Новомучеников трудно просить о земных благах

5 февраля Русская православная церковь празднует Собор новомучеников и исповедников Российских, совершая поминовение всех усопших, пострадавших в годы гонений. На Архиерейском cоборе 2000 года к лику были канонизированы более тысячи новых святых. О том, как проходила их канонизация, в чем отличие советских гонений на христиан от античных, можно ли совместить память о ГУЛАГе с восхищением индустриализацией и считать ли исповедничеством отказ от членства в компартии, в интервью РИА Новости рассказал директор Мемориального центра "Бутово", член церковно-общественного совета при патриархе Московском и всея Руси по увековечению памяти новомучеников и исповедников Церкви Русской Игорь Гарькавый. Беседовал Алексей Михеев.

Игорь Владимирович, тема новомучеников и исповедников ХХ века — одна из главных для нынешней Русской Церкви. Патриарх Кирилл призвал отразить их подвиг в искусстве, работа по прославлению пострадавших за веру в советские годы ведется до сих пор. Но все равно есть ощущение некоторой недосказанности. Как, по вашим ощущениям, воспринимаются новомученики в Церкви сейчас?

— Мученик по-гречески — свидетель. В церковнославянском варианте акцент сделан на страданиях, а в древнегреческом — на том, что человек, рискуя жизнью и даже неся себя в жертву, свидетельствует об истине. В древней Церкви различали мучеников и исповедников только по одному критерию - мучениками считали тех, кто пострадал до смерти, умер, свидетельствуя о Боге, а исповедниками — тех, кто пострадал, но остался жив. Мало кто знает, что святитель Николай, согласно его древнему житию, тоже был исповедником веры, потому что оказался в римской темнице и долгие годы ждал там казни. Древние мученики и исповедники составляют основу нашего месяцеслова, наших святцев — Церковь помнит, что христианство восторжествовало именно благодаря подвигу мучеников.

В ХХ веке в нашей стране на Церковь было воздвигнуто беспрецедентное, превзошедшее по своей жестокости античные гонение, начавшееся в 1917 и закончившееся только в 1991-м — потому что нет никаких причин не считать мучениками за веру тех, кто страдал от притеснений в хрущевские или даже брежневские времена. В Русской Церкви прославлено в лике святых 1760 новомучеников и исповедников, и количество новых святых фактически превзошло количество старых.

- Но тут должны были появиться определенные проблемы…

— Да, мы столкнулись с рядом проблем, которые не были известны Церкви в древности. В Римской империи казнь мучеников за веру происходила публично, на ней присутствовали другие христиане, которые позже свидетельствовали о подвиге мученика перед общиной. Потом, в ближайший воскресный день, епископ провозглашал мученика святым, и все — в принципе, никакой процедуры канонизации не существовало.

Но в XX веке гонители Церкви учли опыт своих предшественников. Хорошо понимая, какое значение для христианской традиции имеет почитание мучеников, руководители НКВД давали указание соблюдать строжайшую секретность при исполнении приговоров и захоронении тел убитых, чтобы, по словам одного из них, "церковники и прочая белогвардейская сволочь не нашли места захоронений и не превратили их в места паломничества".

Суд так же проходил тайно — большевики учли те издержки, с которым для них были связаны публичные процессы времен красного террора и гражданской войны, как, например, суд над митрополитом Петроградским Вениамином. Они поняли, что не напугали, а наоборот, укрепили Церковь, и многих даже привели к православию своей жестокостью. В результате о смерти исповедников веры, погибших в 1930-е годы, их близкие узнали только в девяностых.

Поэтому возникли объективные проблемы на пути прославления новомучеников — нужно было узнать, как они закончили свою жизнь. Зачастую эту информацию можно было почерпнуть только в таком неоднозначном источнике, как следственные дела. Правда, о многих сохранились воспоминания их товарищей по лагерям, по тюрьмам. Но сами эти свидетели практически исчезли к моменту, когда их свидетельства стали собирать. Церковь проделала колоссальную работу, ее объем можно сопоставить с тем, что сделали государственные и общественные структуры, изучая личные дел солдат, участвовавших в Великой Отечественной.

Еще одна проблема в том, что люди узнают о новых мучениках из официальных документов и церковных изданий. Мученики древности были для тех, кто начал их почитать, вполне конкретными людьми — их знали при жизни, любили и поэтому память о них бережно хранили. А те, кто знал новомучеников во время их подвига, в большинстве своем к моменту обретения Церковью свободы уже умерли — до девяностых дожили буквально единицы.

Вот конкретный пример: есть село, в нем храм, храм закрыли, может быть, разрушили, батюшку увезли куда-то и расстреляли, его уже в этом селе помнит одна старушка, да и та еле-еле — понятно, что человек теперь прославлен Церковью, его подвиг стал очевиден, имя занесено в святцы, но в том месте, где он жил, уже некому на эту память отозваться, да и села уже тоже, скорее всего, нет.

Поэтому у нас возникает проблема узнавания новомучеников — они возвращаются к нам, а мы, я имею в виду всех, кто сейчас соотносит себя с православной традицией в нашей стране — мы удивляемся этой встрече, и иногда для развития их почитания нужны бывают годы и десятилетия.

Одно время велись споры о том, что далеко не все вели себя героически и нечего всех огульно считать святыми. Другая точка зрения - что канонизировать надо гораздо больше пострадавших. Но общенародного почитания даже тех, кто все-таки прославлен, не чувствуется. Почему?

— Особое значение подвига мучеников в древней Церкви было очевидно для всех. В церковных песнопениях, в древнем чине отпевания обязательно звучат молитвы мученикам. Один из тропарей чина венчания начинается словами "святии мученицы, иже добре страдавше и венчавшеся". В церковной древней традиции это была такая главная точка сборки всего церковного самоосознания. Эту высоту для себя четко обозначали.

Но одна из проблем нашего времени — что человек к таком свидетельству не готов. Он привык к определенному комфорту, объединяющей культурой стал консьюмеризм, и люди, даже соотносящие себя с церковной традицией, хоть и пытаются стать другими, но в реальности принадлежат еще миру сему. На субъективном уровне это мешает развитию почитания новомучеников — им неудобно молиться о земном достатке или успехе, неловко обращаться с такой просьбой к человеку, который все это оставил, чтобы послужить Богу и Церкви.

