ФОНЕТИЧЕСКИЙ РАЗБОР СЛОВА «ПОВТОР»

В слове повто́ р :
1. 2 слога (по-вто́ р);
2. ударение падает на 2-й слог: повто́ р

• 1-ый вариант

1 ) Транскрипция слова «повто́ р»: [пʌфто́ р].

БУКВА/ [ЗВУК]				ХАРАКТЕРИСТИКА ЗВУКА
п	-	[п]	-	согл., твёрд. (парн.) , Перед буквами а , о , у , э , ы
о	-	[ʌ]	-	гласн., безударный; ниже см. § 32.
в	-	[ф]	-	согл., твёрд. (парн.) , глух. (парн.). Звонкий парный перед глухим оглушается (см. ниже § 85). Таким образом, звонкий парный [в] перед глухим [т] заменяется на глухой [ф]. Парный по твёрдости/мягкости звук перед твердым всегда твёрдый.
т	-	[т]	-	согл., твёрд. (парн.) , глух. (парн.). Перед гласным звуком не происходит замены согласного по звонкости/глухости. Перед буквами а , о , у , э , ы парные по твёрдости-мягкости слогласные всегда произносятся твёрдо.
о	-	[о́ ]	-	гласн., ударный; ниже см. § 20.
р	-	[р]	-	согл., твёрд. (парн.) , звон. (непарн.), сонорный. На конце слова замена звука приосходит только у звонких парных. На конце слова все согласные, кроме непарных мягких ([ч❜], [щ❜], [й❜]), произносятся твёрдо.

6 букв, 6 звуков

Настройка

ПРАВИЛА ПРОИЗНОШЕНИЯ 1

§ 20

§ 20. Буква о обозначает ударяемый гласный [о] в следующих положениях: а) в начале слова: он, ось, о́ стрый, о́ хать; б) после гласных: зао́ хать, зао́ чник, поо́ даль, проо́ браз; в) после твердых согласных (кроме шипящих; о положении после шипящих см. § 22): дом, сом, пол, бок, вот, гром, лом, ток, ком, гость, ход, цо́ кать.

§ 32

§ 32. В 1-м предударном слоге после твердых согласных, кроме гласных [ы] и [у], и в начале слова, кроме гласных [и] и [у] (о них см. §§ 5—13), произносится гласный [а]. Гласный [а] в этом положении на письме обозначается буквой я или о.

Таким образом, на месте букв а и о гласный [а] произносится: 1) после твердых согласных: а) сады́ , дары́ , мала́ , пашу́ , стари́ к, трава́ ; шалу́ н, шала́ ш, жари́ , жарко́ е, цари́ зм, цара́ пать; б) вода́ (произносится [вада́ ]), нога́ (произносится [нага́ ]), гроза́ (произносится [граза́ ]), поля́ (произносится [пал❜ а́ ]), моря́ (произносится [мар❜ а́ ]), столы́ (произносится [сталы́ ]), плоды́ (произносится [плады́ ]), прошу́ (произносится [прашу́ ]), пошёл (произносится [пашо́ л]), шофёр (произносится [шаф❜ о́ р), жонглёр (произносится [жангл❜ о́ р]); 2) в начале слова: а) апте́ ка, армя́ к, арши́ н, акко́ рд, амба́ р; б) окно́ (произносится [акно́ ]), оди́ н (произносится [ади́ н]), огу́ рчик (произносится [агу́ рчик]), оси́ ны (произносится [аси́ ны]), оде́ ть (произносится [аде́ т❜ ]).

Гласный [а] 1-го предударного слога несколько отличается от ударного [а]: при его произношении нижняя челюсть опушена меньше, раствор рта уже, задняя часть спинки языка немного приподнята. Поэтому при более точной транскрипции эти звуки следует различать, например, для обозначения безударного [о] употреблять знак Λ, сохранив букву а для ударного [а]: [вΛда́ ] (вода́ ). В настоящем словаре-справочнике буква а употребляется для обозначения как безударного [а] (точнее [Λ], так и, [а] ударного.

§ 85

§ 85. На месте звонких согласных перед глухими произносятся соответствующие глухие. Таким образом, на месте букв б, в, г, д, ж, з произносятся согласные [п], [ф], [к], [т], [ш], [с]. Например: на месте б: [тру́ пки] (тру́ бки), [ско́ бки] (ско́ бки), [ро́ пкъ] (ро́ бко), [дупки́ ] (дубки́ ), [хле́ пцъ] (хле́ бца), [аз❜ а́ пшый] (озя́ бший);

на месте в: [тра́ фк❜ ] (тра́ вка), [ла́ фка] (ла́ вка), [кана́ фкъ] (кана́ вка), [ло́ фкъ] (ловко), [лафца́ ] (ловца́ ), [за́ фтръ] (за́ втра), [фс❜ о] (всё), [фсхо́ ды] (всхо́ ды), [фхот] (вход), [фтаро́ й] (второ́ й), [фскипи́ т] (вскипи́ т), [ф-шко́ лу] (в шко́ лу);

на месте г: [астри́ кшыс❜ ] (остри́ гшись), [прадро́ кший] (продро́ гший);

на месте д: [ло́ тк❜ ] (ло́ дка), [ре́ ткъ] (ре́ дко), [скла́ тки] (скла́ дки), [сла́ ткъ] (сла́ дко), [гр❜ а́ тки] (гря́ дки), [по́ тпис❜ ] (по́ дпись);

на месте ж: [кни́ шки], [ло́ шки], [бума́ шки], [ро́ шки-дъ-но́ шки] (ро́ жки да но́ жки), [старо́ шкъ] (сторо́ жка), [падру́ шкъ] (подру́ жка);

на месте з: [ни́ скъ] (ни́ зко), [у́ ск❜ ] (у́ зко), [ре́ скъ] (ре́ зко), [ско́ л❜ скъ] (ско́ льзко), [лес❜ ст❜ ] (лезть).

1 Орфоэпический словарь русского языка: Произношение, ударение, грамматические формы / С.Н. Борунова, В.Л. Воронцова, Н.А. Еськова; Под ред. Р.И. Аванесова. - 4-е изд., стер. - М.: Рус. яз., 1988. - 704 с..

О. М.Брик

(Анализ звуковой структуры стиха)

“Поэтическое творчество - творчество образов. Поэтический язык - язык образов. Благозвучие и ритм - красивый наряд, облекающий плоды поэтического вдохновения”. Таково прочно утвердившееся, ходячее убеждение. Немудрено, что исследователи звуковой структуры поэтической речи ограничиваются областью обычных евфонических средств: рифмой, аллитерациями, ассонансами и звукоподражаньями. Встречаются, правда, разрозненные попытки установить связь между звуками и вызываемыми ими образами и эмоциями; но столь туманные и произвольные (“интуитивные”), что придавать им научное значенье никак нельзя. Обычно анализ звуковой стороны поэтического произведения сводится к указанию удачных или неудачных созвучий; причем критерий - личный вкус критика.

Повторяю: такое поверхностное отношение к звуковой структуре поэтической речи последовательный вывод из положения, что язык поэзии - язык образов, а “красивые” созвучия только внешнее его украшение.

Однако, стоит только усумниться в истинности укоренившегося убеждения, и вопрос сразу приобретает совсем иное значение.

