Воспоминания генерал-лейтенанта Свечина М.А. (16 мая 1876, Санкт-Петербург - 15 апреля 1969, Ницца) о Николаевском Кавалерийском Училище

Николаевское Кавалерийское Училище

31 Августа 1893 года, я вступил в Николаевское Кавалерийское Училище, образованное из бывшей Школы гвардейских подпрапорщиков и Кавалерийских Юнкеров. Училище наследовало старые традиции, запечатленные еще стихами, прошедшего в нем курс, величайшего русского поэта Лермонтова. Было в них не мало юмористических и сатирических выпадов, но, в общем, уклад жизни Училища, или как y нас принято было говорить- «в славной Школе», вел к строжайшей дисциплине и молодцеватости. Считалось, что кавалерист должен быть - лихой, ловкий, воспитанный в чисто воинском духе.
Подход к этому, издавна, велся в строгой субординации и точном подчинении не только начальству, но и старшим нашим товарищам - юнкерам старшего курса. Младший курс должен был видеть в них - свое ближайшее начальство. Младший курс считался еще не проникшимся воинским кавалерийским духом, юнкера коего назывались «сугубыми зверьми». Они должны были слушатъ и повиноваться юнкерам старшего курса, кои наставляли их в установленных в Школе традициях. Кроме того, среди юнкеров старшего курса имились начальники: эскадронный и взводные вахмистры (в частном обиходе «капралы») и портупей-юнкера (также в частности - «эстандарт-юнкера»). Они имели на погонах еоотвѣтствующие отличия поперечными нашивками, почему и назывались нашивочными. Эти звания получали юнкера старшего курса, приказом по Училищу, за успехи — в науках, строевых занятиях и умению хорошо ездить верхом. Согласно Дисциплинарному Уставу эти начальники обладали правами по наложению наказаний - назначения не в очередь на наряды (дежурства и дневальства) и оставление без отпуска.
В общем следует признать, что переход из кадет корпуса в юнкера училища — был безусловно суровым. К тому же, y нас, среди юнкеров старшего курса попадались люди не совсем уравновешенные, без нужды переходили границы благоразумия, но это надо считать как исключение. Однако этот строгий режим, называемый «цуком», молва преувеличивала и доходя до высшего военного начальства, включая военного министра, вызывала требование к начальникам училища - принять меры для искоренения этого «цука». Но вопрос был очень деликатный и не все начальники училища подходили к нему хладнокровно, a резкие меры вызывали не улучшение, a ycyгубляли положение, приводя к уродливым формам. Так например уже по моем окончании училища, один начальник училища отменил право «нашивочных» юнкеров налагатъ наказания, принадлежавшие им по Дисциплинарному Уставу; это привело к тому, что налагались незаконные наказания, вроде назначения сделать десятки гимнастических приседаний, действительно унизительных. Но упоминаю об этом как исключение, в общем редко можно было встретить y бывших питомцев Школы неприятное воспоминание о жизни в стенах училища. A, c другой стороны, суровый режим воспитывал «отчетливых» будущих кавалерийских офицеров.
Через месяц, когда прибывшие в училище юнкера утверждались в первоначальном воинском обучении и владении оружием, (что особенно было трудно для лиц поступивших из гражданских учебных заведений, т. к. кадетам это было известно), назначалась церемония принятия присяги. Для этого в манеже выстраивались в пешем строю, с полной амуницией и оружием, эскадрон и сотня, выносился Штандарт, читались слова присяги и присягнувшие юнкера младшего курса прикладывались ко Кресту и Евангелію. С зтого дня поступившие юнкера зачислялись на действительную, военную службу и с этого дня насчитывалась выслуга пенсий. И юнкера поступали под действия военного законодательства.
Занятия в училище были установлены: - 4-ре часа лекций в классном флигеле и 4-ре часа строевых занятий, в том числе ежедневно час верховой езды. Два раза в неделю, по вечерам, были репетиции по прочитанным курсам лекций, за которые ставились отметки (баллы).
Кроме военных наук -- тактики, военной истории, фортификации, артиллерии, топографии, военной администрации, подрывном деле, мы проходили - историю Церкви (Закон Божий), историю русской литературы, законоведение (особенно полковые суды), французский и немецкий языки и, еще в мое время - химию и механику, впоследствии отмененные; в мое время - эти две науки y юнкеров носили названия - сугубых.
В середине Мая, училище переходило в лагерь Красного Села. Этот лагерь широко известный, среди военных и юнкеров Петербургских училищ, был одним из больших центров летней подготовки, учебных стрельб и маневров войск. Подъезжая к лагерю вы слышали: треск барабанов, звуки горнов и труб, заливчатую трель флейтистов; слышались ружейные выстрелы и очереди пулеметов, доносился отдаленный гул артиллерийской стрельбы. Поднявшись в ряд слобод, образующих Красное Село и обернувшись назад, перед вами откроется красивая картина палаточного лагеря пехотных полков и батарей императорской гвардий. A здесь, между слободами, раскинулись дворцовые постройки и бараки штабов. Сюда же примыкал своим правым флангом Авангардный лагерь армейских частей, бараки военных училищ, заканчивающиеся постройками Офицерской Кавалерийской Школы.
Трудно подыскать столько разнообразия в топографическом смысле, как окрестности Красного Села. Здесь вы найдете в фигурации местности, все нужное для обучения войск: - леса и перелески, овраги и холмы С причудливыми хребтами. По преданию на этот участок местности, в 25-ти верстах от Петербурга, указал наш великий Суворов. Сюда на смотры и маневры прибывали Наши Венценосные Вожди, сюда приглашались военные представители иностранных держав.
Впереди Авангарднаго лагеря растилалось обширное, холмистое пространство, примерно на три версты в ширину и длину, носившее название военного поля, казавшееся плоским, но было всхолмлено так, что в его складках скрывались на учениях целые кавалерийские полки. Сухой грунт поля, вытоптанный на учениях, во время которых, на широких аллюрах, поднималась такая пыль, что всадник не видел ушей своего коня.
Южную сторону поля окаймляла «Лабораторная роща», склады и артиллерийские снаряжения, т. к. за рощей находился полигон для практических стрельб артиллерии. В поле, на самом его высоком холме, уже давно был построен «Царский валик», откуда Державные Вожди Российской Армии смотрели прохождение церемониальным маршем войск и где, в былое время, Императоры, в конце лета, поздравляли выпускных юнкеров и пажей с производством в офицеры.
Отсутствие на поле ориентировочных пунктов затрудняло построение войск к смотру. Требовалась посылка топографа для точного определения правого фланга построения, чтобы кипрегелем визируя на три отдельных предмета, в том числе на дымовую трубу бумажной фабрики Печаткина, засечь нужную точку. По-этому, досужие зубоскалы уверяли, что если рухнет труба фабрики, то и выстроить большую массу войск лагеря - будет невозможно.
Эскадрон и сотня нашего Училища, в конном строю с полным вооружением выступив из Петербурга, походным порядком с привалом у Лигово, двигались переменными аллюрами и песнями.
По дорожке Красносельской едет эскадрон гвардейский, Эскадрон - лихой!
Снега белого белее, Блещут наши портупеи, Шашками гремя!
А, полковник приказал - Сделать в Лигове привал: Бутерброды есть!
Тут шакалы подбегают, Нам бутылки предлагают, С игристым вином!

