В.А. Жуковский всегда придерживался мнения, что искусство должно отражать не происходящие в действительности события, а те душевные переживания и настроения, которые эти события вызывают в человеке.

«Невыразимое» как поэтический манифест Жуковского

Эти принципы Жуковский сформулировал в 1819 году в стихотворении Невыразимое , которое стало его поэтическим манифестом. Он был первым из русских писателей, кто заинтересовался психологией и движениями человеческой души, внутренним миром.

Отчасти это было связано с тем, что реальность Жуковскому не всегда нравилась, он не разделял многих политических идей России. Но именно такой подход к литературе позволяет называть его первым русским поэтом-романтиком.

Романтизм его, посвященный описанию всего таинственного и загадочного, особенно хорошо заметен в балладах. Людмила , написанная по сюжету баллады Г. Бюргера Ленора, максимально включает в себя лиризм Жуковского и его стремление наделять поэтичностью все вокруг.

Жуковский пытается создать идеальный национальный характер, ту самую непостижимую русскую душу, отличающуюся чистотой, кроткостью и покорностью судьбе.

Людмила становится девушкой верной и нежной, сердце ее наполнено светлой грустью. Жуковский создает ее образ подобно тем, которые использовались в сказках или народных песнях.

Эти же образы и сюжет позднее переосмысляются в балладе Светлана : хоть невесте вновь является призрак жениха, на самом деле он не умирал - это лишь обман и попытка искушения; смерть героев в балладе оборачивается их счастливым соединением.

Светлана не ругает судьбу за свои проблемы, она набожна и безгрешна, поэтому темные силы не способны погубить ее душу. Ужасы - лишь испытание для ее веры.

Действие этой баллады заканчивается ранним утром, сказочный финал со свадьбой опровергает традиционную трагическую схему построения баллад.

В этом выражается оригинальность баллад Жуковского - взяв из немецких образцов жанра главное, он переосмысляет их по своему разумению. Баллада Светлана посвящена Жуковским А.А. Протасовой, которую он называл музой.

Элегия «Море»

К философской лирике можно отнести элегию Море , посвященную рассуждениям лирического героя о тайне, скрытой под толщей воды.

Он сравнивает тайну моря и тайну неба, приходя к выводу, что море - это символ человеческой души, оно обязано победить враждебные небесные тучи. Лирический герой рассказывает о море, как о живом существе, способном к борьбе.

Жуковский - переводчик

После 1830 года Жуковский занимается преимущественно переводами. Именно ему принадлежат переводы с немецкого: драма Ф. Шиллера Орлеанская дева и его же баллады; а также Одиссея Гомера - с древнегреческого, Вергилия - с латыни, и часть поэмы персидского Фирдоуси Шахнаме.

Также он сумел донести до русского читателя множество произведений поэтов Англии (Скотта, Байрона, Томсона) и Франции (Лафонтена, Парни). Своим творчеством и переводческой деятельностью

История создания. Начиная с первой элегии Жуковского «Сельское кладбище» (1802) поэт обращается к совершенно новому для русской литературы направлению - романтизму. В его последующих произведениях постепенно складываются основные черты лирики этого направления, в которых определяются ее основные темы, мотивы и образы, возникает новый поэтический язык и особая романтическая философия. Она связана с идеей двоемирия, состоящей в противопоставлении реальности и мечты, идеала; обыденного и чудесного, таинственного. Итогом этих творческих исканий явились стихотворения зрелого периода, созданные в 1819-1824 гг. Они стали своеобразным манифестом русской романтической поэзии. Одним из наиболее значимых среди них явилось стихотворение «Невыразимое», написанное летом 1819 года.

Жанр и композиция. Поэт определяет жанр своего стихотворения как отрывок. Это указывает на неразре-шенность тех вечных вопросов, которые лежат в основе данного философского стихотворения. Тем не менее композиционно это произведение является вполне законченным. Начало его представляет собой философский вопрос: «Что наш язык земной пред дивною природой?» Основная часть стихотворения - .развитие заявленной темы и попытка найти ответ на поставленный вопрос путем нанизывания целого ряда вопросов, уточняющих и дополняющих главный. При этом движение поэтической мысли основано на контрасте. Все стихотворение пронизано противопоставлениями: мертвое - живое («Но льзя ли в мертвое живое передать?»); искусство - природа («Она (природа) рассыпала повсюду красоту и разновидное с единством согласила! Но где, какая кисть ее изобразила?»); слово - создание («Кто мог создание в словах пересоздать?»); доступное выражению -- невыразимое («...Ненареченному хотим названье дать - и обессилено безмолвствует искусство?»). В конце стихотворения поэт приходит к выводу: «...И лишь молчание понятно говорит».

Тематика и проблематика. Стихотворение может быть отнесено гю своей тематике к пейзажной лирике, но никогда природа в стихах Жуковского не существует сама по себе. Как отмечал еще В.Г. Белинский, у Жуковского «романтическая природа, дышащая таинственной жизнью души и сердца». Пейзаж в данном стихотворении не только глубоко субъективен и лиричен, но несет важнейшую философскую нагрузку. Созерцая красоту природы, поэт пытается проникнуть в тайны мироздания: «.,.Сие присутствие Создателя в созданье» - вот то главное, что интересует лирического героя стихотворения. Именно с этим связана основная проблема: возможно ли выразить словами ту тайну, ощущение которой смутно рождается при созерцании прекрасной природы:

Сии картины берегов
В пожаре пышного заката -
Сии столь яркие черты -
И есть слова для их блестящей красоты.
Но то, что слито с сей блестящей красотою,
Сие столь смутное, волнующее нас...
Какой для них язык?

Так поэт выходит на основную тему стихотворения, которая связана с размышлениями о поэзии и поэтпе, его творчестве и взаимоотношении с мирозданием.

