«Властитель дум, властитель душ, живи язык моей Отчизны!»

Дар речи - одна из самых удивительных и самых необыкновенных человеческих способностей. Мы настолько привыкли постоянно пользоваться этим чудесным даром природы, что даже не замечаем, насколько он совершенен, сложен, загадочен. У человека рождается мысль, чтобы передать ее другому, он произносит слова. Хочу обратиться к высказыванию Д.С. Лихачева: «Речь в большей мере, чем одежда, свидетельствует о вкусе человека, о его отношении к окружающему миру, к самому себе. И по тому, как человек говорит, мы сразу и легко можем судить о том, с кем имеем дело. Наша речь - важнейшая часть не только нашего поведения, но и нашей личности, нашей души, ума...»

Но задумаемся, что чаще мы произносим? Что же стало с нами сейчас? Почему в погоне за модным словцом перестали ощущать прелесть русского языка? Почему для высказывания так часто обращаемся к иностранным словам, когда вполне можно использовать русское? Да и наша молодежь быстрее объяснит значение «заморского» слова, нежели исконно русского. Сегодня наш язык болен! Он мучительно переживает нашествие «сленга», с экранов телевизоров постоянно звучат американизмы: о"кей, вау, йес, магазинные вывески пестрят словом «шоп». Речь молодых людей щедро насыщена нецензурными словами. Вседозволенность и свобода (может быть, распущенность) во всем: в книгах, песнях, кинофильмах. Где же великий русский язык?

Другая беда - телевидение! Если раньше речь диктора была эталоном красоты, то теперь, к сожалению, проникновенные речи журналистов, политических деятелей, поп-звезд насыщены грубым просторечием, жаргонизмами. Теперь они служат образцом для школьников и в целом негативно влияют на состояние культуры нашего общества.

Для меня русский язык - это родной язык, язык моих родителей, предков. Он отражает историю моего народа, и я его ценю и уважаю. Моя цель и задача как учителя русского языка - научить детей любить, ценить язык и культуру своего народа, научить их правильному литературному языку.

Когда выходишь на откровенный разговор с учащимися, вдруг слышишь: «Да мы и вправду не задумываемся о правильности речи, употребляем нелитературные слова. Но это не от нашего нежелания говорить как положено, а от влияния окружающего нас мира. Мы не живем в вакууме, не отгорожены от нелицеприятных моментов. Ведь мы учимся не только на уроках, но и дома, на улице. Если бы взрослые говорили на хорошем русском языке, и наша речь была бы намного красивее, интереснее. А человека, который хорошо говорит, хочется слушать и слушать».

Хочу привести в пример очень интересный обычай в американских семьях. Там, если дети приносят с улицы мерзкие слова и спрашивают о их значении родителей, то они разъясняют, а потом заставляют мыть рот с мылом, это не наказание, а гигиена души, если хотите. А у нас в лучшем случае скажут: так нельзя говорить.

Пробуждать любовь к слову необходимо уже у самых маленьких. Редкая мама сейчас поет колыбельную своему малышу. Но ведь русская литература и устное народное творчество хранят россыпи игр в слова и со словами, пробуждающими в душе ребенка чувство удивления и радости жизни; множество прекрасных сказок, вселяющих веру в силу добра. А такие шедевры детского творчества, как считалки, дразнилки, прибаутки, менялки, слышатся ли в наших дворах в толпе ребятишек, как в нашем детстве? По-моему слишком редко...Так теряется волшебная сила доброго слова.

Вопрос остается открытым. Все зависит от нас. Мы не должны оставаться равнодушными к этой проблеме. От нас, педагогов, взрослых людей, зависит сохраним ли мы традиции, культуру доброго слова. Только на школу остается надежда. А потому отрадно видеть желание педагогов поощрять стремление учащихся к совершенствованию языка через конкурсные сочинения, эссе, творческие и исследовательские работы.

А. Б. Лагунова

Русский язык представляет собой один из самых сложных языков в мире. На нем разговаривают не только на всей территории бывшего СССР, но и далеко за ее пределами. Русский - один из рабочих языков ООН.

Этот язык относят к индоевропейским, в нем прослеживается связь с такими языками, как латинский и греческий. Родственниками русского можно смело назвать украинский и белорусский. В русском языке огромное количество заимствованных слов. Его лексика обогащена благодаря немецкому, французскому, английскому и другим языкам.

Загадок в русском языке немало. В его алфавите есть такие же буквы, как и в латинском языке, которые по виду схожи, но различаются по звучанию. В русском алфавите даже есть и такие буквы, у которых вообще нет звуков («Ь» и «Ъ»). А некоторые буквы передают и вовсе несколько звуков: «Ё» - [йо], а «Е» - [йэ]. Что же касается буквы «Ё», то на письме две точки, как правило, не отражаются, и она превращается в «Е». Тут и запутаться недолго.

