За что критиковали теорию дарвина. Теория дарвина - доказательства и опровержение теории происхождения человека. Чем обусловлены свойства человека

Введение………………………………………………………………………….......3

1. Основные положения теории биологической эволюции Ч.Дарвина……....…4

2. Критика теории биологической эволюции креационистами………….….…...7

3. Естествоиспытатели против теории естественного отбора………….………..9

4. Критический разбор дарвинизма русским мыслителем Н.Я. Данилевским...10

5. Критика дарвинизма со стороны консерваторов……………………………...11

Заключение……………………………………………………………………….....13

Список использованных источников……………………………………………...14

Введение

Природа жизни, ее происхождение, разнообразие живых существ и объединяющая их структурная и функциональная близость занимает одно из центральных мест в биологической проблематике.

Теория эволюции занимает особое место в изучении истории жизни. Эволюция подразумевает всеобщее постепенное развитие, упорядоченное и последовательное. Применительно к живым организмам эволюцию можно определить как развитие сложных организмов из предшествующих, более простых организмов с течением времени.

Развитие эволюционных идей в биологии имеет достаточно длительную историю. Оно прошло путь становления от научной идеи до научной теории. Основным содержанием этого периода является сбор сведений об органическом мире, а также формирование двух точек зрения, объясняющих разнообразие видов в живой природе. Первая из них возникла ещё на базе античной диалектики, утверждавшей идею развития и изменения окружающего мира. Вторая появилась вместе с христианским мировоззрением, основанном на идеях креационизма.

Впервые термин «эволюция» (от лат. evolutio - развертывание) был использован в одной из эмбриологических работ швейцарским натуралистом Шарлем Боннэ в 1762г.

В настоящее время под эволюцией понимают происходящий во времени необратимый процесс изменения какой-либо системы, благодаря чему возникает что-то новое, разнородное, стоящее на более высокой ступени развития.

Особый смысл приобретает понятие эволюции в естествознании, где исследуется преимущественно биологическая эволюция. Биологическая эволюция – это необратимое и в известной степени направленное историческое развитие живой природы, сопровождающееся изменением генетического состава популяций, формированием адаптаций, образованием и вымиранием видов, преобразованиями биогеоценозов и биосферы в целом. Иными словами, под биологической эволюцией следует понимать процесс приспособительного исторического развития живых форм на всех уровнях организации живого. Первые эволюционные идеи выдвигались уже в античности, но только труды Чарльза Дарвина сделали эволюционизм фундаментальной концепцией биологии.

В 1859 году Чарльз Дарвин (1809 – 1882) опубликовал свою работу «Происхождение видов путем естественного отбора». В этой монографии Дарвин утверждал, что формы жизни являются результатом не творческой деятельности разумного Творца, а наследственной изменчивости и борьбы за существование. С появлением эволюционной теории тот пробел, который раньше заполняла собой вера в Создателя, мог быть заполнен научными объяснениями. Основной движущей силой эволюции по Дарвину является естественный отбор.

Теория эволюции завладела умами многих ученых, которые начали применять ее ко всем отраслям знания, вплоть до истории (К.Маркс) и психологии (З.Фрейд). Но далеко не все приняли безоговорочно «Происхождение видов» Ч. Дарвина. Вокруг роли, содержания, интерпретации принципов дарвиновской теории велась острая и длительная борьба, особенно вокруг принципа естественного отбора. Со дня появления теории эволюции прошло уже почти полтора столетия, и за это время дискуссия эволюционировала, адаптировалась, видоизменялась, но по-прежнему не прекращалась.

Мы считаем данную тему актуальной и поэтому цель работы – обоснование критических воззрений на теорию биологической эволюции Чарльза Дарвина.

Исходя из поставленной цели, мы определили задачи её достижения:

1) раскрыть основные положения теории эволюции Ч.Дарвина;

2) рассмотреть взгляды противников эволюционной теории Ч.Дарвина;

3) проанализировать результаты проведенного исследования.

1. Основные положения теории биологической эволюции Чарльза Дарвина

Эволюционная теория Дарвина представляет собой целостное учение об историческом развитии органического мира. Она охватывает широкий круг проблем, важнейшими из которых являются доказательства эволюции, выявление движущих сил эволюции, определение путей и закономерностей эволюционного процесса и др.

Теория биологической эволюции – замечательный образец научного исследования. Основывается на огромном количестве достоверных научных фактов, анализ которых привел Дарвина к стройной системе соразмерных выводов:

Изменчивость организмов в одомашненном состоянии

По мнению Дарвина, стимулом для возникновения изменений животных и растений является воздействие на организмы новых условий, которому они подвергаются в руках человека. При этом Дарвин подчеркнул, что природа организма в явлениях изменчивости важнее природы условий, поскольку одинаковые условия нередко приводят к разным изменениям у разных особей, а сходные изменения последних могут возникнуть при совершенно разных условиях. В связи с этим Дарвин выделил две основные формы изменчивости организмов под влиянием изменения условий среды: неопределенную и определенную.

Искусственный отбор

Так как основной формой изменчивости, по Дарвину, является неопределенная, очевидно, что признания наследственной изменчивости организмов было еще недостаточно для объяснения процесса выведения новых пород животных или сортов сельскохозяйственных растений. Необходимо было указать еще силу, которая на основе незначительных различий особей формирует устойчивые и важные породные признаки.

Ответ на этот вопрос Дарвин нашел в практике селекционеров, которые производят искусственный отбор на племя только тех особей, которые обладают интересующими человека признаками. В результате такого отбора от поколения к поколению эти признаки становятся все более ярко выраженными. Отбор представляет собой творческую силу, преобразующую частные различия отдельных особей в признаки, характерные для данной породы или сорта.

Если искусственный отбор был основной силой, используя которую человек смог за относительно короткие сроки создать многочисленные породы домашних животных и сорта растений, существенно отличающиеся от своих диких предков, логично предположить, что подобные процессы могут обусловливать эволюционные преобразования также и в природе.

Изменчивость организмов в природе

Дарвин собрал многочисленные данные, свидетельствующие о том, что изменчивость самых различных видов организмов в природе очень велика, а ее формы принципиально сходны с формами изменчивости домашних животных и растений.

Разнообразные и колеблющиеся различия между особями одного вида образуют как бы плавный переход к более устойчивым различиям между разновидностями этого вида; в свою очередь, последние столь же постепенно переходят в более четкие различия еще более крупных группировок – подвидов, а различия между подвидами – во вполне определенные межвидовые различия. Таким образом, индивидуальная изменчивость плавно переходит в групповые различия. Из этого Дарвин сделал вывод, что индивидуальные различия особей представляют собой основу для возникновения разновидностей. Разновидности при накоплении различий между ними превращаются в подвиды, а те, в свою очередь, – в отдельные виды. Следовательно, ясно выраженная разновидность может рассматриваться как первый шаг к обособлению нового вида.

Подчеркнем, что Дарвин впервые поставил в центре внимания эволюционной теории не отдельные организмы (как это было характерно для его предшественников-трансформистов, включая Ламарка), а биологические виды, т.е., говоря современным языком, популяции организмов. Только популяционный подход позволяет правильно оценить масштабы и формы изменчивости организмов и прийти к пониманию механизма естественного отбора.

Борьба за существование и естественный отбор

Сопоставляя все собранные сведения об изменчивости организмов в диком и прирученном состоянии и о роли искусственного отбора для выведения пород и сортов одомашненных животных и растений, Дарвин подошел к открытию той творческой силы, которая движет и направляет эволюционный процесс в природе, – естественного отбора. Он представляет собой сохранение полезных индивидуальных различий или изменений и уничтожение вредных. Изменения, нейтральные по своей ценности (неполезные и невредные), не подвергаются действию отбора, а представляют непостоянный, колеблющийся элемент изменчивости.

Разумеется, отдельные особи, обладающие каким-то новым полезным признаком, могут погибнуть, не оставив потомства, по чисто случайным причинам. Однако влияние случайных факторов уменьшается, если полезный признак появляется у большего числа особей данного вида - тогда возрастает вероятность того, что по крайней мере для части этих особей достоинства нового полезного признака сыграют свою роль в достижении успеха в борьбе за существование. Отсюда следует, что естественный отбор является фактором эволюционных изменений не для отдельных организмов, рассматриваемых изолированно друг от друга, но лишь для их совокупностей, т. е. популяций.

Результаты действия естественного отбора

Возникновение приспособлений (адаптации) организмов к условиям их существования, придающее строению живых существ черты «целесообразности», является непосредственным результатом естественного отбора, поскольку самая сущность его – дифференцированное выживание и преимущественное оставление потомства именно теми особями, которые в силу своих индивидуальных особенностей лучше других приспособлены к окружающим условиям. Накопление отбором от поколения к поколению тех признаков, которые дают преимущество в борьбе за существование, и приводит постепенно к формированию конкретных приспособлений.

Вторым (после возникновения адаптации) важнейшим следствием борьбы за существование и естественного отбора является, по Дарвину, закономерное повышение разнообразия форм организмов, носящее характер дивергентной эволюции. Поскольку наиболее острая конкуренция ожидается между наиболее сходно устроенными особями данного вида в силу сходства их жизненных потребностей, в более благоприятных условиях окажутся наиболее уклонившиеся от среднего состояния индивиды. Эти последние получают преимущественные шансы в выживании и оставлении потомства, которому передаются особенности родителей и тенденция изменяться дальше в том же направлении (длящаяся изменчивость). В итоге от общего предка в ходе эволюции должны происходить все более разнообразные и отличающиеся друг от друга потомки.

Наконец, третье важнейшее следствие естественного отбора – постепенное усложнение и усовершенствование организации, т.е. эволюционный прогресс. Согласно Ч. Дарвину, это направление эволюции является результатом приспособления организмов к жизни в постоянно усложняющейся внешней среде. Усложнение среды происходит, в частности, благодаря дивергентной эволюции, увеличивающей число видов. Усовершенствование реакций организмов на усложняющуюся среду приводит к постепенному прогрессу организации.

Частным случаем естественного отбора является половой отбор, который связан не с выживанием данной особи, а лишь с ее воспроизводительной функцией. По Дарвину, половой отбор возникает при конкуренции между особями одного пола в процессах размножения.

Заканчивая обзор теории эволюции Дарвина, отметим, что она дала логически последовательное и строго материалистическое объяснение важнейшим проблемам эволюции организмов и сложившейся в результате эволюционного процесса обшей структуре органического мира. Дарвин первым доказал реальность эволюционных изменений организмов. Взаимоотношения организма и внешней среды в его теории имеют характер диалектического взаимодействия: Дарвин подчеркивал роль изменений среды как стимула изменчивости организмов, но, с другой стороны, специфика этих изменений определяется самими организмами, и дивергентная эволюция организмов изменяет среду их обитания. Учение о естественном отборе и борьбе за существование представляет собой, в сущности, анализ этих сложных взаимоотношений организма и среды, в которых организм не противопоставляется среде как саморазвивающаяся автономная единица, но и не следует пассивно за изменениями среды (как трактуются взаимоотношения организма и среды в теории Ламарка). Согласно теории Дарвина, эволюция представляет собой результат взаимодействия организма и изменяющейся внешней среды.

Таким образом, сущность эволюционного учения заключается в следующих основных положениях:

1. Все виды живых существ, населяющих Землю, никогда не были кем-то созданы.

2. Возникнув естественным путем, органические формы медленно и постепенно преобразовывались и совершенствовались в соответствии с окружающими условиями.

3. В основе преобразования видов в природе лежат такие свойства организмов, как наследственность и изменчивость, а также постоянно происходящий в природе естественный отбор. Естественный отбор осуществляется через сложное взаимодействие организмов друг с другом и с факторами неживой природы; эти взаимоотношения Дарвин назвал борьбой за существование.

4. Результатом эволюции является приспособленность организмов к условиям их обитания и многообразие видов в природе.

Необходимо упомянуть о некоторых нечеткостях и отдельных ошибочных утверждениях Дарвина. К ним относятся:

· признание возможности эволюционных изменений на основе определенной изменчивости и упражнения и неупражнения органов;

· переоценка роли перенаселения для обоснования борьбы за существование;

· преувеличенное внимание к внутривидовой борьбе в объяснении дивергенции;

· недостаточная разработанность концепции биологического вида как формы организации живой материи, принципиально отличающейся от подвидовых и надвидовых таксонов;

· непонимание специфики макроэволюционных преобразований организации и их соотношений с видообразованием.