Но полковник не зевает, Он шакалов прогоняет, Жилистым хлыстом!
И кидает им в затылки - Драгоценные бутылки, Как ему не жаль?

Прибыв в бараки нашего лагерного расположения, мы, первый месяц нашего обучения, посвящали: на младшем курсе - топографическим съемкам, a на старшем - верхом производили маршрутные съемки и решали в поле заданные нам тактическиея задачи.
Закончив эти работы, которые отмечались баллами, мы приступали к интенсивным строевым занятиям. Среди которых ежедневно проводились конные учения, где юнкера с полным вооружением, полагающегося кавалеристу, с винтовкой за спиной на солдатском седле. Все это давало, каждому из нас, полное понятие о тяжести кавалерийской службы. когда на широких аллюрах и всяческих перестроениях винтовки набивали спину, a сжимаясь в сомкнутых строях страдали и ноги. Моясь в банях мы могли наблюдать друг y друга синяки и ссадины, причиненные на учениях. И понятно на нас молодых, ложилось тяжелее чем на солдатах.
20 Октября 1894 года, в Бозе почил Император Александр III. 7 Ноября поезд с телом Императора прибыл из Ливадии в Петербург, наше Училище, в конном строю, к полдню прибыло к Николаевскому вокзалу и мы были свидетелями прохождения траурного шествия, a затем следовали за гробом вплоть до Петропавловской крепости. в церкви которой покоились лица Царской Семьи, со времен Петра Великого.

Когда я перешел на старший курс, великий князь Николай Николаевич был назначен Генерал-Инспектором Кавалерии. Страстно любящий кавалерийское дело, великий князь энергично принялся за работу, безусловно поставив ее на большую высоту; можно лишь отметить, что его резкий характер, иногда, переходил границы, наводя на смотрах трепет среди кавалерийских начальников, т. к. те, которые сплоховали, - отрешались от своих должностей или не получали дальнейшего продвижения по службе. «Пошло избиение», как говорилось в те времена. Многие полагали, что энергичная работа вел. князя не пострадала, если бы им не применялись эти резкости; надо иметь в виду, что положение вел. кн., как такового, затрудняло ответом или даже объяснением лица, коему был брошен резкий упрек. Мало кто решался бы на возражение, а, потому, вел. князю и не следовало пользоваться своим привилегированным положением. Постепенно, с годами, характер вел. князя значительно смягчился.
Однажды, молодым офицером, назначенным ординарцем к вел. князю на его выезд для смотров, я оказался свидетелем следующего: делая смотр Уланам Ее Величества, вел. князю не понравилась какая то эволюция в построении; вызвав командира полка ген. Баранова, он начал выговаривать ему и бросил бранное (неприличное) выражение. Тотчас командир Улан повернулся и начал отъезжать. Вел. кн. сперва недоумел отъезду от него командира полка, a затем приказал: «Ординарец верните мне командира полка». Я поскакал выполнять распоряжение. Вернувшемуся ген. Баранову, вел. кн. заявляет: «На каком основании вы позволяете себе отъезжать, когда я делаю разбор учения»? Но не потерявшийся и сохранивший полное спокойствие генерал ответил: ‘Когда Ваше Императорское Высочество говорите мне о кавалерийском деле, я Bac слушал, в ваших же «выражениях» я не компетентен». Вел. кн. понял свое неосторожное выражение, вырвавшееся нечаянно, обнял командира полка; все кончилось по хорошему, принял приглашение на завтрак в полк. Но не y всякого хватало решимости на такой ответ.
В середине лагерного обучения, из Главного Штаба поступил список свободных офицерских вакансий в полках. A в училищной канцелярии был составлен список в порядке среднего балла за выпускные экзамены, лагерные практические занятия по съемкам и прочее. По этим спискам и происходила разборка вакансий, имеющихся в полках. Каждый юнкер, в зависимости от своих успехов, мог видеть - дойдет ли до него возможность попасть в намеченный желательный для него полк? Состоя третьим по списку, меня этот вопрос не озабочивал.
(Выпускные пажи имели привилегию выбора желательной части, даже если в ней отсутствовала вакансия).
Выяснив в какой полк, по разборке вакансий, юнкер попадет, можно было приступить к заказу соответствующей полковой формы, дабы ко дню производства, что для нас намечалось на 12 Августа 1895 года, не опоздать надеть офицерский мундир.
Подходил день производства, когда мы, став офицерами, покидали нашу славную Школу, где мы так дружно сжились, теперь же расставаясь с нашими младшими братьями-зверьми, с которыми нужно было проститься и наставить их в хранении школьных традиций. После дружеских объятий всем хором пелась наша «Звериада», в которой сохранилось не мало строф нашего Лермонтова.
Затем читался последний наш «юмористический приказ по курилке» с заключительной фразой которого полагалось, что последний позвонок звериного хвоста отпадал и бывшая наша молодежь-«звери» становились «корнетами» с возложенными на них обязанностями; - хранить и поддерживать славу нашей Школы!

Производство в офицеры.

