Освобождение харькова от немецко-фашистских захватчиков. Харьковский процесс

Здесь я отклонюсь от «прямой линии» своих воспоминаний и в последующих 6-ти главах попытаюсь охарактеризовать общую обстановку – что происходило в Харькове, а также, отчасти, в других городах Украины после захвата фашистскими войсками огромной территории, затронув болезненную тему геноцида евреев. Поводом к описанию трагических событий этого периода послужило то обстоятельство, что, пытаясь найти какие-то следы последних дней жизни моих близких (бабушки, дедушки и дяди, погибших в харьковском и николаевском гетто), я, погрузившись в огромный массив разрознённых данных, имеющихся в интернете, был подавлен обрушившимися на меня многочисленными, часто весьма противоречивыми деталями и подробностями.
Переплетаясь и «нанизываясь» друг на друга, они создают "целостную" и страшную до ужаса картину, иллюстрирующую всю мерзость и убийственную подлость, до которой может докатиться «homo sapiens», вооружённый ложной, подлой и людоедской в своей основе фашистской идеологией, обосновывавшей «миссию арийской белокурой бестии» на этой Земле… А также часто побуждаемый к зверствам – увы – примитивными и низменными животными инстинктами, не ограниченными элементарными понятиями и законами человеческой морали…
Придётся коснуться темы сотрудничества с оккупантами предателей из числа местных жителей нееврейской национальности, которые помогали немцам в уничтожении евреев и, в частности, некоторых мотивов поведения во время оккупации и после войны различных апологетов украинского национализма и неофициального государственного антисемитизма…

Я счёл своим долгом уточнить (хотя бы для самого себя) и привести к какому-то условному общему знаменателю некоторые неполные и тенденциозные материалы, которыми набит Интернет, и попытаться как можно более объективно, кратко и доходчиво передать суть ряда противоречивых трактовок отдельных событий. Наконец, - напомнить своим потомкам о трагических событиях Холокоста, жертвами которых в числе более 5-ти млн. евреев, стали и некоторые их предки-родственники...

Большинство приведенных ниже фактических материалов, касающихся гибели евреев в Харькове и Николаеве (где были уничтожены мои родственники), а также в Киеве во время оккупации немцами Украины и западных областей РСФСР, взяты из различных источников в Интернете, в частности из публикаций моего земляка, известного литератора Феликса Рахлина (см. сайт < ПРОЗА.РУ >
Некоторые тексты отчасти скомпилированы, переработаны и представлены с моими комментариями и – где детализированными, а где и схематизированными - трактовками событий. В качестве иллюстраций использованы фото немецких окккупантов-«фотолюбителей» и кадры из трофейной немецкой кинохроники, помещённые в Интернете.

Да поможет Господь читающим помещенные ниже горестные описания ужасных событий тех лет сохранить в меру своих сил хоть немного душевного спокойствия, веры в человека и торжество справедливости…

…Харьков являлся одним из первых крупных городов страны, в котором государственные планы эвакуации были выполнены полностью: было вывезено все оборудование заводов, все запасы хлеба, чтобы ничего не оставить врагу. Всё, что не смогли вывезти, уничтожили. Были взорваны электростанция и водокачка. Складские запасы продовольствия, которые не успели вывезти, были фактически отданы на разграбление населению. Все оставшиеся жители Харькова вдруг оказалось без работы, без информации и, в конце концов, без средств к существованию…

Оставленный Красной Армией Харьков немцы заняли без боя 25 октября 1941 года. В первые же недели оккупации в городе начались карательные операции в ответ на диверсионные акты со стороны оставленного советского подполья. Пойманных подпольщиков вешали. Заложниками обычно брали евреев, которые уже не возвращались домой.
По воспоминаниям Майи Резниковой (в настоящее время живет в Германии), после того, как в городе взлетел на воздух особняк на ул. Садовой, в котором погибли немецкий генерал и 28 офицеров, и когда немцы по радио объявили, чтобы 500 евреев с документами пришли в гостиницу "Интернационал" (в качестве заложников, пока не найдутся виновные партизаны, а потом их выпустят»), её мать сама добровольно пошла в гостиницу.
Тогда ещё верили в «гуманизм» новых властей. К счастью, раздражённый швейцар отправил ее назад со словами: "Что вы все идёте и идёте, там уже и так полно людей. Уходите немедленно!" Это был ноябрь 1941-го.

В целом же, в первые недели после захвата немцами Харькова жизнь евреев, в смысле их безопасности, особо не отличалась от жизни всех оставшихся в городе харьковчан. Казалось бы, ничего не предвещало плохого. Но в начале декабря по городу были развешаны объявления Харьковской Городской Управы на 3-х языках (немецком, русском и украинском) о проведении регистрации всего населения Харькова к 8 декабря. В отдельный список записывались только евреи, независимо от их вероисповедания. В пункте 12 объявления, в частности, указывалось, что сведения о национальности должны подаваться в соответствии с фактическим национальным происхождением, независимо от национальности, указанной в паспорте… Это «уточнение», безусловно, являлось результатом активного участия антисемитов из местного населения в составлении «Объявления». Оккупанты в такие «тонкости» не вникали. Имея опыт массового изгнания в конце 30-х годов и последующего уничтожения евреев в самой Германии, они целиком и полностью полагались на активность местных «энтузиастов -антисемитов», жаждавших поживиться «жидовским» добром. В подиннике объявления вместо слова "евреи" употреблялось выражение "жиды". За прохождение регистрации с каждого взрослого жителя взималась плата в размере 1 рубля, а с «жидов» - 10 рублей".

Регистрация евреев в Харькове проходила на заранее заготовленных листах желтого цвета. Отсюда и название "желтые списки", укоренившееся в прессе и документах. Не обнаружено ни одного упоминания, кому пришла в голову идея так назвать эти «проскрипции», но судьба попавших в "желтые списки" была уже предрешена. Их ждала печальная участь – попасть в «гетто». Это название зародилось ещё в средние века в Италии для обозначения района, являющегося местом изолированного проживания евреев). Но у фашистов оно приобрело зловещий смысл: как оказалось, они переселяли людей в гетто лишь для того, чтобы их потом там уничтожить.

«Жёлтые списки» представляют интерес не только как документальное подтверждение существования в городе большого количества харьковских евреев, остававшихся в начале оккупации, их возраста, профессий (а это важно, так как часто были уничтожены целые семьи и некому было заполнить этот пробел). Списки эти представляют большой психологический интерес. Сама запись в графе "национальность" теми, кто проводил регистрацию, выполнена по-разному - в некоторых списках написано обычное – «еврей», «еврейка», в других – агрессивно-оскорбительное «жид», «жидовка». Писали, конечно, «свои» - оккупационная власть не давала каких-либо конкретных установок. Самим немцам фактически было невозможно («да и недосуг») - без домовых книг и других документов – различать и точно определять кто есть еврей, а кто нет… Хватало и местных старательных коллаборационистов.

К сожалению, надо отметить весьма негативную роль некоторых жителей Харькова – не евреев -, которые, вследствие бытового антисемитизма и/или меркантильных интересов (поживиться чужим имуществом, захватить «жидовскую» квартиру и расширить, таким образом, свою жилплощадь), доносили на своих соседей евреев («напоминали» о них немецким властям или «уточняли», кто есть кто в смешанных семьях)… Хотя также были случаи, когда русские и украинцы, честные и благородные люди, – часто с огромным риском для своей жизни - спасали многие еврейские семьи, помогая им поддельными документами или спасая и пряча еврейских детей…

Тем не менее, в качестве примера негативного «усердия» некоторых оккупационных чиновников из местных предателей, можно привести «Список детского дома N 3 Отдела Здравохранения Городской Управы» на 80 воспитанников, заполненный на обычном белом листе. Там директор детского дома Митрофанов Леонид Иванович заполнял по собственной инициативе ещё и "желтый лист" – приговор. В нем, среди трёх девочек двух и трёх лет, одна - Козулец Антонина (фамилия типично украинская), 1939 г., попала в детдом 13 ноября 1941 г. как подкидыш! И вот эта двухлетняя девочка-подкидыш недрогнувшей рукой заведующего была почему-то записана именно еврейкой и отдана палачам. Одним росчерком пера три маленькие девочки отправлены человеком, поставленным заботиться о своих воспитанницах, - на смерть!

