Карлсон и телевизор
Папа пришёл домой обедать и рассказал за столом о своём новом огорчении.
– Бедняжки, вам, видно, придётся побыть несколько дней совсем одним. Мне надо срочно лететь по делам в Лондон. Я могу надеяться, что всё будет в порядке?
– Конечно, в полном, – заверил его Малыш. – Если только ты не станешь под пропеллер.
– Да нет, – рассмеялся папа, – я спрашиваю про дом. Как вы здесь будете жить без меня и без мамы?
Боссе и Бетан тоже заверили его, что всё будет в полном порядке. А Бетан сказала, что провести несколько дней без родителей даже забавно.
– Да, но подумайте о Малыше, – сказал папа.
Бетан неясно похлопала Малыша по светлой макушке.
– Я буду ему родной матерью, – заявила она.
Но папа этому не очень поверил, да и Малыш тоже.
– Тебя вечно нет дома, ты всё бегаешь со своими мальчишками, – пробормотал он.
Боссе попытался его утешить:
– Зато у тебя есть я.
– Ну да, только ты всегда торчишь на стадионе в Остермальме, там ты у меня есть, – уточнил Малыш.
Боссе расхохотался:
– Итак, остаётся одна домомучительница. Она не бегает с мальчишками и не торчит на стадионе.
– Да, к сожалению, – сказал Малыш.
Малыш хотел было объяснить, какого он мнения о фрекен Бок. Но тут он вдруг обнаружил, что, оказывается, он на неё уже не сердится. Малыш даже сам изумился: ну ни капельки не сердится! Как это случилось? Выходит, достаточно просидеть с человеком взаперти часа два, и ты готов с ним примириться. Не то чтобы он вдруг полюбил фрекен Бок – о, нет! – но он всё же стал относиться к ней гораздо добрее. Бедняжка, ей приходится жить с этой Фридой! Уж кто-кто, а Малыш хорошо знает, что значит иметь сестру с тяжёлым характером. А ведь Бетан ещё не хвастается, как эта Фрида, что выступала по телевидению.
– Я не хотел бы, чтобы вы ночью были одни, – сказал папа. – Придётся спросить фрекен Бок, не согласится ли она ночевать здесь, пока меня не будет.
– Теперь мне мучиться с ней не только днём, но и ночью, – сокрушённо заметил Малыш. Но в глубине души он чувствовал, что всё же лучше, если кто-нибудь будет жить с ними, пусть даже домомучительница.
Фрекен Бок с радостью согласилась пожить с детьми. Когда они остались вдвоём с Малышом, она объяснила ему, почему она это сделала так охотно.
– Понимаешь, ночью привидений бывает больше всего, и я смогу собрать у вас такой материал для телевизионной передачи, что Фрида упадёт со стула, когда увидит меня на экране!
Малыш был всем этим очень встревожен. Его мучила мысль, что фрекен Бок в отсутствие папы приведёт в дом массу людей с телевидения и что кто-нибудь из них пронюхает про Карлсона и – ой, подумать страшно! – сделает о нём передачу, потому что ведь никаких привидений в доме нет. И тогда придёт конец их мирной жизни, которой мама и папа так дорожат. Малыш понимал, что он должен предостеречь Карлсона и попросить его быть поосторожнее.
Однако ему удалось это сделать только назавтра вечером. Он был дома один. Папа уже улетел в Лондон, Боссе и Бетан ушли каждый по своим делам, а фрекен Бок отправилась к себе домой, на Фрейгатен, узнать у Фриды, посещали ли её новые привидения.
– Я скоро вернусь, – сказала она, уходя, Малышу. – А если в моё отсутствие появятся привидения, попроси их меня подождать, да не забудь предложить им сесть, ха-ха-ха!
Фрекен Бок теперь почти не сердилась, она всё время смеялась. Правда, иногда она всё же ругала Малыша, но он был ей благодарен уже за то, что это случалось лишь изредка. Она и на этот раз ушла в приподнятом настроении. Малыш долго ещё слышал её шаги на лестнице – от них стены дрожали.
Вскоре в окно влетел Карлсон.
– Привет, Малыш! Что мы сегодня будем делать? – спросил он. – Нет ли у тебя паровой машины, чтобы её взорвать, или домомучительницы, чтобы её низводить? Мне всё равно, что делать, но я хочу позабавиться, а то я не играю!
– Мы можем посмотреть телевизор, – предложил Малыш.
Представьте себе, Карлсон просто понятия не имел, что такое телевидение! Он в жизни не видел телевизора! Малыш повёл его в столовую и с гордостью показал их новый, прекрасный телевизор.
– Погляди!
– Это что ещё за коробка? – спросил Карлсон.
– Это не коробка, это телевизор, – объяснил Малыш.
– А что сюда кладут? Плюшки?
Малыш расхохотался.
– Подожди, сейчас увидишь, что это такое.