Идея и пафос. Известный литературовед Г.А. Гуковский в книге «Пушкин и русские романтики» так определяет идею стихотворения «Невыразимое»: «Основная мысль стихотворения в том, что объективный мир природы не есть нечто подлинное, а что искусство призвано передавать лишь то невыразимое душевное волнение, те зыбкие оттенки настроений, которые составляют суть внутренней жизни сознания и для которых внешняя природа является лишь условным возбудителем, поводом»1. Действительно, Жуковский не только стал первооткрывателем лирического пейзажа в русской поэзии. Именно он начинает тему «невыразимости» с помощью слов той тайны мира, которую стремится разгадать поэт-романтик. Она получит дальнейшее развитие в русской литературе, и каждый поэт по-своему попытается решить эту проблему. В стихотворении «Невыразимое» Жуковский так определяет задачу поэзии:

Хотим прекрасное в полете удержать,
Ненареченному хотим названье дать...

Поэт уверен, что красота природы может быть изображена с помощью слов; «И есть слова для их блестящей красоты». Но остается неразрешенным главный вопрос: «Невыразимое подвластно ль выраженью?,.» Поэт пытается найти подходящие слова, но это возможно лишь тогда, когда он находится в особом состоянии:

Когда душа сметенная полна
Пророчеством великого виденья
И в беспредельное унесена -
Спирается в груди болезненное чувство,
Хотим прекрасное в полете удержать...

Лирический герой стихотворения утверждает: «Святые таинства, лишь сердце знает вас». Именно поэту-романтику иногда удается в порыве вдохновения, которое рождается от соприкосновения с прекрасной природой, приоткрыть таинственную завесу над невыразимым: «Едва-едва одну ее черту с усилием поймать удастся вдохновенью.,.» Вот почему пафос стихотворения возвышенный, романтический. Он соответствует той высокой миссии поэта, которая заявлена в этом стихотворении.

Художественное своеобразие. Жуковский ищет новый язык, способный выразить «невыразимое». Это язык символов, то есть слов-знаков, за которыми скрывается тайна мира иного, Вот почему многие слова у него утрачивают свое прямое значение. Так, например, эпитет тихий, связанный со словом небо («сей пламень облаков, по небу тихому летящих»), обозначает чувство лирического героя и утрачивает свое прямое значение - «негромкий». Зачастую такого рода эмоциональные эпитеты становятся знаками эмоций и чувств, приобретая функцию существительных: «Хотим прекрасное в полете удержать, ненареченному хотим названье дать...». Ту же функцию несут метафоры и олицетворениях «Сие дрожанье вод блестящих, сии картины берегов в пожаре пышного заката...». Именно потому развернутые сравнения часто производят неясное впечатление, их смысл затемнен:

Сей миновавшего привет
(Как прилетевшее внезапно дуновенье
От луга родины, где был когда-то цвет,
Святая молодость, где жило упованье),.,.

Все эти средства художественной выразительности призваны создавать особое музыкальное звучание, как и использование анафоры (строчки, начинающиеся со слова сие, сии, сей, сея). Этому же способствует и несколько замедленный, певучий ритм, насыщенность вопросительными и восклицательными интонациями. Давно замечено, что поэтический язык Жуковского очень музыкален - ведь романтики считали, что именно через музыку ближе всего можно подойти к тайне мира, буквально услышать ее и почувствовать. Такого мелодизма стиха до Жуковского русская поэзия еще не знала.

Значение произведения. Стихотворение «Невыразимое» - программное, оно стало одной из первых развернутых поэтических деклараций Жуковского, в которых определяется его поэтическое кредо. Оно не только насыщено романтической образностью, но и выражает основные черты романтической философии поэта. Вместе с другими произведениями зрелого периода это стихотворение вводило в сознание русских читателей новые образы и символы, создавало язык русской романтической поэзии. Именно в нем со всей отчетливостью была поставлена проблема «невыразимости», то есть поиска адекватного поэтического языка. «Невыразимое» Жуковского предваряет тютчевское «Silentium». В русской поэзии этой теме посвятили свои стихотворения многие романтики XIX века, такие, как Лермонтов, Фет, каждый из которых предложил свое оригинальное ее видение, а в дальнейшем ее разрабатывали поэты-символисты серебряного века.

Василий Андреевич Жуковский (1783 – 1852 г.г.)

Биография поэта

  • Родился 29 января (9 февраля) 1783 года в селе Мишенском Тульско губернии. Незаконнорождённый сын помещика Афанасия Ивановича Бунина (1716-1791) и пленной турчанки Сальхи ( в крещении - Елизаветы Дементьевны Турчаниновой, привезённой в 1770 году крепостными Бунина, участниками русско-турецкой войны.
  • Фамилию свою ребёнок получил от жившего в имении бедного белорусского дворянина Андрея Григорьевича Жуковского , который по просьбе Бунина стал крёстным отцом ребёнка и затем его усыновил.
  • Для получения дворянства ребёнок был фиктивно зачислен на службу в Астраханский гусарский полк; получив звание прапорщика , которое давало право на личное дворянство, в 1789 году 6-летний Жуковский был внесён в дворянскую родословную книгу Тульской губернии и получил грамоту на дворянское достоинство , которая позволила ему впоследствии получить образование в частном пансионе, затем в Тульском народном училище
  • В 1797 году 14-летний Жуковский поступил в Московский университетский благородный пансион и учился в нём четыре года. На втором году пребывания Жуковского в пансионе среди товарищей его, в числе которых были Дмитрий Дашков, Андрей и Александр Тургеневы, возникло особое литературное общество - « Собрание» .
  • В печати Жуковский дебютировал «Мыслями при гробнице» (1797 ), написанными под впечатлением известия о смерти В. А. Юшковой .