День производства в офицеры был большим событием в жизни молодежи, предназначавшей себя к военной службе. Действительно, мы из учеников делались самостоятельными, полноправными российскими подданными и офицерами, которым отдавала честь могучая наша Армия. Понятно, этот день, y нас запечатлевался на всю жизнь!
Конец маневров в 1895 году в Петербургском военном Округе заканчивался к 12 Августа и на этот день был назначен Высочайший смотр войскам лагеря. По окончании смотра, окончившіе курс пажи и юнкера Петербургских военных училищ, были вызваны к Царскому валику.
Это был первый год вступления на прародительский Престол нашего последнего Державного Вождя Императора Николая II, так зверски убитого со всей Августейшей Семьей.
Молодой Император, еще не освоившийся со возложенными на Hero, Божьей милостью, трудами, обратился к нам с милостивыми словами, которые были выслушаны с волнением и глубоко запали нам в душу. Государь подошел к нам, обвел своим чарующим взглядом выстроенных юных юнкеров и пажей, и с любовной улыбкой произнес: «Служите верой и правдой России и Мне. Любите Родину и будьте справедливы к подчиненным. Поздравляю вас с производством в офицеры». Громкое Ура вырвалось из наших грудей. Вечером, всем своим выпуском с приглашенными - командиром училишщного эскадрона и нашими сменными офицерами, мы собрались на общий обед y Эрнеста на островах, где, за дружеской трапезой и трогательными речами, прощались друг с другом и училищньм начальством. Этим офиицальная часть заканчивалась и мы расходились группами, для продолжения своего празднования по всем загородным садам, куда, до сей поры, вход нам был закрыт. Плац-адъютанты Петербургского коменданта, по установившемуся обычаю, смотрели снисходительно на наши шалости.
На следующий день утром мы еще раз собрались в стенах училища, в только что сшитых парадных мундирах, где был отслужен молебен, в присутствии всего училищного начальства. Адъютант училища выдал нам необходимые документы и отпускные билеты на полагающийся нам 28 дневный отпуск и мы разъезжались. В дополнение к 28 дням отпуска прибавлялось еще время на проезд к месту службы, исчисляемый по старинному, когда не было еще железных дорог, по 50 верст в сутки. Отчего выигрывали те y которых полковая стоянка была дальше от Петербурга. Выходившие в части стоявшие на Дальнем Востоке, имели несколько месяцев дополнительного отпуска.
Для выхода в гвардейские части требовалось еще получить согласие офицеров полка, для принятия в свою среду. Это положение не обусловливалось каким-либо законом, но давно вошло в обычай и поступленіе в полк, минуя желание его офицеров, ставило нарушителя в невозможное положение служения среди не сочувствующих ему. А, потому, едва-ли кто-либо мог решиться на подобный шаг.
Кроме того, каждый, наметивший себе часть, должен был отдать себе отчет - обладает ли он достаточными средствами, для службы в ней? Т. к. служба, особенно в гвардейских частях, не давала возможности существовать на получаемое жалованье. В этом отношении гвардейские части сильно разнились в зависимости от установленных в полках обязательных расходов. Недостаточная обдуманность в этом отношении грозила тем, что прекрасный офицер, не отдавший себе отчета - справится ли он в намеченной части с имеющимися y него средствами, должен был быстро покинуть полк.
Я, с несколькими товарищами по Училищу, наметившими себе выход Л-Гв. в Кирасирский Ее Величества полк, заблаговременно, до разборки вакансий, проехали в Гатчину (где полк квартировал) к полковому адъютанту M. M. Лазареву, который повел нас представиться старшему полковнику В. Г. Мандрыке. Последний, познакомившись и расспросив нас, отпустил сказав, что ответ мы получим своевременно. Вероятно, о нас, представлявшихся, были собраны необходимые справки, и заехавший к нам в лагерь Лазарев вызвал лишь меня и Н. Н. Лавриновского и передал согласие на наше принятие в полк.
И вот, с производством 12 Августа 1895 года, я получил честь надеть мундир и стать конетом Л-Гв. Кирасирского Ее Величества Государыни Императрицы Марии Феодоровны полка. Полк постепенно сделался для меня родным: - в нем я служил младшим офицером; по окончании Академии командовал в нем эскадроном, в 1910 году, в нем же, отбывал ценз командования дивизионом; по воле Государя и Шефа, мне оказана честь и радость получить в 1915 году в командование родной полк. A последнее, по установившемуся положению, давало мне право, и по окончании командования полком, остаться в его списках и сохранять мундир полка пожизненно.

План
Введение
1 История
2 Устройство и учебная программа
2.1 Система оценок
3 Форма и вооружение
4 Традиции «Славной школы»
5 Известные выпускники и учащиеся
Список литературы
Николаевское кавалерийское училище

Введение

Николаевское кавалерийское училище - элитное военное училище Российской империи. Основано 9 мая 1823 года. Выпускниками училища были многие видные представители военной и культурной элиты России XIX - начала XX вв.

1. История

9 мая 1823 года приказом императора Александра I в Санкт-Петербурге, в казармах лейб-гвардии Измайловского полка (набережная Фонтанки, 120), была основана Школа гвардейских подпрапорщиков для обучения молодых дворян, поступавших в гвардию из университетов или частных пансионов и не имевших военной подготовки. В её штате были начальник, 1 инспектор классов, 8 обер-офицеров в чине не ниже поручика и 120 слушателей. В Школе обучали юношей из дворянских семей, а затем выпускали их в полки гвардейской кавалерии.

1826 г. - При школе сформирован эскадрон юнкеров гвардейской кавалерии, учебное заведение переименовано в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров . С 1825 г. школа располагается в бывшем дворце графов Чернышевых.

1859 г. - В связи с упразднением звания подпрапорщика Школа переименована в Николаевское училище гвардейских юнкеров .

В 1864 г. Школа преобразована в Николаевское кавалерийское училище, которое до конца своего существования располагалось в здании по адресу Лермонтовский (Ново-Петергофский) проспект, д. 54.

В 1890 г. при училище сформирована казачья сотня - так называемая «Царская сотня».

В октябре 1917 г. училище было расформировано.

В феврале 1921 г. училище было возрождено в Галлиполи на основе существовавшего в Крыму Учебного дивизиона. Впоследствии было эвакуировано в г. Белая Церковь (Югославия), где действовало до 1923 г. Произвело 4 выпуска (5 ноября 1922 г., 12 июля и 2 сентября 1923 г., перед закрытием - выпуск эстандарт-юнкеров, произведенных в корнеты 7 марта 1924 г.) - всего 357 человек. Начальник - генерал-лейтенант А. В. Говоров.

2. Устройство и учебная программа

Впоследствии в училище принимались наиболее успешные выпускники кадетских корпусов: необходимо было иметь не менее 9 баллов по наукам и 8 баллов за поведение.

В Николаевском кавалерийском училище готовили офицеров как для регулярной кавалерии, так и для казачьих войск. В соответствии с этим юнкера делились на эскадрон и сотню: 250 юнкеров в эскадроне, 120 - в казачьей сотне. Продолжительность обучения - 2 года. По окончании обучения юнкера выпускались корнетами в кавалерию.

Курс обучения был двухгодичным, и его конечной целью была подготовка выпускников к полковой службе. Основными учебными предметами были тактика, военное дело, топография, управление, артиллерия, фортификация, право, гигиена и черчение, из общеобразовательных предметов преподавались Закон Божий, русский, французский и немецкий языки, математика, механика, физика, химия, история, экономика, государствоведение и психология.

Существовала возможность сдать офицерские экзамены экстерном.

С 1864 г. выпуск проводился после летнего лагерного сбора, так как один лагерный сбор (после 1-го курса) был признан недостаточным. Первое время лучших выпускников направляли, как и ранее, в артиллерию и инженерные войска, но вскоре выпуск в эти рода войск из общевойсковых училищ был прекращен.