Он включил аппарат, и тут же на стеклянном экране появился дяденька, который рассказывал, какая погода в Нурланде. Глаза Карлсона стали круглыми от удивления.
– Как: это вы умудрились его засунуть в этот ящик?
Малыш давился от смеха.
– Тебя это удивляет? Он залез сюда, когда был ещё маленький, понимаешь?
– А на что он вам нужен? – не унимался Карлсон.
– Ах, ты не понимаешь, что я шучу! Конечно, он не залезал сюда, когда был маленьким, и нам он ни на что не нужен. Просто он появляется здесь и рассказывает, какая завтра будет погода. Он, как старик-лесовик, всё знает, ясно?
Карлсон захихикал.
– Вы запихали вот этого дяденьку в ящик только для того, чтобы он вам рассказывал, какая завтра будет погода… С тем же успехом вы можете и меня спросить!.. Будет гром, и дождь, и град, и буря, и землетрясение – теперь ты доволен?
– Вдоль побережья Нурланда завтра ожидается буря с дождём, – сказал «лесовик» в телевизоре.
Карлсон захохотал ещё пуще прежнего.
– Ну вот, и я говорю… буря с дождём.
Он подошёл вплотную к телевизору и прижался носом к носу «старика-лесовика».
– Не забудь сказать про землетрясение! Бедные нурландцы, ну и погодку он им пророчит, не позавидуешь! Но, с другой стороны, пусть радуются, что у них будет хоть какая-нибудь. Подумай, что было бы, если бы им пришлось обходиться вообще без погоды. – Он дружески похлопал дяденьку на экране. – Какой миленький старичок! – сказал он. – Да он меньше меня. Он мне нравится.
Потом Карлсон опустился на колени и осмотрел низ телевизора:
– А как же он всё-таки сюда попал?
Малыш попытался объяснить, что это не живой человек, а только изображение, но Карлсон даже рассердился:
– Ты меня не учи, балда! Не глупей тебя! Сам понимаю, это такой особый человечек. Да и с чего обычные люди стали бы говорить, какая будет погода в Нурланде?
Малыш мало что знал о телевидении, но он всё же очень старался объяснить Карлсону, что это такое. А кроме того, он хотел предостеречь Карлсона от грозящей ему опасности.
– Ты и представить себе не можешь, до чего фрекен Бок хочет попасть в телевизор, – начал он.
Но Карлсон прервал его новым взрывом хохота:
– Домомучительница хочет залезть в такую, маленькую коробочку?! Такая громадина! Да её пришлось бы сложить вчетверо!
Малыш вздохнул. Карлсон явно ничего не понял. Малыш начал объяснять всё сначала. Особым успехом эта попытка не увенчалась, но в конце концов ему всё же удалось втолковать Карлсону, как удивительно действует эта штуковина.
– Чтобы попасть в телевизор, фрекен Бок вовсе не надо самой лезть в ящик, она может преспокойно сидеть себе в нескольких милях от него, и всё же она будет видна на экране как живая, – объяснил Малыш.
– Домомучительница… как живая… вот ужас! – воскликнул Карлсон. – Лучше разбей этот ящик либо сменяй его на другой, полный плюшек, они нам пригодятся.
Как раз в этот момент на экране появилось личико хорошенькой дикторши. Она так приветливо улыбалась, что Карлсон широко открыл глаза.
– Пожалуй, надо ещё подумать, – сказал он. – Во всяком случае, уж если менять, то только на очень свежие плюшки. Потому что я вижу, этот ящик ценней, чем сперва кажется.
Дикторша продолжала улыбаться Карлсону, и он улыбался ей в ответ. Потом он оттолкнул Малыша в сторону:
– Погляди только на неё! Я ей нравлюсь, да-да, она ведь видит, что я красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил.
Вдруг дикторша исчезла. Вместо неё на экране возникли два серьёзных полных господина, которые всё болтали и болтали. Карлсону это пришлось не по душе. Он начал нажимать на все кнопки и вертеть все ручки.
– Не крути, этого нельзя делать, – сказал Малыш.
– Как так – нельзя? Я хочу выкрутить обратно ту милую девушку, – сказал Карлсон.
Он крутил ручки во все стороны, но дикторша не появлялась. Добился он только того, что полные господа стали на глазах ещё больше полнеть, ноги у них сделались короткими-прекороткими, а лбы нелепо вытянулись. Эти изменения очень развеселили Карлсона – он довольно долго забавлялся такой игрой с телевизором.
– Старики во всём слушаются моей команды, – сказал он с довольным видом.
А господа на экране, меняя облик, продолжали без умолку болтать, пока Карлсон им не помешал.
– Я лично считаю… – начал один из них.
– А какое мне дело, что ты считаешь? – перебил его Карлсон. – Отправляйся-ка лучше домой и ложись спать!
Он с треском выключил аппарат и радостно засмеялся.
– Вот он, наверно, разозлился! Так я и не дал ему сказать, что он лично считает!
