РПО - Российское психологическое общество

Первое российское психологическое общество было образовано в 1885 г. при Московском императорском университете. В уставе было записано, что цель создания Психологического общества - разработка «психологии, в ее составах, приложениях и истории, и распространение психологических знаний в России». Перечень наиболее обсуждаемых вопросов выглядел следующим образом:

• а) «система Психологии, во всех формах ее обработки;
• б) приложение психологических учений к разработке других наук, как-то: логики, морали, философии права, эстетики, педагогики и т.д.;
• в) история Психологии и ее приложение, в древнее и новое время» (из устава Российского психологического общества) . С момента создания общество занялось изданием трудов отечественных и зарубежных психологов.

Первым председателем РПО был избран М. М. Троицкий (до 1887 г.). Троицкого на посту председателя сменил Н. Я. Грот (1887-1899), воплотивший в себе социальные и идеологические устремления русской интеллигенции конца XIX в. «Это определяло его научную и педагогическую деятельность - желание не только обучать, но и нравственно воздействовать, формируя у аудитории определенные ценности и стремления» . Как председатель общества Н. Я. Грот занимался проведением научных исследований, а также организацией просветительской работы РПО. С целью популяризации достижений науки Н. Я. Грот начал издавать журнал «Вопросы философии и психологии». Широкий размах научной деятельности и теоретические дискуссии, проходившие на заседаниях Российского психологического общества должны были способствовать формированию отечественной научной школы. Приведем темы некоторых научных дискуссий того времени: «Об отношении методов и задач философии и психологии» (Н. Я. Грот), «О внутреннем опыте и его значении для психологии и общего философского миросозерцания» (П. Е. Астафьев), «О формах расстройства памяти» (С. С. Корсаков), «К вопросу о цветном слухе» (Г. Р. Иваницкий) и др.

Вопросами первостепенной важности в 1910-е гг. для РПО были предмет и метод психологии. Этому посвящены диссертация Н. Н. Ланге на тему «Психологические исследования. Закон перцепции. Теория волевого внимания», работы «Основания экспериментальной психологии» (Н. Я. Грот) и «Метод самонаблюдения» (Л. М. Лопатин), в которых раскрываются проблемы детерминации, причинности, специфика психики как духовного .

В советское время аналогом РПО стал Союз психологов СССР. Его история начинается с воссоздания Общества в стенах Психологического института АПН СССР как Общества психологов СССР (1957). В разные годы Общество психологов СССР возглавляли такие выдающиеся ученые, как А. А. Смирнов, А. Н. Леонтьев, Б. Ф. Ломов (1927-1989).

Анатолий Александрович Смирнов (1984-1980) после окончания Московского университета в 1916 г. был оставлен на кафедре философии и психологии, принимал активное участие в семинаре Г. И. Челпанова. В изданном в 1916 г.

Чел Пановым «Практикуме по экспериментальной психологии» студенту Московского университета А. А. Смирнову была выражена благодарность за его содействие в подготовке этого пособия. После нескольких лет работы в различных научных и образовательных учреждениях г. Москвы, Смирнов вернулся в Психологический институт и не расставался с ним до конца жизни.

Значительную часть научного наследия А. А. Смирнова представляют экспериментальные работы в области психологии памяти. Возрастная и педагогическая психология также составляла область его научных интересов. Он один из основателей журнала «Вопросы психологии» (в течение многих лет - единственное периодическое издание в отечественной психологии) и на протяжении 25 лет до конца жизни был его главным редактором. Он смог сохранить институт и его традиции. «Какого бы рода деятельностью ни занимался А. А. Смирнов, на всем

отражались черты его неповторимой личности, во все он вкладывал живую душу, отдавал не только свой недюжинный ум, но и щедрое сердце» .

Основные работы : «Введение в педологию в связи с учением о поведении человека» (1927); «Психология запоминания» (1948); «Память и ее воспитание» (1948); «Проблемы психологии памяти» (1966); Избранные психологические труды в 2 т. (1987).

С именем А. Н. Леонтьева связана целая эпоха в отечественной психологии. Это время консолидации и расцвета профессионального сообщества всей страны. В этот период отечественная психология занимает определенное место и в мировом профессиональном психологическом сообществе. В 1966 г. в Москве состоялся XVIII Всемирный психологический конгресс. В Москву приезжали такие значительные представители зарубежной психологической науки, как Ж. Пиаже, Г1. Фресс и другие. В работе конгресса приняли участие 1500 советских психологов, обсуждались проблемы разнообразной тематики, в том числе вопросы психического развития ребенка, развитие восприятия и сенсорных систем. Центральными событиями конгресса стало выступление Ж. Пиаже о взаимоотношении психологии с другими науками, а также лекция А. А. Смирнова о путях развития отечественной психологической науки.

В конце 1960-х - начале 1970-х гг. психологическая наука проникает в различные области народного хозяйства, например, в космонавтику, атомную энергетику. Интенсивно укрепляются связи психологии и образования. В этот период Союз психологов проводит в Москве ряд знаменательных конференций: «Научное творчество» (1969), «Проблемы деятельности в советской психологии» (1973), «Экспериментальное исследование продуктивных процессов мышления» (1977), «Творчество и педагогика» (1988).

В 1990-е гг. в истории Психологического общества начинается новый период. В это время продолжает работать общемосковский методологический семинар; Московское психологическое общество регулярно проводит заседания. Как только вышел Закон об общественных организациях, инициативная группа психологов восстановила Общество в рамках Российской Федерации (учредительный съезд РПО состоялся 22 ноября 1994 г.). В 1990-е гг. положение отечественной психологии осложнялось общесистемным и финансовым кризисом. Но и в эти годы психологическая наука продолжала развиваться. Так, продолжал действовать общемосковский методологический семинар при Московском психологическом обществе, который проводился тремя ведущими психологическими организациями: Психологическим институтом РАО, Институтом психологии РАН и психологическим факультетом МГУ.

Отметим наиболее важные события, происходившие с участием РПО в XXI в.: V Всероссийская конференция РПО (30 января - 1 февраля 2002 г.); III съезд РПО (25-28 июня 2003 г.); IV съезд РПО (18-21 сентября 2007 г.). В рамках съезда была также проведена первая Молодежная школа РПО. На сегодняшний день РИО насчитывает около 5000 членов. В ее структуре 62 региональных отделения и 16 научных секций.

Лекция 10 Профессиональное сообщество психологов.

1. Мировые психологические общества и ассоциации Российское профессиональное психологическое сообщество.

2. Цели, задачи и функции Российского Психологического Общества.

3. Нормативные требования, регулирующие профессиональную деятельность психологов в России.

4. Профессионально-значимые качества психолога

5. Морально-этические принципы и правила в профессиональной деятельности психолога.

Представители любых профессий имеют тенденцию к объединению в профессиональные сообщества. Это объединение происходит на основе целей, задач деятельности и интересов профессионалов. Профессиональное сообщес тво составляют люди, профессионально выполняющие психологическую работу.

Психологическое сообщество – это система коммуникации и взаимодействия психологов, необходимая для успешного выполнения ими своей профессиональной деятельности. Наиболее важными аспектами жизни психологического сообщества являются:

- состав психологического сообщества;

- система подготовки профессиональных психологов;

- обмен информацией и опытом деятельности;

- профессиональные встречи психологов;

- профессиональные общественные организации.

Для координации своей деятельности психологи создают профессиональные общественные организации . К основным целям таких организаций можно отнести:

Обмен научной информацией и опытом практической деятельности;

Регулирование норм и стандартов профессиональной деятельности;

Повышение квалификации профессиональных психологов;

Регулирование статуса и норм профессиональных отношений между психологами и работодателями.

Во всех странах, как правило, существуют национальные психологические общества и ассоциации. В России таким обществом является – Российское Психологическое Общество, в США – Американская Психологическая Ассоциация , в Великобритании – Британское Психологическое Общество и т.д. Американской Психологической Ассоциации уже более 100 лет. Она является самой крупной ассоциацией психологов в мире и одной из наиболее авторитетных.

