1. Ролло Мэй. ИСТОКИ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОГО НАПРАВЛЕНИЯ В ПСИХОЛОГИИ И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ В последнее время многие психиатры и психологи все больше и больше осознают, что в нашем понимании человека существуют серьезные пробелы. Для психотерапевтов, которые сталкиваются в своей

2. Ролло Мэй. ВКЛАД ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНОЙ ПСИХОТЕРАПИИ Фундаментальным вкладом экзистенциальной терапии является ее понимание человека как бытия. Она не отрицает ценности динамизмов и изучение специфических поведенческих стереотипов в надлежащих местах. Но она утверждает,

Глава 29. Ролло Мэй: экзистенциальная психология Ролло Мэя, бесспорно, можно назвать одной из ключевых фигур не только американской, но и мировой психологии. До самой своей смерти в 1994 году он был одним из ведущих экзистенциальных психологов в США. За последние полвека это

Ролло Мэй. Болезнь, утверждающая миссию С судьбой нельзя не считаться, мы не можем просто стереть ее или заменить чем-то другим. Но мы можем выбирать, как нам отвечать нашей судьбе, используя дарованные нам способности. Ролло Мэй Ролло Мэй по праву считается одним из

Ролло Мэя, бесспорно, можно назвать одной из ключевых фигур не только американской, но и мировой психологии. До самой своей смерти в 1994 году он был одним из ведущих экзистенциальных психологов в США. За последние полвека это направление, чьи корни уходят в философию Серена Кьеркегора (Seren Kierkegaard), Фридриха Ницше (Friedrich Nietzsche), Мартина Хайдеггера (Martin Heidegger), Жана Поля Сартра (Jean-Paul Sartre) и других крупных европейских мыслителей второй половины XIX и первой половины XX века, широко распространилось по всему миру. Экзистенциальная психология придерживается точки зрения, согласно которой люди несут значительную долю ответственности за то, какие они есть. Существованию отдается предпочтение перед сущностью, рост и перемены считаются более важными, чем устойчивые и неподвижные характеристики, процесс имеет преимущество перед результатом.

За годы работы в качестве психотерапевта Мэй разработал новую концепцию человека. Его подход опирался в большей степени на клинические эксперименты, нежели на кабинетную теорию. Человек, с точки зрения Мэя, живет настоящим, для него актуально в первую очередь то, что происходит здесь и сейчас.В этой единственной подлинной реальности человек формирует себя сам и ответствен за то, кем он в конечном счете становится. Проницательные догадки о природе человеческого существования, получающие убедительное подтверждение в ходе дальнейшего анализа, способствовали популярности Мэя не только среди профессиональных психологов, но и среди широкой публики. И дело не только в этом. Работы Мэя отличаются простотой и глубиной основных положений, культивирующих здоровый прагматизм и рациональность в поведении конкретного индивида.

Задумываясь о коренных отличиях между психически здоровым, полноценным человеком и больным, Мэй пришел к следующим выводам. Многим людям, полагал он, недостает храбрости встретиться лицом к лицу со своей судьбой. Попытки избежать подобного столкновения приводят к тому, что они жертвуют большей частью своей свободы и пытаются уйти от ответственности, заявляя об изначальной несвободе своих действий. Не желая делать выбор, они теряют способность видеть себя такими, какие они есть на самом деле, и проникаются чувством собственной незначительности и отчужденности от мира. Здоровые же люди, напротив, бросают вызов своей судьбе, ценят и оберегают свою свободу и живут подлинной жизнью, честной по отношению к себе и другим. Они осознают неизбежность смерти, но им хватает смелости жить в настоящем.

Биографический экскурс

Ролло Риз Мэй (Rollo Reese May) родился 21 апреля 1909 года в городе Ада, штат Огайо. Он был старшим из шести детей Эрла Тайтла Мэя и Мэти Баутон Мэй. Никто из родителей не имел хорошего образования и не заботился о том, чтобы обеспечить своим детям благоприятные условия для интеллектуального развития. Скорее наоборот. Например, когда через несколько лет после рождения Ролло его старшая сестра начала страдать психозами, отец приписал это тому, что она слишком много, на его взгляд, училась.

