Корреспонденты «СтарХита» навещали Юрия летом 2013 года. Тогда мужчина обитал в индейском вигваме, построенном на обочине Ярославского шоссе недалеко от Александрова, и мечтал улучшить жилищные условия. Спустя два года 41-летний отшельник встретил нас в землянке с солнечной батареей, в которую он перебрался со своим кроликом Петрушкой. «СтарХит» узнал, как изменилась жизнь Юрия с момента нашего первого визита.

Назад к природе

Юрий признается, что решение бросить все и уехать в леса зрело постепенно.

«Просто я стал задумываться о том, на что трачу время, – делится со «СтарХитом» мужчина. – В условиях, когда у тебя есть стабильный доход, профессия и все атрибуты хорошей жизни, но нет интереса, сложно не думать о таких вещах».

Окончательное решение переселиться на природу пришло после поездки в Индию, где на берегу океана юрист позволил природе позаботиться о себе. На работе Юрий стал появляться все реже, а потом и вовсе уволился. Хотя работодатели в нем души не чаяли и предлагали приходить на 4 часа в неделю, ему это все равно было в тягость.

Поскольку своего жилья у Юрия не было, он поехал от Переславля в сторону столицы, выбирая подходящее место. Понравившиеся уголки фотографировал, записывал координаты и составлял таблицы в Excel, чтобы позднее не спеша сделать выбор. Приглянувшаяся поляна нашлась на окраине Александровского района. С каждым годом Юрий все больше обустраивает свой быт. Сначала экс-юрист выстроил типи – вигвам, позже появилась хижина из соломы, но она сгорела, а два с половиной года назад он вырыл зимнюю землянку. Спустя годы в своем образе жизни Юрий по-прежнему видит сплошные преимущества: нет никаких трат и зависимости от денег, не надо платить налоги и снимать квартиру, можно жить так, как удобно тебе.

Он не боится, что его попросят освободить землю, на которую у него нет никаких прав. Он дружит с законом, знает тонкости подобных дел и уверен, что заниматься такими вещами никому не интересно. «Власть не должна мешать человеку жить, иначе она не власть»,– спокойно заявляет он.

ИЗ ТОГО, ЧТО БЫЛО

Дом Юрий соорудил из подручных материалов. Например, картонные коробки для жилья ему привозили дальнобойщики, а трубы нашлись на свалке. Часть вещей, в том числе технику, отшельник взял из прошлой жизни. На 20 квадратных метрах землянки он разместил спальный уголок со столом, стеллажи с книгами, технический уголок с компьютером, аккумуляторами и прочей техникой, кухню с раковиной и дровяной печкой. Под туалет с душем отведен крохотный закуток, где свет включается хлопком в ладоши и обустроено подобие канализации – грязная вода по трубе уходит в землю.

Если раньше юрист мылся в ручье, а в холодные месяцы перебирался пожить на чью-то дачу, то теперь зимует, не уходя с насиженного места. Электричество Юрий получает от солнечных батарей и небольшого генератора. В землянке есть интернет, канализация и домофон – нет ничего странного в том, что он живет с комфортом, считает современный отшельник. С отоплением сложнее. По словам Юрия, до 10 градусов прогреть нетрудно, а чтобы довести до 15–20, потребуется много усилий, времени и дров. Летом Юрий пользуется типи, рядом с которым на поляне расположены гамак с тентом, летний столик со стульями, а ближе к Новому году даже наряжает елку.

По соседству построена еще одна землянка – для гостей, готовых остаться с ночевкой. Они, кстати, появляются здесь часто: то знакомые, то просто любопытствующие заглядывают в землянку. Бывает в день несколько десятков посетителей. Многие приходят как на экскурсию. Юрий с удовольствием принимает людей, приглашает на чай и дискутирует с ними.

«Это один из способов познания мира и себя», – считает он. Приезжает к нему и любимая женщина Клара, не бросила своего рыцаря без коня. Они вместе уже несколько лет и регулярно встречаются, а в остальное время общаются по скайпу. Правда, оставить работу и переселиться в землянку окончательно она пока не готова. Если же когда-нибудь общение с туристами надоест, он обещает просто повесить табличку «Не беспокоить».

ОДИН ДЕНЬ

«Здесь постоянно происходит что-то новое. Я просыпаюсь утром, и весь мой день – одна большая работа. Строгого распорядка у меня нет, есть необходимые дела – готовить еду, приносить воду. Еще нужно выгуливать кролика – это мой новый друг», – объясняет он. В пропитании Юрий непривередлив, варит себе на дровяной печке немудреную похлебку или кофе. Основные продукты в землянке – горох, мука, масло. Кстати, все годы Юрий не пользуется деньгами, которых у него просто нет, и в магазины не ходит. Ест то, что сам добывает в лесу, и гостинцы, которые привозят туристы. Благодаря их визитам на столе появляются фрукты и сладости, а в доме – новые вещи. Впрочем, дикарь уверен, что легко обойдется без этих благ. В город он тоже не выбирается – не хочется, да и необходимости пока не возникало. В больнице и в парикмахерской он не был с тех пор, как поселился на опушке. Встретиться с врачом ему пришлось один раз, когда в лесу он случайно поранил топором ногу. К счастью, в гости приехал знакомый, который прожил рядом 10 дней и даже вызвал медика.

Юрия часто спрашивают, не скучно ли так жить – без развлечений и вдали от мира? Мужчина на такие вопросы только усмехается и показывает ноутбук с подключенным интернетом – так он узнает новости и смотрит фильмы. Кроме того, обитатель землянки много читает. Еще одно увлечение, появившееся в последние пару лет, – буккроссинг. Юрий собирает у себя книги и дает желающим что-то почитать.

«С годами это не надоедает», – замечает он. А вот от идеи открыть музыкальный салон у дороги, которой он делился со «СтарХитом» три года назад, временно отказался. Юрий считает, что он обычный человек.

«Во мне нет ничего выдающегося. Мне не нравится существовать в городе, бороться за выживание в мегаполисе. Я не ассоциирую себя с отшельником или дауншифтером – просто выбрал вот такой образ жизни. Быт устроен, работать не надо, за квартиру платить тоже не нужно, общения с людьми хватает – все нормально. Судьба сама поможет мне найти выход из любой ситуации», – рассказывает он.

Мы встретились с Сергеем на окраине леса. Коротко стриженный мужчина средних лет в рабочей одежде и высоких резиновых сапогах повел нас по тропинке, которую, по его словам, вытоптали его незваные гости. Всю дорогу Сергей молчал, изредка звал свою кошку, которая пряталась в лесу.