Сейчас в общественном пространстве меньше говорят о ГУЛАГе — больше о Победе, акцент делают не на репрессиях, а на достижениях в промышленности, экономике, международных отношениях. Звучат призывы "примириться с историей", не делить ее на черное и белое. Как можно примирить этот дискурс и прославление пострадавших в преследованиях, и можно ли вообще?

— Протоиерей Глеб Каледа, выдающийся представитель нашего духовенства, тайный священник на протяжении многих лет, рассказывая о своем опыте, говорил, что ХХ век - это героическая эпоха в истории православия. Когда мы говорим о прошлом, мы говорим о светлом прошлом. Оно может быть трагическим, драматическим, может быть связано со страданиями, но, тем не менее, для нас в этом прошлом есть важный позитивный момент — огромное количество людей оказались до конца верны Богу и Церкви, обрели уникальный духовный опыт, который сейчас является, может быть, действительно не до конца понятым, не до конца раскрытым богатством. Но когда к нам на Бутовский полигон приезжают католики и протестанты из разных стран, они со светлой завистью говорят о том, что Русская церковь обладает в лице новомучеников неким оправданием всего того, что было в истории до и, во многом, после их эпохи.

А звучащие слова о примирении надо понимать в зависимости от контекста. Мы не готовы к примирению с людьми, которые требуют, чтобы мы забыли о том, что произошло в минувшем столетии с нашей страной, с нашей Церковью, забыли о разрушенных храмах, о расстрелянных священниках, миллионах пострадавших людей. Но мы готовы к конструктивному взаимодействию с оппонентами, к какому бы политическому лагерю они не принадлежали — это необходимо сделать, потому что мы все живем в одной стране, и нам нужно научиться как-то вместе сосуществовать.

Мы говорим о тех, кто подвергся лишениям за свидетельство о своей вере. Но поскольку в Советском Союзе за такое свидетельство преследовали практически всегда, можно ли сказать, что все верующие, кому довелось жить в нем в те годы — исповедники? Или только некоторые?

— Почти любой человек исповедовал свою веру — в семейном кругу, на работе, в армии. Когда я служил, нас заставляли крестики снимать перед строем. Но не каждый может быть назван исповедником и прославлен Церковью, есть разные уровни и ступени подвига. Кто-то мог не вступить в партию по религиозным убеждениям и не получить престижной работы — это ведь тоже исповедничество, но не ставшее главным делом жизни. А были и те, кто за миссионерство оказывался в тюрьмах, лагерях и психиатрических больницах.

Каждый должен был сделать свой выбор, и сам этот выбор есть шаг к исповедничеству. Сказать, что ты православный христианин и пострадать, или не сказать, но при этом сделать что-то для того, чтобы Церковь утвердилась и сохранилась? Одному только Богу, думаю, известны все исповедники веры в нашей стране. Я убежден, что их миллионы, может быть, десятки миллионов. Не тех, кого соответствующим образом и чином прославляет Церковь, но тех, кто каждый в свою меру приобщился к этому великому подвигу.

Величайшее преступление, совершенное в отношении Его

(Государя Императора Николая II ) должно быть заглажено

горячим почитанием Его и прославлением Его подвига

Святитель Иоанн

Архиепископ Шанхайский и Сан-Францисский (Максимович).

Вот уже девяносто лет со дня «Отречения» Государя Императора Николая II от Всероссийского Престола и мы подошли к девяностолетнему юбилею страшной трагедии в жизни русского народа и государства - кровавой бесчеловечной расправы над всей Августейшей семьёй. Спустя семь лет после прославления Русской Православной Церковью Московского Патриархата святых царственных мучеников-страстотерпцев в лике Новомучеников и исповедников Российских нам хотелось бы вновь обратиться к их беспримерному подвигу.

Как известно, Священное Писание, и, прежде всего Евангелие, не сразу можно понять после первого прочтения. Каждый раз, перечитывая, казалось бы, знакомые уже и ранее прочитанные строки священного текста, находишь что-то новое. И в этом нет ничего удивительного, так как Евангелие входит в человеческое сердце, начинает пониматься и осознаваться, когда человек пытается жить так, как говорил пришедший в мир Бог Слово, Христос. Жизнь христианина по Евангелию - это раскрытие глубины своего отпадения от Бога через греховные привычки, наклонности, страсти и усиленная работа над их выкорчёвыванием из души с помощью благодати Божией. Шаг за шагом и душа невидимо преображается, очищается в ней образ Божий. Постепенно человек начинает видеть, понимать и осознавать то, что прежде было для него невидимым и непонятным.

Это касается не только чтения Священного Писания, но и жизни и подвига святых, которые в своей жизни явили силу и действенность Евангелия. В их душах обильно действовала благодать Божия, вселился Сам Христос. Попытка углубиться в их жизнь - это тоже одна из задач христианина. Привычка воспринимать все поверхностно, с позиции собственного рационального греховного суждения обо всем - особенность нашего времени. Что не укладывается в схему моей логики - то я не приемлю, достаточно часто встречаемая в церковной среде позиция. Однако такое, на самом деле протестантское отношение к святоотеческому преданию - не приемлемо для православного христианина, оно не спасительно. Воспитать в себе святоотеческий подход ко всему в духе благодатного смиренномудрия - величайшая задача христианского подвига. Точно также, как и богословие величайших святителей Церкви постижимо лишь при условии стремления к подражанию их образу жизни.

Именно отсутствие в личной жизни подвига приводит человека к совершенно ложным мнениям и идеям, стремлению к реформаторству. И если задача Церкви - это внутреннее преображение человека, и совершается это перерождение не механически, а благодатью Божией при личном подвиге, то эта задача Божественного Промысла остаётся невыполнимой при сопротивлении человека тому, чтобы жить и мыслить как жили и мыслили святые Церкви.

Порождаемая современной действительностью идеология, - жить без богоугодного подвига, настолько тлетворно действует на дух человека, что он становится не способным видеть и воспринимать святость. Поэтому вполне объяснима и картина упорной полемики вокруг Царской Семьи перед канонизацией. Святые Церкви видели и узнавали в Августейшей семье святых угодников Божиих, а рационалисты поливали их грязью как и большевики, уничтожившие Россию.

