Анатолий фиолетов, биография, творчество, известные стихотворения. Смотреть что такое "Анатолий Фиолетов" в других словарях

ИТАК, ИТОГ

В истории литературной Одессы есть период, о котором написаны десятки книг, сотни статей. Это двадцатые годы. Иногда кажется, что об этом уже все всем известно. Имена Юрия Олеши, Ильи Ильфа, Эдуарда Багрицкого начали покрываться хрестоматийным глянцем. Но нет-нет, и совершается открытие.

На рукописи своей первой большой поэмы "Трактир" Эдуард Багрицкий четко вывел: "Памяти Анатолия Фиолетова". Это был едва ли не единственный случай, когда Багрицкий посвятил кому-то свои стихи. Но поэт не ограничивается именем и фамилией человека, который сегодня уже никому не известен, - он пишет стихи, посвященные Фиолетову.

Печальной памяти твоей
Я строки посвящаю эти:
О нищете пустынных дней.
О голодающем поэте.
Я знаю, ты стоишь за мной,
Тайком давая указанья...
Кто же это, чье право давать себе "указанья" признавал Багрицкий?

Внимательно изучаем томики его стихов. Стихотворение "Перед отъездом" Эдуард Багрицкий написал, когда его призвали в армию. И в нем две строчки:

Придет Анатолий Васильевич или нет?
Придет ли проститься с поэтом, на войну уезжающим?

Кто он такой, Анатолий Васильевич? Автор примечаний к стихам, близкий друг Багрицкого, поэт Владимир Нарбут, пишет:
"Анатолий Васильевич - поэт А. Фиолетов, один из близких друзей Багрицкого; погиб в конце 1918 года от руки бандитов.
Багрицкий высоко ценил творчество А. Фиолетова и особенно его самого, как талантливую, незаурядную личность". Талантливый поэт, незаурядная личность. Но кто, где, когда читал его стихи? Кто, что знает о нем самом?

НА СЛУЖБЕ В УГОЛОВНОМ РОЗЫСКЕ

Итак, вернемся к сведениям, которые сообщает В.Нарбут. Поэт Анатолий Фиолетов погиб в Одессе 80 лет тому назад. Сведения, прямо скажем, не слишком оптимистические для начала поисков.

В памяти старожилов сохранялись некоторые подробности смерти Фиолетова, причем абсолютно разные. По одной версии, его застрелили на улице налетчики. Согласно другой, Фиолетова убили те же налетчики, приняв его за брата - сотрудника уголовного розыска. Третья же версия, наиболее часто упоминаемая: не брат, а сам Фиолетов служил в угрозыске и погиб во время боевой операции.

Так или иначе, имя Фиолетова связывалось с уголовным розыском... Это уже была хоть и тоненькая, но все же нить для дальнейшего поиска. И именно она все осложнила. Выяснилось, что никаких документов Одесского уголовного розыска 1918 года не сохранилось.

Прошел год с начала наших поисков, но знали мы о Фиолетово не намного больше, чем вначале. Правда, к тому времени мы имели фотографию, которую передала нам Л. Г. Багрицкая, вдова поэта. На ней Эдуард Багрицкий и Анатолий Фиолетов в Одессе в 1917 году.

Посчастливилось найти человека, который работал с Фиолетовым. По рассказу старейшего одесского юриста И. В. Шерешевского, после Февральской революции 1917 г. на Преображенской улице помещалась милиция, в которую входил и сам розыск. Состав сотрудников был чрезвычайно разношерстным. Тут и "король одесского розыска" Гончаров, который пришел из старого сыска, и новичок-интеллигент, который не умел даже держать оружие, и студенты университета. Среди них - будущий юрист, а пока что инспектор розыскного отдела Фиолетов.

С Фиолетовым я познакомился, - рассказывал Илья Вениаминович, - в начале лета 1917 года, когда начал работать в милиции. Тогда там служил еще и брат Фиолетова - Остап Шор.

После этого показалась справедливой версия, по которой Фиолетова убили, спутав с Остапом. Но самое удивительное было впереди. Оказывается, что осенью 1917 года все студенты, в том числе и Анатолий с Остапом, были уволены из розыска. Выходит, что смерть Фиолетова никакой связи с угрозыском не имела: ведь он погиб через год, в конце 1918-го.

Осенью 1917-го, - заканчивал свой рассказ Илья Вениаминович, - я потерял из поля зрения Фиолетова. Слышал, что он погиб. А от Остапа Шора мне как-то через несколько лет передали привет из Москвы. На память о Фиолетове осталось вот это.

Илья Вениаминович показывает одесский поэтический альманах "Чудо в пустыне" с автографом "уважающего инспектора и любящего Анатолия Фиолетова". Позднее такой же альманах с автографом А. Фиолетова - А. А. Скальковскому мы увидели у профессора А. В. Недзведского, который знал о наших поисках, подарил его одному из нас.

ВСТРЕЧА НА ТВЕРСКОМ БУЛЬВАРЕ

Понадобилось много времени и помощь многих людей, прежде чем было назначено это свидание на Тверском бульваре. Свидание с Остапом, братом Анатолия Фиолетова, с человеком, который послужил Ильфу и Петрову прототипом для создания образа Остапа Бендера.

О брате как о поэте вряд ли я могу вам что-нибудь сообщить, сразу сказал Остап, - а вот обстоятельства его смерти я до сих пор помню во всех деталях.

Дело в том, что после уголовного розыска Анатолий вернулся... в уголовный розыск. Он все время ощущал потребность в острых действиях, в смене впечатлений. Это помогало ему писать стихи. В это время И. В. Шерешевский там уже не работал, поэтому он об этом, естественно, ничего не знал.

Днем 14 ноября 1918 года Анатолий и агент угрозыска Войцеховский были на задании в районе Толкучего рынка. Возвращаясь, они зашли позвонить по телефону в мастерскую, которая помещалась на Большой Арнаутской в доме №100. Следом за ними туда вошли двое неизвестных. Один из них подбежал к Анатолию. Анатолий сделал попытку вынуть из кармана пистолет, но незнакомец, который стоял в стороне, опередил его. Пуля догнала и Войцеховского, опытного старого работника, хоть он и попытался выскочить из мастерской.

Как потом удалось выяснить, за Анатолием и Войцеховским неизвестные следили еще на толкучке и, воспользовавшись тем, что они вошли в небольшое помещение, свели счеты с сотрудниками уголовного розыска.

