Николай Герасимович Савин.
Николай Герасимович Савин.
Более 30 лет имя корнета Савина не сходило со страниц русских, европейских и даже американских газет. О его похождениях в восторженных тонах рассказывали истории в светских салонах, о нем слагали анекдоты.
Детство и армейская юность.
Дата рождения Николая Савина неизвестна, но приходится, примерно, на середину XIX века. Его отец Герасим Савин был зажиточным помещиком Калужской губернии. Он дал сыну хорошее образование, всячески баловал его. Отец надеялся, что Коля станет достойным продолжателем их рода. Как и многие другие юноши дворянского сословия, Николай Савин поступил на службу в армию. В 20 лет он стал корнетом гвардейского кавалерийского полка. В это время он вёл до такой степени разгульную жизнь, что на неё не хватало даже солидной материальной поддержки отца. Чтобы раздобыть ещё денег, Савин ввязался в какую-то аферу. Результат предприятия был крайне плачевным: из армии Николаю пришлось уйти, а его отец, не выдержав позора, скончался.
Получив наследство, Савин стал владельцем довольно крупного состояния, в которое входили и нескольких имений. Почти все оставленные отцом деньги Николай тратил на женщин. Одни фаворитки молодого наследника получали в подарок экипажи с лошадьми, другие прелестные дачи с садами, третьи большие дома в городах. Не удивительно, оставленные отцом сбережения довольно скоро закончились. И тогда Савин вновь решил поступить на военную службу. Но в офицерской должности ему было отказано, и Николай записался добровольцем в корпус генерала Криденера. В бою Савин всегда был на передовой и скоро получил тяжелое ранение в руку, а потому был вынужден оставить действующую армию.
Вернувшись из Болгарии в чине корнета лейб-гвардии Гродненского гусарского полка, он стал адъютантом великого князя Николая Константиновича. Но вновь он оказался замешанным в скандале. Савина поймали на краже драгоценных риз из спальни великой княгини Александры Иосифовны. Николай сказал, что сделал это по поручению великого князя, которому понадобились деньги, чтобы ублажить некую английскую танцовщицу. Это дело, так как в нём фигурировала столь высокопоставленная особа, замяли, но гусарский полк Николаю Герасимовичу всё же пришлось покинуть.
За границей.
Природа наделила Савина выдающимися способностями. Его острый ум позволял находить самые неожиданные выходы из любых проблем, особенно если они были связаны с финансами. Это был удивительно смелый человек, который не терял самообладания даже в крайне опасных ситуациях. Савин был остроумным рассказчиком и душой любого общества, чему немало способствовали его высокая эрудиция, отличное образование и знание европейских языков. Талантлив Николай был и в сфере мошенничества. За границей свои способности по облапошиванию людей он показал во всей их красе и разнообразии. Всюду, где оказывался Николай, он выдавал себя за богатого и знатного господина, что у него получалось блестяще.
Сан-Франциско Савин посетил под именем графа де Тулуз-Лотрека. Сняв самые роскошные апартаменты в гостинице, он принялся раздавать интервью журналистам, что якобы русское правительство поручило ему разместить в Калифорнии крупные заказы для строительства Транссибирской магистрали. Виднейшие американские промышленники и финансисты поверили в эту легенду и начали наперебой зазывать к себе графа. Тот не отказывал никому, попутно принимая солидные авансы за содействие в размещении заказов. А, собрав крупную сумму денег, быстренько уехал в Европу.
Афера с лошадьми.
Но, пожалуй, самой известной и крупной аферой Савина стала поставка лошадей для итальянской армии. Однажды Савину попалось в руки газетное сообщение о необходимости обновления конного парка итальянской армии. Он решил использовать эту ситуацию с выгодой для себя и довольно скоро он уже стоял перед итальянским правительством в роли богатого владельца крупного конезавода и предлагал свои услуги по поставке лошадей для кавалерии и артиллерии. Документы, представленные Савиным с предложениями по обновлению конного парка, были рассмотрены Особой комиссией при военном министерстве в Риме и одобрены. Король распорядился назначить Николая Герасимовича официальным поставщиком итальянской армии. А затем «поставщик» просто забрал весьма значительную сумму, выделенную ему на закупку лошадей, и исчез из Италии.
Неудачная попытка стать королем.
Следующей остановкой Савина стала София, куда он прибыл в качестве «великого князя Константина Николаевича». Осчастливленные столь значительным визитом министры предложили «великому князю» в благодарность за хлопоты возвести его на трон, свободный на тот момент. Но счастливая возможность стать королем Болгарии, не состоялась из-за пустяка. Прибывший к «князю» лучший болгарский парикмахер когда-то имел честь подстригать в Петербурге настоящего великого князя Константина Николаевича, а потому сразу понял, что перед ним самозванец. Савину удалось уехать за полчаса до того, как полиция явилась в гостиницу с разрешением на его арест.
Аферы в казино.
После этого Савин уже не пытался обманывать министров и промышлял более мелкими аферами. Впрочем, и те были не лишены блеска. Например, чего стоит его афёра с казино в Монте-Карло. Как─то Савин зашёл в казино, побродил некоторое время по залам казино, а затем направился в администрацию заведения с требованием виатика ссуды на отъезд, которая выдавалась вконец проигравшемуся игроку. Правда, человек, который получал виатик, не имел права до его погашения приходить в казино.
Однако Савина это правило не остановило, и скоро он появился здесь вновь. Благодаря изменённым причёске и одежде, Савин не был узнан и свободно прошёл в заведение. Затем, стоя у рулетки, Савин негромко выругался по-русски. Крупье, естественно, ничего не понял. Когда шарик несколько раз обежал по кругу и остановился на числе 17, Савин ликующе воскликнул: «Я выиграл!» Крупье попытался возразить, что он не понял, что сказал русский игрок, а значит, этот выигрыш не может быть защитан. Савин же настаивал, что поставил именно на выигравшее число. Поднялся шум, и инспекторы казино бросились успокаивать скандального посетителя. Это удалось лишь после того, как «граф» получил свой выигрыш 720 франков. После этого он удовлетворённо покинул игорное заведение.
Спустя месяц, Николай Герасимович вновь посетил казино в Монте-Карло. И вновь попал в зал при помощи обмана. Правда, Савина довольно быстро узнали и попросили покинуть помещение. На это аферист заявил, что уходить он вовсе не хочет, а если на этом будут настаивать, то он устроит скандал. Успокоить назойливого посетителя удалось только некоторой суммой денег. После чего Савин всё же оставил заведение в покое.
С годами добывать деньги мошенничеством Савину становилось все труднее. Нередко он работал только для того, чтобы добыть еду. Так, к примеру, он приходил в ресторан, заказывал роскошный обед, съедал его, а в десерт подкладывал принесенного с собой засахаренного таракана. Обычно метрдотели во избежание скандала не требовали с посетителя платы за обед, а лишь с извинениями провожали его.
В пору безденежья Савин использовал всевозможные ухищрения, чтобы раздобыть себе даже пару обуви. Он заказывал у двух сапожников обувь одного фасона и цвета. Потом приходил к первому сапожнику брал правый ботинок, а левый оставлял доработать (к примеру, из-за того, что жмёт). А у второго сапожника он, соответственно, брал только левый ботинок.
Последние годы своей жизни Савин провел в Шанхае. Уже дряхлым стариком он всё же оставался верен своему призванию и не ленился навязывать иностранцам «старинные манускрипты», собирать деньги на издание какой-то газеты. А с каждым годом у него появлялось всё больше новых титулов и орденов. Скончался авантюрист в 1937 году.
Корнет Николай Савин, граф де Тулуз-Лотрек
В конце XIX - начале XX века газеты всего мира были полны описаний невероятных похождений гениального афериста, русского дворянина Николая Савина. Приписываемые ему авантюры настолько поражали воображение впечатлительных читателей, что многие считали их выдумкой газетчиков. Однако корнет Савин, он же граф де Тулуз-Лотрек, действительно существовал, и был он прирожденным мошенником. А проворачивать аферы ему помогали неуемная фантазия, бескомпромиссность и наглость, скрывающиеся за импозантной внешностью.
Рослый красавец с лучезарной улыбкой, остроумный рассказчик с безупречными манерами, владеющий несколькими европейскими языками, он мог легко обмануть любого.
Биография Савина нигде не описана, судить о ней можно лишь по его собственным рассказам, хотя он был способен насочинять не хуже самого барона Мюнхаузена, а также по газетным заметкам того времени. Его фотографий тоже практически не осталось.
В 70-х годах 19 века Николай Савин приступил к военной службе в Петербурге в чине корнета. Бурная столичная жизнь с ночными пирушками закрутила молодого корнета, и вскоре он прослыл одним из самых известных кутил. Деньги, присылаемые отцом, богатым калужским помещиком, очень быстро заканчивались. Уже тогда проявился криминальный талант молодого корнета.
Вот лишь несколько примеров:
Николай оформлял на себя в двух мастерских две одинаковые пары туфель. При получении заказа в каждой мастерской он оставлял один ботинок на растяжку по причине того, что он жмет, а другой ботинок уносил с собой. Понятно, что из одной мастерской он забирал правый ботинок, а из другой – левый. И таким образом получал совершенно бесплатно новые туфли.
Также он приходил в ресторан, имея в кармане лишь засахаренного таракана, которого в конце обеда незаметно подкладывал в десерт, закатывая после этого громкий скандал. Зачастую хозяин ресторана, чтобы замять неприятный инцидент, дарил разгневанному офицеру несколько бутылок дорогого вина. Об оплате тоже не могло быть и речи.
