Любая научная теория должна подтверждаться фактами. Однако сколько бы подтверждающих фактов мы ни находили, потенциально всегда может существовать факт, который её опровергает. Но ещё важнее то, что если такого факта существовать не может, то теория ненаучна.

Верификация

Казалось бы, очевидно, что любая научная теория должна подтверждаться фактами. Однако это очевидно для нас, людей XXI века, которые, как говорил о себе Ньютон, «стоят на плечах гигантов». У нас есть наука и философия науки, созданная и проработанная многими поколениями учёных. Более того, у нас очень широко распространено образование, а сама наука зачастую прочно переплетается с повседневной жизнью.

На деле же только в первой половине ХХ века группа учёных из Вены предложила принять эмпирическое подтверждение теории в качестве основного критерия научности того или иного утверждения. Вводя этот критерий, они стремились разграничить науку и не-науку, сделать науку более чистой, последовательной и надёжной, а также избавиться от метафизики. Они надеялись выстроить новую систему наук на основе логики и математики (в связи с этим их течение называлось логическим позитивизмом) и желали выработать для неё единую методологию, единые критерии проверки истинности.

Члены этого «венского кружка» назвали этот принцип верификацией (от лат. verus - «истинный» и facere - «делать»). Они полагали, что любое утверждение можно преобразовать в так называемое протокольное предложение типа «тот-то видел такое-то явление в такое-то время в таком-то месте». Технически всё происходящее в мире можно описать с помощью таких предложений. Непротокольные предложения должны представлять собой просто обобщение того, что говорится в протокольных.

Задача же учёного, по сути дела, должна сводиться к проверке истинности протокольных предложений. По мнению членов «венского кружка», это позволило бы избавиться от ненужных философских споров и исключить из науки непроверяемые утверждения, вроде утверждений о том, что существует душа или Бог. Для таких предположений невозможно найти подтверждения протокольного предложения вроде «Х наблюдал бога в таком-то месте в два часа пополудни». Поэтому об истинности и научности такого утверждения говорить не приходится.

Фальсификация

Логические позитивисты полагали себя наследниками идей английского философа Дэвида Юма. Однако уже Юм обращал внимание на следующую проблему. Никакое количество эмпирических подтверждений той или иной теории не гарантирует её истинности, зато единственное опровержение сводит на нет всю теорию. Если мы не рассмотрим все описываемые теорией объекты и случаи во Вселенной (а этого сделать в подавляющем большинстве случаев невозможно), то мы не можем с абсолютной уверенностью утверждать, что теория истинна, поскольку всегда может найтись факт, который её опровергает.

Другой английский философ Фрэнсис Бэкон ещё до Юма обращал внимание на то, что люди, придерживаясь идеи о том, что всякая теория требует подтверждения, искали, прежде всего, именно факты, доказывающие их идеи, и не замечали факты, которые их опровергали. Поэтому он полагал, что искать надо те факты, которые, напротив, опровергали бы ту или иную теорию, и, если их не находилось, считать её верной.

Карл Поппер


Но англо-австрийский философ Карл Поппер предложил пойти ещё дальше. Его идея состояла в том, чтобы заменить верификацию в каком-то смысле обратным ей критерием: фальсификацией. Суть этого критерия состоит в том, что научной может быть признана только та идея, которую теоретически возможно опровергнуть, найдя факт, который ей противоречит. Если же теория способна объяснить вообще все факты, то она, по сути дела, ничего не объясняет.

Так, он для примера критикует психоанализ, поскольку с его помощью можно объяснить любое поведение человека. Мы можем представить себе человека, который желает столкнуть ребёнка в воду и утопить его, и человека, который готов пожертвовать своей жизнью, чтобы его спасти. Психоанализ мог бы дать объяснение действиям и того и другого человека, даже если бы у них была бы совершенно идентичная биография. Такая ситуация могла бы быть удовлетворительной с точки зрения критерия верифицируемости, но, с точки зрения критерия фальсифицируемости, способность психоанализа объяснить абсолютно любой выбор вне зависимости от обстоятельств, напротив, является свидетельством её ненаучности, ведь в таком случае психоанализ, по сути дела, не даёт нам никакого нового знания.

Переход от верификационизма к фальсификационизму знаменует собой новый взгляд на научное знание. Согласно этому взгляду, научное знание является вовсе не абсолютной, конечной истиной, а напротив, лишь промежуточной её интерпретацией. Наука лишь создаёт гипотезы, объясняющие те или иные факты и явления, а не устанавливает непреложные законы Вселенной.

Интересно, что с этой точки зрения логика и математика не являются науками, поскольку они нефальсифицируемы. Их в этой системе квалифицируют как языки, которыми пользуется наука для описания явлений. Мы всегда можем выстроить математическую или логическую систему, основанную на других аксиомах. Да и та математика, которой мы пользуемся (то есть основанная на евклидовой геометрии), зачастую описывает не представляемые явления.