В землянке у Сергея тепло – она обогревается буржуйкой, которую два года назад мужчина сделал своими руками.

В комнате стоит кровать, на которой лежит кроссворд, возле стены – небольшой стол, на нем радио и будильник.

Биография Сергея похожа на биографии многих белорусских мужчин. Отучившись на механизатора мелиоративных работ, полгода работал по специальности. Затем ушел в армию, а после службы устроился работать водителем на одно из государственных предприятий.

Женился, родилась дочь. Денег становилось все меньше. Чтобы содержать семью, Сергею пришлось уехать на заработки в Россию.

Из-за частых командировок отношения с женой сильно испортились и через некоторое время супруги развелись.

После развода он пожил с семьей еще полгода, затем собрал вещи и ушел жить на съемную квартиру. Он обращался в горисполком, чтобы решить проблему с жильем.

Как сирота, Сергей мог получить жилье по льготе, но в горисполкоме сказали, что он уже имеет ½ часть в квартире, где раньше жил с супругой.

– Я не хочу ютиться в однокомнатной квартире с бывшей женой. Мне не нужна эта часть, – говорит мужчина.

Подработки

Сергей искал любые возможности заработать, даже продавал солярку знакомым. Когда он понял, что зарплата не вырастет, решил уволиться. С тех пор он не хочет работать на государственных предприятиях.

– Я не хочу такой жизни. Я должен работать всю жизнь за копейки, чтобы потом получить мизерную пенсию, ходить по помойкам, собирать бутылки или целый год экономить и голодать для того, чтобы отложить на отдых за границей – это глупо. Я лучше пойду по помойкам и заработаю больше, чем рабочие на заводе, – уверен он.

Сергей начал работать на частников, снимать жилье и искать подработки, потом снова уехал в Россию и устроился разнорабочим.

Работа была тяжелая, поэтому через полтора года вернулся. С собой у него было около $1000. Шагнув на платформу, он понял, что идти ему некуда. К жене решил не возвращаться.

Пока были деньги, Сергей перебивался ночлегом у друзей. А когда деньги закончились, оказался на улице.

– Я жил на улице, но не шлялся по подвалам и подъездам. Если мне было холодно – палил костер, если нужны были деньги, сдавал бутылки и железо – на еду и одежду хватало, – гордо говорит он.

Сергей закурил сигарету и приоткрыл входную дверь. Из-за двери показались два черных котенка, которые тут же спрятались под кроватью.

– Это мои «ушастые» – котята Бетти. Я не стал придумывать им клички, потому что они одинаковые.

Сергей пытался завести собаку, но кошка не пускала ее в дом – бросалась. Один пес ушел, а второго мужчина отдал детям, которые иногда к нему заходят. Теперь его
семья – это старая кошка Бетти и двое черных котят.

«А чем моя землянка вам не дом?»

После двух лет скитаний Сергей решил, что ему нужно жилище. Он давно задумывался о том, чтобы построить землянку, но не мог найти подходящего места.

– Мне повезло, что здесь была яма, видимо, когда-то здесь была землянка.

Сергей строил свой дом два месяца. Почти все вещи, которые пригодились для обустройства землянки, он нашел на помойке.

Первый год, чтобы не замерзнуть, нагревал на костре кирпичи и таскал их ведрами в дом. Через год соорудил себе печь и обложил ее кирпичом.

Изнутри землянка обита коврами, которые удерживают тепло. Кровать мужчина собрал сам из подручных материалов, которые тоже нашел на помойке.

– Если мне нужен свет, я зажигаю свечи, а если телефон зарядить, то иду в гараж своего знакомого. У него же храню еду, личные вещи и материалы, которые нахожу, – рассказал Сергей.

Недавно Сергей заметил, что из землянки стали пропадать вещи. Входную дверь он не запирает, боится, что растащат весь «дом» целиком.

– Я не знаю, сколько людей меня обворовывает. Пропадает все – макароны, хлеб, чай, сахар. Даже пену для бритья стащили.

Как говорит Сергей, ему хватает денег на жизнь. Он ходит в магазин каждый день и помимо основных продуктов балует себя сладостями.

– Зарабатываю на железе, макулатуре, бутылках, – делится Сергей.

К зиме Сергей собирается заменить двери, потому что эту разодрали коты. А в следующем году планирует расширить землянку и вместо печки поставить камин.

– Милиционеры меня не трогают. Хотя однажды они решили меня пристроить в приют для бездомных, но там нужно молиться и нельзя курить, поэтому я переночевал и ушел, – рассказал Сергей. – Хотели устроить в семейное общежитие, но я отказался: после работы хочу отдыхать в тишине, а не под детские крики.

Сергей не обращается в больницу, потому что, по его словам, никогда не болеет. Он вспоминает, как четыре года назад, зимой, когда была снежная буря, ночевал в поле под одеялом в картоне из-под холодильника и даже не чихнул. Он говорит, что чувствует себя здоровым, сильным мужиком, но это не помогает ему найти нормальную работу. Даже грузчиком не взяли из-за возраста.

– В этой стране нет возможности заработать. Все, что остается, – это брать лопату, ехать в Русино и копать себе могилу, – разочарованно отрезал Сергей.

О личной жизни и семье

Сергей не поддерживает со своей семьей никаких отношений. Он много лет не встречался с дочерью, с тех пор, как ушел из дома.

О том, что дочь Сергея родила ребенка, узнал от бывшей жены, но свою внучку никогда не видел.

– Моя дочь живет в США и у меня нет возможности с ней встретиться, но я и не хочу, потому что мне стыдно смотреть ей в глаза. Что я ей могу дать? – опустив голову, говорит Сергей. – Я не знаю, сколько мне надо откладывать перед встречей.

В том, что так вышло, Сергей винит только себя, но менять он ничего не хочет.

Сергей немного помолчал, снова достал из кармана куртки сигарету. Закурил, отвернулся к своим котятам, которые, свернувшись калачиком, спали на краю кровати.

– Нам же и так хорошо, правда, ушастые? Нам с вами никто больше не нужен.

Можно ли прожить в землянке 10 лет?

Поистине Подмосковье - область контрастов. Здесь в подмосковные земли зарывают бешеные доходы олигархи, возводя дворцы из чистого мрамора и устанавливая для отправления нужд золотые толчки. И здесь же - люди, достигшие крайней нищеты и социального падения роют землянку, чтобы в ней жить, устроив нехитрый быт, пользуясь генетической памятью далеких предков.