Чтобы понять всю глубину совершенного ими подвига, пожалуй не хватит человеческих слов. Этот подвиг надо прочувствовать собственным сердцем.

Но так как подвиг Святых Царственных Мучеников - это, несомненно, подвиг мученический, мученичества и страдания за свой народ и страну, то именно в контексте учения Церкви Христовой об этом подвиге и надо рассматривать их подвиг.

«Вспоминать победы преславных мучеников над диаволом и слугами его и страдальческие деяния подвижников Христовых значит возвещать славу Христа Бога нашего и проповедовать силу Его, явленную в добрых подвигах мучеников, страдавших во славу пресвятого Его имени. Христос Сам был победителем во всём, по слову Своему: дерзайте, яко Аз победих мiр (Ин. 16, 33) , и сначала Один за всех боролся с врагом. Святые мученики, после Него страждущие, будучи членами Тела Его (1 Кор. 12, 27), восполняют по слову апостольскому, лишение скорбей Христовых во плоти своей (Кол. 1, 24); и поскольку они, подвизаясь за пресвятое имя Его, умирают непобеждёнными, постольку в них Христос является победителем, ибо в них Он страдает как в членах тела Своего, в них являет торжество Своё над супостатом и, прославляясь, вместе с Собою прославляет и Свои члены, за Него страдавшие, то есть святых мучеников, которые настолько ближе всех к Нему по славе, насколько были подражателями Его в страданиях. Поэтому подобает и нам славить и ублажать добрых воинов Христовых, учениям которых и примером мужественных подвигов Церковь Христова сияет по всей вселенной; сами же они под алтарём, одетые в белые одежды, собственною их кровью обагренные, Христовою же убелённые, почивают в блаженстве». Так воспринимает и так видит смысл подвига святых мучеников Святая Православная Церковь.

Если мы самым тщательным образом исследуем содержание богослужебных последований нашей Церкви святым мученикам, то увидим, что Церковь Христова всегда видела в этих доблестных воинах Христовых и воспринимала их как жертву, приносимую Богу не столько за свои грехи, сколько за освобождение других людей от рабства дьяволу, освящение данного места. Так, например великомученик Феодор Стратилат, как об этом повествует его житие, специально призывает в Гераклею императора Ликиния, чтобы своими страданиями освятить этот город. Известны из житий мучеников многие случаи, как например из страданий священномученика Харалампия, епископа Магнезийского, когда благодаря сопровождавшим мучеников чудесам, многие обращались от язычества к Богу Живому и истинному.

Сама идея жертвы собой ради других пронизывает всё христианское вероучение. Ведь совершенно не случайно, Сам Господь, дав нам пример безграничного самопожертвования ради спасения других, говорит в Евангелии: нет больше той любви, если кто душу свою положит за други своя (Ин.15, 13).

И не только в мученичестве первохристианских веков мы находим примеры самопожертвования, но и в наши времена. Так, например известный делатель умной молитвы архиепископ Антоний, раскрывая значение страдания многих новомучеников Российских, пишет: «Страданиями нашего поколения отброшены на десятки лет страдания других людей. Их жертва освободила нас на время от внешних страданий, они как бы взяли их на себя. Они за нас страдали, а нас Господь щадит за пролитую ими кровь».

В жизни великих наших современных подвижников мы находим многие примеры удивительного самопожертвования ради спасения ближних.

Одним из достаточно ярких на наш взгляд, является пример из жизни того же архиепископа Антония, который принял величайшие страдания за избавление из адских мук недавно скончавшегося иеромонаха, который перед смертью впал в смертный грех прелюбодеяния. Умирая, он просил женщину, с которой впал в грех: «Ты за меня покайся». Она пошла к тогда уже умиравшему владыке и просила о разрешении от греха, проливая слезы глубокого покаяния. На это Владыка ответил: «Как же я ее разрешу, ведь я тогда должен епитимью нести. А как я больной, умирающий, понесу?» Владыка после долгих уговоров разрешил от бремени греха эту женщину, но своей келейнице сказал: «Понимаешь, что произошло? Ведь теперь я душой должен в ад сойти…». И только владыка это сказал, как резко поднялась температура - за сорок, страшное кровотечение началось, судороги. И изо рта шла кровь, и снизу шла кровь. Все было залито кровью. Но не было ни одного стона. Он только шептал: «Слава тебе, Боже! Слава тебе, Боже!». Он запретил делать успокоительные уколы, не принимал никаких лекарств. Кровотечение длилось целые сутки.

В жизнеописаниях старца Паисия Афонского, покойного архимандрита Харалампия, игумена Святогорского монастыря Дионисиат мы также находим достаточно много примеров самопожертвования ради близких. Архимандрит Харалампий совершал за исцеление и освобождения от демона многочисленные ночные изнурительные бдения и ночные литургии, налагал посты и поклоны, после чего люди избавлялись от своих недугов. Старец Паисий рекомендовал родителям налагать на себя подвиги, ради исцеления детей. И все это оказывало великую помощь страждущим. Приведём ещё один интересный рассказ старца Харалампия о его учителе старце Иосифе Исихасте. «В миру у Геронды (т.е. старца Иосифа Исихаста) была двоюродная сестра… Умерла она плохо: постоянно гримасничала, кривлялась, очень нехорошо говорила и в таком жутком состоянии скончалась. Узнав об этом, Старец начал плакать. Я был сильно удивлён и подумал: «Какой Геронда тонкий человек… так много плачет». Как бы уловив мой помысел, отец Иосиф сказал: «Дитя моё, я плачу не потому, что она умерла, но потому, что её душа пошла на мучения».

Тем не менее, с этого дня Старец наложил на себя пост и стал молиться за свою почившую сестру. Однажды, спустя какое-то время, я заметил, что отец Иосиф весь буквально сияет от радости. «Что случилось Геронда?», - спросил я. - «Сейчас расскажу, дитя моё. Все эти дни я беспрестанно молился и пребывал в бдении, посте и слезах о своей сестричке, и сегодня я сподобился радостного и удивительного видения. Во время молитвы я увидел пред собой мою сестру живой. С великой радостью она сказала мне: «Сегодняшний день для меня - день моего спасения. Я избавилась от мучений, и иду в рай».