Также интересно то, что с точки зрения предложенного Поппером критерия, его теория также должна быть фальсифицируема. Однако непонятно, какой факт должен быть найден, чтобы опровергнуть её.

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .

Верификация и фальсификация. Особого внимания требует пробле­ма критики выдвигаемых гипотез и теорий. Если критика, направленная на их опровержение, опирается на эмпирические данные, то, можно сказать, она имеет прямое отношение к теме их эмпирическою обоснования.

Фальсификация, или эмпирическое опровержение, проявляется через процедуру установления ложности или логической проверки.

Интерес к проблеме фальсификации привлек К. Поппер, противо­поставивший фальсификацию верификации, эмпирическое опровер­жение - эмпирическому подтверждению.

Поппер отказался считать обоснованность или эмпирическую подтверждаемость положений науки в качестве отличительной ее черты. Подтвердить опытом можно все что угодно. В частности, астроло­гия подтверждается многими эмпирическими свидетельствами. Но подтверждение теории еще не говорит о ее научности. Испытание ги­потезы должно заключаться не в отыскании подтверждающих ее данных, а в настойчивых попытках опровергнуть ее.

Противопоставление Поппером фальсификации и верификации о связи, что выдвигаемые в науке гипотезы должны быть настолько смелыми, насколько это возможно. Но это означает, что они должны быть заведомо неправдоподобными, а потому попытки верифицировать их заведомо обречены на провал.

Принцип фальсификации и фальсификационизм. Исходным пунктом позиции Поппера является очевидная асимметрия между верифика­цией и фальсификацией.

Согласно современной логике, две взаимосвязан­ные операции - подтверждение и опровержение - существенно не­равноправны. Достаточно одного противоречащего факта, чтобы окон­чательно опровергнуть общее утверждение, и вместе с тем сколь угодно большое число подтверждающих примеров не способно раз и навсегда подтвердить такое утверждение, превратить его в истину.

Например, даже осмотр миллиарда деревьев не делает общее утверждение «Все деревья теряют зимой листву» истинным. Наблюдение потерявших зимой листву дере­вьев, сколько бы их ни было, лишь повышает вероятность, или правдоподобие, данного утверждения. Зато всего лишь один пример дерева, сохранившего листву среди зимы, опровергает это утверждение.

Асимметрия подтверждения и опровержения опирается на попу­лярную схему рассуждения, которую можно назвать принципом фаль­сификации.

Принцип фальсификации является законом классической логики, сформировавшейся в конце XIX - начале XX в. его совершенно не коснулась критика в адрес логики, начавшаяся в 20-е и ставшая осо­бенно активной в 50-е гг. XX в. Этот закон принимается во всех из­вестных неклассических логических системах, претендующих на более адекватное описание отношения логического следования.


Критика фальсификационизма. Фальсификационизм Поппера под­вергается очень жесткой и аргументированной критике. В сущности, от этой концепции в ее ортодоксальной форме еще при жизни автора, продолжавшего активно ее защищать, мало что осталось.

Не будем повторять здесь критические замечания, но обратим вни­мание на один момент: критика фальсификационизма при всей ее эф­фективности не доводилась, так сказать, до своего «логического конца». Она всегда ограничивалась чисто эпистемологическими сооб­ражениями (связанными прежде всего с историей науки и реальными научными теориями) и останавливалась перед попперовским логичес­ким обоснованием фальсификационизма. Она не рисковала подверг­нуть сомнению асимметрию подтверждения и опровержения и лежа­щий в ее фундаменте принцип фальсификации.

Логическая фальсификация и опровержение. Критика фальсифика-ционизма не может быть до конца последовательной, если она не свя­зана с критикой традиционного понятия опровержения и лежащего в его основе логического принципа фальсификации. Если в трактовке этого понятия логика и эпистемология оказываются, как сейчас, в кон­фликте, оно неминуемо раздваивается. С логической точки зрения общее положение считается.опровергнутым, как только обнаружива­ется хотя бы одно (важное или третьестепенное) ошибочное следствие. С эпистемологической точки зрения процедура опровержения являет­ся не менее сложной, чем процедура подтверждения, и учитывает важ­ность ошибочных следствий, их число, их отношение к «ядру» теории, состояние конкурирующих теорий и множество других факторов. Су­ществованием двух понятий опровержения и объясняются заключения типа: теория опровергнута (в логическом смысле), но она сохраняется, поскольку она не опровергнута (в эпистемологическом смысле).