2.1. Система оценок

Знания оценивались по 12 бальной системе. Набравшие не ниже 9 баллов могли служить в гвардии, получившие средний балл ниже 9 баллов, могли выйти только в армию. Отметка ниже 6 баллов по любому предмету считалась неудовлетворительной. Получивший 5 баллов - проваливался.

3. Форма и вооружение

Форма юнкеров эскадрона, утвержденная Александром III

Повседневная: алая бескозырка с черными кантами, защитный китель, синие рейтузы с красным кантом при высоких хромовых сапогах и шпорах. Шашка, портупея и пояс надевались поверх кителя и серой, светлого тонкого сукна, шинели.

Парадная: мундир и кивер драгун наполеоновского времени с андреевской гвардейской звездой, чёрный мундир с красным лацканом, красно-чёрный пояс и длинные брюки-шоссеры с красными генеральскими лампасами при ботинках с прибивными шпорами, белая гвардейская портупея шашки и белые замшевые перчатки.

Вооружение эскадрона: шашки и карабины кавалерийского образца

Форма казачьей сотни :
 Со времени учреждении сотни юнкера носили форму своих войск и полков.

С 1907 г.: китель с серебряным прибором и синие казачьи шаровары с красными лампасами и белым гвардейским снаряжением (пояс и портупея)

Вооружение казачьей сотни: казачий карабин без штыка, пика, шашка донского казачьего образца

4. Традиции «Славной школы»

Николаевское кавалерийское училище (в память о прошлом именовашееся «Славной школой» или просто Школой) славилось своими традициями, так называемым «цуком» .

При поступлении в училище каждый мог выбрать вид службы: «по славной ли училищной традиции, или по законному уставу?» .

«По уставу» - выбрав службу по уставу, юнкер был избавлен от цука, но к нему переставали относится как к товарищу. Его называли «красным» и бойкотировали, никто с ним не разговаривал. С ним поддерживали лишь чисто служебные официальные отношения. Однако самым существенным, было то, что такого «красного» по окончании училища никогда бы не принял в свою офицерскую среду ни один гвардейский полк, ибо в каждом полку были выходцы из Школы, всегда поддерживавшие связь с родным училищем, а потому до их сведения, конечно, доходило, кто из новых юнкеров - «красный». Следует отметить, что «красный» юнкер был очень редким явлением.

«По славной учлищной традиции» - служба «по традиции» подразумевала полное подчинение младших (1-й год обучения) старшим (2-й год обучения), но регулировалась исторически сложившимися правилами.

Юнкера младшего курса с момента появления в училище назывались «сугубыми зверями» и поступали в полное распоряжение старшего курса. В Школе были разные лестницы для старших («корнетов») и младших («зверей») юнкеров, из четырёх дверей, ведших в спальни эскадрона, где юнкера располагались повзводно, две были «корнетскими», равно как и половина зеркал-трюмо, там стоявших. Пользоваться ими младший курс не имел права. То же самое относилось и к курилке, где на полу имелась борозда, по преданию проведенная шпорой Лермонтова и потому именовавшаяся «Лермонтовской», за которую «зверям» доступ был запрещен.

Классика «цука»:

· приседания, выполнявшиеся во всех углах и при всех случаях для развития «шлюза» и «шенкелей»

· бесчисленные повороты направо, налево и кругом, чтобы довести «отчетливость» до совершенства

· старший мог задать младшему любой вопрос в любое время суток, например: «Молодой, пулей назовите имя моей любимой женщины», или «Молодой, пулей назовите полчок, в который я выйду корнетом», - «зверь» обычно отвечал на эти вопросы безошибочно, так как обязан был знать назубок, как имена женщин, любимых старшими, так и полки, в которые старшие намеревались поступить.

· «Молодой, пулей расскажите мне про бессмертие души рябчика», - командовал старший. И молодой, вытянувшись стрункой, рапортовал: «Душа рябчика становится бессмертной, когда попадает в желудок благородного корнета».

Регулирование взаимоотношений:

Согласно обычаю, «корнеты» не имели права задевать личного самолюбия «молодого». Юнкер первого года обучения был обязан выполнить беспрекословно все то, что выполняли до него юнкера младшего курса из поколения в поколение. Однако имел право обжаловать в корнетский комитет то, в чём можно усмотреть «издевательство над его личностью», а не сугубым званием зверя. За этим строго следил «корнетский комитет» (возглавляемый выборным председателем), куда входили все юнкера старшего курса. Председатель корнетского комитета являлся верховным блюстителем и знатоком традиций Школы, компетенция его была неоспорима.

«Корнеты» не имели права с неуважением дотронуться хотя бы пальцем до юнкера младшего курса, уж не говоря об оскорблении. Это правило никогда не нарушалось ни при каких обстоятельствах.

За столкновения между собой юнкеров младшего курса с применением кулачной расправы и взаимных оскорблений обе стороны подлежали немедленному отчислению из училища независимо от обстоятельств, вызвавших столкновение

5. Известные выпускники и учащиеся

· Лермонтов, Михаил Юрьевич (1834) - выпущен корнетом в лейб-гвардии Гусарский полк.

· Лашкарёв, Александр Григорьевич (1843) - выпущен в Конно-гренадерский лейб-гвардии полк.

· Мусоргский, Модест Петрович (1856) - выпущен в лейб-гвардии Преображенский полк.

· Каульбарс, Александр Васильевич (1861) - выпущен в лейб-гвардии Гатчинский полк.

· Брянчанинов, Александр Семёнович (1866) - выпущен корнетом в Кавалергардский полк.

· Сухомлинов, Владимир Александрович - выпущен корнетом в Уланский Его Величества лейб-гвардии полк.

· Клейгельс Николай Васильевич (1868) - выпущен прапорщиком в лейб-гвардии Драгунский полк.

· Плеве, Павел Адамович (1870) - выпущен в лейб-гвардии Уланский Его Величества полк.

· Самсонов, Александр Васильевич (1877) - выпущен корнетом в Ахтырский 12-й гусарский полк.

· Яковлев, Леонид Георгиевич - выпущен в лейб-гвардии Уланский Её Величества полк.

· Замятнин, Александр Николаевич (1878) - выпущен корнетом в 11-й драгунский Изюмский Его Королевского Высочества Наследного Принца Фридриха Вильгельма Прусский полк.

· Келлер, Фёдор Артурович (1879)

· Марков, Василий Евгеньевич (1884)

· Альфтан, Владимир Алексеевич (1881) - выпущен корнетом в лейб-гвардии Уланский Его Величества полк.

· Миллер, Евгений Карлович (1886)

· Павлов Александр Александрович (1887) - выпущен в лейб-гвардии Гусарский полк.

· Маннергейм, Карл Густав Эмиль (1889) - выпущен корнетом в 15-й Александрийский драгунский полк.

· Мамонтов, Константин Константинович (1890) - выпущен кор­нетом в Конно-гренадерский лейб-гвардии полк.

