Московское психологическое общество (МПО) было создано 24 января 1885 г при Московском университете с целью объединения всех научных сил для разработки путей развития психологических исследований и распространения психологических знаний в России.
МПО возникло в период, когда отечественная психологическая мысль в России и в частности в Московском университете еще не выделилась в самостоятельную область научного знания, а развивалась как составная часть философии - наряду с логикой и историей философии и в связи с судьбами философии в России.
В составе МПО преобладали философы - Н.Я. Грот, Л.М. Лопатин, Вл. Соловьев, Г.Г. Шпет, И.А. Ильин и другие выдающиеся деятели русской философии.
Профессор Московского университета социолог и правовед, основатель естественно-правовой школы В.М. Хвостов включал вопросы свободы воли в связи с рассмотрением явлений общественной жизни. Профессор уголовного права Д.А. Дриль внес большой вклад в становление отечественной юридической психологии, считал необходимым знание психологии в практической работе с несовершеннолетними преступниками. Исследования в области естественных наук и в медицине также требовали философско-психологических оснований. К философии и психологии обращались и внесли свой вклад в их развитие профессора Московского университета биолог К.Ф. Рулье, физиолог И.М. Сеченов, естествоиспытатель и крупнейший историк науки В.И. Вернадский, врачи-психиатры С.С. Корсаков, А.А. Токарский, В.П. Сербский, П.Б. Ганнушкин, Н.Н. Баженов, С.А. Суханов.
Все это побуждало к консолидации сил как людей, профессионально занимающихся философией, так и ученых, интересующихся проблемами психологии в связи со своими профессиональными интересами. Фактическое сближение философии и наук на почве психологических вопросов и явилось объективной предпосылкой и причиной их объединения.
Создание Психологического общества стало формой их организационного объединения. Общество было создано по инициативе М.М. Троицкого и поддержано 14 профессорами всех факультетов университета, которые и выступили его учредителями. На своем первом заседании 24 января 1885 г. члены-учредители избрали Совет Общества. Председателем был избран основатель Общества философ и психолог Матвей Михайлович Троицкий, товарищем председателя - доктор медицины В.А. Легонин, секретарем - юрист Н.А. Зверев, товарищем секретаря - антрополог и географ Д.Н. Анучин. Было определено место заседаний - новое здание университета (теперь здание, в котором размещается факультет журналистики), а публичных лекций и докладов - старое (здание, в котором находится Актовый зал, а в его правом крыле - Институт стран Азии и Африки). На этом же заседании члены-учредители предложили к избранию в действительные члены Общества еще 53 лица.
Они были избраны на следующем - публичном - заседании 14 марта 1885 г., а один из новых членов Н.А. Абрикосов - был тогда же избран казначеем. В последующем число членов Общества стало быстро расти и достигло более 200 человек.
МПО было одним из многих научных обществ, которые возникли и развивались при университете, в его стенах. Как основатели, так и большая часть членов МПО были профессорами Московского университета. Самое деятельное участие в его работе принимали Н.Я. Грот, Л.М. Лопатин - оба в разные годы были председателями Общества, а также Г.И. Челпанов, Вл. Соловьев, С.С. Корсаков, В.А. Вагнер, Г.И. Россолимо. Они выступали с сообщениями на самые разные темы, участвовали в дискуссиях по другим докладам.
Когда МПО начало издавать свой журнал «Вопросы философии и психологии» (с 1889 г.) , они выступали в нем не только авторами статей, но и давали обзоры новейшей литературы по психологии и философии, рецензии на них. Их рецензии были по существу небольшими статьями с кратким, но очень содержательным изложением и анализом соответствующих изданий. Таковы, например, рецензии Н.А. Бердяева на книги О. Вейнингера «Пол и характер» и У. Джеймса «Многообразие религиозного опыта», рецензии П.П. Блонского и другие.
Через МПО осуществлялась связь ученых университета с другими научными центрами России. Членами МПО и авторами его изданий были философы, психологи и врачи-психиатры из Санкт-Петербурга - Н.О. Лосский, А.И. Введенский, И.И. Лапшин, из Казанского университета - В.Н. Ивановский, Львовского университета - Ю.Л. Охорович, Юрьевского университета - В.Ф. Чиж.
У МПО были широкие связи с мировой наукой.
Многие выдающиеся зарубежные философы и ученые были почетными членами МПО. Среди них А. Бэн, В. Вундт, Г. Гельмгольц, Э. Дюбуа Реймон, Т. Рибо, Ш. Рише, Э. Целлер, В. Виндельбанд, Г. Спенсер, У. Джеймс, Г. Гефдинг, Э. Титченер, Э. Гартман. Через них в иностранные научные журналы передавались материалы о работе МПО, так что его деятельность становилась известной мировому сообществу психологов.
Члены МПО участвовали в организации и проведении международных психологических конгрессов, в международных съездах психиатров и других международных форумах.
Подробные отчеты о них публиковались в журнале «Вопросы философии и психологии».
Кроме чисто научной, в деятельности Общества была еще одна очень важная сторона.
Его деятельность оказывала влияние на духовную жизнь России в целом.
Связи МПО с широкой общественностью способствовало проведение публичных заседаний, обычно посвященных наиболее значительным темам, деятельности выдающихся деятелей Общества, памяти выдающихся мыслителей прошлого - Дж. Бруно, Р. Декарта и др. Тематика ряда других его заседаний также включала вопросы, которые волновали не только специалистов, но вызывали сочувствие и интерес у широкой публики.
Вот некоторые из таких тем:
- что такое гипноз;
- каковы устои нравственной жизни и деятельности в противоположность безнравственному поведению;
- как соотносятся нравственный долг и счастье;
- как понимать детерминизм и свободу воли в связи с вопросами права, морали, явлениями общественной жизни;
- в чем заключается смысл жизни;
- какова психология женщины;
- можно ли говорить о человеческом прогрессе;
- каковы национальные особенности русского философского самосознания и т.п.
Выступая на торжественном (сотом) заседании Общества 21 февраля 1893 г., Н.Я. Грот как председатель МПО с полным основанием говорил, что оно никогда «…не задавалось никакими иными целями, как скромно и по мере сил содействовать просвещению родины, подъему русского духа, развитию русской мысли и самосознания».
Связи с обществом способствовал и тот факт, что членами МПО были не только выдающиеся философы и ученые, но и писатели - Л.Н. Толстой, А.А. Фет, П.Д. Боборыкин, профессор Московской консерватории А.Н. Скрябин, деятели культуры - В.Н. Немирович-Данченко, Ю.И. Айхенвальд и другие известные общественные и культурные деятели. В своих выступлениях на заседаниях они привлекали внимание к жизненным проблемам, важным для русского общества, отвечающим его духовным запросам и умонастроениям, непосредственно обращались к чувству и здравому смыслу мыслящих людей.
Общественными событиями стали выступления
Л.Н. Толстого о понятии жизни и о нравственных задачах человека,
Вл. Соловьева о сущности истинного христианского идеала и об отступлении от него в деятельности церкви.
Психологическое общество пользовалось поддержкой со стороны своих состоятельных членов в форме пожертвований.
В декабре 1888 г. члены-соревнователи МПО А.А. и Н.А Абрикосовы выступили издателями задуманного председателем Общества Н.Я. Гротом журнала «Вопросы философии и психологии», поставив при этом следующие условия: издание журнала должно осуществляться под редакцией Н.Я. Грота и при участии Психологического общества.
Когда журнал перестал нуждаться в материальной помощи, А.А. Абрикосов передал права на его издание в собственность Общества и с 1893 по 1918 г. (последний год выхода журнала) журнал выходил под грифом Психологического общества.
В этом же 1888 г. действительный член Общества Д.А. Столыпин пожертвовал 2000 рублей для учреждения при Обществе премии за сочинение о философии О. Конта и 1000 рублей на издержки по изданию журнала или по другим возможным изданиям. Премия была учреждена, ею в 1891 г. было удостоено сочинение Б.Н. Чичерина «Положительная философия и единство науки». Известен и такой факт. Крестьянин Тамбовской губернии перечислил свои сбережения в фонд МПО и при этом просил считать себя его членом.
В целом можно с полным правом сказать, что Московское психологическое общество, вместе с другими научными обществами университета (с некоторыми из них МПО проводило совместные заседания - например, 10 февраля 1885 г. состоялось публичное совместное заседание Общества любителей российской словесности и Психологического общества в память Дж. Бруно), а также музеями, организованными при университете (такими как Музей изящных искусств, основанный в 1912 г. профессором Московского университета И. Цветаевым, Исторический музей - 1883, Политехнический - 1877, Антропологический - 1879 и др.), создавали вокруг университета культурную среду, способствуя превращению университета в подлинный центр московского философского просвещения, культурной и духовной жизни Москвы.
В 1922 г. Психологическое общество, как и другие научные общества, было закрыто.
http://rl-online.ru/articles/1-05/284.html
Московскому психологическому обществу - 120 лет
Антонина Ждан, Александр Донцов
И. Е. Сироткина*, Р. Смит**
* Кандидат психологических наук, заместитель директора Института истории естествознания и техники им. С. И. Вавилова РАН, Москва
** Доктор философии, почетный профессор Университета Ланкастера, научный консультант Института истории естествознания и техники им. СИ. Вавилова РАН и ассоциированный сотрудник Института психологии РАН
Дается обзор литературы о "психологическом обществе" и делается попытка определения этого феномена. Под "психологическим обществом" имеется в виду не столько институциональное развитие психологии или увеличение числа психологов, сколько проникновение психологических взглядов и практик в жизнь современного человека. Авторы пытаются ответить на вопрос о том, какие последствия - как для отдельного человека, так и для общества в целом - несет с собой популяризация психологии и ассимиляция ее категорий и практик в повседневной жизни.
