Изменяются времена и власть, изменяются жизнь и человеческое мировоззрение. Но неизменными остаются наивысшие истины, неизменной остается человеческая потребность любить. Неразгаданной остается тайна души, в которой неугасающим огнем горит священное и непреодолимое чувство любви.
Пополнил казну поэтических признаний в любви и известный немецкий писатель Генрих Гейне в книге поэзий, которая принесла ему мировую славу. Многочисленные стихотворения сборника «Книга песен» были навеянными безответной любовью поэта к кузине Амалии, а впоследствии к ее младшей сестре Терезе. Этой теме посвящены первые разделы цикла «Страдания юности», «Сновидения» и «Песни».
Поэт живет в мире странных сновидений. Каждое стихотворение раздела - это описание сна, видений, которые посещают поэта.
Действительность и сон, призраки и реальность совмещаются в этих стихотворениях.
Поэт полностью погрузился в свое отчаяние, но это не скорбная, безнадежная примиренность, а бурное чувство. Нигде поэт не видит светлого начинания, везде беспросветная темнота.
Любовь у Гейне - сила, которая несет неминуемую гибель. Сам поэт - несчастный влюбленный, который болезненно переживает «ее» неверность, одна из многочисленных жертв.
В мире, где живет поэт, кажется, нет живых настоящих людей. Это привидения и лживые маски, которые скрывают подлость и ничтожество. Лживое, обманчивое виденье и сама любимая поэта.
Рассказ о горькой безответной любви продолжается в «Песнях».
Утром я встаю и спрашиваю:
«Появится она?»
А под вечер сетую -
Не пришла она.
Напрасно я в ночной замысле
Сон к тебе зову, -
В забвении, в грусти мечты
Целый день живу.
Эти два распределения цикла «Страдания юности» имеют внутреннее единство, потому что они варьируют одну и ту же тему. Мы вращаемые в заколдованном кругу одних и тех же чувств и переживаний, мотивов и образов.
В циклах «Лирическое интермеццо» и «Возвращение» Гейне опять рассказал о своей несчастливой любви, но по-другому. В этих циклах - история любви поэта. Поэт описывает блаженное состояние влюбленности. На все в мире поэт смотрит влюбленными глазами, - он даже начинает понимать язык звезд, а Мадонна в Кельнскому соборе кажется ему похожей на его любимую. Как ни пленяли поэта его любовные переживания, он все же может пошутить: он больше не любит лилию, розу, сударку и солнце, он любит только «ее».
Любовь неисчерпаема и вечна как сама жизнь. Невзирая на все беды, бедность в мире властвует чистота, честь, достоинство и любовь. Разные возрасты, разные языки. Единственное - любовь.
Неисповедимы пути Господни! Вот, оказалось, что наш Федор Тютчев и ихний Генрих Гейне были однажды влюблены в одну и ту же женщину... Тютчев ей еще стихотворение посвятил известное:
Я встретил вас - и все былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое -
И сердцу стало так тепло...
Так вот, дама эта - Клотильда Ботмер- первая любовь русского дипломата Тютчева. Позже, он женился на ее старшей сестре, Элеоноре. А потом подтянулся и Гейне и тоже влюбился. Тусовка..))
Вот эта девушка
С подачи Клотильды, кстати, Тютчев начал переводить стихотворения Гейне. Это были самые первые переводы Генриха Гейна на русский.
Когда я училась в институте, я была к Гейне крайне холодна. Сейчас начинаю отогреваться вот))
Кстати, личная жизнь его преочень интересна. Чего стоит только его первая любовь- дочка местного палача! Эта профессия считалась стремной, люди сторонились палача и его семейство. В трактирах им подавали специальную посуду, а если таковой не было - то хозяева разбивали стакан, из которого пил палач. Но Генриха, наверное, заводила такая любовь вопреки. Правда, вскоре родители услали его в другой город, работать на своего богатого дядю, банкира. И Гейне сразу влюбился там в его дочь, свою кузину Амалию. Несчастная палачиха была позабыта... Правда, эта новая любовь была безрадостна и не взаимна.
Но первая любовь не проходит напрасно, видимо. Гейне всё-таки тянуло к простым людям. Когда он эмигрировал в Париж, то сошелся там с неотесанной молодой провинциалкой Матильдой. Она не прочла ни одного стихотворения Гейне (кажется, она вообще не умела читать) и не особо понимала, что живет с великим немецким поэтом. Гейне считал, что это свидетельствует о её искренней любви именно к нему, а не к его славе. Ну, и конечно же, ему было забавно играть в Пигмалиона- он отправлял Матильду в пансион для благородных девиц, где ее обучали хорошим манерам и светскому этикету. Не знаю, как там ее образовали, но ходили слухи, что она даже поколачивала Гейне. Они прожили 6 лет в гражданском браке. За это время Гейне успел еще увлечься Жорж Санд. О, эта Санд, везде успела отметиться! Я недавно писала про нее и Шопена, теперь вот Генрих Гейне в списках! Но Гейне не вынес долго фри-лав-стайл от Жорж Санд и снова вернулся к простушке Матильде. Она его поколотила в очередной раз и приняла. А потом они даже поженились и жили вместе до самой смерти Гейне. Вот что он писал о своей жене в письме к брату: "Жена моя - чудесная очаровательная баба, и когда она верещит не слишком громко, то голос её - бальзам для моей больной души." В общем, вполне счастливо прожил с ней и посвятил немало стихов!
