Сироткин Д.В. Дмитрий Васильевич Сироткин: биография

Дмитрию Васильевичу Сироткину

25 мая 2011 года в столице Сербии городе Белграде открыт памятник известному старообрядческому деятелю начала ХХ века Дмитрию Сироткину. Дмитрий Васильевич Сироткин вошел в историю как последний глава Нижнего дореволюционной России, известный судопромышленник и меценат. Последние годы жизни он провел в Югославии, где наладил работу пассажирского и товарного транспорта на Дунае. Старообрядческая Церковь знает Дмитрия Сироткина как председателя Совета Всероссийских съездов старообрядцев Белокриницкого согласия.

Памятник изготовлен по заказу администрации Нижнего Новгорода в начале 2011 года. Автор эскиза – нижегородский архитектор Зоя Рюрикова. Работы финансировались ОАО «Завод Нижегородский теплоход» – судостроительным предприятием, которое было основано Дмитрием Сироткиным сто лет назад.

По благословению митрополита Корнилия, для участия в мероприятии открытия памятника Дмитрию Сироткину в Белград прибыла делегация Русской Православной Старообрядческой Церкви в составе благочинного приходов Московской области протоиерея Леонтия Пименова, иерея Константина Лукичева и протодиакона Андрея Моржакова.

24 мая, на память прп. Мефодия, епископа Моравского и брата его Кирила, учителей словенских, на месте погребения Дмитрия Васильевича Сироткина была совершена заупокойная лития, на которой присутствовали прибывший из Парижа потомок Дмитрия Сироткина, представители администрации Нижнего Новгорода и руководители судостроительного предприятия ОАО «Завод Нижегородский теплоход». После литии отец Леонтий напомнил присутствующим основные этапы жизненного пути Д.В.Сироткина - известного старообрядческого церковного и общественного деятеля, а также от имени митрополита Корнилия вручил благодарственные грамоты представителям администрации Нижнего Новгорода руководству завода.

Кто же был такой Д.В. Сироткин?
За что же его так чтят благодарные потомки?

Знаменитый волжский пароходчик, председатель совета Всероссийских съездов старообрядцев Белокриницкого согласия Дмитрий Васильевич Сироткин (1865 – 1946) происходил из крестьян села Остапово Балахнинского уезда Нижегородской губернии.
Отец Дмитрия Василий Иванович скупал у семеновских и балахнинских кустарей ложки, пряльца, различную посуду, а весной сплавлял эту продукцию на судах вниз по Волге, где продавал пользующийся спросом товар. Постепенно крестьянин превращался в заправского торговца.

Когда в результате многолетних трудов Василий Иванович обзавелся собственным пароходом, торговое дело пошло еще веселей. Сироткины переезжают в Нижний Новгород, и в 60-е годы приобретают пароход с символическим названием "Воля".

В 1873 году после гибели старшего брата Викулы молодой Дмитрий Сироткин стал брать инициативу в свои руки. Для этого он решил начать собственное дело с помощью капиталов родственников жены, Марии Четверговой, дочери одного из крупнейших нижегородских пароходовладельцев. Свой первый буксирный пароход Дмитрий Сироткин приобрел в 1895 году. Вскоре в его собственность перешло еще четыре речных парохода.

Авторитет Сироткина среди нижегородских судовладельцев стремительно рос. В январе 1898 года его избрали представителем Нижнего Новгорода на съезд русских деятелей по водным путям. Еще в 1897 году он был избран в думский комитет для заведования городскими народными столовыми и чайными. Теперь под его руководством оказались толпы портовых босяков, для которых Дмитрий Васильевич добился открытия чайной "Столбы". Деньги на нее выделил знаменитый купец-старообрядец Николай Бугров.

В 1900 году Сироткина ввели в качестве наблюдателя в комитет городского кредитного банка, а в 1905 году - в комитет нижегородской речной полиции, руководившей судоходством на Волге и Оке.
В эти годы его собственный бизнес стремительно расширялся; требовалось все больше времени и сил. В борьбе с наступающими на пятки конкурентами Сироткин задумал перейти на эксплуатацию нефтеналивных барж совершенно новой конструкции, напоминающей старинную русскую расшиву. Техническим исполнителем этой идеи стал выдающийся русский инженер Василий Шухов. Он спроектировал огромную баржу с почти плоским днищем и закругленным носом. Благодаря своим конструктивным особенностям громадная посудина с десятками тысяч тонн нефти смело шла по мелководью. Ее яйцеобразный нос почти не создавал волны, поэтому баржу мог легко буксировать даже не очень мощный пароход.