Харьковское Городское Управление («Миська Управа») - нечто вроде оккупационного Горсовета -, состоявшее из махровых националистов-предателей и старательных немецких прислужников, издавало много всяких указов и распоряжений, регламентировавших еврейскому населению каждый шаг и поведение в оккупированном городе - с многочисленными запретами и ограничениями.
На фоторепродукциях объявлений, распространявшихся во многих городах во время оккупации немецкой армией Украины, видно, что многие объявления на украинском языке пестрят угрожающими предостережениями по адресу «неукраинцев». В их перечень входили указания «жыдивському насэлэнню» (жидовскому населению) о необходимости обязательной регистрации (для удобства и быстроты осуществления последующих карательных мероприятий), запрет собираться вместе в помещениях и под открытым небом. Перечислялись места, куда вход евреям был запрещён («жыдам вхид заборонэно»). Местному населению запрещалось давать приют евреям, обеспечивать их едой и вещами и т. п., что каралось смертью (см. «пересторога» - предостережение).

Большая часть евреев, как и наша семья, успела покинуть Харьков до его оккупации. Из оставшихся в городе сперва не все евреи города оказались в упомянутых выше «желтых списках». Определённая часть харьковских евреев в предчувствии трагедии пыталась выдать себя за русских или украинцев, но все эти попытки оккупационная власть беспощадно разоблачала (к сожалению, в основном при содействии местных «помощников» из нееврейского населения).
К 12-му декабря 1941 года регистрация населения была закончена. Есть архивные справки на немецком и украинском языках с перечнем национальностей и их количественным составом. Евреев - 10271 чел. В воспоминаниях (и советских и немецких) упоминается иногда цифра около 30 тысяч. Это разночтение вызвано тем, что многие евреи-харьковчане первоначально умышленно уклонились от регистрации, но впоследствии были «выданы» или «выловлены» с помощью местного населения. Кроме того, вместе с харьковчанами под эту «регистрацию» (со всеми её последствими) позже попали и евреи-беженцы из западных областей Украины (так называемые «польские» евреи), многие из которых попали в Харьков в надежде уехать подальше от немцев «на восток», но, не успев отсюда выехать, разделили трагическую судьбу харьковских евреев…

14 декабря 1941 года в Харькове вышел печально известный приказ немецкого коменданта о переселении в двухдневный срок до 16 декабря всех евреев, ВКЛЮЧАЯ ГРУДНЫХ ДЕТЕЙ, в бараки Тракторного и Станкозавода на восточной окраине Харькова. Неповиновение каралось расстрелом. Всем евреям было приказано собраться («с ценными вещами») на окраине Харькова. К сожалению, в официальной советской пресе 50-70-х годов слова этого гнусного документа были извращены, чтобы не подчёркивать избирательность гитлеровского отношения к евреям, которые всегда и везде должны были подвергаться ТОТАЛЬНОМУ уничтожению в первую очередь. Во всех послевоенных советских изданиях тех лет вместо слов приказа «ВСЕ ЕВРЕИ должны» мы читаем: "все ЖИТЕЛИ ЦЕНТРАЛЬНЫХ УЛИЦ должны» переселиться... Конечно, нацисты убивали не только евреев. Убивали русских, украинцев, армян... Но если по отношению к другим народам велось ВЫБОРОЧНОЕ уничтожение неугодных - как-то партизан, коммунистов, комсомольцев, подпольщиков (независимо от их национальности), то ЕВРЕЕВ УНИЧТОЖАЛИ ВСЕХ ПОДРЯД – ВНЕ ЗАВИСИМОСТИ ОТ ВОЗРАСТА, СОЦИАЛЬНОГО ПОЛОЖЕНИЯ И ЗАСЛУГ – БЕЗ ВСЯКОГО ПОВОДА - ТОЛЬКО ЗА ТО, ЧТО ОНИ ЕВРЕИ!

Упоминание о «центральных улицах», вероятно, было придумано тогдашним советским политпросветом, чтобы сместить национальный аспект геноцида евреев немецкими оккупантами в сторону чисто социальной дискриминации лишь богатых жителей, которые, якобы, только и могли жить в центре города… В качестве «утешения» отечественным антисемитам такой лингвистический (а фактически – чисто идеологический) выверт можно было, при желании, воспринимать и как намёк на преимущественный национальный состав этих мифических «жителей центральных улиц»
Всё это было, конечно, вопиющей неправдой. Харьковские евреи, составляя средние по зажиточности слои населения, исторически работали преимущественно в сфере обслуживания, отчасти, медицины и культуры (врачами, преподавателями). Они жили, в основном, вовсе не в центре, а в более «тихих» окраинных частях города, как, например, мы – в восточной части Харькова, в районе, именуемом Основой, застроенном одноэтажными домами без всяких удобств. Центр же города был заселён, в основном, партийной и административной номенклатурой, руководящим производственно-техническим аппаратом заводов, фабрик и различных учреждений – так называвшимися (в советские времена) «итеэровцами» (от аббревиатуры «ИТР» - инженерно-технические работники), а также творческой интеллигенцией.

…В назначенный день толпы людей со всего города потянулись под конвоем в организованное фашистами гетто. В течение двух суток с перерывами по улицам Харькова шли потоки людей. Эти потоки сливались в одну большую людскую реку, которая медленно текла по проспекту Сталина (ныне Московский проспект). Шли тысячи евреев города. Это были униженные, ограбленные, изгнанные из своих домов люди, преимущественно женщины, старики, пожилые люди и дети. На протяжении нескольких дней, в лютый мороз, они шли навстречу своей смерти. Лишь немногие сумели найти для переезда подводы. Большинство людей шли пешком, волоча за собой санки, тележки, корыта с необходимыми вещами, собранными наспех. Матери несли на руках детей, кто-то вёз парализованную мать, старенького дедушку. ГДЕ-ТО В ЭТИХ КОЛОННАХ СРЕДИ НЕСЧАСТНЫХ И ОБРЕЧЁННЫХ ЛЮДЕЙ БЫЛИ И МОЯ БАБУШКА ЦИЛЯ С ДЯДЕЙ ГРИШЕЙ…
Люди шли добровольно ещё и потому, что до последнего момента надеялись, что, «помытарив», новые власти отправят их куда-то на поселение, где надеялись на, пусть и тяжёлое, но хоть какое-то существование. Оптимисты даже верили, что со временем их всех переселят в Палестину – Землю Обетованную. Никто не мог даже себе представить, что им предстоит вытерпеть и что их, в конце концов, ждёт - надежда умирает последней…

Многокилометровый путь по жестокому морозу преодолели далеко не все – проспект по пути изгнанников был усеян трупами. Некоторые женщины, догадываясь о чём-то – предвидя свою трагическую судьбу - и желая спасти своих детей, решались на отчаянный шаг – они выталкивали их на тротуар из непрерывно двигавшейся под конвоем толпы обречённых, надеясь, что кто-нибудь из стоявших на обочине жителей (не евреев) их спасёт, не даст им пропасть... В конце скорбного их пути – этой Голгофы XX-го века - несчастных, не ведавших своей судьбы людей (в подавляющем большинстве – женщин, стариков и детей) загоняли до 500 человек в рассчитанные на 70-80 человек бараки Тракторного и недостроенные насквозь промёрзшие корпуса Станкозавода.