Однако все эти не вполне отчетливые или даже неверные представления по некоторым вопросам отнюдь не умаляют исторической значимости гениального труда Дарвина и его роли для современной биологии. Указанные неточности соответствуют уровню развития науки во время создания теории Дарвина.

Эволюционная теория Ч. Дарвина – сложнейший синтез самых различных биологических знаний, в том числе опыта практической селекции. Поэтому процесс утверждения теории затрагивал самые разнообразные отрасли биологической науки и носил сложный, подчас драматический характер, протекал в напряженнейшей борьбе различных мнений, взглядов, школ, мировоззрений, тенденций и т.д.

2. Критика теории биологической эволюции креационистами

Креационизм (от лат. creatio, род. п. creationis - творение) – теологическая и мировоззренческая концепция, в рамках которой основные формы органического мира (жизнь), человечество, планета Земля, а также мир в целом, рассматриваются как непосредственно созданные Творцом или Богом.

Главный аргумент, высказываемый креационистами против эволюционизма, состоит в том, что в процессе прогрессивной эволюции возникает принципиально новая информация. Дело в том, что информацию может создавать, по их мнению, только разум, но никак не стохастические процессы. Наследственная информация живых организмов, считают креационисты, была создана Богом в ходе творения, а позднее может только утрачиваться. Креационисты достаточно четко проводят аналогию между творческой деятельностью Бога и человеческим творчеством, видя в человеческом разуме пусть несовершенное, но всё-таки подобие разума Бога. Однако имеющиеся данные, скорее, позволяют утверждать, что в основе творческой деятельности человеческого разума лежат вполне естественные процессы.

В статье кандидата биологических наук, старшего научного сотрудника, доцента Валерия Крестьянинова «Теория эволюции под огнем критики креационистов» (www.antidarvin.com) Дарвинизм подвергается критике со стороны религии, поскольку с религиозной точки зрения – телесная природа человека есть творение Божье и неизменна. Кроме того, дарвинизм объясняет происхождение человека длительной эволюцией, а это идёт вразрез со сравнительно недавним образованием мира, согласно буквальному прочтению канонических текстов авраамических религий.

Наука и религия отражают две стороны познания человеком окружающего мира. Они взаимно дополняют друг друга, но не пересекаются. Попытки с помощью результатов научных исследований доказать или опровергнуть наличия Бога обречены на провал. Печальный опыт показывает, что усилия представителей господствующей на данный момент идеологии (все равно идеалистической или материалистической) управлять наукой и указывать ученым, что в их работах верно, а что нет, никогда ни к чему хорошему не приводят. Воинствующий атеизм нанес науке не меньше вреда, чем религиозное мракобесие (не путать с материалистическим или идеалистическим мировоззрением).

На сегодняшний день ареной борьбы противоборствующих сторон стала одна из основополагающих теорий естествознания – теория эволюции. Идею о том, что она опровергает существование Бога, выдвинули в свое время воинствующие атеисты и вульгарные материалисты, также мало разбирающиеся в вопросах теоретической биологии, как и современные креационисты. Понятно, что ни к науке, ни к религии эта точка зрения, не имеет ни какого отношения. Эволюционизм нисколько не противоречит религиозной картине мира. Приверженность ученых теории эволюции нисколько не мешает многим из них быть глубоко верующими людьми.

Не смотря на то, что креационисты называют себя учеными, а свои работы научными, их изыскания не соответствуют основным критериям научности. Основной задачей науки является поиск объективной истины. На основании анализа имеющихся фактов ученые строят теории. Если факты не укладываются в рамки общепринятых представлений, теория корректируется или отвергается. Критики теории эволюции, напротив, все имеющиеся факты пытаются подвести под аксиому, которая, на их взгляд, является абсолютно правильной: «Эволюции не существует, потому что мир создан Богом за шесть дней творения». Для доказательства этой идеи приводятся данные, которые, по их мнению, ее подтверждают. Явления, не подходящие под эту схему игнорируются.

Автор статьи говорит о том, что антиэволюционисты любят говорить о «расколе» в эволюционном учении, ссылаясь на различные течения в эволюционизме. Это связано с тем, что в религиозных течениях отступления от официальных воззрений квалифицируются, как ересь. В науке же инакомыслие только приветствуется. Даже виднейшие авторитеты креационистов (не говоря о рядовых) проявляют достаточно низкую квалификацию в вопросах связанных с научной методологией и принципами научного мышления. В их работах содержатся мысли относительно того, что изучение не наблюдаемых явлений не возможно, что законы природы могут изменяться со временем, что критерием истинности могут служить только авторитетные письменные свидетельства, и другие тому подобные измышления.

В.Ю.Крестьянинов утверждает, что креационизм является течением, которое не имеет к науке никакого отношения, а «научные» опровержения теории эволюции таковыми не являются. Одним из основных требований к ученому является глубокое знание предмета. Среди критиков теории эволюции достаточно редко встречаются профессиональные биологи. Поэтому в их трудах содержатся многочисленные фактические ошибки, свидетельствующие о весьма поверхностном знании предмета. Источником информации для серьезных ученых обычно являются собственные экспериментальные результаты или работы их коллег, опубликованные в научных журналах. Креационисты же обычно ссылаются на газетные статьи, интернетовские сайты, школьные учебники, и популярную литературу. Подобные издания предназначены для мало информированного читателя или для детей. Естественно, что для того, чтобы сделать доступным изложение научного материала, авторы вынуждены представлять его в крайне упрощенной форме. Именно это упрощенное изложение и опровергают противники теории эволюции. Следствием упрощения сложного материала часто является его искажение. Антиэволюционисты обращают на эти искажения внимание читателя, утверждая, что они обнаружили ошибки в научной теории.

Также кандидат биологических наук отмечает, что зачастую в работах антиэволюционистов встречаются и ссылки на работы Дарвина. Он убежден, что креационисты выбирают из фактов, подтверждающих теорию эволюции, только те, которые, на их взгляд, легко опровергнуть. И действительно он приводит немного таких фактов.

В заключение автор статьи рассуждает о том, что креационизм отражает только одну из сторон общей тенденции к пропаганде антинаучных знаний, возникшей на волне общего подъема духовности и гласности в нашей стране. Воспользовавшись этим подъемом, заявили о себе такие, казалось бы, забытые еще со времен средневековья течения, как оккультизм, магия, алхимия, астрология. Книги по уфологии, ясновидению, телепатии и тому подобному издаются огромными тиражами. Идеи, одинаково дискредитирующие, и науку и веру публикуются на страницах газет, им посвящаются видеофильмы, ежедневные программы по радио и телевидению.

Особенно настораживают попытки внедрения подобных идей в учебный процесс. Значимой вехой в этом является, выход в свет пресловутого учебника биологии С.Ю.Вертьянова, достойного занесения в Книгу Гиннеса по количеству имеющихся в нем фактических ошибок, но рекомендованного для православных школ, только на основании того, что там проповедуются креационистские измышления в противовес теории эволюции. Поиски подтверждений положений Священного писания с так называемых «научных позиций» создает у школьников неправильное представление не только о науке, но и о Библии, истинность которой пытаются доказать с помощью безграмотных и неубедительных аргументов, взятых якобы из практики научных исследований.

3. Естествоиспытатели против теории естественного отбора

Против теории естественного отбора ополчились не только сторонники креационистских воззрений, но и естествоиспытатели, выдвигавшие и обосновывавшие другие эволюционные концепции, построенные на иных, чем дарвиновская теория, принципах. Среди них:

- неоламаркизм (К.В. Негели, Э.Коп и др.)

Неоламаркизм, ряд различных концепций, опирающихся или на эволюционную теорию Ж.Б.Ламарка в целом, или же на какие-либо ее отдельные стороны. Все эти концепции прямо или косвенно признавали целесообразность изначальным свойством живого и стремились заменить или ослабить принцип естественного отбора. (www.megabook.ru) Немецкий ботаник К. Негели (1884) попытался модернизировать ламаркизм, четко разграничив организационные признаки (обусловленные внутренними факторами, определяющими общее строение организма и функции органов) и приспособительные признаки (связанные с внешними условиями и придающими общей организации индивидуальный характер). Эволюцию последних Негели объяснял врожденной способностью организмов целесообразно реагировать на внешние воздействия, в результате чего возникают ненаследственные адаптивные признаки, названные им модификациями. Эволюция же организационных признаков наследственна и происходит на основе внутреннего «принципа совершенствования» Ламарка.

Арсенал аргументов современных сторонников неоламаркизма весьма широк: от панпсихизма до термодинамики и кибернетики. Они считают, что эволюция – целенаправленный, сложный, осмысленный процесс, который не может базироваться на случайных взаимодействиях мутаций и отбора.

Большинство представителей неоламаркизма либо существенно отошло от учения Ж. Б. Ламарка, либо фальсифицировало его. Общее во всех концепциях неоламаркизма – признание наследования приобретённых признаков и отрицание формообразующей роли естественного отбора.

Мутационизм, неокатастрофизм («Эволюционная теория во второй половине

XIX века» biolhistory.ru)

В периоде развития эволюционной теории зародился и начал распространяться неокатастрофизм - мутационизм. Это течение также сложно по своей структуре. Оно включало такие концепции, как гипотеза «гетерогенного размножения» (А. Келликер), представления С. Майварта о скачкообразном видообразовании, В. Ваагена о больших геологических мутациях, С. И. Коржинского о гетерогенезисе, а также идея геолога Э. Зюоса о "перечеканке живых существ", то есть гигантских превращениях форм на протяжении коротких периодов. Общим для неокатастрофизма, как и для большинства неоламаркистских течений, было отрицательное отношение к теории эволюции путем естественного отбора.

Телеологические концепции эволюции

Значительное распространение получили телеологические концепции эволюции. Одни из них входили в состав ортоламаркизма, другие занимали самостоятельное положение. Лидером телеологического направления в эволюционизме следует считать К.Бэра, который в 70-е годы выступил с рядом работ, направленных против дарвинизма. В отличие от А. Келликера, К. Негели, С. Майварта и других биологов, развивавших телеологические принципы эволюции преимущественно на эмпирической основе, Бэр пытался дать им логическое обоснование. Бэр рассматривал «вселенную, и особенно органический мир, как результат развития, стремящегося к высшей цели, и руководимого разумом». Введя понятие о «целестремительности» эволюции, Бэр хотя и подчеркнул, что она «обусловлена материей и ее силами», но тут же добавил, что «общая закономерность в мире исходит от единого духовного начала». Впрочем, нельзя сказать, чтобы взгляды Бэра на эволюцию, изложенные в этих работах, отличались последовательностью. С одной стороны, Бэр признавал доказанной эволюцию только видов и родов, то есть оставался на позициях ограниченного эволюционизма, с другой – развивал идею о всеобщности развития.

Системная критика теории Ч.Дарвина немецким ботаником А.Вигандом

(Татьяна Волобуева «К вопросу о критике дарвинизма» www.religare.ru/article52996.htm)

В 1874 – 1877 годах вышел трехтомный труд немецкого ботаника Альберта Виганда под заглавием «Дарвинизм и исследование природы Ньютоном и Кювье». Это была довольно подробная, системная критика теории Ч.Дарвина. Согласно А.Виганду теория Ч.Дарвина представляет собой гипотезу. Довольно подробно разбирая понятия вида, изменчивости, наследственности, искусственного подбора, борьбы за существование, Виганд указывал, что или эти понятия сами по себе толкуются Ч.Дарвином неправильно, или можно сделать другие выводы, чем те, которые делал Дарвин. Виганд решительно отказывал искусственному подбору и борьбе за существование в том важном значении, которое придавал им Ч. Дарвин. А.Виганд, признавал существование идеальной «образовательной силы» эволюционного процесса, которая, по его мнению, уже иссякла и потому эволюция прекратилась.

4. Критический разбор дарвинизма русским мыслителем Н.Я.Данилевским

В 1885 году вышел в свет капитальный труд критического разбора дарвинизма русского мыслителя Н.Я. Данилевского. В этой работе автором дан анализ учению Ч.Дарвина, как с естественнонаучной, так и с общефилософской точек зрения. Данилевский не только развил мысли своих предшественников, собрав воедино сделанные Ч.Дарвину возражения, но и предложил оригинальные аргументы при критическом разборе действия искусственного и естественного отборов.

В основе учения Ч. Дарвина согласно Н.Я. Данилевскому лежит случайность. Поэтому неудивительно, что многие и восприняли это учение как «нагромождение случайностей». И хотя принцип случайности можно найти в некоторых философских учениях (у Эмпедокла и Эпикура), но Ч. Дарвин первым провёл его систематически с большим остроумием через целую область самых сложных явлений.