Ключевые слова: современность/модернизм, "психологическое общество", индивидуализация, психологизация.
Для психологии недавно ушедший в прошлое век был решающим. Из скромной по размерам академической университетской дисциплины, какой она была в предшествующее столетие, психология превратилась в масштабную научно-практическую сферу деятельности и заняла доминирующее место в культуре западных обществ. В современном мире вряд ли найдется человек, так или иначе не сталкивавшийся с психологами. Тестирование, психотерапия, семейные консультации и профориентация школьников вошли в жизнь многих миллионов людей. Психология стала претендовать на то, чтобы объяснять человеку его поступки, руководить его решениями, консультировать по поводу самых интимных проблем. Все это дало повод говорить о современном западном обществе как "психологическом" - опирающемся на психологию в решении и каждодневных проблем индивида, и глобальных социальных проблем.
Термин "психологическое общество" берет начало не из академической психологии, а из дискуссий о современном западном образе жизни, где он использовался наряду с такими понятиями, как "модернизм", "либерализм" и "общество потребления". Устойчивое определение этого термина в литературе отсутствует, но настойчивость, с которой он употребляется, указывает на актуальность темы. Речь идет о том важном месте, которое психология - как система знаний, практик и социальных институтов - занимает в современном обществе. Это место она приобрела не вдруг. Ее экспансия в западном мире началась примерно с 1940-х годов (некоторые авторы называют и более ранние сроки - 1920-е годы), когда начался массовый приток психологов в такие области, как медицина, армия, бизнес, образование. Нет необходимости говорить что по той же причине тема "психологического общества" в нашей стране стала сегодня весьма актуальной.
Но "психологическое общество" - это не только институционализация психологии, рост сообщества психологов и расширение сфер их деятельности. Слово "психология" имеет много смыслов. Это - и научное знание, и профессия, и важное измерение человеческого существования. Многозначность психологии отражает, в частности, рефлексивный характер человеческого сознания: в психологии человек в одно и то же время и субъект, и объект познания. Люди, являющиеся объектом изучения профессиональных психологов, сами окружены психологической информацией, которую определенным образом используют в своей жизни. Таким образом, современное общество характеризуется не только и не столько большим, чем в прошлом, присутствием психологов, сколько распространением в нем психологических взглядов и практик. Этому способствует поток книг, журналов, радио- и телепередач, и компьютерных программ, которые популяризируют психологию и представляют ее существенной частью самопознания человека, необходимой принадлежностью повседневной жизни каждого. Усваивая эти взгляды и практики, современный человек начинает мыслить психологическими категориями, смотреть на мир через "психологиче-
ские очки". Перефразируя, можно сказать, что в "психологическом обществе" каждый - сам себе психолог. Речь идет, таким образом, не столько об увеличении числа психологов, сколько о выборе каждым человеком образа жизни и идентичности. Если люди считают, что "думать", "действовать", "надеяться" - процессы психологические, это не может не сказаться на жизни общества в целом.
За последние полвека появилось много исследований на тему "психологического общества", затрагивающих разные ее аспекты. Мы разделили эту литературу на четыре группы:
- возникновение и интенсивное развитие в XX в. психологии как профессии;
- социальная природа психологического знания;
- индивидуализация и психологизация как феномены современности;
- роль психологии как практики, или техники, общественного управления.
Рассмотрим каждый из обозначенных аспектов подробнее.
Первый из упомянутых и наиболее очевидный их них - возникновение и быстрое распространение в XX веке профессии психолога. В 1992 году в Американской психологической ассоциации состояло ПО тысяч членов, а в Нидерландах было 20 тысяч зарегистрированных психологов. В России рост числа психологов за последние десятилетия, безусловно, весьма значителен, хотя конкретные цифры нам не известны. Исследования того, как происходил этот рост, выполнены главным образом на материале американской психологии. Это не удивительно, поскольку в США психология как профессия сложилась раньше и в больших масштабах, чем в остальном западном мире. С 1919 по 1939 год число психологов там выросло в 10 раз; после Второй мировой войны этот рост заметно ускорился, достигнув в 1995 году цифры в четверть миллиона. Не последнюю роль играли войны, вовлекшие в сферу внимания психологов многомиллионные армии солдат. В годы, следующие за Первой и Второй мировыми войнами, участие психологов в государственных и общественных программах реабилитации и социальной помощи населению также поднимало роль профессии и вело к открытию новых вакансий. В числе работ, посвященных становлению психологии как массовой профессии в США, можно назвать книги Дж. Бёрнэма, Дж. Кэпшью, Д. С. Наполи и Э. Хёрман . Что касается Европы - в особенности Франции, - то здесь исследования посвящены в основном истории психоанализа и психотерапии. Пример Нидерландов, где статус психологов как социальных работников и экспертов довольно рано получил законодательное закрепление, наиболее хорошо изучен .
Более интересен, однако, другой аспект дискуссий о "психологическом обществе" - вопрос о социальной природе психологического знания. Начав размышлять о производимом ими знании, психологи столкнулись с тем, что это знание каким-то образом воздействует на объект, изменяет его. Иными словами, процесс познания в психологии иной, чем, например, в физике, где, как традиционно считается, ученый сначала изучает некие естественные объекты эмпирически, потом формулирует теорию, а затем применяет полученные знания на практике. В отличие от физики, в психологии нет "естественных объектов": предмет исследования в одно и то же время дан психологу и создается им. Из этого следуют два важных эпистемологических вывода: во-первых, в психологии отсутствует последовательность этапов познания - "эмпирия-теория-практика", - которая существует (или считается, что существует) в некоторых других науках. Во-вторых, поскольку объект психологии - человек - по своей природе социален, то социально и само психологическое знание. А это значит, что все понятия, категории и модели психологии историчны, возникают на конкретном историческом этапе и в ответ на запросы определенного общества и в определенный момент - например, с исчезновением данного общества - могут прекратить свое существование. Это, конечно, характерно не только для психологии, но и для всех социально-гуманитарных наук. Тезис о социальной природе психологического знания ограничивает амбиции ученых и их претензии на открытие универсальных истин о человеке. Психологическое знание не является ни вечным, ни универсальным, т.е. пригодным для человека любого общества и любой эпохи. Учитывая это, психологи должны отказаться от мессианских иллюзий и не переносить свои локальные диагнозы на "природу человека вообще", поскольку такая природа - не более чем весьма туманная абстракция.
В истории психологии сложилось особое направление - история отдельных психологических категорий и практик, изучение того, как они возникли и приобрели современную форму. Одной из самых влиятельных в этой области была и остается книга канадского историка психологии Курта Данцигера об истории психологического эксперимента в трех различных культурах: франко-, германо- и англоязычной . А категории, которые чаще всего рассматриваются в подобных исследованиях, - это личность и интеллект. Их не случайно считают наиболее важными: через них психология связана с образованием, политикой и повседневной жизнью миллионов людей. Именно вокруг этих категорий - особенно интеллекта - идут неослабевающие дебаты о ро-
ли наследственного и приобретенного, так называемые nature-and-nurture debates, по эмоциональному накалу больше похожие на военные действия, чем на научную дискуссию. Это не случайно, так как каждая из позиций имеет негласные предпосылки - леворадикальные у сторонников nurture (воспитания) и консервативные у сторонников nature (природы). Чаша весов здесь все время колеблется: если в революционные 1960-е и 1970-е годы точка зрения на социально-культурную природу интеллекта была доминирующей, то в последовавшие за ними 1980-е годы - период отхода от леворадикальной политики - начинает преобладать противоположная точка зрения .
К этим исследованиям примыкают работы по исторической психологии - исследования того, как на протяжении столетий, от античности до наших дней, изменялись человек и его менталитет. Кроме этого, некоторые исследователи убеждены в том, что свою историю имеют не только психологические категории - эмоции, память, разум, - но и само понятие психология . Человеческое "Я" не всегда, как это происходит в наши дни, воспринималось в психологических терминах: было время, когда люди мыслили другими, непсихологическими, категориями. Представление человека о самом себе как существе психологическом не изначально, не задано природой, а появилось на определенном этапе истории. Иными словами, психологический образ мыслей, свойственный современному западному обществу, действительно недавнего происхождения. А значит, и житейское представление о психологии, и становление ее как научной дисциплины - приобретения, относительно недавние, не ранее XVIII века.
С этим связан следующий аспект дискуссий о "психологическом обществе" - индивидуализация и психологизация современных социальных отношений. Зафиксировать эти феномены можно было бы с помощью простого опроса. Вопрос мог быть задан так: "Согласны ли Вы с тем, что в наши дни люди больше, чем в прошлом, употребляют по отношению к себе и к окружающим психологические понятия?" Конечно, провести наш воображаемый опрос на практике непросто. Сначала нужно договориться, какие именно психологические понятия мы имеем в виду, что понимаем под психологией. Несмотря на регулярно повторяющиеся попытки придать этой науке единство, связав ее с одной-единственной теорией, приходится признать, что вместо единой психологии в настоящее время существует "веер" психологических теорий.
