Была впоследствии названа «трассой Кондратюка».
| Юрий Васильевич Кондратюк | |
|---|---|
| Александр Игнатьевич Шаргей | |
| Дата рождения | 9 (21) июня |
| Место рождения | Полтава , Российская империя |
| Дата смерти | предп. 23 февраля (1942-02-23 ) (44 года) |
| Место смерти | неизвестно, вероятно Козельский район , сейчас Калужская область , Россия |
| Страна |
Российская империя
Российская империя
Советская Россия Советская Россия СССР СССР |
| Научная сфера | космонавтика |
| Альма-матер |
|
| Известен как | учёный, предложивший оптимальную траекторию полета к Луне; его расчёты были использованы в американской лунной программе «Аполлон », автор проекта мощной ветровой электростанции в Крыму |
| Юрий Васильевич Кондратюк на Викискладе | |
Биография
Людмила Львовна до замужества жила в Киеве , где преподавала французский язык и географию в Киево-Подольской женской гимназии и познакомилась с будущим мужем, тогда студентом естественного отделения физико-математического факультета Киевского университета; 12 января 1897 года он принял крещение и они смогли зарегистрировать брак. Игнатий Бенедиктович Шаргей (1873-1910) был уроженцем Бердичева , куда его родители, Бендыт Срулевич Шаргей и Фридриха Айзиковна Розенфельд (во втором браке - Екатерина Кирилловна Даценко, ум. 1917), переехали из местечка Кретинген Тельшевского уезда Ковенской губернии .
Александр Шаргей родился и провёл детские годы в доме бабушки (по профессии акушерки) и её второго мужа, земского врача и впоследствии начальника III-го отделения казённой палаты Акима Никитича Даценко, на улице Сретенской № 4. Родители Шаргея подвергались гонениям за участие в студенческом протестном движении, а мать даже была арестована и подвергнута жандармерией пристрастным допросам в период беременности ; в итоге, у неё впоследствии развилось психическое заболевание и она была помещена в лечебницу для душевнобольных под селом Малые Будищи , где провела остаток жизни.
Когда Александру был год, отец уехал в Германию продолжить учёбу в Высшей технической школе в Дармштадте . В 1903 году он переехал с отцом в Петербург , где отец в 1906 году вторично женился на Елене Петровне Гиберман, дочери известного врача-гинеколога и переводчика медицинской литературы П. И. Лурье-Гиберман (её тётя, Мария Петровна Гиберман, была замужем за экономистом В. П. Воронцовым). В 1907 году Александр Шаргей поступил в гимназию на Васильевском острове, в 1910 году родилась его сводная сестра Нина Игнатьевна Шаргей и в том же году отец скоропостижно скончался, а Александр вновь вернулся в дом своей бабушки в Полтаве.
После того, как Киев был взят Красной Армией , попытался пешком уйти за границу, но был задержан и возвращён обратно. Опасаясь репрессий за своё офицерское прошлое, при помощи своей мачехи Елены Петровны Гиберман (во втором браке - Кареевой) получил документы на имя Юрия Васильевича Кондратюка, уроженца Луцка 1900 года рождения - под этим именем прожил до конца жизни.
1921-1930 годы
| Внешние медиафайлы | |
|---|---|
| Изображения | |
| Зернохранилище «Мастодонт», Камень-на-Оби | |
| Видеофайлы | |
| «Заброшенные чудеса СССР», видеоклип, 2011 . | |
Арест
Проектирование ВЭС
Ещё работая в бюро № 14, Кондратюк ознакомился с условиями конкурса на эскизное проектирование мощной Крымской ветроэлектростанции (ВЭС), объявленного Наркоматом тяжёлой промышленности (Наркомтяжпром). Проект станции был выполнен в соавторстве с П. К. Горчаковым, а позднее к проекту привлекли инженера Н. В. Никитина , будущего создателя Останкинской телебашни в Москве.
Согласно «Книге памяти погибших и пропавших без вести в Великой Отечественной войне. Том 7», Кондратюк Юрий Васильевич проходил службу в 110-й стрелковой дивизии 33-й армии, в должности помощника командира взвода 1291-го стрелкового полка, погиб 25 февраля 1942 года , похоронен у деревни Кривцово Болховского района Орловской области .
Реабилитация
26 марта 1970 года судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР своим определением № ОС-70-8 реабилитировала Ю. В. Кондратюка за отсутствием состава преступления. Восстановлению его доброго имени посвятил немало усилий его бывший сослуживец и однополчанин, а позже инженер-конструктор КБ имени Лавочкина Борис Иванович Романенко, после выхода на пенсию посвятивший себя «космической» журналистике
|
|||||||||||||||||||||
|
В 1969 году после удачной высадки астронавтов Нила Армстронга и Эдвина Олдрина на Луну американский ученый доктор Джордж Лоу признался в одном из интервью: «Мы разыскали маленькую неприметную книжечку, изданную в России сразу же после революции. Автор ее - Юрий Кондратюк - обосновал и рассчитал энергетическую выгодность посадки на Луну по схеме: полет на орбиту Луны - старт на Луну с орбиты - возвращение на орбиту и стыковка с основным кораблем - полет на Землю». Украинская фамилия российского ученого заинтересовала тогдашнего Первого секретаря ЦК Компартии Украины Петра Шелеста. Он дал команду срочно выяснить подробности биографии Юрия Кондратюка и разыскать его труды.
Сенсация времен застоя
Спасибо товарищу Шелесту за интерес к имени «советского специалиста в области космонавтики» Юрия Кондратюка. Вряд ли тогда хоть кто-то полностью одолел изданный в 1969 году «Украинский энциклопедический словарь-, где затерялась следующая справка: "Кондратюк Юрий Васильевич (июль 1900, Луцк - 1942), украинский советский ученый-изобретатель, один из первых творцов и испытателей ракетной техники. Разработал ряд схем ракет для межпланетных пространств, уоловия полета, ракетное топливо".
Шелест распорядился создать комиссию по изучению биографии «украинского Циолковского-. И тут открылось нечто сенсационное. Оказывается, Юрий Васильевич Кондратюк умер...в 1921 году. А под фамилией Кондратюка скрывался механик-самоучка, теоретик космонавтики Александр Игнатьевич Шаргей. После многих исследований комиссия это установила точно - вплоть до сличения почерков Кондратюка и Шаргея.
Если бы Сергей Павлович Королев к тому времени оказался жив, установить личность гениального ученого было бы намного проще, поскольку в 1947 году, не без усилий главного ракетного конструктора, переиздавалась книга Юрия Кондратюка «Завоевание межпланетных пространств», а через три года Королев запросил из архива рукописи... Александра Шаргея! То есть Сергей Павлович доподлинно знал, кто взял себе этот псевдоним. Да и стиль научных работ Шаргея и Кондратюка говорит о том, что писал их один человек.
Шаргей-Кондратюк
На самом деле Александр Игнатьевич Шаргей родился в Полтаве в 1897 году. Космосом «заболел» довольно рано - в 16 лет. Впоследствии он писал Циолковскому: -...с тех пор, как я определил осуществимость вылета с Земли, "достижение этого стало целью моей жизни". В 1916 году Шаргей с серебряной медалью окончил Полтавскую мужскую гимназию. В том же году он приезжаете Петроград и поступает в Политехнический институт. Учиться пришлось недолго - шла Первая мировая война. Студента призывают на военную службу. Но все же в марте 1917 года он заканчивает свою первую рукопись, посвященную космосу.
Однако время было совсем неподходящее для научной деятельности. Началась Гражданская война. Александра Шаргея мобилизуют в белую армию. Он дважды оказывается в ее рядах и дважды сбегает оттуда. Таким образом, создалась тупиковая ситуация: для белогвардейцев Шаргей был дезертиром, для советской власти - врагом, воевавшим на стороне белых. Опасаясь за свою жизнь, Александр Игнатьевич раздобывает при случае документы умершего от туберкулеза студента Киевского университета Юрия Васильевича Кондратюка. Под этим именем он и проживет до конца своих дней.
Судьба новоиспеченного Кондратюка (будем теперь и мы называть его так) особо легкой все равно не стала. Он работал на маслобойке, на мельнице, был сцепщиком вагонов, затем утвердился в организации «Хлебопродукт», строил элеваторы и хлебохранилища. Именно тогда он возвел без единого гвоздя знаменитый элеватор «Мастодонт» в Камне-на-Оби - зернохранилище на 13 тысяч тонн. В условиях тотального дефицита это было невероятным.
В 1929 году Кондратюку наконец-то удается издать свой труд «Завоевание межпланетных пространств», основой которого стали расчеты, сделанные еще в 1916-1917 годах. Экземпляр книги автор послал Циолковскому. Получил от Константина Эдуардовича письмо и три книги. В это же время Кондратюк переписывается с другими видными учеными в области теории космонавтики. Казалось бы, жизнь кое-как наладилась. Но Юрия Васильевича ждало новое испытание. По ложному навету его арестовывают. Осуждают на три года. Однако лагерь заменяют ссылкой. Там Кондратюк трудится в закрытом конструкторском бюро НКВД, так называемой шарашке.