Последние 8 лет Генрих Гейне был прикован к постели и не выходил из дома. В этот период времени была создана треть его произведений. Матильда ухаживала за ним, но даже будучи парализованным он ухитрился завести роман с немецкой писательницей и переводчицей Элизой Криниц. Сам Гейне говорил, что очень уж истосковался по родной речи на чужбине. Матильда его по-немецки не разумела, а тут зашла как-то по делу к ним эта писательница, заговорила с Гейне, ну и всё... Стала она как бы его секретарем, они писали друг другу тайные письма и стихи. Матильда бесилась, ревновала, но ничего поделать не могла. Вот, к примеру, очень любопытное стихотворение, которое посвятил Гейне Элизе Криниц
Пытай меня, избей бичами,
На клочья тело растерзай,
Рви раскаленными клещами, -
Но только ждать не заставляй!
Пытай жестоко, ежечасно,
Дроби мне кости ног и рук,
Но не вели мне ждать напрасно, -
О, это горше лютых мук!
Весь день прождал я, изнывая,
Весь день, - с полудня до шести!
Ты не явилась, ведьма злая,
Пойми, я мог с ума сойти!
Меня душило нетерпенье
Кольцом удава, стыла кровь,
На стук я вскакивал в смятенье,
Но ты не шла,- я падал вновь...
Ты не пришла, - беснуюсь, вою,
А дьявол дразнит: «Ей-же-ей,
Твой нежный лотос над тобою
Смеется, старый дуралей!»
Эта любовь скрасила последние полгода жизни Генриха Гейне. Он умер в 1856 году в возрасте 58 лет.
Любовь - прекрасное и светлое чувство, которое воспевалось еще античными поэтами. Она всегда волновала человека. Тема любви - вообще одна из вечных в поэзии. Находит она отклик и в сердце Михаила Юрьевича Лермонтова. В его жизни было много женщин, которым он посвящал стихи. Тема любви в творчестве Лермонтова проходит красной нитью через все произведения. Более трети своих стихотворений поэт посвятил именно этому светлому чувству.
Любовь в лирике Лермонтова
Пылкий, страстный и восприимчивый юноша рано начал влюбляться и писать стихи. К сожалению, на любовном фронте поэту не везло. Поэтому тема любви в творчестве Лермонтова зачастую носит мученический, обреченный характер.
В 1829 году пятнадцатилетний поэт пишет стихотворение «Ответ». Это раннее произведение пронизано разочарованием, страданием, слезами. Однако, в отличие от более поздних стихов, в нем отсутствует биографическая основа. Написано оно в духе традиционной в те годы сентиментально-романтической условности.
Женщины-музы в жизни поэта
Как мы уже говорили, влюблялся Лермонтов часто. По стихам, посвященным возлюбленным, можно проследить цепочку биографических событий в жизни поэта. Рассмотрим, какие женщины были адресатами его любовной лирики.
Екатерина Александровна Сушкова
Тема любви в творчестве Лермонтова стала прослеживаться особенно ярко, когда он впервые по-настоящему влюбился. Его избранницей стала восемнадцатилетняя Екатерина Сушкова, черноокая красавица, одетая по последней моде. С ней он познакомился в 1830 году в Середниково, куда они переехали с бабушкой Елизаветой Арсеньевой. На тот момент поэту было шестнадцать лет, поэтому Сушкова не отнеслась к его чувствам серьезно, считая его мальчиком.
Тема любви в произведениях Лермонтова «Весна», «Итак, прощай! Впервые этот звук…», «Черные очи», «Когда к тебе молвы рассказ…», «Один я в тишине ночной», «Передо мной лежит листок…» основывается именно на чувствах к Екатерине Александровне. В «Черных очах» автор говорит, что в глазах возлюбленной нашел и рай, и ад.
Вскоре Сушкова уехала из Москвы. С Лермонтовым они встретились только четыре года спустя. Обиженный поэт решил отомстить бывшей возлюбленной. Он влюбил ее в себя, из-за чего отменилась свадьба Сушковой с Алексеем Лопухиным, другом Михаила Юрьевича.
Стихотворение «Весна»
Какая проявляется тема любви в Взглянем на первое стихотворение поэта, попавшее в печать. По словам Сушковой, оно было написано по ее просьбе, чтобы сказать «правду». На следующий день Лермонтов принес ей «Весну». Екатерина Александровна решила не обращать внимания на язвительный мотив произведения. В нем поэт размышляет на тему быстрого увядания женской красоты.