Можно, тем не менее, предположить, что нам удалось бы получить ответ на поставленный выше вопрос и что у большинства опрошенных он был бы положительным. Свидетельством тому может служить, например, тот факт, что, все больше людей, столкнувшись с трудностями в семье или на работе, обращаются за помощью к психологу. Тем, кто смотрит телевизионные программы, такой опрос вряд ли вообще понадобится. Сначала на Западе, а теперь и у нас можно, включив телевизор, увидеть, например, ток-шоу, где жена рассказывает о том, как она обнаружила, что ее муж - транссексуал; к ее впечатлениям сочувственно настроенные участники шоу добавляют собственные рассказы о своих детях-транссексуалах или о самих себе в этом качестве. По радио транслируются трехминутные экспресс-консультации психотерапевта, где обсуждается болезненное пристрастие клиентов к шоппингу, их недостаточная потенция, разъедающая душу ревность или неизбывная скорбь. Глянцевые журналы и газетные полосы помещают интервью, в которых кинозвезды, поп-музыканты и известные спортсмены рассказывают о своих предпочтениях в еде, сексуальных склонностях, привычках туалета. Фильмы и телесериалы полны рассказанных участниками и жертвами историй из семейной жизни: о конфликтах между родителями, насилии над детьми, эмоциональном шоке, алкоголизме. Ясно, что мы живем в мире, до пределов насыщенном повествованиями о личном, о самих себе, - дискурсе, сформированном психологией.
Как правило, авторы, пишущие о подобных проблемах, критически относятся к феномену "психологического общества". Впервые вопрос о том, как меняются наши современники и общество в целом под влиянием психологии, был поставлен в работах по исторической социологии и социальной критике. Начиная с М. Вебера и Г. Зиммеля, социологи сделали предметом своего внимания индивидуализацию - феномен, характерный для западного общества XX века. Если ранее индивидуальное "Я" или человеческая идентичность во многом определялись сообществом, то современная эпоха характеризуется разрушением сообществ и освобождением индивида от унаследованной и предопределенной социальной роли. Этот процесс и называют "индивидуализацией". У человека современного общества отсутствует перспектива, с которой жили многие наши предшественники, - обретения стабильного пристанища в конце дороги. "Быть в пути, - пишет английский социолог З. Бауман, - стало постоянным образом жизни индивидов, не имеющих (теперь уже хронически) своего устойчивого положения в обществе". И далее: "Суррогатом такого пристанища, или устойчивого положения - иными словами, суррогатом сообщества, и выступает "идентичность" .
Человеческое "Я" из данности превращается в задачу, ответственность за решение которой несет сам индивид. Разрушение стабильных соци-
альных структур вынуждает индивидов заботиться о своей идентичности. Для того чтобы приобрести ее, используется все, в том числе и психология. Свойства и характеристики, которые эта наука когда-либо приписывала или приписывает человеку, применяются им для самоописания, становятся главными чертами индивидуальности, идентичности. Перейдя почти исключительно на индивидуально-психологические категории, люди теряют способность адекватно понимать общественное - смысл социальных структур и институтов, природу политической власти, социальную основу суждений об истине. Замену социального понимания мира психологическим исследователи назвали "психологизацией". Один из наиболее ярких примеров подмены социального объяснения психологическим - это объяснение американским исследователем Р. Хернштейном (R. Herrnstein) причин студенческих волнений в американских университетах в 1968 году не катастрофической войной во Вьетнаме, а подростковым негативизмом.
Среди наиболее авторитетных работ на эту тему - книги Р. Сеннета "Падение общественного человека" (1977) и К. Лаша "Культура нарциссизма" (1979) . Авторы характеризуют современное им поколение как "me-generation" - эгоцентричное "Я-поколение". Они критикуют "психологическое общество" за то, что оно заменяет многим людям участие в общественной жизни и политике. По мнению Лаша, "не надеясь на кардинальное улучшение своей жизни, люди начинают верить в психологическое самосовершенствование, контакт со своими чувствами, здоровую диету, балет или танец живота, в восточную мудрость, пробежки по утрам, изучение отношений между людьми и преодоление страхов. Подобные действия безвредны сами по себе, но, поднятые на уровень жизненной программы и выдаваемые за жизненную правду, они уводят от политики" .
Вышедшая недавно работа Баумана "Индивидуализированное общество" продолжает эту традицию, хотя речь в ней идет уже об обществе эпохи постмодерна (для нас это различение не столь важно). В современную эпоху люди, по мнению Баумана, озабочены не столько тем, как обрести выбранную идентичность и заставить окружающих признать ее, сколько тем, какую именно идентичность выбрать и как суметь вовремя сделать другой выбор, если ранее избранная идентичность потеряет ценность или лишится привлекательности. И в этом случае психология с ее многообразием подходов и теорий - а значит, и вариантов идентичности - играет немаловажную роль.
Говоря о возникновении "психологического общества", нельзя не отметить исследования, посвященные психотерапии как социальному феномену. Существует точка зрения, что функция психотерапевта близка к той роли, которая в прошлом отводилась священнику, помогавшему достичь просветления, очищения, исцеления души (в наши дни можно сказать и обратное: что священники выполняют психотерапевтическую функцию). Иными словами, вместо того, чтобы искать "спасения" в религиозных послушаниях, молитве или медитации, светские люди, наши современники в поисках спокойствия, любви, свободы и силы обращаются к психотерапевту. Терапия обещает человеку освобождение от стрессов, примирение с собой, достижение глубины и единства - все, что раньше люди искали по преимуществу в Боге. Это - симптом общего процесса секуляризации, превращения общества из религиозного в чисто светское. Сейчас тема эта активно обсуждается - например, в дискуссиях о "духовности", - так как ясно, что духовное измерение, скорее всего, не исчезло совсем, а трансформировалось. Одним из самых влиятельных участников этой дискуссии стал Ф. Риф, автор книг "Фрейд: ум моралиста" (1961) и "Триумф терапии" (1966) . Риф считает, что доминантным типом западной культуры к середине XX века стал Человек психологический, сменив в этой роли Человека морального и Человека экономического. Эта революция совершилась не без участия З. Фрейда. В очередной раз, пишет Риф, "история произвела тип, специально адаптированный к новому периоду: тип тренированного эгоиста, частного лица, покидающего арену общественной жизни, - на которой он не достиг успеха - чтобы заняться изучением себя и своих эмоций. Этой интроверсии интересов должна была соответствовать новая дисциплина, и психология Фрейда, с ее интерпретацией политики, религии и культуры в терминах внутреннего мира индивида и его непосредственного семейного опыта, как нельзя более для этого подошла" .
Фрейду, как никому ранее, удалось убедить людей, что все они больны - по меньшей мере, неврозом. В конце XIX века невроз, или неврастения, стал модой: неврастеником был признан даже Гамлет. Для клиентов с "расшатанными нервами", переутомленных, раздражительных предназначались возникавшие как грибы "нервные" лечебницы, санатории и амбулатории, где лечили гипнозом и психотерапией. Сами терапевты, правда, считали, что полное излечение от невроза невозможно: по мнению Фрейда, терапия вечна - излечивая одни болезни, она порождает другие. Его последователи развили эти идеи. В работе "Пути из больного общества" Э. Фромм также приписывает болезням - или даже только одной угрозе заболеть - роль двигателя человеческого существования: "Все страсти и устремления чело-
века - это попытка "найти ответ на проблему своего существования, или... избежать душевного заболевания". Как и Фрейд, Фромм считает болезнь не исключительным, а обычным, "нормальным" состоянием человека. По его мнению, "проблема заключается не в том, почему люди становятся душевнобольными, а скорее в том, почему большинству из них удается избежать душевного заболевания" .
Все психотерапевты соглашались с Фрейдом, что их помощь нужна почти каждому, но не все были так пессимистичны, как психоаналитики. Например, бихевиоральные терапевты с момента создания своего метода не сомневались, что смогут избавить человечество от досаждающих ему психологических проблем. Немецкий психолог Х. Айзенк, работавший в Великобритании, писал: "Бихевиоральные методы (бихевиоральная терапия, модификация поведения, лечение с помощью обусловливания) показали себя эффективными, быстрыми и адекватными. ... Вполне возможно, в скором будущем мы сможем в течение обозримого отрезка времени устранить приводящие к бездействию страхи, обсессивно-компульсивное поведение и многие другие серьезные невротические симптомы... с помощью передвижных клиник на колесах, в штате которых будут работать клинические психологи. Эти проблемы так называемой "малой" психиатрии причиняют людям много боли и горя; настало время начать на них атаку, соизмеримую с тем уроном, который они наносят счастью людей" (цит. по: ).
Так, в первой трети XX века была подготовлена идейная почва для возникновения психотерапии и психогигиены - массовых мероприятий, целью которых объявлялась профилактика душевного здоровья населения. В Советском Союзе в начале 1920-х годов была принята государственная программа психогигиены (США приняли подобную программу в 1960-х годах, но не реализовали ее в задуманном масштабе). Базовым учреждением этой программы стал существующий и поныне в нашей стране психоневрологический диспансер (первое его название - "нервопсихиатрический"), сочетающий амбулаторный прием больных с пропагандой "здорового образа жизни". Специальный штат социальных работников должен был обследовать жилые дома и места работы и ставить на учет всех тех, кому угрожала нервная или душевная болезнь. Контингент подопечных психиатра, таким образом, существенно расширялся и охватывал теоретически все население страны .