Через некоторое время ему предлагают работать у Сергея Павловича Королева, который возглавлял тогда Группу изучения реактивного движения. Но Кондратюк отказался. Прочитав вопросы анкеты, которую необходимо было заполнить для поступления в ГИРД, бывший белогвардеец понял, что ему грозит разоблачение. Последствия этого понятны. В первые дни Великой Отечественной войны Кондратюк уходит добровольцем на фронт. И через несколько месяцев пропадает без вести. С тех пор о судьбе ученого ничего неизвестно. Предположительно, он погиб у деревни Кривцово Калужской области, будучи помощником командира взвода стрелкового полка.
Главное дело жизни
Несмотря на всю необустроенность жизни, Юрий Васильевич никогда не прекращал заниматься космосом. Еще в 1915 году он делал расчеты космического полета. На полу его маленькой комнаты лежали огромные листы с аккуратно выполненными чертежами. Восемнадцатилетний юноша работал над своей первой рукописью, которая, кстати, до сих пор не опубликована. Замечательно, что в том, первом, исследовании Кондратюк прошел тем же путем, каким практически прошло человечество, осваивая безвоздушное пространство. Вот план Кондратюка: испробовать действие приспособления для подъема в атмосферу; полет не особенно далеко от земной поверхности - на несколько тысяч верст; полет на Луну без остановки; полет вокруг Луны; полет на Луну с остановкой.
Много лет спустя Юрий Васильевич писал профессору Рынину: «Достигнув в 1917 году в своей работе первых положительных результатов и не подозревая в то время, что я являюсь первым и единственным исследователем в этой области, я на некоторое время как бы "почил на лаврах" в ожидании возможности приступить к экспериментам, которую рассчитывал получить реализацией изобретений, держа в то же время свою работу в строжайшей тайне, так как, учитывая с самого начала огромность и неопределенность возможных последствий от выхода человека в межпланетное пространство, я в то же время наивно полагал, что достаточно опубликовать найденные основные принципы, как немедленно кто-нибудь, обладая достаточными материальными средствами, осуществит межпланетный полет*.
Гениальный космический конструктор
Как известно, такие средства нашлись у США спустя полвека. И межпланетный полет был осуществлен. А вот Юрий Кондратюк до практических экспериментов, увы, не дожил. Его уделом стала теория. Но какая! Тут без перечня работ нам не обойтись. Итак, Юрию Васильевичу Кондратюку принадлежат следующие открытия.
1. Расчет скорости ракеты для преодоления земного притяжения. Вычисления выполнены независимо от Циолковского и совершенно иным, оригинальным способом.
2. Идея создания многоступенчатой ракеты - также без знакомства с работами Циолковского и Цандера.
3. Обоснование важности сжигания в космосе отработанных конструкций.
4. Расчет оптимальной траектории запуска ракеты с использованием вращения Земли и движения Луны, что дает огромную экономию средств.
5. Вывод о необходимости использования в атмосфере крыльев для торможения ракеты. Расчет оптимальных вариантов торможения.
6. Указание на важность создания и использования промежуточных космических баз, включая лунные.
7. Расчет траектории полета космических кораблей к Луне и обратно. До сих пор эта трасса называется «петлей Кондратюка».
В своих работах Юрий Васильевич также пришел к выводу, что для посадки на Луну надо использовать отдельный посадочный модуль. Правильность расчетов и проектов ученого всецело подтверждены полетом «Аполлона-11» и высадкой на Луну астронавтов Армстронга и Олдрина. И даже этот список далеко не полный! Прав один из наших современных ученых: доживи Юрий Васильевич до наших дней, «мы имели бы гениального космического конструктора».
Михаил ЕРШОВ
https://www.youtube.com/embed/R6NMUN0D83o
Основоположник теоретической космонавтики Кондратюк Юрий Васильевич внес в эту науку вклад, равный вкладу Циолковского, Кибальчича, Цандера. Однако признание к нему пришло только после смерти, когда забытые открытия ученого были вновь «переоткрыты» исследователями следующих поколений. Работы ученого были неизвестны еще и из-за его загадочной биографии.
Детство
Будущий ученый Васильевич появился на свет 21 июня 1897 года в Полтаве. Имя, под которым он вошел в историю, на самом деле является псевдонимом, а точнее, именем совсем другого человека, с чьими документами долгое время жил исследователь. Родился же он как Александр Иванович Шаргей. Мальчик рано осиротел и воспитывался дедом. В 13 лет он пошел учиться в Полтавскую мужскую гимназию, где на одаренного ученика обратили внимание учителя. Преподаватель направили интерес Александра в нужном русле - физики, математики и химии.
Уже в самом раннем детстве у мальчика появилась тяга к изобретательству. Он проводил много времени за автомобилями, рессорами, водяными турбинами, насосами барометрами и другими попадавшимися под руку диковинками. Поэтому неудивительно, что позже Кондратюк Юрий Васильевич стал автором удивительных и опережающих свое время научных теорий.
Оборвавшееся образование
Еще одной идеей, захватившей сознание Александра Шаргея, была мечта о межпланетных полетах. В 1930 году в письме Циолковскому он упомянул, что уже в 16 лет точно определил, что существует техническая возможность вылета с земной поверхности в космос. С тех пор у Шаргея появилась собственная идея-фикс. Накануне окончания Полтавской гимназии молодой человек закончил свою первую серьезную рукопись - «Тем, кто будет читать, чтобы строить». В черновике книги будущий Кондратюк Юрий Васильевич сформулировал (хоть и нечетко) проект будущих межпланетных путешествий. Позже эти идеи он развил в других своих произведениях.
Тогда же Шаргей поступил в Петроградский политехнический институт. Однако учеба его продлилась недолго. Вскоре Александра призвали в армию, а в 1917 году он оказался на Кавказкам фронте Первой мировой войны. Прапорщик вернулся домой после Октябрьской революции и объявления большевиками всеобщей демобилизации.
Новое имя
Очень скоро Полтава оказалась в эпицентре гражданской войны. Шаргей был офицером, и поэтому его призвали в армию генерала Деникина. Александр участвовать в кровопролитии не хотел и при первой возможности дезертировал. Следующие два года молодой человек жил на полулегальном положении, довольствуясь случайными заработками. Он находился под постоянной угрозой ареста. В 1921 году родственники смогли раздобыть для него паспорт на имя Юрия Васильевича Кондратюка - студента Киевского университета, умершего от запущенного туберкулеза.
Однако оставаться в родной Украине все равно было небезопасно. Красные или белые могли разоблачить полтавского уроженца. Тогда ученый Васильевич бежал на Кубань и устроился на Крыловский элеватор. Оказавшись в относительной безопасности, он наконец принялся за свои теории полетов между планетами. Как и любой ученый-самоучка, он страдал от безденежья. Кондратюк собирался построить собственную ракету, однако средств на осуществление своей мечты у него не было. Все что оставалось делать самородку, это излагать свои теоретические соображения на бумаге.
Кондратюк и Циолковский
Одновременно с Кондратюком схожие исследования проводил Константин Циолковский. Впервые молодой ученый наткнулся на его заметку в 1918 году в старом номере «Нивы». Из материала стало ясно, что идеей межпланетных полетов одержим не только Кондратюк Юрий Васильевич.
Биография этого человека представляет собой типичный пример эпохи - из-за революции и войны ему пришлось на много лет забыть о привычной жизни. Поэтому к материалам Циолковского он вернулся только в 1925 году, когда прочел «Вестник воздухоплавания».
«Завоевание межпланетных пространств»
Удивительно, но оба ученых пришли к одинаковым выводам, при этом пользуясь разными методами. При этом немного опередил своего коллегу именно Кондратюк Юрий Васильевич. Достижения физика были связаны с его главным трудом - книгой «Завоевание межпланетных пространств». Это произведение автор закончил в 1926 году, когда жил в станице Октябрьской. На этот раз он сформулировал свой проект не просто в виде теории, а снабдил его многочисленными деталями и цифрами.
Ученый попытался издать «Завоевание межпланетных пространств» в Москве. Книга получила положительный отзыв профессора Владимира Ветчинкина. Он много исследовал динамику ракетного полета и поэтому по достоинству оценил труд Кондратюка. издать книгу не удалось. На протяжении всех последующих лет только Ветчинкин поддерживал никому неизвестного самоучку.
В Сибири
В 1927 году Кондратюк Юрий Васильевич, биография которого представляет собой пример жизнеописания постоянно странствующего человека, переехал в Новосибирск. На другой конец страны он отправился по приглашению местного «Хлебопродукта». Эта контора отвечала за на территории нескольких областей. Еще на Кубани Кондратюк изобрел несколько новых технологий для элеваторов. Его работой заинтересовались в Новосибирске. Так человек, мечтавший о звездах, стал отвечать за хранение зерновых.
На новом месте ученый обзавелся новыми товарищами и друзьями, однако никто из них не оценил его все еще юношеской увлеченности космическими полетами. А меж тем Кондратюк помнил о своей главной написанной работе. Несколько лет он копил деньги, ведя спартанский образ жизни, и наконец отправил свою рукопись в местную типографию. Издание продвигалась очень медленно. Наборщики не разбирались в сложных научных математических формулах, допускали ошибки и переделывали все заново.
Издание книги
В январе 1929 года «Завоевание межпланетных пространств» было издано небольшим тиражом в 2 тысячи экземпляров. Книга включала в себя 72 страницы и несколько вкладок с графиками и чертежами. Владимир Ветчинкин написал к ней предисловие, в котором назвал исследование Кондратюка наиболее полным из всех тогда существовавших, причем изданных не только на русском, но и на иностранном языках.