Если говорить об обращениях в русском языке, то и здесь все непросто. Еще совсем недавно для этих целей служило слово «товарищ». Все поменялось, и этим словом уже никто не пользуется. Сегодня очень часто можно услышать такие обращения, как «дамы/господа». Согласитесь, звучит это несколько нелепо, а порой даже неестественно. Разделять людей при обращении по половому признаку («женщина» и «мужчина») как-то грубо. В современном русском языке так и не нашлось пока универсального обращения и люди, общаясь друг с другом, сами выбирают подходящее по ситуации слово-обращение.

Стоит упомянуть и глагол «быть», который, в отличие от большинства других языков, не используется в настоящем времени в русском. Этот глагол употребляется только в прошедшем или будущем временах.

Предложение в русском языке, а точнее, порядок слов - это тоже любопытная тема. Ставить слова можно в свободном порядке. Например: «Он идет гулять» - просто значит, что он собирается гулять. Но «Он идет гулять» (с интонационным выделением местоимения), означает, что именно он, а никто другой, отправляется на прогулку. «Гулять он идет» - то есть, он идет именно гулять, а не куда-то еще. «Гулять идет он» - означает, что именно он, а не кто-то другой, отправляется на прогулку. Из этих примеров можно сделать вывод, что смысл предложения может меняться кардинально в зависимости от порядка слов в нем.

Чтобы из предложения сделать вопрос, то слова в нем менять не требуется. В речи следует подчеркивать вопрос лишь интонацией, а на письме - вопросительным знаком в конце предложения: «Она на работе» или «Она на работе?»

Если говорить о числительных, то род есть только у «1» и «2». Например: «одна рука/один нос», «две руки/два глаза», но «три головы/пальца». Нет рода и у глаголов настоящего времени («он/она пишет»), чего не сказать о прошедшем («он писал», «она писала»).

А одушевленность в русском языке - это тоже нечто удивительное. Например, «мертвец» и «покойник» относятся к одушевленным существительным, но при этом «труп» является неодушевленным.

При написании многих русских слов люди часто ошибаются. Например, в таком слове, как «щи» Екатерина, российская императрица, умудрилась сделать 8 ошибок. Сложной в русском языке считается не только орфография, но и скороговорки.

СОВРЕМЕННАЯ ЛИНГВИСТИКА И ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

РУССКИЙ ЯЗЫК В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Н. Г. БЛОХИНА, О. А. ДРИНЯЕВА

В статье рассматриваются аспекты функционирования русского языка на современном этапе его развития, показана взаимосвязь двух важных в процессе преподавания в вузе и школе дисциплин - современного русского языка и культуры речи. Особое внимание уделяется деятельности научно-методической лаборатории «Инновационные технологий преподавания русского языка в школе и в вузе», действующей при кафедре русского языка Тамбовского государственного университета имени Г. Р. Державина.

Ключевые слова: современный русский язык, культура речи, инновационные технологии, научно-методическая лаборатория, авторская методика, учебники и учебнометодические пособия.

Посвящается Празднику русского языка

Молчат гробницы, мумии и кости, -Лишь слову жизнь дана:

Из древней тьмы на мировом погосте, Звучат лишь Письмена.

И нет у нас иного достоянья!

Умейте же беречь

Хоть в меру сил, в дни злобы и страданья, Наш дар бессмертный - речь.

Иван Бунин.

На протяжении последних лет, а именно в конце 90-х годов прошлого столетия и в начале XXI в. Правительством России принимались постановления о русском языке. Но орфоэпическая (произносительная) и орфографическая (правописание) грамотность не только не улучшилась, а, напротив, снизилась. Тому способствовало много причин, главными из которых, на наш взгляд, являются следующие: во-первых, уменьшилось количество программных часов, отводящихся на изучение русского языка в школе и вузе; во-вторых, отмечается низкая квалификационная подготовка педагогических кадров; в-третьих, обучающиеся совсем разучились читать художественные произведения. А ведь именно в образцах художественной литературы отражаются нормы культуры устной и письменной речи. Величайшим открытием, которое сделал Ф. де Сос-сюр, следует считать разделение языка и речи. Казалось бы, эти два понятия имеют одно и то же значение. На самом деле, язык - форма, свод законов, по которым строится речь. А если это так, то и культуре речи следует идти от языка.

В настоящее время в связи с президентской программой «Русский язык» во всех вузах и на нефилологических факультетах введена дисциплина не просто «Русский язык» или «Культура речи», а дисциплина «Русский язык и культура речи», что, на наш взгляд, закономерно.