Телевизор явно надоел Карлсону, он уже жаждал новых развлечений.
– Где домомучительница? Позови её, я её разыграю.
– Разыграешь… это как? – с тревогой спросил Малыш.
– Существуют три способа укрощать домомучительниц, – объяснил Карлсон. – Их можно низводить, дразнить и разыгрывать. Собственно говоря, всё это одно и то же, но разыгрывать – самый прямой путь борьбы с ними.
Малыш встревожился ещё больше. Если Карлсон вступит в прямую борьбу с фрекен Бок, она его непременно увидит, а именно этого не должно случиться. Пока папа и мама в отъезде, Малыш, как бы ему ни было трудно, обязан помешать этой встрече. Надо как-то напугать Карлсона, чтобы он сам старался не попадаться на глаза фрекен Бок. Малыш подумал, а потом сказал не без лукавства:
– Карлсон, ты, видно, хочешь попасть в телевизор?
Карлсон энергично замотал головой.
Малыш стал уверять его, что на это надеяться нечего. Напротив, если он попадёт в телевизор, то не иначе, как с домомучительницей.
Карлсон вздрогнул.
– Домомучительница и я в такой маленькой коробке?.. Ой, ой! Вот тут-то и произойдёт землетрясение в Нурланде! Как только тебе в голову взбрела такая дурацкая мысль?
Тогда Малыш рассказал ему о намерениях фрекен Бок сделать для телевидения передачу о привидениях да ещё такую, чтобы Фрида со стула упала.
– Разве домомучительница видела у вас привидения? – удивился Карлсон.
– Нет, видеть не видела, – сказал Малыш, – но слышала, как оно мычало перед окном. Понимаешь она решила, что ты – привидение.
И Малыш стал объяснять, какая связь между Фридой, домомучительницей и Карлсоном, но он жестоко ошибся в своих расчётах.
Карлсон опустился на колени и немножко повыл от удовольствия, а кончив выть, хлопнул Малыша по спине:
– Береги домомучительницу! Она самая ценная мебель в вашем доме. Береги как зеницу ока! Потому что теперь мы и в самом деле сумеем позабавиться.
– А как? – с испугом спросил Малыш.
– О! – вопил Карлсон. – Не одна только Фрида упадёт со стула. Все телевизионные старики и вообще всё на свете бледнеет перед тем, что вы увидите!
Малыш встревожился ещё больше.
– Что же мы увидим?
– Маленькое привидение из Вазастана! – провозгласил Карлсон и загорланил: – Гоп, гоп, ура!
И тут Малыш сдался. Он предостерёг Карлсона, он честно пытался поступить так, как хотели папа и мама. Но теперь пусть будет так, как хочет Карлсон. Всё равно в конце концов всегда всё получается по его. Пусть Карлсон выкидывает любые штуки, изображает привидение и разыгрывает фрекен Бок сколько ему будет угодно. Малыш больше не собирается его останавливать. А приняв это решение, он подумал, что они и в самом деле смогут позабавиться на славу. Он вспомнил, как однажды Карлсон уже изображал привидение и прогнал воров, которые хотели украсть мамины деньги на хозяйство и всё столовое серебро. Карлсон тоже не забыл этого случая.
– Помнишь, как нам тогда было весело? – спросил он. – Да, кстати, где же мой привиденческий костюм?
Малышу пришлось сказать, что его взяла мама. Она очень сердилась тогда из-за испорченной простыни. Но потом она поставила заплатки и снова превратила привиденческий костюм в простыню.
Карлсон фыркнул от возмущения:
– Меня просто бесит эта любовь к порядку! В вашем доме ничего нельзя оставить. – Он сел на стул и надулся. – Нет, так дело не пойдёт, так я не играю. Можешь сам стать привидением, если хочешь.
Но он тут же вскочил со стула, подбежал к бельевому шкафу и распахнул дверцы:
– Здесь наверняка найдётся ещё какая-нибудь простынка.
И он вытащил было одну из лучших маминых льняных простыней, но Малыш остановил его:
– О нет, эту не надо! Положи её… Вот тут есть и старые, чинёные.
Карлсон скорчил недовольную мину:
– Старые, чинёные простыни! Я думал, маленькое привидение из Вазастана должно щеголять в нарядных воскресных одеждах. Впрочем… раз уж у вас такой дом… давай сюда эти лохмотья.
Малыш вынул две старенькие простыни и дал их Карлсону:
– Если ты их сошьёшь, то вполне может получиться одежда для привидения. Карлсон угрюмо стоял с простынями в руках.
– Если я их сошью? Ты хочешь сказать, если ты их сошьёшь… Давай полетим ко мне, чтобы домомучительница не застала нас врасплох!
Около часа Малыш сидел у Карлсона и шил костюм для привидения. В школе на уроках труда он научился шить разными стёжками, но никто никогда не учил его, как из двух стареньких простыней сшить приличный костюм для привидения. Это ему пришлось продумать самому.