Варвара Александровна Лопухина
С Варенькой поэт познакомился весной 1832 года и влюбился без памяти. Она стала самой сильной привязанностью Лермонтова. Именно Лопухина была идеалом женской красоты для поэта. Ее черты он искал в других женщинах, ее воспевал с пламенной страстью в стихах.
Никого сильнее Лопухиной так и не сумел полюбить Лермонтов. Тема любви к ней заняла особенное место в его творчестве. Это и посвященные ей стихи, и персонажи, прототипом которых она стала, и портреты, написанные поэтом. Лопухиной он адресовал стихотворения: «Она не гордой красотою…», «Мы случайно сведены судьбою…», «Оставь напрасные заботы…». Не забывает о ней Лермонтов и в более позднем творчестве: «Я к Вам пишу случайно: право…», «Сон». Посвящения к поэмам «Измаил-Бей» и «Демон» (1831 и 1838 гг.) также адресованы Лопухиной.
Известно, что этих двоих связывала сложная, странная любовь. Лермонтов любил Варю, она ответила на его чувства, но возникшее между ними недопонимание загубило их жизни. До Лопухиной дошли слухи, что Лермонтов женился на Сушковой. В ответ на это она вышла замуж за Бахметова, однако вскоре раскаялась, потому что по-прежнему любила Мишеля. К сожалению, изменить ничего уже было нельзя.
Историю этой мучительной любви Лермонтов частично воссоздал в «Герое нашего времени», в драме «Два брата», в незаконченной «Княгине Лиговской». В этих произведениях Варя стала прототипом Веры.
«Она не гордой красотою…»
Это дно из первых стихотворений, которые посвятил Вареньке Лермонтов. Тема любви к ней занимает центральное место в его творчестве. По мнению литературоведа Николая Бродского, в стихотворении Лермонтов сравнивает двух любимых женщин: Лопухину и Иванову. Образ героини противопоставлен идеалу светской красавицы. Автор рисует идеальную женщину, которая покоряет не внешней красотой, а внутренней.
В антитезе «гордая красота - чудная простота» заложена главная мысль произведения. «Гордая» означает неприступная, та, которая позволяет себя любить, но не испытывает ответного чувства.
Наталья Федоровна Иванова
В 1831 году Лермонтов увлекся дочерью известного московского писателя Иванова. Наташа на чувства поэта ответила. Девушке льстило, что ей посвящают стихи, уже тогда полные боли и страданий. Тем не менее, всерьез Михаила она не воспринимала, но при этом играла с ним, ожидая более выгодного жениха.
Любовь в лирике Лермонтова стала одной из главных в 1831-1832 годах. Наташе Ивановой он посвятил стихотворения «Прости, мы не встретимся боле…», «Не могу на Родине томиться…», «Измученный тоской и недугом…», «Не ты, но судьба виновата». Через все стихи проходит мотив страданий и боли.
«Я не унижусь пред тобою…»
Это стихотворение тоже посвящено Наташе Ивановой, в которую был влюблен Лермонтов. О горькой, мучительной пишет поэт. Выше мы говорили о том, что Иванова не воспринимала его как потенциального жениха, однако он об этом не догадывался. Окрыленный Лермонтов писал ей стихи. Вскоре он понял, что был для Наташи только мимолетным увлечением, когда увидел, что она флиртует с другими. Он упрекает возлюбленную в том, что она обманывала его, отняла у него время, которое он мог посвятить творчеству: «Как знать, быть может, те мгновенья, / Что протекли у ног твоих, / Я отнимал у вдохновенья!»
Тема любви в творчестве Лермонтова стала мучительной, после того как ему изменила Наталья. Однако он по-прежнему любит ее, называет «ангелом». Это стихотворение стало прощальным - больше стихов Ивановой Лермонтов не писал.
Княгиня Мария Алексеевна Щербатова
Молодая вдова, в девичестве Штерич, была красивой и образованной женщиной. «Ни в сказке сказать, ни пером описать», - говорил о ней Лермонтов. О любви к Щербатовой нам рассказывают такие стихотворения поэта, как «Отчего», «Не светские цепи», «Молитва». За Марией Алексеевной также ухаживал Эрнест Барант. На почве соперничества между ними произошла дуэль, следствием которой стала вторая
Екатерина Григорьевна Быховец
Она стала последней, кого любил поэт. У Екатерины было множество поклонников, с которыми дружил Лермонтов. О любви к ней он пишет в стихотворении «Нет, не тебя так пылко я люблю…». В Быховец поэт нашел внешнее сходство с любовью всей его жизни - Варенькой Лопухиной. По стечению обстоятельств с Екатериной Григорьевной Лермонтов встретился в Пятигорске в день своей смерти. Именно в ее обществе он провел последние часы жизни.
Заключение
Тема любви в творчестве Лермонтова занимает особое место. Безусловно, основой для любовных переживаний служили личные жизненные драмы автора. Почти все его стихотворения имеют конкретных адресатов - это те женщины, которых любил Лермонтов. Тема любви имеет у поэта разные воплощения. Это чувства к природе, родине, детям, но прежде всего - к женщине. Бескорыстная и безответная, всепоглощающая и мучительная - такая разная, но прекрасная любовь!