Творческий путь

  • В 1802 году Жуковский познакомился с Карамзиным , увлёкшись сентиментализмом. В «Вестнике Европы» было напечатано его « Сельское кладбище » - вольный перевод элегии английского сентименталиста Грея. В следующем году появилась повесть «Вадим Новгородский», написанная в подражание историческим повестям Карамзина.
  • Поэтическая сила Жуковского быстро возрастает, достигая своего высшего расцвета в 1808-1812 годах. Всё это время Жуковский работал в «Вестнике Европы», а в 1808-1809 годах был его редактором.
  • В 1808 году явилась его «Людмила» , переделка «Леноры» Г. А. Бюргера. С этой балладой в русскую литературу входило новое, совершенно особое содержание - романтизм . Жуковского захватило стремление в даль средних веков, в давно исчезнувший мир сказаний и преданий. Успех «Людмилы» воодушевил Жуковского.
  • В 1812 году Жуковский вступил в ополчение . В лагере под Тарутиным он написал «Певца во стане русских воинов» , сразу доставившего ему несравненно большую известность, чем вся предшествовавшая его поэтическая деятельность.
  • В 1815 году Жуковский стал одним из главных участников литературного общества «Арзамас », в шуточной форме ведшего упорную борьбу с консерватизмом классической поэзии . Там он знакомится с вологодским поэтом Константином Николаевичем Батюшковым и становится одним из его друзей и покровителей.
  • В 1817 году он стал учителем русского языка принцессы Шарлотты - будущей императрицы Александры Фёдоровны, а осенью 1826 года был назначен на должность воспитателя наследника престола, будущего императора Александра II .
  • в 1838-1839 годах Жуковский путешествовал с наследником-царевичем ним по Западной Европе. В Риме он особенно подружился с Гоголем .

«Море»

Безмолвное море, лазурное море, Стою очарован над бездной твоей. Ты живо; ты дышишь; смятенной любовью, Тревожною думой наполнено ты. Безмолвное море, лазурное море, Открой мне глубокую тайну твою: Что движет твое необъятное лоно? Чем дышит твоя напряженная грудь? Иль тянет тебя из земныя неволи Далекое светлое небо к себе?.. Таинственной, сладостной полное жизни, Ты чисто в присутствии чистом его: Ты льешься его светозарной лазурью, Вечерним и утренним светом горишь, Ласкаешь его облака золотые И радостно блещешь звездами его.

Когда же сбираются темные тучи, Чтоб ясное небо отнять у тебя - Ты бьешься, ты воешь, ты волны подъемлешь, Ты рвешь и терзаешь враждебную мглу... И мгла исчезает, и тучи уходят, Но, полное прошлой тревоги своей, Ты долго вздымаешь испуганны волны, И сладостный блеск возвращенных небес Не вовсе тебе тишину возвращает; Обманчив твоей неподвижности вид: Ты в бездне покойной скрываешь смятенье, Ты, небом любуясь, дрожишь за него.

«Невыразимое»

Что наш язык земной пред дивною природой? С какой небрежною и легкою свободой Она рассыпала повсюду красоту И разновидное с единством согласила! Но где, какая кисть ее изобразила? Едва-едва одну ее черту С усилием поймать удастся вдохновенью... Но льзя ли в мертвое живое передать? Кто мог создание в словах пересоздать? Невыразимое подвластно ль выраженью?.. Святые таинства, лишь сердце знает вас. Не часто ли в величественный час Вечернего земли преображенья, Когда душа смятенная полна Пророчеством великого виденья И в беспредельное унесена, - Спирается в груди болезненное чувство, Хотим прекрасное в полете удержать, Ненареченному хотим названье дать - И обессиленно безмолвствует искусство?

Что видимо очам - сей пламень облаков, По небу тихому летящих, Сие дрожанье вод блестящих, Сии картины берегов В пожаре пышного заката -

Сии столь яркие черты - Легко их ловит мысль крылата, И есть слова для их блестящей красоты. Но то, что слито с сей блестящей красотою - Сие столь смутное, волнующее нас, Сей внемлемый одной душою Обворожающего глас, Сие к далекому стремленье, Сей миновавшего привет (Как прилетевшее внезапно дуновенье От луга родины, где был когда-то цвет, Святая молодость, где жило упованье), Сие шепнувшее душе воспоминанье О милом радостном и скорбном старины,

Сия сходящая святыня с вышины, Сие присутствие создателя в созданье - Какой для них язык?.. Горе́ душа летит, Все необъятное в единый вздох теснится, И лишь молчание понятно говорит.


«Светлана»

как романтическое произведение

Карл Брюллов

Александр Новоскольцев


Жанр произведения

Баллада - (от франц. ballade - танцевальная песня) - один из жанров лиро-эпической поэзии, стихотворение с драматическим развитием сюжета, основой которого является необычайный случай. По происхождению связаны с преданиями, народными легендами соединяют черты рассказа и песни.

Черты баллады:

  • относительно небольшой объем ,
  • выраженная сюжетность (завязка, кульминация, развзка)
  • особая напевность , музыкальность.
  • элемент загадочного, фантастического , необъяснимого, недоговоренного, даже трагически неразрешимого.

Анализ баллады «Светлана»

  • Почему данное произведение является балладой ?
  • Обратите внимание на финал «Светланы» и на определение термина «баллада» и скажите, чем отличается данная баллад о других баллад?

Светлана

  • Светлана (старославянское) – светлая, чистая . женское русское личное имя; единственное в своём роде , возникшее в русской литературе в начале XIX века и столетие спустя получившее широкое распространение в качестве настоящего личного имени.

Светлана числилась среди таких же «запрещённых» имён. Священнослужители, отказываясь крестить этим именем, предлагали родителям имена из святцев Фотиния , Фотина - греческие по происхождению, образованные от др.греч. φωτός - «свет».

Черты героини :

  • доброта
  • кротость
  • нежность
  • простота
  • верность
  • набожность, вера

Хронотоп

Хронотоп -единство пространства и времени в произведении, направленное на выражение художественного смысла.

Пространство баллады «Светлана»:

  • Дорога,
  • степь,
  • церковь,
  • избушка.

Время в балладе «Светлана»:

  • Вечер ,
  • Сумерки,
  • ночь,
  • полнолуние.