В старых одесских газетах за эти числа вы сможете найти некрологи и от семьи, и от "Зеленой лампы", и от жены Анатолия - поэтессы Зинаиды Шишовой.

Я был младше Анатолия и плохо помню его окружение. Часто к нам домой приходил Эдуард Багрицкий. Он дружил с Анатолием. Издавался какой-то гимназический журнал. Возможно, оба принимали в нем участие. Но точно не помню. Стихи Анатолия нужно искать в периодике.

В КУРГАНАХ КНИГ

Где печатался поэт Анатолий Фиолетов? Что успел издать? В примечаниях к произведениям Эдуарда Багрицкого В.Нарбут называет сборник "Зеленые агаты", который был издан в Одессе в 1914 году. И все-таки существование этого сборника казалось еще одной легендой, которая возникла вокруг имени Анатолия Фиолетова. Ни в одном из одесских книгохранилищ не удалось обнаружить эту книжку. Может, ее и не было? Особенно настораживал 1914 год, потому что в это время никто из тех, кто позже входил в "Зеленую лампу", и не мог еще мечтать о сборнике. Но книжка все-таки существовала. Посчастливилось найти это одесское издание в Государственной Петербургской Публичной библиотеке имени М. Е. Салтыкова-Щедрина. Тоненькая книжечка в 31 страницу, в ней напечатано 25 стихотворений. В альманахах "Авто в облаках", "Серебряные трубы", "Чудо в пустыне" было найдено еще два десятка стихотворений. Безусловно, Фиолетов печатался во многих периодических изданиях, выходивших тогда в Одессе. Нашли мы и опубликованные, уже после смерти поэта его друзьями, стихи в харьковских журналах, в феодосийском альманахе "Ковчег".

Очень точно охарактеризовал творчество Фиолетова в статье, посвященной памяти погибшего друга и опубликованной в Одессе в 1918 году, Борис Бобович.

"В его наивных, немного детских, немного ироничных стихах такая бездна художественной утонченности, такая гармоничная волна хорошего вкуса и благородного чутья, такая чарующая доброта..."

За несколько лет творчества этот поэт прошел сложный путь. В его стихах чувствуется влияние Маяковского (вспомним, стихи Маяковского и Шершеневича одесситы включили в свой альманах "Чудо в пустыне"), но все же о Фиолетове в 1916-1918 годах можно уже говорить как о сложившемся поэте, близким по духу к русским поэтам-футуристам, таким как Е. Гуро, В. Маяковский, В. Хлебников.

Многие считали лучшим из того, что было написано одесситами в те годы, "Предутренний час" Фиолетова и его стихи о животных - "О собаках" и "О лошадях". Сквозь годы эмиграции в памяти пронес их Иван Бунин, оставшись в России цитировал Валентин Катаев, а еще есть сведенья, что помнили их Анна Ахматова, Владимир Набоков.

В конце XX века, из курганов текстов мы достаем, как драгоценность, эти юношеские стихи и дарим их новым читателям.

БЫЛ ЛИ ВТОРОЙ СБОРНИК?

Какова судьба рукописей поэта? Его поэтического наследия? Есть ли надежда найти еще что-нибудь?

Последние произведения Фиолетова при его жизни были опубликованы в начале 1917 года. После этого он жил и писал стихи еще полтора года. Их обещало напечатать в сборнике "Посмертные стихи" одесское издательство "Омфалос".
Осуществило ли оно свои планы, которые неоднократно анонсировало - сказать трудно. Нами этот сборник не обнаружен. Думаем, его не было - красные смели маленькое издательство, как и его издателей. Был второй сборник или же нет - в любом случае остается надежда найти рукописи. Найти рукописи и отдать на суд времени: пусть эпоха делает выбор - останутся ли стихи фиолетова среди живых или же попадут в литературные памятники. Кстати, часть рукописей издательства "Омфалос" поэт М. Лопатто увез в Италию, так что надежды небеспочвенны...

Но в любом случае нам показалось, что сейчас, в конце века, подводя итоги тому, что сделано одесской литературной школой, нужно переиздать сохранившиеся, найденные в периодике стихи Анатолия Фиолетова, поэта, чьи строки цитировали в своих книгах Иван Бунин и Валентин Катаев.

Евгений Голубовский, Александр Розенбойм

Анатолий Фиолетов (настоящее имя – Натан Беньяминович (Вениаминович) Шор, вариант псевдонима – Анатолий Васильевич Фиолетов) – поэт.

Родился в Одессе 26 июля 1897 года. Мать его, Куня (Екатерина) Бергер, была дочерью банкира, отец Беньямин (Вениамин) Шор – купец 2 гильдии. Через некоторое время семья переехала в Никополь, где 30 мая (ст. стиль) 1899 года родился второй сын, Осип (Остап) Шор. По воспоминаниям, в Никополе у В. Шора был магазин колониальных товаров. В 1900 г. семья вернулась в Одессу. В 1901 году умер от сердечного приступа отец. Через несколько лет Е. Бергер вторично вышла замуж за петербургского купца Давида Раппопорта, и родилась Эльза, ставшая впоследствии известной художницей.

Натан поступил вначале в частную мужскую гимназию М.М. Иглицкого, в 1912 перешел в шестой класс частной мужской гимназии И.Р. Раппопорта. Надо отметить, что единственная пятерка была у него по французскому языку, две четверки – по законоведению и философской пропедевтике. По всем остальным предметам, в том числе и по русскому языку, у него были тройки.

В феврале 1914 года газета “Одесская копейка” опубликовала стихотворение “Мери”, подписанное “А. Фиолетов”. В июне того же года состоялось первое публичное выступление – П. Пильский отобрал группу молодых поэтов и устроил несколько вечеров. Среди выступавших были Э. Багрицкий , В. Катаев и А. Фиолетов. Критика единодушно отмечала талант Фиолетова. “Главная заслуга вечера в том, что он показал одесской публике двух молодых, еще нигде не печатавшихся, но, безусловно имеющих право на внимание публики поэтов – гг. Багрицкого и Фиолетова”. В 1914 вышла и единственная книга “Зеленые агаты”. Стихи Фиолетова с 1915 по 1917 гг. печатались в альманахах “Серебряные трубы”, “Авто в облаках” (1915), “Седьмое покрывало” (1916), “Чудо в пустыне” (1917). “У г. Анатолия Фиолетова – фамилия точно с мармеладной коробки, точно на заказ для декадента – но в рифмованных строчках есть та наивная мысль, какая делает поэта”, – писали критики. 26 апреля 1916 года на вечере молодых поэтов в Литературно-артистическом клубе присутствовал И. Бунин , Фиолетов читал свои стихи “Щелкунчик и мышиный князь” и “Художник и лошадь”.