В результате возникновения таких психологических практик, как психотерапия (на уровне индивида) и психогигиена (на уровне населения в целом), был открыт путь к созданию "психологического общества".
Последняя группа исследований, испытавшая влияние М. Фуко, посвящена психологии как практике социального контроля или управления . Это - не традиционная история, а, пользуясь термином самого ученого, генеалогия психологии - история, написанная вспять, из современности в прошлое. Сравнивая психологию с другими инструментами контроля управления, Фуко отмечает, что, основанный на самоконтроле или саморегуляции, инструмент этот более либеральный, чем прямое административное воздействие. Но его действие не менее реально и в западном обществе подчас даже более эффективно, чем административно-принудительный контроль.
Фуко тщательно анализирует отношения власти, пронизывающие все общество, начиная с уровня государственной политики и кончая формированием человеческой личности, или идентичности. Для того чтобы показать, как отношения власти действуют на самом интимном, индивидуально-личностном уровне, Фуко в своих поздних работах вводит термин gouvernementalite, которой, за неимением лучшего перевода, на русский язык передается как "управляемость" или "управленитет" [там же]. Это - симбиоз техник доминирования, т.е. власти и техник конструирования субъекта, возникший, как считает Фуко, в эпоху модернизма. До этого люди подчинялись прямому давлению власти правителя или государя, которая часто использовала насилие; авторитет в этих случаях навязывался извне. Как писал в середине XIX века П. - Ж. Прудон, один из самых ярых критиков общества административного контроля, стать объектом чьего-то управления - значит "оказаться под наблюдением полиции, подвергаться досмотрам, шпионству; быть погребенным под кучей законов, доктрин и проповедей; подчиняться контролю, оценке, цензуре, налогообложению, реформам, командам; следовать распоряжениям, рекомендациям, регистрациям, лицензиям и патентам; быть под надзором и терпеть наказание за каждое действие, каждый поступок" (цит. по: ).
Напротив, в современную эпоху люди являются не подданными, а гражданами государства, власть в котором действует другими путями - изнутри, через сознание самих людей. В либеральном западном обществе люди убеждены, что интересы власти и их собственные совпадают и что подчиняться государственным установлениям - в их собственных интересах. Власть, в свою очередь, перестает пользоваться насилием и приходит к выводу, что лучший способ управления - внушить людям, что их личное счастье возможно только при соблюдении общественных правил и государственных установлений. Так, действуя якобы добровольно - для достижения лучшей жизни, благосостояния, самосовершенствования, - люди поддерживают и возобновляют отношения
власти. Чтобы показать, как формируется такая ментальность, Фуко задумал и написал "историю безумия", т.е., историю практик, с помощью которых в разные эпохи пытались - "в их же собственных интересах" - контролировать душевнобольных, помещая их в лечебные учреждения, которые мало отличались от тюрем. С этих работ Фуко о психиатрическом контроле и берет начало исследование психологии как одной из техник управления людьми в условиях западного либерализма.
Последователи Фуко Р. Кастель, Ф. Кастель и А. Ловелл также сосредоточили внимание на социальной функции психиатрии. В те годы, когда они писали свою книгу, западная пресса критически освещала положение в Советском Союзе, где психиатрия использовалась в политических целях для устранения диссидентов. Авторы, однако, увидели в таком использовании психиатрии в условиях диктатуры лишь крайнее выражение того, что имело место и в либеральных государствах. В частности, считали они, психиатрия в США также выступала инструментом социального контроля, только менее грубым и насильственным. Так как большинство психиатрических учреждений в США не были государственными, то помещение в них было частью общественного самоуправления. В этом смысле психиатрия там была подобна другим институтам гражданского общества - благотворительным фондам, группам взаимопомощи, религиозным сообществам, группам психологического тренинга и консультирования и т.п. Все они, по мнению авторов, выполняли одну функцию, обеспечивая принятие членами этих групп официальных ценностей американского общества .
Английский исследователь Н. Роуз, другой последователь Фуко, написал серию книг в жанре, который назвал историей настоящего (о современном англо-американском обществе): "Психологический комплекс" (1985) , "Управление душой" (1990) и "Изобретение себя" (1996) . Роуз согласен с Фуко в том, что корни современной психологической активности уходят в начало XIX века. Именно тогда зародились современные практики управления обществом: школы, больницы, тюрьмы, детские дома, солдатские казармы и приюты. Роуз показывает, как, в результате необходимости классифицировать и управлять людскими массами, появился дискурс об индивидуальных способностях и различиях. Его создание во многом было делом психологии. Процесс этот был взаимным: создавая новый объект управления - индивидуальные способности, - психология заявила о себе как науке о поведении индивида в обществе. Дискурс индивидуальных способностей стал в одно и то же время способом определения индивидуальности, или идентичности, и тем фокусом, или точкой, к которой прилагаются практики управления. Создавая понятия интеллекта, психологического развития, адаптированности и дезадаптации, семейных отношений, групповой динамики и т.п., психология тем самым конституировала субъективность и интерсубъективность как потенциальные объекты социального контроля. Момент рождения этого дискурса был в то же время моментом признания психологии как науки. Так, создание тестов, лежащих в основе всех современных техник управления индивидуальностью, дало мощный стимул для развития психологической профессии.
Следствием возникновения психологического дискурса об индивиде стало и усиление политического индивидуализма: объектом управления и реформ теперь выступало не общество, а отдельный человек. К примеру, согласно Ц. Ломброзо, итальянскому психиатру конца XIX - начала XX века, ответственность за преступление лежит не на обществе, а на преступнике. Тот, по мнению Ломброзо, совершает преступление якобы потому, что принадлежит к особому биологически закрепленному "преступному типу". Приспосабливаться и справляться с трудностями в либеральном государстве требуется от индивида; на него же направлено основное внимание и власти, и исследователей. В то же время, в такой - центрированной на индивиде - парадигме общество как таковое остается за рамками изучения и анализа.
Управление современным западным обществом достигается в ходе обучения его граждан профессиональным ролям, языку, на котором они интерпретируют свои переживания, нормам, с которыми эти переживания соотносятся, и способам, с помощью которых люди могут себя совершенствовать. Личность современного человека довольно жестко определена общественно зафиксированными техниками идентичности, побуждающими искать смысл человеческого существования в индивидуальной самореализации, в рамках личной биографии. Этика субъективности, по словам Роуза, заключена в этих техниках, которые в то же время являются процедурами власти. В западном обществе людьми управляют не путем принуждения, а с помощью деликатного проникновения в их интимные переживания, их представления о свободе, счастье и смысле существования .
Роуз довел до логического завершения тезис Фуко о том, что связь власти и индивида нельзя трактовать как грубое внешнее давление. Эта связь - внутренняя, интимная, поскольку целью и результатом техник управления и контроля и является конституирование "свободных" индивидов. В одной из своих последних книг "Власть свободы" (1999), Роуз доказывает, что свобода - идеал общественных реформаторов
прошлого - возможна только как интернализованный контроль. "Свобода - это обязанность быть самостоятельным и независимым, создавать свою идентичность, выбирать". Играя словами, Роуз пишет: "To have an identity is to be identifiable" - иметь идентичность, или личность - значит, что органы власти с легкостью могут эту "личность установить" .
Итак, в результате активно происходивших на протяжении прошлого столетия процессов индивидуализации и психологизации, индивид оказался сосредоточенным на самом себе, на техниках самоконтроля. Усиление в конце XX века акцента на самоконтроле, управлении самим собой совпало в ряде государств с крахом попыток построить общественную жизнь на принципах коллективизма и социализма. Если сравнить написанную в 1970-х годах работу Кастелей и Ловелл с вышедшей тридцать лет спустя книгой Роуза, можно увидеть смену политической установки с леворадикальной на консервативную. Если поколение шестидесятников считало, что контроль общества может угрожать индивидуальной свободе, то следующее за ним поколение, взгляды которого формировались в гораздо более консервативной атмосфере 1980-х годов, не мыслит свободу иначе чем интернализованный социальный контроль. Эти перемены имеют прямое отношение и к нашей теме: если исследователи 1970-х годов были критически настроены по отношению к психологизации, видя в ней уход от политики или, хуже того, инструмент политического давления, то современные социальные теоретики вроде Роуза считают "психологическое общество" не только неизбежностью, но и прямым благом.
В заключение мы могли бы определить "психологическое общество" как характеристику современной эпохи, в которой человеческая идентичность и смысл жизни задаются преимущественно с помощью психологических категорий. "Психологическое общество" возникает на определенном историческом этапе, в эпоху модернизма. Как и любое другое порождение модернизма, оно претендует на то, чтобы быть единственно разумной и закономерной формой развития. Тому, кто не отдает отчет в историческом и преходящем характере "психологического общества", оно может показаться универсальной чертой, постоянным - а возможно, и наилучшим - способом существования современного человека. Тем не менее, это не так. Психологу, чья наука во многом способствовала возникновению феномена, особенно важно это знать. Задача историка - проследив, как складывалось "психологическое общество", создать по отношению к нему критическую дистанцию. Мы надеемся, что наша статья эту задачу отчасти выполнила.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бауман З. Индивидуализированное общество: Перевод с англ. М.: Логос, 2002.