Условия были жуткие – помещения были буквально набиты людьми, поэтому в первую ночь все, кто дошли сюда живыми, могли только стоять, тесно прижимаясь друг к другу. Чудом спасшаяся свидетельница рассказывает: "в бараках было так тесно и холодно, стоял такой смрад, что люди уже там гибли сотнями. Люди испражнялись под себя стоя, падали в обморок, негде было даже присесть. Трупы не разрешалось выносить из помещения, мёртвые и живые лежали вперемежку. Многие сходили с ума, но их также оставляли в общем помещении».
По сути, планомерное уничтожение узников началось уже с первых дней их пребывания в этом аду. В созданном гетто евреев морили голодом. Замеченные в малейшем нарушении «режима» немедленно расстреливались. И первыми жертвами стали инвалиды, старики и те, кто от пережитого утратили рассудок. Вскоре все окончательно осознали смысл происходящего (во что невозможно было вначале даже поверить) и поняли, что их вывезли сюда просто для уничтожения…

Так прошло 10 дней – в ужасных условиях неизвестности, ожидания хоть какой-то ясности в своей судьбе и с каждым днём умиравшей надежды на лучшее… Но, вот, 26 декабря немцы объявили запись для «желающих уехать» – якобы «переселиться» в Полтаву, Ромны и Кременчуг. Разрешалось брать с собой только «ценные личные вещи». На следующий день к баракам подъехали закрытые автомашины. Люди, поняв провокацию, отказывались в них садиться, но немецкие солдаты из «зондеркоманды» - спецкоманды» - силой заталкивали их в кузова и вывозили из лагеря. На протяжении нескольких дней евреев на этих автомашинах (а также пешком) партиями по 300-500 человек везли и вели в сторону Травницкой долины к безлюдному Дробицкому яру, неподалёку от Чугуевского шоссе. Здесь и завершался финал ужасной трагедии…

Возле двух заранее вырытых огромных котлованов людей начали безжалостно расстреливать… «Технология» уничтожения в Дробицком яру была по-немецки «рациональна и проста»: людей собирали у края ямы и расстреливали из пулемёта. Тела «пачками» падали в котлован. На одном из многочисленных захоронений был найден ствол от немецкого пулемёта, этот ствол был разорван: расстрелы велись беспрерывно и так долго, что даже металл не выдерживал, его разорвало… Сопротивлявшихся и не желавших идти на расстрел к яме волочили туда силой и добивали из пистолетов. На детей пуль часто не тратили, бросали в котлованы живыми. Те оставались там лежать или ползать возле убитых родителей, пока их не закапывали вместе с мёртвыми. Ещё несколько дней после акции здесь слышались стоны и буквально шевелилась земля над плохо прикопанным бульдозером страшным погребением…

Из воспоминаний чудом спасшейся (в то время ещё ребёнка) Елены П.: «Они отбирали из толпы обречённо стоявших полуживых и окаменевших от ужаса людей, понявших, что их сейчас ждёт, по 20-50 человек и вели их туда. Объявляли: «те, у кого есть золото, выйти из строя!». Отставляли их в сторону и расстреливали сначала тех, у кого ничего не было. Потом они отбирали драгоценности у тех, кто стоял в стороне, и убивали их. Потом приводили следующую группу».

«Чистюли-палачи», «чтобы не мараться» после расстрела в окровавленной одежде в поисках спрятанных драгоценностей, перед расстрелом заставляли женщин раздеваться (сперва только до нижнего белья). Но многие женщины, в надежде спастись, прятали в одежде, интимных местах и часто глотали ценные вещи (золотые кольца, кулоны, часы и т. п.). Поэтому партии обречённых, где было особенно много женщин, расстреливали без верхней одежды, а потом и совсем раздетых донага. И лишь после «завершения операции» убийцы в погонах обходили и осматривали лежащих кучами вповалку расстрелянных людей и добивали всех, кто подавал ещё признаки жизни… Потом с истинно немецкой аккуратностью методично рылись в кучах одежды только что убитых людей, ещё раз проверяя её на наличие драгоценностей: тщательно перетряхивали её с целью найти спрятанные ценные вещи.

Помимо немцев из «айнзатцкоманд» в расстрелах и конфискации еврейского имущества участвовала и местная полиция, в которую вербовались различные предатели и подонки из местного населения. Но кроме самих немцев и полиции, «по собственной инициативе» этим занимались ещё и отдельные мародеры, приезжавшие из пригородов и окрестных сёл. Однако, оккупанты подобную «самодеятельность» не поощряли и таких «конкурентов», также желавших поживиться добром расстрелянных, не жаловали. Некоторых местных жителей за мародёрство солдаты айнзатцкоманд и полицаи иногда тоже убивали - «за компанию» (главным образом - чтобы не было лишних свидетелей их собственных преступлений).
К середине января все обитатели гетто были полностью уничтожены - находившиеся в бараках около 16 тысяч человек были вывезены в автомашинах в Дробицкий яр и расстреляны из пулемётов и автоматов… Это был «первый заход». В дальнейшем сюда свозили и расстреливали дополнительно выявленных спрятавшихся евреев, а также пойманных одиночных подпольщиков и партизан…

В начале 1942 г. на улицах Харькова появился ещё и специальный автомобиль «газваген», предназначавшийся для дополнительного уничтожения людей и прозванный в народе «душегубкой». Поводом для широкого использования при казнях этого «техсредства» послужило указание «чувствительного» обер-палача Гиммлера, который, как-то присутствуя на массовых расстрелах в августе в Белорусии, получил от увиденного нервное потрясение и приказал разработать «более гуманные методы убийства, чем расстрел».
Данные машины стали обычно использоваться немцами для умерщвления женщин, детей, стариков и больных. Перед посадкой в фургон людям приказывали сдать все ценные вещи и одежду. После этого двери закрывались, и система подачи газа переключалась на выпуск. Для того, чтобы не вызывать преждевременно страха у жертв, в фургоне имелась лампочка, которая включалась, когда двери закрывались. После этого водитель включал двигатель на нейтральной передаче примерно на 10 минут. После того как крики задыхавшихся людей и любое их движение в фургоне прекращалось, трупы отвозились к месту погребения и выгружались (известны также случаи, когда газвагены размещались прямо у рвов).

Первые модели «газвагенов» имели конструктивный недостаток, из-за которого помещённые в них люди мучительно умирали от удушья, а кузова потом приходилось убирать от экскрементов, рвотной блевотины, крови и других выделений, что вызывало недовольство «обслуживающего персонала». Загрузка душегубок считалась работенкой почище: одно дело - затолкать человек по тридцать-сорок в каждую из машин, и совсем другое - вытаскивать из них трупы, закапывать их, а потом мыть фургоны. Немцы рук не марали, и, как правило, обслуживанием душегубок занимались предатели, переметнувшиеся на сторону фашистов. Один из русских полицаев зондеркоманды СС 10-А жаловался: «Всегда в грязи, в человеческом дерьме, халатов не давали, рукавиц не давали, мыла не хватало, а убирать требовали аккуратно!» В общем, жадничали немцы - не обеспечивали бедных помощников спецодеждой и моющими средствами. Впору посочувствовать ублюдкам... С начала весны 1942 этот «дефект был устранен» - скорость подачи газа была отрегулирована, помещённые в кузов сперва постепенно теряли сознание и уже потом умирали…

Такой автомобиль с герметически закрывавшимся кузовом также регулярно «курсировал» и по улицам города во время облав с целью «профилактической очистки от неугодных элементов». В него загоняли одновремённо до 50 «подозрительных» жителей – в основном, «уклонившихся» от переселения в гетто евреев, которые впоследствии погибали в жутких мучениях из-за отравления специально закачиваемым угарным газом - «Циклоном-Б». «Попадавшимся» с родителями в облаву маленьким детям, которые сильно плакали и сопротивлялись, давали нюхать вату, пропитанную какой-то жидкостью, и они теряли сознание. В таком виде их бросали в "душегубку". Газваген «работал» на ходу, и, когда он подъезжал к выкопанным заранее рвам, туда вываливались трупы уже задохнувшихся от газа людей…

Позже на протяжении всего 1942 г. в Дробицкий яр и другие места привозили мелкие группы из дополнительно выловленных скрывавшихся евреев и цыган, где их расстреливали и зарывали в новые ямы… Здесь же «опорожнялись» периодически курсировавшие по городу «душегубки», куда загоняли попавшихся во время облав часто совершенно случайных людей, не имевших при себе необходимых документов.