В рамках каждой такой национальной организации обычно действуют отделения по профессиональным направлениям деятельности и интересам ее участников. В ряде стран существуют отдельные ассоциации по конкретным сферам профессиональной психологической деятельности (например, ассоциация школьных психологов). Кроме РПО в России действуют такие общественный организации как Российская психотерапевтическая ассоциация , Психоаналитическая Ассоциация РФ , Ассоциация Гуманистической психологии, Ассоциация перинатальной психологии и медицины (г.Иваново), Коллегия семейных психологов (с.-Петербург), Международная Академия Психологических Наук с центром в Ярославле, Международная Академия Акмеологических Наук с центром в Санкт-Петербурге, Психофизиологическая Ассоциация, Ассоциация Гуманистической психологии.

Национальные психологические общества и ассоциации объединяются в международные. К такого типа организациям относятся Европейская Федерация Ассоциаций Профессиональных Психологов , Международный Союз Психологической науки , Международный Совет Психологов .

Кроме того, существует огромное количество международных обществ и ассоциаций по отдельным отраслям научной или практической психологии. К числу наиболее известных и авторитетных относятся, например, Международная Ассоциация Прикладной Психологии, Международная Ассоциация Школьной Психологии, Международная Ассоциация Кросс-Культурной Психологии, Общество Изучения Стресса и Тревожности, Международная Ассоциация Групповой Психотерапии.

Все психологические общества и ассоциации проводят регулярные встречи, съезды, конференции. Одни организации проводят такие встречи раз в четыре года, другие – раз в два года, третьи – ежегодно. На них психологи обсуждают научные и практические проблемы профессиональной деятельности, организационные вопросы. Каждое общество или ассоциация обычно выпускают регулярные информационные бюллетени, журналы.

В последние годы в России во много раз увеличилось число специалистов в области психологии. Если к началу 80-х гг. было 6-7 тыс., то сейчас – 25-30 тыс.

Основными местами работы профессиональных психологов являются научные учреждения, учебные заведения, организации и фирмы, пользующиеся услугами психологов, а также психологи работают частным образом.

Анкетирование, проведенное журналом «Вопросы психологии» в 1993г., дает представление о местах работы и сферах деятельности психологов СНГ. На вопросы анкеты ответили 120 респондентов. Наиболее распространенными специальностями оказались возрастная и педагогическая психология (51%) и социальная психология (20%). 90% отвечавших работают на полную ставку, при этом 55% заняты на одной работе, 30% - на двух и 12, 5% - на трех работах. Конкретные места работы респондентов отличаются большим разнообразием: это и кафедры, и лаборатории, и дома ребенка, общеобразовательные и специальные школы. Приблизительно 35% участников опроса работают в общеобразовательных школах, 15% - в пединститутах, 9% - в университетах, 7% - в различных структурах Министерства образования. В качестве основной работы исследовательскую назвали лишь 10%, лекционную и преподавательскую –22,5%, работу в области народного образования – 56%. Хотя российское общество постепенно продвигается по пути развития рыночной экономики, число психологов, чья работа связана со сферой производства и управления, явно отстает от требований дня. Менее 2% поставили эту сферу деятельности на первое место. Лишь несколько человек указали, что занимаются медико-психологическим обслуживанием (включая психотерапию). В то же время в другом месте анкеты 86% опрошенных написали, что давали консультации по проблемам психического здоровья и оказывали другие медико-психологические услуги.

Таким образом, оказывается, что большинство российских психологов заняты в системе образования и воспитания. Лишь немногие психологи работают в области психологии труда. Мужчины больше заняты в «научных» областях, женщины – в «практических»

Наиболее известными психологическими научно-исследовательскими центрами в Росси считаются Психологический институт Российской Академии Образования, Институт психологии Российской Академии Наук, факультет психологии Московского Государственного Университета, факультет психологии Санкт-Петербургского Государственного Университета, факультет психологии Ярославского университета, Научно-исследовательский психоневрологический институт им. В.М.Бехтерева, Санкт-Петербургская Медицинская Академия последипломного образования, кафедра психотерапии. В последние годы значительно активизировалась исследовательская работа и во многих других российских университетах. Психологические лаборатории действуют также в составе некоторых других научных институтов.

В 90-х гг. появились также институты практической психологии. Сейчас наиболее известными центами практической психологии, помимо названных выше университетов и институтов, считаются Государственное предприятие «Иматон», Институт психотерапии и консультирования «Гармония», Институт групповой и семейной психотерапии, Институт Тренинга, центр практической психологии «Катарсис», Научный центр психического здоровья РАМН.

Государственные органы и психологические организации вырабатывают определенные требования к профессиональной подготовке и квалификации психологов . Подготовка психологов в России осуществляется в высших учебных заведениях, имеющих лицензию на такую образовательную деятельность. Наибольший опыт подготовки психологов имеется в старейших учебных заведениях страны – МГУ, СПбГУ, Ярославском, Ростовском-на-Дону университетах. В то же время в последние годы факультеты психологии открыты во многих других вузах. Крупными психологическими центрами становятся Казань, Самара, Уфа, Пермь, Курск, Новосибирск, Иркутск.

Полный курс высшего образования по специальности «020400- психология» является наиболее желательным и дающим достаточную квалификацию для того, чтобы начать психологическую деятельность. Однако, в виде исключения допускается работа специалистов по отдельным направлениям психологии после краткосрочных курсов переподготовки. Экспертными комиссиями в соответствующих ведомствах осуществляется оценка уровня профессиональной квалификации специалистов.

Лицензирование как выдача специалисту свидетельства о праве на проведение профессиональной психологической деятельности в России пока еще не существует.

Важной частью жизни психологического сообщества является повышение квалификации психологов. Для этого помимо научных и практических конференций проводятся различного рода обучающие семинары, тренинги, курсы по отдельным актуальным направлениям психологии. Участие психологов в такого рода мероприятиях необходимо для углубления своих знаний, умений, для расширения практического опыта.

И. Е. Сироткина*, Р. Смит**

* Кандидат психологических наук, заместитель директора Института истории естествознания и техники им. С. И. Вавилова РАН, Москва

** Доктор философии, почетный профессор Университета Ланкастера, научный консультант Института истории естествознания и техники им. СИ. Вавилова РАН и ассоциированный сотрудник Института психологии РАН

Дается обзор литературы о "психологическом обществе" и делается попытка определения этого феномена. Под "психологическим обществом" имеется в виду не столько институциональное развитие психологии или увеличение числа психологов, сколько проникновение психологических взглядов и практик в жизнь современного человека. Авторы пытаются ответить на вопрос о том, какие последствия - как для отдельного человека, так и для общества в целом - несет с собой популяризация психологии и ассимиляция ее категорий и практик в повседневной жизни.

Ключевые слова: современность/модернизм, "психологическое общество", индивидуализация, психологизация.

Для психологии недавно ушедший в прошлое век был решающим. Из скромной по размерам академической университетской дисциплины, какой она была в предшествующее столетие, психология превратилась в масштабную научно-практическую сферу деятельности и заняла доминирующее место в культуре западных обществ. В современном мире вряд ли найдется человек, так или иначе не сталкивавшийся с психологами. Тестирование, психотерапия, семейные консультации и профориентация школьников вошли в жизнь многих миллионов людей. Психология стала претендовать на то, чтобы объяснять человеку его поступки, руководить его решениями, консультировать по поводу самых интимных проблем. Все это дало повод говорить о современном западном обществе как "психологическом" - опирающемся на психологию в решении и каждодневных проблем индивида, и глобальных социальных проблем.

Термин "психологическое общество" берет начало не из академической психологии, а из дискуссий о современном западном образе жизни, где он использовался наряду с такими понятиями, как "модернизм", "либерализм" и "общество потребления". Устойчивое определение этого термина в литературе отсутствует, но настойчивость, с которой он употребляется, указывает на актуальность темы. Речь идет о том важном месте, которое психология - как система знаний, практик и социальных институтов - занимает в современном обществе. Это место она приобрела не вдруг. Ее экспансия в западном мире началась примерно с 1940-х годов (некоторые авторы называют и более ранние сроки - 1920-е годы), когда начался массовый приток психологов в такие области, как медицина, армия, бизнес, образование. Нет необходимости говорить что по той же причине тема "психологического общества" в нашей стране стала сегодня весьма актуальной.

