К середине XIX века в русской поэзии отчетливо обозначаются и, поляризуясь, развиваются два направления: демократическое и так называемое «чистое искусство». Основным поэтом и идеологом второго направления был А. А. Фет.
Поэты «чистого искусства» считали, что цель искусства - искусство, они не допускали никакой возможности извлечения из поэзии практической пользы. Их стихи отличались отсутствием не только гражданских мотивов, но и вообще связей с общественными вопросами и проблемами, отражавшими «дух времени» и остро волновавшими передовых современников. Поэтому критики-шестидесятники, обвиняя поэтов «чистого искусства» в тематической узости и однообразии, часто не воспринимали их как полноценных поэтов. О полном несоответствии Фета «духу времени» говорил Писарев, утверждая, что «замечательный поэт откликнется на интересы века не по долгу гражданина, а по невольному влечению, по естественной отзывчивости».
Фет не только не считался с «духом времени» и пел на свой лад, но он решительно и крайне демонстративно противопоставлял себя демократическому течению русской литературы XIX века. Своеобразие Фета нужно рассматривать в жанровой системе его поэзии. Наряду с традиционными жанрами элегий, дум, баллад, посланий Фет создает новый жанр, который обозначает «мелодию». Особенно близким из всех жанров музыки для Фета оказывается романсно-песенный жанр, когда слово и звук органически слиты и стихотворение не говорится, а поется. Поэтому именно этот жанр определяет структуру чуть ли не большинства фетовских стихотворений. Для каждого своего стихотворения-песни Фет создает свою, только ему присущую мелодию. Страхов писал: «Стихотворение Фета имеет музыкальность, и притом постоянно разнообразную, для каждого настроения души у поэта имеется своя мелодия, и по богатству мелодий никто с ним не может равняться». Музыкальность - это качество, присущее всем стихотворениям Фета, которые построены на эвфонии. Музыкальность стихотворения была внесена еще Жуковским. Прекрасные образцы ее мы находим у Пушкина, Лермонтова. Но именно в поэзии Фета она достигает особенной утонченности. Рассмотрим это на примере стихотворения:
Зреет рожь над жаркой нивой,
И от нивы и до нивы
Гонит ветер прихотливый
Золотые переливы.
Синтаксические, фонетические, ритмические приемы, которые использует поэт в этом стихотворении, создают звучание стиха, ощущение перелива мелодии.
Музыка, любовь, природа слиты в поэтическом мире Фета и неотделимы друг от друга. Одним из ярких примеров этого является стихотворение «На заре ты ее не буди...». Оно лишено сюжета, но есть героиня. Фет не раскрывает ее внутреннего мира, не описывает ее полностью, а как бы фотографирует отдельные моменты, рисует картину. В этом заключается импрессионизм поэзии Фета. Импрессионизм - передача впечатления, основанная на своих субъективных, изменчивых ощущениях и переживаниях. Фет был способен запоминать переживания, мгновенные состояния души, окружающей природы. Его поэзия иррациональна, чувственна. Образы его стихотворений неопределенны, расплывчаты, и часто Фет передает не их изображение, а свое собственное ощущение, свои впечатления.
Прозвучало над ясной рекою
Прозвенело в померкшем лугу,
Прокатилось над рощей немою,
Засветилось на том берегу.
В этом стихотворении поэт подчеркивает, что природа для него - это отражение чувств человека, очертания, вспышки, нерассудочность. Изображение уступает ощущениям.
Фет не просто описывает, а создает нужную для содержания форму, необычную, новую, он экспериментирует.
Сад весь в цвету,
Вечер в огне,
Так освежительно радостно мне!
Вот и стою,
Вот и иду.
Словно таинственной речи я жду.
В этом стихотворении Фет использует чередование коротких и длинных строк, а также стихотворение наполнено синтаксическими параллелизмами, повторами, характерными для его поэзии.
Как определенный жанр в поэзии можно выделить пейзажную лирику Фета. Нужно отметить, что полного описания пейзажа в стихотворениях нет - пейзаж как бы раздроблен. Например:
Шепот, робкое дыханье,
Трели соловья,
Серебро и полыханье
Сонного ручья.
Хотя это стихотворение написано одними назывными предложениями, перед нами создается полная картина свидания.
Природа является отражением чувств человека, его психического настроения.
Еще, еще! Ах, сердце слышит
Давно призыв ее родной.
И все, что движется и дышит,
Задышит новою весной.
Поэзия и действительность для Фета оказываются двумя разными, диаметрально противоположными мирами: мир Фета-человека, его мировоззрения, его житейской практики, общественного поведения и мир фетовской лирики, по отношению к которому первый мир является антимиром. В предисловии к III выпуску «Вечерних огней», оглядываясь на всю свою творческую жизнь, Фет писал:
«Жизненные тяготы и заставляли нас в течение пятидесяти лет отворачиваться от них и пробивать будничный лед, чтобы хотя на мгновенье вдохнуть чистым и свободным воздухом поэзии».
Именно это заставило Фета искать новые пути воплощения своих чувств, переживаний в стихотворениях и находить необычные формы предложений... метафоры и, наконец, открыть для себя совершенно новый жанр поэзии - мелодию, придать ему свои оттенки. Наверное, в этом и заключается жанровое своеобразие поэзии Фета.

Стихи Фета - это не слова

о красоте, а сама красота,

получившая жизнь в стихе.

В. Кожинов.

Обладая лирическим, по преимуществу, талантом А.А. Фет оставил нам своеобразные поэтические творения: сборники «Лирический пантеон» (1840г.), «Стихотворения» под редакцией Григорьева (1850г.), «Стихотворения» под редакцией Тургенева (1856г.), «Вечерние огни» (1883, 1885, 1888, 1891гг) и переводы. Но несомненно, что к произведениям объемного характера, к поэме, к драме, к эпическим формам поэт не имел расположения.

Интересно в этой связи признание Фета. Рассказывая в своих мемуарах о впечатлении, которое произвела написанная им комедия на И.С. Тургенева, поэт пишет: после чтения комедии «Тургенев дружелюбно посмотрел мне в глаза и сказал: - не пишите ничего драматического. В вас этой жилки совершенно нет» Фет А. Мои воспоминания 1848-1889 ч.1. М., 1890. С. 1..

В поэтическом мире Фета нет явной эволюции, биографических подробностей, а лирический субъект (условный лирический герой) - это «человек вообще, первый человек, лишенный конкретных примет. Он восхищается красотой, наслаждается природой, любит и вспоминает. Образ его любимой тоже обобщен и фрагментарен. Женщина в фетовском мире - не субъект, а объект любви, некий бесплотный образ, скользящая прекрасная тень» Сухих И. Русская литература. XIX век. Афанасий Афанасьевич Фет. // Звезда. 2006. № 4. С. 231.. В своих произведениях Фет тяготеет к изображению настоящего момента, он поэт «мгновения», поэтому яркой чертой его стихотворений является фрагментарность. Н.Н. Страхов писал: «Он певец и выразитель отдельно взятых настроений души или даже минутных, быстро проходящих впечатлений. Он не излагает нам какого-нибудь чувства в его различных фазисах, не изображает какой-нибудь страсти с ее определившимися формами в полноте ее развития; он улавливает только один момент чувства или страсти, он весь в настоящем, в том быстром мгновении, которое его захватило и заставило изливаться чудными звуками» Страхов Н.Н. Литературная критика: Сборник статей. - СПб., 2000. С.424..

Очень важными понятиями для фетовского художественного мира являются идеал и красота. В статье «О стихотворениях Тютчева» Фет замечает: «Пусть предметом песни будут личные впечатления: ненависть, грусть, любовь и пр., но чем дальше поэт отодвинет их от себя как объект, чем с большей зоркостью провидит он оттенки собственного чувства, тем чище выступит его идеал». Здесь же он утверждает: «художнику дорога только одна сторона предметов: их красота, точно так же, как математику дороги их очертания и численность. Красота разлита по всему мирозданию и, как все дары природы, влияет даже на тех, которые ее не сознают, как воздух питает и того, кто, быть может, и не подразумевает его существования».

В формировании эстетики Фета большую роль сыграли антологические стихотворения. «Созерцание прекрасного по Фету, как всякое истинное искусство, возвращает человека в Золотой век, еще не знающий трагедии разлада и страданий века Железного, трагедии отчуждения человека и природы, отчуждения людей: Я посещал тот край обетованный,/ Где золотой блистал когда-то век,/ Где розами и миртами венчанный,/ Под сению дерев благоуханной/ Блаженствовал незлобный человек» Фет как наследник антологических традиций. // Вопросы литературы. 1981. № 7. С. 176 - 177..

Фет в ряде «антологических» стихотворений обнаружил склонность к точному, объективному описанию внешних форм наблюдаемых явлений, то есть обратился к средствам эпического повествования. Однако антологическая поэзия не оказала никакого влияния на характер и направление русской поэзии. Необходимо отметить заметное присутствие в его антологических стихах субъективного настроения, разрушающего строгую объективную созерцательность этого мира.

Однако подражание древней поэзии со стороны внешней красоты пластических форм, в стремлении рисовать словом точные очертания предмета, и со стороны содержания у Фета не имело большого значения в общем объеме его творчества. Для Фета антологические стихи были «пробным камнем», моментом художественного развития, в котором нашли выражение глубокий интерес и любовь поэта к античному искусству.

