Епифаний Славинецкий
Епифаний Славинецкий (?-1675), иеромонах, филолог и проповедник, уроженец Малороссии. Учился в школе Киевского православного братства до преобразования её митрополитом Петром Могилой, поэтому ему были чужды схоластическая философия и диалектика, хотя современники отзывались о нём как в «философии и богословии изящным дидаскалом, искуснейшим в еллино-греческом и славянском диалектах». Был весьма образованным человеком, знал много языков, особенно древнееврейский, и совершенствовал свои знания за границей. До 1649 преподавал в Киево-Могилянской коллегии, а затем по желанию царя Алексея Михайловича был вызван в Москву («для риторического учения» и для перевода греческих книг) и поселился в Андреевском Преображенском монастыре, где переводил с греческие книги и обучал юношей из дворянских фамилий. Поддерживал реформы пaтpиарха Никона. Позже перешёл в Чудов монастырь и здесь за 26 лет, оставаясь иеромонахом, упорным трудом исправил и напечатал: Служебник, Часослов, Псалтирь, Ирмологий, Общую Минею, Правила св. апостолов и соборов, Номоканон Фотия, жития святых и др., а главное - переиздал Новый Завет и Пятикнижие с острожского издания (1674) под наблюдением Павла Сарского. Ему принадлежал целый ряд предисловий к московским изданиям богослужебных книг, а также перевод нескольких отеческих сочинений (с греческого и латинского) и нескольких светских книг. Переводы Е. отличаются тяжёлым, подчас даже непонятным слогом: он до педантизма придерживался подлинника, не обращая внимания нa дух языка. Напротив, в собственных трудах Е.- довольно чистый и выдержанный церк.-слав. язык. Е. составил ещё «Лексикон греко-славяно-латинский» и «Лексикон филологический» - свод объяснений терминов из Св. Писания, извлечённых из трудов отцов церкви. С разрешения Никона Е. возобновил прекратившийся ещё в XV в. на Руси обычай проповеди в церкви. Известны его 50 проповедей, дошедших до нас. Он был последователем юго-зап. проповедников, украшавших свои поучения метафорами и свидетельствами из светских сочинений. Поучения Е. мало пригодны для реальной жизни: заметно, что они составлены учёным, жившим в монашеской келье совершенно отстранённо от действительности. Скончался 10 нояб. 1675. По словам С. Ф. Платонова, «это был кабинетный ученый, не стремившийся к внешним успехам. По вызову московских властей, он состоял у книжного исправления, переводил и редактировал тексты Св. Писания и св. Отцов, составлял проповеди, сочинял жития, выступал с учено-каноническими справками по разным вопросам церковной жизни и был редактором соборных «деяний» (протоколов) и определений московской церкви, а также переводов подобных же текстов восточных церквей. В его лице московская церковь имела сведущего эксперта по всем вопросам, возникавшим тогда в шумной и тревожной жизни церковно-общественной. Славинецкого поэтому весьма почитали и ценили, но не выдвигали его на арену практической деятельности, для которой, по-видимому, не было данных в самой его натуре».
Владимир Богуславский
Материал из кн.: "Славянская энциклопедия. XVII век". М., ОЛМА-ПРЕСС. 2004.
Епифаний Славинецкий (н. XVII в. - 19.11.1675), поэт, переводчик, оратор-богослов, один из самых ярких представителей «грекофильства».
Мирское имя неизвестно. Монашеское имя принял при пострижении в Киево-Печерской лавре. Не позднее 1639-40 преподавал латынь, греческий и церковно-славянский языки в Киевской братской школе. В 1649 царь Алексей Михайлович пригласил его и др. киевских «справщиков» для подготовки нового издания Библии. Издание было осуществлено в 1663 с предисловием самого Епифания Славинецкого (московское издание Библии повторяло Острожскую Библию с незначительными исправлениями и поновлением языка). С 1674 готовил новый перевод Библии, успел закончить переводы Пятикнижия и Нового Завета. Как переводчик, писатель и поэт Епифаний Славинецкий пользовался непререкаемым авторитетом. Его перу принадлежат больше 150 сочинений: переводы и собственные произведения, среди которых 60 слов-проповедей и ок. 40 книжных силлабических песен.