Но вскоре после нескольких жульнических поступков Николаю предложили уйти в отставку, однако он совершенно не унывал от такого поворота событий и продолжал веселиться, тем более, ему по наследству досталось приличное состояние. Но, как и следовало ожидать, вскоре он все прокутил.
Встав на путь преступных махинаций и обманов, Савин вскоре был вынужден покинуть страну из-за угрозы ареста. Так началась его жизнь скитальца и авантюриста.
“Итальянская афера”
Вскоре он с успехом проворачивает грандиозную махинацию, обернувшуюся впоследствии дипломатическим скандалом.
Узнав из газет о том, что итальянская армия остро нуждается в пополнении конного парка, он заявился в Рим и, представившись коннозаводчиком из России, предложил заключить договор на поставку орловских рысаков из России. План был одобрен военным министерством Италии. После того, как поступила первая партия лошадей, Савину в качестве аванса была выдана огромная сумма денег, с которой он благополучно исчез.
В двух шагах от трона
Пока полиция разыскивала его по всей Европе, Савин объявился в Болгарии, где затеял еще одну громкую аферу и чуть было не занял болгарский трон.
«Возьмем, наконец, корнета Савина. Аферист выдающийся. Как говорится, негде пробы ставить. А что сделал бы он? Приехал бы к Корейко на квартиру под видом болгарского царя, наскандалил бы в домоуправлении и испортил бы все дело», - так отзывался о Николае Савине Остап Бендер.
В то время Болгарией управлял регентский совет, возглавляемый Стефаном Стамбуловым. Савин, приехавший в страну и представившийся банкиром, встретился со Стамбуловым, подружился с ним и предложил в качестве государственного займа крупную сумму денег (оставшихся от итальянской аферы). Стамбулов на радостях, в свою очередь, предложил Савину занять болгарский трон, тем более тот выдавал себя за родственника Бурбонов.
Еще немного – и Савин превратился бы в коронованную особу, и лишь досадная случайность помешала этому, его опознал знакомый парикмахер. Савину пришлось спасаться бегством.
Переезжая из одной европейской столицы в другую, он продолжал заниматься вымогательством денег, ведь это было его стихией. Только теперь он старался не иметь дел с министрами, а промышлял более мелкими аферами. Аресты, суды, побеги, переезды – такова была его жизнь.
Николай Савин, фото в Гамбурге
В 1891 году по решению московского суда Савина отправили на поселение в Сибирь, откуда он совершил несколько побегов. Однажды, для того чтобы убежать, ему пришлось притвориться тифозным больным. А в больнице, куда его незамедлительно перевели, он поменялся местами с умершим соседом по палате. А когда его отвезли в морг, без особого труда сбежал и продолжил свои аферы.
Почти, как граф Монтекристо...
Так, в газете одного сибирского городка писали:
«Наш город осчастливил своим посещением известный читающей публике бывший претендент на болгарский престол г-н Савин. Он где-то вблизи устраивает по какой-то новейшей системе винокуренный завод. Назвавшись французом и сообщив, что имение его приносит 9000 годового дохода, он послал к нашему богачу Д-ву занять 2000 рублей. Потом запродал 5000 вёдер несуществующего спирта с небывалого завода и т. п. Недурно было бы принять меры против такого гуся, уже высланного из Красноярска»…
Американская мечта
Вскоре Савин уезжает в Америку, снимает в Нью-Йорке роскошный особняк, в котором устраивает пышные приемы, и быстро становится известен в высшем свете.
Вскоре он объявляет, что Управление Транссиба доверило ему отобрать подрядчиков для строительства магистрали. К графу выстроилась очередь из предприимчивых американцев, которые не скупились на взятки и авансы. 
Портрет Н.К.Савина с автографом. 1918 год
Открыл он здесь и контору, якобы занимающуюся покупкой земель на Кубе, которую в то время испанцы продавали за бесценок. Неплохо заработал на этой афере, удачно женился и … пропал, конечно, вместе с приданым.
Вскоре его опять арестовали в Европе и отправили в Россию. Здесь, выйдя в очередной раз на свободу после февральской революции, он устроился на работу начальником охраны Зимнего Дворца.
И вскоре провернул еще одну свою громкую аферу – представившись хозяином Зимнего Дворца, продал его американцу. Получив два чемодана денег и передав покупателю поддельную купчую, он отбыл в неизвестном направлении, предварительно распорядившись отключить во дворце свет, чтобы новый хозяин не кинулся тут же его осматривать.
Хотя, возможно, это лишь легенда… 
Николай Савин после 25 лет тюрьмы.
Проведя за всю свою жизнь более 25 лет в тюрьмах, великий авантюрист умер в 1937 году в Шанхае в возрасте 82 лет в полной нищете. Ведь копить деньги он никогда не умел, а проворачивать свои авантюры в старости тоже уже не мог.
Николай Герасимович Савин в свое время пользовался огромной популярностью. О его похождениях в восторженных тонах рассказывали истории в светских салонах, о нем слагали анекдоты. И нужно честно признать, что это был выдающийся в своем роде человек, добившийся на поприще, которое избрал, немало успехов. Дошедший до нас образ афериста, рисует красавца мужчину, наделенного острым умом, отчаянной смелостью и безудержной наглостью. Николай Герасимович отличался прекрасной эрудицией, неплохо разбирался в психологии и экономике, владел несколькими языками.Не раз в своей жизни Савин был богат и мог бы до конца дней прожить в роскоши и безделье, но каждый раз он с широтой русской души бездарно растрачивал состояние. Казалось, что деньги в его аферах отнюдь не главная цель. С упорством рецидивиста Николай Герасимович до глубокой старости «кидал» народ и умер в бедности.
Дата рождения Николая Савина неизвестна, но для хронологической привязки можно сказать, что он появился на свет в середине XIX века. Его отец, зажиточный помещик Калужской губернии постарался дать сыну наилучшее образование и возлагал на него большие надежды. Увы, им не суждено было сбыться.
Взрослую жизнь Николай начал традиционно для юношей дворянского сословия — поступил на службу в армию. В 20 лет он стал корнетом гвардейского кавалерийского полка. Привилегированный род войск требовал от офицеров больших трат, но молодой корнет просто не знал в них удержу. На ту разгульную жизнь, которую он вел, не хватало солидной материальной поддержки от отца, поэтому Савин ввязался в какую-то мошенническую аферу. Последствия были печальны: из армии Николаю пришлось уйти, а его отец, не выдержав позора и обманутых надежд, умер.
Вступив во владение наследством, Савин стал обладателем нескольких имений и очень богатым человеком. Вот уж когда он разгулялся на всю катушку. Прошло совсем немного времени, и от огромного фамильного состояния остались только воспоминания и назойливые кредиторы с векселями. Можно сказать, что миллионное наследство Николай спустил на баб. После бурных ночей одни из них получали от него в подарок экипажи с лошадьми, другие — дачи с садами, третьи — дома в городах, а некой даме обломилось шикарное имение.
Оставшись гол, как сокол, Савин вновь решил поступить на военную службу. Правда, в офицерской должности ему было отказано, поэтому он записался добровольцем в корпус генерала Криденера, штурмовавший занятый турками болгарский город Плевна. Сражаясь в первых рядах, Николай получил тяжелое ранение в руку, и вынужден был оставить действующую армию.
Наверное, Савин мог бы сделать карьеру при дворе. По возвращении из Болгарии он в чине корнета лейб-гвардии Гродненского гусарского полка стал адъютантом великого князя Николая Константиновича. Но военная служба и на сей раз закончилась для него со скандалом. Савина поймали на краже драгоценных риз икон из спальни великой княгини Александры Иосифовны в Мраморном дворце. Николай признался, что пошел на преступление по поручению великого князя, которому понадобились деньги, чтобы ублажить некую английскую танцовщицу. Дело, в котором фигурировала столь высокопоставленная особа, замяли. Николая Константиновича объявили душевнобольным и отправили на лечение, а Николая Герасимовича вышвырнули из гусарского полка и сказали, чтобы духу его в России не было.
За границей мошеннические таланты Савина развернулись во всю ширь, вскоре он уже обрел популярность международного афериста и большого артиста по одурачиванию людей. Николай, куда бы не попадал, всегда выдавал себя за богатого и знатного господина, и эта роль у него получалась блестяще.
В Сан-Франциско Савин появился под именем графа де Тулуз-Лотрека. Снял самые роскошные апартаменты в гостинице и принялся направо-налево раздавать интервью журналистам, что якобы русское правительство поручило ему разместить в Калифорнии крупные заказы для строительства Транссибирской магистрали. Виднейшие американские промышленники и финансисты заглотили наживку и начали наперебой зазывать к себе де Тулуз-Лотрека. Граф не отказывал никому, попутно принимая солидные авансы за содействие в размещении заказов. А набрав изрядно денег, сел на пароход в Европу и был таков.
Пожалуй, самой известной и крупномасштабной аферой Савина стала поставка лошадей для итальянской армии. В роли богатого русского конезаводчика он предстал перед итальянским правительством и предложил свои услуги по поставке лошадей для кавалерии и артиллерии. Документы, представленные Савиным с предложениями по обновлению конного парка, были рассмотрены Особой комиссией при военном министерстве в Риме и одобрены. По распоряжению короля Николай Герасимович стал официальным поставщиком итальянской армии. Выгодный контракт мог бы сделать Савина официально богатым человеком, но натура мошенника взяла вверх над соображениями рационализма. Прихватив весьма значительную сумму, выделенную ему на закупку лошадей, он сделал из Рима ноги.