Таким образом, все эти примеры подчёркивают величие христианского подвига самопожертвования, через который человек уподобляется Христу. В этаком подвиге является совершенство христианской любви, которую приобретает подвижник на ступенях божественного сыноположения. Именно достигнув этого состояния, преподобный старец Силуан Афонский проводил все ночи в молитве за людей. Он говорил: «Молиться за людей - это кровь проливать». А его ученик приснопамятный старец архимандрит Софроний (Сахаров) подчёркивает, что «любить любовью Христа - это значит пить чашу Его, ту чашу, которую сам Человек-Христос просил Отца «мимонести».

Принесение себя, своего здоровья, сил в жертву за душу другого человека в контексте библейского понимания жертвы необходимо именовать выкупом. И если жертва сама по себе - это цена выкупа, то совершаемое избавление человека, его души от гнетущего недуга, греха необходимо называть освобождением, избавлением, что тоже - искуплением. И данная терминология с точки зрения христианского богословия в рамках Священного Писания не должна кого-либо смущать, а, наоборот, помочь более точно и ясно выявить смысл и значение жертвы, какой бы формы и вида она не была.

Именно такой жертвой была и мученическая кончина Августейшей Семьи во главе с государем Императором Николаем Александровичем. Но это была жертва уже не за отдельного человека, а за весь русский народ, который так любили святые Царственные Мученики. Читая письма из заточения, мы встречаемся не с ненавистью и злобой к своим обидчикам и предателям, а сострадательной любовью. Эта та любовь, которая может быть присуще величайшим подвижникам, достигшим сыноположения.

Было бы величайшей ошибкой рассматривать и канонизацию Царской Семьи, и их почитание явлением политического характера. Необходимо помнить, что православный монарх по учению Православной Церкви фигура не политическая, а мистическая. Его роль в государстве, его права и обязанности были обрисована церковными законами. Построение государства на заповедях Господних и охранение Церкви, и христианских начал в государственном управлении, направление общего течения жизни к духовным и нравственным целям - создание условий, максимально благоприятных для спасения многих - главная миссия царского служения.

Сегодня можно наблюдать и такое явление, когда намечаются тенденции к реставрации монархии в России, но основываются такие проекты зачастую на совершенно ложных, секулярных началах, при игнорировании её построения в соответствии с Православным Преданием. По сути данный шаг надо будет расценивать лишь как продолжение глумления над Россией, начало которого было положено при захоронении лжеостанков «царской семьи» в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга якобы в знак «покаяния». Тем самым ещё раз был засвидетельствован богоборческий характер секулярной власти в России, её нелегитимность.

Материалы данного раздела призваны показать, что почитание святых Царственных Мучеников, правильное и ревностное является необходимым условием для восстановления из пепла нашей многострадальной России. Мы надеемся, что они помогут нашим соотечественникам зажечь в своём сердце любовь к святым Царственным мученикам, подвигнут к более глубокому и ревностному их почитанию.

Попытки предать забвению их память или локализовать до местного почитания в Екатеринбурге - это весьма горькое и печальное явление нашего времени, свидетельствующее о серьёзном и трагическом духовном упадке нашего общества. Даже в церковной среде, отношение к святым Царственным Мученикам неоднозначно. В некоторых храмах отсутствуют иконы, не совершаются праздничные службы. Эти признаки нездорового и греховного равнодушия являются прямым следствием не только невежества, но и отсутствия подвига в личной христианской жизни. Только правильный подвиг в молитве, посте, покаянии и искоренении из своего сердца порочных страстей возводит человека к Богу, очищает запятнанный в человеке образ Божий, даёт благодатное чувство знать и видеть святых, стремиться подражать их богоугодной жизни.

По этому вопросу рекомендуем к прочтению замечательный труд архиепископа Серафима (Соболева) «Об истинном монархическом миросозерцании», СПб, 1994 и «Русская идеология», где излагается на наш взгляд совершенно правильное православное мировоззрение в отношении политического устройства России и ее духовно-православных корней.

«Блаженны вы, когда будут поносить вас и гнать
и всячески неправедно злословить за Меня.
Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда
на небесах: так гнали и пророков, бывших прежде вас»

ХХ век - время особых испытаний для христиан, живших в СССР. Советское атеистическое государство возвело задачу уничтожения церкви в ранг государственной политики. Наибольшего накала гонения на церковь достигли в сталинское время, когда и возник ГУЛАГ. Слово ГУЛАГ (Главное управление лагерей) стало нарицательным для обозначения системы сталинского террора против собственного народа, а первоначально обозначало государственную структуру, управлявшую лагерями, в которых использовался подневольный труд миллионов бывших наших сограждан. Сотни тысяч христиан наряду с ними испытали на себе все ужасы ГУЛАГа.

В Библии написано: «Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их » (Евр. 13:7). И если мы помним и чтим имена людей, живших за много тысяч лет до нас, имена героев веры Ветхого и Нового Заветов, то будет неправильно забыть имена наших дедов и отцов, которые жили совсем недавно, забыть их тернистый путь страданий, исповедания веры и мученичества.

В благодати преображающейся Солнечной Девы окруженная колючей проволокой территория ГУЛАГа казалась дышащим оазисом мира, местом тишайшего покоя и вечного блаженства... В полночь по вышнеиерусалимскому времени лики сопричастных осиявались неизреченным светом - приходила Богоматерь. Одни стояли на коленях, другие лежали на нарах со скрещенными руками и внимали Её словам...

Соловки... Сегодня это одно из самых таинственных мест на земле, связанных не только с кровавой историей сталинизма, но и получившие название мистической столицы ГУЛАГа. Предание гласит, что еще в XVIII веке монаху Иисусу, жившему на острове Анзер Соловецкого Архипелага, во сне явилась Богородица и поведала о том, что это место будет названо Второй Голгофой: здесь прольются реки крови погибнут тысячи невинных душ... Прославление Соловков изменит почти мгновенно судьбу России. В кратчайший срок удастся добиться того, на что ушли бы долгие годы земных трудов. Россия станет сокровищницей новых путей и образов, столь необходимых сегодня миру. Эта книга-пророческий голос, апокалиптический набат накануне вселенского преображения. Ищущие последней правды, устремившиеся в пустыню богопознания обретут в лице автора сокровенного собеседника и таинственного путеводителя.