Он, правда, попытался было обратиться за помощью к Карлсону.
– Ты бы хоть скроил, – попросил Малыш.
Но Карлсон покачал головой.
– Уж если что кроить, то я охотнее всего раскроил бы твою маму! Да, да! Зачем это ей понадобилось загубить мой привиденческий костюм? Теперь ты должен сшить мне новый. Это только справедливо. Ну, живей за дело и, пожалуйста, не ной!
– Всегда надо всё бросать, если тебя посетило вдохновение, понимаешь, а меня оно сейчас посетило. «Ла, ла, ла», – поёт что-то во мне, и я знаю, что это вдохновение.
Малыш не знал, что это за штука такая – вдохновение. Но Карлсон объяснил ему, что вдохновение охватывает всех художников, и тогда им хочется только рисовать, рисовать и рисовать, вместо того чтобы шить одежды для привидения.
И Малышу ничего не оставалось, как сесть на верстак, согнув спину и поджав ноги, словно заправский портной, и шить, в то время как Карлсон, забившись в угол, рисовал свою картину.
Уже совсем стемнело, но в комнате Карлсона было светло, тепло и уютно – горела керосиновая лампа, а в камине пылал огонь.
– Надеюсь, ты в школе не ленился на уроках труда, – сказал Карлсон. – Потому что я хочу получить красивый костюм для привидения. Учти это. Вокруг шеи можно бы сделать небольшой воротничок или даже оборки.
Малыш ничего не ответил. Он усердно шил, огонь в камине потрескивал, а Карлсон рисовал.
– А что ты, собственно говоря, рисуешь? – спросил Малыш, нарушая воцарившуюся тишину.
– Увидишь, когда всё будет готово, – ответил Карлсон.
Наконец Малыш смастерил какую-то одежду.
«Пожалуй, для привидения сойдёт», – подумал он. Карлсон померил и остался очень доволен. Он сделал несколько кругов по комнате, чтобы Малыш мог как следует оценить его костюм.
Малыш содрогнулся. Ему показалось, что Карлсон выглядит на редкость таинственно – совсем по-привиденчески.
Бедная фрекен Бок, она увидит такое привидение, которое хоть кого испугает!
– Домомучительница может тут же посылать за дяденьками из телевизора, – заявил Карлсон. – Потому что сейчас внизу появится малютка привидение из Вазастана – моторизованное, дикое, прекрасное и ужасно, ужасно опасное.
Карлсон снова облетел комнату и даже закудахтал от удовольствия. О своей картине он и думать забыл. Малыш подошёл к камину поглядеть, что же Карлсон нарисовал. Внизу было написано неровными буквами: «Портрет моего кролика». Но Карлсон нарисовал маленького красного зверька, скорее напоминающего лисицу.
– Разве это не лисица? – спросил Малыш.
Карлсон спланировал на пол и стал рядом с ним. Склонив голову набок, любовался он своей картиной.
– Да, конечно, это лисица. Без всякого сомнения это лисица, да к тому же сделанная лучшим в мире рисовальщиком лисиц.
– Да, но… Ведь здесь написано: «Портрет моего кролика»… Так где ж он, этот кролик?
– Она его съела, – сказал Карлсон.
В следующее мгновение там раздался громкий крик.
Малыш со всех ног кинулся вслед за ней. Фрекен Бок сидела на стуле, она была ещё бледнее прежнего. Молча указала она на стену.
Оказывается, привидение сделало предупреждение не только Фриде. Фрекен Бок тоже получила предупреждение.
На стене было написано большими неровными буквами:
«Ну и плюшки! Деньги дерёшь, а корицу жалеешь. Берегись!»
КАРЛСОН И ТЕЛЕВИЗОР
Папа пришёл домой обедать и рассказал за столом о своём новом огорчении.
Бедняжки, вам, видно, придётся побыть несколько дней совсем одним. Мне надо срочно лететь по делам в Лондон. Я могу надеяться, что всё будет в порядке?
Конечно, в полном, - заверил его Малыш. - Если только ты не станешь под пропеллер.
Да нет, - рассмеялся папа, - я спрашиваю про дом. Как вы здесь будете жить без меня и без мамы?
Боссе и Бетан тоже заверили его, что всё будет в полном порядке. А Бетан сказала, что провести несколько дней без родителей даже забавно.
Да, но подумайте о Малыше, - сказал папа.
Бетан неясно похлопала Малыша по светлой макушке.
Я буду ему родной матерью, - заявила она.
Но папа этому не очень поверил, да и Малыш тоже.
Тебя вечно нет дома, ты всё бегаешь со своими мальчишками, - пробормотал он.
Боссе попытался его утешить:
Зато у тебя есть я.
Ну да, только ты всегда торчишь на стадионе в Остермальме, там ты у меня есть, - уточнил Малыш.