Назовем логической фальсификацией идею о том, что несостоятель­ность любого следствия некоторого положения автоматически означает ложность этого положения. Именно эта идея выражается принципом фальсификации. Логическая фальсификация - это дедуктивная операция. В основе же подтверждения лежат, как принято считать, неко­торые индуктивные процедуры.

Понятие опровержения будем употреблять в его обычном смысле, который относительно устоялся в эпистемологии.

Хотя понятие опровержения не является ни содержательно, ни объ­емно точным, имеется достаточно определенное ядро его содержания, явно не совпадающее с содержанием понятия логической фальсифи­кации.

«Простая «фальсификация» (в попперовском смысле) не влечет от­брасывания соответствующего утверждения, - пишет Лакатос. - Простые «фальсификации» (то есть аномалии) должны быть зафикси­рованы, но вовсе не обязательно реагировать на них» 3 .

Понятие фальсификации предполагает, по Попперу, существова­ние (негативных) решающих экспериментов. Лакатос, с иронией име­нуя эти эксперименты «великими», замечает, что «решающий экспе­римент» - это лишь почетный титул, который, конечно, может быть пожалован определенной аномалии, но только спустя долгое время после того, как одна программа будет вытеснена другой».

Фальсификация не считается также с тем, что теория, встретившая­ся с затруднениями, может быть преобразована за счет вспомогатель­ных гипотез и приемов, подобных замене реальных определений но­минальными. «...Никакое принятое базисное утверждение само по себе не дает ученому права отвергнуть теорию. Такой конфликт может по­родить проблему (более или менее важную), но он ни при каких условиях не может привести к «победе».

Можно сказать, что приложимость принципа фальсификации к разным частям исследовательской программы является разной. Она зависит также от этапа развития такой программы: пока последняя; успешно выдерживает натиск аномалий, ученый может вообще игно­рировать их и руководствоваться не аномалиями, а позитивной эврис­тикой своей программы.

Неуспех фальсификации. Помысли Поппера, обоснование научных теорий не может быть достигнуто с помощью наблюдения и экспери­мента. Теории всегда остаются необоснованными предположениями. Факты и наблюдения нужны науке не для обоснования, а лишь для проверки и опровержения теорий, для их фальсификации. Метод науки - это не наблюдение и констатация фактов для последующего их индуктивного обобщения, а метод проб и ошибок. «Нет более ра­циональной процедуры, - пишет Поппер, - чем метод проб и ошибок - предложений и опровержений: смелое выдвижение теорий; попытки наилучшим образом показать ошибочность этих теорий и временное их признание, если критика оказывается безуспешной»". Метод проб и ошибок универсален: он применяется не только в научном, но и во всяком познании, его используют и амеба, и Эйнштейн.

Резкое противопоставление Поппером верификации и фальсифи­кации, индуктивного метода и метода проб и ошибок не является, однако оправданным. Критика научной теории, не достигшая своей цели, неудавшаяся попытка фальсификации представляет собой ослаб­ленный вариант косвенной эмпирической верификации.

Фальсификация как процедура включает два этапа:

установление истинности условной связи «если А, то В», где В является эмпирически проверяемым следствием;

установление истинности «неверно В », т.е. ложности В. Неуспех фальсификации означает неудачу в установлении ложнос­ти В. Итог этой неудачи - вероятностное суждение «Возможно, что яв­ляется истинным А, т.е. В». Таким образом, неуспех фальсифи­кации представляет собой индуктивное рассуждение, имеющее схему:

«если верно, что если А, то В, и неверно не-В, то А» («если верно, что если А, то В, и В, то А»)

Эта схема совпадает со схемой косвенной верификации. Неуспех фальсификации является, однако, ослабленной верификацией: в случае. обычной косвенной верификации предполагается, что посылка В есть истинное утверждение; при неудавшейся фальсификации эта посылка представляет собой только правдоподобное утверждение 2 . Итак, решительная, но не достигшая успеха критика, которую вы­соко оценивает Поппер и которую он противопоставляет в качестве самостоятельного метода верификации, является на самом деле только ослабленным вариантом верификации.

Позитивное обоснование - это обычная косвенная эмпирическая верификация, являющаяся разновидностью абсолютного обоснова­ния. Ее результат: «Утверждение А, следствие которого получило под­тверждение, обоснованно». Критическое обоснование - это обоснова­ние путем критики; его результат: «Утверждение А приемлемее проти­вопоставляемого ему утверждения В, поскольку А выдержало более резкую критику, чем В». Критическое обоснование - это сравнитель­ное обоснование: то, что утверждение А является более устойчивым к критике и, значит, более обоснованным, чем утверждение В, не озна­чает, что А истинно или хотя бы правдоподобно.

Таким образом, Поппер двояко ослабляет индуктивистскую про­грамму:

вместо понятия абсолютного обоснования вводит понятие срав­нительного обоснования;

вместо понятия верификации (эмпирического обоснования) вводит более слабое понятие фальсификации.