2. Роуз Н. Психология как "социальная наука" // Иностранная психология. 1993. Т. 1. N 1. С. 39 - 46.
3. Сироткина И. Е. Психопатология и политика: становление идей и практики психогигиены в России // Вопросы истории естествознания и техники. 2000. N 1 С. 154 - 177.
4. Фромм Э. Проблема человека в западной философии. М.: Прогресс, 1988.
5. Burnham J. Paths into American Culture: Psychology, Medicine, and Morals. Philadelphia: Temple University Press, 1988.
6. Carson J. Army alpha, army brass, and the search for army intelligence//Isis. 1993. V. 84. P. 278 - 309.
7. Capshew J. Psychologists on the March: Science, Practice and Professional Identity in America, 1923 - 1969. Cambridge: Cambridge University Press, 1999.
8. Castel R., Castel F., Lovell A. The Psychiatric Society. N.Y.: Columbia University Press, 1982.
9. Danzinger K. Constructing the Subject: Historical Origins of Psychological Research. Cambridge: Cambridge University Press, 1990.
10. Danziger K. Naming the Mind: How Psychology Found Its Language. L.: Sage, 1997.
11. Dehue T. Changing the Rules: Psychology in the Netherlands, 1900 - 1985. Cambridge University Press, 1995.
12. Foucault M. Technologies of the Self//Technologies of the Self: a Seminar with Michel Foucault/Ed. H. Martin Luther et al. Amherst: University of Massachusetts Press, 1988. P. 16 - 49.
13. Herman E. The Romance of American Psychology. Berkeley: University of California Press, 1995.
14. Lash C. Culture of Narcissism. N.Y.: Warner Books, 1979.
15. Napoli D. S. Architects of Adjustment: The History of the Psychological Profession in the United States. Port Washington, N.Y.: Kennikat, 1982.
16. Rieff P. Freud: The Mind of the Moralist. Garden City, N.Y.: Anchor Books, 1961.
17. Rieff P. The Triumph of the Therapeutic: Uses of Faith after Freud. Harmondsworth: Penguin Books, 1973.
18. Rose N. The Psychological Complex. L.: Routledge, 1985.
19. Rose N. Governing the Soul. The Shaping of the Private Self. L.: Routledge, 1990.
20. Rose N. Inventing Our Selves. Psychology, Power and Personhood. Cambridge: Cambridge University Press, 1996.
21. Rose N. Powers of Freedom: Reframing Political Thought. Cambridge: Cambridge University Press, 1999.
22. Samelson F. Putting psychology on the map: ideology and intelligence testing //Psychology in Social Context / Ed. A. R. Buss. N.Y.: Irvington, 1979. P. 103 - 168.
23. Sennet R. The Fall of Public Man. L.: Faber & Faber, 1977.
24. Sokal M. (ed.). Psychological Testing and American Society. New Brunswick: Rutgers University Press, 1987.
Психологическое общество по средам
Группа, собиравшаяся в среду вечером у Фрейда, сформировалась осенью 1902 года. Произошло это скромно и неофициально – вокруг него «стали собираться молодые врачи, желающие изучать, практиковать и пропагандировать психоанализ. Затеял все это один врач, который на собственном опыте убедился в эффективности аналитической терапии». Именно так описывал Фрейд первый период общества по прошествии 10 лет. Показательно, что из-за последующего недовольства Вильгельмом Штекелем (или его самостоятельностью?) основатель движения не стал называть имя коллеги, по предложению которого начала устраивать свои собрания группа единомышленников. Штекель, одаренный богатым воображением и преуспевающий венский врач, прошел краткий и довольно успешный курс психоанализа у Фрейда, чтобы избавиться от симптомов психологической импотенции. Это было первое связующее звено. Вторым стала работа Штекеля о символике снов. Как свидетельствуют последующие издания «Толкования сновидений» с их открытым признанием долга автора перед Штекелем, отношения основателя психоанализа с этим и некоторыми другими его сторонниками были взаимовыгодными. Фрейд дал своим первым наперсникам гораздо больше, чем получил от них, однако был открыт и к их влиянию. В те первые годы, как с характерной для него высокопарностью выразился Штекель, сам он являлся «апостолом Фрейда, который был моим Христом!».
Доживи Зигмунд Фрейд до того, чтобы услышать это утверждение, он мог бы назвать Штекеля Иудой… Как бы то ни было, со временем Фрейд стал испытывать к нему сильную неприязнь. Но в 1902 году Штекель выдвинул идею, полезность которой основатель психоанализа быстро понял. Ему она показалась чрезвычайно своевременной. Какими бы недостатками ни обладали люди, собиравшиеся вечером по средам в его приемной, на начальном этапе они давали ему тот психологический отклик, которого Фрейд так жаждал. Они стали в той или иной степени заменой Флиссу и источником одобрения, которое он ожидал завоевать своей книгой «Толкование сновидений». И поначалу, как отметил впоследствии Фрейд, у него были все основания оставаться довольным.
Первые собрания Психологического общества по средам нельзя назвать многочисленными, но атмосфера была приподнятой. Фрейд отправлял открытки с приглашением Штекелю и еще трем венским врачам – Максу Кахане, Рудольфу Рейтлеру и Альфреду Адлеру. Они образовали ядро кружка, который в 1908 году превратился в Венское психоаналитическое общество, образец для десятков подобных сообществ по всему миру. Кахане, подобно Фрейду, перевел книгу лекций Шарко на немецкий язык. Он же, собственно, и познакомил Штекеля с Фрейдом и его работами. Рано умерший – в 1917-м – Рейтлер стал вторым по известности психоаналитиком после Фрейда, практиком, чьи работы с уважением цитировал основатель учения и чьи речи на собраниях по средам отличались язвительной, иногда обидной критикой. Но самым ценным рекрутом оказался врач Альфред Адлер, разделявший убеждения социалистов, который опубликовал книгу о профессиональных заболеваниях портных, но затем заинтересовался социальным аспектом психиатрии. Первые собрания в среду вечером, как с гордостью вспоминал Штекель, были вдохновляющими. Он писал, что «все пятеро пребывали в полной гармонии, без всяких диссонансов; мы были подобны пионерам на недавно открытой земле, а Фрейд нашим вождем. Как будто искра проскакивала от одной души к другой, и каждый вечер был подобен откровению».
Метафоры Штекеля банальны, но его описание верно передает атмосферу собраний – разногласия и споры были еще впереди. Несомненно, некоторые первые члены общества находили подобную богословскую терминологию весьма уместной. «Собрания, – вспоминал Макс Граф, – проходили в соответствии с определенным ритуалом. Сначала один из присутствующих представлял свой доклад. Затем подавали черный кофе и пирожные; сигары и сигареты лежали на столе и потреблялись в огромных количествах. После четверти часа непринужденной беседы начиналось обсуждение. Последнее и решающее слово всегда оставалось за самим Фрейдом. Мы как будто закладывали основы новой религии. Фрейд был ее пророком, который показал поверхностность всех используемых до сей поры методов исследования психики». Впрочем, Фрейду не нравились такого рода сравнения. Он считал себя более гибким, не таким авторитарным, каким мог быть любой «пророк». Но чувство превосходства все же присутствовало, и через несколько лет оно стало настолько гнетущим, что некоторые члены группы, в том числе Граф, покинули ее, несмотря на свое восхищение основателем психоанализа.
Для приема в Психологическое общество по средам требовалось общее согласие, но в доброжелательной атмосфере первых лет это являлось простой формальностью. Один из присутствующих просто представлял новичка. Кое-кто выбывал, но таких оказалось немного. В 1906 году, когда Фрейду исполнилось 50 лет, членов общества насчитывалось 17, и основатель движения всегда мог рассчитывать на дюжину гостей для оживленной и даже агрессивной дискуссии. В октябре этого года стиль Психологического общества по средам изменился, совсем немного, но показательно. На пятом году его существования члены общества решили нанять секретаря, Отто Ранка, чтобы вести подробные протоколы каждого собрания, записывать выступления и разговоры присутствующих, а также учитывать взносы.
Записи Ранка дают нам возможность узнать, что на собраниях члены общества рассматривали истории болезни, проводили психоанализ героев литературных произведений и публичных персон, обсуждали литературу по психиатрии, рассказывали о предстоящих публикациях собственных работ. Иногда вечер был посвящен чьей-либо исповеди: в октябре 1907 года Максимилиан Штейнер, дерматолог и специалист по венерическим болезням, рассказал о психосоматических симптомах, которые появились у него в период полового воздержания и исчезли после того, как завязался роман с женой друга, страдавшего импотенцией. В начале 1908-го Рудольф фон Урбанчич, директор санатория, развлекал собравшихся отрывками из своего дневника периода развития – сексуального развития – до самой женитьбы, где признавался в ранней мастурбации и определенной склонности к садомазохизму. В заключительном комментарии Фрейд сухо отметил, что Урбанчич сделал им нечто вроде подарка. Этот подарок был принят без тени смущения: Психологическое общество по средам гордилось такого рода научными саморазоблачениями.