Антологические стихотворения Фета и его многочисленные переводы из римских классиков дают возможность проследить роль античного искусства в развитии творческих сил Фета, особенно в воспитании чувства классической меры и гармонии, зоркости в отношении к пластической красоте.

Современные исследователи усматривают характерную черту поэзии Фета не в уравновешенности в духе классической древности, а отмечают сосредоточенность поэта на воспроизведении живого впечатления, душевного отклика на явления действительности.

«Поэтическое чувство у Фета является в такой простой, домашней одежде, что необходим очень внимательный глаз, чтоб заметить его, тем более, что сфера мыслей его весьма необширна, содержание не отличается ни многосторонностью, ни глубокомыслием. Из всех сложных и разнообразных сторон внутренней человеческой жизни в душе Фета находит себе отзыв одна только любовь, и то большей частью в виде чувственного ощущения, то есть в самом первобытном, наивном своем проявлении» Русская эстетика и критика 40-50-х годов XIX в. М., 1932. С. 479..

Фет является преимущественно поэтом впечатлений природы. Самую существенную сторону его таланта составляет необыкновенно тонкое, поэтическое чувство природы. В лирическом стихотворении, если оно имеет предметом изображения природу, главное заключается не в самой картине природы, а в том поэтическом ощущении, которое пробуждено у нас природой. Чувство природы у Фета наивное, светлое. Его можно сравнить только с чувством первой любви. В самых обыденных явлениях природы он умеет подмечать тончайшие мимолетные оттенки.

Б.Я. Бухштаб очень точно передает новаторскую сущность олицетворения у Фета: «Внешний мир как бы окрашивается настроениями лирического героя, оживляется, одушевляется ими. С этим связан антропоморфизм, характерное очеловечивание природы в поэзии Фета. Это не тот антропоморфизм, который всегда присущ поэзии как способ метафорической изобразительности. Но когда у Тютчева деревья бредят и поют, тень хмурится, лазурь смеется - эти предикаты уже не могут быть поняты как метафоры. Фет идет в этом дальше Тютчева. Человеческие чувства приписываются явлениям природы без прямой связи со свойствами этих явлений. Лирическая эмоция как бы разливается в природе, заражая ее чувствами лирического «я», объединяя мир настроением поэта» Бухштаб Б.Я. Вступительная статья, составление и примечания // Фет А.А. Стихотворения и поэмы. Л., 1986. С. 28..

«Можно добавить, что в ряде примеров «чувства» и «поведение» природы выступают как активные субъекты, а человек пассивно воспринимает это воздействие» Там же. С.28..

Фет является представителем «чистого искусства». Для его ранней поэзии характерны предметность, конкретность, наглядность, детализированность образов, пластичность. Основная тема любви получает чувственный характер. Поэзия Фета основана на эстетике прекрасного, на принципах гармонии, меры, равновесия. Радостное жизнеутверждение принимает вид умеренного горацианского эпикуреизма.

Нужно сказать, что поэтический талант Фета более походит на талант импровизатора. Его произведения остаются такими, какими вылились в первые минуты. «Строгое художественное чувство формы, не допускающее ни одной смутной черты, ни одного неточного слова, ни одного шаткого сравнения, редко посещает его» Русская эстетика и критика 40 - 50 - х годов XIX в. М., 1982. С. 484..

Фет изначально считал завершенными и те стихотворения, которые изменял под влиянием критики друзей. В Фете вообще мало критического такта, он слишком снисходителен к своим произведениям.

Синтаксис Фета часто противоречит грамматическим и логическим нормам. Он впервые вводит в русскую поэзию безглагольные стихотворения («Шепот», «Буря»). По богатству ритмики, разнообразию строфического построения Фет занимает одно из первых мест в русской поэзии.

Фет был озарен той самой поэтической зоркостью, о которой он писал в статье о Тютчеве: «Там, где обыкновенный глаз и не подозревает красоты, художник ее видит, отвлекает от всех остальных качеств предмета, кладет на нее чисто человеческое клеймо и выставляет на всеобщее уразумение» Русское слово, 1959, №2- С. 67..Чем эта зоркость отрешеннее, объективнее (сильнее), даже при самой своей субъективности, тем сильней поэт, и тем вековечнее его создания» Там же. С. 66.

Отличительной особенностью поэзии Фета является ее музыкальность. Н.Н.Страхов говорил: «Стих Фета имеет волшебную музыкальность и при том постоянно разнообразную; для каждого настроения души у поэта является мелодия, и по богатству мелодии никто с ним не может равняться» Страхов Н.Н. Литературная критика: Сборник статей. - СПб., 2000. С.425.. Великий П.И. Чайковский писал о нем в одном письме: «Фет есть явление совершенно исключительное… Подобно Бетховену ему дана власть затрагивать такие струны души, которые недоступны художникам хотя бы и сильным, но ограниченным пределом слова. Это не просто поэт, скорее - поэт - музыкант, как бы избегающий таких тем, которые легко поддаются выражению словом» Новое исследование о Фете. В.В. Розанов. О писательстве и писателях. М., 1995. С. 617.. Семантическая роль звука поэтики Фета сформулирована им в следующем его четверостишье: «Поделись живыми снами,/ Говори душе моей;/ Что не выскажешь словами, Звуком на душу навей».

Психологическому анализу у Фета подвергаются сложные, трудно передаваемые словом состояния душевного мира человека, о котором никто до него не писал. Н.Н. Страхов писал: «стихи Фета всегда имеют совершенную свежесть; они никогда не заношены, они никаких других стихов, ни своих, ни чужих, не напоминают; они свежи и непорочны, как только что распустившийся цветок; кажется, они не пишутся, а рождаются целиком» Страхов Н.Н. Литературная критика: Сборник статей. - СПб., 2000. С.426.. Именно передача тончайших переживаний, фиксация беглых настроений сближает Фета со Львом Толстым, с его психологизмом, который Чернышевский назвал «диалектикой души». В поэтике Фета, как и Толстого, мы никогда не обнаружим избитых фраз и определений. Он открывает то, что увидел только он и никто до него. Илья Толстой в своих воспоминаниях пишет: «Отец говорил про Фета, что главная заслуга его - это, что он мыслит самостоятельно, своими, ниоткуда не заимствованными мыслями и образами, и он считал его наряду с Тютчевым в числе лучших наших поэтов» Толстой И. Мои воспоминания. М., 2000. С. 202..

Некрасов писал: «Человек, понимающий поэзию… ни в одном русском авторе после А.С. Пушкина не почерпнет столько поэтического наслаждения, сколько доставит ему г. Фет» Некрасов Н.А. Полное собрание сочинений и писем. Т.9. М., 1950. С. 279.

«У Фета стих обладает высшей гармонией и завершенностью» - отмечает В. Кожинов. Кожинов В. Как пишут стихи. М.,2001. С.187.

«В произведениях Фета есть звук, которого до него не слышно было в русской поэзии - это звук светлого, праздничного чувства жизни. В картинах ли природы, в движениях ли собственного сердца, но постоянно чувствуется, что жизнь отзывается в них со светлой, ясной стороны своей, в какой-то отрешенности от всех житейских тревог, отзывается тем, что в ней есть цельного, гармонического, восхитительного, именно тем, чем она есть - высочайшее блаженство. Всякому, вероятно, знакомы эти мимолетные минуты безотчетно-радостного чувства жизни». Фет схватывает их на лету и дает чувствовать в своей поэзии. Почти во всех его произведениях сверкает эта светлая, искристая струя, поднимающая наш обыденный, будничный строй жизни на какой-то вольный, праздничный тон, уносящий душу в светлую, блаженную сферу» Русская эстетика и критика 40 - 50 - х годов XIX в. М., 1992. С.501..

Поэт чистого искусства. Старается всегда дышать чистым воздухом поэзии. В мире есть не только злободневность, но и красота. Пытается увидеть и запечатлеть красоту.

В личности Афанасия Фета удивительным образом сошлись два абсолютно разных человека: практик и вдохновенный, неутомимый, буквально до последнего вздоха (а умер он в возрасте 72 лет), певец красоты и любви. Незаконнорожденный сын мелкого немецкого чиновника, он лишился при этом статуса дворянского сына.

Ф – певец любви и природы, поэт-музыкант, п- импрессионист. Своеобразный переход от романтизма 30х к рус символизму рубежа веков. Творчество Фета совр-ки оценили оч противоречиво. 1840 – 1сб стих-й – «Лирический пантеон». Сразу заметил Белинский, которого восхитили антологич-е стихи фета. Дружинин определяет основное свойство таланта Фета как «умение поэта ловить неуловимое».

Осн тема-пейзаж, природа. Антропоморфизм природы (наделена чел качествами)

Мир поэта очень узкий, но какой же прекрасный, полный изящества. Грязь жизни, проза и зло жизни не проникали в его поэзию никогда. Красота и должна быть главным в ней. Гениальна лирика природы Фета: "Я пришел к тебе с приветом", "Шепот. Робкое дыханье", "Какая грусть! Конец аллеи" и др. Они разнообразны, непохожи, во всех них Фет утверждает единство, тождество жизни природы и жизни человеческой души. Для Фета любовь есть единственное содержание человеческого бытия, единственная вера. Эту мысль он утверждает в своих стихах. У него и сама природа любит - не вместе, а вместо человека ("В дымке-невидимке"). В то же время вполне в христианском духе Фет считает человеческую душу частицей небесного огня, божьей искрой ("Не тем, господь, могуч, непостижим"), ниспосланной человеку для откровений, дерзаний, вдохновения ("Ласточки", "Учись у них - у дуба, у березы"). Удивительны поздние стихи Фета, 80 – 90-х годов. Дряхлый старик в жизни, в поэзии он превращается в горячего юношу, все мысли которого об одном - о любви, о буйстве жизни, о трепете молодости ("Нет, я не изменил", "Еще люблю, еще томлюсь").