Причин сомневаться в чисто служебной роли звука в поэзии много. Их достаточно приведено в статьях первого выпуска наших сборников. Не стану их повторять; укажу только на свидетельство проф. А. Н.Веселовского, который в своей статье “Психологический параллелизм и его формы в отражениях поэтического стиля” говорит: “Содержательный параллелизм переходит в ритмический, преобладает музыкальный момент, при ослаблении внятных соотношений между деталями параллелей. Получается не чередование внутренне связанных образов, а ряд ритмических строк без содержательного соответствия.... Иногда параллелизм держится лишь на согласии или созвучии слов в двух частях параллели... Язык народной поэзии наполнился иероглифами, понятными не столько образно, сколько музыкально; не столько представляющими, сколько настраивающими; их надо помнить, чтобы разобраться в смысле”. (А. Н.Веселовский. Собр. соч. Т. I; изд. Отд. Русск. яз. и слов. Имп. Ак. Н. стр. 163 и 168).

Принимая выражения “переходить”, “наполнился” не как временные, а как логические категории, мы заключаем из слов проф. Веселовского, что в народной поэзии встречаются наряду с образным образцы творчества характера музыкального, исключительно ритмико-звукового.

Веселовский полагает, что образ внешне выродился в созвучие; но тут же цитирует слова Рише: “Если бы поэты были откровенны, они признались бы, что рифма не только не мешает их творчеству, но, напротив, вызывала их стихотворения, являясь скорее опорой, чем помехой. Если бы мне дозволено было так выразиться, я сказал бы, что ум работает каламбурами, а память - искусство творить каламбуры, которые и приводят в заключении к искомой идее”.

Я думаю, что элементы образного и звукового творчества существуют одновременно; а каждое отдельное произведение - равнодействующая этих двух разнородных поэтических устремлений. [Д. Н.Овсянико-Куликовский в своей статье “Лирика - как особый вид творчества” (Вопросы теории и психологии творчества. Т.2, вып. 2) как будто хочет уловить разницу между образным и ритм.-звуковым (“лирическим”) творчеством. Но утверждая, что “в словесной лирике эмоция производится не исключительно формой, т. е. ритмом и гармонией стиха или гармонической конструкцией прозы, но также и ритмом представлений - гармоническим сочетаньем выраженных мыслей и чувств (стр. 207)”, - почтенный проф. возвращается ни с чем.]

Любопытный пример такого “равнодействия” представляет из себя русская народная загадка “Черный конь прыгает в огонь”; (решение: кочерга). Если разбить звуковой комплекс “кочерга” на части: “ко”, “чер”, “га”; то обнаружится, что все они вошли полностью в выраженье: “Чер ный ко нь прыга ет в огонь”, являющееся, следовательно, не только образным описанием предмета, но и полной парафразой звуков его наименования. [Д. Садовников замечает по поводу загадки “Тон да тотонок (реш. пол и потолок)”. “Одна из тех загадок, где разгадкою должны быть созвучие или рифма”. - А по поводу загадки “На столе лежат две Мавры” (реш.: снавры) “Здесь сказывается любовь к созвучиям, даже в ущерб смыслу. Примеров такого рода много: гадко-кадка, бус-брус, тотонок-потолок, парашка-потирашка, Самсон-заслон и пр.”. (Д. Садовников: Загадки русского народа. Изд. А. С.Суворина. 1901 г.)]

Другим примером могут служить так называемые “банальные” рифмы: “волн-челн”, “море-горе”, “любовь-кровь-вновь” и др., немецкое “Herz-Schmerz (сердце-боль)”, итальянское “cuore-amore (сердце-любовь)”, где образные и звуковые параллели слились в одну поэтическую фигуру.

Однако, образные и звуковые элементы поэтического вдохновения не всегда мирно уживаются; часто дело доходит до острых конфликтов, из которых поэту не легко найти выход. - Э. Дюпюи говорит о В. Гюго: “случается ему, как и всякому другому поэту и даже чаще, поддаться первому указанию своего слуха и привести во второй строке слово, подсказываемое ему красотой созвучья; но которое логические соображения должны были бы отвергнуть. Обладая удивительной легкостью создавать символы, он пускает в ход всю свою плодовитую изобретательность, чтобы оправдать это второе выражение, придав ему метафорический престиж, который нас подчас изумляет”.

Думаю, что тщательное изученье черновых набросков и вариантов обнаружит не мало подобных удавшихся и неудачных попыток “оправдать” ценные для поэта созвучья.

Как бы ни смотреть на взаимоотношение образа и звука, несомненно одно: звуки, созвучья не только евфонический придаток, но результат самостоятельного поэтического устремленья. Инструментовка поэтической речи не исчерпывается внешними приемами благозвучия, а представляет из себя в целом сложный продукт взаимодействия общих законов благозвучия. Рифма, аллитерация и пр. только видимое проявленье, частный случай основных евфонических законов.

Разбирая звуковую структуру поэтической речи, преимущественно по стихотворным произведениям Пушкина и Лермонтова, я обнаружил звуковое явление, которое назвал повтором.

Сущность повтора заключается в том, что некоторые группы согласных повторяются один или несколько раз, в той же или измененной последовательности, с различным составом сопутствующих гласных.

Повторяясь, согласный или сохраняет полностью свою фонетическую окраску, или же переходит в другой согласный звук в пределах своей акустической группы.

Согласные звуки общерусской речи можно разбить на 10 акустических групп или типов: тип П (п, п’, б, б’), Ф (ф, ф’, в, в’), М (м, м’), Т (т, т’, д, д’), С (с, с’, з, з’), Н (н, н’), Ш (ш, ж), Р (р, р’, л, л’), К (к, к’, г, г’), X (х, х’) (см. В. А.Богородицкий. Общий курс русской грамматики. Изд. 4-е. Казань. 1913. Табл. к стр. 28). [Звук йота акустически не согласный, а полугласный].

Внутри группы согласные делятся на звонкие и глухие, мягкие и твердые; причем акустическое значение этих различий не одинаково. Звонкий и глухой согласные воспринимаются нами, как два разных звука; а твердый и мягкий, как тот же звук, смягченный или отвердевший.

Отсюда, акустически простейшим видом повтора будет такой, в котором твердость и мягкость согласных не различается, но звонкие и глухие фигурируют, как различные звуки. Вводя признак твердости-мягкости, а также других более тонких звуковых отличий, мы получим последовательный ряд повторов, усложняющихся в сторону большей дифференциации звуковой окраски отдельных согласных. Если же мы исключим различие между звонкими и глухими, то получим обратный ряд повторов, усложняющихся в сторону более широкого обобщения звуковых признаков.

В настоящей статье, цель которой - общее описание повтора, как звукового явления поэтической речи, использованы в качестве матерьяла исключительно повторы акустически простейшего вида.

Говоря о согласных, приходится подчеркнуть, что мы имеем в виду согласные звуки, а не буквы; различие, почему-то, упорно игнорируемое многими филологами. В недавно вышедшей книге С. Боброва “Записки стихотворца” автор начинает статью “Согласные в стихе” словами: “Роль букв в стихе до сей поры - область совершенно девственная от каких-либо исследований”. Из дальнейшего, однако, видно, что имеются в виду не буквы, а звуки; на стр. 84 в примечании сказано: “необходимо иметь точку зрения на акустическую природу согласных”. Говорить об акустической природе букв было бы бессмысленно.