Наиболее известны строки из стихотворения А. Фиолетова “О лошадях”, опубликованного в альманахе “Седьмое покрывало” (1916):

О, сколько самообладания

У лошадей простого звания,

Не обращающих внимания

На трудности существования!

В разное время их цитировали И. Бунин , А. Ахматова , В. Мая-ков-ский .

После окончания гимназии в 1916 году Фиолетов получает отсрочку от военной службы для поступления на юридический факультет Новороссийского университета. В феврале 1917 года он, как и многие студенты-юристы, попал в уголовный розыск. Примерно в это же время он познакомился с молодой поэтессой Зинаидой Шишовой , которая стала его женой. Из-за работы в уголовном розыске участие Фиолетова в литературной жизни стало менее активным, он изредка участвовал в вечерах Студенческого литературно-художественного кружка. 24 октября 1918 года состоялось его последнее выступление. 27 октября газета “Одесская почта” сообщила: “Около 4-х часов дня инспектор уголовно-розыскного отделения, студент 4-го курса Шор в сопровождении агента Войцеховского, находясь по делам службы на «Толчке», куда они были командированы для выслеживания важного преступника, решил поговорить по телефону. Для этой цели Шор вошел в одеяльно-матрацную мастерскую Миркина. Едва он очутился в мастерской, как туда вслед за ним вошло трое каких-то субъектов. Шор, войдя в магазин, опустил руку в карман, чтобы, по-видимому, достать револьвер. Но не успел он этого сделать, как один из неизвестных выхватил револьвер и произвел в него выстрел. Вслед за тем другой из компании неизвестных произвел выстрел в агента Войцеховского, который успел выбежать на улицу. Выстрелами Шор и Войцеховский были убиты. Это произошло в последние дни австро-немецкой оккупации Одессы”.

Позднее в “Окаянных днях” И. Бунин ошибочно приписал его убийство большевикам. В издательстве “Омфалос” в 1919 году планировалось издание сборника А. Фиолетова “Стихи (посмертный сборник)”. Фиолетову посвящена (в рукописном варианте и первой публикации в журнале “Силуэты” в 1922 г.) поэма Э. Багрицкого “Трактир”. История убийства Фиолетова описана в книге В. Катаева “Алмазный мой венец”, но, по Катаеву, его убили по ошибке, спутав с братом.

В действительности же инспектор уголовно-розыскного отделения Шор, работавший, как писали газеты, “с первых дней революции”, был убит бандитами не по ошибке. Впрочем, даже в те годы многие недоумевали, как совмещались тонкие, лирические стихи и кровавая, грязная работа в уголовном сыске.

В 2000 году Всемирный клуб одесситов (совместно с Одесским литературным музеем) издал тиражом 100 экземпляров книгу “Анатолий Фиолетов. О лошадях простого звания” (Сост. Е. Голубовский).

Алена Яворская, зам. директора по научной работе
Одесского литературного музея

Анатолий Фиолетов

Анато́лий Фиоле́тов (наст. имя Ната́н Беньями́нович Шор , , Одесса - 27 ноября , Одесса) - русский поэт «одесского круга», участник объединений «Коллектив поэтов », «Зелёная лампа » и др. При жизни был издан единственный сборник стихов (1914), но его роль в литературной жизни 1910-гг. и его влияние на творчество современников достаточно значительны, несмотря на раннюю гибель.

Биография

После окончания гимназии поступил на юридический факультет Новороссийского университета; в 1917 г., студентом, был мобилизован для работы в Одесском уголовном розыске по распоряжению Временного правительства . После отмены распоряжения вновь вернулся на работу в уголовный розыск державной варты - как считал Бунин , по идейным соображениям , но другие мемуаристы обычно в качестве причины называли просто любовь молодого поэта к острым ощущениям. В уголовном розыске он работал вместе с младшим братом Осипом по прозвищу «Остап» . Был убит в ноябре 1918 г. в результате столкновения с бандитами (по одной из версий, которую, в частности, отстаивал его друг В. Катаев , его по ошибке приняли за брата, но особых оснований предпочесть именно эту версию нет).

Жена - Зинаида Константиновна Шишова (Брухнова, 1898-1977), автор стихотворного сборника «Пенаты» (Одесса, 1918) и литературных мемуаров, написанных в поздние годы.

Творчество

В первых опубликованных стихах, по-юношески эпатажных, Фиолетов примыкал к эгофутуристам (сборник «Зелёные Агаты: Поэзы». Одесса: Изд-во С. Силвера, 1914. - 32 с.), позднее начал вырабатывать собственную манеру, снискавшую ему репутацию одного из самых талантливых молодых поэтов того круга, в который в конце 1910-х гг. входили Багрицкий , Инбер , Ставров и др. Стихи Фиолетова ценил Бунин, процитировавший одно его четверостишие в «Окаянных днях»; воспоминания о Фиолетове есть и в поздней автобиографической прозе В. Катаева. Характерно следующее высказывание мемуариста: «Я не раз слышал <…> признания от старших товарищей Багрицкого или Катаева, - что они многим обязаны Анатолию Фиолетову-Шору, его таланту, смелому вкусу» . Последние стихи Фиолетова отличаются тонкостью, особым сочетанием иронии и хрупкости, трогательным отношением к животным. Мемуаристы в один голос называют их «прелестными». Его четверостишие

цитирует Бунин; в то же время, по-видимому, именно эти строки повлияли на известное стихотворение Маяковского «Хорошее отношение к лошадям» (1918).

Наиболее полное издание:

• Анатолий Фиолетов. «О лошадях простого звания», Одесса, 2000. - 94 с.