Образы хронотопа баллады

  • Дорога – жизненный путь героини, на котором все образы и знаки – страхи героини в жизни.
  • Степь – белый саван (белым покрывали мертвецов / белая фата невесты). Т.о. это символ страха перед неизвестностью в жизни (как перед смертью, так и перед браком).
  • Метель и вьюга – игра демонических сил / игра предрассудков и страхов, которые хотя свести героиню с правильной дороги.
  • Луна – «помощница» демонических сил в народном представлении. Она «следит» за героиней, и некуда спрятаться от ее света.
  • Ворон – предвестник несчастий и бед. Он как «навязчивая» мысль в голове героини о беде и горе в жизни, от которой трудно избавиться.
  • Гроб – прямое указание на беду – смерть. Любимый в гробу – самый главный страх девушки – несчастный брак, полный горя.
  • Любимый (в санях) – чужой человек; страх связать свою жизнь с чужым, нелюбимым человеком.
  • Церковь (Божий храм) – знак Веры. Светлану Незнакомец приглашает венчаться тайком в одинокой церкви. Тайное венчание, без согласия родителей, - грех. Светлана боится несогласия родителей на брак.

Светлана в балладе….

  • Не ропщет на Провидение
  • Молится за счастье, просит Бога помочь
  • Получает помощь в виде «белоснежного голубка», который спасает ее – избавляет от страхов и предрассудков

Голубь – символ Мира, чистоты и

божьей Милости. Добрый знак.


Финал баллады

  • Вместе с образом Светланы автором воспеваются лучшие качества русского человека.
  • Жуковский понял, что характер человека неразрывен с его национальными обычаями , традициями, поверьями, верованием.
  • Жуковский воплотил образ русской девушки , любящей, верной и верящей в счастье, доброй и светлое будущее. Она не боится жить, т.к.знает, что Провидение поможет ей.

Домашнее задание

  • А.С.Грибоедов «Горе от Ума»
  • Ответ на вопрос: «Почему, несмотря на то, что Светлана гадала, Провидение помогло ей?»
  • ДОП.ОЦЕНКА . Произвести сравнительный анализ баллады «Светлана» и баллады « Людмила».

(Отрывок)

Она рассыпала повсюду красоту

Едва-едва одну ее черту

Вечернего земли преображенья,

Когда душа смятенная полна

Пророчеством великого виденья

И в беспредельное унесена, –

И обессиленно безмолвствует искусство?

По небу тихому летящих,

Сие дрожанье вод блестящих,

Сии картины берегов

В пожаре пышного заката –

Сии столь яркие черты –

Легко их ловит мысль крылата,

И есть слова для их блестящей красоты.

Сей внемлемый одной душою

Обворожающего глас,

Сие к далекому стремленье,

Сей миновавшего привет

Святая молодость , где жило упованье),

Какой для них язык?.. Горé душа летит,

Все необъятное в единый вздох теснится,

И лишь молчание понятно говорит.

[курсив – в первоисточнике: Жуковский, 2000, 129 – 130]

Стихотворение написано в 1819, а опубликовано в 1827 г. в альманахе «Памятники отечественных муз» [историю создания см.: Янушкевич, 2006, 158, 170]. Очевидно, что Жуковский не торопился с публикацией, промежуток между созданием текста и знакомства с ним читателя значителен. Тем значительней и осознанный публикаторский шаг. Тодд III видит в решении познакомить «Отрывок» с читателем вызов, брошенный Жуковским живописному воображению К.Н. Батюшкова, описавшему впечатления от острова Иксия. «Стихотворение, оставляя без внимания природу в батюшковском эмпирическом восприятии, обращено к высшей воле, которая и создала природу, и растворена в ней» [Тодд, 1994, 77].

Лингвофилософская проблема взаимодействия языка и мироздания, центральная для «Невыразимого», была центральной и для художественно-эстетических взглядов Жуковского [Янушкевич, 1978, С. 27 – 51]. В начале 1800-х гг. поэт задумывается над составлением новой грамматики русского языка по образцу Кондильяка. Он внимательно изучает «Российскую Грамматику» М. Ломоносова, «Опыт риторики» И.С. Рижского (М., 1809). В поле его зрения – языковая теория Гердера. Лингвистические интересы Жуковского носят масштабный характер: от проблемы происхождения языка, его эволюции, взаимодействия церковнославянской и русской языковых систем, до изучения грамматических форм и категорий. И на этом фоне – создание поэтического шедевра, которому суждено будет сыграть ключевую роль в постижении тайн творчества, природы языка, эстетики молчания русскими поэтами-современниками и приемниками Жуковского. По точному определению томских исследователей, «главная сложность поэтического творчества, по Жуковскому, лежащая в основе его эстетики «невыразимого», – насущная потребность выразить присутствие Бога в Слове-откровении» [Канунова, Айзикова, 2001, 88]. Религиозная природа стихотворения не оставалась не замеченной исследователями. Ю.В. Манн вскользь говорит о пантеистическом настрое лирического героя, ощущающего «присутствие Создателя в созданье» [Манн, 2001. 30], Г.А. Гуковский тонко подметил мотив молитвенного экстаза, присутствующий в лирическом событии стихотворения [Гуковский, 1995, 36 – 37]. Современный исследователь Е.А. Трофимов выходит к проблеме иконописных основ текста, в частности, репрезентации в произведении Жуковского религиозной образности иконы «Преображенья» [Трофимов, 1998].