Но "психологическое общество" - это не только институционализация психологии, рост сообщества психологов и расширение сфер их деятельности. Слово "психология" имеет много смыслов. Это - и научное знание, и профессия, и важное измерение человеческого существования. Многозначность психологии отражает, в частности, рефлексивный характер человеческого сознания: в психологии человек в одно и то же время и субъект, и объект познания. Люди, являющиеся объектом изучения профессиональных психологов, сами окружены психологической информацией, которую определенным образом используют в своей жизни. Таким образом, современное общество характеризуется не только и не столько большим, чем в прошлом, присутствием психологов, сколько распространением в нем психологических взглядов и практик. Этому способствует поток книг, журналов, радио- и телепередач, и компьютерных программ, которые популяризируют психологию и представляют ее существенной частью самопознания человека, необходимой принадлежностью повседневной жизни каждого. Усваивая эти взгляды и практики, современный человек начинает мыслить психологическими категориями, смотреть на мир через "психологиче-

ские очки". Перефразируя, можно сказать, что в "психологическом обществе" каждый - сам себе психолог. Речь идет, таким образом, не столько об увеличении числа психологов, сколько о выборе каждым человеком образа жизни и идентичности. Если люди считают, что "думать", "действовать", "надеяться" - процессы психологические, это не может не сказаться на жизни общества в целом.

За последние полвека появилось много исследований на тему "психологического общества", затрагивающих разные ее аспекты. Мы разделили эту литературу на четыре группы:

- возникновение и интенсивное развитие в XX в. психологии как профессии;

- социальная природа психологического знания;

- индивидуализация и психологизация как феномены современности;

- роль психологии как практики, или техники, общественного управления.

Рассмотрим каждый из обозначенных аспектов подробнее.

Первый из упомянутых и наиболее очевидный их них - возникновение и быстрое распространение в XX веке профессии психолога. В 1992 году в Американской психологической ассоциации состояло ПО тысяч членов, а в Нидерландах было 20 тысяч зарегистрированных психологов. В России рост числа психологов за последние десятилетия, безусловно, весьма значителен, хотя конкретные цифры нам не известны. Исследования того, как происходил этот рост, выполнены главным образом на материале американской психологии. Это не удивительно, поскольку в США психология как профессия сложилась раньше и в больших масштабах, чем в остальном западном мире. С 1919 по 1939 год число психологов там выросло в 10 раз; после Второй мировой войны этот рост заметно ускорился, достигнув в 1995 году цифры в четверть миллиона. Не последнюю роль играли войны, вовлекшие в сферу внимания психологов многомиллионные армии солдат. В годы, следующие за Первой и Второй мировыми войнами, участие психологов в государственных и общественных программах реабилитации и социальной помощи населению также поднимало роль профессии и вело к открытию новых вакансий. В числе работ, посвященных становлению психологии как массовой профессии в США, можно назвать книги Дж. Бёрнэма, Дж. Кэпшью, Д. С. Наполи и Э. Хёрман . Что касается Европы - в особенности Франции, - то здесь исследования посвящены в основном истории психоанализа и психотерапии. Пример Нидерландов, где статус психологов как социальных работников и экспертов довольно рано получил законодательное закрепление, наиболее хорошо изучен .

Более интересен, однако, другой аспект дискуссий о "психологическом обществе" - вопрос о социальной природе психологического знания. Начав размышлять о производимом ими знании, психологи столкнулись с тем, что это знание каким-то образом воздействует на объект, изменяет его. Иными словами, процесс познания в психологии иной, чем, например, в физике, где, как традиционно считается, ученый сначала изучает некие естественные объекты эмпирически, потом формулирует теорию, а затем применяет полученные знания на практике. В отличие от физики, в психологии нет "естественных объектов": предмет исследования в одно и то же время дан психологу и создается им. Из этого следуют два важных эпистемологических вывода: во-первых, в психологии отсутствует последовательность этапов познания - "эмпирия-теория-практика", - которая существует (или считается, что существует) в некоторых других науках. Во-вторых, поскольку объект психологии - человек - по своей природе социален, то социально и само психологическое знание. А это значит, что все понятия, категории и модели психологии историчны, возникают на конкретном историческом этапе и в ответ на запросы определенного общества и в определенный момент - например, с исчезновением данного общества - могут прекратить свое существование. Это, конечно, характерно не только для психологии, но и для всех социально-гуманитарных наук. Тезис о социальной природе психологического знания ограничивает амбиции ученых и их претензии на открытие универсальных истин о человеке. Психологическое знание не является ни вечным, ни универсальным, т.е. пригодным для человека любого общества и любой эпохи. Учитывая это, психологи должны отказаться от мессианских иллюзий и не переносить свои локальные диагнозы на "природу человека вообще", поскольку такая природа - не более чем весьма туманная абстракция.

В истории психологии сложилось особое направление - история отдельных психологических категорий и практик, изучение того, как они возникли и приобрели современную форму. Одной из самых влиятельных в этой области была и остается книга канадского историка психологии Курта Данцигера об истории психологического эксперимента в трех различных культурах: франко-, германо- и англоязычной . А категории, которые чаще всего рассматриваются в подобных исследованиях, - это личность и интеллект. Их не случайно считают наиболее важными: через них психология связана с образованием, политикой и повседневной жизнью миллионов людей. Именно вокруг этих категорий - особенно интеллекта - идут неослабевающие дебаты о ро-

ли наследственного и приобретенного, так называемые nature-and-nurture debates, по эмоциональному накалу больше похожие на военные действия, чем на научную дискуссию. Это не случайно, так как каждая из позиций имеет негласные предпосылки - леворадикальные у сторонников nurture (воспитания) и консервативные у сторонников nature (природы). Чаша весов здесь все время колеблется: если в революционные 1960-е и 1970-е годы точка зрения на социально-культурную природу интеллекта была доминирующей, то в последовавшие за ними 1980-е годы - период отхода от леворадикальной политики - начинает преобладать противоположная точка зрения .

К этим исследованиям примыкают работы по исторической психологии - исследования того, как на протяжении столетий, от античности до наших дней, изменялись человек и его менталитет. Кроме этого, некоторые исследователи убеждены в том, что свою историю имеют не только психологические категории - эмоции, память, разум, - но и само понятие психология . Человеческое "Я" не всегда, как это происходит в наши дни, воспринималось в психологических терминах: было время, когда люди мыслили другими, непсихологическими, категориями. Представление человека о самом себе как существе психологическом не изначально, не задано природой, а появилось на определенном этапе истории. Иными словами, психологический образ мыслей, свойственный современному западному обществу, действительно недавнего происхождения. А значит, и житейское представление о психологии, и становление ее как научной дисциплины - приобретения, относительно недавние, не ранее XVIII века.

С этим связан следующий аспект дискуссий о "психологическом обществе" - индивидуализация и психологизация современных социальных отношений. Зафиксировать эти феномены можно было бы с помощью простого опроса. Вопрос мог быть задан так: "Согласны ли Вы с тем, что в наши дни люди больше, чем в прошлом, употребляют по отношению к себе и к окружающим психологические понятия?" Конечно, провести наш воображаемый опрос на практике непросто. Сначала нужно договориться, какие именно психологические понятия мы имеем в виду, что понимаем под психологией. Несмотря на регулярно повторяющиеся попытки придать этой науке единство, связав ее с одной-единственной теорией, приходится признать, что вместо единой психологии в настоящее время существует "веер" психологических теорий.

Можно, тем не менее, предположить, что нам удалось бы получить ответ на поставленный выше вопрос и что у большинства опрошенных он был бы положительным. Свидетельством тому может служить, например, тот факт, что, все больше людей, столкнувшись с трудностями в семье или на работе, обращаются за помощью к психологу. Тем, кто смотрит телевизионные программы, такой опрос вряд ли вообще понадобится. Сначала на Западе, а теперь и у нас можно, включив телевизор, увидеть, например, ток-шоу, где жена рассказывает о том, как она обнаружила, что ее муж - транссексуал; к ее впечатлениям сочувственно настроенные участники шоу добавляют собственные рассказы о своих детях-транссексуалах или о самих себе в этом качестве. По радио транслируются трехминутные экспресс-консультации психотерапевта, где обсуждается болезненное пристрастие клиентов к шоппингу, их недостаточная потенция, разъедающая душу ревность или неизбывная скорбь. Глянцевые журналы и газетные полосы помещают интервью, в которых кинозвезды, поп-музыканты и известные спортсмены рассказывают о своих предпочтениях в еде, сексуальных склонностях, привычках туалета. Фильмы и телесериалы полны рассказанных участниками и жертвами историй из семейной жизни: о конфликтах между родителями, насилии над детьми, эмоциональном шоке, алкоголизме. Ясно, что мы живем в мире, до пределов насыщенном повествованиями о личном, о самих себе, - дискурсе, сформированном психологией.