Боссе расхохотался:
Итак, остаётся одна домомучительница. Она не бегает с мальчишками и не торчит на стадионе.
Да, к сожалению, - сказал Малыш.
Малыш хотел было объяснить, какого он мнения о фрекен Бок. Но тут он вдруг обнаружил, что, оказывается, он на неё уже не сердится. Малыш даже сам изумился: ну ни капельки не сердится! Как это случилось? Выходит, достаточно просидеть с человеком взаперти часа два, и ты готов с ним примириться. Не то чтобы он вдруг полюбил фрекен Бок - о, нет! - но он всё же стал относиться к ней гораздо добрее. Бедняжка, ей приходится жить с этой Фридой! Уж кто-кто, а Малыш хорошо знает, что значит иметь сестру с тяжёлым характером. А ведь Бетан ещё не хвастается, как эта Фрида, что выступала по телевидению.
Я не хотел бы, чтобы вы ночью были одни, - сказал папа. - Придётся спросить фрекен Бок, не согласится ли она ночевать здесь, пока меня не будет.
Теперь мне мучиться с ней не только днём, но и ночью, - сокрушённо заметил Малыш. Но в глубине души он чувствовал, что всё же лучше, если кто-нибудь будет жить с ними, пусть даже домомучительница.
Фрекен Бок с радостью согласилась пожить с детьми. Когда они остались вдвоём с Малышом, она объяснила ему, почему она это сделала так охотно.
Понимаешь, ночью привидений бывает больше всего, и я смогу собрать у вас такой материал для телевизионной передачи, что Фрида упадёт со стула, когда увидит меня на экране!
Малыш был всем этим очень встревожен. Его мучила мысль, что фрекен Бок в отсутствие папы приведёт в дом массу людей с телевидения и что кто-нибудь из них пронюхает про Карлсона и - ой, подумать страшно! - сделает о нём передачу, потому что ведь никаких привидений в доме нет. И тогда придёт конец их мирной жизни, которой мама и папа так дорожат. Малыш понимал, что он должен предостеречь Карлсона и попросить его быть поосторожнее.
Однако ему удалось это сделать только назавтра вечером. Он был дома один. Папа уже улетел в Лондон, Боссе и Бетан ушли каждый по своим делам, а фрекен Бок отправилась к себе домой, на Фрейгатен, узнать у Фриды, посещали ли её новые привидения.
Я скоро вернусь, - сказала она, уходя, Малышу. - А если в моё отсутствие появятся привидения, попроси их меня подождать, да не забудь предложить им сесть, ха-ха-ха!
Фрекен Бок теперь почти не сердилась, она всё время смеялась. Правда, иногда она всё же ругала Малыша, но он был ей благодарен уже за то, что это случалось лишь изредка. Она и на этот раз ушла в приподнятом настроении. Малыш долго ещё слышал её шаги на лестнице - от них стены дрожали.
Вскоре в окно влетел Карлсон.
Привет, Малыш! Что мы сегодня будем делать? - спросил он. - Нет ли у тебя паровой машины, чтобы её взорвать, или домомучительницы, чтобы её низводить? Мне всё равно, что делать, но я хочу позабавиться, а то я не играю!
Мы можем посмотреть телевизор, - предложил Малыш.
Представьте себе, Карлсон просто понятия не имел, что такое телевидение! Он в жизни не видел телевизора! Малыш повёл его в столовую и с гордостью показал их новый, прекрасный телевизор.
Погляди!
Это что ещё за коробка? - спросил Карлсон.
Это не коробка, это телевизор, - объяснил Малыш.
А что сюда кладут? Плюшки?
Малыш расхохотался.
Подожди, сейчас увидишь, что это такое.
Он включил аппарат, и тут же на стеклянном экране появился дяденька, который рассказывал, какая погода в Нурланде. Глаза Карлсона стали круглыми от удивления.
Как: это вы умудрились его засунуть в этот ящик?
Малыш давился от смеха.
Тебя это удивляет? Он залез сюда, когда был ещё маленький, понимаешь?
А на что он вам нужен? - не унимался Карлсон.
Ах, ты не понимаешь, что я шучу! Конечно, он не залезал сюда, когда был маленьким, и нам он ни на что не нужен. Просто он появляется здесь и рассказывает, какая завтра будет погода. Он, как старик-лесовик, всё знает, ясно?
Карлсон захихикал.
Вы запихали вот этого дяденьку в ящик только для того, чтобы он вам рассказывал, какая завтра будет погода… С тем же успехом вы можете и меня спросить!.. Будет гром, и дождь, и град, и буря, и землетрясение - теперь ты доволен?
Вдоль побережья Нурланда завтра ожидается буря с дождём, - сказал «лесовик» в телевизоре.
Карлсон захохотал ещё пуще прежнего.
Ну вот, и я говорю… буря с дождём.
Он подошёл вплотную к телевизору и прижался носом к носу «старика-лесовика».