Первая такого рода баржа сошла на воду в 1907 году под именем "Марфа-посадница". На это чудо тех времен приезжали посмотреть даже инженеры из компании могущественного Нобеля. В 1907 году было образовано "Торгово-промышленное и пароходное товарищество Дмитрия Сироткина в Нижнем Новгороде" с капиталом в 1,5 миллиона рублей. На тот момент под эгидой Сироткина ходили уже пятнадцать буксирных пароходов и пятьдесят непаровых барж.

В этом же 1907 году его избирают председателем Нижегородского биржевого комитета, а еще через год он становится бессменным председателем совета судовладельцев Волжского бассейна. Сироткин, помимо чисто технических новшеств, предпринял и ряд важных экономических шагов.

В 1910 году он объединил свои капиталы и нефтеналивную флотилию с тремя другими волжскими и каспийскими пароходными компаниями. Новое огромное пароходство получило красноречивое название "Волга". Его уставный капитал оценивался в шесть миллионов рублей.

Рачительный Сироткин убеждает компаньонов по обществу в выгодности строить теплоходы не на чужих верфях, а на собственном государственном заводе. В 1911-1912 годах недалеко от Бора был выстроен новый завод, получивший название "Нижегородский теплоход". Продукцией завода стали нефтеналивные баржи, теплоходы-буксиры.

Высокая производительность труда на сироткинском предприятии объяснялась просто: всех, кто плохо работал, без разговоров увольняли. За опоздание на работу на 10 минут - штраф 10 копеек, за грубость мастеру - 50 копеек. За порчу инструмента и прогулы также полагались большие штрафы. Не за почести, а по совести.

В 1913 году пришел срок нижегородцам избирать нового городского голову. Нетрудно догадаться, что нижегородцы отдали на выборах предпочтение Дмитрию Сироткину. При вхождении в должность он сказал: "Обещаю служить городу не за почести, а по совести".
В этой же первой речи в качестве городского головы он наметил задачи, стоящие пред городской думой: постройка постоянного моста через Оку, устройство канализации, электрического освещения, благоустройство окраин. Городской голова говорил: "Необходимо расширять сеть школ, необходимо насаждать ремесленное и техническое образование. Пора нам отказаться от иноземного производства, необходимо все делать самим".

В период сироткинского руководства городом в нем открываются учительский институт, женское ремесленное училище. Сам Сироткин был председателем попечительского совета коммерческого училища. При активном участии Дмитрия Васильевича в Нижний Новгород во время войны был эвакуирован Варшавский политехнический институт. Сбылась давняя мечта нижегородцев - иметь в своем городе высшее учебное заведение (существовавшие гимназии, реальные и коммерческое училища, дворянский институт были лишь средними учебными заведениями). На строительство политехнического института Дмитрий Васильевич дал обязательство внести из своего капитала сто тысяч рублей.

Нижегородская губерния, всегда славившаяся своими народными промыслами, рождала множество талантливых мастеров. Для должного их обучения Сироткиным была создана в г. Семенове школа ХОД - школа художественной обработки дерева. Здание школы, выстроенное на средства Дмитрия Васильевича, сохранилось до сей поры - это дом № 59 по ул. Володарского. По воспоминаниям семеновских жителей, Сироткин будто бы говорил организатору школы Георгию Петровичу Матвееву: «Приходи и бери денег, сколько надо. Не будешь брать, обижусь на тебя».

Сироткин финансировал строительство в своём родном селе в 1913 году старообрядческого храма, был одним из жертвователей на журнал «Церковь». На его пожертвования существовала нижегородская община и молитвенный дом, где совершались богослужения.