Некоторые члены общества, вступившие в него после 1902 года, были ничем не примечательными личностями, но несколько человек оставили свой след в истории психоанализа. Среди последних надо назвать Гуго Хеллера, книготорговца и издателя, хозяина салона для интеллектуалов и людей искусства, который в конечном счете стал издавать книги по психоанализу, а также Макса Графа, чей пятилетний сын в каком-то смысле слова обрел бессмертие как маленький Ганс – сие один из знаменитых случаев, описанных Фрейдом. Они были непрофессионалами, которых основатель движения особенно ценил, поскольку всегда опасался, что психоанализ монополизируют врачи. Тем не менее именно члены общества из числа эскулапов вскоре займут ведущие позиции в психоаналитическом движении как в Австрии, так и в других странах. Пауль Федерн, ставший одним из самых преданных сторонников Фрейда в Венском психоаналитическом обществе, оказался оригинальным и уважаемым теоретиком. Исидор Задгер, способный психоаналитик и интересный собеседник, привел на одно из собраний своего племянника Фрица Виттельса. Эдуард Хичманн, который присоединился к обществу в 1905 году, шесть лет спустя удостоился специальной благодарности Фрейда за популярное изложение психоанализа, создание которого название книги тактично приписывает мэтру – «Теория неврозов Фрейда». Во всех перипетиях последующих лет Хичманн, как и Федерн, показал себя верным и надежным помощником.
Возможно, самым необычным новобранцем стал Отто Ранк, опытный механик. Невысокий, некрасивый, слабый здоровьем и много лет страдавший от этого, Ранк благодаря неутолимой жажде знаний смог убежать от невзгод своей нуждающейся и несчастной еврейской семьи.
В отличие от большинства самоучек он отличался необыкновенным умом и способностью впитывать новое. Ранк читал все. Альфред Адлер, их семейный врач, познакомил его с трудами Фрейда, и Ранк увлекся ими. Книги его ошеломили. Ему казалось, что в них – ключ ко всем загадкам мира. Весной 1905 года, Ранку тогда был всего 21 год, он познакомил Фрейда с рукописью маленькой книги под названием «Художник» – своеобразной попыткой приложения идей психоанализа к культуре. Чуть больше года спустя Отто Ранк стал секретарем Психологического общества по средам. Фрейд питал к нему отцовские чувства. С легким оттенком снисходительности он называл его малышом Ранком, нанимал помощником для переработки своих трудов, великодушно помог поступить сначала в гимназию (с опозданием), а затем в Венский университет. В Психологическом обществе по средам Ранк был не просто секретарем: в октябре 1906-го, всего через месяц работы, он представил довольно большие отрывки из своей будущей огромной монографии о теме инцеста в литературе.
По всей видимости, в период работы Ранка секретарем общества приобретений было меньше, чем потерь, хотя его вины в этом нет. Атмосфера на собраниях становились нервной, даже желчной – их участники стремились выделиться среди остальных, бравировали оригинальностью или выражали неприязнь к коллегам, грубо маскируя ее под психоаналитическую откровенность. В 1908 году состоялась официальная дискуссия по процедурам «реформирования», в русле которой обсуждалось предложение запрета на «интеллектуальный коммунизм» – geistiger Kommunismus, то есть всякая идея должна считаться частной собственностью автора. Фрейд предложил компромисс: позволить каждому члену общества самому решать, как следует обращаться с его вкладом – как с общей собственностью или с его личной. Сам основатель психоанализа объявил, что готов все сказанное им сделать всеобщим достоянием.
Другие члены кружка оказались менее щедрыми и менее сдержанными. В декабре 1907 года в один из обычных вечеров Задгер прочитал доклад с психоанализом личности швейцарского поэта XIX века Конрада Фердинанда Мейера, в котором подчеркивал безответную любовь пиита к матери. Несмотря на то что подобный анализ эдипова комплекса вполне соответствовал интеллектуальным привычкам группы, коллеги Задгера сочли его выступление неподобающим. Федерн заявил, что он в ярости, Штекель выразил удивление и протестовал против излишних упрощений, которые могли лишь испортить хороший пример. Виттельс принялся защищать дядю и выразил недовольство «этими личными всплесками ярости и возмущения». Спор вынудил Фрейда, у которого имелись свои претензии к докладу Задгера, призвать всех к сдержанности. При необходимости он мог быть беспощаден, но «тяжелую артиллерию» приберегал для важных случаев. Уязвленный такой реакцией, Задгер сказал, что разочарован – он рассчитывал получить совет, а услышал лишь множество грубых слов.
В 1908 году такие бурные дискуссии происходили довольно часто. И довольно часто горячность становилась причиной поверхностности. Но разочарование Психологическим обществом по средам было не просто симптомом гнетущей атмосферы, которую посредственность привносит в любую группу. При столкновении ранимых, зачастую эмоционально неустойчивых личностей неизбежно вспыхивают искры враждебности. Более того, провокационный характер самого предмета психоаналитического исследования, неделикатно вторгающегося в наиболее охраняемые области человеческой психики, также оказывал негативное влияние, становясь причиной общей раздражительности. В конце концов, ни один из этих людей, которые в те героические годы исследований бестактно и решительно вторгались в тайные святилища души, как других, так и свои собственные, сам процедуре психоанализа не подвергался – лечение Штекеля было кратким и далеко не завершенным. Фрейд, конечно, анализировал себя, но самоанализ по своей природе не поддается копированию. Остальные, кто мог бы воспользоваться преимуществами психоанализа, этого не сделали. В начале 1908 года Макс Граф печально заметил: «Больше нет того товарищества, что было прежде».
Незадолго до этого Фрейд, по-прежнему непререкаемый авторитет для своего неутомимого войска, попытался учесть изменившиеся обстоятельства, предложив распустить неформальное объединение и преобразовать его в Венское психоаналитическое общество. Такая реорганизация даст возможность мирно уйти тем членам группы, которые больше не согласны с целями Фрейда. Это была изящная уловка, не более того. Основатель психоанализа никак не мог заставить остальных прыгнуть выше головы. В декабре 1907 года Карл Абрахам, впервые присутствовавший на собрании общества, точно и безжалостно описал собственные впечатления своему другу Максу Эйтингону: «Меня не очень впечатлили венские сторонники. Я был на собрании в среду. Он на голову выше остальных. Задгер похож на талмудиста; он интерпретирует и комментирует каждую установку мастера со строгостью ортодоксального иудея. Из всех врачей наилучшее впечатление на меня произвел доктор Федерн. Штекель поверхностен, Адлер страдает односторонностью, Виттельс фразер, остальные ничем не примечательны. Юный Ранк кажется очень умным, и доктор Граф тоже…» Весной 1908 года Эрнест Джонс все увидел своими глазами и согласился с ним. Впоследствии он вспоминал, что, посетив Вену и впервые побывав на собрании Психологического общества по средам, был не слишком впечатлен венскими последователями Фрейда. Для беспристрастного стороннего наблюдателя они «казались недостойным аккомпанементом гению Фрейда, но в тогдашней Вене, исполненной предубеждений против него, было трудно найти ученика, которому есть что терять в смысле репутации, и поэтому приходилось довольствоваться тем, что было доступно».
Конечно, бывали и светлые периоды: с 1908 по 1910 год общество пополнилось новыми членами, такими как Шандор Ференци из Будапешта, талантливый, но чрезвычайно нервный юрист Виктор Тауск, школьный учитель и социал-демократ Карл Фуртмюллер, остроумный адвокат Ганс Закс. Число участников увеличивалось за счет гостей, которые приезжали в Вену, чтобы познакомиться с Фрейдом и присутствовать на собрании в среду: «швейцарцы», психиатры и любознательные студенты-медики из Цюриха и других городов Швейцарии, появились еще в 1907-м. Фрейд называл их – Макса Эйтингона, Карла Г. Юнга, Людвига Бинсвангера и Карла Абрахама – самыми интересными из новых сторонников. В следующем году в Вену, чтобы познакомиться с Фрейдом и его группой, прибыли другие визитеры, впоследствии много сделавшие для развития психоанализа: американский переводчик Фрейда и его апостол Абрахам А. Брилл, Эрнест Джонс – этот станет самым влиятельным британским сторонником мэтра, и пионер психоанализа в Италии Эдуардо Вейсс.
Контраст между этими «перелетными птицами» и венскими завсегдатаями собраний оказался для Фрейда болезненным. При оценке людей он часто позволял своим заветным желаниям брать верх над опытом, однако в отношении своих местных приверженцев не питал никаких иллюзий. В 1907 году после одного из собраний в среду вечером Фрейд сказал молодому швейцарскому психиатру Людвигу Бинсвангеру: «Ну вот, теперь вы видели эту банду!» В этом кратком, насмешливом замечании содержалась определенная доля лести – Фрейд хотел понравиться своим новым швейцарским сторонникам, но Бинсвангер, по прошествии многих лет вспоминая ту сцену, дал ей более доброжелательное и, возможно, более точное толкование: он понял, до какой степени одиноким по-прежнему чувствовал себя Фрейд среди этой толпы. «Все мои венцы, – мрачно признавался основатель психоанализа Абрахаму в 1911 году, – ничего не стоят, за исключением малыша Ранка». Среди венцев были подающие надежды личности: Федерн, Закс, возможно Рейтлер, Хичманн и даже Тауск, но со временем Фрейд стал все больше связывать свои надежды с заграницей, с иностранцами.