Актриса Людмила Гурченко писала в своих воспоминаниях – книге «Моё взрослое детство» - как случайно тоже чуть не попала в такую облаву на харьковском рынке… "Представьте себе, что вы идете по улице, и вдруг раздается крик «Облава!». Вас хватают невесть откуда появившиеся люди в немецкой форме и заталкивают в душегубку. Через десять минут вы перестаете дышать. Всё… Такое могло произойти с каждым жителем всегда и везде"!

Впоследствии в Харькове были засвидетельствованы всего более десяти мест массового уничтожения людей. Среди них - Дробицкий Яр, Лесопарк, лагеря военнопленных в Холодногорской тюрьме и районе ХТЗ (уничтоженное еврейское гетто), Салтовский посёлок (место расстрела пациентов Сабуровой дачи – сумасшедшего дома), клинический городок областной больницы по ул. Тринклера (место сожжения живьём нескольких сот раненых), места публичных повешений по ул. Сумской и на Благовещенском базаре, двор гостиницы «Интернационал» (место массового расстрела заложников)... Одну группу - около 400 человек - заперли в синагоге на улице Гражданской, где они умерли от голода и жажды. В числе погибших - выдающиеся деятели культуры и науки: математик А. Эфрос, музыковед профессор И. И. Гольдберг, скрипач профессор И. Е. Букиник, пианистка Ольга Григоровская, балерина Розалия Алидорт, архитектор В. А. Эстрович, профессор медицины А. З. Гуревич и другие. Все эти места стали мемориальными памятниками и напоминают живым о преступлениях оккупантов.

Усердствовавшие местные «регистраторы» (из украинских националистов и предателей-русских) постепенно «вошли во вкус чистки» города от оставшихся «замаскированных жидов». Они начали выискивать и отлавливать немногочисленных спрятавшихся евреев в том числе одиноких стариков, которые по возрасту или болезни не могли самостоятельно передвигаться и выходить из дому.
Вот письмо бургомистра 17-го района Городской управы Кублицкого: "До пана Обербургомистра м. Харкова 1941 р.: … «в доверенном мне 17-м районе осталось и прячется 5 жидовских семей, которые еще не выехали < к месту сбора >, потому что одни из них больны, другие старые. Их адреса:
1. Чернышевская ул. N 84 - один человек
2. " N 48 - один человек
3. Мироносицкая ул. N 75 - два человека
4. Сумская ул. N 68 - один человек
5. Пушкинская ул. N 67 - "- "
Прошу дать Ваше распоряжение, что с ними делать».
Такая, вот, была проявлена озабоченность…

Появляются и личные докладные, типа: «Начальнику полиции 17 района г. Харькова: Ставлю вас в известность, что поданы списки на жидов, в котором значится Якубович Раиса Николаевна… По домовой книге зарегистрирована как русская, в настоящее время паспорта не представляет, утверждает, что она его утеряла. Полагаю, что Якубович Раиса на самом деле – жидовка, хотя, примерно, в 1904 г. приняла православную веру и венчалась в церкви. Паспорт, который она не предъявляет, находится у неё, желательно было бы произвести обыск на предмет розыска паспорта. 5 января 1942 г. Управляющий домами Дутов».
Тоже усердная скотина…
Замечу, что крещёным евреям не помогала спастись даже их принадлежность к православной конфессии. Они все уничтожались «на корню» только из-за своего происхождения…

Подобные заявления в архивах обнаружены во множестве. Показательно письмо за N 146 на бланке Харьковской Городской Управы от 6 января 1942 г. (перевод с украинского языка):
«Всем художественным заведениям г. Харькова.
По согласованию с Немецкой Властью, вторично предлагаю не позже 12.1. с.г., провести тщательную проверку личного состава сотрудников и учащихся Вашего заведения с целью выявления всех жидовских элементов или родственно связанных с жидами (жены, родители и т.д.), а также с целью выявления коммунистов и комсомольцев. Проверку необходимо проводить согласно метрик, военных билетов и паспортов (в случае отсутствия метрики и военных билетов - требовать другие достоверные документы). Персональная ответственность за точность проверки и верность ведомостей возлагается на ректоров, их заместителей или заведующих заведений. На выявленных жидов или родственно связанных с ними, а также на коммунистов и комсомольцев необходимо составить списки и отправить последние в отдел искусств». Подписано – «Руководитель Отдела искусств проф. В.
Костенко». Что тут скажешь об этом «профессоре-искусствоведе»…

«Охота» за всеми, кого только можно было заподозрить в принадлежности к оставшимся и "замаскировавшимся жидам" продолжалась на протяжении всей немецкой оккупации Харькова. Эйфория от успешно проведенной акции по массовой ликвидации еврейского населения Харькова в Дробицком яру и спокойное отношение жителей города к ней (поддержка и даже соучастие части населения в «мероприятиях» оккупантов), в целом, ужесточили меры, применяемые к тем национальным «половинкам» и «четвертинкам» из смешанных браков и пр., которые раньше надеялись спастись. Их всех до единого тоже постепенно выявляли, «собирали» в группы и дополнительно расстреливали. Поэтому «конвейер смерти» и после этого работал ещё месяцами. Там же, в Дробицком яру, впоследствии расстреливали «выявленных дополнительно жидов и полукровок», а также военнопленных и психически больных. Архивные материалы еще изучаются и принесут немало, если не открытий исторического характера, то составят, несомненно, богатейший материал для социологических и психологических исследований…

23-го августа 1943 года Харьков был окончательно освобождён от гитлеровцев. Город в эти дни являл страшное зрелище. Писатель Алексей Толстой (председатель Чрезвычайной Комиссии по расследованию преступлений фашистов) … написал следующие строки об увиденном: "Таким, наверное, был Рим, когда через него прокатились орды германских варваров в V веке – огромное кладбище… Немцы начали своё хозяйничанье <здесь> тем, что в декабре 1941 года убили, свалив в ямы, поголовно всё еврейское население, около 23 - 24 тыс. человек, начиная от грудных младенцев. Я был при раскопках этих ужасающих ям и удостоверяю подлинность убийств, причём оно было произведено с чрезвычайной изощрённостью, чтобы доставить жертвам как можно большие м;ки… Я верю, что еще немало людей, живущих вдали от войны, с трудом и даже с недоверием представляют себе противотанковые рвы, где под насыпанной землей – на полметра в глубину, на сто метров протяжением – лежат почтенные граждане, старухи, профессора, раненные до этого красноармейцы вместе с костылями, школьники, молодые девушки, женщины, прижимающие истлевшими руками младенцев, у которых медицинская экспертиза обнаружила во рту землю, так как они были закопаны живыми».

Переживший ленинградскую блокаду поэт Н.Тихонов писал о харьковской трагедии, о разрушенном Харькове: "Это кладбище, скопление пустых стен, фантастических развалин". В Лесопарке, а также в Дробицком яре были раскопаны гигантские рвы, заполненные трупами. По подсчётам Чрезвычайной Комиссии (организованной специально для расследования злодеяний нацистов в Харькове) их было не менее тридцати тысяч. Остальные жертвы были выявлены в других захоронениях.

СОГЛАСНО ВЫВОДАМ КОМИССИИ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ПРЕСТУПЛЕНИЙ
ФАШИСТОВ НА ОККУПИРОВАННЫХ СОВЕТСКИХ ЗЕМЛЯХ, ХАРЬКОВ ПОСЛЕ СТАЛИНГРАДА СТАЛ САМЫМ РАЗРУШЕННЫМ ИЗ ВСЕХ КРУПНЫХ ГОРОДОВ СССР. ПОСТОЯННОЕ НАСЕЛЕНИЕ ГОРОДА УМЕНЬШИЛОСЬ МИНИМУМ НА 700 ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК. С БЕЖЕНЦАМИ - БОЛЕЕ ЧЕМ НА МИЛЛИОН. К МОМЕНТУ ОСВОБОЖДЕНИЯ ГОРОДА ОТ НЕМЦЕВ ЕГО НАСЕЛЕНИЕ СОСТАВЛЯЛО МЕНЕЕ 190 ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК. А ЕВРЕЙСКОЕ НАСЕЛЕНИЕ ХАРЬКОВА, СОСТАВЛЯВШЕЕ ДО ВОЙНЫ 19,6 % ВСЕХ ЕГО ЖИТЕЛЕЙ, БЫЛО ПОЛНОСТЬЮ ИСТРЕБЛЕНО.