Ярким примером существенного различия буквы и звука служит китайский язык, о котором В. Марков в предисловии к книге “Свирель Китая” (изд. Союза Молодежи 1914 г.) говорит: “Своеобразный характер китайского языка, представляющий из себя явление единственное в своем роде, заставляет различать поэзию произнесенную вслух от поэзии написанной, слова, составляющие поэтическое произведение, от знаков, которые их изображают. Всем должно быть известно, что в китайской письменности начертательные знаки, соответствующие известному слову, не имеют никакого отношения к звукам составляющим это слово”.

Укажу также на понятие буквенной или глазной рифмы.

В русском языке разница между начертаньем согласного звука и его произношением ясно выступает в таких словах, как “мягкий, легкий, его, кого, сделать, сладкий, возжи и пр.”; в словах, как “солнце, сердце, поздно, праздно и др.”, где некоторые буквы совсем не произносятся: не говоря уже об общем начертании для твердых и мягких согласных. Особо следует упомянуть о произношении звонких согласных в конце слова.

По общему правилу звонкие согласные в конце слова звучат, как соответствующие глухие за исключением тех, которые не имеют парного глухого, и согласного Г, звучащего иногда как X. Однако степень заглушенности по моим наблюдениям, не во всех случаях одинакова: во 1) мягкие заглушаются сильней, чем твердые (ср. грудь-груд, лезь-лез, пригубь-губ); во 2) звонкий, заканчивая ударяемый слог, менее подвержен заглушению, чем звонкий стоящий в конце неударяемого (ср. лабаз-образ, берёг-берег, выход-вход, выгреб-гроб, сторож-страж); и в 3) в словах и формах слов чаще употребляемых звонкие менее устойчив (ср. раз, год, муж, погиб, друг и богомаз, люд, лад, пыж, чертог, люб). Этим же объясняется, по-видимому, устойчивость звонких в словах заимствованных и архаических (топаз, гид, клуб, глад, хлад и мн. др.). Очевидно полное заглушение происходит не сразу; звонкий согласный в конце слова как бы постепенно “стирается” от частого употребленья.

Различным степеням заглушенности соответствует большая или меньшая легкость, с которой согласный восстанавливает свою звонкость перед следующим за ним гласным или звонким согласным, а также под влиянием общего звукового контекста.

В поэтической речи, где звуки играют значительно большую роль, чем в речи разговорной (см. статью Л. Якубинского в первом выпуске сборников), приведенные соображения заставляют определять характер звука в каждом отдельном случае особо. Принимая во внимание, что поэтическая речь - речь музыкальная, можно априори ожидать предпочтенья звонким согласным, как звукам более “напевным”, за исключеньем тех случаев, когда специальные звуковые задания требуют стеченья глухих шумов.

С формальной стороны повторы разделяются: во 1) на двухзвучные, трехзвучные и многозвучные, т. е. могут состоять из 2, 3 и более согласных; во 2) на простые и многократные, т. е. могут повторять основные согласные 1, 2, 3 и более раз; в 3) повторы могут повторять основные согласные в различном порядке. Если обозначить основные согласные алгебраическими знаками А, В, С... , то получатся повторы типов: АВ, ВА, АВС, ВАС, САВ, АСВ... и т. д. Так, если “соловей” - основа, то “слава” - её простой трехзвучный повтор типа АВС, “волос” - простой трехзвучный повтор типа СВА. В строках:

Где выл крутясь сердитый вал,

Туда вели ступени скал. (Лермонтов. Мцыри).

основа “выл”, а “вал-вели” - двойной двухзвучный повтор типа АВ. Для краткости можно опустить обозначения “двойной двухзвучный” и выразить повтор формулой АВ-АВ, из которой видно, что повтор двойной и двухзвучный. Так формула АВС-ВСА-САВ означает, что повтор тройной, трехзвучный с различным чередованием основных согласных.

Примеры:

как топ ол ь царь её п ол ей (Л. Мцыри).

без р ул я и без ветр ил (Л. Демон).

з аб оры изб ы и дворы (Л. Боярин Орша).

вр аг у царя на пор уг анье (П. Полтава).

и внемлет арф е сер аф има (П. Стансы. “В часы забав”).

на урн у Байр он а взирает (П. Андрей Шенье).

урн у с водой ур он ив... (П. Царск. статуя).

но казнь равн а ль в ин е моей (Л. Бояр. Орша).

и с ер ый походный с юр тук (Л. Возд. корабль).

и п ар от крови пр олитой (Л. Мой Демон).

что ж полон гр усти ум Г ир ея (П. Бахч. фонтан).

Мария плачет и гр устит

Г ир ей несчастную щадит (П. Бахч. фонтан).

дворец угр юмый опустел,

его опять Г ир ей оставил (П. Бахч. фонтан).

давно гр узинки нет. Она

г ар ема, стражами немыми (П. Бахч. фонтан).

и от врага с улыбкой ясн ой

приос ен ил ее крылом (Л. Демон).

богатырь ты буд еш ь с виду

и казак д уш ой (Л. Каз. кол. песня).

где сл ав у остав ил и трон (Л. Возд. корабль).

о н ет , их т айн у не мою (Л. Бояр. Орша).

как вз ор гр уз инки молодой (Л. Демон).

природа т еш итсяш ут я (Л. Демон).

р ев ет ли зв ер ь в лесу глухом (П. Эхо).

но он заб ыл сосуд цел еб ный (П. Кавк. пленн.).

З ар ему р аз любил Гирей (П. Бахч. фонтан).

заглянет в обл ако л юб ое (П. Цыганы).

г ор я восторг ом умиленным (П. “Кто знает край”)

и пр ямо в тр ап езу идут (Л. Бояр. Орша).

но не з ар и пленял ее р аз лив (Л. Литвинка).

вкуш ат ь в неведомой т иш и (П. “Когда б не смутное влеченье”)

р аб ы как добр ая семья (П. На выздоровленье Лукулла).

в ид ит странное дв иженье (Л. Спор).

л юб овью б ил ось огневой (Л. Бояр. Орша).

лучом зак ат а и вост ок а (Л. Демон).

одна идет дор ог а в г ор ы (П. Альфонс).

в р ук е св ерк нул турецкий ствол (Л. Демон).

и раз опр ичн ым огорч ен (Л. Бояр. Орша).

что я л еж у н а вл ажн ом дне (Л. Мцыри).

Нет, я не Б айр он , я другой

еще неведомый избр анн ик (Л. “Нет, я не Байрон”)

мой юный слух напевами пл ен ила

и меж п ел ен оставила свирель (П. “Наперсница волшебной старины”)

волшебный край. Там в ст ар ы годы

с ат ир ы смелый властелин (П. Евг. Онегин).

свой бурный шум, свой бл еск заемный

и л аск и вечные свои (Л. Гр. Растопчиной).

запомни же ныне ты сл ов о мое:

воителю сл ав а - отрада (П. Песнь о вещ. Олеге).

лежал один я на п еск е долины

уступ ы ск ал теснилися кругом (Л. Сон).

и жар н ев ол ьный умиленья

впервые смутно позн ав ал (П. Ангел)

вз ор покраснел как з ар ев о заката (Л. Аул Бастунджи).

сметает п ыл ь с могильных пл ит (Л. Мцыри).

отк ин ув лок он ы от милого чела (П. Муза).

и вдр уг уд ар я в лоб рукой (П. Медн. Всадн).