В уникально-новом духовном ключе автор осмысляет мученичество миллионов невинных жертв в годы сталинского ГУЛАГа. В нечеловеческих страданиях многие из них обрели нетленные и мироточивые мощи. В равновеликих скорбях им открылась равновеликая Любовь. Зафонтанировали сокрытые доселе источники неиссякаемого потенциала человека.

Одна из тайн Соловков – история Серафима Соловецкого, пожалуй, самой загадочной личности в истории XX столетия. О его судьбе, по сути, никто не знает. Бог хранил его до времени. И сам он не распечатывал уста. И это понятно. Проведя тридцать девять лет в застенках сталинского ГУЛАГа, привык держать уста молчащими, даже ближайшим чадам ничего не говорил о себе. Есть свидетельсва, что тридцать девять лет провел Михаил II Романов (Серафим Соловецкий) в застенках сталинских концлагерей. Небо дало ему духовное имя: Серафим Умиленный – патриарх Соловецкий. Серафим Соловецкий – личность феноменальная. Не брали его ни расстрельная пуля, ни пытка садиста-палача, ни штык вохровца...

Соловецкие отцы искупили человечество мученическим подвигом любви. От Соловков – возрождение нашего отечества и расцвет истинной веры. Соловки – золотая казна не только России, но и всего человечества. Секирная гора на соловецких островах известна своей легендарной лестницей. В годы ГУЛАГа жертву завязывали в мешок, привязывали к бревну и сбрасывали по почти отвесной лестнице. Поныне благоухают пропитанные мученической кровью ступеньки секирной лестницы.

Соловецкие мученики, оставляя этот бренный мир, со слезами вопрошали: узнают ли потомки, наши дети о том, какую любовь мы познали на Соловках.Книга повествует о, казалось бы, невероятном: тысячи мучеников ГУЛАГа за колючей проволокой познали неземную любовь… В этой книге собрано всё, что Отцы Соловецкие хотели открыть человечеству.

Четвертая книга из цикла, посвященного феномену Соловецкой Голгофы, объединяет статьи блаженного Иоанна разных лет и личные откровения, данные ему великим святым ХХ века, солнечным иерархом Второй Голгофы – Серафимом (Романовым). Опыт откровения Христа среди адской машины сталинских концлагерей. Опыт победы над страхом и смертью. Опыт восхождения на небо вопреки обстоятельствам, времени, человеческим условностям. Церковь, пошедшая на Соловки, не просто выстояла – она взошла на высоту святости и богопознания, о которых и не предполагала за все предыдущие два христианских тысячелетия. Как такое стало возможным? Ответ – в личности и пути святого Серафима, фигуры в прямом смысле слова апокалиптической, патриарха, чудотворца, мистика и мученика, победившего ужасы ГУЛАГа мужеством и верой. За колючей проволокой в зэковских бараках Серафим достиг наивысшей ступни святости, возможной на земле. Силой несказанной любви Христовой Серафим победил ГУЛАГ, смерть и красного дракона.

Совершенно неожиданная - в глубине трепетная и нежная, от Любящего Сердца Отца к сердцам жаждущих и страждущих, находящихся в местах лишения свободы…

Продолжаются мироточения, ее явления многим и исцеления. Школа матушки начинает торжествовать в Хорватии, Японии и Америке, как если бы она пребывала здесь во плоти или сошла по второму сроку. Годы скитаний. То откажется голосовать - и молодые курсанты-милиционеры практикуются на ней на допросах. Мытарства - больницы, аресты, камеры, голод, нищета. Подалась в Почаев к игумену Амфилохию, известному костоправу. Прочел в ее сердце жажду Господа – принял сироту. Евфросиния покоряет тотчас же. Мгновенно пленяет сердце своего ученика. Ее неотразимое дерзновение о совершенной святости увлекает вослед. Высочайшая духовность превосходит самые блистательные наставления по книжным образцам. Перед каждым простирает невидимую духовную лестницу на Небеса и высвечивает огненные ступени восхождения. Непревзойденная таинница пути. Любящая мать, добрая, чуткая. Вся – трепет, пламенная ревность, возжженное сердце. А внешне – нищенка, бомжиха, теснимая и презираемая. Десять лет носила демисезонное пальто. В нем ее и похоронили в простом, дощатом гробике. В нем и замироточила…

Серия богодухновенных очерков, посвященных тайной истории жизни Марии Вениаминовны Юдиной (1899—1970), великой пианистки и педагога… и в то же время катакомбной схимонахини, подвижницы и юродивой, не побоявшейся бросить вызов самому Сталину. Откровение Юдиной блаженному Иоанну внешне началось с фортепианных сонат в четыре руки, с концертов Бетховена и Моцарта... и однажды всплыла история, сама по себе феноменальная, похожая на греческий миф или трагедию Софокла: эпизод с ее игрой для Сталина. (Этот апокалиптический ее поединок с тираном стал притчей во языцех и упоминается во всех биографиях. Духовное измерение дуэли фортепианного Да вида с кремлевским Голиафом вы найдете в очерке блаж. Иоанна “Игра для Сталина”, вошедшем в данную книгу). Однако для о.Иоанна, как ни странно, музыкаль¬ная встреча с Юдиной была не первой. Давным-давно, еще задолго до обращения в веру, в московском храме он однажды встретился с ней лично, глаза в глаза. “С этой женщиной у меня была мистическая связь не меньше 40 лет. Все эти годы я помнил о ней, и она оставалась для меня загадкой. В ней таился невы¬раженный Логос. При упоминании ее имени со мной что-то начинало твориться. Я чувствовал в ней одну из необыкновенно родственных душ, но ничего о ней не знал и боялся приближаться к этой тайне. Я на самом деле ее видел. Даже пом¬ню момент, когда глаза наши пересеклись, обменялись обжигающими взглядами...” «Пренебесная Мария Юдина», с.19-22