Из книги Александр II, или История трех одиночеств автора Ляшенко Леонид МихайловичОбщество, общество... Прежде чем перейти к разговору о непосредственном противостоянии Зимнего дворца и революционеров, попытаемся подвести некоторые общие итоги преобразований 1860-х годов. Тем более что именно этим занялись и современники событий в начале следующего
Из книги Сенека, или Совесть Империи автора Грималь Пьер«Новое общество» Вопрос о том, какую роль должны играть деньги в жизни Города, в течение всего первого периода правления Нерона поднимался с частотой и настойчивостью, которые невозможно объяснить простой случайностью. Рим с очень давних времен превратился в город,
Из книги Лаплас автора Воронцов-Вельяминов Борис Николаевич Из книги Лу Саломе автора Гармаш ЛарисаНарциссы по средам Там странны узников мечтанья И грешников святые сны, Там гор безумны очертанья В оправе девушки-луны... Плетется путник там дорогой. В пыли он вечер, месяц, год. И золотою недотрогой Ложится солнце в ночи рот... Н. Хамитов Пожалуй, можно было бы назвать Лу
Из книги Тамерлан автора Ру Жан-ПольОбщество Кочевники составляли заметную часть населения. С началом сельджукских набегов землепашцы мало-помалу уступали свои позиции скотоводам, и часть оседлого люда возвратилась к пастушеской жизни. Кто они были, эти номады? Отюреченные монголы и тюрки Трансоксианы,
Из книги Провинциал автора Немцов БорисОБЩЕСТВО И ГОСУДАРСТВО МОРАЛЬДесять заповедей. Как было, так и есть.ВРЕМЯТо, чего не хватает. Многим людям, в том числе и мне. То, что нельзя повернуть вспять, к сожалению, а может быть, и к счастью.ЛИЧНОСТЬ ВО ВРЕМЕНИЛичность во времени меняется, но рано или поздно
Из книги Гёте. Жизнь и творчество. Т. 2. Итог жизни автора Конради Карл Отто Из книги Мое мировоззрение. автора Амосов Николай Михайлович7. Общество. Общество людей родилось из стаи. Этологи так описали этику стаи. Каждый отдельно добывает пищу, ни с кем кроме детёнышей не делится, и в меру силы, склонен отбирать её у других. Существуют разные модели брачных отношений, но гоминиды полигамны, борьба за
Из книги Цезарь [С иллюстрациями] автора Этьен РоберБесклассовое общество Силой своей монархической власти Цезарь мог попытаться разрешить противоречия, в которых в прошлом увязла демократическая партия. В самом деле, в свое время Гай Гракх, с одной стороны, стремился посредством раздела общественных земель вернуть
Из книги Путь на Волшебную гору автора Манн ТомасХудожник и общество «Художник и общество»! Всем ли ясно, спрашиваю я себя, в какое щекотливое положение ставит меня эта тема? Полагаю, что это ясно даже тем, кто делает при этом невинное лицо. А почему бы уж сразу не назвать эту тему «Художник и политика»? Ведь за словом
Из книги Писательский Клуб автора Ваншенкин Константин ЯковлевичОбщество Один известный футболист, учась в школе тренеров, вытащил на экзамене билет с вопросом об общественных формациях и ничего не смог сказать по этому поводу.Преподавательница задала несколько наводящих вопросов и наконец спросила напрямик:- Ну в каком обществе
Из книги Откровение автора Климов Григорий ПетровичВЫСШЕЕ ОБЩЕСТВО Моя жена была старшая из трех сестер: средняя сестра Милка и младшая сестра Галка. Все они, как полагается, повыходили замуж и разлетелись в разные стороны. Милка и Галка - это мои, как говорится, свояченицы, мои как бы сродственницы. Таких полагается иметь в
Из книги Под кровом Всевышнего автора Соколова Наталия НиколаевнаГребневское общество Летом я уже не жила в Слободе, так как отец Борис предложил мне поселиться в сторожке при храме. В окно я часто видела, как Володя выходил из дома и спешил к храму. Я не старалась попадаться ему на глаза, назначенных встреч у нас не было. Я начала писать
Из книги Тайна гибели Лермонтова. Все версии автора Хачиков Вадим Александрович«Водяное общество» В то время съезды на Кавказские воды были многочисленны, со всех концов России. Как отмечали современники, кого, бывало, не встретишь на Водах! Какая смесь одежд, лиц, состояний! Со всех концов огромной России собираются больные к источникам в надежде –
Из книги Что сделала бы Грейс? Секреты стильной жизни от принцессы Монако автора Маккинон Джина«Высшее общество» Маргало Гиллмор играет миссис Сет Лорд и мать Грейс в ее последнем фильме, сумасбродном мюзикле «Высшее общество». Это другой пример того, как родители дурно поступают со своими детьми. На этот раз Трейси, персонаж Грейс, соглашается, чтобы репортеры из
Из книги Финансисты, которые изменили мир автора Коллектив авторовЭкономика, общество, мир Закончив школу и поступив в Принстонский университет, Беккер долго не мог найти золотую середину между занятиями математикой и стремлением делать что-то полезное для человечества. Среди выбранных им в университете предметов оказалась экономика,
РПО - Российское психологическое общество
Первое российское психологическое общество было образовано в 1885 г. при Московском императорском университете. В уставе было записано, что цель создания Психологического общества - разработка «психологии, в ее составах, приложениях и истории, и распространение психологических знаний в России». Перечень наиболее обсуждаемых вопросов выглядел следующим образом:
- а) «система Психологии, во всех формах ее обработки;
- б) приложение психологических учений к разработке других наук, как-то: логики, морали, философии права, эстетики, педагогики и т.д.;
- в) история Психологии и ее приложение, в древнее и новое время» (из устава Российского психологического общества) . С момента создания общество занялось изданием трудов отечественных и зарубежных психологов.
Первым председателем РПО был избран М. М. Троицкий (до 1887 г.). Троицкого на посту председателя сменил Н. Я. Грот (1887-1899), воплотивший в себе социальные и идеологические устремления русской интеллигенции конца XIX в. «Это определяло его научную и педагогическую деятельность - желание не только обучать, но и нравственно воздействовать, формируя у аудитории определенные ценности и стремления» . Как председатель общества Н. Я. Грот занимался проведением научных исследований, а также организацией просветительской работы РПО. С целью популяризации достижений науки Н. Я. Грот начал издавать журнал «Вопросы философии и психологии». Широкий размах научной деятельности и теоретические дискуссии, проходившие на заседаниях Российского психологического общества должны были способствовать формированию отечественной научной школы. Приведем темы некоторых научных дискуссий того времени: «Об отношении методов и задач философии и психологии» (Н. Я. Грот), «О внутреннем опыте и его значении для психологии и общего философского миросозерцания» (П. Е. Астафьев), «О формах расстройства памяти» (С. С. Корсаков), «К вопросу о цветном слухе» (Г. Р. Иваницкий) и др.
Вопросами первостепенной важности в 1910-е гг. для РПО были предмет и метод психологии. Этому посвящены диссертация Н. Н. Ланге на тему «Психологические исследования. Закон перцепции. Теория волевого внимания», работы «Основания экспериментальной психологии» (Н. Я. Грот) и «Метод самонаблюдения» (Л. М. Лопатин), в которых раскрываются проблемы детерминации, причинности, специфика психики как духовного .
В советское время аналогом РПО стал Союз психологов СССР. Его история начинается с воссоздания Общества в стенах Психологического института АПН СССР как Общества психологов СССР (1957). В разные годы Общество психологов СССР возглавляли такие выдающиеся ученые, как А. А. Смирнов, А. Н. Леонтьев, Б. Ф. Ломов (1927-1989).
Анатолий Александрович Смирнов (1984-1980) после окончания Московского университета в 1916 г. был оставлен на кафедре философии и психологии, принимал активное участие в семинаре Г. И. Челпанова. В изданном в 1916 г.
Чел Пановым «Практикуме по экспериментальной психологии» студенту Московского университета А. А. Смирнову была выражена благодарность за его содействие в подготовке этого пособия. После нескольких лет работы в различных научных и образовательных учреждениях г. Москвы, Смирнов вернулся в Психологический институт и не расставался с ним до конца жизни.
Значительную часть научного наследия А. А. Смирнова представляют экспериментальные работы в области психологии памяти. Возрастная и педагогическая психология также составляла область его научных интересов. Он один из основателей журнала «Вопросы психологии» (в течение многих лет - единственное периодическое издание в отечественной психологии) и на протяжении 25 лет до конца жизни был его главным редактором. Он смог сохранить институт и его традиции. «Какого бы рода деятельностью ни занимался А. А. Смирнов, на всем
отражались черты его неповторимой личности, во все он вкладывал живую душу, отдавал не только свой недюжинный ум, но и щедрое сердце» .
Основные работы : «Введение в педологию в связи с учением о поведении человека» (1927); «Психология запоминания» (1948); «Память и ее воспитание» (1948); «Проблемы психологии памяти» (1966); Избранные психологические труды в 2 т. (1987).
С именем А. Н. Леонтьева связана целая эпоха в отечественной психологии. Это время консолидации и расцвета профессионального сообщества всей страны. В этот период отечественная психология занимает определенное место и в мировом профессиональном психологическом сообществе. В 1966 г. в Москве состоялся XVIII Всемирный психологический конгресс. В Москву приезжали такие значительные представители зарубежной психологической науки, как Ж. Пиаже, Г1. Фресс и другие. В работе конгресса приняли участие 1500 советских психологов, обсуждались проблемы разнообразной тематики, в том числе вопросы психического развития ребенка, развитие восприятия и сенсорных систем. Центральными событиями конгресса стало выступление Ж. Пиаже о взаимоотношении психологии с другими науками, а также лекция А. А. Смирнова о путях развития отечественной психологической науки.