С 1651 он жил в Кремле, в Чудовом монастыре. Именно Чудов монастырь на протяжении всей 2-й пол. XVII в. оставался оплотом сторонников «грекофильства». Уже в 1653 патр. Никон привлек Епифания Славинецкого к подготовке церковной реформы. Полностью поддерживающий начинания Никона, Епифаний перевел «Деяния Константинопольского Собора 1593», которые стали богословским обоснованием всей реформы - именно они убедили церковный Собор 1654 в необходимости «исправления книг». В дальнейшем Епифаний Славинецкий становится главным ученым экспертом и, фактически, руководителем всех переводчиков московского Печатного двора, участвовавших в «книжной справе».
Однако несмотря на то что церковный Собор 1654 постановил исправить богослужебные книги «по старым харатейным и греческим», фактическая же правка велась по новым греческим изданиям, напечатанным в Венеции. Более того, сам Епифаний Славинецкий, видимо, даже не притрагивался к той массе книг, которая была собрана из русских и восточных библиотек и монастырей. Так, в основу нового «Служебника», вышедшего в свет в 1655, он положил венецианское издание греческого служебника 1602. Именно этот новый московский «Служебник» и утвердил большинство богослужебных нововведений (троеперстие, исключение слова «истинный» из восьмого члена Символа веры, четырехконечный крест и др.). Собственно говоря, именно этот «Служебник» и стал одним из поводов к расколу Церкви.
Несмотря на то что он мог достигнуть значительных чинов в церковной иерархии, Епифаний Славинецкий последовательно избегал подобных искусов и до самой смерти оставался простым иеромонахом.
В своих религиозно-философских взглядах Епифаний ориентировался прежде всего на современную ему греческую догматику, на современную греческую «ученость». Он не стремился разобраться в специфике и истории собственно русского традиционного понимания православного вероучения.
На формирование религиозно-философских взгляды Епифания Славинецкого, несомненно, решающее значение оказало учение и служба в Киевской братской школе. Он был знатоком не только греческой богослужебной литературы, но и прекрасным латинистом. Так на основе словаря Амбросия Калепина он подготовил учебный «Лексикон латинский», старейший список которого датирован 1642. Подобная «синтетическая» подготовка в значительной степени повлияла на то, что Епифаний Славинецкий ориентировался прежде всего на современную ему греческую догматику, на современную греческую «ученость», не стремясь разобраться в специфике и истории собственно русского традиционного понимания православного вероучения. Может быть, и поэтому его проповеди были, как отмечает Л. Н. Пушкарев, сухи и заумны, это были проповеди ученого богослова, а не проповедника, ибо он нес своей пастве в большей степени знание о вере. С этим же фактом связано, что в его проповедях нередко встречаются чуждые русскому языку лексические конструкции. Само же понимание вероучительных и религиозно-философских вопросов было достаточно традиционным для греческой догматики, но выраженное в прекрасных стилистических формах. Так, размышляя о противоречивости бытия, он создает настоящее литературно-художественное полотно: «Вознесох бо очеса горе и видех пространственное небо беспрестанным движением от востока на запад многоличным разньствием точащеся со светилы и всею лепотою своею; зрех низу и се вся непостоянна и мимогрядущая. Еще возвед очи на стихия, вижу, яко аер исполнь есть различнаго применения, огнь скорому повинен изменению, земля же ныне благовонными украшена цветы, на утрие нага внезапу зрится и бесплодна. Соньмище паки водное коль есть непостоянное, чаю, никомуждо невестно небыти…»
Значительную роль сыграл Епифаний Славинецкий в спорах о «царстве» и «священстве». Его описание соборного заседания от 14 авг. 1660, сделанное по поручению царя Алексея Михайловича, носит название «Деяние московского собора». По мнению А. С. Елеонской, «Деяние московского собора» - это «не простая протокольная запись, а литературно обработанный памятник». Так, само слово «собор» используется автором как собирательный эпический образ, причем подобный литературный прием используется для того, чтобы подчеркнуть полное согласие, единодушие собравшихся с царем. В религиозно-философском и практическом смыслах Епифаний Славинецкий четко занимал ту позицию, которая доказывала необходимость преимущества «царства» над «священством». Причем свои мыли он выражал опять же в прекрасной литературной форме: «твое пресветлое величество царское есть светоносная благочестия твердь, есть незыблемый православия столп, есть непобараемый правоверия щит… Да благочестие во благочестивом твоем царстве, яко златозарное солнце сияет; да православие, яко крин благовонный процветает». За царем Славинецкий признает право на решение всех церковных дел, созывать церковные соборы, раздавать церковные чины.