Говоря об общем характере дарвинизма, Н.Я. Данилевский также отмечал его мозаичность, отсутствие цельности, отсутствие творческого начала и замену его исключительно началом критическим.

Если под творческим началом обычно имеется в виду явная или скрытая разумная деятельность, объединяющая части с целым и целое с частями и с внешними условиями, то по Ч. Дарвину все свойства организма - это сумма мелких индивидуальных изменений. Изменения же эти могут быть и полезными, и вредными, и бесполезными. Более того, они не имеют никакого отношения к произведённому ими результату. И возникают вне всяких закономерностей, так как изменчивость неопределённая. А всё разумное, целесообразное, что проявляется в любых живых организмах, приписывается исключительно отбору. При этом отбор выступает, как критическое начало, отбраковывающее всё ненужное. Критерием же соответственности выступает адаптация к внешним условиям. Сам по себе отбор сделать ничего не может, (не изменить, ни прибавить, ни убавить). Всё делает неразумная и случайная изменчивость, а отбор может только отвергать или принимать ему предлагаемое. Поэтому Н.Я. Данилевский и относил понятие отбора к началу исключительно критическому.

В заключение (глава XIV) разбора дарвинизма Н.Я. Данилевский перечислил главные фактические ошибки Дарвина, делающие его учение в лучшем случае гипотетическим, а также логические ошибки английского ученого, приведшие его к ложным заключениям.

(Татьяна Волобуева «К вопросу о критике дарвинизма» denka.su)

5. Критика дарвинизма со стороны консерваторов

Из книги В.А.Красилова «Нерешенные проблемы теории эволюции» (evolbiol.ru/krfr.htm).

В период становления теория подверглась критике со стороны консерваторов. Когда теория превращается в парадигму - образцовое для своего времени решение проблемы, критики, частью те же самые, переходят в лагерь новаторов. Парадигмой становится только та теория, которая порождает разветвленную исследовательскую программу. Пока эта программа успешно направляет деятельность ученых, парадигма практически не уязвима для критики. Но по мере истощения исследовательской программы назревает необходимость смены парадигм.

Если от теории требуется логичность, последовательность, то от критики – тем более. В 1969 г. Дж. Кинг и Т. Джукс объявили о «недарвиновской эволюции», заключающейся в том, что какая-то, может быть, значительная часть биохимической изменчивости не имеет приспособительного значения и, следовательно, не подлежит отбору. Но Дарвин постоянно упоминает о нейтральной изменчивости (разумеется, морфологической), об инадаптивных признаках, которые, по его мнению, особенно важны для филогенетической классификации организмов. Кинга и Джукса, таким образом, можно считать псевдо-антидарвинистами (существуют и псевдодарвинисты, возводящие естественный отбор в некий метафизический принцип).

Однако с тем же доводом – существованием признаков, не имеющих приспособительного значения, выступали и критики, стоящие на совсем иных позициях. Среди них Л.С.Берг, утверждавший присущую всему живому изначальную целесообразность. Увлекшись критикой теории отбора, он приводит столько ярких примеров развития признаков «вне отношения к пользе», что после них уже очень трудно поверить в изначальную целесообразность. Впрочем, не все благополучие с логикой и у критиков Берга: К.М.Завадский и А.Б.Георгиевский считают «методологической основой ошибок Берга» то, что вопрос о причинах эволюции он пытался решить с помощью палеонтологии, эволюционной морфологии и эмбриологии, «которые в принципе не в состоянии на него ответить» – на это способна только экспериментальная генетика; но ведь и Дарвин поневоле впадал в ту же «методологическую ошибку».

На первый взгляд, более логично использование того же аргумента (инадаптивных признаков) у А.А.Любищева, который с его помощью хотел доказать ведущую роль ателических, т. е. нецелеполагающих законов формообразования, якобы отрицаемых Дарвином. В действительности Дарвин приводит ряд примеров в пользу этой точки зрения и заключает: «Мы видим, таким образом, что у растений многие морфологические варианты могут быть объяснены законами роста и соотношения частей, независимо от естественного отбора». В данном случае речь идет не о том, прав или не прав Любищев – нас интересует логика его рассуждений, а она, несомненно, страдает от сосуществования целеполагающего с таким количеством ателического. Невольно возникает подозрение, что основная цель этих совмещений – не оставить места для естественного отбора, который дает лишь «приблизительное» объяснение эволюции.

Критика теории отбора – это настоящая антология элементарных логических ошибок. Утверждают, что отбор не имеет значения, поскольку есть признаки, от которых никакой пользы, что насекомоядность росянки – не средство борьбы за существование, так как берёза, например, вполне обходится без нее, что вся теория неверна, потому что Дарвин или кто-либо из его последователей неточно описал тот или иной случай и т. д.

Более эффективна критика, отводящая отбору роль консервативной, а не творческой силы. Еще епископ Уильберфорс, оппонент Т. Хаксли на оксфордском съезде Британского общества содействия науке в 1860 г., писал в рецензии на «Происхождение видов», что отбор сохраняет норму, а не создает новое. И. И. Шмальгаузен (1968), Т.Добжанский и другие исследователи, выделявшие стабилизирующую и творческую формы отбора, имели в виду, что отбор в одних случаях сохраняет сложившуюся норму, а в других, при изменении условий, формирует новую. Можно ли путем постепенных сдвигов нормы получить что-либо существенно новое? Строго говоря, ответа на этот вопрос нет, так как никто не проверял (искусственный отбор не в счет, принцип его действия иной). Кажется логичным предположить, вслед за Дарвином, что на постепенное создание нового отбору нужно очень много времени. Геологическое время исчисляется миллионами лет, но в критические моменты Земной истории этих миллионов в наличии не оказывается, поэтому Дарвин и полагал, что геологическая летопись недостоверна («неполна» – неточный перевод). Здесь действительно открывается возможность проверки теории. Если показания летописи подтвердятся, то будет получен существенный довод в пользу скачкообразного возникновения нового и снова окажется в центре внимания теория эволюции за счет резких отклонений в индивидуальном развитии, отодвинутая синтетической теорией на задний план.

В конце концов, искусственный отбор, достижения которого так вдохновляли Дарвина, оперирует резкими отклонениями от нормы, можно сказать уродствами. Почему же естественному это противопоказано? Но один из парадоксов эволюционизма как раз и заключается в том, что естественный и искусственный отборы дают противоположные результаты: первый повышает приспособленность, второй - понижает (выведенные человеком сорта и породы, как правило, нуждаются в его поддержке). Или они вообще не имеют ничего общего (и тогда не следует рассматривать искусственный отбор как модель естественного), или мы чего-то недопонимаем в механизме естественного отбора.

Заключение

С давних времен человечество пытается на научной основе познать законы существования и развития мироздания. Креационисты уверены, что человек сотворен Богом. Но не все разделяют их точку зрения. Наиболее самоуверенные из атеистов порой так озадачивают верующих: «Хорошо, пусть Бог сотворил человека. Но кто сотворил Бога?».

Для многих вера в эволюцию стала причиной впечатляющих успехов: открыты фундаментальные законы химии и физики, биологии и других естественных наук. В свете знания, накопленного многими поколениями ученых, эволюция жизни – это факт. Первой действительно научной эволюционной теорией явилась теория Чарльза Дарвина. Именно Дарвин создал совершенно новое учение о живой природе, обобщив отдельные эволюционные идеи в одну стройную теорию эволюции.

Но учение Ч. Дарвина вызвало широкий резонанс в научном мире. Отрасли биологии приобрели эволюционный характер. С возникновением дарвинизма на первый план биологических исследований выдвинулось несколько задач:

Сбор доказательств самого факта эволюции;

Накопление данных об адаптивном характере эволюции;

Экспериментальное изучение взаимодействия наследственной изменчивости, борьбы за существование и естественного отбора как движущей силы эволюции;

Изучение закономерностей видообразования и макроэволюции.

Итак, благодаря Ч.Дарвину идея эволюции была услышана и воспринята обществом. Заслуга Дарвина заключается в том, что он методически правильно избрал логическую схему для анализа факторов эволюции и успешно решил вопрос о движущих силах – борьбе за существование и естественном отборе. А научная критика дарвиновской теории помогла понять проблемы эволюционной биологии, главная из которых заключалась в необходимости изучения закономерностей наследственности. Эволюционная теория Ч. Дарвина имеет большое мировоззренческое значение, так как она подорвала веру в креационистские взгляды о постоянстве видов. Дарвинизм стал методологической наукой: все биологические дисциплины (ботаника, зоология и др.) стали рассматривать объекты изучения с позиций их эволюционного развития.

Критика дарвинизма велась практически со времени его возникновения и имела объективные основания, поскольку из поля зрения дарвинистов изначально выпадал ряд важных вопросов. К их числу относятся вопросы о причинах сохранения в историческом развитии системного единства организмов, механизмах включения в эволюционный процесс онтогенетических перестроек, неравномерности темпов эволюции, причинах прогрессивной макроэволюции, причинах и механизмах биотических кризисов и др.

Выводы английского ученого были подвергнуты критике и детальному пересмотру в первую очередь потому, что были выявлены многие неизвестные во времена Дарвина факторы, механизмы и закономерности эволюционного процесса и сформировались новые представления, значительно отличающиеся от классической теории Дарвина. Тем не менее, несомненно, что современная теория эволюции является развитием основных идей Дарвина, остающихся до сих пор актуальными и продуктивными.

Немного найдётся научных гипотез, которые на протяжении столетий сохраняют свою актуальность. Гипотеза Ч. Дарвина об эволюции живых организмов – одна из таких. В общем, в теории Дарвина точка ещё не поставлена. Его красивая гипотеза заставляет искать ответы на новые вопросы, в том числе на главный: откуда взялась жизнь?

Путем решения поставленных задач в данной работе нами была достигнута определенная цель – обоснование критических воззрений на теорию биологической эволюции Чарльза Дарвина. И главный вывод следует сделать такой: «Можно не доверять его учению, но хотя бы за это стоит сказать ему спасибо».

Список использованных источников

Гусейханов М.К., Раджабов О.Р. Концепции современного естествознания. – М.: Дашков и К°, 2007. - 540с.

Садохин А.П. Концепции современного естествознания. – М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2006. – 447 с.

Концепции современного естествознания / Под ред. профессора С.И.Самыгина. – Ростов н/Д: Феникс, 2004. – 448с.

Крестьянинов В.Ю. «Теория эволюции под огнем критики креационистов» (www.antidarvin.com)

Www.megabook.ru

- «Эволюционная теория во второй половине XIX века» (biolhistory.ru)

Татьяна Волобуева «К вопросу о критике дарвинизма»

(www.religare.ru/article52996.htm, denka.su)

Красилов В.А. «Нерешенные проблемы теории эволюции» (evolbiol.ru/krfr.htm)

Современная наука подвергла уничтожающей критике основные положения дарвинизма и неодарвинизма- синтетической теории эволюции (СТЭ). Будь это любая другая теория, не столь идеологизированная и не столь важная для леволиберальной группировки, она уже давно была бы выброшена на свалку. Но по отношению к неодарвинизму, являющемуся столпом и символом атеистическо- материалистического мировоззрения в биологии, эта группировка придерживается того же принципа, что и 50, и 100, и 150 лет назад – просто-напросто игнорировать все критические аргументы и опровержения, а своих противников шельмовать как "неспециалистов", "невежд", а то и "лжеучёных". Как заметил Дж. Уэллс "факты, которые противоречат дарвинизму, просто исчезают, как свидетельские показания против мафии".

