Жестокость и цинизм нацистской преступницы Марии Мандель потрясали мужчин, при этом она слыла сентиментальной и очень любила музыку

Мария Мандель , которой суждено было стать одной из самых известных нацистских преступниц, родилась в 1912 году в Австро-Венгрии, в семье сапожника. Ее фамилия, звучащая в нашей транскрипции не совсем по-немецки, не должна удивлять: просто кто-то из советских переводчиков в 1940-х годах не слишком правильно переложил ее на русский, точнее было бы «Мандль» (Mandl).

Время «больших возможностей»

В жизни Марии поначалу ничего не предвещало того, что обычная немецкая девушка станет чудовищем Аушвица, как ее впоследствии прозвали, начальницей концлагеря, жестокость и цинизм которой будут потрясать даже мужчин. Мандель окончила начальную школу, пошла работать, была добропорядочной австрийской фройляйн… Все изменил 1938 год.

В марте немецкие войска оккупировали Австрию, в апреле в обеих странах прошел плебисцит, где более 99% населения проголосовали за объединение двух государств. Для амбициозной блондинки, целиком разделявшей национал-социалистические идеалы, наступило время больших возможностей.

Мария переехала жить в Мюнхен, а уже осенью нашла себе новую работу – охранницей женского лагеря в Лихтенбурге, одного из первых нацистских концлагерей. Там содержались политзаключенные, гомосексуалисты, уголовники. В мае 1939 года лагерь перевели на север страны, в Равенсбрюк. Там Мария вступила в правящую Национал-социалистическую партию, стала кадровым офицером СС, дослужилась до поста старшей надзирательницы – в общем, зарекомендовала себя в глазах начальства с самой лучшей стороны.

«Эффективный менеджер»

Об этом периоде карьеры Мандель нет подробных сведений, поскольку осуждена она была исключительно за работу в Освенциме. Известно, что Мария распоряжалась бытом заключенных, отвечала за их выход на работы, назначала наказания провинившимся. За время ее «трудовой деятельности» число узниц выросло с 900 до 10 000 человек; несколько тысяч (возможно, десятков тысяч) умерли или были убиты. О какой-то особой жестокости Мандель этого периода не говорится; ее характеризовали как исключительно аккуратного, исполнительного, хозяйственного сотрудника – сейчас таких называют «эффективными менеджерами».

Справка: Освенцим, Аушвиц, Аушвиц-Биркенау – это разные названия одного и того же комплекса концлагерей, которые располагались возле польского города Освенцим, в 1939 году присоединенному к территории рейха. В мировой практике чаще употребляется название немецкое название «Аушвиц», в советской и российской литературе – польское «Освенцим».

В конце лета 1942 года, однако, случился небольшой казус. Начальница польского лагеря Аушвиц Иоганна Лангефельд повредила мениск, ей нужна была операция. Она изъявила желание лечиться и восстанавливаться на родине, в Германии. Руководители системы концлагерей пошли навстречу заслуженной сотруднице и совершили рокировку: отправили Лангефельд в Равенсбрюк, а Мандель поехала во встречном направлении, из Германии в Польшу. 7 октября 1942 года она приступила к предпоследней работе в своей жизни: к управлению всем разветвленным хозяйством женских лагерей Аушвиц-Биркенау. По воспоминания заключенных, после относительно мягкой и человечной Лангефельд Мандель выглядела настоящим чудовищем.


Мария как ответчик в суде Освенцима (1947). wikipedia

Начальница концлагеря

Как считают историки, за два года работы Мандель в концлагере Аушвиц погибло не менее четырехсот тысяч женщин: по 500 человек в день без праздников и выходных. Ее обвиняли в применении пыток, в травле заключенных собаками и многих других преступлениях. Мандель называли «зверем», «чудовищем» и «гиеной Аушвица», «волчицей фюрера».

Однако, как считают некоторые историки, все же какой-то личной, отдельной от распоряжений начальства жестокости Мандель, по всей видимости, не проявляла, в отличие, скажем, от своей протеже Ирмы Грезе, занявшей пост начальницы венгерского женского лагеря в Аушвице. На первом Освенцимском процессе фрау Мандель даже утверждала, что смогла спасти от смерти много женщин. А современная российско-норвежская писательница Ольга Рёснес в своей книге «Аушвиц: горсть леденцов» на основании «документальных данных» и вовсе рисует портрет добродетельной, доброжелательной оберштурмбанфюрерин. «Эта крайне исполнительная, волевая и к тому же на редкость скромная женщина, с открытым лицом крестьянки и исполненным понимания взглядом серо-зеленых глаз, сполна заплатила за свою наивную веру в хорошие намерения узников», - описывает она Марию Мандель.