В раннем возрасте Ролло переехал вместе со своей семьей в Марин-Сити, штат Мичиган, где он и провел почти все детство. Нельзя сказать, чтобы у мальчика складывались теплые отношения с родителями, которые часто ссорились и в конце концов разошлись. Отец Мэя, будучи секретарем YMCA (Христианской ассоциации молодых людей), постоянно переезжал с семьей с места на место. Мать, в свою очередь, мало заботилась о детях, больше обращая внимание на свою личную жизнь: в своих позднейших воспоминаниях Мэй называет ее «кошкой без тормозов». Оба своих неудачных брака Мэй склонен считать следствием непредсказуемого поведения матери и психической болезни сестры.

Маленькому Ролло неоднократно удавалось испытать чувство единения с живой природой. В детстве он часто уединялся и отдыхал от семейных ссор, играя на берегу реки Сен-Клэр. Река стала его другом, тихим, безмятежным уголком, где летом можно было плавать, а зимой кататься на коньках. Позднее ученый утверждал, что игры на берегу реки дали ему намного больше знаний, чем школьные занятия в Марин-Сити. Еще в молодости Мэй увлекся литературой и искусством, и с тех пор этот интерес никогда не оставлял его. Он поступил в один из колледжей университета штата Мичиган, где специализировался на английском языке. Вскоре после того как Мэй возглавил радикальный студенческий журнал, его попросили покинуть учебное заведение. Мэй перевелся в колледж Оберлин в Огайо и в 1930 году получил там степень бакалавра.

В течение последующих трех лет Мэй путешествовал по восточной и южной Европе, писал картины и изучал народное творчество. Формальным поводом для поездки в Европу послужило приглашение на место преподавателя английского языка в колледж Анатолия, расположенный в Греции, в Салониках. Эта работа оставляла Мэю достаточно времени для занятий живописью, и он успел в качестве свободного художника побывать в Турции, Польше, Австрии и других странах. Однако на второй год странствий Мэй внезапно почувствовал себя очень одиноким. Пытаясь избавиться от этого чувства, он с головой погрузился в преподавательскую деятельность, но это слабо помогало: чем дальше, тем более напряженной и менее эффективной становилась проделываемая работа.

«В конце концов весной этого второго года я заполучил, образно говоря, нервный срыв.

Это означало, что правила, принципы, ценности, которыми я обычно руководствовался в работе и в жизни, попросту больше не годились. Я чувствовал себя настолько утомленным, что должен был пролежать две недели в постели, чтобы восстановить силы и продолжать дальше работать учителем. В колледже я получил достаточно психологических знаний, чтобы понять: эти симптомы означают, что есть нечто неправильное во всем моем способе жить.

Мне следовало найти какие-то новые цели и задачи в жизни и пересмотреть строгие, моралистические принципы своего существования» (May, 1985, р. 8).

С того момента Мэй начал прислушиваться к своему внутреннему голосу, который, как оказалось, говорил о непривычном - о душе и красоте. «Выглядело так, как будто бы этому голосу понадобилось уничтожить весь мой предыдущий образ жизни для того, чтобы быть услышанным» (May, 1985, р. 13).

Наряду с нервным кризисом пересмотру жизненных установок способствовало еще одно важное событие, а именно - участие в 1932 году в летнем семинаре Альфреда Адлера, проводившемся в горном курортном местечке недалеко от Вены. Мэй был восхищен Адлером и успел за время семинара узнать многое о человеческой природе и о самом себе.

Вернувшись в 1933 году в Соединенные Штаты, Мэй поступил в семинарию Теологического общества, но не затем, чтобы стать священником, а для того, чтобы найти ответы на основные вопросы о природе и человеке, вопросы, в решении которых религия играет не последнюю роль. Во время учебы в семинарии Теологического общества Мэй познакомился с известным теологом и философом Паулем Тиллихом, бежавшим из нацистской Германии и продолжившим академическую карьеру в Америке. Мэй многому научился у Тиллиха, они стали друзьями и оставались ими более тридцати лет.

Хотя Мэй изначально не стремился посвятить себя духовному поприщу, в 1938 году, после получения степени магистра богословия, он был рукоположен в священники Конгрегационной церкви. В течение двух лет Мэй служил пастором, но очень быстро разочаровался и, сочтя этот путь тупиковым, ушел из лона церкви и принялся искать ответы на мучившие его вопросы в науке. Мэй изучал психоанализ в Институте психиатрии, психоанализа и психологии Уильяма Алансона Уайта, одновременно работая в Нью-Йорк-Сити Колледж в качестве психолога-консультанта. Тогда же он познакомился с Гарри Стэком Салливаном, президентом и одним из основателей Института Уильяма Алансона Уайта. Взгляд Салливана на терапевта как на соучаствующего наблюдателя и на терапевтический процесс как на увлекательное приключение, способное обогатить как пациента, так и врача, произвел на Мэя глубокое впечатление. Еще одним важным событием, определившим развитие Мэя как психолога, стало знакомство с Эрихом Фроммом, который к тому времени уже прочно обосновался в США.