Природность и естественность – гл. завоевание его лирики. Фет выявлял в своих стих-ях богатство человеч. чувственности. Фет очень дорожит мигом. Его часто наз. поэтом мгновения. Для Фета важно, чтобы пейзаж вызывал у читателя ощущение если не бесконечности, то огромности мира («Чудная картина…»). Наиб.свободно Фет писал в 40-50е гг. В это время у него появляется образ деревни («Дождливое лето», «Зреет рожь над жаркой нивой…», «Ты видишь, за спиной косцов…»). Упозднего Фета этих образов не будет. Любовная лирика Фета тоже «природна». Природа – это люди, природа – это состояние челка в тот/иной момент его жизни. В60е гг. у него б/творч. кризис. Из него ему помог выбраться Шопенгауэр, к-рого он очень любил. После него в 70-80е гг.Фет все равно остался служителем красоты, жрецом «чистого искусства». Но теперь в его стихах наряду с красотой есть страдание и мука. Стих-е «Никогда» отражает кризис позднего Фета. Это стих-е – фантазия на тему воскресения на безлюдной, замерзшей земле. Три поэтическ.предмета - пр-да, лю-вь и песня - тесно связаны между собой, проникают друг в друга, образуя фетовскую вселенную красоты. Используя прием олицетворения, Фет одушевляет природу, она у него живет: «лес проснулся», «солнце встало... затрепетало». Фет-импрессионист . Для имп важно впечатление, а не сам предмет. Сам Ф писал, что впечатление от действительности важнее самой дествительности. Всю лирику Фета с точки зрения творческого метода объединяет импрессионизм.Импрессионизм – направление в искусстве к19-н20вв, сложившееся во франц живописи в 60-70е годы. Ему свойственно:- отражение красоты повседневной действительности;- изображение человека в единстве с окр средой, вечно изменчивой, поражающей богатством красок (пастельные тона, полутона, оттенки);- фрагментарность композиции, или принцип кадра. У фета это выражается в принципе безглагольности («Шёпот, робкое дыханье…»);- главное – это передача мимолетных впечатлений, прекрасных мгновений;Через единичное, фрагментарное и мгновенное Ф стремится раскрыть вечное. Впечатления поэта о мире, окружающем его, передаются живыми образами. Фет сознательно изображает не сам предмет, а то впечатление, которое этот предмет производит. Его не интересуют детали и подробности, не привлекают неподвижные, законченные формы, он стремится передать изменчивость природы, движение человеческой души. Эту творческую задачу помогают решить своеобразные изобразительные средства: не четкая линия, а размытые контуры, не цветовой контраст, а оттенки, полутона, незаметно переходящие один в другой. Поэт воспроизводит в слове не предмет, а впечатление.

Фет не столько уподобляет природу человеку, сколько наполняет ее человеческими эмоциями, так как предметом его поэзии становятся чаще всего именно чувства, а не явления, которые их вызывают. В стихотворении «Шепот, робкое дыханье...» быстрая смена статичных картин придает стиху удивительную динамичность, воздушность, дает поэту возможность изобразить тончайшие переходы из одного состояния в другое:
Шепот, робкое дыханье,
Трели соловья,
Серебро и колыханье
Сонного ручья,
Свет ночной, ночные тени,
Тени без конца,…

Без единого глагола, только краткими назывными предложениями, как художник - смелыми мазками, Фет передает напряженное лирическое переживание. Поэт не изображает подробно развитие взаимоотношений в стихах о любви, а воспроизводит лишь самые значимые минуты этого великого чувства.
Любовь как преодолённое страдание.Концепция любви у Ф сводится к формулам: красота, счастье, страдание =>одновременно. Поэтому часто встреч-ся сочетания слов: мука-блаженство; страдание-блаж-во. Позднее эту концепцию подхватит Блок.

Музыкальность поэзии А. Фета
Фету важен подбор звуков, ритм, мелодика. Даже тема порой развивается как в муз-м произведении переплетением повторяющихся мотивов.Субъективен принцип словоупотребления. Ф намеренно стирает грань между внешним миром и душ жизнью. Эпитеты «тающая скрипка», «звонкий сад».Часто теряется граница между прямым и переносным значениями.
Стихотворение «Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали...» напоминает пушкинское «Я помню чудное мгновенье...»:
Сияла ночь. Луной был полон сад. Лежали
Лучи у наших ног в гостиной без огней.
Рояль был весь раскрыт, и струны в нем дрожали,
Как и сердца у нас за песнию твоей.
Это стихотворение навеяно пением Т. А. Кузьминской (сестры Софьи Андреевны Толстой), описавшей этот эпизод в своих воспоминаниях.

Для Фета важны переходы от вещественного к духовному, от внешнего к внутреннему, что есть главный принцип романт лирики в целом. Он очень любит цветовые ассоциации, трепетен к звуку: «На кресле отваляясь, гляжу на потолок…»

Стихи Ф. необыкновенно муз-ны. Это чувствовали и композиторы, современники поэта. П. И. Чайковский говорил о нем: «Это не просто поэт, скорее поэт-музыкант...» Фет считал музыку высшим видом искусства и доводил свои стихи до музыкального звучания. Написанные в романсово-песенном ключе, они очень мелодичны, недаром целый цикл стихов в сборнике «Вечерние огни» Ф. назвал «Мелодии».

Роман Тургенева: герои, жанр, структура худож мира, философия.

Дворянское гнездо.

Писатель, с 1 стор, социальный, злободневный. Т «следил за изменяющ физиономией человека культурного слоя».

Сюжет.приемы: Т испыт своего героя и 1. Выявляет есть ли у него соц будущее или нет, испыт идейным спором (Лаврецкий с Лизой, ПП с Базаровым). 2. Пропаганда, агитация. Герой выступ как учитель (Лаврецкий пытается обратить в свою пропаганду Лизу). 3. Гл ситуация- испытание любовью. Здесь испытывается весь герой (Лавр. Терпит крах в любви. Все заканч расставанием, это не случайно.

Худ мир. Излюбленное место действия в тургеневских произведениях - "дворянские гнезда" с царящей в них атмосферой возвышенных переживаний. Их судьба волнует Тургенева, р-н Дворянское гнездо" проникнут чувством тревоги за их судьбу.

Этот роман проникнут сознанием того, что "дворянские гнезда" вырождаются. Критически освещает Тургенев дворянские родословные Лаврецких и Калитиных, видя в них летопись крепостнического произвола, смесь "барства дикого" и аристократического преклонения перед Западной Европой.

Тургенев очень точно показывает смену поколений в роде Лаврецких, их связи с -различными периодами исторического развития. Жестокий и дикий самодур-помещик, прадед Лаврецкого ("что барин восхотел, то и творил, мужиков за ребра вешал... старшого над собой не знал"); его дед, который однажды "перепорол всю деревню", безалаберный и хлебосольный "степной барин"- это типичные представители русского "барства дикого". Сменяют их приобщившиеся к культуре то претензии на "французскость", то англоманство, что мы видим в образах легкомысленной старой княжны Кубенской, в весьма преклонном возрасте вышедшей замуж за молодого француза, и в образе отца героя Ивана Петровича

Также дано представление о семействе Калитиных, где родителям нет никакого дела до детей, лишь бы были накормлены и одеты.

Т. показывает Россию, люди которой ударяются во все тяжкие от полного курса на запад до буквально дремучего прозябания в своем имении.

Тема "безответности" крепостного крестьянства сопровождает все повествование Тургенева о прошлом рода Лаврецких. Образ злой и властной тетки Лаврецкого Глафиры Петровны дополняют образы постаревшего на барской службе дряхлого лакея Антона и старухи Апраксеи. Эти образы неотделимы от "дворянских гнезд".

"Гнездо" - это дом, символ семьи, где не прерывается связь поколений. В романе Дворянское гнездо" нарушена эта связь, что символизирует разрушение, отмирание родовых поместий под влиянием крепостного права.

Но Тургенев надеется, что не все еще потеряно, и обращается в романе, прощаясь с прошлым, к новому поколению, в котором он видит будущее России.

Жанр. «Дворянское гнездо» относ к жанру «усадебной повести». Сам Т называл свои романы повестями, подчеркивая замкнутость и локализованность их усадебного сюжета.

Герои. Повести о лишнем чел-ке, написанные в 50х гг

«Дворянское гнездо» (1856-58) – последняя попытка Тург. найти героя среди дворян. Тург задавался «?»: способно ли дворянство накануне реформы сыграть ключевую роль в рус.истории. Лаврецкий не так как Рудин испорчен образованием. В нем соединены лучшие кач-ва Рудина и Лежнева – мечтательность и практичность. Лаврецкий исцеляется от влияния света. Его счастье с Лизой неполно – они оба мучаются чув-вом стыда от неправомерности их счастья (из-за плохой жизни народа). Их разрыв явл. д/них наказанием за это. В финале Тург. делает вывод, что дворянство не м/ничего сделать, он приветствует поколение разночинцев, идущее ему на смену.

