Западные державы список. Мировые державы. Претенденты на статус региональных держав

Сейчас на планете существуют четыре потенциальные сверхдержавы: Россия, Китай, Евросоюз и США. При этом Россия и Китай находятся на подъёме, а Евросоюз и США, наоборот, балансируют на грани тяжелейшего кризиса.

Давайте посмотрим на главные силы нашего мира подробнее. Если захотите внести в статью дополнения и уточнения, делайте это прямо на Руксперте:

Мировые державы — это сильнейшие в геополитическом отношении страны, которые в состоянии оказывать существенное влияние на политику всего мира или отдельных крупных регионов.

Сверхдержава

Сверхдержава — государство с колоссальным геополитическим и военным превосходством над большинством других государств. Термин возник в 1944 году. Согласно официальной западной историографии, сверхдержавы появились по итогам Второй Мировой — и их было всего три: США, Советский Союз и Великобритания. В 1947 году Великобритания потеряла Индию и Пакистан, в 1948 году — Мьянму и Шри-Ланка, в 1957 году — Малайзию. Проект Pax Britannica разрушился окончательно. Фактически Великобритания утратила свой сверхдержавный статус в 1957 году (хотя экономический неоколониализм продолжает процветать). Подобный взгляд на термин «сверхдержава» во многом разделялся и в СССР и в большинстве других стран мира. (ссылка).

С распадом СССР в 1991 году США остались на какое-то время единственной сверхдержавой — для описания этого состояния был даже придуман термин «гипердержава». Однако за последующие два десятилетия США отчасти растеряли свой политический вес, отчасти были потеснены быстро растущим Китаем, возрождающейся Россией, а также другими кандидатами на сверхдержавный статус (в первую очередь, Европейским Союзом).

Впрочем, часто высказываются мнения, что явление «сверхдержавности» вообще ушло в прошлое и в современном сравнительно открытом и всё более экономически и культурно взаимосвязанном мире настоящих сверхдержав образца XX века больше нет. Поэтому наиболее корректным представляется считать сильнейшие страны современности лишь потенциальными сверхдержавами, так как общего консенсуса о текущем составе сверхдержав нет.

Довольно часто термин «сверхдержава» применяют к историческим эпохам до 1944 года, что в отдельных случаях может быть не лишено смысла. Однако, вообще говоря, предположения на тему того, кого считать сверхдержавами до Второй Мировой войны и кого считать сверхдержавами в наше время — всегда достаточно спорны.

Великая держава

Великая держава — это страна, которая в состоянии оказывать существенное влияние на политику всего мира или большинства его крупных регионов, однако слабее сверхдержавы, и для достижения своих целей, вынуждена, как правило, вступать в союз с другими великими и региональными державами.

Термин «великая держава» появился в эпоху после окончания наполеоновских войн (1833 г.). Вхождение в клуб великих держав определялось по факту успешного участия в колониальном переделе мира и перекройке границ Европы — в ключевых войнах и на дипломатических конгрессах. Изначально, по итогам Венского конгресса 1815 года список великих держав включал в себя Россию, Францию, Пруссию, Великобританию и Австрийскую империю.(ссылка) С тех пор и до сегодняшнего дня, за возможным исключением первого десятилетия после революции 1917 года, Россия входит в число великих держав.

На данный момент к великим державам по факту относятся Китай, Россия и США — они же являются потенциальными сверхдержавами и полюсами силы сегодняшнего мира. Кроме того, к великим державам в наше время, как правило, относят Францию и Великобританию, так как они сохранили относительно дееспособный военный флот и оказывают существенное влияние на дела многих своих бывших колоний по всему миру. Однако относительно невысокая численность населения этих стран не позволяет им претендовать на более серьёзное лидерство. Одним из наиболее распространенных критериев великодержавного статуса в современном мире является постоянное участие в Совете безопасности ООН и обладание правом вето. В состав постоянных членов Совбеза ООН входят Великобритания, Китай, Россия, США и Франция.

Также характерной чертой великих держав является то, что если в состав какого-либо союза входит только одна великая держава, то сам союз в глазах остального мира фактически становится инструментом распространения большей частью именно её влияния.

Надо отметить, что ещё до «официальной» эпохи великих держав на планете существовали мировые морские колониальные империи и просто региональные империи, редко перерастающие в континентальные. Поэтому для ситуации конца XV — конца XVIII веков не лишено смысла применение термина «великая держава» к Испании, Португалии и Голландии (все они фактически потеряли этот статус в эпоху наполеоновских войн или несколько ранее), а также к Франции и Великобритании. Из исторических континентальных держав наиболее близки к статусу великой державы Монгольская империя в XIII веке и Российская империя в XVIII веке.

Региональная держава

Региональная держава — это страна, которая обладает сравнительным превосходством над большинством других стран в определённом макрорегионе мира, но при этом не является достаточно сильной, чтобы иметь возможность оказывать существенное влияние на политику в других макрорегионах мира.

Признаки великих держав

Узнать на какой уровень державности «тянет» та или иная страна можно довольно легко по следующим признакам.

Для великой державы характерны:
* Глобальные амбиции.

* Достаточно сильные для подкрепления таких амбиций перед всем миром, то есть многочисленные, хорошо оснащённые и подготовленные, армия и флот. Наличие эффективных средств для уничтожения авианосцев.
* Океанский флот и другие средства приложения своей силы в любой точке планеты.
* Ядерное оружия и средства его доставки на межконтинентальные (более 8000 км) расстояния, а также атомные подводные лодки.
* Независимый доступ в космос и собственные средств космической связи, разведки и навигации.
* Соответствующие средства информационной безопасности (собственные глобальные информационные каналы и т. д.).

Обычно результатом вышеперечисленного является постоянное членство в Совете безопасности ООН и лидерство в крупных региональных союзах. В настоящий момент все эти параметры достижимы только при численности населения примерно от 60 млн граждан или подданных, причем только наличие более 100 млн населения позволяет реализовать эти параметры настолько полно, что о стране можно говорить как о потенциальной сверхдержаве.

Для региональной державы характерны:
* Региональные амбиции.
* Устойчивая внутриполитическая и, что обычно взаимосвязано, финансовая ситуация внутри страны.
* Достаточно сильные для подкрепления таких амбиций перед соседями армия и флот.
* Ядерное оружие в ограниченных количествах для ограничения вмешательства великих держав в местные дела.
* Соответствующие средства информационной безопасности (собственные региональные информационные каналы и т. д.).
В настоящий момент все эти параметры одновременно достижимы только при численности населения примерно от 20 млн граждан или подданных. Часто являются лидерами небольших региональных союзов.

Потенциальные сверхдержавы

Европейский союз

Если это надгосударственное образование станет больше напоминать единое государство, то в будущем оно может стать явной потенциальной сверхдержавой из-за высокого технологического уровня, высокой численности населения и влияния отдельных его членов в мире. Однако в нынешнем его составе такое вряд ли случится: во многом из-за позиции Великобритании, которая по ключевым вопросам безопасности связана с США гораздо сильнее, чем со странами Евросоюза, а также из-за больших амбиций других членов союза (в частности, Польши), которые с неохотой идут на уменьшение суверенитета.

Китай
Континентальный Китай обладает внушительным запасом ядерных боеголовок (несколько сотен) и средств доставки. Численность населения — 1 349 млн жителей. Каждый пятый житель Земли является китайцем. Обладает собственным цивилизационным проектом, который провозглашает как «социализм с китайской спецификой». Также имеет и реализует глобальный цивилизационный проект — теорию гармоничного мира. Начиная с XX века, находится под неограниченным управлением коммунистической партии. Претендует на лидерство во всем тихоокеанском регионе, также имеет серьезнейшие планы на Арктику и на часть Антарктики. Активно разворачивает на орбите «Бэйдоу», свою собственную систему спутниковой навигации. Армия Китая занимает третье место в рейтинге сильнейших армий мира. Несколько раз воевал в Гималаях с Индией, каждый раз побеждал Индию.

Российская Федерация

Россия сегодня обладает крупным ядерным арсеналом, включая перспективные мобильные комплексы «Тополь-М» и «Ярс РС-24». Население РФ составляет 143 млн человек. В отличие от большинства стран, являющихся обычными национальными государствами, Россия претендует на альтернативную цивилизацию и обладает альтернативной концепцией глобализации.

Смысл и цель современного путинского российского проекта — добиться абсолютного суверенитета, отказаться от европоцентризма и перейти к евразийству, установить власть на значительной части Евразии, вложить большие средства в развитие и заселение своих субарктических территорий, Средней Азии и Дальнего Востока и превратиться из национального государства и союза наций в цивилизационное образование, которое способно отстаивать свои интересы в любой точке планеты, будь то Антарктика или Арктика, а в конечном счете — предложить миру альтернативный путь развития (бескризисный) и свою концепцию глобализации (русскую).

В XX веке Россия получила колоссальный опыт выстраивания систем глобального политического, экономического и военного противостояния. Усилиями СССР и России создана и развернута известная во всем мире спутниковая система навигации — ГЛОНАСС, чипами которой снабжены уже многие современные компьютеры и телефоны под управлением всех операционных систем. Армия России заслуженно занимает второе место по силе в мире.

Является лидером союзов: Содружество независимых государств, Таможенный союз, Организация Договора о коллективной безопасности.

В данный момент США обладают большим ядерным арсеналом, включая самые совершенные и быстрые ракеты в мире LGM-30G Minuteman-III (скорость достигает 24 000 км/ч), сверхточные ракеты Trident II D5 и сверхтехнологичные MX (LGM-118А) Peacekeeper. Численность населения Соединенных Штатов — 320 млн человек (3-е место на планете). Реализация военных и политических амбиций США осуществляется сейчас в любой точке планеты. США обладают самой популярной спутниковой системой навигации в мире — GPS. Армия США в последние десятилетия по праву занимает первое место в рейтингах сильнейших армий мира. США лидируют в области гиперзвуковых технологий и провозглашают идею молниеносного безъядерного глобального удара.

Является лидером союзов: Организация американских государств, НАТО.

Великие державы

Великобритания

Великобритания обладает ядерным оружием (но только морского базирования). Численность населения королевства — 63 млн подданных. Является носителем собственной концепции глобализации (западной) и одним из источников распространения западных ценностей. Не имеет личной системы спутниковой навигации, а только участвует в создании общеевропейской системы Galileo. Не производит запуски космических аппаратов. Армия Соединенного Королевства занимает пятое место в рейтинге сильнейших армий мира, но самостоятельности не имеет. Военные операции проводит только в составе НАТО.

Является лидером Содружества наций (до 1946 года — Британского содружества наций).

Французская Республика обладает огромным по европейским меркам ядерным арсеналом. Французские физики-ядерщики сегодня ценятся во всем мире на вес золота. Численность населения республики — 65 млн граждан. Является классическим носителем западных демократических ценностей, активно открывает и продвигает центры по изучению французского языка во многих государствах, но глобальных амбиций не имеет и в определенной мере подчиняется Соединенным Штатам Америки. Принимает вялотекущее участие в разработке европейской глобальной системы спутниковой навигации Galileo. Обладает сильной армией (6-е место в рейтинге) и Французским Иностранным легионом, вступление в который дает право любому иностранцу через определенное количество отслуженных лет стать гражданином Франции и получить квартиру.

Потенциальные великие державы

Бразилия

Пятое по площади и по численности населения государство в мире. Население размером более чем в 200 млн человек продолжает расти, страна обладает крупными запасами природных ресурсов и является «сельскохозяйственной державой» (Бразилия в больших количествах экспортирует не только кофе, но и сою, сахар, мясо и многие другие продукты). Бразилия — крупнейшая страна и крупнейшая экономика в Латинской Америке — претендует на лидерство в регионе (по крайней мере, в Южной Америке), чему несколько мешает тот факт, что бразильцы говорят на португальском языке, тогда как большинство остальных латиноамериканцев — на испанском. Страна имеет собственную космическую программу и космодромы, а также собственное производство авиалайнеров. Не имеет, однако, ни существенного военно-промышленного комплекса, ни тем более ядерного оружия. Океанский флот в основном представлен старыми кораблями, перекупленными из других флотов, а армия не представляет из себя ничего выдающегося для столь населённой и крупной страны.

У Бразилии практически нет «великодержавного» опыта (хотя какое-то время она была Бразильской Империей). С другой стороны, имидж Бразилии в других странах мира достаточно позитивен благодаря яркой культуре и достижениям в футболе — наиболее популярном виде спорта в мире (ЧМ-2014 по футболу и Летняя Олимпиада-2016 пройдут в Бразилии). Кроме того, Бразилия демонстрирует миру довольно успешную модель нации, в которой относительно мирно сосуществуют представители разных рас. При этом в стране серьезными проблемами остаются высокая преступность, бедность и социальное расслоение.

Входит в южноамериканские организации Меркосур и Союз южноамериканских наций, а также является одной из стран БРИКС. С членством в последней организации чаще всего связывают экономические и политические амбиции Бразилии.

Германия

Фактический лидер Европейского союза. Не имея ядерного оружия и мощного флота, а также находясь под заметным влиянием США, тем не менее тратит значительные средства на армию. Активно вмешивается в европейскую политику.

Индия обладает ядерным оружием и межконтинентальными баллистическими ракетами. Численность населения Индии — 1 220 млн человек. Не претендует на Индийский океан и на Арктику (в отличие от Китая), не обладает глобальными амбициями и старается держаться подальше от войн, хаоса и революций, включая ближневосточные. Не планирует разрабатывать глобальную спутниковую систему навигации, но сейчас разрабатывает региональную — IRNSS. Система будет обеспечивать только покрытие самой Индии. Индийская армия занимает 4-е место в рейтинге, что впечатляет. Имеет полярную станцию в Антарктиде.

В данный момент Иран не обладает ядерным оружием. В 2013 году он даже отказался от таких планов. Численность населения Ирана — 79 млн жителей. Является главным распространителем сразу двух глобальных проектов — шиитской дуги и исламско-теократического проекта. В отличие от большинства исламских государств, где главой является либо монарх, либо президент, в Иране главой является имам. В 1989 году высший руководитель Ирана Рухолла Мусави Хомейни обратился к Горбачеву с предложением перестраивать СССР и строить там исламское государство. Иран не планирует разрабатывать свой аналог ГЛОНАСС. Обладает сильной армией (16-е место в рейтинге) и Корпусом Стражей Исламской революции (КСИР).

Пакистан

Пакистан обладает большим количеством ядерных боеголовок. Средства доставки — ракеты и авиация. Давно уже ведет разработку ракетных подводных лодок стратегического назначения. Ядерный арсенал Пакистана признан самым быстрорастущим в мире. Численность населения — 190 млн граждан. Пакистан собирается увеличить площадь своей территории за счет Кашмира, но участвовать в глобальных проектах типа Всемирного Халифата не планирует. Использует свои ракеты для запуска спутников, обладает собственной космической программой, но разработать глобальный аналог ГЛОНАСС не в силах. Имеет полярную станцию в Антарктиде. Обладает полуторамиллионной армией (12-е место в рейтинге). Тратит непосильные деньги на армию и ВПК несмотря на то, что население питается манго и пшеницей.

Находящаяся под большим влиянием США страна имеет территориальные споры практически со всеми соседями, а также развитый военно-промышленный комплекс, мощные армию и флот. Не устанавливает своих зон влияния в регионе, по-видимому, только по той причине, что он прочно поделен между еще более мощными державами. Население 127 млн человек. Япония имеет полярную станцию в Антарктиде.

Региональные державы

Обладает ядерным оружием, хотя официально этого и не признаёт. Население — 8 млн граждан. Находится на Ближнем Востоке, окружен враждебно настроенными к нему государствами. Вопреки мнениям конспирологов, параноиков и кухонных националистов, не обладает глобальными амбициями по реализации глобального рептильного сионистского заговора (ZOG). Не имеет планов по созданию глобальной спутниковой системы навигации. Обладает сильной и хорошо обученной армией с большим боевым опытом (13-е место в рейтинге).

Не очень богатое южноевропейское государство, претендующее, тем не менее на значительную роль в делах Латинской Америки и северо-западной части Африки. Свои амбиции подкрепляет наличием в составе флота универсальных десантных кораблей.

Южноевропейское государство с мощным военно-промышленным комплексом. С самого своего создания проявляет значительные амбиции в Средиземноморском регионе. Наряду с Францией и Великобританией принимала активное участие в войне в Ливии.

Канада — сырьевой придаток Соединенных Штатов Америки, не обладающий ядерным оружием. Определенную власть в Канаде имеет сейчас британская королева. Численность населения Канады — 34 млн человек. Канада является членом NATO и не обладает ни глобальными, ни региональными амбициями. Использует GPS и не планирует разрабатывать свою систему спутниковой навигации. Несмотря на это, армия Канады входит в число двадцати самых сильных армией мира (19-е место).

Северная Корея — самое нищее государство в этом перечне. Обладает ядерным оружием и средствами доставки, способно уничтожить несколько соседских городов. Тем не менее, США серьёзно не угрожает, так как межконтинентальные баллистические ракеты в стране ещё не созданы. Численность населения — 24 млн человек. Значительная часть из них являются военными. Непонятным образом сочетает в себе красный революционный коммунизм и престолонаследование. Обладает собственной корейской идеологией — чучхе, но, несмотря на это, глобальными амбициями КНДР обделена, спутниковые технологии имеет в зачаточном состоянии. Обладает средней по боеспособности армией (29-е место в мире).

Республика Корея

Несмотря на значительную зависимость от США, страна пытается вести собственный политический курс, в частности, глубоко сотрудничая с Россией, где, например, уже созданы и успешно работают научные подразделения фирмы Samsung. Обладает серьезной промышленной и научной базой, в том числе и в оборонных технологиях. Является фактически мировым лидером в гражданском судостроении и имеет собственный космодром. Серьёзному региональному влиянию препятствует только соседство столь же или более сильных стран.