Двое бездомных жителей депрессивного подмосковного городка Озеры поселились в землянке, расположенной в лесу.

Старшего из них зовут Виктор Афанасьев, ему 52 года, но выглядит гораздо старше своих лет - на 70. В своей благополучной жизни он дослужился до замначальника железнодорожной станции, но в середине 90-х был уволен по сокращению. Единственный свой капитал - квартиру матери - он сперва обменял с доплатой на «малосемейку», а годом спустя, в 2003 году, связавшись с озерскими «черными риелторами», потерял и ее, оставшись без жилья и денег.

30-летнего Юрия Ромашкина он называет своим сыном, хотя они не связаны родственными узами. Отца Юры Виктор знал ранее, поэтому, когда в 2001 году ставший к этому времени сиротой Ромашкин стал жертвой все тех же квартирных мошенников, взял его жить к себе.

Каково же было удивление корреспондента «МК», когда «лесные братья» поведали, что в землянке они живут уже… десятый годок.

Передвигаться по землянке можно только на четвереньках.

Мы попали в гости к озерским «лесным братьям», как раз когда после внезапной оттепели резко похолодало и выпал недолгий снежок.

Вместе с Юрой залезаем внутрь. В подземелье ведет короткий и очень низкий коридор, где хранятся различный инвентарь и припасы. Передвигаться в нем можно только на четвереньках. Жилое помещение отделено от коридора плотным ватным одеялом, которое прибито сверху, - это дверь.


Юра Ромашкин.

Наша землянка - это квадратная комната, обложенная бревнами, - показывает свой дом Ромашкин. - Бревна обшиты утепленным линолеумом - вместо обоев. Есть шкаф продуктовый, здесь (показывает рукой) висит зеркало, а внизу находится стол. Напротив стола стоит печь, где можно приготовить еду. Рядом с печкой находится кровать - это обычный пружинный диван, стоит на двух брусьях, под которым насыпан песок, чтобы не загнивал.

На закопченных стенах землянки развешен нехитрый скарб - вещи и различные ценности, найденные на городских мусорках и свалках. На дверце шкафчика белеет календарь с ликом подмосковного депутата-единоросса Мазурова и лозунгом «Знания, честность, ответственность!». Картину довершает светодиодный фонарик, служащий источником света, несколько радиоприемников, связывающие озерских могикан с внешним миром. На печи стоит пара неплохих туфель, а в глубине печи всегда находится запас сухих дров. Раньше вместо кирпичной печки, занимающей половину места, стояла буржуйка, но ее, по словам Виктора Афанасьева, сперли и, видимо, сдали на металлолом.

Пять минут разглядывания закоптелых стен и скарба - и пора выбираться.

Виктор медленно садится на поваленную березу и, порывшись в карманах, извлекает женский кошелек, в котором хранится сплющенная папироса. Закурив, охотно рассказывает о своей жизни:

Сначала, с весны 2004 года, мы жили на краю леса, около скважины водоканала, но там народу много ходило, вот мы и решили переместиться подальше в лес. Тут тихо и спокойно.

И действительно, землянка находится в стороне от оживленных лесных троп, по которым озерчане любят ходить в лесу. Она практически невидима человеческому взгляду, и найти ее можно, пожалуй, лишь по запаху дыма печи. Размер землянки 2 на 2 метра, а в высоту около 1,8 м. Сверху наложены перекрытия из бревен, которые засыпаны землей, из-за чего образовался небольшой бугорок.

Рядом колодец, который мы сами сделали, - добавляет Виктор. - Теперь у нас всю зиму своя чистая вода имеется. Дрова вокруг нас. До того как вырыли землянку, просто в лесу жили. Костер был, а как дождь шел, целлофаном накрывались.

Подземное жилище лесные жители рыли летом 2004 года около двух месяцев. Руководил работами более опытный Виктор, служивший в войсках ПВО в Алтайском крае. Во время службы он жил в палатках и вот в таких же землянках, так что в этом плане можно сказать, что армейский опыт пригодился.


Интересуюсь: зимой минус 25, а у вас? В ответ Виктор смеется, а Юрий отвечает: «Нормально, хорошая температура, плюс 30, топим печку». - «А угореть не страшно?» - «У нас все продумано. Как в русской печке...»

Это гораздо лучше, чем жить в подъездах, на помойке, в подвалах. Для нас лучшего житья нет, не сомневайтесь в этом. Многие знают про нас - и ничего. С пониманием относятся», - объясняет Юра.

Виктор Афанасьев вырыл землянку, используя армейский опыт.

Быт или не быт?

День, по словам обитателей землянки, у них наступает в 6 часов утра - они растапливают печь, пьют чай и готовят еду. Юра заготавливает дрова на вечер, благо поваленных деревьев в округе немало. А Виктор готовится идти на работу - за 2,5 тысячи рублей вместе с Юрой сейчас делают ремонт в одной из озерских квартир: клеят обои, стелют линолеум, белят потолок, красят стены, меняют сантехнику и батареи.

Домой они возвращаются уже затемно - к 7–8 часам вечера. Растапливают печку, готовят ужин, смотрят телевизор в новомодном китайском мобильнике и ложатся спать.

Летом мы грибы собираем и травы сушим. Малину, бруснику, чернику, смородину для чая. Ягоды собираем, продаем. В общем, прожить можно, если подумать. Тут в лесу мы надеемся только на себя, на двоих. Одному, понятное дело, не выжить. Одному надо денежки зарабатывать, а второму и есть приготовить, и дрова поколоть. Вдвоем, конечно же, проще, - рассказывает о своих буднях Афанасьев.

Однако заметим, что Виктор лукавит, на самом деле его часто можно летом встретить в городе не с грибами и ягодами, а роющимся в мусорках в поисках чего-нибудь ценного. Если повезет, можно найти металл, который Виктор сдает в пункты приема. Не бывает дня, когда он ничего не зарабатывает, - его средний суточный доход 100 рублей, а бывает, что получает и 300, и 500. На эти деньги Виктор покупает продукты, всякую ерунду и не забывает, конечно, и о самогоне:

Каждое утро я беру коляску и иду по помойкам, - легко признается он. - Где как, в общем. Я знаю, что куда продать можно. Но не воровать! И каждый день по немножко денег получается.


Внутри землянки каждая вещь на своем месте.