Первомученик церкви третьего тысячелетия. Подобно Спасителю совершил восхождение на Голгофу. Победил дьявола и мировое фарисейство, за что именован царем Святого Духа. Как и Креститель – последний пророк новозаветной церкви и первый пророк и Предтеча церкви грядущей. Как и подобает мелхиседекову священнику бескомпромиссно и бесстрашно свидетельствовал живую веру. Обличал ложь и бесчестие иосифлян-инквизиторов. Пронзенный штыком пьяного красноармейца прошел смертные врата, победил смерть, воскрес и продолжал жить несколько лет с кровавым стигматом прободенного сердца. На глазах у тысяч был вознесен в огненном столпе на небеса. Его жизнь, смерть, вознесение и чудотворные явления потрясают всякое воображение. «Им, соловецким мученикам грозило полное забвение. Анонимные и безымянные, с последним предсмертным стоном они покидали этот мир, обреченные на глухое беспамятство потомков. Но Бог воздвиг новых небесных летописцев. Они сошли свыше как пророки последних дней накануне великого Преображения, смены эпох и цивилизаций. Они пришли возвестить людям правду. Обличить ложь. Открыть миру светильников, которыми держится жизнь на земле. Святой Иннокентий Балтский – царственно велик среди них. Ему предстоит вскоре вкупе с Серафимом соловецким и Николаем II мироточивым возглавить триумфальное шествие помазанников Второй Голгофы Христа-Духа Святого. Их назовут увенчанными победителями. И прославят как спасителей мира».

Бог вынес на поверхность остров, клочок земли (если мерить его масштабами других островов), поражающий неожиданной суровой красотой, над которым раскинулось живое небо. Оно обладает неиссякаемой глубиной, оттуда сходят Пресвятая Богородица, ангелы и святые. Небо и спасает от смерти на Соловках патриарха Серафима. Он должен выжить ради будущего Церкви, он должен выжить, чтобы поведать правду о Соловецкой Голгофе. О той Голгофе, что вместила в себя весь ГУЛАГ, все мученическое воинство, весь цвет нации, верных служителей и бесстрашных духовных воинов возлюбленного ими Бога. И Он – Судия и щедрый Отец – укреплял Свое воинство для будущей России.

Чтобы ни делало зло против Христа и его святых, всё оборачивается к Славе Божьей. Страшно подумать об обстоятельствах убийства Царской Семьи, о тех мучениях, которые Она претерпела. Но смерть, где твоё жало? Эти нечеловеческие мучения остались здесь, в этом тленном и приходящем мире, а Царственные Мученики, пройдя через эти временные мучения, обрели вечное блаженство у Престола всех Царя. Перед Царём в течение всей его жизни неоднократно вставал выбор: личного человеческого счастья и долга Помазанника Божьего. И каждый раз Царь выбирал последнее. Император Николай II до конца оставался не только русским патриотом, не только русским Царем, но и последним, в прямом смысле слова, христианским монархом всемирного масштаба. Никогда ещё, как в екатеринбургском заключении, Его верность Христу-Спасителю не было столь явной. Идя сознательно этим путем, Император Николай II явил собой пример величайшего смирения и христианского прощения ближнего. Такое же христианское смирение являла собой и Семья Государя. Приближающуюся смерть, понимала Государыня, понимали и Дети. Великая Княжна Татьяна Николаевна в одной книге, читанной ею в Екатеринбурге, подчеркнула следующие слова: «Верующие в Господа Иисуса Христа шли на смерть, как на праздник, становясь перед неизбежной смертью, сохраняли то же самое дивное спокойствие духа, которое не оставляло их ни на минуту. Они шли спокойно навстречу к смерти потому, что надеялись вступить в иную, духовную жизнь, открывающуюся для человека за гробом». «Если будут убивать, то хоть бы не мучили», - эти слова 13-летнего Наследника Цесаревича являются живым свидетельством осознания Семьей приближающего мученического конца.Заключенные в душные комнаты Ипатьевского дома, окруженные злобными надсмотрщиками, каждый день ожидая смерть, Они ни разу не возроптали, ни разу не сказали ни единого худого слова в чей-либо адрес. В ответ на грубость, злобу и издевательства, Они пели духовные распевы, добрые русские песни, читали Евангелие, молились. Охранник Дома Особого Назначения Якимов показывал: «Они иногда пели. Мне приходилось слышать духовные песнопения. Пели они Херувимскую Песнь. Но пели они и какую-то светскую песню. Слов её я не разбирал, а мотив её был грустный. Это был мотив песни «Умер бедняга в больнице военной». значит Россия без Христа? Ничего. Без Христа - нет России. Когда Россия отвернулась от Христа и Его помазанника - она исчезла с географической карты. Вместе с Царской Семьёй погибла дореволюционная Россия, с её многовековым укладом, её мировоззрением, мироощущением. Когда смотришь на старые фотографии дореволюционной России, испытываешь какую-то непонятную ностальгию. Фотографии могут отражать разные стороны жизни: праздничные и печальные, богатые и бедные, красивые и неприглядные. Но во всей дореволюционной жизни, в русских людях, в их лицах, одежде, в русской природе, в русской архитектуре - видна непреодолимая тяга к гармонии. Русский человек стремился, чтобы между ним, природой и Богом было единство. В городах и деревнях самыми высокими зданиями были храмы, сами города и деревни плавно и естественно гармонировали с лесами, полями и реками. Представить себе в любом дореволюционном городе нечто подобное Моску-Сити, или планируемого петербургского небоскрёба «Газпрома» - невозможно. Гармония была и в восприятии народом Царской власти, власти данной от Бога и освященной Церковью. Царь был не просто глава государства - это был священный Глава Святой Руси. Император Николай Александрович был живым воплощением этого образа. Как хорошо писал отец Александр Шаргунов: «Наш Царь - святой символ России. У каждого народа своё историческое призвание и свои особенности. Сейчас происходит всё большее обезличивание народов именно потому, что в каждом народе, как и в каждом человеке, истинно и единственно неповторимо только то, что принадлежит Христу. Русский Царь отличается от европейских монархов, и русский народ соответствовал этому образу правления. Русский народ - простодушный, и Царь ему нужен был мудрый и простодушный. В последнем Царе всё это соединилось». Сам облик Императора Николая II и членов его Семьи говорит сам за себя. Этих образов не найдёшь не только в современном мире, но они были исключением задолго до ХХ века. Дадим вновь слов отцу Александру Шаргунову: «В лице Царя - благодать Божественного спокойствия. Глядя на фотографию его, можно успокаиваться. Да, лицо Царя говорит само за себя. Оно благообразно, оно просветлено. Оно исполнено высшего благородства. Царь сохранил детскость, чистоту. Царь сохранил застенчивость, ему как бы неловко, что он облечён властью над людьми. Это отмеченность божественная, которую он сохранил до конца. Как бы кто ни смотрел на Царя, никому невозможно отрицать, что лицо его всегда исполнено подлинной значительности. Удивительная эта естественность Царской Семьи отражена в фотографиях. Не было ни у кого ничего актерского. Нет лукавства в лице, прямой взгляд, - потому эти лица отчасти иконописны, сами по себе. Сравни портрет Царя и любых других государственных деятелей. Не только очередных наших, но и всех западных знаменитых правителей вроде Черчилля, Рузвельта или де Голля. Есть отмеченность свыше в лице Царя. Покажи лицо Царя ребенку, и это благотворно подействует на душу его. Дети чувствуют сердцем - их не обманешь. И, что бы ни происходило, жива еще детская душа русского народа. Детское есть в иконах, и лицо Царя в этом смысле имеет общее с ликом Христа. Лицо, доверчивое по отношению к Богу и людям. Очень важно увидеть, что это русский Царь, который был у нас. Это Царь, которого убили».