Как правило, авторы, пишущие о подобных проблемах, критически относятся к феномену "психологического общества". Впервые вопрос о том, как меняются наши современники и общество в целом под влиянием психологии, был поставлен в работах по исторической социологии и социальной критике. Начиная с М. Вебера и Г. Зиммеля, социологи сделали предметом своего внимания индивидуализацию - феномен, характерный для западного общества XX века. Если ранее индивидуальное "Я" или человеческая идентичность во многом определялись сообществом, то современная эпоха характеризуется разрушением сообществ и освобождением индивида от унаследованной и предопределенной социальной роли. Этот процесс и называют "индивидуализацией". У человека современного общества отсутствует перспектива, с которой жили многие наши предшественники, - обретения стабильного пристанища в конце дороги. "Быть в пути, - пишет английский социолог З. Бауман, - стало постоянным образом жизни индивидов, не имеющих (теперь уже хронически) своего устойчивого положения в обществе". И далее: "Суррогатом такого пристанища, или устойчивого положения - иными словами, суррогатом сообщества, и выступает "идентичность" .

Человеческое "Я" из данности превращается в задачу, ответственность за решение которой несет сам индивид. Разрушение стабильных соци-

альных структур вынуждает индивидов заботиться о своей идентичности. Для того чтобы приобрести ее, используется все, в том числе и психология. Свойства и характеристики, которые эта наука когда-либо приписывала или приписывает человеку, применяются им для самоописания, становятся главными чертами индивидуальности, идентичности. Перейдя почти исключительно на индивидуально-психологические категории, люди теряют способность адекватно понимать общественное - смысл социальных структур и институтов, природу политической власти, социальную основу суждений об истине. Замену социального понимания мира психологическим исследователи назвали "психологизацией". Один из наиболее ярких примеров подмены социального объяснения психологическим - это объяснение американским исследователем Р. Хернштейном (R. Herrnstein) причин студенческих волнений в американских университетах в 1968 году не катастрофической войной во Вьетнаме, а подростковым негативизмом.

Среди наиболее авторитетных работ на эту тему - книги Р. Сеннета "Падение общественного человека" (1977) и К. Лаша "Культура нарциссизма" (1979) . Авторы характеризуют современное им поколение как "me-generation" - эгоцентричное "Я-поколение". Они критикуют "психологическое общество" за то, что оно заменяет многим людям участие в общественной жизни и политике. По мнению Лаша, "не надеясь на кардинальное улучшение своей жизни, люди начинают верить в психологическое самосовершенствование, контакт со своими чувствами, здоровую диету, балет или танец живота, в восточную мудрость, пробежки по утрам, изучение отношений между людьми и преодоление страхов. Подобные действия безвредны сами по себе, но, поднятые на уровень жизненной программы и выдаваемые за жизненную правду, они уводят от политики" .

Вышедшая недавно работа Баумана "Индивидуализированное общество" продолжает эту традицию, хотя речь в ней идет уже об обществе эпохи постмодерна (для нас это различение не столь важно). В современную эпоху люди, по мнению Баумана, озабочены не столько тем, как обрести выбранную идентичность и заставить окружающих признать ее, сколько тем, какую именно идентичность выбрать и как суметь вовремя сделать другой выбор, если ранее избранная идентичность потеряет ценность или лишится привлекательности. И в этом случае психология с ее многообразием подходов и теорий - а значит, и вариантов идентичности - играет немаловажную роль.

Говоря о возникновении "психологического общества", нельзя не отметить исследования, посвященные психотерапии как социальному феномену. Существует точка зрения, что функция психотерапевта близка к той роли, которая в прошлом отводилась священнику, помогавшему достичь просветления, очищения, исцеления души (в наши дни можно сказать и обратное: что священники выполняют психотерапевтическую функцию). Иными словами, вместо того, чтобы искать "спасения" в религиозных послушаниях, молитве или медитации, светские люди, наши современники в поисках спокойствия, любви, свободы и силы обращаются к психотерапевту. Терапия обещает человеку освобождение от стрессов, примирение с собой, достижение глубины и единства - все, что раньше люди искали по преимуществу в Боге. Это - симптом общего процесса секуляризации, превращения общества из религиозного в чисто светское. Сейчас тема эта активно обсуждается - например, в дискуссиях о "духовности", - так как ясно, что духовное измерение, скорее всего, не исчезло совсем, а трансформировалось. Одним из самых влиятельных участников этой дискуссии стал Ф. Риф, автор книг "Фрейд: ум моралиста" (1961) и "Триумф терапии" (1966) . Риф считает, что доминантным типом западной культуры к середине XX века стал Человек психологический, сменив в этой роли Человека морального и Человека экономического. Эта революция совершилась не без участия З. Фрейда. В очередной раз, пишет Риф, "история произвела тип, специально адаптированный к новому периоду: тип тренированного эгоиста, частного лица, покидающего арену общественной жизни, - на которой он не достиг успеха - чтобы заняться изучением себя и своих эмоций. Этой интроверсии интересов должна была соответствовать новая дисциплина, и психология Фрейда, с ее интерпретацией политики, религии и культуры в терминах внутреннего мира индивида и его непосредственного семейного опыта, как нельзя более для этого подошла" .

Фрейду, как никому ранее, удалось убедить людей, что все они больны - по меньшей мере, неврозом. В конце XIX века невроз, или неврастения, стал модой: неврастеником был признан даже Гамлет. Для клиентов с "расшатанными нервами", переутомленных, раздражительных предназначались возникавшие как грибы "нервные" лечебницы, санатории и амбулатории, где лечили гипнозом и психотерапией. Сами терапевты, правда, считали, что полное излечение от невроза невозможно: по мнению Фрейда, терапия вечна - излечивая одни болезни, она порождает другие. Его последователи развили эти идеи. В работе "Пути из больного общества" Э. Фромм также приписывает болезням - или даже только одной угрозе заболеть - роль двигателя человеческого существования: "Все страсти и устремления чело-

века - это попытка "найти ответ на проблему своего существования, или... избежать душевного заболевания". Как и Фрейд, Фромм считает болезнь не исключительным, а обычным, "нормальным" состоянием человека. По его мнению, "проблема заключается не в том, почему люди становятся душевнобольными, а скорее в том, почему большинству из них удается избежать душевного заболевания" .

Все психотерапевты соглашались с Фрейдом, что их помощь нужна почти каждому, но не все были так пессимистичны, как психоаналитики. Например, бихевиоральные терапевты с момента создания своего метода не сомневались, что смогут избавить человечество от досаждающих ему психологических проблем. Немецкий психолог Х. Айзенк, работавший в Великобритании, писал: "Бихевиоральные методы (бихевиоральная терапия, модификация поведения, лечение с помощью обусловливания) показали себя эффективными, быстрыми и адекватными. ... Вполне возможно, в скором будущем мы сможем в течение обозримого отрезка времени устранить приводящие к бездействию страхи, обсессивно-компульсивное поведение и многие другие серьезные невротические симптомы... с помощью передвижных клиник на колесах, в штате которых будут работать клинические психологи. Эти проблемы так называемой "малой" психиатрии причиняют людям много боли и горя; настало время начать на них атаку, соизмеримую с тем уроном, который они наносят счастью людей" (цит. по: ).