и с мил ой р оз ой нер азл учны (П. Бахч. фонтан).

лишь только в ет ер над скалою

увядшей шевельнет тр ав ою (Л. Демон).

оправа с абл и и кинжала

бл ес тит на солнце... (Л. Демон).

вскормил сл ез ам и и тоской

ее пред небом и з емл ей (Л. Мцыри).

так п ол он тайнами любви,

что думы п ылк ие мои (Л. Мцыри).

на сумр ачн ой горе

под свежею ч ин ар ою (Л. Свиданье).

и анг ел грустными очами

на жертву бедную взгл ян ул (Л. Демон).

и анг ел строгими очами

на искусителя взгл ян ул (Л. Демон).

и скв озь него в ыс ок ий бор (Л. Бояр. Орша).

твоя изм ен а черная

понятна мн е зм ея (Л. Свиданье).

Фобласа д авн ий ученик

и н ед ов ерчивый старик (П. Евг. Онегин).

на взморье в ид ен . Иногда

причалит с н ев од ом туда (П. Медн. Всадн.).

лежал од ин я на песке д ол ин ы (Л. Сон).

но и теперь н икт о не к ин ет (П. Паж или пятнадцать лет).

шт ык и смыкает. Т яжк ой тучей (П. Полтава).

в гр емучий г ов ор все слилось (П. Полтава).

от финских хл ад ных скал до

пламенной Колх ид ы (П. Клеветникам России).

отмстить нер аз ум ным хаз ар ам (П. Песнь о вещ. Олеге).

тянулся по г ор ам кр уг ом (Л. Мцыри).

счастливый перв ен ец тв ор ен ья (Л. Демон).

ведите в плен младых р аб ын ь,

делите бр анн ую добычу (П. Подражание Корану).

у Ч ерн ого моря ч ин ар а стоит молодая (Л. Дубовый листок).

н едв ижн о в д аль уставя очи (П. Галуб).

т ам н ыне в т ен ь м огилы хладной (П. Галуб).

и небо обвинять н ел ьз я ни в чем,

и как н а зл о все весело кругом (Л. Литвинка).

стар ый м уж , грозный муж,

р еж ь м еня, жги меня (П. Цыганы).

Что п ир ует царь великий

в П ет ер бурге городке (П. Пир Петра Великого).

но ск ор о были мы судьбою

на долгий ср ок разведены (П. Евг. Онегин).

богини в ечн ой красоты.

И ты Харитою в енч анный (П. “Кто знает край...”)

до срока созрел я и в ыр ос в отчизне с ур ов ой (Л. Дубовый листок).

на суше, на м ор ях , во хр ам е, под шатром (П. Кинжал).

нод олг о все еще гл яд ит (П. Руслан и Людмила).

и слаб, как будто д олг ий труд

болезнь иль г ол од испытал (Л. Мцыри).

в селеньях вд ол ь большой до­роги

близ Молд ав анского двора (П. Цыганы).

в Молд ав ии, в глуши степей,

вд ал и Италии своей (П. Евг. Онегин).

спешат т олп ой на поклоненье,

и над семьей могильных пл ит (Л. Демон).

доволен? Так пускай т олп а тебя бранит

и пл юет на алтарь, где твой огонь горит (П. Поэту).

и кудри пл ющ ом увитые

Сирийским мирром ум ащ ал (П. “Кто из богов мне возвратит…”).

И блещет г орд ою красой.

Как др уг а ропот заунывный (П. К морю).

и шумя и крутясь, к ол еб ала река

отраженные в ней обл ак а (Л. Русалка).

на тр уп ы в садников п ор ой (Л. Демон).

Понятие повтора напрямую связано с категорией однообразия/разнообразия: речь разнообразная свободна от различного рода повторов; соответственно, однообразной следует признать речь, содержащую повторы звуков, морфем, слов, синтаксических конструкций. Повторы традиционно подразделяются на стилистически оправданные и стилистически неоправданные (тавтологические); тавтологический повтор считается речевой ошибкой. Под стилистически оправданным повтором принято понимать прием, состоящий в повторении одной и той же единицы (звука, морфемы, слова и т.д.) либо в использовании сходных единиц (например, похожих звуков, созвучных слов) в непосредственной близости друг от друга. Еще Ф.Миклошич отметил, что использование оправданных (или “стилистических”) повторов “облегчает слушателю запоминание и усиливает впечатление” [Миклошич Ф. Изобразительные средства славянского эпоса. // Труды славянской комиссии Московского археологического общества. Т. 1. М., 1895, c. 207]. Стилистически оправданный повтор будем рассматривать как фигуру нарочитого однообразия.

При широком понимании к повторам относят фигуру плеоназма - “смысловой повтор”, “повтор смысла”. В соответствии с этой точкой зрения “повторение делается двумя способами: либо произнесением тех же слов, либо упоминанием тех же явлений с помощью других слов” [Лами Б. Риторика, или Искусство речи. // Пастернак Е.Л. “Риторика” Лами в истории французской филологии. М., 2002, c. 140]. При таком подходе, однако, стирается различие между повтором и более широкой категорией - амплификацией (лат. amplificatio ‘pacширение’), которая представляет собой фигуру пространной речи, состоящую в повторе или варьировании номинативных средств, что достигается путем нагнетания однородных по содержанию или форме единиц: одноструктурных производных, одинаковых по длине слов или фраз, однородных членов предложения , сравнений, эпитетов, перифраз, синонимов, гипонимов и т.д.: Писали о ней французы, немцы, негры, англичане, готтентоты, греки, патагонцы, индийцы (А.П.Чехов об актрисе Саре Бернар); На сотни верст , на сотни миль , / На сотни километров / Лежала соль, шумел ковыль, / Чернела роща кедров (А. Ахматова).

В стилистике давней традицией является рассмотрение повторов в разделе “Синтаксис” (см., например, пособия И.В.Арнольд, А.Н.Гвоздева, В.М.Жирмунского, Б.В.Томашевского и др.). Думается, однако, что ограничение фигур повтора рамками синтаксической стилистики неоправданно, поскольку повторяющаяся единица может принадлежать любому уровню языка - фонетическому, морфемному, лексическому, синтаксическому. Повторы фонетического уровня именуются звуковыми . К ним относятся:

1. Аллитерация (лат. ad ‘к, при’; litera ‘буква’) - нагнетание одинаковых либо сходных согласных: А х , эти э ф ирные эль ф ы, э ф емерные силь ф иды [ ф ]cех эпо х ! (А.Вознесенский). На сквозной аллитерации основан так называемый пароэмион (греч. para ‘около’, homoios ‘похожий’): Бу г ристы берега, бла г оприятны вла г и, / О, г оры с г роздьями, г де г реет ю г я г нят, / О, г рады, г де тор г и, г де моз г о-кружны бра г и... (М.В.Ломоносов).

2. Ассонанс (франц. assonance ‘созвучие’ assonare ‘отзываться эхом’) - состоящий в нагнетании одинаковых гласных звуков: Брож у ли я вдоль у лиц ш у мных, / Вхож у ль во многол ю дный храм, / Сиж у ль меж ю ношей без у мных, / Я преда ю сь моим мечтам (А.С.Пушкин). Здесь “в сочетании со смыслом строфы специфический тембр гласного у придает стихотворению унылость и заунывность” [Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. Л., 1977, c. 25]; причем значимость этого звука усиливается начальной рифмой (брож у - вхож у - сиж у ) и ударением, ибо “слух улавливает, конечно, прежде всего повтор ударных” [Холшевников В.Е. Что такое русский стих. // Мысль, вооруженная рифмами: Поэтическая антология русского стиха. Л., 1984, c. 24]. Повтор отдельных звуков принято именовать монофоническим (греч. monos ‘один’, phone ‘звук’).