В 1946 году Мэй открыл собственную частную практику; а через два года вошел в состав преподавателей Института Уильяма Алансона Уайта. В 1949 году зрелым сорокалетним специалистом он получил первую докторскую степень в области клинической психологии, присвоенную Колумбийским университетом, и продолжал преподавать психиатрию в Институте Уильяма Алансона Уайта до 1974 года.

Возможно, Мэй так и остался бы одним из тысяч никому не известных психотерапевтов, но с ним произошло то самое переворачивающее жизнь экзистенциальное событие, о каких писал Жан Поль Сартр. Еще до получения докторской степени Мэй пережил самое глубокое потрясение своей жизни. Когда ему было всего тридцать с небольшим, он перенес туберкулез и провел три года в санатории в Саранаке, на севере штата Нью-Йорк. Никаких действенных методов лечения туберкулеза в то время не существовало, и в течение полутора лет Мэй не знал, суждено ли ему выжить. Сознание полной невозможности противостоять тяжелой болезни, страх смерти, томительное ожидание ежемесячного рентгеновского обследования, всякий раз означающего либо приговор, либо продление ожидания - все это медленно подтачивало волю, усыпляло инстинкт борьбы за существование. Поняв, что все эти, казалось бы, вполне естественные психические реакции вредят организму не меньше физических мучений, Мэй начал развивать в себе взгляд на болезнь как на часть своего бытия в данный период времени. Он понял, что беспомощная и пассивная позиция способствует развитию болезни. Оглядываясь вокруг, Мэй видел, что больные, которые смирились со своим положением, угасали на глазах, тогда как те, что боролись, обычно выздоравливали. Именно на основании собственного опыта борьбы с недугом Мэй делает вывод о необходимости активного вмешательства личности в «порядок вещей» и свою собственную судьбу.

«До тех пор пока я не выработал в себе некую «борьбу», некое чувство личной ответственности за то, что именно я являюсь тем человеком, который болен туберкулезом, я не мог достичь никакого продолжительного прогресса» (May, 1972, р. 14).

Тогда же им было сделано и еще одно важнейшее открытие, которое Мэй затем успешно использовал в психотерапии. Когда он научился прислушиваться к своему телу, то открыл, что излечение есть не пассивный, но активный процесс. Человек, пораженный физической или психической болезнью, должен быть активным участником лечебного процесса. Мэй окончательно утвердился в этом мнении уже после своего выздоровления, а спустя некоторое время начал внедрять этот принцип в свою клиническую практику, воспитывая в пациентах способность анализировать себя и корректировать действия врача.

Заинтересовавшись во время своей болезни феноменами страха и тревоги, Мэй начал изучать труды классиков - Фрейда и одновременно Кьеркегора, великого датского философа и теолога, прямого предшественника экзистенциализма XX века. Мэй высоко ценил Фрейда, но предложенная Кьеркегором концепция тревоги как скрытой от сознания борьбы против небытия затронула его более глубоко.

Вскоре после возвращения из санатория Мэй оформил записи своих размышлений о тревоге в виде докторской диссертации и опубликовал ее под заглавием «Значение тревоги» (The Meaning of Anxiety ,May, 1950). Тремя годами позже он написал книгу «Человек в поисках себя» (Man " s Search for Himself ,May, 1953), которая принесла ему известность как в профессиональных кругах, так и просто среди образованных людей. В 1958 году он, в соавторстве с Эрнстом Эйнджелом (Ernest Angel) и Генри Элленбергером (Henry Ellenberger), опубликовал книгу «Существование: новое измерение в психиатрии и психологии» (Existence: A New Dimension in Psychiatry and Psychology).Эта книга знакомила американских психотерапевтов с основными понятиями экзистенциальной терапии, и после ее появления движение экзистенциализма стало еще более популярным. Наиболее известная работа Мэя «Любовь и воля» (Love and Will ,1969 b) стала национальным бестселлером и получила в 1970 году премию Ральфа Уолдо Эмерсона за эрудицию в области наук о человеке. В 1971 году Мэй получил премию Американской психологической ассоциации «за выдающийся вклад в теорию и практику клинической психологии». В 1972 году нью-йоркское Общество клинических психологов наградило его премией доктора Мартина Лютера Кинга-мл. за книгу «Власть и невинность» (Power and Innocence ,1972), а в 1987 году он получил Золотую медаль Объединения американских психологов «за выдающиеся работы в области профессиональной психологии в течение жизни».