Философия. Тургенев, не только художник, но и философ, неоднозначно относящийся к религии, не случайно воспользовался главным постулатом христианского учения - всеобщая любовь и жертвенность , - который является одной из основных составляющих понятия нравственности в философии христианства. Связ с образом Лизы.

образ Лизы несёт в себе глубокую философскую мысль Тургенева, человека, никогда не считавшего себя правоверным христианином. Эта мысль отталкивается от того, что, религия вообще в высокой степени индивидуальна. Принадлежность двух лиц к одному и тому же вероисповеданию не означает ещё, чтобы эти лица имели одну и ту же религию. Примером тому могут служить те же Лиза и Агафья, которая воспитала в Лизе религиозность, но, как оказалось, каждая исповедовала “свою” веру. Следует заметить также, что бытовая религиозность значительно отличается от философии христианства.

В эпоху, когда в повестке русского общественного дня резко обозначился вопрос об эмансипации личности, о личном достоинстве, о правах человека, когда рушились прежние общественные отношения, а новые ещё не сформировались, в этом общественном “хаосе” человек оказывался один на один с таким непростым понятием, как свобода личности. Теперь он сам отвечает за каждый свой поступок и сам определяет своё нравственное положение в обществе. Где грань между личностной свободой и “обожествлением” собственного “я”, не признающего никакие общественные установления, между индивидуальностью и индивидуализмом? Как не переступить эту грань?.. Вот один из важнейших вопросов, которые ставит Тургенев в романах «Дворянское гнездо» и «Отцы и дети».

На смену темы «лишнего человека», появившейся в 40егг.(«Дневник лишнего человека», «Рудин», «Дворянское гнездо») прих. Сознательно-героич. натура: «Отцы и дети» 70-е гг, От социального Т. → к психологу. Жизнь зависит не только от соц. измен-й, но и от чего-то вечного, глубинного. Статья-речь Тургенева "Гамлет и Дон-Кихот": соотнош-е двух ипостасей человеч. натуры.Гамлет – суть выражения центростремительной силы природы. Он в себе ищет истину. Он одинок. Дон-Кихот – суть выражения центробежной силы природы. Он служит идее. У него нет сомнений, есть вера, энтузиазм. Лишний чел-к – Гамлет, новый ч-к –ДК. «Чистых Гамлетов И чистых ДХ нет». В реальном соц. типе сталкиваются 2 хар-ра: сущ. стихии, неподвластные ч-ку – природа и любовь. Прир. –формирующая ч-ка сила, люб. – окончат. Испытание героя, обнаруживает истинное в ч-ке. Р-н “Отцы и дети” Т. закончил 30 июля 1861 года, а опубликовал его в “Русском вестнике” в 1862 году. При сопоставлении этих дат сразу угадывается замысел Т. - показать момент становления обществ. сил, вышедших на политич. арену России после реформы 1861 года. В Рос. это время ознаменовалось упорной общественно-полит. борьбой между дворянск. либерализмом и революц. демократией. И те, и другие прекрасно понимали необх-ть преобразований в стране, но осуществл-е их видели по-разному: демократы стояли за коренные преобраз-я в рус. об-ве (возможно, путем решительных перемен), а реакционеры и либералы склонялись к проведению реформ. Споры между двумя сторонами велись вокруг главных проблем: отношения к помещичьей собств-ти, дворянского культурного наследия, вопросов науки и культуры, искусства, нравств. принципов, воспит-я молодежи, долга перед отечеством, будущего России. В произ-ии широко обрисовано кризисное состояние об-ва, охваченного горячкой преобразований. Герои всех сословий, каждый на свой лад, стараются показать себя “передовыми”, отрекшимися от старого. Это и Аркадий Кирсанов, и Ситников, и тайный советник “из молодых” Колязин, и губернатор, ревизуемый им, и даже лакей Петр. Автор показывает столкновение “отцов” и “детей”, затрагивая тем самым животрепещущую для 60-х годов проблему. Этот конфликт носит идейный характер, отражает философию либералов и демократов. Споры Павла Петровича Кирсанова, представителя лагеря дворянства, и Евгения Базарова, революционера-демократа, затрагивают актуальные вопросы того времени. Уже с первых страниц мы видим, сколь различны герои, показанные в нем, и сколь различны их взгляды. Даже в самом описании героев читатель обнаруживает противопоставление. Когда автор представляет Базарова, нам видится мрачная, отгороженная от мира людей фигура, в ней чувствуется сила и ум. Описание же ПП, жизнь и дела кот. потеряли всякий практический смысл, состоит почти из одних прилагательных. Он носит англ. костюм и лаковые полусапожки в деревне, заботится о красе ногтей. Все его прошлое - погоня за миражом, в то время как Б. старается заниматься конкр. делами. Молодое поколение предлагало все старое разрушить как отжившее, в том числе историч. и культур. ценности, традиции. Суть одного из споров ПП с Б. заключ. в отстаивании каждым из них своих позиций. ПП считал народ патриархальным, Б. с ним соглашался. Однако мол. человек полагал, что эти патриарх. предрассудки народа нужно исправлять, что образованные люди не должны верить в то, в чем состоит глубинная вера народа. Это не принесет пользы в наст. момент. Отриц-ю Базарова подвергается в романе и красота природы, ценность искусства, его прелесть. Разговаривая с ПП, он отзывается о природе: “Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник ”. Однако герой признает ничтожность ч-ка по сравнению с природой. Цитируя Паскаля Аркадию, он говорит, что ч-к заним. слишком маленькое место в мире (увлечение Тургенева философией Паскаля). Героем овладевает “скука” и “злость”, так как он осознает, что законы природы даже сильная личность преодолеть не в силах. Паскаль, французский математик, философ и публицист, утверждая это, подчеркивал и силу ч-ка, кот. не желает мириться с законами природы путем своего протеста. Пессимизм Б. не заставляет его опустить руки, он хочет бороться до конца, “возиться с людьми”. В данном случае автор полностью на стороне героя, выражает ему сочувствие. Тург. проводит Б. по кругам жизненных испытаний. Герой переживает сильную любовную страсть, силу которой он ранее отвергал. Справиться с этим чувством он не может, хотя всеми силами старается заглушить ее в душе. Автор обнаруживает зависимость Б. от обычных законов человеч. жизни, его причастность к естеств. человеч. интересам и ценностям, заботам и страданиям. Первоначальная самоуверенность Б. постеп. исчезает, жизнь становится все более сложной и противоречивой. Постеп. выясняется мера объективной правоты и неправоты героя. “Полное и беспощадное отрицание” оказывается отчасти оправданным как единственная, по мысли писателя, серьезная попытка действительно изменить мир, покончив с противоречиями, кот. не могут разрешить ни усилия обществ. партий, ни влияние вековых идеалов гуманизма. Однако для Тург. бесспорно то, что логика “нигилизма” неизбежно ведет к свободе без обязательств, к действию без любви, к поискам без веры. Конфликт “отцов” и “детей” разворач-ся на протяжении всего романа, но так и не имеет развязки. Тург. как бы предоставляет его разрешение будущему. В том, как умирает Базаров, сказываются общечеловеч. убеждения писателя. Герой умирает мужественно, с достоинством. Нигилизм, по мысли Тург., бросает вызов непреходящим ценностям духа и естественным основам жизни. В этом усматривается трагическая вина героя, причина его смерти. Герой понимает, что с его смертью мало что изменится. Он говорит Одинцовой: “Живите долго, это лучше всего”.