Пока полиция усиленно разыскивала Савина в Западной Европе, тот путешествовал по Восточной. Прибыв в Софию, он представился как «великий князь Константин Николаевич». Высокого гостя съехались поприветствовать высокопоставленные делегации чиновников. На одной из встреч с членами болгарского правительства «великий князь» предложил братушкам славянам устроить им солидный заем в парижских банках. Министры, холодея от собственной смелости, попросили 20 млн. франков.
— Фи, какие пустяки, — отмахнулся лже-Константин Николаевич. — За суммой меньшей 30-ти миллионам мне даже обращаться к финансистам неудобно.
В пустой казне Болгарии в то время гулял ветер, поэтому заем был крайне необходим. Осчастливленные министры предложили «великому князю» в благодарность за хлопоты возвести его на трон, в ту пору свободный. Такого гусарский корнет не мог представить даже во сне. Голова его закружилась. Стать монаршей особой это вам не хухры-мухры! Николай взглянул на себя в зеркало, прикидывая каков он будет в короне, ….. и решил, что пора подстричься.
Фантастическая перспектива стать королем Болгарии, рассыпалась в прах из-за пустяка. Прибывший к нему лучший болгарский парикмахер, оказывается, имел честь подстригать однажды в Петербурге настоящего великого князя Константина Николаевича, а потому сразу определил, что перед ним самозванец. Претендент на трон успел смыться из гостиницы за полчаса до того, как полиция явилась, чтобы арестовать его.
Постепенно масштабы деятельности афериста начали сужаться. Савин уже не отваживался пудрить мозги министрам и зарабатывал на жизнь более мелкими проделками. Впрочем, и те были не лишены блеска. Чего стоит хотя бы взиманием им денег с казино в Монте-Карло, где деньги обычно взимают с посетителей.
Особенно часто в своих операциях Савин использовал фактор нелюбви скандалов в цивилизованном западном обществе и русскую поговорку: «Наглость — второе счастье». Так было и в Монте-Карло. Побродив по залам казино, Савин заглянул к администрации и потребовал виатик — ссуду на отъезд, которая выдавалась вконец проигравшемуся игроку. Правда, человек, получивший виатик, не имел права больше совать нос в казино до его погашения. Однако, Савин нарушил правило и вскоре объявился вновь, сменив прическу и одежду. Его не узнали и пропустили.
Николай подошел к рулетке, бросил крупье луидор и тихо сказал по-русски:
— На! Подавись, чертова кукла!
— На какой вы сказали номер? — переспросил крупье, но посетитель сделал вил, что не расслышал.
Шарик несколько раз обежал по кругу и остановился на числе 17.
— О! Я выиграл! — ликующе воскликнул Савин.
— Но, месье, вы неясно назвали номер… Я переспросил, а вы не ответили, — принялся возражать крупье.
Посетитель покраснел от гнева. И тут же благообразная тишина заведения была нарушена его громкими возмущенными выкриками:
— Разбой! Грабеж!
Со всех сторон успокаивать его кинулись инспекторы казино. Им удалось утихомирить «графа» только после того, как он получил свой выигрыш — 720 франков. Удовлетворенный Савин покинул игорное заведение, но один инспектор на прощание шепнул ему, что больше такой шантаж не пройдет.
Прошел месяц. Николай Герасимович вновь навестил казино в Монте-Карло. И вновь, обманув бдительность швейцаров, попал в зал. Но там его мигом опознали и предложили убираться.
— И не подумаю, — заявил Савин. — Я уйду только при условии, что вы дадите мне тысячу франков на дорогу. А, если не согласитесь, то я сейчас разденусь догола и стану вопить, что меня обобрали до нитки в этом притоне!
Администрация казино посовещалась и решила во избежание ненужного скандала заплатить. Правда, после получения денег, Савина проводили на вокзал два дюжих охранника, усадили на поезд и наказали не возвращаться.
С годами Савину все труднее становилось добывать деньги мошенничеством. Зачастую приходилось работать просто за еду. Он приходил в ресторан, заказывал роскошный обед, не спеша с аппетитом поглощал его, а в десерт подкладывал принесенного с собой засахаренного таракана. Обычно метрдотели были рады избегнуть скандала и позора своему заведению, поэтому с извинениями провожали возмущенного наличием в десерте насекомых посетителя и не требовали с него платы за обед.
В пору безденежья Савин не гнушался организовать целый спектакль, чтобы раздобыть себе ботинки или брюки. Ботинки он справлял себе так: у двух сапожников заказывал обувь одного фасона и цвета. Потом приходил к первому сапожнику брал правый ботинок, а левый оставлял доработать — жаловался, что жмет. Соответственно, у второго сапожника брал только левый ботинок. Но особенно интересно он добывал себе брюки.
Бывали дни в жизни знаменитого афериста, когда, подобно генералу Черноте, ноги его покрывали только кальсоны. Надев длинную шинель или пальто, Савин устраивался в гостиницу, а утром учинял скандал под предлогом, что у него бессовестным образом сперли штаны с деньгами. Хозяин гостиницы осматривал номер и самолично убеждался, что штаны в нем отсутствуют. Чтобы замять скандал, приходилось подобрать постояльцу брюки и снабдить его определенной суммой в качестве возмещения ущерба.
Последние годы своей жизни Савин провел в Шанхае. Будучи уже дряхлым стариком, он остался верен своему призванию и пытался всучивать иностранцам мифические старинные манускрипты, собирать деньги на издание какой-то газеты. Он все добавлял себе титулов и орденов, но среди русской эмиграции, проживавшей тогда в Шанхае никого это не впечатляло. В больнице, где Николай Герасимович отдал богу душу в 1937г., над изголовьем его кровати было написано — «Савин». Так на смертном одре известные в Европе международные аферисты граф де Тулуз-Лотрек и маркиз Траверсе стали сами собой — отставным корнетом, а, точнее, просто Савиным.
Никола́й Гера́симович Са́вин (корнет Савин ; 1855-1937) - русский преступник-авантюрист из дворянского рода Савиных . Достоверных сведений о биографии нет, так как жизнеописание придумал сам Савин, с его же слов очерки о нём написали Юрий Галич и Владимир Крымов .
Биография
Родился 11 января 1855 года (по другим данным - в 1854 году) в имении Серединском Боровского уезда Калужской губернии в семье отставного поручика Герасима Сергеевича Савина. Обучался в Катковском лицее в Москве (откуда позже бежал после наказания розгами), затем поступил в Петербургский Александровский лицей (но был исключён и оттуда). Поступил юнкером в конную гвардию и с головой окунулся в разгульную жизнь. После ряда скандалов был переведён в Гродненский гусарский полк .
В 1874 году в Санкт-Петербурге 19-летний Савин служил корнетом в Отдельном гвардейском корпусе отдельного полка. В этом же году 24-летняя американская танцовщица и авантюристка Фанни Лир, возлюбленная 24-летнего Великого князя Николая Константиновича , 32-летний личный адъютант Великого князя Евгений Петрович Варпаховский и Савин оказались замешаны в истории с кражей в Мраморном дворце бриллиантов из оклада иконы, которая висела в спальне Великий княгини Александры Иосифовны . При этом сам корнет Савин ни в одном официальном протоколе допроса о краже бриллиантов никогда не значился, однако считается, что Савин был любовником Фанни Лир. В результате расследования сочтено, что кражу совершил Великий князь ради дорогих подарков для Фанни Лир, и в итоге она была выдворена из России, а Николай Константинович признан душевнобольным и выслан из столицы.
В 1877 году в Болгарии во время Русско-турецкой войны Савин воевал добровольцем в 9-м армейском корпусе под командованием генерал-лейтенанта барона Кридинера, был ранен под Плевной .
После смерти в Ницце от туберкулёза 7 мая 1886 года Фанни Лир, Савин оставался якобы единственным «свидетелем» воровства бриллиантов и он только один, якобы знает точную причину их воровства. В это время он жил в Париже, и заявлял, что является «жертвой российского царского режима», пытался зарабатывать на том, что посвящён в тайны российского императорского двора. Одной из легенд был «революционный заговор» во главе с Великим князем Николаем Константиновичем, а деньги от продажи бриллиантов должны были пойти на дело свержения Александра II , фигурировала даже версия, что Великий князь лично передавал революционерке Софье Перовской . Свою роль Савин описывал как личного адъютанта Николая Константиновича и «личного поставщика проституток», при этом адъютант Евгений Варпаховский - по его версии, вообще случайный человек на территории Мраморного дворца.
В 1886-1890 годы, живя в Европе, занимался поставкой русских лошадей для итальянской армии. Представленный им план поставок был одобрен военным министерством Италии. Поначалу лошади поступали исправно, затем же поставщик исчез, присвоив крупную сумму.
В 1891 году в Москве в Московском окружном суде присяжные заседатели признали бывшего корнета Савина виновным в ранее совершенных четырёх крупных мошенничествах, и он был осужден на ссылку в Томскую губернию в село Кетское на берегу реки Оби. Но вскоре бежал из этой ссылки в Кёнигсберг , а оттуда в Европу.
В 1891-1898 годы жил в США под фамилией «Граф Николай Герасимович де Тулуз-Лотрек Савин», получил американское гражданство и стал офицером американской армии. В 1898 году в качестве военнослужащего американского экспедиционного корпуса прибыл в Испанию.
В 1900-е годы написал книгу «От Петра Великого до Николая ничтожного».
В 1909 году в марте в Антверпене в Бельгии состоялся суд над Николаем Савиным, который обвинялся в финансовых аферах. Суд приговорил его к тюремному заключению на 8 месяцев и к штрафу в 700 франков.