Мэй читал лекции в Гарварде и Принстоне, в разное время преподавал в Йельском и Колумбийском университетах, в колледжах Дартмут, Вассар и Оберлин, а также в Новой школе социальных исследований. Он был внештатным профессором Нью-Йоркского университета, председателем Совета ассоциации экзистенциальной психологии и членом Попечительского совета Американского фонда душевного здоровья. В 1969 году Мэй развелся со своей первой женой Флоренс Де Фриз, с которой они прожили вместе 30 лет. Брак со второй женой Ингрид Кеплер Шолль также закончился разводом, после чего в 1988 году он связал свою жизнь с Джорджией Ли Миллер - аналитиком юнгианского направления. 22 октября 1994 года после продолжительной болезни Мэй умер в городе Тибуроне, штат Калифорния, где он жил с 1975 года.

На протяжении многих лет Мэй был признанным лидером американской экзистенциальной психологии, ратовавшим за ее популяризацию, но резко выступавшим против стремления некоторых коллег к антинаучным, излишне упрощенным построениям. Он критиковал любую попытку представить экзистенциальную психологию как научение доступным методам самореализации индивида. Здоровая и полноценная личность - результат напряженной внутренней работы, направленной на выявление бессознательной основы существования и его механизмов. Ставя во главу угла процесс самопознания, Мэй по-своему продолжает традицию платоновской философии.

Виорика Унтилова : Безумно нравится статья «Раненый целитель», автор Ролло Мэй — американский психолог, один из ведущих представителей экзистенциального направления гуманистической психологии. Решила привести ее здесь всю.

Как однажды сказал Кьеркегор: «достичь бесконечности можно только через «. В этой малоизвестной статье Р. Мэй вспоминает некоторых великих терапевтов и деятелей искусства, их бедственное прошлое, а также их триумфальное появление среди творцов и целителей

Эти идеи пришли ко мне, когда я проводил в Нью-Йорке собеседования со студентами, кандидатами на обучение в аналитическом институте. Я спрашивал себя: «Что должно быть у человека для того, чтобы стать хорошим психотерапевтом?

Что такого должно быть у этой конкретной личности, что подскажет нам, что вот он тот самый человек, который действительно сможет помогать другим людям в этом сказочно-долгом пути психоаналитика?

Мне было достаточно ясно, что это не приспособление или адаптированность — приспособление, о котором мы так наивно и столь невежественно говорили, будучи аспирантами. Я знал, что хорошо адаптированный человек, который вошёл и сел, чтобы проходить собеседование, не станет хорошим психотерапевтом. Адаптированность — это абсолютно то же самое, что и невроз, и в этом проблема этого человека. Это адаптированность к небытию, для того, чтобы даже самое маленькое существование могло бы быть защищённым.

И при этом у неё была удивительная проницательность по отношению к людям, как вы знаете, если смотрели фильм или читали книгу. Она действительно умерла в одиночестве. Бибер, когда был в её краях, поехал навестить её. Вроде бы они были старыми друзьями, и он описал её как человека, наполненного отчаянным одиночеством.

Теперь возьмём третий пример — Абрахам Маслоу. Он не был психотерапевтом, но он был одним из величайших психологов.

Он вышел из семьи эмигрантов, был отчуждён от своей матери и боялся отца. В Нью-Йорке люди часто жили в кварталах, где поселялись люди одной нации, и Аба (он был евреем) часто избивали итальянские и ирландские мальчишки, что жили поблизости. Он был дистрофичен.

Этот человек, у которого было столько адского опыта, стал тем, кто внёс понятие «пикового переживания» в психологию.

Теперь очень любопытно то, что каждый из перечисленных гениев стал стал великим именно в том, в чём была его самая слабая точка. Очень трудно поверить, что Гарри Стак Салливан, человек, который никогда не мог общаться с другими, основал такую психиатрическую систему, как психиатрия межличностной биологии.

А Аб, у которого было так много адского опыта, компенсируясь, если вы позволите использовать здесь этот технический термин, основал школу совсем противоположную, а именно школу пик — переживания и движение, занимающееся человеческими возможностями.

Я хочу вам предложить теорию. Это теория раненого целителя. Я хочу предположить, что мы лечим других людей с помощью своих собственных ран. Психологи, которые становятся психотерапевтами, так же, как и психиатры — это люди, которые будучи детьми должны были стать терапевтами собственных семей.