Может выйти на качественно более высокий уровень в случае воссоединения Северной и Южной Кореи в одну страну.

Саудовская Аравия

Претендующее на лидерство в регионе королевство не только достаточно богато, но и имеет оборонный бюджет сопоставимый по размерам с таковым у великих держав. Является лидером организации «Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива», включающую военный союз «Щит полуострова». Не обладает ядерным оружием, но является энергетической державой. Королевство Саудовская Аравия — лидер всего исламского мира планеты, хранительница двух главных мусульманских святынь. Вооружает сирийских боевиков, продвигает ваххабитскую форму ислама за рубежом, включая российские регионы. КСА принимала активное участие в уничтожении светских исламских режимов в регионе.

Королевство финансировало террористов Чечни и до сих пор финансирует террор против РФ. Предпринимает усилия для распространения по миру своего цивилизационного проекта на основе ваххабизма. Стремится построить Халифат. Успешно конкурирует с враждебным шиитским Ираном. Обладает сильными танками. Постепенно развивает свою науку и наукоемкие технологии.

Страна не скрывает претензий на господство на Ближнем Востоке и Балканах, а также в исламском и, прежде всего, тюркоязычном мире. Имеет мощную армию с небольшим оборонно-промышленным комплексом. Контролирует стратегические Черноморские проливы. Активно вмешивается в международные конфликты на Кавказе и в Сирии.

Нейтральное государство с достаточно мощным военно-промышленным комплексом, производящим истребители и подводные лодки. Достаточно активно вмешивается в международную политику в Европе и Арктике. Является лидером Северного совета.

Является одним из центров распространения современной западной идеологии толерантности.

Южно-Африканская Республика

Отказавшееся в результате фактически местной революции под международным нажимом от ядерной программы государство, тем не менее, остаётся явным региональным лидером. Фактически, единственная из стран Африки создаёт собственную военную технику. Является лидером Южноафриканского таможенного союза.

Претенденты на статус региональных держав

В некоторых случаях слабые, но богатые или очень заражённые какой-то идеей страны пытаются оказывать влияние на политику в регионе и мире. В истории существовали примеры, когда им это удавалось достаточно успешно (Венеция), однако в настоящее время успехи такого рода стран всегда поддерживается кем-то маячащим за спиной. В противном случае их попытки надуть щёки остаются бесплодными. Также сюда следует отнести страны на данный момент находящиеся в положении, не позволяющем реализовать свой потенциал.

Россия как мировая держава

Самоопределение России

Главной особенностью современной ситуации России является её идентификационная и статусная неопределённость в мире.

Это следует рассматривать как чрезвычайно удобный момент для страны, поскольку в отличие от определившихся стран или тех стран, чей статус уже определён извне, Россия ещё имеет возможность вырабатывать свою идентичность и проектировать необходимый для себя и обогащающий мировое сообщество статус.

С нашей точки зрения, у России сегодня есть единственная возможность сохранить и продолжить свою историческую тысячелетнюю государственность – организовывать себя как мировую державу .

Но для того, чтобы в полной мере осознать это, необходимо избавиться от ряда стереотипных и неверных представлений о том, в частности, что мировых держав может быть много, что США является мировой державой, что стать мировой державой означает прямое восстановление СССР и что, наконец, держава является синонимом империи.

Мировая держава есть государственность, которая занята решением мировых проблем и организацией мирового развития на собственной территории.

Иными словами, мировая держава определяется способностью народа выступать в качестве универсальной силы, порождающей всеобщее благо. Только через мировые державы может существовать человечество как единый и пытающийся двигаться целенаправленно организм, как субъект, удерживающий себя в рамках достойного назначения .

С этой точки зрения, США и другие страны «Семёрки» сегодня не могут считаться таковыми.

Вместе с теневыми транснациональными финансовыми элитами эти страны, имея серьёзные ресурсы, не только открыто отказались от своей ответственности за мировое развитие, но и последние десять лет взяли курс на огораживание и автаркию, на создание для «золотого миллиарда» глобального нового железного занавеса от остальной части человечества.

Не следует забывать, что выражение «железный занавес» придумал не Ленин или Сталин, а премьер–министр Франции Жорж Клемансо в 1919 году, заявляя парламенту Франции следующее: «Мы желаем поставить вокруг большевизма железный занавес, чтобы впредь не разрушать цивилизованную Европу». Вот и сегодня те, кто называют себя «мировой развитой цивилизацией», как правило, не желают или не могут, не в состоянии решать мировые всеобщие проблемы и поэтому делают ставку на выталкивание их по ту сторону железного занавеса, на периферию, превращая мир за «занавесом» в своего рода проблемную свалку человечества.

Итогом подобного разделения мира и человечества на непересекающиеся миры и фактически разные человечества (а за этим далее идёт и разделение отдельных людей по сортам!) является то, что у стран «семёрки» по существу не один, а, как минимум, два абсолютно разных миропорядка: для себя – и остальных. Неудивительно, что выражение «новый мировой порядок» означает сегодня в мире не порядок для всех, пусть и не очень привлекательный, а порядок для неизбранных, для остальной зазанавесной части человечества - человечества «второго сорта».

Именно поэтому ведущие страны Запада не видят смысла в том, чтобы быть мировыми державами, т.е. удерживать и поддерживать всеобщий единый порядок в мире. Они открыто видят себя и называют империями, озабоченными властью и мощью (powers). Так, США нередко грезят, что они уже стали вторым изданием римской империи. Достаточно посмотреть фильм «Гладиатор» и репортаж с последней инаугурации Дж. Буша, чтобы определить идентичность помпезных сцен и вожделение цезаризма.

Но мир без державы в конечном итоге означает войну и хаос – мировой беспорядок.

К сожалению, за последние десятилетия в мире дискредитирована сама идея мирового порядка. Его устойчиво стали связывать с порабощением и «мировыми правительствами». Причина этого очевидна и лежит в неразличении того отдельного порядка, который навязывается остальному миру «золотым миллиардом», и порядка, который добровольно определяется в качестве единого для всех. Без универсального порядка, как бы сложно не было его определять и устанавливать, на Земле будет процветать бесконечная война глобальных кланов или силовое навязывание частного порядка (например, американского) в качестве всеобщего. Альтернативой хаосу или господству самозванцев может быть только универсальный порядок.

В мире сегодня такого единого порядка нет, поэтому и нет мировых держав. Самые мощные государства мира стремятся быть первыми, завоевать мир и владеть миром даже за счёт разорения значительной части или даже всего мира.

Итак, мировая держава определяется не имперскостью, абстрактной мощью или военной силой, а способностью производить единый справедливый миропорядок.

По-новому с этой точки зрения представляется и чрезвычайно актуальная проблема суверенитета для России.

Суверенитет и независимость мировой державы определяются способностью страны ставить мировые проблемы и предлагать самобытную версию мирового порядка, которая, как минимум становится предметом заинтересованного обсуждения и диалога ведущих мировых народов и цивилизаций.

Не глобальная сила-мощь и не империя, а держава

Отсутствие теории нарождающейся российской государственности, приводит к грубым смешениям и незаконным отождествлениям формы абсолютно разных государственностей.

Очень часто слова «нация», «империя», «держава» употребляются случайным образом даже в академических монографиях. Столь несводимые друг к другу объекты легко отождествляются между собой, а если и делаются различия, то почти детские. Так, всем представляется безусловным то, что нации являются обычно небольшими и неагрессивными, «тихими», а империи и державы на этом фоне должны одним называнием вызывать чувство уважения или даже страха.

Хорошим примером некорректного отношения к фундаментальным понятиям мировой жизни может служить производимое по инерции употребление словосочетания «мировая держава».

В русских переводах книги Збигнева Бжезинского «Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы» ключевое утверждение известного автора переведено следующим образом: «В результате краха соперника Соединенные Штаты оказались в уникальном положении. Они стали первой и единственной действительно мировой державой». Соответственно и название самой важной главы книги также переведено как «ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ДЕРЖАВА» .

Однако в оригинале речь определенно идёт совсем не о мировой державе, а о, буквально, the Global Power - т.е. о глобальной власти или глобальной силе-мощи: «The collapse of its rival left the United States in a unique position. It became simultaneously the first and the only truly global power». Соответственно, и глава называется в оригинале по-другому: «THE FIRST GLOBAL POWER» .

Выражение «the global power» в XXI веке нельзя больше переводить как мировая держава. «The global» следует переводить как глобальный, т.е. относящийся к Земле как шару, как к физическому телу, а «power» следует переводить как власть или как силу-мощь, с акцентом на силовые и мощностные характеристики власти.

Например, в самых первых строках той же книжки Зб. Бжезинского ясно показано значение слова «power»: «С самого начала активного политического взаимодействия континентов, которое случилось около пяти столетий назад, Евразия стала центром мировой силы-власти» («Ever since the continents started interacting politically, some five hundred years ago, Eurasia has been the center of world power»).

Весь смысл современного употребления и, тем более, этимологии слова «power» связан исключительно с властью и с силовыми действиями, а выражение «the global power» в наши дни фактически означает ту силу, которая имеет власть над миром.

Соответствующим образом строится и вся работа Зб. Бжезинского, которого можно считать одним из образцово-показательных выразителей духа англо-саксонской геополитики. Сплошь и рядом ключевые слова и термины этой геополитики власти: «глобальное первенство» (global primacy), «глобальная гегемония» (global hegemony), «господство над миром», «экспансия», «захват», «приз - Евразия» и т.п.

Хорошей иллюстрацией полного произвола в употреблении словосочетания «мировая держава» является также перевод программной статьи государственного секретаря США (в 2001–2005 гг.) Колина Пауэлла журналом «Россия в глобальной политике». В русском варианте статьи один из разделов называется «СБЛИЖЕНИЕ С МИРОВЫМИ ДЕРЖАВАМИ», тогда как в оригинале госсекретарь называет данный раздел «EMBRACING MAJOR POWERS» и использует внутри данного раздела прозрачное по значению словосочетание «MAJOR POWERS» - крупные и сильные государства .

Таким образом, global power - это глобальная сила-мощь, глобальная власть, глобальная империя или сверхимперия, гегемонистская «либеральная империя» в целях глобальной гегемонии (global hegemony), тот глобальный центр власти, который, собственно, и является субъектом глобализации.

Очень близкое значение к английскому global power имеет немецкое слово Weltmacht («мировая сила-мощь»), которое ввёл в научный обиход в конце XIX века Фридрих Ратцель и которое также неправильно переводится на русский язык как «мировая держава».

Здесь «macht» - сила-мощь-власть, за которым тот же Ратцель уже отчётливо обозначал экспансию (Expansion, Ратцель выделил «семь законов экспансии») и освоение жизненного пространства (Lebensraum) вплоть до планетарного масштаба. Сравните название знаменитой книги Ф. Ницше Der Wille zur Macht , которое традиционно и достаточно правильно переводится на русский язык как «Воля к власти», хотя лучше бы: «Воля к могуществу и господству».

Идея мировой державы имеет то общее с немецкой идеей мировой силы-мощи Weltmacht, что они обозначают планетарное сообщество как мир (Welt). У американцев и англичан традиционно используется слово «global», глобальный, имеющий отношение к Земному шару, к Земле как шару - геоиду.

Однако идея мировой державы отличается от немецкой идеи тем же, чем и от американской. Держава противостоит идее силы-мощи, т.е. по-английски «power» и по-немецки «macht». И это главное, потому что держава имеет принципиально иное, сверхвластное и сверхсиловое значение – «держать» мир в единстве и порядке.

Глобальная сила-мощь (global power) это даже не империя, это сверхимперия или гиперимперия.

Мировая держава – прямая противоположность глобальной силы-мощи и любой империи .

Прежде всего, в основе державности – в отличие от имперскости – лежит идея не власти, господства или насилия, а основательности и прочности.

К сожалению, смысл слова «держава» воспринимается многими неправильно - как то, что давит «сверху», воздействуют всей своей силой на нечто маленькое и слабое, то, что осуществляет насилие, навязывает, связывает, держит за шкирку - от «держать и не пущать».

Но значение слова «держава», прежде всего, связано с основательностью, стойкостью, выдерживанием, с сохранением вопреки всему состояния покоя и величественной недвижности, крепкого порядка.

По своему происхождению слово «держава» тесно связано со словом «дёргать» (этимологически также «раздражать», «дразнить», «сердить», «кромсать», «рвать зубами», «тащить к себе рывками» и др.) и выражает обратный этому «дёргать» смысл: сохранять от дёргания и раздёргивания, от любого раздрая, что очевидно из следующих примеров русской речи 19-го века: «в этих колёсах никакой державы не будет», «для державы железные полосы в стены заложены», «спасибо за хорошую державу в доме» .

Таким образом, держава – это то, что держит и удерживает, что не позволяет растаскивать мир и ввергать его в непорядок, в хаос.

Не менее важна традиция употребления в России слова «держава». Державу рассматривают в качестве необходимого земного связующего звена между человечеством и Богом, как реализацию идеи Христа Вседержителя (Пантократора), в Лице которого человечество таинственно соединяется с Богом и через это получает власть над сотворённым миром . Тем более неагрессивным является традиция понимания державы как воли «удерживающего» (κατέχων).

Таким образом, держава обозначает мировой центр, который способен находиться в состоянии абсолютного покоя и обеспечивать полноту времён.

Не случайно также, что держава, как обязательный символ царской власти, изображая Земной шар, обозначает сам мир, который и надо целенаправленно держать – в царской руке и в порядке – через непрестанную духовную работу восстановления и раскрытия замысла Бога.

Так именно держится мир и, по осознанию Ивана Грозного, «Земля правится»: «Земля правится Божиим милосердием и Пречистыя Богородицы милостию, и всех святых молитвами, и родителей наших благословением, и последи нами, государями своими, а не судьями и воеводы, и еже ипаты и стратиги...» .

Обеспечивать в мире державу, наивысший возможный порядок – это, вне всяких сомнений, не сладкая мечта обуянных имперской похотью власти, не смысл претензии самозванцев, а тяжелейший державный труд.

На этом труде, прежде всего, строится самодержавие, т.е. самостоятельная и самодостаточная реализация идеи державы.

Являться мировой державой – значит, предлагать и определять наиболее приемлемый для мира - т.е. для личности каждого человека, народа и страны - порядок.

Империя предлагает и навязывает порядок, который удобен только её метрополии, безотносительно к культуре и традиции других народов.

Мировая держава - это государственность, способная обеспечивать мировое развитие и решение главных мировых проблем через наращивание собственной полноценной жизни на традиционных основаниях и не за счёт других народов и стран.

Империя организует процветание метрополии за счет провинций. Мировая держава заинтересована в развитии всех народов и стран как условии собственного развития.

Империя организует и поддерживает исключительно зависимость от себя и только так называемое «зависимое развитие». За империей стоит «похоть власти».

Мировая держава организуется необходимостью управлять сотворённым миром в соответствии с замыслом Творца.

Глобальная империя стремится всецело контролировать мир и сделать его бессубъектным, неопасным для центральной власти, строится на уничтожении в зародыше любой исторической личности любого народа или страны.

Мировая держава, наоборот, реализует принцип личности каждого человека, каждого народа, каждой страны, каждой цивилизации.

Стать мировой державой и значит определить такой миропорядок, в котором самостоятельное развитие и продвижение каждой исторической личности является основой и условием осмысленного существования человечества.

Мировое развитие

Человечество в 21 веке становится рефлексирующим - т.е. выявляющим условия и предельные основания и цели своего существования .

Заканчивается и переходит в новое качество старое «осевое время» о котором полвека назад в книге «Истоки истории и её цель» писал немецкий философ Карл Ясперс: «Эту ось мировой истории следует отнести, по-видимому, ко времени около 500 лет до Р.Х., к тому духовному процессу, который шел между 800 и 200 годами до Р.Х. Тогда произошел самый резкий поворот в истории. Появился человек такого типа, какой сохранился и по сей день. Это время мы будем называть осевым» .

Сегодня же мы находимся в следующей «поворотной» точке или, если использовать модное в последние годы выражение Ильи Пригожина, в «точке бифуркации». Очевидны признаки нарождения новых духовных процессов.

Выдающийся русский логик и социолог А.А. Зиновьев утверждает, что «после второй мировой войны начался величайший перелом в социальной эволюции человечества… Этот перелом охватывает все аспекты жизни человечества и в каждом из них включает в себя десятки и сотни разнообразных революций. Он не имеет себе равных в истории человечества» .

Абсолютно непохожий на А.А. Зиновьева известный американский социолог Иммануэль Валлерстайн в 1997 году также заявляет, что «современная миро-система как система историческая вступила в стадию завершающегося кризиса и вряд ли будет существовать через пятьдесят лет… Переходный период будет грозным временем потрясений, поскольку цена перехода крайне высока, его перспективы предельно неясны, а потенциал воздействия небольших изменений на итоговый результат исключительно велик» .

Что же является особенностью переживаемого величайшего перелома? Как его можно попытаться охарактеризовать ?

С моей точки зрения, перелом состоит в том, что не работают известные способы общественной организации и возникает необходимость определения принципиально новых способов и нового миропорядка, что потребует целенаправленного преобразования и развития мира и, соответственно, появление человечества как субъекта и единой организованной силы решения мировых проблем.

Если в первом «осевом времени» через Иисуса Христа произошло явление в мир «Я-сознания», принципа личности и было положено начало «оси мировой истории» (по Г.Ф. Гегелю) и самому деятельному и преобразующему отношению к миру , то теперь требуется реализация принципа личности по отношению ко всему мировому целому как единственная возможность поддержания справедливого миропорядка.

Сегодня уже невозможно верить в «объективные тенденции», поскольку они непосредственно создаются самим человечеством и на деле оказываются не внешними «естественными процессами», а реализуемыми проектами.

От человека теперь требуется действовать не только в мире, но и с самим миром. Мировоззрение теперь начинает определяться по мировому действию и его качеству. Идеей грядущего нового «осевого времени» становится мировое развитие, способность его программировать и и организовывать, управлять им .