Завязкой лирического события «Невыразимого» становится глобальный философский вопрос, который словно вырван из предыдущего потока мысли, превратив его в «отрывок», фрагмент: «Что наш язык земной пред дивною природой?» Лирическая медитация, явившаяся попыткой ответа на этот вопрос, завершается в финале возвратом к начальной ситуации: «какой для них язык?» Так возникает тематическое кольцо, обнажающее ключевую проблему возможностей человеческого языка и отражения в слове полноты мироздания. Вопрос о взаимоотношении языка и действительности в контексте стихотворения исключает толкование языка как формы отражения мира. Мир у Жуковского воспринимается как самодостаточное явление жизни, целостное и многогранное описание которого недоступно человеку. Образ языка абстрагирован. Это не конкретная языковая система, а универсальная модель общечеловеческого, «земного», способа диалога с мирозданием. Однако несмотря на однотипность начального и финального вопросов, они существенно отличаются друг от друга; между ними лежит ситуация преображения сознания субъекта лирического высказывания, который проходит путь от замкнутой сферы пребывания в «языковом плену» («Что наш язык?») к поиску новых языковых возможностей («Какой для них язык?..»). И если на начальный вопрос, так или иначе, осуществляется попытка ответа, то финальный – уходит в многоточие и определяет новый виток лирической медитации, который проецируется во вневербальную сферу финала стихотворения, продолжая тему «отрывка».

Онтология слова, проблема происхождения и возможностей языка у романтиков получает философскую мотивировку. Они, прежде всего, разрабатывают теорию многоплановости языковых возможностей, актуализируя веерную характеристику разнообразных языковых миров: язык человека, язык цветов, язык жестов, язык искусства (музыки, поэзии, живописи) и т.д. Романтическая философия складывалась в диалоге с предшествовавшими эпохами. Язык – есть память народа, в мифологическом контексте он является хранителем памяти о первотворении, позволяя отдельному человеку погрузиться в припоминание о райском блаженстве. Таким образом, через язык можно постичь глубинный смысл бытия.

Образ «земного языка» в стихотворении Жуковского концентрирует разные ипостаси романтической концепции; вбирает в себя творческое начало, и, как это не парадоксально, – «говорящее молчание» («И лишь молчание понятно говорит »). Оксюморонная симметрия организует поэтику начала и финала «Отрывка»: в начале осуществляется попытка объяснения с помощью слов категории невыразимого , в финале возникает глобальный вывод о «говорящем молчании».

На фоне рассуждений о человеческих возможностях словесного «пересоздания» Божественного творения возникает драматический конфликт выражения невыразимого . Невыразимое – для Жуковского эстетическая модель восприятия Божественной красоты мира сквозь призму душевной красоты. Высшая форма макрокосмического диалога определяется как слияние человека с надличностным началом. В лирическом движении мысли стихотворения выделяются микротемы, организующие философский монолог. Начало текста отражает эмоциональную смену чувств субъекта лирического высказывания от сомнения-вопрошения до восторга-восклицания. Центральная тема – красота природы. Она начинает свое развитие с мотива дива, который, с одной стороны, восходит к идее чуда, диковинки, с другой – определяет пиковую точку восторга – удив ления:

Что наш язык земной пред дивною природой?

С какой небрежною и легкою свободой

Она рассыпала повсюду красоту

И разновидное с единством согласила!

В оппозиции «наш язык» / «дивная природа» обозначена ситуация общечеловеческого масштаба (не случайно Жуковский использует притяжательное местоимение «наш»): мы перед чудом мирозданья. При этом возникают текстовые колебания между общечеловеческими обобщениями и личностной уникальностью восприятия с позиции конкретного я, описывающего гармонию мира, рождающуюся из небрежности и непринужденной легкости. Это я обретает надчеловеческий смысл, т.к. тяготеет к высшей сфере знания законов природы в их целостности. Лирический восторг определяет всеохватывающую позицию созерцателя , который способен видеть красоту всего мироздания («Она рассыпала повсюду красоту»).

Вслед за начальной темой красоты природы начинает развитие тема искусства, которое воспринимается как фрагмент, «одна черта» отраженной реальности. Жанровая идея «отрывка» проецируется в сферу возможностей творчества:

Но где, какая кисть ее изобразила?

Едва-едва одну ее черту

С усилием поймать удастся вдохновенью…

Но льзя ли в мертвое живое передать?

Кто мог создание в словах пересоздать?

Невыразимое подвластно ль выраженью?..

Легкости природной гармонии противопоставлены усилия вдохновения. Нанизывание противоположностей в цепочной системе вопросов освещают разные грани взаимодействия природы и творчества. Сначала обозначена непреложная данность отторжения одного от другого («мертвое» и «живое»: «Но льзя ли в мертвое живое передать?»), далее определяется цель искусства («создание в словах пересоздать»). Завершается риторический блок проблемой возможностей творчества («невыразимое» и «выраженье»). Центральная идея «невыразимого» в данном контексте обретает бытийно-религиозный смысл, развиваясь из романтической трактовки творчества как второй реальности. В таком случае миссия творца (поэта, художника, музыканта) по своей сверхзадаче уподобляется миссии Бога-Творца: «Кто мог создание в словах пересоздать?» Красота мира потому и совершенна, что рождена из Божественной воли и Божественным Словом. А её невыразимость проистекает из ограниченных возможностей «земного» способа выражения («земного языка»).

Центральный тематический блок – восприятие вечернего пейзажа, который дан как с позиции внутреннего, духовного видения, так и с точки зрения реально-визуальной оценки. Эмоциональное переживание таинственной природы вечернего пейзажа можно соотнести с «Вечерним размышлением о Божием величии…» М.В. Ломоносова, которое также системой глобальных вопросов распахивает границы познания мира. У Жуковского переживание величественной красоты природы на первый план выводит тему духовного созерцания:

Святые таинства, лишь сердце знает вас.

Не часто ли в величественный час

Вечернего земли преображенья,

Когда душа смятенная полна

Пророчеством великого виденья

И в беспредельное унесена, –

Спирается в груди болезненное чувство,

Хотим прекрасное в полете удержать,

Ненареченному хотим названье дать –

И обессилено безмолвствует искусство?

