Сумароков писал песни, элегии, идиллии, эклоги, притчи (басни), сатиры, эпистолы, сонеты, стансы, эпиграммы, мадригалы, оды торжественные, оды философические, «оды разные», – не говоря о трагедиях, комедиях, операх, статьях и речах в прозе и др. Он использовал все широчайшие возможности русского стиха, писал всеми размерами, античными строфами, создавал сложнейшие ритмические сочетания, писал вольно-тоническим стихом без размеров. Полтораста лет развития русского стиха после Сумарокова прибавили лишь немного новых ритмических форм к запасу тех, которые он разрабатывал. Из всех жанровых форм классицизма XVIII века Сумароков не использовал лишь несколько, в первую очередь различные виды эпоса, поэмы; правда, он начал писать эпическую поэму «Дмитриада» о Дмитрии Донском, но до нас дошла только первая страница ее; вероятно, больше Сумароков и не написал.

Басни. В самых общих чертах все поэтическое наследие Сумарокова может быть разделено на две большие группы: на лирику в собственном смысле слова и на сатирическую поэзию, включая и притчи (басни). Пожалуй, именно притчи занимают центральное место в этом втором отделе. Сумароков писал басни в течение почти всей своей творческой жизни. Первые басни его были опубликованы в 1755 году. В 1762 г. вышли две книги: «Притчи Александра Сумарокова». В 1769 г. – третья; после его смерти были опубликованы еще две книги басен и еще несколько басен, не вошедших в эти две книги. Всего Сумароков написал 374 притчи. Современники не находили слов для прославления их. Многочисленные ученики Сумарокова – В. Майков, Херасков, Ржевский, Богданович и другие – усердно подражали ему в басенном творчестве.

В самом деле, басни Сумарокова принадлежат к лучшим завоеваниям русской поэзии XVIII столетия. Именно Сумароков открыл жанр басни для русской литературы. Он многое позаимствовал у Лафонтена (немало басен он перевел из него – впрочем, вольно). Однако было бы совершенно неправильно считать Сумарокова подражателем Лафонтена. Басни Сумарокова и по содержанию, и по стилю характерно отличаются от произведений великого французского баснописца.

Жанр басен был известен русской литературе и до Сумарокова. Прозаический перевод Эзопа издавался еще при Петре I. В 1752 г. Тредиаковский напечатал «Несколько Эзоповых басенок», переведенных равностопными хореями и ямбами. В «Риторике» Ломоносова в 1748 г. были помещены три басни (на заимствованные сюжеты). Но все эти стихотворения были лишены того строя живого сатирического рассказа, как и того размера, вольного разностопного ямба, которые стали неотъемлемой особенностью русской басни, начиная от Сумарокова. Сам Сумароков некоторые из ранних своих басен также написал еще равностопным шестистопным ямбом (александрийским стихом), в манере суховатого повествования, продолжавшей прежнюю традицию. Можно думать, что чтение лафонтеновых басен натолкнуло Сумарокова на создание новой манеры басенного стиха и изложения. Потом Сумароков познакомился с баснями Геллерта и других, французских и немецких баснописцев, мотивы которых он использовал в своих притчах наравне с мотивами Эзопа и Федра. Однако многие из басен Сумарокова не имеют никаких иностранных сюжетных мотивов; некоторые построены на русском анекдотическом фольклоре; сюжет одной, например, заимствован из анекдота, рассказанного в проповеди Феофаном Прокоповичем («Кисельник»)*.

* Вопрос об источниках басен Сумарокова исследован в обстоятельной работе К. Заусцинского «Басни Сумарокова» (Варшавские университетские известия 1884 г., № 3–5.) Источник басни «Кисельник» указан М.И. Сухомлиновым в «Заметке о Сумарокове» (Известия Академии наук, 1855, вып. 4.)