Больше всего на свете сентиментальная надзирательница с серо-зелеными глазами любила музыку. Легендой стал собранный ею оркестр заключенных женщин: бодрая музыка сопровождала узников Освенцима и во время прибытия в лагерь, и по пути в газовые камеры. Говорят, на первых порах оркестр старались сделать «расово полноценным», однако среди заключенных полек не было хороших музыкантов; пришлось набирать евреек.

Жизнь подневольных исполнительниц была относительно легкой (им даже разрешили носить нижнее белье!), однако их работа подразумевала частое общение с начальницей лагеря, и каждый разговор грозил стать последним. Впрочем, большинство оркестранток выжили; на процессе Мандель ставила это себе в заслугу.


Да здравствует Польша

В ноябре 1944 года подполковника Мандель перевели в Германию, в лагерь смерти Дахау. В мае 1945-го, поняв, что война проиграна, она попыталась скрыться в родной Австрии. Отец, однако, отказался от дочери, опасаясь репрессий. До августа Марию прятала сестра, но потом американцам все же удалось задержать бывшую надзирательницу. В конце 1946 года ее передали польским властям.

Поскольку лагерь находился на территории Польши, то судили его руководителей в Кракове. Верховный национальный трибунал приговорил 23 обвиняемых, включая Мандель, к смертной казни (двоим приговор смягчили до пожизненного заключения), шестерых к пожизненному, семерых к 15 годам лишения свободы, шофера к пяти годам, одного из охранников к трем годам – и лишь врач Ганс Мюнх был оправдан. Иоганна Лангефельд смогла сбежать из тюрьмы до вынесения приговора и благодаря этому дожить до старости. Говорят, ей помогли польские охранники, которые помнили и ценили гуманность бывшей надзирательницы – особенно на фоне преступлений Марии Мандель.

36-летнюю нацистскую военную преступницу повесили в Кракове 24 января 1948 года. Последними словами Мандель были «Да здравствует Польша» – возможно, это была слабая попытка разжалобить палача.

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Мария Мандель
Maria Mandel
Мария Мандель
Имя при рождении:

Мария Мандель
Род деятельности:

Надзирательница концлагеря
Дата рождения:
Гражданство:

Австрия Австрия ,
Третий рейх Третий рейх

Дата смерти:

Напишите отзыв о статье "Мандель, Мария"

Примечания

Женщины - нацистские военные преступники

Отрывок, характеризующий Мандель, Мария

– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n"ai pas L"honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Другой голос человека, среднего роста, лет сорока, которого Пьер в прежние времена видал у цыган и знал за нехорошего игрока в карты и который, тоже измененный в мундире, придвинулся к Пьеру, перебил Апраксина.
– Да и не время рассуждать, – говорил голос этого дворянина, – а нужно действовать: война в России. Враг наш идет, чтобы погубить Россию, чтобы поругать могилы наших отцов, чтоб увезти жен, детей. – Дворянин ударил себя в грудь. – Мы все встанем, все поголовно пойдем, все за царя батюшку! – кричал он, выкатывая кровью налившиеся глаза. Несколько одобряющих голосов послышалось из толпы. – Мы русские и не пожалеем крови своей для защиты веры, престола и отечества. А бредни надо оставить, ежели мы сыны отечества. Мы покажем Европе, как Россия восстает за Россию, – кричал дворянин.
Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.

Мария Мандель – надсмотрщица немецкого лагеря смерти, 1940-е годы.

Мария Мандель родилась в Австрии и после окончиния школы работала почтальоном. Когда ей было 26, она решила кардинально сменить род деятельности, вступила в СС и устроилась в концлагерь на должность надзирательницы. В обязанности девушки входило следить за порядком в бараках у женщин-заключенных. В 1938 году такая работа неплохо оплачивалась, к тому же, была физически необременительной. Поэтому в то время многие немки охотно шли во вспомогательный персонал СС.


В годы Второй мировой войны во вспомогательных службах служило около 500 тысяч немок.

В Равенсбрюке Мария Мандель показала себя хорошим исполнителем и ее назначили старшей надзирательницей лагеря, а вскоре ее перевели в печально знаменитый Аушвиц-Биркенау, также известный как Освенцим. Теперь под ее контролем были все женщины-заключенные. Одной из задач Марии Мандель было назначение наказаний, и женщина охотно этим пользовалась.


Женщины-надсмотрщицы концлагеря Берген-Бельзен, 1944 год.