Что принципиально нового написал Кондратюк Юрий Васильевич? Интересные факты в книге заключались в том, что он разрешил несколько теоретических вопросов, таким образом открывая теоретическую возможность для полета на соседние планеты. Кондратюк отправил один экземпляр Циолковскому и через месяц получил ответ, в котором старший коллега положительно отозвался о его произведении. Большую часть тиража ученый раздал своим сослуживцам. Некоторые прочитали книгу из уважения, но едва ли они могли понять суть написанного. Для окружающих изобретатель так и остался странным чудаком.
Арест и заключение
Вскоре после издания книги Кондратюк вместе с пятью товарищами был арестован и приговорен к трехлетнему заключению по 58-й «политической» статье. На него написал донос один из сослуживцев. Через некоторое время первый приговор заменили на работу в Особом бюро №14 - «шарашке», где трудились другие арестованные ученые и исследователи. Там Кондратюку нашли новое применение - он стал проектировать оборудование, используемое в добыче кузбасского угля.
Также заключенный создал эскиз Крымской ветроэлектростанции, аналогов которой еще не было во всем мире. К проекту Кондратюка присоединилось несколько инженеров, в том числе позже построивший Останкинскую телебашню в Москве.
Встреча с Королевым
В 1933 году в Наркомате тяжелой промышленности ходатайствовали о том, чтобы ГПу как можно быстрее освободило ученого. Так оказался на свободе Кондратюк Юрий Васильевич. Фото исследователя и сегодня являются редкостью, из-за того, что ему пришлось жить сначала в изгнании, а потом под арестом. Проект ветроэлектростанции был одобрен, и Кондратюк даже съездил в Москву.
В столице сибирский самородок встретился с Сергеем Королевым, наслышанном о его удивительных теоретических идеях. Будущий конструктор космических ракет предложил гостю работать вместе в достойных условиях и коллективе коллег-единомышленников. Однако Кондратюк отказался. Его мотивы точно неизвестны, но биографы сходятся на мнении, что при поступлении на работу, связанную с военными проектами, Королева ученого могли дополнительно проверить в НКВД. Ревизия не сулила ничего хорошего. Если бы в органах узнали о настоящей личности Кондратюка и его связях с белыми во время гражданской войны, ученому бы вновь грозили лагеря или расстрел.
Судьба рукописей теоретика
В 1938 году во Всесоюзную аттестационную комиссию АН СССР пришло ходатайство, подписанное несколькими видными учеными. Они просили для теоретика присвоения докторской степени без защиты диссертации, что было бы заслуженным признанием исследовательских успехов, которых достиг ученый Кондратюк Юрий Васильевич. Фото его реализованных инженерных проектов и отсылки к написанным работам были серьезным поводом рассмотреть кандидатуру. Однако ходатайство было отклонено.
Безусловно, в высших инстанциях не привыкли к таким фигурам, как Кондратюк Юрий Васильевич. Краткая биография ученого выходила за какие-либо привычные рамки. В том же году исследователь, опасаясь за свои неопубликованные произведения, передал архив рукописей Борису Воробьеву, уже хранившему работы Циолковского. Эта предосторожность позволила сохранить для потомков ценные документы. Воробьев буквально спас от забвения и потери первые, еще юношеские, рукописи ученого.
Гибель
Как только началась Великая Отечественная война, в числе многих других добровольцев в военкомат прибыл и Кондратюк Юрий Васильевич. Физик и теоретик попал в 62-й стрелковый полк. Как специалист он стал отвечать за обеспечение связи между батальонами и штабом. Последний бой Кондратюка произошел в ночь с 25 на 26 февраля 1942 года на окском берегу в Орловской области. Ученый погиб в столкновении с немцами. Его тело было похоронено недалеко от деревни Кривцово.
В течение последующих лет сначала советское, а потом и все международное сообщество постепенно осознало значимость трудов Кондратюка. В 1957 году на заседании АН СССР, посвященном 100-летию Циолковского, Сергей Королев зачитал доклад, в котором оценил заслуги Юрия Васильевича. Всего через несколько дней после этого мероприятия в космос отправился первый искусственный спутник земли.
Непосредственные идеи Кондратюка впервые были реализованы американцами в лунной программе «Аполлон» в 60-е гг. В НАСА использовали траекторию, за пятьдесят лет до того предложенную русским ученым. Широкая советская публика узнала о Кондратюке в 1969 году. Тогда в «Комсомольской правде» была напечатана статья, в которой впервые на всю страну было объявлено, что ученый создал технологию, по которой американцы высадились на Луну. В 1970-м специальная судебная комиссия оправдала Кондратюка по делу, по которому он несколько лет отсидел в «шарашке».
Вряд ли найдется в истории космонавтики человек, жизнь которого была бы столь же загадочна и содержала бы такое же множество тайн, как жизнь человека, вошедшего в науку под именем Юрия Васильевича Кондратюка, по «трассе» которого в конце 1960 - начале 1970 годов американцы летали на Луну.
Но под этим именем, как позже выяснилось, чужим для себя, он прожил лишь половину своей жизни. Настоящее же имя этого человека - Александр Игнатьевич Шаргей.
"Тем, кто будет читать, чтобы строить"
Александр Игнатьевич Шаргей родился 9 июня (21 июня по новому стилю) 1897 года в городе Полтава (Украина) в семье Игнатия Бенедиктовича и Людмилы Львовны Шаргеев. Отец покинул семью вскоре после рождения Александра, мать страдала нервным расстройством и умерла в приюте для душевнобольных около 1910 года. Маленький Саша воспитывался в семье бабушки Екатерины Кирилловны и деда Акима Никитича Даценко. В силу сложившихся жизненных обстоятельств именно они, дед с бабкой, стали его воспитателями и настоящими родителями. Детские и юношеские годы будущего ученого прошли в Полтаве в атмосфере украинского патриархального быта.
С 1910 по 1916 годы Александр учился во 2-й полтавской мужской гимназии и окончил ее с серебряной медалью. В том же году он поступил на механическое отделение Петроградского политехнического института (ныне Санкт-Петербургский государственный политехнический университет). Однако проучился там недолго, до ноября месяца, когда был призван в армию и зачислен в школу прапорщиков при одном из петербургских юнкерских училищ.
Еще в старших классах Шаргей увлекся проблемой межпланетных перелетов. В течение недолгих месяцев учебы в Политехническом институте он продолжил работу в этом направлении, а через несколько лет закончил рукопись, посвященную этим вопросам, - «Тем, кто будет читать, чтобы строить» (1918-1919 годы). В этой работе, независимо от Циолковского, он оригинальным методом вывел основное уравнение движения ракеты, привел схему и описание четырехступенчатой ракеты на кислородно-водородном топливе, камеры сгорания двигателя с шахматным и другим расположением форсунок окислителя и горючего, параболоидального сопла и многого другого. Он предложил использовать сопротивление атмосферы для торможения ракеты при спуске с целью экономии топлива; при полетах к другим планетам выводить корабль на орбиту его искусственного спутника, а для посадки на них человека и возвращения на корабль применить небольшой взлетно-посадочный корабль (предложение реализовано в программе «Аполлон»); использовать гравитационное поле встречных небесных тел для доразгона или торможения космических аппаратов при полете в Солнечной системе (пертурбационный маневр). В этой же работе рассматривалась возможность использования солнечной энергии для питания бортовых систем космических аппаратов, а также возможность размещения на околоземной орбите больших зеркал для освещения поверхности Земли.
Но вернемся к судьбе Александра Шаргея. До демобилизации в марте 1918 года он воевал на турецком фронте. После Октябрьской революции, как офицер царской армии, был мобилизован в Белую армию, но дезертировал из нее. Жил в Киеве, но чем занимался в этот период, точно неизвестно. Вероятно, просто «выживал» в «горниле Гражданской войны», как и миллионы других людей.
В конце 1919 года Александр вновь «попал» под мобилизацию. Чтобы не воевать в Белой армии, по пути из Киева в Одессу он бежал из воинского эшелона, лишившись при этом всех документов. Некоторое время скрывался на полулегальном положении у близких людей в местечке Малые Виски, что под Киевом.
"Рождение" Кондратюка
Когда большевики прочно обосновались у власти, Александр Шаргей понял, чем грозит ему прошлое царского офицера. По настоянию своей мачехи, второй жены отца Елены Петровны Гиберман, которая очень любила и уважала пасынка, Александр Шаргей принимает документы на имя Георгия (в православном произношении - Юрия) Васильевича Кондратюка, который был на три года младше Александра.
Несколько слов о человеке, который подарил свое имя Александру Шаргею. Настоящий Кондратюк родился 13 августа (26 августа по новому стилю) 1900 года в городе Луцке Волынской губернии (Украина). Учился в Киевском университете, а 1 марта 1921 года скончался от туберкулеза легких. Его родной брат Владимир Васильевич Кондратюк преподавал в одной из киевских школ, в которой училась сводная сестра Александра - Нина Игнатьевна Шаргей. Елена Петровна уговорила Кондратюка передать документы умершего брата Александру. Эту тайну знали всего несколько человек и хранили её долгие годы.
Елена Петровна сообщила ее дочери Нине лишь перед своей смертью. В 1977 году Нина Игнатьевна Шаргей дала письменные показания Специальной комиссии об обстоятельствах смены имени и фамилии ее сводным братом Александром Игнатьевичем Шаргеем.