ВИДЕОФИЛЬМ «ДРОБИЦКИЙ ЯР»:
http://objectiv.tv/220811/59611.html#video_attachment
(вставить непосредственно в верхнее окошко яндекса, кликнув мышкой на словах «вставить и перейти»; сами видеоматериалы в конце сайта).

В декабре 1943 г. в Харькове начался первый в истории войн суд над военными преступниками. Судебный процесс решили не переносить в Москву, а провести здесь, где всё произошло. Несмотря на очевидные преступления, подсудимым были выделены адвокаты. Схватить удалось многих, но судили тех, кто отдавал приказания.
К судебному процессу, длившемуся четыре дня, было приковано внимание всего мира. Судебный процесс в Харькове в декабре 1943 года стал первым юридическим прецедентом наказания нацистских военных преступников. Именно на этом харьковском суде впервые заговорили о бесчинствах и кровавых издевательствах нацистов над беззащитными людьми. Впервые сами командиры-немцы рассказывали о своих преступлениях, называли конкретные цифры. Впервые на суде было заявлено, что ссылка на приказ начальника не освобождает от ответственности за совершение военных преступлений.

Обвинялись четверо: офицер немецкой военной контрразведки Вильгельм Лангхельд; заместитель командира роты СС унтерштурмфюрер СС Ганс Риц; самый младший по званию, старший ефрейтор немецкой тайной полевой полиции (гестапо) Рейнгард Рецлав и местный житель - шофер печально известной харьковской машины-«душегубки» Михаил Буланов.
Вот как описывает харьковский процесс писатель и журналист газеты «Красная звезда» Илья Эренбург: «Суд происходит в израненном, оскорбленном Харькове. Здесь и камни кричат о преступлениях... Свыше 30 тысяч харьковчан погибли, замученные немцами... Злодеяния подсудимых - не патология трех садистов, не разгул трех выродков. Это выполнение германского плана истребления и порабощения народов».

18 декабря 1943 года после обвинительной речи прокурора Военный трибунал фронта приговорил всех четверых обвиняемых к смертной казни через повешение. Приговор был приведен в исполнение на следующий день на Базарной площади, где собралось свыше сорока тысяч харьковчан. Пока шла казнь, толпа на площади молчала…

ВИДЕОФИЛЬМ: «СУД В ХАРЬКОВЕ НАД ВОЕННЫМИ ПРЕСТУПНИКАМИ В МАРТЕ 1943 г.»
http://varjag-2007.livejournal.com/3920435.html - вставить непосредственно в верхнее окошко яндекса, кликнув мышкой на словах «вставить и перейти»; само видео - в конце сайта).

Захват Харькова немцами

Несмотря на упорное сопротивление советских частей и ожесточённые бои в центре и отдельных районах, 24-25 октября 1941 года город был захвачен немецкими войсками (окончательно оставлен РККА в 22:30 25 октября).

Система оккупационной власти в городе

Система власти в городе с 24 октября 1941 г. по 9 февраля 1942 г.

Особую жестокость оккупантов определила среди других факторов система местной власти, организованная в Харькове. В отличие от других захваченных украинских городов, где власть была передана гражданским органам, в прифронтовом Харькове для управления захваченной территорией создавались специальные органы военного управления. В руках боевых частей был полный контроль над городом.

Новый этап развития военного управления (с 9 февраля 1942 г.)

Новый этап развития военного управления в Харькове начался 9 февраля 1942 г., когда власть в городе взяла на себя фельдкомендатура, преобразованная через соответствующее кадровое усиление на штандорткомендатуру. А 28 февраля из Харькова в Богодухов отправился и штаб тылового армейского района 585. По причине особенного значения Харькова город был передан непосредственно командующему тыловым районом группы армий «B».

Украинская вспомогательная полиция

Общеполицейские функции в городе должна была выполнять полиция порядка, которая состояла, в соответствии с указом от 26 июня 1936 г., из шуцполиции, жандармерии, полиции пожарной охраны и некоторых других подразделений. Её главное задание состояло в обеспечении безопасности занятых районов. Однако даже значительных немецких сил было явно мало для наведения порядка в Харькове. Поэтому новая власть привлекала к службе в полиции местное население.

На Украине уже с первых дней оккупации началось создание украинской милиции, которая со временем ставала всё более неподконтрольной немецкой оккупационной власти и занималась вопросами построения украинской государственности и местного самоуправления. Однако такое течение событий не устраивало оккупационную власть. Учитывая большую потребность в специальных полицейских силах и неприемлемость существования малоконтролируемой местной милиции, рейхсфюрер СС и шеф немецкой полиции Гиммлер издал 6 ноября 1941 г. указ о создании специальных полицейских сил из местного населения, или приказ о так называемом «шуцманшафте» . Исполняя директиву Гиммлера, на Украине 18 ноября 1941 г. был издан указ о «роспуске неподконтрольной украинской милиции» и организации «шуцманшафта» . В приказе речь шла о необходимости привлечения в «шуцманшафт» лучших представителей украинской милиции и о обезоруживании и ликвидации оставшейся части украинской милиции. Летом 1942 г. формирование украинских полицейских батальонов было прекращено из-за большого влияния в них украинских националистов и неполную подконтрольность.

Холокост в Харькове

Большая часть евреев успела покинуть город. Не все евреи города оказались в списке, но уничтожены были практически все: по немецким источникам - 11 тыс., по экстраполяционной оценке Чрезвычайной государственной комиссии Советского Союза по расследованию фашистских преступлений - 15 тыс. Основная масса евреев была уничтожена в декабре 1941 – январе 1942 гг. в Дробицком Яре близ Харькова. Другую группу - около 400 человек (преимущественно старшего возраста) заперли в синагоге на улице Гражданской, где они умерли от голода и жажды. В числе погибших - выдающиеся деятели культуры и науки математик А. Эфрос, музыковед профессор И. И. Гольдберг, скрипач профессор И. Е. Букиник, пианистка Ольга Григоровская, балерина Розалия Алидорт, архитектор В. А. Эстрович, профессор медицины А. З. Гуревич и другие.

По данным уже упомянутой обязательной регистрации населения, в специальные «жёлтые» списки было занесено 10271 человек еврейской национальности, среди которых более 75 % составляли женщины, старики и дети. Уже с первых дней оккупации евреи испытывали издевательства и преследования. Определённая часть харьковских евреев в предчувствии трагедии пыталась выдать себя за русских или украинцев, но все эти попытки оккупационная власть беспощадно разоблачала. 14 декабря 1941 г. был издан приказ, в соответствии с которым всё еврейское население города в двухдневный срок должно было переселиться на окраину города, в бараки станкостроительного завода. Неповиновение каралось расстрелом. На протяжении нескольких дней, в лютый мороз, люди шли навстречу своей смерти. В рассчитанные на 70-80 человек бараки загоняли до 800 человек. В созданном гетто евреев морили голодом. Замеченные в малейшем нарушении режима немедленно расстреливались. 26 декабря немцы объявили запись для желающих уехать в Полтаву , Ромны и Кременчуг ; при этом не разрешалось брать с собой личные вещи. На следующий день к баракам подъехали закрытые автомашины. Люди, поняв провокацию, отказывались в них садиться, но солдаты силой вывозили их из лагеря. На протяжении нескольких дней часть евреев на этих автомашинах, часть евреев пешком пригнали в Дробицкий яр, где все они были расстреляны.
Алексей Толстой по этому поводу написал следующие строки :

Немцы начали своё хозяйничанье тем, что в декабре 1941 года убили, свалив в ямы, поголовно всё еврейское население, около 23 - 24 тыс. человек, начиная от грудных младенцев. Я был при раскопках этих ужасающих ям и удостоверяю подлинность убийства, причём оно было произведено с чрезвычайной изощрённостью, чтобы доставить жертвам как можно больше муки.

В январе 1942 г. на улицах Харькова появился специальный автомобиль с герметичным кузовом, предназначавшийся для уничтожения людей - газваген , прозванный в народе «душегубкой». В такой автомобиль загоняли до 50 человек, впоследствии погибавших в жутких мучениях из-за отравления угарным газом.

