Зима голод ссср 1946 1947. Голод в ссср (1946—1947)

После Великой Отечественной войны сельское хозяйство в СССР оказалось в труднейшем положении. На начало 1946 года численность трудоспособного населения на селе составляла 74 млн человек, что соответствовало уровню 1931 года. Но это было общее число, в действительности же численность была ещё ниже, так как многие из этих людей были работоспособны лишь частично. Техническое оснащение колхозов было в упадке. Промышленность была полностью переведена на военные рельсы и очень мало производила сельскохозяйственной техники.

И всё сельское хозяйство, много лет работающее по принципу "Всё для фронта, всё для победы" истощило все свои ресурсы и нуждалось в поддержке. Кое-что для этого делалось. В частности, осуществлялся перегон и продажа колхозам крупного рогатого скота из Германии, Польши и Румынии. Но делалось это непродуманно и никакого эффекта не имело. Советское руководство знало о сложившемся положении. 5 февраля 1946 года ряд ответственных работников ЦК ВКП (б) и Совмина СССР Ицков, Козлов, Пронин и др. направили письмо Молотову, Маленкову, Микояну и Вознесенскому с предложениями улучшить материальное положение рабочих и служащих совхозов. И это только одно обращение. На самом деле, таких обращений и писем было много, и все они подчёркивали то бедственное положение, в котором оказалась деревня.

Но у руководства СССР были другие заботы. Закончилась Великая Отечественная война и началась война холодная. Советский Союз перестал получать помощь от стран союзников и сам оказался в изоляции. Приходилось усиливать военную мощь, создавать ракетно-ядерный щит. Кроме того, разрушенное войной хозяйство нуждалось в восстановлении. На всё это нужны были средства. Эти средства, кроме как у села, было взять негде. Поэтому было принято решение на 1946 год увеличить план хлебозаготовок. Но 1946 год оказался неурожайным. Засуха на Украине, в Молдавии и в районах Центрального Черноземья, вместе с проливными дождями в Сибири, привели к падению урожайности и валовой сбор зерна составил 39,6 млн тонн, что на 7,7 млн тонн меньше чем в 1945.

Конечно, 7,7 млн тонн цифра, в принципе, не такая уж и большая, но в планы советского руководства входило повышение, а не снижение. Поэтому были приняты обычные, по тем временам меры, которые заключались, в основном, в административном нажиме. Сначала была установлена личная ответственность партийных и советских руководителей за выполнение хлебопоставок. Затем в дело вступила пропаганда.
Центральные советские газеты: "Правда", "Известия", "Комсомольская правда" и др. ежедневно печатали заявления колхозников и колхозниц, которые решили взять на себя обязательства повысить уровень хлебосдачи.

Принудительным порядком устанавливались социалистические соревнования между районами, о перевыполнении плана по хлебозаготовкам. Вот несколько передовиц из "Правды" того времени: "Выше уровень политической и организационной работы на хлебозаготовках", "Государственный план хлебозаготовок - незыблемый закон для каждого колхоза и совхоза". А вот отрывок из одной статьи: " В самом зародыше должна пресекаться всякая антигосударственная практика сдерживания хлебозаготовок. Всякий, кто проявляет беззаботное отношение к заготовкам хлеба, не оправдывает доверия партии и народа".

К тем, кто не обеспечил выполнение плана, сыпались обвинения о "намеренном сдерживании", "утаивании" и "саботаже". Были осуждены более 10 тысяч руководителей колхозов и совхозов. Для выколачивания хлебных запасов на места были посланы руководители партии: в Казахскую ССР был направлен А. И. Микоян, в Алтайский край - Г. М. Маленков, В Краснодарский край - Л.П. Берия и Л.З. Мехлис, в Курганскую область - Л.М. Каганович, на Украину - Каганович и Патоличев. И всё это привело к тому, что хлебозаготовки продолжались до конца 1946 года и весь январь 1947 года. И это привело к катастрофическим последствиям. Со второго полугодия 1946 года, обеспечение продуктами населения резко ухудшилось.

Большинство сельского населения было снято с пайкового обеспечения, а тем, кому паёк оставили, перестали выдавать на иждевенцев. А кроме того, сильно ударили по материальному положению людей два государственных денежных заёма, которые принудительно распространялись в 1946 и 1947 годах. Люди остались без средств к существованию. В разные инстанции пошёл поток жалоб и просьб. Вот что пишет в своём письме, на имя председателя Президиума Верховного Совета Н. М. Шверника, колхозница Н.И. Богачёва: " .. Моя семья состоит из 8 человек, в том числе, 6 детей. Мой муж - инвалид 2 группы. Мы выработали в колхозе 600 трудодней. В связи с засухой, на трудодни ничего не получили. В настоящее время семья голодает. Дети лежат в постели опухшие, под угрозой смерти. Обращалась в сельсовет за помощью, но ничего не получила. Прошу Вас спасти детей от гибели и разрешить заменить имеющиеся у нас облигации на наличные деньги в сумме 3 тыс рублей, чтобы купить на них продукты питания".

Но помогали единицам, и после завершения долгой бюрократической процедуры проверок. Но большинство людей никаких жалоб не писало вообще, так как не верило в оказание им помощи, а кроме того, написание жалоб всячески осуждалось и высмеивалось. А меж тем, наступал голод. Из закрытых донесений правительству видно, что в конце 1946 - начале 1947 годов заболевания алиментарной дистрофией (по причине голода) распространились на многие районы: Воронежской, Горьковской, Костромской, Курской, Ленинградской, Ростовской, Рязанской, Саратовской, Тамбовской, Ульяновской областей, а также Краснодарского края, Башкирской и Татарской автономных республик. На 10 апреля 1947 года на Украине дистрофией болели 815 тыс. человек. В Молдавии - более 300 тысяч больных. Тяжёлое положение было таже на Урале и в Сибири.

О создавшемся положении знали местные руководители и писали в Москву письма и телеграммы с предложениями разбронировать хлебные запасы и выделить хлеб для остро нуждающихся. Но правительство СССР шло на это крайне неохотно, предпочитая ограничиваться мизерными подачками, которые не могли исправить создавшегося положения. Также шла помощь из-за рубежа, по линии Красного Креста и Организации помощи жертвам войны. Но конечно, и это также была капля в море. Только в середине 1947 года, когда стало ясно, что ослабевшие колхозники не могут провести сев для будущего урожая, стала поступать действенная помощь. Но, тем не менее, дефицит продовольствия продолжал сохраняться вплоть до 50-х годов, правда не принимая характера голода.

Общее количество зерна урожая 1946 года, заготовленного государством, составило 17,5 млн. тонн. Из них 11,6 млню тонн было потрачено на внутренние нужды 11,6 млню тонн, 1,1 млн тонн был продан на экспорт, а 4,8 млн. тонн были заложены в резерв из которого около 1 млн тонн зерна пропало в результате неправильного хранения. Количество погибших от голода сложно подсчитать из-за скрываемых данных. Некоторые исследователи приводят цифру 1,5 млн человек, а другие считают эту цифру завышенной. Что же касается ущерба здоровью, который нанёс голод, то его подсчитать невозможно. Во время голода выросла преступность. Люди стали покидать деревни и переселяться. в город, в котором можно было хоть как-то прожить.

Из всего вышесказанного ясно, что голод 1946 - 1947 годов случился не из-за засухи и неурожая. Настоящей причиной этого явления, стало преступное равнодушие к судьбам людей со стороны советского руководства и в первую очередь, со стороны И. В. Сталина, А.И. Микояна, Г.М. Маленкова и других. Также этот голод должен послужить нам всем уроком, чтобы больше такого никогода не происходило.

Этой масштабной трагедии, случившейся в Советском Союзе в первые послевоенные годы, можно было бы избежать, если бы были использованы все имеющиеся на тот момент в СССР резервы. В то время как миллионы граждан его страны питались лебедой и крапивой, сотни тонн зерна отправлялись за рубеж, и столько же сгнило в закромах Родины из-за неправильного хранения.

Причины возникновения голода

Исследователи трагедии голода в СССР 46-47 годов называют несколько причин ее возникновения. Послевоенное сельское хозяйство находилось в плачевном состоянии, многие деревни и села война полностью уничтожила. Значительная (если не большая) часть мужского населения погибла на фронте, зачастую не на чем было пахать, сеять и убирать. Сорок шестой год вдобавок оказался засушливым, удалось собрать зерна на четверть меньше довоенного уровня. Результат не критический, но в комплексе с другими факторами, обуславливавшими возникновение голода, существенно низкий. Руководствуясь политическими соображениями, советские власти во время голода продолжали вывозить хлеб за границу. Вдобавок, невзирая на очень неблагоприятную ситуацию с питанием, СССР занимался созданием стратегического зернового резерва: Советский Союз запасался хлебом, «если завтра война». Налоговое бремя на граждан увеличилось, тогда как уровень оплата труда при росте цен снизился. Доктор исторических наук В. Ф. Зима в своем исследовании доказывает, что голода 46-47 годов не было бы, если бы Сталин с 1946 по 1948 годы не отдавал распоряжения на экспорт зерна за рубеж в объеме свыше 5 миллионов тонн (более чем на 2 миллиона больше довоенного уровня!). На складах за это время вследствие неудовлетворительных условий для хранения попортилось порядка миллиона тонн зерна.

Крестьян обложили

Послевоенной советской экономике приходилось преодолевать глубокий кризис, связанный с конверсией производства, вдобавок начиналась «холодная война» с Западом. Рабочим вдвое урезали зарплату, они вынуждены были на территориях своих предприятий создавать и обрабатывать огороды, иначе людям грозила голодная смерть. Вследствие дефицита продовольствия сняли с продовольственных пайков 100 млн сельского населения, которое теперь должно было питаться только за счет того, что вырастило на своих огородах. Во многих колхозах прекратили выдавать зерно на трудодни, а цены на хлеб подскочили вдвое. Вместе с тем, крестьяне были вынуждены платить драконовские налоги и подписываться на облигации госзайма. Лучше всего жилось работающим на «оборонку», сотрудникам милиции и руководителям предприятий, а также преподавателям вузов – их зарплаты, случалось, в 10 раз превышали размер получки рядового советского гражданина.

На Украине были людоеды

К весне 1946 года кончились запасы зерна, которым снабжались города СССР. Госрезерв Сталин трогать запретил. По подсчетам исследователя данной темы доктора исторических наук А. В. Шалака, сотни тысяч советских граждан к весне 47-го года страдали дистрофией, а всего по СССР официально голодали 1,7 млн. В процентном отношении большинство голодающих приходилось на Украину (800 тыс. человек). В этой республике, а также в Черноземье отмечались случаи людоедства. Сколько человек в СССР умерли от голода 46-47 годов, точно сказать трудно, ибо исследователи приводят разные данные. Голландский профессор Майкла Эллман, занимавшийся изучением темы послевоенного голода в советском Союзе, считает, что эта цифра может колебаться от одного до полутора миллионов человек. А. В. Шалак высказывается в пользу более щадящей статистики – 200 тысяч человек: это умершие непосредственно от голода, тогда как данные Эллмана можно отнести к количеству погибших от последствий трагедии – разного рода заболеваний.