Эгоцентричная позиция лирического героя, обращенного к «памяти сердца» («лишь сердце знает вас»), сменяется душевным смятением и душевной полнотой, подготавливающими преображение героя. Кульминацией лирического восторга становится мотив духовного полета, через который происходит преодоление телесной оболочки, пространственный прорыв и слияние души с мирозданием («И в беспредельное унесена»). Динамика духовного преображения основана на религиозных мотивах «святых таинств» и «пророчеств». Герой проходит путь от «внутреннего знания» к сверхзнанию «пророческого видения». Завершается этот медитативный фрагмент истощением душевных сил. На смену словообразам «сердце», «душа» приходит словообраз «грудь», возвращающий лирического героя в сферу замкнутости телесного мира: «Спирается в груди болезненное чувство». Драматический конфликт между великим постижением тайны и невозможностью ее выражения концентрируется в идее обессиленного безмолвия искусства. Это – пороговая ситуация, порожденная болезненным истощением душевных сил, с одной стороны, с другой же – динамика лирической мысли сакрализует ситуацию «безмолвия», которое начинает восприниматься как особого рода событие. Религиозный контекст лирической медитации восходит к христианскому мифу о творении мира через Слово. Мотив безмолвия в этом фрагменте определяется через невозможность наречения ненареченного : «Ненареченному хотим названье дать». Рефлектирующее «я» посягает на сверхчеловеческий поступок называния еще ненареченного. Отсюда – истощение и болезненное состояние, напоминание о телесности, насыщенной внутренней болью. В кульминационной точке прови дения тайн мироздания человек оказывается в состоянии болезненного переживания невозможности их словесного отражения. Подобный конфликт имеет религиозную основу сопоставления языка Божественного и земного, восходящего к библейской традиции. Приведем примеры из Псалмов. «Слова Господни – слова чистые, серебро, очищенное от земли в горниле, семь раз переплавленное» (Псалом 11; 7). «Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь. День дню передает речь, и ночь ночи открывает знание. Нет языка и нет наречия, где не слышался бы голос их» (Псалом 18; 2-4). Божественному Слову в «Невыразимом» противопоставлены земные возможности языка.

Вслед за мотивом духовного провидения вечерних тайн у Жуковского следует описание картины заката, переданной с помощью зрительных возможностей человека. Ви дение лирического героя сейчас не панорамно, здесь представлен особый спектр зрительных впечатлений, приближенный к возможностям реального восприятия мира, это своего рода «угол зрения», где высшая точка видения – небо с плывущими по нему облаками, низшая – дрожанье вод, и дальняя перспектива – берега:

Что видимо очам – сей пламень облаков,

По небу тихому летящих,

Сие дрожанье вод блестящих,

Сии картины берегов

В пожаре пышного заката –

Сии столь яркие черты –

Легко их ловит мысль крылата,

И есть слова для их блестящей красоты.

(курсив – в первоисточнике)

В этом фрагменте соединяется видение и знание героя: видимый мир залит пламенем облаков и пожаром заката, но провиденциальное знание и «мысль крылата» угадывает за световым фоном очертания окружающего мира: «тихое небо», «движение вод», «картины берегов». Образ заката порождает выделенный автором, а потому несущий особую семантическую нагрузку, мотив «блестящей красоты», словно насыщенный отдельными чертами уже замеченными лирическим героем: пламень – пожар – блестящие воды – яркие черты.

Но то, что слито с сей блестящей красотою –

Сие столь смутное, волнующее нас,

Сей внемлемый одной душою

Обворожающего глас,

Сие к далекому стремленье,

Сей миновавшего привет

(Как прилетевшее незапно дуновенье

От луга родины, где был когда-то цвет,

Святая молодость , где жило упованье),

Сие шепнувшее душе воспоминанье

О милом радостном и скорбном старины,

Сия сходящая святыня с вышины,

Сие присутствие Создателя в созданье –

Какой для них язык?..

Лирическое событие, в основе которого лежит идея дива / чуда, постепенно готовит чудесное преображение субъекта лирического высказывания. Оторвавшись от земных возможностей «языкового плена», он приобщается к сверхвербальному, сакральному диалогу с мирозданием. Он слышит «обворожающего глас», «миновавшего привет», «шепот воспоминанья». Заявленный раннее мотив пророчества преобразует возможности духовного диалога и создает условие для величайшего прови дения: присутствия Создателя в созданье. В этом контексте воспоминание о «святой молодости» , соотносимое с образом цветущего луга родины, теряет реально биографические черты и наполняется общечеловеческим смыслом, вызывая ассоциации с райским миром, являющимся святой колыбелью всего человечества. О постепенном зарождении в лирической медитации высшего таинственного смысла, который становится доступен сознанию героя, свидетельствует появление курсивного блока, создающего возможность для вдумчивого постижения природы словесного образа.

Если восстановить динамику преображения лирического героя, то можно обнаружить постепенное движение от земной, человеческой системы ценностей к надземной, провиденциальной. Его путь от знания к пророческому видению проходит границу обессиленного безмолвия, сокрытого в телесной замкнутости болезненного чувства. За этой границей следует прорыв к сверхзнанию и постижению тайной природы молчания: «И лишь молчание понятно говорит». Молчание осмыслено как один из глобальных законов жизни. Душа, возносящаяся к горним высотам Божественного мира, постигает основную тайну бытия. Финальный мотив душевного полета («Горе душа летит…») придает особый смысл жанровому подзаголовку, семантика которого не только фиксирует идею незавершенности, фрагмента, но и значение «отрыва», преодоления телесности и вещественности, переход к высшим основам бытия. Сейчас преодолеваются и законы телесности, и границы видимого мира. Лирическая медитация, пронзая горний мир в финале стихотворения, образует сакрально ценностную вертикаль. Как только она определена – словесное событие обретает абсолютную внесловесную ценность. «Говорящее молчание» становится концентратом душевных и умственных сил, итогом стяжения мысли на единственно ценностном явлении: присутствии Создателя в созданье.

