В 1765 году Указом ее императорского величества Екатерины II была сформирована старейшая общественная организация - Вольное Экономическое Общество. Оно было независимым от Правительства, именно потому и именовалось Вольным. Особое положение и права организации подтверждал каждый преемник Екатерины II при своем восшествии на престол. И даже более того, довольно часто Вольное Экономическое Общество получало внушительные суммы из казны на реализацию своих идей.

Цель Вольного Экономического Общества

У истока образования организации стояла целая группа придворных, представлявших интересы либерально настроенных дворян и ученых, возглавляемая М. В. Ломоносовым. На то время эти люди выдвигали весьма революционные идеи:

  1. Развитие монетарного хозяйства.
  2. Рост промышленного производства.
  3. Отмена крепостного права.

Правда, правившая тогда, не поддержала их. И только Екатерина II позволила начать реализацию проекта и всячески его поощряла. Вольное Экономическое декларировало первичность интересов государства, которое должно развиваться, опираясь на эффективную хозяйственную деятельность.

Начало работы

И вот в далеком 1765 году, наконец-то, был принят Учреждение Вольного Экономического Общества способствовало решению задач по "приращиванию народного благополучия в государстве за счет приведения хозяйствования в лучшее состояние". Первым делом стало проведение конкурса среди 160 специалистов, представлявших различные государства. Основной темой стало распределение права на землю владельцев для принесения максимальной пользы своей стране.

Основные заслуги ИВЭО перед Империей

Создание Вольного Экономического Общества имело огромное значение для государства. Среди заслуг организации как перед царствующей династией, так и перед народом страны следует отметить:

  1. Инициацию отмены крепостного права.
  2. Всеобщее начальное образование.
  3. Начало работы статистических комитетов.
  4. Закладку первых сыроваренных заводов.
  5. Распространение и популяризацию новых видов и сортов различных культурных растений (в частности, картофеля и прочих).

Издательская и просветительская деятельность

Свои труды по интенсификации сельскохозяйственного производства, увеличению промышленной мощи государства и многим другим тематикам члены организации старались донести до как можно более широких масс населения. Вольное Экономическое Общество России издавало как монографии, так и периодические издания. Библиотека организации состояла из почти двухсот тысяч монографий, а в коллекции земских изданий насчитывалось более сорока тысяч экземпляров брошюр и книг. В разное время являлись такие крупные мыслители Российской империи, как А. М. Бутлеров, Г. Р. Державин, Д. И. Менделеев, Н. В. Верещагин, П. П. Семенов-Тян-Шанский, В. В. Докучаев, А. и Л. Эйлеры, А. С. Строганов, В. Г. Короленко, Л. Н. Толстой, А. А. Нартов, А. Н. Сенявин и много других.

Вклад в оборону страны

Первая мировая война заставила мобилизовать все, что было у Российской империи. Не осталось в стороне и Вольное Экономическое Общество. В его структуре в Москве было создано особое подразделение для нужд войск - Военторг. В его задачи входило обеспечение офицеров, которые принимали непосредственное участие в боевых действиях, различными товарами по сниженным ценам.

Крах и возрождение

Деятельность структур ИЭВО была сильно подорвана мировой войной и последующими революциями. А после событий 1917 года организация экономистов России прекратила свое существование. Возобновилась работа лишь спустя многие годы. В семидесятые годы прошлого столетия началось восстановление общественного объединения ведущих экономистов. В это время вновь возникла необходимость в улучшении хозяйственной деятельности государства. Именно тогда экономисты организовали свою собственную организацию - НЭО. Вновь образовавшееся Сообщество выполняло работу по всей стране. Уже в конце восьмидесятых произошло преобразование НЭО. Оно стало называться "Всесоюзное экономическое сообщество".

Современная деятельность ВЭО

В начале девяностых годов произошло знаменательное событие. Организация экономистов России снова вернула себе бывшее историческое название. Теперь она стала называться Вольным Экономическим Обществом России. Большой вклад в восстановление работы организации сделал профессор Попов. Сегодня ВЭО функционирует в каждом регионе России. В этой организации работают тысячи ученых и различных специалистов. ВЭО стремится использовать исторический опыт, чтобы выполнять основную роль в понимании проблем, которые стоят перед народным хозяйством страны. Организация преследует цели подъема российского предпринимательства. Эта многочисленная армия ученых-экономистов, административных работников должна найти новый подход к решению насущных экономических проблем развития страны.

Исследования

Организация занимается крупными научными программами. Самые известные из них:


Современные Издания ВЭО

В России организация снова начала выпускать "Научные труды". За первые три года деятельности было напечатаны 4 тома, которые посвящены самым актуальным проблемам отечественной экономики. В "Научных трудах" печатаются статьи самых России. ВЭО также выпустило:

  1. Аналитические и информационные публикации.
  2. "Экономический вестник России".
  3. Ежемесячник "Былое: история и опыт хозяйствования".

Возрождение смотров

С помощью активной деятельности ВЭО была восстановлена традиция проведения различных национальных конкурсов. Правительство Москвы и ВЭО в конце 90-х годов провели смотры, в которых приняли участие молодые ученые, множество студентов и учащихся. Было рассмотрено две темы: "Россия и начало XXI века", а также "Москва - основа экономического развития страны". Находясь в составе Международного Союза, объединившего работников хозяйственной отрасли, ВЭО выполняет работу по улучшению интеграционных связей страны в сложившейся системе.

Разработки ВЭО

Среди многочисленных работ особо можно выделить несколько:

  1. Занятость населения, проблемы безработицы.
  2. Инвестиции, финансы и возможность денежных вложений.
  3. Дальнейшее улучшение банковской системы.
  4. Каспийское море: проблемы, выбор направлений и приоритетных решений.
  5. Экологические проблемы.
  6. Повышение экономического роста.

Все предлагаемые работы ВЭО поддерживает и одобряет Президент и Правительство РФ.

x

x


I Семе́вский

Борис Николаевич, советский экономико-географ, доктор географических наук (с 1949). Член КПСС с 1942. Окончил экономический факультет Московской с.-х. академии им. К. А. Тимирязева (1931). Профессор, заведующий кафедрой экономической географии (с 1959), декан (с 1970) географического факультета Ленинградского университета. Основные труды по экономической географии зарубежных стран и по общетеоретическим вопросам экономической географии. Вице-президент Географического общества СССР (с 1970).

Соч.: Сельскохозяйственное освоение пустынь, Л., 1937; Соединенные Штаты Америки. Экономико-географический очерк, М., 1963; Вопросы теории экономической географии, Л., 1964; Экономическая география зарубежных стран, ч. 1-2, М., 1968-72 (соавтор и ред.); Экономическая география Кубы, Л., 1970; Введение в экономическую географию, Л., 1972.

II Семе́вский

Василий Иванович, русский историк. Окончил Петербургский университет (1872). В 1882-86 приват-доцент Петербургского университета (отстранён от преподавания за "вредное направление"); много лет вёл занятия со студентами на дому. В 1891 совершил поездку по Сибири для работы в архивах. С. активно участвовал в общественной жизни, в протестах петербургской интеллигенции против репрессивных мер самодержавия. В январе 1905 подвергся кратковременному аресту. В 1905 председатель Комитета помощи освобожденным узникам Шлиссельбурга, член Комитета по оказанию помощи политссыльным. С 1906 член партии народных социалистов (См. ). Участвовал в 1913 в создании журнала " " и был одним из его редакторов. С. был историком либерально-народнического направления. Изучал историю крестьянства, рабочего класса, освободительного движения в России. Его работы написаны с демократических позиций, с привлечением огромного фактического материала. С. не делал широких обобщений, считая, что объективное изложение фактов само приводит к правильным выводам. Труды сохраняют значение как своды большого и достоверного фактического материала. Член общества русской словесности (с 1880), Вольного экономического общества (с 1895).

Соч.: Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II, т. 1-2, СПБ, 1881-1901; Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX в., т. 1-2, СПБ, 1888; Рабочие на сибирских золотых промыслах, т. 1-2, СПБ, 1898; Политические и общественные идеи декабристов, СПБ, 1909; Кирилло-Мефодиевское общество. 1846-1847 гг., ; М. В. Буташевич-Петрашевский и петрашевцы, ч. 1, М., 1922.

Лит.: Историография истории СССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции, 2 изд., М., 1971, с. 290-94; Волков С. И., В. И. Семевский. (К научной биографии), "История СССР", 1959, № 5; Критский Ю. М., В. И. Семевский и цензура, "История СССР", 1970, № 3; История исторической науки в СССР. Дооктябрьский период. Библиография, М., 1965.

В. И. Семевский.

III Семе́вский

Михаил Иванович, русский историк, журналист, общественный деятель. Брат В. И. Семевского (См. ). Окончил Константиновский кадетский корпус (1855). Служил на военной (до 1861) и государственной (до 1882) службе, участвовал (с 1877) в Петербургском городском самоуправлении. С 1856 печатал статьи по русской истории (преимущественно 18-1-й половине 19 вв.), сотрудничал в изданиях Вольной русской типографии (См. ) в Лондоне. В 1870-92 издатель исторического журнала " ", активно разыскивал в провинциальных и семейных архивах документы для публикации, побуждал бывалых людей к писанию мемуаров. Его альбом "Знакомые" (1888) содержит автобиографические заметки 850 лиц. Им опубликованы записки А. Т. Болотова, Я. П. Шаховского, Э. Миниха, мемуары и письма декабристов.

Соч.: Очерки и рассказы из русской истории XVIII в., 2 изд., т. 1-3, СПБ, 1883-84.

Лит.: Тимощук В. В., М. И. Семевский, основатель и редактор исторического журнала "Русская старина". Его жизнь и деятельность. 1837-1892, СПБ, 1895 (список работ С.).

 

В историографии отечественной исторической науки никогда не принято было упоминать о братьях Семевских как о каком-то связанном между собой явлении. В работах советского периода всячески возвеличивались заслуги младшего - Василия Ивановича Семевского – как историка крестьянства и освободительного движения в России XVIII-XIX веков. Считалось, что он был первым русским историком, обратившимся к изучению крестьянских восстаний и движения декабристов. Между тем, имя его старшего брата – Михаила Ивановича Семевского, самого известного собирателя материалов (мемуаров, документов личного происхождения) по истории того же освободительного движения, историка, публициста и издателя журнала «Русская Старина» - часто замалчивалось. Пользуясь слухами, активно муссировавшимися вокруг издаваемого им журнала, а также воспоминаниями некоторых современников, историки и по сей день часто называют Михаила Семевского «авантюристом», «нечистоплотным дельцом», который не стеснялся в средствах, охотясь за необходимыми ему редкими документами. Отношения братьев Семевских однозначно характеризуются в биографической литературе как крайне неровные и даже неприязненные.

Конечно, никто не оспаривает тот факт, что Василий Иванович Семевский заявил о себе как о крупном учёном, профессиональном историке, общественном деятеле. Он защитил докторскую диссертацию по истории крестьянства, первым серьёзно проанализировал взгляды декабристов, петрашевцев и других участников освободительного движения XIX века на крестьянский вопрос. Кроме того, В.И. Семевский известен как автор ряда работ по социальной истории, истории передовой общественной мысли в России, основатель и один из редакторов журнала «Голос минувшего», один из создателей Трудовой народно-социалистической партии («трудовики», «энесы»), член её ЦК.

В.И. Семевскому в какой-то степени «повезло» - он умер в 1916 году, поэтому так и остался родоначальником историографии русского освободительного движения, получившей своё развитие в трудах виднейших советских историков. Часть его архива, вместе с материалами редакции журнала «Голос минувшего» и архивом высланного из Советской России историка С.П.Мельгунова, попала в фонды Коммунистической академии, к которым, хотя и с ограничениями, в советские годы исследователей допускали.

М.И. Семевский умер ещё раньше, и память о его несомненном вкладе в развитие отечественной историографии, как и о публикациях в «Русской Старине», затерялась за деятельностью младшего брата, публикациями легендарного журнала «Голос минувшего» и дальнейшими знаковыми событиями нашей истории.

С одной стороны, М.И. Семевского невозможно назвать ни крупным учёным, ни историком-профессионалом. Его деятельность на поприще собирания и издания документов протекала вне традиций университетской и академической среды того времени. Он не имел соответствующего образования и профессиональной подготовки. Возможно, поэтому современники, а отчасти и потомки, относились к Семевскому-старшему лишь как к коллекционеру-«любителю», удачливому дельцу, не воспринимая всерьёз его научные изыскания в области краеведения, истории России «постпетровского» периода, истории общественной мысли и т.д.

С другой стороны, в настоящее время появляются публикации, имеющие целью реконструкцию малоизвестных фактов биографии, издательской и общественной деятельности М.И. Семевского. Сегодня со всей уверенностью можно утверждать, что именно М.И. Семевский первым обратился к собиранию документальных материалов по истории русского освободительного движения, в частности - к материалам декабристов, петрашевцев и другим документам «новейшей» истории, без которых в настоящее время не мыслится вообще никакое историческое исследование событий XIX века. Его младший брат В.И. Семевский пошёл своим путём, но как учёный и общественный деятель он сформировался исключительно под влиянием интересов старшего брата, и очень многим обязан деятельному участию Михаила Ивановича в его судьбе.

Биография

Семья и юные годы

Братья Семевские родились в семье псковского помещика Ивана Егоровича Семевского, который слыл одним из образованнейших людей уезда, имел большую библиотеку, служил в военной службе. Мать – полька Камилла Матвеевна (из рода Богуцких). Семья была небогатая, но весьма древняя и родовитая, имеющая собственный герб и родословную, восходящую к древней польской шляхте. Отец оставил военную службу штабс-капитаном, но, выйдя в отставку из-за скудости средств (имение находилось в полном упадке) вынужден был служить по выборным должностям в Великолукском уезде. Из десяти детей Семевских взрослого возраста достигли лишь семеро: братья Владимир, Михаил, Александр, Пётр, Георгий, Василий и сестра Софья.

М.И. Семевский

Михаил родился 4 (16) января 1837 года в селе Федорцево Великолукского уезда Псковской губернии, где у его отца было небольшое имение.

Михаил был вторым ребёнком в семье, но родителей и своих младших братьев почти не знал. В 4-х летнем возрасте его отдали на воспитание в дом дяди – брата матери Адольфа Богуцкого. По признаниям Михаила, время, проведённое в доме Богуцкого – человека жёсткого и сурового, в дальнейшем наложило неизгладимый отпечаток на весь склад его характера, развив резкость, подозрительность и недоверчивость в отношениях с окружающими.