Ночь с 16-го на 17 июля 1918 года стало страшной чертой, разделившей на две части историю и антиисторию, жизнь и смерть, существование и небытие. Пока была жива Царская Семья, у русского народа была возможность через покаяние вернуться к законной власти и тем самым предотвратить кровавый ХХ век. Но с той страшной июльской ночи, с кровавого рассвета 17-го июля - закончился поступательный и преемственный период русской истории, начался её искупительный, мученический этап. Почти всё, что мы делали после революции, в конечном счете, было разрушительным. Весь ХХ век мы разрушали храмы, поворачивали реки, заливали морями деревни и города, в которых покоился прах наших предков. Мы приносили невиданные человеческие жертвы на алтарь новой лже-религии. Мы убивали и давали убивать сотни тысяч своих сограждан, объявленных «врагами народа». До революции мы жили по Божьим заповедям, на них же строилась государственная идеология. Когда обвиняют Царей, особенно Николая II, в том, что они мало казнили, не понимают, что православный Царь тем и отличается от безбожного властителя, что он не проливает «кровь как воду». За каждого своего подданного, пусть самого последнего и никчемного, он даёт ответ перед Богом. Убийство Царской Семьи открыло дорогу самых чудовищных, самых грязных преступлений. И ненужно думать, что эти преступления были вызваны только злой волей властей и властителей. Народ, отвергший Бога, Царя и своё предназначение в истории - пошёл по ложному пути, на котором его неминуемо ждали тяжкие испытания. Лже-боги, заменившие народу Истинного Бога и лже-цари, заменившие истинного Царя - не могли сделать народ счастливым. Слепые вели слепых в неминуемую пропасть. Во главу угла ставилась эфемерная идея построения идеального общества, в котором не было место Богу. Но не было там место и человеку, конкретному простому человеку с его чаяниями, переживаниями, заботами. Вместо человека был «класс», «коллектив», «партия». Во имя эфемерной идеи коммунизма в жертву приносились целые поколения, которые гибли сначала от террора, непосильного труда, потом от пьянства и безделья. Герои русской истории были заменены лже-героями, убийцами и насильниками, залившими кровью Россию. До сих пор наши города пестрят от имён нам абсолютно чуждых палачей и фанатиков Робеспьеров, Маратов, Либкнехтов, Бебелей, Цеткин. Нельзя понять ужасы Гражданской войны, Соловков, ГУЛага, Великую Отечественную войну - без понимания того, что произошло в Екатеринбурге 17 июля 1918 года. Оптинский старец Антоний (Потапов) говорил: «Судьба Царя - судьба России. Радоваться будет Царь, радоваться будет и Россия. Заплачет Царь, заплачет и Россия, а… не будет Царя, не будет и России. Как человек с отрезанной головою уже не человек, а смердящий труп, так и Россия без Царя будет трупом смердящим…». Следователь Н. А. Соколов писал: «Страдание Царя - страдание народа». Государь много сделал для поддержки крешенов и казанских татар, перешедших в православие. Первые 10 учеников крешено-татарских школ содержались за счёт Царя. Это делалось без всякой аффектации, без всякого внешнего миссионерства. Более того, Николай II защищал верования всех своих подданных, будь они христиане, буддисты, мусульмане, или иудеи. В начале ХХ века во Французской республике развернулась настоящая травля католической церкви. Режим радикала Комба принял антиклерикальные законы, весьма напоминавшие якобинские декреты против церкви. Над кюре глумились в газетах и журналах, их травили в спектаклях и балаганах, случались случаи избиения и даже убийства священников. В эти годы только русский Царь поддержал Ватикан в противодействии антиклерикальному разгулу. Император Николай II официально заявил французскому правительству, что такое отношение к христианской церкви весьма усложнит русско-французский военный союз и негативно повлияет на отношения между двумя странами. Чёткая позиция Государя в защите католической церкви от безбожного режима правительства Комба, его переписка с папой римским по этому вопросу, безусловно, во многом повлияло на то, что Рим весьма прохладно относился к революционным силам в России и осудил, как революцию 1905, так и революцию февраля 1917 года. Усилиями и на личные средства Государя были построены православные храмы в Нью-Йорке, Бари, Нице, Дармштадте. Таким образом, мы можем утверждать, что Император Николай II был не только великим Государем, но и подлинным великим миссионером Православия. ийство Императора Николая II и его Семьи не было вызвано интересами какой-нибудь одной политической партии или группировки, не было оно и последствием личных амбиций и эмоций. Хотя убийство Царской Семьи пришлось на время господства большевиков, замышлялось и планировалось оно ещёе до их прихода и было подготовлено всеми предыдущими пост-февральскими событиями. Исторический подвиг Императора Николая II заключался в том, что всё своё царствование он вёл непримиримую войну с мировым злом, с идеологией зла, которая год от года всё более преобладало в истории государств и народов. Силы зла не могли допустить, чтобы в захваченной ими стране жил подлинный Хозяин Земли Русской, чтобы жила Семья, всем своим существом, обличавшая эти силы зла. Россия и её Царь, стояли на пути мирового владычества тайного духовного агрессора. Не случайно, убийство Императора Николая II, «Белого Царя», вызвало чувство глубокого горя у многих людей иноверческого вероисповедания. Историк С. Илюшин писал, что «Русский Государь воспринимался носителем традиционного мировоззрения, независимо от их конфессиональной принадлежности, как полностью соответствующий определённым священным понятиям Миродержец». Вот почему один палестинский араб-мусульманин сказал после убийства Царя: «Не думайте, что русский Царь был только русский. Нет, он был также и арабский. Пока он жил, миллионы арабов жили в мире и безопасности». Характерны также слова двух татарских мулл Тобольска, сказанные ими в марте 1917 года, когда стало известно об «отречении» Императора Николая II: «Погибла Русь. Прогневали Бога».