Однако при этом Епифаний Славинецкий считал, что др. иерархи русской церкви не вправе судить патриарха как главу Церкви, т. к. они имеют дело со «всея России патриархом, со отцем отцов и пастырем пастырей. Кто же из сынов отца, которая овца пастыря судити дерзость восприимет, отнюд моим рассуждением немощно…» Эту мысль он выразил в Послании царю Алексею Михайловичу (1660). По-видимому, именно авторитет Епифания Славинецкого повлиял на то, что в 1660 так и не было принято решение о лишении Никона патриаршего сана. Следовательно, именно авторитет Епифания Славинецкого «продлил» междупатриаршество и сделал необходимым Собор 1666-67 с участием вселенских патриархов.
Перевезенцев С.
Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru
Епифа́ний СЛАВИНЕ́ЦКИЙ (нач. XVII в. - 19 ноября 1675, Москва) – поэт, переводчик, филолог, оратор, богослов, ученый. О месте его рождения, национальности мирском имени нет достоверных свидетельств. Существуют косвенные данные, по которым его принято считать украинцем или белорусом.
Имя Епифаний он принял при пострижении в Киево-Печерской лавре . По тому, что он прекрасно владел греческим языком, предполагают, что он учился в Киевской братской школе, где до начала 30-х гг. преобладало грекофильское направление. Он также прекрасно знал латинский язык. В связи с этим высказывалось мнение, что он прошел курс наук в зарубежных училищах. Благодаря хорошему знанию латыни он попал в Киевскую братскую школу, где стал преподавать древнегреческий, церковнославянский и латынь. В 1649 по просьбе царя Алексея Михайловича он был направлен в Москву вместе со священником Арсением Сатановским. Меценат Ф. М. Ртищев построил для киевских ученых Андреевский монастырь в своем имении на Воробьевых горах, где они организовали школу, в которой греческому и латыни учились молодые московские подьячие. В 1651 он переселился на постоянное жительство в Чудов монастырь (в Кремле), который на протяжении всей 2-й половины XVII в. оставался оплотом грекофильской, «старомосковской» партии.
Филологическая работа Епифания была осложнена церковными реформами патриарха Никона . К эпохе реформ, т.е. к 1653, он уже заслужил в Москве прочную репутацию ученого эксперта, и Никон привлек его к правке богослужебных книг, а также поручил сделать перевод деяний Константинопольского собора 1593, на котором восточные патриархи согласились на создание Московского патриархата. Поместный собор 1654 постановил исправить печатные богослужебные книги «по старым харатейным и греческим», но фактически правка велась по новым, венецианским греческим изданиям. К собору 1655 Епифаний подготовил программу изменений Устава и новый текст Служебника (он фактически воспользовался греческим служебником, изданным в Венеции в 1602), который узаконил переход к троеперстию, «трегубую» аллилуйю, четырехконечный крест вместо восьмиконечного на просфорах и другие изменения. По мнению А. М. Панченко , именно издание Служебника привело к расколу русской церкви, и одним из виновников этого был Епифаний Славинецкий.
Несмотря на то, что Епифаний мог достигнуть значительных чинов в церковной иерархии, он последовательно избегал этого и до самой смерти оставался простым иеромонахом.
В своих религиозно-философских взглядах он ориентировался на современную ему греческую догматику, на современную греческую «ученость» и не стремился разобраться в специфике и истории собственно русского традиционного понимания православного вероучения. На формирование религиозно-философских взглядов Епифания Славинецкого, возможно, оказала влияние его деятельность в Киевской братской школе. С этим же фактом связано, что в его проповедях нередко встречаются чуждые русскому языку лексические конструкции. Само же понимание вероучительных и религиозно-философских вопросов было достаточно традиционным для греческой догматики, но выраженное в прекрасных стилистических формах.