Процесс выражения невыразимого в лирическом движении мысли стихотворения Жуковского сродни инициальному поэтапному погружению в тайны бытия: от отстраненного восприятия мира к стремлению слияния с ним. В лиминарном (пограничном) состоянии возникает дисгармония между духовной и телесной субстанциями и воспаляется болевая точка «болезненного чувства». Высшей сферой постижения сущности бытия становится прапамять о райском мире и слияние с Божественной сутью мироздания. Мотив вздоха («Все необъятное в единый вздох теснится») наполняет финал текста жизненным дыханием, жизнь предстает в ее грандиозной необъятной полноте. Вдох/выдох – есть ритм жизни, вписанной в промежуток от первого вдоха до последнего. Вздох – напряженный, осознанный, размеренный и затяжной жест слияния с дуновением Божественного мира. Этим «вздохом» наполнен словесный жест финала, он есть напоминание о божественной природе происхождения человека: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни» (Быт. 2, 7). Грандиозность прозрения сливается с мотивом «теснения», придающего философии «говорящего молчания» сакрально значимую концентрацию Божественного смысла. Удивительно точно лирическое движение мысли стихотворения Жуковского отражает центральные идеи священнобезмолвия мистического богословия, сформулированного исихастами: постижение божественного первосмысла через приобщение ума и сердца к Богу, прозрение райского мира, особая практика дыхания, позволяющая сконцентрироваться на внутреннем прозрении. «Говорящее молчание» у Жуковского наполняется внутренним Божественным смыслом красоты и совершенства мира.

Литература

Видмарович Н. Священнобезмолвие в древнерусской литературе. Zagreb, 2003.

Деррида Ж. Эссе об имени. Перевод с французского Н. А. Шматко. М., СПб., 1998.

Жуковский В.А. Полное собрание сочинений и писем в 20-ти тт. Т.2. М., 2000.

Иоанн Лествичник. Лествица, возводящая на небо. М. 1997. Репринт 1862.

Канунова Ф.З., Айзикова И.А. Нравственно-эстетические искания русского романтизма и религия (1820 – 1840-е гг.). Новосибирск, 2003.

Лосев А.Ф. История античной эстетики. Ранний эллинизм. Харьков, М., 2000.

Тодд У.М. III Дружеское письмо как литературный жанр в пушкинскую эпоху / Пер. с англ. И.Ю. Куберского. СПб., 1994.

Трофимов, Е. А. Иконография «Невыразимого» // Вопросы онтологической поэтики. Потаенная литература. Исследования и материалы. Иваново, 1998 // http://uchcom.botik.ru/az/lit/coll/ontolog1/02_trof.htm

Христианство. Энциклопедический словарь: В 2-х тт. Т. 1. 1993.

Янушкевич А.С. Книги по истории и теории российской словесности в библиотеке В.А. Жуковского // Библиотека В.А. Жуковского в Томске: В 2-х ч. Томск. 1978. Ч. 1. С. 27 – 51.

Янушкевич А.С. В Мире Жуковского. М., 2006.

Афанасьева Э.М. Арзамасское имя: ритуально-мифологические основы эстетической шутки // Сибирский филологический журнал. 2007, № 3. С. 9 – 17.

Жуковский Василий Андреевич (1783-1852)

Все необъятное в единый вздох теснится,

И лишь молчание понятно говорит.

В. А. Жуковский

Василий Андреевич Жуковский родился 29 января 1783 года в селе Мишенское Тульской губернии. Его отец, Афанасий Иванович Бунин, был помещиком, владельцем имения. Мать, турчанка Сальха, попала в Россию в числе пленных, взятых русскими войсками при осаде крепости Бендеры. Мальчику, который был внебрачным ребенком, была дана фамилия усыновившего его помещика Андрея Жуковского, жившего на положении приживальщика в доме Буниных.

Образование Жуковский получил в семье Буниных, где рос на правах воспи­танника. Затем Жуковский учился в Благородном пансионе при Московском университете, там он начал писать стихи. В 1802 году в журнале «Вестник Европы», который издавал Н. М. Карамзин, появилось первое большое стихо­творение Жуковского «Сельское кладбище» (свободный перевод элегии англий­ского поэта Т. Грея). Стихотворение было написано в эстетике сентиментализма.

В начале войны 1812 года, служа в ополчении, Жуковский написал стихотво­рение «Певец во стане русских воинов», принесшее ему широкую известность. Дальнейшее творчество Жуковского было связано с романтизмом.

Жуковский прославился прежде всего как переводчик: он перевел на русский язык большое количество произведений европейских авторов, например, баллады Ф. Шиллера «Кубок», «Перчатка», поэму Дж. Байрона «Шильонский узник». Расцвет творчества Жуковского относится к 20-м годам XIX века. В это время соз­даны баллады «Эолова арфа» и «Вадим», переводятся баллады В. Скотта «Замок Смальгольм, или Иванов вечер», романтические стихи «Цвет завета», «Море». Не­которые свои произведения Жуковский стилизовал под русскую старину: сказки «Сказка о царе Берендее», «Спящая царевна», баллады «Людмила», «Светлана».

С 1815 года Жуковский находится на придворной службе, сначала в должно­сти чтеца при императрице, вдове Павла I, а с 1825 года - воспитателя наслед­ника, будущего Александра II.

Жуковский принимал деятельное участие в судьбах его друзей, попавших в немилость у властей: он добивался смягчения участи сосланного Пушкина, участвовал в выкупе из крепостной неволи Шевченко, добивался освобождения из ссылки Герцена, облегчения судьбы декабристов.

С 1841 года Жуковский живет в Германии, где продолжает творческую дея­тельность: он переводит «Одиссею» Гомера. Смерть в 1852 году прервала его работу над переводом «Илиады».

«Море»

Время написания

Стихотворение написано в 1822 году, считается одним из программных про­изведений поэта.

Тема

Тема стихотворения - раздумья о жизни, любви, чувства, вызванные со­зерцанием моря. В стихотворении изображена не просто поэтическая картина морской стихии, а «пейзаж души».

Главная мысль (идея)

Для поэта-романтика Жуковского мир природы - это тайна, которую он хо­чет разгадать. В стихотворении «Море» происходит перекличка между «при­родным и человеческим» в душе лирического героя. Он говорит с думающим и чувствующим собеседником - морем. Душа моря подобна человеческой душе, где соединяются мрак и свет, добро и зло, радость и горе. В нем не бывает покоя.

