Злой голой осенью вот уж плохо стало жить лесному зверю! Плачет Заяц в кустах:
Холодно мне, Заиньке, страшно мне, беленькому! Все кусты облетели, вся трава полегла, - негде мне от злых глаз схорониться. Надел шубку беленькую, а земля черным-черна, - всяк меня видит издалека, всяк меня гонит-ловит. Пропала моя головушка!
Косач-Тетерев с берёзы бормочет:
Боюсь понизу бродить, боюсь ягоду клевать. На верховище сижу, кругом гляжу, одни серёжки клюю. Ветром меня на ветках качает, дождём меня мочит, - сидеть нет мочи!
Медведь ворчит:
Вовсе в лесу есть нечего стало, - хоть к людям иди, коров дави; давно бы спать завалился, да земля гола, берлога кругом видна, - сейчас охотники найдут, сонного убьют.
Сговорились Заяц, Косач и Медведь, - послали Синицу за Дедом Морозом.
Приходи к нам, Дед Мороз, принеси нам, Дед Мороз, снега, принеси нам, Дед Мороз, зиму!
Дед Мороз покряхтел, пришёл - мешок снега на лес высыпал. Стало кругом бело да ровно.
Медведь сказал:
Вот и ладно. Спасибо тебе, Дед Мороз!
Залез под кучу валежника. Кучу снегом запорошило - и не видать, что там берлога.
Заяц сказал с оговорочкой:
Спасибо тебе. Дедушка Мороз! Теперь не видно меня, беленького. Хороша твоя пороша, да вот тёплая, печатная: снег-то мягкий, пушной. Следишки мои на нём видны. Где ни ляжешь отдохнуть, - сейчас кто-нибудь найдёт.
А Косач - тот даже спасиба не сказал.
Какая это, - бормочет, - зима, когда снегу - курице по колено, когда не прикрыл снег и лежачего полена! Зима наспех - курам на смех. Ни снегу, ни мороза. Что ж мне так всю зиму и болтаться на берёзе?
Пожалел его Дед Мороз, - давай снег на лес большими мешками валить да примораживать, чтобы крупитчатый был.
Косач сказал:
Вот это дело! - да бух с берёзы в снег. Там и ночевал з в норке-то тепло и не видно.
Заяц сказал:
Дедка Мороз, а со мной-то ты что делаешь! Легко ли мне по эдакому снегу бегать? Глубоко. Ведь по уши в него проваливаюсь! А тропой пойдёшь, - тут тебе и Лиса встречь, тут тебе и капканы наставлены. Ты меня, Заиньку, пожалей: сделай, чтобы сверху снег был корочкой.
А Медведь - тот ничего не сказал: спал.
Пожалел Дед Мороз Зайца. Стал днём снег растоплять, - побежали под валежник струечки. А ночью сырой-то снег сверху давай мостить-примораживать. Сделал наст - крепкую ледяную корку.
Заяц сказал:
Вот тебе спасибочко-то, Дедушка Мороз! Теперь всё ладно. По насту бегу, не проваливаюсь. Даже и следишек моих на нём не видать.
Косач сказал:
Да ты что, Дед! Я с вечера в мокрый-то снег бухнусь, поглубже закопаюсь, - ан утром хоть голову себе разбей: ледяная крыша над головой!
А Медведь как выскочит из берлоги, как рявкнет:
Эй ты, старик! Что снег топишь, струйки пускаешь! Все штаны мне подмочил!
Шарахнулся от него Дед Мороз.
А ну вас! - говорит. - Привереды! Кому чего, - на всех не угодишь. Я лучше восвояси уберусь.
Ну, сказать, - лесное зверьё не больно долго о нём плакало: взамен ему Синица живо Весну привела. А Весна, - сами знаете, - всем красна. И нам, и всему лесному зверю люба.
Всех утешила и всех развеселила.
А как она это сделала, - о том другой сказ.
Иллюстрации: Э.Назаров
Младшая из пятерых детей, дружных между собою. Отец - инженер-технолог прядильной фабрики. «Детство моё! Кажется, ни у кого не было такого хорошего… До 9 лет - счастье».
Любовь к близким стала темой поэзии (, «Сказка» , «Сон на рассвете» ). Петровых вспоминала: «В 6 лет я «сочинила» первое стихотворение (четверостишие), и это привело меня в неописуемый восторг». В 1916 выпускала «мой журнальчик «Весенняя звёздочка»… С непрерывной сменой убеждений редактора - он же автор. Стихи и проза». Его «финансировали родственники» и иллюстрировали братья.