Значительную роль сыграл Епифаний Славинецкий в спорах о «царстве» и «священстве». Его описание соборного заседания от 14 августа 1660, сделанное по поручению царя Алексея Михайловича, носит название «Деяние московского собора». В религиозно-философском и практическом смыслах Епифаний Славинецкий четко занимал ту позицию, которая доказывала необходимость преимущества «царства» над «священством». За царем Епифаний признает право на решение всех церковных дел, созывать церковные соборы, раздавать церковные чины. Однако он считал, что другие иерархи Русской Церкви не вправе судить патриарха, как главу Церкви, так как они имеют дело со «всея России патриархом, со отцем отцов и пастырем пастырей». По мнению А. М. Панченко, именно авторитет Епифания повлиял на то, что в 1660 так и не было принято решение о лишение Никона патриаршего сана. Следовательно, именно авторитет Епифания Славинецкого «продлил» междупатриаршество и сделал необходимым Собор 1666–1667 с участием вселенских патриархов.
Наряду с участием в церковной реформе он продолжал заниматься переводческой работой. Ему принадлежит более 150 сочинений, переводных и оригинальных. К последним принадлежат 60 слов-проповедей, а также около 40 книжных силлабических песен. Из переводов, наряду с богословскими текстами, следует отметить географию Блеу, «Анатомию» Везалия , «Гражданство обычаев детских» Эразма Роттердамского . Большое значение имели лексикографические труды ученого. Это так называемый «Филологический словарь» и «Книга лексикон греко-славено-латинский».
Епифаний пользовался в Москве большим уважением и авторитетом как ученый-филолог. Эту репутацию отражает заглавие собрания его сочинений, созданного в начале XVIII в.: «Зде лежащая словеса сочиненная иеромонахом Епифанием Славинецким, мужем многоученным не токмо грамматики и риторики, но и философии и самыя феологии известным испытателем, и искуснейшим разсудителем и опасным претолковником греческаго, латинскаго, славенскаго и полскаго диалектов». Он был одним из первых профессиональных писателей Московской Руси. Среди книжников XVII в. он занимал особое место: по энциклопедическому образованию с ним не мог равняться даже
Ты - не раб!
Закрытый образовательный курс для детей элиты: "Истинное обустройство мира".
http://noslave.org
Материал из Википедии - свободной энциклопедии
Сюда перенаправляется запрос « ». На эту тему нужна .
Ошибка Lua в Модуль:CategoryForProfession на строке 52: attempt to index field "wikibase" (a nil value).| Наталья Фёдоровна Лопухина | |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value).
Гравюра Л. А. Серякова |
|
|
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
|
| Имя при рождении: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
|---|---|
| Род деятельности: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Дата рождения: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Место рождения: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Гражданство: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Подданство: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Страна: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Дата смерти: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Место смерти: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Отец: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Мать: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Супруг: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Супруга: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Дети: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Награды и премии: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Автограф: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Сайт: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Разное: |
Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |
| Ошибка Lua в Модуль:Wikidata на строке 170: attempt to index field "wikibase" (a nil value). | |
| [[Ошибка Lua в Модуль:Wikidata/Interproject на строке 17: attempt to index field "wikibase" (a nil value). |Произведения]] в Викитеке | |
Наталья Фёдоровна Лопухина , урождённая Балк (11 ноября (16991111 ) - 11 марта ) - племянница Анны Монс , статс-дама императриц Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны , по приказу последней выпорота, лишена языка и сослана в Сибирь.
Семья
Биография
Семья
В браке с камергером Степаном Васильевичем Лопухиным (1685-1748) родились многочисленные дети, приходившиеся троюродными братьями и сёстрами императору Петру II :
- Иван (ум. ок. 1747) - камер-юнкер, умер в ссылке, в Охотске.
- Степан (1722-1784) - действительный камергер, женат на Анне Васильевне Паниной.
- Сергей - гардемарин.
- Авраам (1732-1799) - генерал-поручик, женат на княжне Анне Алексеевне Юсуповой ; у них сын Степан .
- Василий (ум. после 1779) - секунд-майор, женат на Агафье Игнатьевне Григоровой.
- Анастасия (1725-1799), фрейлина, в 1743 году была арестована по делу Лопухиных, по подозрению в причастности к заговору австрийского посланника Ботты. Жена графа Николая Александровича Головина ; у них сын Николай .
- Анна (1730-1766), не замужем.
- Прасковья (1734-1810), жена князя Ивана Алексеевича Голицына (1729-1767); у них сыновья Алексей и Сергей .