Притчи Сумарокова, как и другие его сатирические произведения, часто злободневны, направлены на осмеяние конкретных неустройств русской общественной жизни его времени. Тематический охват их очень велик, как и количество сатирических образов, созданных в них Сумароковым. Далеко не все басни Сумарокова иносказательны, т.е. далеко не во всех из них действующими лицами являются животные или предметы. Недаром сам Сумароков называл свои басни притчами. Очень часто притча Сумарокова – это маленький очерк или фельетон в стихах, остроумная и злая сатирическая сценка-шутка, иногда совсем маленькая по объему: при этом действуют в таких притчах люди, типические сатирические маски, обобщающие пороки определенных социальных групп времени Сумарокова. Все русское общество проходит перед нами в беглых зарисовках сумароковских притчей. Его львы – это цари, как впоследствии у Крылова, или же великие люди; при этом о царях Сумароков умеет говорить достаточно свободно. Он дает озлобленные враждебные характеристики русских бюрократов, вельмож, подьячих, взяточников, зазнавшихся и грабящих население страны. Неустройство аппарата монархии вызывает у него целый ряд ядовитых выпадов. Затем Сумароков нападает на откупщиков, разбогатевших торгашей. Нередко он говорит в притчах о крестьянах, которые выглядят у него довольно безобидными, но совершенно дикими существами, нуждающимися в присмотре, в руководстве, в суровом управлении ими. Наконец, важнейшая тема басен Сумарокова – российское дворянство. Он не находит достаточно энергичных слов, чтобы заклеймить некультурных помещиков, жестоко обращающихся со своими крепостными и выжимающих из них последние соки,

Вообще Сумароков в своих притчах достаточно смело излагает свои взгляды: он прямолинеен в своих нападках на своих социальных врагов, он изъясняется независимо, свободно, даже резко. Но он не ограничивается в них социальной сатирой остро политического характера; он дает множество зарисовок быта, схватывая типические смешные детали, возмущаясь отталкивающими чертами бескультурья нравов дворянства, «подьяческой» среды, российского купечества. Перед читателем проходит ряд живых сценок, в которых уродливости быта осмеяны быстрыми, острыми чертами. То это жена, изводящая мужа упрямой сварливостью и спорами против очевидности («Спорщица»), то трусливый муж, дрожащий перед свирепой женой («Боярин и боярыня»), то это дикий обычай кулачного боя, возмущающий Сумарокова («Кулашный бой»), то ханжество и скупость купеческой вдовы («Безногий солдат»), то спесь «скота», который гордится пышной шубой («Соболья шуба») и т.д.

Необыкновенная живость басен Сумарокова, пестрота их содержания, то именно, что они переполнены бьющими через край современными интересами, – все это делало их по-особенному интересными для современных читателей и в то же время это делает их для потомства ярким документом времени во всей его сложности и пестроте, в кричащих противоречиях старозаветной дикости и новой европейской цивилизации. При этом Сумароков, желчный и озлобленный сатирик, в то же время обладал в высшей степени дарованием комическим: он умел смешить, и самый жанр басни-притчи он истолковывал как жанр комический; однако смех в его понимании и творческой интерпретации – вовсе не безобидный смех «развлекательного» типа, а острое оружие борьбы с социально-враждебными ему явлениями.

Злободневность, агитационность, сатирическая острота басен Сумарокова предполагают определенное отношение его как баснописца к проблеме конкретной реальной действительности. Конечно, было бы опрометчиво говорить, хотя бы ограничительно, о реализме сумароковских притчей. Но все же обилие заключенных в них черточек подлинной жизни позволяет поставить вопрос об элементах наблюдения социальной реальности, отразившейся в них.

Тенденция к разоблачению действительности приводила Сумарокова к той резкости стиля, к той грубости нападок и самих картин, изображенных в его баснях, к той прямолинейности поэтической брани, которые характерно отличают его сатирическую манеру от западного и, в частности, французского классицизма, благородно-сдержанного, олимпийски спокойного и чуждого «низкой» прозе жизни и в образах, и в языке.

С другой стороны, признание порочности изображаемой действительности уже вследствие ее реальности ставило существенную преграду реалистическим возможностям Сумарокова – баснописца и сатирика вообще. Сумароков не хочет и не может подняться над эмпирическим наблюдением отдельных штрихов; он презирает реальность и готов покинуть ее при первой же возможности.

Сочинение по литературе:
Басня и комедия Сумарокова

Басня и комедия Сумарокова.