Юрий не пьет и любовь отчима к зеленому змию не одобряет. Совсем не развитый умственно, он постоянно напоминает подростка, которого кто-то обидел. Возможно, отпечаток наложила его семья - мать была лишена родительских прав и умерла, когда ему было 12 лет, а отец, тоже лишенный родительских прав за пьянство, отдал его в приют «Гнездышко», чьим первым выпускником стал как раз Ромашкин.

Юра - пятый ребенок в большой семье Ромашкиных, которая распалась после лишения родителей прав, - двоих старших (Владимира и Ольгу) усыновила Анна Воронцова, бабушка, а Павла и Елену - неизвестная семья из Подмосковья. Старший брат Юры Владимир Ромашкин, владеющий магазином игрушек, который находится в центре города у здания администрации, его своим родственником не признает, возможно, потому, что мать родила Юрия в колонии, где отбывала заключение. Но это, впрочем, не помешало Владимиру и другим детям Бориса Ромашкина, по делам, связанным с наследством, получить в 2011 году справку о том, что Юрий погиб и похоронен на Озерском кладбище в начале нулевых.

Поэтому понятно, что о своей семье, которая оттолкнула его сразу после его совершеннолетия, Юра говорит с горечью и недоумением:

У меня были родственники - бабушка, к которой иногда я приходил в гости, умерла. Я знаю, что у меня есть родные братья и сестры, но где они все? У нас в семье 5 человек. Они со мной не хотят знаться - если бы я нужен был им, то они бы меня нашли. Мой родной брат Владимир в Озерах живет, но он со мной не здоровается и проходит мимо. Когда он вернулся из армии, приходил на утренник в приют ко мне. А когда вырос, я стал им не нужен.

Как и Виктор, Юрий не хочет что-либо менять в своей жизни. В 2012 году добрые люди приняли участие в его судьбе - нашли через загс его родных, восстановили паспорт и сходили в комнату, где он до сих пор прописан.

Однако после целого потока продуктовой помощи доброжелателей, когда «сидельцы» оказались сыты и одеты, Юра в апреле 2012 года вдруг взял и оставил Виктора одного в лесу:

Он пришел за своими вещами ко мне с Мишей, который раньше работал в детском лагере «Лесная поляна», - рассказывает Виктор и добавляет, что Михаил нетрадиционной ориентации, «голубой, другими словами».

Юра с 12 до 18 лет был в приюте, и их на лето отправляли в пионерский лагерь. А этот Михаил пристроился туда работать - понятно, по какой причине ему это надо было. А Юре деваться было некуда, он с ним познакомился - и туда-сюда. Так вот поначалу как суббота, так Юра сразу к нему уходил.

У «нетрадиционного» Михаила Юра прожил около двух недель, а потом, по словам Виктора, переселился в другой подъезд к милиционеру, который служит в районном ОВД. У милиционера Ромашкин прожил около года - за это время успел сделать ему ремонт квартиры. Но потом на необычного жильца обратила внимание дочь хозяина, возник скандал, и Юра вынужден был уйти назад в лес, к Виктору.

За эти почти 10 лет Юра бросал отчима несколько раз. Виктор объясняет такое поведение своего пасынка тем, что тот не чувствует привязанности к людям:

За 10 лет он меня несколько раз кидал. У него это как привычка, еще с приюта. Вот, допустим, мы друзья, так как же я тебя брошу? А у него такой привязанности к людям нет. Он сегодня здесь - ему хорошо. Завтра нашел что-то получше - значит, пойдет туда.


На почетном месте - выходные туфли.

Не верь, не бойся, не проси

Оба раза, когда Юра уходил накануне зимы из землянки в город, Виктор изменял своим же принципам, о которых любит постоянно повторять: «Не верь. Не бойся. Не проси». Видимо, не выносил одиночества. Зимой 2010 года Афанасьев попросился в реабилитационный центр христианской церкви Божия, отделение которой вот уже несколько лет существует в Озерах. Центр располагается в соседней Калужской области и представляет собой обычную ферму, где разводят мраморных бычков. Собранные со всей Центральной России люди, потерявшие по каким-то причинам свое жилье, работали там за крышу и кормежку.

В принципе, мы были как рабы. Там деньги не получают, магазинов нет, только кормежка. Всего 40 человек со всей Московской области, из разных городов трудятся. Кто, например, много отсидел, вернулся, а дома и семьи нет. Кто как.

Работал Виктор истопником в угольных котельных, еще советского образца, ненормированный рабочий день в режиме сутки через сутки:

У меня было 3 котельных. Там целый жилой комплекс, одно помещение, где господа живут, в другом женщины - там еще и женщины есть, а в третьем - мы. Вот надо уголь завезти - котлы угольные, старого образца - еще довоенные. Уголь долбить надо, когда он зимой смерзся. Все сделал, уголь засыпал, сутки протопил, идешь на следующий котел - а тот, первый, уже прогорел, и надо все по новой.

Прошлой зимой Виктор от этой же церкви уехал зимовать в Бежецкий район Брянской области. Там он убирал автозаправочную станцию и за 1000 рублей в неделю работал уборщиком в придорожном кафе. Распорядок дня был похож на калужский: рано утром подъем - и на молитву, потом работа и вечерняя молитва:

На службу нас каждое утро возили. Храм не чета нашему, Троицкому, земля и небо. Там в храме есть и аудио, и видео. В один день можно провести 15 служений. Есть детское, общее, юношеское, есть «золотой век» - для бабушек. И ансамбль церковный есть. В церкви денежки крутятся-вертятся!.. Нас там было 30 человек, больше просто не влезает. Кормили хорошо - церковь богатая.

Виктор Афанасьев.

По словам Виктора, в реабилитационных центрах кто-то остается и живет годами, а кто-то, как он, зимует и весной возвращается домой.

Как такового желания жить тут постоянно у меня нет, - говорит он и вдруг спрашивает немного удивленно: «От чего реабилитироваться-то? От чего? Вот этого я не пойму».

В качестве какой-то духовной отдушины или даже скорее всего по привычке Виктор вместе с Юрием посещают церковные служения, которые проходят по воскресеньям. И даже иногда приходят на бесплатную раздачу еды бездомным и малоимущим.

Впрочем, как отметил пастор озерского отделения церкви Сергей Корзун, в Викторе нет стабильности. Он уйдет и придет - жизнь прихожанина не изменилась за долгие годы, потому что в ней нет того, что есть у других людей, - смысла и цели.