В 1911 году в Болгарии предстал перед султаном Абдул-Гамидом в качестве будущего кандидата на болгарский трон - он представился «Великим князем Константином Николаевичем». Но эта авантюра провалилась, его узнал парикмахер, ранее служивший в Петербурге и знавший его в лицо. На следующий день он был задержан и экстрадирован в Россию. 5 марта 1911 года доставлен под арестом в Санкт-Петербург, за книгу «От Петра Великого до Николая ничтожного» и за самозванство приговорён к вечной ссылке в Нижнеудинск Иркутской губернии.
После Февральской революции 1917 года освобождён, как считается, своим близким другом Александром Керенским , и, по одной из легенд, направлен как «офицер конной армии» в Японию, где должен был сообщить секретный план Временного правительства для помощи в завершении войны с Германией.
В марте 1918 года жил в Осаке как представитель русско-японской фирмы «Такай и Ко», пытался склонить Японию начать военные действий на Дальнем Востоке, чтобы сломить большевистскую власть; в том же году в
Корнет Савин - король авантюристов
На рубеже веков имя международного авантюриста отставного корнета Савина, самозваного графа Тулуз де Лотрека и маркиза Траверсе, не сходило со страниц газет всего мира. Он был безусловным кумиром аферистов всех рангов и мастей, в светских же кругах о нем ходили многочисленные анекдоты и легенды. Несомненно, этот авантюрист был самым известным и популярным из всех своих «коллег»-современников.
Природа наделила его, как никого другого, такими выдающимися способностями, что имя Николая Герасимовича Савина могло бы вполне заслуженно войти в анналы мировой истории, а его мемуары (будь они написаны) могли быть настолько интересны и увлекательны, что ими зачитывались бы любители авантюрных романов. Его необыкновенно острый ум позволял ему находить самые неожиданные решения любых проблем, особенно финансовых, удивляя и восхищая даже специалистов высшего класса. Этот человек отличался необыкновенной смелостью и в самых сложных и опасных ситуациях никогда не терялся. Савин был необычайно остроумным рассказчиком, душой любого, даже самого избранного и взыскательного общества. Этому в значительной степени способствовали высокая эрудиция, отличное образование и знание почти всех европейских языков.
Николай Савин был очень хорош собой, и это обстоятельство обеспечивало ему феноменальный успех у женщин всех возрастов и сословий. К тому же он обладал какой-то гипнотической способностью обольщения.
Он был прирожденным авантюристом. Планирование и реализация новых и новых афер - вот что наполняло его жизнь смыслом и придавало остроту ощущениям. К деньгам, которые, казалось, сами шли к нему в руки, он относился легко и сорил ими направо и налево. Его импровизации были столь остроумны и правдоподобны, что их участники, восхищаясь им, терялись в паутине хитросплетений. Многие из задуманных им предприятий, окажись они реализованными, принесли бы Савину богатство и славу. Но отставной корнет не мог их завершить, так как был заложником своей натуры: он бросал начатое дело ради нового. Как только ему удавалось завладеть хотя бы частью чужой собственности, он сворачивал свои дела, даже если был на полпути к успеху, с тем чтобы в другом месте вновь расставить свои сети для ловли легковерных простаков. У Савина не было и не могло быть постоянного пристанища - он был вечным скитальцем…
Николай в детсткие и юношеские годы был баловнем судьбы. Его отец, состоятельный помещик Калужской губернии Боровского уезда, безумно любил сына и потакал его бесконечным прихотям. Получив хорошее домашнее образование, Николай, как и подобало юноше из дворянской семьи, в 20 лет начал службу в гвардейской кавалерии в чине корнетаЭтот привилегированный род войск требовал от офицеров больших денежных затрат, а молодой корнет не знал меры своим расходам на удовольствия. Поэтому, несмотря на денежную поддержку отца, Савин, испытывая недостаток в средствах, совершил мелкое жульничество. За поступок, несовместимый с офицерской честью, ему было предложено выйти в отставку.
Такой поворот судьбы не привел Николая Герасимовича в уныние, и он окунулся в столичную жизнь «золотой» молодежи. Савин не был стеснен в средствах: после смерти отца он оказался владельцем нескольких имений, домов и другого имущества. Отставной корнет вел разгульную и бесшабашную жизнь, проматывая отцовское наследство. Его слабостью были женщины, причем самые разные, «начиная от увлекательных француженок и кончая смуглыми негритянками», как писали газеты. На них тратились огромные средства: одни получили экипажи с лошадьми и дорогой сбруей, другие - прелестные дачи с садами, третьи - большие дома в городах.
Однако деньгам свойственно кончаться, и результат столь безудержного мотовства скоро сказался: через несколько месяцев от миллионного состояния остались лишь воспоминания и многочисленные векселя.
Антропометрическая карточка Николая Савина, сделанная в Гамбургской полиции.
Наступило естественное в таком положении горькое отрезвление. Первой мыслью, осенившей Савина, было вернуться на военную службу. Начавшаяся в 1877 году Русско-турецкая война вынудила правительство призывать из запаса и отставки офицеров, не особенно вникая в их послужной список и не всегда идеальную биографию. Но тем не менее попытка отставного корнета, прослужившего в гвардии всего несколько месяцев, вновь вернуться на службу в кавалерию по распоряжению высшего военного руководства была отклонена.
Неудача и на этот раз не сломила Савина. Жажда острых ощущений и упорство помогли осуществить задуманное, и Савин все-таки поступил на военную службу, но не офицером, а добровольцем в корпус генерал-лейтенанта барона Криденера, штурмовавший на севере Болгарии занятый турками город Плевен (Плевна). Корпус из-за нерешительных и бездарных действий генерала понес огромные людские потери, но так и не смог взять город. Однако в этих боях Савин проявил подлинное мужество и отвагу. Сражаясь в первых рядах штурмующих войск, он получил тяжелое ранение левой руки и его отправили на излечение в один из передвижных лазаретов Красного Креста. Хотя операция прошла удачно и Николай Герасимович полностью выздоровел, от продолжения службы ему пришлось отказаться.
Вернувшийся в Россию отставной корнет не имел за душой ничего, кроме непомерных амбиций. Они-то и толкнули его на путь обмана и афер. Совершив множество различных преступлений, он, ускользая от неотвратимо нависшей над ним угрозы ареста, вынужден был бежать за границу, где предполагал затеряться, благо иностранными языками владел в совершенстве. Так авантюрист и мошенник начал вести жизнь скитальца.
Савин знакомится с многочисленными заграничными мошенниками (тогда их называли мазуриками). В этом обществе бывший корнет быстро преобразился в афериста-артиста в полном смысле слова. Более того, они сразу разглядели в Савине талантливого авантюриста-организатора, которому готовы были полностью подчиняться. Но русский, проворачивая свои гениальные махинации, никого и близко не подпускал к своей персоне и лишь изредка снисходительно позволял выполнять своим подельникам мелкие поручения. Смелость и талант Савина в организации крупномасштабных махинаций убедительно подтвердила наделавшая много шума в дипломатических кругах так называемая «итальянская афера».
Однажды Савину попались в руки газетные сообщения о том, что конный парк итальянской армии устарел и требует обновления. У него моментально созревает план использования этой ситуации в своих целях, благо отставной корнет неплохо разбирался в лошадях. В качестве богатого русского коннозаводчика он появляется в Италии, представляется итальянскому правительству и предлагает свои услуги по подготовке лошадей для кавалерии и артиллерии. Разработанный им подробный план по обновлению конного парка армии был рассмотрен Особой комиссией при итальянском военном министерстве в Риме и признан настолько рациональным и выгодным, что распоряжением короля Савину персонально поручили поставка лошадей для армии. Таким образом русский отставной корнет, желал он того или нет, стал чуть ли не государственным деятелем Италии.
Дела Савина идут вполне успешно. Поставка лошадей для итальянской армии ведется по разработанному плану. Король и военное руководство Италии проявляют к Савину расположение. Для закупки лошадей ему выделяются огромные средства. Но в одно прекрасное утро Савин бесследно исчезает из Рима, прихватив с собой большую сумму денег. Авантюрист не мог не провернуть эту махинацию, хотя она для него, по всей вероятности, была не столь выгодна, как престижная и интересная работа, дававшая ему постоянный доход и уважение окружающих.
Разыскиваемый в Италии, Савин объявился в Болгарии с замыслами новых афер.
В Болгарию бывший корнет Николай Герасимович Савин прибыл с крупной суммой денег, оставшейся у него после успешной операции «по укреплению» итальянской армии. Находясь еще на службе в итальянском военном министерстве, Савин планировал очередные аферы. Внимание этого безусловно одаренного интригана-афериста привлекли бурные события, происходившие в Болгарии. В это время, а точнее, в 1886 году первый князь страны немецкий принц Александр Баттенберг в результате дворцового переворота был свергнут болгарскими офицерами-русофилами, но в следующем году в результате другого переворота к власти пришли сторонники Австрии и Германии во главе со Стамбуловым. В это смутное время Савин решил попытать в Болгарии счастья, или, иначе говоря, «погреть руки».
Еще не утих переполох в Риме, связанный с исчезновением «видного деятеля» итальянского военного министерства, как в Софии появился представитель французского банкирского дома Salier et Comp князь Савин, граф Тулуз де Лотрек (он же наш отставной корнет). Он посетил Стефана Стамбулова, председателя регентского совета, временно осуществлявшего полномочия главы государства, и от имени банкирского дома предложил значительную сумму денег (оставшуюся от итальянской аферы) под реализацию государственного займа. В такое трудное для Болгарии время предложенная финансовая сделка была как нельзя кстати. К тому же представитель банкирского дома был из знатной дворянской семьи, держался с поразительным достоинством и имел прекрасные манеры. Да и внешность финансиста с выразительным крупным лицом и живыми глазами невольно привлекала внимание и вызывала симпатию. Разумеется, предложение Савина было принято.