18. «Обрыв» как завершение романной трилогии Гончарова: социально-историч и философ проблематика, поэтика романа. Гонч. созд. трилогию «Обыкн. история», «Обломов», «Обрыв». Трилогия рус дорефор. жизни. Г. прожил долгую жизнь, написал всего 3 романа и неск. очерков. Тайна кроется в худ. мышл-ии. Недолго пишет, но долго вынашивает. Важно было, чтобы в сознании ром.созрел. Был ч-ком провинциал. России 40х гг. Это и есть настоящ. Рос., где он видел зачатки конфликтов своих романов. Худ. манера сформир. под влиянием кружка Майкова → Стремл-е рисовать полновесные типические образы, «рафаэлический стиль». К типическому Г. относился традиционно - то, что много раз повтор, прошло все стадии развития, что знакомо. Обрыв закончен в 69г 3 эпохи разв-я: 1 . Кон 30 – нач 40х. Кризис романтич. сознания. Необх-ть самосознания. 2. Кон. 40-нач 50х. Эпоха сна рус. жизни. Эпоха застоя. Обломов-мрачное семилетие, 40е гг-эпоха сна, лишних людей. 3. Обрыв – втор по 50х гг-пробуждение ото сна. Ожидает что-то трагическое. Заверш-е эпохи, крушение дореф. России. В либерал. журнале "Вестник Европы" появился третий и последний роман писателя - "Обрыв". Обрыв – заверш-е роман. трилогии. Гонч. работал над ним 20 лет. Завершен же роман был лишь в году 1869-м, уже после таких определяющих событий в истории России, как Крымская война и реформы 60х годов, главной из кот. была крестьянская. Однако, читая гончаровскую эпопею «пробуждения», мы обычно не обращаем внимания на то обстоятельство, что действие ее приурочено к времени, когда она и была задумана, то есть к концу 40х - началу 50х годов 19столетия, то есть и дореформенному. Гонч. – ч-к религиозный. Исходя из этого, О.-концептуальный ром. В обрыве. – дьявол. Наверху – церковь. Г. сосредоточивает свое внимание на одной, важнейшей для него стороне - на пробуждении сознания, пробуждении чувства. 3 центральных типа эпохи «пробуждения» воплотились в трех характерах, трех «лицах» «Обрыва». Это - Бабушка, Райский («художник»), Вера. При первонач. замысле в ром. должна была быть широко разработана тема "лишнего человека", традиционная для лит-ры дворянского периода рус. освободительного движения. В то же время уже тогда Гонч. почувствовал появление в рус. действит-ти людей нового склада и новых стремлений. Сложившееся в 60-е годы враждебное отношение Гонч. к революционно-демократич. интеллигенции изменило первонач. замысел романа в сторону обличения "нигилизма". В 1 части ром., рисуя столичную светскую среду, Гонч. подвергает острой критике бездушный и холодный аристократизм, ханжество и высокомерие высших дворянско-бюрократических кругов, представленных в романе в образах старого светского жуира Пахотина, эпикурейца-бюрократа Аянова, "великолепной куклы" Беловодовой и др. Гонч. считал, что "большой свет" давно порвал с рус. нравами, рус. языком, пропитан эгоизмом и космополитическими настроениями. Первоначально роман Гонч. назывался "Художник". По признанию самого писателя, главное его внимание было уделено образам Райского, бабушки, Веры. Райский - "натура артистическая". Р. мечтает о великом ис-ве, но "труд упорный ему был тошен". Гонч. прямо связывает последнее обстоят-во с "праздной жизнью почти целого общества", с "обеспеченным существованием" дворянской интеллигенции. Р наход. в поисках смысла жизни, пробудившийся Обломов. Р.оказался в ис-ве и науке одним из тех неудачников, кот. "верили в талант без труда и хотели отделываться от последнего, увлекаясь только успехами и наслажд-ями искусства". По своим обществ. взглядам Р. противник креп. права, либерал. Он не прочь бросить "в горячем споре бомбу в лагерь неуступчивой старины, в деспотизм своеволия, жадность плантаторов", как тогда называли помещиков-крепостников. Ему как будто претит владение креп. кр-нами; он просит абушку, наблюдающую за его имением, отпустить крестьян на волю, но ему лень, недосуг провести в жизнь свои либерал. взгляды. Вечные колебания и сомнения Райского, его пустое красноречие, его страсти, вспыхивающие и гаснущие, подобно фейерверку, - все это вызывает иронич. улыбку Гонч., критически относившегося к своему герою. Р. Уезжает за границу. Ему вспоминается Вера и бабушка Бережкова. Образ Р. оттеняют такие второстеп., но глубокие по замыслу персонажи романа, как художник Кириллов и учитель Козлов. Это труженики ис-ва и науки. Во многом иронически относясь к идеалистам 40-х годов, Гонч. проявил враждебное отнош-е в своем романе и к новым людям, к демократич. молодежи 60-х годов. Облик этой молодежи представлялся ему в лице Марка Волохова. Создавая этот образ, писатель имел в виду молодежь, увлекавшуюся

идеями демокр. движ-я. Политич. смысл образа Марка Волохова сам Гонч. поясняет так: "Волохов не социалист, не доктринер, не демократ. Он радикал и кандидат в демагоги: он с почвы праздной теории безусловного отрицания готов перейти к действию - и перешел бы, если бы у нас... была возможна широкая пропаганда коммунизма, интернациональная подземная работа и т. п.". Однако в ром. не раскрыты полит. связи Волохова, не сформул. сколько-нибудь полно и определенно его политич. программа, и вся его пропагандистская деят-ть рисуется в иронич. плане: единственным ч-м, распропагандированным Волоховым, оказ-ся 14летний мальчуган. В изображении писателя Волохов крайний нигилист, ч-к безнравственный, себялюбивый, он проповедует теорию "свободной любви" и т. п. Гонч. отмечает в Волохове хар-р, настойчивость, искренность. Но в изображении Гончарова все способности и намерения Волохова направлены на разруш-е жизни, ее моральных устоев. Выразителем гончаровской идеи "разумного развития" русской жизни, русского общества является в романе Тушин. "Обрыв", по замыслу Гончарова, должен был выразить идею пробужд-я и показать перспективы разв-я России. В "Обрыве" показано, что "старая правда" бабушки, олицетворяющая, по словам писателя, "консервативную Русь", потерпела крушение. Образу бабушки Гонч. придавал большое значение. Защитница старых патриархальных обычаев, родовитая дворянка и властная помещица, управлявшая имением "деспотически и на феодальных началах", бабушка, однако, оч. далека от того типа жестокой и тупой помещицы-крепостницы, кот. был обрисован в ряде произведений РЛ 40-70-х годов. Нравств. и психол. черты бабушки во многом противоречат ее социальному

облику. Деспотичность совмещалась в ней с мягким, любящим сердцем; она полна

заботы о других и всегда готова сделать добро людям. Она без колебаний выгоняет крупного и влиятельного губернского чиновника именно за его высокомерие и грубо-крепостнические замашки. Баб. во всем руководствуется разумным началом и тем огромным житейским опытом, кот. она обладала. Но сложившаяся в крепостнич. условиях житейская мудрость бабушки, ее деспотические принципы терпят крушение в столкновении с мыслящей, критически настроенной, свободолюбивой Верой. Вера - чудесная рус. девушка, обладающая страстным сердцем, волей и упорством, проницательным умом и глубоким нравств. чувством. Веру не удовлетворяет "старая правда" бабушки, ветхозаветная, патриархальная, полуобломовская жизнь, кот. беспечно и бездумно принята ее сестрой, веселой и счастливой Марфинькой, "простой, как сама природа". Вера – ч-к, ищущий новой дороги в жизни, стремящийся познать ее тайны. Она много и упорно читает и Вольтера, и "Фейербаха с братией", и Прудона, то есть ту соц.-полит. лит-ру, кот. пользовалась популярностью у молодежи 60-х годов. Она верит только тому, в чем убеждается сама, ее мысль независима, ее отталкивают любые деспотические попытки навязать ей чужую волю. Райский потерпел комич. фиаско, пытаясь руководить своей кузиной, ее умом и сердцем. Бессильна над нею власть и любимой бабушки. Вера усвоила мысль о свободной и самостоят. жизни. В этом отношении Гонч. в ее образе

запечатлел новый тип рус. девушки, выросшей в переломную эпоху. В своей среде Вера одинока. Встретившись с Волоховым, она столкнулась с явлением, ей незнакомым, с ч-ком, тронувшим ее сердце неудачами своей жизни, своей смелостью, стремлением к новому, лучшему. Но крайний нигилизм Марка Волохова, его теория "любви на срок" отталкивают Веру. Гонч. хочет показать, что страстное чувство Веры не могло примириться с безнравственными, как это подчеркивает писатель, принципами "разбойника Маркушки". Волохов ведет себя, как дьявол, предлагая Вере яблочко. Через любовь к себе пытается навязать любовь к Богу Вера Марку. Перед тем, как спуститься к М., она заходит в часовенку. Этот общий грех - через осознание вины наступает осветление. Не надо ставить перед собой огромные далекие задачи – прих. К выводу В. Надо решать ближайш. задачи. В статье "Лучше поздно, чем никогда" Гончаров раскрывает обществ. Смысл драмы Веры: "Пала не Вера, не личность, пала русская девушка, рус. женщина - жертвой в борьбе старой жизни с новой: она не хотела жить слепо, по указке старших. Она …искала свежей, осмысленной жизни, хотела сознательно найти и принять новую правду, удержав и все прочное, коренное, лучшее в старой жизни. Она хотела не разрушения, а обновления, но она не знала, где и как искать". В послед. части романа образ Веры, тоскующей и вместе с тем "выздоравливающей" от своего "безумия", тянущейся к Тушину, становится тенденциозным, утрачивает свои реалистич. черты. Трилогия в целом-жизнь господ. слоев изображена в отвлечении от тех глубоких соц-полит конфликтов, кот связывали ее тогда с угнетенными нар. массами. Она показана в ее внурт нравст-бытовых противоречиях. Поэтому изобр помещиков, чиновников, дельцов почти лишено и сатир пафоса, и пафоса гражд-ром исканий. Сам тон повеств. не обнаруж эмоционал приподнятости, отлич уравновеш и спокойствием.. вмешательство мысли и чувства автора внешне почти не ощущ. Все эти особ-ти изображения созданы писателем для того, чтобы выразить своеобраз понимание им соврем общест жизни, заключ не в перспективе разрешения ее соц-полит конфликтов, а в свете развития ее соц-быт уклада. Это развтитие представ писателю естеств., «органическим» процессом, медленным и постеп., напомин неотвратимые процессы природы. В нем он видел основу формир-я и изменения чел хар-в. По философ убеждениям Г был убежденним эволюционистом.

19. Драматическое мастерство Островского и проблема нац хар-ра в его пьесах (на примерах)

Творчество Островского теснейшим образом связано с принципами “натуральной школы”, утверждающей “натуру” в качестве отправного момента в художественном творчестве. Не случайно Добролюбов называл пьесы Островского “пьесами жизни”. Говоря о своеобразии драматического действия у Островского, Добролюбов замечал: “Мы хотим сказать, что у него на первом плане является всегда общая, не зависящая ни от кого из действующих лиц обстановка жизни”.