«Указ 7 – 8 шьешь, начальник?»

Прежде Советский Союз уже переживал серьезный голод (32 – 33 годы), тогда у крестьян, не выполнявших план продпоставок, массово изымали все имеющееся продовольствие. Во время голода 46-47 годов такую практику не вводили, но свыше десятка тысяч председателей колхозов попали под суд за «либеральничанье», связанное с заготовками зерна. В эти годы сильно выросла «хлебная» преступность – порядка 400 тысяч голодающий, уличенных в кражах или сокрытии зерна, пополнили население сталинского ГУЛАГа. Печально знаменитый «указ 7-8» или как его еще называли в народе «закон о 3 колосках», применялся во время послевоенного голода очень активно – за несколько сорванных в поле колосков пшеницы давали 10 лет лагерей. Пока контроль миграционных процессов был ослаблен, миллионы людей покидали деревни и села в поисках хлебных мест, завербовывались на стройки и шахты. Но так или иначе последствия голода в СССР давали о себе знать до конца 40-х годов.

Весной 1946 года СССР столкнулся с острой нехваткой продовольствия — бедствие по всей стране затронуло 100 миллионов человек. Смертность людей от голода власть могла избежать путем привлечения на народное питание хотя бы половины государственных резервов зерна и сокращения его экспорта. Но этого не сделала.

На фото: колхозники Одесской области везут на заготовительные пункты зерно нового урожая. Август 1947 года. В газетах тех лет можно найти только парадные снимки. Фото: east news

Во время войны голодали и недоедали все. Но этому, по крайней мере, было объяснение. После победы многим в СССР казалось, что самое трудное время осталось позади. Победная эйфория советских людей, переживших войну, распространялась и на политическую сферу. Ожидали смягчения репрессивных законов. В деревнях поговаривали, что, мол, США и Англия заставили Сталина открыть церкви, а теперь они же заставят вернуть землю крестьянам. Однако множество причин сделало первые послевоенные годы в известном смысле тяжелее военных.

Опустошенная земля

Голод не был чем-то совершенно новым для советских людей. Еще было живо поколение, помнившее трагедию 1921-1922 годов в Поволжье — последствие Гражданской войны. В 1932-1933 годах, как результат политики раскулачивания и коллективизации, страшный голод поразил Украину, Юг России, Западную Сибирь и Казахстан. Это был не просто голод, а голодомор: сталинская политика обрекла народ пострадавших районов на смерть. Никакая помощь ни внутри страны, ни из-за рубежа им не оказывалась, запрещено было всякое упоминание о голоде, и этот запрет действовал почти до самого крушения СССР.

Послевоенный голод в СССР 1946-1947 годов известен значительно меньше, несмотря на то что он относится к более позднему времени и о нем во многих семьях сохранились еще личные воспоминания. Вот один эпизод, имен участников которого не называю по личным причинам. Отец семейства был инженером Сталинградского тракторного завода и погиб по время бомбежки в конце августа 1942-го. Его жена с двумя девочками пряталась в доме у родственницы на южной окраине Сталинграда. После войны матери долго не удавалось устроиться на работу, так как она «была на оккупированной территории».

Жили кое-как, перебиваясь у родственников. Дошло до того, что она заболела какой-то формой авитаминоза, от которой ее смогли вылечить «народным средством» — вареной собакой. Девочки ходили по ночам подбирать колоски, оставшиеся после уборки поля. Поскольку одной из девочек уже исполнилось 12 лет, ей мог грозить суд и наказание (по закону — вплоть до расстрела) «за хищение социалистической собственности». Один раз их поймали. Сторож был человеком, он все понял и отпустил. В этой истории, к счастью, никто не погиб, кроме несчастного пса, пошедшего в пищу хозяйке и тем спасшего ей жизнь.

А вот документированная история, одна из тысяч подобных. «В Доме малютки № 2 города Кирова регулярно недодавали детям установленную норму питания. «Сэкономленные» продукты присваивались... За 9 месяцев 1947 года из 150 детей заболели 73, из них умерло 60, в т.ч. от дистрофии 16. Для сокрытия высокой смертности было организовано тайное погребение 53 трупиков. В Тотемском районе Вологодской области по той же причине умерли 87 детей из 153 поступивших в дом ребенка»*.

Историк Вениамин Зима, написавший монографию о послевоенном голоде на материалах открывшихся после 1991 года секретных фондов государственных архивов, утверждает: голод охватил не только районы, пострадавшие от засухи, а и множество других, опустошенных государственными заготовками. По примерным подсчетам, голодало около 100 млн человек. И голод не закончился в 1947 году, хоть и пошел на убыль. Всего же с 1946 по 1948 год включительно от голода и вызванных им болезней, в том числе эпидемии тифа, погибло около двух миллионов. Многие стали калеками из-за употребления в пищу суррогатов.

Цена холодной войны

У послевоенного голода было много причин. Нехватка рабочей силы из-за громадных людских потерь на войне — как обычно, этот дефицит восполнялся женским и детским, то есть гораздо менее производительным, трудом. Неизбежные трудности послевоенной реструктуризации экономики. Денежные доходы и жизненный уровень основной массы населения городов резко упали. Если предыдущие массовые советские голодовки ударяли в основном по сельской местности, то теперь они в не меньшей степени затронули города.

Во время войны продовольственные проблемы в СССР решались благодаря регулярным поставкам пшеницы и мяса из США и Канады, но с ее завершением оказание этой помощи в рамках лендлиза закончилось. Предвидя неизбежные последствия, Сталин еще в Ялте на словах договорился с Рузвельтом о предоставлении СССР кредита в размере $10 млрд на закупку продовольствия. Однако Трумэн, заступивший на место умершего Рузвельта в апреле 1945-го, не пожелал выполнять это «джентльменское соглашение».

Сразу после окончания войны между бывшими союзниками начались трения, довольно быстро приведшие к холодной войне. Правда, в 1947-м Сталин и его Политбюро рассматривали вопрос о получении американской экономической помощи по плану Маршалла, но в итоге было сочтено, что США требуют за нее слишком высокую политическую цену. Сама логика холодной войны толкала Сталина и его окружение на усиление экономической автаркии СССР и расширившегося «социалистического лагеря»*.

Голодомор в Украине 1932-1933 годов в первую очередь косил детей (на снимке). В 1946-1947 годах от голодных болезней умирали люди преимущественно репродуктивного возраста

Для сталинского государства запасы продовольствия измерялись прежде всего их наличием в «закромах родины», а не на столах граждан. При хлебной и любой продовольственной монополии государства возникновение дефицита зерна на государственных ссыпных пунктах (это называлось «недопоставками») вызывало у партийных органов лишь одну реакцию: усилить меры административного нажима на колхозы по изъятию продуктов. И это невзирая на бедственное положение самих разоренных войной колхозов и на то, что сохранность запасов и доставка их потребителю не могли быть должным образом обеспечены.

Заготовленный хлеб портился на элеваторах, складах и при перевозке. Существует множество свидетельств того, как убранное с огромным трудом и сданное государству зерно «сваливалось в грязь, мокло под дождем, покрывалось снегом, портилось, списывалось и тайно уничтожалось». По расчетам, сделанным историком Зимой, «испорченного хлеба могло бы хватить для того, чтобы оплатить натурой выработанные трудодни голодавшим колхозникам России, Украины, Белоруссии, Молдавии. Вместо этого огромное количество зерна было загублено и списано».

* В.Ф. Зима. Голод в СССР 1946-1947 годов: происхождение и последствия. — М., 1996.

Запретная правда

Власти СССР в первую очередь принимали меры для снабжения городского населения. Однако, несмотря на карточную систему, горожане не избежали голода. Осенью и зимой 1947 года случаи массовых заболеваний дистрофией, в том числе со смертельным исходом, были отмечены на предприятиях Ленинграда и Сталинграда, Ростовской области. В Новосибирске почти половина смертных случаев была вызвана болезнями, связанными с хроническим недоеданием и употреблением в пищу суррогатов.

В деревнях дело обстояло намного хуже. Там хлебный паек не был положен никому, даже инвалидам-фронтовикам. По воспоминаниям историка Василия Кострикина, жившего и работавшего в 1946-1947 годах в деревне Новосёлки Рязанской области, «с трудом дожили до весны те, кто имел в своем хозяйстве корову и небольшие запасы картофеля… В мае-июне ели крапиву, лебеду, ничего другого не было… Много людей было опухших, некоторые так ослабевали, что не могли выйти из дому». Подобных свидетельств массового голодания на селе множество.

Одним из следствий голода стало массовое распространение заболеваний со смертельным исходом. Кроме обычных в таких случаях брюшного тифа, дизентерии, различных токсикозов и авитаминозов немало людей пало жертвами так называемой септической ангины. Впервые она была отмечена во время голода 1932-1933 годов. Запрет на упоминание голода затруднял борьбу врачей с этим заболеванием, когда оно снова вспыхнуло во время войны. Тогда и было установлено, что это тяжелая форма токсикоза кровеносной системы от употребления в пищу неубранных остатков зерна, пролежавших зиму под снегом. Пик заболеваемости пришелся на голод 1946-1947 годов.

Даже рассекреченные архивные фонды не дают всей полноты картины — в официальных медицинских документах смертность от голода скрывалась за другими диагнозами, среди них наиболее распространенными были желудочно-кишечные заболевания и септическая ангина. Из-за сознательного замалчивания фактов в документах, даже предназначенных для служебного пользования, подсчет общего числа жертв послевоенного голода крайне затруднен. Приведенная выше цифра 2 млн умерших в СССР от голода и его последствий получена путем демографического анализа.

Преступление без оценки

Важным демографическим последствием массового голода стало то, что в СССР не было послевоенного компенсационного прироста населения. Да, война выбила значительную часть взрослого мужского населения, но исследователи считают, что дело не только в этом. «В 1947 г., в отличие от 1933 г., когда возросла детская смертность, среди умерших более всего было лиц среднего, репродуктивного возраста»**. Среднее количество детей на одну женщину в Российской Федерации и на Украине уже никогда после войны не приблизилось к показателям даже неблагоприятных 1932-1933 годов — об этом свидетельствуют расчеты, проделанные специалистами Центра экологии и демографии человека Института народнохозяйственного прогнозирования РАН***. Голод довершил то, чего не успела сделать война.

Более того, исследователь Зима пишет, что, ссылаясь на засуху и опасность агрессии со стороны бывших союзников, советское правительство сознательно «пошло на голод»: «Руководство СССР во главе со Сталиным неадекватно реагировало на сигналы из регионов… В 1946-1947 гг. смертность людей от голода власть могла сократить в 2-3 раза путем привлечения на народное питание хотя бы половины государственных резервов зерна и сокращения его экспорта»****. Причем историк доказывает, что даже при экспорте хлеба государство все равно располагало достаточными запасами для прокормления населения, но не использовало их с этой целью.