Бывшие заключенные, вспоминая Освенцим, называют надзирательницу «чудовищем» и «зверем». Кроме ежедневных перекличек и назначений на работу, Мария Мандель лично выбирала, кого отправить в газовые камеры, составляла списки смертников. С 1942 по 1945 годы, пока оберштурмбанфюрер СС (подполковник) Мандель возглавляла часть Освенцима, в газовые камеры и крематорий попали 500 000 женщин и детей.

Крематорий концлагеря Освенцим.

У Марии Мандель бывали и свои любимчики, которые выполняли мелкие поручения. Правда, когда они ей наскучивали, то сразу отправлялись на смерть. Надзирательница могла расстрелять на месте любого заключенного, просто посмотревшего на нее «не так». А избиение и травля собаками были для Марии Мандель самым обычным делом.


Женский оркестр концлагеря Освенцим.

В то время в Освенциме уже было два оркестра, состоящих из заключенных-мужчин. По их образцу Мария Мандель организовала свой собственный, женский. Мандель оказалась настоящей меломанкой. Из тысяч евреек, владеющих инструментами, она тщательно отобрала лучших и поселила их в отдельный барак №12. Музыканты получили новые белые блузки, полосатые пиджаки и множество поблажек. Надзирательница часто посещала музыкальный барак и просила сыграть любимые композиции.


Награда Третьего Рейха - крест «За военные заслуги» 2-й степени без мечей.

Оркестр играл утром и вечером, когда заключенные шли на работу и возвращались обратно. Пополнение, прибывавшее по железной дороге, также встречали с оркестром. Даже в газовые камеры людей отправляли под музыку. Естественно, музыканты часто играли для начальства концлагеря и приезжих инспекторов. За хорошее выполнение своей работы Мария Мандель отмечалась начальством и была награждена крестом «За военные заслуги» 2-й степени.

Среди нацистских преступников, попавших на скамью подсудимых после падения Третьего рейха, были и женщины. Одна из них – Мария Мандель, прозванная «зверем» или «бестией», по жестокости и цинизму превосходила многих мужчин. Доказана ее непосредственная причастность к уничтожению в концлагерях более полумиллиона женщин-заключенных.

ПРЕДЫСТОРИЯ

Мария Мандель родилась в 1912 году в Австро-Венгрии. Ее отец был сапожником. После окончания начальной школы Мария некоторое время прожила в Швейцарии, затем служила почтовым сотрудником в Австрии. В сентябре 1938 года Мандель переехала в Мюнхен, а 15 октября того же года устроилась охранницей в концентрационный лагерь Лихтенбург в провинции Саксония. Это был один из первых концентрационных лагерей в Германии. Мандель работала там в числе 50 женщин, входивших во вспомогательные службы СС.

КАРЬЕРА ПО ТРУПАМ

Мандель быстро произвела хорошее впечатление на руководство. В мае 1939 года она была переведена в Равенсбрюк, где впоследствии получила должность старшего надзирателя. В ее обязанности входило проведение ежедневных построений и перекличек, выдача заданий заключенным, организация наказаний, включая избиения и порки. 1 апреля 1941 года Мандель вступила в нацистскую партию (НСДАП). Это открыло ей двери к карьерному росту. В октябре 1942 года Марию Мандель назначают на пост начальницы женских лагерей Освенцима.

ЧУДОВИЩЕ

Оберштурмбанфюрер СС (подполковник) Мандель контролировала все женские лагеря Освенцима. Она обладала неограниченной властью над всеми женщинами-заключенными. Избиение и унижение беспомощных жертв доставляли Мандель садистическое наслаждение. Заключенные не называли ее иначе как «зверь» или «чудовище». Мандель отличалась тем, что без тени сомнений приказывала убить на месте любую проходящую мимо женщину, которая имела неосторожность посмотреть на нее. Начальница лагеря утверждала списки заключенных, подлежащих ликвидации. Она отправила в газовые камеры Освенцима более полумиллиона женщин и детей. За отличия перед рейхом Мандель была награждена крестом «За военные заслуги» 2-й степени.

ЖЕСТОКИЕ ЗАБАВЫ

Мандель получала неподдельное удовольствие в ходе отбора из числа заключенных жертв для отправки в газовые камеры. Особенно ей нравилось «работать» с детьми. Парижская певица кабаре Фаня Фенелон в книге-воспоминании Playing for time («Играть, чтобы выжить») рассказывает, что как-то раз после прибытия в лагерь транспорта из Польши из очереди ожидавших решения своей судьбы выбежал маленький мальчик. Он едва умел ходить, но направился навстречу Марии Мандель, которая славилась особенной жестокостью в адрес женщин с маленькими детьми. Она не отшвырнула ребенка, а бережно взяла его на руки и унесла к себе. Мандель одела малыша в красивые вещи и водила повсюду с собой. Но через пять дней мальчик исчез. Забава наскучила, и ребенок одним росчерком пера Мандель попал в списки на уничтожение.