Мироразвитие есть преобразование способа исторического существования человечества через решение мировых проблем с опорой на тысячелетние традиции .

В начале 21 века, в 2004 году мир оказался в опасной ситуации, когда концом истории может оказаться не комфортное состояние победы демократии в глобальном масштабе, как это обещал в начале 90-х годов XX века Ф. Фукуяма, а буквальное вырождение и смерть человечества.

Очевидны симптомы «конца света» в зловеще-натуральном смысле.

Во-первых, это тотальное распространение социал-дарвинизма и неомальтузианства, в соответствии с которыми мир определяется тем, что человечество тождественно животному миру, что «выживают сильнейшие и наиболее приспособленные», что в основе любого общества лежит насилие («правда - в силе»). Идеология конкуренции и опережающего захвата того, что нужно в данный момент, распространяется как эпидемия. На самых высоких официальных форумах как о само собой разумеющимся говорится о конкурентоспособности государств, в качестве официальной доктрины США принимается принцип опережающего захвата - преэмпции и преэмпривной войны (preemptive war, которая изложена в так называемой «Доктрине Буша» - Bush"s doctrine of preemption).

Во-вторых, налицо провал технократического мировоззрения, связанного с идеей научно-технического прогресса и научно-технической революции. Оказалось, что техносфера сама по себе не организует и не воспитывает общество в направлении возвышения, что, более того, техносфера легко превращается во вторую «природу», которая быстро разрушается и мстит своим создателям в виде техногенных катастроф.

В-третьих, деградируют системы воспроизводства и развития труда, неочевидным становится курс на высококвалифицированный труд, повсеместно доминирует финансово-спекулятивный капитал, опирающийся не на труд, а на информационные технологии и сделки, и образующий гигантские «финансовые пузыри» в виде вторичных и третичных ценных бумаг (дериватов) . Мир стоит на пороге невиданного в истории последних веков финансового кризиса.

В-четвертых, национальные государства оказались не в состоянии построить мировой порядок развития и воспроизводства наиболее выдающихся достижений человечества. Вместо этого было допущено скатывание мира в полуконтролируемый хаос, зафиксированный в идеях «интернационального плюрализма» и «многополярного мира» . Это выражается не только и не столько в кризисе ООН и иных международных институтов «развития» или «безопасности», сколько в ставке наиболее могущественных интернациональных сил на мировую гражданскую войну - тотальную войну «всех против всех», ориентированную на бесконечное взаимное уничтожение различными группами мирового населения друг друга . Здесь уже не удивляют агрессии против Ирака или Югославии, когда явления, послужившие поводом для агрессии не только не изживаются, но и нарастают - как это очевидно в Югославии, когда неимоверно преувеличенные и порой прямо сфабрикованные информационными службами Запада «этнические чистки» со стороны сербов заканчиваются фактическими массовыми убийствами сербов косовскими албанцами.

В-пятых, утеряно понимание сверхценности личности и предана забвению задача достижения личного бессмертия, всеобщей становится мировоззрение индивидуализма и эгоизма, когда люди прямо рассматриваются в качестве Homo oeconomicus (человеков экономических), когда открыто декларируются задачи подчинить жизнь исключительно интересам прибыли.

Важно отметить, что оказались тупиковыми и ложными любые попытки противопоставить отмеченным выше разрушительным процессам любые симметричные альтернативы.

Так, опыт показал, что «звериный оскал капитализм» не преодолеть казарменным социализмом и гарантированными социальными благами. «Гуляш-коммунизм» Хрущёва так же быстро вырождается в потребительство и отказ от ответственности за общественное развитие, как и идея конкуренции (социал-дарвинизма).

Безотносительность к общественному развитию научно-технического прогресса не преодолеть «зелёной» идеологией т.н. экологического мировоззрения. Простое прекращение научно-технического прогресса оборачивается банальными ужасами деиндустриализации и техносферной деградации.

Противостояние финансово-спекулятивному капиталу и глобальной диктатуре доллара в виде замкнутых автаркий и принуждения к морально устаревшему и примитивному труда также не является выходом.

Не является выходом и прекращение анархии международных отношений – фактически, мировой гражданской войны - через построение однополюсной системы в виде глобальной сверхимперии или гиперимперии США

Все действия США и, особенно, агрессия против Ирака однозначно показали, что свой глобальный порядок американцы и те, кто действует с ними и через них, строят исключительно на принципе единоличных решений и узурпации власти, что в основе действий США стоит, прежде всего, прямая военная сила. Глобальный порядок по-американски ни в коей мере не направлен на решение проблем всего человечества. Нынешние США являются не лидером и авангардом человечества, а узкой своекорыстной корпорацией, которая будет и впредь решать свои внутрикорпоративные проблемы за счёт остального мира.

Однако за всеми указанными тупиками и тревожными обстоятельствами, за перечисленными вариантами «конца света» стоят не злокозненные люди, организации или государственности, а фундаментальные мировые проблемы - т.е. открытые и не имеющие в культуре на данный момент отработанных решений.

Решение каждой из таких проблем требует культурно-технологических революций и тотального преобразования всех существующих наук и практик. Это невозможно сделать на основе принципа интересов и конкуренции, это требует иного подхода и принципов, нового мироустройства.

Собственно для этого и нужна мировая держава, т.е. государственность, которая сорганизовывает народы и страны на решение мировых проблем и организацию мирового развития.

Будет ли организовано мировое развитие, возникнет ли субъект управления мировым развитием или человечеству не удастся породить, выделить из себя субъект мирового развития и справиться с ситуацией - вот в чём сегодня главный вопрос.

Мировое развитие не обеспечено ни доктринально, ни институционально. Сегодня в мире отсутствуют организованные сообщества, которые были бы в состоянии и реально бы хотели принять на себя ответственность за управление мировым развитием.

Что нужно для организации мирового развития? Кто в состоянии управлять мировым развитием?

Мировое развитие требует систематической рефлексии способов и условий существования человечества.

И для того, чтобы организовывать мировое развитие и управлять мировым развитием, нужна особая государственность - мировая держава.

Мировой порядок, построенный на принципе личности

В предельном виде организация мирового развития с позиции отдельной государственности должна выражаться в предложении и реализации оригинального мирового порядка, который бы для большинства стран мира выступал в качестве универсального, всеобщего инструмента для сохранения и наращивания своего достоинства.

Мировая держава определяется не имперскостью, мощью и военной силой, а способностью производить единый справедливый миропорядок.

И ключевым вопросом здесь является следующий: какой именно новый, единый и привлекательный миропорядок Россия может сегодня предложить миру?

Миропорядок, построенный на реализации принципа личности как высшей реальности и ценности каждого без исключения человека, народа, страны и цивилизации на Земле.

Чудовищным недоразумением является то, что исключительно русская идея личности привычно приписывается к базовым ценностям Европы и западной цивилизации в целом. Это происходит оттого, что личность не различают с индивидом , а свободное самоопределение личности с правами человека (human rights).

Выдающийся русский философ и филолог Алексей Федорович Лосев в «Двенадцати тезисах об античной культуре» восклицает: «Боже упаси переводить латинское слово «индивидуум» как «личность»! Укажите хотя бы один латинский словарь, где говорилось бы, что слово «индивидуум» может иметь значение «личность». «Индивидуум» - это просто «неделимое», «нераздельное». Стол состоит из доски, ножек и т. д.- это делимое, а с другой стороны, стол есть стол, сам по себе он неделим, он есть «индивидуум». И стол, и любая кошка есть такой «индивидуум». Так при чем же здесь личность? «Индивидуум» - самый настоящий объект, только взятый с определенной стороны, и больше ничего».

Личность же не может быть сведена к объекту, вещи, поскольку с ней невозможно производить никакие манипуляции и поскольку она есть высшая субъектность и воля не принимать мир, если в устройстве его есть нечто, что уничтожает или унижает другую личность, рушит её достоинство. Личность – это способность быть конгениальным и равным личности другого.

Всечеловечность тысячелетней России к началу XXI века предстаёт именно в идее личности и прекрасно выражена в заезженных, но оттого не менее великих словах Достоевского о том, что «никакая высшая гармония» не стоит «слезинки хотя бы одного только того замученного ребенка».

Принцип личности подробно разобрал и ввёл в широкую культуру именно Фёдор Михайлович Достоевский.

Вот его манифест личности в «Зимних заметках о летних впечатлениях»: «Разве в безличности спасение? Напротив, напротив, говорю я, не только не надо быть безличностью, но именно надо стать личностью, даже гораздо в высочайшей степени, чем та, которая теперь определилась на Западе. Поймите меня: самовольное, совершенно сознательное и никем не принужденное самопожертвование всего себя в пользу всех есть, по-моему, признак высочайшего развития личности, высочайшего ее могущества, высочайшего самообладания, высочайшей свободы собственной воли. Добровольно положить свой живот за всех, пойти за всех на крест, на костер, можно только сделать при самом сильном развитии личности. Сильно развитая личность, вполне уверенная в своем праве быть личностью, уже не имеющая за себя никакого страха, ничего не может и сделать другого из своей личности, то есть никакого более употребления, как отдать ее всю всем, чтоб и другие все были точно такими же самоправными и счастливыми личностями. Это закон природы; к этому тянет нормально человека…».

Личность есть высшая и абсолютная реальность любого человека, в которой он напрямую соприкасается, взаимодействует и совпадает с любым другим человеком, со всеми живущими, жившими и с теми, кому ещё предстоит жить, с человечеством, а в христианстве ещё и - с ангелами и Богом.

Не случайно по определению ряда православных богословов личность есть динамический «кусочек Бога» в каждом без исключения человеке. В рамках данной мыслительной традиции, берущей начало от Платона, личность была создана до начала мира и мир исходно «спроектирован» как личностный, организуемый вокруг личности, что и делает человека и человечество сопричастным божественной природе. Разумеется, этот образ «кусочка» или «частицы» необходимо понимать не натурально и, тем более, не в смысле хоть какого-нибудь тождества человека с Богом, а как образное представление метода реализации заповеди быть по образу и подобию божьему.

Важно при этом то, что идея личности, рождённая и выработанная в лоне христианства является теперь именно внеконфессиональной и имеющей безусловные аналоги во всех религиях и культурах мира и, следовательно, носит универсальный характер. Более того, только принцип личности, с нашей точки зрения, и может выступать механизмом объединения стремительно разделяющегося человечества.

Личность в самом первичном проявлении выражает себя в том, что всё, что уничтожает или унижает другую личность, рушит её достоинство, - тут же автоматически уничтожает и унижает мою собственную личность.

Отсюда личность есть мера грядущего мирового порядка и «определитель» всеобще значимых мировых проблем, на постановке и решении которых новый единый миропорядок и должен строиться с точки зрения России как мировой державы.

Отсюда же, кстати, следует и невозможность противопоставления личности и государственности , поскольку правильно понимаемая государственность есть не антитеза личности, а единственно возможная форма исторической жизни и движения любого мирового народа и, таким образом, метод выявления и поддержки личности, которая не существует вне своего народа, страны, цивилизации и всемирной отзывчивости.

Приходит время миропорядка по-российски (http://www.rosbalt.ru/2004/11/13/184321.html), когда, по Ф.М. Достоевскому, «не отдельная личность, не Я должна хлопотать о праве своей равноценности и равновесности со всем остальным, а все-то это остальное должно бы было само прийти к этой требующей права личности, к этому отдельному Я, и само, без его просьбы должно бы было признать его равноценным и равноправным себе, то есть всему остальному, что есть на свете».

Очевидный шаг к объявлению нового миропорядка с позиции мировой державы России на принципе личности был сделан президентом Путиным 3 декабря в Нью-Дели, когда он заявил: ««Представляются крайне опасными попытки перестроить созданную Богом многоликую, многообразную, современную цивилизацию по казарменным принципам однополярного мира» (http://www.kremlin.ru/text/appears/2004/12/80609.shtml).

Мировые проблемы

Мировая держава определяется способностью ставить и решать мировые проблемы на собственной территории.

Пересечение задач на решение мировых проблем и осуществления этого именно на собственной территории определяет для России как мировой державы необходимость ставить цели развития страны.

Мы считаем, что такими целями могут и должны быть следующие:

1. Снижение смертности населения, рост средней продолжительности жизни до 72 лет к 2015 г. и переход с 2012 г. к демографическому росту с достижением в 2050 году населения Российской Федерации в 250 миллионов жителей (http://www.kroupnov.ru/5/232_1.shtml). Приоритетная поддержка обществом и государством трёхдетной семьи и обеспечение перспективности детства каждого российского ребёнка. Создание лучшей в мире системы обеспечения здоровья и образования (http://spasem–shkolu.p–rossii.ru/8). Достижение мирового лидерства в области качества жизни как интегрального показателя эффективности развития страны и дееспособности управления (http://www.kroupnov.ru/5/178_1.shtml).

2. Обеспечение каждой российской молодой семье с 2015 года безусловной возможности приобрести собственный дом–усадьбу. Каждая вторая семья в отдельном благоустроенном доме–усадьбе к 2012 году, любая молодая семья - к 2015 и любая семья - к 2020 году. Средство - переход к альтернативной урбанизации на основе малоэтажного усадебного домостроения (http://dvr.kroupnov.ru).

3. Организация нового центра мирового развития на российском Дальнем Востоке (http://amur.kroupnov.ru/cgi/view.cgi?id=21&cat_id=4&print=1). Организация трансевразийских транспортных магистралей с опорой на тихоокеанское побережье России. Перенос столицы России на Тихий океан.

4. Организация пяти сфер приоритетного развития страны: градостроительной (см. цель 2), электроники (задача - к 2010 г. довести на внутреннем рынке долю отечественной электроники мирового уровня до 70 %), биотехнологий, ядерной (см. цель 5) и инструментальной (станкостроение и производство технологических линий и универсальных заводов) (http://www.kroupnov.ru/5/152_1.shtml). Сохранение и воспроизводство на новых основаниях базовых промышленных отраслей, прежде всего - авиапрома и автопрома.

5. Достижение глобального энергетического лидерства России в мире через опережающее развитие ядерной энергетики на основе замкнутого ядерного топливного цикла и организацию сотовой инфраструктуры малых атомных станций (http://www.kroupnov.ru/5/157_1.shtml).

6. Определение общественного строя России 21 века вокруг принципа личности как того, что задаёт уникальность каждого человека и основу его творческого потенциала, позволяет каждому человеку на самобытных основаниях участвовать в мировом развитии (http://www.pereplet.ru/krupnov/16.html#16). Организация России как мировой державы - государственности, которая образцово–показательно решает мировые проблемы на собственной территории (http://smd.kroupnov.ru).

7. Создание теории и практики мирового развития как русского вклада в решение общечеловеческой проблемы развития (http://www.kroupnov.ru/5/243_1.shtml). Организация в ситуации кризиса ООН по инициативе России новой международной организации, объединяющей большинство мировых народов на организацию мирового развития.

Данный набор целей, как, впрочем, и весь подход в целом, безусловно, требует серьёзной критики и дальнейшей конкретизации. Но именно подобный масштаб и тип целей задаёт принципиальную возможность для нашей страны построить новую государственность – мировую державу Россию.

О том, что многополюсный мир является прямой дорогой к мировой войне, ещё в 1993 году предупреждал заместитель директора Института США и Канады А.Д. Богатуров: «При всей эмоциональной привлекательности идеи воссоздания контуров многополярного мира - процесса обманчиво соответствующего телепредставлениям о демократизации международных отношений - почти двухвековая история мировой системы с Венских основоположений 1815 г, однозначно свидетельствует: многополярное балансирование с абсолютно неизбежной закономерностью результировалось в мировые войны» (Научный доклад Российского научного фонда (Московское отделение) «ЭТАП ЗА ГЛОБАЛЬНЫМ. ЛИБЕРАЛЬНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ ВО ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ РОССИИ. Доклад независимой группы экспертов Издание 2-е, исправленное и дополненное», - МОСКВА 1994 г.).

Школа персонального образования. Руководство для управленцев сферы образования, педагогов, родителей и лучших учащихся. - М.: Институт учебника «Пайдейя», 2003. – 400 с.

См. например, решительное утверждение этого у Л.А. Тихомирова: «Власть и свобода - это лишь различные проявления одного и того же факта - самостоятельности человеческой личности. … Само государство есть в известных отношениях высшее торжество человеческой свободы и главное средство обеспечения для личности ее свободы в обществе. Та способность к свободе, которая воспитывается по преимуществу в обществе, получает возможность приводить к фактической свободе по преимуществу благодаря государству. Государство в этом отношении является лишь дополнением и завершением общества» (Тихомиров Л.А. «Единоличная власть как принцип государственного строения» (1897). - Нью-Йорк, National Printing & Publishing C., 1943 г., с. 42).

Величайший перелом

Человечество в 21 веке становится рефлексирующим - т.е. выявляющим условия и предельные основания и цели своего существования.

Заканчивается и переходит в новое качество старое «осевое время» о котором полвека назад в книге «Истоки истории и её цель» писал немецкий философ Карл Ясперс: «Эту ось мировой истории следует отнести, по-видимому, ко времени около 500 лет до Р.Х., к тому духовному процессу, который шел между 800 и 200 годами до Р.Х. Тогда произошел самый резкий поворот в истории. Появился человек такого типа, какой сохранился и по сей день. Это время мы будем называть осевым».

Сегодня же мы находимся в следующей «поворотной» точке или, если использовать модное в последние годы выражение Ильи Пригожина, в «точке бифуркации». Проклёвывается новый духовный процесс.

Выдающийся русский логик и социолог А.А. Зиновьев утверждает, что «после второй мировой войны начался величайший перелом в социальной эволюции человечества... Этот перелом охватывает все аспекты жизни человечества и в каждом из них включает в себя десятки и сотни разнообразных революций. Он не имеет себе равных в истории человечества».