Массовый голод 1946-1947 годов в РСФСР, на Украине, в Молдавии и других республиках бывшего Советского Союза стал закономерным результатом государственной политики, в которой человек не был приоритетом. Во многих бывших союзных республиках, ныне независимых странах, дана историческая оценка этому и другим голодоморам советского периода, они признаны преступлениями против человечности. В России вопрос о юридической ответственности сталинского режима за гибель населения в мирное время из-за преступной некомпетентности и системного пренебрежения правом человека на жизнь пока даже не ставился.

«Каждый век имеет свое средневековье…». На исходе ХХ века очевидно: этот печальный афоризм полностью применим к отечественной истории. Голод, неизбежный для эпохи Средних веков, постоянно сопровождал жизнь советского общества. Голод 1921-1922 годов - погибли 5,2 миллиона человек. Голод 1932-1933 годов - погибли 7,7 миллиона человек. Но этот страшный список имеет продолжение: «неизвестный» голод 1946-1947 годов. Послевоенный голод был одним из самых «закрытых» эпизодов советской истории. Все данные о размерах бедствия были строго засекречены. «Последствия войны», «засуха» - вот тщательно дозированный набор сведений, который оставался неизменным даже в эпоху перестройки.

Для понимания бытия страны в послевоенное время первостепенное значение имеет тяжкое и даже жестокое противоречие: в результате Победы СССР обрела величие мировой державы, в определенных отношениях занявшей главенствующее положение на планете, а вместе с тем страна была тогда воистину нищей, уровень и качество жизни оставляли желать лучшего. Даже в Москве преобладающее большинствонаселения довольствовалось, в основном, 300-600 г хлеба (то есть в среднем - 450 г) и не намного большим количеством картофеля в день...И, конечно, гораздо более тяжелым было положение на территориях, подвергшихся оккупации, - а наних находилось около 40% населения страны...

Причинами голода было то, что экономика была разрушена до предела, а большая часть жилья уничтожена. Резкое сокращение количества трудоспособных мужчин, да и женщин, крайний дефицит и какой-либо сельскохозяйственной техники, и лошадей - все это, усугубленное имевшейместо на огромных территориях засухой 1946 года, привело к настоящему голоду на этих территориях и опасному для здоровья недоеданию в стране в целом. Множество людей обитало в землянках и жалких хибарках и употребляло в пищу то, что в нормальных условиях никак не считается съедобным. Нигде прежде не наблюдалось подобного расползания бедствия. Голодало около ста миллионов человек по всей территории СССР. Люди бросали имущество, покидали дома, искали спасения в других местах. Распространялись эпидемии дистрофии и тифа.

Вышеназваные это не главные причины голода, его можно было избежать, но советское руководство фактически спровоцировало повсеместный голод: в 1946 году, когда очевидными были последствия засухи на Украине, в Молдавии, в черноземной зоне России, вся тяжесть «хлебозаготовок», по сути - усиленной продразверстки, была перенесена на сравнительно благополучные сельскохозяйственные районы Поволжья, Сибири, Казахстана. Голод, - приходит к выводу - переместился на зерновые районы, пострадавшие не от засухи, а от государственных заготовок хлеба. По официальным статистическим данным, в 1946 году вызванное засухой сокращение валового сбора зерна не было катастрофическим (по сравнению с урожаем 1945 года). Всеобщий голод не предвиделся, если бы СССР жил в условиях нормальной экономической системы. Продолжалось бы нормированное распределение продовольствия, что было обычным явлением в послевоенной Европе. Потребности были низкими - война научила терпеть.

«Капризы природы приобретали катастрофический характер, - писал известный исследователь средневековой Европы Ж.Ле Гофф, - прежде всего из-за слабости средневековой агрикультуры и не в меньшей мере из-за бессилия государственной власти». «Формула» Ле Гоффа применима к советскому обществу лишь отчасти: урожай на русских черноземах в год засухи можно сравнить с временами Калиты (от 2,4 до 3 центнера с гектара при норме свыше 16 центнеров), хотя надо обратить внимание, на то, что «воздействие засухи» было преувеличено, чтобы «списать» на природные явления недопустимо низкий уровень агротехники в колхозах. Голод был порожден не «бессилием», а напротив, всесилием государственной власти. «Мероприятия Советской власти не остановили, а ускорили наступление голода, способствовали расползанию его по территории огромной страны. Голод можно было остановить ещё в самом начале. Колхозы были обязаны сдавать до 70-80 процентов производственного зерна. Оплата зерном за трудодни была уменьшена до минимума, не достигая уровня военных лет. Выращенный хлеб отбирали последовательно и жестоко. Председатели колхозов, которые на свой страх и риск выдавали хлеб, сокращая тем самым госпоставки, были привлечены к суду: во втором полугодии 1946 года было осуждено 8058 «совестливых» председателей колхозов и директоров колхозов, в 1947 году - 6975. Государство вновь напомнило крестьянам, что весь хлеб, произведенный тяжелым трудом, представляет собой «общенародное достояние», которым распоряжается из центра партийное руководство. Вновь, как в тридцатых годах, появились «дела о колосках». Вот эпизод заурядного для тех дней судебного дела: за кражу 2,7 килограммов колосьев, срезанных на поле ножницами, женщины были осуждены на 8 лет лагерей. О судьбе их детей, конечно, никто не думал. Огромные государственные запасы зерна постоянно разворовывались. За третий квартал 1946 года охрана Министерства заготовок СССР задержала с похищенным зерном 20120 человек, из них 77 процентов - сами же сотрудники министерства, в том числе 1260 бойцов охраны.

Посмотрим на следующие данные: на 1 февраля 1947 года в так называемом госрезерве было 10 миллионов тонн зерна. Не много, но больше, чем в начале 1946 года. На внутренние «нужды», на содержание армии и полчищ чиновников всех рангов, на пайки рабочих, ученых, сотрудников «карательных органов» было израсходовано около 5,7 миллионов тонн зерна. Таким образом, государственные запасы могли остановить голод. Причём стоит отметить, что руководящие работники отнесенные... к 1-й группе" не очень уж объедались: "Хлеб ограничивался из расчета по 1 кг в день и не более", а "на среднем уровне управленческой пирамиды хлеб нормировался и выдавался по группам, приравненным к рабочим 1-й и 2-й категории". В бытовой сфере режим строгой экономии соблюдался на всех.уровнях.

К госрезервам следует прибавить зерно вывезенное за пределы СССР в 1946 году в страны Восточной Европы. В частности, определенная часть хлеба вывозилась в восточную Германию, этот «гуманитарный порыв» делалался, без сомнения, не по экономическим, а по чисто политическим соображениям: зерно получили страны, где коммунисты находились в «коридорах власти». Правда, вывоз хлеба был не столь уж значителен - 1,7 млн тонн в 1946 году. Если бы этот хлеб был распределен среди населения страны, прибавка к ежедневному пайку составила бы на одного человека всего лишь 27 г (1,7 млрд кг на 170 млн населения -10 кг в год). Но "нормы" выдачи продовольствия на душу берлинского населения в ряде отношений превышали те, которые имели место в тогдашней России. При рациональном подходе к делу можно, конечно, признать, что, во-первых, нельзя было допустить голодного мора и хаоса в оккупированном нами восточном Берлине, и во-вторых, СССР должен был еще получить достаточно ценные репарации и, в частности, добиться работы немцев в наших интересах, для чего следовало спасать их (немцев) от вымирания, и т. п.

Следует принять во внимание, что значительное количество зерна, отобранного у колхозников, просто сгнило. Государство не могло обеспечить элементарных правил сушки и хранения. «Испорченного хлеба, могло бы хватить, чтобы оплатить зерном отработанные трудодни голодавшим колхозникам России, Украины, Белоруссии, Молдавии. По неполным подсчетам, за 1946-1947 годы в целом в СССР было загублено около одного миллиона тонн зерна.

В целом, на душу населения в 1946 году имелось не более 455 г хлеба на день. При этом следует еще учитывать, что немалую часть урожая было необходимо отдавать на корм имевшимся в 1946 году 14 млн лошадей (необходимых тогда для сельскохозяйственных работ) и 23 млн дающим молоко коров, ибо без определенной зерновой прибавки к траве и сену эти существа едва ли выжили бы и животноводство в стране вообще бы погибло.Поэтому и 455 г хлеба в среднем на душу населения в день - существенно завышенная цифра, из которой следует вычесть зерно, потребленное домашними животными, а также птицей.

Помощь, которая была оказана государством, была запоздалой, ограниченной и часто бессмысленной: колхозам выдавали «зерновые ссуды» - на каждые сто центнеров дополнительно начисляли десять центнеров при возврате зерна после следующего урожая. Однако значительная часть оформленного в виде ссуды зерна немедленно была переведена в счет невыполненных госпоставок. Молдавия получила 60 тысяч центнеров зерна, которые были переданы в фонд госпоставок или направлены для расширения продажи хлеба в «коммерческих» магазинах по недоступным для голодающих ценам. Руководство Белоруссии сообщало в Москву в феврале 1947 года, что колхозники не имеют хлеба, питаются суррогатами. Согласно секретному постановлению союзного правительства, только в июле 1947 года было разрешено выделить из госрезерва в виде ссуды 61620 тонн зерна с «льготным начислением» 2 центнера на каждые 100 центнеров ссуды. Однако в постановлении было указано, что зерно с процентами должно быть возвращено в госрезерв до последнего килограмма к 15 сентября 1947 года.

Следует сказать также, что в голодные годы СССР получил помощь международных организаций: продовольствие и товары на сумму 250 миллионов долларов поступили по программе послевоенного восстановления, которая была создана за счет взносов стран-членов Лиги Наций, включая и СССР. Американский Красный Крест предоставил товары общей стоимостью 31 миллион долларов. Но это была «капля в море». Необходима была чрезвычайная, крупномасштабная помощь голодающей и разоренной стране, которая вынесла на своих плечах основную тяжесть борьбы с нацистской Германией. Международная помощь, которая зависела от позиции США, могла быть предоставлена при одном условии: если бы советское руководство признало существование «серьезных проблем» в сфере сельскохозяйственного производства и очевидные трудности в снабжении населения продовольствием. Без сомнения, экономическая помощь со стороны недавних союзников по борьбе с фашизмом была небескорыстной: Сталин должен был отказаться от грандиозных геополитических притязаний, пришлось бы довольствоваться малым. Но советское руководство выбрало иной путь. В годы войны Сталин с ядовитой усмешкой отозвался о членах британской правительственной делегации, которые приехали в Россию с запасом бутербродов, пребывая в уверенности, что высшее советское руководство разделяет с народом все его тяготы и лишения.