Это довольно хорошо установлено различными учениями. И я предлагаю развить эту идею и предположить,что та проницательность, которая приходит к нам благодаря собственной борьбе с нашими проблемами, и приводит нас к тому, чтобы мы развили эмпатию и креативность по отношению к другим… и сострадание…..

В Англии, в Кембридже было проведено такое исследование, в котором изучали гениев: великих писателей, художников и т.д. И из 47 человек, которых отобрала для исследования эта женщина, 18 госпитализировались в психиатрическую клинику или же по отношению к ним применяли литий или электрошок.

Это были люди, которых Вы хорошо знаете. Гендель — его музыка выросла из величайшего страдания. Байрон, который считал, что только то и делает, что страдает, но на самом деле он был маниакально — депрессивным. Энн Секстон, которая, я думаю, позже покончила жизнь самоубийством, тоже была маниакально — депрессивна. Вирджиния Вульф, которая, я знаю, покончила жизнь самоубийством, тоже очень страдала от депрессий. Роберт Лоуэл, американский поэт, был маниакально — депрессивным.

Теперь я хочу обратить ваше внимание на то, что в нарушениях настроения есть очень позитивный аспект. Эта женщина, проводившая исследование, изучала биполярное расстройство, но есть и другие типы нарушений. Я бы даже расширил это до того, что сказал, что есть нечто позитивное во всех болезнях, будь то физические или психические. Можно сказать, что определённая форма борьбы абсолютно необходима для того, чтобы привести нас к той глубине, из которой возникает креативность.

Джером Каган, профессор из Гарварда, провёл длительное исследование креативности и пришёл к тому, что основная сила художника (творца вообще), т.е. то, что он называл «творческая свобода», не является врождённой. Возможно, она чем-то подготовлена, но сама креативность не врождённа. «Креативность, — говорит Каган, — замешана на боли подросткового одиночества, на изоляции и физической неполноценности».

Женщина, которая прошла через концентрационные лагеря, так же сделала исследование в институте Сайбрука. Она выжила в Освенцеме. Она изучала тех, кто выжил в немецких лагерях смерти, и интересно то, что они обнаружили одинаковые вещи. Мы ожидали, что эти бывшие заключённые, пройдя через весь этот беспредел и ужас, окажутся абсолютно разрушенными людьми. Я помню, как один из них ходил ко мне на психоанализ в Нью-Йорке.

Я слушал о том, через что он прошёл и думал: «Как человек может пережить всё это?» Но он не только пережил всё это, он стал невероятно творческим и продуктивным человеком. То, что выясняла доктор Эйджер в институте Сайбрука, было следующим: «Люди, которые пострадали от пагубных событий в прошлом, могут и реально фунуционируют на среднем уровне или на уровне выше среднего».

Механизм, помогающий справляться с этим, в состоянии предотвратить возможные вредные эффекты пагубного опыта, но пережившие всё это также могут трансформировать свой опыт в то, что будет способствовать росту. Эйджер также добавляет: «Заключённые, у которых было бедное неизбалованное детство лучше всего адаптированы к концлагерям, в то время как большинство из тех, чьи родители были богатыми и позволяющими, умирали в первую очередь».

Я очень много думал обо всём этом, так же как и мои коллеги из Института Сайбрука. Они заметили, что многие из очень уважаемых нами людей прошли через самые страшные ситуации в раннем детстве.

Исследование того, как прошло детство выдающихся людей открывает нам тот факт, что они не совсем получили того «выращивания», заботы, про которые считается в нашей культуре, что именно они приводят детей к психическому здоровью.

Получается, что несмотря на это или благодаря таким условиям, эти дети не только выжили, но и очень многого достигли, причём многие после того, как у них было самое плачевное и травматичное детство.

Так же здесь, в Беркли, было сделано исследование развития человека в течение долгого времени. Группа психологов наблюдала за людьми с рождения до 30 лет. Они наблюдали за 166 мужчинами и женщинами и были шокированы неточностью своих ожиданий. Они ошиблись в 2-х из 3-х случаев, в основном из-за того, что переоценили разрушающий эффект проблем раннего возраста. Также они не смогли предвидеть, и, по-моему, это интересно всем нам, каковы последствия «гладкого» и успешного детства. Речь идёт о том, что определённая степень стресса и количество провоцирующих, «вызывающих» ситуаций заставляет возрастать, укрепляет психологическую силу и компетенцию.