Поэтика

Жанр стихотворения - излюбленный романтический жанр, элегия. Стихо­творение написано четырехстопным амфибрахием и белым стихом. Такая форма позволяет Жуковскому имитировать безмолвие моря, движение волн, колыха­ние морской поверхности.

Жуковский изображает море в нескольких состояниях: в спокойствии, в бу­рю, после нее. Все три картины очень выразительны: в спокойной морской гла­ди отражаются и чистая лазурь неба, и золотые облака, и блеск звезд. В бурю море бьется, вздымает волны, шум которых замечательно передан Жуковским при помощи аллитераций:

Ты бьешься, ты воешь, ты волны подъемлешь,

Ты рвешь, ты терзаешь враждебную мглу...

Насыщение этих строчек шипящими звуками создает иллюзию шипения ки­пящих, клокочущих волн. Трехсложные стопы разделены паузами, передающи­ми мерные удары волн.

Важен в этом стихотворении для Жуковского и образ неба, в котором переда­ется глубина мира. Поэт пристально вглядывается в бесконечность моря и неба, он замечает все: движение световых потоков, переливы красок, состояние солн­ца и луны. В стихотворении встречаются две бесконечности - небесная и мор­ская. И лирический герой, находящийся как бы извне, наблюдающий картину природы, чувствует и в своей душе присутствие этих стихий - бесконечности и тайны жизни. Для определения стихии поэт пользуется словом, которое потом станет любимым у Тютчева, - «бездна». Поэт обращается к морю с вопросами: «Что движет твое необъятное лоно? Чем дышит твоя напряженная грудь?» Мо­ре остается загадкой для него. Раздумья приводят его к мысли о сходстве жизни земной и жизни морской стихии.

«Невыразимое»

Время написания

Стихотворение «Невыразимое» В. А. Жуковский создает в 1819 году, напеча­тано оно было в 1827 году.

Тема

Это стихотворение - философское размышление поэта-романтика о совер­шенстве окружающего мира и ограниченных возможностях искусства - че­ловеческого языка - для передачи красоты. В стихотворении «Невыразимое» Жуковский утверждает: предметом поэзии является не изображение видимых явлений, а выражение мимолетных неуловимых переживаний человека.

Главная мысль (идея)

Прекрасное быстротечно, но оно не умирает бесследно, а продолжает жить в душе человека, в памяти, в сердце. Лишь душа способна уловить «присутствие создателя в созданье». Поэт считает, что постичь «идеальную» суть вещей, кра­соту и гармонию Творения, замысел Творца земным зрением невозможно. Для этого постижения нужно обладать особым восприятием мира, творческим про­зрением - «видеть сердцем».

Поэтика

Жанр произведения - отрывок. Жуковский придумывает новый жанр: это стихотворение не является отрывком какого-либо текста - это «отрывок, фраг­мент» жизни, в которой нет ни начала, ни конца. Автор как бы застает и пы­тается запечатлеть миг жизни, которая и дальше будет длиться, уходя в беско­нечность. Создавая это произведение, поэт не подчиняется никаким жанровым и стилистическим канонам, передавая поток своих мыслей и чувств.

Стихотворение написано вольным ямбом, с точки зрения строфики оно не­упорядоченно.

Стихотворение открывается риторическим вопросом: «Что наш язык земной перед дивною природой?»

Затем этот вопрос раскрывается полнее, уточняется и возникает картина гар­монического мира, который окружает человека:

С какой небрежною и легкою свободой

Она рассыпала повсюду красоту

И разновидное с единством согласила!

Поэт высказывает мысль об ограниченных возможностях художника «пре­красное в полете удержать»:

Едва, едва одну ее черту

С усилием поймать удастся вдохновенью...

И снова звучат риторические вопросы, которые задают тон стихотворению, создают напряжение поиска ответов на них:

Но льзя ли в мертвое живое передать?

Невыразимое подвластно ль выраженью?

Ответом на эти вопросы оказываются рассуждения поэта: душа художника - единственное хранилище непосредственных впечатлений и живых чувств: «Свя­тые таинства, лишь сердце знает вас». В то же время мастерство, дар, данные художнику, могут лишь обозначить явления («что видимо очам»), но не могут передать его глубинной сути («Сей внемлемый одной душой обворожающего глас»).

Несоответствие действительности, видимой глазами, божественному идеалу ощущается как разлад в душе художника. Лирический герой стихотворения чувствует собственное бессилие, невозможность выразить в произведении свои чувства, впечатления, ассоциации, воспоминания, порожденные прекрасной картиной. Лексика произведения романтическая, приподнятая, с включением архаических слов форм.

Для создания образа недостижимого романтического идеала в стихотворении поэт использует разнообразные средства художественной выразительности:

эпитеты («небрежною и легкою свободой», «дрожанье вод блестящих», «в пожаре пышного заката», «святая молодость»);

метафоры («Она рассыпала повсюду красоту», «Легко их ловит мысль крылата»);

олицетворения («И обессиленно безмолвствует искусство!»);

инверсии («Вечернего земли преображенья»);

неточные анафоры («Сие дрожанье вод блестящих, Сии картины берегов...»);

риторические вопросы («Невыразимое подвластно ли выраженью?»).

В стихотворении присутствует аллитерация («легко их ловит мысль крылата»).

Развитие сюжета в произведении движет антитеза. В последней части сти­хотворения контраст усиливается: видимая очами и улавливаемая мыслью кар­тина («дрожанье вод блестящих», «пламень облаков по небу тихому летящих», «картины берегов в пожаре пышного заката») обретает свои словесные очерта­ния: «И есть слова для их блестящей красоты». Однако таких слов не суще­ствует для того, чтобы передать «жизнь сердца», выразить всю непостижимость душевных движений человека.

Стихотворение заканчивается словами: «И лишь молчанье внятно говорит...», что подтверждает идею «невыразимости» жизни души человека.


©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-04-03