Опровергнуть в нашем мире можно, пусть и не всё, но очень и очень многое. И чтобы даже нечто самое, казалось бы, незыблемое попало под сомнение, достаточно всего одного опровергающего это нечто факта. Именно об этом гласит критерий научности эмпирической теории, называемый фальсифицируемостью.

Представленный критерий был сформулирован в 1935 году австрийским и британским философом и социологом Карлом Раймундом Поппером. Любая теория может быть фальсифицируемой и, таким образом, научной, если она может быть опровергнута через постановку какого-либо эксперимента, даже если такой эксперимент не был реализован.

Согласно фальсифицируемости, системы высказываний или отдельные высказывания могут содержать данные об эмпирическом мире только тогда, когда у них есть способность столкнуться с реальным опытом, иначе говоря, если они могут систематически проверяться, т.е. быть подвергнуты проверкам, в результате которых могут быть опровергнуты. Исходя из критерия Поппера, ни одна научная теория не может быть на 100% неопровержимой, а, уже опираясь на это, становится возможным отделить научное знание от ненаучного. По сути, фальсифицируемость представляет собой необходимое условие научности любой теории или утверждения.

Звучит всё это несколько замысловато, но давайте попробуем разобраться, что всё это значит.

Суть фальсифицируемости

Любое количество фактов, которые подтверждают достоверность какого-либо утверждения, полученного через рассуждения от частного к общему, говорит только о том, что это утверждение лишь весьма вероятно, однако не достоверно. И может хватить всего лишь одного способного его опровергнуть факта, чтобы и сами рассуждения были отброшены за ненадобностью. Такие качественные характеристики, свойственные опровергающим и подтверждающим факторам, как «роль» и «сила» в процессе установления истинности и осмысленности научных гипотез и теорий получили название «познавательной асимметричности».

Эта самая познавательная асимметричность стала основой замены принципа верификации, представляющего собой положительно реализуемую проверку или, говоря более простыми словами, подтверждение. Принципу верификации, который изначально провозглашали логические эмпиристы, на смену пришёл принцип фальсификации, представляющий, в свою очередь, положительно реализуемое опровержение. Принцип фальсификации говорит о том, что проверять научную осмысленность и достоверность научных теорий необходимо не посредством поиска доказательных фактов, а посредством поиска фактов опровергающих.

Фальсифицируемость требует, чтобы гипотезы или теории не были принципиально неопровержимыми. По мнению Поппера, теорию нельзя считать научной, руководствуясь лишь тем, что есть один или какое-то множество экспериментов, говорящих о её достоверности. Учитывая то, что практически все теории, которые созданы на основании экспериментальных данных, допускают возможность реализации ещё большего количества экспериментов по подтверждению, наличие этих подтверждений ещё нельзя считать показателем научности теорий.

Кроме того, по словам философа, теории могут быть различны по отношению к возможности проведения экспериментов, способных, пусть хотя бы теоретически, дать результаты, эти теории опровергающие. Теории, предполагающие, что такая возможность может иметь место, называются фальсифицируемыми. А теории, для которых такой возможности не имеется, т.е. теории, в рамках которых можно объяснить любые результаты любых , называются нефальсифицируемыми.

Не будет лишним сказать и о том, что фальсифицируемость является только критерием, позволяющим отнести теорию к категории научных, однако не является критерием, указывающим на её истинность или возможность её успешной реализации. Критерий Поппера и истинность теории могут соотноситься друг с другом по-разному. В том случае, когда опровергающий фальсифицируемую теорию эксперимент при своей постановке даёт результаты, которые идут вразрез с теорией, теорию можно считать фальсифицированной, но это не говорит о том, что она не фальсифицируема, т.е. она остаётся научной.

Беря во внимание то, что критерием, как правило, называется необходимое и достаточное условие, фальсифицируемость, несмотря на то, что её называют критерием, является лишь необходимым, но в то же время не достаточным признаком научной теории.

Философия науки и научное познание зиждутся на двух основополагающих идеях. Первая идея говорит, что научное знание может предоставить и предоставляет людям истину, а вторая гласит, что научное знание избавляет людей от предрассудков и заблуждений. Первая из этих идей была отброшена Карлом Раймундом Поппером, а вторая стала основой всей его методологии.

В 30-50-е годы XX века Поппер предпринимал попытки жёстко разграничить науку и метафизику, взяв за основу принципы фальсифицируемости, но по прошествии некоторого времени несколько изменил свои взгляды, признав тот факт, что то различие между наукой и метафизикой, которое он предложил изначально, оказалось формальным. Но фальсифицируемость всё же нашла применение в научном мире.