Был ещё один британский врач, его звали Джордж Пикеринг, который написал книгу «творческая болезнь», она имела ещё одно название, а именно «Болезнь в жизнях и головах Чарльза Дарвина, Флоренс Найтингейл, Мэри Бейкер Эди, Зигмунда Фрейда, Марселя Пруста и Элизабет Барретт Броунинг». Эти люди были указаны на обложке, но Пикеринг ещё добавил Моцарта, Шопена, Бетховена. Все эти люди были писателями и музыкантами, страдавшими теми или иными заболеваниями.

Он отмечает, что каждый из них страдал тяжёлой болезнью и конструктивно обходился с этим в творчестве, соответствуя при этом нашей культуре. Пикеринг говорит о своих собственных бёдрах, поражённых артритом и называет свою болезнь «союзником». «Я уложил их в постель, когда они стали болеть», — сказал он. Лёжа в кровати, этот учёный не мог больше посещать собрания комитета, встречаться с пациентами или развлекать гостей. Он добавляет: «Это идеальные условия для творческой работы, свобода от вторжения других, от обычных бытовых обязанностей».

Теперь у вас возникло множество вопросов относительно того, что я говорю. И, конечно же, множество вопросов было и остаётся у меня. Об этих идеях Отто Ранк написал целую книгу «Искусство и художник». В этой работе Ранка преодоление невроза и создание искусства понимаются как вещи, абсолютно идентичные.

То, что я делаю сегодня, так это стараюсь бросить вызов всему пониманию здоровья в нашей культуре. Мы оставляем людей жить день за днём, т.к. считаем, что жизнь — это просто сумма дней, которые нам даны. Мы боремся за то, чтобы изобрести способы жить дольше, как будто бы смерть и болезнь — это наши самые страшные враги. У Т.С. Элиота были такие строки в «Четырёх четвертях»:

Всё наше здравие — болезнь,
Коль няньке дохлой доверяться,
Твердящей нам всю ту же песнь,
Что в мир иной пора нам собираться,
И во спасение должна болезнь усугубляться.

Всё это потрясающе важные вещи, если вы можете в них поверить. Когда он говорит: «Наше, в том числе и проклятье Адама», он обращается к тому факту, что все мы ужасные дети Адама. Всё это названо словами, которые больше не ласкают наш слух, имеется в виду «первородный грех». Идея в том, что не так важно, как долго ты живёшь, дело в том, сколько дней ты можешь себе добавить. Многие люди предпочитают уйти, умереть, когда их работа завершена, но в этом опровержении говорится о том, что расстройство и болезнь значат нечто совсем другое, чем то, как это понимается в нашей Фаустовской цивилизации.

Если отчуждение — это болезнь, то и оно тоже могло бы стать тем, что соединило бы нас с новыми другими на новом, более глубоком, уровне. Мы видим это в сострадании. Креативность — это один из продуктов правильных отношений между природой и бесконечностью внутри нас.

Мы видим ещё один талант, которым, безусловно, обладала Фромм — Райхманн, который был у Аба Маслоу и Гарри Стака Салливана — у них был талант сострадания, умение чувствовать других людей, умение понимать их проблемы — вот ещё одно качество, которым должен обладать хороший психотерапевт. Период дегенерации и хаос, я надеюсь, не вечны, но ведь он часто может быть использован как способ реформации и реорганизации нас на новом уровне. Как сказал К. Г. Юнг «Боги возвращаются к нам в наших болезнях».

«Взгляд в лицо смерти был ценным опытом, он научил меня смотреть в лицо жизни».

«Наша задача - быть проводниками, друзьями и толкователями для людей во время их путешествия по их внутреннему аду и чистилищу. Говоря более точно, наша задача - помочь пациенту дойти до той точки, где он сможет решить, продолжать ли ему оставаться жертвой или покинуть это положение жертвы и пробираться дальше через чистилище с надеждой достичь рая…»

«цель психотерапии - сделать людей свободными»

Ролло Риз Мэй родился 21 апреля 1909 года в городке Ада, штат Огайо. Он был старшим из шести сыновей Эрла Тайтла Мэя и Мэти Баутон Мэй. Всего детей в семье было семеро - самой старшей была сестра. Вскоре после рождения мальчика семья переехала в Марин-Сити, штат Мичиган, где он и провел свои детские годы.