В 1914 году по проекту Н.М. Вишнякова при помощи Д. В. Сироткина был построен кирпичный старообрядческий храм в честь Успения Пресвятой Богородицы, в неорусском стиле, крестообразное в плане здание с крупным шатровым куполом и асимметрично поставленной шатровой звонницей. Он был закрыт в 1938 году, занят под мастерские. В 1945 году возвращен старообрядцам, но в 1964г. закрыт и в 1965г. взорван. Старожилы вспоминают, как красная кирпичная пыль после взрыва прекрасного здания два дня висела в воздухе.
После Февральской революции думская деятельность Сироткина не отличалась от той, которую он проводил с 1913 по 1917 год. Осенью 1917 года от «Политического союза старообрядческих согласий» вошёл в состав Временного совета республики («Предпарламента»). В ноябре 1917 года баллотировался в депутаты Учредительного собрания по списку союза старообрядцев, но избран не был.
Однако октябрьский переворот поставил крест и на Сироткине, и на его далеко идущих политических планах. Опасаясь ареста, Дмитрий Васильевич в 1919 году покинул Россию и уехал во Францию.
В 1920 году обосновался в Югославии. Долгое время он жил в Белграде, на Дунае имел свое дело по судоходной части.
Как пишут знавшие его люди, "Сироткин тосковал по Родине. Вспоминал Волгу..."
Умер Дмитрий Васильевич в 1946 году.

Сиро́ткин Дми́трий Васи́льевич (1865 деревня Остапово (Астапово), близ села Пурех Балахнинского уезда Нижегородской губернии - 1946 Белград, Югославия) - крупнейший деятель старообрядчества начала XX века, председатель совета Всероссийских съездов старообрядцев белокриницкого согласия, председатель совета Нижегородской общины. Один из богатейших судопромышленников России, биржевик.

Биография

Родился в 1865 году в семье нижегородского купца-пароходовладельца, вышедшего из крестьян деревни Остапово Балахнинского уезда Нижегородской губернии.

С подросткового возраста работал на отцовском пароходе "Воля". В начале 90-х годов XIX века, отделившись от отца, поступает на службу к своему тестю, пароходчику К.С.Четвергову. с помощью тестя начал самостоятельное дело. В 1895 году завел свой первый (буксирный) пароход, назвав его в честь отцовского "Воля". Затем приобрел в собственность нефтетранспортное дело компании С.М.Шибаева (4 буксира). В 1907 году образовалось "Торгово-промышленное и пароходное товарищество Дмитрия Васильевича Сироткина" с капиталом в 1.5 миллиона рублей (15 пароходов, около 50 непаровых судов, в том числе более 20 барж). В 1910 году Д.В.Сироткин стал директором-распорядителем крупной пароходной компании "Волга".

Был знатоком и новатором пароходного дела. Являлся автором конструкции нового типа баржи, получившего затем широкое распространение.

С 1899 года - председатель Совета всероссийских съездов старообрядцев белокриницкой иерархии. С 1907 года - председатель Нижегородского биржевого комитета. С 1908 года - председатель Совета съездов судовладельцев Волжского бассейна. В 1913 году избирается городским головой Нижнего Новгорода.

Во время пребывания его на должности городского главы в Нижнем Новгороде началось устройство канализации, было выкуплено в собственность города трамвайное и электрическое хозяйство, открылась городская хлебопекарня. Д.В.Сироткин принимал участие в открытии в 1915 году в Нижнем Новгороде Народного университета.

В годы Первой мировой войны возглавил нижегородский комитет Всероссийского союза городов, областной, городской и биржевой военно-промышленные комитеты. В начале 1917 года был избран городским головой на второй срок. В мае 1917 года отказался от должности городского головы. На выборах в городскую думу в июле 1917 года возглавленный им список нижегородских предпринимателей получил 1.6% голосов избирателей - меньше всех.

Осенью 1917 года от "Политического союза старообрядческих согласий" вошел в состав Временного совета республики ("Предпарламента". В ноябре 1917 года баллотировался в депутаты Учредительного собрания по списку союза старообрядцев, но избран не был.

деревня Остапово (Астапово), близ села Пурех Балахнинского уезда Нижегородской губернии

Дми́трий Васи́льевич Сиро́ткин ( / , деревня Остапово (Астапово), близ села Пурех Балахнинского уезда Нижегородской губернии - / , Белград , Югославия) - коммерции-советник , один из крупнейших судостроителей и судовладельцев России , председатель совета Общества страхования судов, член совета Московского банка, член правлений ряда транспортных и нефтепромышленных компаний. Нижегородский городской голова (1913-1917). Председатель совета Съездов судовладельцев Волжского бассейна. Известный деятель старообрядчества начала XX века , председатель совета Всероссийских съездов старообрядцев белокриницкого согласия , председатель совета Нижегородской общины.

Биография

В 1917 году Сироткин строит в память умершей матери старообрядческую богадельню с храмом по ул. Жуковской (ныне - ул. Минина), при которой на свои средства содержал церковный хор.