Публикуется с любезного разрешения автораВалентина ДОМИЛЬ
"Из еврейства не выскочишь!"
Из письма Рахель фон Варнхаген Генриху Гейне.
Несмотря на все его метания и метаморфозы,
великий поэт никогда не порывал с еврейством.
Последние восемь лет своей жизни, с 1848 по 1856 год, Генрих Гейне провел в "матрацной могиле", Matratzengruft, - как называл поэт гору матрацев, на которых он лежал.
Так, практически обездвиженный, наполовину слепой, лишенный способности самостоятельно есть и пить, великий немецкий поэт Гейне, определил состояние, в котором он пребывал всё это время.
Судя по всему, первые проявления тяжелого заболевания возникли намного раньше. Сведения, подтверждающие эту точку зрения недостаточно определённы. И могут трактоваться по-разному.
"Больной Гейне".
Гравюра Шарля Глейра, 1851г.
Известно, что в 1832 году у Гейне "внезапно возник паралич руки".
Речь идет о констатации факта, лишенного сколько-нибудь значимых, необходимых для диагноза подробностей. Не ясно, о какой руке, левой или правой, идет речь. И, главное, ничего не говорится о последствиях "паралича". Восстановилась ли подвижность в парализованной руке, и, если восстановилась, то в какой мере.
В 1836 году Гейне перенес надолго приковавшее его к постели "тяжелое заболевание печени". Что собой представляло это заболевание, и с чем оно было связано, тоже не вполне понятно.
Первые однозначные свидетельства о наличии прогрессирующего заболевания спинного мозга появились в 1845 году. У Гейне нарушилась походка. Из-за паралича века перестал открываться один глаз. Парез жевательных мышц резко затруднил прием пищи. Гейне заметно постарел и осунулся. Его с трудом узнавали даже близкие знакомые.
15 мая 1846 года корреспондент, организованного Марксом 1 и Энгельсом Коммунистического бюро сношений некий Герман Эвербек сообщал из Парижа:
"Гейне едет завтра на воды в Пиренеи; бедняга безвозвратно погиб, потому что сейчас уже проявляются первые признаки размягчения мозга... Он будет умирать постепенно, частями, как бывает иногда, - в течение пяти лет".В сентябре этого же года Генриха Гейне посетил Фридрих Энгельс. В письме к Марксу Энгельс писал:
"Консилиум врачей с неопровержимой ясностью установил, что у Гейне все симптомы прогрессивного паралича".
Болезнь Гейне обрастала слухами. В части своей - злыми. Когда Гейне лечился на водах, кто-то из журналистской братии написал, что он помещен в сумасшедший дом. В августе 1846 года в газетах появилось сообщение о смерти поэта.Посмертная маска Г.Гейне.
Фото с сайта Death Mask
Роковым в развитии болезни стал 1848 год. В мае 1848 года Гейне посетил Лувр. Из Лувра его принесли на носилках. У Гейне отнялись ноги, и он упал на пол у подножия статуи Венеры Милосской.
Мистически настроенные люди приписывали, да и приписывают до настоящего времени, статуе Венеры Милосской особые свойства. То ли накопленную за тысячелетия какую-то действующую на людей энергетику, то ли ещё что-то. При этом они ссылаются на случаи ничем другим, с их точки зрения, не объяснимого влияния статуи богини на посетителей.
Естественно, в ряду прочих происшествий, случившееся с Гейне занимает особое место.
* * *
Годы, проведенные Гейне в "матрацной могиле", были мучительными. Его преследовали приступы мышечных болей. Сверлящих, рвущих, стреляющих. Особое беспокойство доставляли мышечные конвульсии. Ещё имели место кишечные колики, частые рвоты, непроизвольное выделение слюны, расстройство актов мочеиспускания и дефекации.
Гейне лечили. Но проводимое лечение не отразилось сколько-нибудь заметным образом ни на проявлениях заболевания, ни на его течении. 17 февраля 1856 года Генрих Гейне умер. Его похоронили на Монмартровском кладбище.
Смерть Гейне прошла незамеченной. Флобер негодовал по этому поводу:
"И как подумаю, что на похоронах Генриха Гейне было девять человек, мне горько становится. О, публика! О, буржуа! О, негодяи! Ах, презренные!".Богатые родственники Гейне намеревались было воздвигнуть на могиле поэта приличествующий члену уважаемой фамилии мавзолей, но его вдова категорически отказалась. Она сочла знаки внимания запоздалыми.
Памятник на могиле Г.Гейне. Монмартр.
При жизни помощь нуждающемуся поэту поступала от случая к случаю. А её получение было сопряжено с целым рядом унизительных требований. От выполнения или невыполнения которых, зависела и частота денежных поступлений, и сумма.