Так, в первой трети XX века была подготовлена идейная почва для возникновения психотерапии и психогигиены - массовых мероприятий, целью которых объявлялась профилактика душевного здоровья населения. В Советском Союзе в начале 1920-х годов была принята государственная программа психогигиены (США приняли подобную программу в 1960-х годах, но не реализовали ее в задуманном масштабе). Базовым учреждением этой программы стал существующий и поныне в нашей стране психоневрологический диспансер (первое его название - "нервопсихиатрический"), сочетающий амбулаторный прием больных с пропагандой "здорового образа жизни". Специальный штат социальных работников должен был обследовать жилые дома и места работы и ставить на учет всех тех, кому угрожала нервная или душевная болезнь. Контингент подопечных психиатра, таким образом, существенно расширялся и охватывал теоретически все население страны .

В результате возникновения таких психологических практик, как психотерапия (на уровне индивида) и психогигиена (на уровне населения в целом), был открыт путь к созданию "психологического общества".

Последняя группа исследований, испытавшая влияние М. Фуко, посвящена психологии как практике социального контроля или управления . Это - не традиционная история, а, пользуясь термином самого ученого, генеалогия психологии - история, написанная вспять, из современности в прошлое. Сравнивая психологию с другими инструментами контроля управления, Фуко отмечает, что, основанный на самоконтроле или саморегуляции, инструмент этот более либеральный, чем прямое административное воздействие. Но его действие не менее реально и в западном обществе подчас даже более эффективно, чем административно-принудительный контроль.

Фуко тщательно анализирует отношения власти, пронизывающие все общество, начиная с уровня государственной политики и кончая формированием человеческой личности, или идентичности. Для того чтобы показать, как отношения власти действуют на самом интимном, индивидуально-личностном уровне, Фуко в своих поздних работах вводит термин gouvernementalite, которой, за неимением лучшего перевода, на русский язык передается как "управляемость" или "управленитет" [там же]. Это - симбиоз техник доминирования, т.е. власти и техник конструирования субъекта, возникший, как считает Фуко, в эпоху модернизма. До этого люди подчинялись прямому давлению власти правителя или государя, которая часто использовала насилие; авторитет в этих случаях навязывался извне. Как писал в середине XIX века П. - Ж. Прудон, один из самых ярых критиков общества административного контроля, стать объектом чьего-то управления - значит "оказаться под наблюдением полиции, подвергаться досмотрам, шпионству; быть погребенным под кучей законов, доктрин и проповедей; подчиняться контролю, оценке, цензуре, налогообложению, реформам, командам; следовать распоряжениям, рекомендациям, регистрациям, лицензиям и патентам; быть под надзором и терпеть наказание за каждое действие, каждый поступок" (цит. по: ).

Напротив, в современную эпоху люди являются не подданными, а гражданами государства, власть в котором действует другими путями - изнутри, через сознание самих людей. В либеральном западном обществе люди убеждены, что интересы власти и их собственные совпадают и что подчиняться государственным установлениям - в их собственных интересах. Власть, в свою очередь, перестает пользоваться насилием и приходит к выводу, что лучший способ управления - внушить людям, что их личное счастье возможно только при соблюдении общественных правил и государственных установлений. Так, действуя якобы добровольно - для достижения лучшей жизни, благосостояния, самосовершенствования, - люди поддерживают и возобновляют отношения

власти. Чтобы показать, как формируется такая ментальность, Фуко задумал и написал "историю безумия", т.е., историю практик, с помощью которых в разные эпохи пытались - "в их же собственных интересах" - контролировать душевнобольных, помещая их в лечебные учреждения, которые мало отличались от тюрем. С этих работ Фуко о психиатрическом контроле и берет начало исследование психологии как одной из техник управления людьми в условиях западного либерализма.

Последователи Фуко Р. Кастель, Ф. Кастель и А. Ловелл также сосредоточили внимание на социальной функции психиатрии. В те годы, когда они писали свою книгу, западная пресса критически освещала положение в Советском Союзе, где психиатрия использовалась в политических целях для устранения диссидентов. Авторы, однако, увидели в таком использовании психиатрии в условиях диктатуры лишь крайнее выражение того, что имело место и в либеральных государствах. В частности, считали они, психиатрия в США также выступала инструментом социального контроля, только менее грубым и насильственным. Так как большинство психиатрических учреждений в США не были государственными, то помещение в них было частью общественного самоуправления. В этом смысле психиатрия там была подобна другим институтам гражданского общества - благотворительным фондам, группам взаимопомощи, религиозным сообществам, группам психологического тренинга и консультирования и т.п. Все они, по мнению авторов, выполняли одну функцию, обеспечивая принятие членами этих групп официальных ценностей американского общества .

Английский исследователь Н. Роуз, другой последователь Фуко, написал серию книг в жанре, который назвал историей настоящего (о современном англо-американском обществе): "Психологический комплекс" (1985) , "Управление душой" (1990) и "Изобретение себя" (1996) . Роуз согласен с Фуко в том, что корни современной психологической активности уходят в начало XIX века. Именно тогда зародились современные практики управления обществом: школы, больницы, тюрьмы, детские дома, солдатские казармы и приюты. Роуз показывает, как, в результате необходимости классифицировать и управлять людскими массами, появился дискурс об индивидуальных способностях и различиях. Его создание во многом было делом психологии. Процесс этот был взаимным: создавая новый объект управления - индивидуальные способности, - психология заявила о себе как науке о поведении индивида в обществе. Дискурс индивидуальных способностей стал в одно и то же время способом определения индивидуальности, или идентичности, и тем фокусом, или точкой, к которой прилагаются практики управления. Создавая понятия интеллекта, психологического развития, адаптированности и дезадаптации, семейных отношений, групповой динамики и т.п., психология тем самым конституировала субъективность и интерсубъективность как потенциальные объекты социального контроля. Момент рождения этого дискурса был в то же время моментом признания психологии как науки. Так, создание тестов, лежащих в основе всех современных техник управления индивидуальностью, дало мощный стимул для развития психологической профессии.

Следствием возникновения психологического дискурса об индивиде стало и усиление политического индивидуализма: объектом управления и реформ теперь выступало не общество, а отдельный человек. К примеру, согласно Ц. Ломброзо, итальянскому психиатру конца XIX - начала XX века, ответственность за преступление лежит не на обществе, а на преступнике. Тот, по мнению Ломброзо, совершает преступление якобы потому, что принадлежит к особому биологически закрепленному "преступному типу". Приспосабливаться и справляться с трудностями в либеральном государстве требуется от индивида; на него же направлено основное внимание и власти, и исследователей. В то же время, в такой - центрированной на индивиде - парадигме общество как таковое остается за рамками изучения и анализа.

Управление современным западным обществом достигается в ходе обучения его граждан профессиональным ролям, языку, на котором они интерпретируют свои переживания, нормам, с которыми эти переживания соотносятся, и способам, с помощью которых люди могут себя совершенствовать. Личность современного человека довольно жестко определена общественно зафиксированными техниками идентичности, побуждающими искать смысл человеческого существования в индивидуальной самореализации, в рамках личной биографии. Этика субъективности, по словам Роуза, заключена в этих техниках, которые в то же время являются процедурами власти. В западном обществе людьми управляют не путем принуждения, а с помощью деликатного проникновения в их интимные переживания, их представления о свободе, счастье и смысле существования .

Роуз довел до логического завершения тезис Фуко о том, что связь власти и индивида нельзя трактовать как грубое внешнее давление. Эта связь - внутренняя, интимная, поскольку целью и результатом техник управления и контроля и является конституирование "свободных" индивидов. В одной из своих последних книг "Власть свободы" (1999), Роуз доказывает, что свобода - идеал общественных реформаторов

прошлого - возможна только как интернализованный контроль. "Свобода - это обязанность быть самостоятельным и независимым, создавать свою идентичность, выбирать". Играя словами, Роуз пишет: "To have an identity is to be identifiable" - иметь идентичность, или личность - значит, что органы власти с легкостью могут эту "личность установить" .