· Эрдели, Иван Георгиевич (1890) - выпущен в лейб-гвардии Гусарский полк.

· Гудзенко, Анатолий Николаевич (1891) - выпущен корнетом в 46-й драгунский Переяславский Императора Александра III полк.

· Богаевский, Африкан Петрович (1892) - выпущен в чине хорунжего в лейб-гвардии Атаманский Полк.

· Каджар, Фейзулла Мирза (1893) - выпущен корнетом в 43-й драгунский Тверской полк.

· Косоговский, Владимир Андреевич (1876) - выпущен корнетом в 12-й гусарский Ахтырский полк.

· Фицхелауров, Александр Петрович (1893)

· Борис Владимирович (великий князь) (1896)

· Бискупский, Василий Викторович (1897) - выпущен в лейб-гвардии конный полк.

· Улагай, Сергей Георгиевич (1897) - выпущен в полк с производством в чин хорунжего.

· Дутов, Александр Ильич (1898) - выпущен в 5-й Саперный батальон.

· Балабин, Евгений Иванович (1900) - выпущен в Лейб-Гвардии Казачий Его Величества Полк.

· Секретев, Александр Степанович - выпущен в Атаманский лейб-гвардии полк в чине хорунжего.

· Глазенап, Петр Владимирович (1903) - выпущен корнетом в 13-й драгунский Военного Ордена генерал-фельдмаршала графа Миниха полк.

· Каппель, Владимир Оскарович (1903) - выпущен в 54-й Новомиргородский драгунский полк.

· Толстов, Владимир Сергеевич (1905) - выпущен хорунжим во 2-й Уральский казачий полк.

· Князь императорской крови Романов, Иоанн Константинович (1907)

· Шапрон дю Ларре, Алексей Генрихович - выпущен в л.-гв. Кирасирский Его Величества полк

· Шкуро, Андрей Григорьевич (1907) - выпущен в 1-й Уманский казачий полк Кубанского казачьего войска.

· Бабиев, Николай Гаврилович (1909) - выпущен хорунжим в 1-й Лабинский казачий полк.

· Марков, Анатолий Львович (1914)

· Вогак, Константин Ипполитович (1878) - выпущен корнетом в Уланский Его Величества лейб-гвардии полк.

· Эльфвенгрен, Юрье (1910)

· Яновский, Василий Васильевич - депутат Государственной думы Российской империи I созыва.

· Вонсяцкий, Анастасий Андреевич - деятель белой эмиграции, не смог закончить обучение из-за расформирования училища

Список литературы:

1. А. Г. Шкуро «Записки белого партизана»

Строевое образование юнкеров состоял из практических и теоретических занятий, распределённых на 2 года.В младшем классе программа строевого образования преследовала цель подготовки унтер-офицеров, a в старшем - инструктора-офицера.

С 1865 AD введены в курс военная администрация и топография, a в следующие годы - аналитическая геометрия, механика, военная гигиена и топография, артиллерийское и фортификационное черчение, причём преподавание физики было исключено.

По положению 1867 AD учебная программа училища включала в себе следующие предметы:

  • военные - тактику, артиллерию (служба при орудии, правила стрельбы, материальная часть), фортификацию, военное законоведение, уставы и наставления (служебные обязанности в войсках), военная администрация и военное письмоводство, строевое учение, черчение (фортификационное, артиллерийское и топографическое)
  • специальные - иппологию, вольтижировку и джигитовку, фехтование, рубку шашкой и обращение с пикой, стрелковую подготовку и учение об оружии
  • общеобразовательные - Закон Божий, русский и иностранные языки (французский и немецкий), математику, химию, физику, аналитическую геометрию, механику, политическую историю и статистику (В 1863-64 учебном году проходились еще логика и психология)

В 1883 AD из учебного курса училища исключены политическая история, статистика, военная гигиена, a затем и математика, и введена военная история.

Вместе с тем, изданная в том же году "Инструкция по учебной части" совершенно изменила и самую систему ведения занятий: аудиториальная система лекций уступила место 22-м часовым лекциям в каждом классе отдельно; практические занятия велись по-прежнему в классных отделениях и манеже, a поверка знаний юнкеров производилась на репетициях.

Давая широкое развитие практическим занятиям по каждому предмету в зимний период занятий, инструкция 1883 AD переносит их и в поле: с выходом в лагерь юнкера младшего класса, кроме полевой езды и тактико –специальных занятий, производят полуинструментальную съемку, a юнкера старшего класса - съемку военно-глазомерную и решают тактические задачи в поле.

С 1908 AD к этому прибавлена еще и съемка перспективная. По окончании съемок юнкера упражнялись в разбивке, трассировке и постройке полевых окопов.

В лагере юнкера занимались фронтовыми ученьями, полевой ездой, инженерными и топографическими работами, знакомились со стрельбою из орудий и с материальной частью артиллерии.

В курс стрелковой подготовки была введена стрельба из пулемётов.

С 1908 AD введены в курс училища: снова военная гигиена, гимнастика, военно-сапёрное дело, военная география и, как особый отдел военного законоведения, учение о социалистических теориях.

Последнее было вызвано тем, что с переходом нашего отечества к новому государственному строю, когда так или иначе политические теории получили относительную свободу исповедания, и в ряды армии стали проникать люди, не признающие принципа "армия вне политики", офицеру было необходимо знать, чем он может парализовать возможную пропаганду последователей крайних партий.

Химия же и механика были изъяты из предметов преподавания и перенесены в кадетские корпуса. Наконец, ряд комиссий пришел к выводу, что необходимо перенести центр тяжести училищного курса с теории на более практическую почву.

28 июля 1910 AD выработанные этими комиссиями программы были утверждены военным министром и приняты к руководству. Основная идея новых программ - "приблизить военные знания юнкеров к войсковой жизни и подготовить их к обязанностям воспитателя и учителя солдата и к роли руководителя вверенной ему малой части (взвода, полуэскадрона) в поле".

Выпускаемый из училища молодой офицер должен был не только знать, но и уметь применять знания в той сфере деятельности, которая ожидала его по выходе в кавалерийскую часть.

A так как предстоящая юнкеру служба командира взвода и полуэскадрона раньше всего и прежде всего требовала от него самой серьезной практической подготовки, затем развития инструкторских способностей и лишь потом общего военного образования, то на тактику и специальную подготовку было обращено главное внимание (тактика - 8 часов в неделю в младшем классе и 10 часов в старшем).

Преследуя цель развития ума, a не обременение памяти, новые программы были составлены так, что быстро улетучивающиеся, основанные на памяти знания ими не требовались. Отдав тактике господствующее среди всех учебных предметов место, реформа эта вызвала естественное уменьшение объема курса этих предметов; так, военная история, получив новое наименование "история русской армии", преследовала только ознакомление юнкеров с важнейшими периодами жизни русской армии; прежнее прохождение целых кампаний в беглом стратегическом очерке было исключено.