- Екатерина (1737-1780), жена графа Ивана Никитича Зотова ; у них сын Александр.
Напишите отзыв о статье "Лопухина, Наталья Фёдоровна"
Примечания
Ссылки
Отрывок, характеризующий Лопухина, Наталья Фёдоровна
Так, совершенно свободно разгуливая по жилищу святейшего Папы, я ломала голову, не представляя, что означал этот необъяснимый, длительный «перерыв». Я точно знала, Караффа очень часто находился у себя в покоях. Что означало только одно – в длительные путешествия он пока что не отправлялся. Но и меня он почему-то всё также не беспокоил, будто искренне позабыл, что я находилась в его плену, и что всё ещё была жива...Во время моих «прогулок» мне встречалось множество разных-преразных приезжих, являвшихся на визит к святейшему Папе. Это были и кардиналы, и какие-то мне незнакомые, очень высокопоставленные лица (о чём я судила по их одежде и по тому, как гордо и независимо они держались с остальными). Но после того, как покидали покои Папы, все эти люди уже не выглядели такими уверенными и независимыми, какими были до посещения приёмной... Ведь для Караффы, как я уже говорила, не имело значения, кем был стоящий перед ним человек, единственно важным для Папы была ЕГО ВОЛЯ. А всё остальное не имело значения. Поэтому, мне очень часто приходилось видеть весьма «потрёпанных» визитёров, суетливо старавшихся как можно быстрее покинуть «кусачие» Папские покои...
В один из таких же, совершенно одинаковых «сумрачных» дней, я вдруг решилась осуществить то, что уже давно не давало мне покоя – навестить наконец-то зловещий Папский подвал... Я знала, что это наверняка было «чревато последствиями», но ожидание опасности было во сто раз хуже, чем сама опасность.
И я решилась...
Спустившись вниз по узким каменным ступенькам и открыв тяжёлую, печально-знакомую дверь, я попала в длинный, сырой коридор, в котором пахло плесенью и смертью... Освещения не было, но продвигаться дальше большого труда не доставляло, так как я всегда неплохо ориентировалась в темноте. Множество маленьких, очень тяжёлых дверей грустно чередовались одна за другой, полностью теряясь в глубине мрачного коридора... Я помнила эти серые стены, помнила ужас и боль, сопровождавшие меня каждый раз, когда приходилось оттуда возвращаться... Но я приказала себе быть сильной и не думать о прошлом. Приказала просто идти.
Наконец-то жуткий коридор закончился... Хорошенько всмотревшись в темноту, в самом его конце я сразу же узнала узкую железную дверь, за которой так зверски погиб когда-то мой ни в чём не повинный муж... бедный мой Джироламо. И за которой обычно слышались жуткие человеческие стоны и крики... Но в тот день привычных звуков почему-то не было слышно. Более того – за всеми дверьми стояла странная мёртвая тишина... Я чуть было не подумала – наконец-то Караффа опомнился! Но тут же себя одёрнула – Папа был не из тех, кто успокаивался или вдруг становился добрее. Просто, в начале зверски измучив, чтобы узнать желаемое, позже он видимо начисто забывал о своих жертвах, оставляя их (как отработанный материал!) на «милость» мучивших их палачей...
Осторожно приблизившись к одной из дверей, я тихонько нажала на ручку – дверь не поддавалась. Тогда я стала слепо её ощупывать, надеясь найти обычный засов. Рука наткнулась на огромный ключ. Повернув его, тяжёлая дверь со скрежетом поползла внутрь... Осторожно войдя в комнату пыток, я нащупала погасший факел. Огнива, к моему большому сожалению, не было.
– Посмотрите чуть левее... – раздался вдруг слабый, измученный голос.
Я вздрогнула от неожиданности – в комнате кто-то находился!.. Пошарив рукой по левой стене, наконец-то нащупала, что искала... При свете зажжённого факела, прямо передо мной сияли большие, широко распахнутые, васильковые глаза... Прислонившись к холодной каменной стене, сидел измученный, прикованный широкими железными цепями, человек... Не в состоянии хорошенько рассмотреть его лица, я поднесла огонь поближе и удивлённо отшатнулась – на грязной соломе, весь измазанный собственной кровью, сидел... кардинал! И по его сану я тут же поняла – он был одним из самых высокопоставленных, самых приближённых к Святейшему Папе. Что же побудило «святого отца» так жестоко поступить со своим возможным преемником?!.. Неужели даже к «своим» Караффа относился с той же жестокостью?..