Состояние современного русского языка и его речевой разновидности вызывает беспокойство, как специалистов-языковедов, так и представителей других наук, людей творческих профессий, чья непосредственная деятельность связана со сферой общения. Снижение уровня культуры речи настолько очевидно, что многие ученые, методисты, учителя-практики настаивают на необходимости непрерывной языковой подготовки молодежи на всех ступенях образования (от начальной до высшей). Поэтому в процессе школьного обучения на первый план выходит задача преподавания русского языка как основного средства общения. В «Федеральном государственном образовательном стандарте основного общего образования» она играет значительную роль: «Предметные результаты изучения предметной области «Филология» должны отражать: совершенствование видов речевой деятельности (аудирования, чтения, говорения, письма), обеспечивающих эффективное овладение разными учебными предметами и взаимодействие с окружающими людьми в ситуациях формального и неформального межличностного и межкультурного общения; овладение... основными нормами литературного языка (орфоэпическими, лексическими, грамматическими, орфографическими, пунктуационными), нормами речевого этикета; приобретение опыта их

использования в речевой практике при создании устных и письменных высказываний; стремление к речевому совершенствованию».

Достижение подобных целей правомерно в соответствии с действием принципа преемственности между начальной, средней и высшей школой. Так, в «Примерной программе по русскому языку», предназначенной для начальных классов (стандарты второго поколения), отмечается, что «языковой материал призван сформировать научное представление о системе и структуре русского языка..., а также способствовать усвоению норм русского литературного языка».

Культура речи как языковедческая дисциплина сформировалась в течение прошлого столетия, после выхода в свет книги Г. О. Винокура «Культура языка» и основания научно-исследовательского института речевой культуры.

Единой дефиниции этого понятия не существует. Оно многозначное и многогранное. Нередко ученые, определяя термин «культура речи», перечисляют и раскрывают признаки речи, обеспечивающие успешное решение коммуникативных задач с учетом конкретной речевой ситуации и стиля общения. К таковым относятся нормативность, точность, ясность, богатство, чистота, уместность, образность, выразительность, логичность, благозвучие речи. Причем одни из этих признаков присущи только разговорной разновидности языка, а иные характерны для письменной его формы.

Без знания языковых законов не возможна культура речи. С чего начинается освоение «азов» русского языка? С алфавита! Небрежное изучение раздела фонетики (фонологии) отрицательно сказывается как на орфоэпической, так и на орфографической грамотности, в конечном счете - на культуре речи.

Как же должна решаться проблема преподавания русского языка в школе и вузе и проблема овладения культурой речи?

В 1997 г. при кафедре русского языка Института филологии была создана научно-методическая лаборатория «Инновационные технологии преподавания русского языка в вузе и школе» и разработана авторская методика преподавания русского языка.

Основными принципами авторской методики являются два: а) строжайшая систематизация языкового материала и б) минимизация процесса усвоения знаний по русскому языку, что особенно важно в связи с сокращением программных часов по данному предмету.

Систематизация материала сводится к тому, что весь материал по темам сводится в разрабо-

танные схемы и таблицы, в которых он представляется наглядно. Например, по частеречной тематике каждая часть речи представляется в содержательном, формальном и функциональном планах комплексно. По каждой графе всех трех признаков приводятся примеры и целые упражнения. Памятуя о том, что слово живет в тексте, все примеры следует брать из художественных текстов, обработанных мастерами художественного слова.

В освоении фонетики (фонологии) материал надо подавать обучающимся так, чтобы они усвоили не только фактический материал, но и имели представление о трех фонетических школах: пражской, ленинградской и московской, так как каждая школа выполняет определенные функции. Пражская школа носит чисто теоретический характер, она является своего рода научной лабораторией. Ленинградская школа формирует процесс говорения (орфоэпии), а московская школа - модель письма, она называется корректирующей моделью. Хотя две последних школы выполняют, казалось бы, разные функции, на самом деле они тесно связаны между собой: модель говорения (ленинградская школа) легко преобразуется в модель письма при соблюдении строго последовательных алгоритмических действий. Важную роль играет транскрипция, в которой прослеживаются все фонетические (фонологические) законы.

Системный подход в изучении русского языка дает возможность наглядно проследить взаимосвязь всех языковых уровней. Например, в орфографии есть правила употребления мягкого знака в существительных женского рода с основой на шипящие согласные: «дочь», «печь», «мощь» и т. д. и отсутствия мягкого знака в существительных мужского рода тоже с основой на шипящие согласные: «товарищ», «сторож»,

«ключ». Употребление фонетических единиц связано с морфологическими единицами - с существительными. Функционирование такого знака ь -«мягкого» знака - здесь совершенно не оправдывает его предназначения, он не смягчает, так как везде употребляются шипящие согласные: в одних случаях они всегда мягкие, в других - всегда твердые. Или употребление этого же знака в таких словах, как «семья», «дверью», «тетрадью» и т. д. Они не смягчают предыдущие согласные, а разделяют их. В данном случае наблюдается такое явление, когда морфологические единицы вносят коррективы в фонетику (в фонологию). Корректнее в таком случае дать название прежнее - ерь, этот фонетический элемент выполняет тройную функцию: а) смягчает согласные - «тень», «мать», «дождь» и т. д.; б) дифференцирует единицы

морфологии по родовому признаку; в) выполняет разделительную функцию.