Василий - самый младший из братьев Семевских - родился 25 декабря 1848 года (6 января 1849 года) в городе Полоцк Вятской губернии, куда семья переехала в 1844 году. Отец, не имея средств содержать многочисленную семью, поступил на службу экономом в Полоцкий кадетский корпус. Туда же вскоре были определены все сыновья Семевских (в том числе и вернувшийся от Богуцкого Михаил).

М.И. Семевский окончил Полоцкий кадетский корпус и Константиновское военное училище в Петербурге, затем служил в престижном Павловском полку. «Историческими занятиями» офицер увлёкся под влиянием одного из преподавателей Константиновского училища - Г.Е. Благосветлова, с которым поддерживал дружеские отношения и после окончания учёбы. С 19-и лет Михаил начал печатать свои исторические статьи в центральных журналах. Первой публикацией в печати стало небольшое исследование о предках Грибоедова «Несколько слов о фамилии Грибоедовых», помещённое в «Москвитянине» (№ 12 за 1856 год). Затем в Петербурге Михаил Семевский издал отдельной книгой довольно большой историко-этнографический труд «Великие Луки и Великолуцкий уезд, историко-этнографическое исследование». Два-три журнала поместили об этом краеведческом исследовании очень снисходительные отзывы, зато Н.А.Добролюбов в «Современнике» не пощадил молодого учёного, отозвавшись о книге в суровом, даже пренебрежительном тоне. Он справедливо указал на невежество автора во многих простых вопросах и с иронией заметил, что М. Семевский «готов отнести к числу особенностей Великолуцкого уезда и то, что там люди вверх головой не ходят».

После смерти родителей (ок.1859 года) старший брат забрал младших – Георгия и Василия к себе в Петербург. С 1859 по 1863 год Василий Семевский учился во Втором кадетском корпусе в Петербурге, а затем завершал своё образование в 1-й Петербургской гимназии, которую кончил в 1866 году с золотой медалью.

В.И. Семевский

По окончании гимназии Василий Семевский сразу поступил в Санкт-петербургскую медико-хирургическую академию, где обучался в течение двух лет. В 1868 году он оставляет академию и поступает на историко-филологический факультет Петербургского университета. Очевидно, здесь в первую очередь, сказалось влияние его старшего брата, который к тому времени уже окончательно оставил военную службу и занялся историческими изысканиями.

В 1861 году Михаил Семевский вышел в отставку подпоручиком, некоторое время подвизался репетитором в кадетском корпусе, затем преподавал в Смольном институте, но уже в сентябре 1862 года получил предложение от Министерства народного просвещения инспектировать школы Псковской губернии. Обстоятельный отчёт по командировке, представленный Семевским, обратил на себя внимание А.П. Заблоцкого-Десятовского, который принял его на службу в Государственную Канцелярию. В марте 1864 года М.И. Семевский был назначен старшим помощником экспедитора в департаменте Государственной экономии. Впервые в жизни ему было положено хорошее жалование и главное: перед ним открылись двери государственных архивов Главного Штаба, Академии Наук и Министерства иностранных дел. В этот период М.И. Семевский оставляет краеведение. Теперь сфера его интересов - история XVIII и первой половины XIX века, дворцовые перевороты, политический сыск петровской эпохи, биографии государственных деятелей XVIII века. Наиболее значительные из произведений М.И. Семевского составлены на основании архивных документов: «Царица Прасковья» (1861), цикл очерков о политическом следствии времён Петра «Слово и дело» (1861, 1862), «Императрица Екатерина I и семейство Монсов», «Сторонники царевича Алексея», биография царицы Е.Ф. Лопухиной, «Фрейлина Гамильтон», «Царствование Елизаветы Петровны», «Восстание и казнь стрельцов» и другие.

В 1860-е годы Михаил начал приобретать известность как историк, собиратель и издатель исторических документов. Кроме того, находясь на государственной службе, он смог изыскать средства, чтобы обучать младшего брата в университете. Сам Михаил Иванович в молодости лишь посещал лекции в качестве вольнослушателя и не мог не понимать, как важно для историка специальное образование.

Многие биографы В.И. Семевского указывали, что отношения между братьями всегда были сложными: сказывалась как разница в возрасте (почти 12 лет), так и непростой характер Михаила Ивановича. По воспоминаниям очевидцев, в семье и с близкими родственниками М.И. Семевский вёл себя как самодур, желая, чтобы все (жена, дети, братья) подчинялись его требованиям. На правах старшего он покровительственно относился к младшему, зачастую бывал резок, подозрителен и несправедлив к более мягкому, деликатному Василию. Очевидно, по этим причинам Василий долго не задержался в доме брата. Но, с другой стороны, Василий Иванович, на начальном этапе своей карьеры был обязан своему малосимпатичному брату буквально всем: Михаил забрал его из провинциального кадетского корпуса, привёз в Петербург, воспитывал, содержал, дал возможность получить образование в университете, ввёл в круг своих знакомых, привлёк к работе в журнале «Русская Старина». Это также налагало отпечаток на их отношения, заставляя Василия, одновременно с чувством признательности брату, испытывать и некоторую несвободу от его более раннего «опыта» и уже сформировавшихся взглядов: всё-таки два историка в одной семье – это слишком…

Впоследствии отношения братьев базировались не столько на личной привязанности (характер Михаила Ивановича не позволял сохранить с ним тёплые родственные отношения), сколько на общих научных интересах, которые тоже не всегда совпадали.

Интересы Василия Семевского окончательно определились ещё во время учёбы в университете: история русского крестьянства XVIII-XIX века. Михаил продолжал разработку доступных ему документов петровского времени и эпохи дворцовых переворотов. Через семью их другого брата, Александра Семевского, женатого на сестре М.В. Буташевич-Петрашевского Александре Васильевне, он получил доступ к материалам о петрашевцах, встречался с петрашевцами Ахшарумовым и Плещеевым. Также М.И. Семевский был знаком со многими декабристами, вернувшимися после 1856 года в Россию, пользовался особым расположением М.А.Бестужева и барона В.И. Штейнгеля.

Мысль об издании ежемесячного исторического сборника зародилась у М. Семевского во время его многолетних занятий в архивах, где он собрал обширный запас разнообразных исторических материалов. В отличие от существовавших ранее исторических журналов, которые заполняли свои страницы обработанными статьями, Семевский предназначал «Русскую Старину» главным образом для помещения сырого материала - исторических документов и разных записок, воспоминаний и дневников исторических деятелей. По разным соображениям служебного характера (очевидно, это было связано с его государственной службой) до 1877 года М.И. Семевский не выступал в качестве редактора официально. Он пригласил для этой цели своего родственника Василия Арсеньевича Семевского, который сразу выговорил себе право быть свободным от всякого рода хлопот по изданию и являлся лишь «зиц-председателем». Единственным инициатором, редактором и полновластным хозяином журнала был Михаил Иванович Семевский. Первая книжка вышла 9 января 1870 года в весьма скромном объеме (4 печатных листа). Целью журнала объявлялась разработка истории России послепетровского периода и «новейшего» времени.

Одним из первых М.И. Семевский начал колоссальную работу по сбору материалов от частных лиц. Многие записки и известные мемуары составлены исключительно по его настоянию (например, записки Т.П. Пассек, Н.В.Берга, П.А.Каратыгина, Н.Н. Мурзакевича). Редакция журнала предоставляла услуги по редактированию и даже написанию воспоминаний. Некоторые рассказы просто стенографировались сотрудниками редакции и, с согласия сообщивших сведения, помещались на страницах журнала. Иногда мемуарные сочинения составлялись в самой редакции по различным материалам и запискам и посылались на просмотр лиц, от имени которых они должны были исходить. Так возникли воспоминания И.К. Айвазовского, А.Г. Рубинштейна, Ф.Г. Солнцева и др.

Жена известного декабриста И.А. Анненкова – француженка Полина (Пелагея Егоровна) Гёбль, так и не научившаяся писать по-русски, дала своё согласие на запись воспоминаний только после настоятельных уговоров М.И. Семевского. Она вспоминала по-французски, а дочь переводила и записывала слова матери на русском языке.

Оказывая полное беспристрастие при печатании сообщаемых ему материалов, никогда не делая самовольных сокращений или переделок, М. Семевский как археограф вызвал доверие к себе со стороны многих лиц, охотно отдававших ему фамильные архивы или заветные семейные документы. Это был редкий тип редактора-собирателя, не жалевшего ни личных трудов, ни денежных средств на приобретение материалов для журнала. В летнее время Семевский, как член археографической комиссии и почетный член Археологического института, предпринимал поездки по России, рылся в провинциальных архивах, откуда извлекал немало ценных документов, «интервьюировал» очевидцев многих событий. Так, например, подробно ознакомившись в одну из поездок с семейным архивом князей Куракиных (в с. Надежине Саратовской губернии), Семевский выяснил громадное значение хранившихся там документов, относящихся к истории XVIII века, и убедил князя Ф.А. Куракина немедленно приступить к их изданию. Он принял на себя редактирование «Архива Куракина» и в целом ряде публичных чтений познакомил общество с материалами этого архива, проливающими новый свет на личности и события времен Петра Великого. На основании этих же документов М.И. Семевский прочёл ряд публичных лекций о Петре Великом в 1890-1891 годах.

По большому счёту, именно колоссальной энергии, энтузиазму и самоотверженности М.И. Семевского мы обязаны сегодня практически всем, что знаем о декабристах, петрашевцах и их жизни в ссылке и на каторге из неофициальных источников.

Аналитическая работа с собранным материалом при М.И. Семевском не входила в цели журнала: должно было пройти время, чтобы журнальная публикация обрела статус исторического источника. Тем не менее, на страницах «Русской Старины» появлялись статьи и исследования по вопросам новейшей русской истории. Они принадлежали самому М.И. Семевскому, В.А. Бильбасову, А.П. Брикнеру, князю Н.С.Голицыну, Д.И.Иловайскому, Н.И.Костомарову и, конечно, В.И. Семевскому, который в 1870-е годы сотрудничал в журнале брата совершенно бесплатно. Здесь были напечатаны его первые статьи: «Литература Екатерининского юбилея», «Княгиня Екатерина Романовна Дашкова» (обе 1874 год), «Крепостные крестьяне при Екатерине II», (1876 год), «Александр Григорьевич Ильинский», (1878 год).

Значительные затруднения для журнала представляла предварительная цензура. Процедура прохождения цензуры была сложной, из-за неё новые книжки часто запаздывали с выходом. Семевский, используя все свои связи и знакомства, добился значительного упрощения этого процесса, взяв на себя тем самым личную ответственность за содержание номера. Нередко ему приходилось грудью отстаивать тот или другой представлявшийся щекотливым отрывок в мемуарах, на который цензура готова была наложить свое вето. Так, к публикации были запрещены дневник В.К. Кюхельбекера, глава из статьи об А.М. Булатове (за «восхваление декабристов»), биография Н.Г.Чернышевского. По соображениям цензуры при публикации документов иногда делались обширные купюры.

Делу издания журнала была посвящена наибольшая и наилучшая часть трудов и помыслов старшего из братьев Семевских в 1870-1880-е годы. По богатству и ценности материала «Русская Старина», бесспорно, занимает первое место среди российских исторических журналов XIX века.

Оценка личности и деятельности М.И. Семевского современниками

Благодаря своей деятельности в журналах, публичным лекциям и выступлениям, а также знакомству практически со всеми «замечательными людьми» своего времени, Михаил Иванович Семевский снискал себе славу талантливого популяризатора и был гораздо более известен русскому образованному обществу, чем его брат, профессиональный историк Василий Семевский.

М.И. Семевский

Конечно, М.И. Семевскому как историку не хватало системы в образовании, научного кругозора и того интеллектуального и, быть может, морально-этического багажа, который складывается в процессе общения с наставниками, научными руководителями, талантливыми учителями.

Свободный от каких-либо этических норм, принятых в научном сообществе того времени, М.И. Семевский являлся тайным корреспондентом А.И.Герцена, а также «секретным» поставщиком материалов для его антиправительственных журналов – «Колокола» и «Полярной звезды». Его публикации появлялись в «Русском Вестнике», «Отечественных Записках», «Времени» М.М. и Ф.М. Достоевских, «Библиотеке для чтения», «Светоче», «Русском Слове». Есть сведения, что М.И. Семевский собирался писать мемуары, делал даже отдельные наброски. Но вряд ли читатель получил бы удовольствие: автору явно не хватало литературного дара, у него настойчиво пробивался канцелярский стиль; описания оставались невыразительными, характеристики - банальными.

М.И. Семевский был необычайно честолюбив. Желание оповестить мир о своем существовании буквально «съедало» его с ранней юности. В письме к своему первому учителю он писал, что «надеется оставить по себе имечко, чтоб (быть) в словаре российских деятелей-писателей». Когда он появлялся в обществе, читал лекции, присутствовал на официальных мероприятиях, его карманы были забиты листочками с заранее заготовленными «экспромтами», цитатами-изречениями, заздравными тостами, которые он читал, повторял, раздавал знакомым и представителям прессы. Чтобы потомки могли судить о нем справедливо, М. Семевский сохранил огромный личный архив и даже успел частично его систематизировать.

Но современникам М.И. Семевский запомнился таким, каким они его видели, а не таким, каким он пытался представить себя сам. Была у него черта, которую отмечали все (и он сам), - это тяжёлый, неуживчивый, взрывной характер. Если он намеренно не стремился создать о себе хорошего впечатления, то производил неприятное, отталкивая от себя людей. М.И. Семевский часто конфликтовал с близкими, проявлял непростительное самодурство и даже хамство в отношении нижестоящих коллег – секретарей и сотрудников редакции. Правда, Е.Н. Водовозова (жена В.И. Семевского) отмечала, что Михаил Иванович обычно каялся в своём поведении, но «это нисколько не ослабляло его гневных вспышек». Если он с кем-то ссорился на профессиональной или служебной почве, то первый шаг к примирению обязательно должен был сделать другой человек. Судя по сохранившейся переписке, мириться первым М.И. Семевский соглашался только со своей супругой, да и то после предъявления жёсткого ультиматума.