Известные стихотворения

КЛИЧ К СОВАМ Средь разных принцев и поэтов Я - Анатолий Фиолетов - Глашатай Солнечных Рассветов… Мой гордый знак - Грядущим жить, И Ваз Небесных Радость пить. Придите все ко мне, чтоб видеть, Чтоб видеть Смысл Красоты. Я буду звонко ненавидеть Всех, кто покинул Храм Мечты. И речь мою услышав, все вы Поймете, что ведь жизнь Сон, А вы, а вы замкнуты в хлевы, Где темнота и нет Окон. О, знайте, что в Грядущем - Радость. И ждать Рассвет - вот это сладость, И оттого Я говорю - Все поклоняйтесь фонарю, Горящему в туманных Снах, В небесных, солнечных Веснах… ……………………………………………… Грядущим жить Я призываю, Грядущим, где мерцает Рок. И вам, Безликим, повторяю - Я - Фиолетов, Я - Пророк… 1914 * * * Не архангельские трубы - деревянные фаготы пели нам о жизни грубой, про печали, про заботы. И теперь, как прошлым летом, не грущу и не читаю, озарённый тихим светом, дни прозрачные считаю. Не грустя и не ликуя, ожидаю смерти милой, золотого аллилуйя над высокою могилой. Милый Боже! Неужели я метнусь в благой дремоте? - Всё прошло, над всем пропели деревянные фаготы. Одесса, 1918

См. также

Ссылки

• Комментарии к роману В. Катаева «Алмазный мой венец», где упоминается Фиолетов и цитируются его стихи

Примечания

Категории:

• Персоналии по алфавиту
• Писатели по алфавиту
• Родившиеся в 1897 году
• Родившиеся в Одессе
• Умершие 27 ноября
• Умершие в 1918 году
• Умершие в Одессе
• Выпускники Одесского университета
• Поэты Российской империи
• Русские поэты
• Русский футуризм
• Персоналии:Одесса:Литература
• Убитые писатели

Wikimedia Foundation . 2010 .

• Бимон, Роберт
• Подушкин, Александр Николаевич

Смотреть что такое "Анатолий Фиолетов" в других словарях:

Фиолетов - фамилия. Известные носители: Фиолетов, Иван Тимофеевич (1884 1918) деятель российского революционного движения. Фиолетов, Николай Николаевич (1891 1943) российский юрист и богослов. Анатолий Фиолетов (1897 1918) русский поэт … Википедия

Фиолетов, Анатолий - Анатолий Фиолетов (наст. имя Натан Беньяминович Шор, 1897, Одесса 14 ноября 1918, Одесса) русский поэт «одесского круга», участник объединений «Коллектив поэтов», «Зелёная лампа» и др. При жизни был издан единственный сборник стихов (1914), но… … Википедия

Кесельман, Семён Иосифович - Семён Иосифович Кесельман Псевдонимы: Эскес, С. Кес ъ. Дата рождения: 1889 год(1889) Место рождения: Одесса … Википедия

Ostap Bender - as portrayed by Andrei Mironov, 1976 Ostap Bender (Russian: Остап Бендер; also Ostap Suleyman Berta Maria Bender Bey, Bender Zadunaysky, Ostap Ibragimovich) is a fictional con man and antihero who first appeared in the novel The Twelve Chairs… … Wikipedia

Великий комбинатор - Название главы романа «Золотой теленок» (1931) советских писателей Ильи Ильфа (1897 1937) и Евгения Петрова (1903 1942). Авторы хотели так назвать и сам роман, но остановились на варианте «Золотой теленок», имея в виду легендарного золотого… … Словарь крылатых слов и выражений

Шишова, Зинаида Константиновна - В Википедии есть статьи о других людях с такой фамилией, см. Шишова. Зинаида Константиновна Шишова (23 сентября 1898, Одесса, Российская империя 1977 или 1978) русская писательница. Содержание 1 Биография 2 Творчество … Википедия Википедия

Биография

После окончания гимназии поступил на юридический факультет Новороссийского университета; в 1917 г., студентом, был мобилизован для работы в Одесском уголовном розыске по распоряжению Временного правительства . После отмены распоряжения вновь вернулся на работу в уголовный розыск - как считал Бунин , по идейным соображениям , но другие мемуаристы обычно в качестве причины называли просто любовь молодого поэта к острым ощущениям. В уголовном розыске он работал вместе с младшим братом Осипом по прозвищу «Остап» . Был убит в ноябре 1918 г. в результате столкновения с бандитами (по одной из версий, которую, в частности, отстаивал Катаев , его по ошибке приняли за брата, но особых оснований предпочесть именно эту версию нет).

Жена - Зинаида Константиновна Шишова (Брухнова, 1898-1977), автор стихотворного сборника «Пенаты» (Одесса, 1918) и литературных мемуаров, написанных в поздние годы.

Творчество

В первых опубликованных стихах, по-юношески эпатажных, Фиолетов примыкал к эгофутуристам (сборник «Зелёные Агаты: Поэзы». Одесса: Изд-во С. Силвера, 1914. - 32 с.), позднее начал вырабатывать собственную манеру, снискавшую ему репутацию одного из самых талантливых молодых поэтов того круга, в который в конце 1910-х гг. входили Багрицкий , Инбер , Ставров и др. Стихи Фиолетова ценил Бунин, процитировавший одно его четверостишие в «Окаянных днях»; воспоминания о Фиолетове есть и в поздней автобиографической прозе В. Катаева. Характерно следующее высказывание мемуариста: «Я не раз слышал <…> признания от старших товарищей Багрицкого или Катаева, - что они многим обязаны Анатолию Фиолетову-Шору, его таланту, смелому вкусу» . Последние стихи Фиолетова отличаются тонкостью, особым сочетанием иронии и хрупкости, трогательным отношением к животным. Мемуаристы в один голос называют их «прелестными». Его четверостишие

цитирует Бунин; в то же время, по-видимому, именно эти строки повлияли на известное стихотворение Маяковского «Хорошее отношение к лошадям» (1918).

Наиболее полное издание:

• Анатолий Фиолетов. «О лошадях простого звания», Одесса, 2000. - 94 с.

Известные стихотворения

КЛИЧ К СОВАМ Средь разных принцев и поэтов Я - Анатолий Фиолетов - Глашатай Солнечных Рассветов… Мой гордый знак - Грядущим жить, И Ваз Небесных Радость пить. Придите все ко мне, чтоб видеть, Чтоб видеть Смысл Красоты. Я буду звонко ненавидеть Всех, кто покинул Храм Мечты. И речь мою услышав, все вы Поймете, что ведь жизнь Сон, А вы, а вы замкнуты в хлевы, Где темнота и нет Окон. О, знайте, что в Грядущем - Радость. И ждать Рассвет - вот это сладость, И оттого Я говорю - Все поклоняйтесь фонарю, Горящему в туманных Снах, В небесных, солнечных Веснах… ……………………………………………… Грядущим жить Я призываю, Грядущим, где мерцает Рок. И вам, Безликим, повторяю - Я - Фиолетов, Я - Пророк… 1914

Алена Яворская
Сколько нужно прожить и что сделать, чтобы стать легендой?
Можно прожить длинную бурную жизнь, скитаясь по Европе, как Джакомо Казанова или Бенвенуто Челлини и в конце ее усесться за мемуары. Или перестать писать стихи в двадцать лет и стать торговцем в Африке, как Артюр Рембо.
Натан Беньяминович Шор (псевдоним — Анатолий Фиолетов) родился в Одессе в 1897 году. Убит в 1918.