Последствия: спад рождаемости, рост смертности, особенно детской. Анализ архивных данных позволил определить, что наибольшие потери населения были летом 1947 года. В период с 1946 г. по 1948 г. умерло от голода более 1 млн человек. Вследствие голодания переболели дизентерией, диспепсией, пневмонией и др. около 4 млн человек, среди которых было еще около полумиллиона умерших. Это подтверждается и собственно демографическимиданными. Количество людей, имевшихся в стране в начале 1946 года (то есть родившихся не позже 1945-го), 170,5 млн, к началу 1951 года сократилось до 161,3 млн, то есть на 5,3%; между тем количество населения начала 1949 года (то есть после голода) через пять лет, к началу 1954 года, сократилось всего на 4%, - то есть убыль была на 1,3% меньше. А 1,3% от населения 1946 года - это 2,2 млн человек. В Российской Федерации в зимние месяцы 1946/1947 годов полностью прекратился прирост населения, а к апрелю наметилось сокращение на 29 тысяч человек. По данным архивов, в охваченных голодом районах России, Украины, Молдавии с населением в пятьдесят миллионов человек в 1947 году численность населения за счет смертности и вынужденной миграции сократилась на 5-6 миллионов человек. Но обнаруженные данные нельзя назвать окончательными: точное число жертв мы, возможно, никогда не узнаем. Огромный пробел в сводках - смертность среди крестьян, которые не имели паспортов. Страшная подробность официальных сводок: раздел «Детская смертность». В 1947 году в СССР умерло 508 тысяч детей в возрасте до 1 года. Это было «поколение надежды», первое послевоенное поколение, первые жертвы «холодной войны». Естественным следствием голода, миграций, поголовной бедности было нищенство, которое достигло невиданных прежде размеров. В голодные годы, по самым приблизительным подсчетам, число нищих достигло 2-3 миллионов человек. Никакой продуманной программы социальной помощи, которая могла бы сократить это позорное явление, в годы голода не было. Не было и общественной инициативы: советское правительство, как и в 1932 году, официально не заявило о голоде. Голод вызвал невиданный даже в военные годы рост преступности. Напомним, что за время голода было выпущено два «займа восстановления и развития народного хозяйства», которые распространялись принудительным порядком. Первый заем в 1946 году ускорил «пришествие» голода, так как забрал значительное количество денег у населения, которые могли бы быть потрачены на покупку продуктов в магазинах по «коммерческим» ценам. Второй был реализован в самый разгар голода. Не удивительно, что «сквозные данные» о преступности в СССР за 1940-1950 годы отметили в 1946-1947 годах самый высокий рост хищений государственного и личного имущества. Преобладал наиболее распространенный вид преступления - «мелкие хищения». Следует обратить внимание: 32 процента краж были совершены женщинами, и это без лишних слов показывает, что было причиной преступлений. По официальным данным, в конце 1948 года в местах заключения было 23790 матерей, вместе с которыми за колючей проволокой отбывали свой «срок» малолетние дети. Естественной реакцией на действия властей была низкая производительность труда, откровенное нежелание нести трудовую повинность «за трудодни» и массовое бегство молодежи из деревни. За 1946-1953 годы деревню покинули десять миллионов человек, наиболее активных и трудоспособных. Сельское хозяйство многих регионов, прежде всего нечерноземной России, пришло в запустение, которое сохранилось до наших дней. И еще долго «новое средневековье» конца сороковых годов будет напоминать о себе.

18 марта 1946 сессия Верховного Совета СССР приняла «Закон о пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946-1950 гг», по которому народное хозяйство СССР должно было превысить довоенный уровень производства промышленной продукции на 48%. Закон предусматривал закончить восстановление шахт Донбасса, построить 60 новых шахт общей мощностью 14,1 млн. т и довести добычу угля в 1950 г. до 88 млн. т в год. Черная металлургия должна была превысить довоенный уровень производства чугуна, стали, проката на 35%, а машиностроительные предприятия превысить выпуск оборудования почти вдвое .
В четвертой пятилетке особых изменений с состоянием трудовых ресурсов не произошло — предприятия испытывали острую нехватку рабочей силы, а естественный прирост населения хотя и стабилизировался, но на уровне далеком от довоенного. Поэтому и миграционно-демографическая политика этого времени была продолжением той политики, которая проводилась в 1943 —
1945 На первом месте стояла задача восстановления промышленных предприятий в сжатые сроки при привлечении не только местной рабочей силы, но и из других регионов страны, без чего послевоенное восстановление Донбасса растянулась бы на много лет, потому что естественный прирост населения хотя и увеличивался постепенно, но далеко отставал от предвоенных показателей. Поэтому особое внимание, по-прежнему, уделялось проведению внешних управляемых миграций теми же методами. Уже в январе 1946 г. Ворошиловградской области прибыло 11570 человек, а к Сталинской — 40343, в феврале в Ворошиловградской области прибыло 13419, а к Сталинской — 34473 человек, в марте прибыли соответственно 11370 и 27034 человек и т.д. Но при этом сохранялась и текучесть населения — его выбытия за пределы региона. Так, в январе 1946 г. с Ворошиловградской области выбыло 2108, а со Сталинской — 6478 человек, в феврале из Ворошиловградской области выбыло 2941, а со Сталинской — 7490 человек, в марте в соответствии 3308 и 7107 лиц и т.д. Эти колебания численности прибывших и выбывших свидетельствуют, что основную часть миграционных потоков составляло сельское население, на подвижность которого влияла сезонность работ в сельском хозяйстве. Согласно этих колебаний менялся и механический прирост населения. В январе 1946 г. он составил в Ворошиловградской области 9462 человека, в феврале — 10478, а в марте — 8062 лица . Так же выглядела картина и по Сталинской области: в январе — 33865, в феврале — 26983, в марте — 19927 человек . И только с середины весны количество прибывших вновь начинает увеличиваться и достигла в мае: в Ворошиловградской области 24943 лица, а в Сталинской — 30872 . Одной из причин этого стало прибытие молодежи, мобилизованной в школы ФЗО и ремесленных училищ.
Такие темпы внешних миграций не могли удовлетворить потребности предприятий в рабочей силе. Поэтому в апреле 1946 г. в республиканском комитете по учету и распределению рабочей силы состоялось совещание зав. бюро по учету и распределению рабочей силы при исполкомах облсоветов, на которой были подведены итоги работы за первый квартал. Отмечалось, что заведующие мобилизацией населения для Сталинской области не предоставляют республиканском бюро надлежащей практической помощи, а в решениях райисполкомов прослеживается желание и вовсе не проводить оргнаборы. Так, Малинский райисполком Житомирской области несколько раз предупреждал местные органы о необходимости проведения оргнабору, но ни разу не говорилось о практической помощи в выполнении этой задачи. Приводилось много примеров, когда заведующие оргнабору не знали даже чем занимаются уполномоченные по оргнабору. Да и сами уполномоченные — в значительной степени лица не проверены как следует, так и делают «нехорошие дела». Этим, констатировалось на совещании, подрываются сами основы оргнабору, а в Сталинской области наблюдаются и вовсе иждивенческие настроения — людей, мол, должны давать со всей Украины, а мобилизациям местного населения не уделяется должного внимания. При этом постоянно растет дезертирство. Так, на Сталинской металлургический завод прибыло более 4 тыс. человек, выбыло — 1945, из которых дезертировали 415 человек. Енакиевский металлургический завод, набор-1945: прибыло — 1790, выбыло — 1090 (60%), из которых дезертировали 1058. На других предприятиях имела место подобная ситуация.
Особое внимание совещание уделило приема нового пополнения школ ФЗО и ремесленных училищ, подчеркнув, что необходимо не допустить прошлогоднего (т.е. 1945 г.) ошибок, когда мобилизована молодежь убегала домой прямо с железнодорожных станций. Что неудивительно, ибо проверка подготовки к приему 50 из 84 школ ФЗО дала неутешительные результаты. Контингент выпускников школ — 18971 человек из 25 тыс. учащихся. Все они должны быть размещены в общежитиях шахт, металлургических заводов, строительных организаций, но необходимого количества общежитий, как оказалось, нет. Так, с 19 проверенных горнопромышленных школ с контингентом в 3662 лица, в общежитиях было размещено только 1877 человек, в 16 металлургических школах из необходимых 4393 ​​мест подготовлено только 2617. Таким образом, выполнение планов мобилизации молодежи в школы ФЗО находится под угрозой срыва. Был сделан вывод, что все внимание необходимо уделить хозяйственном обустройству учащихся . 21 мая 1947 было принято постановление Совета Министров СССР «О порядке проведения организованного набора рабочих», согласно которой председатели колхозов должны были оказывать помощь уполномоченным по оргнабору в колхозах, не препятствовать колхозникам выезжать вместе с семьями. Членам семей завербованых рабочих предоставлялись льготы, но существенно изменить положение постановление так и не смогла, хотя с середины весны количество прибывших вновь начинает увеличиваться и достигла в мае: в Ворошиловг-радський области 24943 лица, а в Сталинской — 30872 . О составе прибывших и текучесть рабочей силы можно узнать из отчетов предприятий. Так, в 1946 г. треста «Горливськвугилля» прибыла 8171 человек, из которых непосредственно на предприятия было отправлено 5638, а за это же время выбыло 8120 человек, 5519 из которых — с предприятий. То есть за год изменился весь контингент прибывших. Среди прибывших на шахты треста было: выпускников ФЗО / РУ — 341, прошедших госпроверку в лагерях — 681, бывших репатриированных — 58, из колхозов — 872, дезертиров, которых вернули — 105, нанятых — 5129. В то же время в отчете треста сообщалось, что «обеспечение рабочей силой проводилось за счет оргнаборы в Черниговской, Винницкой, Одесской и Сталинской областях, выпускников ФЗО / РУ, приема рабочих самими предприятиями .