Очевидно, общее впечатление от его личности способствовало не самым лестным характеристикам со стороны современников. Уже при жизни историк пользовался репутацией человека, способного к этически сомнительным поступкам, чтобы добыть интересующую его рукопись, войти в доверие к человеку, который мог предоставить ему доступ к архивам, отдать интересный материал. Е.Н. Опочинин (1858-1928), известный журналист, театровед и коллекционер, так охарактеризовал М.И. Семевского в своих воспоминаниях:

«В его руках "Русская старина" сосредоточивала на своих страницах множество исторических и всяких других материалов величайшего значения, которые, однако же, большей частью не стоили ему ни копейки: он знал всех крупных и значительных людей, подвизавшихся на всех поприщах, и внимательно следил за ними, так сказать, вился около них, как пчела вокруг меда. Особенно он ухаживал за теми, кому по всем признакам оставалось недолго жить на свете. Он ловко умел выпросить у них мемуары, записки, интересные документы и письма. Он умел поставить дело так, что самые недоступные источники подобных документов для него раскрывались, и они становились достоянием его журнала, который преуспевал и при таких условиях обходился ему весьма недорого.

Понемногу такая практика Михаила Ивановича приучила всех знавших его к мысли, что посещение им, особенно неоднократное, того или другого дома является признаком близкой кончины кого-либо из данной семьи. Такая по этому поводу шла молва, а один молодой в то время литератор обмолвился даже по адресу М.И. следующей эпиграммой:

М.Е. Салтыков-Щедрин в одном из писем 1881 года к Г.З. Елисееву - их общему с М.И. Семевским знакомому - даёт ещё более хлёсткую характеристику:

Но, очевидно, был и другой Михаил Семевский, которого высоко ценили на службе, которому доверяли свои семейные архивы и личные документы самые разные люди. С теми, кто представлял для него профессиональный интерес, Михаил Иванович мог показать себя в очень выгодном свете, умел сдерживать свой строптивый характер, смиренно упрашивать и талантливо убеждать. Говорят, что он был необычайно трудолюбив, аккуратен, обладал недюжинными организаторскими способностями, ради работы был способен отказать себе в отдыхе и развлечениях, поэтому успевал сделать очень много.

М.А.Бестужев, знавший М.И. Семевского первоначально только по переписке, отзывался о нём, как о «человеке дела», который «зря не болтает».

На протяжении многих лет Семевский составлял альбом автографов известных людей, включающий 850 записей, многие из которых носили дружески-откровенный характер. Совершенно неожиданно для многих из участников альбома он опубликовал его под названием «Знакомые» (СПб., 1888), что также не лучшим образом сказалось на его репутации.

М.И. Семевский серьёзно простудился во время своей поездки в Кронштадт и умер 9 марта 1892 года в возрасте 55 лет.

После его смерти остро встал вопрос о том, кто станет редактором и издателем «Русской Старины»? Взгляды младшего брата В.И. Семевского, к тому времени уже перешедшего на социалистические позиции, оказались слишком радикальными, чтобы продолжать умеренно либеральный журнал. Жена М.И. Семевского Елизавета Михайловна, не имея желания и способностей сама продолжать издание, решила продать «Русскую Старину». Переговоры Семевской и друга семьи военного историка П.Н. Воронова по этому поводу с издателями, желающими купить журнал, не увенчались успехом. Воронов предложил единственно возможный в сложившихся условиях проект - приобретение на паях журнала группой соиздателей. «Русская Старина» была продана 26 ноября 1892 года С.П.Зыкову (4 пая), В.И. Вишнякову (3 пая), Н.К. Шильдеру и П.Н. Воронову (по 1 паю). Вместе с правом издания новые издатели приобрели и знаменитый архив журнала «Русская Старина». В 1903 году Е.М. Семевская продала букинисту В.И. Клочкову большую часть уникальной библиотеки покойного мужа. Оставшиеся книги, рукописи и личный архив М.И. Семевского перешли во владение дочери Анастасии Михайловне, которая в 1919-1927 годы передала их библиотеке Пушкинского Дома.

«Русская Старина» в новой редакции продолжала выходить вплоть до 1918 года.

В советское время, когда развернулась борьба с дореволюционными изданиями, большинство материалов журнала было утрачено. Архивы издания оказались в руках разных лиц. Сегодня даже в центральных библиотеках нет ни одной полностью укомплектованной подшивки «Русской Старины».

Научная карьера В.И. Семевского

Василий Иванович Семевский принадлежал к другому, уже «пореформенному» поколению русских историков, на которых в значительной мере оказали влияние идеи теоретиков народничества – П.Л.Лаврова и Н.К. Михайловского.

В 1881 году в VIII томе «Записок» историко-филологического факультета Петербургского университета была представлена магистерская диссертация Василия Ивановича Семевского «Крестьяне при Екатерине II». Диссертацию удалось защитить только в Московском университете, поскольку профессор Петербургского университета К.Н. Бестужев-Рюмин, который считал В.И. Семевского одним из лучших своих учеников, не рискнул поставить на защиту диссертацию столь смелой тематики.

И дело было даже не в мировоззренческом конфликте учителя, придерживавшегося охранительной позиции, и ученика, разделявшего прогрессивные для того времени взгляды. После событий 1 марта 1881 года руководство университета оказалось в очень непростой ситуации: за одну ночь диссертация Семевского оказалась продуктом совершенно другой исторической эпохи – эпохи пореформенного либерализма, которую мгновенно сменила «эпоха контрреформ». Уже утром 2 марта постановка на защиту диссертации о крестьянстве повлекла бы за собой немедленную реакцию властей.

В.И. Семевский

Безусловно, масла в огонь подлила ещё и программная статья В.И. Семевского «Не пора ли написать историю крестьян России?», опубликованная им накануне событий 1 марта. В статье историк призывал современную ему интеллигенцию, «вскормленную грудью крепостных мамок», потрудиться «на пользу крестьян и в жизни, и в науке». Статья содержала резкую критику земельной реформы 1861 года и критику политического строя, при котором научные выводы не приобретают практического значения.

Бестужев-Рюмин и другие члены совета историко-филологического факультета, не разделявшие радикальных воззрений В.И. Семевского, не нашли в себе гражданского мужества, чтобы принять этот удар: одни не явились на совет, другие трусливо промолчали, третьи проголосовали против. В результате защита диссертации Семевского в Санкт-Петербургском университете была отклонена.

И всё же с 1882 года В.И. Семевский начинает читать курс русской истории в Санкт-Петербургском университете в качестве приват-доцента. Однако уже в 1886 году он был отстранён от преподавания на кафедре по причине т. н. «вредного направления» его лекций. Распоряжение на отстранение Семевского отдал министр народного просвещения И.Д. Делянов с подачи К.Н. Бестужева-Рюмина. В условиях реакции 1880-х годов пробуждение интереса студентов к серьёзному изучению судеб русского крестьянства и к социально-экономическим условиям его жизни считалось более чем неуместным. Отныне историк был обречён на кабинетную деятельность, а со студентами вынужден был заниматься исключительно на дому. Впоследствии М.Н.Покровский назвал В. И. Семевского «общим деканом всех историков, не принадлежавших ни к какому факультету».

После своего «отлучения» В.И. Семевский и не порывает связей с научным сообществом. Он продолжает работу над изучением истории крестьянского вопроса в России, и в 1889 году, опять-таки в Московском университете, защищает докторскую диссертацию: «Крестьянский вопрос в XVIII и первой половине XIX века». Здесь историком были рассмотрены проекты раскрепощения крестьян, высказывавшиеся и подготавливавшиеся В.В.Голицыным, Петром I, В.Н. Татищевым, Екатериной II, Александром I, Николаем I, декабристами и другими просвещёнными людьми России. Он подробно проанализировал конкретные меры и законопроекты по изменению положения крестьян в XVIII - первой половине XIX вв., деятельность Вольного экономического общества, а также целого ряда комиссий, изучавших крестьянский вопрос. Несомненная новизна и особая актуальность диссертационного исследования Семевского заключалась в анализе деятельности секретных комитетов, занимавшихся крестьянским вопросом при Николае I. Автором также проанализировано отражение крестьянского вопроса в русской литературе и науке, в деятельности революционных обществ. Семевский затронул и другой очень важный и болезненный аспект проблемы: формы протеста крестьян против угнетения - побеги, поджоги, насилие над помещиками и т.д.

За эту выдающуюся работу он был награждён Академией наук Уваровской премией, а Вольное экономическое общество представило его к большой золотой медали.

В.И. Семевский - журналист, путешественник, общественный деятель

В 1880-1890 годы, помимо «Русской Старины», В.И. Семевский много сотрудничал в «Отечественных записках», «Устоях», «Русской мысли», «Вестнике Европы», «Русских ведомостях», «Историческом обозрении». Не имея права преподавать, он пытался влиять на общественное сознание путём публикации исторических заметок, публицистических статей, занимался изучением общественной мысли в истории России.

В 1886 году умер известный педагог и детский писатель, народник В.И.Водовозов. В.И. Семевский был его учеником и близким другом. Спустя два года, он женился на его вдове - Елизавете Николаевне Водовозовой (урождённой Цевловской), известной «шестидесятнице», также детской писательнице и педагоге. Она переживёт обоих мужей и свою совместную жизнь с В.И. Водовозовым и с В.И. Семевским опишет позднее в мемуарной книге «На заре жизни», а также в отдельных мемуарных очерках.

В 1891 году В.И. Семевский по инициативе Иннокентия Сибирякова предпринял путешествие по Сибири для знакомства с местными архивами. Помимо архивных данных его интересовало также современное положение рабочих на золотых приисках Якутии. Историку удалось собрать массу фактического материала для своего исследования «Рабочие на сибирских золотых промыслах», которое появилось на страницах «Русской мысли» в 1893- 1894 годах и в окончательном виде в 1898 году. За эту работу учёный был удостоен Самаринской премии.

В 1890-х годах Семевский принимает участие в деятельности Исторического общества при Петербургском университете, созданного профессором Н.И.Кареевым. Заседания проходили на историко-филологическом факультете, в них участвовали А.С. Лаппо-Данилевский, И.В. Лучицкий, Н.П. Павлов-Сильванский, Е.В.Тарле, С.Ф.Платонов, Б.Д.Греков и другие представители нового поколения «петербургской исторической школы». С 1894 по 1896 год Семевский являлся заместителем председателя этого общества, но его взгляды, всегда отличавшиеся заметным радикализмом, по большому счёту, так и не вписались в академические традиции Петербургского университета.

В эти годы он получает доступ к материалам архива М.И. Семевского и занимается историей освободительного движения. В.И. Семевский - автор статей в ЭСБЕ о декабристах: И. Д. Якушкине, С.П.Трубецком, Н.И.Тургеневе, В.И. Штейнгале, а также о М.М.Сперанском, Н.А.Спешневе, Ш. Фурье и фурьеризме.

Василий Иванович - активный участник многочисленных обществ петербургской интеллигенции. С 1880 года он состоял членом Общества любителей российской словесности, с 1895 года - член Вольного экономического общества. С этого же года он стал секретарём отдела для содействия самообразованию в комитете педагогического музея военно-учебных заведений. Он был также членом правления Литературного фонда.

После смерти Михаила Семевского близкие Василия Ивановича предполагали, что старейший исторический журнал «Русская Старина» перейдёт по наследству ему, тем более, что В.И. Семевский с 1886 года исполнял обязанности заместителя главного редактора этого издания. Однако окружение Михаила Ивановича распорядилось иначе: журналом завладели иные люди. Василий Иванович не сделал ни одной попытки воспрепятствовать решению родственников брата. Он давно печатался исключительно в радикальных, народнических или либеральных изданиях: «Русском богатстве», «Былом» и «Минувших годах» В.Я. Богучарского и П.Е.Щёголева. Последние два специализировались исключительно на истории русского освободительного движения. Кроме того, у В.И. Семевского была мечта возглавить свой журнал, отличный от «Русской Старины» по своим воззрениям.

С 1905 года общественная деятельность В.И. Семевского ещё более активизируется. Он принимает участие в акциях протеста петербургской интеллигенции против репрессивных мер правительства. Как и другие участники депутаций к правительству накануне 9 января, он арестовывается и на две недели заключается в Петропавловскую крепость. С этого года Семевский - председатель Комитета помощи освобождённым узникам Шлиссельбурга, чьи обращения совместно с Н.Ф.Анненским и В.Я. Богучарским он публиковал на страницах журнала «Былое», и член Комитета по оказанию помощи политссыльным.

В 1905 году появляется труд В.И. Семевского «Общественные движения в России в первую половину XIX века. Том 1. Декабристы».

В 1906 году В.И. Семевский стал одним из создателей партии народных социалистов (Трудовой народно-социалистической партии, «энесы» или просто «трудовики») и членом её ЦК.

В 1909 году выходит его книга «Политические и общественные идеи декабристов», которая была признана историками первым и крупнейшим трудом дореволюционной историографии о декабристах. В.И. Семевский впервые в литературе широко и планомерно использовал следственное дело о декабристах, привлёк к изучению их идеологии огромный круг первоисточников, документов и материалов личного происхождения, собранных его братом, М.И. Семевским и редакцией журнала «Русская Старина». Однако Семевский не ставил себе цели исследовать движение декабристов в целом, в его историческом развитии. Не занимала его и история самого восстания. Он изучил лишь «идеи» декабристов, систематизировав их преимущественно по формально-тематическим признакам («судебная реформа», «свобода печати», «крестьянский вопрос» и т. д.). Он не то чтобы решительно отвергал, а просто не использовал в своей работе марксистские принципы классового анализа, считая декабристов «внеклассовой интеллигенцией».

С наступлением новой реакции журналы «Былое» и пришедшие ему на смену «Минувшие годы» были закрыты правительством. В.И. Семевского не оставляет мечта возглавить собственный исторический журнал.

Эта мечта смогла осуществиться только в 1913 году, когда начал выходить их совместный с С.П.Мельгуновым ежемесячник «Голос минувшего». Журнал этот оставил заметный след в отечественной историографии. По примеру «Русской Старины», «Былого» и «Минувшие годы» он продолжил публиковать материалы по истории освободительного движения в России, письма, дневники, воспоминания, аналитические и историко-публицистические статьи целого ряда авторов, принадлежавших к различным политическим партиям. Журнал был заявлен, как «беспартийный», а потому на его страницах печатались как умеренные либералы, так и радикальные коммунисты.

Главным лидером журнала стал молодой, энергичный С.П.Мельгунов, а В.И. Семевский выступал лишь в роли соредактора.

26 сентября (4 ноября) 1916 года Василий Иванович Семевский умер. Похоронен он в Петрограде на Литераторских мостках Волковского кладбища. Журнал «Голос мунувшего» в октябрьском номере 1916 года перепечатал все отклики на смерть Василия Ивановича, появившиеся в русской печати.

Журнал под редакцией Мельгунова продолжал выходить с перерывами все революционные годы и далее вплоть до НЭПа, уже в Советской России, пока не закрылся окончательно в 1923 году. С эмиграцией Мельгунова он продолжился за границей: «Голос минувшего на чужой стороне» (с 1926 года).