– Вам очень плохо, Ваше преосвященство? Чем я могу помочь вам?– растерянно озираясь вокруг, спросила я.
Я искала хотя бы глоток воды, чтобы напоить несчастного, но воды нигде не было.
– Посмотрите в стене... Там дверца... Они держат там для себя вино... – как бы угадав мои мысли, тихо прошептал человек.
Я нашла указанный шкафчик – там и правда хранилась бутыль, пахнувшая плесенью и дешёвым, кисловатым вином. Человек не двигался, я осторожно подняла его за подбородок, пытаясь напоить. Незнакомец был ещё довольно молодым, лет сорока – сорока пяти. И очень необычным. Он напоминал грустного ангела, замученного зверьми, звавшими себя «человеками»... Лицо было очень худым и тонким, но очень правильным и приятным. А на этом странном лице, как две звезды, внутренней силой горели яркие васильковые глаза... Почему-то он показался мне знакомым, только я никак не могла вспомнить, где и когда могла его встречать.
Незнакомец тихо застонал.
– Кто вы, Монсеньёр? Чем я могу помочь вам? – ещё раз спросила я.
– Меня зовут Джованни... более знать вам ни к чему, мадонна... – хрипло произнёс человек. – А кто же вы? Как вы попали сюда?
– О, это очень длинная и грустная история... – улыбнулась я. – Меня зовут Изидора, и более знать вам также ни к чему, Монсеньёр...
– Известно ли вам, как можно отсюда уйти, Изидора? – улыбнулся в ответ кардинал. – Каким-то образом вы ведь здесь оказались?
– К сожалению, отсюда так просто не уходят – грустно ответила я – Мой муж не сумел, во всяком случае... А отец дошёл только лишь до костра.
Джованни очень грустно посмотрел на меня и кивнул, показывая этим, что всё понимает. Я попыталась напоить его найденным вином, но ничего не получалось – он не в состоянии был сделать даже малейшего глотка. «Посмотрев» его по-своему, я поняла, что у бедняги была сильно повреждена грудь.
– У вас перебита грудная клетка, Монсеньёр, я могу помочь вам... если, конечно, вы не побоитесь принять мою «ведьмину» помощь... – как можно ласковее улыбнувшись, сказала я.
При тусклом свете дымившего факела, он внимательно всматривался в моё лицо, пока его взгляд, наконец, не зажёгся пониманием.
– Я знаю, кто вы... Я вас помню! Вы – знаменитая Венецианская Ведьма, с которой его святейшество ни за что не желает расставаться – тихо произнёс Джованни – О вас рассказывают легенды, мадонна! Многие в окружении Папы желают, чтобы вы были мертвы, но он никого не слушает. Зачем вы ему так нужны, Изидора?
Было видно, что разговор даётся ему очень непросто. На каждом вздохе кардинал хрипел и кашлял, не в состоянии нормально вздохнуть.
– Вам очень тяжело. Пожалуйста, позвольте мне помочь вам! – упорно не сдавалась я, зная, что после уже никто больше ему не поможет.
– Это не важно... Думаю, вам лучше будет отсюда побыстрее уйти, мадонна, пока не пришли мои новые тюремщики, или ещё лучше – сам Папа. Не думаю, что ему очень понравилось бы вас здесь застать... – тихо прошептал кардинал, и добавил, – А вы и, правда, необыкновенно красивы, мадонна... Слишком... даже для Папы.
Не слушая его более, я положила руку ему на грудь, и, чувствуя, как в перебитую кость вливается живительное тепло, отрешилась от окружающего, полностью сосредоточившись только на сидевшем передо мной человеке. Через несколько минут, он осторожно, но глубоко вздохнул, и не почувствовав боли, удивлённо улыбнулся.
– Не звали бы вы себя Ведьмой – вас тут же окрестили бы святой, Изидора! Это чудесно! Правда, жаль, что вы поработали напрасно... За мной ведь скоро придут, и, думаю, после мне понадобится лечение посерьёзнее... Вы ведь знакомы с его методами, не так ли?