Не забудь сказать про землетрясение! Бедные нурландцы, ну и погодку он им пророчит, не позавидуешь! Но, с другой стороны, пусть радуются, что у них будет хоть какая-нибудь. Подумай, что было бы, если бы им пришлось обходиться вообще без погоды. - Он дружески похлопал дяденьку на экране. - Какой миленький старичок! - сказал он. - Да он меньше меня. Он мне нравится.
Потом Карлсон опустился на колени и осмотрел низ телевизора:
А как же он всё-таки сюда попал?
Малыш попытался объяснить, что это не живой человек, а только изображение, но Карлсон даже рассердился:
Ты меня не учи, балда! Не глупей тебя! Сам понимаю, это такой особый человечек. Да и с чего обычные люди стали бы говорить, какая будет погода в Нурланде?
Малыш мало что знал о телевидении, но он всё же очень старался объяснить Карлсону, что это такое. А кроме того, он хотел предостеречь Карлсона от грозящей ему опасности.
Ты и представить себе не можешь, до чего фрекен Бок хочет попасть в телевизор, - начал он.
Но Карлсон прервал его новым взрывом хохота:
Домомучительница хочет залезть в такую, маленькую коробочку?! Такая громадина! Да её пришлось бы сложить вчетверо!
Малыш вздохнул. Карлсон явно ничего не понял. Малыш начал объяснять всё сначала. Особым успехом эта попытка не увенчалась, но в конце концов ему всё же удалось втолковать Карлсону, как удивительно действует эта штуковина.
Чтобы попасть в телевизор, фрекен Бок вовсе не надо самой лезть в ящик, она может преспокойно сидеть себе в нескольких милях от него, и всё же она будет видна на экране как живая, - объяснил Малыш.
Домомучительница… как живая… вот ужас! - воскликнул Карлсон. - Лучше разбей этот ящик либо сменяй его на другой, полный плюшек, они нам пригодятся.
Как раз в этот момент на экране появилось личико хорошенькой дикторши. Она так приветливо улыбалась, что Карлсон широко открыл глаза.
Точка, точка, запятая…
(Из истории пунктуации)
Знаки препинания, дающие возможность сказать в письменной речи гораздо больше, чем можно записать буквами, помогающие выразить различные смыслы слов и чувства того, кто пишет, представляются настолько системными и привычными, что, кажется, существовали всегда и появились вместе с алфавитами. Но, конечно же, это не так.
Само слово пунктуация произошло от латинского punctus - ‘точка’. Но это слово первоначально имело совсем не тот смысл, который мы вкладываем в него сейчас. До середины XVII века пунктуацией называлось употребление точек около согласных для обозначения гласных звуков в тексте на иврите, в то время как написание знаков в латинском тексте называлось простановкой точек. И только в середине XVII в. слово пунктуация стало употребляться в привычном для нас значении.
Развитие пунктуационной системы в Европе
Первые свидетельства об употреблении знаков препинания относятся к V в. до н.э. Так, драматург Еврипид отмечал перемену говорящего лица остроконечным знаком, возможно, произошедшим от ламбды (<); философ Платон иногда заканчивал разделы своих книг знаком, аналогичным современному двоеточию.
Появление первого значимого знака препинания связано с именем философа Аристофана, жившего в IV в. до н.э. Это был параграфос - короткая горизонтальная линия внизу у начала строки. Употреблялся для указания на изменение смыслового значения и, следовательно, на новый, достаточно объемный раздел текста, который и в наши дни мы часто называем параграф, хотя обозначаем другим знаком (§).
Использование знаков пунктуации для разделения текста на меньшие смысловые отрезки началось примерно со II века до н.э.. Грамматик и лексикограф Аристофан Византийский, будучи главой Александрийской библиотеки, изобрёл систему трёх точек: точка внизу - комма - ставилась в конце самого короткого отрезка; точка вверху - периодос - делила текст на большие отрезки, а точка в центре - колон - на средние.
Есть предположение, что именно Аристофан изобрёл множество других пунктуационных знаков, например, дефис для написания составных слов, наклонную черту, которую ставил возле слов с неясным значением. Безусловно, эти знаки не получили широкого распространения, употреблялись спорадически и достаточно бессистемно.
Первая попытка ликвидировать эти неудобства была предпринята англосаксонским учёным Алкуином (735-804 гг.), руководившим придворной школой в Аахене (сейчас город в Германии). Реформируя систему Аристофана, Алкуин сделал несколько добавлений. Именно он ввёл в обиход punktum (.) и puktumversus (;) для обозначения пауз и изменения интонации. Но, несмотря на эти усовершенствования, системность в использовании знаков так и не была достигнута, и лишь в XV в. венецианский печатник Альд Мануций стал вводить в печатаемые им книги знаки пауз, вдоха, изменения интонации, а наиболее часто употребляемыми были точка, точка с запятой, двоеточие.