Итак, в результате активно происходивших на протяжении прошлого столетия процессов индивидуализации и психологизации, индивид оказался сосредоточенным на самом себе, на техниках самоконтроля. Усиление в конце XX века акцента на самоконтроле, управлении самим собой совпало в ряде государств с крахом попыток построить общественную жизнь на принципах коллективизма и социализма. Если сравнить написанную в 1970-х годах работу Кастелей и Ловелл с вышедшей тридцать лет спустя книгой Роуза, можно увидеть смену политической установки с леворадикальной на консервативную. Если поколение шестидесятников считало, что контроль общества может угрожать индивидуальной свободе, то следующее за ним поколение, взгляды которого формировались в гораздо более консервативной атмосфере 1980-х годов, не мыслит свободу иначе чем интернализованный социальный контроль. Эти перемены имеют прямое отношение и к нашей теме: если исследователи 1970-х годов были критически настроены по отношению к психологизации, видя в ней уход от политики или, хуже того, инструмент политического давления, то современные социальные теоретики вроде Роуза считают "психологическое общество" не только неизбежностью, но и прямым благом.

В заключение мы могли бы определить "психологическое общество" как характеристику современной эпохи, в которой человеческая идентичность и смысл жизни задаются преимущественно с помощью психологических категорий. "Психологическое общество" возникает на определенном историческом этапе, в эпоху модернизма. Как и любое другое порождение модернизма, оно претендует на то, чтобы быть единственно разумной и закономерной формой развития. Тому, кто не отдает отчет в историческом и преходящем характере "психологического общества", оно может показаться универсальной чертой, постоянным - а возможно, и наилучшим - способом существования современного человека. Тем не менее, это не так. Психологу, чья наука во многом способствовала возникновению феномена, особенно важно это знать. Задача историка - проследив, как складывалось "психологическое общество", создать по отношению к нему критическую дистанцию. Мы надеемся, что наша статья эту задачу отчасти выполнила.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бауман З. Индивидуализированное общество: Перевод с англ. М.: Логос, 2002.

2. Роуз Н. Психология как "социальная наука" // Иностранная психология. 1993. Т. 1. N 1. С. 39 - 46.

3. Сироткина И. Е. Психопатология и политика: становление идей и практики психогигиены в России // Вопросы истории естествознания и техники. 2000. N 1 С. 154 - 177.

4. Фромм Э. Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988.

5. Burnham J. Paths into American Culture: Psychology, Medicine, and Morals. Philadelphia: Temple University Press, 1988.

6. Carson J. Army alpha, army brass, and the search for army intelligence//Isis. 1993. V. 84. P. 278 - 309.

7. Capshew J. Psychologists on the March: Science, Practice and Professional Identity in America, 1923 - 1969. Cambridge: Cambridge University Press, 1999.

8. Castel R., Castel F., Lovell A. The Psychiatric Society. N.Y.: Columbia University Press, 1982.

9. Danzinger K. Constructing the Subject: Historical Origins of Psychological Research. Cambridge: Cambridge University Press, 1990.

10. Danziger K. Naming the Mind: How Psychology Found Its Language. L.: Sage, 1997.

11. Dehue T. Changing the Rules: Psychology in the Netherlands, 1900 - 1985. Cambridge University Press, 1995.

12. Foucault M. Technologies of the Self//Technologies of the Self: a Seminar with Michel Foucault/Ed. H. Martin Luther et al. Amherst: University of Massachusetts Press, 1988. P. 16 - 49.

13. Herman E. The Romance of American Psychology. Berkeley: University of California Press, 1995.

14. Lash C. Culture of Narcissism. N.Y.: Warner Books, 1979.

15. Napoli D. S. Architects of Adjustment: The History of the Psychological Profession in the United States. Port Washington, N.Y.: Kennikat, 1982.

16. Rieff P. Freud: The Mind of the Moralist. Garden City, N.Y.: Anchor Books, 1961.

17. Rieff P. The Triumph of the Therapeutic: Uses of Faith after Freud. Harmondsworth: Penguin Books, 1973.

18. Rose N. The Psychological Complex. L.: Routledge, 1985.

19. Rose N. Governing the Soul. The Shaping of the Private Self. L.: Routledge, 1990.

20. Rose N. Inventing Our Selves. Psychology, Power and Personhood. Cambridge: Cambridge University Press, 1996.

21. Rose N. Powers of Freedom: Reframing Political Thought. Cambridge: Cambridge University Press, 1999.

22. Samelson F. Putting psychology on the map: ideology and intelligence testing //Psychology in Social Context / Ed. A. R. Buss. N.Y.: Irvington, 1979. P. 103 - 168.

23. Sennet R. The Fall of Public Man. L.: Faber & Faber, 1977.

24. Sokal M. (ed.). Psychological Testing and American Society. New Brunswick: Rutgers University Press, 1987.

Психологические общества и организации

Первые психологические лаборатории появились в конце 19 в. в Германии - В. Вундта в Лейпциге (1879), в США - С. Холла при университете Джона Хопкинса (1883), в Великобритании - Ф. Гальтона в Лондоне (1884), во Франции - А. Бони и А. Бине в Сорбонне (1889) и в др. странах. Первая в России лаборатория экспериментальной психологии была основана В. М. Бехтеревым в Казани (1886); психологические лаборатории были созданы вскоре также в Одессе (Н. Н. Ланге), Киеве (Г. И. Челпанов), Юрьеве (В. Ф. Чиж), Петербурге (А. Ф. Лазурский и А. П. Нечаев), Москве (С. С. Корсаков и А. А. Токарский), Харькове (П. И. Ковалевский) и др. городах. Первый в России институт психологии был основан Г. И. Челпановым в Москве (1912) при историко-филологическом факультете Московского университета.

Первые психологические общества: Московское психологическое общество (1885), Британское психологическое общество, Американская психологическая ассоциация (1892), Французское психологическое общество (1901), Немецкое психологическое общество (1903). Исходной формой международного союза научной психологии были организационный и патронажный комитеты 1-го Международного психологического конгресса в Париже (1889), в состав которых входили и русские психологи: М. М. Троицкий, И. М. Сеченов и Н. Я. Грот, а также польский учёный Ю. Охорович.

Основная современная международная организация научной психологии - Международный союз психологической науки (объединяет 40 национальных обществ). Кроме того, существуют: Международная ассоциация прикладной психологии (Стокгольм, Швеция); Межамериканское психологическое общество (Бруклин, США); Ассоциация научной психологии стран французского языка; Международная ассоциация психоанализа; Международная ассоциация аналитической психологии (Цюрих, Швейцария). Под руководством Ж. Пиаже работает Международный центр генетической эпистемологии (Женева). Кроме того, в отдельных странах существуют следующие психологические организации.

Болгария: Болгарское психологическое общество, исследовательские центры при Софийском университете и др. Венгрия: Венгерское психологическое общество, институт психологии (Будапешт). ГДР: общество психологии ГДР, психологические центры при университетах Дрездена, Лейпцига, Йены, им. Гумбольдта в Берлине. Польша: Польское психологическое общество, исследовательские центры при университетах Варшавы, Люблина, Кракова, Познани. Румыния: Психологическая ассоциация СРР, институт психологии (Бухарест). СССР: общество психологов СССР при АПН СССР, институт общей и педагогической психологии АПН СССР (Москва), институт психологии АН СССР (Москва), научно-исследовательский институт психологии министерства просвещения УССР (Киев), научно-исследовательский институт психологии им. Д. Н. Узнадзе АН Грузинской ССР (Тбилиси), институт дошкольного воспитания АПН РСФСР (Москва), факультеты психологии в университетах Москвы, Ленинграда, отделения и кафедры психологии др. университетов и педагогических институтов. Чехословакия: Чехословацкая психологическая ассоциация, Словацкая психологическая ассоциация, институт психологии (Прага), институт экспериментальной психологии (Братислава), исследовательские центры при университетах Праги, Братиславы, Брно. Югославия: Психологическая ассоциация СФРЮ, Сербская психологическая организация, психологические институты в Белграде и Загребе.