1. Малая вероятность случайных благоприятных изменений
Даже грубый подсчёт вероятности "случайно благоприятной для организма мутации в геноме" давал числа, близкие к нулю. Ведь наследственному признаку (в фенотипе) на генетическом уровне соответствует комплекс генов – а значит вероятность одновременного "нужного" изменения их очень мала.
"В 60-е годы прошлого столетия полемизировали математики: просчитывали вероятность возникновения чего-то осмысленного на статистической основе. Она практически нулевая" (Ю.П. Алтухов) .
"Вероятность, что высшие формы жизни возникли именно таким образом, сравнима с вероятностью того, что ураган, сметая мусорную свалку, может попутно собрать Боинг-747" (Фред Хойл) .
"Настаивать, тем более с олимпийской уверенностью, что жизнь возникла абсолютно случайно и развивалась таким же образом – необоснованное предположение, которое я считаю неверным и не соответствующим фактам" (Пьер-Поль Грассе) .
"Самой сомнительной концепцией у Дарвина является "случайные мутации"" (Майкл Бихи) .
"Сложность, комплексность и саморегуляция в мире живого таковы, что неизбежно приходишь к заключению о наличии Плана - и следовательно, места для случайности не остаётся" (Ю.П. Алтухов).
"При случайном распределении кодирующих белок генов лишь 1 из 10 74 будет функционирующим. Таким образом, ненаправленная эволюция, даже только для возникновения клетки, математически невероятна, а значит и физически невозможна" (Дуглас Экс) .
"Остаётся загадкой, как ненаправленный процесс мутаций произвел, вместе с отбором, тысячи белков с разнообразными и хорошо оптимизированными функциями" (Джозеф У. Торнтон, Роберт Десалл) .
"Вероятность получения функционирующей комбинации из случайной выборки кодонов составляет около 1/10 140 , т.е. практически 0. Если оценить сверху число мутаций за всю историю жизни на Земле, принимая число живых организмов за 1030, взяв самую быструю скорость мутаций и самую большую скорость размножения, то общее число мутаций составит менее чем 10 43 . Случайное получение при этом функциональной комбинации, вероятность которой равна 1/10 140 , практически невозможно. Что ещё хуже, эволюция должна была бы случайно получить тысячи таких комбинаций. Тем не менее, дарвинисты твёрдо верят, что эволюция делает такие невероятные вещи десятки тысяч раз. Думаю, что дарвинизм стал религией, формой пантеизма, где Природа совершает множество чудес – ни одно из которых нельзя воспроизвести в лаборатории" (Кирк Дарстон) .
"Число бактерий на Зеле оценивается в 3.17*10 30 . Других организмов меньше на много порядков. Тем не менее, положим, для круглого счёта, что их 0.3*10 30 . Тогда общее число всех живых форм на нашей планете 3.2*10 30 (начиная с момента, когда она охладилась). Чем больше геном, тем больше вероятность мутаций в нём. Положим, общее число кодирующих белок генов равно 100,000. Поскольку мутация может изменить последовательность генов, способна ли эволюция (действуя случайным образом) "открыть" последовательность кодонов для нового, функционирующего белка? Примем скорость мутаций за 10 -3 на ген за поколение. Имея 10 5 возможных генов в организме, каждое поколение может произвести только 100 возможных новых последовательностей. Чтобы сделать наш эволюционный поиск более эффективным, положим, что ни одна последовательность не повторяется дважды за всю историю. Наконец, примем скорость размножения в 1 за 30 минут, на период в 4 миллиарда лет. Тогда общее число всех возможных образцов для генов одного организма за всю историю будет равно 7*10 15 . Для всех организмов верхний предел составит, соответственно, 2.2*10 45 .
Устойчивая, функционирующая 3D структура белка определяется физикой, а не биологией. Казалось бы, имея столько попыток, эволюция (случайная) могла бы получить результат. Однако, например, для универсального рибосомного белка RS7, имеющегося во всех организмах, только одна из 10 100 последовательностей будет функциональной.
Итак, для того, чтобы эволюции случайно найти какую-то из последовательностей кодонов для RS7 число попыток слишком мало" (Кирк Дарстон) .
"Трудно поверить в своевременное появление мутаций, позволившее животным и растениям получить необходимые свойства. Однако теория Дарвина идет ещё дальше: каждому растению, каждому животному потребуются тысячи и тысячи удачных, благоприятных изменений. Чудеса возводятся в ранг закона" (Пьер-Поль Грассе) .
Наконец, при случайной- ненаправленной изменчивости из-за заведомо малой вероятности "благоприятных мутаций" возникла бы масса уродов; вся Земля была бы заполнена ими, прежде чем появилась полезная мутация. В 1860 г. Т. Гексли, полемизируя на съезде Британской ассоциации содействия развитию науки с теми, кто сомневался, что действуя случайно, можно получить что-то осмысленное, привёл такой пример: обезьяна, случайно ударяя по клавишам, в конце концов напечатает книгу Шекспира. Однако этот пример не учитывал появления, в процессе такой "эволюции" массы отходов. "Стада обезьян, грохоча клавишами пишущих машинок, не могут напечатать сочинения Шекспира по той простой причине, что вся наблюдаемая Вселенная недостаточно велика, чтобы нужное количество обезьян, пишущих машинок и контейнеров для сбрасывания отходов" (Хойл, Викрамасингх).
Редкость благоприятных мутаций признавали и сторонники СТЭ, которые, однако, парадоксальным образом – точнее, подчиняясь идеологии – продолжали поддерживать доктрину неодарвинизма об "эволюции путём случайных мутаций":
"Чёткие мутанты дрозофилы, на которых проводилось столько классических исследований по генетике, почти все без исключения уступают нормальным мушкам в жизнеспособности, плодовитости, продолжительности жизни" (Добжанский).
"Вредность мутаций проявляется в их малой жизнеспособности в природных условиях существования. Опыты с выпуском мутантных мух-дрозофил на волю показали их быстрое исчезновение… Отдельные, частичные изменения не могут быть полезны. Поэтому любая мутация вредна" (Шмальгаузен).

1". Существование в организме управляющей программы
Сторонники концепции "случайных мутаций" игнорируют существование в геноме управляющей развитием организма программы. Каким образом она действует, мы пока не знаем, но что она существует – очевидно, ведь организмы развиваются и функционируют "неслучайно". Если игнорировать эту управляющую программу, то работа генома может показаться "случайной". Но тогда можно не останавливаться на генах (хромосомах) и спустится на уровень атомов – изменения в их состояниях при функционировании организмов, или "эволюции", будут представляться ещё более случайными. Аналогичный пример: если игнорировать программу в компьютере, а рассматривать только происходящее на его нижнем уровне: изменения состояния чипов, изменения напряжения электрического тока в проводах, или, если угодно, мигания лампочек на пультах, то может показаться, что все эти параметры меняются совершенно хаотически/ случайно. Но они реализуют целенаправленную программу. Неслучайность в изменениях состояний чипов, закономерность/ программу работы компьютера можно увидеть, обратившись к изучению его операционной системы. Хотя путь от "случайного" мигания лампочек на панели до управляющей работой компьютера программы довольно долог.
Другими словами, "случайность" может только казаться таковой.

2. Отбор не меняет вид
Ни при искусственном отборе, ни тем более (из-за сглаживания) при естественном отборе, получаемые разновидности не выходят за пределы вида. Наука не располагает фактами превращения одного вида в другой, и Дарвин не привел ни одного подобного примера. Эти аргументы, многократно приводившиеся в прошлом, в частности, Н.Я. Данилевским, были повторены и в наше время.
"Вот, например, кижуч – он всегда будет один и тот же в любой части ареала – на Камчатке, на северном Сахалине, где угодно. Так же и травяная лягушка остается травяной лягушкой в любой части ареала. Внутривидовая изменчивость ничего общего с межвидовой не имеет" (Ю.П. Алтухов).
"Роль естественного отбора в эволюции оказалась много скромнее, чем была в "зрелой" теории Дарвина, изложенной в "Происхождении видов"" (В.И. Назаров) .
"Роль, приписываемая естественному отбору в возникновении приспособляемости, не имеет под собой ни единого твердого доказательства. Палеонтология (как в случае трансформации челюстных костей пресмыкающегося териодонта) не дает доказательств; непосредственных наблюдений за адаптациями, передающимися по наследству, не существует (кроме вышеупомянутых бактерий и насекомых, приспособляющихся к вирусам и препаратам). Образование глаза, внутреннего уха, китов и китообразных, и т.д. путем приспосабливания кажется совершенно невозможным". (П. Грассе) .
Популяционная генетика, развитая в неодарвинизме- СТЭ на основе концепций "случайных мутаций" и "естественного отбора", также не доказала образования видов.
"Генетика популяций не доказала пригодность дарвинизма как общей теории макроэволюции и в принципе не в состоянии это доказать" (М. Адамс) .
"Микроэволюция не может перейти в макроэволюцию, как это утверждают Дарвин и СТЭ. Аналогия - поведения сложных систем (грамматического предложения, часов, автомобиля), которые не могут быть преобразованы в качественно иные системы посредством постепенной замены отдельных мелких частей (букв, колес) без того, чтобы они не утратили своей работоспособности. Для такого преобразования необходимо произвести одновременно несколько крупных изменений" (М. Дентон) .
"Мнение о том, что динамика популяции дает нам картину эволюции в действии, необоснованно; этот постулат не может опереться ни на один доказанный факт, показывающий, что преобразования в двух сферах по существу связаны с генетическим балансом популяции" (П. Грассе) .
В 1970-х гг. Ю.П. Алтухов (позже академик РАН, директор Института общей генетики) и д.б.н. Ю.Г. Рычков, сотрудник ИОГен, обнаружили, что за внутривидовую и межвидовую изменчивость отвечают разные группы генов. При этом переходы между видами невозможны, так как мутации в мономорфной части генома, характеризующей вид, летальны. "Внутривидовая изменчивость связана с явлением генетического полиморфизма, а межвидовая изменчивость связана с мономорфной частью генома, которая не дает обычного полиморфизма, вид же предстает как отдельная особь (он не может превратиться в другой вид; типовая особь не может измениться при адаптации, но не может стать и другим видом)… вид неизменен, вся эта эволюционная изменчивость – иллюзия" (Ю.П. Алтухов).

2". Неадаптивность.
В природе у многих видов имеются неадаптивные признаки, или поведение, которые; во всяком случае, не обусловлены "дарвиновским процессом" – случайными мутациями и отбором. Например, угри проделывают путь в 5-10 тыс. км в открытом море, полном разных опасностей, направляясь в места, где они мечут икру - поведение, бессмысленное с точки зрения адаптации и "выживания наиболее приспособленных" .

(окончание следует)

Алтухов Юрий Петрович (1936 – 2006 гг.). Академик РАН, доктор биологических наук, лауреат Государственной премии РФ в области науки и техники. В 1992 - 2006 гг. директор Института общей генетики. Статьи по проблемам эволюции Ю.П. Алтухова имеются в свободном доступе в Интернете.
Фред Хойл (Hoyle) (1915 - 2001 гг.) – астроном, профессор университета Кембриджа.
цит. по "Hoyle on Evolution"// "Nature", vol. 294, 12 November 1981, p. 105.
Pierre-Paul Grasse "Evolution of Living Organisms", Academic Press, New York, 1977, p. 107.
Пьер-Поль Грассе (1895 – 1985 гг.), зоолог, профессор Парижского университета, президент Академии наук и Энтомологического общества Франции (с 1941 г.). Более 300 публикаций, включая фундаментальный справочник "Traité de zoologie" из 35 томов. Доктор наук honoris causa университетов Брюсселя, Базеля, Бонна, Мадрида, Барселоны и др.; член нескольких академий.
Майкл Бихи (Behe) - профессор биохимии в университете Лихай (Lehigh), Пенсильвания. Автор книги "Darwin"s Black Box". (1996, 2006 гг.). Ввёл понятие "несводимой сложности" (irreducible complexity) - системы, состоящей из частей, изъятие любой из которых приведёт к прекращению её функционирования; пример - мышеловка.
Douglas Axe "Undeniable: how biology confirms our intuition that life is designed", 2016.
Дуглас Экс – специалист в области молекулярной биологии.
Joseph W. Thornton and Rob DeSalle, "Gene Family Evolution and Homology: Genomics Meets Phylogenetics," Annual Review of Genomics and Human Genetics, 1:41-73 (2000).
Джозеф У. Торнтон – профессор факультета экологии и эволюции Чикагского университета; руководитель лаборатории Центра экологической и эволюционной биологии университета Орегона. Сайт http://www.thorntonlab.org/ - молекулярные механизмы эволюции.
Роберт Десалл – специалист в области молекулярной эволюции; куратор Американского музея естественной истории; профессор Richard Gilder Graduate School (при AMNH); главный научный сотрудник Института Саклера сравнительной геномики (SICG, при AMNH).
Kirk Durston "Probability Mistakes Darwinists Make"
http://www.evolutionnews.org/2016/04/probability_mis102748.html
См. также Durston K.K., Chiu D.K.Y., Abel D.L., Trevors J.T. (2007), "Measuring the functional sequence complexity of proteins", Theoretical Biology and Medical Modelling, 4:47, 1-14.
Кирк Дарстон - Ph.D. Biophysics, B.Sc. Physics, M.A. Philosophy.
Сайт https://p2c.com/students/kirk-durston/
Kirk Durston "Calculating the Maximum Number of Trials Evolution Could Have Performed"

M. Denton "Evolution: still a theory in crisis", 2015.
Майкл Дентон (1943 г.р.) в 1969 г. степень по медицине в Бристольском университете; в 1973 г. PhD по биохимии в King"s College. 1990 – 2005 гг. старший исследователь в отделении биохимии университета г. Данедин (Новая Зеландия). В книге "Evolution. A Theory in Crisis" (1985), разобрал ряд ошибок неодарвинизма.
Грассе, цит. соч., стр. 170.
Пример приведён в M. Denton "Evolution: still a theory in crisis", 2015.