Абсолютно непохожий на А.А. Зиновьева известный американский социолог Иммануэль Валлерстайн (с 1994 по 1998 год он занимал пост президента Международной социологической ассоциации) в 1997 году также заявляет, что «современная миро-система как система историческая вступила в стадию завершающегося кризиса и вряд ли будет существовать через пятьдесят лет... Переходный период будет грозным временем потрясений, поскольку цена перехода крайне высока, его перспективы предельно неясны, а потенциал воздействия небольших изменений на итоговый результат исключительно велик».

Что же является особенностью переживаемого величайшего перелома? Как его можно попытаться охарактеризовать?

С моей точки зрения, перелом состоит в том, что не работают известные способы общественной организации и возникает необходимость определения новых способов и нового миропорядка, что потребует целенаправленного преобразования и развития мира и, соответственно, появление человечества как субъекта и единой организованной силы решения мировых проблем.

Если в первом «осевом времени» через Иисуса Христа произошло явление в мир «Я-сознания», принципа личности и было положено начало «оси мировой истории» (по Г.Ф. Гегелю) и самому деятельному и преобразующему отношению к миру, то теперь требуется реализация принципа личности по отношению ко всему мировому целому как единственная возможность поддержания справедливого миропорядка.

Сегодня уже невозможно верить в «объективные тенденции», поскольку они непосредственно создаются самим человечеством и на деле оказываются не внешними «естественными процессами», а реализуемыми проектами.

От человека теперь требуется действовать не только в мире, но и с самим миром. Мировоззрение теперь начинает определяться по мировому действию. Универсальностью грядущего нового «осевого времени» становится мировое развитие, способность его программирования и организации. Для этого требуются и уже возникают новые типы государственности.

Новые государственности 21 века

Государственность есть форма существования народов во всемирной истории и, таким образом, инструмент реализации личного и общественного спасения и бессмертия.

Именно поэтому государственность является самой интимной стороной человеческой жизни. И глубоко неправы те, кто противопоставляет государственности личность, смешивая с государственностью госаппарат и с личностью индивида и, соответственно, перенося на государственность малоинтересные ситуации противостояния «человека и государства», «государства и гражданского общества». Именно в государственности личность человека получает наивысшую реализацию и выявляет себя в полной мере.

По крайней мере, российская государственность начинается с личности и существует вокруг принципа личности. В первой половине XIX века родоначальник русской философии И. В. Киреевский определил, что «в устройстве русской общественности личность есть первое основание».

В своей реакции на либеральное непонимание и даже опошление государственности, когда её сводят к бездушной и призванной обслуживать бюргеров машине, немецкий философ и правовед Карл Шмитт выдвинул следующую формулу начала государственности: суверенитет есть способность устанавливать чрезвычайное положение.

Здесь очевидно представление государственности как активной творческой силы, субъектной и самодействующей, чувствительной к опасности уничтожения, к угрозе смерти.

Такое представление показывает подчинённый и вторичный смысл другой известной формулы, которую, в частности, подробно описал Макс Вебер, - о том, что суверенитет и государственность существуют в монополизации применения насилия.

Но и шмиттовское понятие государственности сегодня недостаточно.

Государственность не просто субъект, способный «вздрагивать» от угрозы, «просыпаться», мобилизоваться и защищаться при необходимости. Государственность есть сегодня способность относиться ко всей тотальности миробытия, эпохальным вызовам и мировым проблемам, способность упорядочивать международные отношения и принимать на себя ответственность за мировое развитие.

Государственность 21 века есть способность производить миропорядок.

Что это означает? Как можно представить такую государственность?

Во-первых, изменилось пространство или поле ответственности государственности. Государственности сегодня принуждены быть общеземными или повсюдными. Повсюдность - это термин русского мыслителя В.И. Вернадского, который неоднократно писал о повсюдности как ведущей характеристики жизни тотально и неограниченно распространяться и всюду проникать, образуя оболочку Земли биосферу, своего рода укутывая биосферой Землю как планету.

Не только национальные государства (классическое nation-state), но даже и классические империи никогда не претендовали на реализацию своей власти в буквальном всемирном масштабе.

Британская или Российская империи, к примеру, потому и сталкивались на своих границах, что у них были ясные и натурально, физически, существующие границы. Британское Содружество (Commonwealth), охватывая все континенты, оставалось при этом неповсюдным и частичным, покрывало Земной шар пусть большими, но «пятнами».

Совсем другое дело, когда государственность начинает распространяться по всему Земному шару и стремиться к деятельному присутствию в буквально каждой точке Земного шара, когда сам Земной шар, или, как его определяют геологи, геоид, становится рутинным и банальным предметом государственной работы, когда всеприсутствие становится ведущим условием решения стратегических задач.

Появляются, к примеру, такие характеристики боеспособности вооруженных сил как, согласно военной доктрине США, возможность одновременно вести в любых точках Земного шара две локальные войны. Или возникают такие рабочие определения как «ось зла» президента Дж. Буша-младшего, когда подобная «ось» включает в себя не частное земное пространство своей империи, которое взбунтовалось, а последнее оставшееся недоосвоенным для США пространство Земного шара.
Для всех, кто внимательно анализирует так называемую «войну с международным терроризмом», очевидно, что эта война является в первую очередь средством полагания всеохватного господства, когда «глобальные террористические сети» выступают не столько угрозой для США, сколько обозначением всеземного объекта действия и присутствия.

О повсюдности действия новой американской государственности чётко заявлено в доктрине преэмптивной войны (preemptive war), которая была представлена Дж. Бушем 17 сентября 2002 г. в виде ежегодного официального документа «Национальной стратегии обеспечения безопасности США» (National Security Strategy of the United States): «США находятся в состоянии войны с террористами, которая ведётся повсюду на Земном шаре... Мы изничтожим террористические организации посредством... определения и уничтожения любой угрозы до того, как она достигнет наших границ. При всём стремлении США всегда и везде заручаться поддержкой международного сообщества, при необходимости, мы ни в коем случае не остановимся перед принятием односторонних решений и действий в целях реализации нашего права на самозащиту посредством преэмптивного действия против террористов, чтобы не дать им возможности свободно действовать против наших сограждан и нашей страны».

Общеземной масштаб становится определяющей характеристикой государственности. Для мыслящей государственной элиты девизом становится перевёрнутая популярная формула 80-х годов прошлого века: Мысли глобально и действуй глобально (старая формула - «Мысли глобально, действуй локально», Think globally, act locally).

Во-вторых, государственность 21 века получает свою легитимность и динамизм жизни в предложении всем народам и странам мира наилучшего универсального порядка.
Неоднократно высказывал свою позицию по вопросу мироустройства президент США Дж. Буш-младший. Так, выступая 1 июня 2002 года перед выпускниками знаменитого Вест-Пойнта - главной Военной Академии США - он однозначно заявил, что на конец прошедшего века «выжила и оказалась дееспособной только одна-единственная модель прогресса человечества» («The 20th century, he said, «ended with a single surviving model of human progress») и что Вест-Пойнт является стражем тех ценностей, которые формируют солдат, которые, в свою очередь, формируют историю мира» («The United States Military Academy is the guardian of values that have shaped the soldiers who have shaped the history of the world» - The New York Times, 02.06.2002).

Чрезвычайно показательным является это выражение «to shape the history of the world», которое вполне возможно перевести не просто как «очерчивание истории мира», но и как мирошейпинг - тот главный бизнес, которым и призвал заниматься элитных офицеров, завтрашний костяк армии США и НАТО, Дж. Буш.
И совсем неудивительным в рамках универсалистской логики новой государственности, которая стремится распространять и «экспортировать» свою версию наилучшего мироустройства, следующее, к примеру, высказывание советника президента США по национальной безопасности Кондолизы Райса от 14 марта 2004 года по телеканалу NBC: «Мы считаем, что лучшее, что может сделать Россия - это попытаться проводить в жизнь западные и демократические ценности».

Поворот к повсюдным или геоидным, изначально охватывающим весь Земной шар, государственностям начал происходить с появлением ядерного оружия, способного напрямую и фактически поражать любую точку земного шара, и с всемирных СМИ, медиа-сетей, которые не только стали пронизывать весь земной эфир, но и стали тиражировать и навязывать всему мировому населению образы «лучшей системы» (разумеется, разных для двух сверхдержав). Своё окончательное выражение и закрепление данный поворот получил с началом освоения космоса, когда появились люди, посмотревшие на Землю, на весь Земной шар, из Космоса, извне, «оттуда», и когда через фото и телевидение эти картины геоида стали доступными для всех.

Наряду с пространственным охватом человечеством всего Земного шара большое значение имеет невиданный рост народонаселения и человеческих масс, что имеет не столько негативный смысл, выраженный в известной работе Хосе Ортега-и-Гассета «Восстание масс», но и позитивный смысл, который был интересно описан немецким теологом Р. Гвардин: в первые годы после Второй мировой войны он зафиксировал конец нового времени и появление «людей массы».
Если в последние два столетия типичными формами государственности были нации или империи, то сегодня на наших глазах рождаются принципиально новые формы (например, гиперимперии и мировой державы), а старые нации и империи становятся частными вариантами второго порядка, своего рода «строительными кубиками» для мировой державы или глобальной силы-мощи.

Новые повсюдные государственности рождают совершенно новые переустроительные идеи.

Прекрасно выражает это в своём почти поэтическом эссе Майкл Игнатьефф (Michael Ignatieff): «Какоё ещё слово кроме «империя» в состоянии описать то внушающее трепет существо, в которое на наших глазах превращается Америка? Она сегодня единственная нация, которая определяет ситуацию в мире через пять глобальных военных группировок; держит под ружьём более миллиона мужчин и женщин на четырёх континентах; размещает авианесущие боевые соединения в состоянии полной готовности в каждом океане мира; гарантирует безопасность и выживание самым разным странам от Израиля до Южной Кореи; приводит в движение маховик глобальной торговли и коммерции; и наполняет сердца и умы повсюду на Земли своими мечтами и желаниями.

Быть новой имперской державой, однако, означает гораздо большее, чем быть самой влиятельной и сильной или самой ненавидимой нацией.

Быть сегодня империей - значит:

Навязывать необходимый в мире порядок и делать это в американских интересах.

Устанавливать правила, которые Америка пожелает (во всём: от рынков до оружия массового поражения) и освобождая себя от каких бы то ни было правил (Киотский протокол по контролю за изменением климата и Международный уголовный суд), которые идут вразрез с её интересами.

Нести имперские функции в тех регионах, которые Америка унаследовала от потерпевших крушение империй 20-го столетия - Османской, Британской и Советской.
В 21 веке Америка правит одна, вступая в борьбу за наведением порядка во всех мятежных зонах типа Палестины или северо-западной границы Пакистана (назовём пока только эти точки), везде, где обнаруживаются грехи империй прошлого...».

На смену цивилизаторской миссии, например, покорения Западом Востока, приходит поэтика всеземного переосвоения и глобальной структурации, геоидного упорядочивания.

Здесь уже нередко недостаточной оказывается энергия покорения-эксплорации (exploration) и начинает часто использоваться по отношению к социально-политическим системам слово «переделка»-римейк.

Открытая в 20-х годах прошлого века усилиями Эдуарда Леруа, Тейяра де Шардена и Владимира Ивановича Вернадского ноосфера (сфера разума), сегодня превращается в объект проектирования и освоения, в поле деятельности, в почти материал для современной американской государственности - в ноополитику (noopolitik, произносится: nu-oh-poh-li-teek). Под ноополитикой авторы понимают новую возникающую в конце XX столетия метод и искусство государственного управления, которое основано на первостепенности глобального обмена идеями и ценностями посредством «проникающей «мягкой», софтовой, силы-мощи, а не привычной военной «жёсткой» силы-мощи» («persuasive «soft power» rather than traditional military «hard power»), что даёт возможность государству совместно с глобальными негосударственными организациями решать транснациональные проблемы наилучшим образом.

Наконец, в подтверждении мысли о рождении новых государственностей следует указать на глобализацию как на программу действия повсюду в мире консолидирующегося вокруг США Запада, а не простой рост абстрактной взаимосвязанности всего со всем в мире.

Для обозначения глобализации как особого вида государственности приходится вводить парадоксальные, на первый взгляд, термины типа «внутренняя глобализация» или, для России, «внутренняя геополитика». Так, Элуа Лоран, эксперт Французской обсерватории экономической конъюнктуры (OFCE), профессор экономики парижского Института политических исследований, обсуждая то, как европейцы вынуждены защищаться от «либеральной глобализации», которую им навязывают США, указывает на особый характер американской глобализации, которая фактически выступает формой американской государственности и поэтому является «внутренней глобализацией» («mondialisation intérieure»): «американская экономика является относительно закрытой, но каждый очередной шаг экономической интеграции во внешний для США мир неуклонно приводит к усилению американского политического порядка».

В качестве примера государственности нового типа мне приходится описывать Соединённые Штаты Америки исключительно для большей наглядности. Все другие сильные государственности, включая Европейский Союз, Китай, Япония пока что формируют основы своей глобальной государственности не в столь сильной форме, а Российская Федерация пока ещё и не просыпалась.

Однако было бы ошибкой принимать происходящее с США за частное дело США или англо-саксонского мира и Запада.
США становятся повсюдными не потому, что они - США, и что в «природе», в традициях США заложен некий ген глобальной всеохватывающей государственности.
США становятся глобальными, поскольку любое историческое действие в 21 веке для любого народа требует именно такой - глобальной, геоидной и повсюдной - формы государственности.

И в этом плане у России нет никакого выбора. Россия и её народы, прежде всего, русские, чтобы продолжать реализацию своего всемирно-исторического призвания, должны также построить свою новую повсюдную геоидную государственность.

Если народы России откажутся строить такую государственность или попросту не сумеют это сделать, тогда они будут уже через десятилетие вычеркнуты из истории.

Грядущие миропорядки

Итак, в 21 веке мировую ситуацию будут определять всемирные повсюдные государственности, производящие миропорядки.

Однако выделение такой общей для всех государственностей характеристик явно недостаточно для того, чтобы ответить на насущные вопросы разных народов и, тем более, для того, чтобы практически приступить к строительству собственного миропорядка.

Несчастьем мировой политики, как практики, так и теории, является дефицит рефлексии.

Отсюда возникает сумеречное сознание, носители которого не в состоянии справляться с возникающими в мире ситуациями. В сумерках, как и ночью, как известно, все кошки серы.

Рефлексия же как высшая способность позволяет выводить сознание из сумеречного состояния, поскольку требует обязательного освещения и прояснения как минимум пяти позиций.

Первое, выявление и определение всех действующих лиц, в нашем случае, всех одновременно существующих или нарождающихся повсюдных или всемирных государственностей.

Второе, обнаружение и описание базовых процессов, которые задают жесткие требования к действующим лицам, к их управленческим решениям, и которые определяют развертывание мировой ситуации и долгосрочный всеобщий смысл действий.

Третье, построение наиболее эффективного метода действия каждой государственности.

Четвертое, традиционные основания (историко-культурный геном) и вектор продвижения в будущее.

Пятое, уникальная форма государственности, которая позволяет в новых условиях действовать своим народам во всемирной истории, быть субъектом мировой политики.

Все эти пять позиций в совокупности определяют принцип каждой государственности, который, в свою очередь, определяет её прагматику, перспективность, основательность и мощь.

Государственности также требуют теперь во многом искусственного отношения как к эффективным или недостаточно эффективным способам действия. Государственности, как и все практики, становятся рефлексивными.

Искусственное и в определённом смысле техническое отношение к государственностям не только не отрицает, но и, наоборот, требует прямого отношения к вековым и тысячелетним традициям, поскольку государственности образуются, «вырастают» в исторические сроки.

Кратко укажем на некоторые динамичные государственности и возможные миропорядки, которые они задают.

Существенные процессы происходят в Японии.

Отсчет японского летоисчисления и дата основания японского государства, как известно, правительством Мэйдзи во второй половине XIX века был установлен с 1 января 660 года до н.э. Как считается, именно с этого года вступил на престол первый мифологический император Японии («Ниппон» или «Нихон» - «Начало Солнца»), прямой потомок богини Солнца Аматерасу (небесное сияние) и основатель нынешней династии Дзимму, который, согласно японским хроникам, ставил для Японии задачу мирового господства и провозгласил соответствующий лозунг «Хакко итиу», что означает «восемь углов под одной крышей» .

Понятие «хакко итиу» исходно означало всеобщий принцип гуманности, который следует распространять на весь мир. В период Токуга-ва это изречение стало толковаться как идея верховенства Японии над миром. Осуществить принцип «хакко итиу» надлежало путем обеспечения «единства император¬ского пути» - «кодо». Император Муцухито (первый после свержения сёгуната в ходе буржуазной революции 1867-1868 годов - Мэйдзи исин - император Японии; после смерти стал имено¬ваться императором Мэйдзи) в своем рескрипте от 1871 года официально провозгласил эти два принципа ведущими для Японии.
Именно идея «Хакко итиу» составляла ядро «меморандума Танака» (1927 год), составленного генералом Танака Гиити, занимавшего тогда пост премьер-министра, для императора Хирохито.

В преамбуле меморандума указывалось: «Для того, чтобы завоевать Китай, мы должны сначала завоевать Маньчжурию и Монголию. Для того, чтобы завоевать мир, мы должны сначала завоевать Китай. Если мы сумеем завоевать Китай, все остальные малоазиатские страны, Индия, а также страны Южных морей будут нас бояться и капитулируют перед нами. Мир тогда поймет, что Восточная Азия наша и не осмелится оспаривать на¬ши права. Таков план, завещанный нам императором Мэйдзи, и успех его имеет важное значение для су¬ществования нашей Японской империи.