Своеобразной антонимической парой, составляющей песне одновременно параллель и антитезу, является в поэзии Сумарокова жанр басни, еще более продуктивный, чем песня. При жизни Сумароков выпустил три сборника басен (1762-1769); большое количество басен было им напечатано в разных периодических изданиях 1750-1760-х гг. Всего же он написал около 400 басен. Так же, как и песня, басня была одним из наиболее свободных жанров классицизма, что и проявилось в узаконенном именно Сумароковым басенном стихе - вольном (разностопном) ямбе.
В своих жанровых отношениях басня и песня делят между собой сферы эстетической компетенции примерно так же, как сатира и ода, комедия и трагедия, с той лишь разницей, что басня и песня связаны не с общественной, а с частной жизнью. Если в частной жизни любовь - это страсть духовная, а песня, в которой реализуется эта страсть, тяготеет к высоким жанрам своим нематериальным абстрактно-психологическим мирообразом, то басня целиком сосредоточена в мире низких бытовых материальных страстей: таких, как лицемерие, чванство, корыстолюбие, невежество и т.д.
И это, конечно, включает басню в определенную цепочку литературной жанровой преемственности. Так же как в песне восторжествовал изгнанный из трагедии Сумарокова психологический конфликт, басня полновесно реализует не до конца воплотившийся в его комедии вещный бытовой мирообраз. Поэтому басенный мирообраз оказывается сближен с мирообразом русской сатиры. Сатирическое начало в басне Сумарокова проявлено двояко: и как эстетическая установка на пластическое бытописание, и как морально-этический пафос отрицания, обличения и назидания. Сам Сумароков называл свои басни "притчами", подчеркивая тем самым их дидактическое начало .
Все своеобразие басни Сумарокова связано с категорией автора-повествователя: именно формы проявления авторской позиции обусловили особенности басенного сюжетосложения, стиля, комических приемов повествования. В этом смысле басня тоже может быть соотнесена с песней и противопоставлена ей. Если лирический субъект песни, носитель эмоции - это персонаж, отдельный от автора, обладающий собственным личным местоимением, то в басне авторский голос несравненно более конкретен: и личное местоимение, и интонация, и отношение к повествуемым событиям принадлежат рассказчику басни, образ которого для Сумарокова практически совпадает с личностью баснописца.
Моменты открытого проявления авторского начала связаны, как правило, с зачином басни, мотивацией повествования: "Прибаску Сложу И сказку Скажу" ("Жуки и пчелы" - VII;49), или же с ее финалом, в качестве основного морального тезиса басенного сюжета: "Читатель! знаешь ли, к чему мои слова? Каков Терновный куст, Сатира такова" ("Терновный куст" - VII;91). Довольно часто эти традиционные включения авторского голоса совмещаются в кольце обращений-комментариев, обрамляющих басенный сюжет: "Единовластие прехвально, А многовластие нахально. Я это предложу Во басенке, которую скажу" - "Не о невольниках я это говорю, Но лишь о подданных во вольности царю" ("Единовластие" - VII;283).
Гораздо интереснее этих традиционных форм включения авторского голоса в повествование те случаи, когда проявление авторского начала служит формой непосредственного контакта автора и читателя: открыто обращаясь к читателю от своего имени или высказывая прямо свое мнение, автор вовлекает читателя в диалог, живо напоминающий диалогическое строение сатиры или комедии:
Да чужого груда ты не тщись умалять,
И чего ты не знаешь, не тщись похулять.
Если спросишь меня,
Я скажу не маня,
Что честной человек
Этой гнусности сделать не может вовек.
("Мужик с котомкой" - VII;311).
Так, активность авторских речевых форм определяет интонационную структуру басни: авторский голос становится носителем смехового, иронического начала в басенном повествовании, отчасти предвещающего лукаво-иронические интонации басен "дедушки Крылова", в которых за маской мнимого простодушия и недалекости скрывается острая, язвительная насмешка. Подобные интонации, скрывающие за видимым утверждением сущностное отрицание, а за похвалой - обличение и насмешку, начинают звучать в русской басенной традиции именно в прямой авторской речи сумароковских басен:
Украл подьячий протокол,
А я не лицемерю,
Что этому не верю:
Впадет ли в таковой раскол
Душа такого человека!
Подьячие того не делали в век века!
И может ли когда иметь подьячий страсть,
Чтоб стал он красть!
Нет, я не лицемерю,
Что этому не верю;
Подьяческа душа
Гораздо хороша ("Протокол" - VII; 102).
Эта лукавая интонация позволяет Сумарокову обходиться вообще без таких обязательных традиционных компонентов басни, как мораль и нравоучение. Иронический эффект, заключающийся в самой манере повествования, избавляет сюжет от необходимости пояснения, акцентируя самоценную смеховую природу жанра в интерпретации Сумарокова: Какой-то человек ко стряпчему бежит:
"Мне триста, говорит, рублей принадлежит".
А Стряпчий отвечает:
"Совет мой тот:
Поди и отнеси дьяку рублей пятьсот" ("Стряпчий - VII; 180).
Ситуативная ирония сюжета и интонационная ирония манеры авторского повествования дополняются в баснях Сумарокова многочисленными приемами речевого комизма, уже знакомыми нам по стилю его комедийных текстов. Так, в басне весьма продуктивен каламбур - любимая Сумароковым словесная игра на полисемии и созвучии. Но если в комедии был более продуктивен каламбур, основанный на полисемии слова, то более острый и просторечный стиль басни предпочитает каламбур на основе созвучия, рождающий дополнительный комический эффект из-за абсолютной несовместимости созвучных слов. Типичный пример подобной чисто комической игры созвучием представляет собой басня "Посол-осел", повествующая о глупом после, которого обозвали ослом в дипломатической депеше, пытаясь извинить его глупости:
"Его простите, он дурак, Не будет со ослом у человека драк". Они на то: "И мы не скудны здесь ослами, Однако мы ослов не делаем послами" (VII;205).
Очевидно, что в этих случаях комический эффект рождается от столкновения слов, близких по звучанию, но относящихся к разным стилевым сферам речи. В этом смысле, чисто стилистически, басни Сумарокова очень похожи на стихи Тредиаковского той безграничной свободой, с какой Сумароков совмещает в пределах одного стиха или синтаксической единицы просторечные вульгаризмы со словами высокого стиля: "Так брюхо гордое и горды мысли пали" ("Коршун" - VII;330), "Ни сами рыцари, которые воюют, Друг друга кои под бока И в нос и в рыло суют" ("Кулашный бой" - VII;244). Однако этот эффект, который у Тредиаковского возникал помимо авторских намерений, у Сумарокова приобретает смысл осознанного комического приема. Столкновение разностильных слов у него, как правило, подчеркнуто рифмой - сильной позицией слова в стихотворном тексте:
Престали кланяться уроду
И бросили Болвана в воду,
Сказав: "Не отвращал ты нас от зла:
Не мог по счастию ты нам пути отверзти!
Не будет от тебя, как будто от козла,
Ни молока, ни шерсти" ("Болван" - VII;73).
Сталкивая в пределах одного стиха славянизм ("престали") и вульгаризм ("урод"), рифмуя "зла-козла", "отверзти-шерсти", и в других баснях: "небо - жеребо", "жуки - науки", "чины - ветчины", "хвала - вола" и т.д. Сумароков вполне сознательно пользуется комическим эффектом подобного стилевого разнобоя, особенно яркого на фоне вполне дифференцированных стилевой реформой Ломоносова высокого и низкого стилей литературного языка. Это ощутимое авторское намерение посмешить читателя и скомпрометировать порок чисто языковыми средствами также подчеркивает организующую весь жанр басни авторскую позицию.
Наконец, активностью авторского начала в баснях Сумарокова обусловлено и своеобразие сюжетосложения. Один и тот же моральный тезис зачастую разворачивается не только в основном сюжете басни, но и в его побочных ответвлениях, которые по своему смыслу аналогичны основному сюжету и его моральному тезису. Такова, например, басня "Осел во Львовой коже", сюжет которой восходит к одноименной басне Лафонтена и направлен против ложного тщеславия. Основа басенного сюжета задана в первых стихах:
Осел, одетый в кожу Львову.
Надев обнову.
Гордиться стал (VII;68).
Однако, прежде чем развернуть его в традиционной басенной звериной аллегории, Сумароков вводит дополнительную ситуацию, которая эту аллегорию сразу же раскрывает, переводя из иносказательного плана в реальный бытовой, и притом подчеркнутый в своей социальной принадлежности:
Каков стал горд
Осел, на что о том болтать?
Легохонько то можно испытать,
Когда мы взглянем
На мужика
И почитати станем
Мы в нем откупщика,
Который продавал подовые на рынке
Богатства у него великая река,
И плавает, как муха в крынке,
В пространном море молока;
Или когда в чести увидим дурака,
Или в чину урода
Из сама подла рода,
Которого пахать произвела природа (VII;69).
Этот прием, который называется амплификация (умножение) не только придает басенному повествованию непринужденную свободу; он еще и вносит в интернациональные сюжеты достоверные подробности русского быта, придавая басням Сумарокова яркий отпечаток национального своеобразия и русифицируя отвлеченно-условные басенные иносказания. За счет амплификации сюжета в басню Сумарокова как один из основных элементов ее содержания входит множество бытовых зарисовок, совершенно очевидно воскрешающих в этом новом жанре сатирический бытовой мирообраз, причем часто это почти прямые реминисценции кантемировых бытописательных мотивов. Так, например, басня "Недостаток времени" явно написана по мотивам Сатиры II "Филарет и Евгений":
Пришло к нему часу в десятом Время;
Он спит,
Храпит
В одиннадцать часов пьет чай, табак курит
И ничего не говорит,
Так Времени его способный час неведом.
В двенадцать он часов пирует за обедом
А под вечер, болван, он, сидя, убирает -
Не мысли, волосы приводит в лад,
И в сонмища публичны едет, гад,
И после в карты проиграет (VII;253-254).
Именно в таких бытописательных сценках, наполняющих тексты басен Сумарокова, окончательно проявляется их сатирическая природа. Усваивая эстетические основания сатиры (бытовой мирообраз), басня под пером Сумарокова вбирает в себя и отрицательную этическую установку сатиры, превращаясь в обличение порока, а не только в его осмеяние. Это тоже признак национального своеобразия жанровой модели русской басни в том виде, в каком она впервые сложилась в творчестве Сумарокова: ведь сам по себе жанр басни отнюдь не является сатирическим. Более того - название басни в европейской традиции: "фабула" (лат.) и "аполог" (фр.) - подчеркивают ее повествовательную и дидактическую (утвердительную) природу.
Делая басню сатирическим жанром, Сумароков, следовательно, совместил в ее жанровых рамках исконно свойственное басне утверждение моральной истины с отрицанием порока - и, значит, басня Сумарокова тоже стала сложным жанром, соединяющим в себе элементы противоположных жанровых структур. Это - проявление той же самой тенденции к жанровому синтезу, которую мы уже наблюдали в трагедиях, комедиях и песнях Сумарокова.