Ранняя поэзия
В 15 лет Петровых стала ходить на собрания Союза поэтов и ещё школьницей была принята в его Ярославское отделение. В 1925 поступила в Москве на Высшие литературные курсы, где познакомилась с А. А. Тарковским , Ю. Нейманом. После того как курсы были закрыты, экстерном закончила МГУ (1930).
Петровых вспоминала: «Я не носила стихи по редакциям. Было без слов понятно, что они «не в том ключе»… Важно было одно: писать их». В её ранней поэзии отмечаются «черты экспрессивного стиля» (Тарковский ) (, ), интенсивность цвета и образов («Карадаг» ), дерзкое словообразование (солнцебиенье, водоогонь) (), парадоксальная сочетаемость слов (). Позже поэтесса «стала писать более сдержанно, тяготея к поэзии скрытого огня» (Мкртчян). В 1933 познакомилась с Ахматовой и Мандельштамом . В 1934 Г. А. Шенгели привлек её к переводческой работе, которая формально стала профессией Петровых.
В 1936 вышла замуж за В. Головачёва, который в 1937 был репрессирован и в 1942 погиб в лагерях (»). За четыре месяца до его ареста родилась дочь Арина («Когда на небо синее…» ).
С началом Великой Отечественной войны эвакуировалась в Чистополь (с июля 1941 по сентябрь 1942), где находились многие писатели. Пастернак организовал вечер стихов Петровых, которые поразили слушателей. По совету друзей в конце 1942 она сдала в издательство небольшой сборник. Предполагают, что «чистопольская литературная легенда о рождении поэтического гения» спровоцировала напряжённый интерес цензуры к дебютанту: четыре внутренние рецензии. Перечисляя такие особенности стихов Петровых, как «большая поэтическая культура, мастерство, темперамент, чувство языка, слова», «сложность ассоциативных образов», «смешение чувственного и философического в восприятии природы», «квалифицированные экзерсисы по рифмосочетанию», «литературные реминисценции» (преемственность по отношению к Тютчеву , Н. Львовой, Ахматовой , Пастернаку , сходство с Цветаевой ), - критики однако решают, что такая поэзия нужна «только двум и очень узким категориям читателей. Во-первых, «интеллигентным», одиноким, замкнутым в себя людям (преимущественно женщинам), во-вторых, любителям мастерства и формы как таковых», и печатать их не следует. Петровых не предпринимала больше попыток публикации, лишь в 1968 армянские друзья «заставили» выпустить её классический по составу сборник.
«Не скрыть врождённый дар»
Петровых принадлежит к лучшим поэтам, раскрывшим неизбывную тему любви. Стихотворение (1953) Ахматова назвала «шедевром лирики последних лет». Петровых выражает беззаветное чувство (, «Не взыщи, мои признанья грубы…» ), просветлённое вопреки безнадёжности (, ). Оно родственно общению с природой - олицетворением духа (, ). «Таинственная жизнь души» воплощается изобразительно в » (поэтесса была в Коктебеле в 1930), в поэтическом шедевре . Источник вдохновения Петровых видит в душе поэта: «Стихи… либо от сильного душевного потрясения… - либо от глубокого одиночества… Но всегда - от мелодии» (, ). Великие поэты - те, чьей «правотой наш век отмечен» (, , «Нет, не поеду я туда…» ), сумевшие выразить себя ().
«Тишина свободы»
Стихи Петровых - свидетельство о духе, несломленном и беззащитном, пережившем «смертную беду» эпохи. Главная его заслуга - правда: «Не ведайте, поэты, Ни лжи, ни клеветы» (из стихотворения «Завещание» , ). Правда свидетельствует о бессмертье души (), не умаляясь от «вседневной боли» противоречий (). Главная потеря от «ночных вздохов и застарелого страха» эпохи («Без оглядки не ступить ни шагу…» , «Есть очень много страшного на свете…» ) - это немота, которая исторически свидетельствует о «самозащите немой свободы» (), о судьбе художника: «И я молчу десятки лет Молчаньем горькой родины» (), порождая мотив бесплодно прошедшей жизни: «У меня - пустые строки, Горечь тайного стыда» (, ), экзистенциальной затерянности человека ().