При жизни В.И. Семевский также начал серьёзную работу с собранными его братом материалами о М.В. Петрашевском и петрашевцах. Некоторые его исследования о воззрениях петрашевцев на крестьянский вопрос и М.В. Петрашевском в Сибири появлялись в 1911-1915 годах в различных исторических сборниках и журнале «Голос минувшего». Однако первая часть неоконченного труда «М.В. Буташевич-Петрашевский и петрашевцы» увидела свет лишь после смерти автора – в 1922 году. Исследование «Кирилло-Мефодиевское общество. 1846-1847 гг.» было также впервые опубликовано в Москве в 1918.

Архив В.И. Семевского

В 1930-е годы советские борзописцы активно обвиняли историка-эмигранта С.П.Мельгунова в «похищении» части документов архива В.И. Семевского и вывозе их за границу. (Ростов Н. Архив В.И.Семевского //Литературное наследство.- М., 1937). На самом деле, после смерти В.И. Семевского личный архив историка и редакционные материалы журнала «Голос минувшего» были сосредоточены С.П.Мельгуновым в Москве, в его собственной квартире. В 1922 году С.П.Мельгунов вместе с женой был выслан из Советской России. Его квартира, личное имущество, архив и библиотека - конфискованы властями. Взять с собой что-либо без ведома властей высылаемый историк просто физически не мог. Впоследствии утверждалось, что все бумаги, найденные в квартире С.П. Мельгунова, были переданы на хранение в Библиотеку Коммунистической академии, составив так называемый «Архив Семевского». Этот многострадальный архив, особенно в 1920-1930-е годы, постоянно перетасовывался и перекраивался: части фонда передавались в другие музеи и архивы, ряд материалов был возвращён авторам или их наследникам. В 1956 году то, что осталось от фонда В.И. Семевского и редакционного архива журнала «Голос минувшего» поступило в Архив Академии наук СССР. После его переформирования в Архиве РАН было образовано три архивных фонда: В.И. Семевского (Ф. 489. Оп. 1-4), С.П.Мельгунова (Ф. 647. Оп.1) и редакции журнала «Голос минувшего» (Ф. 646. Оп. 1). Современные историки и по сей день не могут обнаружить там многих исторически важных документов, на наличие которых указывал в своих работах один из фондообразователей С.П.Мельгунов.

В 1950-е годы отдельные материалы фонда Семевского были использованы при выполнении крупных монографических исследований историками М.В. Нечкиной и Н.Л. Рубинштейном. К сожалению, они никак не затронули, собственно, биографии В.И. Семевского. Первая краткая научная биография историка была написана С.И. Волковым, который взялся за систематическую разработку фонда Семевского в архиве АН СССР. С.И. Волков планировал также написать монографию о В.И. Семевском, но в связи с кончиной автора, книга осталась лишь в разработке.

Значение трудов В.И. Семевского в отечественной историографии

До В.И. Семевского в русской исторической науке история крестьянства отдельно никем не рассматривалась. В ряде своих работ Семевский делает следующее заключение: теоретическая основа раскрепощения крестьянства была выработана лучшими представителями передовой русской интеллигенции; программа освобождения крестьян, выдвинутая русской интеллигенцией, позднее сделалась и правительственной программой, хотя бы и с существенными оговорками: крестьянам не была сохранена вся та земля, которая была им предоставлена помещиками в пользование.

С точки зрения марксистов, Семевский идеализировал крестьянскую общину, неправильно объяснял причины отмены крепостного права и т.п. Это роднит его с «народниками». В советских историографических трудах работы Семевского были однозначно отнесены к «народнической» историографии, наряду с теми же Лавровым, Михайловским, Огановским и т.д. Тем не менее, практически все последующие историки-марксисты, занимавшиеся крестьянским вопросом, активно обращались к трудам Семевского, как к самому авторитетному специалисту в этой области. Им очень хотелось сделать историка, открыто сочувствовавшего революционному движению, «своим».

Начало восхваления В.И. Семевского было положено признанным корифеем советской исторической науки М.Н.Покровским. Именно он в одной из своих лекций, прочитанной слушателям Института красной профессуры «Как и кем писалась русская история до марксистов», отметил, что демократизм, хотя и «элементарный, упрощённый» выгодно отличает Семевского от буржуазных подделывателей истории». Покровский нашёл, что монография В.И. Семевского «Крестьяне в царствование императрицы Екатерины II» является обширным введением к истории пугачёвского бунта, которую Семевский якобы намеревался представить как начало классовой борьбы крестьянства против своих угнетателей. Хотя достоверно известно, что сам историк писать о Пугачёве, да ещё с «классовых» позиций, вовсе не планировал. Неточно и высказывание Покровского о том, что Семевский «занимался вопросами, бойкотировавшимися казенными историками».

В исследовании истории крестьянства и истории декабризма Семевский не был абсолютным первооткрывателем. Но именно ему принадлежат наиболее монументальные, скрупулезные, основанные на обширнейшем массиве исторических источников труды. После развенчания Покровского и его школы, отношение к трудам Семевского стало ещё более критичным. Советская историография второй половины 1930-х-первой половины 1950-х годов, главным образом, выискивала в его работах ошибочные положения.

Впервые оценка народнической историографии нашла своё целостное отражение в курсе лекций Н.Л. Рубинштейна, которым, вслед за В.О.Ключевским, была отмечена несостоятельность методологических построений В.И. Семевского. Крестьянский вопрос в исследовании историка видится автором «оторванным от общего социально-экономического развития России», становится «идеологической проблемой, развивающейся своим самостоятельным ходом...». Рубинштейн в полной мере относил эти положения и к истории декабризма, петрашевцев и Кирилло-Мефодиевского братства.

Советская историографическая традиция в освещении научного наследия Семевского, как и всей народнической историографии, наглядно проявилась при создании многотомного обобщающего труда по истории исторической науки в СССР и курсов лекций по историографии истории СССР. К числу заслуг Семевского исследователи опять же отнесли использование огромного количества архивных материалов при написании трудов по истории крестьян. По мнению А.Л. Шапиро, с которым вполне можно согласиться, «историки и сейчас черпают сведения о помещичьем землевладении, о численности и движении крестьянского населения, о положении крестьян, о положении дворовых и о многом другом» из первого тома «Крестьян в царствование императрицы Екатерины II».

Говоря языком Яндекса, ТИЦ (тематический индекс цитирования) работ В.И. Семевского оставался необычайно высоким во всей советской историографии.

В начале 1970-х годов ленинградским историком Ю.М. Критским была предпринята первая (и пока единственная) попытка диссертационного исследования исторических взглядов В.И. Семевского. Новаторство Критского проявилось в стремлении представить историка сторонником «американского» пути развития капитализма в сельском хозяйстве, но проигнорировать советскую историографическую традицию, заложенную ещё Покровским, советский историк в своей работе так и не смог.

Как мы видим, изучение жизненного пути и научного наследия Семевского имело в советской исторической науке фрагментарный характер. Суждения, характеристики и оценки его творчества сответствовали господствующей идеологии марксизма-ленинизма.

Полного и обстоятельного изучения трудов и биографии В.И. Семевского историками немарксистского толка не предпринято до сих пор. Современные исследователи практически полностью игнорируют проблематику, характерную для народнической историографии конца XIX века, а имя В.И. Семевского - когда-то самого цитируемого историка - предано полному забвению. О нём вспоминают лишь в связи с деятельностью в журнале «Голос минувшего», да ещё иногда путают с М.И. Семевским, популярность которого, как либерального общественного деятеля и собирателя исторических документов в последнее время неуклонно растёт.

В заключении хочется сказать, быть может, банальную вещь: есть время разбрасывать камни, а есть время их собирать. В случае с братьями Семевскими этот общеизвестный афоризм приобретает особый смысл. Подвиг исторического подвижничества, совершённый собирателем-энтузиастом Михаилом Ивановичем Семевским, так и не был по достоинству оценен его современниками. Сделав доступным для исследователей огромный комплекс исторических материалов, Семевский-старший не преследовал цели личного обогащения – он работал исключительно для будущего. И это в полной мере смогли оценить историки последующих поколений, в том числе и его младший брат, Василий Иванович Семевский. Он первым сумел обобщить, проанализировать и создать на основе имеющихся материалов исторические труды, заложившие основы изучения истории общественной мысли и освободительного движения во всей последующей отечественной историографии XX века.

В современной исторической науке, как и российском обществе в целом, постепенно сходит на нет кризисная тенденция «оплёвывания» своего исторического прошлого. К сожалению, сегодня она сменяется исторической «амнезией» и полным неумением молодого поколения ориентироваться даже в не слишком далеко отстоящем по времени пространстве свершившихся событий. Нас не интересует, кто в этом виноват: отечественные СМИ, политики или нынешняя система народного образования. Есть время разбрасывать камни, собранные до нас предыдущими поколениями. Но будет ли у нас время, чтобы их собирать?..

Елена Широкова

По материалам:

Василий Иванович Семевский на сайте Люди.ру

Гаврилов С.В.Научное наследие В.И. Семевского в советской историографии//Новый исторический вестник, 2008 -№17(1) nivestnik.ru

Кох О.Б. Герой своего времени (Штрихи к портрету М.И.Семевского)//Страницы исторического краеведения. Псков, 2001 - №14. – С.46-60.

Материал из ЭНЭ

Старейшее из ученых обществ России . Учреждено в г., как кажется, по почину императрицы Екатерины II , что видно по первому составу членов общества, близко стоявших ко двору государыни. Цель общества заключалась в распространении среди народа полезных и нужных для земледелия и домостроительства знаний, в изучении положения русского земледелия и условий хозяйственной жизни страны, а также положения сельскохозяйственной техники в западноевропейских государствах. В первый период существования общества были поставлены на очередь вопросы, которые обсуждаются и в настоящее время: учреждение запасных магазинов для продовольствия крестьян, введение общественных запашек и т. п. Сама императрица Екатерина II возбудила вопрос о выгодах форм землевладения (общинной и частной) и о преимуществах для сельского хозяйства свободного и крепостного труда, вызвавший целую литературу (см. полный разбор ее в 1 т. соч. В. И. Семевского: «Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX вв.»). В продолжение своего существования В. Э. О. успело проявить энергичную деятельность, направленную к достижению намеченной в уставе цели. Ему принадлежит почин по собиранию сведений об экономической жизни России. Составленная им программа, с самыми разнообразными вопросами, рассылалась частным лицам и учреждениям. Полученные ответы представляют весьма любопытный материал для сравнения не только приемов ведения хозяйства того и текущего времени, но также экономического положения разных местностей России. Рассылка программы и собирание сведений продолжались в течение трех царствований. В царствование Николая I, по поводу изменчивости цен на хлеб, отчего терпели землевладельцы, В. экономическое общество, по почину С. Мальцева, обратило внимание на этот вопрос и издало «Свод мнений о средних ценах на хлеб» ( г.). Собирались обществом сведения и о состоянии хозяйства в иностранных государствах. Самый же крупный факт в деятельности общества по исследованию русской сельскохозяйственной жизни - совместная с географическим обществом посылка экспедиций для изучения хлебной торговли и производительности в России (см. «Труды» этих экспедиций). Когда ( г.) возник вопрос об исследовании чернозема, как производительной силы, и его распространении, общество издало сочинение В. В. Докучаева: «Русский чернозем». Для выяснения вопроса о почвах России при Обществе возникла «почвенная комиссия». В. экономическое общество, стремясь распространять в среде землевладельцев полезные сведения о сельском хозяйстве и разных отраслях его, издало более 160 сочинений, как оригинальных, так и переводных, касающихся преимущественно сельского хозяйства. Помимо этого, оно издавало и издает периодические издания: «Труды В. экономического общества» (см.) и др. С целью издания народной сельскохозяйственной библиотеки собран так называемый мордвиновский капитал, достигший в настоящее время 43000 руб. Общество принимало меры к распространению культуры полезных растений (картофеля, хлопка и др.), к улучшению льна и конопли . Предпринятая им организация продажи семян не имела успеха. Оно занималось улучшением русского скота, содействовало развитию и молочного хозяйства, затратив на это дело, в 1860-х гг. (по призыву Н. В. Верещагина), до 10 тыс. руб. О пчеловодстве оно заботилось уже при императрице Екатерине II, но в особенности много сделало по этому вопросу благодаря знаменитому химику А. М. Бутлерову, сумевшему заинтересовать многих изданием «Пчеловодного листка» (см.). Пользование богатой библиотекой общества, состоящей более чем из 26 тыс. томов сочинений экономического и сельскохозяйственного характера, для всех доступно. Общество устраивало сельскохозяйственные выставки, премировало выдающихся деятелей в области сельского хозяйства, принимало и принимает меры к распространению оспопрививания (израсходовано по г. на это 74 тыс. руб.), устраивало публичные лекции. В стенах его постоянно читаются доклады по животрепещущим вопросам народного и сельского хозяйства.

В. Э. общество, по новому уставу ( г.), делится на три отделения: первое - сельскохозяйственное, второе - технических сельскохозяйственных производств и земледельческой механики и третье - политической экономии и сельскохозяйственной статистики. При обществе состоит комитет грамотности (см. это слово). Во главе Вольного экономического общества стоит избираемый членами его президент, а во главе отделений - избираемые ими председатели. В общем собрании председательствует президент. Заведует делопроизводством избираемый обществом секретарь, избираются также вице-президент и члены совета. Места президента, председателей и др. занимали в В. Э. обществе многие выдающиеся лица, как, например, известный государственный человек Н. С. Мордвинов, К. Д. Кавелин, А. М. Бутлеров и др. Как правительство, так и частные лица оказывали В. Э. обществу пособия и пожертвования, благодаря чему в настоящее время В. экономическое общество является самым богатым из всех ученых обществ России: оно имеет ценное имущество (дом, библиотека и проч.), оцененное в 185 тыс. руб., и денежный капитал , помещенный в % бумагах, стоимостью в 373 тыс. руб.