С 1921 по 1927 годы новоиспеченный Кондратюк работал на Южной Украине, на Кубани и Северном Кавказе, начиная со смазчика и прицепщика вагонов и кончая механиком на элеваторе. В 1927 году Кондратюка пригласили в Новосибирск для работы в «Хлебопродукте».
Опыт Юрия Васильевича в механизации элеваторов Кубани и Северного Кавказа пришелся в Сибири как нельзя кстати. Его первым «объектом» стал строившийся в поселке Рубцовка Алтайского края (ныне город Рубцовск) деревянный самотечный элеватор - один из четырех крупнейших тогда в Сибири элеваторов емкостью в 100 000 пудов. Механизация, крупное строительство - все это было по душе Кондратюку. Некоторые его изобретения внедрялись в производство еще до получения им патента или авторского свидетельства, за это новаторов часто штрафовали. Такая история, например, получилась с ковшом Кондратюка и его элеваторными весами. Очевидно, что первой его работой в Рубцовке были удовлетворены, и в дальнейшем ему поручили уже несколько объектов.
Постановлением № 35 от 12 сентября 1927 года «техник по постройке элеваторов Кондратюк Ю.В.», согласно его просьбе, «переводится из Рубцовки на работу по механизации амбаров в Бийске, Рубцовке, Поспелихе и Шипуново с местожительством в Новосибирске».
Участвовал в те годы Кондратюк и в строительстве знаменитого элеватора «Мастодонт» - зернохранилища на 10 000 тонн, построенного без единого гвоздя. Эта работа стала впоследствии поводом для ареста Юрия Васильевича. Но об этом факте в его биографии мы поговорим чуть позже.
Однако, занимаясь строительством элеваторов, Юрий Васильевич никогда не забывал о своей «первой любви» - о космосе. В 1929 году он издал в Новосибирске на собственные средства тиражом 2000 экземпляров книгу «Завоевание межпланетных пространств», в которой была определена последовательность первых этапов освоения космического пространства. Более подробно рассматривались вопросы, поднятые в его ранней работе «Тем, кто будет читать, чтобы строить». В частности, в книге было предложено использовать для снабжения спутников на околоземной орбите ракетно-артиллерийские системы (в настоящее время это предложение, естественно, в измененном виде реализовано в транспортной системе «Прогресс»). Кроме того, в работе были исследованы вопросы тепловой защиты космических аппаратов при их движении в атмосфере.
Любопытно, что в предисловии к книге Кондратюк упоминает о нескольких главах рукописи, которые «слишком близки к рабочему проекту овладения мировыми пространствами - слишком близки для того, чтобы их можно было публиковать, не зная заранее, кто и как этими данными воспользуется». Так как неизвестные главы еще не найдены и вряд ли когда-нибудь будут обнаружены, судить о том, что там было в действительности, не представляется возможным.
Сам автор утверждает, что он нашел способ достижения начальной скорости ракеты 1500-2000 м/с «без расходования заряда и в то же время без применения грандиозного артиллерийского орудия». По его словам, он также "пришел к весьма неожиданному решению вопроса об оборудовании линии сообщения с Земли в пространство и обратно, для осуществления которой применение такой ракеты, как рассматриваемая в этой книге, необходимо только один раз".
Кондратюк также указал, что многие предложенные им технические решения могут быть реализованы уже на достигнутом уровне развития техники, особенно американцами.
Но пришлось ждать еще несколько десятилетий, чтобы его предложения постепенно нашли применение в ракетостроении и космонавтике в СССР и США. Да и то не все. Некоторые идеи Кондратюка все еще ожидают «своего часа».
В связи с тем, что книга была опубликована вдалеке от Москвы очень маленьким тиражом, она не смогла оказать существенное влияние на развитие реальных образцов ракетной техники и практической космонавтики. И, хотя в 1947 году книга была опубликована повторно уже издательством «Оборонгиз», она так и не получила широкой известности. В настоящее время ее можно рассматривать только в историческом аспекте.
АРЕСТ
Тем временем жизнь заставляла Кондратюка уделять время вопросам, не относящимся к освоению космического пространства, хотя, как он сам писал, все, чем он занимался помимо этого, было «лишь способом заработать денег для дальнейших исследований в области выхода во внеземное пространство».
30 июля (по другим данным - 31 июля) 1930 года Юрий Васильевич Кондратюк вместе с несколькими другими сотрудниками «Хлебопродукта» был арестован по обвинению во вредительстве. Одним из пунктов обвинения было то, что он строил уже упоминавшийся здесь «Мастодонт» не только без чертежей, что само по себе являлось серьезным нарушением правил постройки, но и без гвоздей. Местное руководство пришло к выводу, что строение не выдержит такого количества зерна и развалится, погубив тем самым 10 000 тонн продукции.
10 мая 1931 года Кондратюка осудили на три года лагерей (Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Совета РСФСР своим определением № ОС-70-8 от 26 марта 1970 года реабилитировала Кондратюка «за отсутствием состава преступления»). Однако вместо лагерей Юрий Васильевич был привлечен к работе в образованном в Новосибирске специализированном бюро № 14 по проектированию угольных предприятий (прообраз будущих «шарашек»). Там он проработал до августа 1932 года, успев получить патент и авторское свидетельство в области горно-шахтного оборудования. Им были опубликованы статьи по ряду специальных проблем: ускорение и облегчение проходки шахт с опалубной механизацией бетонных и породоуборочных работ, хранение бетона высокого сопротивления и постоянной крепи шахтных стволов, железобетонный копер.
Еще работая в бюро № 14, Кондратюк ознакомился с условиями конкурса на эскизное проектирование мощной Крымской ветроэлекгростанции (ВЭС), объявленного Наркоматом тяжелой промышленности. Проект станции был выполнен в соавторстве с П.К. Горчаковым, а позднее к проекту привлекли инженера Н.В. Никитина, будущего создателя Останкинской телебашни в Москве. Эскизное проектирование ВЭС было завершено в ноябре 1932 года, и вскоре авторы проекта получили разрешение ГПУ на поездку в Москву.
По настоятельной просьбе Наркомтяжпрома в 1933 году Кондратюка досрочно освободили от высылки. На конкурсе проект был признан лучшим. Окончательно технический проект был доработан к середине февраля 1934 года. В 1937 году на горе Ай-Петри в Крыму по подготовленным рабочим чертежам началось строительство фундамента станции.
Однако уже в 1938 году было принято решение о прекращении проектирования и строительства мощных ветроэлектростанций. В связи с этим в последующие два года Кондратюку пришлось заниматься проектированием малых опытных ветровых электростанций в Проектно- экспериментальной конторе ветроэлектрических станций (ПЭКВЭС) треста «Волгоэлекгросетъстрой» Наркомата электростанций СССР.
Надо отметить, что только спустя полвека человечество начало возвращаться к идее использования ветра как экологически чистого источника энергии. Но и сегодня нельзя еще говорить, что ветроэнергетика стала «неотъемлемой частью нашей жизни».
В середине 1930-х годов Юрий Кондратюк получил предложение о сотрудничестве от Сергея Павловича Королева. Несмотря на всю заманчивость работы над ракетами, он ответил отказом. Судя по всему, причина была в том, что работа над военными проектами предусматривала жесткий контроль со стороны органов НКВД. При проверке биографии мог быть вскрыт и факт подделки документов, и белогвардейское прошлое со всеми вытекающими из этого последствиями (тюрьма или расстрел). Поэтому Юрий Васильевич и решил продолжить свою деятельность в другой области, где «взгляд» чекистов был не столь «пристальным».
Возможно, он бы еще долго плодотворно трудился на благо отечественной ветроэнергетики (или в какой-то другой области), если бы не начавшаяся 22 июня 1941 года Великая Отечественная война...
ВОЙНА
6 июля 1941 года он записался в ряды народного ополчения и служил в роте связи 2-го стрелкового полка дивизии народного ополчения Киевского района Москвы (21-я дивизия народного ополчения). В ночь на 7 июля дивизия пешим ходом выступила из Москвы и отправилась на фронт.
В течение трех месяцев бойцы строили оборонительные сооружения близ города Кирова (бывшая Смоленская, ныне - Калужская область), а 3 октября 1941 года (к тому времени все народные ополченцы уже были зачислены в ряды Красной армии в состав 173-й стрелковой дивизии) там же приняли свой первый бой.
Дальнейшая судьба Кондратюка неизвестна. Как и десятки и сотни тысяч других бойцов, он числится пропавшим без вести.
О том, что случилось с Юрием Васильевичем на фронте, где он сложил свою голову, где похоронен, данных нет. А отсутствие информации, как это часто бывает, неплохой «повод» для различного рода домыслов и догадок.
ТАЙНА ГИБЕЛИ
Тайну гибели Юрия Васильевича Кондратюка пытались раскрыть множество раз.
Первый раз его судьбой заинтересовались в 1942 году в Смерше. Тогда выясняли судьбу всех, кто сгинул в кровавой мясорубке в первые месяцы войны. Особистов более всего интересовал вопрос, не попал ли Кондратюк в плен, как миллионы других наших сограждан? Каких-либо данных на этот счет найти не удалось, поэтому Юрия Васильевича включили в список безвозвратных потерь Красной армии. «Похоронка» не высылалась, так как при вступлении в ряды народного ополчения Кондратюк написал, что родственников, которым следовало бы направить ее в случае его гибели, он не имеет.