Применение фальсифицируемости

На сегодняшний день в научной деятельности фальсифицируемость как научный критерий применяется довольно широко, хотя и не совсем строго. В основном это происходит, когда дело касается установления ложности какой-либо научной гипотезы или теории. Причём есть такие теории, которые продолжают применяться, невзирая на то, что удалось выяснить опровергающие их факты, т.е. теории фальсифицированные. Продолжают же они применяться, если основная масса фактов, касаемо их, является подтверждающими, а более совершенных аналогичных теорий ещё не создано, или же если другие их варианты неудобоприменимы.

Причины, по которым происходит именно так, существуют следующие.

Не так давно у меня с одним моим товарищем возник такой странный разговор. Он утверждал, что, в сущности, то, что предлагали логические позитивисты и то, что предлагал Поппер - одно и то же. Поэтому я давно хотел сделать эту запись для прояснения ситуации в том смысле как она мне лично видится.

Сначала несколько слов о логическом позитивизме. Возможно это всё прозвучит несколько упрощенно, но все же.
Логический позитивизм это некоторое движение, сложившееся на базе т.н. «Венского кружка», организованного в 1922 г. М. Шликом. Логические позитивисты ставили интересную задачу - нахождение достоверного базиса научного знания. Кроме того, они очень интересовались пробемой демаркации - отделение научного знания и вненаучного; им, в частности, очень хотелось изгнать философию (метафизику) из науки. Согласно логическим позитивистам, для того, чтобы некое предложение (в логическом смысле) имело статус научного, необходимо, чтобы оно могло быть выражено через некие элементарные (протокольные) предложения, которые являются эмпирическими (для простоты будем считать именно так, хотя здесь есть еще кое-что). То есть, по сути вопроса, любое научное знание должно быть строго сведено к эмпирическому опыту в том или ином виде. С другой стороны, теоретическое знание строится на основе эмпирического путем его индуктивного обобщения. Логические позитивисты выдвинули принцип верификации , которому должна удовлетворять научная теория. Его логическая форма имеет вид

где Т - теория, а - следствие, логически выводимое из теории Т, и одновременно элементарное предложение, выражающее эмпирически достоверный факт. В таком случае говорят, что теория подтверждена эмпирическим фактом а. Чем больше эмпирических фактов, тем выше степень подтверждения теории. Данная схема, таким образом, основана на индукции - частные факты подтверждают общую теорию.

Концепция же Карла Поппера выступает против логического позитивизма по ряду пунктов, в частности:

  1. Против индукции . Индукция как логический метод включает в себя иррациональный момент (о чем говорил еще Давид Юм): в какой момент можно прервать перечисление и перейти от посылок (конечного набора фактов) к заключению (общему утверждению обо всех таких фактах)? С точки зрения логики - никогда. Нет логически обоснованного перехода от посылок к заключению. А индукция является логическим основанием эмпиризма. Таким образом, эмпиризм логически не обоснован.
  2. Против принципа верификации . Довольно трудно установить истинность некоторого высказывания. Например «Все лебеди белые» будет истинным, если каждый из лебедей будет белым. То есть нужно проверить каждого лебедя. Зато можно показать ложность подобного высказывания, найдя хотя бы один контрпример. Таким образом, имеется некоторая асимметрия между подтверждением и опровержением .
  3. Против дискредитации философии (метафизики) позитивистами . Поппер показал (см. его "Логику научного исследования"), что если пользоваться принципами логического позитивизма, то становится ясно, что не только философия выпадает из разряда науки - многие высказывания теоретической физики также оказываются вненаучными. Здесь мне вспоминается история с общей теорией относительности. Люди, которые разбираются в вопросе понимают, что нет ни одного полного подтверждения этой теории. Есть ряд (вообще говоря, очень небольшой) подтверждений, которые тем или иным образом основаны на подсчете поправок к Ньютоновскому потенциалу. Но это не заставляет нас усомниться в этой теории. И здесь дело в том, что на первый план выходит именно теория, а не опыт. Поппер не считал* (как и Эйнштейн, кстати), что теория должна быть основана на эмпирических фактах, или как-то быть ими провоцируема.
На основании своей концепции, Поппер выдвигает альтернативу принципу верификации - принцип фальсификации , логическая схема которого имеет вид:

где T - теория, b - следствие, не b - противоречащий следствию эмпирический факт. В заключении утверждается ложность Т.
В результате:
1. Сохраняется значимость эмпирического знания.
2. Этот модус является дедуктивным и заключение его логически достоверно.
3. Сохраняется индукция - в специфическом смысле : индуктивная направленность лжи от ложного частного знания в посылке, к ложному общему знанию в заключении.