И далее: когда родовая квалификация в некоторых морфологических единицах, например прилагательных, определяется другим способом -отношением к существительному, то этот знак ь исчезает: «печь» - печное отопление, или по другим признакам определяется категория рода: «помощь», но «помощник»: суффикс -«ник» - определяет родовой признак существительных мужского рода.

Как же связаны в практической, да и в теоретической части морфология с синтаксисом?

Чтобы определить правописание разных частей речи, следует обратиться к синтаксису и определить, какую синтаксическую функцию выполняет тот или другой член данного предложения. Например:

На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн,

И вдаль глядел...

(А. С. Пушкин)

Слово вдаль в предложении выполняет функцию обстоятельства места, относится к глаголу глядел. У наречий не бывает предлогов, в - приставка, поэтому это слово пишем слитно.

В дали голубой клубился песок золотой.

(М. Ю. Лермонтов)

В - в данном предложении является предлогом и относится к существительному даль, определение голубой по отношению к существительному стоит в постпозиции и потому вызывает сомнение в написании. В голубой дали.

Все примеры и пояснения к ним приведены с той целью, чтобы показать системную организацию языка, системность преподавания данной дисциплины.

Как понимается минимизация процесса изучения русского языка в любой аудитории - русскоязычной или иноязычной?

Минимизация процесса преподавания русского языка напрямую связана с систематизацией материала и сведением его в определенные блоки -схемы и таблицы. На наш взгляд, минимизировать процесс можно, подавая материал, сведенный в общие блоки, не от частного к общему, а наоборот, от общего - к частному.

Сведенный материал в общую таблицу, в которой сосредоточены все признаки данной языковой единицы, скажем, имени существительного

как части речи у обучающегося создает целостное представление о существительном, после чего из общей таблицы последовательно выделяются характерные признаки, отрабатываются на фонетическом материале (лучше всего на текстах художественной литературы), таким образом формируются знания о каждой языковой единице. Подобный подход рационален, минимизирует процесс усвоения материала; осуществляется этот процесс не путем зубрежки, а осмысленно.

Данные положения авторской методики отражены в деятельности научно-методической лаборатории «Инновационные технологии преподавания русского языка в школе и вузе». Руководит ею профессор, доктор филологических наук, заслуженный работник высшей школы Н. Г. Блохина. Лаборатория в 2002 г. зафиксирована в РАО. Ее участники - студенты, аспиранты, докторанты и учителя-практики - разрабатывают научнометодические темы, проекты, модели, связанные с инновационными технологиями преподавания русского языка в школе и вузе на современном этапе развития образования и внедряют их в школьную и вузовскую практику преподавания во всех районах Тамбовской области.

Большая часть учителей города Тамбова и области прошли годичные курсы по использованию инновационных технологий в практике преподавания русского языка в средней общеобразовательной школе по авторской методике руководителя лаборатории профессора Н. Г. Блохиной. В работе научно-методической лаборатории руководитель использовал собственный педагогический опыт: 22 года - в школе и 40 лет - в вузе.

Каждый член лаборатории, принимающий участие в сотрудничестве со школой, разрабатывает свою научно-исследовательскую тему в аспекте всей проблематики преподавания лингвистики. Например, О. А. Дриняева изучает начальный курс родного языка, его обогащение на современном этапе модернизации первых ступеней образования, вопросы языковедческой компетентности учителей младших классов.

На базе работы лаборатории в результате разработки новых технологий были написаны учебники для средних образовательных учреждений и вузов . Весь комплекс прошел экспертную комиссию на кафедре русского языка МГУ и получил рекомендацию к присвоению министерского грифа. Всему комплексу был присвоен министерский гриф. На базе работы лаборатории были защищены 17 диссертацией, членами коллектива лаборатории под редакцией руководителя лаборатории - профессора Н. Г. Блохиной - было выпу-

щено 8 сборников статей, посвященных актуальным проблемам преподавания русского языка в вузе и школе. Членами лаборатории опубликованы учебно-методические пособия и статьи как в России, так и в Ближнем и Дальнем Зарубежье (Украина, Белоруссия, Казахстан, Болгария, Словения, Китай, Германия) .

Литература

1. Блохина Н. Г. Инновационные технологии преподавания русского языка в школе и вузе: учеб.-метод. пособие. Тамбов, 1997.

2. Блохина Н. Г. Учебник по современному русскому языку. Морфология и синтаксис: в 2-х ч. Тамбов, 1997.

3. Блохина Н. Г., Жукова Т. Е., Иванова И. С. Сборник упражнений по русскому языку. Тамбов, 1997.