Эта “общая обстановка жизни” обнаруживается пьесах Островского в самых повседневных, обычных фактах жизни, в мельчайших изменениях души человека. Говоря о “быте этого темного царства”, который стал главным объектом изображения в пьесах драматурга, Добролюбов отмечал, что “вечная вражда господствует между его обитателями. Тут все в войне”.

О. – драматург социально-психологический, традиционная манера изображения действительности, четко виден конфликт, всегда есть + и – герой. О. приходит в лит-ру в 1849г. – пьеса «Свои люди, сочтемся» (комедия-обман).О. считал, что драматургия должна быть: национальной, народной (носитель – народ), пьесы должны быть обличительного хар-ра. О. примкнул к молод редакции журн «Москвитянин» (славянофильский ж, издавал Погодин). Они изучали нравственную душу рус народа. Впервые для О. открываются не только «-», но и «+» черты рус народа, после этого он начинает изображать «луч света в темном царстве». Темное царство – купечество, буржуазия.

В творчестве Островского запечатлен колорит русской жизни в многообразии типов и судеб, бытовых и психологических оттенков, в смене общественных условий, в приверженности национальному укладу, в контрастах и самобытности национального характера; отражен нравственный идеал народа. Сквозная ТЕМА драматургического творчества Островского: патриархальный, традиционный быт, каким он сохранялся в купеческой и мещанской среде, и его постепенное перерождение и крах, а также сложные взаимоотношения, в которые вступает личность с постепенно видоизменяющимся укладом. В своих последующих пьесах «Не в свои сани не садись», «Бедность не порок», «Не так живи, как хочется» (1852-1855) драматург попытался отразить поэзию народного БЫТА: «Чтобы иметь право исправлять народ, не обижая его, надо ему показать, что знаешь за ним и хорошее; этим-то я теперь и занимаюсь, соединяя высокое с комическим», - писал он. Верное воспроизведение быта и нравов Замоскворечья выходило за пределы только “физиологического” описания, писатель не ограничился лишь верной внешней картиной быта. Он стремится отыскать в русской действительности положительные начала, что, прежде всего, сказалось в сочувственном изображении “маленького” человека.

Островский на позднем этапе своего творчества создает и образцовые произведения в жанре ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ ДРАМЫ («Бесприданница», 1878, «Таланты и поклонники», 1881, «Без вины виноватые», 1884). Драматург в названных пьесах расширяет, психологически обогащает сценические характеры. характеры и ситуации оказываются способными меняться непредвиденным образом, демонстрируя тем самым неоднозначность, противоречивость внутренней жизни человека, непредсказуемость каждой житейской ситуации. Паратов - это не только «фатальный мужчина», роковой возлюбленный Ларисы Огудаловой, но и человек простого, грубого житейского расчета; Карандышев - не только «маленький человек», терпящий циничных «хозяев жизни», но и личность с необъятным, болезненным самолюбием; Лариса - не только страдающая от любви героиня, идеально отличающаяся от окружающей её среды, но и находящаяся под влиянием ложных идеалов («Бесприданница»). ОСТРОВСКИЙ И ТЕАТР. Именно с Островского начинается русский театр в его современном понимании: писатель создал театральную школу и целостную концепцию игры в театре.Сущность театра Островского заключается в отсутствии экстремальных ситуаций и противодействия актёрскому нутру. В пьесах изображаются обычные ситуации с обычными людьми, драмы которых уходят в быт и человеческую психологию.

Основные идеи реформы театра: театр должен быть построен на условностях (есть 4-я стена, отделяющая зрителей от актёров); неизменность отношения к языку: мастерство речевых характеристик, выражающих почти все о героях; ставка на всю труппу, а не на одного актёра; «люди ходят смотреть игру, а не самую пьесу - её можно и прочитать».

Раскрытие русского национального характера в женском типе - традиционное решение проблемы в русской литературе.

Драма А.Н. Островского "Гроза" была опубликована в 1960 г. В произведении отразились впечатления от путешествия писателя по Волге. Но не какой-то определенный волжский город и не какие-то конкретные лица изображены в "Грозе". Все свои наблюдения над жизнью Поволжья Островский переработал и превратил их в глубоко типичные картины русской жизни.Катерина олицетворяет нравственную чистоту, душевную красоту русской женщины, ее стремление к воле, к свободе, ее способность не только терпеть, но и отстаивать свои права, свое человеческое достоинство. Катерина - русский национальный характер. Прежде всего, это отражено Островским в речи героини. Когда она говорит, кажется, что она поет. В речи Катерины, связанной с простым на родом, воспитанной на его устной поэзии, преобладает разговорно-просторечная лексика, отличающаяся высокой поэтичностью, образностью, эмоциональностью. Поражает естественность, искренность, простота героини. "Обманывать-то я не умею; скрыть-то ничего не могу", - отвечает она Варваре, которая говорит, что без обману в их доме не проживешь. Взглянем на религиозность Катерины. Это не ханжество Кабанихи, а по-детски неподдельная вера в Бога. Она часто посещает церковь и делает это с удовольствием и наслаждением ("И до смерти я любила в церковь ходить! Точно, бывало, я в рай войдуЕ"),драма завершается нравственной победой и над внешними силами, сковывавшими свободу Катерины, и над темными представлениями, сковывавшими ее волю и разум. И ее решение умереть, лишь бы не остаться рабой, выражает, по Добролюбову, "потребность возникшего движения русской жизни".
Критик назвал Катерину характером народным, национальным, "светлым лучом в темном царстве", имея в виду действенное выражение в ней непосредственного протеста, освободительных стремлений народных масс.

20. поэзия Некрасова: тематика, хар-р образности, жанрово-стилевая многоплановость. Лирический герой и «ролевая» лирика.

Н. – выходец и з помещ семьи, но рано поссорился с отцом, сам устраивал свою жизнь. В 1841, заняв денег, опубликовал свой перв сборник «Мечты и звуки». Отзыв на сборник был жестким. Н. скупил весь сборник и сжег. Далее свои ранние пр-я не печатал, был издателем, но как поэт выступил только в 1856 – второй сб., к кот он относился с большой трогательностью, сам отбирал стихи и выстраивал композицию («Стихотворения 1856 год». Сб состоит из 4 разделов и 1 ст-я, кот не входит в состав разделов – «Поэт и гражданин» - некий эпиграф ко всему тв-ву Н.

Основные темы лирики Некрасова

1)Тема о назначении поэта и поэзии ("Поэт и гражданин", "Муза", "Элегия")

Р.Г. Магина

Литературная позиция А.А. Фета общеизвестна. В современном литературоведении является доказанным положение о романтическом характере его лирики, об односторонности тематики его поэзии, о настроенности поэта на восприятие только прекрасного.

Эта последняя черта обусловила эстетизм Фета, и она определила, на наш взгляд, основные особенности романтического стиля его лирики.

Как вешний день, твой лик приснился снова, —

Знакомую приветствую красу, И по волнам ласкающего слова

Я образ твой прелестный понесу...

Характерная особенность фетовской интонации — ее одновременная обнаженность и сдержанность — обусловлена неизменностью характера лирического героя его стихотворений, основанного на ярко выраженном субъективном восприятии действительности, на убеждении в автономности искусства и неприемлемости для поэта прозаической земной жизни.

Романтическая детализация, ее фрагментарность, некоторая вычурность и претенциозность создают стилистическое соответствие между крайним философским субъективизмом Фета и поэтическим воплощением этого субъективизма. Происходит это по двум причинам: во-первых, романтическая деталь у Фета не бывает бесстрастной. Это почти обязательное для всех романтиков правило проявляется в лирике Фета особенно ярко. Он играет словом, находя оттенки, краски, звуки в их непривычном ракурсе, в неожиданном, подчас парадоксальном смысловом соотношении (поющие муки, страданье блаженства, безумно-счастливое горе) и делает это намеренно.

Во-вторых, романтическая деталь у Фета всегда несет в себе субъективно-оценочный элемент, и разновидности ее следует определять по признакам: традиционность и нетрадиционность, образная конкретность и абстрактность. Разумеется, наличие нетрадиционных абстрактных и конкретно-образных деталей в романтической поэзии еще не есть доказательство оригинальности и неповторимости поэтического творчества. Весь вопрос состоит в том, в каком соотношении находятся традиционность и нетрадиционность романтической детали и как, в какой индивидуальной манере используются нетрадиционные словесно-изобразительные средства в контексте поэтического произведения, каким путем слово связано в контексте стихотворения с общим поэтическим мировосприятием автора, с основной поэтической интонацией произведения и всего творчества в целом.

Известно, что Фет был тонким наблюдателем, умеющим фиксировать переходные моменты в жизни природы, ее полутона, сложные взаимопереплетения оттенков, красок, звуков. На это давно обратили внимание исследователи, иногда называя Фета в связи с такой индивидуальной манерой «поэтом-импрессионистом прежде всего, поэтом тонких намеков, еле слышимых звуков и едва заметных оттенков. В этом он прямой предшественник декадентов, символистов». И, как справедливо указывает Д.Д. Благой, «уже почти с самого начала, с 40-х годов, романтизм Фета — его поэзия, способная улавливать... неуловимо музыкальные впечатления, зыбкие душевные движения в их, как и в природе, окружающей человека, «трепете», «дрожи», живой динамике переливов красок и звуков, «волшебных изменений милого лица», «непрестанных колебаниях», «переходах, оттенках», диалектическом сочетании противоположностей — был окрашен чертами, которые значительно позднее получили название «импрессионизм».