Принцип фальсификации выдвигается как критерий научности (демаркации): теория должна обладать потенциальной возможностью входить в противоречие с эмпирическими фактами. Чем больше неудачных попыток опровержения, тем лучше для теории. Поэтому фальсифицируемость есть логическое отношение между теорией и классом потенциальных фальсификаторов (сюда входит не только чистое эмпирическое знание, но и мысленные утверждения). Попытка реабилитировать ложную теорию ведет по Попперу к догматизму. И вот почему. Если из теории выведено b, а на практике получилось не-b, то надо каким-то образом ввести утверждение не-b в теорию. Но это может привести к тому, что теория будет содержать противоречие, а это, как известно, ведет к тому, что из теории можно вывести что угодно. Для демонстрации этого простого утверждения я процитирую слова Поппера из его статьи "Что такое диалектика":

"Применяя наши два правила, мы действительно можем показать это. Допустим, имеются две противоречащие друг другу посылки, скажем:
(а) Солнце сейчас сияет.
(b) Солнце сейчас не сияет.
Из этих двух посылок можно вывести любое высказывание, например, “Цезарь был предателем”.
Из посылки (а) мы можем вывести, согласно правилу (1), следующее заключение:
(c) Солнце сейчас сияет V Цезарь был предателем. Взяв теперь в качестве посылок (b) и (с), мы можем в конечном счете вывести, согласно правилу (2):
(d) Цезарь был предателем.
Ясно, что с помощью того же метода мы могли бы вывести и любое другое высказывание, например, “Цезарь не был предателем”. Так что из “2 + 2 = 5” и “2 + 2 не= 5” мы можем вывести не только то высказывание, какое бы нам хотелось, но также и его отрицание, которое могло и не входить в наши планы."
Что касается верификации, то Поппер говорит следующее:
«Я могу проиллюстрировать это на двух существенно различных примерах человеческого поведения: поведения человека, толкающего ребенка в воду с намерением утопить его, и поведения человека, жертвующего жизнью в попытке спасти этого ребенка. Каждый из этих случаев легко объясним и в терминах Фрейда, и в терминах Адлера. Согласно Фрейду, первый человек страдает от подавления (скажем, Эдипова) комплекса, в то время как второй — достиг сублимации. Согласно Адлеру, первый человек страдает от чувства неполноценности (которое вызывает у него необходимость доказать самому себе, что он способен отважиться на преступление), то же самое происходит и со вторым (у которого возникает потребность доказать самому себе, что он способен спасти ребенка). Итак, я не смог бы придумать никакой формы человеческого поведения, которую нельзя было бы объяснить на основе каждой из этих теорий. И как раз этот факт — что они со всем справлялись и всегда находили подтверждение — в глазах их приверженцев являлся наиболее сильным аргументом в пользу этих теорий. Однако у меня зародилось подозрение относительно того, а не является ли это выражением не силы, а, наоборот, слабости этих теорий?
<….>
Астрология не подвергается проверке. Астрологи до такой степени заблуждаются относительно того, что ими считается подтверждающими свидетельствами, что не обращают никакого внимания на неблагоприятные для них примеры. Более того, делая свои интерпретации и пророчества достаточно неопределенными, они способны объяснить все, что могло бы оказаться опровержением их теории, если бы она и вытекающие из нее пророчества были более точными. Чтобы избежать фальсификации, они разрушают проверяемость своих теорий. Это обычный трюк всех прорицателей: предсказывать события так неопределенно, чтобы предсказания всегда сбывались, то есть чтобы они были неопровержимыми.
Две упомянутые ранее психоаналитические теории относятся к другому классу. Они просто являются непроверяемыми и неопровержимыми теориями. … Это не означает, что Фрейд и Адлер вообще не сказали ничего правильного… Но это означает, что те «клинические наблюдения», которые, как наивно полагают психоаналитики, подтверждают их теорию, делают это не в большей степени, чем ежедневные подтверждения, обнаруживаемые астрологами в своей практике. Что же касается описания Фрейдом Я (Эго), Сверх-Я (Супер-Эго) и Оно (Ид), то оно по сути своей не более научно, чем истории Гомера об Олимпе. Рассматриваемые теории описывают некоторые факты, но делают это в виде мифа. Они содержат весьма интересные психологические предположения, однако выражают их в непроверяемой форме.»
— Popper K.R. Conjectures and Refutations. The Growth of Scientific Knowledge. London and Henley. Routledge and Kegan Paul, 1972.
Попперу удалось выявить основные недостатки программы логического позитивизма, он фактически закрыл проблему существования достоверного источника знаний. Старый вопрос о том, что является в познавательной деятельности определяющим: чувства или разум - оказался некорректно сформулированным, т.к. не бывает «чистых» эмпирических фактов. Они всегда зависят от определенной теории. Поппер заставил задуматься о природе теоретического знания и роли индукции в его возникновении. Основное предназначение ученого состоит в выдвижении рискованных гипотез, фальсификация которых заставляет выдвигать новые проблемы и еще более рискованные гипотезы.
К недостаткам традиционно относят то, что последовательное проведение принципа фальсификации в реальной научной практике никогда не имело места. Реальный ученый, столкнувшись с противоречиями, не будет даже по истечении некоторого периода времени отказываться от своей теории, а будет выяснять причины конфликта теории с фактами, искать возможность изменить некоторые параметры теории, то есть будет ее спасать, что принципиально запрещено в методологии Поппера.