4. Блохина Н. Г., Жукова Т. Е., Иванова И. С. Учебник по русскому языку для средних специальных школ. М., 2002.

5. Блохина Н. Г. Учебник по русскому языку и культуре речи для Института права. Тамбов, 2005.

6. Блохина Н. Г., Жукова Т. Е., Иванова И. С. Учебник по русскому языку и культуре речи. Тамбов, 2009.

7. Блохина Н. Г., Жукова Т. Е., Иванова И. С. Современный русский язык. Текст. Стили. Культура речи. Тамбов, 2010.

8. Блохина Н. Г., Блохин Ф. А. Учебник по русскому языку для иностранцев. Тамбов, 2011.

9. Дриняева О. А. Словарь терминов по риторике. Тамбов, 2000.

10. Дриняева О. А. Детская речь как объект изучения лингвистики: учеб.-метод. пособие. Тамбов, 2011.

11. Дриняева О. А. Лингвистические теории в начальном курсе русского языка: учеб. -метод. пособие, Тамбов, 2005.

12. Жукова Т. Е. Говорим по-русски: учеб.-метод. пособие. Тамбов, 2009.

13. Жукова Т. Е. Страноведение: учеб.-метод. пособие. Тамбов, 2009.

14. Жукова Т. Е. Русский язык. Тамбов, 2010.

RUSSIAN LANGUAGE IN THE MODERN WORLD

N. G. Blokhina, O. A. Drinyaeva

In article aspects of functioning of Russian language at the present stage of its development are considered, the interrelation of two important in the course of teaching in higher education institution and school of disciplines - modern Russian language and the standard of speech is shown. The special attention is paid to activity of the scientific and methodical laboratory "Innovative Technologies of Teaching of Russian language at School and in Higher Education Institution" operating at Russian Language Department of TSU of G. R. Derzhavin.

Key words: modern Russian language, standard of speech, innovative technologies, scientific and methodical laboratory, author"s technique, textbooks and educational and methodical grants.

Л. П. Крысин

Современным состоянием русской речи, тем, что с нею происходит, озабочены многие: в первую очередь писатели, учителя-словесники, имеющие дело со словом профессионально, а также политики, общественные деятели, ученые, журналисты, врачи. И, конечно же, лингвисты: хотя они призваны непредвзято и всесторонне изучать процессы, которые происходят в языке, им тоже далеко не безразлично все, что угрожает единству и целостности литературного языка, что расшатывает его норму, разрушает культурные традиции.

Что же происходит с нашим языком? Какие приобретения и потери можно в нем наблюдать за последние полтора-два десятилетия?

В короткой статье обо всем не расскажешь. Но все же целесообразно остановиться на том, что наиболее примечательно, что отличает нынешний этап развития нашего языка от предшествующих. Два процесса представляются весьма заметными. Это, во-первых, жаргонизация литературной речи и, во-вторых, усиление процесса заимствования иноязычных слов.

1. Жаргонизация литературной речи.

Для нашего времени рубежа двух столетий характерно вхождение в публичную жизнь таких слоев и групп, представители которых в своих привычках и пристрастиях связаны с разного рода жаргонами и другими формами нелитературной речи. Кроме того, отход в области социальной жизни от канонов и норм тоталитарного государства, провозглашение свободы как в общественно-политической и экономической сфере, так и в человеческих отношениях сказываются, в частности, на оценках некоторых языковых фактов и процессов: то, что раньше считалось принадлежностью социально непрестижной среды (преступной, мафиозной, просто малокультурной), начинает приобретать права гражданства наряду с традиционными средствами литературного языка. Это ощущают все, не только лингвисты, но и, например, журналисты.

Мы не замечаем, как криминал входит в быт, в лексикон, как языком зэков и урок заговорили телевидение и радио, как поменялись местами минусы и плюсы общественного поведения, как отмененными оказались вековые заповеди и табу, выработанные человечеством для самозащиты (Известия, 11 ноября 1997 г.).

В последние десятилетия русский литературный язык испытывает сильнейшее влияние жаргонной и просторечной языковой среды, и не последнюю роль в этом влиянии играют миграционные процессы: перемешивание разных слоев населения, отток сельских жителей в города, усложнение социального состава горожан, интенсификация общения между представителями разных (в том числе и по своим языковым навыкам) групп и т.п

Роль жаргонов как средства общения в прошлом недооценивалась. До сравнительно недавнего времени в отечественной науке о русском языке считалось, что жаргоны не имеют социальной базы для своего существования. У этой точки зрения были некоторые резоны. Так, достаточно хорошо развитое в дореволюционное время нищенское арго к середине ХХ века как будто полностью утратило свою социальную базу; арго беспризорников, впитавшее в себя многие элементы воровского жаргона и бывшее довольно активным в 20-е годы, позднее угасает, не имея устойчивого контингента носителей. Однако в конце века оба арго возрождаются в новом социальном и языковом обличье, поскольку множатся ряды нищих и беспризорников, которые пользуются некоторыми специфическими формами языкового выражения, по большей части отличными от тех, что были в ходу у их предшественников. Эти два арго составляют лишь часть многоцветной палитры современных социальных жаргонов и арго: они существуют наряду с такими языковыми образованиями, которыми пользуются уголовники, мафиози, проститутки, наркоманы, фальшивомонетчики, карточные кидалы и другие социальные группы, составляющие некоторую часть городского населения современной России.