При анализе звуковых повторов следует различать звуки и буквы , в противном случае можно обнаружить в тексте “то, чего нет” [Лемов А.А. Неразличение буквы и звука как болезнь русского языкознания. // “Русская словесность”, 2004, № 7, с. 47] - к примеру, ассонанс на [о] в следующем двустишии: Вдоль по Питерской, по Тверской-Ямской / Едет мой милой с колокольчиком [Лебедева Л.И. Ассонанс. // Русский язык: Энциклопедия. М., 1997, c. 41]. Такое произношение реально лишь в “окающем” диалекте и вряд ли возможно в “акающей” Москве.

3. Повтор звукосочетаний: С трех бе ре зок ря су ро сы / На лицо мое о тря си (О.Фокина). Здесь выделим слоговой повтор: Коло, коло, колокольчик, / Колоколь чик голубой! (В.Боков). Повтор звукосочетаний именуется полифоническим (греч. poli ‘много’). Разновидностью полифонического повтора является звуковой параллелизм , состоящий в симметричном расположении близкозвучных элементов при построении фраз, словосочетаний, стихотворных строк:

Забором крался конокрад,

Загаром крылся виноград.

(Б. Пастернак )
Текст, четные строки которого полностью повторяют звуковой или буквенный состав предыдущих (нечетных) строк, называется метаграммой (греч. meta ‘через, пере-’; gramma ‘буква’); в качестве примера приведем двустишие В.Я.Брюсова “Восточное изречение” (с подзаголовком “Метаграмма”):
Что нам весной или за ней дано?

Одна мечта: знай сон и лей вино!

К повторам фонетического уровня относится также ритм (греч. rhythmos ‘соразмерность’) - равномерное чередование ударных и безударных слогов в потоке речи. Ритмический повтор, по А.Белому, ориентируется на определенную метрическую схему (как на абстрактный образец). Метр (греч. metron ‘мера’) представляет собой схему, фиксирующую количество слогов в стопе, а также позицию, занимаемую в ней ударным слогом по отношению к безударным: (хорей), (ямб), (дактиль), (амфибрахий), (анапест) (Понятие метра не следует отождествлять с понятием стихотворного размера - характеристики стиха (стихотворной строки) и по количеству стоп, и в метрическом отношении, например: четырехстопный ямб, пятистопный дактиль.). Здесь заметим, что ритмизация речи затрудняется разноударностью и многосложностью русского слова: А попробуй / в ямб / пойди и запихни / какое-нибудь слово, / например, “млекопитающее” (В.Маяковский). Поэтому в реальной речи ритм допускает отступления от метрической схемы, состоящие в пропуске очередных метрических ударений (такие пропуски называются пиррихиями (греч. pyrrichios pyrriche ‘воинственный танец’)): Не- вы дер- жав -но-е те- че -нье (А.С.Пушкин). В соответствии с метрической схемой (ямб) слово державное “требует двух ударений (держа вное ), на самом же деле ударение только одно - на гласном а . Второе как бы подразумевается по схеме, но в реальности отсутствует. Пиррихии придают стихам ритмическое разнообразие” [Эткинд Е.Г. Разговор о стихах. Л, 1970, c. 9]. Таким образом, “ритм преобразует метр, унимает категоричность его требований” [Панов М.В. Ритм и метр в русской поэзии. // Поэтика и стилистика: 1988-1990. М., 1991, c. 3].

Происхождение речевого ритма, в соответствии с теорией К.Бюхера, связано с имитацией “звукового ритма работ”. Так, ямб представляет собой “размер топтания: ударов ног, из которых одна надавливает сильнее, другая - слабее; спондей - ритм удара, его можно легко услыхать там, где два работника ударяют попеременно; дактиль и анапест - метры удара молотом; это можно наблюдать и теперь во всякой кузнице, когда кузнец ударяет по раскаленному железу, а потом или перед этим ударяет два раза по наковальне. Кузнец называет это “заставить петь молот”” [Бюхер К. Работа и ритм. М., 1923, c. 267].

Расположение слов таким образом, чтобы каждое из них было длиннее или короче предыдущего на один слог , называется ритмической, или слоговой, градацией . Ее видом является фигура tricolon crescens (лат. ‘возрастающий триколон’; colon ‘часть стиха, фразы’), состоящая в расположении трех слов таким образом, чтобы каждое из них было длиннее предыдущего на один слог: Не жди, не бойся, не надейся . На ритмической градации основан ропалический стих (греч. rhopalikos ‘подобный палице’), в котором “каждая последующая единица длиннее предыдущей на один слог” , в результате “стих как бы расширяется в виде палицы” [Квятковский А. Поэтический словарь. М., 1966, c. 251]:
Жизнь - игра желаний мимолетных,

Есть - пора мечтаний безотчетных,

Есть, потом, - свершений горделивых;

Скук, истом, томлений прозорливых...

(В. Брюсов)
Ритмический повтор в сочетании с равносложием стихов (изосиллабизмом ) лежит в основе ритмического параллелизма (эквиметрии, изометрии): Иван Петрович так же глуп, / Семен Петрович так же скуп. Еще один пример из этой же строфы романа А.С. Пушкина “Евгений Онегин”: Все так же смирен , так же глух / И так же ест и пьет за двух. Здесь, как отмечает Н.В.Перцов, “формальная монотония... обусловлена планом содержания”, поскольку в данной строфе описывается “рутинность и неизменность жизненного уклада у московской родни Лариных” [Перцов Н.В. Разнообразие в рамках однообразия (О стихотворении Пушкина “Ответ”). // Изв. РАН. Сер. лит. и яз., 1999, Т. 58, № 3, с. 39].

На изосиллабизме в ущерб ритму основана система стихосложения, именуемая силлабикой (греч. syllabikos syllabe ‘слог’). В каждой строке силлабического стихотворения было от 11 до 13 слогов: Монаху подобает в келиu сидети, / Во посте молитися, нищету терпети, / Искушения врагов сильно побеждати / И похоти плотския труды умерщвляти (Симеон Полоцкий). При сложении таких стихов вслух “меру слогов отбивали ногой, отсюда термин - “стопа”” [Квятковский А. Поэтический словарь. М., 1960, c. 260]. В России силлабика использовалась с XVI до первой трети XVIII в. Система стихосложения, основанная, в отличие от силлабики, на упорядоченном расположении ударных и безударных слогов в стихе, называется силлабо-тонической (греч. syllabe ‘слог’, tonos ‘ударение’).

Сложен вопрос о силе, а значит, и заметности звуковых повторов. Сила звуковых ассоциаций зависит от количества совпадающих звуков в сближаемых словах (фонетических аттрактантах). Такие ассоциации наиболее сильны в двух случаях.

Где утром фиалки во мгле голубели,

Где мысли робели так странно весной.