Николай Герасимович довольно быстро сблизился со Стамбуловым. Об этом свидетельствует тот факт, что его удостоили чести быть крестным отцом дочери Стамбулова. В доме председателя регентства он стал своим человеком и пользовался вниманием хозяев и их друзей.
В это время наиболее важная и трудная задача главы Болгарского государства сводилась к поиску претендента на престол. Безусловно, Стефан Стамбулов в первую очередь искал человека, который проводил бы линию его партии. Одновременно такой человек должен был нравиться людям, вызывать доверие у народа и быть для него авторитетом. Поиски среди соотечественников не привели к успеху, и тогда председатель правительства обратил свой взор на… графа, который был ему симпатичен во всех отношениях.
Даже по крайне скудным сведениям, обнаруженным в связи с рассматриваемыми обстоятельствами, можно заключить, что Стамбулов и Савин обладали сходными характерами и их тянуло друг к другу. По публикациям газет того времени известно, что Стамбулов в городе Русе, расположенном на берегу Дуная, вел переговоры с Савиным о провозглашении последнего болгарским князем. Таким образом, бывший корнет Савин вот-вот должен был занять болгарский престол. И он бы его занял, если бы не роковая случайность. Стамбулов направил представление кандидатуры будущего болгарского правителя турецкому султану через русского посланника в Константинополе (Стамбуле) Нелидова. Последний узнал в рекомендованном великосветском Савине разыскиваемого русским правительством отставного корнета-авантюриста, приостановил дальнейший ход представления и отдал распоряжение об аресте Савина и доставке его в Константинополь. Под усиленным конвоем потерпевший фиаско корнет был этапирован из Константинополя в Одессу, а затем в Петербург. Так вместо болгарского престола Савин оказался в тюрьме.
Но талант Савина, помимо прочего, заключался в умении доказывать свою невиновность в любом, казалось бы, самом безнадежном положении. Он снова оказался на свободе и стал продолжать свои бесконечные аферы. Через 10 лет после описанных событий, когда его судили во Франции за предъявление в банк подложного чека, он с пафосом заявлял: «Да, господа, я, князь Савин, граф Тулуз де Лотрек, гораздо более древнего происхождения, чем ваш король. В прошлом меня арестовали в тот момент, когда я готовился вступить на болгарский престол. И только потому, что я - демократ, я не сильно настаивал на своих правах на престол».
Заключая свое выступление, Савин заявил, что лишь случайное обстоятельство помешало ему преподнести Болгарию России, причем не проливая ни капли крови. И, по-видимому, в это можно поверить.
И все же, как ни талантлив был наш авантюрист, однажды в России ему крупно не повезло.
В 1891 году присяжные заседатели Московского окружного суда признали бывшего корнета Николая Герасимовича Савина виновным в ранее совершенных четырех крупных мошенничествах, и он был осужден на ссылку в Томскую губернию. На суде, помимо прочего, выяснилось, что у Савина вспыльчивый и опасный характер. Поэтому предписывалось при сопровождении Савина в Сибирь предпринять самые строгие меры по его охране. Особо рекомендовалось поселить его в таком месте губернии, где за ним мог быть обеспечен надежный надзор.
Томский губернатор, получив такое предписание, назначил местом жительства ссыльного самую отдаленную местность - Нарымский округ; там, среди дикой тундры и непроходимых болот, в свое время отбывали наказание декабристы.
Савина поселили в селе Кетском, на глухом и пустынном берегу Оби, где жили в основном остяки (ханты). Но разве мог Николай Савин, бывший конногвардеец, привыкший к всеобщему поклонению и блестящей светской жизни, снести такое унижение - жить среди полудиких местных жителей, да еще без элементарных жизненных удобств? Для талантливого и изобретательного афериста даже в столь отдаленных, труднодоступных местах ссылки безвыходного положения не существовало. Продумав ряд вариантов освобождения и обманув зорко следивших за каждым его шагом полицейских чиновников, он бежал после нескольких месяцев ссылки. Несмотря на повсеместное оповещение о его побеге и преследование, Савин сумел разными способами преодолеть расстояние около 5 тысяч верст и оказался в Саратове, где имел небольшое поместье и мог раздобыть немного денег на первое время.
Еще по пути к Саратову Савин на пароходе познакомился с неким Минаевым, студентом Томского университета. Общительный и обаятельный бывший корнет узнал от собеседника, что его отец, постоянно живущий в Петербурге, содержит наемные экипажи и хорошо известен среди конских барышников и торговцев фуражом. Бывший кавалерийский офицер лошадей любил и знал, поэтому его изобретательный ум подсказал новую аферу - нужно было только присвоить имя и фамилию Минаева, о многих подробностях деловой и личной жизни которого ему стало известно от словоохотливого попутчика.
Николай Герасимович, приступая к афере, казалось бы, все подготовил и учел. Но аферист международного уровня, специалист по околпачиванию иностранцев из высшего света не знал и не понимал натуры русского купца, вроде бы тугодума, но очень расчетливого и практичного. Поэтому все его хитроумные планы потерпели крах.
По приезде в город Козлов Тамбовской губернии Савин явился к известным крупным торговцам лошадьми, братьям Демидовым, у которых он подобрал себе 12 породистых лошадей - чистокровных рысаков на сумму в 10 тысяч рублей. В уплату за них он предложил вексель одного известного в России графа. Но практичные купцы, будучи по своим каналам осведомленными о делах хозяина векселя, усомнились в правильности оформления предъявленного документа и под разными благовидными предлогами отклонили сделку.
Неудача не привела деятельного афериста в уныние, и он решил продолжить аферу, несколько откорректировав план махинации. Савин поехал на большую конную ярмарку, проходившую недалеко от Козлова, на одной из станций Рязанско-Уральской железной дороги. Здесь он явился к известному хлеботорговцу Иванову как поверенный крупной петербургской фирмы для покупки большой партии овса в количестве 40 вагонов. Но Иванов не торопился с оформлением такой большой сделки и решил на всякий случай получить телеграфное подтверждение покупки от фирмы. Савин, естественно, не дожидаясь ответа, поспешил вернуться в Козлов.
Не прошли у Савина и другие махинации - как в Козлове, так и в Ряжске. Деревенские ярмарки не давали простора для его изобретательного ума - он привык действовать широко, с размахом. В этих необычных для него условиях ему не удалось раздобыть даже небольшую сумму денег на карманные расходы.
Вместе с тем побег из ссылки такого крупного афериста вынудил российские власти принять самые экстренные меры по его розыску и задержанию. Вскоре после появления Савина в Козлове об этом стало известно следственным органам. Для его задержания был командирован известный судебный следователь Московского окружного суда Грушанский, который вслед за Савиным прибыл в Ряжск.
В одном из номеров единственной в городе гостиницы с громким названием «Золотой якорь» расположился Николай Герасимович, даже мысли не допускавший, что его смогут найти в таком захолустье. Можно представить его крайнее изумление и огорчение, когда в номер вошли полицмейстер Ряжска и знакомый по судебному разбирательству в Москве Грушанский. Слова в данном случае были излишними, и аферист с гордым видом протянул руки для наручников. Арестованный с первым же поездом был отправлен в Козлов, где его посадили в тюрьму, которая размещалась в городском замке и славилась как прочностью стен, так и надежной охраной. К тому же Савин как опасный преступник содержался в отдельной камере под специальным надзором.
Бывший корнет, отличавшийся необычайной находчивостью, особенно в критические минуты жизни, не пал духом и в этом, казалось бы, безвыходном положении. Совершенно случайно ему стало известно, что в тюрьме заболел брюшным тифом в тяжелой форме один заключенный и его отправили в земскую больницу. Умея добывать нужные сведения, он узнает, что тифозный больной имеет некоторое с ним сходство; они были примерно одного роста и комплекции, а также имели одинаковый цвет волос. Кроме того, тюремщики сказали, что направленный в больницу арестант безнадежно болен. Тут Савина и осенила мысль прикинуться тифозным больным. Его «болезнь» никого бы не удивила - в городе свирепствовала эпидемия. И Савина, как очередного заразного больного, отправили в больницу.
Все прошло так, как планировалось. Савина поместили в одной палате с больным тифом, который в ту же ночь умер. Николай перенес покойника на свою койку, а сам занял его место. Из морга, куда перенесли мнимого покойника, убежать было уже несложно, и Савин скрылся в городе. Однако долго оставаться здесь было опасно, и бывший корнет решил бежать, причем не только из Козлова, но и из России - этой мужицкой страны, где его преследовали сплошные неудачи.
Он оказался в Восточной Пруссии, в К?нигсберге. Но и здесь ему не повезло. При проведении одной, казалось бы, незначительной аферы Савина задержали. Правда, он не растерялся и представился Фришенбаумом - гражданином города Бремена. Тогда для проверки показаний Савина в сопровождении трех бравых прусских жандармов направили к начальнику бременской полиции. В Бремене по «убедительной просьбе» Николая Герасимовича, отлично говорившего по-немецки, все остановились в лучшей гостинице центральной части города, заняв две большие смежные комнаты. Старший жандарм отправился в полицейское управление, чтобы доложить о прибытии и получить указания относительно задержанного. Второй жандарм пошел в контору гостиницы за какой-то справкой.