На фото: Царская Семья в Царском Селе

Глава традиционной сангхи России лама Дамба Аюшеев утверждает: «Когда в 30-х годах убивали буддийское духовенство - а было уничтожено 16 тысяч буддистских лам, то они шли умирать спокойно потому, что у них был пример Белого Царя Николая II. Швейцарец Пьер Жильяр очень точно выразил эту мировое значение жертвы Царской Семьи: «Государь и Государыня верили, что умирают мучениками за свою Родину - они умерли мучениками за всё человечество». Русское общество большей своей частью смирилось с неизбежностью убийства не только своего Государя, но и его Семьи. «Бессмысленное очерствение», о котором писал граф В. Н. Коковцов, охватило Россию. Царская Семья, столь любившая русский народ, причём реальной действенной любовью, была выдана своим народом в руки изуверов на поругание и мучительную смерть. «Покинутая Царская Семья», - это название книги корнета Маркова, как нельзя лучше отражают суть преступления всех сословий русского народа перед ней, Семьёй Императора Николая II. Подобно Спасителю, во всё время своего Крестного пути и восхождения на Голгофу, Царская Семья была почти всеми покинутой. Лишь горстка Верных оставалась с Ней до конца. Убийство Царской Семьи, происшедшее ночью 17-го июля 1918 года в Ипатьевском доме Екатеринбурга, является не просто преступлением, не просто умышленным убийством, но величайшим злодеянием, оказавшим огромное влияние на судьбы мира. На пути своего мученичества, Царская Семья явила величайший нравственный подвиг самопожертвования во имя Правды, во имя России. Как писал тот же Пьер Жильяр: «Их истинное величие не проистекало от их царственного сана, а от удивительной нравственной высоты, до которой они постепенно поднялись. Они сделались идеальной силой. И в самом своем уничтожении они были поразительным проявлением той удивительной ясности души, против которой бессильны всякое насилие и всякая ярость и которая торжествует в самой смерти». Убийство Царской Семьи прошло как-то незаметно и буднично, говоря словами святого Патриарха Тихона, словно это было убийство какого-то разбойника. И почти никто, не заметил, как с убийством Царской Семьи скрылась до срока, как Град Китеж, Святая Русь, и на её месте оказалась мертвящая Совдепия. Изуверы, убивавшие Царскую Семью, хотели, чтобы она ушла в забвение вместе с ненавистными им христианством и православной Россией, которую они воспринимали, исключительно, как топливо для мировой революции. Над памятью Царской Семьи глумились все десятилетия Советской власти. Делали всё, чтобы память о Царе была вытравлена из сердца народного. Всё, что было им создано, построено, спроектировано - подвергалось шельмованию, или выдано узурпаторами за свои стройки и проекты. Город, где произошло убийство Царской Семьи, был назван в честь главного её палача, Ипатьевский дом снесён до основания. Но Бог, в который раз, посрамил эти планы. С каждым годом большевистской деспотии, с каждым годом лжи и клеветы, росло число жалеющих, любящих, а затем и почитающих убиенную Царскую Семью. И наоборот, чем больше славила власть преступные имена цареубийц, тем больше они придавались историей забвению. Медленно, но верно исчезают сегодня их кровавые имена с карты России, с улиц её городов и весей. Царская Семья прославлена Богом, прославлена всей полнотой Русской Православной Церкви. От осознания всей степени подвига Царской Семьи русским народом, во многом зависит и воскрешение самой России. Покойный Святейший Патриарх Алексий II говорил о необходимости истинного всенародного покаяния русского народа за грех цареубийства: «Грех цареубийства, - говорил Патриарх, - происшедшего при равнодушии граждан России, народом нашим нераскаян. Будучи преступлением и Божеского, и человеческого закона, этот грех лежит тяжелейшим грузом на душе народа, на его нравственном сознании. Несколько поколений за это время успело сменить друг друга, но память о совершенном беззаконии, чувство вины за его нераскаянность не изгладились в народе нашем. Убийство Царской Семьи - тяжкое бремя на народной совести, которая хранит сознание того, что многие наши предки посредством прямого участия, одобрения и безгласного попустительства - в этом грехе повинны. Покаяние же в нём должно стать знамением единства наших людей не по форме, а по духу. И сегодня мы, от лица всей Церкви, от лица всех ёе чад, усопших и ныне живущих, приносим пред Богом и людьми покаяние за этот грех. Прости нас, Господи! Мы призываем к покаянию весь наш народ…».Сегодня в скорбную дату Екатеринбургского злодеяния и одновременно в радостный праздник Святых Царственных Мучеников, будем помнить слова Императора Николая Александровича, обращённого из далекого 1918 года всем грядущим поколениям, что «Он всех простил и за всех молится. Что зло, которое сейчас в мире будет ещё сильнее, но не зло победит зло, а только - Любовь».