Родители Ролло были людьми малообразованными и никак не поощряли интеллектуальное развитие детей. Даже наоборот - когда дочери был поставлен неутешительный диагноз «психоз», отец в обывательской манере приписал происхождение заболевания избыточным, на его взгляд, учебным занятиям. Сам он был функционером Ассоциации молодых христиан, много времени проводил в разъездах и в силу этого серьезного влияния на детей не оказывал. Мать также мало заботилась о детях, вела, как выразились бы гуманистические психологи, весьма спонтанный образ жизни.

Неудивительно, что российские переводчики изрядно поломали голову, дабы мало-мальски деликатно перевести те нелестные характеристики, которыми Мэй наградил мать в своих воспоминаниях. Родители часто ссорились и в итоге разошлись. Можно сколько угодно дискутировать о судьбоносном значении детского опыта, но сам Мэй считал, что легкомысленное поведение матери, а отчасти также душевная патология сестры серьезно повлияли на то, что впоследствии его личная жизнь складывалась не самым удачным образом (два его брака распались). Так или иначе, отношения мальчика с родителями нельзя было назвать теплыми, а жизнь в родительском доме - радостной. Возможно, это и обусловило возникший у него впоследствии интерес к психологическому консультированию, помощи людям в решении их жизненных проблем.

Он выпустил первое в стране (и до сих пор одно из лучших) руководство по психологическому консультированию. А параллельно окончил семинарию и стал практикующим священнослужителем.
Эти две стороны своей личности он пытался «сопрячь» в книге 1940 года «Истоки творческой жизни», посвященной взаимоотношениям психотерапии и религии, с эпиграфом из Бердяева: «…Говорить о человеке - это значит одновременно говорить о Боге…»

Направление экзистенциальной психологии возникло в качестве попытки последовательно и целостно описать человеческое поведение. Несмотря на то что данное направление нередко относят к гуманистическому, экзистенциальная психология имеет немало собственных отличительных черт. Для психолога экзистенциального направления основой для развития человека является не только поддержка окружающего мира, но и его личное решение. Одним из ярких представителей этого направления в психологии является Ролло Риз Мэй. В своих работах этот психолог тщательно анализирует основные проблемы существования человека - добро и зло, обстоятельства судьбы и личную ответственность, чувство вины, тревоги и творчество.

Детство и юность

Поиски смысла

После окончания университета Мэй много путешествует, пишет картины, изучает фольклор разных стран. Но уже через год путешествий он ощущает себя очень одиноким, и с головой уходит в преподавательскую деятельность. Однако и это не помогает заполнить внутреннюю пустоту: с течением времени работа преподавателя становится все более напряженной и все менее приносящей результаты.

После этого, чтобы найти ответы на самые животрепещущие вопросы о человеке и природе, он начинает обучение в Теологической академии. Ведь религия играет не последнюю роль в поисках ответов на них. Во время обучения он знакомится с известным философом того времени - Паулем Тиллихом, который бежал из нацистской Германии в Америку. Мэй дружил с Тиллихом более 30 лет.

Увлечение психоанализом

Закончив семинарию, Ролло Мэй был рукоположен в священнослужители местной церковной конгрегации. Следующие два года Мэй служит пастором, однако разочаровывается и в этом пути. Ответы на вопросы о смысле жизни он начинает искать в психоаналитическом направлении. В Институте психиатрии Уайта он знакомится с Гарри Сэливаном, который считал, что психотерапевт - это не сторонний свидетель чужой жизни, а непосредственный ее участник. Эти взгляды производят на Мэя глубокое впечатление. В это же время происходит еще одно важное событие в биографии Мэя - знакомство с Эрихом Фроммом.

Болезнь, определившая судьбу

Многие считают, что Мэй мог бы до конца своей жизни так и остаться заурядным психотерапевтом, если бы одно событие не внесло свои коррективы в его жизненный путь. Еще до того как получить докторскую степень, Мэй серьезно заболевает - у него обнаруживается туберкулез. Болезнь эта в те времена была практически неизлечимой. В течение трех лет он лечился в санатории, при этом полтора года из них Мэй не знал, будет ли жить дальше.

Полтора года неопределенности, тревоги, ежемесячного ожидания рентгеновского обследования сделали свое дело - Мэй понял, что постоянные опасения подтачивают его здоровье не меньше, чем сама болезнь. Об этом свидетельствовали и его наблюдения за другими больными: те, кто сдавались на волю судьбы, обычно очень быстро погибали. В то время как те, кто продолжал бороться за свою жизнь, как правило, выздоравливали.