Вольное экономическое общество (дополнение к статье)

(об организации и деятельности общества до г. см. соотв. статью) - 1891-1904 годы в существовании В. Э. О. можно разделить на два периода: первый - до г., характеризуется усиленной работой общ., второй, начиная с г. - почти полной приостановкой его деятельности. В продолжение первого периода ни одно крупное явление сельскохозяйственной и экономической жизни России не ускользало от внимания общ. Особое внимание, выразившееся в ряде докладов, было обращено на вопросы о реформе крестьянского банка (в г.); о телесном наказании, об отмене которого было возбуждено перед правительством особое ходатайство (), и о сельскохозяйственных артелях , причем инициатор их на Ю России Левитский получил для своего дела от общ. субсидию (). Сельскохозяйственный кризис, разразившийся в России в 90-х годах, и вопросы, находящиеся с ним в связи (падение цен на хлеб, переселение, элеваторы и др.), заняли ряд заседаний как общих собраний членов общ., так и его II и III отделений; новое направление в нашей финансовой политике и реформа денежного обращения , а также вопрос об оценке земель, выдвинутый правительством в г., не раз подвергался подробной разработке в статистической комиссии общ. и в соединенных заседаниях ее с комиссией почвенной; в начале г. статистическая комиссия посвятила этому вопросу, как и вообще вопросу о земских статистических работах, ряд заседаний, на которых, кроме членов комиссии, живущих в Петербурге, принимали участие иногородние (79 чел.), приехавшие из 25 различных губерний. Результаты работ этих заседаний помещены в «Трудах» общ. ( , №№ 2 и 3) и вышли особым изданием: «Труды комиссии по вопросам земской статистики» (СПб., ). Движение русской мысли в сфере экономических вопросов, известное под названием «марксизма», не могло не обратить внимания членов В. Э. О.: вопросу этому был посвящен ряд заседаний III отд. (в начале г.), на которых между прочим выступили с своими докладами главные представители направления - П. В. Струве и М. И. Туган-Барановский . Неурожаи и голод, охватившие большие пространства Европейской России в , и гг., были подвергнуты тщательному изучению со стороны В. Э. О. В 1891 и 1892 гг. вопросы о бедствии, о причинах его возникновения и о мерах против повторения подобных неурожаев в будущем, подробно обсуждались в общ.; было основано особое бюро для собирания сведений о неурожае на местах; наконец, общее собрание ассигновало 5000 р. из средств общ. на помощь голодающим, а состоявший при В. Э. О. комитет грамотности путем подписки собрал 28000 руб., на которые им было открыто в голодающих местностях до 200 столовых для учеников народных школ. Еще шире был поставлен вопрос в голодный 1897-й год. Как только выяснилось, что значительной части России угрожает голод, в В. Э. О. поднялся вопрос об изучении грозного явления и связанного с ним продовольственного дела в стране. За сведениями по этому вопросу общ. обратилось путем особой публикации к местным силам; в марте г. в общ. состоялось 5 заседаний, специально посвященных вопросу о неурожае и продовольственному; на этих заседаниях, кроме членов общ., приняли участие многие земские и общественные деятели, приехавшие из провинции; был прочитан и обсужден ряд систематически составленных докладов, выяснены размеры бедствия и средства для его ослабления (см. «Труды» В. Э. О., , № 3 и отдельно изданный «Продовольственный вопрос в 1897-98 гг.», СПб., ). Затем общество ассигновало из собственных средств на помощь голодающим некоторую сумму и избрало особый комитет для сбора пожертвований в пользу пострадавших от неурожая и организации распределения собранных сумм. Комитет в короткое время собрал свыше 128000 р., которые и были разосланы в пострадавшие местности (в 21 губ.). Высшая администрация почему-то не признавала истинных размеров бедствия, и комитет, по ее распоряжению, был закрыт в самый разгар своей деятельности. За рассматриваемый период деятельности В. Экон. Общ. следует отметить еще ряд предпринятых им исследований (в 1896-98 гг.) различных местностей в почвенном, гидрологическом (П. В. Отоцкий) и геоботаническом (Н. А. Троицкий) отношениях. Кроме обычных годовых выставок семян в самом обществе, осенью г. в Петербурге им была устроена всероссийская выставка молочного хозяйства и при ней созван съезд сельских хозяев и маслоделов; на выставке кроме русских приняли участие экспоненты из Германии , Дании , Швеции и Норвегии . В г. правительством был закрыт состоявший при В. Экон. Общ. С.-Петербургский комитет грамотности (см.), чем была пресечена его широкая и высокопросветительная деятельность; даже история этого учреждения, составленная Д. Д. Протопоповым («История СПб. комит. грамотн.; с до г.», СПб., ) и изданная В. Экон. Общ., была уничтожена в администр. порядке. В начале г. в правительственных сферах был поднят вопрос о переустройстве самого общества. 21 апр. г. общему собранию его было сообщено Высочайшее повеление от 8 апреля т. г., которым, «по всеподданнейшему докладу министров земледелия и государственных имуществ и внутренних дел, ввиду предуказанной Его Императорским Величеством необходимости пересмотра устава Имп. В. Эком. Общ.», в собрания общие и отделений был приостановлен доступ посторонних посетителей, самая деятельность общ. поставлена под контроль министра землед. и гос. имущ., а для рассмотрения действующего устава и для выработки проекта нового, образована особая временная комиссия под председательством В. И. Вешнякова (см.), в состав которой вошли восемь членов совета общества и столько же членов общества по приглашению министра земледелия. Общее собрание общества, выслушав это повеление, постановило: до тех пор, пока с разрешением уставного вопроса деятельность общества не войдет в нормальные условия , приостановить эту деятельность в тех ее частях, которые предусмотрены Высочайшим повелением и которые подлежат контролю министра земледелия. Далее собрание выпазило «твердое убеждение в том, что Имп. Вольное Экон. Общ., являющееся старейшим общественным учреждением в России, стремившееся выражать истинные потребности времени и служить общенародным интересам, может плодотворно развивать свою деятельность лишь при сохранении начал публичности, гласности, полной самостоятельности и свободы научного исследования» («Тр. Имп, В. Экон. Общ.», , №№ 4 и 5, 29-32). Комиссия Вешнякова окончила свои занятия к началу г. и представила выработанный ею проект устава министру земл.; но о дальнейшем ходе дела В. Экон. Обществу до настоящего времени ничего неизвестно, и оно вынужденно бездействует 5 лет. Продолжают работать, хотя далеко не так интенсивно, как в обычное время, состоящие при обществе комиссии почвенная (образованная в г.), статистическая (), бесплатной рассылки книг (), по крестьянскому вопросу; последняя возобновила свои работы в г., когда в правительственных сферах началась разработка вопроса о реформе положения о крестьянах в правовом и экономическом отношениях. В. Экон. Общ, издает: «Труды» (см.; за приостановкой деятельности общ. и неимением материалов, в г. «Труды» не выходили), «Почвоведение» (орган почвенной комиссии, с г.) и «Пчеловодный листок» (см., с г. под ред. профессора Н. Кулагина). Кроме того В. Экон. Общ. издало ряд научных трудов, как самого общества, так и другие, а также многие дешевые книги для народа. Из изданий последних лет выдаются: «Реформа денежного обращения» (); д-ра А. Семпловского - «Руководство к разведению и улучшению возделываемых растений» (); Ф. А. Щербины - «Крестьянские бюджеты» (); «Начальное народное образование» (под ред. Г. Фальборка и В. Чернолуского; вышло 3 тома); «Труды подсекции статистики XI съезда рус. ест. и врачей г. в СПб.» (); В. Ф. Караваева - «Библиографический обзор зем. стат. лит. со времени учреждения земств» (1902-4; вышел 1-й вып.). Из дешевых изданий в г. вышли в количестве 20000 экз. каждое: «Приключения Робинзона Крузо», «Судный день» (Короленко), «Басни И. А. Крылова» и др.; брошюры А. М. Бутлерова - «Правильное пчеловодство» (вышло 4-м изд. в г.) и «Как водить пчел» (в г. - 6-м изд. в 25000 экз.). Оспопрививательное заведение В. Экон. Общ. продолжает работать в прежнем направлении (телятник , отпуск детрита, прививка оспы и обучение оспопрививанию на практике); в июле и авг. г., во время оспенной эпидемии в Петербурге в течение полутора месяца была привита оспа 20269 лицам, тогда как обыкновенно в течение целого года бывает 3-5 тыс. прививок. Имущество В. Экон. Общ.: дом в Петербурге (стоимостью вм. с местом - ок. 200 т. р.); библиотека, состоящая из 3 отделов: общего - 60000 тт., земского - 34000 (самая богатая в России, заключающая в себе до 90 % всех земских изданий) и педагогического - 13000 тт.; музеи, из которых особого внимания заслуживает почвенный (педологический) музей имени В. В. Докучаева, состоящий из коллекций, собранных покойным В. В. Докучаевым (см.) и его многочисленными учениками; музей этот пожертвован В. Экономич. Общ. П. В. Отоцким в г. Книжная кладовая (издания общ.) заключала в себе к г. св. 48000 экз. на 40 т. р. - Капиталы общ. к началу г. составляли в проц. бумагах на нарицат. сумму 448000 р., из них 331200 руб. неприкосновенных и 97700 руб. - специальных назначений. Личный состав В. Экономич. Общ. к г.: почетных членов - 20, действительных - 506, членов сотрудников - 378. Совет общ. состоит из 13 лиц, во главе которого стоят президент общ. - гр. П. А. Гейден, с г., и вице-президент - акад. А. С. Фаминцын, с г.

В статье воспроизведен материал из Большого энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона .

Вольное экономическое общество , старейшее русское научное общество; основано в . В. э. о. вызвано к жизни, гл. обр., нуждами дворянского сел. хозяйства, которое испытывало много затруднений в связи с возрастающей экономической невыгодностью крепостного труда. В. э. о. ставило своей целью изучение хозяйственного положения России, распространение сельскохоз. знаний и изучение заграничной сел.-хоз. техники. После освобождения крестьян В. э. о. продолжало исследование производительных сил России, изучало условия хлебной торговли, вопросы общины, денежное обращение в России, неурожай 1891-1892, аграрное движение 1900-1905. В конце 19 и в начале 20 вв. вокруг В. э. о. группировалась либеральная интеллигенция, которая в периоды подъема рабочего движения выступала с конституционными требованиями. В виду этого правительство всячески стремилось подавить деятельность В. э. о. В 1897-98 заседания Общества были ареной споров народников и марксистов . Деятельность В. э. о. после революции 1917 постепенно сошла на-нет; многие видные деятели Об-ва эмигрировали за границу, превратившись в ярых контр-революционеров.

В статье воспроизведен текст из Малой советской энциклопедии .

Вольное экономическое общество (ВЭО), одно из старейших в мире и первое в России экономическое общество (вольное - формально независимое от правительственных ведомств). Учреждено в Петербурге в 1765 крупными землевладельцами стремившимися в условиях роста рынка и торгового земледелия рационализировать сельское хозяйство, повысить производительность крепостного труда. Основание ВЭО было одним из проявлений политики просвещённого абсолютизма . ВЭО начало деятельность объявлением конкурсных задач, изданием «Трудов ВЭО» (1766-1915, более 280 тт.) и приложений к ним. Первый конкурс был объявлен по инициативе Екатерины II в 1766: «В чем состоит собственность земледельца (крестьянина) в земле ли его, которую он обрабатывает, или в движимости и какое он право на то и другое для пользы общенародной иметь может?». Из 160 ответов русских и иностранных авторов наиболее прогрессивным было соч. правоведа А. Я. Поленова, критиковавшего крепостничество. Ответ вызвал недовольство конкурсного комитета ВЭО и напечатан не был. До 1861 было объявлено 243 конкурсные задачи политэкономического и научно-хозяйственного характера. Политэкономические вопросы касались 3 проблем: 1) земельной собственности и крепостных отношений, 2) сравнительной выгодности барщины и оброка, 3) применения наёмного труда в сельском хозяйстве.

Общество опубликовало первые статистико-географические исследования России. Конкурсы ВЭО, периодические издания способствовали внедрению в сельское хозяйство технических культур, усовершенствованных орудий сельского хозяйства, развитию животноводства (особенно овцеводства), пчеловодства, шелководства, свеклосахарной, винокуренной, полотняной промышленности в вотчинных хозяйствах. В конце 18 в. в ВЭО сотрудничали агрономы А. Т. Болотов, И. М. Комов, В. А. Левшин, учёный А. А. Нартов, известный политический деятель М. И. Голенищев-Кутузов, адмирал А. И. Синявин, поэт Г. Р. Державин. В 1-й половине 19 в. в его работе принимали деятельное участие Н. С. Мордвинов , К. Д. Кавелин , И. В. Вернадский . В пореформенный период ВЭО играло передовую общественную роль, являлось одним из центров экономической мысли либеральных помещиков и буржуазии. В 60-70-е гг. обсуждало вопросы развития крестьянской поземельной общины. В конце 90-х гг. в ВЭО происходили публичные споры между «легальными марксистами» и народниками о «судьбах капитализма» в России. В 60-80-е гг. общество вело большую научную агрономическую деятельность. В 1861-1915 в работе ВЭО принимали участие Д. И. Менделеев , В. В. Докучаев , А. М. Бутлеров , А. Н. Бекетов , П. П. Семёнов-Тян-Шанский, Ю. Э. Янсон, Н. Ф. Анненский, М. М. Ковалевский, Л. Н. Толстой, А. Б. Струве, М. И. Туган-Барановский, О. Д. Форш, Е. В. Тарле.

В 1900 царское правительство начало наступление на ВЭО, стремясь превратить его в узкое технико-агрономическое учреждение. Были закрыты комитеты помощи голодающим (основанные в 90-е гг.) и комитет грамотности (основанный в 1861), выдвинуто требование пересмотра устава общества, запрещён доступ посторонним лицам на заседания ВЭО. Несмотря на это, ВЭО в 1905-1906 опубликовало обзоры аграрного движения в России, в 1907-11 анкеты об отношении крестьянства к столыпинской аграрной реформе. В 1915 деятельность ВЭО фактически прекратилась, в 1919 общество было формально ликвидировано.

Литература :

  • Ходнев А. И., История императорского Вольного экономического общества с 1765 по 1865, СПБ, 1865;
  • Бекетов А. Н., Исторический очерк 25-летней деятельности императорского Вольного экономического общества с 1865 до 1890 г., СПБ. 1890;
  • Ковалевский М. М., К 150-летнему юбилею императорского Вольного экономического общества, «Вестник Европы», 1915, кн. 12;
  • Бак И. С., А. Я. Поленов, в сб.: Исторические записки, т. 28, [М.], 1949;
  • Орешкин В. И., Вольное экономическое общество в России (1765-1917), Историко-экономический очерк, М., 1963.

Н. А. Рабкина.