Эти многочисленные жаргоны и арго по большей части несамостоятельны, перетекают друг в друга: например, в области лексики и фразеологии жаргоны наркоманов, проституток, нищих имеют много общего, у студенческого жаргона обнаруживается общность со сленгом хиппи, челноки активно используют в своей речевой деятельности торговое арго и т.д.

В основе этого многообразия лежит тюремно-лагерный жаргон. Он формировался в социально пестрой среде советских лагерей и тюрем на протяжении ряда десятилетий. Восприняв многое из лексико-фразеологического арсенала дореволюционного воровского арго, тюремно-лагерный жаргон значительно расширил не только набор выразительных средств, но и социальный состав тех, кто им пользовался: с ним были знакомы, его активно употребляли как представители уголовного мира, так и недавние инженеры, совпартслужащие, военные, студенты, рабочие, актеры, поэты, крестьяне, врачи - словом, все те, кто составлял многомиллионное население сталинских лагерей.

В современных условиях тюремно-лагерный жаргон находит себе новую среду обитания (им пользуются, например, бизнесмены, журналисты, политики) и модифицируется, пополняясь новообразованиями и изменяя значения традиционно используемых лексических единиц: например, напарить ‘обмануть’, капуста ‘деньги’ (первоначально только о долларах из-за их зеленого цвета), поставить на счетчик ‘начать ежедневно увеличивать проценты от неуплаченного вовремя долга’ и др.

Жаргонные слова и обороты далеко не редкость и в литературной речи. Сначала жаргонная лексика просачивалась главным образом в устно-разговорную ее разновидность, затем, ближе к нашим дням, - в язык средств массовой информации, а потом широким потоком хлынула в публицистику, в публичные выступления политиков, депутатов и даже писателей.

Хорошо это или плохо? Несомненно, плохо, если рассматривать процесс жаргонизации литературной речи исключительно с позиций традиционной нормы, не допуская мысли о неизбежном обновлении набора выразительных средств в ходе языкового развития. Как показывает изучение предшествующих этапов развития русского литературного языка, процесс обновления всегда происходил динамично, а порой и очень трудно, в борьбе архаистов и новаторов. Но всегда для этого процесса был характерен тщательный отбор новшеств, взвешивание их свойств с точки зрения пригодности для коммуникативных нужд культурного общества. Элементы такого отбора можно наблюдать и сейчас: в потоке жаргонных слов и оборотов взгляд тех, кто наделен языковым чутьем и вкусом, различает некоторые, отдельные особенно емкие, выразительные слова и обороты, которые могут быть употреблены и в литературной речи (разумеется, с определенной стилистической окраской и главным образом в непринужденном общении): например, слова стукач, крутой, беспредел, тусовка отмечены в речи образцовых носителей литературного языка.

Многие из жаргонных элементов утрачивают свою социальную прикрепленность, становятся хорошо известными в разных социальных группах носителей русского языка, а некоторые получают развитие в литературном языке: например, фразеологизм сесть на иглу, попадая из речи наркоманов на страницы газет, обрастает производными: Область села на дотационную иглу; Нельзя все время сидеть на игле инвестиций и т.п

2. Усиление процесса заимствования иноязычных слов.

Для развития почти каждого естественного языка характерен процесс заимствования слов из других языков. Тем не менее, и к самому этому процессу, и в особенности к его результатам иноязычным словам носители языка часто относятся с изрядной долей подозрительности. Зачем что-то брать у других, разве нельзя обойтись средствами родного языка? Зачем нам ‘имидж’, если есть ‘образ’, к чему ‘саммит’, если можно сказать ‘встреча в верхах’? Чем модный нынче в кинематографии ‘ремейк’ лучше обычной ‘переделки’? И разве ‘консенсус’ прочнее ‘согласия’?

Нередко иноязычное слово ассоциируется с чем-то идеологически или духовно чуждым, даже враждебным, как это было, например, в конце 40-х годов во время борьбы с низкопоклонством перед Западом. Но бывают в истории общества и другие времена, когда преобладает более терпимое отношение к внешним влияниям и, в частности, к заимствованию новых иноязычных слов. Таким временем можно считать конец прошлого столетия и начало нынешнего, когда возникли и существуют такие политические, экономические и культурные условия, которые определили предрасположенность российского общества к принятию новой и широкому употреблению ранее существовавшей, но специальной иноязычной лексики.