Тот факт, что словарь языка содержит примерно 300 тысяч слов, имеет только теоретический интерес для начинающего изучать этот язык. Едва ли не главный принцип для разумной организации своих занятий, особенно на начальной стадии - это экономия слов. Нужно научиться запоминать как можно меньше слов, но делать это как можно лучше.

Подчеркнем, что наш подход прямо противоположен ведущему принципу "суггестопедии", с ее упором на изобилие слов, предъявляемых учащемуся. Как известно, в соответствии, с ее канонами, начинающего нужно буквально "осыпать словами". Лучше всего задавать ему или ей по 200 новых слов каждые сутки.

Стоит ли сомневаться в том, что любой нормальный человек забудет все те многочисленные слова, которыми его "осыпали" по такой, с позволения сказать, методе - и скорее всего очень скоро, всего через несколько дней.

Не гнаться за многим

Будет гораздо лучше, если в конце определенного этапа занятий вы будете знать 500 или 1000 слов очень хорошо, чем 3000 - но плохо. Не позволяйте завести себя в тупик педагогам, которые будут уверять вас, что нужно сначала выучить определенное количество слов для того, чтобы "войти в курс дела". Только вы сами можете и должны решить, достаточен ли для ваших целей и интересов тот запас слов, которым вы овладели.