Эта статья или раздел использует текст

НОВЫЕ ДОКУМЕНТЫ ОБ ОБСУЖДЕНИИ КРЕСТЬЯНСКОГО ВОПРОСА В 1766-1768 ГОДАХ

Конец 60-х годов XVIII в. является временем, когда впервые в истории России начинается обсуждение вопроса о крепостном праве и о предоставлении крестьянам права собственности на движимое и недвижимое имущество. Обсуждение этого вопроса приобретает все большее значение, и он постепенно превращается в центральный вопрос общественно-политической жизни того времени. Выдвижение крестьянского вопроса было вызвано рядом причин, связанных в первую очередь с той большой внутренней противоречивостью, которая была характерна для социально-экономического развития России. Развитие товарного производства, все большее его проникновение в недра крепостного хозяйства и формирование новых капиталистических отношений сочетались с сохранением и расширением прав и привилегий дворянства, с распространением крепостничества вширь и вглубь. Стремление помещиков повысить доходность своих имений наталкивается на усиление сопротивления крестьянства, на его незаинтересованность в повышении производительности труда. В поисках выхода из этого тупика часть дворянства обращается к проектам рационализации своего хозяйства и внедрению некоторых агротехнических мероприятий, к проектам, направленным на то, чтобы создать у крестьянина заинтересованность в результатах его труда, в том, чтобы сделать труд крестьянина более производительным. Так появляется вопрос о крестьянской собственности.

Началу обсуждения этого вопроса в известной мере способствует и то, что Екатерина II и ее окружение проводят в этот период политику «просвещенного абсолютизма» и стремятся представить русское самодержавие в виде некоей надклассовой силы, которая заботится в равной степени о благосостоянии всех подданных вообще и в том числе крестьян. Это происходило как раз тогда, когда екатерининское правительство проводило массовую раздачу помещикам земель, населенных государственными крестьянами, и издавало чудовищные указы, значительно ухудшавшие правовое и экономическое положение крестьян. Екатерина II широко пользовалась либеральной фразеологией, которая должна была свидетельствовать о намерении царского правительства улучшить положение крепостных крестьян, расширить их имущественные права и ограничить произвол помещиков. Ярким примером этой демагогической фразеологии Екатерины II являются «либеральные» фразы ее «Наказа», в которых, хотя и в крайне неопределенной форме, говорится, что крепостные крестьяне не заинтересованы в развитии земледелия и поэтому целесообразно законами «учредить нечто полезное для собственного рабов имущества» и «предписать помещикам законом, чтоб они с большим рассмотрением располагали свои поборы» .

Одновременно с составлением «Наказа» Екатерина II направляет в только что созданное Вольное экономическое общество письмо, в котором предлагает на обсуждение вопрос «В чем состоит или состоять должно для твердого распространения земледельчества имение и наследие хлебопашцев?» . Это письмо пролежало в ВЭО без всякого движения почти год (до ноября 1766 г.). Причина этого совсем не в том, что Общество «не обратило на него никакого внимания» , как думает В. И. Семевский, а в том, что Общество, состоявшее тогда из небольшой группы знати и нескольких иностранцев, служивших в Академии наук и Медицинской коллегии, считало обсуждение этого вопроса не только несвоевременным, но и крайне опасным делом. Обнаруженные документы показывают это совершенно отчетливо.

Лишь после получения второго письма Екатерины II, к которому была приложена тысяча червонцев, когда не оставалось уже никаких сомнений в том, что автором этих писем, подписанных инициалами «И. Е.», является сама императрица Екатерина, Вольное экономическое общество в качестве темы для конкурса на лучшую работу поставило вопрос о крестьянской собственности. Ход и результаты конкурса составили предмет исследования двух глав монографии В. И. Семевского «Крестьянский вопрос в России» .

В. И. Семевский изучил огромный архивный материал и вовлек в научный оборот много важных и новых материалов. В частности, им было изучено дело из архива Вольного экономического общества, в котором находилась большая часть сохранившихся конкурсных работ. К сожалению, это дело при ликвидации Вольного экономического общества и передаче его архива в Государственный архив не поступило и оказалось утраченным для науки.

Однако ряд важных документов, связанных с конкурсом 1766 г., остался неизвестным неутомимому исследователю. Это произошло благодаря тому, что они попали в другие архивные дела, не имеющие отношения к конкурсу 1767 г., дела, содержащие документы общества за 70-80 и даже 90-е годы. Некоторые документы, которые Семевский видел, были использованы и охарактеризованы им явно недостаточно. Между тем они позволяют значительно восполнить и конкретизировать картину первого обсуждения крестьянского вопроса и показать отношение к нему как отдельных лиц, так и определенных социальных групп и классов.

Такими документами являются:

1. Вступительная речь Леонарда и Иогана-Альбрехта Эйлеров .

Этот документ представляет выдающийся интерес уже потому, что колоссальное литературное наследство Л. Эйлера не содержит подобных выступлений по общественно-политическим и социально-экономическим вопросам. Летом 1766 г. Л. Эйлер возвратился в Россию и возобновил свою работу в Академии наук. Туда же был принят и его сын И. Эйлер. 6 ноября 1766 г. Леонард и Иоган Эйлеры были приняты в члены Вольного экономического общества . Вступая в Общество, Эйлеры произнесли речь, в центре внимания которой стоял вопрос о крестьянской собственности. Для великого математика как бы аксиомой является положение, что земледелие развивается и страна богатеет только в том случае, когда крестьянин обладает правом собственности на движимое и недвижимое имение. Столь же несомненным представляется ему и то, что те страны, в которых господствует крепостничество и крестьяне лишены права собственности, находятся в состоянии упадка. Однако, выдвинув эти антикрепостнические и чисто буржуазные принципы, Эйлер оказывается крайне нерешительным, как только доходит до изложения возможностей их практического осуществления. Хотя он и заявляет, что затягивание решения этого вопроса «скучно и опасно», что оно не принесет пользы ни крестьянину, ни помещику, он в то же время называет трудности практического осуществления вопроса о предоставлении крестьянину права собственности «почти непреоборимыми». И все же, несмотря на все эти трудности, Эйлер считает необходимым, чтобы общество сосредоточило усилия всех патриотов и нашло действенные пути для решения этого исключительно важного вопроса.

Копия вступительной речи Эйлера на немецком языке сохранилась в архиве Вольного экономического общества . Она написана готическим шрифтом, писарской рукой, на полулистах. Непосредственно за копией немецкого текста речи Эйлера идет текст сделанного тогда же, как это свидетельствует пометка на первой странице, перевода на русский язык . Поскольку члены Вольного экономического общества были знакомы с речью Эйлера именно в этом переводе, целесообразно сохранить его. Для позиций общества характерно, что, хотя Эйлер как всемирно известный ученый пользовался исключительно большим авторитетом, его речь не только не была опубликована в изданиях общества, но о ней нет упоминания даже в протоколах.

О том, что положения, выдвинутые Л. Эйлером во вступительной речи, не были случайными, убедительно говорит тот факт, что когда в обществе встал вопрос об опубликовании на русском языке работы Беарде де Лабея, получившей первую премию, то Л. и И. Эйлеры были в числе тех немногих членов Общества, которые высказались за положительное решение вопроса. Большинство же Общества решительно высказалось против опубликования работы Беарде на русском языке. Из 15 членов против напечатания работы Беарде голосовали 12.

2. Решение конкурсного комитета.

Первые конкурсные ответы читались и обсуждались на заседании Общества. Однако количество ответов было так велико, что после длительных споров было решено создать три комиссии для предварительной разборки и оценки работ . В результате работы этих комиссий было отобрано 16 работ . После этого, как это видно по протоколу Вольного экономического общества от 19/111 1768 г., «Для вторичного обстоятельного рассмотрения всех пиес, положенных в конкурс, коих числом 15...», большинством голосов был избран «особливый комитет» в составе 3. Чернышева, А. Строганова, В. Орлова, И. Тауберта, Т. Клингштета и Ф. Эпинуса .

В апреле 1768 г. конкурсный комитет подвел итоги своей работы и составил заключение. Решение представляет исключительный интерес. Оно отчетливо показывает, что большинство членов Общества, в том числе и те, кого В. И. Семевский считал наиболее либеральными, панически боялись широкого обсуждения крестьянского вопроса. Будучи вынужденно объявить конкурс по вопросу о собственности крестьян, Вольное экономическое общество делало все возможное для того, чтобы обсуждение вопроса о собственности крестьян не привело к «нарушению тишины и порядка в государстве». В этих целях конкурсные работы пересылались от одного члена к другому в специально сделанном запертом ящике . Именно в этих целях конкурсный комитет решительно исключал возможность опубликования на русском языке даже той работы, которая самим Обществом будет признана лучшей. В то же время он соглашался на напечатание ее и других премированных работ на немецком и французском языках. Это как нельзя лучше говорит о том, что выражавшее интересы дворянства Вольное экономическое общество опасалось влияния и распространения идей о необходимости ограничения крепостного права и предоставления крестьянам права собственности. Опубликование премированных работ на иностранных языках делало их не доступными для более или менее широких кругов русского общества и по существу ограничивало круг читателей этих работ небольшим числом дворян. Ограничивая таким образом возможность широкого обсуждения крестьянского вопроса и стремясь скрыть от русского общества направление и ход этого обсуждения, Вольное экономическое общество выступило как предтеча Негласного комитета и секретных комитетов по крестьянскому вопросу. Особенно усилились крепостнические охранительные настроения в Обществе летом 1768 г. Еще в конце апреля этого года собрание единодушно решило: «Перевод главной пиесы (работы Беарде — М. Б.) напечатать в будущей осьмой части трудов» . Но, когда в конце апреля — мае 1768 г. развернулось обсуждение крестьянского вопроса в Уложенной комиссии, никто из членов Вольного экономического общества не выступил и не поддержал предложений, направленных на ограничение крепостного права и расширение имущественных прав крестьян. А ведь депутатами Уложенной комиссии были 10 членов Общества: Г. Орлов, Р. Воронцов, А. Вяземский, А. Строганов, 3. Чернышев, А. Олсуфьев, А. Мельгунов, А. Нартов, Г. Миллер, Т. Клингштет. Более того, выступления Г. Коробьина, Я. Козельского, И. Чупрова, А. Маслова и других депутатов так напугали членов Общества, что теперь и опубликование на русском языке работы Беарде представлялось им крайне опасным. Не помогло даже прямое указание императрицы, сообщившей, что она «не находит в сем сочинении ничего такого, которого бы невозможно было напечатать» . Лишь после месяца споров и нового нажима, осуществленного Екатериной, понимавшей, что отказ от напечатания премированной работы превращает конкурс в прямой фарс и разоблачает истинные позиции Вольного экономического общества, было решено напечатать работу Беарде на русском языке, хотя большинство членов Общества и относилось к этому отрицательно . Напомним, что речь шла о работе Беарде, которую даже кн. М. Щербатов, занимавший в крестьянском вопросе ультрареакционную позицию, считал примером разумного решения задачи .

В свете сказанного вполне понятно, почему комиссия потребовала от А. Я. Поленова (автора работы № 148) переделки его работы и решительно запретила ее опубликование.

Подлинник решения конкурсного комитета находится в фонде Вольного экономического общества в деле № 388 («Разные дела экономического общества»). Он подписан всеми членами комитета. Дата отсутствует, но на основании того, что 9 апреля решение комиссии в отношении присуждения первой премии работе Беарде было утверждено общим собранием членов Общества, очевидно, что оно относится к первым числам апреля.

3. Заявление Штелина, Тауберта и Клингштета.

«Заявление» непосредственно примыкает к предшествующему документу и позволяет уточнить вопрос о той борьбе, которая развернулась в Вольном экономическом обществе вокруг вопроса о напечатании работы Беарде на русском языке. Как уже говорилось, на первом собрании Общества 16 июля 1768 г. за напечатание было подано лишь два голоса, а 12 голосов против . К заседанию 23 июля ряд членов Общества прислал письма с выражением своего мнения по этому вопросу. В результате голоса распределились следующим образом: за напечатание 11, против — 15 и один (А. Вяземский) воздержался, ссылаясь на то, что он не знает французского языка и поэтому не может определить своего отношения .

Формально вопрос был уже решен: Общество большинством голосов сочло невозможным опубликовать работу Беарде на русском языке. Создалось парадоксальное положение: императрица высказалась за напечатание, об этом же заявили и наиболее знатные и занимающие наиболее видные посты в управлении страной члены Общества — Г. Орлов, Р. Воронцов, В. Орлов, 3. Чернышев, Я. Сиверс, И. Мелисино. В поисках выхода из создавшегося положения трое из членов, голосовавших против напечатания, на самом собрании написали и огласили заявление. По-прежнему считая опубликование работы Беарде нецелесообразным, они, исходя из того, что «члены, правящие важнейшими в государстве должностями», высказались за напечатание, а обсуждаемый вопрос больше политический, чем экономический, присоединились к голосовавшим за напечатание . Характерно, что к этому заявлению никто больше не присоединился, и достигнуть единодушного решения вопроса, на что явно расчитывали авторы заявления, не удалось. Однако заявление Штелина, Тауберта, Клингштета изменило соотношение голосов, и собрание приняло следующее решение: «Собрание, приняв в рассуждение сие их представление и сличив голоса согласных и несогласных о напечатании оной пиесы, усмотрело, что число согласных и несогласных было почти равно: но как в числе согласных находились самые те члены, с коих мнением желали сообразоваться и предложившие показанное представление, то число согласных к напечатанию оного сочинения на русском языке оказалось двумя больше, нежели несогласных, а посему собрание и определило перевод оного сочинения г. Беарде напечатать» .

Таким образом, Екатерина II и часть дворян — членов Общества считали целесообразным опубликование работы Беарде, так как, несмотря на наличие в ней первой «либеральной» части, эта работа доказывала, что в настоящий момент освобождение крестьян и предоставление им права собственности не только несвоевременно, но и вредно. Предоставление крестьянам этого права откладывалось Беарде до того времени, когда крестьяне будут, по мнению самих помещиков, «достаточно просвещены и подготовлены к восприятию свободы». Это вполне устраивало и екатерининское правительство и часть дворян, игравшую в либерализм.

Другие же члены Вольного экономического общества отражали взгляды той части дворянства, которая считала существующий строй незыблемым и рассматривала обсуждение вопроса о крестьянской собственности как признание необходимости его изменения. Хотя эти изменения и откладывались на неопределенный срок, они считали широкое обсуждение этого вопроса вредным и опасным и в силу этого возражали против напечатания работы Беарде.

4. Русская работа № 71.