Вот некоторые из этих условий. Значительная часть населения России осознает свою страну как часть цивилизованного мира; в идеологии и официальной пропаганде объединительные тенденции преобладают над тенденциями, отражавшими противопоставление советского общества и советского образа жизни западным, буржуазным образцам; происходит переоценка социальных и нравственных ценностей и смещение акцентов с классовых и партийных приоритетов на общечеловеческие; наконец, в области экономики, политической структуры государства, в сферах культуры, спорта, торговли, моды, музыки характерна открытая (иногда чрезмерная) ориентация на Запад. Все эти процессы и тенденции, несомненно, послужили важным стимулом, который облегчил активизацию употребления иноязычной лексики.

Это легко проиллюстрировать сменой названий в структурах власти. Верховный совет стал устойчиво (а не только в качестве журналистской перифразы) именоваться парламентом, совет министров кабинетом министров, его председатель премьер-министром (или просто премьером), а его заместители вице-премьерами. В городах появились мэры, вице-мэры, префекты, супрефекты, советы уступили место администрациям, главы администраций обзавелись своими пресс-секретарями и пресс-атташе, которые регулярно выступают на пресс-конференциях, рассылают пресс-релизы, организуют брифинги и эксклюзивные интервью своих шефов.

Распад Советского Союза означал, в частности, и разрушение большей части преград, стоявших на пути к общению с западным миром. Активизировались деловые, научные, торговые, культурные связи, расцвел зарубежный туризм; обычным делом стала длительная работа наших специалистов в учреждениях других стран, функционирование на территории России совместных русско-иностранных предприятий. Очевидным образом это означало интенсификацию общения носителей русского языка с носителями иных языков, что является важным условием не только для непосредственного заимствования лексики из этих языков, но и для приобщения носителей русского языка к интернациональным (а чаще созданным на базе английского языка) терминологическим системам, например, в таких областях, как вычислительная техника, экономика, финансы, коммерция, спорт, мода и др.

Так в русской речи сначала в профессиональной среде, а затем и за ее пределами появились термины, относящиеся к компьютерной технике: само слово компьютер, а также дисплей, файл, интерфейс, принтер и мн. др., названия видов спорта (новых или по-новому именуемых): виндсерфинг, скейтборд, армрестлинг, кикбоксинг, фристайл и др. Англицизмы пробивают бреши и в старых системах наименований: так, добавочное время при игре в футбол или в хоккей все чаще именуется овертайм, повторная игра после ничьей плей-офф и даже традиционное ‘боец’ в кикбоксинге заменяется англицизмом файтер.

У всех на слуху многочисленные экономические и финансовые термины типа бартер, брокер, ваучер, дилер, дистрибьютор, инвестиция, маркетинг, монетаризм, фьючерсные кредиты и т.п. Многие из них были заимствованы давно, но обращались преимущественно среди специалистов. Однако по мере того, как явления, обозначаемые этими терминами, становились остро актуальными для всего общества, узкоспециальная терминология выходила за пределы профессиональной среды и начинала употребляться в прессе, в радио- и телепередачах, в публичной речи политиков и бизнесменов.

Активное заимствование новой и расширение сферы употребления ранее заимствованной иноязычной лексики происходит и в менее специализированных областях человеческой деятельности: достаточно напомнить такие широко используемые сейчас слова, как имидж, презентация, номинация, спонсор, видео, шоу (и их производные: видеоклип, видеотехника, видеокассета, видеосалон; шоу-бизнес, ток-шоу, шоумен), триллер, хит, дискотека, диск-жокей и множество других.

Среди причин, которые способствуют столь массовому и относительно легкому проникновению иноязычных неологизмов в наш язык, определенное место занимают причины социально-психологические. Многие носители языка считают иностранное слово более престижным по сравнению с соответствующим словом родного языка: презентация выглядит более респектабельно, чем привычное русское представление, эксклюзивный лучше, чем исключительный, топ-модели шикарнее, чем лучшие модели. Правда, надо сказать, что здесь намечается некоторое семантическое размежевание своего и чужого слов: презентация это торжественное представление фильма, книги и т.п.; эксклюзивным чаще всего бывает интервью, а сказать о ком-нибудь (без намерения пошутить) ‘эксклюзивный тупица’ или воскликнуть: ‘Какой эксклюзивный сыр!’ по-видимому, нельзя.