Вася Окорочек и другие мошенники

История потери ими жилья одинакова для обоих - за бесценок, практически бесплатно, они продали риелторам доставшийся от родных и государства свой единственный капитал - жилплощадь. В случае с Юрием Ромашкиным это была комната в коммуналке в литерном доме на ул. Воровского, которую он получил от государства к своему 18-летию в 2001 году как полный сирота. Педагоги приюта «Гнездышко», где он воспитывался, собрали своему первому выпускнику кое-какое имущество и проводили его во взрослый мир, к которому он был абсолютно не готов - не знал, к примеру, как заварить чай и заплатить за квартиру.

Спустя всего лишь неделю «взрослой жизни» у Юрия поселился еще один воспитанник приюта - Сергей Алейников, который стал часто приводить в гости двух братьев Александровых. Братья обработали Юрия так, что «сирота» враз подписал дарственную у озерского нотариуса, продав, таким образом, свое жилье всего за тысячу рублей.

Единственный человек, который хорошо запомнился Юре при продаже комнаты, был некий Вася Окорочок, который позднее договорился с Виктором Афанасьевым о том, что детдомовец переедет к нему жить. Этот Окорочок «за все брался - кого-то испугать, уговорить, уболтать, перевезти. У него ролей много. Он по квартирам и ездил», - вспоминает сейчас Юра.

Тот же Вася Окорочок засветился и при продаже «малосемейки» самого Афанасьева. Тогда, в марте 2003 года для оформления всех документов Виктора почему-то отвезли к нотариусу в Воскресенск, где он подписал, не читая документов, дарственную на Васю Окорочка, который обещал ему предоставить жилье, прописку и 4 тысячи долларов. Но свое обещание Окорочок так и не выполнил.

Пытаясь объяснить свой поступок, который невозможно понять нормальному человеку, Афанасьев поведал, что ему тогда угрожали жизнью Юры, поэтому он и подмахнул документ не глядя. На вопрос же, кто именно угрожал, Виктор отвечать не стал, лишь обреченно махнув рукой.

Чистота эксперимента

Как утверждает Виктор, о том, что в лесу в землянке живут люди, прекрасно знают власти и даже местный участковый, которого они встретили, когда тот собирал грибы. «Правда, это было не у землянки», - добавляет Виктор.

С особой гордостью Афанасьев рассказывает, что, когда горел лес в 2010 году, именно он вызвал пожарных:

Однажды загорелся рядом торфяник. Юра тут остался, а я пошел в Водоканал вызывать пожарных. Встретил их у 19-го дома и с ними на машине подъехал к месту пожара. Они тут все лето тушили, и здесь расчет ночевал. Смены постоянно менялись, воду возили трактором.

А местные не обижают?

За все время никаких конфликтов у нас ни с кем не было, кроме одного, маленького. Несколько лет назад две молоденькие девчонки по 18 лет зашли к нам, видимо, они ходили за грибами, подпили где-то маленько, и с ними парень. И этот парень по пьяни на меня пошел. Но мы с ним решили вопрос культурно, - уклончиво заметил Виктор, намекая на свое неизбывное желание приложиться к чекушке. - И с тех пор ни разу ничего не было. Мы стараемся не афишировать, что мы тут живем. Но к нам заглядывают лыжники, и с собачками люди обязательно завернут сюда.

Приходит к обитателям землянки и зверье лесное. Однажды, по словам Виктора, к ним пришла целая стая кабанов.

Белочки бегают, ежиков хватает, лисы приходят. И лосей видели. Мы с ними дружим.

Кроме зверей, к могиканам не раз наносили визиты и инопланетяне. Правда, на землю не высаживались, а летали прямо над землянкой:

Я вот два раза наблюдал, как над нашей землянкой висела «тарелка». Весь лес переливался, светился. Это был точно не вертолет, хотя рядом проходит вертолетная трасса. Я служил в ПВО и знаю. Второй раз вместе с Юркой видели. Она над землянкой зависла. Такая круглая, плоская, метров 100 в диаметре, как нечего делать, и переливается - зеленый, желтый, красный, синий. И лучом вниз - прямо в нашу землянку. Мы с микрорайона с Юрой домой шли и прикинули, что самолеты так не летают.

Что же именно могло так заинтересовать представителей высшей цивилизации в жизни двух лесных человечков, свободных от многочисленных благ цивилизации, границ и привязанностей, от общественного и материального, живущих по наитию, как на духу? Наверное, исключительная чистота эксперимента…

P.S. Когда готовился этот материал, в лесу около другого квартала Озеры -Текстильщики - уже другие бездомные, как утверждает Афанасьев, поселились в лесу. Если это действительно так, то как-то не вяжется с заявлением Сергея Радонцева, главы города, сделанным им некоторое время назад о том, что в Озерах нет «черных риелторов».

(22:40) Лежу в тёплой постели!!! На тёплой лежанке, в смысле. Но начну по порядку. Встал сегодня в 2:00. Одурел от увиденного на часах и лёг спать дальше. Окончательно проснулся около пяти утра. До полседьмого в муках рожал новые идеи. Затем оделся и вылез из палатки. Пошёл разогревать завтрак. Дрова мокрые и гнилые, поэтому разводил огонь очень долго. Всё-таки справился и разогрел себе остатки супа. Да, в детских, по сравнению с чугунком, кастрюльках, приходится готовить в разы чаще. Поел и отнёс немного Барсу. Взял велосипед, объяснил Барсику, чтобы со мной не ходил, и поехал в город.

Выяснил на въезде в Мамоново, что забыл шуршуновые штаны. Я их специально отложил, но случайно прикрыл спальником и не заметил. Наплевав на это, я поехал дальше. Как обычно, оказавшись на почте первым клиентом, я оккупировал компутер и полез к вокрам. Сегодня я пролазил там почти три часа. Почти всё это время печатал. Утром родил массу идей разной степени бредовости. Самая безобидная из них - это "говорящие мусорки". Урны говорят что-то, когда в них бросают мусор. Причём каждый раз что-то новое, вплоть до анекдотов. Это должно подстегнуть людей на любопытстве бросать мусор в урну, чтобы посмотреть, что она «сморозит» на этот раз. К вариантам вроде "Хрю!", "Ням-ням!", "Ух ты!", "Спасибо!", можно добавить сотни других, чтобы заставить людей улыбнуться. Всё это достаточно легко осуществимо технически. Эту и другие идеи я скинул на сайт и поехал обратно. Позвонил Максу и, без особого удивления, узнал, что он не приедет. Привык уже. Дверная ручка, витамины для Барса, газеты и степлер, обещанные им, приказали долго жить.
(23:10) Допишу завтра - засыпаю.