Воспользовавшись этим, Савин, обладавший необыкновенной силой, набросился на третьего жандарма, связал его и заткнул его рот кляпом. Когда вернулся второй жандарм, Савин то же самое проделал с ним. Затем бывший корнет уверенной походкой военного вышел из гостиницы. Когда через полчаса в гостиницу прибыл старший жандарм в сопровождении агентов бременской полиции, то, к величайшему своему удивлению, вместо арестанта обнаружил двух связанных по рукам и ногам жандармов.
Савин же тем временем плыл на параходе в Америку, в страну, куда влекла его судьба.
Легко представить радость отставного корнета, который после пыли дорог и грязи деревень российской глубинки оказался на огромном и комфортабельном лайнере, направлявшемся в Новый Свет. В окружении шикарной публики Николай Герасимович моментально забыл не только свое каторжное бытие в сибирской глухомани, но и все многочисленные неудачи с попытками одурачить простых на вид, но достаточно практичных русских купцов. Он снова обрел уверенность в себе, превратившись опять «по мановению волшебной палочки» в знатного вельможу князя Савина, графа Тулуз де Лотрека.
Это было в начале 1895 года, когда Савину было около 40 лет. Николай Герасимович, говоривший по-английски без акцента, представительный и прекрасно сложенный, вскоре перезнакомился со всеми пассажирами первого класса. Душа общества, он всю дорогу развлекал публику рассказами о своих многочисленных похождениях.
Нетрудно представить, как талантливо он изображал в лицах своих влиятельных «родных» - баронов, графов и князей. Все это преподносилось с таким юмором и беззаботностью, что окружающие, да и он сам, смеялись, как говорится, до колик.
Разумеется, очаровывая пассажиров, Савин вынашивал планы очередных афер, жертвами которых должны были стать его новые состоятельные знакомые.
С мужчинами он играл в карты. Хороший игрок, не брезговавший шулерством, Николай Герасимович заметно поправил свои денежные дела. С женщинами он флиртовал. Увлекая их заманчивыми перспективами брака, Савин каждой предлагал руку и сердце с убедительной просьбой до приезда в Нью-Йорк сохранять все в секрете. И они эту просьбу выполняли, равно как и другие пожелания столь приятного в общении красавца, обладавшего к тому же, по его заверениям, большим состоянием.
Все это было на руку отставному корнету, особенно в условиях продолжительного морского путешествия из Европы в Америку. Для ловкого и предприимчивого афериста двух недель плавания было достаточно, чтобы наметить будущие жертвы своих афер.
Наконец мечта Савина сбылась: он в благодатной Америке, где его таланты могли полностью раскрыться. Вначале он стал наносить визиты тем дамам, за которыми ухаживал в пути. К горькому разочарованию Николая Герасимовича, родители девушек, которым он сделал предложения на корабле, несмотря на их слезы и истерики, ни в какую не соглашались на скоропалительный брак своих дочерей с человеком, которого, по существу, совсем не знали. Они просили Савина дать им возможность узнать его покороче и тогда решить этот вопрос. Естественно, это ни в коей мере не устраивало отставного корнета. Потерпев неудачу с брачными аферами, он решил избрать другое направление своей деятельности.
В Нью-Йорке, как и подобает титулованной особе, Савин занял роскошный особняк, чуть ли не римский дворец, и повел роскошную жизнь. Нанеся визиты многим высокопоставленным лицам, он вскоре завязал знакомства в высшем свете. Устраивал пышные приемы, давал умопомрачительные званые обеды. Повсюду Николай Герасимович был желанным гостем.
Устраивая у себя карточные вечера, Савин наживал на них большие деньги. Все это дало ему возможность развернуться во всю ширь - деньги так и текли к нему. Многие недоумевали, откуда у Савина такие огромные средства. Чтобы избежать подозрений и пересудов в обществе, он при любом случае говорил, что доход приносят удачные финансовые операции.
Одна такая операция заключалась в открытии нью-йоркской конторы по скупке на Кубе земель, которые после Испано-американской войны 1898 года и поражения в ней Испании продавались испанцами за бесценок. Благодаря своему громкому имени и обширной переписке, связанной с «покупкой» земель, придававшей правдоподобность его деятельности, Савину удалось собрать обильную жатву среди падких на легкие деньги американцев.
Другой существенной статьей дохода Савина было обирание посетителей карточных вечеров при помощи шулеров, с которыми он познакомился еще во время путешествия на пароходе.
Однажды между делом Савин вспомнил о молодой хорошенькой девушке, плывшей с ним на пароходе из Европы погостить к своим родственникам в Бостон. Савин запомнил, что девушка больше других увлеклась им, да и ему самому она нравилась. Но главное, она была дочерью очень богатых родителей. В письме к ней он пламенно объяснился в любви. Извинялся, что, занятый устройством дел, долгое время не мог исполнить данное ей обещание непременно посетить ее в приморском городе Портсмуте. Придя в восторг от этой весточки, девушка ответила сердечным письмом, в котором умоляла как можно скорее явиться к ней. Уже через несколько недель в Портсмуте состоялась свадьба, и весь летний сезон молодые провели на очаровательном морском курорте. Но к осени Савин, сославшись на неотложные дела, уехал, обещая вскоре вернуться и… был таков - разумеется, со всеми деньгами.
По мере роста материального благополучия и укрепления общественного положения Савина росла и его самонадеянность. Дело дошло до того, что он представился президенту США как титулованный русский вельможа и выказал горячее желание применить свои способности на пользу уважаемого им государства. При этом не упустил случая отметить, что он особенно силен в финансовых вопросах, которые будто бы специально изучал в течение нескольких лет. Впоследствии очевидцы утверждали, что Савин в доказательство справедливости своих слов представил президенту письменный труд «Об улучшении финансовой системы Северо-Американских Соединенных Штатов».
Президент был в восторге от нового знакомого и вскоре нанес Николаю Герасимовичу ответный визит. Очень понравился президенту и финансовый труд русского вельможи: Савину было предложено лично взяться за улучшение финансового положения страны в качестве… секретаря казначейства. Для видимости Николай Герасимович попросил время на раздумье и дал согласие.
Вскоре Савин уже исполнял обязанности секретаря казначейства США. В то время эта высокая должность соответствовала должности директора Департамента казначейства России. Николай Герасимович часто бывал с докладом у президента, и последний был весьма доволен работой русского. Знавшие Савина в то время говорили, что если бы ему удалось завершить финансовую реформу, то он прославил бы свое имя на весь мир.
Однако вскоре в Нью-Йорк пришло требование российских властей об аресте Савина. Завершилась его карьера в Соединенных Штатах. По дороге к новому месту заключения бывший корнет, по своему обыкновению, бежал.
После бесславного завершения финансовой деятельности в Америке Савин обратил свой взгляд на Францию. Он отправился в нормандский город Дьепп, расположенный на берегу Ла-Манша и славившийся своим приморским курортом. Здесь в бархатный сезон отдыхало и развлекалось французское светское общество. Этот райский уголок располагал к знакомству, дружбе и любви. Поэтому туда и съезжались знатные французские семейства с девицами на выданье, коим предстояло избрать себе спутников жизни. Туда же направился отставной корнет Савин - известный ловелас и опытный охотник за богатыми невестами.
Отставной корнет Николай Герасимович Савин. Снимок сделан 26 января 1902 года в Центральном антропометрическом бюро в Париже, на нем имя - графа Тулуз де Лотрек.
Вновь превратившись в князя Савина, графа Тулуз де Лотрека, Николай Герасимович раскинул свои сети и принялся за поиски новой жертвы. Вскоре он познакомился с семейством маркиза Инфервиля, обратив внимание на очаровательную блондинку Леони, дальнюю родственницу маркиза. Она была круглой сиротой и после смерти родителей осталась без всяких средств к существованию. Инфервили были бездетны, безусловно любили девушку и, располагая большими денежными средствами, решили удочерить ее. Возможность получения вместе с красавицей женой богатого приданого побудила Николая Герасимовича предпринять все возможное, чтобы не упустить этот шанс.
А на пути у него было не одно препятствие. Необыкновенно милую и приятную Леони окружало множество достойных поклонников. В попытках завоевать ее сердце они наперебой занимали девушку морскими прогулками на яхтах, походами по экзотическим местам побережья, игрой в теннис, танцами и другими курортными развлечениями. Но лишь один из них имел успех у Леони - стройный офицер австрийской армии Фридрих Шове. Казалось, что все шансы на успех были на стороне этого симпатичного молодого человека, который взял месячный отпуск, чтобы навестить Леони на курорте и вместе провести это чудесное летнее время. Oн уже был объявлен женихом Леони, и вскоре должна была состояться их свадьба.
Возможно, все так и случилось бы, если бы к концу отпуска Шове в Дьеппе не появился Савин. С дьявольской хитростью, применяя отработанные приемы ухаживания, красавец мужчина стал очаровывать девушку. И бедняжка, как загипнотизированный удавом кролик, забыв все и вся, бросилась в объятия ловеласа. Помимо красоты и обаяния Николая Герасимовича на девушку, по всей вероятности, немалое впечатление произвели и титулы Савина - уж очень ей хотелось быть княгиней и графиней. Сразу после отъезда Шове, когда Савин сделал Леони предложение, она, поколебавшись, дала согласие стать его женой.