Городской голова

29 марта 1913 года Сироткин избран нижегородским городским головой на четырёхлетний срок. Отказался от жалованья городского головы. Вскоре начался крупный скандал, связанный с принадлежностью Сироткина к старообрядчеству. В Нижнем Новгороде, 7 мая 1913 года на торжествах по случаю 300-летия царской династии в присутствии царя был устроен молебен. Так как служили новообрядческие священники, городской голова демонстративно не крестился.

Второй раз избирался городским головой на 1917-1920 гг. Выборы состоялись 7 февраля 1917 года, а уже в начале сентября Д. В. Сироткина сменил городской голова Временного правительства .

Во время пребывания его на должности городского главы в Нижнем Новгороде началось строительство канализации, было выкуплено в собственность города трамвайное и электрическое хозяйство, открылась городская хлебопекарня.

Д. В. Сироткин принимал участие в открытии в 1915 году в Народного университета .

После революции

Осенью 1917 года от «Политического союза старообрядческих согласий» вошёл в состав Временного совета республики («Предпарламента»). В ноябре 1917 года баллотировался в депутаты Учредительного собрания по списку союза старообрядцев, но избран не был.

В 1918-1919 годах находился на Белом Юге, в основном в Ростове-на-Дону . Играл важную роль в местных предпринимательских кругах. В конце 1919 года уехал во Францию . В 1920-е годы поселился в Югославии вместе с семьёй, где жил доходами от эксплуатации двух небольших пароходов. О последних годах его жизни практически ничего не известно.

25 мая 2011 года на белградском кладбище был открыт памятник на могиле Д. В. Сироткина, который изготовили в начале 2011 года по заказу администрации Нижнего Новгорода . Эскиз надгробия выполнен нижегородским архитектором Зоей Рюриковой, а работы финансировались ОАО «Завод Нижегородский теплоход» - судостроительным предприятием, которое было основано Дмитрием Сироткиным сто лет назад. В 2012 году в Нижнем Новгороде был установлен памятник Сироткину, напротив его бывшего особняка на Верхневолжской набережной.

Дата рождения и дата смерти

Даты жизни Сироткина (1865‑1946) приведены в академическом собрании сочинений Горького (посвятившего Сироткину немало места в своем очерке «Бугров») . Эти же сведения, за неимением иных надежных источников, были воспроизведены и в выпущенном в 1996 году энциклопедическом справочнике . Однако, согласно исследованию Арсеньева А.Б. и Нехотина В.В. датой рождения следует считать 10 мая 1864 года, а датой смерти - 13 июля 1953 года.

Наличие адреса на письмах Сироткина значительно облегчало дальнейший поиск. Согласно материалам белградских актов гражданского состояния, Д. В. Сироткин скончался 13 июля 1953 года в Белграде. Год его рождения, согласно этим же документам и надписи на могильной плите - 10 мая 1864, а не 1865. Последняя дата, опять же практически общепринятая в России, была получена по документам, которые Сироткин заполнял в качестве нижегородского городского головы там, как было тогда принято, указывалось число полных лет, а не год рождения, что нередко приводит к погрешностям при подсчетах.

Напишите отзыв о статье "Сироткин, Дмитрий Васильевич"

Примечания

Литература

Селезнев Ф. А. Д. В. Сироткин и всероссийские съезды старообрядцев в начале ХХ века // Отечественная история.2005. № 5. С.78-90.
Loskoutoff, Yvan, "Les caricatures de Dmitrij Vasilievic Sirotkin, dernier maire de Nijnij-Novgorod avant la Révolution", Revue des études slaves, 85, 2014, p. 41-56.