Тревога Ролло Мэя за свое здоровье и жизнь позволила сделать ему немаловажный вывод: человек должен вмешиваться в текущий «порядок вещей» и свою судьбу, не сдаваться. Тот, кто поражен каким-либо недугом, неважно, физическим, или психическим, должен активно участвовать в процессе своего излечения.

Убедившись в действенности этого принципа, Мэй начинает активно внедрять его в повседневную психотерапевтическую практику. Он обучает своих клиентов способности анализировать свое состояние и в соответствии с ним корректировать действия, предпринимаемые доктором.

Ролло Мэй: «Мужество творить»

Так называется книга, в которой ставший всемирно известным психотерапевт призывает к творчеству и своих пациентов, и все человечество. Это одна из последних книг, которую написал Мэй. Понимание того, что творчество не только способствует преобразованию мира, делая его удобным для людей, но и помогает человеку переосмыслить свою жизнь, стало ключевым для экзистенциальной психотерапии. Образец для подражания, согласно Мэю, - это жизнь художника, а исцелить клиента от невроза означает сделать его творцом собственной жизни.

Основной труд для психологов

Одна из самых главных книг, которые написал Ролло Мэй - «Искусство психологического консультирования». Ее основная ценность в том, что эта книга имеет сугубо практическую направленность. Эта книга будет полезна педагогам, консультантам, психологам. Ведь во всем мире психологическим консультированием нередко занимаются люди, которые еще не имеют достаточной практики, не проработали полностью собственные проблемы. Эта книга станет источником подсказок для начинающих психологов и хорошим пособием для каждого, кто интересуется психологией.

Книга показывает, что психологическое консультирование Ролло Мэя не ограничивалось работой над исцелением неврозов. Психолог также уделял внимание религиозно-нравственным проблемам. В книге описано немало случаев, имевших место и в религиозной практике. Читателям этой книги рекомендуется не полагаться на ощущение простоты описанных случаев. Консультирование Ролло Мэя отличается доступностью для понимания, а его теории считаются элементарными. Но это не делает его открытия менее ценными.

Ролло Мэй: «Человек в поисках себя»

Это еще одна из популярных книг, написанных великим психотерапевтом. Мэй подчеркивает основную проблему нашего времени: человек живет в современном мире, где ценности смещаются, а сам он постоянно находится в поиске собственной целостности. Есть ли какие-то ориентиры, которые могли бы помочь себя найти? Может быть, на этом пути есть некие возможности?

Ведь даже психотерапия не имеет готовых ответов для каждого. Однако в своей книге Мэй обобщил полученный многолетний опыт работы с клиентами, и эта мудрость может натолкнуть читателей на собственный путь, дать вдохновение и силы для дальнейшей работы над собой.

Мэй о тревоге

Главный труд, который посвятил этому вопросу Ролло Мэй - «Смысл тревоги». Книга является результатом длительных исследований этой проблемы нашего века. Как показывает практика, основной проблемой для психотерапии является тревога. А ее понимание приближает к более полному пониманию вопросов интеграции личности. Ведь сегодня тревога является не просто частым феноменом, который наблюдается у клиентов психиатрических клиник. Весь современный мир можно назвать миром тревоги. Стресс, которому подвергается каждый человек ежедневно, настолько велик, что вопрос о том, что же делать с тревогой, актуален для каждого. Решением этого вопроса и занимается в своем труде Ролло Мэй.

Книга «Любовь и воля»

Еще одним из знаменитых трудов Ролло Мэя является его книга «Любовь и воля». Психолог отмечает: в наше время то, что должно давать силы для преодоления проблем, само стало их источником. Любовь и воля больше не помогают справиться с жизненными препятствиями, а сами являются их источником. Современный человек изо всех сил цепляется за болезненные взаимоотношения. При этом он избегает волевых решений: на них он попросту неспособен. Эти две проблемы являются наиболее яркой иллюстрацией разрушения духовного фундамента современного человека. Даже обращая свой внутренний взор на себя, человек говорит: «Даже если мне известно, что я собой представляю и кем являюсь, я все равно остаюсь ничтожеством». Вот последствие такого разрушения.

В своей книге Мэй описывает проблемы, связанные с неправильным отношением к этим основополагающим частям человеческого бытия: отчужденность, неумение или нежелание строить близкие взаимоотношения, апатию, замкнутость. Однако психолог не считает положение вещей безнадежным - ведь вся экзистенциальная психология строится на вере в человеческие силы и его способность преодолевать препятствия. Его книги будут интересны каждому, кто хотел бы понять закономерности человеческой судьбы, пути преодоления отчужденности и обретения свободы в творчестве.