В период становления теория подвергается критике со стороны консерваторов. Когда она превращается в парадигму - образцовое для своего времени решение проблемы, критики, частью те же самые, переходят в лагерь новаторов. Парадигма не может не вызывать раздражения, так как, по словам А. А. Любищева , «самое умное учение, сделавшись господствующим, завербовывает и дураков в число своих последователей». У того же автора находим любопытное признание [с. 177]: «Без опиума научного в форме ортодоксального селекционизма ученые, может быть, запутались бы в проблемах (что, видимо, и случилось со мною, отчего и получилась такая низкая продуктивность в общем, по совести говоря, очень трудолюбивой жизни)».

Парадигмой становится только та теория, которая порождает разветвленную исследовательскую программу. Пока эта программа успешно направляет деятельность ученых, парадигма практически не уязвима для критики. Но по мере истощения исследовательской программы назревает необходимость смены парадигм. Критик, которого до сих пор никто не слушал, теперь. легко находит сочувствующих. Но и сознавая необходимость критики, не стоит относиться к ней некритически.

Если от теории требуется логичность, последовательность, то от критики - тем более. Между тем есть критики, которые сами не знают, против чего они выступают. В 1969 г. Дж. Кинг и Т. Джукс объявили о «недарвиновской эволюции», заключающейся в том, что какая-то, может быть, значительная часть биохимической изменчивости не имеет приспособительного значения и, следовательно, не подлежит отбору. Но Дарвин постоянно упоминает о нейтральной изменчивости (разумеется, морфологической), об инадаптивных признаках, которые, по его мнению, особенно важны для филогенетической классификации организмов. Кинга и Джукса, таким образом, можно считать псевдо-антидарвинистами (существуют и псевдодарвинисты, возводящие естественный отбор в некий метафизический принцип).

Однако с тем же доводом - существованием признаков, не имеющих приспособительного значения, выступали и критики, стоящие на совсем иных позициях. Среди них, как ни странно, Л. С. Берг , утверждавший присущую всему живому изначальную целесообразность. Увлекшись критикой теории отбора, он приводит столько ярких примеров развития признаков «вне отношения к пользе», что после них уже очень трудно поверить в изначальную целесообразность (впрочем, не все благополучие с логикой и у критиков Берга: К. М. Завадский и А. Б. Георгиевский считают «методологической основой ошибок Берга» то, что вопрос о причинах эволюции он пытался решить с помощью палеонтологии, эволюционной морфологии и эмбриологии, «которые в принципе Не в состоянии на него ответить»- на это способна только экспериментальная генетика; но ведь и Дарвин поневоле впадал в ту же «методологическую ошибку»).

На первый взгляд, более логично использование того же аргумента (инадаптивных признаков) у А. А. Любищева , который с его помощью хотел доказать ведущую роль ателических, т. е. нецелеполагающих законов формообразования (якобы отрицаемых Дарвином; в действительности Дарвин приводит ряд примеров в пользу этой точки зрения и заключает: «Мы видим, таким образом, что у растений многие морфологические варианты могут быть объяснены законами роста и соотношения частей, независимо от естественного отбора» ). Однако вслед за этим Любищев пишет, что строение организмов все-таки, «слишком определенно носит черты целесообразного», и развивает идею целеполагающих начал в природе, отчасти напоминающую номогенез Берга, но еще больше - старомодный деизм. В данном случае речь идет не о том, прав или не прав Любищев - нас интересует логика его рассуждений, а она несомненно страдает от сосуществования целеполагающего с таким количеством ателического. Невольно возникает подозрение, что основная цель этих совмещений - не оставить места для естественного отбора, который дает лишь «приблизительное» объяснение эволюции. Правда, другого нет, но лучше, по Люби-щеву, вообще обойтись без объяснения, чем довольствоваться приблизительным. Очевидно, хорошее объяснение должно родиться сразу в полном блеске и всеоружии, как Афина из головы Зевса.

Критика теории отбора - это настоящая антология элементарных логических ошибок. Утверждают, что отбор не имеет значения, поскольку есть признаки, от которых никакой пользы, что насекомоядность росянки - не средство борьбы за существование, так как берёза, например, вполне обходится без нее, что вся теория неверна, потому что Дарвин или кто-либо из его последователей неточно описал тот или иной случай и т. д. (аргументация ad hominem настолько привилась, что ссылки на чей-то недобросовестный или неэтичный поступок бывает достаточно, чтобы дискредитировать идею).

Одно из направлений критики основывается на противопоставлении «борьбы» и «любви» как движущих сил эволюции. Известный революционер П. Кропоткин, а вслед за ним Берг, Любищев и другие (лысенкоисты в области внутривидовых отношений) ратовали за «любовь», приводя примеры.кооперации, симбиоза, взаимопомощи и т. п. Действительно, Дарвин испытывал определенные трудности в объяснении альтруизма. Сейчас, однако, выполнены весьма основательные работы, связывающие возникновение альтруистического поведения с отбором (см. следующую главу). Необходимо так же непредвзято рассмотреть возможность возникновения симбиоза, кооперации и других проявлений «любви» как средств в борьбе за существование. Без этого тезис «любовь, а не борьба» звучит несколько демагогически.

Более эффективна критика, отводящая отбору роль консервативной, а не творческой силы. Еще епископ Уильберфорс, оппонент Т. Хаксли на оксфордском съезде Британского общества содействия науке в 1860 г., писал в рецензии на «Происхождение видов»,что отбор сохраняет норму, а не создает новое. И. И. Шмальгаузен (1968), Т. Добжанский и другие исследователи, выделявшие стабилизирующую и творческую формы отбора, имели в виду, что отбор в одних случаях сохраняет сложившуюся норму, а в других, при изменении условий, формирует новую. Можно ли путем постепенных сдвигов нормы получить что-либо существенно новое? Строго говоря, ответа на этот вопрос нет, так как никто не проверял (искусственный отбор не в счет, принцип его действия иной). Кажется логичным предположить, вслед за Дарвином, что на постепенное создание нового отбору нужно очень много времени. Геологическое время исчисляется миллионами лет, но в критические моменты Земной истории этих миллионов в наличии не оказывается, поэтому Дарвин и полагал, что геологическая летопись недостоверна («неполна»-неточный перевод). Здесь действительно открывается возможность проверки теории. Если показания летописи подтвердятся, то будет получен существенный довод в пользу скачкообразного возникновения нового и снова окажется в центре внимания теория эволюции за счет резких отклонений в индивидуальном развитии, отодвинутая синтетической теорией на задний план.

В конце концов искусственный отбор, достижения которого так вдохновляли Дарвина, оперирует резкими отклонениями от нормы, можно сказать уродствами. Почему же естественному это противопоказано? Но один из парадоксов эволюционизма как раз и заключается в том, что естественный и искусственный отборы дают противоположные результаты: первый повышает приспособленность, второй - понижает (выведенные человеком сорта и породы, как правило, нуждаются в его поддержке). Или они вообще не имеют ничего общего (и тогда не следует рассматривать искусственный отбор как модель естественного), или мы чего-то недопонимаем в механизме естественного отбора.

КРИТИКА ДАРВИНИЗМА

В период становления теория подвергается критике со стороны консерваторов. Когда она превращается в парадигму - образцовое для своего времени решение проблемы, критики, частью те же самые, переходят в лагерь новаторов. Парадигма не может не вызывать раздражения, так как, по словам А. А. Любищева , «самое умное учение, сделавшись господствующим, завербовывает и дураков в число своих последователей». У того же автора находим любопытное признание [с. 177]: «Без опиума научного в форме ортодоксального селекционизма ученые, может быть, запутались бы в проблемах (что, видимо, и случилось со мною, отчего и получилась такая низкая продуктивность в общем, по совести говоря, очень трудолюбивой жизни)».

Парадигмой становится только та теория, которая порождает разветвленную исследовательскую программу. Пока эта программа успешно направляет деятельность ученых, парадигма практически не уязвима для критики. Но по мере истощения исследовательской программы назревает необходимость смены парадигм. Критик, которого до сих пор никто не слушал, теперь. легко находит сочувствующих. Но и сознавая необходимость критики, не стоит относиться к ней некритически.

Если от теории требуется логичность, последовательность, то от критики - тем более. Между тем есть критики, которые сами не знают, против чего они выступают. В 1969 г. Дж. Кинг и Т. Джукс объявили о «недарвиновской эволюции», заключающейся в том, что какая-то, может быть, значительная часть биохимической изменчивости не имеет приспособительного значения и, следовательно, не подлежит отбору. Но Дарвин постоянно упоминает о нейтральной изменчивости (разумеется, морфологической), об инадаптивных признаках, которые, по его мнению, особенно важны для филогенетической классификации организмов. Кинга и Джукса, таким образом, можно считать псевдо-антидарвинистами (существуют и псевдодарвинисты, возводящие естественный отбор в некий метафизический принцип).

Однако с тем же доводом - существованием признаков, не имеющих приспособительного значения, выступали и критики, стоящие на совсем иных позициях. Среди них, как ни странно, Л. С. Берг , утверждавший присущую всему живому изначальную целесообразность. Увлекшись критикой теории отбора, он приводит столько ярких примеров развития признаков «вне отношения к пользе», что после них уже очень трудно поверить в изначальную целесообразность (впрочем, не все благополучие с логикой и у критиков Берга: К. М. Завадский и А. Б. Георгиевский считают «методологической основой ошибок Берга» то, что вопрос о причинах эволюции он пытался решить с помощью палеонтологии, эволюционной морфологии и эмбриологии, «которые в принципе Не в состоянии на него ответить» - на это способна только экспериментальная генетика; но ведь и Дарвин поневоле впадал в ту же «методологическую ошибку»).

На первый взгляд, более логично использование того же аргумента (инадаптивных признаков) у А. А. Любищева , который с его помощью хотел доказать ведущую роль ателических, т. е. нецелеполагающих законов формообразования (якобы отрицаемых Дарвином; в действительности Дарвин приводит ряд примеров в пользу этой точки зрения и заключает: «Мы видим, таким образом, что у растений многие морфологические варианты могут быть объяснены законами роста и соотношения частей, независимо от естественного отбора» ). Однако вслед за этим Любищев пишет, что строение организмов все-таки, «слишком определенно носит черты целесообразного», и развивает идею целеполагающих начал в природе, отчасти напоминающую номогенез Берга, но еще больше - старомодный деизм. В данном случае речь идет не о том, прав или не прав Любищев - нас интересует логика его рассуждений, а она несомненно страдает от сосуществования целеполагающего с таким количеством ателического. Невольно возникает подозрение, что основная цель этих совмещений - не оставить места для естественного отбора, который дает лишь «приблизительное» объяснение эволюции. Правда, другого нет, но лучше, по Люби-щеву, вообще обойтись без объяснения, чем довольствоваться приблизительным. Очевидно, хорошее объяснение должно родиться сразу в полном блеске и всеоружии, как Афина из головы Зевса.

Критика теории отбора - это настоящая антология элементарных логических ошибок. Утверждают, что отбор не имеет значения, поскольку есть признаки, от которых никакой пользы, что насекомоядность росянки - не средство борьбы за существование, так как берёза, например, вполне обходится без нее, что вся теория неверна, потому что Дарвин или кто-либо из его последователей неточно описал тот или иной случай и т. д. (аргументация ad hominem настолько привилась, что ссылки на чей-то недобросовестный или неэтичный поступок бывает достаточно, чтобы дискредитировать идею).

Одно из направлений критики основывается на противопоставлении «борьбы» и «любви» как движущих сил эволюции. Известный революционер П. Кропоткин, а вслед за ним Берг, Любищев и другие (лысенкоисты в области внутривидовых отношений) ратовали за «любовь», приводя примеры кооперации, симбиоза, взаимопомощи и т. п. Действительно, Дарвин испытывал определенные трудности в объяснении альтруизма. Сейчас, однако, выполнены весьма основательные работы, связывающие возникновение альтруистического поведения с отбором (см. следующую главу). Необходимо так же непредвзято рассмотреть возможность возникновения симбиоза, кооперации и других проявлений «любви» как средств в борьбе за существование. Без этого тезис «любовь, а не борьба» звучит несколько демагогически.