Места массового уничтожения людей

В Харькове засвидетельствованы более десяти мест массового уничтожения людей. Среди них - Дробицкий Яр , Лесопарк, лагеря военнопленных в Холодногорской тюрьме и районе ХТЗ (уничтоженное еврейское гетто), Салтовский посёлок (место расстрела пациентов Сабуровой дачи), клинический городок областной больницы по ул. Тринклера (место сожжения живьём нескольких сот раненых), места публичных повешений вдоль ул. Сумской и на Благовещенском базаре, двор гостиницы «Интернационал» (Харьков) (место массового расстрела заложников), «газвагены»-душегубки.. Все они стали мемориальными памятниками и напоминают живым о преступлениях оккупантов, трагедии войны.

Голод

Условия жизни харьковчан в оккупированном городе были чрезвычайно тяжёлыми. Главной проблемой в это время стал страшный голод, возникший по причине полного безразличия городской власти к вопросам поставок продовольствия. Люди ели буквально всё: шелуху картофеля, кормовую свеклу, казеиновый клей, домашних животных.

Люди начали опухать, большинству из них было трудно даже элементарно передвигаться. Стала обычной картина: сгорбившиеся фигуры харьковчан, запряженные в детские сани, на которых они перевозили умерших родных людей. Во многих случаях не хватало сил похоронить умерших или же это просто было некому делать.

По данным Харьковской городской управы, в 1942 году от голода умерли 13139 харьковчан, что составляло более половины всех умерших за этот период.

Последствия оккупации

См. также

• Харьковский процесс над военными преступниками (декабрь 1943)
• Дробицкий Яр - место массового уничтожения евреев

Ссылки

• Харьков. Оккупация 1941-1943 гг. // Дали зовут. (Проверено 23 февраля 2009)

15 декабря 1943 года начался первый в мире открытый процесс над нацистскими преступниками. На скамье подсудимых находись трое немецких палачей: капитан военной контрразведки В. Лангхельд, Г. Риц, Р. Рецлав. Рядом с ними сидел советский предатель — их подручный М. Буланов.

Сотрудник гестапо Рецлав выбивал показания пытками, в том числе обвинил 25 харьковских рабочих в антигерманской деятельности (из них 15 расстреляли, 10 отравили в «душегубках»). Лично погрузил в «душегубку» 40 человек, помогал сжигать трупы. Заместитель командира роты СС Риц избивал арестованных и расстреливал безвинных людей.

Офицер военной контрразведки Лангхельд пытал военнопленных, сфабриковал ряд дел, по которым расстреляли до ста человек.

Шофер гестапо Буланов управлял «душегубкой» (а также чистил и ремонтировал ее после применения), возил харьковчан на казни, в том числе 60 детей. За это он получал 90 марок в месяц, паек, и те вещи казненных, которыми пренебрегали немцы.

Их вина изобличалась трофейными документами, судебно-медицинской экспертизой, показаниями жертв, допросами немецких военнопленных, актами ЧГК. Работали квалифицированные переводчики и трое известных в СССР адвокатов.

Обвиняемые сами подробно и даже буднично рассказывали о своих преступлениях. Они подчеркивали, что многие оккупанты делают подобное, ведь начальство (Гитлер, Гиммлер, Розенберг) прямо говорило об уничтожении «низших рас», призывало карать жителей за всякое сопротивление. Поэтому в Харькове судили, по сути, не только трех палачей и предателя, но и всю нацистскую бесчеловечную систему.

Подсудимые (справа налево): капитан В. Лангхельд, старший ефрейтор Р. Рецлав, лейтенант Г. Риц, шофер гестапо М.Н. Буланов на заседании Харьковского судебного процесса над немецкими военными преступниками. Фото А.Б. Капустянского Место хранения: Российский государственный архив кинофотодокументов (арх. № 0-320085) Фото с сайта «Победа. 1941-1945» (общероссийский портал «Архивы России»)

Для главных советских газет суд освещали известные писатели — Илья Эренбург и Константин Симонов («Красная звезда»), Алексей Толстой («Правда»), Леонид Леонов («Известия). Для украинских: Юрий Смолич, Максим Рыльский, Владимир Сосюра, Павло Тычина, Владимир Лидин. В зале работали иностранные корреспонденты «Нью-Йорк таймс», «Таймс», «Дэйли экспресс» и др. Один из лучших в мире кинодокументалистов («Оскар» 1943 года за фильм «Разгром немецких войск под Москвой») Илья Копалин режиссировал документальный фильм «Суд идет» о процессе. Уже через месяц его показали все советские кинотеатры, а потом — во множестве стран.

Все подсудимые в последнем слове признали свою вину, то есть личное участие в убийствах тысяч советских граждан. Несмотря на это, немцы оправдывались «системой» и иерархией приказов. Все просили о сохранении жизни — Лангхельд ссылался на свой «преклонный возраст», Риц и Рецлав обещали вести антигитлеровскую пропаганду для германского народа, Буланов хотел искупить вину кровью.

Суд приговорил их к высшей мере наказания — смертной казни. Приговор привели в исполнение на Базарной площади 19 декабря 1943 г. в присутствии десятков тысяч харьковчан. Суд и казнь одобрили не только они, но и десятки миллионов читателей, слушателей, кинозрителей всего мира.

Международная реакция на Харьковский процесс

Источник: Лебедева Н.С. Подготовка Нюрнбергского процесса. М. 1975.

Глава 1: Политика СССР, США и Англии по отношению к военным преступникам в 1943-1944 гг., параграф «Политика СССР, США и Англии по отношению к военным преступникам в 1943-1944 гг.».

Особо следует отметить роль судебного процесса в Харькове как первого юридического прецедента наказания нацистских военных преступников. Этот процесс являл собой реализацию деклараций союзников о наказании военных преступников и придавал необратимый характер правительственным заявлениям. В то же время харьковский процесс оказал своего рода давление на правительства союзников, делая невозможным отказ от проведения подобных процессов. Именно здесь впервые со всей определенностью было заявлено, что ссылка на приказ начальника не освобождает от ответственности за совершение военных преступлений.

Посол США в СССР А. Гарриман в донесении госдепартаменту подчеркивал, что «процесс не оставляет сомнения в намерении советских властей привлечь к ответственности германское правительство и верховное командование за преступления и зверства, совершенные их именем и по их приказу». Он сообщал также, что американские корреспонденты, присутствовавшие на харьковском процессе, были убеждены в виновности обвиняемых, обоснованности предъявленных обвинений и отмечали строгое соблюдение судом юридических норм . Посол рекомендовал использовать этот случай для проведения широкой кампании протестов против военных преступников. Однако ни госдепартамент, ни военное министерство не только не сочли нужным поддержать это предложение, но высказали серьезную озабоченность в связи с проведением такого процесса . Вопрос рассматривался Лондонским политическим военно-координационным комитетом, который решил, что следует в любом случае избегать повторения процессов, «на которых бы делались заявления, что они входят или выходят за рамки Московской декларации» . Таким образом, правящие крути Англии и США опасались, как бы их не заподозрили в причастности к осуществлению практических мер по наказанию военных преступников, проводимых Советским правительством.

Мировая общественность высоко оценила значение действий Советского Союза по наказанию военных преступников. Американский сенатор К. Пеппер писал в июле 1944 г.: «Советский Союз уже сделал определенные шаги, вселяющие уверенность, что военные преступники будут наказаны. Чрезвычайная государственная комиссия подготовила документальный отчет о военных преступлениях и преступниках на русской территории. Три нациста и один предатель уже судимы и казнены на месте, где они совершали свои преступления» (имеется в виду харьковский процесс. — Н.Л. ) .