Австрия: Профессиональный союз австрийских психологов, Австрийское психологическое общество, Психотехнический институт (Вена), психологические центры при университетах Вены, Инсбрука и Граца. Аргентина: Аргентинское психологическое общество, институт конкретной психологии (Буэнос-Айрес), исследовательские центры при университетах Буэнос-Айреса, Кордовы, Ла-Платы. Бельгия: Бельгийское психологическое общество. Центр экспериментальной и сравнительной психологии (Лёвен), институт психологии (Лёвен), исследовательские центры при университетах Лёвена, Брюсселя, Льежа. Великобритания: Британское психологическое общество, Национальный институт индустриальной психологии (Лондон), институт экспериментальной психологии (Оксфорд), исследовательские центры при университетах Лондона, Кембриджа и др. Италия: Итальянское психологическое общество, Национальный институт психологии (Рим), психологические центры при университетах Рима, Милана и др. Канада: Канадская психологическая ассоциация, Национальный институт индустриальной психологии, исследовательские центры при университетах Монреаля, Торонто и др. Нидерланды: институт психологии конфликта в Лейдене, психологические центры в Амстердаме, Неймегене и др. США: Американская психологическая ассоциация (Вашингтон), Национальная психологическая ассоциация психоанализа (Нью-Йорк), Американская академия психоанализа (Нью-Йорк), Американский институт исследований в области наук о поведении (Питсбург), Центр исследований в области наук о поведении (Станфорд), институт изучения поведения и развития детей (университет Айовы), институт изучения развития детей (университет Миннесоты, Миннеаполис), Центр исследования личности (Техасский университет); исследовательские центры при университетах Гарвардском, Колумбийском, Корнеллском, Сиракьюсском, Калифорнийском, штат Небраски, г. Буффало, Массачусетсском и Калифорнийском технологических институтах, Свотморском колледже и др. Франция: Французское психологическое общество, исследовательский центр социальной психологии (Париж), институт психологических и социально-психологических исследований (университет Бордо), исследовательские центры при университетах Парижа, Марселя и др. ФРГ: Немецкое психологическое общество, исследовательский институт психологии труда (Брауншвейг), институт социальной психологии (Кельн), психологические центры при университетах Берлина (2), Бонна, Вюрцбурга (2), Гейдельберга, Гёттингена, Кельна (2), Марбурга, Мюнстера (3), Мюнхена и др. Швейцария: Швейцарский профессиональный союз прикладной психологии, Швейцарское психологическое общество, институт им. Ж. Ж. Руссо в Женеве, психологические центры при университетах Цюриха, Берна, Невшателя. Швеция: Шведский союз психологов, институт психологии и педагогики в Стокгольме, психологические центры при университетах Стокгольма, Гётеборга и др. Япония: Японская психологическая ассоциация, Японская ассоциация прикладной психологии и др., исследовательские центры при университетах Токио (4), Нагасаки и др.

А. А. Пузырей.

Большая советская энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия . 1969-1978 .

Смотреть что такое "Психологические общества и организации" в других словарях:

I Содержание статьи: Общий обзор. О. Антропологические. О. Астрономические. О. Библейские. О. Геологическое и минералогическое. О. Естествоиспытателей. О. Литературные. О. Математические. О. Медицинские. О. Музыкальные и сценического искусства. О … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Международные. Идея организации П. к. принадлежала польскому учёному Ю. Охоровичу (1881). На 1 м конгрессе, посвященном физиологической психологии (Париж, 1889), русская делегация была самой многочисленной из иностранных; одним из… …

Журналы психологические - Отдельные Ж.п. появились к концу 18 середине 19 вв., но широкое распространение получили с 80 х гг. 19 в. К концу 19 в. в мире их было 234, к середине 20 в. 500, в конце 20 в. ок. 700. В них отражается значительная часть из ежегодно… …

Ветви христианства Католицизм Католическая церковь Римско католическая церковь Восточнокатолические церкви Старокатолики … Википедия

БАРЬЕРЫ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ - – психические состояния, проявляющиеся в неадекватной пассивности субъекта, что препятствует выполнению им тех или иных действий. Эмоциональный механизм Б. п. состоит в усилении отрицательных переживаний и установок – стыда, чувства вины, страха … Энциклопедический словарь по психологии и педагогике

Съезды психологические - в России С.п. проводились гл.о. по проблемам прикладной психологии и отражали полемику двух осн. противоборствующих в психологической науке направлений умозрительной философской психологии, естественно научного направления и эмпирической… … Педагогический терминологический словарь

СЪЕЗДЫ ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ - конгрессы психологические международные, начали проводиться с поел. четв. 19 в., когда достаточно чётко обозначились черты психологии как самостоят. науки, основанной на эксперименте, и стали ясны широкие возможности практич. приложения её данных … Российская педагогическая энциклопедия

Создание и развитие таких психол. орг ций, чья сфера деятельности выходит за территориальные границы одного государства, предоставили членам мирового психол. сообщества множество разнообразных возможностей для встреч друг с другом, для вовлечения … Психологическая энциклопедия

- (France) Французская Республика (République Française). I. Общие сведения Ф. государство в Западной Европе. На С. территория Ф. омывается Северным морем, проливами Па де Кале и Ла Манш, на З. Бискайским заливом… … Большая советская энциклопедия

- (США) (United States of America, USA). I. Общие сведения США государство в Северной Америке. Площадь 9,4 млн. км2. Население 216 млн. чел. (1976, оценка). Столица г. Вашингтон. В административном отношении территория США … Большая советская энциклопедия

Книги

• Психология: введение в профессию. Учебник и практикум для академического бакалавриата , Карандашев В.Н.. В учебнике доктора психологических наук, профессора В. Н. Карандашева показано многообразие психологических знаний о человеке, дано общее представление о современной психологии как науке и…

Первые психологические общества возникли в России в конце 19 века . Крупнейшим из них было Московское психологическое общество , действовавшее в период с по год. Инициатором его создания и первым председателем был профессор М. М. Троицкий . Общество имело целью разработку психологической науки и распространение психологических знаний; оно проводило регулярные заседания и имело два печатных органа - «Труды Московского психологического общества» и ежемесячный журнал «Вопросы философии и психологии » . После смерти Троицкого председателями общества были поочерёдно профессора Н. Я. Грот , Л. М. Лопатин и И. А. Ильин . Московское психологическое общество создавалась не только как психологическое, но и как философское общество , а ключевую роль в его деятельности играли философы-идеалисты. С приходом Советской власти общество стало испытывать материальные и организационные трудности, а после высылки за границу ряда его членов во главе с председателем Ильиным навсегда прекратило своё существование.

Кроме московского, в дореволюционной России существовали и другие психологические общества, например Русское общество экспериментальной психологии, возникшее в 1890-х годах в Петербурге под руководством профессора Н. П. Вагнера . В 1914 году профессором Г. И. Челпановым был основан при Московском университете . В отличие от Московского психологического общества, институту удалось пережить годы Советской власти, за время которой он сменил множество названий. В 1957 году в стенах Психологического института, в те годы носившего название Научно-исследовательского института психологии Академии педагогических наук РСФСР , было создано Общество (Союз) психологов СССР. После распада СССР правопреемником Общества психологов СССР стало образованное 22 ноября 1994 года Российское психологическое общество при Президиуме Российской академии наук . На январь 2013 года численность членов РПО составляет около 5000 человек В структуру РПО входят 62 региональных отделения и 16 научных секций .

Организационная структура

Руководители общества

• Смирнов, Анатолий Александрович , действ. член АПН СССР, президент Общества психологов СССР (1957-1963).
• Леонтьев, Алексей Николаевич , действ. член АПН СССР, президент Общества психологов СССР (1963-1968).
• Ломов, Борис Фёдорович , член-корр. АН СССР, президент Общества психологов СССР (1968-1983).
• Матюшкин, Алексей Михайлович , действ. член РАО, президент Общества психологов СССР (1983-1987).
• Зинченко, Владимир Петрович , действ. член РАО, и. о. президента Общества психологов СССР (1988-1991).
• Климов, Евгений Александрович , действ. член РАО, президент Российского психологического общества (1994-2001).
• Донцов, Александр Иванович , действ. член РАО, президент Российского психологического общества (2001-2007).
• Зинченко, Юрий Петрович , действ. член РАО, президент Российского психологического общества (с 2007).