(К. Бальмонт)
В подобных случаях всегда есть опасность “найти в среднем в трех строках, взятых наугад, слоги, из которых можно сделать любую анаграмму (подлинную или мнимую)” [Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М., 1977, c. 643]. Выразительная сила анаграммы подчеркивалась неоднократно. В.Хлебников говорил о “заклятии двойным течением речи”, В.П.Григорьев совершенно верно считает, что анаграмматически построенная фраза обретает “выразительность пословицы” [Григорьев В.П. Грамматика идиостиля: В.Хлебников. М., 1983, c. 96 и 97]. Вместе с тем в плане восприятия и истолкования анаграмматические конструкции вполне справедливо относят к числу наиболее сложных построений речи.

3. Звуковой повтор активно используется в игровой функции: Сон | сам | сел | в сонм | сов (С.Кирсанов). Данная функциональная разновидность звуковых повторов лежит в основе скороговорок; здесь различного рода артикуляционные “барьеры” нередко создаются с помощью прерывистой и инверсной консонантной полифонии: Курьера курьер обгоняет в карьер, На дворе трава, на траве дрова, Шла Саша по шоссе и сосала сушку и т.д.

4. Звуковой повтор может выполнять интегративную функцию, поддерживая, к примеру, синтаксические связи [Кожевникова Н.А. Звуковые повторы в стихах А.Ахматовой. // Русский стих: Метрика. Ритмика. Рифма. Строфика. М., 1996, c. 125], в частности, согласование: липкие лапы молвы (Р.Рождественский), ср. также:
Леса - лысы.

Леса обезлосели,

Леса обезлисели.

(В. Хлебников)

Текст “прошит” повторами как по горизонтали, так и по вертикали. В.Маяковский в статье, посвященной Хлебникову, пишет об этом трехстишии: “Не разорвешь - железная цепь” [Маяковский В. В.В.Хлебников. // Собр. соч.: В 8 т. М., 1968, Т. 3, c. 416].

5. Звуковые повторы поддерживают различные смысловые ассоциации, к примеру, контрастные: И сразу | рот | в улыбке сладкой - || как будто | у него | не рот, а торт (В.Маяковский), компаративные: Одиссей был мудрей одессита (Б.Слуцкий), метафорические: плащ плющей (Ф.Искандер), ряса росы (О.Фокина), И пенье оставляет пену / В ложбине каждого двора (Б. Пастернак). Эхо от песни сравнивается с пеной, которую волны оставляют на берегу; эта метафорическая ассоциация поддерживается звуковым повтором. Назовем данную функцию смысловой . По мнению Б.А.Ларина, такие “семантико-фонетические эффекты” характерны прежде всего для лирики [Ларин Б.А. Эстетика слова и язык писателя. Л., 1974, c. 84]. Подобного рода “образно-смысловые сближения” [Любимова Н.А., Пинежанинова Н.П., Сомова Е.Г. Звуковая метафора в поэтическом тексте. СПб., 1996, c. 19] (иногда именуемые звуковыми метафорами) возникают в результате паронимической аттракции.

6. В стихотворной речи звуковые повторы выполняют стихомаркирующую функцию, отмечая концы стихотворных строк. Для этой цели используются: а) ударный монофонический ассонанс: В строке - все буквы налицо. | Твое лицо - куда ушло? / Твое лицо, / Твое тепло, / Твое плечо - / Куда ушло? (М. Цветаева); б) полифонический повтор , включающий ударный гласный: И лишь подует горький ветер / С далеких, выжженных полян, / Как затрещат сухие ветви, / Метнутся тени по стволам (А. Жигулин); А если я вас когда-нибудь крою /И на вас замахивается перо-рука, / То я, как говорится, добыл это кровью, / Я больше вашего рифмы строгал (В.Маяковский). Стихи, основанные на использовании ударной полифонии как стихомаркирующего средства, именуются рифмоидами . Ударная полифония может чередоваться: а) с холостыми стихами: Опять воскрешает память / Развеянный ветром образ - Зачем меня волнует / Так глубоко твой голос? (А.Блок); б) с рифмой: Небосвод - цельным основан. / Океан - скопище брызг?! / Без примет. Верно - особый - / Весь. Любовь - связь, а не сыск (М. Цветаева). Прием чередования ударной полифонии и рифмы ввели символисты (первым эту фигуру поэтической речи использовал В.Я.Брюсов). Безударная полифония незаметна и потому в стихомаркирующей функции не употребляется. Диссонанс (разновидность безударной полифонии) заметен, однако накладывает слишком жесткие ограничения на выбор слов (часто - в ущерб смыслу) и потому в указанной функции используется крайне редко: Было: | социализм - восторженное слово! || С флагом, | с песней | становились слева, || и сама | на головы | спускалась слава. || Сквозь огонь прошли , | сквозь пушечные дула. || Вместо гор восторга - горе дола. || Стало: | коммунизм - | обычнейшее дело (В.Маяковский). Отсюда - важная закономерность поэтической речи; звуковой повтор, используемый в стихомаркирующей функции, как правило, включает ударный гласный.

7. Общеизвестна изобразительная (миметическая, имитативная, звукоподражательная) функция звуковых повторов, посредством которых можно изобразить, к примеру, шелест крыльев: Ах, эти эфирные эльфы, эфемерные сильфиды [ф]сех эпох! (А.Вознесенский), стук колес: Перестукивали стыки: на восток, восток, восток... (П.Антокольский) и т.д. Изобразительная функция может комбинироваться с лейтмотивной: Рдяны краски, / Воздух чист; / Вьется в пляске Красный лист, - / Это осень, / Далей просинь, / Гулы сосен , / Веток свист (М. Волошин). Здесь многократный повтор свистящего [с] не только имитирует свист ветра, но и выделяет ключевое слово свист , представляя собой “звукопись, направленную на определенное имя и стремящуюся воспроизвести это имя” [Соссюр Ф. Труды по языкознанию. М., 1977, c. 642].

Основными функциями звуковых повторов являются следующие: 1) эвфоническая (греч. euphonia - ‘благозвучие’); 2) лейтмотивная; 3) изобразительная; 4) интегративная. Употребление повторов фонетического уровня в указанных функциях называется звуковой инструментовкой . Она характерна прежде всего для стихотворной речи.

“Русская словесность”, 2006, № 8
http://som.fsio.ru/getblob.asp?id=10025658

Звуковые повторы - это один из видов инструментовки стиха. Значение звуковой формы стихотворной речи заклю­чается в том, что при исполнении стихотворения она сама становится важным средством выражения эмоционального содержания. (36)

Из железа

выжал стон…

Повторение звука Ж в этой строке Маяковского усилива­ет трагический смысл происшедшего. А вот другой пример аллитерации, т. е. повторения согласных звуков.

О, дай мне, жизнь, желание желать,

В желаемом желанье оживать,

И подобрать к желанью научи.

Разумной бережливости ключи...

В этих стихах М. Дудина - повтор того же согласного звука. Однако легко почувствовать, что эта аллитерация имеет иное эмоциональное звучание.

Повтор, же гласных звуков называют ассонансом. Вот строчки того же поэта:

Ни гибели, ни страха впереди,

Земля светла, и небо жизни чисто.

Дорога продолжается. Иди!

Здесь явственно звучит гласный «И», передающий тихий полдень жизни лирического героя.

А вот к какой специальной инструментовке прибегает А. Вознесенский:

И неминуемо минуем твою беду

В неименуемо немую минуту ту.