Ответом на бесчеловечность смертей становится долг нравственно распрямиться: «Живи же, сердце, полной мерой… И непоколебимо веруй В звезду народа твоего» (), возвестить о жертвах исторических трагедий.
С. С. Бойко
ПЕТРОВЫХ, Мария Сергеевна - русская советская поэтесса, переводчица. Окончила экстерном литературный факультет МГУ (1930). Начала печататься в 1926. Петровых - поэт-лирик, автор «самобытных и точных», по словам А. Ахматовой , стихов (публиковались в журналах). С 1935 Петровых выступает как поэт-переводчик, главным образом, армянской поэзии (А. Исаакян, Г. Сарьян, С. Капутикян, Г. Эмин, М. Маркарян и др.); переводит также с литовского, еврейского, словацкого и других языков (С. Нерис, Ю. Палецкис, П. Маркиш, В. Незвал, Ю. Тувим, Р. Тагор и др.). В переводах Петровых отдельными книгами выходили стихи С. Нерис (1943), М. Непеса (1941), поэма Т. Тильвитиса «На земле литовской» (1951), поэма В. Вальсюнене «Звезда счастья» (1953).
Лит: Маршак С. , Поэзия перевода, «Лит. газета», 1962, 31 мая; «Грядущее, созревшее в прошедшем». (Беседа с А. Ахматовой ), «ВЛ», 1965, № 4; Мкртчян Л., Наша Мария Петровых, «Коммунист», 1965, 6 мая (Ереван).
А. А. Саакянц
Краткая литературная энциклопедия: В 9 т. - Т. 5. - М.: Советская энциклопедия, 1968
БиографияЕё родной дядя (брат матери) — ярославский священномученик Димитрий Александрович Смирнов. Другой её дядя — Иван Семёнович Петровых, церковный деятель и духовный писатель, митрополит Иосиф (многократно арестовывался советскими властями и был наконец расстрелян в период Великого Террора), канонизирован Русской православной церковью заграницей.
Мария родилась 13 (26) марта 1908 года в Норском посаде Ярославской губернии, ныне это часть Ярославля. С 1922 года жила в Ярославле, посещала собрания местного Союза поэтов. В 1925 году переехала в Москву, поступила на Высшие литературные курсы (там в эти годы учились Арсений Тарковский, Юлия Нейман, Даниил Андреев, Юрий Домбровский), заканчивала их в 1930 году экстерном уже как студентка литературного факультета МГУ. Один из мужей — Михаил Зенкевич. Была в дружеских отношениях с А. Штейнбергом, С. Липкиным, А. Ахматовой, О. Мандельштамом (посвятившим ей стихотворение «Мастерица виноватых взоров»). О её отношениях с ними есть страницы в мемуарах Н. Мандельштам, Э. Герштейн.
Работала литературным сотрудником в московских издательствах. В годы войны — в эвакуации в городе Чистополь.
При жизни вышла лишь одна небольшая и малотиражная книга избранной лирики Петровых — «Дальнее дерево» (Ереван, 1968).
Похоронена на Введенском кладбище в Москве.
Творчество
Стихи Марии Петровых высоко ценили Борис Пастернак, Арсений Тарковский и Анна Ахматова, которая назвала её стихотворение «Назначь мне свиданье на этом свете» «шедевром лирики последних лет».
Мария Петровых переводила андалузских, армянских (С. Капутикян, Маро Маркарян, Ваан Терьян, О. Туманян и другие), болгарских (Атанас Далчев, Пенчо Славейков и другие), грузинских (Михаил Квливидзе), еврейских (И. Борисов, П. Маркиш, С. З. Галкин), индийских (Мухаммад Икбал, Рабиндранат Тагор), кабардинских (Фаусат Балкарова, Алим Кешоков), литовских (Саломея Нерис, Юлюс Анусявичюс), болгарских (Атанас Далчев), польских (К. К. Бачинский, Владислав Броневский, К. И. Галчинский, Б. Лесьмян, Леопольд Стафф, Юлиан Тувим), сербских, словенских, хорватских, чешских (Витезслав Незвал) поэтов.
Награды и память
Заслуженный деятель культуры Армении (1970)
премия Союза писателей Армении (январь 1979)
имя Марии Петровых носит одна из ярославских библиотек
Издания
Предназначенье. — М.: Советский писатель, 1983.
Черта горизонта: стихи и переводы. Воспоминания о М. Петровых. — Ереван, 1986.