Овладев всеми ресурсами Китая, мы перейдем к завоеванию Индии, стран Южных морей, а затем к завоеванию Малой Азии, Центральной Азии и, наконец, Европы. Но за¬хват контроля над Маньчжурией и Монголией явится лишь первым шагом, если нация Ямато желает играть ведущую роль на Азиатском континенте».
Понятие «сфера процветания Великой Восточной Азии» как официальная формула впервые было обнародовано в декларации министра иностранных дел во втором кабинете Коноэ Мацуока Есукэ 1 августа 1940 г. вслед за программным заявлением нового правительства. Само правительственное заявление вводило в оборот в качестве столь же официальных формул принципы «восьми углов под одной крышей» (Хакко итиу) и «нового порядка в Великой Восточной Азии» (Дайтоа синтицудзё). Основой этого провозглашался союз Японии, Маньчжоу-Го и Китая (правительство Ван Цзинвэя, пришедшее к власти во многом усилиями первого кабинета Коноэ) - с последующим расширением в перспективе. Признание японского верховенства в Азии вошло одним из важнейших пунктов в Тройственный пакт Германии, Италии и Японии, подписанный 27 сентября 1940 г.

В ходе Второй Мировой войны Япония практически начала захватывать и объединять «восемь углов под одной крышей» всей Восточной Азии в целях создания «Великой сферы сопроцветания Восточной Азии». Однако идея «Хакко итиу», вовсе не ограничивается Восточной Азией, а касается всего Земного шара, все «углы» которого и должны быть объединены единым островным центром.

В документах Токийского процесса, который стал судом над главными японскими военными преступниками в Междуна¬родном военном трибунале для Дальнего Востока, указывалось, что «понятия «хакко итиу» и «кодо» в конце концов стали символами мирового господства, осуществляемого при помощи военной силы».
Очевидно, что сегодня идею «восемь углов под одной крышей» следует воспринимать во всей её сложности и без однозначно милитаристского идеологического налёта в качестве основания Японии для её участия в соревновании современных государственностей на тысячелетних традиционных основаниях.

Страна активно строит свою новую государственность. В частности, идут жаркие споры по поводу возвращения в качестве официальных символов и образа Японии гимна «Кимигайо» и флага «Хиномару», которые американские оккупационные власти после капитуляции Японии включили в число запрещенных символов милитаризма.

Гимн «Кимигайо» представляет собой всего одну строфу:

Правь, император, тысячу ли, восемь ли тысяч поколений,

Пока из щебня не вырастут замшелые скалы.

Японский флаг «Хиномару» («Солнечный круг») известен еще со средних веков. При попытках монгольского вторжения в Японию в 1274 и 1281 годах представители духовенства вручали такой флаг правившему страной военачальнику-сегуну.

Опросы общественного мнения свидетельствуют, что более двух третей японцев не возражают против того, чтобы утвердить «Хиномару» в качестве государственного флага, а «Кимигайо» - в качестве государственного гимна.

Как бы то ни было, а де факто традиционные символы и доктрина становятся реалиями Японии 21 века. Так, в частности, серьезным знаком стало то, что в 1999 году во время официального визита премьер-министра Обути в Южную Корею в честь него был поднят «Хиномару» и исполнен «Кимигайо».

Немаловажным является и инициатива Японии по разработке концепта «единая азиатская нация» (the asian nation), который активно предлагается странам Восточной Азии и, в частности, был представлен в книге премьер-министра Малайзии до ноября 2003 года Мохамада Махатхира и губернатора Токио Синтаро Исихары «Голос Азии».

Полный пересмотр итогов капитуляции 1945 года сегодня также как и Япония готова Германия.

Одним из главных итогом агрессии США против Ирака, когда Германия и Франция открыто выступили против захвата Ирака, когда канцлер Шрёдер поссорился с Бушем и именно за счёт этого обеспечил себе переизбрание, стало значительный рост мирополитической субъектности Германии впервые после Второй мировой войны.

Такое «восстановление» полноценной германской государственности стало итогом длительного подспудного процесса переосмысления и нередко прямого отрицании «программы по перевоспитанию немецкого народа», навязанной американцами после Второй мировой войны, а также результатом интенсивно разрабатываемой немецкой элитой собственной версии грядущего миропорядка через доктрину «европейской оборонной идентичности».

Наконец, укажем на Китай, которого его уникальная традиция и мировоззрение «подпирают» на построение собственного миропорядка.

Китаевед М.В. Исаева так описала традиционные тысячелетние основания позиции и мировой политики Китая: «Имперская доктрина, получившая окончательное оформление в эпоху Хань, опиралась на идею разделения мира на две абсолютно равные по своим качествам части: Китай, с одной стороны, и все остальные, окружающие его территории, населённые варварами, с другой. В историографии эта дихотомия стала обозначаться сочетанием «хуа и» («Китай и варвары»).

Указанное деление рассматривалось как единственно возможное состояние, детерминированное самой природой. Превосходство Китая над всеми окружающими его народами рассматривалось как естественное следствие этой особой дуальной организации мира, поскольку само Небо как бы отделило земли Китая от остального мира различными естественными преградами. Единственной универсальной основой, связывающей мир воедино, считалась власть китайского императора, осуществлявшего мироустроительные функции, поддерживающего правильное течение космических процессов и обеспечивавшего нормальное взаимодействие всех частей мира.

Осознание китайцами этого исторического «первенства» во многом и определило их видение мира. В традиционных китайских терминах Китай («чжунго» - «срединное государство») был центром мира, другие народы занимали по отношению к нему периферийное положение и представляли собой как бы единую внешнюю зону мира...

Вопрос о сохранении престижного положения Китая всегда стоял, таким образом, на первом месте и превалировал над материальными интересами, будь то получение реальной, а не ритуальной дани или выгоды от торговли.

Центральный «политический процесс», согласно А.С. Мартынову, представлял собой «нисхождение добродетели-дэ с Неба и её влияния на мир». Это происходило опосредованно через императора «Сына Неба». Император получал дэ сверху, воздействовал с помощью приобретённого дэ на высшие сферы, за этим следовала реакция последних, выражавшаяся в ниспослании ему помощи. Исследователь характеризует этот двухфазовый процесс как «трансформацию мирового закона»: от «закономерностей природы - в личное качество и из личного качества - в императив мирового закона».

И ещё: «Как очень верно отметил А.С. Мартынов, регулярные присылки посольств с подношениями к императорскому двору (следует добавить, что именно они рассматривались как согласующееся с нормой взаимодействие внешних и срединных земель поднебесной) являлись, наряду с небесными и другими знамениями, показателем правильного функционирования универсальных космических процессов, в том числе результативности мироустроительной деятельности императора, выступавшего как главное гармонизирующее начало в мире и аккумулировавшего в себе животворящую силу «дэ».

Немного можно добавить к этой почти вечной для Китая характеристике принципа его государственности.

Итак, новые государственности, одинаково вынужденные строить свои планы и действия в масштабе Земного шара, являются абсолютно разными и имеют между собой несводимые различия. И такие различия необходимо видеть, поскольку они являются неслучайными и непосредственно определяющими принципиально разные и несводимые проекты миропорядков.

В многообразии предлагаемых миропорядков нет ничего общего с так называемой многополярностью.

Многополярность предполагает несколько «полюсов» (отдельный вопрос, может ли полюсов быть больше двух или один), которые отличаются друг от друга, прежде всего, культурно-исторически и имеют автономные ниши и собственные географические регионы.

А наличие нескольких государственностей, которые производят разные миропорядки, означает то, что все государственности мира в итоге будут включены в тот или иной побеждающий миропорядок, каждое государство либо станет определять тотальность мирового целого, или станет частью такого целого.

При этом речь не идёт об обязательном господстве государственности, которая предложит победивший миропорядок. Речь идёт не о господстве-подчинении и, тем более, не о разрушении других государственностей, а о предложении именно наилучшего миропорядка, т.е. изначально построенного на взаимоусилении, синергии и кооперации всех существующих государственностей.

Мировая держава как уникальная форма государственности

Российская форма государственности в 21 веке - мировая держава, поскольку Россия предлагает кооперацию всех новых государственностей и принятие их миропорядок в качестве базиса своей российской версии миропорядка.

Мировая держава - это государственность, которая программирует и определяет мировое развитие через наращивание собственной полноценной жизни на традиционных основаниях.

Мировая держава не обозначает любую государственность, которая заметна на мировой арене или имеет существенное влияние на мировую политику. Мировая держава является уникальной формой государственности исключительно России.

К сожалению, отсутствие теории государственности, приводит к грубым смешениям и незаконным отождествлениям в характеристики форм абсолютно разных государственностей.

Очень часто слова «нация», «империя», «держава» употребляются случайно даже в академических научных монографиях. Столь несводимые объекты легко отождествляются между собой, а если и делаются различия, то почти детские. Так, всем представляется значимым то, что нации являются обычно небольшими и неагрессивными, «тихими», а империи и державы на этом фоне должны одним называнием вызывать чувство уважения или даже страха.

Хорошим примером безобразного отношения к фундаментальным понятиям мировой жизни может служить употребление выражения «мировая держава».
В русских переводах знаменитой ныне книги Збигнева Бжезинского «Великая шахматная доска. Господство Америки и его геостратегические императивы» ключевое утверждение мэтра геополитики и геостратегии переведно следующим образом: «В результате краха соперника Соединенные Штаты оказались в уникальном положении. Они стали первой и единственной действительно мировой державой». Соответственно и название самой важной главы книги также переведено как «ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ДЕРЖАВА».

Однако, в оригинале речь определенно идёт совсем не о мировой державе, а о, буквально, the Global Power - т.е. о глобальной власти или глобальной силе-мощи: «The collapse of its rival left the United States in a unique position. It became simultaneously the first and the only truly global power». Соответственно, и глава называется в оригинале по-другому: «THE FIRST GLOBAL POWER».

Выражение «the global power» нельзя переводить как мировая держава, поскольку «the global» следует переводить как глобальный, т.е. относящийся к Земле как шару, как к физическому телу, а «power» следует переводить как власть или как силу-мощь, с акцентом на силовые и мощностные характеристики власти.

Например, в самых первых строках той же книжки Зб. Бжезинского ясно показано значение слова «power»: «С самого начала активного политического взаимодействия континентов, которое случилось около пяти столетий назад, Евразия стала центром мировой власти» («Ever since the continents started interacting politically, some five hundred years ago, Eurasia has been the center of world power»).

Весь смысл употребления слова «power» связан исключительно с властью и с силовыми действиями, а выражение «the global power» фактически означает то силу, которая имеет власть над миром.

Соответствующим образом строится и вся работа Зб. Бжезинского, которого можно считать одним из самых талантливых и образцово-показательных выразителей духа англо-саксонской геополитики. Сплошь и рядом ключевые слова и термины этой геополитики власти: «глобальное первенство» (global primacy), «глобальная гегемония» (global hegemony), «господство над миром», «экспансия», «захват», «приз - Евразия» и т.п. и т.д.

Хорошей иллюстрацией полного произвола в употреблении словосочетания «мировая держава» является также перевод программной статьи государственный секретарь США Колин Пауэлла на русский язык журналом «Россия в глобальной политике», когда в русском варианте статьи раздел называется «СБЛИЖЕНИЕ С МИРОВЫМИ ДЕРЖАВАМИ», тогда как в оригинале госсекретарь называет данный раздел «EMBRACING MAJOR POWERS» и использует внутри данного раздела прозрачное по значению словосочетание «MAJOR POWERS» - крупные и сильные государства.

Так вот, global power - это глобальная сила-мощь, глобальная власть, глобальная империя или сверхимперия, гегемонистская «либеральная империя» в целях глобальной гегемонии (global hegemony), тот глобальный центр власти, который, собственно, и является субъектом глобализации.

Очень близкое значение к английскому global power имеет немецкое слово Weltmacht («мировая сила-мощь»), которое ввёл в научный обиход в конце XIX века Фридрих Ратцель и которое также неправильно переводится на русский язык как «мировая держава».

Здесь «macht» - сила-мощь-власть, за которым тот же Ратцель уже отчётливо обозначал экспансию (Expansion, Ратцель выделил «семь законов экспансии») и освоение жизненного пространства (Lebensraum) вплоть до планетарного масштаба. Сравните название знаменитой книги Ф. Ницше Der Wille zur Macht , которое традиционно и правильно переводится на русский язык как «Воля к власти».

Идея мировой державы имеет то общее с немецкой идеей мировой силы-мощи Weltmacht, что они обозначают планетарное сообщество как мир (Welt). У американцев и англичан традиционно используется слово «global», глобальный, имеющий отношение к Земному шару, к Земле как шару.

Однако идея мировой державы отличается от немецкой идеи тем же, чем и от американской. Держава противостоит идее силы-мощи, т.е. по-английски «power» и по-немецки «macht». И это главное, потому что держава имеет принципиально иное, сверхвластное и сверхсиловое значение - держать мир.

Глобальная сила-мощь (global power) это даже не империя, это сверхимперия или гиперимперия.

Известный английский историк, специалист по классической британской империи, автор книги «Империя. Подъём и упадок британского мирового порядка и уроки для глобальной силы-мощи» ("Empire: The Rise and Demise of the British World Order and the Lessons for Global Power") Найл Фергюсон (Niall Ferguson) считает неправильным отождествлять Британскую империю XIX-го века и Американскую гегемонию нашего времени, поэтому и разводит в одной из рецензий империю и гегемонию, вынося это различие в заглавие: Hegemony or Empire?

В другой своей работе Н. Фергюсон напрямую отождествляет современные США с силой-мощью (power) самой по себе: «Что есть сила-мощь (power)? - задаётся вопросом Толстой в конце романа «Война и мир». Сегодня большинство людей не затруднятся с ответом: Сила-мощь это Америка. Соединённые штаты являются ныне очевидным глобальным гегемоном (the global hegemon). Говоря языком военных, никогда ещё в истории не было подобной супермощи . Впрочем, забудьте слово «супермощь», поскольку США ныне являются теперь тем, что бывший министр иностранных дел Франции Юбер Ведрин недавно назвал гипермощью (a hyperpuissance).

Далее он показывает, что эта сила-мощь строится, в первую очередь, на военной силе, на «революции в военном деле» («revolution in military affairs», известная программа Пентагона 90-х годов) и на, разумеется, экономической мощи, который и позволяет США тратить почти половину всех мировых расходов на армию и вооружения.

И опять здесь везде power как мощь, сила, власть.

Мировая держава - прямая противоположность глобальной силы-мощи и любой империи.

Прежде всего, в основе державности - в отличие от имперскости - лежит идея не власти, господства или насилия, а основательности и прочности.
Многие неверно смысл слова «держава» воспринимают автоматически как то, что давит «сверху», воздействуют всей своей силой на нечто маленькое и слабое, то, что осуществляет насилие, навязывает, связывать - от «держать и не пущать».

Но значение слова «держава» прежде всего связано с основательностью, стойкостью, выдерживанием, с сохранением вопреки всему состояния покоя и величественной недвижности, крепкого порядка.

По своему происхождению слово «держава» тесно связано со словом «дёргать» (этимологически также «раздражать», «дразнить», «сердить», «кромсать», «рвать зубами», «тащить к себе рывками» и др.) и выражает обратный этому «дёргать» смысл: сохранять от дёргания и раздёргивания, от любого раздрая, что очевидно из следующих примеров русской речи 19-го века: «в этих колёсах никакой державы не будет», «для державы железные полосы в стены заложены», «спасибо за хорошую державу в доме».

Таким образом, держава - это то, что держит и удерживает, что не позволяет растаскивать мир и ввергать его в непорядок, в хаос.

Не менее важна традиция употребления в России слова «держава». Державу рассматривают в качестве необходимого земного связующего звена между человечеством и Богом, как реализацию идеи Христа Вседержителя (Пантократора), в Лице которого человечество таинственно соединяется с Богом и через это получает власть над сотворённым миром.

Таким образом, держава обозначает мировой центр, который способен находиться в состоянии абсолютного покоя и обеспечивать полноту времён.
Не случайно также, что держава, как обязательный символ царской власти, изображая Земной шар, обозначает сам мир, который и надо целенаправленно держать - в царской руке и в порядке - через непрестанную духовную работу восстановления и раскрытия замысла Бога.

Так именно держится мир и, по осознанию Ивана Грозного, «Земля правится»: «Земля правится Божиим милосердием и Пречистыя Богородицы милостию, и всех святых молитвами, и родителей наших благословением, и последи нами, государями своими, а не судьями и воеводы, и еже ипаты и стратиги...».

Обеспечивать в мире державу, наивысший возможный порядок - это, вне всяких сомнений, не сладкая мечта обуянных имперской похотью власти, не смысл претензии самозванцев, а тяжелейший державный труд.

На этом труде, прежде всего, строится самодержавие, т.е. самостоятельная и самодостаточная, данная от Бога, реализация идеи державы.

Держава как прямая связь человечества с Богом не может основываться и строиться на общественном договоре или только согласии гражданских или иных корпораций, сословий, классов и иных общественных групп. Отсюда и русская идея государства как дела поставленного Свыше Государя (что и выражает старое слово «господарство»), а не электората или иного абстрактного и безответственного существа.

Являться мировой державой - значит, предлагать и определять наиболее приемлемый для мира - т.е. для личности каждого человека, народа и страны - порядок.
Империя предлагает и навязывает порядок, который удобен только её метрополии, безотносительно к культуре и традиции других народов.

Мировая держава - это государственность, способная обеспечивать мировое развитие и решение главных мировых проблем через наращивание собственной полноценной жизни на традиционных основаниях и не за счёт других народов и стран.

Империя организует процветание метрополии за счет провинций.

Мировая держава заинтересована в развитии всех народов и стран как условии собственного развития.

Империя организует и поддерживает исключительно зависимость от себя и только так называемое «зависимое развитие».
За империей стоит «похоть власти».

Мировая держава организуется необходимостью управлять сотворённым миром в соответствии с замыслом Творца.

Глобальная империя стремится всецело контролировать мир и сделать его бессубъектным, неопасным для центральной власти, строится на уничтожении в зародыше любой исторической личности любого народа или страны.

Мировая держава, наоборот, реализует принцип личности каждого человека, каждого народа, каждой страны, каждой цивилизации.