Второй раз судьбой Кондратюка заинтересовались уже в послевоенные годы, когда Министерство обороны СССР проводило масштабную компанию по уточнению советских потерь в годы войны. Вновь проверяли всех, кто числился пропавшим без вести. Их данные искали в списках тех, кто находился в плену, кто сотрудничал с немцами на оккупированной территории, кто дезертировал из Красной армии, и в других аналогичных списках. Ни в одном из них фамилия Кондратюка не встречалась, что дало основание подтвердить его гибель. Правда, точную дату смерти установить не удалось. Но тогда это и не считали таким уж важным делом.
В следующий раз выяснением «белых пятен» в биографии Юрия Васильевича занимались в 1960-х годах, после того, как Комиссия АН СССР по наименованию образований на обратной стороне Луны выступила с предложением о присвоении имени Кондратюка одному из кратеров на "лике" нашей небесной соседки. К тому времени имя Юрия Васильевича уже было хорошо известно научной общественности. Поэтому научные круги встретили данное предложение с энтузиазмом.
Однако, по тогдашней практике, этот вопрос требовал согласования в ЦК КПСС, куда и были направлены документы из Академии наук. Запись в анкете - «пропал без вести» - немного смутила партийных чиновников. Но ответ из Министерства обороны СССР, в котором факт гибели Кондратюка был подтвержден, удовлетворил функционеров Центрального Комитета, и они дали добро на присвоение имени Кондратюка одному из кратеров на обратной стороне Луны. Международный астрономический союз утвердил это предложение.
Вновь имя Кондратюка привлекло к себе внимание в марте 1969 года, когда на страницах американского журнала Life Дэвид Шеридан опубликовал статью «Как идея, которую никто не хотел признавать, превратилась в лунный модуль». В ней он подробно рассказал о том, как и почему американцы выбрали для программы Apollo схему полета, предусматривавшую выход основного модуля корабля на селеноцентрическую орбиту, а высадку астронавтов на поверхность Луны в лунном модуле.
Эта идея была высказана инженером НАСА Джоном Хуболтом еще в начале 1960-х годов, но была встречена в штыки. Руководивший работами по программе Apollo Вернер фон Браун безапелляционно заявил: «Не годится!»
Однако Хуболт не сдавался и продолжал обивать пороги всех комитетов НАСА. Но все было тщетно! До тех пор, пока осенью 1961 года он не написал отчаянное письмо заместителю директора НАСА Роберту Сименсу: «Дайте нам разрешение - и мы доставим людей на Луну в очень короткий срок».
Сименсу понравилось письмо, а главное, убежденность автора в своей правоте. Он принял идею Хуболта, передал письмо своим помощникам в штаб-квартире НАСА в Вашингтоне и рекомендовал «поддержать» сделанное предложение. И все те, кто прежде не хотел даже слушать Хуболта, в одночасье стали теперь его союзниками.
Позже в печать просочились сведения, что решить эту сложную проблему помогла книга русского ученого Юрия Кондратюка. Один из руководителей НАСА, доктор Лоу, рассказал: «Мы разыскали маленькую, неприметную книжечку, изданную в России сразу после революции. Ее автор обосновал и рассчитал энергетическую выгодность посадки на Луну по схеме «полет на орбиту Луны - старт на Луну с орбиты - возвращение на орбиту и стыковка с основным кораблем - полет на Землю»». Доктор Лоу «немного» ошибся в датировке: книга Юрия Кондратюка была издана в 1929 году, то есть через 12 лет после революции, что уже далеко не «сразу после». Но это «мелочи», которые можно «простить» американцам.
Возможно, Хуболт самостоятельно пришел к такому решению. Бывает. Во всяком случае, Life заканчивает очерк о Джоне Хуболте таким абзацем: «Когда он наблюдал старт «Аполлона-9», на борту которого отправлялось его детище - лунный модуль, Хуболт думал о другом инженере, мечты которого разбили скептики. Хуболт недавно прочитал историю Юрия Кондратюка, русского механика-самоучки, который полвека назад рассчитал, что метод стыковки на лунной орбите является наилучшим методом решения проблемы высадки на Луну. Советское правительство пренебрегло им... «Боже мой! Он прошел через все то же, что и я, - сказал Хуболт»...»
Высказывание Хуболта и стало отправной точкой для появления в западной бульварной прессе (российской бульварной прессы тогда еще просто не было) предположений о том, что Юрий Кондратюк не погиб на войне, а попал в плен, работал вместе с Вернером фон Брауном в Пенемюнде, а после окончания Второй мировой войны перебрался за океан, где превратился в... Джона Хуболта. Вкачестве аргумента сторонники данной версии приводили факт обнаружения после войны в Пенемюнде рукописной тетради Юрия Кондратюка с формулами и расчетами по ракетной технике.
Действительно, такая тетрадь была найдена в немецком ракетном центре после разгрома гитлеровской Германии. Но каким образом она туда попала - загадка, разгадать которую теперь уже вряд ли удастся.
Вероятнее всего, тетрадь была найдена в личных вещах безымянного советского солдата, труп которого немцы обнаружили на поле боя в феврале 1942 года. Зная педантичность немцев и их стремление к порядку, можно предположить, что трофейные команды передали странную тетрадь с множеством формул «по назначению». Так она и попала в Пенемюнде. Но попала именно тетрадь, а не автор записей, который был к тому времени уже мертв.
Как бы то ни было, но и статья Шеридана, и публикации в западной ррьварной прессе не остались незамеченными в Советском Союзе. Особенно предположение о том, что Кондратюк не погиб, а перешел на сторону немцев. На этот раз за него «взялись всерьез».
Чекисты подошли к «вопросу» с присущей им основательностью. Вновь были изучены документы периода Великой Отечественной войны, перепроверены те сведения, которые он сам указывал в многочисленных анкетах. Тогда-то и «всплыли» некоторые «странности» в его биографии.
Например, выяснилось, что фамилии Кондратюка нет в списке студентов, которые в 1916 году были зачислены в Петроградский политехнический институт. Зато есть студент с другой фамилией - Шаргей, заполнивший заявление о приеме в институт почерком Кондратюка.
Дальше - больше. Докопались и до школы прапорщиков, и до службы в Белой армии. Нашли родственников Шаргея-Кондратюка. Выше уже упоминалось, что его сводная сестра Нина Игнатьевна Шаргей в 1977 году давала письменные свидетельские показания об обстоятельствах смены фамилии ее братом.
«Следствие» велось несколько лет, и к концу 1970-х годов те, кто «был должен», уже точно знали, кем на самом деле являлся Юрий Васильевич Кондратюк. Но информацию от широкой общественности было решено скрыть. Тем более что ничего предосудительного в биографии Кондратюка-Шаргея не обнаружили. Ну а смена фамилии - не красящий, конечно, факт, но и это можно было понять, учитывая ту роль, которую официальная советская историография отводила Кондратюку в деле покорения космоса.
Но даже столь тщательное расследование, проведенное органами КГБ, не позволило ответить на три важных вопроса: когда, где и как погиб Юрий Васильевич Кондратюк? Выяснением этого вопроса занялись в начале 1980-х годов его родственники, сослуживцы и энтузиасты. Информацией от чекистов они не располагали, о решении ЦК КПСС скрыть обстоятельства смены фамилии Шаргеем не знали, поэтому действовали так, как только и могли - через Центральный архив Министерства обороны СССР (ЦАМО). Совсем недавно эти документы были открыты для общего доступа.
На основании свидетельских показаний Центральным архивом Министерства обороны СССР была выписана справка (Справка ЦАМО № 9/548512 от 8 декабря 1987 года), в которой датой гибели Юрия Васильевича Кондратюка было названо 3 октября 1941 года.
Эти же свидетельские показания «поспособствовали» тому, что Юрий Васильевич Кондратюк был «похоронен» в братской могиле на улице Красный Бор в городе Киров Калужской области. Чьим останкам было дано это имя, по сию пору неизвестно.
Но то, что там похоронен не Кондратюк, уже можно утверждать совершенно определенно, так как изучение других документов позволяет говорить, что Юрий Васильевич был жив и в октябре, и в ноябре, и в декабре 1941 года, и в январе 1942 года. Об этом говорят его автографы в раздаточных ведомостях 1-го батальона связи 1281-го стрелкового полка, а также письмо, датированное 2 января 1942 года, которое Кондратюк направил сотруднице ПЭКВЭС Г.П. Плетневой.
Новые свидетельства, которые удалось отыскать в 1990 году, позволили уточнить дату и место гибели Кондратюка. Но, оговорю это особо, лишь уточнить, а не сделать этот факт бесспорным.
В настоящее время считается, что Юрий Васильевич Кондратюк погиб 25 февраля 1942 года. Именно эту дату можно найти во всех современных справочниках. Будет ли она «окончательной», сказать сложно. Особенно учитывая, что сейчас раскрываются все новые и новые архивы. А значит, появляется лишний шанс уточнить то, что остается неизвестным.
Судьба Александра Игнатьевича Шаргея удивительна и трагична. Он был самоучкой, но сейчас его работы признаны во всем мире, и он по праву стоит в ряду пионеров мировой космонавтики.