(7:10) Проснулся в 6:00. Валялся в раздумьях, пока не вспомнил, что вчерашний отчёт не дописан. Дописываю:

Вернувшись, я принялся за работу. Причём, бросил всё и занялся дренажем. Понял, что если сейчас его не доделать, то буду скоро долбить твердый, как камень, грунт. Понял поздновато. Земля уже схватилась, и верхний слой продолбить лопатой совсем не просто. Начал я с того, что выкопал дренажную яму (колодец). Метр глубина и столько же в диаметре. Притащил несколько покрышек разного диаметра. Вот и пригодились мне две покрышки, валяющиеся под дубом. Раньше я использовал их в качестве столика, но давно уже они валялись без дела. Сложив покрышки, друг на друга пирамидкой, я начал таскать песок с ручья и засыпать все зазоры между покрышками и стенками ямы. Закончив, я решил что-нибудь сгрызть, но подумал о том, что сейчас дорога каждая минута, и стал забрасывать уже проложенный участок дренажа ветками и сухим кипреем для защиты от промерзания. Кое-где успел и землей присыпать, обрушивая стенки канавы (с поверхности земля уже промёрзла). Только после этого я пошёл обедать.
На обед я съел сухпайный пакетик крекеров с вареньем. Тут-то меня и посетила шальная мысль: а какого я, собственно, мёрзну по ночам в холодной тесной палатке, если в землянке уже топится печь и есть лежанка? Решил я, что пора! Первым делом, я стал собирать некоторые продукты питания в пищевую бочку (об их защите от холода я в первую очередь и подумал). Отнёс бочку в землянку. Туда же отнёс тушёнку и кашу. К сожалению, пока что некуда поставить ящик с вареньем, и он остался на морозе. Потом пришёл черёд «гнездилища». Я отнёс в дом спальники и одеяла. Застелил лежанку. Прикрутил к стене вешалку (временно), которую привёз мне Миша. Более-менее подготовив дом к заселению, я начал разводить огонь в печи. Дрова совершенно мокрые, поэтому несколько раз огонь затухал. Когда дрова занялись, я согрел чаю и, попив его, начал собираться в город - надо было зарядить телефон. К этому моменту было уже темно.

Да, ещё пару моментов забыл описать. Когда занимался перетаскиванием продуктов, обнаружил в пищевом ящике пакет с тыквенными семечками. Оказывается, я их не досушил, и они начали плесневеть. Очень жаль. Я их вовсю экономил, как ценный пищевой ресурс, и как семена на следующий год (оттого, кстати, и не досушил).
И, между прочим, это природное средство от глистов. Вспомнив об этом, я попытался скормить несколько семечек Барсу, хоть и выяснил уже, что песок и всякую всячь он ест для улучшения пищеварения, а не для борьбы с глистами. Барс не стал их есть, и я начал сам выбирать не гнилые семечки и есть их.

А ещё мне позвонил брат и сказал, что собирается приехать ко мне в гости через пару дней. Мы должны будем созвониться, и я его встречу. Вот для этого я и решил зарядить телефон. Растопив печь, чтобы к моему возвращению в доме было тепло, и накрыв постель сверху ватином, для защиты от изредка капающего конденсата, я отправился в путь. По дороге, конечно же, не удержался и на несколько минут заскочил на почту. Убедившись, что у вокров всё спокойно, я поехал дальше.
Хотя, почему спокойно? Кое-что крайне интересное я там нашёл. На форуме некий новичок пишет о том, что, мол, считал всё это движение кончеными ландухами (особенно в связи с заявляемыми целями по продлению жизни), пока не нарыл в Нете кучу информации о том, что наше правительство серьёзно работает над этой задачей и кое-какие наработки уже есть. Он выложил кучу ссылок на различные новостные сайты, где нарыл эту инфу, а заодно спросил, зачем мы притворяемся дурачками? Интуитивно я почувствовал за этим сообщением какую-то лажу, некое двойное дно. Возможно даже то, что организаторы проекта (вокров) подкинули народу информацию к размышлению таким нехитрым способом.

Доехал я до Татьяны. Поставил телефон на зарядку и рассказал о своей стройке. Меня «поужинали» и отдали Герману на растерзание. За вечер я успел ответить на один миллион семьсот сорок пять тысяч двести вопросов. Заодно пришлось придумать, как делать из бумаги объёмные звёздочки для украшения ёлок. Сделали с Германом несколько таких звёзд? аналогов кремлёвских и вырезали несколько "снежинок" из салфеток. На этом мои предновогодние изыскания подошли к концу, и я начал собираться домой. В дорогу мне дали маленькую бутылочку молока, полторашку сыворотки, пакетик сушёных яблок, немного хлеба, газет для разведения огня и сухих палочек. Попрощавшись, я зашёл к Виктору, и он дал мне немного больших гвоздей и разыскал старую (немецкую ещё) дверную ручку.
Поблагодарив Виктора за всё это, я поехал домой. Мне удалось частично компенсировать последствия того, что Макс не приехал. Я тогда просил его захватить старые газеты и дверную ручку. Хотя без степлера (монтажного), который он обещал привезти, мне будет тоскливо.

Вернувшись домой, я обнаружил, что дрова в печи потухли сразу после моего отъезда, хотя в землянке всё равно достаточно тепло. Покормил Барса и забился в землянку. С помощью привезённых щепок раскочегарил печь и лёг писать отчёт. Оказывается, всё это время я спал в очень влажных спальниках. Когда я в них забирался, они нагревались, и я этого не чувствовал. Теперь же, на тёплой лежанке, они начали парить, и я ощущал влажность.
Когда силы оставили меня, я отложил тетрадку и срубился.

Итоги испытаний жилища: спать в тепле - сказочное удовольствие. Спал только в одном спальнике, а все одеяла и второй спальник постелил под себя. Пару раз за ночь мне на голову капнула вода. Для защиты спальника я накинул сверху слой ватина. Под утро начала скрестись «аквариумная» мышь, но в тот момент я уже не спал.
Телефонный термометр подсказывает мне, что в доме 9 градусов тепла. Уже не 3-6 градусов, как в палатке (или минус, когда я вечером в неё залезаю). Девять градусов при отсутствии тамбура, щелях в двери сантиметра по 2-3 (ещё не задувал пенкой) и отсутствии ватинового утепления! Я доволен результатом. А уж теплая лежанка под задницей всю ночь, дорогого стоит.