Более эффективна критика, отводящая отбору роль консервативной, а не творческой силы. Еще епископ Уильберфорс, оппонент Т. Хаксли на оксфордском съезде Британского общества содействия науке в 1860 г., писал в рецензии на «Происхождение видов», что отбор сохраняет норму, а не создает новое. И. И. Шмальгаузен (1968), Т. Добжанский и другие исследователи, выделявшие стабилизирующую и творческую формы отбора, имели в виду, что отбор в одних случаях сохраняет сложившуюся норму, а в других, при изменении условий, формирует новую. Можно ли путем постепенных сдвигов нормы получить что-либо существенно новое? Строго говоря, ответа на этот вопрос нет, так как никто не проверял (искусственный отбор не в счет, принцип его действия иной). Кажется логичным предположить, вслед за Дарвином, что на постепенное создание нового отбору нужно очень много времени. Геологическое время исчисляется миллионами лет, но в критические моменты Земной истории этих миллионов в наличии не оказывается, поэтому Дарвин и полагал, что геологическая летопись недостоверна («неполна» - неточный перевод). Здесь действительно открывается возможность проверки теории. Если показания летописи подтвердятся, то будет получен существенный довод в пользу скачкообразного возникновения нового и снова окажется в центре внимания теория эволюции за счет резких отклонений в индивидуальном развитии, отодвинутая синтетической теорией на задний план.

В конце концов искусственный отбор, достижения которого так вдохновляли Дарвина, оперирует резкими отклонениями от нормы, можно сказать уродствами. Почему же естественному это противопоказано? Но один из парадоксов эволюционизма как раз и заключается в том, что естественный и искусственный отборы дают противоположные результаты: первый повышает приспособленность, второй - понижает (выведенные человеком сорта и породы, как правило, нуждаются в его поддержке). Или они вообще не имеют ничего общего (и тогда не следует рассматривать искусственный отбор как модель естественного), или мы чего-то недопонимаем в механизме естественного отбора.

Из книги Генетически и культурно обусловленные стереотипы поведения автора Плюснин Ю М

6. Проблема обоснования социального поведения животных (критика концепций социобиологии) Как мы видели, различение стереотипов по генетической и культурной детерминации недостаточно и односторонне. В конечном счете, эта проблема связана с более фундаментальной

Из книги Непослушное дитя биосферы [Беседы о поведении человека в компании птиц, зверей и детей] автора Дольник Виктор Рафаэльевич

Критика нечистого разума Аристотель жил в эпоху, когда в Древней Греции демократические государства умирали одно за другим, уступая олигархии, а македонские цари Филипп и сын его Александр начали создавать автократическую империю с замахом на мировую. Так что

Из книги Генетика этики и эстетики автора Эфроимсон Владимир Павлович

7.5. К подлинной истории дарвинизма и социал-дарвинизма «Теории», оправдывающие социальное неравенство, возникали везде, за тысячелетия до Дарвина. Общеизвестна легенда о патриции, уговорившем плебс подчиниться ссылкой на то, что голове (т.е. сенату) самой природой суждено

Из книги Рефлекс свободы автора Павлов Иван Петрович

[ОПЫТЫ С ЧЕЛОВЕКООБРАЗНЫМИ ОБЕЗЬЯНАМИ. КРИТИКА ПРЕДСТАВЛЕНИЙ ИЕРКСА И КЕЛЕРА][ 54 ] Акад. И.П. Павлов. - ...Вот перед нами шимпанзе «Рафаэль». Этому «Рафаэлю» говорят: «работай», и он усаживается в определенном месте около четырехугольного порядочного ящика. У ящика наверху

Из книги Фармацевтическая и продовольственная мафия автора Броуэр Луи

[КРИТИКА КОНЦЕПЦИЙ ШЕРРИНГТОНА][ 56 ] Акад. И. П. Павлов. - ...А теперь я займусь критикой господина Шеррингтона. Я нарочно не спешу с этим делом и прочитываю несколько раз с тем, чтобы как-нибудь не переусердствовать, не сказать и не подумать лишнего, чего не нужно. Однако

Из книги Нерешенные проблемы теории эволюции автора Красилов Валентин Абрамович

[КРИТИКА ГЕШТАЛЬТ-ПСИХОЛОГИИ][ 57 ] Акад. И. П. Павлов. =- Сегодня наша беседа будет носвящена психологии, или, лучше сказать, браку психологии с физиологией...Я сегодня займусь специально гештальтистами...Прежде всего, что такое гештальтисты? Это представители, защитники,

Из книги Систематика и эволюция (Критика исторического понимания системы организмов) автора Любищев Александр Александрович

[КРИТИКА ГЕШТАЛЬТ-ПСИХОЛОГИИ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)][ 58 ] Акад. И. П. Павлов. - Мы будем продолжать сегодня предмет беседы прошлой среды, так как он не был закончен. Это достойная и подходящая тема, потому что теперь мы серьезно соединяем психологическое с физиологическим.Прежде

Из книги Эволюция: Триумф идеи автора Циммер Карл

[ОПЫТЫ НА ОБЕЗЬЯНАХ И КРИТИКА ПОЛОЖЕНИЙ КЕЛЕРА][ 60 ] Акад. И.П. Павлов. - ...Теперь я примусь за Келера и за наших обезьян. Как раз то, что забраковал для своего внимания господин Келер, то, наоборот, нас специально занимает. Ему неинтересно было ознакомление обезьяны с

Из книги Виролюция. Важнейшая книга об эволюции после «Эгоистичного гена» Ричарда Докинза автора Райан Фрэнк

[КРИТИКА ИДЕАЛИСТИЧЕСКИХ КОНЦЕПЦИЙ КЕЛЕРА][ 61 ] Акад. И.П. Павлов. - ...Теперь, господа, от мирных дел перейдем, можно сказать, к военным. О господине Келере. Мы с ним воюем. Это серьезная борьба с психологами. Келер - профессор психологии в Берлинском университете, на кафедру

Из книги автора

Из книги автора

1. Объективная критика базовых принципов аллопатической медицины Аллопатическая медицина имеет такие фундаментальные основы, которые являются ложными или неправильно интерпретированными. Аллопатическая медицина излечивает последствия, а не причины большинства

Из книги автора

КРИТИКА СИНТЕТИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ ЭВОЛЮЦИИ Не считая критику синтетической теории эволюции (СТЭ) специальной задачей, я должен тем не менее пояснить свое отношение к господствующим сейчас взглядам, иначе трудно рассчитывать на сочувствие читателя к попытке изменить их. Ниже

Из книги автора

КРИТИКА ИСТОРИЧЕСКОГО ПОНИМАНИЯ СИСТЕМЫ ОРГАНИЗМОВ В современной биологии, несмотря на многочисленные возражения, продолжает господствовать мнение, что естественная система организмов отражает филогению (Simpson, 1961). В учении об эволюции господствует неодарвинизм. Оба

Из книги автора

Часть I Нескорая победа: Дарвин и становление

Из книги автора

2. Кризис современного дарвинизма Эта книга пытается донести до читателя… сколь тяжело сделать определенный вывод, сколь трудно распознать новое и важное человеку, оказавшемуся в черной пещере не-знания, ощупывающему каменные стены, пытающемуся определить наклон пола,

Многие выводы современной теории эволюции неочевидны и требуют изощренных обоснований. В ней немало нерешенных проблем, и есть области, к изучению которых только приступили. Однако на сегодняшний день это единственная фундаментальная теория в биологии, позволяющая объяснить развитие и разнообразие жизни.

Понятие «эволюция», то есть «развертывание» или «разматывание», постепенное без скачков и перерывов изменение и усложнение какого-нибудь объекта, существовало в науке и до Дарвина . Об эволюции, например, Солнечной системы писали Кант в 1755 году и Лаплас в 1796-м. Естественно, что и биологи примеряли эту идею к своей дисциплине. Первая основанная на ней теория органического мира принадлежала Жану Батисту Ламарку, который предположил, что всем живым существам свойственно стремление к самоусовершенствованию и прогрессу с наследованием приобретенных на протяжении жизни признаков. И хотя с точки зрения современной науки в объяснении причин развития Ламарк был не прав и изменения, которые не затрагивают половые клетки, наследоваться не могут, тем не менее существование самого явления эволюции он доказал вполне убедительно. Были, конечно, и другие теории развития органического мира, ныне практически забытые. Для XVIII и начала XIX века подобный подход, объяснявший происходящие в мире изменения естественными причинами, а не действием высших сил, был новаторским и противоречил общепринятой методологии, суть которой лучше всего изложил англиканский священник Уильям Пэйли. В увидевшем свет в 1806 году «Естественном богословии» он рассуждал так: предположим, что на прогулке в поле мы нашли часы. Ясно, что столь сложный и целесообразный механизм не мог возникнуть самопроизвольно, но был замыслен и изготовлен неким часовщиком. Но Вселенная и жизнь неизмеримо сложнее часов, поэтому должен быть и создавший их Мастер. Популярность этой аналогии в наши дни побудила американского биолога и выдающегося популяризатора дарвинизма Ричарда Докинза продолжить спор с Пэйли и даже дать своей книге, опубликованной в 1986 году, название «Слепой Часовщик». Как объяснить ошибки и неточности в «конструкции» живых организмов, спрашивает Докинз. К примеру, геном человека «содержит огромное количество «мусора», неработающих и даже смертельных генов, как, например, онкогены. Все это мог создать только слепой часовщик, но никак уж не «умный» творец».

К тому времени, как Чарлз Дарвин отправился в знаменитое кругосветное плавание на корабле «Бигль», и за почти двадцатилетний последующий период, когда он прорабатывал свою теорию, в естествознании, в первую очередь в геологии, было накоплено достаточно фактов, позволяющих объяснять развитие физического и органического мира без Часовщика.

Англия и континентальная Европа изобилуют местами, где пласты горных пород выходят прямо на поверхность и потому легкодоступны для изучения. В начале 1830-х годов английский геолог Чарлз Лайель, с которым Дарвин впоследствии сдружился, предложил новую концепцию истории Земли, названную униформизмом. Согласно ей главные процессы, изменяющие Землю, — это выветривание и размывание горных пород. Поскольку идут они очень медленно, то увидеть результаты их работы - сглаживание гор и образование километровых осадочных толщ - можно только за длительный период времени. Первые же оценки возраста Земли по скорости накопления морских осадков составили миллионы лет вместо шести дней Творения. Тогда считали, что для постепенной эволюции видов этого времени вполне достаточно.

Книгу Лайеля «Основы геологии» с изложением идеи постепенной эволюции ландшафтов Дарвин даже брал с собой в путешествие, хотя отношение к ней научного сообщества было настороженным. Большинство ученых верили в теорию катастроф, утверждавшую, что каждый пласт ископаемой фауны - это свидетельство отдельных актов творения, которые чередовались с катастрофическим вымиранием созданного прежде. «Проницательный Генсло (пастор и ботаник) дал совет мне внимательно изучить только что появившийся первый том Principles, но ни в коем случае не проникаться проводимыми в ней воззрениями», - писал Дарвин. Но молодой естествоиспытатель проникся - так убедительны были доводы Лайеля.

На постепенные изменения, происходящие в органическом мире, указывал и огромный палеонтологический материал, накопленный в XIX веке. Разнообразие окаменелых форм животных и растений, четкое распределение их по толщам, вплоть до того, что по одним и тем же ископаемым остаткам можно установить одновозрастные слои, даже если они находятся в разных местах, - все это наводило на мысль о том, что живой мир закономерно менялся по всей планете. Более того, уже во времена Дарвина по окаменелостям начали восстанавливать временную последовательность геологических событий, которой ученые пользуются поныне.

Поскольку эволюционное развитие предполагает непрерывность, значит, одни виды должны происходить от других. Главное подтверждение этого тезиса пришло из эмбриологии, которая бурно развивалась в начале XIX столетия, и уже был открыт закон (российским академиком Карлом фон Бэром), согласно которому у животных, совершенно разных во взрослом состоянии, похожи зародыши. Дарвин был хорошо знаком с этими исследованиями и использовал их для своих теоретических построений.