МЕЛОМАНКА В ФОРМЕ СС

Выжившие узники рассказывали, что Мария Мандель была страстной меломанкой. Так, она добилась у Рудольфа Хёсса, коменданта всего комплекса лагерей Освенцим, согласия на формирование женского оркестра.

Оркестр два раза в день играл у ворот лагеря – при уходе рабочих команд на задания и их возвращении в лагерь. Чтобы повысить эффективность ликвидации заключенных, Мандель поручала оркестру играть бравурные мелодии для идущих в газовые камеры.

КОНЕЦ СМЕРТЕЛЬНОЙ МУЗЫКИ

В 1944 году Мандель перевели в один из лагерей комплекса Дахау – Мульдорф. После прихода союзников она бежала в горы, на родину, но в августе 1945 года была задержана армией США и передана полякам. После Первого освенцимского процесса Мария Мандель была приговорена к повешению. Казнь состоялась в январе 1948 года в краковской тюрьме. Перед смертью Мандель провозгласила: «Да здравствует Польша!» Ее тело было передано студентам-медикам.

Молодая амбициозная австрийка Мария Мандель, родившаяся в ничем не примечательном городке Мюнцкирхене, недалеко от родины Гитлера - Браунау являла собой редкое исключение в мужском «Братстве СС» - она была подполковницей СС и начальницей женского лагеря Биркенау. Оберштурмбанфюрерин Мандель добилась у коменданта всего лагеря Освенцим Рудольфа Хёсса разрешения на создание женского оркестра. Поначалу он состоял из полек-политзаключённых, в большинстве своём непрофессиональных музыкантов, бывших учительниц музыки в общеобразовательных школах. Каждая из них кое-как владела каким-либо инструментом. Руководителем оркестра была назначена Зофия Чаковска, которую Мандель называла «Чайковска» - ей очень импонировало созвучие с именем великого русского композитора, хотя и запрещённого для исполнения в Рейхе. Чайковска была до войны дирижёром школьного хора, и конечно не была готова к роли руководителя оркестра. Понимая, что качество игры маленького ансамбля никак не удовлетворит Мандель и эсэсовское начальство и путь всего ансамбля в любую минуту может привести в газовую камеру всех его участниц, Чайковской удалось убедить Мандель привлечь в оркестр несколько профессиональных музыкантов из прибывавших в лагерь девушек еврейского происхождения из разных стран Европы.

Мария Мандель начинала свою «профессиональную» тренировку в женском концлагере для политзаключённых - Равенсбрюке. Там она приобрела необходимые «навыки» для своей будущей деятельности в Освенциме - ломать с одного удара челюсти и носы… Она прошла большой путь от рядовой охраницы СС до подполковницы и начальницы женского лагеря в исключительно короткое время. Действительно, нацистская революция создала большие возможности для продвижения вверх по службе даже для некоторых женщин. Вряд ли узнали бы в высокой стройной блондинке в серой форме, чёрной фуражке,шёлковых чулках и элегантных туфлях её бывшие земляки. В одном она не изменилась - она обожала музыку и её амбиции не давали ей покоя до той поры, пока она не получила своего оркестра.

Её любовник Карл Бишофф тоже находился в лагере - он был шефом строительной службы СС. Правда его занятием было строительство и техническое обслуживание комплексов газовых камер и кремационных печей…В обычное время они, быть может, были бы ничем не примечательной парой, любящей музыку и мирно живущей в одном из городов Верхней Австрии, но теперь…теперь оба были в центре европейского «Доминиона смерти», и от их усилий зависела эффективность “ФАБРИКИ“, не имевшей прецедента в человеческой истории.