Ощущаемый многими больший социальный престиж иноязычного слова, по сравнению с исконным, иногда вызывает явление, которое может быть названо повышение в ранге: слово, которое в языке-источнике именует обычный, рядовой объект, в заимствующем языке прилагается к объекту, в том или ином смысле более значительному, более престижному. Так, во французском языке слово boutique значит ‘лавочка, небольшой магазин’, а будучи заимствовано нашими модельерами и коммерсантами, оно приобрело значение ‘магазин модной одежды’: Одежда от Юдашкина продается в бутиках Москвы и Петербурга. Примерно то же происходит с английским словом shop: в русском языке название ‘шоп’ приложимо не ко всякому магазину, а лишь к такому, который торгует престижными товарами, преимущественно западного производства (обычный продмаг никто ‘шопом’ не назовет). Английское hospice ‘приют, богадельня’ превращается в хоспис - дорогостоящую больницу для безнадежных больных с максимумом комфорта, облегчающего процесс умирания. И даже итальянское puttana, оказавшись в русском языке, обозначает не всякую проститутку (как в итальянском), а главным образом валютную.

Как оценивать происходящую сейчас интенсификацию процесса заимствования? Как относиться к тому, что иноязычные слова нередко вытесняют из употребления слова русские, исконные?

Прежде чем ответить на эти вопросы, посмотрим, какие сферы общения в наибольшей степени подвержены иноязычному влиянию.

Чаще всего новые иноязычные слова можно встретить в прессе и в других средствах массовой информации, например, на телевидении, в передачах, посвященных экономической или политической жизни, моде, музыке, кино, спорту. В устной публичной речи например, в радио- и телеинтервью на бытовые темы, в выступлениях на заседаниях парламента употребление иноязычных слов-неологизмов часто сопровождается оговорками типа: так называемый монетаризм, как теперь принято выражаться, электорат и т.п., поскольку, ориентируясь на массового слушателя, говорящий ощущает связь с ним более непосредственно и остро, нежели автор газетной или журнальной статьи. Некоторые из заимствований употребляются не только в прямых своих значениях, но и переносно, метафорически: телевизионный марафон, реанимация российской экономики, ангажированная пресса, политический бомонд, рейтинг вранья и т.п., и это явление также характерно в основном для языка средств массовой информации.

Обиходная речь не испытывает сколько-нибудь заметного наплыва иноязычных слов, и это понятно: будучи по большей части словами книжными или специальными, заимствования и употребляются главным образом в жанрах книжной речи, в текстах публицистического, научного и технического характера.

Наблюдаются и социальные различия в отношении к иноязычным словам, особенно новым: люди старшего поколения в среднем менее терпимы к чужой лексике, чем молодежь; с повышением уровня образования освоение заимствований происходит легче; представители технических профессий меньше останавливают свое внимание на том, какое слово они видят в тексте или слышат, - русское или иноязычное, чем представители профессий гуманитарных. Подчеркиваю: это в среднем, в целом, но возможно и более сложное отношение к иноязычным словам.

Теперь попытаемся ответить на поставленные выше вопросы.

По поводу интенсификации процесса заимствования: не надо паниковать. Нередко говорят и пишут об иноязычном потопе, заливающем русский язык, о засилье иностранщины, под гнетом которой он гибнет, и такие высказывания рождают чувство безысходности. Но не нужно забывать, что язык представляет собой саморазвивающийся механизм, действие которого регулируется определенными закономерностями. В частности, язык умеет самоочищаться, избавляться от функционально излишнего, ненужного.

Это происходит и с иноязычными словами. Во всяком случае, история русского языка свидетельствует именно о таком его свойстве. Кто сейчас знает слова проприетер (собственник), индижестия (несварение желудка), аманта (возлюбленная), супирант (воздыхатель, поклонник), репантир (женская прическа с локонами, свисающими по обеим сторонам лица), суспиция (подозрение) и многие другие, которые употреблялись в русском языке ХIХ века? Вряд ли издавались указы, предписывавшие эти слова изгнать из русской речи, - они устарели, вытеснились сами собой как нечто ненужное. А с другой стороны, многого ли добились пуристы прошлого, призывая запретить употребление таких слов, как эгоизм (вместо этого предлагалось ‘ячество’), цитата (предлагались в качестве синонимических замен ‘ссылка, выдержка’), поза (взамен изобреталось ‘телоположение’), компрометировать (вместо этого рекомендовали говорить: ‘выставлять в неблагоприятном виде’), игнорировать (В.И. Даль считал, что это слово непозволительное) и др.?

Разумеется, неумеренное и неуместное употребление иноязычных слов недопустимо, но неумеренность и неуместность вредны и при использовании любого слова. Конечно, ни ученые-лингвисты, ни журналисты и писатели не должны сидеть сложа руки, бесстрастно наблюдая, как засоряется иноязычием родная речь. Но запретами здесь ничего сделать нельзя. Нужна планомерная и кропотливая научно-просветительная работа, конечная цель которой - воспитание хорошего языкового вкуса. А хороший вкус - главное условие правильного и уместного использования языковых средств, как чужих, заимствованных, так и своих, исконных.