Судя из соотношения прибытия и выбытия, то все прибывшие и выбывшие ни были жителями региона. Это подтверждают и следующие данные: за это время из предприятий треста самовольно выбыло 4010 человек, в т.ч. 3145 с эксплуатационных участков. Среди причин, которые приводили к самовольному оставление предприятий (​​дезертирства) отмечались: отрыв от семей и жилья, а по шахте № 4-5 добавлялись большая скученность рабочих в жилых помещениях, удаленность жилья — 1460 из них снимали жилье за 6-8 км от места работы, что и привело к выбытию из шахты 2080 человек, 1460 из которых выбыли самовольно. При этом значительно увеличился процент репатриированных и расконвоированных, которые дезертировали из шахт . О составе прибывших и текучесть рабочей силы можно узнать из отчетов предприятий. К заводу «Азовсталь» в 1946 прибыло в промышленную группу 323 человека из контингента НКО, 16 — по мобилизации населения, индивидуально — 694, демобилизованных — 614, а в непромышленные-ной группы еще и 133 за оргнаборы. В тресте «Макеевуголь» на шахтах № 28-бис, № 5 значительное количество рабочих составляли заключенные спец-лагеря МВД. На шахтах № № 3, 7, 32, 33, 34, 40-бис, наряду с вольнонаемными работали интернированные немцы. При этом предприятия беспокоились о ходе репатриированными госпроверки, потому что по ее завершению репатриированы переходили в состав кадровых рабочих, т.е. закреплялись за предприятиями. Так, в апреле 1946 трест «Крас-нодонвугилля» отчитался, что с 60550 человек репатриированных держперевир-ку еще не прошло 15375 человек. При этом из шахт выбыло по различным причинам 2294 из них, а 651 — самостоятельно, а переход к кадрам рабочих проводился формально, путем передачи списков тех, которые прошли госповерку, в отделы кадров, а сами рабочие оставались в составе рабочих батальонов. Условия их жизни и быта были крайне тяжелы. Так, на шахте № 12/2-бис треста «Краснолучуголь» в общежитии приходилось на одного человека 1,25 м2, стулья и тумбочки отсутствуют, на 200 человек в столовой приходилось 40 тарелок, а чашек не было вовсе. Плату выдавали нерегулярно, а хлеб с перебоями. По комбинату «Воро-шиловградвугилля» вследствие отсутствия спецодежды и обуви на работу не выходило по 480 человек .
Не лучшим было положение и выпускников ФЗО / РУ. Например, на строительные работы, которые выполняла Артемовска участок Костянты-ского отделения ОБМУ-6, было направлено 30 юношей. В течение трех месяцев им не платили зарплату, не обеспечивали питанием, не выдавали спецодежду, они даже ходили босые. 6 августа юноши не вышли на работу . Среди прибывших в предприятий были и интернированы. Об отношении к ним можно узнать из переписки партийных органов разных рангов. Так, по указанию Министерства черной металлургии в ОБМУ-4 треста «Азовстальстрой» было передано 400 немцев, в т.ч. 307 интернированных. Но при этом не было передано контингент на продукты, поэтому ОБМУ отказалось их кормить, а работы в первые дни так и не дали . В этих условиях неудивительно, что текучесть рабочей силы постоянно сохранялась на высоком уровне.
Одной из составляющих миграционных потоков были депортации населения. Принудительных переселенцев нужно было разместить на новом месте. Решением исполкома Ворошиловградской облсовета от 25 января
1946 предусматривалось создание переселенческих колхозов в бывших немецких колониях: 4 — в Успенском районе («Победа», «им. Чапаева», «им. Хрущева», «им. К. Либкнехта» общей численностью 567 чел.) И по одному колхоза в Ново-Светловский, Старобельсь кому и Ново-Айдарская районах.
Но положение переселенцев от этого не улучшилось. Поставка местных стройматериалов для строительства жилья не проводился из-за отсутствия предназначенных для этого поставщиков. Поэтому и строительство шло неудовлетворительно.
Так, в Ровеньковском районе с запланированных 170 домов начато строительство 16 и ремонт 12 домов, в других районах оно и вовсе не проводилось. Также данные о наличии свободных домов в облсовета и облземвиддилу не было. На 25 марта 1946 финансовыми органами было передано 125 свободных домов, хотя подобных домов только в том же Успенском районе насчитывалось 88, а передано было переселенцам только 16. Не лучше было и с трудоустройством: с 1348 семей, оказавшихся в колхозах, только 188, или 15%, стали их членами. Расчеты по предоставлен в Польше урожай и имущество не проведено .
Проверкой было установлено, что бытовые условия многих переселенцев крайне неудовлетворительные. Например, в Ново-Светловский районе 50 семей переселенцев проживало в домах местных колхозников в порядке уплотнения в антисанитарных условиях, в колхозе «Рассвет» Ново-Аненьковськои поссовета две семьи из 17 человек жили на площади 20 кв. м. «В квартире грязно, холодно, топливом НЕ обеспече-Ньи, продуктов вопрос имеется, в квартире лежит больная гриппом. В зтом же сельсовете семьи Гарбер Тома и Гарбер Теодора живут в од-ной комнате 25 кв.м. — 13 человек, квартира к жилья непригодна, сьи-рая, грязная, топлива имеется, кормов для скота имеется, в квартире не топитея и лежит больной человек с осложнениями. Шаренте Петр имеет семью из 9 человек, квартира для жилья НЕ пригодна, крьиша течет, продуктов имеется, сам больной, из-за отсутствия обуви девочки НЕ посещают школу ». Семья Коновал из 7 человек, 5 из которых — дети, жила в Свердловсь кому районе и вовсе в бывшем помещении инкубатора (сараи) вместе с коровой. Подобные факты приводятся и по другим районам. И, как результат: «Самовольньих вьиездов переселенцев целью семьями нет, но имеет место вьиезд отдельньи членов их семейств» .
В Сталинской области на 5 апреля 1946 из запланированных 9293 семей прибыло 3044 семьи из 13201 человек. Основная часть прибыла летом, а незначительное количество — в апреле-мае 1945г. Со времени прибытия самовольно выбыло 12 семей, осталось 3032 семьи. Из числа прибывших работало на промышленных предприятиях 77 семей, в колхозах — 2955 семей. Самостоятельных переселенческих колхозов не было создано, только в колхозе «Красная поляна» Старобешевского района переселенцы составляла 50% его членов (с 29 колхозников — 15 были переселенцами). Предполагалось построить 3827 домов для семей переселенцев. Однако строительство так и не началось, а в Мариупольском районе с запланированных облбудторгом 107 домов райисполком запланировал строительство 54. По данным облбудвиддилу в отстроенных домах поселены 752 семьи и 1408 получили квартиры. Было создано 187 строительных бригад, в которых работало 2518 человек, но использовались они не по назначению, а на колхозных работах. Одна из причин — неудовлетворительное обеспечение стройматериалами. Так, за последний квартал 1945 Авдеевским районом было получено только 178 кв. г. стекла и 14 кг извести, кирпич, черепица и т.д. так и не поступили из-за отсутствия их у предприятий. Наряд на стекло в 2 — м квартале 1946 не выполнен том, что Артемовский завод выпускал до 20 марта 1946 брак, а после этой даты совсем не работал из-за поломки механизмов. Количество свободных домов в районах области не учтено, хотя только в Волновахском районе 60 колхозных домов передано переселенцам, а насчитывается еще 137 домов, которые во время войны незаконно заняли местные жители, а по отчетам об-лбудвиддилу по этому району свободного жилья нет. Если эти дома освободить, то можно поселить всех прибывших в район переселенцев. Только колхоз «Красная степь» имеет возможность передать 7 домов. Подобная картина сложилась и по другим районам.
По заключению проверки, в области не было обнаружено свободных домов, не установлено объемы жилья, необходимого для строительства, планов которого тоже не было разработано, строительные материалы не завозятся, на местах строительство так и не началось. Расчеты с переселенцами за оставленные в Польше имущество и урожай не проведены, выдача денег на помощь переселенцам не организована, бескоровных семьи телятами не наделены . Не лучше было и с кредитами на строительство жилья. По плану в 1945 г. в Ворошиловградской области с этой целью переселенцам нужно было выделить 1 млн. руб., Фактически выделили 51 тыс. руб., Или 5,1%, в ​​1946 г. — из запланированных 630 тыс. руб. на первый квартал — выдано 500 тыс. руб., или 79%. В Сталинской области с 2 млн. руб. запланированных в 1945 был издан только 10,9%, а за первый квартал 1946 г. — 27% запланированных 1,4 млн. руб. .
С мая 1946 начинается различие статистических данных в поданных с мест отчетах. За ними на 1 мая 1946 общий план расселения переселенцев в Ворошиловградской области составляет 8729 семей, фактически прибыло — 1348 с 6317 человек. Есть, подтверждаются уже известные данные. Так же отчетность по этой области выглядит и в последующие годы. Несколько иное подает Сталинская область: общий план прибытия и расселения — 7293 семьи, фактически прибыло — 3044 с 13201 лица . Как видим, каким образом изменилась плановое количество переселенцев, что можно было бы отнести за счет коррекции планов или просто ошибки, но в справке на 1 января 1947 уже подается другое: по плану должно было прибыть 9393 семьи, в том числе по плану на 1945 — 1946 г.г. — 3827, фактически прибыло — 3044 семьи из 13201 лица. На 1 января 1949 план по Ворошиловградской области составляет 8729 семей с 33766, фактически прибыло — 1348 семей с 6317 человек, то есть, как подавалось и раньше, а по Сталинской области указано, что по плану должно было прибыть 7293 семьи из 29045 человек, фактически прибыло — 3044 семьи из 13201 лица . Итак, изменения плановых показателей по Сталинской области не является результатом коррекции или ошибки. Но эти изменения в отчетности не могли повлиять на реальное положение с расселением и обустройством переселенцев на местах.
В Сталинской области, согласно соответствующими справками на 1947 г., в сельской местности проживало 1415 хозяйств переселенцев, 1415 из которых работало в колхозах, но только 1256 из них — стали членами колхозов. В промышленности и на предприятиях работало — 170 хозяйств, наделен усадьбами — 1585, домами — 732, молодняком скота — 299. Для 243 хозяйств строились дома, а 133 уже получили их. Кроме того, насчитывалось 25 хозяйств не имевших коров. Таким образом, бытовые условия жития переселенцев ненамного изменились к лучшему. Поэтому и поступали жалобы с их стороны. По отчетам, «… поступают жалобы различного характера, большинство из них рассматриваются сразу на месте, некоторые направляются в Управление по делам эвакуированных. Многие переселенцев обращаются с просьбой переехать в другие районы области ». В частности, 32 семьи таким путем выехали из Старобешевского района Сталинской области в Добропильсь кого района той же области. Но большинство покидала места вселения самовольно. Уже на 5 апреля 1946 г. в отчетах по Сталинской области было отмечено, что 12 семей самовольно ее покинули, а в Ворошиловградской отмечали самовольный выезд отдельных членов семей переселенцев. Но в том же 1946 г., только во Львовской области, согласно информации о принятых мерах к расселению и хозяйственного обустройства переселенцев прибывших в нее, беспланово (т.е. самовольно) прибыло и проживало на ее территории 1146 хозяйств с 4518 лиц — переселенцев, прибыли из восточных областей Украины. В том числе с Ворошиловградской области — 9 хозяйств из 49 человек, из Сталинской — 21 хозяйство с 98 человек. К концу 1946 г. с Сталинской области выбыло по различным причинам 1987 семей, часть из которых вернулась и на 1 января 1947 в области осталось 1151 семья переселенцев. О влиянии голода на положение и настроения принудительных переселенцев ярко свидетельствует и поездка редактора газеты «Карпатская Русь» (органа Лекмо-Союза в США) в октябре 1946 Д.Вислоцького, которого сопровождали партийные и советские руководители Сталинской области по местам вселении. Он провел беседы с депортированными. Получил от них письма для пересылки близким в США, сделал выводы из увиденного. В частности он отметил, что многие семьи распылены между селами не только разных районов, но и областей, принудительные переселенцы пытаются покинуть Донецкую за всяческую цену. Так, из колхоза «Зарево Социализма» Константиновского района выехали 7 семей, при этом 6 из них — оставили на местах вселении и все имущество, а также документы, а во время его пребывания в Тернопольской области каждый день с Донбасса прибывало по 10-15 семей депортированных, которые возвращались ближе к родным местам. Среди факторов, которые приводили к этому он отмечал негативное влияние изменения горного климата на степной, что вызвало большое количество заболеваний, неприспособленность к новым условиям жизни и труда и неурожай. «Только во время нашей поездки сопровождающие нас представители обкома КП (б) У, по их словам, знают чем дышат переселенцы и наметили меры по закреплению большего количества переселенцев в области, пока они еще не выехали на Запад» .