18 октября 2014 в городе Аламогордо в штате Нью-Мексико, США, в музее истории освоения космоса Юрий Кондратюк был принят в Галерею международной космической славы (новость на сайте музея). Всего в Галерее теперь 167 человек. Большинство персоналий – американцы и жители европейских стран. Из нашей страны помимо Кондратюка в ней представлены: ученые К. Циолковский, С. Королев, А. Исаев, В. Парин, Ф. Цандер, М. Тихонравов, Н. Кибальчич и космонавты Ю. Гагарин, Е. Леонов, В. Терешкова, В. Поляков, М. Манаров, В. Титов, С. Крикалев, В. Кубасов, С. Савицкая. Вместе с Кондратюком в галерею были введены писатели-фантасты Герберт Уэллс и Жюль Верн, инженер НАСА, разработчик лунной программы Джон Хуболт и другие.
В погоне за Луною
Кондратюк Юрий Васильевич (1897-1942)
один из основоположников отечественной космонавтики. В начале XX века рассчитал оптимальную траекторию полёта к Луне.
Печатается по книге:
«Созидатели» : очерки о людях, вписавших свое имя в историю Новосибирска. Т. I . С. 210-221.
Составитель Н. А. Александров; Редактор Е. А. Городецкий.
Новосибирск: Клуб меценатов, 2003. – Т.1. - 512 с.; Т.2. - 496 с.
Что прежде всего приходит в голову, когда речь идет об отечественной космонавтике? Мы первыми запустили спутник. Первый космонавт в истории человечества – наш. Раньше остальных мы вышли в открытый космос. Имена, которые мгновенно всплывают в сознании при слове «космос», – Гагарин, Королев, Циолковский. Безусловно, это величайшие люди своего времени, о них написаны книги, сняты кинофильмы – они знакомы нам еще со школьной скамьи.
А что мы знаем о Кондратюке? Ну, был такой инженер-конструктор, тоже что-то изобретал… вот, пожалуй, и все. А между тем это был не просто гениальный ученый, но и удивительнейший человек очень сложной, даже трагической судьбы, которая сыграла с ним злую шутку. Гений-самоучка, печальный рыцарь, влюбленный в Небо, но вынужденный жить под чужим именем и заниматься чуждым ему делом, так и не осуществивший свою заветную мечту. Неудивительно, что о Кондратюке мы знаем так мало: на долгие годы его имя вообще оказалось вычеркнуто из истории. Потом Кондратюка, к счастью, все же вспомнили – но в его биографии еще долго оставались «белые пятна». И самой главной тайной была загадка имени.
Впрочем, расскажем обо всем по порядку.
21 июня 1897 года в Полтаве в семье студента и учительницы городской гимназии родился мальчик. «Александр Игнатьевич Шаргей», – вывел чиновник в свидетельстве о рождении.
Детство Саши едва ли можно назвать счастливым: вскоре после родов его мать тяжело заболела и была отправлена в колонию для душевнобольных, откуда больше не возвращалась. Отец, «вечный студент», так и не доучившись, скончался в 1910 году от внезапной и страшной болезни. Воспитанием осиротевшего мальчишки пришлось заняться бабушке с дедушкой.
Интерес к разного рода механизмам, их устройству, равно как и способность к беглому чтению и быстрому счету, заметили в нем очень рано. Любимым Сашиным занятием было чтение. Выпросив «что-нибудь про технику», он прятался в саду и изучал довольно непростые учебники и книги, после чего на свет появлялись жестяные мельнички, пароходы и паровозы…
«Можно ли заменить чем-нибудь пружину, чтобы завод не кончался?» – подумал он однажды, разглядывая дедушкин граммофон. Все, что он изобретет много позже, будет начинаться с подобного же вопроса: «Как сделать так, чтобы было лучше, рациональнее, эффективнее?»
Но это произойдет потом. А пока что 19-летний гимназист оканчивает классы с серебряной медалью – надо ли говорить, что особых успехов он добился в физике и математике, проштудировав по этим предметам гору книг. К концу шестого года обучения, помимо изобретенных водяной и паровой турбин, гусеничного автомобиля и часов с длительным заводом, у Александра уже имелась и первая собственная рукопись о космических полетах – четыре ученические тетрадки, сшитые вместе и исписанные карандашом.
С 16-летнего возраста, – напишет он через несколько лет Циолковскому, – с тех пор, как я определил осуществимость вылета с Земли, – достижение этого стало целью моей жизни.
Трудно сказать, что в свое время послужило причиной тому, что мальчик устремил взор единственно в небо, в бескрайние космические просторы. Но на земле ему оказалось тесно. Еще в детстве обозначив своей целью достижение других планет, он остался верен ей до конца и шел к этой цели с невероятным упорством. Трудно даже представить себе, какой стремительнейший взлет ожидал этого человека, если бы не война и не революция.
Едва Александр Шаргей, теперь уже студент механического отделения Петроградского политехнического института, приступил к учебе, как его призвали на фронт. Шла первая мировая. И вот наступил 1917 год, ставший для миллионов людей поворотным, в корне изменившим их жизни.
Куда только ни бросала судьба Александра, но в 1918-м он оказался у деникинцев. Документы у него, естественно забрали. Но воевать за «белое дело» он не желал и однажды, когда эшелон двинулся в Одессу, просто «отстал» от него. Ценой за побег стало его собственное имя. Между тем в стране, где шла жестокая гражданская война, находиться в таком нелегальном положении было крайне опасно. Некоторое время Александр жил у разных своих родственников и знакомых, но долго так продолжаться не могло. Нужно было что-то делать.
Удобный случай представился в 1921 году. Мачеха Александра раздобыла у одной из своих знакомых документы недавно умершего… Юрия Васильевича Кондратюка. С этого самого дня Шаргей стал Кондратюком. Причем взял не только имя, но также год и место рождения покойного (1900 год, г. Луцк), «помолодев», таким образом, на три года. О настоящем Юрии Кондратюке мы знаем только, что это был студент одного из университетов, скончавшийся в 21 год от чахотки.
Итак, прошлое оказалось перечеркнуто. Началась совсем другая жизнь – под чужим именем. Юрий Васильевич – станем теперь называть его так – весьма тяготился вынужденным своим «нелегальным» положением. Страх разоблачения стал с тех пор постоянным его спутником, ведь если бы всплыло его белогвардейское прошлое, трудно даже представить, какие последствия это могло бы иметь. Клеймо белогвардейца равнялось фактически клейму смертника.
Несмотря на такой поворот судьбы, жизнь продолжалась. Естественно, о том, чтобы учиться дальше, не могло быть и речи. И талантливейший исследователь космических полетов вынужден был не только взять чужое имя, но и заняться не тем, о чем мечтал. Кем только ни довелось ему работать в первые годы Советской республики – от смазчика и сцепщика вагонов до механика элеваторов. Последнее, собственно, и стало основной его профессией на долгие годы. Но вынужденные тяготы и передряги не сломили этого человека. Все свободное от работы время он проводил за чтением книг и главным трудом своей жизни – теоретическим исследованием космических полетов.
В 1925 году Кондратюк едет в Москву в надежде опубликовать свой труд и получить признание. В Госиздате его приняли достаточно прохладно и направили в Главнауку. «Хорошо, мы покажем вашу работу специалистам, – пообещали там Кондратюку. – Если все одобрят ее, тогда…»
В следующем году Кондратюк получил отзыв инженера-механика Владимира Петровича Ветчинкина. Ветчинкин писал, что блестящую работу следует немедленно опубликовать, а самого Юрия Васильевича перевести на службу в столицу, создав все условия для работы. Однако, несмотря на такой отзыв, издавать рукопись не торопились. Началась долгая волокита. Прошел год, другой. Ничего за это время так и не сдвинулось с мертвой точки, интерес к Кондратюку в Москве скоро потеряли. Все, кроме Ветчинкина.
А безвестный гений-самоучка так и оставался обычным инженером. Впрочем, нет, конечно же, не обычным. Он никогда ничего не делал спустя рукава. Все, к чему он прикасался, становилось удивительно слаженным, чудесным, хитроумным. Все его старания служили одному – принести людям пользу. И это прекрасно у него получалось.
В разное время Ю. В. Кондратюк работал на Украине, Кубани, Северном Кавказе. И вот в 1927 году он уезжает в далекий Новосибирск.
Новосибирский период жизни Кондратюка тесно связан с семейством Горчаковых. Перед тем как приехать в наш город, Кондратюк работал старшим механиком на Эльхотовском элеваторе в Северной Осетии. На эту должность пригласил его в свое время Петр Кириллович Горчаков – один из руководителей объединения «Хлебопродукт». Они прекрасно сработались, хорошо узнали друг друга, и вот, когда строительство элеватора было окончено и Горчакова перевели в Сибирскую краевую контору «Хлебопродукта», он предложил своему товарищу и коллеге отправиться вместе с ним. Так Кондратюк оказался в нашем городе.
Но перед тем как прибыть сюда, он заехал-таки в Москву, где, увы, все еще не торопились издать его труд. В столице он впервые встретился с будущим профессором В. П. Ветчинкиным. Нетрудно догадаться, о чем они беседовали несколько часов подряд, – конечно же, о межзвездных полетах. Ветчинкин обещал отредактировать рукопись Кондратюка и написать предисловие, чему тот был безмерно рад.