Нет, не жди ты песни страстной. Эти звуки — бред неясный,

Томный звон струны; Но, полны тоскливой муки,

Навевают эти звуки

Ласковые сны. Звонким роем налетели, Налетели и запели

В светлой вышине. Как ребенок им внимаю,

Что сказалось в них — не знаю.

И не нужно мне…

Вся вселенная, как в фокусе, сосредоточилась у Фета на сознании своего «Я» и на стремлении найти необходимое словесное воплощение такого восприятия действительности.

Из общей романтической концепции Фета вытекает еще одна особенность, его поэзии: возвышенная романтическая деталь в контексте одного произведения соседствует с деталью прозаической и — более того, — с деталью реалистически убедительной. Эта особенность — следствие того, что Фет не отворачивается от реального мира, он лишь выборочно извлекает из него необходимые ему впечатления:

Спи — еще зарею

Холодно и рано;

Звезды за горою

Блещут средь тумана;

Петухи недавно

В третий раз пропели,

С колокольни плавно

Звуки пролетели...

Блестящие туманные звезды и плывущие нежные звуки колокола (детали явно романтические) стоят в контексте стихотворения рядом с недавно пропевшими петухами. Правда, петухи у Фета «поют», но реалистическая окраска этой детали тем не менее очевидна. В результате этого создается лексическое несоответствие, которое определяет неповторимый стиль фетовской лирики и в то же время в значительной степени расширяет семантические возможности русской романтической лирики XIX в.

Лирика Фета по стилю и интонации осталась в основе своей в пределах русского романтизма середины XIX в., хотя есть в ней существенная особенность выражения лирического чувства, которая сближает Фета с поэзией начала XX в.: это соединение понятий различного логического ряда в едином словосочетании (например, у Блока: «...Там лицо укрывали в разноцветную ложь», «У задумчивой двери хохотал арлекин», «У царицы синие загадки»; у Брюсова: «На зыби яростной мгновенного мы двое», «безмолвный крик желанья пленного...»).

Фет пользуется этим приемом шире и смелее, чем символисты, и классическим примером этого является стихотворение «Певице»:

Уноси мое сердце в звенящую даль,

Где как месяц за рощей печаль;

В этих звуках на жаркие слезы твои

Кротко светит улыбка любви…

В этом стихотворении в наибольшей степени отразилась, на наш взгляд, индивидуальная поэтическая манера автора, все наиболее характерные черты, свойственные его лирике: апофеоз личности и субъективного авторского сознания, отражение впечатлений объективного мира в абсолютизированном идеалистическом романтическом герое; широкое использование оценочных романтических деталей, сильный импрессионистический подтекст и, наконец, соединение понятий различного логического ряда в едином словосочетании (звенящая даль, незримые зыби, серебристый путь, голос горит, прилив жемчугу, кроткая печаль). Метрический рисунок стиха, строго и до конца выдержанный, определяет с самого начала заданную интонацию стихотворения, написанного анапестом. Фет вообще широко использовал анапест с его восходящей интонацией («Все вокруг и пестро так и шумно», «Истрепалися сосен мохнатые ветви от бури», «Я тебе ничего не скажу», «Моего тот безумства желал», «Запретили тебе выходить», «Вечер», «От огней, от толпы беспощадной» и др.).

Стихотворение «Благовонная ночь, благодатная ночь» — еще один характерный для лирики Фета пример, повторяющий во многом стиль стихотворения «Певице»: то же строгое чередование четырехстопного и трехстопного анапеста с одними мужскими окончаниями, те же классические четверостишия и еще более заметный импрессионистический подтекст:

Благовонная ночь, благодатная ночь,

Раздраженье недужной души!

Все бы слушал тебя — и молчать мне невмочь

В говорящей так ясно тиши…

В этом стихотворении на традиционном романтическом фоне (лазурная высь, немигающие звезды, тень непроглядная ветвей, сверкающий ключ, шепот струй) звучат характерные только для Фета смысловые обороты: месяц смотрит прямо в лицо, и он — жгуч; ночь, наполненная красотой, становится серебристой, а все вокруг и горит, и звенит. Звуковые и зрительно ощутимые детали соединяются в одном общем представлении, в одной почти фантастической картине. Она возникает в неопределенных, смутных очертаниях как раз в тот момент, когда в стихотворении появляется понятие «невозможная мечта»:

Словно все и горит и звенит заодно,

Чтоб мечте невозможной помочь;

Словно, дрогнув слегка, распахнется окно

Поглядеть в серебристую ночь.

Представление (или мечта) о распахнувшемся в серебристой ночи окне связано с грезами о любви. Так, благодаря цепочке ассоциативных деталей, возникающих в сознании человека, создается Фетом лирический подтекст стихотворения, отражающий сложное состояние души, в котором жизнь природы и движение человеческой мысли сливаются в единый поток лирического сознания.

Используя детали внешнего мира, которые на первый взгляд нельзя соединить в один логический ряд, Фет приходит часто к неожиданным ассоциативным связям, намеренно подчеркивая это в своих стихотворениях, легко переходя от предмета к абстрактному понятию, иногда никак не связанным между собой. Поэту важно прежде всего выразить свое субъективное восприятие, пусть нелогичное, плохо объяснимое и отрывочно воспроизведенное:

Я долго стоял неподвижно,

В далекие звезды вглядясь, —

Меж теми звездами и мною

Какая-то связь родилась.

Я думал... не помню, что думал;

Я слушал таинственный хор,

И звезды тихонько дрожали,

И звезды люблю я с тех пор...

В восьми строках этого стихотворения — пять личных местоимений; четыре из них — местоимения 1-го лица им. падежа — составляют единый семантический ряд с усилительным звучанием от первого к последнему словосочетанию: я стоял, я думал, я слушал, я люблю. Это придает особую доверительность интонации и подчеркивает романтическую субъективность всего стихотворения.

Субъективность и нелогичность повествования определяют еще одну особенность поэзии Фета — ее фрагментарность. Отрывочность повествования, как правило, лишь констатировалась исследователями и ставилась в упрек Фету без попытки как-либо объяснить это явление, найти его корни. Более того, многие пародии на стихи поэта заостряли внимание именно на этой особенности его лирики, использовали ее как повод для насмешек и негативных критических оценок. Между тем мы убеждены, что это явление — намеренная авторская позиция, установка на подчеркивание субъективности повествования, на некую универсальную свободу лирического чувства и его отражения в поэзии. Фет дает многочисленные образцы такой свободы (от логики, от общепринятых поэтических шаблонов, от устойчивых семантических рядов слов), которую так упорно — главным образом в теоретическом плане — декларировали после Фета русские символисты. Они же возвели эту свободу в абсолют и в крайних ее проявлениях довели до абсурда. Для Фета же главное — создать искреннюю интонацию в лирическом стихотворении, поэтическое настроение, эмоциональный подтекст, пусть даже на основе нелогичной, абсурдной информации, используя ее как почти нейтральный фон, как безликий строительный материал; главное — создать впечатление, в этом суть выражения чувства в лирике Фета.

Б.Я Бухштаб отмечает: «Фет выпустил свой первый сборник в один год с Лермонтовым, а последний — в эпоху, когда уже началось движение символистов. Долгий творческий путь Фета как бы связывает в истории русской поэзии романтизм Жуковского с романтизмом Блока». Эта связь достаточно четко прослеживается в стиховых формах лирики Фета.

Многое в облике стиха Фет строит, опираясь на авторитетные поэтические каноны и традиции русской поэзии (например, строфика большинства его стихотворений определяется их романсностью). Тем не менее стиховые вариации Фета достаточно многообразны и интересны во всех отношениях: и в области рифмы, и в синтаксическом построении стиха, и в строфике, и в звукописи, и особенно в метрике. Как правило, именно метры определяют у Фета основной ритмический рисунок стиха, его своеобразие. Главное отличие метрики поэта — отсутствие ритмического единообразия в пределах конкретного произведения. Фет очень смело варьирует ритм за счет соединения и чередования в одном стихе или в одном произведении различных стихотворных размеров. Трехсложники — основной источник ритмических вариаций стиха для поэта. Большинство новых, впервые разработанных им форм, — это сочетания трехсложников и двусложников, как в разных стихах, так и внутри стиха, но всегда в пределах одного произведения.

Фет вписал новую страницу в историю русского свободного стиха. По существу, он является его первооткрывателем, так как единичные случаи верлибров до Фета (Сумароков, Жуковский, Глинка) остаются именно единичными случаями, но после Фета свободный стих прочно входит в практику русской версификации. Свободный стих Фета еще недостаточно изучен, хотя в одной из работ, посвященных истории верлибра, говорится о том, что «существенная страница истории свободного стиха в России написана Фетом».

При сравнительно небольшом количестве верлибров Фет выработал в них некую характерную общность, отраженную, на наш взгляд, в позднейших поэтических опытах русских поэтов, — он определил на многие десятилетия вперед отличительные качества русского верлибра как особой формы национального стиха.