Как известно, на организованный Вольным экономическим обществом конкурс было прислано 162 работы. Из них семь было русских , однако в распоряжении В. И. Семевского были лишь работы А. Поленова, И. Степанова (депутата Уложенной комиссии от верейского дворянства), Александрова (конюшенного комиссара) и работа неизвестного автора, которую Семевский считал пародией на мнение крепостников. Остальные работы исследователь считал уничтоженными и горько сожалел об этом. К счастью, В. И. Семевский ошибся. Часть конкурсных работ сохранилась не в том деле, которым он пользовался, а в других . Среди этих работ, оставшихся неизвестными Семевскому, оказалась и русская работа неизвестного автора под № 71 . Как явствует из протоколов Вольного экономического общества, эта работа на русском языке с девизом «Hie ver absiduum atque alienis mensibus aestas: bis gravidae pecudes, bis pomis utiles arbos» была прислана из Москвы во второй половине сентября или начале октября 1767 г. и 3 октября зарегистрирована под № 71 .

Автор работы является сторонником предоставления крестьянам собственности на движимое и недвижимое имущество. Он доказывает, что крепостной труд непроизводителен, что сохранение существующего положения, ведет к неминуемому упадку земледелия, что лишение крестьян собственности противоречит интересам общества и рано или поздно приведет к его распаду. Вольный же труд собственника земли, по мнению автора, вызовет заинтересованность крестьян в расширении запашки, в ее лучшей обработке «к их и всего общества обогащению».

Хотя автор и не разбирает конкретно положения русских крестьян и ничего не говорит о дворянстве, но ход его рассуждений и основные положения работы таковы, что дворянству просто не оказывается места в схеме автора Антидворянская направленность работы ярко выступает и во второй ее половине (которая непосредственно с темой конкурса не связана). Понимая под «должностью» занятия различных социальных групп, неизвестный автор подчеркивает, что почетность «должности» определяется ее полезностью обществу и добросовестностью ее исполнения. Логическим выводом из этого положения является его утверждение, что «самые малые» и низшие «должности» в обществе не только не «есть подлы», но и почетны. Автор заканчивает свою работу утверждением, что все люди должны иметь в обществе «равные удовольствия». Отступление же от этого принципа, «презирание и уничтожение» людей, исполняющих «полезную должность», лишение их неотъемлемых человеческих прав превращает их «в нечеловечество» и является «крайней несправедливостью и явным вредом общества».

Несомненно, именно антидворянская направленность работы послужит причиной того, что комиссия для рассмотрения конкурсных работ на русском и французском языках сразу же отклонила эту работу и сочла ее не заслуживающей внимания общего собрания или конкурсного комитета .

Как уже говорилось выше, автор этой работы неизвестен. Но ее содержание позволяет предположить, что он принадлежал к кругу образованных разночинцев. В пользу этого говорят следующие обстоятельства: антидворянская направленность работы, знание автором латинского языка, наличие в работе ряда примеров и ссылок на деятелей и события далекого прошлого других стран. Его рассуждения во второй части работы о должности и добродетели подтверждают высказанное предположение.

5. Русская работа № 99 с письмом.

Как и работа № 71, эта работа осталась неизвестной В. И. Семевскому. Она обнаружена в том же деле, где сохранилась и речь Эйлеров . В отличие от других работ она не имеет ни имени автора, ни девиза, но снабжена весьма интересным письмом Вольному экономическому обществу. В этом письме автор объясняет, почему он решил направить свою работу Обществу, а также причины того, почему он отказался от присылки конверта с девизом и именем автора.

Работа поступила в Вольное экономическое общество осенью 1767 г. и была зарегистрирована под № 99 как работа «на русском языке без девиза с письмом» . Отсутствие девиза привело к тому, что по предложению комиссии было решено ее «не читать, для того, что она не имеет при себе ни девиза, ниже других обстоятельств, требуемых при таковых пиесах» .

Эта небольшая работа весьма интересна уже тем, что она является свидетельством актуальности вопроса о крестьянской собственности в тогдашней России. Именно его постановка вынудила автора, жившего, как это видно из письма, в глухой деревне, взяться за «необыкновенное ему орудие писателей — перо».

Кто был этот неизвестный автор, решительно выступивший в пользу «неограниченной» собственности крестьян на движимое имущество и «неотъемлемого, наследственного» владения крестьянином и его «бесконечными потомками» землей? К какой социальной группе принадлежал автор, утверждавший, что крестьянин-собственник будет расширять запашку, улучшать обработку земли, увеличит ее удобрение, будет беречь свой луг и лес? Ответить на этот вопрос трудно. Во всяком случае трудно предположить, чтобы автором был сидевший в захолустье помещик. Ведь для подавляющего большинства провинциального дворянства была характерна крайняя реакционность, нежелание даже слышать о возможности какого-либо ослабления крепостного права и уменьшения прав дворянства. Типичным было и дворянское рассуждение о том, что если дать крестьянину землю, то он излодырничается, сопьется, запустит пашню и луга, вырубит лес, приведет земледелие в полный упадок. Автор же работы № 99 доказывает прямо противоположное. Характер письма и стилистические особенности говорят о том, что его автор не отличался особой грамотностью. Особенно не в ладах автор с синтаксисом. Даже для середины XVIII века, когда синтаксис отличался крайней неустойчивостью, эта работа резко выделяется полным отсутствием знаков препинания, за исключением точки с запятой, которая стоит в самых неожиданных местах, в том числе и в тех, где вообще никаких знаков не требуется. Почерк автора характеризуется особенностями, распространенными в первой половине века и отнюдь не типичными для середины столетия и тем более для его второй половины: обилие выносных букв, слитное написание слов и т. д. Возможно, что автором этой работы был какой-нибудь однодворец, пахотный солдат, разночинец. Но это, конечно, лишь предположение, которое не может быть подтверждено документально.

6. Конкурсная работа Вольтера.

Выдающийся французский просветитель одним из первых прислал свою работу на конкурс Вольного экономического общества. Уже на собрании Общества 7 марта 1767 г. она была зарегистрирована под № 9 как французская работа с девизом «Si populus dives, rex dives» . Почти через год (13 февраля 1768 г.) она была полностью прочтена на заседании Общества И. Чернышевым, и «хотя по мнению некоторых г. г. членов и не могла быть уравнена с пиесой № 3, однако общим всего собрания согласием отнесена в число конкурсных» . Таким образом, работа Вольтера оказалась в числе тех 16 работ, которые были допущены ко «второму туру конкурса» и поступили в специально созданный конкурсный комитет.

Как свидетельствует решение комитета, работа Вольтера была отнесена им к «третьему классу», т.е. к числу тех работ, которые хотя и не заслуживают премии, но при опубликовании общего списка работ, поступивших на конкурс, им «будут приписаны некоторые похвалы» . Это решение конкурсного комитета было утверждено общим собранием Общества 29 апреля 1768 г. В предисловии к изданию конкурсных работ говорилось, что, «кроме тех работ, которые признаны достойными Accessit, еще некоторые работы удостоены похвалы членов общества». К их числу было отнесено шесть работ, в том числе и работа Вольтера .

Не удивительно, что такая оценка работы не могла удовлетворить Вольтера. Поэтому он не заявил о своем авторстве. Однако, работая над своей книгой, Семевский обратил внимание на два письма Екатерины II Вольтеру, в которых говорится о заинтересованности Вольтера в оценке работ, присланных на конкурс . В дальнейшем Семевский установил, что текст конкурсной работы № 9 совпадает со статьей «Собственность», опубликованной в шестом томе второго издания «Философского лексикона» Вольтера, но ряд мест конкурсной работы в печатном издании оказался опущенным. Так был установлен факт участия Вольтера в конкурсе Вольного экономического общества и обнаружена представленная им работа. Однако на русском языке эта работа так и не была опубликована. Семевский ограничился ее кратким изложением на полутора страницах, но это изложение отнюдь не охватывает всего содержания работы Вольтера и не отражает всего богатства взглядов Вольтера по крестьянскому вопросу.

К несчастью, работа Вольтера находилась в погибшем архивном деле и ее полным текстом мы не располагаем. В нашем распоряжении имеется лишь печатный французский текст и выписки из полного текста работы, сделанные В. И. Семевским . Большая часть выписок полностью совпадает с печатным текстом, но некоторые из них не имеют аналогий в печатном тексте (выписки Семевского мы приводим в примечаниях).

В. И. Семевский, излагая содержание работы Вольтера, заметил: «Вольтер не настаивает даже в такой степени, как Беарде, на предоставлении крестьянам поземельной собственности» . Этим замечанием Семевский создал неправильное представление о позиции Вольтера. В действительности Вольтер решительно отстаивал буржуазный принцип крестьянской собственности на землю. Интересы буржуазного развития Франции требовали обеспечения растущей капиталистической промышленности рабочей силой, свободной не только от крепостной зависимости, но и от средств и орудий производства. В полном соответствии с этим Вольтер в своей работе заявляет: «Не все крестьяне будут богаты, но это и не нужно, чтобы они все были богаты. Существует потребность в людях, у которых нет ничего, кроме их рук и желания работать... Они будут свободны продавать свой труд тому, кто им лучше заплатит. Эта свобода заменит им собственность» (см. перевод работы Вольтера в настоящей публикации стр. 413-414). Такое заявление Вольтера и послужило основанием для указанного вывода Семевского.

В полном соответствии с концепциями французских просветителей Вольтер со всей силой сарказма обрушивается на церковное землевладение и требует от государства его конфискации и освобождения монастырских крестьян. Но если для Франции эта постановка вопроса была весьма актуальной, то для России она такого значения иметь не могла. Как известно, секуляризация монастырских имений в России уже была осуществлена. Именно это и способствовало иллюзиям Вольтера и других западноевропейских просветителей, рассматривавших секуляризацию как первый шаг в процессе ликвидации крепостного права в России. Но секуляризация не изменила принципиально положения бывших монастырских крестьян, Она не ослабляла, а усиливала самодержавно-крепостнический строй в России. Задача заключалась в ликвидации крепостного права, в ликвидации помещичьего землевладения, являвшегося основой крепостничества.

Как раз в решении этого вопроса особенно остро выступили слабые стороны взглядов Вольтера. По мнению Вольтера, государь имеет право лишь призывать помещиков последовать его примеру в освобождении крестьян, но не имеет права принуждать их к этому. Это вопиющее противоречие, типичное для умеренной политической программы Вольтера, было ярким примером слабых сторон западноевропейских просветителей, дававших возможность Екатерине II и ее окружению спекулировать на идеях просветителей и использовать их в своих крепостнических целях.

Ознакомление с конкурсной работой Вольтера вносит ряд новых черт как в изучение конкурса 1766-1768 гг, так и в понимание политики Екатерины II.

7. Две редакции конкурсной работы А. Я. Поленова.

Из всех работ, присланных на конкурс Вольного экономического общества, наибольший интерес как по своему содержанию, так и по своей судьбе представляет работа Алексея Яковлевича Поленова.

Солдатский сын Алексей Поленов был в 1749 г. принят в академическую гимназию, а в 1759 г. «произведен в студенты». Летом 1761 г. сенатским указом студенту Поленову было поручено «переводить с немецкого и латинского языка на российский язык естляндские и лифляндские права» для Юстиц-коллегии. Объем работы был так велик, что Поленов был не в состоянии продолжать нормальные занятия в университете. Поэтому он обратился в канцелярию Академии наук с просьбой определить его на штатную должность с тем, что он по-прежнему будет слушать лекции в университете по юриспруденции. Канцелярия поручила профессорам Котельникову, Брауну, Фишеру и Феодоровичу проэкзаменовать Поленова и дать заключение о том, какого звания он достоин . Рапорт экзаменаторов гласил, «...экзаменовали студента Алексея Поленова в науках и языках латинском и немецком, на котором экзамене оной Поленов показал себя очень хорошо, а особливо в латинском языке и переводах с оного на российский», а поэтому экзаменаторы считали, что «он и по науке и по прилежанию и по состоянию порядочного жития переводческого чина с награждением хорошего жалования достоин» . В январе 1762 г. Поленов был утвержден в должности переводчика с жалованием 200 рублей в год.

Но ни работа переводчика, ни лекции по праву, которые он продолжал слушать, не удовлетворяли Поленова. В августе 1762 г. он писал в канцелярию Академии: «При произведении моем в переводчики велено мне по ордеру из канцелярии единственно упражняться в переводах шведских прав для Юстиц-коллегии и ходить также к господину профессору Феодоровичу для слушания практических лекций. Что касается до переводов, то, как и канцелярии небезизвестно, переведено оных мною довольно, но по сие время валяются они еще не исправлены; итак, повидимому, и труд и время терял я напрасно, да и впредь миновать сего, ежели только при оном деле останусь, невозможно будет. А г-на проф. Феодоровича лекции равным образом никакой пользы принесть мне не могут» .

В силу ряда причин, связанных с острой внутренней борьбой, которая в этот период шла в Академии, донесению Поленова неожиданно был дан быстрый ход, и он вместе с адъюнктом А. Протасовым и студентом И. Лепехиным был направлен для продолжения образования в Страсбургский университет, куда и прибыл 29 ноября 1762 г. Инструкция академической конференции предписывала Поленову заниматься изучением гуманитарных наук, немецкого и французского языков и «особливо обучаться древностям и истории, юриспруденции и натуральному и общенародному праву прежде, чем к самой юриспруденции приступить, а потом бы весь курс юриспруденции окончить» .

За границей Поленов пробыл до весны 1767 г. Как показывают документы академического архива, целью командировки было не только подготовить Поленова для преподавания права в академическом университете, но и «привесть все здешнего государства права и узаконения по примеру других государств в добрую и порядочную систему». В этих целях ему в 1765 г. были пересланы «все сколько можно собрать указы и принадлежащие к тому книги, также и сочиненное к сему делу довольное уже начало г. Штруба» . Однако ко времени возвращения Поленова в Россию обстановка резко изменилась. В 1766 г. у Поленова вышло резкое столкновение с академической конференцией, поставившей ему в вину, что он слишком много времени уделяет изучению истории, которая, по ее мнению, не сможет пригодиться в его будущей профессии. Поленов дал на это нелепое обвинение резкий и полный достоинства и сознания своей правоты ответ, что привело лишь к усилению придирок к нему и отзыву его из-за границы.

Когда он возвратился в Академию, то застал академический университет в состоянии полного развала. Студентов в нем фактически почти не было, и вопрос о преподавательской деятельности Поленова отпал. Академическую конференцию возглавлял академик Штелин, относившийся к Поленову крайне враждебно и заявлявший, что юристы в Академии не нужны и Поленову в ней делать нечего. Произошло то, чего Поленов опасался еще за границей: он не получил ни звания адъюнкта, ни тем более профессора. Казалось бы, что прекрасно образованный юрист, специально занимавшийся изучением русского законодательства — настоящий клад для начавшей в это время свою работу Уложенной комиссии, но его не привлекли и туда. Пришлось возвращаться на скромную должность переводчика, которую он занимал до отъезда за границу. Он помогает С. Башилову в издании Никоновской летописи, пытается подготовить к изданию «Судебник» Ивана Грозного, но вмешивается академическая конференция и передает это издание Башилову. Тогда Поленов обращается с просьбой разрешить ему перевод и издание одной из наиболее важных и наиболее радикальных работ Ш. Монтескье — «Размышления о причинах величия и падения римлян» .