И, конечно же, Юрий Васильевич не мог не пробежаться по книжным магазинам столицы. В одном из них он купил новенький «Инженерный справочник», который увез с собой в Новосибирск и который стал его настольной книгой. Именно эта потрепанная книжка с массой пометок ученого хранится сейчас в нашем краеведческом музее.
В Сибири Кондратюк продолжает ставшую уже привычной работу – строительство и механизацию элеваторов. Новые сооружения приходилось возводить по всей области и даже за ее пределами; где он только ни побывал! Не было в те времена, наверное, ни одного крупного элеватора, который не был бы «знаком» с Юрием Васильевичем. Работа шла хорошо – как-никак, опыта Кондратюку-инженеру было не занимать. Вот только времени на межпланетные пространства оставалось слишком мало. Собственно, в самом Новосибирске Кондратюк проводил очень немного времени: работа его состояла из сплошных командировок. Но ему это не было в тягость, он никому и никогда не жаловался – наверное, даже самому себе. Он даже слово «отдых» не любил, недоумевая: как это можно просто отдыхать , ничего не делая? Да, кто бы из тогдашних рабочих мог представить себе, что этот неприметный с виду человек в неизменной брезентовой робе, с руками работяги, перепачканными машинным маслом, выводит ночами сложнейшие формулы и уносится мыслью в неизведанные глубины космоса…
Но вернемся к Горчакову. Он, его жена Ольга Николаевна и дочь Люся стали, пожалуй, единственными близкими ему людьми в чужом городе. «Кондратюк был нашим другом, – вспоминает Ольга Николаевна. Юрич, Юрисик, Юрочка – так звали мы его. Мы любили и ценили Юрия Васильевича. С годами он стал не только другом, но и членом нашей семьи».
И, несмотря на то, что работа – как «хлебная», так и «космическая» – отнимала у Кондратюка основное время, он все же умудрялся найти иногда часок-другой, чтобы отвести душу в кругу близких людей, чем доставлял большую радость не только им, но и себе.
Нет, он не был затворником, которого не интересовало ничего кроме математических расчетов. Каждый раз, когда ему удавалось зайти к Горчаковым, это был маленький праздник. Все – и гость в том числе – принимались шутить, веселиться, подтрунивать друг над другом. Особенно любили разнообразные интеллектуальные игры, одна из которых, выдуманная ими самими, состояла в том, что о каждом из присутствующих кто-нибудь слагал стихи, остальным же следовало угадать, о ком идет речь. Вот одно из этих стихотворений-описаний:
Пугает и тревожит
Твой одичалый вид.
Оброс ты и не брит,
Что сердце твое гложет?
Витаешь где-то ты
В погоне за Луною…
Брось детские мечты,
Займись жизнью земною…
Нетрудно догадаться, о ком идет речь в этом экспромте. Те, кто сочинил его, хорошо знали Юрия Николаевича, знали и любили. И – может быть, сами того не осознавая – где-то в глубине души все же верили, что придет время, когда его «мечтания» воплотятся в жизнь. Жаль, что самого Кондратюка тогда уже не будет на этом свете…
Каким же запомнили новосибирцы этого человека? Вот один из самых типичных его портретов: Он был высокий, худощавый, имел большие, черные, живые глаза, волнистую шевелюру и небольшую бородку клинышком. Это был очень скромный, доброжелательный, тактичный и сдержанный человек. Он никогда не позволял себе грубого тона. Одевался Юрий Васильевич очень просто. Таким запомнила его чертежница из группы Горчакова.
Разговаривать с Юрием Васильевичем было сущим удовольствием, – пишет в своих воспоминаниях один из коллег Кондратюка. – Он был богато наделен чувством юмора. Мысли его были острыми, быстрыми и блестящими.
В глазах сослуживцев, соседей и знакомых он выглядел этаким Дон Кихотом. Такой же странноватый, порой одетый несколько нелепо. Рыцарь печального образа, выбравший «дамой сердца» Луну – свою Дульцинею. Но все его любили, ласково называли кто «наш Юрич», кто просто «мил человек». Часто ранним утром его можно было застать спящим за рабочим столом – «задачкой увлекся», засиделся.
Рассеянность и странноватость – качества ученых, давно уже ставшие притчей во языцех. Не был исключением и Юрий Васильевич. Он мог, например, машинально съесть тарелку печенья, выставленного на стол для всех, мог кушать суп вприкуску с сахаром или еще чем-нибудь сладким. А однажды уселся прямо на горячий пирог, только что вынутый из печи. Соседи жаловались, что, отправляясь утром на службу и проходя мимо их дома, Юрий в задумчивости то и дело ударялся головой о ставни, которые от этого закрывались. «Исправлюсь», – обещал он каждый раз. Но на следующий день все повторялось.
Причина такой рассеянности – постоянная погруженность в собственные мысли. Ведь ученый живет не столько в реальном мире, сколько в мире своих дум. И все, что от них отвлекает, – неправильно. Доподлинно известно, что Юрий Васильевич не курил папирос и никогда не пил спиртного – даже пива. «Глупости все это…» – говорил он. Алкогольных напитков он не признавал по той причине, что от них «голова хуже работает». Действительно, голова ученого должна всегда быть ясной. Зато сладости Юрий Васильевич любил: еще в детстве он где-то вычитал, что сахар улучшает работу мозга… Карманы его пиджака всегда были набиты карамельками.
Как и подобает истинному служителю науки, Кондратюк вел аскетический образ жизни, довольствуясь только самым необходимым. Когда в свои права вступала суровая сибирская зима, неизменным спутником Кондратюка становился старый овчинный тулуп без пуговиц с высоким воротником. «Моя универсальная ротонда» – так называл его инженер. Тулуп этот действительно был универсальным: в разное время суток выполняя функции то одежды, то матраца или одеяла. Очень удивил он жителей Камня-на-Оби: одна нога была обута в ботинок, другая – в обрезанный сапог. Летом же Кондратюк ходил обычно в брезентовой робе и внешне ничем не отличался от простого рабочего, а в жаркую пору мог прийти на работу в сандалиях на босу ногу.
Получая достаточно большую по тем временам зарплату, на себя Юрий Васильевич практически не тратился – имеющуюся наличность он в основном рассылал родственникам да знакомым, которые, как он считал, нуждались в деньгах гораздо больше его. Многие брали у него в долг, некоторые не отдавали… Впрочем, Кондратюка это мало заботило.
Сослуживцы его любили и считали хорошим товарищем, на которого можно положиться во всем. Особенно он любил молодежь – всегда был готов помочь, объяснить, научить. А вот ругать подчиненных совершенно не умел – даже если они этого заслуживали. Горчаков часто делал ему замечание, что тот распустил своих сотрудников. Кондратюка эти замечания приводили в замешательство. Он даже специально репетировал, как строгим голосом будет распекать провинившихся, но, увидев перед собой живого человека, не мог повторить заученного урока.
К женщинам Кондратюк не проявлял особого интереса, но при этом был джентльменом до мозга костей. Известен такой случай. Однажды в его присутствии кто-то из мужчин позволил себе прочесть непристойный стишок. И хотя никто из женщин ничего не понял (латыни женский пол не разумел), Юрий Васильевич не замедлил подойти к шутнику и, сверкнув глазами, произнес:
– За то, что вы осмелились сейчас сказать в присутствии женщин, бьют по физиономии. Убирайтесь отсюда немедленно!
Запомнили этот случай именно потому, что все считали Кондратюка кротким и совершенно безобидным. А тут нате вам – «по физиономии»… Пожалуй, действительно, если бы при нем оскорбили женщину, наглецу досталось бы по первое число!
Юрия Васильевича, кстати, не раз пробовали «поженить» товарищи и коллеги. Кондратюк, улыбаясь, выгребал из кармана конфеты и угощал даму. На этом, собственно, все и заканчивалось…
Между тем работа над завоеванием межзвездных пространств продолжалась, а времени на нее было по-прежнему мало. Но в начале лета 1928 года Горчаков отправляет Кондратюка в далекую глухую деревушку Ингаш – прорабом. Собственно, смысл этого перевода состоял в том, что прорабом Кондратюк там только числился, благодаря чему все свое время смог посвятить научным изысканиям. Но была и другая причина «исчезновения»: в то время в Москве начался процесс по «шахтинскому делу», и по всей стране стали искать «инженеров-вредителей».
И вот книга почти готова. Осенью того же года Юрий Васильевич вернулся в Новосибирск, чтобы наконец-то издать ее… за свой счет: на Москву он уже не надеялся. Пришлось помучиться с типографией: тамошние работники, ничего не смысля в формулах, постоянно ляпали кучу ошибок. Наконец чудо свершилось. Книга «Завоевание межпланетных пространств» увидела свет. Это произошло в 1929 году.
Она была небольшая – меньше 100 страниц, – а тираж ее составлял всего 2000 экземпляров. Ю. Кондратюк. Завоевание межпланетных пространств . Под редакцией и с предисловием проф. В. П. Ветчинкина – значилось на обложке, которую украшал лаконичный рисунок автора – черный круг Земли, опоясанный стрелкой – траектория полета ракеты. На титульном листе можно было прочесть: ИЗДАНИЕ АВТОРА . Новосибирск , ул. Державина, 7 . Именно по этому адресу проживал Юрий Васильевич Кондратюк в то время, когда его книга увидела свет. Это произошло в 1929 году.