Первым человеком в Англии, заявившим о роли знаков препинания в синтаксическом плане, то есть об использовании их для определения структуры высказывания, был английский драматург Бен Джонсон. Сделал он это в работе «Английская грамматика» (конец XVI в.).
К началу XVII в. большинство современных знаков уже было введено в обиход. Первое издание В. Шекспира (1623) уже использует точку, запятую, точку с запятой, двоеточие, вопросительный и восклицательный знаки. В конце столетия в английской пунктуации появились кавычки.
История русской пунктуации
Русская пунктуационная система в начале своего развития ориентировалась на греческую, поэтому основным знаком препинания была точка.Первоначально точки ставились произвольно, ибо тексты довольно долго писались без деления на слова и предложения. Это могла быть одна точка (внизу, вверху или посередине строки) или их сочетание в разных вариантах. Каких-либо правил, естественно, не было. Ориентиром служил смысл высказывания, и точки ставились для выделения смысловых частей. Кроме точек, в древнерусских текстах ставились линии в низу строки (_), змийцы (~), а также разные сочетания линий и точек.
Впервые попытка упорядочения постановки знаков препинания на смысловой основе была предпринята М.Греком (XVI в.). Именно он в работе «О грамотике Инока Максима Грека святогорца объявлено на тонкословие» выказал стремление обозначить роль таких знаков, как точка,иподиастоли - запятая, иподиастоли с точкой - точка с запятой. Точкой предполагалось обозначать конец высказывания, иподиастоли должна была дать говорящему передышку при чтении, знаком иподиастоли сточкой рекомендовалось обозначать вопрос.
В эту же эпоху в рукописных сборниках появляются статьи анонимных авторов, в которых или только перечисляются знаки препинания, или даются немногочисленные советы по их употреблению. Здесь представлено описание таких знаков, как запятая, подостолия - запятая (чем они различались - установить трудно; кроме того, в некоторых работах подостолией называлась точка с запятой), кендема (знак ” в конце высказывания), статия (~ ,) и др.
Конец XVI - начало XVII вв. ознаменованы выходом печатных грамматик Лаврентия Зизания («Грамматика Словенска…» 1596 г.) и Мелетия Смотрицкого «Грамматики Словенския правильное синтагма» (в 1616 г. - первое издание, в Москве напечатана в 1648 г.), которые сыграли определённую роль в развитии русской пунктуационной системы.
Лаврентий Зизаний говорит о шести знаках препинания - это запятая (,), срока (ё), двосрочие (:), подстолия (;), съединительная (-), точка. В определении функций знаков препинания Л.Зизанием положен смысловой принцип, завершённость или незавершённость высказывания. Точка - в конце законченного целого. Запятую, сроку и двосрочие рекомендуется употреблять как разделительные знаки в середине предложения. Подстолия - знак выражения вопросительной интонации. Съединительная - знак переноса слов (кстати, ничего не говоря о слоговом членении слов, Л.Зизаний в приводимых примерах демонстрирует учёт их морфемной структуры).
И.И.Срезневский справедливо отмечал, что «в грамматике Л.Зизания нередко наблюдается смешение сроки, запятой и двосрочия, а в некоторых случаях не разграничены функции сроки и точки» . И всё же стремление определить место каждого знака в тексте - большая заслуга Л.Зизания в разработке пунктуационной системы.
Мелетий Смотрицкий выделяет уже десять «строчных препинаний» - это черта (/), запятая (,), двоточие (:), точка (.), разъятная, единитная (-), вопросная (;), удивная (!), вместная , отложная (). Как видим, именования знаков препинания уже несколько иные, чем у Л.Зизания.
В основе употребления «строчных препинаний» у М.Смотрицкого лежит интонационный принцип с учётом смысла высказывания. Так, черта - это короткий отдых при чтении; запятая позволяет говорящему сделать более длительную паузу; двоточие употребляется тогда, когда мысль высказана не вся, а лишь только её часть, но части предложения более самостоятельны, чем при разделении запятой; точка ставится в конце законченного высказывания, вопросная - в конце вопросительного высказывания; разъятная и единитная - знаки переноса.
М.Смотрицкий впервые в истории русской пунктуации выделил три новых знака: удивная, отложная и вместная, чётко определив их функции. Удивная - в конце предложения, произносимого с особой (восклицательной) интонацией; вместная - включает менее самостоятельную часть предложения; отложная - такую, которую можно полностью изъять из предложения.
Несмотря на некоторое несовершенство описания правил употребления знаков препинания, грамматика М.Смотрицкого долгое время была основным учебным пособием для изучающих грамматику, орфографию и пунктуацию русского языка той эпохи. Значение её неоднократно подчёркивали такие известные лингвисты, как В.А.Богородицкий, В.В.Виноградов и др.