Президиум

По данным на август 2014 в Президиум РПО входят :

• Зинченко, Юрий Петрович
• Цветкова, Лариса Александровна - доцент, доктор психологических наук.
• Акопов, Гарник Владимирович
• Асмолов, Александр Григорьевич - академик РАО, доктор психологических наук.
• Базаров, Тахир Юсупович - профессор, доктор психологических наук.
• Галажинский, Эдуард Владимирович
• Далгатов, Магомед Магомедаминович - профессор, доктор психологических наук.
• Ермаков, Павел Николаевич - профессор, академик РАО, доктор биологических наук.
• Журавлёв, Анатолий Лактионович - профессор, член-корреспондент РАН, член-корр. РАО, доктор психологических наук.
• Караяни, Александр Григорьевич - профессор, доктор психологических наук.
• Карпов, Анатолий Викторович - профессор, член-корреспондент РАО, доктор психологических наук.
• Батурин, Николай Алексеевич - профессор, доктор психологических наук.
• Леонов, Николай Ильич - профессор, доктор психологических наук.
• Малых, Сергей Борисович - профессор, академик РАО, доктор психологических наук.
• Марьин, Михаил Иванович - профессор, доктор психологических наук.
• Нечаев, Николай Николаевич - профессор, академик РАО, доктор психологических наук.
• Решетников Михаил Михайлович - профессор, доктор психологических наук, кандидат медицинских наук.
• Рубцов, Виталий Владимирович - профессор, академик РАО, доктор психологических наук.
• Сергиенко, Елена Алексеевна - профессор, доктор психологических наук.
• Тхостов Александр Шамилевич - профессор, доктор психологических наук.
• Шаболтас, Алла Вадимовна - доцент, кандидат психологических наук.
• Шадриков, Владимир Дмитриевич - профессор, академик РАО, доктор психологических наук.
• Шойгу, Юлия Сергеевна - кандидат психологических наук.
• Юревич, Андрей Владиславович - профессор, член-корреспондент РАН, доктор психологических наук.
• Веракса, Александр Николаевич - кандидат психологических наук, директор РПО
• Кандыбович Сергей Львович - профессор, доктор психологических наук

Сотрудничество РПО с международными организациями

Участие РПО в международных организациях

Российское психологическое общество является официальным членом:

Печатные издания

Российское психологическое общество издаёт/издавало следующие журналы и сборники:

Почётные члены общества

Почётным членами РПО являются :

Напишите отзыв о статье "Российское психологическое общество"

Примечания

См также

Ссылки

Отрывок, характеризующий Российское психологическое общество

«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.
Полицейский старательный чиновник, найдя неприличным присутствие трупа на дворе его сиятельства, приказал драгунам вытащить тело на улицу. Два драгуна взялись за изуродованные ноги и поволокли тело. Окровавленная, измазанная в пыли, мертвая бритая голова на длинной шее, подворачиваясь, волочилась по земле. Народ жался прочь от трупа.
В то время как Верещагин упал и толпа с диким ревом стеснилась и заколыхалась над ним, Растопчин вдруг побледнел, и вместо того чтобы идти к заднему крыльцу, у которого ждали его лошади, он, сам не зная куда и зачем, опустив голову, быстрыми шагами пошел по коридору, ведущему в комнаты нижнего этажа. Лицо графа было бледно, и он не мог остановить трясущуюся, как в лихорадке, нижнюю челюсть.
– Ваше сиятельство, сюда… куда изволите?.. сюда пожалуйте, – проговорил сзади его дрожащий, испуганный голос. Граф Растопчин не в силах был ничего отвечать и, послушно повернувшись, пошел туда, куда ему указывали. У заднего крыльца стояла коляска. Далекий гул ревущей толпы слышался и здесь. Граф Растопчин торопливо сел в коляску и велел ехать в свой загородный дом в Сокольниках. Выехав на Мясницкую и не слыша больше криков толпы, граф стал раскаиваться. Он с неудовольствием вспомнил теперь волнение и испуг, которые он выказал перед своими подчиненными. «La populace est terrible, elle est hideuse, – думал он по французски. – Ils sont сошше les loups qu"on ne peut apaiser qu"avec de la chair. [Народная толпа страшна, она отвратительна. Они как волки: их ничем не удовлетворишь, кроме мяса.] „Граф! один бог над нами!“ – вдруг вспомнились ему слова Верещагина, и неприятное чувство холода пробежало по спине графа Растопчина. Но чувство это было мгновенно, и граф Растопчин презрительно улыбнулся сам над собою. „J"avais d"autres devoirs, – подумал он. – Il fallait apaiser le peuple. Bien d"autres victimes ont peri et perissent pour le bien publique“, [У меня были другие обязанности. Следовало удовлетворить народ. Много других жертв погибло и гибнет для общественного блага.] – и он стал думать о тех общих обязанностях, которые он имел в отношении своего семейства, своей (порученной ему) столице и о самом себе, – не как о Федоре Васильевиче Растопчине (он полагал, что Федор Васильевич Растопчин жертвует собою для bien publique [общественного блага]), но о себе как о главнокомандующем, о представителе власти и уполномоченном царя. „Ежели бы я был только Федор Васильевич, ma ligne de conduite aurait ete tout autrement tracee, [путь мой был бы совсем иначе начертан,] но я должен был сохранить и жизнь и достоинство главнокомандующего“.
Слегка покачиваясь на мягких рессорах экипажа и не слыша более страшных звуков толпы, Растопчин физически успокоился, и, как это всегда бывает, одновременно с физическим успокоением ум подделал для него и причины нравственного успокоения. Мысль, успокоившая Растопчина, была не новая. С тех пор как существует мир и люди убивают друг друга, никогда ни один человек не совершил преступления над себе подобным, не успокоивая себя этой самой мыслью. Мысль эта есть le bien publique [общественное благо], предполагаемое благо других людей.
Для человека, не одержимого страстью, благо это никогда не известно; но человек, совершающий преступление, всегда верно знает, в чем состоит это благо. И Растопчин теперь знал это.
Он не только в рассуждениях своих не упрекал себя в сделанном им поступке, но находил причины самодовольства в том, что он так удачно умел воспользоваться этим a propos [удобным случаем] – наказать преступника и вместе с тем успокоить толпу.
«Верещагин был судим и приговорен к смертной казни, – думал Растопчин (хотя Верещагин сенатом был только приговорен к каторжной работе). – Он был предатель и изменник; я не мог оставить его безнаказанным, и потом je faisais d"une pierre deux coups [одним камнем делал два удара]; я для успокоения отдавал жертву народу и казнил злодея».
Приехав в свой загородный дом и занявшись домашними распоряжениями, граф совершенно успокоился.
Через полчаса граф ехал на быстрых лошадях через Сокольничье поле, уже не вспоминая о том, что было, и думая и соображая только о том, что будет. Он ехал теперь к Яузскому мосту, где, ему сказали, был Кутузов. Граф Растопчин готовил в своем воображении те гневные в колкие упреки, которые он выскажет Кутузову за его обман. Он даст почувствовать этой старой придворной лисице, что ответственность за все несчастия, имеющие произойти от оставления столицы, от погибели России (как думал Растопчин), ляжет на одну его выжившую из ума старую голову. Обдумывая вперед то, что он скажет ему, Растопчин гневно поворачивался в коляске и сердито оглядывался по сторонам.
Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.
– Было бы другое, ежели бы ваша светлость не сказали мне, что вы не сдадите Москвы, не давши еще сражения: всего этого не было бы! – сказал он.
Кутузов глядел на Растопчина и, как будто не понимая значения обращенных к нему слов, старательно усиливался прочесть что то особенное, написанное в эту минуту на лице говорившего с ним человека. Растопчин, смутившись, замолчал. Кутузов слегка покачал головой и, не спуская испытующего взгляда с лица Растопчина, тихо проговорил:
– Да, я не отдам Москвы, не дав сражения.
Думал ли Кутузов совершенно о другом, говоря эти слова, или нарочно, зная их бессмысленность, сказал их, но граф Растопчин ничего не ответил и поспешно отошел от Кутузова. И странное дело! Главнокомандующий Москвы, гордый граф Растопчин, взяв в руки нагайку, подошел к мосту и стал с криком разгонять столпившиеся повозки.

В четвертом часу пополудни войска Мюрата вступали в Москву. Впереди ехал отряд виртембергских гусар, позади верхом, с большой свитой, ехал сам неаполитанский король.
Около середины Арбата, близ Николы Явленного, Мюрат остановился, ожидая известия от передового отряда о том, в каком положении находилась городская крепость «le Kremlin».