Стать мировой державой и значит определить такой миропорядок, в котором самостоятельное развитие и продвижение каждой исторической личности является основой и условием осмысленного существования человечества.

Концы и начала

Государственности необходимы для участия народов во всемирной истории. Поэтому, если у истории есть конец или он даже уже наступил, то, получается, государственности становятся ненужными, лишними.

Но есть ли у истории конец? И возможно ли вообще всерьез рассуждать о конце истории?

Уверен, что нет. И сегодня необходимо критиковать две соответствующие концепции на эту тему.

Одна концепция состоит в том, что конец истории уже произошёл и мы пребываем в послеисторическом состоянии. В наиболее ярком виде эту концепцию в 1992 году выдвинул профессор международной политической экономики в университете Джона Хопкинса Френсис Фукуяма в эссе «Конец истории», где заявил: «То, чему мы, вероятно, свидетели, - не просто конец холодной войны или очередного периода послевоенной истории, но конец истории как таковой, завершение идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как окончательной формы правления».

Другая концепция состоит в том, что конец истории наступит ещё не скоро, но в любом случае он определён, поэтому делать ничего не имеет смысла.

Так, заместитель Председателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата Протоиерей Всеволод Чаплин в своём выступлении 15 марта 2004 года на международной научно-практической конференции «Социальное учение православия в современном мире» однозначно объявил, что «мир не может становиться лучше»: «Православным христианам не свойственны социальный оптимизм, вера в прогресс самостоятельно развивающегося человеческого общества, стремление создать «Царство Божие на земле». Православная традиция внимательно прислушивается к пророчествам Апокалипсиса, который предвещает постепенное отпадение человечества от Бога и умножение зла, победить которое окончательно сможет лишь второе пришествие Христово. Многие факты современной истории - секуляризация общественной жизни, господство обезбоженных идеологий, рост изощренного насилия, появление новых болезней - лишь укрепляют православных в их сознании. Если принимать Откровение святого Иоанна всерьез, мир не может становиться лучше. Поэтому глубоко не случайно скептическое отношение православных христиан даже к тем общественным переменам, которые улучшают быт людей, но не приближают их к Богу».

Заметим, кстати, что название выступления протоирея, прямо отрицающего смысл любого общественного идеала, звучало так: «Православие и общественный идеал сегодня».

Убеждён в наличии у истории известного конца и диакон Андрей Кураев, лицо столь же известное и статусное в Московской Патриархии, как и протоирей В. Чаплин. Более того, диакон утверждает, что «христианство - едва ли не единственное мировоззрение на земле, которое убеждено в неизбежности своего собственного исторического поражения. Христианство возвестило одну из самых мрачных эсхатологий: оно предупредило, что в конце концов силам зла будет «дано... вести войну со святыми и победить их» (Откр. 13,7). Евангелие обещает, что врата ада не смогут одолеть Церковь, что Церковь непобедима (см.: Мф. 16, 18). Но «непобедимое» не означает обязательно «победоносное».

В перспективе земной истории - не всемирно-историческое торжество христиан, но всемирное же владычество антихриста...

Библия кончается Апокалипсисом, а Апокалипсис на грани человеческой истории прозревает не Царство Христа (здесь, на земле: в жизни, в политике, в культуре, в отношениях между людьми), а - царство антихриста. Христос, говоря о признаках Своего Второго пришествия, о признаках конца истории и конца света, находит для апостолов только одно утешение: да, будет тяжело, но утешьтесь тем, что это - конец. Это - ненадолго...

Сейчас христиане взяли в привычку молиться об отсрочке конца. Но Апокалипсис и вся Библия завершаются призывом: «Ей, гряди, Господи Иисусе!» (Откр. 22, 20). И в приходе Бога главное - что Он пришел, а не то, что все-таки разрушилось с Его приходом... «Молимся мы, да приидет Господь и да разрушит мир» - свидетельствует о том же Ориген...».

С моей точки, дело вовсе не в том, что, как считает диакон А. Кураев, «тема антихриста в демократической журналистике считается непристойной. Даже те публицисты, что числят себя христианами, находят неудобным вспоминать о завершающей книге Библии - Апокалипсисе», а в том, что, как тут же заявляет А. Кураев, ему «уже терять нечего».

За подобными концепциями либерала Ф. Фукуямы и консервативных деятелей Московской Патриархии стоят не только старые марксистские схемы, когда история рассматривается в качестве естественного процесса со своими строгими законами и со своими ступенями или формациями приближения к желанному финалу, но и какой-то новый антидеятельностный фатализм.

Только Фукуяма исходит из того, что финал уже наступил, а протоирей В. Чаплин и диакон А. Кураев обреченно ожидают наступление известного финала.
Прямое следствие из подобных представлений состоит в том, что, история является насквозь известной и предсказуемой, абсолютно закрытой, что, собственно, делать ничего больше не надо, и новые государственности в позитивно-творческой роли не нужны.

Подобные воззрения, с моей точки зрения, являются не только ошибочными, но и вредными, поскольку и Россия и мир находятся сегодня как раз в абсолютно открытой ситуации, когда будущее надо ещё «делать», когда вызревшие проблемы являются мировыми, т.е. пронизывающими все страны и народы, буквально каждого человека на Земле и требующими сосредоточения всего человечества для целокупного действия по недопущению вселенского коллапса и для решения ключевых проблем.

Мироразвитие

Важнее разрабатывать проблему не конца, а начала истории, поскольку для того, чтобы справиться с величайшим переломом, человечеству необходимо заново сформулировать основания своего существования и принципы взаимного действия как основу истории.

В основу следует, с моей точки зрения, положить принцип мирового развития или мироразвития.

Мироразвитие есть преобразование способа исторического существования человечества через решение мировых проблем с опорой на тысячелетние традиции.
В начале 21 века, в 2004 году мир оказался в опасной ситуации, когда концом истории может оказаться не комфортное состояние победы демократии в глобальном масштабе, как это обещал в начале 90-х годов прошлого века Ф. Фукуяма, а буквальное вырождение и смерть человечества.

Очевидны симптомы «конца света» в зловеще-натуральном смысле.

Во-первых, это тотальное распространение социал-дарвинизма и неомальтузианства, в соответствии с которыми мир определяется тем, что человечество тождественно животному миру, что «выживают сильнейшие и наиболее приспособленные», что в основе любого общества лежит насилие («правда - в силе»). Идеология конкуренции и опережающего захвата того, что нужно в данный момент, распространяется как эпидемия. На самых высоких официальных форумах как о само собой разумеющимся говорится о конкурентоспособности государств, в качестве официальной доктрины США принимается принцип опережающего захвата - преэмпции и преэмпривной войны (preemptive war, которая изложена в так называемой «Доктрине Буша» - Bush"s doctrine of preemption) и этот принцип перенимается несамостоятельными странами (типа нынешней Российской Федерации). При этом фундаментальной основой данного «скотского» (посколько основано на отождественние человека и животного) мировоззрения является гуманизм и права человека.

Во-вторых, налицо провал технократического мировоззрения, связанного с идеей научно-технического прогресса и научно-технической революции. Оказалось, что техносфера сама по себе не организует и не воспитывает общество в направлении возвышения, что, более того, техносфера легко превращается во вторую «природу», которая быстро разрушается и мстит своим создателям в виде техногенных катастроф.

В-третьих, деградируют системы воспроизводства и развития труда, вредным становится курс на высококвалифицированный труд, повсеместно доминирует финансово-спекулятивный капитал, опирающийся не на труд, а на информационные технологии и сделки, и образующий гигантские «финансовые пузыри» в виде вторичных и третичных ценных бумаг (дериватов). Мир стоит на пороге невиданного в истории последних веков финансового кризиса.

В-четвертых, национальные государства оказались не в состоянии построить мировой порядок развития и воспроизводства наиболее выдающихся достижений человечества. Вместо этого было допущено скатывание мира в полуконтролируемый хаос, зафиксированный в идеях «интернационального плюрализма» и «многополярный мир». Это выражается не только и не столько в кризисе ООН и иных международных институтов «развития» или «безопасности», сколько в ставке наиболее могущественных интернациональных сил на мировую гражданскую войну - тотальную войну «всех против всех», ориентированную на бесконечное взаимное уничтожение различными группами мирового населения друг друга. Здесь уже не удивляют агрессии против Ирака или Югославии, когда повод агрессии многократно усиливается во времени - как это очевидно в Югославии, когда во многом выдуманные «этнические чистки» со стороны сербов заканчиваются фактическими массовыми убийствами сербов косовскими албанцами.

В-пятых, утеряна сверхценность личности и задача личного бессмертия, всеобщей становится мировоззрение индивидуализма и эгоизма, когда люди прямо рассматриваются в качестве Homo oeconomicus (человеков экономических), когда открыто декларируются задачи стать экономическими скотами, жизнь которых должна заключаться, как точно сформулировал будучи ещё начальником Департамента социального развития Правительства Российской Федерации Е.Ш. Гонтмахер (сейчас он помогает А. Починку в министерстве здравоохранения и социального развития), в том, чтобы «суетиться на ниве зарабатывания средств».

Важно отметить, что оказались тупиковыми и ложными любые попытки противопоставить отмеченным выше разрушительные процессы на основе реакции и симметричной альтернативы.

Так, опыт показал, что «звериный оскал капитализм» не преодолеть казарменным социализмом и гарантированными социальными благами. «Гуляш-коммунизм» Хрущёва так же быстро вырождается в потребительство и отказ от ответственности за общественное развитие как и идея конкуренции (социал-дарвинизма).

Безотносительность к общественному развитию научно-технического прогресса не преодолеть «зелёной» идеологией т.н. экологического мировоззрения. Простое прекращение научно-технического прогресса оборачивается банальными ужасами деиндустриализации и техносферной деградации.

Противостояние финансово-спекулятивному капиталу и глобальной диктатуре доллара в виде замкнутых автаркий и принуждения к морально устаревшему и примитивному труда также не является выходом.

Не является выходом и прекращение анархии международных отношений и мировой гражданской войны через построение однополюсной системы в виде глобальной сверхимперии или гиперимперии США.

Все действия США и, особенно, агрессия против Ирака однозначно показали, что свой глобальный порядок американцы и те, кто действует с ними и через них, строят исключительно на принципе единоличных решений и узурпации и в основе действий США стоит, прежде всего, прямая военная сила. Глобальный порядок по США ни в коей мере не направлен на решение проблем всего человечества. Нынешние США не являются лидером и авангардом человечества, а узкой своекорыстной корпорацией, которая будет и впредь решать свои внутрикорпоративные проблемы за счёт остального мира.

Показательно, что США и Великобритания не стали устраивать шоу с обнаружением ОМП или его остатков в Ираке. Это означает не то, что не было такой возможности, и не то, что «не до этого», и не то, что им безразлично мнение «мирового сообщества», а то, что именно в демонстрации вседозволенности и состояла реальная цель захвата Ирака. Не в нефти, не в безопасности и даже не в помощи Израилю - а в демонстрации, прямо по Родиону Раскольникову, вседозволенности и того, что они «право имеют».

Однако за всеми указанными тупиками и тревожными обстоятельствами, за перечисленными вариантами «конца света» стоят не злокозненные люди, организации или государственности, а фундаментальные мировые проблемы - т.е. открытые и не имеющие в культуре на данный момент отработанных решений.

Решение каждой из таких проблем требует для своего решения культурно-технологических революций и тотального преобразования всех существующих наук и практик. Это невозможно сделать на принципе интересов и конкуренции, это требует иного мироустройства.

Собственно для этого и нужна мировая держава, т.е. государственность, которая сорганизовывает народы и страны на решение мировых проблем и организацию мирового развития.

Создаётся ощущение, что во Вселенной на время произошла остановка и некоторое смятение, что Вселенная «задумалась» о том, какой дальше миру и человечеству делать шаг.

Для нас это и означает то, что ключевой проблемой современности является проблема мирового развития.

Будет ли организовано мировое развитие, возникнет ли субъект управления мировым развитием или человечеству не удастся породить, выделить из себя субъект мирового развития и справиться с ситуацией - вот в чём сегодня главный вопрос.

Мировое развитие не обеспечено ни доктринально, ни институционально. Сегодня в мире отсутствуют организованные сообщества, которые были бы в состоянии и реально бы хотели принять на себя ответственность за управление мировым развитием.

Что нужно для организации мирового развития? Кто в состоянии управлять мировым развитием?

Мировое развитие требует систематической рефлексии способов и условий существования человечества.

И для того, чтобы организовывать мировое развитие и управлять мировым развитием, нужна особая государственность - мировая держава.
Зачем Россия нужна миру?

В чём принципиальная разница между гиперимперией и мировой державой?

Гиперимперия создаётся за счёт уничтожения своеобразия народов и стран и в конечном счете принимает форму мирового правительства.

Прекрасным примером здесь служат рассуждения Роберта Райта на тему «Новый мировой порядок». Для обоснования необходимости создания единого мирового правительства под началом, разумеется, США, Роберт Райт поступает типичным способом - вводит ложную альтернативу в виде антитезы «Джихад против МакМира» (Jihad vs McWorld).

Согласно Р. Райту «многие представители первой школы, глядя в будущее, видят, как ширится чума трайбализма: гражданские войны, этнические конфликты, терроризм - и все это вооруженное новыми и смертоносными технологиями и во взрывчатом контексте перенаселения и экологического кризиса... на смену четкой структуре национальных государств придет крошево городов-государств, городов-трущоб, смутных и анархических регионализмов... Повсюду распространятся частные армии и наркокартели, а «криминальная анархия» превратится в «реальную «стратегическую» угрозу».

В сценарии номер два главная проблема - не хаос, а, наоборот, жуткий вариант порядка. Порядок этот складывается отчасти благодаря многонациональным корпорациям и кругосветным финансистам, которые заправляют МакМиром. Они присягнули не какой-нибудь стране, а исключительно барышу и внедрили свои ценности в такие наднациональные организации, как Международный валютный фонд и Всемирная торговая организация, щупальца которых грозят медленно опутать, а затем раздавить всякую национальную независимость. С этой точки зрения, в питательном бульоне наднациональных аббревиатур - МВФ, ВТО, ООН, NАFТА и т. д. - выводится грядущая планетарная власть, сокрушающий суверенитеты Новый мировой порядок. В апокалиптических видениях христианских фундаменталистов такие организации буквально служат Антихристу.

Важное различие между двумя этими школами - между теми, кто боится хаоса, и теми, кто боится порядка, - заключается в том, что вторые более безумны...
Мировое правительство (government) - единый, централизованный, общепланетарный орган власти - может быть, и не возникнет, но нечто достаточно прочное, чтобы носить имя органа мирового управления (governance), - вещь вполне вероятная... Можно сказать, что мировое управление - это просто судьба человечества...».

Такое глобальное, всеземное правительство, разумеется, предлагается в самых благородных целях, однако его истинный характер состоит в том, что страны и народы в этом случае не усиливаются, а становятся аморфным материалом, своего рода «глиной», для унифицированного мирового правительства, и, стало быть, государственности (в том числе, кстати, и американская) не развиваются и преобразуются, а уничтожаются.

Это очевидно, в частности, из приводимого тем же Р. Райтом примера: «Но травма умеет превращать немыслимое в тривиальное. В середине Второй мировой войны историк Арнольд Тойнби встретился в Принстоне (штат Нью-Джерси) с группой видных политиков, чтобы обсудить послевоенное устройство мира. К концу встречи Тойнби убедил Джона Фостера Даллеса - непреклонного консерватора, который впоследствии стал госсекретарем у Эйзенхауэра, - что мировое правительство необходимо. Даллес подписался под резолюцией, где говорилось, что «будучи христианами, мы обязаны указать на моральные выводы из фактической взаимозависимости, к которой сегодня пришел мир. Мир превратился в единое сообщество, и члены этого сообщества уже не имеют морального права держаться за «суверенитет» или «независимость», которые сегодня стали не более чем юридическим оправданием для действий без оглядки на причиняемый другим ущерб».

В настоящее время этот курс на мировое правительство реализуется на основе США, которых делают гиперимперией.

России здесь уготованы вполне понятные роль и место.

Так, предельно ясно это обозначено в статье профессора государственного права и политики Университета Джорджа Мейсона (штат Вирджиния) Марка Каца в «The Moscow Times» «Может ли Россия стать великой державой? Россия более не возродится из пепла, как птица-феникс»: «Снижение желания или способности США действовать как суперсила-мощь (superpower) приведут только к одному - к тому, что Россия станет ещё слабее. Выбор сегодня у России только один: стать младшим партнёром США или слабой, изолированной страной, которая не в состоянии справиться ни с одной из угроз».

Но России не стоит следовать вышеприведенным логике, советам и указаниям.

Уже сегодня очевидно, что у гиперимперии и мирового правительства нет никаких перспектив.

И наоборот, открывается уникальное и величественное поле для действия России как мировой державы.

Именно мировая держава больше всего нужна сегодня мировым народам, поскольку только в этом случае у них появляется шанс на сохранение и творческое развитие собственной уникальности, самобытности и независимости.

В строительстве мировой державы и лежит точный ответ на вопрос «Зачем Россия нужна миру?».

Без России как мировой державы у человечества нет перспектив и история действительно может однажды закончиться.

И, наоборот.