Отрывок, характеризующий Сироткин, Дмитрий Васильевич

Мюрату было доложено, что путь расчищен. Французы вошли в ворота и стали размещаться лагерем на Сенатской площади. Солдаты выкидывали стулья из окон сената на площадь и раскладывали огни.
Другие отряды проходили через Кремль и размещались по Маросейке, Лубянке, Покровке. Третьи размещались по Вздвиженке, Знаменке, Никольской, Тверской. Везде, не находя хозяев, французы размещались не как в городе на квартирах, а как в лагере, который расположен в городе.
Хотя и оборванные, голодные, измученные и уменьшенные до 1/3 части своей прежней численности, французские солдаты вступили в Москву еще в стройном порядке. Это было измученное, истощенное, но еще боевое и грозное войско. Но это было войско только до той минуты, пока солдаты этого войска не разошлись по квартирам. Как только люди полков стали расходиться по пустым и богатым домам, так навсегда уничтожалось войско и образовались не жители и не солдаты, а что то среднее, называемое мародерами. Когда, через пять недель, те же самые люди вышли из Москвы, они уже не составляли более войска. Это была толпа мародеров, из которых каждый вез или нес с собой кучу вещей, которые ему казались ценны и нужны. Цель каждого из этих людей при выходе из Москвы не состояла, как прежде, в том, чтобы завоевать, а только в том, чтобы удержать приобретенное. Подобно той обезьяне, которая, запустив руку в узкое горло кувшина и захватив горсть орехов, не разжимает кулака, чтобы не потерять схваченного, и этим губит себя, французы, при выходе из Москвы, очевидно, должны были погибнуть вследствие того, что они тащили с собой награбленное, но бросить это награбленное им было так же невозможно, как невозможно обезьяне разжать горсть с орехами. Через десять минут после вступления каждого французского полка в какой нибудь квартал Москвы, не оставалось ни одного солдата и офицера. В окнах домов видны были люди в шинелях и штиблетах, смеясь прохаживающиеся по комнатам; в погребах, в подвалах такие же люди хозяйничали с провизией; на дворах такие же люди отпирали или отбивали ворота сараев и конюшен; в кухнях раскладывали огни, с засученными руками пекли, месили и варили, пугали, смешили и ласкали женщин и детей. И этих людей везде, и по лавкам и по домам, было много; но войска уже не было.
В тот же день приказ за приказом отдавались французскими начальниками о том, чтобы запретить войскам расходиться по городу, строго запретить насилия жителей и мародерство, о том, чтобы нынче же вечером сделать общую перекличку; но, несмотря ни на какие меры. люди, прежде составлявшие войско, расплывались по богатому, обильному удобствами и запасами, пустому городу. Как голодное стадо идет в куче по голому полю, но тотчас же неудержимо разбредается, как только нападает на богатые пастбища, так же неудержимо разбредалось и войско по богатому городу.
Жителей в Москве не было, и солдаты, как вода в песок, всачивались в нее и неудержимой звездой расплывались во все стороны от Кремля, в который они вошли прежде всего. Солдаты кавалеристы, входя в оставленный со всем добром купеческий дом и находя стойла не только для своих лошадей, но и лишние, все таки шли рядом занимать другой дом, который им казался лучше. Многие занимали несколько домов, надписывая мелом, кем он занят, и спорили и даже дрались с другими командами. Не успев поместиться еще, солдаты бежали на улицу осматривать город и, по слуху о том, что все брошено, стремились туда, где можно было забрать даром ценные вещи. Начальники ходили останавливать солдат и сами вовлекались невольно в те же действия. В Каретном ряду оставались лавки с экипажами, и генералы толпились там, выбирая себе коляски и кареты. Остававшиеся жители приглашали к себе начальников, надеясь тем обеспечиться от грабежа. Богатств было пропасть, и конца им не видно было; везде, кругом того места, которое заняли французы, были еще неизведанные, незанятые места, в которых, как казалось французам, было еще больше богатств. И Москва все дальше и дальше всасывала их в себя. Точно, как вследствие того, что нальется вода на сухую землю, исчезает вода и сухая земля; точно так же вследствие того, что голодное войско вошло в обильный, пустой город, уничтожилось войско, и уничтожился обильный город; и сделалась грязь, сделались пожары и мародерство.