Средь разных принцев и поэтов
Я — Анатолий Фиолетов —
Глашатай Солнечных Рассветов
Мой гордый знак — Грядущим жить.

Эти строки семнадцатилетнего юноши помнили многие одесские барышни спустя десятилетия. А о нем самом — забыли. Нет, не совсем забыли. Все было сложнее. С двадцатых до пятидесятых годов двадцатого века склероз — не диагноз, а алиби. Одним из первых вспомнил «молодого поэта» Валентин Катаев в повести «Алмазный мой венец».
«Прототипом Остапа Бендера был старший брат одного замечательного одесского поэта… Он был первым футуристом, с которым я познакомился и подружился. Он издал к тому времени за свой счет маленькую книжечку крайне непонятных стихов, в обложке из зеленой обойной бумаги, с загадочным названием «Зеленые агаты».
У него было вечно ироническое выражение добродушного, несколько вытянутого лица, черные волосы, гладко причесанные на прямой пробор, озорной носик сатирикончика, студенческая тужурка, диагоналевые брюки.
Как все поэты, он был пророк и напророчил себе золотое Аллилуйя над высокой могилой».
Там же и описание похорон: «... молодая жена убитого поэта и сама поэтесса, красавица, еще так недавно стоявшая на эстраде нашей "Зеленой лампы" как царица с двумя золотыми обручами на голове, причесанной директуар, и читавшая нараспев свои последние стихи... теперь, распростершись, лежала на высоком сыром могильном холме и, задыхаясь от рыданий, с постаревшим, искаженным лицом хватала и запихивала в рот могильную землю, как будто именно это могло воскресить молодого поэта...» Зинаида Шишова — самая очаровательная из одесских поэтесс и Фиолетов — самый талантливый из молодых поэтов... Какая красивая любовь…

Такие руки только снятся
Их легкой ласке покоряться
Сладчайший жребий выпал мне...
Блаженный жребий выпал мне -
И днем, и ночью, и во сне
Устами легких рук касаться.

И следом:

У тебя коронка бледная
Светло-пепельных волос
Я любовь тебе принес,
Но любовь такая бедная...

Завистлива и безжалостна бывает судьба. Эти стихи Фиолетова напечатаны через два года после его гибели. За год до этого, в 1919-м, выходит книга стихов Шишовой «Пенаты». Второй раздел назывался «Смерть» и полностью посвящен гибели Фиолетова. Больше Зинаида ничего о нем не писала. Впрочем, и стихов больше не было. Не сохранилась у нее и книга. В одном из писем в Одессу в начале шестидесятых Шишова просит найти и прислать ей экземпляр собственной книги…
У Катаева — убит случайно, вместо брата, Осипа, служившего в уголовном розыске. «Смерть его была ужасна, нелепа и вполне в духе того времени… Брат футуриста, Остап…был блестящим оперативным работником. Бандиты поклялись его убить. Но по ошибке, введенные в заблуждение фамилией, выстрелили в печень футуристу, который только что женился и как раз в это время покупал в мебельном магазине двуспальный полосатый матрас». Во время встречи с одесским краеведом Александром Розенбоймом Осип Шор подтверждал: «Вот родимое пятно — это Каинова печать. Натана убили вместо меня». Катаев пишет, что младший брат нашел убийц. «Всю ночь провел Остап в хавире в гостях у бандитов. При свете огарков они пили чистый ретификат, не разбавляя его водой, читали стихи убитого поэта, его друга птицелова [Эдуарда Багрицкого - А.Я.] и других поэтов, плакали и со скрежетом зубов целовались взасос. Это были поминки, короткое перемирие, закончившееся с первыми лучами солнца, вышедшего из моря». Иван Бунин в «Окаянных днях» писал о молодом поэте, убитом большевиками. Но погиб Фиолетов при австрийцах.
Нелепая смерть по ошибке (как уверяли современники) — и трогательные, беззащитные стихи. Он написал всего 46 стихотворений.
Четверостишие о лошадях цитировали Бунин, Катаев, Чуковский. Говорят, знали его Ахматова и Маяковский.

Как много самообладания
У лошадей простого звания,
Не обращающих внимания
На трудности существования.