Избранное. — М., 1991.
Домолчаться до стихов. — М., 1999.
Прикосновение ветра. — М., 2000.
О поэте
Мкртчян Л. Поэт // Петровых М. Дальнее дерево. — Ереван: Айастан, 1968. — С. 3-15.
Арс. Тарковский. Тайна Марии Петровых.
Мкртчян Л. Так назначено судьбой. Заметки и воспоминания о Марии Петровых. Письма Марии Петровых. — Ереван, Изд-во РАУ, 2000.
Ссылки
Онлайн энциклопедия «Кругосвет» (Проверено 29 апреля 2009)
М. С. Петровых на Озоне.ру (Проверено 29 апреля 2009)
Страница в Журнальном зале
Стихи on line
Стихи on line
«Я домолчалась до стихов…» О Марии Петровых, поэте и переводчике — журнал «Чайка».
Хроника жизни и творчества Марии Сергеевны Петровых
(внимание — ударение в фамилии на последнем слоге: ПетровЫх)
1908: 13 марта (26 марта по н. с.) — родилась в Норском Посаде Ярославской губернии, Ярославского уезда.
1914: Поступает в подготовительный класс частной начальной школы в г. Ярославле. Три класса начальной школы, подготовка в гимназию, в которой учиться уже не пришлось.
1918: Возвращение в Норский посад и обучение в норско-посадской школе.
1922: Переезд в Ярославль и обучение в ярославской школе им. Некрасова. Участие в собрании ярославского Союза поэтов.
1925: Окончание школы. В августе — переезд в Москву. Поступление на Высшие государственные литературные курсы.
1928: Год знакомства с Б. Пастернаком.
1930: Закрытие Высших государственных литературных курсов. В этом же году М. Петровых экстерном окончила литературный факультет Московского государственного университета. Работала литературным сотрудником в московских издательствах — в редакции газеты "Гудок" и в "Сельхозгизе".
1933: Осень — встреча с А. Ахматовой, знакомство с О. Мандельштамом.
1934: Начало переводческой деятельности (переводы стихов П. Маркиша, Абая Кунанбаева и других).
1935: Вступила в группком писателей при Гослитиздате.
1936: Вышла замуж за Виталия Дмитриевича Головачева, библиографа и музыковеда.
1937: 19 февраля — рождение дочери Арины. Июнь — арест мужа В. Д. Головачева. Постановлением особого совещания при НКВД СССР он был осужден к 5 годам ИТЛ и сослан в Медвежьегорск (Карелия).
1941: Начало года — выходит первая книга переводов Молла Непеса. В апреле — смерть отца, Сергея Алексеевича Петровых. В мае — сгорел дом в Сокольниках, в котором жила семья Петровых.
1941: 22 июня — начало Великой Отечественной войны. Летом М. Петровых с четырехлетней дочерью вместе с группой писателей и их семьями были эвакуированы Литфондом СССР в город Чистополь Татарской АССР.
1942: Стихотворный вечер М. Петровых в Чистополе, организованный Б. Пастернаком. Вступление в Союз писателей.
1942: В Карелии в спецлагере умирает муж М. Петровых В. Д. Головачев.
1942: Осень — стихотворный вечер в Союзе писателей в Москве. Выступавшие (Б. Пастернак, Н. Асеев, К. Кулиев) говорили о необходимости издания книги стихов М. Петровых.
1943: М. Петровых сдает рукопись книги в издательство "Советский писатель" и получает 4 отрицательные рецензии.
1943: Выходит книга переводов М. Петровых литовской поэтессы Саломеи Нерис.
1944: Осень — поездка в Ереван для работы над переводами молодых армянских поэтов: С. Капутикян, М. Маркарян, Р. Ованесяна и др.
1950: Поездка в Литву, где М. Петровых переводит поэму литовского поэта Т. Тильвитиса "На земле литовской".
1952: Смерть матери М. Петровых Фаины Александровны Петровых.
1960-1970: Работа над переводами армянской и славянской поэзии — польской, чешской, болгарской, сербо-хорватской, словенской.
1968: Новая книга стихов М. Петровых "Дальнее дерево" в Ереване.
1970: М. Петровых присваивается звание заслуженного деятеля культуры Армении.
1979: Январь — М. Петровых присуждается премия СП Армении имени Е. Чаренца.
1 июня — М. Петровых скончалась после тяжелой болезни. Похоронена на Введенском кладбище в Москве.