А тем временем ситуация ухудшалась — все более явные становились предвестники голода. Летом 1946 южные и восточные области Украины были охвачены засухой, к чему добавились последствия кровавой, разрушительной войны и стремление руководства к установлению тотального контроля, к чему присоединялась «вина» крестьян и городского населения, оставались во время оккупации на захваченной немцами территории. Колхозникам запрещалось выезжать из сел без разрешения, они не имели паспортов. В послевоенное время восстановлена ​​колхозная система должна, по-прежнему, обеспечить изъятие из села, несмотря руины и неурожай, почти весь хлеб и другие сельхозпродукты, пополняя имеющиеся мобилизационные резервы на случай новой войны. Именно в это время, 30 сентября 1946 было принято постановление СМ СССР «О мерах по улучшению подготовки трудовых резервов и увеличению количества рабочих, подготовленных в ремесленных, железнодорожных училищах и школах ФЗО». В ней было признано, что только в 1945 году из этих заведений по стране выбыло 119 тыс. человек, 77 тыс. из которых оставили их самовольно (причиной этого были не только болезни, но и неудовлетворительные социально-бытовые условия), на предприятиях и стройках неудовлетворительно проводится работа по закреплению молодых рабочих. Исходя из этого было увеличено возраст будущих учеников. Теперь призыва для подготовки рабочих для подземных работ, металлургии подлежали юноши в возрасте 17 (для ремесленных училищ), 18-19 (ФЗО) лет. Для закрепления квалифицированных рабочих на предприятиях запрещалось снижать им квалификационный разряд при приеме на работу, предоставлять общежития и 2 тыс. руб. на обустройство, а министерствам было запрещено направлять выпускников на те предприятия, где нет общежитий.
Чтобы поощрить новые миграции в регион еще в марте 1946 г. ЦК ВКП (б) принял постановление «О агитационно-пропагандистскую работу партийных организаций в связи с принятием Закона о пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946 — 1950 гг. », в котором было предложено развернуть социалистическое соревнование за досрочное выполнение и перевыполнение планов. И сразу металлурги Макеевского металлургического завода выступили с подобной инициативой, поставив задачу добиваться ежегодной выплавки 50 млн. т. чугуна и 60 млн. т. стали. В угольной промышленности в марте 1946 М.Лукичьов и О.Денисенко установили новый рекорд, выполнив плановое задание на 2000%, а за месяц перевыполнили план трех месяцев добычи угля. Начальник участка шахты № 5-6 им. Ди-Митрова И.Бридько ввел метод циклической организации труда. Эти закрой находят отклик на всех предприятиях Донбасса, однако даже широкое развертывание социалистического соревнования не могло компенсировать недостаток рабочих. Поэтому появляются новые письма призывы. На этот раз в декабре 1946 г. с ним выступили колхозники артели «Завещание Ленина» Полтавской области. Обращаясь к своему земляку, известного шахтера Г.Запорожця, прибывший на восстановление и стал мастером угля, они писали, что решили принять решение колхозной молодежи идти на работу в шахты Донбасса. «Чем помочь нашим славным шахтерам? И единогласно мы решили одобрить желание нашей молодежи идти на работу в Донбасс, на пополнение кадров пятилетки. Ваш знаменитый зачин — овладеть ведущим Горняцкого специальности — вдохновил нашу молодежь, и она откликается ехать к вам, чтобы учиться у вас, в Лукичьо-ва, работать в Донбассе на благо Родины … ». Бюро Киевского обкома КП (б) У одобрило этот зачин и предложило партийным организациям развернуть соответствующую работу по его пропаганде. Уже к 20 декабря на шахты выехали с Гетиивського района 93 человека, вместо 60, как планировалось ранее. В последующие дни с Ракитнянского района выехали на шахты Донбасса 88 человек, из Ставищанского — 92, с шполян-ского — 75 и т.д. .
Однако реалии жизни были совсем другими, то и планы не всегда реализовывались. За справкой Сталинского обкома КП (б) У общий план призыва молодежи составлял 25370 человек, 15 тыс. из которых — из других областей Украины. Всего было призвано 25477 человек, из которых 14909 человек — из других областей Украины. Однако уже в следующем месяце обкома стало известно о фактах самовольного оставления учащимися своих учебных заведений. В связи с этим было предложено горкомам и райкомам КП (б) У проверить в каждом учреждении бытовые условия, состояние учебной и воспитательной работы, а лиц, допустивших самовольное оставление учениками заведений, привлечь к ответственности. Согласно подобная картина складывалась и на предприятиях — росло дезертирство, а вместе с тем продолжалась и борьба с ним, примером которой в угольной промышленности может быть отчет треста «Макеевуголь» за 1946 год. «Самочинные уходи … в основном осуществлялись имеющими длительный разрыв со своими семьями … бывшие репатриированы, те, кто прошел госповерку при лагерных отделах спецконтингента, репатриированы рабочие, переданы на предприятия из рабочих батальонов, колхозники, прибывшие по сделкам (оргнабор) из других областей … Над самыми злостными дезертирами проведено 18 судебных открытых заседаний выездной сессией военного трибунала … проведены мероприятия по замене паспортов трудящихся на специальные удостоверения с сохранением паспортов в личных столах предприятий, в соответствии с директивами Министерства угольной промышленности и комбината «Сталинуголь» . Таким образом, на угольных предприятиях изымались паспорта, не только должно было исключить дезертирство, но окончательно закрепляло работников за предприятиями и лучше свидетельствовало о принудительном характере труда в угольной промышленности. Однако, несмотря на это, количество дезертиров не уменьшалось. Не помогало даже то, что значительный процент прибывших в это время дали демобилизованные. Да, Ворошиловградской области прибыли десятки тысяч демобилизованных, из которых 2915 — офицеров, 63200 — рядовые. Из них: 2200 — коммунистов, 2394 — кандидаты в члены партии, 321 — комсомольцы и 51210
— Беспартийные. Учитывая потребности предприятий в рабочей силе проблем с трудоустройством не должно было возникать. Однако из прибывших демобилизованных было трудоустроено в партийные органы 419 человек, в советскую администрацию — 13538, в комсомольские органы — 250 человек, а остальные должны были уходить работу самостоятельно и в отчетах предприятий они подавались как вольнонаемные . И хотя их с удовольствием принимали на работу, однако условия труда и платы не всегда тех устраивали, что порождало новую текучесть рабочих в пределах отдельных городов, районов, областей. Среди главных факторов дезертирства в отчетах предприятий отмечено: «Не все рабочие использовались по специальности и не были созданы в достаточной степени нужны бытовые условия; несвоевременно выплачивалась зарплата (трест «Капининвугилля»); установлены факты неудовлетворительных производственных и бытовых условий рабочих »(комбинат« Сталинуголь ») и т.д. Жалобы же рабочих на условия труда и жигглово-бытовые условия руководством предприятий и городской властью фактически не принимались. Об этом свидетельствовали и материалы бюро Ворошиловградского обкома, который рассмотрел состояние работы по рассмотрению жалоб рабочих. Оказалось, что городские советы в этом вопросе никаких мер не совершали, работники горисполкомов стараются меньше находиться в своих кабинетах при времени приема граждан, а то и вовсе не появляются на рабочие места. Так, в день проверки завторготделом Ворошиловского горисполкома появился на рабочем месте во второй половине дня, когда часы приема граждан давно прошли и все равно застал очередь в 20 человек . Понятно, что такое отношение местных руководителей негативно влияло не только на трудовую активность местных граждан, но и еще больше на прибывших, в которых жалоб было больше, однако практически ни одна из них не удовлетворялась. Таким образом, положение с текучестью кадров и населения в целом оставалось острым. И оно не улучшилось, потому 19 сентября 1946 было принято постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП (б) «О мерах по ликвидации нарушений Устава сельхозартели в колхозах», которая обновляла действие постановления СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 27 мая 1939 о мерах охраны общественных земель колхозов от разбазаривания, 27 сентября 1946 появилось постановление Совета Министров и ЦК ВКП (б) о мерах по экономии хлеба. На первый взгляд она должна была стимулировать желание сельского населения к более активному участию во внешних миграциях в Донбасс, промышленные центры которого лучше обеспечивались продуктами, хотя и по карточкам. Однако в развитие этого постановления несколько позже, 4 октября принимается и постановление Сталинской облсовета и бюро обкома КП (б) У «Об экономии в расходах хлеба». В соответствии с ней предусматривалось сокращение отпуска муки, круп, зерна, фуража на 5914 тонн — с 30694 тонн, которые были отпущены в сентябре, их количество должно было сократиться до 24780 тонн. С 1 октября на 60% сокращались фонды муки для обеспечения сельского населения, а соответственно этому сокращали и контингент обеспечиваемого населения на 131700 человек, в которые попали иждивенцы, рабочие и служащие совхозов, подсобных рабочих МТС, рабочие и служащие предприятий местной промышленности, промкооперации, лесной охраны и т.д. В городах и районных центрах с пайкового обеспечения снималось 1428722 лица взрослых иждивенцев, а количество видпускаемого хлеба сокращалось на 20,3 тыс. тонн. Согласно сокращались и нормы отпуска. Так, на иждивенцев в городах и поселках их сократили с 300 грамм до 250 грамм в сутки, а детям ~ с 400 грамм до 300 грамм . 25 октября было принято постановление Совета Министров СССР и ЦК ВКП (б) «Об обеспечении сохранности государственного хлеба», что привело к дальнейшему ухудшению положения крестьян. Это привело к росту миграции населения из сельских районов региона в промышленных городов Донбасса, однако негативно отразилось на уровне внешних миграций, в том числе и на мобилизацию молодежи в школы ФЗО и ремесленных училищ. В течение второй половины 1946 г. Ворошиловградской области ежемесячно прибывало от 16-22 тыс. человек, а к Сталинской — 30-32 тыс. . Наименьшая численность прибывших отмечалась в конце года (см. прил. Г).
Наименьший показатель прибытия населения к промышленным центрам региона пришелся на декабрь 1946 г., а численность выбывших из них увеличилась, за исключением Мариуполя. В целом по региону наибольшее падение прибытия пришлось на декабрь 1946 г., когда в соответствии прибыло 16041 и 24763 человека, а выбыло более половины прибывших . Соответственно это отразилось и на механическом приросте населения (см. прил. Д).