Точно так же курс военной топографии был окрашен в тактический цвет; все вопросы чисто математического характера (триангуляция) и подробное изучение инструментов, с которыми строевому офицеру работать не придётся, были исключены из курса; взамен была введена маршрутная съемка.

Установив тесную связь курса артиллерии с "наставлением для обучения стрельбе", новая программа преследовала чисто утилитарные цели: дать базовые знания, умения и навыки - по основам боевого применения артиллерийских подразделений в бою и организации взаимодействия между кавалерийским и артиллерийским командиром, по правилам стрельбы и управлению огнём, по огневой службе (боевой работе) подразделений полевой артиллерии.

В курс законоведения были введены сведения из финансового и полицейского права, но преподавание особого отдела о крайних учениях было отменено

Производство

По окончании курса наук и летн. практич. занятий юнкера эскадрона разделялись на 3 разряда, соответ-но к-рым юнкерам присваиваются при выпуске след. права:

1-й разр. выпускается в части арм. кавалерии корнетами с 1 год. старшинства в чине; отличнейшие же из перворазрядных юнкеров, имеющих в ср. выводе по наукам не менее 9 и знанию строев. службы не менее 11, удостаиваются, в определяемом воен. мин-ром для кажд. года особо числе, производства в корнеты гв. кавалерии.

При Николае II в гвардейской кавалерии соблюдался ряд правил, придававших ей определенную специфику:

  • офицеры должны были принадлежать к потомственной аристократии или дворянству, и это правил о не знало исключений. Если гвардейский унтер-офицер недворянского происхождения производился в корнеты, он автоматически переводился в армейский полк.
  • с 1884 AD звания в гвардии считались одним чином выше армейских.
  • полковым командиром, как правило, был генерал-майор (тогда как в армии - полковник). Гвардейский полковник мог быть только исполняющим должность командира.

Правила приема молодых кавалерийских офицеров в гвардию в начале ХХ века:

В течение последнего года обучения юнкер самостоятельно посылал в Главное управление военно - учебных заведений прошение с просьбой о зачислении его в тот или иной гвардейский полк. Начальник училища информировал командира полка о кандидатуре будущего офицера. Выбор полка будущим офиц ером, как правило, был предопределен и лишь изредка зависел от его собственного желания.

При зачислении в тот или иной гвардейский полк играли роль различные факторы. Так, свою роль мог ла сыграть национальная принадлежность кандидата. В некоторых полках, к примеру, в Конногвардейском, служили лица в основном остзейского происхождения, но существовали и русские по преимущ еству полки.

Но ключевую роль при выборе полка играли фамильные традиции. Часто уже с рождения мальчику-дворянину было предопределено служить в том полку, в котором служили и его предки. Зачастую несколько поколений той или иной дворянской семьи служили в определённом полку.

Помимо принадлежности к энати и количества набранных баллов существовали и неформальные критерии для приёма кандидата в полк. И здесь его ожидали два испытания.

Во-первых, он должен был быть принят обществом, подтвердив свой образовательный уровень и воспитание в общении с офицерами полка, причём мнение их жен играло далеко не последнюю роль.

Во-вторых, он должен был произвести хорошее впечатление в офицерском собрании, куда кандидатов приглашали на обеды или ужины офицеры и генералы. Эти мужские собрания сопровождались обильными возлияниями, причем обращалось внимание на поведение подвыпившего кандидата и на то, сколько он может выпить. В некоторых частях традиция предписывала кандидату выпить полковой головной убор, наполненный спиртным.

В конце концов, заместитель командира полка собирал полковое офицерское собрание, на котором официально зачитывалось прошение кандидата о зачислении в полк. “Господа, кто-нибудь хочет высказ аться по поводу поступления. . . . в наш полк?” - спрашивал он.

Собрание проходило в отсутствие кандидата. Дискуссия была совершенно свободной. Те, кто отвергал кандидата, должны были обосновать свою точку зрения. Голосование осуществлялось поднятием рук. Полковой адъютант информировал о решении начальника военно-учебного заведения, который в свою очередь оповещал самого юнкера, Военное министерство и Главное управление военно-учебных заведений.

Неблагоприятное решение передавалось неудачливому кандидату без разъяснений. Мотивы для отказа могли быть разнообразными, порой случайными и, как правило, не были связаны с собственно профессиональными качествами просителя как военного. Так, часто роковую роль играли недостаток образования и воспитания, особенно неумение вести себя с дамами, недостаточное уважение к старшим офицерам, склонность затевать пьяные ссоры, слишком вольное поведение в кругу офицерских жен.

Причиной отказа могло стать и происхождение. Если родственники кандидата уже служили в полку, это могло сыграть ему на руку, однако был возможен и противоположный вариант, как показывает следующий пример. Некий грузинский князь, храбрый офицер, прекрасно служивший в лейб-геардии Казачьем полку, как и многие кавказцы, отличался взрывным темпераментом. Поссорившись со старшим офицером, он был переведен в линейный полк, служа в котором, героически пал в 1915 AD. Через несколько месяцев после гибели князя, его младший брат подал прошение о принятии в лейб-гвардии Казачий полк, но был отвергнут, поскольку офицеры опасались, что кандидат столь же вспыльчив, как и его брат.

Излишняя уверенность кандидата в том, что он будет зачислен в тот или иной полк, считалась предосудительной. Многие юнкера пошили мундиры того или иного гвардейского полка до того, как был решен вопрос об их зачислении, и так никогда не надели их.

Конечно, случались и исключения из правил. Иногда в полк принимались просители, не слишком нравившиеся офицерскому кругу. Так, в 1915 AD в Польше лейб-гвардии Казачий полк был расквартирован неподалеку от ставки Великого князя Николая Николаевича, бывшего тогда главнокомандующим русской армией. Офицеров попросили одобрить зачисление в полк кандидата, за которого ходатайствовал сам Великий князь. Кандидатом являлся князь Радзивилл, который, в случае победы над Германией должен был занять трон автономной Польши. Конечно, не было и речи о том, чтобы отвергнуть прошение князя, и он был принят подавляющим большинством голосов при одном условии: этот офицер вступал в полк в чине есаула, но не получал соответствующей должности. В благодарность князь подарил полку великолепную серебряную чашу, которая до сих пор хранится в коллекции полка.

Другой случай произошел с камер-пажом императрицы Шатиловым. Будучи причислен к 1-й категории выпускников, он собирался поступить либо в конную артиллерию, либо в уланы. Однако Николай II, однажды встретив его, спросил: “Ты, конечно, поступаешь в гвардейские казаки?”. По сути этот вопрос был приказом, и Шатилов волей-неволей стал казаком. Во время Гражданской войны он дослужился до генеральского звания и занимал должность начальника штаба у барона Врангеля.