==============================
Ранняя поэзия
В 15 лет Петровых стала ходить на собрания Союза поэтов и ещё школьницей была принята в его Ярославское отделение. В 1925 поступила в Москве на Высшие литературные курсы, где познакомилась с А. А. Тарковским, Ю. Нейманом. После того как курсы были закрыты, экстерном закончила МГУ (1930).
Петровых вспоминала: «Я не носила стихи по редакциям. Было без слов понятно, что они «не в том ключе»... Важно было одно: писать их». В её ранней поэзии отмечаются «черты экспрессивного стиля» (Тарковский) («Муза», «Рьявол»), интенсивность цвета и образов («Карадаг»), дерзкое словообразование (солнцебиенье, водоогонь) («Лесное дно»), парадоксальная сочетаемость слов («Меня оброс дремучий воздух...»). Позже поэтесса «стала писать более сдержанно, тяготея к поэзии скрытого огня» (Мкртчян). В 1933 познакомилась с Ахматовой и Мандельштамом. В 1934 Г. А. Шенгели привлек её к переводческой работе, которая формально стала профессией Петровых.
В 1936 вышла замуж за В. Головачёва, который в 1937 был репрессирован и в 1942 погиб в лагерях («Судьба за мной присматривала в оба...»). За четыре месяца до его ареста родилась дочь Арина («Когда на небо синее...»).
С началом Великой Отечественной войны эвакуировалась в Чистополь (с июля 1941 по сентябрь 1942), где находились многие писатели. Пастернак организовал вечер стихов Петровых, которые поразили слушателей. По совету друзей в конце 1942 она сдала в издательство небольшой сборник. Предполагают, что «чистопольская литературная легенда о рождении поэтического гения» спровоцировала напряжённый интерес цензуры к дебютанту: четыре внутренние рецензии. Перечисляя такие особенности стихов Петровых, как «большая поэтическая культура, мастерство, темперамент, чувство языка, слова», «сложность ассоциативных образов», «смешение чувственного и философического в восприятии природы», «квалифицированные экзерсисы по рифмосочетанию», «литературные реминисценции» (преемственность по отношению к Тютчеву, Н. Львовой, Ахматовой, Пастернаку, сходство с Цветаевой), — критики однако решают, что такая поэзия нужна «только двум и очень узким категориям читателей. Во-первых, «интеллигентным», одиноким, замкнутым в себя людям (преимущественно женщинам), во-вторых, любителям мастерства и формы как таковых», и печатать их не следует. Петровых не предпринимала больше попыток публикации, лишь в 1968 армянские друзья «заставили» выпустить её классический по составу сборник.
«Не скрыть врождённый дар»
Петровых принадлежит к лучшим поэтам, раскрывшим неизбывную тему любви. Стихотворение «Назначь мне свиданье...» (1953) Ахматова назвала «шедевром лирики последних лет». Петровых выражает беззаветное чувство («Стихов ты хочешь? Вот тебе...», «Не взыщи, мои признанья грубы...»), просветлённое вопреки безнадёжности («Ты отнял у меня и свет и воздух...», «Что ж, если говорить без фальши...»). Оно родственно общению с природой — олицетворением духа («Не плачь, не жалуйся, не надо...», «После долгих лет разлуки...»). «Таинственная жизнь души» воплощается изобразительно в «Акварелях Волошина» (поэтесса была в Коктебеле в 1930), в поэтическом шедевре «Надпись на портрете (Мадригал)». Источник вдохновения Петровых видит в душе поэта: «Стихи... либо от сильного душевного потрясения... — либо от глубокого одиночества... Но всегда — от мелодии» («Какое уж тут вдохновение, — просто...»,«Прикосновение к бумаге...»). Великие поэты — те, чьей «правотой наш век отмечен» («Ахматовой и Пастернака...», «Ты сама себе держава...», «Нет, не поеду я туда...»), сумевшие выразить себя («Ни ахматовской кротости...»).