Примечания

Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991, с. 32.
2] Зиновьев А. Глобальное сверхобщество и Россия. - Мн.: Харвест, М.: АСТ, 2000, с. 9 - 10.
Валлерстайн И. Конец знакомого мира: Социология XXI века / И. Валлерстайн; Пер. с англ. под ред. В.Л. Иноземцева. М.: Логос, 2003, с. 5 - 6.
По К. Ясперсу: «Новое, возникшее в эту эпоху в трех упомянутых культурах, сводится к тому, что человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы. Перед ним открывается ужас мира и собственная беспомощность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения. Осознавая свои границы, он ставит перед собой высшие цели, познает абсолютность в глубинах самосознания и в ясности трансцедентального мира» (Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991, с. 33.).
Подробнее см. главу «Борьба за личность» (www.pereplet.ru/krupnov/16.html#16) в книге Ю. Крупнова «Стать мировой державой» (М., 2003).
Показательны в этом плане размышления Брэд Никербокерв (Brad Knickerbocker) в американской газете «Christian Science Monitor» за 15 января 2004 года: «... США ведут борьбу с новым видом войны, которая не знает никаких границ, времени или места. В частности, речь уже не идет о враге, который должен заявить о сдаче в плен. Терроризм, вероятно, будет существовать, пока есть фанатики-самоубийцы, которые имеют доступ даже к обычному оружию. И теракты могут произойти почти в любой точке мира. Список террористических организаций, составленный госдепартаментом США, включает 36 группировок, рассеянных по всему миру» (US: a bigger stick - and no longer speaking softly - The Christian Science Monitor, from the January 15, 2004 edition - www.csmonitor.com/2004/0115/p13s01-usfp.html)
Преэмпция (preemption, preemptive war) означает опережающий захват или силовое действие на опережение, т.е. уничтожение опережающим образом как самой угрозы, так и всех обстоятельств данной угрозы (оружия, к примеру) и, главное, самого субъекта этой угрозы - т.е., как правило, режима и власти в стране или террористической организации. Таким образом, преэмпция ориентирована на смену режима (Regime Change), на перехват национального суверенитета и на строительство на месте неправильной нации нации новой - т.е. нациостроительство-нацибилд (Nation-Building) и нациоперестройка или нациопеределка (rebuilding Iraq, reconstruct Iraq или remaking Iraq). Подробнее см. главу «Преэмптивная война» в моей книге «Россия между Западом и Востоком. Курс Норд-Ост» (М., 2004, с. 159 - 188).
Удивительно точным было название рубрики в газете «Правды» 70-х годов «Два мира - две системы».
Гвардини Р. Конец нового времени. - Вопросы философии. 1990, № 4
The Burden - New York Times Magazine, by Michael Ignatieff, director of the Carr Center at the Kennedy School of Government, Harvard University, 5 января 2003 года.Показательными являются и работы интересного русского геополитика Николая фон Крейтора, который в своих работах конца XX века описывает современные глобальные американскую экспансию и империализм как закономерную реализацию доктрины Монро 1824 года.
См., например, следующую статью: Remaking the World: Bush and the Neoconservatives. By Joshua Micah Marshall - From Foreign Affairs, November/December 2003
Концепция ноополитики разрабатывается ведущими аналитиками РЭНД-корпорации Джоном Арки

Самым дискуссионным в рассматриваемом контексте является вопрос о том, остается ли Россия после распада СССР великой державой, способной конкурировать на мировой арене на равных с другими великими державами. Разумеется, всякие причитания и заклинания о величии нации и государства, характерные в последние годы для нашей публицистики, да и научной литературы, в принципе не прибавляют ни величия, ни престижа. Здесь уместно вспомнить слова Т.Манна, который как-то сказал: «несчастна страна, которая нуждается в героях». Перефразируя этот тезис, можно было бы сказать: несчастен народ, который на всех углах кричит о своем величии.

Но все же для ущемленного, задетого в своем чувстве национальной гордости народа озабоченность своим местом в сообществе стран и народов неизбежна и естественна. В этом плане, как мне представляется, не по правилам играют те западные аналитики, которые не прочь (причем нередко и не к месту) поиронизировать относительно такой озабоченности россиян. Однако нельзя забывать, что это удел любой имперской державы, пережившей поражение и унижение национального достоинства (неважно, реальное или воображаемое).

Вспомним в этой связи Америку середины 70-х–начала 80-х годов. Оказавшись в тисках так называемого вьетнамского синдрома и испытывая чувства оскорбленного национального достоинства в свете известных иранских событий, она жаждала хотя бы самой маленькой победы на международной арене. Тогда, как нельзя кстати, подвернулась крохотная Гренада - островок в Карибском море, образно говоря, размером с аэропорт «Дж.Ф.К.» (имени Кеннеди). Ведь ее захват американскими войсками выдавался официальными лицами и средствами массовой информации США как впечатляющая победа американского оружия над силами мирового зла, будто угрожавшими чуть ли не самому существованию Америки. Или вспомним, как после сокрушительного поражения полумиллионной американской армии в джунглях Юго-Восточной Азии разномастные Рэмбо в различных ипостасях одерживали одну победу за другой над вьетнамцами... на кино- и телеэкранах.

Вместе с тем нельзя забывать, что народ, который одержим гордыней за свое величие и воображаемое превосходство над другими народами, равно как и народ, который ожесточен и озлоблен из-за унижения национального достоинства, не способен верно оценить свое реальное положение в мире, свои истинные интересы, цели, миссию. В.Соловьев не случайно подчеркивал, что историческому народу, если он хочет жить полной национальной жизнью, необходимо перерасти самого себя, «уйти в интересы сверхнациональные, в жизнь всемирно-историческую», ибо любование самим собою, самоугождение и самопоклонение способствуют не укреплению народного духа, а наоборот, его ослаблению и разложению.

Подлинную национальную идею нельзя смешивать с ее национал-шовинистической, великодержавой профанацией. Национальная идея заключает высший смысл существования и предназначение данного народа. Она утверждается и легитимизирует себя не через отрицание или развенчание культур или идеалов других народов, а через устремленность на созидание, творческое освоение всего жизнеспособного и позитивного из наследия этих народов.

Эти предостережения не потеряли свою актуальность и в наши дни, особенно в свете того, что некоторые современные авторы в поисках оригинальных путей социального и политического переустройства России не прочь чрезмерно преувеличивать фактор ее самобытности и особого пути развития. Более того, многие наши публицисты так называемого патриотического направления взяли в качестве руководства к действию мысль Ф.М.Достоевского, который усматривал миссию России в том, чтобы спасти и обновить Европу. Большинство из них склонны предлагать различные варианты проектов, выдвигавшихся в 20–30-х годах представителями евразийства.

Нет сомнений, что Россия может сохранить свое величие, лишь оставаясь Россией. Ни одно государство не способно добиться экономического подъема и роста благосостояния народа без использования национальных ресурсов, как материальных, так и духовных. Но вместе с тем нельзя не отметить ущербность трактовок России в терминах ее принадлежности либо к Востоку, либо к Западу, либо же как синтеза их обоих без раскрытия при этом сущности самого синтеза. В современном мире вообще не совсем конструктивна сама мысль о западной или восточной ориентации и соответствующих приоритетах во внешнеполитической стратегии России, поскольку нынешние реальности таковы, что, как выше говорилось, много Востока присутствует на Западе и еще больше Запада - на Востоке.

Ныне Россия занимает не просто полуокраинное по отношению к мировым центрам положение, как это было до первой мировой войны, или положение одного из двух полюсов в двухполюсном миропорядке послевоенного периода, а срединное пространство между Европой, Дальним Востоком и мусульманским миром. В то же время она является центром притяжения стран постсоветского пространства, тем самым составляя ось новой группировки стран и народов, которые, строго говоря, не образуют единый географический регион.

В силу этих факторов для России речь может идти не просто о военной безопасности, а о безопасности во всех ее аспектах и измерениях: глобальном, региональном, национальном, а также экономическом, социальном, экологическом, информационном, политическом. С данной точки зрения следует считать неправомерной альтернативу: или глобальная внешняя политика, или реформы внутри страны. Для наращивания последних отнюдь не обязательно свертывать внешнеполитическую активность. Они вполне могут совмещаться и дополнять друг друга. Главная задача внешнеполитических служб России состоит в том, чтобы обеспечить стабильное и безопасное окружение для решения проблем, связанных с формированием и утверждением новой социально-экономической и государственно-политической системы.

В современном мире для реализации прочных широкомасштабных торгово-экономических, политических, культурных и иных связей с различными странами или регионами ни Россия, ни какая другая великая держава не нуждается в каких-либо буферах или посредниках в традиционном их понимании. Например, Кавказ или Ближний Восток не следует рассматривать как некий форпост той или иной державы или пассивный объект притязаний третьих стран, поскольку они сами постепенно приобретают статус активных участников мировой политики, отстаивающих собственные законные интересы. В то же время при оценке реалий региона или страны необходимо отказаться от буквалистски понимаемого принципа игры с нулевой суммой, в соответствии с которой экономическое, культурное или иное проникновение другого государства в сферу традиционных интересов, скажем России, автоматически и обязательно ущемляет интересы последней. С этой точки зрения то, что Турция и Иран соперничают на Кавказе или в Средней Азии, явление совершенно естественное.

С учетом всего сказанного в рассматриваемом контексте, как мне представляется, речь должна идти о переоценке ценностей, а не о выборе либо восточного, либо западного пути развития. Проблема России состоит в том, что ей приходится решать еще не дореализованные аспекты модернизации (создания гражданского общества и правового государства, полноценного и самоосознанного гражданина, среднего класса и т.д.) в условиях приспособления к реальностям перехода развитой зоны современного мира на рельсы постмодернистского развития.

Иначе говоря, необходимо концентрировать внимание на поисках собственного пути с национальным обликом в условиях окончания современности и наступления постмодерна, когда западоцентристское понимание и соответственно развитие современного мира уже нельзя считать единственно возможныеми и единственно состоятельными.

Если в начале реформ для России курс на модернизацию означал ориентацию однозначно на «вхождение в Европу», то осознание революционных изменений в области информационной и телекоммуникационной технологии, полицентричности современного мира, наличия в нем не одного, а многих центров, располагающих необходимыми нам знаниями, технологиями и финансовыми ресурсамим, открывает гораздо более широкие возможности приобщения к передовому опыту и интеграции в мировое хозяйство, причем с учетом национальных интересов.

Нельзя не затронуть еще один момент. Некоторые зарубежные и отечественные авторы как заклинание повторяют тезис, что Россия, потеряв статус великой мировой державы, может существовать лишь в качестве региональной державы. Возникает вопрос: в каком именно регионе России суждено действовать в качестве региональной державы? Анализ реального положения показывает, что для России актуальны Европейский, Ближневосточный, Средневосточный, Центрально-Азиатский, Азиатско-Тихоокеанский регионы, а также Ближнее зарубежье. Для мирового баланса сил важное значение имеют отношения по линиям: Россия - страны Европейского союза, Россия - НАТО, Россия - США, Россия - Китай, Россия - Япония, Россия - страны Ближнего Востока, Россия - СНГ и др.

На протяжении всей своей истории геополитические контуры России характеризовались исключительно высокой подвижностью. Россия испытывала постоянные территориальные приобретения и потери, но постепенно более или менее ясно вырисовывалась главная тенденция - неуклонное расширение ее геополитического пространства, будь то мирными или силовыми средствами. К концу XIX–началу XX в. границы России приобрели, возможно за некоторыми исключениями, свои естественные очертания.

Здесь можно провести аналогию с США, которые, преодолев громадные расстояния от атлантического побережья до Тихого океана, к концу XIX в. приняли нынешние свои контуры. Сложившийся геополитический расклад открывал перед Россией благоприятные перспективы как для социально-экономического и политического развития, так и для общения в мировом сообществе. Она стала одновременно европейской, азиатской и азиатско-тихоокеанской, континентальной и океанической державой. Поэтому ключевым направлением в политической стратегии России стала установка на стабилизацию геополитического статус-кво, сохранение и закрепление сложившегося баланса мировых сил. И сейчас при всех понесенных потерях Россия остается одновременно европейской, азиатской и азиатско-тихоокеанской, континентальной и океанической державой. В Европе Россия стала страной, по своему весу и влиянию равной Великобритании или Франции. В Восточной Азии она занимает, во всяком случае в военно-политическом отношении, место, эквивалетное тому, которое занимает, скажем, Китай. При всех очевидных модификациях ситуации и возможных оговорках нельзя забывать, что в современном мире еще никто не отменял роли силы и соответственно военной мощи. С этой точки зрения Россия, стоящая на втором месте в мире по ядерной мощи, способна при необходимости бросить вызов любому противнику как на Востоке, так и на Западе, как на Юге, так и на Севере. На нынешнем этапе в военно-политическом плане только Россия способна противостоять США, претендующим на роль единственной глобальной державы. Со значительной долей уверенности можно сказать, что в большинстве ведущих регионов Москва пока что остается военно-стратегическим тяжеловесом, а с выходом из экономического кризиса этот статус неизбежно укрепится.

Необходимо также отметить, что величие государства определяется не только наличием в каждый данный момент сугубо материальных стандартов жизни. Как отмечал И.Ильин, великодержавие того или иного государства «определяется не размером территории и не числом жителей, но способностью народа и его правительства брать на себя бремя великих международных задач и творчески справляться с этими задачами. Великая держава есть та, которая, утверждая свое бытие, свой интерес, свою волю, вносит творческую, устрояющую правовую идею во весь сонм народов, во весь «концерт» народов и держав».

С данной точки зрения немаловажное значение имеет целый комплекс других параметров, таких как интеллектуальный, духовный, научный, технологический и т.д. вклад страны в мировое развитие, а также ее собственный потенциал и творческие возможности в этих сферах. Перспективы России во всех этих аспектах не столь проблематичны, как этого хотелось бы противникам (как зарубежным, так и отечественным) ее великодержавности. При этом нельзя упускать из виду, что любые крупномасштабные события и преобразования в России неизменно оказывали и продолжают оказывать существенное влияние на положение дел во всемирном масштабе.

Это определяется прежде всего тем, что Россия занимает особое, уникальное положение в геополитической структуре современного мира. Она раскинулась на огромных пространствах, образующих своеобразный становой хребет, соединяющий Европу и Азию в единый евразийский континент. Достаточно взглянуть на политическую карту, чтобы убедиться в том, что уже сам геополитический размах России прямо-таки обрекает ее на статус мировой державы. И на западном, и на восточном, и на южном направлениях внешняя политика России приобретает стратегическое измерение. Особую важность геополитическое положение России в нынешних реальностях приобретает в силу ее близости к некоторым из наиболее опасных очагов и эпицентров национально-территориальных конфликтов.

В результате краха соперника Соединенные Штаты оказались в уникальном положении. Они стали первой и единственной действительно мировой державой. И все же глобальное господство Америки в некотором отношении напоминает прежние империи, несмотря на их более ограниченный, региональный масштаб. Эти империи опирались в своем могуществе на иерархию вассальных, зависимых государств, протекторатов и колоний, и всех тех, кто не входил в империю, обычно рассматривали как варваров. В какой-то степени эта анахроничная терминология не является такой уж неподходящей для ряда государств, в настоящее время находящихся под влиянием Америки. Как и в прошлом, применение Америкой «имперской» власти в значительной мере является результатом превосходящей организации, способности быстро мобилизовать огромные экономические и технологические ресурсы в военных целях, неявной, но значительной культурной притягательности американского образа жизни, динамизма и прирожденного духа соперничества американской социальной и политической элиты.

Прежним империям также были свойственны эти качества. Первым приходит на память Рим. Римская империя была создана в течение двух с половиной столетий путем постоянной территориальной экспансии вначале в северном, а затем и в западном и юго-восточном направлениях, а также путем установления эффективного морского контроля над всей береговой линией Средиземного моря. В географическом отношении она достигла своего максимального развития приблизительно в 211 году н.э. (см. карту II). Римская империя представляла собой централизованное государство с единой самостоятельной экономикой. Ее имперская власть осуществлялась осмотрительно и целенаправленно посредством сложной политической и экономической структуры. Стратегически задуманная система дорог и морских путей, которые брали начало в столице, обеспечивала возможность быстрой перегруппировки и концентрации (в случае серьезной угрозы безопасности) римских легионов, базировавшихся в различных вассальных государствах и подчиненных провинциях.

Во времена расцвета империи римские легионы, развернутые за границей, насчитывали не менее 300 тыс. человек: это была огромная сила, становившаяся еще более смертоносной благодаря превосходству римлян в тактике и вооружениях, а также благодаря способности центра обеспечить относительно быструю перегруппировку сил. (Удивительно, что в 1996 г. гораздо более густонаселенная сверхдержава Америка защищала внешние границы своих владений, разместив за границей 296 тыс. солдат-профессионалов.)

Римская империя во времена своего расцвета

Карта II

Имперская власть Рима, однако, также опиралась на важную психологическую реальность. Слова «Civis Romanus sum» («Я есть римский гражданин») были наивысшей самооценкой, источником гордости и тем, к чему стремились многие. Высокий статус римского гражданина, в итоге предоставлявшийся и лицам неримского происхождения, был выражением культурного превосходства, которое оправдывало чувство «особой миссии» империи. Эта реальность не только узаконивала римское правление, но и склоняла тех, кто подчинялся Риму, к ассимиляции и включению в имперскую структуру. Таким образом культурное превосходство, которое воспринималось правителями как нечто само собой разумеющееся и которое признавалось порабощенными, укрепляло имперскую власть.

Эта высшая и в значительной степени неоспаривавшаяся имперская власть просуществовала около трех столетий. За исключением вызова, брошенного на определенном этапе соседним Карфагеном и на восточных границах Парфянской империей, внешний мир, в основном варварский, плохо организованный и в культурном отношении явно уступающий Риму, большей частью был способен лишь к отдельным нападениям. До тех пор пока империя могла поддерживать внутреннюю жизнеспособность и единство, внешний мир не мог с ней конкурировать.

Три основные причины привели в конечном счете к краху Римской империи. Во-первых, империя стала слишком большой для управления из единого центра, однако ее раздел на Западную и Восточную автоматически уничтожил монополистический характер ее власти. Во-вторых, продолжительный период имперского высокомерия породил культурный гедонизм, который постепенно подорвал стремление политической элиты к величию. В-третьих, длительная инфляция также подорвала способность системы поддерживать себя без принесения социальных жертв, к которым граждане больше не были готовы. Культурная деградация, политический раздел и финансовая инфляция в совокупности сделали Рим уязвимым даже для варваров из прилегающих к границам империи районов.