Опыт изучения языков показывает, что около 400 правильно выбранных слов могут покрыть до 90 процентов того словаря, который нужен вам для целей повседневного общения. Для того чтобы читать, понадобится больше слов, но многие из них - только пассивно. Поэтому со знанием 1500 слов вы сможете уже разбираться в достаточно содержательных текстах.

Лучше освоить наиболее нужные и важные для вас слова, чем постоянно бросаться учить новые. "Тот, кто погнался за слишком многим, рискует упустить все", - говорит шведская пословица. "За двумя зайцами погонишься - ни одного не поймаешь", - отвечает ей русская поговорка.

Словарный запас в устной речи

Говоря очень приблизительно, около 40 правильно выбранных, высокочастотных слов будут покрывать примерно 50% словоупотреблений в повседневной речи на любом языке;

  • 200 слов покроют около 80%;
  • 300 слов - примерно 85%;
  • 400 слов покроют уже около 90%;
  • ну, а 800-1000 слов - около 95% того, что нужно будет сказать или услышать в самой обычной ситуации.

Таким образом, правильно выбранный словарный запас помогает понять довольно много при весьма скромных усилиях, потраченных на зубрежку.

Пример: если всего в повседневном разговоре сказано 1000 слов, то 500 из них, то есть 50%, будет покрываться 40 самыми обычными высокочастотными словами.

Подчеркнем, что эти проценты, разумеется, не являются результатом точных вычислений. Они просто дают самое общее понятие о том, сколько слов примерно понадобится, чтобы чувствовать себя уверенно, вступая в простейший диалог с носителем языка. Во всяком случае, не вызывает никакого сомнения, что, правильно выбрав от 400 до 800 слов и хорошо их запомнив, можно уверенно чувствовать себя в простом разговоре, поскольку они будут покрывать практически все 100% тех слов, без которых никак не обойтись. Конечно, при других, менее благоприятных условиях 400 слов покроют лишь 80% того, что нужно знать - вместо 90 или 100%.

Словарный запас при чтении

При чтении, правильно выбрав и хорошо запомнив около 80 наиболее обычных, самых частотных слов, вы поймете около 50% простого текста;

  • 200 слов покроют примерно 60%;
  • 300 слов - 65%;
  • 400 слов - 70%;
  • 800 слов - примерно 80%;
  • 1500 - 2000 слов - около 90%;
  • 3000 - 4000 - 95%;
  • и 8000 слов покроют практически около 99 процентов письменного текста.

Пример: если перед вами лежит текст объемом приблизительно 10 тысяч слов (это примерно,40 печатных страниц), то, заранее выучив самые необходимые 400 слов, вы поймете около 7000 слов, которые употреблены в этом тексте.

Заметим снова, что цифры, которые мы даем - лишь ориентировочные. В зависимости от разнообразных дополнительных условий, 50 слов покроют до 50 процентов письменного текста, зато в других случаях вам нужно будет выучить не менее 150 слов, чтобы получить тот же результат.

Словарный запас: от 400 до 100 000 слов

  • 400 - 500 слов - активный словарный запас для владения языком на базовом (пороговом) уровне.
  • 800 - 1000 слов - активный словарный запас для того, чтобы объясниться; или пассивный словарный запас для чтения на базовом уровне.
  • 1500 - 2000 слов - активный словарный запас, которого вполне хватит для того, чтобы обеспечить повседневное общение в течение всего дня; или пассивный словарный запас, достаточный для уверенного чтения.
  • 3000 - 4000 слов - в общем, достаточно для практически свободного чтения газет иди литературы по специальности.
  • Около 8000 слов - обеспечивают полноценное общение для среднего европейца. Практически не нужно знать больше слов для того, чтобы свободно общаться как устно, так и письменно, а также читать литературу любого рода.
  • 10 000-20 000 слов - активный словарный запас образованного европейца (на родном языке).
  • 50 000-100 000 слов - пассивный словарный запас образованного европейца (на родном языке).

Нужно отметить, что запас слов сам по себе отнюдь еще не обеспечивает свободного общения. Вместе с тем, овладев 1500 правильно выбранными словами, при условии некоторой дополнительной тренировки вы сможете общаться практически свободно.