Но все же судьбу свою, вопреки легенде, он выбрал сам.
У Екатерины и Вениамина Шоров было два сына. Отец Екатерины «был то ли ростовщик, то ли банкир. Он давал деньги взаймы морским офицерам…» — вспоминает сводная сестра Фиолетова, художник по костюмам Эльза Рапопорт. (На самом деле Вениамин Хаимович был купцом второй гильдии) — «Мать моя овдовела очень рано. Муж — Вениамин Шор — внезапно скончался от сердечного приступа, ему было тридцать лет. У матери остались двое мальчиков — двухлетний Осип (прототип Остапа Бендера) и четырехлетний Натан (будущий поэт Анатолий Фиолетов).
Через восемь лет моя мать вышла замуж за Давида Рапопорта и родилась я».
Из воспоминаний сестры видно, что большую часть времени она с родителями жила в Петербурге. «…на Каменноостровском мне в приданое строился дом. Это я знаю точно, так как по воскресеньям мы ездили глядеть, как его возводили». Мальчики жили в Одессе, скорее всего, у деда.
Одесский еврейский мальчик оканчивает гимназию. Дед — банкир (или ростовщик), отчим — банкир. Казалось бы, быть и ему банкиром (ну, хотя бы банковским клерком для начала). А он пишет стихи.
Молодой поэт придумывает звучный псевдоним — по легенде, они с Эдуардом Дзюбиным разыграли два цвета: багровый и фиолетовый. Так появляются Анатолий Фиолетов и Эдуард Багрицкий. Два друга триумфально ворвались в литературную жизнь Одессы летом 1914 года. Предприимчивый журналист Петр Пильский устроил прослушивание молодых поэтов, отобрал лучших и устраивал поэтические вечера. Как ехидно писал злопамятный Валентин Катаев, так же попавший в круг избранных: «… Пильский открыл прекрасный способ зарабатывать деньги. Он выбрал группу молодых поэтов и возил нас все лето по увеселительным садам и дачным театрам, по всем этим одесским «ланжеронам», «фонтанам» и «лиманам», где мы, неуклюже переодетые в штатские костюмы с чужого плеча, нараспев читали свои стихи изнемогавшим от предвоенной скуки дачникам.
Сам же Пильский, цинично пьяный, произносил вступительное слово о нашем творчестве, отчаянно перевирая наши фамилии и названия произведений. Денег он нам, разумеется, не платил, а выдавало только на трамвай, да и то не всегда».
Но пресса заметила молодых. Пока что рецензии появляются в «Маленьких одесских новостях» - большие еще впереди. «Главная заслуга вечера в том, что он показал публике двух молодых, еще нигде не печатавшихся, но безусловно, имеющих право на внимание поэтов - гг. Багрицкого и Фиолетова».
В 1914 выходит первая (и последняя прижизненная) книга «Зеленые агаты. Поэзы». Сегодня известен единственный сохранившийся экземпляр — в библиотеке им. Салтыкова-Щедрина. Но уцелела ли книга после всех потопов и пожаров — бог весть.
В 1915-17 годах Фиолетов участвовал в одесских альманахах с названиями, причудливыми, как и его стихи: «Седьмое покрывало», «Авто в облаках», «Серебряные трубы», «Чудо в пустыне».
В отличие от достаточно ленивого Эдуарда, Натан поступает в Новороссийский университет на юридическое отделение. Когда после Февральской революции студентов-юристов привлекли к работе в уголовном сыске, Фиолетов-Шор стал инспектором розыскного отдела. И поэма «Февраль» Багрицкого со сценами обыска - из реальной жизни одесских поэтов семнадцатого года.
Фиолетов не воспевал романтику боя, как Багрицкий. Стихи его похожи то на изысканную японскую гравюру, то на туманную акварель.
И как соотнести с этим почти двухлетнюю службу человека, в смутные времена стоящего на страже закона? Когда студентов увольняли из уголовного розыска, Натан остался. Что это было? Жажда романтики? Но романтики в этой грязной, кровавой работе было слишком мало. Ради денег? Но многие молодые поэты зарабатывали пером. А может, желание спасти чужие жизни?
Сестра Эльза позднее вспоминала обрывки семейных разговоров. Похоже, что Натан остался в угрозыске в пику родным, которые были недовольны его романом с девушкой иной веры.
По какой бы причине поэт не остался, убили его не по ошибке. Смерть Анатолия Фиолетова даже в те, кровавые времена потрясла горожан. Об этом можно судить по заметкам и некрологам в газетах
«Одесские новости» 28 ноября: «Жертвами злоумышленников сделались вчера инспектор уголовно-розыскного отделения студент Анатолий Шор 22 л. и агент того же отделения Войцеховский».
«Одесская почта» 28 ноября: «Около 4-х часов дня инспектор уголовно-розыскного отделения, студент 4 курса Шор в сопровождении агента Войцеховского находясь по делам службы на "Толкучке", куда они были направлены для выслеживания опасного преступника...»
«Одесские новости» 29 ноября: « … вошли в отдельную мастерскую Миркина в д. № 100 по Б.-Арнаутской, как передают, поговорить по телефону. Вслед за ними вошли три неизвестных субъекта. Один из них быстро приблизился к Шору и стал с ним о чем-то говорить. Шор опустил руку в карман, очевидно, желая достать револьвер. В это мгновение субъекты стали стрелять в Шора и убили его».
«Южная мысль» 29 ноября: «Убит молодой поэт Анатолий Фиолетов. Труп его отправлен в морг при университетской клинике... Какая злая, чудовищная ирония судьбы — поэт Анатолий Фиолетов вынужден был служить в розыскном отделении как Анатолий Шор...»
«Одесские новости» 29 ноября: «Зинаида Шишова извещает о смерти дорогого Анатолия Фиолетова"; "Зеленая лампа", Одесский кружок поэтов" и "Студенческий литературно-художественный кружок извещают о смерти дорогого Анатолия Фиолетова».
«Одесские новости» 30 ноября «Убитые горем мать, отец, брат и сестра извещают о трагической кончине их дорогого, любимого сына студента Анатолия Шора, похороненного 29 ноября с.г. на втором еврейском кладбище».
«Южная мысль» 25 декабря: « ... состоится вечер поэтов памяти Анатолия Фиолетова. В вечере примут участие Л.П. Гроссман, Ал. Соколовский, Ю. Олеша, Э.Багрицкий, В. Инбер, А. Адалис, И.Бобович, С. Кесельман, В.Катаев...»
Они читали стихи, они вспоминали его.
Станислав Радзинский: «Итак, мы не увидим его больше, молчаливого, с японским разрезом глаз, с странной и чуточку прыгающей речью. Стихи Фиолетова были стихами большого ребенка, заблудившегося в большом городе, доброго мальчика, жалеющего груши, которым очень холодно, и лошадок, которым очень тяжело».
Александр Соколовский (это он в 1920 году в феодосийском альманахе «Ковчег» опубликует стихи Фиолетова): «Фиолетов был немного авантюрист... Помню, как он мечтал о странствии в Индию — пешком!»
К. Бархин, преподаватель гимназии: «Я знал Шора еще ребенком, учеником младших классов гимназии. Вижу его теперь перед собой мальчиком, очень застенчивым, но неподатливым и упрямым. Он был добрым товарищем, прилежным школяром — но чувствовалось, что душа его заперта для посторонних, даже родных, близких, тяжелым замком, что уста эти не скажут, что надумала большая, вся в вихрах голова».
Борис Бобович: «Фиолетова считали футуристом. Но это не так. Фиолетов был просто поэт. В его наивных, немножко детских, немножко иронических стихах такая бездна художественной утонченности, такая гармонирующая волна хорошего вкуса и благородного чутья, такая очаровательная ласковость ритмического содержания, что не о футуризме должна была быть речь, а о настоящем, радостном даровании, должно было быть представление о будущем, которое дико и нелепо оборвала смерть...»
Через год поэты вновь соберутся на вечер памяти. Уже объявлено о предстоящем издании книги Фиолетова «Стихи (посмертный сборник)». Прозвучат слова Г.Шенгели, что у каждой литературной школы есть своя «жертва утренняя» — у южнорусских это Фиолетов. Сменится власть, не выйдет сборник, уедут на север «южнорусские».
И книга стихов «О лошадях простого звания» выйдет в Одессе, спустя 72 года после гибели Анатолия Фиолетова. Издаст ее Всемирный клуб одесситов тиражом всего 100 экземпляров.