Рождение дарвинизма

Что же, собственно, сделал сам Дарвин? А сделал он на первый взгляд очень простую, но совершенно необходимую вещь, благодаря которой гипотеза стала теорией. Он объяснил, как идет эволюция, каков ее конкретный механизм. Именно это объяснение, оформленное в виде теории естественного отбора, впоследствии назвали «дарвинизмом». Эта теория «покоится на трех китах»: изменчивости, наследственности и отборе. Понять ее несложно и школьнику, достаточно припомнить, что среди животных и растений, будь то домашние или дикие, всегда есть какое-то разнообразие, и особи одного вида хоть немного, но отличаются друг от друга - так проявляется изменчивость. При этом дети больше похожи на своих родителей, чем на чужих, - так работает наследственность. Теперь положим, что в потомстве одной пары голубей клювы немного различаются по длине, и один любитель обращает внимание на голубя с клювом слегка покороче, другой же, напротив, на голубя с клювом подлиннее, поэтому они будут отбирать для разведения птиц с одним из крайних проявлений признака. Первоначально отличия очень малы, но с течением времени отбор приводит к возникновению двух хорошо различающихся форм - пород. Именно так в действительности и произошло с породами голубей-турманов, выведенных в Англии, чей пример использовал для иллюстрации своей теории Дарвин. Получается, что совершенство и поразительное разнообразие живых организмов - от бактерий и грибов до баобабов и человека - создано благодаря естественному отбору, который действует из поколения в поколение.

Первое издание основного труда Дарвина «Происхождение видов путем естественного отбора» увидело свет 24 ноября 1859 года. В день ее появления на прилавке магазина она разошлась тиражом 1 250 экземпляров. Потребовалось второе издание тиражом 3 тысячи, потом допечатали еще 16 тысяч, книгу перевели на многие языки мира. Дарвин смеялся: «Даже на древнееврейском языке появился очерк о ней, доказывающий, что моя теория содержится в Ветхом Завете!» Он был горд и отрицал, будто успех книги - только в ее своевременности. По его признанию, до ее публикации он не встречал среди своих коллег ни одного, кто сомневался бы в постоянстве видов. Даже Лайель не соглашался с Дарвином. Однако теория естественного отбора так хорошо объясняла накопившийся у натуралистов материал и так интересно читалась, что была просто обречена на успех.

Что бы ни говорил автор, книга действительно оказалась очень своевременной. Благодаря быстрому развитию науки, техники и экономики в европейском обществе распространилась идея прогресса. Теория эволюции переносила ее на развитие живого мира и одновременно служила естественнонаучным обоснованием прогрессистских социальных теорий. Говорят даже, что Карл Маркс хотел посвятить «Капитал» Дарвину, и хотя это лишь миф, его существование показательно.

Коль скоро дарвинизм признавал эволюцию всех видов, то с неизбежностью возникал вопрос о происхождении «венца творения». На него Дарвин тоже ответил, но в другой книге, которая вышла на 12 лет позже первой: вероятно, он долго не решался публично выступить по такому щекотливому вопросу. Эта книга называлась: «Происхождение человека и половой отбор». По мнению автора, своим интеллектуальным прогрессом человечество обязано женщинам, которые выбирали себе самых умных и надежных партнеров, а слабые и глупые представители сильной половины оставались без потомства. Именно в этой книге прозвучало впервые заявление, столь взбудоражившее общество, о нашем родстве с обезьянами. С тех пор теория эволюции вышла за стены кабинетов ученых, стала предметом широкого обсуждения, и критика ее утратила конструктивный научный характер. Что поделать, но тогда в руках у Дарвина не было столь весомых доказательств своей правоты, которые появились позже, и, говорят, под занавес своей жизни он готов был даже отказаться от гипотезы происхождения человека. Факты появились вскоре после его кончины. В 1890 году на острове Ява голландский антрополог Эжен Дюбуа обнаружил кости древних, похожих на человека, существ, которых назвали питекантропами. И хотя, по современным представлениям, ни питекантроп, ни другие известные ископаемые человекообразные, включая неандертальца, не были непосредственными предками человека, тем не менее они - наши ближайшие генетические родственники - и помогают увидеть, как вместе с постепенным развитием мозга и освоением прямохождения возник человек.

Зачем судиться с теорией

После Первой мировой войны общественное мнение в США было предубеждено против теории эволюции, которую связывали с атеизмом. В 1925 году в штате Теннесси в качестве закона был принят «акт Батлера», гласящий: «…будет нарушением закона, если любой преподаватель любого университета или школы, содержащихся полностью или частично за счет штата, будет преподавать любую теорию, отрицающую историю Божественного Творения человека, как тому учит Библия, и вместо этого преподавать, что человек произошел от низших животных». Ответственность за нарушение предполагала уплату штрафа в 100-500 долларов, большой по тем временам суммы. Противники акта Батлера, группа бизнесменов из Дейтона, маленького городка в штате Огайо, возглавляемых инженером Джорджем Рэппли, решили показать абсурдность этого закона весьма оригинальным способом - через суд. Они заручились согласием молодого преподавателя естествознания и математики Джона Скоупса, что тот признает себя нарушителем акта Батлера. Фактически Скоупс только один раз вел урок биологии, заменяя заболевшего коллегу, на котором действительно обсуждал главу по дарвинизму из рекомендованного учебника. Замысел заключался в том, чтобы процесс показал несостоятельность акта Батлера и привел к его отмене. Дополнительным стимулом была идея Рэппли о том, что процесс привлечет внимание к Дейтону и поможет заработать - классическая пиар-акция.

Процесс начался 10 июля 1925 года. Защита добилась обсуждения Библии в качестве альтернативного естествознанию источника знаний. Обвинитель Уильям Брайан, влиятельный политик, неоднократный кандидат в президенты, вынужден был отвечать на «неудобные» вопросы о библейских чудесах, можно ли их трактовать буквально и рассматривать в качестве серьезной альтернативы естественнонаучной точке зрения: о сотворении мира за шесть дней и его возрасте, остановке Солнца Иисусом Навином, проглоченном китом и жившим три дня в его желудке Ионе и подобном. Брайан не ответил на эти вопросы удовлетворительно, и наблюдавшая за процессом пресса признала его поражение. Стало очевидно, что библейские факты естественной истории можно трактовать как аллегории. Скоупс был оправдан, но в силу юридических причин акт Батлера отменили не сразу - это произошло только в 1967 году, хотя со времен «обезьяньего процесса» более ни разу не применяли.

В США было еще несколько попыток ограничить преподавание эволюционизма в школе по религиозным мотивам. Последний раз это было в 2002 году в округе Кобб штата Джорджия, где на школьных учебниках биологии по требованию верующих родителей поместили наклейки с надписью: «…эволюция - это теория, а не факт… эту тему надо рассматривать критически». В 2005 году окружной суд постановил эти наклейки убрать. В России недавно прошел первый «обезьяний процесс». Инициировавший его Кирилл Шрайбер профессионально занимается рекламным бизнесом, равно как помогавший ему на процессе друг Антон Вуйма, руководитель «Духовного наследия» - организации, называющей себя «информационным агентством с сильным PR-уклоном». Сам Вуйма в интервью признавал, что в целях саморекламы проводит акцию «черного PR» - в данном случае против дарвинизма. Суд города Санкт-Петербурга принял первый иск к рассмотрению и вынес по нему отрицательное решение.

Лучшая демонстрация теории эволюции - стадии развития лягушки: у похожего на рыбку головастика сначала отрастают задние лапки, потом передние, затем исчезает хвостик, и вот новое существо - амфибия

Общий предок

Коллеги задавали Дарвину массу вопросов, на многие из которых он убедительно ответил и не только потому, что был энциклопедически образованным человеком, но и благодаря силе предложенной им теории. А на что не ответил он сам, ответили следующие поколения ученых, и их ответы породили новые вопросы…

Возможно ли, что никакой преемственности между видами нет и каждый из них возник независимо? На этот вопрос современная наука, которая изучает механизм эволюции на уровне молекул, отвечает отрицательно. У всех известных существ наследственная информация закодирована в виде последовательности нуклеотидов в молекулах ДНК. Нуклеотидов всего четыре, и они одинаковы у микроорганизмов, растений и животных. Этот факт - в пользу родства всех существ. Но порядок следования нуклеотидов различается в молекулах ДНК разных организмов, что, собственно, и служит залогом их внешнего и внутреннего различия. Чем больше таких различий в ДНК двух разных видов, тем раньше они разошлись со своим общим предком.

Используя эти положения, в 1962 году американские биохимики Лайнус Полинг и Эмиль Цукеркандль выдвинули идею «молекулярных часов». Они заметили корреляцию между количеством различий в последовательностях аминокислот гемоглобина - белка, переносящего кислород, который есть у многих животных, и временем расхождения видов согласно палеонтологической летописи. То есть скорость, с которой изменяется последовательность аминокислот, для данного белка постоянна. А значит, по числу различий в одном и том же белке для любой пары видов можно оценить время их расхождения, даже если и палеонтология на этот счет не дает никаких указаний. Как в школьной задаче на расчет времени при известных расстоянии и скорости. Тот же принцип оказался верным и для последовательностей нуклеотидов в молекулах ДНК. В идеальном случае генеалогия живого существа, построенная палеонтологами, должна совпасть с генеалогией, построенной генетиками, и это стало бы одной из лучших демонстраций теории эволюции.

Знания о последовательностях ДНК и белков привели к рождению новой науки, занимающейся их сопоставлением и анализом, - биоинформатики. От нее ответвилась молекулярная филогенетика. По сравнению с традиционной систематикой, основанной на изучении анатомии, эта наука оперирует огромным количеством признаков - ведь число генов у многоклеточных организмов исчисляется многими тысячами, и каждый из них состоит из сотен или тысяч нуклеотидов. Сотни лабораторий во всем мире анализируют ДНК и все глубже разбираются в родственных связях организмов.

Не только генетический код, но и функциональные участки ДНК - гены - нередко одинаковы. Например, развитие зародыша у разных групп многоклеточных животных управляется одними и теми же генами. Где будет передний конец, а где - задний, задают «гомеозисные» гены, очень похожие у всех животных: от медузы до примата. Одни и те же гены управляют развитием глаза мухи и мыши - а ведь прежде считалось, что эти органы несравнимы, поскольку по-разному устроены: глаз насекомых состоит из множества простых глазков - фасеток, каждый из которых дает изображение одной точки пространства, а глаз позвоночных строит полное детальное изображение. Еще пример, в зародыше любого вида образуются лишние клетки, которые затем самоуничтожаются. Так, наши пальцы формируются за счет гибели клеток между ними, иначе вместо нормальной конечности развивалась бы сросшаяся культя. Точно так же ликвидируются самостоятельно и мутантные клетки, способные стать раковыми. Эти процессы запрограммированной гибели клеток - апоптоза - управляются особыми генами, которые очень похожи и, как оказалось, взаимозаменяемы, у человека, мыши и крошечного червя, состоящего всего лишь из одной тысячи клеток.

А раз во всех существах встречаются одинаковые «кирпичики», значит, они достались им от некоего общего предка? Кто же это мог быть? В мире одноклеточных мы видим организмы, похожие по обмену веществ и на растения, и на животных. Первые путем фотосинтеза создают себе пищу сами, вторые - этого не могут и нуждаются в готовых органических веществах. Например, от такого существа, как эвглена зеленая - полуводоросль-полуживотное, могла пойти дальнейшая эволюция. Чтобы стать многоклеточными, отдельным существам-клеткам нужно было объединиться в колонии. Сейчас полагают, что такой скачок связан с появлением хищничества как образа жизни: большую особь труднее съесть. Вся дальнейшая эволюция - это непрекращающаяся гонка наращивания размеров обеих противоборствующих сторон, в которой хищники и жертвы подгоняли друг друга. Животные, которые жили миллиард лет назад, настолько отличались от современных, что к ним неприменимы привычные принципы классификации. В них причудливо сочетались признаки разных современных типов, никогда не встречающиеся одновременно ни в одном из ныне живущих организмов. Трибрахидиум можно было бы назвать медузой, если бы не диковинная трехлучевая симметрия, более характерная для растений. Дикинсония похожа на кольчатого червя, но назвать ее так мешает «скользящая» симметрия, при которой парные конечности расположены не напротив друг друга, а в шахматном порядке. Такой тип симметрии опять-таки чаще встречается в растительном царстве, но в данном случае ученые уверены, что имеют дело с животным. По непонятной причине эти странные существа вымерли, и более полумиллиарда лет назад (в раннем кембрии) на коротком отрезке времени длительностью порядка десяти миллионов лет появились все известные современные типы животных. Это событие назвали «кембрийским взрывом». И согласно теории эволюции общий предок современных животных вышел из древнего мира докембрийских «чудищ», тех, кто пережил глобальную катастрофу. Данные молекулярной филогенетики подтверждают, что родословная современных типов (как то: губки, погонофоры, хордовые и т. д.) - это не дерево, но куст с пучком ветвей-типов, растущих из единого корня. А вот окаменелые остатки того, кто был этим корнем, палеонтологам еще не попались.