Французы приписывали пожар Москвы au patriotisme feroce de Rastopchine [дикому патриотизму Растопчина]; русские – изуверству французов. В сущности же, причин пожара Москвы в том смысле, чтобы отнести пожар этот на ответственность одного или несколько лиц, таких причин не было и не могло быть. Москва сгорела вследствие того, что она была поставлена в такие условия, при которых всякий деревянный город должен сгореть, независимо от того, имеются ли или не имеются в городе сто тридцать плохих пожарных труб. Москва должна была сгореть вследствие того, что из нее выехали жители, и так же неизбежно, как должна загореться куча стружек, на которую в продолжение нескольких дней будут сыпаться искры огня. Деревянный город, в котором при жителях владельцах домов и при полиции бывают летом почти каждый день пожары, не может не сгореть, когда в нем нет жителей, а живут войска, курящие трубки, раскладывающие костры на Сенатской площади из сенатских стульев и варящие себе есть два раза в день. Стоит в мирное время войскам расположиться на квартирах по деревням в известной местности, и количество пожаров в этой местности тотчас увеличивается. В какой же степени должна увеличиться вероятность пожаров в пустом деревянном городе, в котором расположится чужое войско? Le patriotisme feroce de Rastopchine и изуверство французов тут ни в чем не виноваты. Москва загорелась от трубок, от кухонь, от костров, от неряшливости неприятельских солдат, жителей – не хозяев домов. Ежели и были поджоги (что весьма сомнительно, потому что поджигать никому не было никакой причины, а, во всяком случае, хлопотливо и опасно), то поджоги нельзя принять за причину, так как без поджогов было бы то же самое.
Как ни лестно было французам обвинять зверство Растопчина и русским обвинять злодея Бонапарта или потом влагать героический факел в руки своего народа, нельзя не видеть, что такой непосредственной причины пожара не могло быть, потому что Москва должна была сгореть, как должна сгореть каждая деревня, фабрика, всякий дом, из которого выйдут хозяева и в который пустят хозяйничать и варить себе кашу чужих людей. Москва сожжена жителями, это правда; но не теми жителями, которые оставались в ней, а теми, которые выехали из нее. Москва, занятая неприятелем, не осталась цела, как Берлин, Вена и другие города, только вследствие того, что жители ее не подносили хлеба соли и ключей французам, а выехали из нее.

Расходившееся звездой по Москве всачивание французов в день 2 го сентября достигло квартала, в котором жил теперь Пьер, только к вечеру.
Пьер находился после двух последних, уединенно и необычайно проведенных дней в состоянии, близком к сумасшествию. Всем существом его овладела одна неотвязная мысль. Он сам не знал, как и когда, но мысль эта овладела им теперь так, что он ничего не помнил из прошедшего, ничего не понимал из настоящего; и все, что он видел и слышал, происходило перед ним как во сне.
Пьер ушел из своего дома только для того, чтобы избавиться от сложной путаницы требований жизни, охватившей его, и которую он, в тогдашнем состоянии, но в силах был распутать. Он поехал на квартиру Иосифа Алексеевича под предлогом разбора книг и бумаг покойного только потому, что он искал успокоения от жизненной тревоги, – а с воспоминанием об Иосифе Алексеевиче связывался в его душе мир вечных, спокойных и торжественных мыслей, совершенно противоположных тревожной путанице, в которую он чувствовал себя втягиваемым. Он искал тихого убежища и действительно нашел его в кабинете Иосифа Алексеевича. Когда он, в мертвой тишине кабинета, сел, облокотившись на руки, над запыленным письменным столом покойника, в его воображении спокойно и значительно, одно за другим, стали представляться воспоминания последних дней, в особенности Бородинского сражения и того неопределимого для него ощущения своей ничтожности и лживости в сравнении с правдой, простотой и силой того разряда людей, которые отпечатались у него в душе под названием они. Когда Герасим разбудил его от его задумчивости, Пьеру пришла мысль о том, что он примет участие в предполагаемой – как он знал – народной защите Москвы. И с этой целью он тотчас же попросил Герасима достать ему кафтан и пистолет и объявил ему свое намерение, скрывая свое имя, остаться в доме Иосифа Алексеевича. Потом, в продолжение первого уединенно и праздно проведенного дня (Пьер несколько раз пытался и не мог остановить своего внимания на масонских рукописях), ему несколько раз смутно представлялось и прежде приходившая мысль о кабалистическом значении своего имени в связи с именем Бонапарта; но мысль эта о том, что ему, l"Russe Besuhof, предназначено положить предел власти зверя, приходила ему еще только как одно из мечтаний, которые беспричинно и бесследно пробегают в воображении.
Когда, купив кафтан (с целью только участвовать в народной защите Москвы), Пьер встретил Ростовых и Наташа сказала ему: «Вы остаетесь? Ах, как это хорошо!» – в голове его мелькнула мысль, что действительно хорошо бы было, даже ежели бы и взяли Москву, ему остаться в ней и исполнить то, что ему предопределено.

) - коммерции-советник , один из крупнейших судостроителей и судовладельцев России , председатель совета Общества страхования судов, член совета Московского банка, член правлений ряда транспортных и нефтепромышленных компаний. Нижегородский городской голова (1913-1917). Председатель совета Съездов судовладельцев Волжского бассейна. Известный деятель старообрядчества начала XX века , председатель совета Всероссийских съездов старообрядцев белокриницкого согласия , председатель совета Нижегородской общины.