Абсолютные показатели механического прироста населения промышленных центров конце года постоянно уменьшались также через массовый голод. Вместе с тем, по отдельным городам наблюдались некоторые всплески прироста, что объяснялось прибытия демобилизованных и молодежи, мобилизованной в школы ФЗО и ремесленных училищ. В 1946 г. в Ворошиловградской области прибыло 223 097 , а к Сталинской
— 387521 человека . Если по Ворошиловградской области в первые и последние месяцы года фиксировался низкий показатель прибытия, то по Сталинской он остается постоянно высоким с незначительными колебаниями. Прибывали главным образом из других областей Украины и РФ. При этом в Ворошиловградской области 33% прибыли из городов, 42,5%
— Из сел, 24,5 — по неизвестной местности. Поквартальная динамика прибытия из других областей в Ворошиловградской области выглядит следующим образом: в I квартале прибыли 15,7%, во II — 29,2%, в ​​III — 28,4%, в ​​IV — 24,9% . Однако при этом сохранялась большая текучесть населения. В 1946 г., в самый пик прибытия, процесс выбытия усиливается, достигнув в Ворошиловградской области 68129 , а в Сталинской — 107620 человек . Предприятия снова фиксируют большую текучесть рабочей силы. При этом значительное количество рабочих самовольно оставляла предприятия, то есть становилась дезертирами производства. Так, с треста «Сталинуголь» самовольно выбыло 1465 человек, из них — 235 человек
— Выпускники школ ФЗО / РУ, 576 — репатриированы и расконвоированные, другие — прибывшие по оргнабору , металлургический завод «Азовсталь» оставило 1862 лица, главным образом мобилизованы, прибывшие по оргнабору, выпускники школ ФЗО / РУ и т.д. . Только благодаря увеличению численности прибывших в 1946 г. был зафиксирован один из самых высоких показателей механического прироста — 153640 человек в Ворошиловградской области , из которых 30875 прибыли из городов, 77900 — из сел, а 44865 отнесены к неизвестным (репатриированы, демобилизованные из РККА и бойцы рабочих батальонов). При этом большинство прибывших (51%) составляли женщины, мужчин — 49% от всего механического прироста. А в Сталинской области механический прирост составил 269 271 человека . Однако тяжелые социально-бытовые условия и тяжелые условия труда, особенно в угольной промышленности, и в дальнейшем становились причиной большой текучести рабочих кадров и населения. Это отражалось и на выполнении планов восстановления. Так, с начала восстановительных работ нужно было сдать в эксплуатацию 83 основные шахты и 453 мелких шахты. На октябрь 1946 в Сталинской области было восстановлено 74 шахты с проектной добычей 94670 тонн, в самом 1946 подлежало сдаче в эксплуатацию 28 шахт с среднесуточной добычей 51060 тонн, однако фактически было сдано 6 шахт со среднесуточной добычей 10160 тонн. По Ворошиловградской области было восстановлено 85 шахт со среднесуточной добычей 97025 тонн, в 1946 г. подлежали сдаче в эксплуатацию 15 шахт со среднесуточной добычей 23200 тонн, однако фактически не было сдано ни одной .
30 декабря Ворошиловградский облисполком утвердил контингент населения области, которое обеспечивалось хлебными карточками в январе 1947 г., в количестве 1013270 чел. Из них в городах и рабочих поселках карточками могли пользоваться 985000 человек, в сельской местности — 24 000. Для домов младенцев, детских домов, домов инвалидов и престарелых было выделено 4270 карточек. 31 декабря бюро Сталинского обкома КП (б) У на своем заседании рассмотрело вопрос о состоянии борьбы с уголовной преступностью. Бюро отметило, что «в последнее время в ряде городов и районов области увеличилось количество преступных проявлений: растрат, ограблений социалистической собственности и колхозного имущества, имеют место случаи вооруженных ограблений баз, магазинов, государственных зернохранилищ, краж продовольственных товаров, отмечены случаи дерзких проявлений уголовно-бандитского элемента, который длительное время безнаказанно совершает убийства, терроризирует население. В последнее время значительно выросли криминальные проявления на селе, где зафиксированы случаи ограблений, краж колхозного и совхозного имущества, складов «Заготзерно», потребкооперации и др.. «.
В тот же день Сталинский облисполком и бюро Сталинского обкома партии приняли постановление «Об организации потребительской кооперации и колхозами предприятий общественного питания в колхозах и совхозах Сталинской области». В нем отмечалось, что «в целях успешной подготовки колхозов и совхозов в следующих весенне-полевых работ, а также учитывая необходимость организации общественного питания колхозников и рабочих совхозов, наиболее по-страдали от засухи районов, облисполком и бюро обкома К11 (б) постановляет: обязать президиум облпотребсоюза, голов горсоветов и райсоветов и директоров совхозов течение января месяца 1947 организовать сеть общественного питания в колхозах и совхозах наиболее пострадавших от засухи районов области — для одноразового горячего питания особо нуждающихся колхозников, рабочих совхозов и их семей в количестве 10 000 человек, в том числе: 7500 чел. колхозников и их семей и 2500 чел. рабочих совхозов и их семей «. Постановление предусматривало предоставление одноразового питания (одной жидкой горячей пищи с закладкой следующих продуктов: мяса и рыбы — 25 г, картофеля — 50 г, овощей — 20 г с обязательным выдачей 100 г коммерческого хлеба). Предполагалось через райпотребсоюза и районные потребительские общества организовать закупку излишков сельскохозяйственных продуктов в колхозах и совхозах — по договоренности, но не выше рыночных цен; у колхозников, крестьян, рабочих и служащих сельских местностей — по ценам, которые складываются на рынках. Директора совхозов должны были в пятидневный срок принять на полный учет всю сельскохозяйственную продукцию подсобных хозяйств, выбраковать непродуктивную скот и птицу и продать на договорных началах кооперации. Председателей колхозов и директоров совхозов обязали за тот же срок предоставить потребительской кооперации бесплатно для создания столовых соответствующие помещения, топливо, обслуживающий персонал, необходимый инвентарь и посуда.
Постановление обязывало райисполкомы и райкомы КП (б) У организовать одноразовое горячее питание и для тех колхозников и их семей, которые не будут охвачены общественным питанием потребительской кооперации, в количестве не менее 10 000 человек по постановлению правления колхоза и примэрии, а в совхозах — дирекции совместно с профсоюзной организацией. «Облисполком и обком КП (б) У обращают внимание секретарей горкомов и райкомов КП (б) Украины, председателей горсоветов и райисполкомов, а также земельных органов на то, что ситуация, которая создалась в колхозах, особенно пострадавших от засухи, требует к ним постоянной внимания и заботы, оказание практической помощи каждому нуждающемуся колхознику с тем, чтобы подготовить их к образцовому проведения весенне-полевых работ 1947 и сделать все для получения высокого урожая во втором году новой Сталинской пятилетки «.
Данным постановлением был утвержден контингент колхозного населения, которое должно было получать горячее питание один раз в день.
С началом 1947 положение с управляемыми внешними миграциями в регион не изменилось. Зимой и в начале весны до Ворошиловградской области прибывало от 11 до 15,7 тыс. человек, при 8-12 тыс. выбывших, а к Сталинской области прибывало от 20 до 25 тыс. человек . При этом в марте в Ворошиловградской области фиксировался отрицательный показатель механического прироста населения, то есть количество выбывших превысило число прибывших . Привели к этому не только тяжелые условия труда и жизни, но и начало весенних работ на полях — прибывшие из сельской местности пытались вернуться домой. Однако голод не утихал, и хотя украинские крестьяне получили в 1947 г. неплохой урожай, но засуха сожгла зерновые и оставила без хлеба и овощей населения южных областей. Не лучше обстояли дела и в Донбассе. Ворошиловградской обком даже разослал письмо горкоме и райкомам партии, в котором отмечалось, что «враждебные элементы из числа бывших кулаков, сектантов» в ряде районов и колхозов ведут враждебную агитацию и пропаганду и открытый саботаж, направленный на срыв выполнения Госплана хлебозаготовок, призывают колхозников не выходить на работу, не выполнять дневных норм и т.д., не считая уже случаев краж и разбазаривания зерна со стороны руководителей колхозов и организаций. Так, председатель колхоза им. Шевченко вместе с заместителем главного бухгалтера вывезли на рынок железнодорожной станции Чертково и продали 5 мешков зерна по 250 — 300 руб. за пуд, к тому же у них было изъято 349 кг зерна. Начальник шахты им. ОДИН с заместителем противозаконно получили 3,5 т зерна под предлогом уплаты за предоставление транспортных услуг колхоза «Большевик», которые и поделили между собой . В Сталинской области директор совхоза «Горняк» составил акт, 260 га пшеницы погибли, получил на пересев ячмень, а когда провели проверку, то оказалось, что на 1900 га сохранилась пшеница, из которой можно было собрать по 10-12 ц с гектара. В колхозе «Борец труда» засеяли 490 га, показали, что все зерновые погибли, а при проверке оказалось 170 га, из которых можно было получить по 7-9 центнеров и т.д.
Все это негативно повлияло не только на внешние управляемые миграции в регион, но и производительность труда прибывших. На пленуме Сталинского обкома КП (б) У в мае 1947 г. отмечалось, что абсолютное большинство рабочих дают значительно меньшую производительность труда, чем в декабре 1946 г. Одна из причин этого, отметил управляющий трестом «Бу-дьонниввугилля» Резников, неукомплектованность угольной группы основной рабочей силой, отсутствие квалифицированных кадров. Так, для восстановления шахт треста нужно было 10 тыс. человек, а в наличии — 3,5 тыс. Так, в комитет по учету и распределению рабочей силы вновь шли телеграммы о необходимости рабочей силы. В результате в июне до Ворошиловградской области прибыло 13208 человек, но и выбыло 7206, в июле — соответственно 10749 и 8949 человек, а в августе прибыло уже только 8916 человек (самый низкий показатель прибытия за два года), выбыло — 8197 человек, следовательно механический прирост населения области составил только 729 человек [см.. доп. Е]. Не лучше выглядела ситуация и по промышленных центрах региона. Наибольшая текучесть населения наблюдалась именно в центрах угледобычи, углепереработки, металлургии, несколько меньше — в городах с развитой машиностроительной промышленностью, где в составе рабочей силы значительное место составляли квалифицированные рабочие. Однако с их подготовкой не все было в порядке. План мартовского призыва молодежи в школы ФЗО Ворошиловградской области не было выполнено, хотя было призвано: из Ворошиловградской области 3920, Одесской — 3050, Житомирской — 3050, Каменец-Подольской — 4380, Сумской — 400 человек. К ним Житомирская область «недодала» 618, Каменец-Подольская — 1255, Сумская — 86 и т.д. . А из числа молодежи, которая прибывала из этих областей, начислялась значительное количество имевших заболевания туберкулезом, эпилепсией, сердечные заболевания. Это объяснялось тем, что медицинские комиссии, чтобы как-то выполнить план призыва, забирали всех подряд. Прибывали эти будущие ученики без документов — паспортов и справок. Не лучшим было положение и с мобилизацией молодежи по оргнабору для предприятий, показывает соответствующая таблица (см. прил. Ж). Для шахт Ворошиловградской области 7 областей не дали ни одного человека, для Сталинской области — пять областей, а другие дали только незначительный процент молодежи и комсомольцев, лучше свидетельствовало об отношении населения этих областей к возможности прибытия к Донбассу.