Однако теперь перед Савиным на пути к цели возникло новое препятствие - приемные родители Леони ни под каким видом не давали согласие на брак, объясняя свой отказ тем, что их дочь уже обручена с другим. Но Савин принадлежал к числу людей, которых не могли остановить ни отказ родителей, ни какие-либо другие препоны. Он стал уверять невесту, что не может жить без нее и если Леони не выйдет за него замуж, то он прямо на ее глазах немедленно лишит себя жизни. Одновременно он доказывал девушке, что маркиз и маркиза Инфервиль перестанут сопротивляться их браку, если они тайно обвенчаются. Трогательные и пылкие заверения Савина в любви, а также его убедительно преподнесенные доводы сделали свое дело - красавица Леони согласилась бежать с ним в Англию, где они вскоре и обвенчались.
По наущению Савина молодая женщина захватила с собой все драгоценности. Вырученные от их продажи деньги - около 100 тысяч франков - за очень короткий срок были прожиты молодоженами. Савину, игравшему в карты в аристократическом клубе, в этот период очень не везло. Привыкший к роскошной жизни авантюрист страшно мучился своим нищенским положением. И вот однажды во время картежной игры, когда в банке накопилась изрядная сумма денег, он схватил их и, угрожая револьвером, бежал из клуба. После этого безобразного поступка Савину пришлось покинуть Англию.
Понимая, что за многочисленные аферы его наверняка повсюду разыскивает полиция ряда стран, Савин переезжал из одного европейского города в другой. Наконец он оказался в Париже, надеясь в многолюдном городе скрыться от преследования. Надежды его были напрасны: французской сыскной полиции стало известно, что он вовсе не граф и не князь, а беглый ссыльный из России, лишенный всех прав и состояния отставной корнет Савин. Не без помощи жаждавшей мести молодой жены, француженки Леони, его арестовывают и сажают в парижскую тюрьму, славившуюся очень строгим охранным режимом, откуда еще никто не смог бежать.
Савину сообщили, что его должны отправить в Россию для передачи судебным властям. Зная, что за побег из Сибири его ждет наказание, он решил бежать во что бы то ни стало. Авантюрист не спал дни и ночи, пытаясь найти выход. Наконец у него возникла идея. Отделение тюрьмы, в котором Савин содержался, находилось под надзором старшего тюремного надзирателя Адольфа Периона, доброго и почтенного старика. Разузнав подробности семейной жизни надзирателя и выведав у арестантов, что у Периона есть взрослые дочери-невесты, Савин решил, что именно они могут помочь ему бежать. Он начал с того, что постарался расположить к себе Периона и обрести его доверие.
В тюрьме Савин содержался под именем графа Тулуз де Лотрека, хотя надзиратель Перион из документов знал, что в действительности арестант не был титулованным вельможей, за которого себя выдавал. Несмотря на это, Савин убедил старика, что на суде он докажет свое графское происхождение, что его привлекают к суду совершенно незаконно - из-за нежелания вступить в брак с немолодой и некрасивой дочерью маркиза Инфервиля, который якобы из мести возбудил против него процесс. Разумеется, такое обвинение, по словам Савина, не будет иметь для него никакого значения, его, конечно, оправдают и отпустят на свободу. Сам же между прочим намекнул старику, что, располагая достаточно большим состоянием и не нуждаясь в средствах, хотел бы жениться на бедной девушке, лишь бы она была молода и миловидна. Затем, чуть позже, Николай Герасимович выказал желание познакомиться с дочерями надзирателя, которые, если верить слухам, очень привлекательны.
Хотя Перион, как говорится, был стреляным воробьем, но Савин своим красноречием сумел так воздействовать на старика - отца двух дочерей, что тот потерял бдительность и решился познакомить арестанта с семьей. При содействии другого тюремного надзирателя Перион проводил заключенного к себе на квартиру, которая находилась в одном дворе с тюрьмой и была соединена с ней коридором.
На семью, как и следовало ожидать, Николай Герасимович произвел просто неизгладимо-чарующее впечатление, а барышни-невесты были в восторге от визита титулованной особы - графа, который был столь мил и любезен. Когда по прошествии оговоренного получаса надзиратель предложил заключенному вернуться в камеру, женщины в один голос стали умолять Периона дать возможность графу побыть у них еще некоторое время. Пролетели еще полчаса, и только тогда наконец семья Периона согласилась отпустить веселого и очаровательного графа.
Эти визиты стали постоянными. Заключенный вел себя безукоризненно и в скором времени снискал такое доверие старшего тюремного надзирателя, что ему было разрешено ходить на свидание одному, без сопровождавшего.
Подготовив таким образом почву, талантливый авантюрист начал готовиться к побегу. Надо было торопиться, так как были уже завершены все необходимые формальности, связанные с отправкой заключенного в Россию, куда Савину меньше всего хотелось попасть.
Часто бывая в семье Периона, Савин выбрал своей жертвой более миловидную дочь Периона и начал усиленно за ней ухаживать. Бедная девушка не могла устоять против чар хитрого, опытного донжуана. Объяснившись в любви и клятвенно обещая жениться, Савин трогательно и убедительно внушал девушке, что для скорейшего освобождения из неволи ему необходимо срочно побывать в городе для завершения своих дел. Увлеченная Николаем Герасимовичем, наивная девица даже решилась поговорить с отцом, но старый служака, разумеется, и слушать не хотел об этом.
Савин, поняв, что Перион ни при каких обстоятельствах не отпустит его в город даже на минуту, решил действовать иначе, используя любовь и полное доверие к нему дочери надзирателя. Он уговорил «невесту» дать ему возможность выйти в город всего на полчаса, клятвенно обещая вернуться в тюрьму. Посоветовавшись, они решили преобразить Савина в Периона, используя их одинаковый рост, телосложение и тот факт, что оба были блондинами. Благодаря гриму и одежде надзирателя Савин в сумерках практически не отличался от Периона. Вечером девушка выпустила Савина из своей квартиры в город, любезно снабдив его некоторой суммой денег…
Обман удался, и Николай Герасимович оказался на свободе. Через час он уже ехал по железной дороге в Брест, весело рассказывая попутчикам о своих бесконечных приключениях, не мучаясь угрызениями совести из-за горя, причиненного доброй французской семье, и смеясь над одураченными лекоками - агентами французской полиции.
Одурачив французские власти и оказавшись на свободе, отставной корнет Савин направился на запад Франции - в Брест. Здесь у него был приятель, который мог временно приютить его у себя и дать возможность «опериться» - набраться сил для новых операций. У приятеля Николай Герасимович встретил большое общество зажиточных людей, среди которых особенно выделялся один англичанин, многие годы проживший в Северной Америке.
Это был очень богатый человек. Располагая огромными средствами, он большую часть жизни проводил в путешествиях. Николай Герасимович не мог обойти вниманием этого богача. На нового знакомого Савин произвел настолько приятное впечатление, что тот предложил к его услугам свою роскошную яхту для поездки в Португалию. Более того, чуть ли не просил его совершить это путешествие. Морской переход в Португалию во всех отношениях устраивал Николая Герасимовича, и он, для вида несколько задержавшись с ответом, дал согласие.
Яхта с группой путешественников на борту отправилась в Лиссабон. По дороге, чтобы скоротать время, по предложению Николая Герасимовича решили поиграть в карты. Как всегда бывает, начали с простой игры, затем решили играть «на интерес» с небольшими ставками. Игра становилась все азартнее - ставки росли. К Савину, как всегда, шла хорошая карта, и он постоянно выигрывал. Это подогрело интерес и усиливало азарт остальных игроков, стремившихся хоть раз выиграть для престижа. Но им это не удавалось: Николай Герасимович умел безупречно владеть собой. Кроме того, он был хорошо знаком с шулерскими приемами и умело их применял.
Представьте, как на палубе шикарной яхты, в тени тента, за карточным столом вместе с сильными мира сего сидит не имеющий ни гроша за душой знаменитый аферист, который держится при этом как богатый русский барин.
За время плавания от Бреста до Лиссабона Савин обыграл не только хозяина яхты, но и остальных гостей, которые садились играть. Причем не просто обыграл, а обчистил до нитки. К концу путешествия богач-англичанин проиграл Савину все находящиеся при нем деньги и ценные вещи, более того, пришлось предложить в залог даже яхту. Так как англичанин мог достать деньги только в Лиссабоне, то к концу плавания хозяином яхты по существу оказался отставной корнет.
Уже через несколько часов после прибытия в Лиссабон Савин получил от англичанина все причитавшиеся ему деньги. Имея такие огромные средства, Николай Герасимович прежде всего занял самый дорогой номер в лучшей гостинице столицы, где начались беспрерывные кутежи. Деньгами он сорил направо и налево.
Ведя такую жизнь, Николай Герасимович быстро истратил весь свой огромный выигрыш и вскоре опять оказался без средств, не имея возможности оплатить даже занимаемый номер. Удивительно, но даже в самых тяжелых и на первый взгляд безвыходных положениях Савин не падал духом, а, напротив, с удвоенной энергией разрабатывал очередные аферы.
Еще перед путешествием в Португалию отставной корнет, мнимый князь и граф внес в один из солидных банков Бреста 500 франков и получил аккредитив на лиссабонский банкирский дом. Вспомнив об этих незначительных для него деньгах, Савин явился в банк, предъявил перевод, но денег брать не стал. Вместе с тем он уведомил, что ему вскоре может потребоваться проведение больших банковских операций, так как он - князь Савин - специально прибыл из Америки для скупки земель на Кубе. Все это Савин проделал, зная, что банкир обязательно по телеграфу наведет справки в брестском банке о подлинности аккредитива и получит подтверждение. Это-то и было нужно аферисту.