Теперь за сегодня:

Я только что развёл огонь и собираюсь сходить за дровами. Позавтракаю и за работу. Но сначала покормлю Барса (9:00).

(22:00) Отчёт.
Положил Барсу каши и пошёл завтракать. На завтрак съел пару кусочков хлеба и выпил половину бутылки (0,33л) молока. Остальное отдал Барсуку. Затем занялся работой. Углубил свободную часть канавы до колодца ещё на штык, чтобы удалить натёкшую туда глину. Закончив это дело, я начал заворачивать ветки в ковролин. Когда ковролиновая лента закончилась, я пошёл и отрезал ещё кусок от того ковролина, который собираюсь пустить на стены. Барс вне себя от счастья носился по расстеленному на поляне ковролину.
Продолжил вязать трубы и сделал необходимое их количество, достаточное для прокладки дренажа до колодца. Связав их вместе, я начал выкапывать из-под глины край трубы, чтобы продолжить её наращивать. Выкопав край, я примотал к нему новую трубу и положил её на дно канавы. После этого пошёл обедать. Положил Барсу остатки каши, а сам разогрел себе банку перловой каши и чай. Доел с кашей хлеб. Перловка начинает мне нравиться. Никогда бы не поверил.

Пообедав, я вернулся к дренажу. Начал драть сухой кипрей и золотарник, а затем бросать его на трубу. Потом подошла очередь песка. Я взял лопату
и кусок полиэтилена и пошёл на ручей. Выбрав место попесочней, я разложил плёнку и начал доставать песок из ручья и сваливать не плёнку. Я решил делать так для того, чтобы вода успевала стечь, и мне не приходилось таскать лишний груз. Накидав пару таких куч, я начал таскать песок вёдрами в канаву. Использовал лопату, как коромысло, чтобы было легче таскать. Засыпав трубу песком, я забросал туда же все неиспользованные ветки. Весь день поддерживал огонь в печи и прогревал лежанку. С наступлением темноты, я стал закапывать канаву перед окнами. Начал оттуда, чтобы убрать кучи земли, мешающие обзору (попаданию света в помещение). Земля на 10-15 см промёрзла, и верхний слой приходится долбить. Потом всё просто.

«Аквариумная» мышь снова вышла на тропу войны. Она бегала за стеклом, а когда я её спугнул, начала грызть пенопласт из-под пола. Продолжая копать, я наткнулся на мышиный ход. С очень большой долей вероятности, он принадлежит как раз моей мыши. Так как другого способа борьбы с ней я не видел, то сходил за разгрузкой и, достав из кармана газовый баллончик, брызнул в нору. Надеюсь, это сделает условия жизни «за стеклом» невыносимыми, и мыши придётся вести нору в другую сторону.

В восьмом часу я начал варить «барскую» кашу (для Барса). Хотя на этот раз она и впрямь получилась барская. Смешал с полдесятка различных круп, добавил сухих сливок, а впоследствии и тушёнки. «В последствии» потому, что это случилось уже после того, как я начал варить суп. Отнёс кашу Барсу и начал заниматься супом. В принципе тот же суп, что и в прошлый раз, только манки добавил меньше. А то под конец было больше похоже на пюре-суп, а не на суп-пюре.
Поставив суп на огонь, я сходил за очередной партией дров. Затем пошёл слушать новости. Заодно и брату позвонил. Он приедет в четверг. Надо будет встретить его на дороге. Ещё я выяснил, что у Виктора есть монтажный степлер. Завтра утром сгоняю за ним. Заодно, конечно же, к вокрам загляну.

Послушав новости, я вернулся в дом. Очередной раз подкинул дров, о чём сейчас жалею. Когда суп был уже почти готов, я вспомнил, что не солил его. Бывает. Посолив суп и оценив вкус, я оставил его ещё немного потомиться, а сам сходил умыться на ручей. Вернувшись и убрав суп с плиты, я съел в качестве ужина пару яблок. Затем лёг на лежанку и ужаснулся. Лежать-то на ней можно (я бы охарактеризовал её как «очень тёплую» или «слегка чересчур тёплую»). Я существо чувствительное и, подобными нежностями, неизбалованное. Заснуть в таких условиях будет тяжело. Чтобы хоть как-то исправить ситуацию, я вытащил заслонку, направляющую дым в лежанку (хотя огонь уже почти затух), а на саму лежанку постелил ещё и несколько слоёв ватина. С потолка опять капает. Край одного спальника подмок от этой капели, а за другой край не взяться из-за
температуры (металлическая молния раскалилась и обжигает кожу). Несколько слоёв ватина уже позволяют комфортно лежать, но спальником я вряд ли буду пользоваться. Их я тоже положил под себя. В будущем надо будет прогревать лежанку уже перед сном. Она не успеет так раскалиться, но успеет достаточно нагреться.
Всё, закругляюсь (23:50).

«По-своему решила в Иркутске квартирный вопрос семья из четырех человёк. На заброшенных полях в микрорайоне Ново-Ленино люди вырыли землянку. И теперь не жалуются, не просят помощи у властей. В своем подземном доме обжились не хуже, чем в благоустроенной квартире.

Главный обитатель местных полей -- Сергей Рябинин. Когда-то давно он жил и работал в деревне под Усть-Ордой. Потом попал в тюрьму. Пока отбывал срок, колхоз развалился, дом забрали. Сергей уехал в Иркутск. Приюта здесь не нашел. Так и обосновался на этом пустыре. Летом жил в шалаше. А когда наступили холода, решил сделать землянку. Помощники нашлись: сын с женой и приятель. Вместе копали, вместе искали стройматериалы. "Сначала одна стена завалилась - доски были гниловаты, потом вторая завалилась. Опять выстроили", - рассказывает Сергей Рябинин.

В итоге соорудили землянку за 4 дня. И стали жить в ней все вместе. Места внутри немного: 3,5 на 3,5 метра. Зато светло, тепло и уютно. Электролампочка работает от аккумулятора. Печка-буржуйка всегда натоплена. Хозяйничает в доме, как и положено, женщина. Невестка Марина шьет, прибирает и готовит еду. "Продукты есть, мужчины же работают, им деньги платят. Мы ездим на рынок и покупаем. Что-то соседи дают. Но мы сами не ходим и ничего не просим. Такого у нас нет и не будет", - говорит Марина Пережогина.