Что касается профессиональных терминов, то обычно они не представляют особых затруднений, поскольку в большинстве случаев это - интернациональная лексика, которой достаточно просто овладеть.

Когда вы уже знаете порядка 1500 слов, можно браться за чтение на достаточно приличном уровне. С пассивным знанием от 3000 до 4000 слов вы будете свободно читать литературу по специальности, по крайней мере в тех областях, где вы уверенно ориентируетесь. В заключение отметим, что, согласно подсчетам, проведенным лингвистами на материале целого ряда языков, среднестатистический образованный европеец активно использует около 20 000 слов (причем половину из них - Довольно редко). При этом пассивный словарный запас составляет по меньшей мере 50 000 слов. Но все это касается родного языка.

Основной словарный запас

В педагогической литературе можно встретить терминологическое сочетание "основной словарный запас". С моей точки зрения, на максимальном уровне словарный запас составляет около 8000 слов. Мне представляется, что учить большее количество слов, кроме как, может быть, для каких-то особых целей, вряд ли необходимо. Восьми тысяч слов будет достаточно для полноценного общения в любых условиях.

Приступая к изучению языка, будет разумным обойтись более короткими списками. Вот три уровня, которые я на практике определил, как дающие хороший ориентир начинающему:

  • уровень А ("базовый словарный запас"):

400-500 слов. Их достаточно, чтобы покрыть примерно 90% всех словоупотреблений при повседневном устном общении или около 70% процентов несложного письменного текста;

  • уровень Б ("минимальный словарный запас", "мини-уровенъ"):

800-1000 слов. Их достаточно, чтобы покрыть примерно 95% всех словоупотреблений при повседневном устном общении или около 80-85% процентов письменного текста;

  • уровень В ("средний словарный запас", "меди-уровенъ"):

1500-2000 слов. Их достаточно, чтобы покрыть примерно 95-100% всех словоупотреблений при повседневном устном общении или около 90% процентов письменного текста.

Примером добротного словаря основного словарного запаса можно считать словарь, выпущенный Э. Клеттом в Штутгарте, 1971, под названием "Grundwortschatz Deutsch" ("Основной словарный фонд немецкого языка"). В нем дано по 2000 самых необходимых слов на каждом из избранных шести языков: немецком, английском, французском, испанском, итальянском и русском.

Эрик В. Гуннемарк, шведский полиглот

Богатейший и красивейший русский язык дает возможность людям, разговаривающим на нем, излагаться разнообразно. Точность формулировок и красивая речь зависят от словарного запаса, которым владеет человек. Чем больше слов он употребляет, тем развитым интеллектуальнее считается. Поэтому важным становится увеличение количества употребляемых слов.

По научному словарный запас носит название лексикон, означающий слова, знакомые индивиду, группе или входящие в язык. Его условно подразделяют на;

  • Активный. К первой группе относятся слова, используемые каждый день. Они входят и в письменную, и в устную речь. Признак активного лексикона - свободное употребление, не требующее дополнительного приложения усилий.
  • Пассивный. К пассивным относятся понятные слова, встречающиеся в различных источниках, но не используемые в речи, или применяемые, но крайне редко. При необходимости их применяют, но требуются усилия, чтобы вспомнить.
  • Внешний. Внешним лексиконом обозначаются неизвестные слова, относящиеся к специфическим областям знаний. Это профессиональные термины, неологизмы и прочее. Вряд ли возможно сделать четкие границы между названными группами. Они скорее шаткие и колеблются в одну или другую стороны. При взрослении и умственном развитии лексикон растет.

Так, если ребенок, идущий в первый класс, владеет двумя тысячами слов, то в последнем это количество уже дорастает пяти тысяч. Тем, кто учится и развивается дальше, словарный запас достигает 10000 слов и более. Тогда большинство из них относятся к пассивному запасу.

Эрудированные люди иногда владеют даже 50000 слов. Но, только малая часть употребляется ежедневно при общении. Остальной лексикон задействуют уже лишь с подобными ему интеллектуалами.

Упражнения для расширения словарного запаса

Следующие упражнения выполняются в письменном или устном виде.