Одновременно с этим он пишет работу для участия в конкурсе Вольного экономического общества. 6 февраля она была получена Обществом, внесена в список под № 148 как русская работа с девизом «Plus boni mores смелым» , Семевский, однако, не сделал этого сравнения. Он ограничился лишь тем, что привел несколько строк, выпущенных во второй редакции или подвергшихся смягчению формулировок . После Семевского никто эту вторую редакцию не видел. Дело, в котором она находилась, исчезло, и в литературе утвердилось мнение, что изменения, сделанные но требованию Вольного экономического общества, сводились к удалению или смягчению отдельных формулировок и положений, относящихся к общей теоретической части работы. Такого мнения придерживается, в частности, и И. С. Бак . Л. Б. Светлов также говорит об удалении «наиболее резких и неприемлемых для царской цензуры мест» . Ни в статье Бака, ни в публикации работы Поленова Светловым вторая «исправленная» редакция не разбирается.

В Московском отделении архива Академии наук в фонде В. И. Семевского удалось обнаружить полную копию текста второй редакции работы Поленова, снятую им в архиве Вольного экономического общества . Эта редакция представляет огромный интерес. Ее изучение показывает, что для помещиков из Вольного экономического общества были неприемлемы не отдельные «над меру сильные выражения» Поленова, а вся его работа. Поэтому вторая редакция поленовской работы не только сильно отличается по своему содержанию от первой редакции, но и по ряду вопросов выдвигает положения прямо противоположные положениям первой редакции. По существу это не вторая редакция, а самостоятельная работа. Достаточно сказать, что примерно 36% текста первой работы не вошло во вторую редакцию. Около 28% подверглось переработке и лишь 36% текста первой редакции перешло во вторую редакцию в неизменном виде.

Что же оказалось неприемлемым и было удалено?

1) Удалены все места, где автор говорит о тяжелом положении русских крепостных крестьян, о произволе русских помещиков и бесправии крестьян. Так, полностью удален текст главы «Бедственное положение наших крестьян». Удален текст о том, что существование крепостного права разлагающе действует на все общество и представляет для него огромную опасность, о том, что оно рано или поздно приведет к восстанию крепостных (из главы «Преимущества собственности»),

2) Удалена значительная часть текста главы «О происхождении рабского состояния», связывающая происхождение рабства с насилием и последствиями войны.

3) Удалена значительная часть глав «О собственности в движимом имуществе», «Предписание постоянных служеб и податей государю и господину» и «О учреждении крестьянских судов». Кроме того, выброшены отдельные фразы и слова, удаление которых значительно меняет содержание и смысл работы. Рассмотрим это на конкретном примере.

Говоря о значении крестьянской собственности, Поленов в первой редакции писал: «Я думаю, и не без причины, что собственность в движимом и недвижимом имении может почесться за один почти и притом весьма изрядный способ к ободрению и поправлению крестьянства». Мысль Поленова сводится к тому, что предоставление крестьянству права собственности является единственным способом улучшения положения крестьянства. Во второй редакции слова «один почти» опущены, и это valent, quam bone legus» и, в отступление от принятых правил, в тот же день прочтена А. Нартовым на общем собрании Общества . 19 марта она была включена в число «конкурсных» и передана конкурсному комитету. На заседании конкурсного комитета она вызвала резкие споры, а затем в отношении ее было принято специальное решение, в котором отмечалось, что в ней имеются «многие над меру сильные и по здешнему состоянию неприличные выражения». Комитет решил «велеть автору немедленно оное переправить», обещая, что в таком случае его работа будет отнесена к «второму классу», но без права напечатания.

Нет сомнения, что Поленов быстро узнал о решении комиссии, тем более, что в Вольном экономическом обществе работал его старый товарищ по Академии и заграничной поездке академик Протасов. Он как раз ведал оформлением протоколов и других бумаг Общества, его перепиской и т. д. . Через его руки прошло и решение конкурсного комитета. Поленов на своем опыте уже знал, что это значит и чем грозят «по здешнему состоянию неприличные выражения». Формулировка «велеть немедленно переделать» не оставляла на этот счет никаких сомнений. Но этого мало. В состав конкурсного комитета входил президент Академии граф В. Г. Орлов, а секретарем Вольного экономического общества являлся Штелин. Выхода не было — приходилось исправлять работу и удалять из нее все, что показалось «над меру сильным и неприличным».

Однако и после того, как Поленов был вынужден коренным образом переделать свою работу и представил ее вновь конкурсному комитету, последний воздержался от решения о ее премировании. В сохранившейся копии решения по этому вопросу говорится: «Хотя неизвестным сочинителем прежние сильные и по здешнему состоянию неприличные выражения выкинуты; однако не меньше остается вопрос, в которой класс оную включить? А как сию пиесу большая часть членов уже читали, то не соблаговолено ли будет о ней учинить решение балотированием и подачею голосов» . И лишь на общем собрании Общества 23 апреля 1768 г. было решено: «Пиесу под № 148... приобщить к прочим пиесам, вступившим во второй класс; однако оной не печатать» . А 30 августа было решено наградить Поленова «золотой медалью в 12 червонных» .

Премированные работы Беарде, Вельнера, Граслена, фон Мека были опубликованы в специальном сборнике на языке оригинала. Работа Беарде, кроме того, была напечатана и на русском языке в очередном томе «Трудов Вольного экономического общества», а в 1862 г. еще раз была перепечатана в «Чтениях Общества истории и древностей российских». Работа же Поленова, которую Общество запретило печатать, оказалась похороненной в архиве Вольного экономического общества. Лишь столетие спустя, в 1865 г., внук А. Я. Поленова — Д. В. Поленов опубликовал в «Русском архиве» первоначальный текст работы, сохранившийся в семейном архиве Поленова . Окончательный же текст работы продолжал лежать в архиве до тех пор, пока ее не обнаружил В. И. Семевский, работавший над книгой «Крестьянский вопрос в России». Правильно отметив, что «эта новая редакция его труда интересна для нас не сама по себе, сколько по сравнению с первою: сопоставив их между собою, мы можем с точностью определить, что казалось тогда слишком придает фразе совсем иной смысл. Подобных примеров можно привести очень много.

Причина удаления этих текстов совершенно очевидна: Поленов исходит из нужд и интересов крестьян и активно их защищает.

Аналогичным образом обстоит дело и с изменениями, внесенными в текст этих глав. Как правило, четкие и недвусмысленные фразы Поленова заменяются весьма неопределенными, лишенными и остроты и антикрепостнической направленности. Говоря о «душевных и телесных качествах» крепостного крестьянина, Поленов в первой редакции писал: «Сей печальный предмет, обращающийся перед моими глазами, ничего больше, кроме живых изображений лености, нерадения, недоверия, боязни не представляет; одним словом он носит все на своем лице начертанные признаки бедственной жизни и угнетающего его несчастия». Во второй редакции это место уже звучит так «...по обстоятельном исследовании не увидим мы ничего, что бы могло служить и к его похвале и к нашему удовольствию». Как видим, появилась неопределенная фраза, лишенная какого-либо социального содержания. Подобные изменения типичны для всего текста второй редакции. Рассматривая их, видишь, насколько прав был Г. В. Плеханов, писавший, что «Поленов в значительной степени покинул дворянскую точку зрения» и с ним, как и с представителями третьего сословия на Западе, «идеологи русского дворянства все-таки никогда не столковались бы» .

Как показывает вторая редакция работы Поленова, идеологи русского дворянства, входившие в состав Вольного экономического общества и руководившие его деятельностью, «не столковались» с Поленовым не только в отношении критической части его работы и не только в отношении исходных теоретических посылок его работы . Для них оказалась неприемлема даже та наиболее слабая и непоследовательная часть работы Поленова, которая была посвящена практическим предложениям. На первый взгляд это может показаться странным. Ведь практические предложения Поленова были крайне робки и непоследовательны и принципиально мало отличались от практических предложений Беарде. Но дело в том, что при всей своей робости и непоследовательности эти практические предложения исходили, как это неоднократно отмечал Поленов в первой редакции своей работы, из стремления «защитить сих бедных людей», прекратить «грабительства и разорения» крестьян со стороны помещиков, «защитить крестьян от наглостей их помещиков, которые их без всякой пощады и милосердия мучат, отнимая все то, что им в глаза попадается, и через то приводят в несказанную бедность, от которой они никогда не в состоянии избавиться». Кроме того, предложения Поленова казались руководителям Вольного экономического общества чрезмерными, невыгодными как для помещиков, так и для крепостнического государства.

Поэтому вторая часть работы Поленова подверглась не меньшим изменениям, чем первая. Посмотрим, в чем практически выразилась переработка второй части.

В полном соответствии с просветительскими концепциями Поленов уделял большое внимание вопросу о просвещении крестьянства и отвел этому вопросу специальную главу. Он предлагал во всех больших деревнях учредить школы, в которые должны были ходить все дети крестьян, достигшие 10 лет. Крестьянские дети из малых деревень должны были ходить в школы больших деревень. Учебники на первое время должны быть бесплатными, а затем Продаваться по минимальной цене.

Во второй редакции говорится о заведении школ лишь в тех больших деревнях, где они «для многих причин могут всегда пребывать в целости». Из каждой малой деревни посылается в школу лишь один-два человека, «которые, подучась там грамоте, после каждый в своей деревне других обучать могут». Срок обучения ограничивался одной зимой.

Поленов в первой редакции предлагал «завести лекарей в больших деревнях», а со временем и докторов, каждому из которых должен был быть назначен «известный округ, который бы заключал в себе довольное число деревень». Он обосновывал свое предложение тем, что крестьянам, выполняющим тяжелую физическую работу, особенно важно сохранение здоровья. Во второй редакции говорится уже о том, чтобы помещики посылали в обучение медицине одного человека на 1000 душ м. п., а крестьяне содержали их на свой счет. Доктора предусматриваются уже не для деревень, а для уездных и провинциальных городов.

Поленов предусматривал создание крестьянских судов для разбора споров между помещиками и крестьянами и между крестьянами, причем целью таких судов должна была явиться защита крестьян от произвола помещиков, а во второй редакции ни о какой защите нет и речи, и суд и полицмейстер уже избираются, в полном соответствии с дворянскими наказами в Уложенную комиссию, дворянами и из дворян.

Поленов в первой редакции ставил вопрос о том, что если даже крестьянин и получил когда-то от помещика средства производства, то это не должно вести к тому, чтобы «благодетель» присваивал себе право произвольно распоряжаться его движимым имуществом. Он утверждал, что если помещику будет оставлена хотя бы малейшая власть над имуществом крестьянина, то крестьянин «никогда не сможет подняться». Во второй редакции первая часть поленовского положения выброшена, а вторая значительно смягчена.

Мы перечислили только наиболее важные изменения, но и их достаточно, чтобы увидеть, что работа Поленова подверглась коренной переработке, утратила свою антикрепостническую направленность, перестала рассматривать вопрос о собственности крестьян с позиций защиты крестьянства от произвола помещиков, лишилась своей наиболее сильной критической части, рисовавшей положение русских крестьян, и стала мало отличаться от работ иностранцев, получивших премию на конкурсе, а в некоторых частях даже перекликалась с дворянскими выступлениями в Уложенной комиссии.

Операция, проделанная с поленовской работой по требованию конкурсного комитета, как и само решение конкурсного комитета, как нельзя лучше показывает истинное отношение руководителей Вольного экономического общества к выдвинутому вопросу, его нежелание предпринимать какие-либо практические меры, изменявшие и улучшавшие положение крестьян и хотя бы в какой то степени ослаблявшие или уменьшавшие власть и имущественные права помещиков.

Это положение подтверждается и судьбой самого Поленова. Как уже отмечалось, ему практически не нашлось места в Академии наук, и он лишен был возможности вести в ней как преподавательскую, так и научную работу в области права. К деятельности Уложенной комиссии он привлечен не был. Участие в конкурсе Вольного экономического общества нисколько не улучшило его положение. Скорее наоборот, усилило враждебное и подозрительное отношение к нему со стороны реакционного руководства Академии. Его даже не приняли в члены Вольного экономического общества. Единственная «милость», оказанная ему в это время, — это произведение в чин «переводчика трех коллегий» в 1769 г. Но эта «милость» отчетливо показывала, что в Академии он так и останется на всю жизнь переводчиком.

В. И. Семевский высказывает удивление тем, что Екатерина II, без сомнения знакомая с работой Поленова, ничего не сделала для избрания его академиком, и «...не сумела употребить его способности с большей пользою» . Это удивление вызвано лишь той ролью, которую отводит Семевский Екатерине II, и тем, что он всерьез принимает ее либеральную демагогическую фразеологию. В действительности было бы удивительно, если бы такому человеку, как Поленов, в екатерининской России «дали ход». Антидворянская направленность его конкурсной работы не нуждается в комментариях. Добавим к этому его отзыв о действующем русском законодательстве, содержащийся в одном из его писем из-за границы. «Разбираю я уложение и указы, и, кроме беспорядка, замешательства и неправды, ничего почти не нахожу: я приметил столь знатные в наших правах погрешности, что они могут иногда нанесть великий вред и государю и народу; однако, несмотря на все сие, труд, время и благоразумие все преодолеть могут» . В каком направлении Поленов считал необходимым переработку русского законодательства, можно судить по его конкурсной работе. Но как раз это представлялось правящим кругам крепостнической России не только несвоевременным, но опасным и вредным.

Увидев, что все попытки найти применение своим знаниям в Академии оказались тщетными, Поленов в апреле 1771 г. покинул Академию. В своем прошении в академическую канцелярию он мотивировал свой шаг следующим образом: «Дабы приложенный труд и время на мое учение совсем не пропали тщетно, то принял я намерение утруждать Академию наук покорнейшим моим прошением: чтобы мне дозволено было искать места в такой команде, где отправляются собственно до юриспруденции касающиеся дела» . Такой «командой» оказался один из департаментов Сената, где Поленов около 20 лет тянул чиновничью лямку секретаря.

Первая редакция работы Поленова дается по ее публикации в «Русском архиве». Текст второй редакции дается в подстрочии по ее копии, сохранившейся в фонде В. И. Семевского в Московском отделении архива Академии наук.