Глядите ж люди, как жемчужно
Струится мой державный стих.

Юрий, если будете давать стихи Фиолетова, то обязательно надо дать «О лошадях» и «Не архангельские трубы». Остальное на Ваше усмотрение

Стихи из альманаха «Чудо в пустыне»
О ЛОШАДЯХ
1
На улицы спустился вечер зябкий
И горестно мерцал в овальных лужах.
Сновали исполнительно лошадки,
Стараясь заслужить, как можно лучше,
Физическим трудом свой скромный ужин.
Уныло падал дождь, сочась из тучи,
И лошади, зевавшие украдкой,
Шептали про себя: «Как будет сладко,
Домой часов в двенадцать воротившись,
Овес сначала скушать, утомившись,
Затем уснуть, к коллеге прислонившись...»

2
О, сколько самообладания
У лошадей простого звания,
Не обращающих внимания
На трудности существования!

ХУДОЖНИК И ЛОШАДЬ
Есть нежное преданье на Нипоне
О маленькой лошадке, вроде пони,
И добром живописце Канаоко,
Который на дощечках, крытых лаком,
Изображал священного микадо
В различных положеньях и нарядах.
Лошадка жадная в ненастный день пробралась
На поле влажное и рисом наслаждалась.
Заметив дерзкую, в отчаяньи великом
Погнались пахари за нею с громким криком.
Вся в пене белой и вздыхая очень тяжко,
К садку художника примчалась вмиг бедняжка.
А он срисовывал прилежно вид окрестный
С отменной точностью, для живописца лестной.
Его увидевши, заплакала лошадка:
«Художник вежливый, ты дай приют мне краткий,
За мною гонятся угрюмые крестьяне,
Они побьют меня, я знаю уж заране...»
Подумав, Канаоко добродушный
Лошадке молвил голосом радушным:
«О бедная, войди в рисунок тихий,
Там рис растет, там можно прыгать лихо...»
И лошадь робко спряталась в картине,
Где кроется, есть слухи, и поныне.

Поздние стихи

З. К. ШИШОВОЙ
Такие руки только снятся
В блаженном и безгрешном сне.
Их легкой ласке покоряться
Сладчайший жребий выпал мне.
И я любил свои досуги
За шумной чашей проводить,
Для легкомысленной подруги
Неделю милым другом быть,
Иль моде английской покорный,
Покинув жаркую кровать,
Приехать ночью в дом игорный
И до рассвета банк метать.
Такая жизнь не очень странной
Казалась в девятнадцать лет,
И это вы, мой друг желанный,
Блеснули, как небесный свет,
Очаровательным виденьем,
Необычайною звездой,
И сердце ранили томленьем,
Такой пленительной бедой.
И бросил я хмельные чаши
В досужих дней поток дурной.
Ах, это только пальцы ваши
Меня ведут стезей иной!
Но я умею покоряться,
Блаженный жребий выпал мне, —
И днем и ночью и во сне
Устами легких рук касаться.

***
Не архангельские трубы, —
деревянные фаготы,
пели мне о жизни грубой,
про печали, про заботы.

И теперь как прошлым летом,
не грущу и не читаю,
озаренный тихим светом,
дни прозрачные считаю.

Не грустя, и не ликуя,
ожидаю смерти милой,
золотого аллилуйя
над высокою могилой.

Милый Боже! Неужели
я метнусь в благой дремоте?
— Все прошло, над всем пропели
деревянные фаготы.

Одесса, 1918

* * *
У тебя коронка бледная
Светло-пепельных волос.
Я любовь тебе принес,
Но любовь такая бедная...
Ты царевна стройно-стройная,
Аметисты в блеске глаз.
Любишь только темный газ —
В светлых платьях беспокойная.
Знаю я — улыбка пьяная,
Бледность строгого лица
Ждет любовника жреца,
А любовь земная, странная,
Без молитвы и молчания
Для тебя смешна до слез.
Ты — в сияньи нежных грез,
В сладкой грусти ожидания...

Стихи из альманаха «Авто в облаках»
ПРЕДУТРЕННИЙ ЧАС
1
Голубые лошадки,
Мигая от хмурых лучей,
В кармине яичном
Тупых и скрипящих свечей.

Обои в испуге.
Подковы лошадок дрожат.
Погаслого неба
Невнятен истрепанный взгляд.

Рассветную маску
Надели на стены холсты.
Убегают лошадки,
Упруго поднявши хвосты.

2
Молодой носатый месяц разостлал платочек белый
У подножья скользкой тучи и присел, зевнув в кулак.
Пиджачок его кургузый, от прогулок порыжелый,
На спине истерся очень и блестел как свежий лак.

А над месяцем на нитях звезды сонные желтели,
Холодел сапфирный сумрак, на земле пробило пять.
И, поднявшись, вялый месяц шепчет звездам еле-еле:
«Я тушу вас, не пугайтесь, — вам пора ложиться спать!»

В КАНАВЕ
Чахоточный угрюмый колокольчик,
Качаясь на зеленой хрупкой ножке,
Развертывал морщинистый чехольчик,
Протягивал навстречу солнцу рожки.

Глаза его печальные линяли,
Чехольчик был немодного покроя,
Но взгляды безнадежные кричали:
«Мне все равно, вы видите, — больной я!»

* * *
У моего приятеля дерева
Зеленоватые стильные волосы...
Но на стане упругом теперь его
От укусов пилы, как от жал осы,
Белой кровью наполнены язвы.

Ах, скажите — не больно вам разве,
Если приятель, единственный, чуткий,
Мудро молчавший при встрече,
Умирает бессмысленно, жутко,
В июньский серебряный вечер.

ОСЕНЬ
(Больное)
Сегодня стулья глядят странно и печально,
И мозговым полушариям тоже странно —
В них постукивают молоточки нахально,
Как упорная нога часов над диваном.

Но вдруг, вы понимаете, мне стало забавно:
Поверьте, у меня голова ходит кругом!..
Ах, я вспомнил, как совсем недавно
Простился с лучшим незабываемым другом.

Я подарил ему половую тряпку.
Очень польщенный, он протянул мне свой хвостик
И, приподнявши паутиновую шляпку,
Произнес экспромтно миниатюрный тостик.