Уязвимое место

На самом деле прямого обоснования эволюционной теории еще никто не представил. В качестве такового может послужить только наблюдение за естественным развитием видов и обязательная регистрация того, какими были существа на старте, их промежуточные формы и во что превратились в конце. Отсутствие такого наблюдения и есть наиболее уязвимое место теории. Действительно, если видообразование - это непрерывный процесс, который продолжается и в наши дни, то почему мы не встречаем переходных форм? Есть, к примеру, тигр, лев, леопард, рысь - представители семейства кошачьих, а полосатых львов или тигров с гривами - форм промежуточных между двумя родственными видами - не бывает. Настораживает и то, что в ископаемом состоянии переходные формы также не встречаются. Отсутствие современных переходных форм Дарвин объяснял тем, что картина сегодняшнего мира - это результат уже разрешившихся противоречий и родоначальные виды истреблены естественным отбором. Что же до отсутствия их ископаемых остатков, то аргументом служили кратковременность их существования и небольшая численность, из-за чего вероятность, чтобы они сохранились, очень мала, а вероятность обнаружить их - и вовсе мизерна. Все, что видят палеонтологи, - это один вид в одном слое, другой - в другом, и никаких переходов. Словно долгие периоды устойчивого существования одних и тех же организмов вдруг сменялись быстрым видообразованием. Американские ученые Нильс Элдридж и Стивен Гоулд назвали это явление «прерывистым равновесием». Осталось понять условия стабильности и факторы ускорения эволюции.

И все-таки, в одном частном случае - среди микроорганизмов - ученые считают, что им удается видеть и регистрировать ход эволюции. В ответ на изобретение новых антибиотиков против болезнетворных бактерий возникают штаммы (группы микроорганизмов с четкими физиологическими особенностями), устойчивые к действию этих лекарств. С первой половины XX века идет постоянная гонка: медикам приходится все время изобретать новые лекарственные средства, которые быстро теряют эффективность из-за ускоренной эволюции микробов. Единственное, что останавливает от того, чтобы считать ее зримым процессом видообразования, - невозможность применить к бактериальному штамму понятия «вид». Стандартное определение гласит, что вид - это совокупность организмов, неспособных к скрещиванию с особями других видов или дающих при таких скрещиваниях бесплодное потомство. Но оказалось, что штаммы, относящиеся к одному и даже разным видам бактерий, могут обмениваться генетическим материалом друг с другом. Это явление назвали горизонтальным переносом генов. Благодаря миграции генов достижения одного вида микроорганизмов становятся доступными для другого - такую форму эволюции назвали ретикулярной, или сетчатой, чтобы подчеркнуть ее отличие от «классической», то есть древовидной, куда бактерии, похоже, не вписываются. Образно говоря, для бактерий нельзя построить эволюционное древо с общим корнем - у них родственные связи образуют запутанную сеть.

Парадоксы развития

Еще один феномен, который пока трудно объяснить с эволюционной точки зрения, - это сложность строения живого организма. Как, например, мог образоваться такой совершенный орган, как глаз? Дарвин, который хорошо знал зоологию и анатомию, на этот вопрос отвечал так. Органы, способные воспринимать свет, есть даже у самых простейших существ. Поэтому глаза можно выстроить в ряд по мере усложнения: от простых пигментных пятен или выстланных пигментом прозрачных кожных мешочков ланцетника до сложных фасеточных глаз насекомых и совершенной оптической системы человеческого глаза. Причем такой ряд легко создать и на основе глаз зародышей, что будет иллюстрацией к процессу их развития. Ну а какие преимущества в конкурентной межвидовой борьбе дают хорошо работающие глаза тем, у кого они есть, вряд ли нужно перечислять. Гораздо труднее оказалось для Дарвина объяснить происхождение электрических органов у рыб. Но если бы ему было известно, что почти все физиологические процессы имеют электрическую природу, он с легкостью это сделал бы.

Тем не менее проблема осталась - на молекулярном уровне. Даже у наиболее простых бактерий есть около 200 генов, каждый из которых состоит из сотен или тысяч нуклеотидов. Каждый ген отвечает за какую-то жизненно необходимую функцию, например за построение элементов клетки, производство и починку молекул ДНК, за транспорт пищи в клетку. Американский биохимик Майкл Бихи назвал это свойство живой системы «неуменьшаемой сложностью», из которого следует, что первая клетка должна была появиться сразу с двумя сотнями генов, чтобы стать жизнеспособной. Кстати, этот пример часто используют критики теории эволюции. Они говорят: раз биологи сами пришли к такому парадоксу, значит, они отрицают дарвинизм. В логике такой прием называется подменой тезиса и свидетельствует об ошибочном выводе - разумеется, ученые не отрицают дарвинизма, они ищут пути обхода «неуменьшаемой сложности». Действительно, случайное возникновение даже самой элементарной клетки путем перебора химических соединений маловероятно. Но мы мало знаем о том, как была организована ранняя жизнь на Земле и какие пути могли привести к возникновению клетки.

Проблему представляет собой и сложность многоклеточных организмов с десятками тысяч генов. Ведь материала, с которым «работает» естественный отбор, может не хватить. Особенно среди крупных животных, исчисляемых всего лишь тысячами особей, таких как киты или слоны. В 1957 году английский генетик Джон Холдейн рассчитал, что для замены в популяции каких-либо организмов только одного признака необходимо вести отбор в 300 поколениях - а признаков-то (генов) десятки тысяч! Возможно ли при такой маленькой скорости эволюции возникновение новых видов, различающихся не по одному, а по целому комплексу признаков? Позднее это затруднение назвали «дилеммой Холдейна». Кажущуюся невозможность удается преодолеть, если сменить математическую модель и отказаться от посылки, что признаки эволюционируют независимо друг от друга. Половой процесс и связанный с ним обмен генами может объединять в одной особи множество нежелательных признаков и позволяет выбраковывать их существенно быстрее, чем предполагалось в модели Холдейна.

С помощью генетики удалось решить и вопрос о направленном течении эволюции, который стоял в свое время довольно остро. Еще в XIX веке палеонтолог Эдуард Коуп обнаружил, что у разных видов ископаемых животных могли развиваться одинаковые признаки. Это указывало на то, что эволюция - процесс не случайный, но подчиняющийся каким-то внутренним, еще не открытым закономерностям. В XX веке схожую концепцию под названием «номогенез» развивал русский ученый Лев Берг. Но экспериментальные данные такой концепции противоречат. У животных, даже не близких родственно, есть много общих генов, они-то и определяют, казалось бы, независимое появление у разных видов сходных признаков. Поскольку гены похожи, то и изменяются (мутируют) они сходным образом. С этой точки зрения удалось объяснить «закон гомологических рядов в наследственной изменчивости», сформулированный в 1920 году Николаем Вавиловым, который обнаружил, что у разных видов злаков встречаются похожие формы. Например, у ржи и пшеницы колосья могут быть как с остью, так и без нее; междоузлия могут быть как окрашенными, так и нет. Этот закон обладает большой предсказательной силой: если у одного растения какого-то признака нет, но он есть у близкого ему вида - нужно искать, вполне вероятно, что его просто еще не обнаружили.

Кто мы?

Генетика генетикой, но давайте посмотрим правде в глаза. Во всей этой истории большинство людей по-настоящему волнует лишь один вопрос - происхождение человека. Прав ли был Дарвин относительно близкого родства людей с человекообразными обезьянами? Судите сами. Анатомическое строение, физиологические и биохимические особенности, в частности строение молекулы гемоглобина, роднят нас с человекообразными обезьянами настолько, что сомневаться трудно. Ближе всех к человеку стоит шимпанзе, наше генетическое сходство настолько велико - 98%, что возникла идея в один род объединить человека и два известных вида шимпанзе: обыкновенного (Pan troglodytes) и карликового (Pan paniscus), также известного под названием бонобо. В 1991 году американский биолог Джаред Даймонд написал книгу об эволюции человека, которую так и назвал: «Третий шимпанзе». По его мнению, в зоологической систематике рода Homo правильнее использовать три вида: Homo troglodytes (человек пещерный, или шимпанзе обыкновенный), Homo paniscus (человек фавновый, или шимпанзе карликовый) и Homo sapiens.

По данным молекулярной филогенетики, эволюционные линии человека и шимпанзе разошлись примерно 6-7 миллионов лет назад. Мало того, сопоставив 14 000 генов человека и шимпанзе, ученые из Мичиганского университета под руководством Цзяньчжи Чжана пришли к выводу, что у шимпанзе эволюция на молекулярном уровне шла быстрее. То есть для того чтобы из предка, общего для шимпанзе и человека, получились сегодняшние виды, больше генов потребовалось изменить у шимпанзе. Так, может быть, вершина эволюции - это шимпанзе, а не человек? Тем более что с точки зрения биологии способность к рассудочной деятельности, выраженная у человека в большей мере, чем у других видов животных, не такое уж принципиальное отличие, и оно требует меньшего количества генетических перестроек, чем геном в целом.

Фальшивки и ошибки

За полтора столетия эволюционной теории в ней бывали ошибочные опыты и заключения, а подчас и фальсификации, и это - повод для вполне справедливой критики. Например, знаменитая история с «пилтдаунским человеком», обнаруженным в 1912 году. Его скелет был сфабрикован какими-то шутниками из черепа человека и челюсти орангутана и долгое время рассматривался как промежуточное эволюционное звено к современному человеку. Фальшивку разоблачили в 1953 году. Другой повод подал известный в прошлом популяризатор дарвинизма Эрнст Геккель: в стремлении убедительнее проиллюстрировать эволюционную теорию он переделывал рисунки зародышей животных так, чтобы на ранних стадиях они больше напоминали рыб - того требовал сформулированный им «биогенетический закон» (в развитии особи повторяются основные этапы эволюции вида). Оппоненты, приводя подобные случаи, делают вывод, что при доказательствах эволюционной теории были использованы несуществующие факты, а значит, она ошибочна. В каких-то единичных случаях да, были использованы. Но во-первых, все такие подделки, в том числе пилтдаунский человек и геккелевские рисунки, позже разоблачили, причем сами биологи. Во-вторых, твердо установленных фактов, не противоречащих теории, - гораздо больше. Встречается часто и такой аргумент, который касается, скорее, методологии науки, чем ее содержания, - раз у эволюционной теории есть нерешенные проблемы, значит, она несостоятельна. На это можно сказать следующее: у естественнонаучной теории должны быть нерешенные проблемы и области изучения, которые она только нащупывает. Это следует, в частности, из особенностей эмпирических обобщений: нет логических законов перехода от частного к общему.

Можно привести еще несколько подобных аргументов против теории эволюции. Одни из них будут содержать логические ошибки, другие - показывать, что у современной теории эволюции есть «белые пятна». Во всех этих случаях повода для отказа от теории не возникает, тем более что научной альтернативы ей нет. Принять в качестве таковой креационизм ученые не могут, поскольку он основан на метафизическом подходе. Теория эволюции и миф о Творении - это разные языковые системы, основанные на разном понятийном аппарате, и поэтому их невозможно корректно сравнивать и противопоставлять. А так называемый «научный креационизм» оказался неэффективен в качестве методологии исследования: он не выдвигает экспериментально подтверждаемых гипотез, а значит, бесполезен для развития научного знания.

Все так, и конкурентов у теории эволюции на сегодняшний день нет. Тем не менее с идеологических позиций она подвергается критике, суть которой сводится к тому, что теория оскорбляет чувства верующих. Остроумную идею, примиряющую естествознание и буквальную веру в Святое Писание, выдвинул современник Дарвина креационист Филипп Госсе. Он признавал верными все геологические данные, свидетельствующие о древности мира, но утверждал, что мир и был создан таким, как если бы имел долгую историю. По этому поводу английский математик Бертран Рассел иронично заметил: «Предположив это, нам уже нет надобности считать мир сотворенным в какой-то определенный момент времени. Все мы могли возникнуть всего пять минут назад - небритые, с дырками в носках и готовыми воспоминаниями». Эту идею, пусть и в шутливой форме, все еще используют. Например, в зоопарке американского города Сент-Луис есть зал, посвященный эволюции, и в нем - объявление, гласящее: «Здесь вовсе не утверждается, что мир живого не мог быть создан сразу - просто он выглядит так, будто появился в результате долгой эволюции».