Оркестр женского лагеря Биркенау начал своё существование в мае 1943 года. Руководительница оркестра Зофия Чайковска занимала также пост «блоковой» (старосты блока-blokalteste), обязанной следить за порядком и докладывать вышестоящим обо всём происходящем в её бараке/блоке/.Оркестру был выделен блок 12, который получил название «музыкального блока». Чайковска была политзаключённой и, как свидетельствовали многие заключённые, подвергалась пыткам по прибытии в Биркенау. Её нервно-психическое состояние было достаточно тяжёлым, хотя она проявляла почти материнскую заботу в отношении юных девушек - полек и евреек. Она рекрутировала в оркестр одними из первых «неариек» двух сестёр из Греции, которые чувствовали себя совершенно потерянными в аду «карантина», не имея даже языка для общения, кроме нескольких французских слов.
Во время же репетиций она срывалась до того, что иногда била своих членов оркестра. С большим трудом ей удалось выучить несколько маршей и народных песен. Первое выступление состоялось в лагерном лазарете - «ревире», после чего маленький оркестр должен был каждое утро и вечер, если позволяла погода, играть при выходе на каторжные работы «рабочих команд» и при их возвращении после захода солнца.
«Улучшение качества игры оркестра», «отбор-прослушивание новых членов ансамбля» - такие обыденные и прозаические вещи в нормальной жизни, приобретали в условиях Освенцима совершенно иное значение - это было для всех абитуриенток вопросом жизни и смерти в прямом значении этих слов. Даже дальнейшее пребывание в оркестре могло быть прервано в любой момент. Путь же из оркестра был один - в газовую камеру. Это знали все его участницы.
Мандель приказала сшить всем женщинам тёмно-синие юбки, пиджаки в серо-голубую полоску /чтобы не забывали,где они находятся!/ и выдать белые блузки. Голову покрывали платки-косынки и все они пользовались абсолютной роскошью, недоступной для заключённых здесь женщин - им разрешалось носить нижнее бельё…
Одна из участниц оркестра - парижская певица кабаре Фаня Фенелон, попавшая в лагерь за попытку с фальшивыми документами выдать себя за «арийку», писала в своей книге воспоминаний «Playing for time», что в данном контексте можно перевести, как «Играть, чтобы выжить», вышедшей во Франции в 1947 году, об одной истории, касавшейся Марии Мандель. Возможно это была лагерная легенда, возможно и правда. История эта рассказывала о необычайном случае, происшедшем во время «селекции» по прибытия транспорта из Польши. Малыш, едва научившийся ходить, выбежал из очереди ожидавших селекцию и бросился навстречу Мандель. Она, по рассказу Фенелон, не отшвырнула его обратно, хотя и славилась своей особенной жестокостью именно в отношении женщин с малолетними или грудными детьми. Мандель взяла его на руки, и бережно унесла к себе. Она одела мальчика на следующий день исключительно красиво и везде водила с собой. А через пять дней ребёнок исчез… Долг национал-социалистки требовал дисциплины и от неё.
Все оркестрантки эту историю знали, и вне зависимости от её достоверности всегда помнили, что любой вызов к Мандель может стать последним. Буквально под окнами музыкального барака находилась платформа, куда прибывали поезда с обречёнными и дорога - последние 150-200 метров до барака,где все должны были раздеться, быть остриженными наголо и следовать в «душ».Инфернальный мир и мир ещё живых душ, занимавшихся музыкой, репетировавших новые программы классической и лёгкой музыки находились вплотную друг к другу.
Одним из самых частых «гостей» в музыкальном блоке был д-р Менгеле - «ангел смерти». Он заставлял играть свою любимую пьесу Р.Шумана «Грёзы», в оригинале написанную для фортепиано и переложенную для виолончели в сопровождении оркестра, бесконечное количество раз! Исполняла её Анита Ласкер, семнадцатилетняя девушка, привезённая сюда из польского города Вроцлава /Бреслау/.

Она играла пьесу раз за разом, а Менгеле требовал повторять музыку «Грёз» ещё и ещё… Это было своего рода пыткой и весьма изощрённой. Спустя много лет, Анита Ласкер стала одной из основательниц знаменитого Английского Камерного Оркестра. В 1996 году корреспондент Би-Би-Си задал ей вопрос: «Как вы себя чувствовали, когда играли для подобных людей?» «Я не думаю, чтобы мы вообще что-нибудь чувствовали…» - был её ответ. «Но вы знали, что они делали?» «Конечно, мы знали, что они делали… Но какой была альтернатива?»
Другую участницу оркестра - певицу Фаню Фенелон, о которой уже говорилось, Мария Мандель и начальник всего лагеря Рудольф Гёсс, заставляли петь по десять раз подряд арию из оперы Пуччини «Мадам Баттерфляй». Прослушав любимую арию,оба отправлялись на «селекцию» прибывшего поезда…
Большинство девушек - участниц оркестра - дожило до освобождения. Они рассказали историю женского оркестра как в своих воспоминаниях, так и в своих показаниях по поводу расследования нацистских преступлений. Фильм, о котором говорилось выше, всколыхнул ещё раз воспоминания уцелевших узниц.
Полностью здесь: http://berkovich-zametki.com/2006/Starina/Nomer4/Shtilman1.htm