Неподалеку расположен частный сектор, поэтому у мужской половины семьи работы всегда хватает. Кому картошку помогут выкопать, кому уголь разгрузить, кому дрова нарубить. От предложений отбоя нет.

В отличие от Сергея, у его сына и невестки прописка есть. Но жить в своих квартирах по ряду причин они не хотят. Да и к землянке семья уже привыкла. На вопрос: сколько еще вы можете прожить в таких условиях, отвечают однозначно: "Если правоохранительные органы против не будут, то хоть сколько. Квартиры в наше время добиться трудно. Сколько сможем, столько и проживем здесь". А к лету подземная семья планирует расширить жилплощадь. Сергей задумал выкопать еще две комнаты - зал и спальню".

"Необычный человек живёт рядом с деревней Краево (Кировская область). Он удалился от людей, но обустроил свой быт так, чтобы пользоваться необходимыми благами цивилизации. Причём, бесплатно. Николай Полежаев вырыл землянку прямо в поле. Но в жилище у него есть свет, тепло и даже радио. Словом, всё то, чего часто не хватает жителям обычных жилмассивов где-нибудь на Дальнем Востоке.

Полежаев от милости энергетиков не зависит, поскольку просто подключился к ближайшему столбу линии электропередачи и ни копейки за электричество не платит. А когда к нему пришёл участковый с требованием погасить задолженность, Николай заявил: "Оплачу, но сперва счётчик поставьте!" А устанавливать этот самый счётчик в землянке никто не решается. Так и живёт отшельник на пенсию по инвалидности, которую получает в соседней деревне. Собирает грибы, ягоды, ловит рыбу в пруду. И жизнью вполне доволен. Николай часто слушает радио, особенно любит фантастические пьесы и речи президента Путина. На землю возвращаться не собирается. Говорит, что под землёй в России жить нынче лучше. Вольготнее».

«21 год живёт в землянке пенсионер Александр Груздев. Дом, жену и детей он променял на покой и тишину лесной жизни. Теперь он в полном единении с природой - под землёй.

Небольшой сарайчик, аккуратно сложенная поленица дров, умывальник с зеркалом, прикреплённые к дереву, протянутая между берёзами верёвка с мокрым бельём - всё говорит о прилежности хозяев лесного жилья. Услышав лай, из землянки показывается женщина лет сорока пяти. Расспросив, зачем пришли, зовёт хозяина "дома". Через несколько минут вылезает и сам отшельник. Семидесятилетний старец Александр Груздев встречает с радушной улыбкой. Пенсионер совсем не похож на алкоголика. Непрошеным гостям он с удовольствием рассказывает о своём житье в лесу.

В 1986 году разошёлся с женой, оставил сыну дом и ушёл жить в лес, - говорит Александр Григорьевич. - Мне давно хотелось уйти куда-нибудь подальше от города. В городе кругом шум, наркоманы, а здесь тишина и покой.

О подаренном сыну доме Александр Григорьевич не жалеет. Он и доверенность на пенсию написал на любимого отпрыска. Только вот тот ни разу за двадцать лет не навестил отца. Но на свою судьбу он не жалуется, говорит, что ни в чём не нуждается. Тут у него есть всё, что нужно для жизни. Вот и женой обзавёлся, это уже вторая за годы его отшельничества. Первая умерла от инфаркта. С новой суженой он познакомился тут же. Ирина, сожительница Александра, разошлась с мужем и так же, как и он, оказалась на улице. В их землянке тепло и уютно. В комнате стоит выложенная из кирпича печь. Два стола, железная кровать, над кроватью висит ковёр, у изголовья - иконки. А в углу возле печки полочка с косметикой Ирины.

Это место я давно заприметил. Грибов здесь всегда было полно, ягод. Свою землянку я вырыл за одно лето, обустроил и стал жить. Тут в лесу потом ко мне человек тридцать пристроилось. Нарыли так же, как и я, землянок. Мы даже имён друг друга не знали. Обращались больше по кличкам: Хромой, Косой, меня звали Дед-борода, - поглаживая аккуратно постриженную бороду, говорит Александр Григорьевич. - Все мои соседи умерли. Пили шибко, да за собой не следили. Теперь мы тут живём одни. Правда, ходить за питьевой водой далеко. Возраст у меня уже не тот, ноги болят.

Жизнь в землянке течёт спокойно и размеренно. Днём дед идёт на свалку за продуктами, колет дрова, ходит за водой. Ирина готовит еду, стирает бельё. А вечером они слушают радио и обсуждают всё, что происходит в мире. О жизни других людей дед с Ириной говорят, как о чём-то потустороннем, и удивляются, как можно так жить. Дескать, только и слышишь по радио: людей убивают, как мух, мы же здесь живём потихоньку, никому не мешаем. На судьбу лесные отшельники не жалуются. Не хотят переезжать ни в соседнюю деревню, ни в дом престарелых. - Да и зачем куда-то ехать, - говорит старик. - Еды тут всем хватает. В прошлом году три КамАЗа колбасы выбросили, семьдесят тонн винограда. Есть со свалки мы не брезгуем».

«Пенсионерка Мария Ковалёва живет в ветхой землянке 13 лет. Мария Тихоновна до сих пор считает, что живет в Советском Союзе. На видном месте - фотография Юрия Андропова.

Последние 13 лет каждый день похож на предыдущий. Насобирать дров, протопить землянку, чтобы тепло не ушло, - пол-то земляной, да хлеба напечь. Буржуйка прямо рядом с лежанкой. Мария Тихоновна говорит: прошлой зимой было особенно тяжело. Чтобы не думать о 30-градусном морозе, собирала дрова, напевая песни. Так и перезимовала.

На судьбу не жалуется. Не хочет переезжать ни в соседнюю деревню, ни в дом престарелых. Есть у Марии Тихоновны и мечта. Поставить на место землянки вагончик и возродить родное село».

«В Андреапольском районе Тверской области обнаружен 82-летний старик, который за всю свою жизнь ни разу не мылся.

Яков Юганович Кюнап живет отшельником в окрестностях деревни Марьино. Старик питается исключительно тем, что выращивает на своем огороде: картофелем и бобами.

В детстве и юности он с матерью жил в землянке в лесной чаще, а затем переселился в заброшенную хижину. Свое жилище старик отапливает по-черному. Спит он на изогнутом бревне или прямо на земляном полу.

Отшельник, никогда и нигде не обучавшийся грамоте, хорошо умеет считать. Он изобрел свой способ письма, сочетая буквы латиницы и кириллицы».