*) Вообще говоря, насколько я помню, сам Карл Поппер получил совсем не гуманитарное образование, скорее он был близок к математике и теоретической физике, как, впрочем, и многие члены венского кружка.

Феномен научного знания - это результат разного рода процедур обоснования. Обосновать представления - это во многом и означает перевести их в разряд знания, придать им статус научности, поднять над произволом мнения и субъективности. Наука использует самые различные процедуры обоснования - индукцию и дедукцию, определение, придание интерпретации, объяснение, генетическое и системное обоснования, проверку на непротиворечивость и полноту теории, трансляцию языка одной теории в язык другой, уже подтвержденной теории, редукционистское (сведение к элементам) и холистическое (сведение к положению в составе целого) обоснования, и т.д.

В развитии западной рациональной мысли пройден этап так называемого «фундаментализма», когда структура процедур обоснования мыслилась как подведение представлений под некоторые незыблемые, раз и навсегда определенные «начала» познания, играющие роль фундамента научного знания. После выявления подлинных начал знания должно быть показано, как из них выводится все величественное здание науки. Ее развитие мыслилось как надстройка все новых и новых этажей, причем созданное ранее не должно подвергаться изменению.

На смену фундаментализму с середины 20 века приходит в современную западную философию науки критическое отношение к любым процедурам обоснования - «антифундаментализм». Первым ударом по фундаментализму оказалась революция в физике конца 19 - начала 20 века, но только кризис логического позитивизма привел к тому, что устои фундаментализма действительно зашатались.

Существующий долгое время фундаментализм в проблеме обоснования научного знания сменяется во второй половине 20 века установкой антифундаментализма. Последний обнаруживает, что любые основания могут быть подвергнуты критике, т.е. в свою очередь могут быть подвергнуты процедурам обоснования. Но отсюда антифундаментализм делает вывод об отказе от процедур обоснования вообще, тем самым неявно солидаризируясь с фундаментализмом в принятии в качестве идеала обоснования фундаменталистского образа иерархической рациональности. И фундаментализм и антифундаментализм оказываются привержены одному и тому же идеалу обоснования научного знания, но второй лишь обнаруживает невозможность реализации этого идеала в реальности научного познания. Более радикальным - и потому не столь антипатическим - оказывается здесь подход Лаудана, изменяющего сам идеал научной рациональности, предлагающий рассмотреть вместо иерархической «сетевую» модель рациональности. В «сетевой» модели все основания теряют безусловный статус только оснований, все начала выступают и основаниями, и обосновываемым, возникает феномен «взаимного обоснования». Вместо образа антифундаментализма, столь ярко и безнадежно представленного К. Поппером в виде здания на сваях, вбитых в болото, возникает образ скорее сгустка живой массы, поддерживающего самого себя в невесомости и способного к росту в любом направлении.

Ч. Пирса упрекали в смешении логических и психологических аспектов позитивизма как методологии научного мышления. Согласно Пирсу, познание позволяет преодолевать «беспокойное и неприятное состояние сомнения», в результате чего достигается вера, на основании которой человек может действовать без сомнений и колебаний. Также он вводит представление о том, что научное познание может начинаться с любых гипотез, в том числе и ошибочных. Акцентирование предположительного характера научного знания привело Ч. Пирса к обоснованию фаллибилизма.

Фаллибилизм - это методологическая позиция, согласно которой любое знание лишь приблизительно и вероятностно. Научное исследование - это «жизненный процесс», протекающий в критических спорах и проверках предположений как научных гипотез. Позитивным результатом такого процесса является корректировка гипотетического знания и повышение вероятности его как знания истинного. В критическом реализме К.Поппера идея фаллибилизма образована с учетом ориентировки на роль критического размышления в построении объективного знания и возможность оценивания правдоподобия научных гипотез.

Наиболее глубоко и подробно проблема обоснования знания стала разрабатываться с появлением естественных наук, поскольку заявленной целью деятельности ученых изначально был поиск объективной истины об окружающем мире. Проблема научного познания включает в себя два аспекта: определение источника знаний и определение истинности знаний.