* * *
Насколько можно судить по воспоминаниям современников, врачи находили у Гейне признаки спинной сухотки. Именно с этим заболеванием они связывали комплекс многочисленных и крайне болезненных расстройств. Еще говорили, что он болен прогрессивным параличом. Во времена Гейне сухотку спинного мозга, и прогрессивный паралич рассматривали, как следствие перенесенного сифилиса. Хотя допускали, что эти заболевания могут развиться и в результате каких-то других воздействий. Сейчас о сифилисе говорят, как о единственной причине. А в спинной сухотке и прогрессивном параличе видят одну из форм позднего сифилитического поражения нервной системы.
В отличие от многих других болезней, о причине возникновения которых можно судить и так, и этак, сифилис однозначен. Либо было заражение. Либо его не было. Наличие у Гейне спинной сухотки говорит в пользу заражения.
Впрочем, не всё здесь стыкуется. Наличествуют определенные разночтения. Некоторые авторы пишут о "дурной наследственности". Иными словами полагают, что сифилис Гейне унаследовал от одного из родителей. Это не вяжется с клиническими реалиями. Обычно наследственный сифилис обнаруживает себя относительно рано. У Гейне, судя по всему, и в детстве, и в юности сифилитические проявления отсутствовали. Очевидно, они появились позднее.
Гейне был не слишком разборчив. И легко мог заразиться. Да и сифилис в ту пору встречался достаточно часто. Не был чем-то из ряда вон выходящим.
А вот прогрессивного паралича у Гейне не было. Прогрессивному параличу, как известно, свойственен целый перечень клинических расстройств. Это бред. В том числе пышный бред величия. Эмоциональные нарушения - от выраженной депрессии до мании. И, наконец, слабоумие. Обычно смерть прогрессивных паралитиков наступает на фоне глубокого маразма.
До последних дней Генрих Гейне, как констатировал один из исследователей "сохранял удивительную мощь духа, ясность и быстроту мышления". Он мог творить. Более того, болезнь с одной стороны как бы стимулировала творчество. С другой, творчество облегчало страдания. Отвлекало от них. Гейне писал:
"Мое умственное возбуждение есть скорее результат болезни, чем гениальности. Чтоб хотя немного утишить мои страдания, я сочинял стихи. В эти ужасные ночи, обезумев от боли, бедная голова моя мечется из стороны в сторону и заставляет звенеть с жестокой веселостью бубенчики изношенного дурацкого колпака".
Как и прежде, Гейне поражал окружающих, остроумием.
В 1848 году Генриха Гейне посетил Карл Маркс. Во время посещения у Гейне перестилали кровать. Любое прикосновение доставляло ему боль. И жена вместе с сиделкой перенесли его на простыне.
- Видите дорогой Маркс, - грустно пошутил Гейне, - женщины по-прежнему носят меня на руках.
До последних дней Гейне влекло к женщинам. И он вызывал у них ответные чувства.
Элиза Криниц у постели Генриха Гейне.
Гравюра Г.Лефлер. Музей д’Орсе, Париж.
В июне 1855 года, меньше чем за год до смерти, Гейне познакомился с некой Элизой фон Криниц. Элизу называют "последним увлечением поэта". Она приехала в Париж из Вены. Общий знакомый попросил ее передать Гейне ноты каких-то музыкальных пьес. И Элиза согласилась.
"Позади ширмы на довольно низкой постели , - писала позднее Элиза, - лежал больной, полуслепой человек... Он выглядел значительно моложе своих лет. Черты его лица были в высшей степени своеобразны и приковывали к себе внимание; мне казалось, что я вижу перед собой Христа, по лицу которого скользит улыбка Мефистофеля".
На протяжении полугода Генрих Гейне и Элиза Криниц общались практически ежедневно. Гейне называл Элизу "Мушка".
По словам сестры Гейне, Шарлотты, у Элизы было
"...лицо с плутоватыми глазами... маленький ротик... При разговоре или улыбке обнажает жемчужные зубки. Ножки и ручки маленькие и изящные, все ее движения необычайно грациозны".
Шарлота пишет, что Элиза приходила "ежедневно на несколько часов, и почтение, с каким брат относился к неунывающей малютке... возбудило в Матильде...
(жена Гейне Кресанс Эжени Мира. В стихах Гейне именовал её Матильдой - В.Д.) ревность, которая под конец перешла в откровенную вражду"
.Жена, Матильда Гейне
Поздравляя Элизу Криниц с наступающим 1856 годом, Гейне писал:
"Ты моя любимая Мушка, и я не чувствую боли, когда думаю о твоем изяществе, о грациозности твоего ума".Последнее письмо, точнее записку, Гейне со служанкой отправил Элизе незадолго до смерти:
"Дорогая! Сегодня (в четверг) не приходи. У меня ужаснейшая мигрень. Приходи завтра (в пятницу)".
Генрих Гейне умер в субботу. В 4 часа 45 минут. За несколько часов до смерти он попросил, чтобы ему принесли "карандаши и бумагу".
Элизе Криниц (ей разрешили на следующий день попрощаться с мертвым поэтом) запомнилось его "бледное лицо, правильные черты которого, напоминали самые чистые произведения греческого искусства".