Он сказал: «Знаешь, мой милый, я уезжаю,
Закономерно, что ты со мной расстаешься»...
Но, тонкий как палец, понял, что я рыдаю,
И шепнул нахмуренно: «Чего ты смеешься?»

Ах, бледнеющему сердцу безмерно больно,
И черное небо нависло слишком низко...
Но, знаете, я вспомнил, я вспомнил невольно —
Гляньте на тротуары, как там грязно и слизко.

АПРЕЛЬ ГОРОДСКОЙ
Апрель, полупьяный от запахов марта,
Надевши атласный тюльпановый смокинг,
Пришел в драпированный копотью город.
Брюнетки вороны с осанкою лорда
Шептались сурово: «Ах choking, ах choking!
Вульгарен наряд у румяного франта».

Но красное утро смеялось так звонко,
Так шумно Весна танцевала фурлану,
Что хрупкий плевок, побледневший и тонкий,
Внезапно воскликнул: «Я еду в Тоскану!»

И даже у неба глаза засинели,
И солнце, как встарь, целовалось с землею,
А тихие в белых передниках тучки
Бродили, держась благонравно за ручки,
И мирно болтали сестричка с сестрою:
«Весна слишком явно флиртует с Апрелем».

Когда же заря утомленно снимала
Лиловое платье, истомно зевая,
Весна в переулках Апрелю шептала:
«Мой милый, не бойся угрозного мая».

Но дни, умирая от знойного хмеля,
Медлительно таяли в улицах бурых,
Где солнце сверкало клинками из стали...

А в пряные ночи уже зацветали
Гирлянды жасминов — детей белокурых
Весны светлоглазой и франта Апреля.

Стихи из альманаха «Серебряные трубы»
ЭЛЕКТРИЧЕСКИЕ СУМЕРКИ
В электрические сумерки дали улицы зачарованы,
Фонари устало светятся, к мостовым своим прикованы,
Красноглазые автобусы с тишиной перекликаются,
И деревья в платья лунные лунным светом облекаются.

Что-то в сумерках таинственно. И прохожие медлительны,
И глаза у них безумные, и улыбки их томительны.
Я не знаю. Мне так кажется. Но колдует вечер матовый.
Отчего-то улыбается месяц гордый и гранатовый.

В электрические сумерки эти звоны отдаленные,
Эти шумы беспокойные, блеском улиц утомленные,
В чутком сердце отражаются, томным облаком колышутся.
Поцелуйные и нежные, чьи-то речи сердцу слышатся.

ЛЕГЕНДА
Маленькая девочка по дороге шла.
Маленькая девочка камешек нашла.
Был тот камень розовый и яснел в пыли,
Как заря вечерняя в золотой дали.

Камень ей понравился. Хоть и был он мал,
Красотой мечтательной радостно сиял.
Прибежала девочка в темный домик свой,
Засмеялась: «Мамочка, глянь на камень мой!»

Протянула камешек, но меж пальцев он
Кровью ярко-красною весь был обагрен.
И вскричала женщина, закричала в ночь:
«О, спасите девочку, маленькую дочь!
Я узнала дьявола, я узнала кровь,
И его смертельную красную любовь».

Но внезапно зарево поднялось над ней,
И в огне пылающих, яростных лучей
Потонула женщина и ее дитя,
В дьявольские сумерки, в темный ад летя...

Маленькая девочка по дороге шла,
Маленькая девочка, что ж она нашла?

Стихи из альманаха «Седьмое покрывало»
* * *
Как холодно розовым грушам!
Уж щеки в узорах румянца.
Прильнувши к витрине послушно,
Их носики жалко слезятся.
Октябрь злой сыростью дышит,
А у груш тончайшая кожа.
И было б, бесспорно, не лишним
Им сшить из сукна, предположим,
Хоть маленький китель, пальтишко,
В одежде им было б теплее.
Но к вам невнимательны слишком...
Ах, как я вас, груши, жалею!

ОСЕНЬ НА ДАЧЕ
В пальто лакированном нежный рояль простудился,
Уныло жужжали продрогшие хриплые струны,
А август прозрачный слезами глухими залился,
По-детски вздыхая средь ночи сырой и безлунной.
Наутро закашляли тягостно хмурые ветры,
И сад полысевший, кивая печально ветвями,
Позволил деревьям надеть известковые гетры...
...Безрадостно осень приходит ненастными днями.

ЩЕЛКУНЧИК И МЫШИНЫЙ КНЯЗЬ
Щелкунчик в нарядном лиловом камзоле
На елке подарен был маленькой Оле.
Щелкунчика взоры горели отвагой,
И он, опоясанный тонкою шпагой,
В лихой треуголке, с косичкой немецкой,
Пленил окончательно кукол из детской.
Случалось, колол он зубами орешки,
И куклы, конечно, всерьез, без насмешки,
Шептали друг другу восторженным тоном:
«Как много в нем общего с древним Самсоном!»
Однажды Щелкун волновался безмерно,
Увидев, что мыши в тулупчиках скверных
По детской средь ночи нахально шныряют
И куколок спящих пребольно кусают.
Тогда из гусар, в панталончиках красных,
А также китайцев, ужасно моргавших
Косыми глазами, он выбрал наилучших,
И с доблестной ратью вояк столь могучих
Щелкун, не бояся мышей ни на йоту,
К ним в стан посылает военную ноту.
Едва только куклы об этом узнали,
Их красные щеки от слез полиняли.
Одна из них с именем нежным: Агата,
Прижавши Щелкунчика к персям из ваты,
Воскликнула: «Ах, у меня сердцебьенье!»
И тотчас лишилася чувств от волненья.
Щелкунчик снял пояс с девичьего стана,
Сказав: «Я в бою забывать не устану
Агату, мою дорогую подругу,
И сим пояском повяжу себе руку».
Затем он отправился в бой... И, конечно,
С мышами сражался вполне безупречно.
Солдаты из пушек горохом стреляли,
Трусливые мыши метались, пищали,
И вскоре, услышав, что князь их в порфире,
Захваченный в плен, умоляет о мире, —
Постыдно покинули поле сраженья,
Тем самым признавши свое пораженье.
Щелкунчик отпраздновал шумно победу,
Мышиного князя зажарив к обеду,
За то, что захваченный ловко в охапку,
Щелкунчика нос изувечил он лапкой.
Щелкунчик, понятно, краснел и стыдился,
Но вскоре с изъяном своим примирился
И с доброй Агатою зажил счастливо,
Хоть нос и синел, как французская слива...