Все попытки определить источник человеческих знаний можно разделить на два направления. Первое можно обозначить, как подход «изнутри», поскольку предполагается, что все исходные предпосылки истинного знания находятся внутри человека. При этом не важно, проявляются ли они в виде божественного озарения, общения с «миром идей» или являются врожденными, главное, что для их получения нет необходимости во внешней деятельности, только во внутренней духовной работе (рациональном размышлении, самоанализе, медитации или молитве). В рамках этой концепции существует очень много вариантов философских систем. Для проблемы научного знания важна позиция рационализма, сформулированная Рене Декартом и получившая название картезианство. Декарт стремится построить всеобъемлющую картину мироздания, в которой вселенная предстает в виде обособленных материальных тел, разделенных пустотой и действующих друг на друга посредством толчка, подобно частям единожды заведенного часового механизма. В том, что касается познания, Декарт полагает, что, критически анализируя содержание собственных убеждений и используя интеллектуальную интуицию, индивид может подойти к некоему нерушимому основанию знания, врожденным идеям. Однако при этом возникает вопрос об источнике самих врожденных идей. Для Декарта такой источник - Бог. Для того чтобы такая система работала, врожденные идеи должны быть у всех одинаковые, причем такие, чтобы в точности отражать внешний мир. В этом состоит слабое место подхода «изнутри» в целом - нерешенность проблемы выбора между теориями. Если оппоненты с помощью интеллектуальной интуиции не придут к единому мнению, выбор позиции окажется исключительно делом вкуса.

Второе направление поисков источника знания - «внешнее». Познание человеком реальности идет исключительно через чувства, переживания. С появлением естественных наук такой подход получает новое звучание. В развитие этих взглядов в Англии формируется концепция эмпиризма, важность которой для развития научного знания невозможно переоценить. Фактически, эмпирический подход лежит в основании всей научной практики. Его основа хорошо сформулирована Френсисом Бэконом: знание получается путем постепенного восхождения от фактов к закону, путем индукции. Для классического эмпиризма характерно отношение к разуму ученого как к tabula rasa, чистой доске, свободной от предрассудков и ожиданий.

Верификацией (от лат. verus -- истинный и facere -- делать) называется процедура установления истинности тех или иных суждений, подтверждения теоретического знания посредством перечисления всего класса эмпирических референтов или объектов, которые охватываются данным понятием или данной гипотезой. Для установления истинности какого-либо утверждения -- например о том, что все вороны черные, -- надо провести наблюдение, опрос, эксперимент. В нашем случае придется объехать всю Африку, Азию, Европу и Австралию. Исключение составят Арктика и Антарктида, где вороны не водятся. Если после осмотра всех ворон они окажутся черными и не найдется ни одной белой, то ваше утверждение будет верифицировано, т.е. его истинность подтвердится научными средствами.

Можно пойти облегченным путем -- обойти места, которые вам доступны, и убедиться, что вокруг только черные вороны. В таком случае нельзя утверждать, что все вороны черные. Придется довольствоваться более скромным суждением -- например «некоторые вороны -- черные». Ценность такого суждения почти нулевая, поскольку и без всякого осмотра ясно, что часть ворон черные. Научной и познавательной ценностью обладают только суждения со словом (в логике они называются кванторами) «все».

Да и для повседневной жизни такие утверждения -- настоящий клад. Они помогают ориентироваться в окружающей обстановке и принимать правильные решения. Люди стараются получить их любой ценой, даже пренебрегая научными методами. Принцип верифицируемости предполагает, что понятие или суждение имеет значение (смысл) только в том случае, когда оно эмпирически проверяемо.

Верификация -- очень громоздкая, неблагодарная и трудозатратная процедура: Гораздо более экономным методом служит выборочное обследование, которое преимущественно используют социологи: достаточно опрашивать не всех, а лишь часть населения с тем, чтобы узнать, за кого именно люди будут голосовать на предстоящих выборах.

В методологии таким сокращенным вариантом подтверждения истинности является фальсификация. В обычной жизни под этим понимается искажение правды. Фальсифицированный продукт -- значит недоброкачественный. Фальсифицированный товар называют еще контрафактной продукцией, т.е. несоответствующей заявленному факту, противоречащей тому, что говорится на титуле, в рекламе, на вывеске, в его названии. В политике фальсифицируют голоса избирателей, т.е. подтасовывают их, зачисляют в список несуществующих людей, вычеркивают лиц, проголосовавших за представителей враждебной партии, подделывают бюллетени и т.д.

Если верификация -- это подтверждение истины, то фальсификация -- ее искажение. Хотя процедуры верификации и фальсификации зародились в рамках естествознания, формировались по поводу решения естественно-научных задач, рассчитаны на математический аппарат естествознания, они с успехом применяются и в социологии. Этим мы обязаны американским социологам -- представителям количественной методологии, научная школа которых существовала в 20--30-е гг. XX в. (П. Лазарсфельду, Дж. Ландбергу и др.).