О характере отношений Генриха Гейне к Элизе Криниц лучше всего говорят строки из его "Мемуаров".
"Когда кровь медленнее течет в жилах, когда любит только одна бессмертная душа... она любит неспешнее и уже не так бурно, зато... бесконечно глубже, сверхчеловечнее".
* * * Чувство юмора не покидало Гейне в самые тяжелые минуты его жизни.
Генрих Гейне
Иллюстрация из биографического очерка П. И. Вейнберга "Генрих Гейне".
Направленность его юмора касалась вещей, в которых, казалось бы, не было ничего смешного. Его бедственного положения и крайне тягостных болезненных ощущений. Он то пенял Богу на отсутствие логики в его поступках:"Прости, но твоя нелогичность, Господь
Приводит в изумление
Ты создал поэта-весельчака
И портишь ему настроение".
То "по-христиански щедро" награждал досаждавших ему всю жизнь "добродетельнейших снобов" своими недугами:
"Вам оставлю, твердолобым,
Весь комплект моих болезней:
Колики, что, словно клещи,
Рвут кишки мои все резче,
Мочевой канал мой узкий,
Гнусный геморрой мой прусский.
Эти судороги - тоже,
Эту течь мою слюнную,
И сухотку вам спинную".
И, наконец, как бы предвидя печальный итог, грустно констатировал:
"Жалко только, что сухотка
Моего спинного мозга
Скоро вынудит покинуть
Прогрессивный этот мир".
Это четверостишие, за исключением поэтических достоинств, разумеется, перекликается с не менее грустной сентенцией умирающего Ленина.
У Ленина, как известно, врачи довольно долго подозревали сифилис головного мозга. И лечили соответственно. Сетуя на отсутствие эффекта от проводимого лечения, Ильич как-то заметил:
"Может, этот паралич и не прогрессивный, но, наверняка, прогрессирующий..."
* * *
Гейне, во всём, что не касалось его творчества, был человеком противоречивым и не слишком основательным. Он дурно распоряжался своими средствами. Нуждался в деньгах. И в силу этого, постоянно был занят поисками источников воспоможествования.
Недоброжелатели называли великого поэта "профессиональным попрошайкой". Либерально настроенные друзья, включая Карла Маркса, были недовольны и, в части своей, возмущены 
тем, что пособие Гейне какое-то время выплачивало "реакционное правительство Франции".
Дядя, Соломон Гейне (1767-1844)
На протяжении многих лет, поэт практически находился на иждивении у своего дяди, богатого банкира Соломона Гейне. После смерти старого Соломона, его наследники выплату пособия прекратили.
Положение лишенного других источников дохода, прикованного к постели Генриха Гейне стало отчаянным. Со стороны родственников это был своего рода тактический ход. Чтобы не сказать - шантаж.
Гейне подготовил к изданию свои "Мемуары". И, родственники, не без основания, полагали, что в "Мемуарах" содержатся компрометирующие их главы.
В 1847 году Генрих Гейне и его двоюродный брат Карл, сын и наследник почившего в Бозе дяди Соломона, заключили соглашение. Генриху Гейне пришлось дать согласие на сожжение рукописи. Огню были преданы все четыре тома "Мемуаров". Плод семилетнего труда.
Кузен, Карл Гейне (1810-1865)
Со своей стороны, Карл Гейне возобновил выплату пособия.
Судя по сохранившимся отрывкам, мировая литература понесла невосполнимую потерю. Была уничтожена одна из увлекательнейших книг этого жанра.
Наследников Соломона Гейне тоже можно понять. Вопросы литературы их интересовали намного меньше, чем репутация семьи. А репутация эта, опубликуй Гейне свои "Мемуары", могла серьезно пострадать.
Как бы там ни было, уничтожение рукописи "Мемуаров" подтвердило зловещее предсказание поэта:
"Wenn ich sterbe, wird die Zunge ausgeschnitten meiner Leiche."
(Когда я умру, они вырежут язык у моего трупа).
Мемориал книгам, сожженным нацистами в Берлине на площади Бебельплатц в 1933г.
Под стеклянной плитой глубоко вниз уходят под землю пустые книжные стеллажи.
На врезке: "Это было лишь только началом: там, где жгут книги, будут жечь и людей" , Г.Гейне.
* * *
Сатирические стихи Гейне, его памфлеты и фельетоны не нравились властям. И власти его преследовали. Что, в конечном счете, заставило поэта переехать во Францию.
Несмотря, на то, что многие произведения Гейне имели выраженную политическую направленность, он не был политиком. И в силу своего дарования. И, что не менее важно, в силу личностных свойств.
"Гейне, который тысячи раз жертвовал фактической правдой ради меткой остроты, эффектной концовки или изящно закругленного периода , - писал Лион Фейхтвангер, - ответил как-то на упрек друзей с рассеянной улыбкой: "Но разве это не красиво звучит?"Какой уж тут политик.