Следующий серьёзный этап в развитии русской пунктуации связан с именем В.К.Тредиаковского. В 1748 году в Санкт-Петербурге выходит из печати его достаточно объёмная (460 листов), известная и в наши дни работа «Разговор между чужестранным человеком и российским об ортографии старинной и новой и о всем, что принадлежит к сей материи». Именно В.К.Тредиаковскому принадлежит заслуга формулирования правил употребления знаков с точки зрения синтаксических особенностей; им установлены отдельные случаи употребления знаков с учётом структуры простого или сложного предложения, с аргументацией каждого положения примерами. Кроме того, В.К.Тредиаковский ввёл в свой текст вопросительный знак (правда, описание его функции встречаем в «Российской грамматике» М.В.Ломоносова) и представил употребление точки с запятой в современном понимании - уже не в конце вопросительных предложений, а для разделения частей сложного предложения и (иногда) при обращении.
В середине XVIII в. выходит в свет «Российская грамматика» М.В.Ломоносова. В V главе этого труда великого учёного под названием «О правописании» представлена краткая теория пунктуации.
М.В.Ломоносов не вводит новых знаков, но определяет основной принцип их употребления: с учётом не только смысла предложения, но и расположениячастей, и значения союзов, которые служат «к сопряжению и сношению понятий». Таким образом, в пунктуации М.В.Ломоносов утверждает два тесно взаимосвязанных принципа: смысловой и синтаксический. Но М.В.Ломоносову не удалось представить полных и развёрнутых правил употребления знаков препинания. Так, функцию запятой он определяет лишь для разделения однородных («одинаких») членов предложения, других же правил использования данного знака не формулирует.
Кавычки появились в XVII веке в форме ковычька - «крюковой знак», современное произношение и написание с а появилось в результате развития аканья и закрепления его на письме.
Интересна история такого знака пунктуации, как тире. Введён в употребление Н.М.Карамзиным, описан в «Российской грамматике» А.А.Барсова, где и был именован молчанка, затем черта, позднее - знак мыслеотделительный (А.Х.Востоков). Всё это бывшие названия современного тире .
Дальнейшее развитие пунктуационной системы направлено на более детальную разработку её основ в разных направлениях: логическом (смысловом), грамматическом (синтаксическом) и интонационном. «Несмотря на расхождения во взглядах представителей разных направлений, общим у них является признание коммуникативной функции пунктуации как важного средства оформления письменной речи» .
Таким образом, знаки препинания возникли из потребности разделения письменного текста на самостоятельные отрезки (с большей или меньшей степенью самостоятельности) в соответствии со смысловой структурой высказывания. Первые знаки препинания обозначали паузы разной длительности; по мере развития письменности и распространения книгопечатания система пунктуационных знаков усложнялась и углублялась, пока не достигла того состояния, которое сохраняется в своих основных чертах в современных европейских языках.
В русском языке этимологически собственно славянскими терминами являются такие названия, как точка - термин образован с помощью суф. -ьк- (совр. -к-) от точь <…>, восходящего к тъчь, являющемуся производным посредством темы -ь- от основы тък-, выступавшей в тъкати, тъкнути <…>; к перед ь изменилось в ч; запятая - происхождение «от глагола запяти - «воспрепятствовать, задержать». Ср. запонка, путо, препятствие» (обращаем внимание на то, что слово запятая однокоренное со словами знак препинания, запинка и др.); скобки, кавычки (собственно-русское) - «ковычька» - образование с суффиксом -ьк- (совр. -к-) от ковыка; к изменилось в ч перед ь - до сих пор в говорах сохранилось слово ковыка - ‘помеха, заминка’; черта - образовано от той же основы, что и глаголы чьрсти, чьрту - ‘чертить’ . Неславянского происхождения современные названия таких знаков препинания, как тире, дефис, апостроф, астериск . Термин тире заимствован в XIX веке из французского языка. Впервые фиксируется в Словаре Даля. От франц. tiret - чёрточка, является производным от tirer - тянуть. Слово дефис пришло в русскую пунктуацию из немецкого Divis от латинского divisio - разделение, расчленение. Апостроф - из греческого apostrophos - обращённый в сторону или назад. Астериск (*) - из греческогоaster - звезда; этот знак у нас предпочитают называть собственно русским словом звёздочка .
В развитии русской пунктуации обращают на себя внимание две особенности
Несмотря на то, что знаки пунктуации широко используются во всём мире, в количественном отношении система знаков препинания не достигла своей завершённости. В нормативных документах, определяющих правила постановки знаков препинания в русском языке, представлены 10 канонических знаков: точка, запятая, точка с запятой, двоеточие, тире, вопросительный знак, восклицательный знак, многоточие, скобки, кавычки, хотя фактически их значительно больше. Как показывает практика письменной речи, в настоящее время широкоупотребителен дефис; редко, но всё же используются параграф, косая черта, астериск. В последние годы высказываются мнения об адекватности наименований таких знаков, как две запятые - как единый парный знак (в выделительной функции), два тире или двойное тире - как парный выделительный знак. Эти знаки служат для внутреннего членения предложения 10