Наиболее заметны, конечно, звукоподражательные повторы:

За окном шуршали шины:

Шла машина за машиной.

Но чаще звукопись служит не для имитации каких-либо шумов, звуков, а для звукового подчеркивания какого-либо определенного стиха, чтобы усилить его эмоциональное воз­действие, сделать речь более рельефной, заставить вслушать­ся в нее. И когда после нейтральных (в звуковом отноше­нии) строчек возникают явные звуковые, повторы, эти строч­ки стиха заметно выделяются среди других, как резонаторы, усиливая эмоциональную настроенность стиха:

И блеск, и шум, и говор балов.

А в час пирушки холостой

Шипенье пенистых бокалов

И пунша пламень голубой...

(А. С. Пушкин). (37)

К звуковым повторам относят и явления рифмы как в конце, так и внутри стихов, и другие приемы звуковой орга­низации стиха. Поэты очень дорожат эмоциональной и эсте­тической ценностью звуков в стихе:

Верь в звук слов:

Смысл тайн в них

Писал В. Брюсов.

Но как же научиться слышать эти звуки?

Полезно начать воспитывать свой речевой слух, обратив­шись к детской литературе. Поэты приучают детей слышать и любить звуки родной речи, сочиняя специальные «Азбуки в стихах»:

В. Варежки у Вари

Пропали на бульваре.

Воротилась Варя

Вечером с бульвара

И нашла в кармане

Варежки Варвара.

Вот ведь как!...

П. Просто прелесть эти пони!

Папа, пони тоже кони?

Правда?...

У. У опушки две старушки

Рвали грузди и волнушки.

Филин «Ух-х!», Филин «Ух-х!»

У старушек замер дух.

(Е. Благинина).

Читая стихи различных поэтов, следует специально об­ратить внимание на звукопись в их произведениях. Полезно записывать найденные примеры. Вслушиваясь в звукопись, надо пытаться понять эмоциональную содержательность ее. Для такого задания рекомендуем прочесть книгу стихов Ва­дима Зубарева «Единственная моя». Все стихи поэта - яр­кий пример звуковой организации стиха. В них явно видно желание поэта передать читателю «смысл тайн» звуков. Вот лишь два стихотворения из этой книги:

Ни зги - не сгинуть бы - иду.

Авось-то вызвездит! Иду.

И в стылом, снежном, нежилом

жилым, живым моим теплом

с меня зима взимает мзду

за каждую свою звезду.

Скопление согласных 3-С-Ж (19!) создает живую картину заснеженной зимы. А как выразительно теплыми становят­ся третья и четвертая строки, в которых каждое слово не только состоит из сонорных звуков Л-М-Н, но и заканчива­ется теплым М (15!). (38)

Честность не частность,

не безучастность,

не разнесчастность,

а сопричастность

солнцу и знамени,

знающим дело свое.

Я за всечастность ее,

за сейчасность ее.

Высокая эмоциональная содержательность звуков, прием поэтической игры со словом «частность» ярко высвечивают главную мысль стихотворения.

Непременно и самим надо, сочиняя рифмованные строки, потренироваться в звукописи: подбирать слова, в которых есть нужный нам согласный или гласный звук. Например:

В. Вдохновенье - бог искусства.

Вдохновение от чувства

Высокой взволнованности...

П. Правденкой Правду не заменишь.

И потому-то Правду ценишь.

А не правденку...

Мы специально обращаем такое серьезное внимание на звукопись в поэтической речи, потому что именно поэзия стремится обострить в слове все три его элемента: звук, об­раз, понятие. Ибо из нашей речи уходят два первых эле­мента; мы все чаще оперируем словами-понятиями. Поэзия же восстанавливает жизненность утрачиваемых элементов живой речи, заставляя непосредственно воспринимать и са­мо звучание слов. Конечно, поэты пользуются аллитерацией и ассонансом с чувством меры, художественного такта. «До­зировать аллитерацию, - писал В. Маяковский, - надо до чрезвычайности невыпирающими наружу повторами». 14

Мы рассматриваем здесь закономерности классического стихосложения. Но ведь многие стихи советских поэтов, со­временных поэтов мира не укладываются в рамки силлабо-тонической системы стихосложения. Попробуем, например, проскандировать такие стихи В. Маяковского:

Граждане,

огромная радость.

Разулыбьте

сочувственные лица (39)

Ничего не получится со скандированием! Эти стихи на­писаны другой системой стихосложения.

Каковы же особенности тонического стихосложения?

Тонический стих (от греческого слова «тонос» - тон, на­пряжение, ударение) основан на правильной повторяемости только количества ударных слогов. Причем количество сло­гов от ударения до ударения произвольно. Поставив словес­ныеударения в приведенных стихах Маяковского, мы уви­дим, что в них первая и третья строки имеют по четыре уда­рения, а вторая и четвертая - по три: 4-3-4-3.

А вот в этих его стихах в каждой строке по три сильных ударения:

совершаем поступки.

свою толочь

в своей ступке.

Тонический, стих характерен для языков с подвижным ударением, таких, как русский, немецкий, английский. Рус­ские былины писались тоникой. Обычно в них было три сильных ударения:

Как во стóльном во гóроде во Ки́́еве,

У вели́кого у кня́зя у Влади́мира...

Причем, в одно словосочетание сливались тесно связан­ные слова (ясна зо́ренька, красна де́вица, чисто по́люшко..). Ударение принимало на себя главное слово.

Нетрудно определить, сколько ударений несут строки И. Тихонова «Баллада о гвоздях». В них явно слышны че­тыре ударения в каждом стихе:

Спокойно трубку докурил до конца,

Спокойно улыбку стер с лица.

«Команда во фронт! Офицеры, вперед!»

Сухими фагами командир идет…

Значит, в тоническом стихе правильное чередование удар­ных и безударных слогов потеряло свое значение. (40) Тонической системой стихосложения писали поэты Багрицкий, Маяков­ский, Луговской. Ее подхватили Безыменский, Смеляков, Орлов, Межиров, Евтушенко, Вознесенский, Рождественский и многие другие. Можно встретить примеры того, как поэ­ты в одном произведении соединяют обе системы стихосло­жения. Такой прием усиливает смысл и раскрывает динами­ку чувств. Соединение систем есть в поэмах Маяковского «Хорошо», «Владимир Ильич Ленин» и других произведени­ях советских авторов.

Не рассматривая все существующие виды стихов (такто­вый, дольник, раешник и т. д. ), с которыми при желании каждый может ознакомиться, мы обратим внимание на ин­тонационно-ритмический строй стихотворной речи, чрезвычайно важный для верного исполнения произведения.

ῥυθμός - размеренность, ритм или древне- нем. rim - число) - созвучие в окончании двух или нескольких слов.