После стольких лет напряженнейшей работы ученый смог взять в руки первый экземпляр своей книги. Рад иметь, наконец, возможность преподнести Вам свою книжку, – пишет он Ветчинкину. – Издал ее с большими мучениями и дьявольски дорого. Местные наборщики никак не могли справиться с формулами, а я был непрерывно в разъездах.
Один экземпляр он вручил, конечно же, Горчаковым. Ольга Николаевна спросила:
– Неужели вы действительно верите в осуществимость своей детской мечты?
Юрий Васильевич ответил:
– Верю, верю, милая Ольга Николаевна. Да вы и сами верите, не правда ли?
Выпуск книги отмечали с Горчаковыми. Все пили вино, а Юрий Васильевич – чай. Про него пели веселую песенку:
Женщин я не признаю,
С детства я Луну люблю.
О свиданьи с ней мечтаю,
Экипаж изобретаю.
Событие это Кондратюк считал главным в своей жизни. Он был уверен, что теперь-то его узнают, признают «своим», и его ракета вот-вот будет создана. Увы, он ошибался. Никто не бросился к нему с распростертыми объятиями. Даже коллеги, друзья, от всей души поздравлявшие Юрия Васильевича с этим событием, продолжали считать его мечтателем и фантазером.
Кондратюк рассчитывал, что ему вскоре предоставят все возможности для практического воплощения своих исследований, то есть для создания ракеты и осуществления первого полета. Но единственным положительным результатом стало то, что он завязал переписку с видными учеными того времени, в частности с Циолковским.
И вот судьба преподносит ему очередной сюрприз. Честнейшего работника, столько сделавшего на благо своей Родины, обвинили… во вредительстве. Что ж, как говорится, ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Местное руководство пришло к выводу, что «Мастодонт» Кондратюка (зернохранилище в Камне-на-Оби), построенный без чертежей и без единого гвоздя, не выдержит и развалится, похоронив под грудой бревен несколько тысяч тонн зерна. «Вредительство», – однозначно заявили чиновники. Что ж, такое было тогда поветрие – поиски предателей, шпионов и вредителей, когда пострадали миллионы ни в чем не повинных людей.
Арестовали не только Кондратюка, но и Горчакова и еще нескольких человек из «Хлебстроя». Шел 1930 год. После продолжительного следствия Кондратюку выносят приговор – 3 года лагерей. Такой оказалась «благодарность» государства за неоценимый вклад в развитие отечественной науки и техники. К счастью (если это слово здесь вообще уместно), не прошло и полгода, как приговор был заменен высылкой для работы все в том же «Хлебстрое».
Но надежды на воплощение своей мечты уже рухнули. Печально известная 58-я статья – «Антисоветская деятельность» – отмечала тогда несмываемым клеймом всю оставшуюся жизнь.
«Завоевание межпланетных пространств» стало первой и последней книгой Кондратюка. Воплотить в жизнь то, о чем в ней говорилось, оказалось невозможным, по крайней мере – в обозримом будущем. А ведь он верил, что ракету можно построить уже в 20-е годы. Верил, что первым совершит космический полет…
Окончательно Горчакова и Кондратюка вызволила из плена…ветряная мельница. Дело в том, что в начале 30-х объявили конкурс на лучший проект ветряной электростанции (ВЭС) в Крыму – идею подал сам Орджоникидзе. Сначала Кондратюк занимался этим проектом без особого энтузиазма, но постепенно втянулся в работу. Идея увлекала его все больше и больше. По запросу Наркомтяжпрома в феврале 1933 года Кондратюку и Горчакову выдали разрешение на выезд в Москву. Потом разрешение дважды продлевали, а вскоре, видимо по ходатайству того же Орджоникидзе, досрочно освободили. Проект ВЭС Кондратюка признали лучшим. Казалось бы, снова стали открываться большие перспективы; ученый живет теперь в столице, ему предлагают работу в недавно созданной группе изучения реактивного движения (ГИРД), которую возглавляет сам Сергей Павлович Королев – о чем еще мечтать? Но Кондратюк отказывается от этого предложения. Почему? Скорее всего, он опасался разоблачения при проверке биографических данных, необходимой для устройства в столь серьезную организацию.
Профессор Ветчинкин выдвигал Кондратюка на ученую степень доктора технических наук – предложение это отклонили. Слишком многие не любили в Москве этого гения-самоучку.
Проект мощнейшей в мире ВЭС постигла, увы, та же участь, что и проект космического полета. Продолжавшаяся не один год волокита, бесконечные экспертизы и оценки «видных деятелей» окончились тем, что ВЭС признали нерентабельной, причем тогда, когда фундамент уже построили.
Нетрудно догадаться, какие чувства переполняли Юрия Васильевича. Но что он мог сделать – самоучка с белогвардейским прошлым и клеймом вредителя? Пожалуй, 30-е – годы после выхода его книги, оказались для Кондратюка самыми горькими. И самыми тревожными – в любой момент его могли арестовать: репрессии были в самом разгаре.
Началась Великая Отечественная. Юрий Васильевич долго не раздумывал и 6 июля 1941 года отправился добровольцем на фронт. Последнее его письмо с фронта пришло зимой 42-го.
Где и при каких обстоятельствах он погиб – до сих пор неизвестно. Были и другие версии его исчезновения. Некоторые полагали, что Кондратюк остался жив и, вторично сменив имя, покинул Россию, однако это мало похоже на правду. Тем не менее, ни места, ни точного времени гибели Кондратюка мы не знаем.
Он исчез, но, сколько полезного, нужного людям осталось после него! Это и элеваторный ковш – «ковш Кондратюка», который еще в предвоенные годы распространился по всей стране, и знаменитый «Мастодонт» – крупнейшее в мире деревянное зернохранилище, построенное без единого гвоздя, и подвесной мост в Новокузнецке, и проект мощнейшей ВЭС… Не говоря уже о достижениях в области исследования космических полетов.
Кондратюку принадлежит множество ценнейших идей; большинство из них рано или поздно нашли себе применение в жизни. Пожалуй, самая известная из них – это идея предварительного вывода корабля на орбиту Луны и использование небольшого взлетно-посадочного аппарата для высадки человека на ее поверхность. Именно по этой схеме в 1969 году осуществлен полет на Луну; «трасса Кондратюка» – так назвали ее впоследствии.
Разработок Ю. В. Кондратюка было очень много – в основном, конечно, в области ракетной техники. Это и использование кислородно-водородного топлива в ракетных двигателях, и турбонасосный агрегат для подачи топлива, и различные механизмы управления и ориентации ракеты – в частности, использование для космических маневров гравитации небесных тел. Некоторые из них, как оказалось, осуществили еще до Кондратюка – ведь работал он практически в полной изоляции и долго не имел возможности познакомиться с научными трудами ученых того времени.
Задолго до того, как полет в космос стал реально осуществим, Кондратюк тщательно прорабатывал все его детали. Он придумывал костюмы для космонавтов, специальные кресла для них, моделировал выход в открытый космос. Космические базы для заправки кораблей на орбите Земли и других планет – тоже его идея, не говоря уже о многоступенчатой ракете.
Впоследствии все эти идеи легли в основу современной космонавтики, но произошло это, к сожалению, уже после смерти ученого – настолько он опередил свое время.
Кондратюк смог бы сделать гораздо больше, если бы не жестокое время. Если бы не «век-волкодав». Господи, как же чудовищно несправедливо обошлась с ним его Родина!
Вспомнили о Кондратюке после смерти Сталина, в эпоху хрущевской оттепели. В 1970-м официально реабилитировали, признав невиновным в том, в чем его обвинили сорок лет назад, – во вредительстве. Еще через десять лет на экраны вышел фильм о Юрии Васильевиче Кондратюке, он назывался «Хлеб и Луна». Правда о Кондратюке возвращалась к нам по крупицам, шаг за шагом. Подлинное его имя стало известно многим лишь совсем недавно.
Имя этого человека – пусть и не то, настоящее, – все же вернулось к нам. Вернулось навсегда. Именем Кондратюка названа одна из площадей в Новосибирске, улицы российских городов, малая планета № 3084, лунный кратер. Созданы научно-мемориальные центры Кондратюка в Красноярском крае, Татарстане, Новосибирске. Любому новосибирцу хорошо знаком небольшой двухэтажный домик по улице Советской, 24, где жил когда-то ученый. Именно сюда принес он первые экземпляры своей книги. Здесь засыпал, просидев до глубокой ночи над чертежами. Теперь это его музей.
Нашего ученого помнят не только в России. Наверное, мало кто знает, что в домике на Советской, 24 побывал американский космонавт Нейл Армстронг, первым ступивший на Луну. Он нарочно приехал в наш город, чтобы посетить места, где жил и работал Кондратюк. И вот трогательный факт: Армстронг увез с собой в далекую Америку горсть земли с улицы Советской. Такое почтение к Кондратюку не случайно, ведь именно его схемой полета на Луну воспользовался американский ученый Джон Хуболт. Ровно через 40 лет после издания «Завоевания межпланетных пространств» в Новосибирске НАСА осуществила полет американских астронавтов на Луну на космическом корабле «Аполлон-11».
Что-то еще будет впереди? До каких планет сумеет добраться человек?.. Об этом можно только догадываться. Но пока с нашей грешной Земли стартуют космические корабли, имя Юрия Васильевича Кондратюка не будет забыто.
Издательство:
Клуб меценатов
Место издания.