  • Существительные. Рассказывают маленькую историю с применением одних только существительных. «День. Труд. Конец. Выход. Дверь. Ключ. Подъезд. Машина. Ключ. Зажигание» и так далее.
  • Глаголы. То же, что рассказывалось с использованием существительных, повторяется, только с глаголами.
  • Прилагательные и наречия. Затем наступает черед и других частей речи.
  • Алфавит. Придумывают связанные слова, которые последовательно начинаются с букв алфавита по порядку. «Алена беседует вечером, гуляя до ели заветной, жестикулируя и красноречиво лелея милые нежные одуванчики. Паша рядом следует, тащит удобный фонарь хромированный, часто цепляя шустрое щебетание экстравагантным юмористическим языком».
  • Монофон. Придумывают свою речь, слова которой начинаются на одну букву. Каждое из них связывают между собой, даже если смысл при этом страдает.

Непросто выполнить каждое из упражнений. Зато слова постепенно переходят из пассивного лексикона в активный и происходит его пополнение.

Приемы расширения лексикона без дополнительного времени

Развитие словарного запаса, по сути, необходимо для озвучивания своих мыслей, намерений, анализа и выводов. Умение это подкрепляется практикой и ослабляется при ее отсутствии. Поэтому, чтобы развивать свою речь, следует постоянно общаться. Рост словарного запаса обеспечивается: при изучении новых слов, которые мы слышим от собеседников; точных определений, когда слова переводятся из пассивного лексикона в активный.

  • Поэтому общаться желательно с непохожими людьми. Это друзья, соседи, сокурсники, товарищи в спортивном зале. Люди, встречающиеся в интернете на форумах и страничках социальных сетей, попутчики и продавцы тоже служат возможностью для общения и как способ расширить свою речь.
  • Другой действенный способ пополнить запас слов, на который не требуется уделять специального времени - слушание аудио книг. Это актуально, когда приходится много времени проводить в дороге, за рулем своей машины, идеально для аудиалов (для людей, лучше воспринимающих информацию на слух). В таком формате продаются разнообразные книги: и романы, и афоризмы, и философские учения. Записав на флэшку, можно теперь не скучать в пробке, а слушать увлекательный рассказ. Удобно послушать аудио книги и перед сном.

Пополнение лексикона с выделением времени

Следующие занятия помогут увеличить словарный запас.

  • Чтение. Чтение - богатейший источник информации. Книги, газеты, интернет-издания, журналы - везде находятся неисчерпаемые запасы пополнения лексикона. Желательно выделять по часу в день на это увлекательное занятие. Иногда хорошо проговаривать слова вслух.
  • Изучение иностранного языка. Не ограничивайте словарный запас знанием одного русского языка. Другие изучать также полезно. Чем больше человек обогащает свою речь, тем лучше обеспечиваются связи, и легче вызывать слова из памяти.
  • Игры. Существуют интересные увлекательные лингвистические игры: шарады, головоломки и тому подобное. Когда их угадывают, поневоле интересуются словами и смыслом.
  • Дневник. Еще одно полезное занятие - ведение дневника. Когда на курсы иностранного языка ходить невозможно, пишут для себя. Это хороший способ улучшить лексикон, так как делая записи, формулируют мысли, находящиеся в эмоциональной и побудительной сферах.
  • Запоминание. Запоминание делает возможным привнесение новых слов в активный запас. Для этого служит способ пересказывания услышанного, заучивание стихов и определений. Он является одним из самых действенных приемов усвоения новых знаний.

Для этого важно:

  • ежедневно включать новые слова в речь;
  • применять записную книжку, занося туда замысловатые высказывания, слова, фразы с умными выражениями;
  • изучать суть новых слов, добавляя прием визуализации;
  • запоминать наизусть стихи, цитаты, поговорки и прочее.

Чтобы улучшить лексикон, необходимы осознанные действия. Для достижения красивой речи необходимы постоянные тренировки. Игнорирование новых слов не даст шанс им попасть в активный или пассивный словарный запас. Получается, что тем, кто хочет расширить запас слов и обогатить свой язык, следует предпринимать для этого регулярные волевые усилия.