В конце 1960-х - начале 1970-х гг. психологическая наука проникает в различные области народного хозяйства, например, в космонавтику, атомную энергетику. Интенсивно укрепляются связи психологии и образования. В этот период Союз психологов проводит в Москве ряд знаменательных конференций: «Научное творчество» (1969), «Проблемы деятельности в советской психологии» (1973), «Экспериментальное исследование продуктивных процессов мышления» (1977), «Творчество и педагогика» (1988).
В 1990-е гг. в истории Психологического общества начинается новый период. В это время продолжает работать общемосковский методологический семинар; Московское психологическое общество регулярно проводит заседания. Как только вышел Закон об общественных организациях, инициативная группа психологов восстановила Общество в рамках Российской Федерации (учредительный съезд РПО состоялся 22 ноября 1994 г.). В 1990-е гг. положение отечественной психологии осложнялось общесистемным и финансовым кризисом. Но и в эти годы психологическая наука продолжала развиваться. Так, продолжал действовать общемосковский методологический семинар при Московском психологическом обществе, который проводился тремя ведущими психологическими организациями: Психологическим институтом РАО, Институтом психологии РАН и психологическим факультетом МГУ.
Отметим наиболее важные события, происходившие с участием РПО в XXI в.: V Всероссийская конференция РПО (30 января - 1 февраля 2002 г.); III съезд РПО (25-28 июня 2003 г.); IV съезд РПО (18-21 сентября 2007 г.). В рамках съезда была также проведена первая Молодежная школа РПО. На сегодняшний день РИО насчитывает около 5000 членов. В ее структуре 62 региональных отделения и 16 научных секций.
Лекция 10 Профессиональное сообщество психологов.
1. Мировые психологические общества и ассоциации Российское профессиональное психологическое сообщество.
2. Цели, задачи и функции Российского Психологического Общества.
3. Нормативные требования, регулирующие профессиональную деятельность психологов в России.
4. Профессионально-значимые качества психолога
5. Морально-этические принципы и правила в профессиональной деятельности психолога.
Представители любых профессий имеют тенденцию к объединению в профессиональные сообщества. Это объединение происходит на основе целей, задач деятельности и интересов профессионалов. Профессиональное сообщес тво составляют люди, профессионально выполняющие психологическую работу.
Психологическое сообщество – это система коммуникации и взаимодействия психологов, необходимая для успешного выполнения ими своей профессиональной деятельности. Наиболее важными аспектами жизни психологического сообщества являются:
- состав психологического сообщества;
- система подготовки профессиональных психологов;
- обмен информацией и опытом деятельности;
- профессиональные встречи психологов;
- профессиональные общественные организации.
Для координации своей деятельности психологи создают профессиональные общественные организации . К основным целям таких организаций можно отнести:
Обмен научной информацией и опытом практической деятельности;
Регулирование норм и стандартов профессиональной деятельности;
Повышение квалификации профессиональных психологов;
Регулирование статуса и норм профессиональных отношений между психологами и работодателями.
Во всех странах, как правило, существуют национальные психологические общества и ассоциации. В России таким обществом является – Российское Психологическое Общество, в США – Американская Психологическая Ассоциация , в Великобритании – Британское Психологическое Общество и т.д. Американской Психологической Ассоциации уже более 100 лет. Она является самой крупной ассоциацией психологов в мире и одной из наиболее авторитетных.
В рамках каждой такой национальной организации обычно действуют отделения по профессиональным направлениям деятельности и интересам ее участников. В ряде стран существуют отдельные ассоциации по конкретным сферам профессиональной психологической деятельности (например, ассоциация школьных психологов). Кроме РПО в России действуют такие общественный организации как Российская психотерапевтическая ассоциация , Психоаналитическая Ассоциация РФ , Ассоциация Гуманистической психологии, Ассоциация перинатальной психологии и медицины (г.Иваново), Коллегия семейных психологов (с.-Петербург), Международная Академия Психологических Наук с центром в Ярославле, Международная Академия Акмеологических Наук с центром в Санкт-Петербурге, Психофизиологическая Ассоциация, Ассоциация Гуманистической психологии.
Национальные психологические общества и ассоциации объединяются в международные. К такого типа организациям относятся Европейская Федерация Ассоциаций Профессиональных Психологов , Международный Союз Психологической науки , Международный Совет Психологов .
Кроме того, существует огромное количество международных обществ и ассоциаций по отдельным отраслям научной или практической психологии. К числу наиболее известных и авторитетных относятся, например, Международная Ассоциация Прикладной Психологии, Международная Ассоциация Школьной Психологии, Международная Ассоциация Кросс-Культурной Психологии, Общество Изучения Стресса и Тревожности, Международная Ассоциация Групповой Психотерапии.
Все психологические общества и ассоциации проводят регулярные встречи, съезды, конференции. Одни организации проводят такие встречи раз в четыре года, другие – раз в два года, третьи – ежегодно. На них психологи обсуждают научные и практические проблемы профессиональной деятельности, организационные вопросы. Каждое общество или ассоциация обычно выпускают регулярные информационные бюллетени, журналы.
В последние годы в России во много раз увеличилось число специалистов в области психологии. Если к началу 80-х гг. было 6-7 тыс., то сейчас – 25-30 тыс.
Основными местами работы профессиональных психологов являются научные учреждения, учебные заведения, организации и фирмы, пользующиеся услугами психологов, а также психологи работают частным образом.
Анкетирование, проведенное журналом «Вопросы психологии» в 1993г., дает представление о местах работы и сферах деятельности психологов СНГ. На вопросы анкеты ответили 120 респондентов. Наиболее распространенными специальностями оказались возрастная и педагогическая психология (51%) и социальная психология (20%). 90% отвечавших работают на полную ставку, при этом 55% заняты на одной работе, 30% - на двух и 12, 5% - на трех работах. Конкретные места работы респондентов отличаются большим разнообразием: это и кафедры, и лаборатории, и дома ребенка, общеобразовательные и специальные школы. Приблизительно 35% участников опроса работают в общеобразовательных школах, 15% - в пединститутах, 9% - в университетах, 7% - в различных структурах Министерства образования. В качестве основной работы исследовательскую назвали лишь 10%, лекционную и преподавательскую –22,5%, работу в области народного образования – 56%. Хотя российское общество постепенно продвигается по пути развития рыночной экономики, число психологов, чья работа связана со сферой производства и управления, явно отстает от требований дня. Менее 2% поставили эту сферу деятельности на первое место. Лишь несколько человек указали, что занимаются медико-психологическим обслуживанием (включая психотерапию). В то же время в другом месте анкеты 86% опрошенных написали, что давали консультации по проблемам психического здоровья и оказывали другие медико-психологические услуги.
Таким образом, оказывается, что большинство российских психологов заняты в системе образования и воспитания. Лишь немногие психологи работают в области психологии труда. Мужчины больше заняты в «научных» областях, женщины – в «практических»
Наиболее известными психологическими научно-исследовательскими центрами в Росси считаются Психологический институт Российской Академии Образования, Институт психологии Российской Академии Наук, факультет психологии Московского Государственного Университета, факультет психологии Санкт-Петербургского Государственного Университета, факультет психологии Ярославского университета, Научно-исследовательский психоневрологический институт им. В.М.Бехтерева, Санкт-Петербургская Медицинская Академия последипломного образования, кафедра психотерапии. В последние годы значительно активизировалась исследовательская работа и во многих других российских университетах. Психологические лаборатории действуют также в составе некоторых других научных институтов.
В 90-х гг. появились также институты практической психологии. Сейчас наиболее известными центами практической психологии, помимо названных выше университетов и институтов, считаются Государственное предприятие «Иматон», Институт психотерапии и консультирования «Гармония», Институт групповой и семейной психотерапии, Институт Тренинга, центр практической психологии «Катарсис», Научный центр психического здоровья РАМН.
Государственные органы и психологические организации вырабатывают определенные требования к профессиональной подготовке и квалификации психологов . Подготовка психологов в России осуществляется в высших учебных заведениях, имеющих лицензию на такую образовательную деятельность. Наибольший опыт подготовки психологов имеется в старейших учебных заведениях страны – МГУ, СПбГУ, Ярославском, Ростовском-на-Дону университетах. В то же время в последние годы факультеты психологии открыты во многих других вузах. Крупными психологическими центрами становятся Казань, Самара, Уфа, Пермь, Курск, Новосибирск, Иркутск.
Полный курс высшего образования по специальности «020400- психология» является наиболее желательным и дающим достаточную квалификацию для того, чтобы начать психологическую деятельность. Однако, в виде исключения допускается работа специалистов по отдельным направлениям психологии после краткосрочных курсов переподготовки. Экспертными комиссиями в соответствующих ведомствах осуществляется оценка уровня профессиональной квалификации специалистов.
Лицензирование как выдача специалисту свидетельства о праве на проведение профессиональной психологической деятельности в России пока еще не существует.
Важной частью жизни психологического сообщества является повышение квалификации психологов. Для этого помимо научных и практических конференций проводятся различного рода обучающие семинары, тренинги, курсы по отдельным актуальным направлениям психологии. Участие психологов в такого рода мероприятиях необходимо для углубления своих знаний, умений, для расширения практического опыта.