2-й разряд выпускался в части армейской кавлерии корнетами без старшинства и 3-й разряд переводился из училища в части армейской кавлерии унтер-офицерами (подпрапорщиками), с правом на производство в корнеты без экзамена, но лишь по удостоению своего начальства, не ранее, как через 6 месяцев после производства их товарищей по училищу и только на вакансии, хотя бы и не в те части, в которых они служили унтер-офицерами.

Юнкера эскадрона, подлежащие по успехам в науках и хорошей нравственности производству в офицеры, но признанные по состоянию своего здоровья неспособными к военной службе, одновременно с производством в офицеры переименовывались в соответственный гражданский чин со старшинством в военном чине; причисленные же к 3-му разряду в случае их болезненного состояния награждались чином XIV класса, с предоставлением всем им в случае восстановления их способности к военной службе вступить вновь на военную службу с правами, приобретенными при выпуске.

Юнкера казачьей сотни , на тех же основаниях, производились или в строевые части своих казачьих войск, или же в строевые части регулярных и других казачьих войск.

Казаки считались особым сословием, жившим по своим законам и правилам. Они традиционно недолюбливали иногородних, то есть новопереселенцев на казачьи земли из других областей России. Они были прирождёнными воинами, воспитанными в демократических традициях, и не было большой разницы между офицерами гвардейских и армейских казачьих полков, несмотря на то, что поступление офицера в гвардейский полк сразу делало его представителем знати.

Атаманский полк в принципе пополнялся офицерами только казачьего происхождения, тогда как в полку Его Величества до 50% офицеров не были казаками. Однако все они, прежде чем быть зачисленными в полк, приписывались к станице и становились реестровыми казаками (например будущий сибирский ).

Выпущенные с правами 1 или 2-го разряда, юнкера эскадрона (казёнокоштные) и сотни получали: единовременное пособие на обмундирование в размере 300 рублей, выпущенные по 3-му разряду при самом выпуске из училища в пособие на первоначальное обзаведение бельём, обувью и другими необходимыми вещами - 50 рублей и при производстве потом в офицеры на обмундирование - еще 250 рублей.

Как видим, поступить на службу в гвардию было нелегко, кроме того необходимо было обладать немалыми средствами, чтобы жить в соответствии с мерками петербургсхой знати. Жалованье было довольно скромным, а расходы предполагались немалые.

Блестящая,порою роскошная и очень дорогая многообразная форма: летняя и зимняя, парадная, полная парадная форма, бальная форма, шинель обыкновенная, шинель николаевская, лошадь (полностью или частично) кровная, обычно две или три,- все это стоило громадных денег,приобреталось офицером из собственных средств.Не говоря уже о том, что в обществе надо было держать соответствующий образ жизни.

Расходы по Офицерскому собранию (в гвардейских полках), балы, приемы, подношения, парадные обеды требовали больших расходов. Часто офицер только расписывался в получении жалованья, все оно уходило на вычеты. В некоторых полках существовала традиция - при вступлении в брак передать в собрание серебряный столовый прибор. Все офицеры из гвардейских полков должны были перед свадьбой внести "реверс" - несколько тысяч рублей в обеспечение будущей семейной жизни.

В некоторых частях офицеры составляли своеобразный коллективный резервный фонд, взнос в который, например, в лейб-гвардии Гусарском полку, составлял 1000 рублей.

Поступив в полк, молодой человек оказывался в новой семье. Офицеры полка и в мирное время, и на войне держались вместе, соблюдая традицию полкового братства. Любое прегрешение против кодекса чести позорило весь полк. Графиня Клейнмихель в своей книге “Мемуары о пропавшем мире” рассказывает об одном случае. Офицер лейб-гвардии Гусарского полка проиграл в карты в долг колоссальную сумму, долг был оплачен всеми офицерами полка, причём некоторым из них после этого пришлось оставить службу, так как их финансовые издержки были слишком велики.

Таким образом, очевидно, что кандидаты недаром подвергались испытаниям, ведь и их нравственные свойства, и образование должны были соответствовать самым высоким требованиям. Чем, однако, офицер должен был обладать по преимуществу так это смелостью, и, надо сказать, в бою гвардейцы всегда демонстрировали её.

Служба офицера в гвардейской кавалерии ничем не отличалась от обычной армейской лямки. Обучение, занятия, маневры, выполнение хозяйственных обязанностей, парады отнимали большую часть времени. Наряду с этим гвардейские части (одни чаще, другие реже) выполняли и особые обязанности при государе и дворе. Офицеры активно участвовали в светской жизни, и лучшие дома соперничали за честь видеть среди своих гостей блестящих гвардейских офицеров.

Служба в гвардии давала высокий социальный статус, что вызывало ревность у армейских офицеров. На деле гвардейские офицеры могли быть переведены в армию но перейти из армии в гвардию было практически невозможно. В целом перевод в армию не тяготел над гвардейскими офицерами, в отличие, например от их прусских коллег, Великая война и битвы междоусобной войны дали многочисленные примеры смелости гвардейских офицеров и солдат, до последнего часа осознававших, что они принадлежат к элите.

Во многих иностранных армиях, Николаевскому кавалерийскому училищу аналогов и не было:

Так во Франции -выпускаемые в кавалерию из Сен-Сирской военной школы (для пехоты и кавалерии)обязаны были по прослужении года в строю пройти 11-месячный курс Сомюрской кавалерийской школы

В Италии -выпускаемые в кавалерию из Моденское военного училища, с 2-летним курсом, для пехоты и кав-рии (два отделения) производились в подпоручики с обязательством пройти 8-месячный курс в Пиньерольской кавалерийской школе (близ Турина).

В Австро-Венгрии - Военное училище в Винер-Нейштадте готовило офицеров для пехоты, егерей и кавалерии.

Юнкера Николаевского кавалерийского училища, со своим начальствующим, учительским, воспитательным и обслуживающим персоналом не приняли государственного февральско –мартовского переворота.

После переворота новые власти требовали от руководства училища ежедневно докладывать о положении в училище, а также списки лиц, которых отчисляют и собираются отчислять из училища.

Однако таких списков начальник училища генерал-майор М.Марченко не отсылал. В марте 1917 AD он был уволен.

А юнкера Николаевского кавалерийского училища и в эмиграции с гордостью вспоминали и писали, что Николаевское кавалерийское училище никогда не присягало Временному правительству.

Каждый день приносил известия о бессудных расправах над офицерским составом... В Выборге убит был командир 42-го корпуса, генерал от кавалерии Владимир Алоизиевич Орановский, зверски убиты Генерального штаба генералы Степанов, Васильев и драгунский полковник Карпович. В Луге, в конском запасе, убит бывший командир кавалергардов, генерал граф Менгден, конногренадёр полковник Эгерштром, молодой лейб-гусарский штабс-ротмистр граф Клейнмихель…

В выступлении юнкеров (“владимирцев”) в Петрограде 11 ноября 1917 AD училище участия принять не успело. Было расформировано раньше.