И, тем не менее, сатирические произведения Гейне вдохновляли революционную молодежь. В нем видели если не предводителя борьбы за освобождение, то её символ.
В свою очередь Гейне привлекали и социалистические идеи. И их наиболее авторитетные, наиболее яркие выразители. Какое-то время Гейне был близок с Ф.Лассалем. Потом с К.Марксом.
В советские времена дружеским отношениям между Марксом и Гейне придавали особое значение. Великий немецкий философ с одной стороны. И великий немецкий поэт - с другой. Еврейские корни философа и поэта, естественно, не выпячивались. Утверждалось, что Маркс вдохновлял Гейне. А тот, в свою очередь переформировал идеи Маркса в своем творчестве.
Маркс, действительно просил Гейне меньше писать лирических стихов. Сосредоточиться на политической сатире. И клеймить, не жалея сил, "всех тех, которые...". Включая прусскую военщину и немецкий национализм.
И Гейне, до поры до времени, клеймил в меру сил и возможностей. Но со временем, будучи противником всяческих догм, и не слишком веря в исповедуемые Марксом идеалы, Гейне отошел от него.
Поэту не простили этого. Причем, характеризуя "отступничество" Гейне, Маркс и его верный соратник Энгельс не выбирали выражений. Так Энгельс, сопоставляя Гейне с Бог весть чем не угодившим ему Горацием, писал:
"Старик Гораций напоминает мне местами Гейне, который многому у нас научился, а в политическом отношении был по существу таким же прохвостом".
Ещё жестче выразился Маркс. Имея в виду Гейне, в письме Энгельсу, датированном 17 января 1855 года, он констатировал:
"У старой собаки чудовищная память на всякие такие гадости".
В этом смысле, Ленина, который почем зря обзывал своих противников "политическими проститутками", а порой и похлеще, можно считать верным и последовательным учеником Маркса и Энгельса.
* * *
В молодые годы Гейне порвал с религией отцов. И стал лютеранином.
Тому было немало причин.
И занимавшие умы еврейской молодежи ассимилятивные идеи Моисея Мендельсона. И наполеоновские войны, принесшие евреям освобождение от феодальных ограничений. И негативное отношение к иудаизму в целом. И к его ритуалам, в частности.
Моисей (Мозес) Мендельсон, "немецкий Сократ" (Г.Гейне)
Гейне, как и многие другие евреи того времени, искренне полагал, что смена религии станет его "входным билетом" в большой мир. Как это, сплошь и рядом, бывает с ренегатами, Гейне не получил то, на что рассчитывал. Его поступок осудили одни. И не оценили другие.
Вечно стесненный в средствах Гейне надеялся занять должность школьного учителя. Но ему отказали.
Впрочем, смена религии мало повлияла на мировоззрение Гейне. И, соответственно, на его творчество. В своих стихах он высмеивал и "пейсатых талмудистов", и тех новоявленных сторонников Реформации, которые старались выглядеть святее большинства христиан. Доставалось и вновь обретенным единоверцам.
В знаменитом "Диспуте" Гейне вложил в уста доньи Бланки, жены испанского короля Педро, выстраданную им сакраментальную фразу. Подводя итог многочасовому противостоянию францисканского настоятеля патера Хозе и раввина из Наварры Юды, донья Бланка изрекла:
"Ничего не поняла
Я ни в той, ни в этой вере,
Но мне кажется, что оба
Портят воздух в равной мере..."
Несмотря на все его метания и метаморфозы Гейне никогда не порывал с еврейством. С развитием болезни ощущение сопричастности стало ещё сильнее.
Внук Хаима Бюкебурга, имя деда трансформировалось в фамилию Гейне (Хаим - Хейман - Хейнеман, и, наконец, Гейне), как-то назвал себя "смертельно больным жидом". И горько сетовал, что в день его смерти некому будет прочесть кадиш 2 .
В одной из своих статей, сравнивая древних греков с евреями, Гейне не без некоторого пафоса написал:
"Я понимаю теперь, что греки были лишь прекрасными юношами, напротив, евреи всегда были мужами сильными и непреклонными, не только тогда, но и вплоть до наших дней, несмотря на восемнадцать веков преследований и нищеты... мученики, давшие миру Бога и мораль, которые сражались и страдали во всех битвах разума".Находясь в "матрацной могиле" Гейне создал свои самые "еврейские" стихи.
* * * В личностном плане Гейне достаточно долго был далек от тех высот, на которых находилось его творчество. С поэтами, и не только с ними, это случается довольно часто.
Но годы, проведенные в "матрацной могиле" обнаружили у Гейне такую ни с чем не сравнимую несокрушимость. Такую твердость. Такую способность к преодолению связанных с болезнью мучительных ощущений. Такую доблесть духа (animi fortitude - лат.), что о нем можно говорить не только как о великом поэте, но и, как о великом человеке.
А это дорогого стоит.
Памятник Генриху Гейне на горе Броккен, Германия –
самой высокой точке Гарца, описанном в его "Путешествие на Гарц".