По современным стандартам Рим не был действительно мировой державой, он был державой региональной. Но учитывая существовавшую в то время изолированность континентов, при отсутствии непосредственных или хотя бы отдаленных соперников, его региональная власть была полной. Таким образом, Римская империя была сама по себе целым миром, ее превосходящая политическая организация и культура сделали ее предшественницей более поздних имперских систем, еще более грандиозных по географическим масштабам.

Однако даже с учетом вышесказанного Римская империя не была единственной. Римская и Китайская империи возникли почти одновременно, хотя и не знали друг о друге. К 221 году до н.э. (период Пунических войн между Римом и Карфагеном) объединение Цинем существовавших семи государств в первую Китайскую империю послужило толчком для строительства Великой китайской стены в Северном Китае, с тем чтобы оградить внутреннее королевство от внешнего варварского мира. Более поздняя империя Хань, которая начала формироваться примерно в 140 году до н.э., стала еще более впечатляющей как по масштабам, так и по организации. К наступлению христианской эры под ее властью находилось не менее 57 млн. человек. Это огромное число, само по себе беспрецедентное, свидетельствовало о чрезвычайно эффективном центральном управлении, которое осуществлялось через централизованный и репрессивный бюрократический аппарат. Власть империи простиралась на территорию современной Кореи, отдельные районы Монголии и большую часть нынешнего прибрежного Китая. Однако, подобно Риму, империя Хань также была подвержена внутренним болезням, и ее крах был ускорен разделом на три независимых государства в 220 году н.э.

Дальнейшая история Китая состояла из циклов воссоединения и расширения, за которыми следовали упадок и раскол. Не один раз Китаю удавалось создавать имперские системы, которые были автономными, изолированными, которым с внешней стороны не угрожали никакие организованные соперники. Разделу государства Хань на три части был положен конец в 589 году н.э., в результате чего возникло образование, схожее с имперской системой. Однако момент наиболее успешного самоутверждения Китая как империи пришелся на период правления маньчжуров, особенно в начальный период династии Цзинь. К началу XVIII века Китай вновь стал полноценной империей, в которой имперский центр был окружен вассальными и зависимыми государствами, включая сегодняшние Корею, Индокитай, Таиланд, Бирму и Непал. Таким образом, влияние Китая распространялось от территории современного российского Дальнего Востока через Южную Сибирь до озера Байкал и на территорию современного Казахстана, затем в южном направлении в сторону Индийского океана и на восток через Лаос и Северный Вьетнам (см. карту III).

Как и в случае с Римом, империя представляла собой сложную систему в области финансов, экономики, образования и безопасности. Контроль над большой территорией и более чем 300 млн. людей, проживающими на ней, осуществлялся с помощью всех этих средств при сильном упоре на централизованную политическую власть при поддержке замечательно эффективной курьерской службы. Вся империя была разделена на четыре зоны, расходившиеся лучами от Пекина и определявшие границы районов, до которых курьер мог добраться в течение одной, двух, трех или четырех недель соответственно. Централизованный бюрократический аппарат, профессионально подготовленный и подобранный на конкурентной основе, обеспечивал опору единства.

Маньчжурская империя во времена своего расцвета

Карта III

Единство укреплялось, узаконивалось и поддерживалось - как и в случае с Римом - сильным и глубоко укоренившимся чувством культурного превосходства, которое усиливалось конфуцианством, целесообразным с точки зрения существования империи философским учением с его упором на гармонию, иерархию и дисциплину. Китай - Небесная империя - рассматривался как центр Вселенной, за пределами которого жили только варвары. Быть китайцем означало быть культурным, и по этой причине остальной мир должен был относиться к Китаю с должным почтением. Это особое чувство превосходства пронизывало ответ китайского императора - даже в период усиливающегося упадка Китая в конце XVIII века - королю Великобритании Георгу III, посланцы которого пытались вовлечь Китай в торговые отношения, предложив кое-какие британские промышленные товары в качестве даров:

«Мы, волею небес император, предлагаем королю Англии принять во внимание наше предписание:

Небесная империя, правящая на пространстве между четырьмя морями... не ценит редкие и дорогие вещи... точно так же мы ни в малейшей степени не нуждаемся в промышленных товарах вашей страны...

Соответственно мы... приказали находящимся в вашем услужении посланникам благополучно возвращаться домой. Вы, о Король, просто должны действовать в соответствии с нашими пожеланиями, укрепляя вашу преданность и присягая в вечной покорности».

Упадок и гибель нескольких китайских империй также объяснялись в первую очередь внутренними факторами. Монгольские и позднее восточные «варвары» восторжествовали вследствие того, что внутренняя усталость, разложение, гедонизм и утрата способности к созиданию в экономической, а также военной областях подорвали волю Китая, а впоследствии ускорили его крах. Внешние силы воспользовались болезнью Китая: Британия - во время «опиумной» войны в 1839-1842 годах, Япония - веком позднее, что, в свою очередь, вызвало глубокое чувство культурного унижения, которое определяло действия Китая на протяжении XX столетия, унижения тем более сильного из-за противоречия между врожденным чувством культурного превосходства и унизительной политической действительностью постимперского Китая.

В значительной степени, как и в случае с Римом, имперский Китай сегодня можно было бы классифицировать как региональную державу. Однако в эпоху своего расцвета Китай не имел себе равных в мире в том смысле, что ни одна другая страна не была бы в состоянии бросить вызов его имперскому статусу или хотя бы оказать сопротивление его дальнейшей экспансии, если бы у Китая было такое намерение. Китайская система была автономной и самоподдерживающейся, основанной прежде всего на общей этнической принадлежности при относительно ограниченной проекции центральной власти на этнически чуждые и географически периферийные покоренные государства.

Многочисленная и доминирующая этническая сердцевина позволяла Китаю периодически восстанавливать свою империю. В этом отношении Китай отличается от других империй, в которых небольшим по численности, но руководствующимся гегемонистскими устремлениями народам удавалось на время устанавливать и поддерживать свое господство над гораздо более многочисленными этнически чуждыми народами. Однако если доминирующее положение таких империй с немногочисленной этнической сердцевиной подрывалось, о реставрации империи не могло быть и речи.

Приблизительные очертания территорий, находившихся под контролем Монгольской империи, 1280 год

Карта IV

Для того чтобы найти в какой-то степени более близкую аналогию сегодняшнему определению мировой державы, мы должны обратиться к примечательному явлению Монгольской империи. Она возникла в результате ожесточенной борьбы с сильными и хорошо организованными противниками. Среди потерпевших поражение были королевства Польши и Венгрии, силы Святой Римской империи, несколько русских княжеств, Багдадский халифат и, позднее, даже китайская династия Сунь.

Чингисхан и его преемники, нанеся поражение своим региональным противникам, установили централизованный контроль над территорией, которую современные специалисты в области геополитики определили как «сердце мира» или точку опоры для мирового господства. Их евразийская континентальная империя простиралась от берегов Китайского моря до Анатолии в Малой Азии и до Центральной Европы (см. карту IV). И лишь в период расцвета сталинского китайско-советского блока Монгольской империи на Евразийском континенте нашелся достойный соперник в том, что касалось масштабов централизованного контроля над прилегающими территориями.

Римская, Китайская и Монгольская империи были региональными предшественниками более поздних претендентов на мировое господство. В случае с Римом и Китаем, как уже отмечалось, имперская структура достигла высокой степени развития как в политическом, так и в экономическом отношении, в то время как получившее широкое распространение признание культурного превосходства центра играло важную цементирующую роль. Напротив, Монгольская империя сохраняла политический контроль, в большей степени опираясь на военные завоевания, за которыми следовала адаптация (и даже ассимиляция) к местным условиям.

Имперская власть Монголии в основном опиралась на военное господство. Достигнутое благодаря применению блестящей и жестокой превосходящей военной тактики, сочетавшейся с замечательными возможностями быстрой переброски сил и их своевременным сосредоточением, монгольское господство не несло с собой организованной экономической или финансовой системы, и власть монголов не опиралась на чувство культурного превосходства. Монгольские правители были слишком немногочисленны, чтобы представлять самовозрождающийся правящий класс, и, в любом случае, отсутствие четко сформированного, укоренившегося в сознании чувства культурного или хотя бы этнического превосходства лишало имперскую элиту столь необходимой личной уверенности.

В действительности монгольские правители показали себя довольно восприимчивыми к постепенной ассимиляции с часто более развитыми в культурном отношении народами, которых они поработили. Так, один из внуков Чингисхана, который был императором китайской части великого ханства, стал ревностным распространителем конфуцианства; другой превратился в благочестивого мусульманина, будучи султаном Персии; а третий с точки зрения культуры стал персидским правителем Центральной Азии.

Именно этот фактор - ассимиляция правителей с теми, кто находился под их правлением, вследствие отсутствия доминирующей политической культуры, а также нерешенная проблема преемника великого Хана, основавшего империю, привели в итоге к гибели империи. Монгольское государство стало слишком большим для управления из единого центра, но попытка решения этой проблемы путем раздела империи на несколько автономных частей привела к еще более быстрой ассимиляции и ускорила распад империи. Просуществовав два столетия - с 1206 по 1405 год, крупнейшая сухопутная мировая империя бесследно исчезла.

После этого Европа стала средоточием мировой власти и ареной основных битв за власть над миром. В самом деле, примерно в течение трех столетий небольшая северо-западная окраина Евразийского континента впервые достигла с помощью преимущества на морях настоящего мирового господства и отстояла свои позиции на всех континентах земли. Следует отметить, что западноевропейские имперские гегемоны не были слишком многочисленными, особенно по сравнению с теми, кого они себе подчинили. И все же к началу XX века за пределами Западного полушария (которое двумя столетиями раньше также находилось под контролем Западной Европы и которое было в основном населено европейскими эмигрантами и их потомками) лишь Китай, Россия, Оттоманская империя и Эфиопия были свободны от господства Западной Европы (см. карту V).

Тем не менее западноевропейское господство не было равноценно достижению Западной Европой мировой власти. В реальности имели место мировое господство европейской цивилизации и фрагментарная континентальная власть Европы. В отличие от сухопутного завоевания «евразийского сердца» монголами или впоследствии Российской империей, европейский заокеанский империализм был достигнут за счет беспрерывных заокеанских географических открытий и расширения морской торговли. Этот процесс, однако, также включал постоянную борьбу между ведущими европейскими государствами не только за заокеанские доминионы, но и за господство в самой Европе. Геополитическим следствием этого обстоятельства было то, что мировое господство Европы не являлось результатом господства в Европе какой-либо одной европейской державы.

Европейское мировое главенство, 1900 год

Карта V.

В целом до середины XVII века первостепенной европейской державой была Испания. К концу XV столетия она стала крупной имперской державой с заокеанскими владениями и претензиями на мировое господство. Объединяющей доктриной и источником имперского миссионерского рвения была религия. И в самом деле, потребовалось посредничество папы между Испанией и Португалией, ее морским соперником, для утверждения формального раздела мира на испанскую и португальскую колониальные сферы в Тордесильясском (1494 г.) и Сарагосском (1529 г.) договорах. Тем не менее, столкнувшись с Англией, Францией и Голландией, Испания не смогла отстоять свое господство ни в самой Западной Европе, ни за океаном.

Испания постепенно уступила свое преимущество Франции. До 1815 года Франция была доминирующей европейской державой, хотя ее постоянно сдерживали европейские соперники как на континенте, так и за океаном. Во времена правления Наполеона Франция вплотную приблизилась к установлению своей реальной гегемонии над Европой. Если бы ей это удалось, она также смогла бы получить статус господствующей мировой державы. Однако ее поражение в борьбе с европейской коалицией восстановило относительное равновесие сил на континенте.

В течение следующего столетия до первой мировой войны мировым морским господством обладала Великобритания, в то время как Лондон стал главным финансовым и торговым центром мира, а британский флот «властвовал на волнах». Великобритания явно была всесильной за океаном, но, как и более ранние европейские претенденты на мировое господство, Британская империя не могла в одиночку доминировать в Европе. Вместо этого Британия полагалась на хитроумную дипломатию равновесия сил и в конечном счете на англо-французское согласие для того, чтобы помешать континентальному господству России или Германии.

Заокеанская Британская империя была первоначально создана благодаря сложной комбинации из географических открытий, торговли и завоеваний. Однако в значительной мере, подобно своим предшественникам Риму и Китаю или своим французским и испанским соперникам, она черпала стойкость в концепции культурного превосходства. Это превосходство было не только вопросом высокомерия со стороны имперского правящего класса, но и точкой зрения, которую разделяли многие подданные небританского происхождения. Как сказал первый чернокожий президент ЮАР Нельсон Мандела, «я был воспитан в британской школе, а в то время Британия была домом всего лучшего в мире. Я не отвергаю влияния, которое Британия и британская история и культура оказали на нас». Культурное превосходство, которое успешно отстояли и которое легко признали, сыграло свою роль в уменьшении необходимости опоры на крупные воинские формирования для сохранения власти имперского центра. К 1914 году лишь несколько тысяч британских военнослужащих и гражданских служащих контролировали около 11 млн. квадратных миль и почти 400 млн. небританцев (см. карту VI).

Короче говоря, Рим обеспечивал свое господство в основном с помощью более совершенной военной структуры и культурной притягательности. Китай в значительной степени опирался на эффективный бюрократический аппарат, управляя империей, построенной на общей этнической принадлежности, и укрепляя свой контроль за счет сильно развитого чувства культурного превосходства. Монгольская империя в качестве основы своего правления сочетала применение в ходе завоеваний передовой военной тактики и склонность к ассимиляции. Британцы (так же как испанцы, голландцы и французы) обеспечивали себе превосходство по мере того, как их флаг следовал за развитием их торговли; их контроль также поддерживался более совершенной военной структурой и культурным самоутверждением. Однако ни одна из этих империй не была действительно мировой. Даже Великобритания не была настоящей мировой державой. Она не контролировала Европу, а лишь поддерживала в ней равновесие сил. Стабильная Европа имела решающее значение для международного господства Британии, и самоуничтожение Европы неизбежно ознаменовало конец главенствующей роли Британии.

Напротив, масштабы и влияние Соединенных Штатов Америки как мировой державы сегодня уникальны. Они не только контролируют все мировые океаны и моря, но и создали убедительные военные возможности для берегового контроля силами морского десанта, что позволяет им осуществлять свою власть на суше с большими политическими последствиями. Их военные легионы надежно закрепились на западных и восточных окраинах Евразии. Кроме того, они контролируют Персидский залив. Американские вассалы и зависимые государства, отдельные из которых стремятся к установлению еще более прочных официальных связей с Вашингтоном, распространились по всему Евразийскому континенту (об этом свидетельствует карта VII).

Британское владычество, 1860-1914 гг.

Карта VI

Американское мировое господство

Карта VII

Экономический динамизм Америки служит необходимым предварительным условием для обеспечения главенствующей роли в мире. Первоначально, непосредственно после второй мировой войны, экономика Америки была независимой от экономики всех других стран и в одиночку обеспечивала более 50% мирового ВНП. Экономическое возрождение Западной Европы и Японии, за которым последовало более широкое явление экономического динамизма Азии, означало, что американская доля от мирового ВНП в итоге должна была сократиться по сравнению с непропорционально высоким уровнем послевоенного периода. Тем не менее к тому времени, когда закончилась холодная война, доля Америки в мировом ВНП, а более конкретно - ее доля в объеме мирового промышленного производства стабилизировалась примерно на уровне 30%, что было нормой для большей части этого столетия, кроме исключительных лет непосредственно после второй мировой войны.

Что более важно, Америка сохранила и даже расширила свое лидерство в использовании новейших научных открытий в военных целях, создав таким образом несравнимые в техническом отношении вооруженные силы с действительно глобальным охватом, единственные в мире. Все это время Америка сохраняла свое значительное преимущество в области информационных технологий, имеющих решающее значение для развития экономики. Преимущество Америки в передовых секторах сегодняшней экономики свидетельствует о том, что ее технологическое господство, по-видимому, будет не так-то легко преодолеть в ближайшем будущем, особенно с учетом того, что в имеющих решающее значение областях экономики американцы сохраняют и даже увеличивают свое преимущество по производительности по сравнению со своими западноевропейскими и японскими конкурентами.

Несомненно, Россия и Китай относятся к числу держав, болезненно воспринимающих гегемонию Америки. В начале 1996 года, в ходе визита в Пекин президента России Бориса Ельцина, они выступили с совместным заявлением на эту тему. Кроме того, они располагают ядерными арсеналами, которые могут угрожать жизненно важным интересам США. Однако жестокая правда заключается в том, что на данный момент и в ближайшем будущем, хотя эти страны и могут развязать самоубийственную ядерную войну, никто из них не способен в ней победить. Не располагая возможностями по переброске войск на большие расстояния для навязывания своей политической воли и сильно отставая в технологическом отношении от Америки, они не имеют средств для того, чтобы постоянно оказывать (или в ближайшее время обеспечить себе такие средства) политическое влияние во всем мире.

Короче говоря, Америка занимает доминирующие позиции в четырех имеющих решающее значение областях мировой власти: в военной области она располагает не имеющими себе равных глобальными возможностями развертывания; в области экономики остается основной движущей силой мирового развития, даже несмотря на конкуренцию в отдельных областях со стороны Японии и Германии (ни одной из этих стран не свойственны другие отличительные черты мирового могущества); в технологическом отношении она сохраняет абсолютное лидерство в передовых областях науки и техники; в области культуры, несмотря на ее некоторую примитивность, Америка пользуется не имеющей себе равных притягательностью, особенно среди молодежи всего мира, - все это обеспечивает Соединенным Штатам политическое влияние, близкого которому не имеет ни одно государство мира. Именно сочетание всех этих четырех факторов делает Америку единственной мировой сверхдержавой в полном смысле этого слова.