В зависимости от положения ударения в рифмованном слове различают несколько типов рифмы:

• мужская рифма , где ударение стоит на последнем слоге рифмованного стиха. Например, именно такой тип использован в стихотворении М. Ю. Лермонтова «Смерть»:
  Оборвана цепь жизни молодой,
  Окончен путь, бил час, пора домой,
  Пора туда, где будущего нет,
  Ни прошлого, ни вечности, ни лет.
• женская рифма , где оно падает на предпоследний. Например, именно такой тип используется в отрывке из поэмы А.С. Пушкина "Жених": "
  Везде сребро да злато,
  Всё светло и богато".
• дактилическая рифма , в которой ударение находится на третьем слоге от конца строки. Так рифмуются 1 и 3 строки стихотворения С. А. Есенина «Русь», а 2 и 4 являются ещё одним примером мужской рифмовки:
  Потонула деревня в ухабинах,
  Заслонили избёнки леса,
  Только видно, на кочках и впадинах,
  Как синеют кругом небеса.
• гипердактилическая рифма , в которой ударение падает на четвёртый слог или дальше, - используется значительно реже остальных. Примером может служить строка В. Я. Брюсова:
  От луны лучи протягиваются,
  К сердцу иглами притрагиваются…

Так же рифмы различаются по точности созвучий и способам их создания:

• богатые рифмы, в которых совпадает опорный согласный звук. Примером могут служить строки из стихотворения А. С. Пушкина «К Чаадаеву»:
  Любви, надежды, тихой славы
  Недолго нежил нас обман,
  Исчезли юные забавы,
  Как сон, как утренний туман.
• бедные рифмы, где частично совпадают заударные звуки и ударный гласный.

Так же в стихосложении выделяется группа неточных рифм, являющихся сознательным художественным приёмом:

• ассонансные рифмы, в которых совпадает гласный ударный звук, но не совпадают согласные.
• диссонансные (контрсонансные) рифмы, где, напротив, не совпадают ударные гласные:

Было

Социализм -

восторженное слово!

С флагом,

С песней

становилась слева,

И сама

На головы

спускалась слава

• усечённая рифма, в которой имеется лишний согласный звук в одном из рифмующихся слов.
• йотированная рифма, которая является одним из широко распространённых примеров усечённой рифмы; так в ней, как видно из названия, дополнительным согласным звуком становится звук «й». Этот вид рифмы используется в данном стихотворении А. С. Пушкина в 1 и 3 строчке:
  Мчатся тучи, вьются тучи;
  Невидимкою луна
  Освещает снег летучий;
  Мутно небо, ночь мутна…
• составная рифма, где рифмующаяся пара состоит из трёх и более слов, как во 2 и 4 строках Н. С. Гумилёва:
  Ты возьмёшь в объятья меня
  И тебя, тебя обниму я,
  Я люблю тебя, принц огня,
  Я хочу и жду поцелуя.
• банальные рифмы, например: любовь - кровь, розы - слёзы, радость - младость. Над предсказуемостью подобных, так часто встречающихся у разных авторов рифм подшучивал ещё А. С. Пушкин в «Евгении Онегине»:
  И вот уже трещат морозы
  И серебрятся средь полей…
  Читатель ждёт уж рифмы «розы»,

Способы рифмовки

Раньше в школьном курсе литературы обязательно изучали основные способы рифмовки, чтобы дать знание о том разнообразии положения в строфе рифмующихся пар (и более) слов, что должно быть подспорьем любому, хоть раз в жизни пишущему стихи. Но все забывается, и основная масса авторов как-то не спешит разнообразить свои строфы.

Смежная - рифмовка смежных стихов: первого со вторым, третьего с четвертым (аабб ) (одинаковыми буквами обозначаются рифмующиеся друг с другом окончания стихов ).

Это наиболее распространенная и очевидная система рифмовки. Этот способ подвластен даже детям в детском саду и имеет преимущество в подборе рифм (ассоциативная пара появляется в уме сразу же, она не забивается промежуточными строками). Такие строфы обладают большей динамикой, быстрейшим темпом прочтения.

Выткался на озере алый свет зари, На бору со звонами плачут глухари. Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло. Только мне не плачется - на душе светло.

Следующий способ - перекрестная рифмовка - пришелся по душе также большому количеству пишущей публики.

Перекрестная - рифмовка первого стиха с третьим, второго - с четвертым (абаб )

Хоть схема такой рифмовки с виду как бы чуть сложнее, но она более гибка в ритмическом плане и позволяет лучше передать необходимое настроение. Да и учатся такие стихи проще - первая пара строк как бы вытягивает из памяти вторую, рифмующуюся с ней пару (в то время, как при предыдущем способе все распадается на отдельные двустишия).

Люблю грозу в начале мая, Когда весенний первый гром, Как бы резвяся и играя, Грохочет в небе голубом.

Третий способ - кольцевая (в других источниках - опоясанная, охватная) - уже имеет меньшее представительство в общей массе стихотворений.

Кольцевая (опоясанная, охватная) - первый стих - с четвертым, а второй - с третьим.(абба )

Такая схема может даваться начинающим несколько сложнее (первая строка как бы затирается последующей парой рифмующихся строк).

Глядел я, стоя над Невой, Как Исаака-великана Во мгле морозного тумана Светился купол золотой.

И наконец, сплетенная рифма имеет множество схем. Это обще наименование сложных видов рифмовки, например: абвабв , абввба и др.

Вдали от солнца и природы, Вдали от света и искусства, Вдали от жизни и любви Мелькнут твои младые годы, Живые помертвеют чувства, Мечты развеются твои.

В заключение полезно отметить, что не всегда следует так уж жестко, строго и догматично придерживаться неких канонических форм и шаблонов, ведь, как и в любом виде искусства, в поэзии всегда есть место оригинальному. Но, все же, прежде чем кидаться в безудержное придумывание чего-то нового и не совсем изведанного, всегда не мешает удостовериться, что ты все-таки знаком и с основными канонами.

Звуковые повторы - основной элемент фоники стиха, суть которого заключается в повторении внутри стиха и в соседних стихах группы одинаковых или похожих звуков. Основная функция З. п. заключается в обеспечении фонетической выразительности стиха. Примечательно, что в русской системе стихосложения звуковые повторы не являются канонизированным приемом, как, например, в финском, эстонском, якутском и некоторых других языках.


По месту в стихе различаются кольцо, когда звуки повторяются в конце и начале стиха ("Редеет облаков летучая гряда", А. С. Пушкин; условное обозначение АВ... АВ), анафора, эпифора, стык (... АВ - АВ...), выделяются также звуковые повторы разложенные (АВ... А... В...) и суммирующие (А... В... АВ), метатетические (АВ... ВА), точные и неточные, двойные и тройные. К звуковым повторам относятся аллитерация, ассонанс, рифма.

Аллитерация - повторение одинаковых или однородных согласных в стихотворении, придающее ему особую звуковую выразительность (в стихосложении).

Подразумевается бо́льшая по сравнению со среднерусской частотность этих звуков на определённом отрезке текста или на всём его протяжении. Об аллитерации не принято говорить в тех случаях, когда звуковой повтор является следствием повтора морфем . Слововым видом аллитерации является тавтограмма . (повтора согласных).

Разновидностью ассонанса в некоторых источниках считают ассонансную рифму , в которой созвучны только гласные, но не согласные. Именно как разновидность рифмы определялся ассонанс, в частности, Энциклопедическим словарём Брокгауза и Ефрона , отмечавшим по состоянию на конец XIX века, что

особенно часто прибегают к ассонансу испанские и португальские поэты. Немецкие - лишь при переводах и подражаниях этим поэтам, и лишь немногие в оригинальных произведениях, например Шлегель в своем «Аларкосе». В народной поэзии славян с появления рифмы ассонанс часто встречается, но обыкновенно уже рядом с созвучием согласных в двух соседних строках стиха, таким образом является полная более или менее выработанная рифма, то есть созвучие гласных и согласных.