«Тишина свободы»
Стихи Петровых — свидетельство о духе, несломленном и беззащитном, пережившем «смертную беду» эпохи. Главная его заслуга — правда: «Не ведайте, поэты, Ни лжи, ни клеветы» (из стихотворения «Завещание», «Одно мне хочется сказать поэтам...»). Правда свидетельствует о бессмертье души («Ты думаешь — правда проста?..»), не умаляясь от «вседневной боли» противоречий («Чёрный ворон, чёрный вран...»). Главная потеря от «ночных вздохов и застарелого страха» эпохи («Без оглядки не ступить ни шагу...», «Есть очень много страшного на свете...») — это немота, которая исторически свидетельствует о «самозащите немой свободы» («Тихие воды, глубокие воды...»), о судьбе художника: «И я молчу десятки лет Молчаньем горькой родины» («Что ж ты молчишь из года в год?..»), порождая мотив бесплодно прошедшей жизни: «У меня — пустые строки, Горечь тайного стыда» («Оглянусь — окаменею...», «Постылых «ни гугу»...»), экзистенциальной затерянности человека («Ужаснусь, опомнившись едва...»).
Ответом на бесчеловечность смертей становится долг нравственно распрямиться: «Живи же, сердце, полной мерой... И непоколебимо веруй В звезду народа твоего» («Мы начинали без заглавий...»), возвестить о жертвах исторических трагедий.
С.С. Бойко
ПЕТРОВЫХ, МАРИЯ СЕРГЕЕВНА
И вдруг возникает какой-то напев,
Как шмель неотвязный гудит, ошалев,
Как хмель отлетает, нет сил разорвать,
И волей-неволей откроешь тетрадь.
От счастья внезапного похолодею.
Кто понял, что белым стихом не владею?
Кто бросил мне этот спасательный круг?
Откуда-то рифмы сбегаются вдруг.
Их зря обесславил писатель великий
За то, что бледны, холодны, однолики,
Напрасно охаял он «кровь и любовь»,
И «камень и пламень», и вечное «вновь».
Не эти ль созвучья исполнены смысла,
Как некие сакраментальные числа?
А сколько других, что поддержат их честь!
Он, к счастью, ошибся, — созвучий не счесть.
1976Ни ахматовской кротости,
Ни цветаевской ярости —
Поначалу от робости,
А позднее от старости.
Не напрасно ли прожито
Столько лет в этой местности?
Кто же всё-таки, кто же ты?
Отзовись из безвестности!..
О, как сердце отравлено
Немотой многолетнею!
Что же будет оставлено
В ту минуту последнюю?
Лишь начало мелодии,
Лишь мотив обещания,
Лишь мученье бесплодия,
Лишь позор обнищания.
Лишь тростник заколышется
Тем напевом, чуть начатым...
Пусть кому-то послышится,
Как поёт он, как плачет он.
1967Что толковать! Остался краткий срок,
Но как бы ни был он обидно краток,
Отчаянье пошло мне, видно, впрок —
И не растрачу дней моих остаток.
Я понимаю, что кругом в долгу
Пред самым давним и пред самым новым,
И будь я проклята, когда солгу
Хотя бы раз, хотя б единым словом.
Нет, если я смогу преодолеть
Молчание, пока ещё не поздно, —
Не будет слово ни чадить, ни тлеть, —
Костёр, пылающий в ночи морозной.
1967Подумай, разве в этом дело,
Что ты судьбы не одолела,
Не воплотилась до конца,
Иль будто и не воплотилась,
Звездой падучею скатилась,
Пропав без вести, без венца?
Не верь, что ты в служеньи щедром
Развеялась, как пыль под ветром.
Не пыль — цветочная пыльца!
Не зря, не даром всё прошло.
Не зря, не даром ты сгорела,
Коль сердца твоего тепло
Чужую боль превозмогло,
Чужое сердце отогрело.
Вообрази — тебя уж нет,
Как бы и вовсе не бывало,
Но светится твой тайный след
В иных сердцах... Иль это мало —
В живых сердцах оставить свет?
1967Оглянусь — окаменею.
Жизнь осталась позади.
Ночь длиннее, день темнее.
То ли будет, погоди.
У других — пути-дороги,
У других — плоды труда,
У меня — пустые строки,
Горечь тайного стыда.
Вот уж правда: что посеешь...
Поговорочка под стать.
Наверстай-ка что сумеешь,
Что успеешь наверстать!
Может быть, перед могилой
Узнаём в последний миг
Всё, что будет, всё, что было...
О, немой предсмертный крик!
Ни пощады, ни отсрочки
От беззвучной темноты...
Так не ставь последней точки
И не подводи черты.
1967Не беда, что жизнь ушла,
Не беда, что навсегда,
Будто я и не жила,
А беда, что без следа,
Как в песок вода.
Август 1955
=============== См. также.
