая деятельность:

Преподает на кафедре сценической речи ГИТИСа;
Работала на факультетах:

  1. актерском – в мастерских проф. Б.А. Морозова; проф. М. Розовского;
  2. режиссерском – в мастерских проф. А.А. Гончарова; проф. Л.Е. Хейфеца; Б.Г. Голубовского; проф. О.Л. Кудряшова

На режиссерском факультете ГИТИС в мастерской проф. О.Л. Кудряшова – выпустила 3 дипломных спектакля: "Вий" по повести Н.В. Гоголя, "Троянки" Еврипида, "На траве двора" по рассказу современного автора А. Эппеля.

Спектакль "На траве двора" в 2006 году - стал лауреатом международного театрального фестиваля "Радуга" в г. Санкт-Петербурге и победителем фестиваля "Золотой листок", проводившемся среди всех театральных Вузов г. Москвы (фестиваль дипломных работ).

Сцена из спектакля "Троянки" Еврипида была участницей фестиваля Античной Драмы на Кипре (2006 г.).

Повышение квалификации:

Была участницей стажа режиссера Королевского Шекспировского театра Сисели Берри (Великобритания) по голосу и работе над текстом Шекспира.

Педагогическая деятельность за рубежом:

Практическая деятельность в вузах России:

Работала в Московском Институте Современного Искусства.

Практическая деятельность в театре:

Несколько лет вела и продолжает проводить занятия по голосу с режиссерами малых городов при Лаборатории проф. О.Л. Кудряшова, который сначала проходил в СТД, сейчас при Доме Актера.
Участвовала в работе над спектаклями в театрах: им. С. Образцова (театр кукол), в Московском театре ДОК, музыкальном театре им. Станиславского, театре эстрады п/р Г.Хазанова, Нижневартовском театре драмы.

"На траве двора", Театр им. Вл. Маяковского, Москва

Вы много ставите со студентами. В чем разница работы со студентами и с артистами-профессионалами?

Студент изначально тебе доверяет, он смело идет вместе с тобой, куда бы ты его ни позвал, что бы ты ему ни предложил. Это позволяет рисковать и находить совершенно непредвиденные решения. Студентам не обязательно приносить уже продуманный до мелочей замысел, в котором решена каждая деталь. Вы вместе отправляетесь в в это увлекательное путешествие, которое часто полно неожиданных открытий. Неожиданных для нас самих!
Это, конечно, не значит, что в работе с профессиональными «взрослыми» артистами таких открытий нет. Но с ними – совсем другая работа, в которой больше ответственности, больше рационального и изначально продуманного. Ведь уже на этапе макета ты должен представить почти полностью готовый замысел. По ходу репетиций он начинает оживать, меняется, он сам себя каким-то образом направляет. Возникают свои сложности, проблемы и новые задачи. Постановка в театре – такой процесс, для которого должен быть найден быстрый путь; профессионал – этот как раз тот, кто может найти самую короткую дорогу. Ты как режиссер предлагаешь такой наиболее короткий путь артисту, чтобы он ощущал, что не напрасно тратит свои силы.
Со студентами этот путь длинный, долгий… Своя прелесть есть и в том и в другом. Может быть, кто-то работает со всеми одинаково, но я так не делаю. Мне очень нравится ставить со студентами, появляются некие «как бы» безответственность и «как бы» легкомыслие. Хотя на самом деле работа совсем непростая, и к репетициям готовишься не менее серьезно. Профессиональный актер в театре все время тебя проверяет, все время тебя испытывает, устраивает провокации. А со студентами вы заодно, вы – свои люди. Главный драйв как раз в этом по-настоящему совместном творчестве.

В вашем спектакле, в отличии от текста Эппеля, не так важно, что действие происходит в Москве. Вы изначально задумали историю более общечеловеческой, или так получилось в процессе репетиций?

Так задумывалось и, к счастью, так и получилось. Для меня эта история действительно общечеловеческая, и это в ней более значимо, чем то, что события происходят в Москве. Куда движется твоя жизнь, как утекает твое время, почему ты здесь, на что ты потратил свои силы, куда ты хотел полететь, где ты приземлился и застрял. Московская составляющая не так много прибавляет к этому рассказу, она не оправдывает твоих поступков и решений. Иначе говоря, это могло произойти в любом городе – мне кажется важной такая универсальность.

Возможно, именно поэтому в вашем спектакле так мало ностальгического...

Да, этой темы там вообще нет и, честно говоря, я всегда удивляюсь, когда читаю в рецензиях, что наш спектакль – «ностальгическая история» и тому подобное. Скорее, советская составляющая и признаки того времени еще больше подчеркивают, что, меняясь внешне, ничего не меняется по сути. Как ни странно, получается так, что рассказ написан в одно время (1992 год – прим. ред.), мы делали первый спектакль в другое время (2006 год, спектакль со студентами Мастерской Олега Кудряшова в ГИТИСе – прим. ред.), сейчас вернулись через десять лет, и какие-то вещи стали к этому времени еще более актуальными, сегодняшними. Например, в связи с ситуацией на Украине. А когда мы выпустили спектакль и играли его второй или третий раз, начались турецкие события. Как будто бы сама реальность работала на актуальность нашего спектакля – это было очень неожиданно. Я думаю, у нас такая действительность, которая всегда движется по кругу.

Почему вы выбрали – или может быть вам предложили – пространство сцены на Сретенке?

Это был мой выбор, потому что я всегда предпочитаю малые сцены. Даже не могу сказать, почему именно. Может быть из-за трусости, а может быть, потому, что сама люблю смотреть спектакли в малых пространствах. Этот диалог мне понятнее, ближе, эта форма общения для меня более органична.