Многие юристы и общественные деятели стран Объединенных Наций отмечали своевременность судебных процессов, проведенных в Советском Союзе над немецкими военными преступниками, прочность их юридической базы, публичный характер судебного разбирательства и справедливость вынесенных приговоров. Так, например, чешский юрист В. Бенеш к заслугам Советского правительства отнес проведение харьковского процесса, показавшего, что «наказание военных преступников не только занятный вопрос для дискуссий среди юристов и политиков, но в первую очередь практическая необходимость, которая должна быть осуществлена без отсрочек. Кроме того, харьковский процесс продемонстрировал миру, что наказание военных преступников может быть успешно осуществлено в хорошо организованном обществе и в то же время могут быть соблюдены все необходимые гарантии материального и процессуального права » .

Редактор журнала Американской ассоциации по внешней политике, известная публицистка Вера М. Дин подчеркивала, что целью харьковского процесса было не только осудить трех немецких преступников и одного предателя русского, но и получить от подсудимых материал для обвинения подлинных вдохновителей всех преступлений — Гитлера, Гиммлера, Розенберга и др.

Правда, в западных странах раздавались голоса, высказывавшие «беспокойство» и «опасение» по поводу того, что в СССР якобы проводится политика массовых казней. В связи с этим вашингтонский корреспондент газеты «Коллиерз» Г. Крил писал: «Ничто в харьковском процессе не дает права опасаться... что суд нарушил каким-либо образом юридические нормы. Хотя суд был военный, а не гражданский..., подсудимым были предоставлены адвокаты для защиты. Процесс был открыт для публики и прессы» . Г. Крил сравнивал этот процесс с закрытым американским военным судом над восьмью немецкими диверсантами и отметил большую демократичность харьковского процесса . Справедливость приговора харьковского суда признал и известный американский юрист Ш. Глюк .

Ibid., p. 850, 852; USA. Foreign Relations of the United States. Diplomatic Papers., 1944, vol. IV, p. 1198-1211.

C.D. Pepper. Punishment of War Criminals. A Major War Aim. - "Free World", 1944, July, vol. 8, p. 73; см. также: H. Munro. Plan for the Trial of War Criminals. - "The Law Journal", 1945, Jan. 6, vol. 95, p. 5-9.

V. Benes. The Punishment of War Criminals. - "The Spirit of Czechoslovakia", 1945, vol. 5, N 1, p. 22.

V.M. Dean. Russians Take Lead in Trying War Criminals. - "Foreign Policy Bulletin", 1943, Dec. 24, vol. XXIII, N 10, p. 1-2.

Система власти в городе с 24 октября 1941 г. по 9 февраля 1942 г.

Особую жестокость оккупантов определила среди других факторов система местной власти, организованная в Харькове. В отличие от других захваченных украинских городов, где власть была передана гражданским органам, в прифронтовом Харькове для управления захваченной территорией создавались специальные органы военного управления. В руках боевых частей был полный контроль над городом. Организация военного управления совершалась на основе общих принципов и приобретённого во время войны опыта. Ещё накануне захвата города был издан приказ о создании городской комендатуры во главе с генералом Эрвином Фировым . Он и стал первым комендантом города, пробыв на этой должности до 3 декабря 1941 г. Основным заданием городской комендатуры Харькова, в соответствии с директивой командования, стало решение всех военных вопросов, касающихся города. Она также должна была отдавать приказы и распоряжения местному украинскому управлению и контролировать их исполнение. Непосредственные функции комендатуры были возложены 55-го армейского корпуса, который возглавлял подполковник Вагнер. В состав штаба входило несколько отделений, между которыми были распределены функции городской комендатуры:

• Отдел Ia во главе с майором Вернером отвечал за использование оккупационных войск с целью охраны важных военных и гражданских объектов в городе.
• Отдел Ic во главе с капитанов Виталом должен было заниматься службой безопасности и полицией в борьбе с террористическими актами , саботажем и шпионажем .
• Отдел IIb под руководством капитана Кинкевея занимался обустройством военнопленных и организацией концентрационных лагерей в городе.
• Широкий спектр задач также решал отдел квартирмейстера , который управлял и направлял работу фельд- и ортскомендатур, деятельность гражданских учреждений (украинского городского управления, Красного Креста , украинской вспомогательной полиции).
• Отдел III занимался вопросами военной подсудности и экзекуций.
• Отдел IVa ведал вопросами продовольственных поставок.
• Отдел IVb занимался санитарно-медицинскими вопросами.
• Отдел IVc отвечал за ветеринарные вопросы.

Штаб 55-го армейского корпуса исполнял функции городской комендатуры до 3 декабря 1941 г, когда военные действия всё ещё проходили неподалёку от города. Однако с постепенным отдалением линии фронта, а главное - образованием тылового района 6А под номером 585 - город был передан в ведение штаба коменданта тылового армейского района генерал-лейтенанта фон Путкамера. Таким образом, теперь, на протяжении 6 недель, с 3 декабря 1941 г по 9 февраля 1942 г комендант тылового армейского района был одновременно комендантом города. Кроме генерала фон Путкамера, эту должность занимали:

• генерал Достлер (06.12.1941 - 13.12.1941);
• полковник Кельтч (08.01.1942 - 07.02.1942);
• генерал Гартлиб (07.02.1942 - 09.02.1942).

В целях разгрузки командных учреждений 6А и 55-го армейского корпуса, боевых дивизий в осуществлении ими охранных функций в Харькове ещё в начале оккупации были внедрены фельдкомендатура 787, которая располагалась по улице Сумской , 54, а также три орткомендатуры - «Норд» (ул. Сумская , 76), «Зюйд» (пл. Фейербаха, 12), «Вест» (ул. Тюремная, 24). Позднее была создана орткомендатура «Новая Бавария». Обязанности фельдкомендатуры были определены в приказе командования 55-го армейского корпуса ещё 23 октября 1941 г. Среди основных заданий, возлагаемых на комендатуру, отметим следующие:

Немецкие солдаты перед посещением кинотеатра, 1943 год

• как можно скорейшее усмирение города с помощью войск 55-го корпуса;
• немедленное создание и охрана городской управы во главе с бургомистром;
• создание украинской вспомогательной полиции;
• поддержание порядка в городе;
• организация квартирного фонда для офицеров и солдат немецкой армии;
• опека над социально-культурными учреждениями для немецких воинов (солдатские дома, кино , театры , бани , прачечные и т. п.);
• введение в действие предприятий с целью обеспечения немецких нужд;
• поддержание хорошего состояния дорог и регулирования движения;
• создание и надсмотр над концентрационными лагерями ;
• воздушная и противопожарная безопасность.

Новый этап развития военного управления (с 9 февраля 1942 г.)

Новый этап развития военного управления в Харькове начался 9 февраля 1942 г., когда власть в городе взяла на себя фельдкомендатура 787, преобразованная через соответствующее кадровое усиление на штандорткомендатуру. А 28 февраля из Харьков в Богодухов отправился и штаб тылового армейского района 585. По причине особенного значения Харькова город был передан непосредственно командующему тыловым районом группы армий «B»

Украинская вспомогательная полиция

Украинское гражданское управление

Деятельность Организации украинских националистов в Харькове

Несмотря на все зверства гитлеровцев, в Харькове, как и в других городах, были силы, поддерживавшие оккупантов. В первую очередь к их числу относилась Организация украинских националистов . Своей главной целью данная организация провозгласила создание независимого украинского государства. Для достижения этой цели оуновцы пошли на сотрудничество с оккупационным режимом. По этой причине в Харькове была создана украинская вспомогательная полиция, поддерживавшая действия немцев. В декабре 1941 г. украинская полиция смогла организовать несколько маршей по городу с оркестром и исполнением националистических песен. Однако широкой социальной базы оуновцы в Харькове так и не нашли. Более того, впоследствии большинство членов ОУН в Харькове были репрессированы оккупационной властью.

Жестокое обращение фашистов с местным населением

Массовое уничтожение людей в первые дни оккупации

Создание столь сложной структуры органов управления было направлено, прежде всего, на деморализацию местного населения. С этой целью уже с первых дней оккупации стали проводить публичные повешения настоящих или вымышленных участников советского движения сопротивления. Военное командование города собирало население на центральной площади города, после чего вешало обречённых на казнь на балконе дома областного комитета партии. Такая ужасная картина вызывала панику среди присутствующих, люди начинали убегать с места казни, начиналась давка, кричали женщины и дети. Но на этом нацисты не остановились, они постоянно совершенствовали методы уничтожения людей. В январе 1942 г. на улицах Харькова появился специальный автомобиль с герметичным кузовом, предназначавшийся для уничтожения людей - газваген , прозванный в народе «душегубкой». В такой автомобиль загоняли до 50 человек, впоследствии погибавших в жутких мучениях из-за отравления угарным газом .