©Валентин Домиль,
Акко, Израиль
Примечание
1
Гейне был дальним родственником Карла Маркса по материнской линии. Примечательно, что, познакомившись в1843 году в Париже, они не подозревали о своём родстве. Оба они разделяли пристрастие к французским утопистам. Карл призывал Гейне поставить свой поэтический гений на службу свободе: «Оставьте эти вечные любовные серенады и покажите поэтам, как орудовать хлыстом». [
Генрих ГЕЙНЕ (1798-1856), знаменитый поэт, с 1848 г. прикованный к «матрацной могиле» тяжкой болезнью, незадолго до смерти влюбился в молодую девушку Камиллу Сельден, прозванную им «мухой»; ей посвящены многие стихотворения умирающего Гейне.
Милая, дорогая Mouche! Или, быть может, следует исходить от твоей именной печати и называть тебя по аромату твоего письма? В таком случае я должен бы называть тебя очаровательной мускусовой кошечкой! Третьего дня я получил твое послание, и «мушиные лапки» вертятся все время у меня в голове, а, быть может, и в сердце. Прими мою сердечную благодарность за каждое доказательство твоей привязанности. Перевод стихов превосходен, и я ссылаюсь на то, что говорил тебе по этому поводу перед твоим отъездом. Радуюсь тому, что вскоре увижу тебя и напечатлею поцелуй на твоем милом личике. Ах, эти слова получили бы менее платонический смысл, если бы я еще был человеком. Но, к сожалению, я уже лишь дух; тебе, быть может, это приятно, мне же это отнюдь не подходит.
Французское издание моих стихотворений только что вышло и производит фурор. А те из моих стихотворений, которые еще не были напечатаны, как «Новая Весна», появятся лишь через два-три месяца в одном из последних томов французского издания. Как видишь, я не терял времени. Да, я радуюсь тому, что снова увижу тебя, всем сердцем любимая Mouche! Восхитительная мускусовая кошечка, нежная как ангорская кошечка, каковую породу я всего больше люблю. Долгое время я предпочитал тигровых кошек; но они чересчур опасны, и поцелуи, которые они оставляли на моем лице, отнюдь не были приятны. Чувствую себя по-прежнему плохо; ничего, кроме неприятностей, припадков бешеной боли и ярости на мое безнадежное состояние. Мертвец, жаждущий самых пылких наслаждений жизнью! Это ужасно! Прости! Желаю, чтобы купанья помогли тебе и укрепили тебя. Сердечный привет твоего друга Генриха Гейне.
Дорогое создание!
У меня сегодня ужасно болит голова, боюсь, что завтра будет продолжение. Поэтому прошу тебя не приходить завтра (воскресенье), а прийти лишь в понедельник; разве только у тебя здесь будет дело, в каковом случае ты можешь очутиться в некоторой опасности. Я был бы так рад видеть тебя, последний цветок моей печальной осени! Безмерно любимое существо!
Остаюсь вечно, с глупою нежностью, преданный тебе
Употреблю тотчас хорошенькие конверты, и целую милую ручку, которая так красиво надписала адрес. Я дурно провел ночь, кашлял так, что думал, что умру, и до сих пор не могу говорить. Благодарю за превосходную копию письма к г-же Р.
Привет, поцелуи. Я смеюсь от боли, скрежещу зубами, сойду с ума.
Дорогая Mouche! Все еще страдаю головною болью, которая пройдет, по-видимому, лишь завтра (среда), так что я раньше послезавтра (четверг) не смогу увидать мою дорогую Муху. Какое горе! Я так болен! Mу brain is ful1 of madness, and mу heart is ful1 of sorrow. Никогда еще поэт не был несчастнее в полноте счастья, которое словно издевается над ним. Целую всю твою хорошенькую фигурку, но лишь мысленно. Мечты, вот все, что я могу предложить тебе, бедная девушка! До свиданья!
Дорогая Mouche! Я простонал всю очень дурную ночь и почти теряю мужество. Надеюсь, что завтра услышу над собой твое жужжанье. При этом я сентиментален, как влюбленный мопс. Если бы всеми этими сентиментальностями я мог осыпать прелести г-жи Коревой! Но судьба отказывает мне и в этом наслаждении. Но, ведь, ты не понимаешь того, что я говорю, ведь ты еще дурочка.
Твой Гензерих I Король Вандалов.
Дорогая душа!
Я сильно страдаю, и страшно скучен. Мое правое веко захотело последовать примеру левого и не поднимается; я с трудом могу писать. Но я очень люблю тебя и часто о тебе думаю, мое сердечко. Рассказ отнюдь не показался мне скучным и много обещает для будущего. Ты не так глупа, как кажешься; но очаровательна ты выше всякого описания, и это меня радует. Увижу ли я тебя завтра? Еще не знаю; если мое болезненное состояние продолжится, то ты получишь контрприказ.
Я чувствую, что мною овладевает отвратительное плаксивое настроение. Сердце судорожно сжимается. Я хотел бы умереть или быть таким здоровяком, который не нуждается в лекарствах.