В чем причина обращения поэта к свободным формам? Ведь он довольно строго в целом следует традиционным силлабо-тоническим ритмам; отступление от них— скорее исключение из правил. Верлибры же зачеркивали самым решительным образом традиционную четкую ритмику и метрику, не говоря уже о важной для Фета музыкальности стиха.

На наш взгляд, важнейшей причиной появления у Фета свободных форм является общий философский характер его поэзии и вытекающее отсюда стремление поэта акцентировать внимание на смысловой стороне произведения (эта тенденция очень заметна именно в произведениях, написанных верлибром). В традиционном размеренно-музыкальном стихе он не всегда находил точные в смысловом отношении слова, — мешала импрессионистическая неопределенность и недосказанность. Философичность же (чаще всего подчеркнутая) и одновременная лаконичность и отточенность поэтической мысли так удачно «вписывались» в новые аметрические формы, что не остается сомнения в их неслучайном появлении в поэзии Фета.

Форма свободного стиха позволяла Фету прежде всего оттолкнуться от старой стиховой традиции и именно в верлибре на первый план выступало философское звучание его поэзии, философичность представала здесь как будто в чистом виде, лишенная метрического и музыкального обрамления (стихотворения «Я люблю многое, близкое сердцу», «Ночью как-то вольнее дышать мне», «Нептуну Леверрье» и др.).

Поэзия А. Фета завершает собой развитие русского философско-психологического романтизма в лирике XIX в. Бесспорная оригинальность этой поэзии, искренность и глубина лирического переживания, особый светлый взгляд на мир, запечатленный в музыке стиха, — это и есть то главное, что мы ценим в лирике Фета.

К середине XIX века в русской поэзии отчетливо обозначаются и, поляризуясь, развиваются два направления: демократическое и так называемое «чистое искусство». Основным поэтом и идеологом первого направления был Некрасов, второго - Фет.

Поэты «чистого искусства» считали, что цель искусства - это искусство, они не допускали никакой возможности извлечения из поэзии практической пользы. Их стихи отличает отсутствие не только гражданских мотивов, но и вообще связи с общественными вопросами и проблемами, отражавшими «дух времени» и остро волновавшими их передовых современников. Поэтому критики-«шестидесятники», осуждая поэтов «чистого искусства» за тематическую узость и однообразие, часто не воспринимали их как полноценных поэтов. Поэтому так высоко оценивший лирический талант Фета Чернышевский вместе с тем добавлял, что он «пишет пустяки». О полном несоответствии Фета «духу времени» говорил и Писарев, утверждая, что «замечательный поэт откликается на интересы века не по долгу гражданства, а по невольному влечению, по естественной отзывчивости».

Фет не только не считался с «духом времени» и пел на свой лад, но он решительно и крайне демонстративно противопоставлял себя демократическому течению русской литературы XIX века.

После большой трагедии, пережитой Фетом в молодости, после гибели возлюбленной поэта Марии Лазич, Фет сознательно разделяет жизнь на две сферы: реальную и идеальную. И только идеальную сферу он переносит в свою поэзию. Поэзия и действительность теперь для него не имеют ничего общего, они оказываются двумя различными, диаметрально противоположными, несовместимыми мирами. Противопоставление этих двух миров: мира Фета-человека, его мировоззрения, его житейской практики, общественного поведения и мира фетовской лирики, по отношению к которому первый мир являлся для Фета антимиром, - было загадкой для большинства современников и остается тайной для современных исследователей.

В предисловии к третьему выпуску «Вечерних огней», оглядываясь на всю свою творческую жизнь, Фет писал: «Жизненные тяготы и заставляли нас в течение шестидесяти лет отворачиваться от них и пробивать будничный лед, чтобы хотя на мгновение вздохнуть чистым и свободным воздухом поэзии». Поэзия была для Фета единственным способом уйти от действительности и повседневности и почувствовать себя свободным и счастливым.

Фет считал, что настоящий поэт в своих стихах должен воспевать прежде всего красоту, то есть, по Фету, природу и любовь. Однако поэт понимал, что красота очень мимолетна и что моменты красоты редки и кратки. Поэтому в своих стихах Фет все время пытается передать эти мгновения, запечатлеть минутное явление красоты. Фет был способен запоминать какие-либо преходящие, мгновенные состояния природы и потом воспроизводить их в своих стихотворениях. В этом заключается импрессионизм поэзии Фета. Фет никогда не описывает чувство в целом, а лишь состояния, определенные оттенки чувства. Поэзия Фета иррациональна, чувственна, импульсивна. Образы его стихотворений неопределенны, расплывчаты, часто Фет передает свои ощущения, впечатления от предметов, а не их изображение. В стихотворении «Вечер» читаем:

Прозвучало над ясной рекою,

Прозвенело в померкшем лугу,

Прокатилось над рощей немою,

Засветилось на том берегу…

А что «прозвучало», «прозвенело», «прокатилось» и «засветилось », неизвестно.

На пригорке то сыро, то жарко, Вздохи дня есть в дыханье ночном, - Но зарница уж теплится ярко Голубым и зеленым огнем… Это лишь один миг в природе, минутное состояние природы, которое удалось передать Фету в его стихотворении. Фет - это поэт детали, отдельного образа, поэтому в его стихах мы не встретим полного, целостного пейзажа. У Фета нет конфликта между природой и человеком, лирический герой поэзии Фета находится всегда в гармонии с природой. Природа является отражением чувств человека, она очеловечена:

Плавно у ночи с чела

Мягкая падает мгла;

С поля широкая тень

Жмется под ближнюю сень.

Жаждою света горя,

Выйти стыдится заря,

Холодно, ясно, бело,

Дрогнуло птицы крыло…

Солнца еще не видать,

А на душе благодать.

В стихотворении «Шепот. Робкое дыханье…» мир природы и мир человеческого чувства оказываются неразрывно связанными. В обоих этих «мирах» поэт выделяет еле заметные, переходные состояния, трудноуловимые изменения. И чувство, и природа показаны в стихотворении в отрывочных деталях, отдельных штрихах, однако у читателя они складываются в единую картину свидания, создают единое впечатление.

В стихотворении «Ярким светом в лесу пламенеет костер…» повествование параллельно развертывается в двух планах: внешне-пейзажном и внутренне-психологическом. Эти два плана сливаются, и к концу стихотворения только через природу становится возможным для Фета рассказать о внутреннем состоянии лирического героя. Особенностью лирики Фета в фонико-интонационном отношении является ее музыкальность. Музыкальность стиха была внесена в русскую поэзию еще Жуковским. Прекрасные образцы ее мы находим и у Пушкина, и у Лермонтова, и у Тютчева. Но именно в поэзии Фета она достигает особенной утонченности:

Зреет рожь над жаркой нивой,

А от нивы и до нивы

Гонит ветер прихотливый

Золотые переливы.

(Музыкальность этого стиха достигается эвфонией.) Музыкальность поэзии Фета подчеркивается и жанровым характером его лирики. Наряду с традиционными жанрами элегий, дум, посланий Фет активно использует романсно-песенный жанр. Этот жанр определяет структуру чуть ли не большинства фетовских стихотворений. Для каждого романса Фет создавал свою, только ему присущую поэтическую мелодию. Известный критик XIX века Н. Н. Страхов писал: «Стих Фета имеет волшебную музыкальность, и при этом постоянно разнообразную; для каждого настроения души у поэта является своя мелодия, и по богатству мелодий никто с ним не может равняться».

Фет достигает музыкальности своей поэзии как композиционным построением стиха: кольцевой композицией, постоянными повторами (например, как в стихотворении «На заре ты меня не буди…»), так и необыкновенным разнообразием строфических и ритмических форм. Особенно часто Фет применяет прием чередования коротких и длинных строк:

Сны и тени,

Сновиденья,

В сумрак трепетно манящие,

Все ступени

Усыпленья

Легким роем преходящие…

Фет считал музыку высшим из искусств. Музыкальное настроение для Фета было неотъемлемой частью вдохновения. В стихотворении «Сияла ночь…» героиня может выразить свои чувства, свою любовь только через музыку, через песню:

Ты пела до зари, в слезах изнемогая,

Что ты одна - любовь, что нет любви иной,

И так хотелось жить, чтоб, звука не роняя,

Тебя любить, обнять и плакать над тобой.

Поэзия «чистого искусства» спасала поэзию Фета от политических и гражданских идей и давала Фету возможность делать настоящие открытия в области поэтического языка. Изобретательность Фета в строфической композиции и ритмике уже подчеркивалась нами. Смелыми были его эксперименты в области грамматического построения стихов (стихотворение «Шепот. Робкое дыханье…» написано одними назывными предложениям, в нем нет ни одного глагола), в области метафорики (современникам Фета, воспринимавшим его стихи буквально, было очень трудно понять, например, метафору «травы в рыдании» или «весна и ночь покрыли дол»).

Итак, в своей поэзии Фет продолжает преобразования в области поэтического языка, начатые русскими романтиками начала XIX века. Все его эксперименты оказываются очень удачными, они продолжаются и закрепляются в поэзии А. Блока, А. Белого, Л. Пастернака. Разнообразие форм стихотворений сочетается с разнообразием чувств и переживаний, переданных Фетом в его поэзии. Несмотря на то, что Фет считал поэзию идеальной сферой жизни, чувства и настроения, описанные в стихах Фета, реальны. Стихи Фета не устаревают и по сей день, так как каждый читатель может найти в них настроения, сходные с состоянием его души в данный момент.