Все это негативно повлияло на внешние управляемые миграции в регион. В июне в Ворошиловградской области прибыло 13208 человек, а выбыло 7206 , в июле — соответственно 10749 и 8949 человек, а в августе прибыло уже только 8916 человек (самый низкий показатель прибытия за два года), выбыло — 8197 человек, так что механический прирост населения области составил только 729 человек. Не лучше выглядела ситуация и по промышленных центрах региона (см. прил. 3).
Наибольшая текучесть населения была именно в центрах угледобычи, углепереработки, металлургии, несколько меньше — в городах с развитой машиностроительной промышленностью, где в составе рабочей силы значительное место занимали квалифицированные рабочие. Это отразилось и на механическом приросте населения (см. прил. К).
Как уже отмечалось, большое влияние на снижение показателей прироста и воспроизводства населения произвел неурожай 1946 г. и дальнейшее массовый голод.
Уже с начала 1947 в регионе начали фиксироваться случаи голодной смерти. Количество жертв голода постоянно возрастала до середины лета, затем постепенно стала уменьшаться. В течение года в 16 из 36 сельских районов, 9 городах, а также в Сталинозаводському районе Сталино, Артемовском районе Ворошиловград и Ильичевском районе Мариуполя от голода погибло 2703 человека, из них в селах — 1099, городах — 1604. Больше всего пострадали жители Краснолиманского района Сталинской области, где от голода умерло 257 человек (29,3% от всех умерших) и Славянского района, где умерло 194 человека (17,7% от всех умерших). Наибольший удельный вес жертв голода среди городского населения отмечалась в Кадиевке (25,5%), Красном Лимане (20,4%), Енакиево (16,6%). Среди жертв голода в Донбассе преобладали мужчины (60,3%) и дети до 7 лет (21,3%). Это негативно повлияло на естественный прирост населения, который был самым низким за послевоенное время. В Ворошиловградской области он составил в 1947 10546 человек, а в Сталинской — 7220 человек . Больше всего пострадали села Донбасса. Если в 1945 г. смертность в селах Донетчины достигала 3,6 тыс. человек, то в 1946 г. она выросла до 4,2 тыс. человек, а в 1947 г. — до 8,1 тыс. человек. Удельный вес умерших по отношению к родившихся составила: в 1945 г. — 48,3%, в ​​1946 г. — 30,4%, в ​​1947 г. — 67% . Это приводило к новым миграций населения из сельских районов Донбасса в города. И к проведению новых мобилизаций населения, в т.ч. мобилизации молодежи в школы ФЗО, был снижен требования. В школы ФЗО все чаще направлялись больные, а то и вовсе непригодны для обучения и труда ребята. Так, в школу № 74 г. Горловки направили В.Сивеня с Черниговщины с туберкулезом костей логи, в школу № 4 с. Катык — прибыли Ф.Зубенко и И.Безрук с Полтавщины — слепые на один глаз, в школу № 31 г. Амвросиевка — С.Баранов с Сумщины, у которого не было трех пальцев на правой руке, в школу № 14 Славянска — П.Яременко из Винницкой — слепой на оба глаза, а в школу № 36 г. Сталино — И.Кашлик из Херсона с активной формой сифилиса в стадии рецидива и т.д. При этом, когда из заведений подобных юношей отправляли назад, бывало, что оттуда их снова направляли в школы. В школу ФЗО № 102 г. Краматорска прибыло пять ребят из Киевщины, которых по медицинским показаниям отправили домой, но уже в мае их снова направили в школу. Впоследствии прибыла группа ребят из Полтавщины, 69 из которых были признаны непригодными и т.д. А новые мобилизации молодежи и вовсе не исполнялись. Согласно информации облуправления трудовых резервов о выполнении плана мобилизации в школы ФЗО Сталинской области в октябре-ноябре 1947 г., вместо 11610 человек в школы ФЗО было направлено только 3232 человека. А часть сельских районов не призвала ни парня. Так, Немировской район с 320 по планом не призвал ни, как и Брацлавский из 180, Турбовский и Станиславский вместо 200 человек с каждой отправили 5 и 0 человек соответственно, Казатинский — со 150 — ни одного, Шаргородский — с 300 отправил только 9 человек и т. д. А те ребята, прибывающих были больными или слабыми и обессиленными. Вину за это была возложена на уполномоченных предприятий, местные органы и дезертиров, которые уже побывали в ФЗО Сталинской области и оставили их самовольно. Они рассказывали об этом, «вели пропаганду». А председатели колхозов пугали молодежь: «Я вас пошлю в Донбасс» . Не помогало даже сложное положение сельского хозяйства, где труд колхозников выплачивалась натурплатнею, колхозники не имели паспортов, на них не распространялось пенсионное обеспечение и пособие по временной нетрудоспособности. В сельской местности вновь активно применялся т.н. закон «о пяти колосках» от 7 августа 1932 г. А 7 июня 1947 Верховная Рада СССР принял указы «Об уголовной ответственности за разграбление государственного и общественного имущества» и «Об усилении охраны личной собственности граждан». В соответствии с ними сбора голодными людьми колосков грозило десятью годами заключения с конфискацией имущества.
Все это отражалось и на текучести населения, основу которого составляло дезертирство с предприятий. В 1947 году с завода «Азовсталь» дезертировали 1060 человек, из треста «Артембудматериалы» — 277 человек (более трети прибывших), с треста «Калининвугилля» — 3970 человек, Енакиевского металлургического завода — 2375 (41,4%). С треста «Дзер-жинськвугилля» в 1947 году дезертировали 3610 человек, из которых: амнистированных — 612; репатриированных — 482; расконвоированных — 161; мобилизованных — 818; выпускников ФЗО / РУ — 938 . Удивительного в этом ничего не было. Проверка работы комсомольских организаций по работе с молодежью трудзагонив на Ворошиловградском заводе тяжелого машиностроения им. Октябрьской Революции показала, что в общежитии, где живет 200 комсомольцев трудзагону нет электрического света. Хотя все возможности для его проведения является. В свободное время здесь начинаются дикие крики, свисты и песни, вести любую культурно-массовую работу невозможно. Прибывшие ребята специальности не овладевают, потому что завод, который еще в феврале 1947 г. должен был открыть школу ФЗО, так этого и не сделал, работой с открытия школы никто не занимается . Плохо была поставлена ​​и работа комсомольской организации на коксохимическом заводе в Ворошиловском. Здесь комсорг просто заявил, что не может работать по семейным обстоятельствам. За три месяца работы он так и не сделал. Никаких мер не проводилось, а тем временем по производству дезертировали 850 человек молодежи.
Советские органы, руководители предприятий вели борьбу с дезертирством теми же методами, как и в предыдущие годы и на основе тех же постановлений. На «Азовстали» в 1946 с 585 начатых дел было прекращено 101, а 14 беглецов осужден за дезертирство . По треста «Дзержинскуголь» с 1741 дезертира 1946 г. были осуждены 186 человек, а с 2536 дезертиров 1947 г. — 16 (0,6% от общего количества) . Различным был и состав дезертиров. По треста «Макииввугилля» было 2023 дезертиров, главным образом расконвоированные, репатриированы, интернированы, прибывшие по оргнабору . С треста «Горливсь-квугилля» дезертировали 4010 человек (главным образом репатриированы и расконвоированные, оргнабор, выпускники ФЗО) . С треста «Калинин-уголь» — 2797 чел. . По треста «Сталинуголь» — 1465 (ФЗО, расконвоированные, репатриированы), по заводу «Азовсталь» — 444 человека (главным образом выпускники ФЗО / РУ с других областей). Трест «Дзержинськвугиля» — 1741 человек. В результате хотя численность прибывших в регион и сохранялась на высоком уровне, но достигла в 1947 самых низких показателей. К Ворошиловградской области прибыло 151 330 человек , а к Сталинской — 258271 лицо . При этом значительно увеличилась численность выбывших из региона. С Ворошиловградской области выбыло 129996 человек , а из Сталинской — 185877 человек . Только с комбинатов «Сталинуголь» и «Артемуголь» в 1947 выбыло более 117 тыс. рабочих, из них более 12 тыс. молодых рабочих, окончивших школы ФЗО. Основными причинами этих процессов стали военно-административные методы организации внешних миграций и обеспечения предприятий рабочей силой, тяжкий труд, отсутствие элементарных социально-бытовых условий. Работа предприятий в связи с этим была нестабильной, сохранялась большая текучесть рабочей силы, общая численность населения региона постоянно колебалась, что сказывалось также на воспроизведении его репродуктивной функции. Если во время войны большинство мобилизованных работала на восстановлении в надежде, что это поможет приблизить время победы и вернуться к мирной жизни и мирилось с существующими трудностями, то при послевоенного восстановления вызревают критические настроения. Именно тогда в народном сознании наконец выкристаллизовалась четкая грань между военным и послевоенным временем. Если в стратегическом и политическом отношении война закончилась в 1945 году, то ее психологическое заключение можно отнести к рубежу 1947-1948 гг, что было связано с рядом факторов. В декабре 1947 г. было отменена карточная система, все больше предприятий вступали в строй и давали разнообразную продукцию. Мощным катализатором роста недовольства была дестабилизация общей экономической ситуации и прежде всего ситуации с продовольствием и промышленными товарами. Засуха 1946 г., которая привела к голоду 1946-1947 гг, не только вызвала резкое уменьшение объема товарной массы хлеба, но и массовые случаи голодных смертей, снижение и так невысокого жизненного уровня основной части населения. Несмотря на это, в том же 1946 году было принято решение об увеличении пайковых и снижение коммерческих цен. Тем самым были снижены возможности гарантированного снабжения и приобретение продовольственных товаров на рынках, где цены быстро начали расти, особенно на хлеб, картофель, овощи. Возросла и спекуляция этими товарами.
Через призму обострения продовольственной проблемы более остро воспринимались людьми и другие социальные трудности. Сохранялся жесткий приоритет производственных интересов над человеческими. Поскольку в кратчайшие сроки решались задачи восстановления, выполнения производственных программ, по-прежнему загораживало собой все остальное, а принцип работы «любой ценой» был доминирующим трудовым стимулом. Так было во время войны, так было и в первые послевоенные годы. Однако как только люди переключились на мирное восприятие жизни, как старые приоритеты, стимулы и оправдательные мотивы прекратили ими восприниматься. В целом ожидания людей на этом этапе не выходили за пределы элементарных потребностей для поддержания уровня своей жизни. Прибывшие на восстановление промышленности Донбасса не имели возможности удовлетворить их, поэтому именно во время голода и растет самовольное оставление предприятий, а соответственно и текучесть рабочей силы; под угрозу ставится выполнение планов восстановления. С осени 1947 с целью устранения кризисной ситуации власти прибегает к поощрительных мер. Так, 10 сентября 1947 указом Верховного Совета СССР был установлен ежегодный праздник День шахтера и медаль «За восстановление угольных шахт Донбасса». Безусловно, моральные стимулы в какой-то мере создавали условия для роста производительности труда части шахтеров, однако даже они работали в лучшем случае отбойными молотками, на устаревших механизмах в полуразрушенных и загазованных шахтах.
Таким образом, голод 1946-1947 гг негативно сказался на демографическом развитии региона, но о кризисе внешних миграций говорить невозможно, потому численность прибывших в регион оставалась на высоком уровне, постоянно превышая численность выбывших, что и обеспечивало постоянный рост механического прироста населения. Однако голод, вместе с тяжелыми условиями труда и неудовлетворительными жит-лово-бытовыми условиями, вызвал дальнейший рост текучести населения.