Немцы начали своё хозяйничанье тем, что в декабре 1941 года убили, свалив в ямы, поголовно всё еврейское население, около 23 - 24 тыс. человек, начиная от грудных младенцев. Я был при раскопках этих ужасающих ям и удостоверяю подлинность убийства, причём оно было произведено с чрезвычайной изощрённостью, чтобы доставить жертвам как можно больше муки.

Жестокое обращение с военнопленными

С не меньшей грубостью немецкое командование обращалось и с советскими военнопленными, нарушая при этом Женевскую конвенцию о военнопленных, в соответствии с которой воюющие стороны были обязаны придерживаться гуманного отношения к людям, попавшим в плен . Большая трагедия произошла в 1-м армейском сортировочном госпитале по ул. Тринклера , 5. 13 марта 1943 г., после второго захвата Харькова солдаты дивизии СС «Адольф Гитлер» живьём сожгли здесь 300 раненых красноармейцев , которых не успели эвакуировать в советский тыл . А за несколько последующих дней расстреляли остальных раненых, оставшихся в госпитале - всего более 400 человек. Их трупы были закопаны во дворе госпиталя.

Места массового уничтожения людей

Война принесла боль и слёзы в каждый дом, каждую харьковскую семью. Смерть была лицом войны. Об этом нам и сегодня напоминают более десяти мест массового уничтожения людей. Среди них - Дробицкий Яр , Лесопарк , лагеря военнопленных в Холодногорской тюрьме и районе ХТЗ (уничтоженное еврейское гетто), Салтовский посёлок (место расстрела пациентов Сабуровой дачи), клинический городок областной больницы по ул. Тринклера (место сожжения живьём нескольких сот раненых), места публичных повешений вдоль ул. Сумской и на Благовещенском базаре, двор гостиницы «Интернационал» (Харьков) (место массового расстрела заложников), «газвагены»-душегубки.. Все они стали мемориальными памятниками и напоминают живым о преступлениях оккупантов, трагедии войны.

Условия жизни простых харьковчан. Вербовка специалистов на работы в Германию

Харьковчане в оккупированном городе (февраль 1943 г.)

Таким образом, больше всего от немецко-фашистской оккупации пострадали простые харьковчане. По данным регистрации населения города, проведённой немцами в декабре 1941 г., 77 % населения Харькова составляли наиболее уязвимые его категории - женщины, дети и старики. Оставшиеся в городе люди жили под постоянной угрозой грабежей, издевательств, насилия со стороны оккупационного режима. Немецкое командование не считало их за людей, население оккупированного города рассматривалось немцами как неисчерпаемый источник принудительного труда, удовлетворения потребностей Германии. Поэтому с конца 1941 г. в Харькове разворачивается кампания по вербовке специалистов на работы в Германию, на стенах домов расклеиваются афиши и плакаты с текстами призывов. Издававшаяся в оккупированном Харькове газета «Нова Україна» была наполнена статьями о «счастливой жизни харьковчан в Германии». В то же время делался акцент на том, что в случае неповиновения привлекать людей к труду в пользу Германии необходимо насильственным путём:

Немецкие вооружённые силы, которые понесли такие большие жертвы ради освобождения Украины, не допустят, чтобы молодые сильные люди слонялись улицами и занимались мелочами. Кто не работает, должен быть принудительно привлечён к труду. Понятно, что тогда его уже не будут спрашивать, какая работа ему нравится.
Из газеты «Нова Україна» от 26 ноября 1942 г.

Однако со временем до горожан стали доходить слухи о том, что уехавших бьют, истязают, что они голодают и «мрут как мухи». Несмотря на необходимость при вербовке набирать здоровых и сильных рабочих, в 1942 г. угоняли людей, несмотря на имевшиеся у них тяжёлые и хронические заболевания. Естественно, в таких условиях личность человека сводилась на нет, он становился винтиком в чётко отлаженной немецкой военной машине.

Продовольственные проблемы

Голод

Условия жизни харьковчан в оккупированном городе были чрезвычайно тяжёлыми. Главной проблемой в это время стал страшный голод, возникший по причине полного безразличия городской власти к вопросам поставок продовольствия. Люди ели буквально всё: шелуху картофеля, кормовую свеклу, казеиновый клей , домашних животных.

Известный харьковский художник Симонов рассказывал, что даже были случаи, когда на базаре продавали человеческое мясо, хотя за такие преступления наказывали повешением. От голода и холода в конце ноября 1941 года умер академик архитектуры Алексей Бекетов . Люди начали опухать, большинству из них было трудно даже элементарно передвигаться. Стала обычной картина: сгорбившиеся фигуры харьковчан, запряженные в детские сани, на которых они перевозили умерших родных людей. Во многих случаях не хватало сил похоронить смертников или же это просто было некому делать.

Весной 1942 г. в домах накопилось много трупов. По данным городской санстанции, 54 % умерших в феврале 1942 г. по состоянию на 2 марта не были похоронены. Таких случаев было немало и в дальнейшем. Известен пример, когда умершая от истощения в мае 1942 г. женщина была зарегистрирована только в ноябре. Масштабы голода очень сложно осознать, тем более что на сегодняшний день нет полной статистики.

По данным Харьковской городской управы, в 1942 году от голода умерли 13139 харьковчан, что составляло более половины всех умерших за этот период.

Базары в оккупационном Харькове

В этих условиях центрами жизни населения Харькова стали 14 рынков - Благовещенский , Конный, Рыбный, Холодногорский, Сумской, Журавлёвский, Павловский и другие. Торговли за деньги здесь поначалу вообще не было, повсюду господствовал бартер : меняли почти всё в самых неожиданных комбинациях. Впоследствии кое-что стало возможно купить и за деньги, но цены на все товары превысили все мыслимые рамки. Наивысшими цены были в январе-феврале 1942 года. В это время килограмм ржаного хлеба стоил 220 руб., пшеницы - 250, картофеля - 100, сахара - 833 руб. И это при том, что средняя зарплата на тот момент составляла 500-600 руб. в месяц - естественно, что при таком положении дел большинство людей не могло приобрести продукты питания на базаре. Денег хватало только на приобретение макухи или семян подсолнечника . Анализ движения базарных цен позволяет определить факторы, влияющие на их динамику. Безусловно, главной причиной скачков цен была ситуация на фронте: наивысшими цены были в январе 1942 г., в начале оккупации города, и в марте 1943 г., когда немцы сумели отбить освобождённый Красной Армией город. Вторая по значимости причина дороговизны товаров - господство спекулянтов на базарах, в особенности на центральных - Сумском и Рыбном. Соответственно, эти базары были самыми дорогими. Самыми дешёвыми были Холодногорский и Конный, что объяснялось прямыми поставками продуктов из села и меньшим влиянием спекулянтов и посредников.

Мены

Важно отметить, что харьковчане не сидели, сложа руки, ожидая голодной смерти. Все, кто мог, ездили на село, на так называемые «мены». Горожане несли за город все ценности, которые у них были, надеясь получить за них продовольствие. Например, директор Дубинский сумел выменять за свой пиджак более чем 2 пуда муки , а за пальто сына - 2 пуда пшеницы и 1,5 кг сала . Золотые часы можно было обменять на буханку хлеба. Благодаря «менам» многие харьковчане сохранили свои жизни.

Немецкие воинские захоронения в саду Шевченко

Немцы собирались устроить на этом месте «пантеон германской военной славы». После окончательного освобождения города, в 1943 году , оккупационное кладбище было уничтожено.

Переименования улиц, площадей и районов

• Площадь Дзержинского в - феврале называлась «площадью Немецкой армии». С марта по 23 августа 1943 года , с момента повторной оккупации, стала называться «площадью