Рано утром 11 ноября “владимирцы” захватили телефонную станцию и взяли в плен большевистского командующего войсками Петроградского военного округа В.А.Антонова-Овсеенко. Вслед за этим юнкера заняли военную гостиницу и телеграф, но после кровопролитного боя были выбиты.

В Петрограде повсюду убивали юнкеров, сбрасывали их с мостов в зловонные каналы. Полному разгрому подверглись Владимирское и Павловское военные училища. Многие юнкера были убиты и изувечены при защите своих училищ, хотя и красные банды дорого платили за "победу".

Отрубленные драгунскими шашками юнкерские головы большевики насаживали на копья железной решётки, что по Гребецкой.

Конечно, та молодежь, что училась в Школе, была самой активной среди участников вооружённого сопротивления совдепам в 1918 –1920 AD, отличалась высокой степенью патриотизма и тем, что непримиримее, чем все остальные, относилась к разрушителям российской государственности.

Интерьер церкви Сошествия Св. Духа в училище

В 1839 AD школа окончательно переселилась к Обводному каналу, в расширенное здание Кондукторской школы путей сообщения (1823–1826 AD, арх. В. К. Треттер), где уже имелся двусветный с хорами и деревянным куполом храм, освященный 26 марта 1827 AD епископом Ревельским Никанором. Занимая выступающую во двор часть второго этажа главного корпуса, этот храм был внутри оформлен по проекту П. Жако коринфскими пилястрами из искусственного желтого на фоне стен из белого стюка.

Белый с позолотой двухъярусный ампирный иконостас вырезала охтинская мастерская А. Тарасова. Образа написал акад. И. Е. Яковлев, иконы праздников – учитель школы М. Довгалев, роспись исполнил М. Я. Ширяев, лепку (включая рельефы) – Л. Круглов и Ф. Стаджи. Газовые бронзовые паникадило и канделябры изготовил мастер Карл Тиме, утварь приобрели у купца Лохова. Часть утвари и икон взяли из церкви Военно-строительного училища (церковь сщмч. Симеона, Сродника господня, при Институте гражданских инженеров Императора Николая I). Расходы на украшение составили 50 тыс. руб.

В 1843 AD А. И. Травин реставрировал интерьер и заново написал евангелистов в парусах.

Площадь храма составляла 55 кв. саж.; на его стенах висели доски чёрного мрамора с именами павших воспитанников, по которым ежегодно при выпуске юнкеров служилась панихида. Молебном перед образом свв. Александра Невского и Николая отмечался день основания училища, одного из самых престижных в России.

В 1903 AD, при переделке церкви арх. И. И. Яковлевым, на ее портале появились лепные горельефы.

Почти 45 лет (с 1842 AD) настоятелем был прот. Кирилл Кириллович Крупский, а последним перед революцией – прот. Иоанн Васильевич Еленевский.

В 1917 AD на апсиде прикреплен гипсовый рельеф с изображением Георгия Победоносца (ск. И. В. Крестовский). Церковь перестала действовать в недоброй памяти 1917 AD ; ныне здание, вроде бы занято проектной организацией.

Былая жизнь русской кавалерии с её красочным бытием, рыцарским духом и красивыми традициями отошла в безвозвратное прошлое.

Начальниками училища были генералы:

  • П. П. Годеин (1823-31AD)
  • бар. М. А. Шлиппенбах (1831-43 AD)
  • А. Н. Сутгоф (1843-63 AD)
  • Я. Ф. Сиверс (1863-65 AD)
  • бар. M. A. Таубе (1865-74 AD)
  • В. Ф. Винберг (1874-78 AD)
  • А. А. Бильдерлинг (1878-90AD)
  • Е. Е. Рынкевич (1890-99 AD)
  • П. А. Плеве (1895-99 AD)
  • П. А. Машин (1899-1901 AD)
  • Ф. Ф. Грязнов (1901-1905 AD)
  • Л. В. де-Витт (1905-10 AD)
  • Е. К. Миллер (1910-12AD)

В 1913 AD начальником его состоял г.-м. М. К. Марченко.

Инспекторами школы и училища были


"В декабре 1883 г. в училище в память бывшего питомца был основан Лермонтовский музей. А 1 октября 1913 г. во дворе училищa был открыт памятник поэту.
Здание Николаевского кавалерийского училища располагалось на Лермонтовском проспекте Петербурга. Славная «Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров» была основана в 1823 г. За свое 94-летнее существование она дала Императорской Российской Армии не одну сотню прекрасных офицеров-кавалеристов. С 1832 по 1834 гг. здесь учился М.Ю. Лермонтов1.
В 1859 г. школа была переименована в Николаевское кавалерийское училище гвардейских юнкеров, а в 1864 г. оно было преобразовано в Николаевское кавалерийское училище с контингентом юнкеров в 200 человек и в память своего основателя императора Николая I получило на погоны вензель Государя.
Общеобразовательные классы училища гвардейских юнкеров были превращены в приготовительный пансион для молодых людей, поступающих в то же училище. Создание Николаевского кавалерийского училища обеспечивало пополнение кавалерийских частей, в то время как до этого офицеры, поступавшие в кавалерию, рекрутировались из лиц, оканчивавших пехотные училища и не получивших никакого специального образования.
Учебный курс училища был схож с курсом пехотных училищ, но он включал еще и специальные предметы: иппологию и конно-саперное дело. Каждый шаг юнкера, как в стенах училища, так и вне его, каждая мелочь быта строго регламентировались обычаями и традициями, порой суровыми, но необходимыми для кавалерийского офицера.
В строевом отношении училище представляло собой эскадрон и казачью сотню. Казачья сотня, так называемая Царская, была учреждена при училище в 1890 г. для кадет Донского кадетского корпуса. В отношении учебных и строевых занятий, поощрений, взысканий, правил внутреннего распорядка сотня руководствовалась правилами училища. В Петербурге сотня размещалась в трехэтажном здании училища, при котором специально для нее был построен манеж и казачьи конюшни. Юнкера Царской сотни были известны в Петербурге как исключительная по своей лихости и удали строевая часть.

Училищный праздник отмечался 9 мая, храмовый - на Троицу.
Юнкера носили алые погоны, по краям которых располагался серебряный галун.
После начала Первой мировой войны штат был расширен до 465 юнкеров, и училище перешло на ускоренный восьмимесячный курс обучения. В выступлении юнкеров в Петрограде в октябре 1917 г. училище участия принять не успело. Было расформировано вместе с остальными военными училищами. Уже к 10 февраля 1918 г. в его здании и на его средства были открыты 1-е советские кавалерийские Петроградские командные курсы.