Имея в запасе всего один бланк перевода брестского банка, Савин заполнил его соответствующим текстом и вписал переводную сумму в 50 тысяч франков. Через день он опять явился в лиссабонский банк и заявил, что у него имеется еще один аккредитив, по которому желательно было бы получить деньги немедленно. Аферист рассчитывал, что, получив подтверждение по одному аккредитиву, банк не станет устанавливать подлинность второго. Но служащий был опытным человеком, да и запрашиваемая сумма была слишком велика, поэтому, сославшись на отсутствие наличности и принеся тысячу извинений, он предложил Савину явиться за деньгами на следующий день, а сам послал очередной запрос.
В назначенное время Николай Герасимович явился в банк и… был арестован. На суде, прекрасно владея португальским языком, он обходился без защитников. О том, насколько изворотливым умом обладал отставной корнет, говорит то, что, несмотря на совершенное преступление, суд его оправдал. Ему надлежало только немедленно покинуть Португалию, что Савин и сделал.
В марте 1909 года большинство европейских газет много внимания уделяли уголовному процессу, который проходил в Антверпене, финансовом и промышленном центре Бельгии. Здесь судили человека, который своими гениальными и масштабными аферами был известен во всех европейских странах. Да, князь Савин, граф Тулуз де Лотрек, или, проще говоря, отставной корнет Савин был фигурой номер один среди преступного мира аферистов. Одним словом, интерес к корнету Савину не пропадал в течение многих лет. Поэтому в зале суда во время процесса над Николаем Герасимовичем Савиным было негде яблоку упасть. Да и вокруг здания толпились люди, стремящиеся если не увидеть, то узнать хоть что-нибудь о происходящем на суде. И так целую неделю, в течение которой отставной корнет, блестяще говоривший по-французски, развлекал жизнерадостных бельгийцев.
Предыстория этого дела достаточно обыденна для нашего героя. В августе 1908 года в коммерческих и финансовых кругах Антверпена появился представительного вида джентльмен, представлявшийся князем Савиным, графом Тулуз де Лотреком.
Благодаря кипучей энергии Савина и его умению завлекать людей внешне заманчивыми предприятиями, ему удалось создать международную акционерную компанию по эксплуатации лесных богатств острова Куба. К нему потянулись горожане, жаждущие стать акционерами этой экзотической и перспективной компании. Среди них были и опытные банкиры. Многие даже давали корнету авансы в размере от 2 до 5 тысяч франков.
Дело стало налаживаться, но… не таков был Савин. Эта деятельность перестала его интересовать. Вместо того чтобы продолжать начатое и получать достаточно большие барыши, он пошел на новую аферу. Явившись в контору одного из крупнейших французских коммерческих банков в Антверпене, он спокойно и с большим апломбом предъявил подложный чек на 40 тысяч франков. Так как компания, руководимая Савиным, получила в Антверпене и в других городах Бельгии достаточно большую известность, аферист рассчитывал, что банк проглотит эту «липу» и без контрольных операций выдаст деньги.
Но финал был иным. Опытные банковские работники быстро установили подлог, и Николая Герасимовича арестовали.
Следственными органами была установлена личность Савина - международного афериста, и его судили в Антверпене. Этот суд над отставным корнетом Савиным вошел в анналы криминальной истории России и Бельгии как талантливо разыгранный аферистом фарс международного класса.
В зале суда, перед многочисленной публикой, в наглухо застегнутом френче, элегантно облегающем стройную фигуру, в светлых перчатках и изящных штиблетах, стоял не подсудимый, а талантливый артист, с независимым видом говорящий на отличном французском языке. Он не защищался и не оправдывался, только всячески подчеркивал свое превосходство над обывателями, присутствовавшими в зале. Не обращая внимания на хохот, сопровождавший его выступление, Савин сыпал хлестаковскими тирадами по поводу своего происхождения и места в обществе. Аферисту не верили, но тем не менее слушали с большим вниманием и интересом. Да и как было не слушать, когда отставной корнет торжественно заявил: «Мое происхождение - князя Савина, графа Тулуз де Лотрека, - гораздо более древнее, чем вашего короля. В этом вы могли бы легко убедиться, посетив в Париже Лувр, где висят портреты моих предков».
Все это звучало столь убедительно, что ему хотелось верить. После недельного заседания суд приговорил отставного корнета к тюремному заключению сроком на 8 месяцев и штрафу в 700 франков. Такое наказание, по-видимому, было связано с невольной симпатией судей к этому экстравагантному, талантливому человеку с такой необычной судьбой.
5 марта 1911 года в российских газетах и прессе других европейских стран было опубликовано сенсационное сообщение о том, что в Петербург из-за границы доставлен под усиленной охраной всемирно известный своими похождениями бывший корнет Савин, выдававший себя за графа Тулуз де Лотрека. По сведениям журналистов, Савин, несмотря на свои 55 лет, выглядел вполне бодрым, необыкновенно стойко переносящим все жизненные невзгоды.
Во время поездки по железной дороге от границы, где он был передан российскому конвою, Савин находился в весьма хорошем расположении духа. Это было удивительно, так как его давно ждали судебные органы, чтобы наказать за аферы, проведенные несколько лет назад в ряде российских городов. Савин много шутил и острил. Например, он открыто заявил, что давно разработал детальный план «налета на Петербург» с целью проведения очень большой аферы, в результате которой было бы «много жертв» среди богатых жителей столицы.
Несмотря на тюремное заключение, Николай Герасимович вполне успешно решил для себя проблему питания. Едва оказавшись в пересыльной тюрьме, он, привыкший к хорошей пище, сразу начал хлопотать о довольствии не из общего арестантского котла, а из ресторана, притом не упустил случая заявить, что за границей он питался из кухни начальника тюрьмы, где ему готовили блюда по специальному заказу. «Это очень скрашивало мое заточение», - говорил он надзирателям.
Дальнейшая судьба отставного корнета Савина, как можно предположить, полностью зависела от медлительности и нераспорядительности российских властей, а также от полной неувязки и рассогласования действий региональных служб. Об этом свидетельствует статья, помещенная в московской газете «Раннее утро» от 30 июля 1911 года: «Полтора месяца назад в Сибирь проследовала большая партия арестантов. Среди последних обращал на себя внимание международный аферист, известный корнет Савин. На днях этот же Савин прибыл в Тулу».
Савин Александр Николаевич Из книги 100 великих авантюристов автора Муромов Игорь
Из книги Преступники и преступления с древности до наших дней. Гангстеры, разбойники, бандиты автора Мамичев Дмитрий Анатольевич Из книги Энциклопедический словарь крылатых слов и выражений автора Серов Вадим ВасильевичСАВИН От имени Савва (в переводе с древнееврейского – ‘старец’) и его производных форм оформились фамилии Саввинский, Саввин, Савинков, Савинов, Савиновский, Савинский, Савиных, Савиткин, Савицкий, Савич, Савичев, Савкин, Савков, Савочкин, Савуков, Савушкин.На первый
Из книги 100 великих приключений автора Непомнящий Николай НиколаевичРЕГУЛЯРНЫЕ ЧАСТИ АВАНТЮРИСТОВ Созданы в ноябре 1996 года. Стиль: альтернативный кабаре-глэм-рок.Однажды оригинальный перкуссионист и ударник Джон Кукарямба встретил не менее оригинальных гитариста Александра Раднаскел (Пеньков) и вокалистку Оксану Чушь, коим предложил
Из книги 100 великих курьезов истории автора Веденеев Василий ВладимировичНиколай Герасимович Савин (? -1937) Международный авантюрист Присвоил себе титулы - граф Тулуз де Лотрек и маркиз Траверсе. Дворянского происхождения. Служил корнетом в кавалерийском полку, но был вынужден уйти в отставку. Организатор крупномасштабных махинаций. Один из
Из книги Авторская энциклопедия фильмов. Том II автора Лурселль ЖакКомпании военных авантюристов во времена Столетней войны После заключения мира с Англией в Бретаньи (1360 г) французскому правительству для восстановления внутреннего спокойствия еше нужно было справиться с английскими, наваррскими и бретанскими отрядами, которые не
Из книги 50 великих фильмов, которые нужно посмотреть автора Кэмерон ДжулияКороль Лир Главный герой одноименной трагедии (1605) Уильяма Шекспира (1564- 1616), старый король, изгнанный из своего дома родными дочерьми.Имя нарицательное для пожилых людей, которые доверились своим близким и оказались ими обманутыми. Символ трагедии обманутого доверия,
Из книги автораКороль умер - да здравствует король! С французского: Le roi est mort! Vive le roi!Такими словами во Франции из окон королевского дворца извещали народ о кончине одного короля и начале царствования другого.Иносказательно о каком-либо явлении (общественной или политической жизни),
Из книги автораДОРОГАМИ ЛЕГЕНДАРНЫХ АВАНТЮРИСТОВ
Из книги автора«Безземельный король», или король без королевства Исторические хроники «доброй старой Англии» донесли до нашего времени поучительный рассказ о курьезе с королем Иоанном Английским, прозванным Безземельным (1167–1216). Он был сыном короля Генриха II Плантагенета и более
Из книги автораLe roi Король 1936 - Франция (113 мин)· Произв. Films Modernes (Эмиль Натан)· Реж. ПЬЕР КОЛОМБЬЕ· Сцен. Луи Вернёй по одноименной пьесе Робера де Флера, Гастона Армана де Кайаве и Эммануэля Арена· Опер. Жюль Крюжер, Марк Фоссар· Муз. Билли Колсон· В ролях Виктор Франсен (король Сердании
Из книги автора«Король Лев» Мультфильм «Король Лев» стал 32-м анимационным фильмом, который был выпущен студией «Дисней». Впервые «Король Лев» увидели в США 15 июня 1994 года.Изначально на студии «Дисней» не были уверены в успехе мультфильма. Многие сотрудники студии, которые работали
