Биография
Родился шестым ребёнком в семье. Отец - Мустафа Залилов, мать - Рахима Залилова (урождённая Сайфуллина).
Посмертное признание
Первое произведение было опубликовано в 1919 году в военной газете «Кызыл йолдыз» («Красная звезда»). В 1925 году в Казани вышел его первый сборник стихотворений и поэм «Барабыз» («Мы идём»). Им были написаны 4 либретто для опер «Алтын чәч» («Золотоволосая», , музыка композитора Н. Жиганова) и «Ильдар» ().
В 1920-е годы Джалиль пишет на темы революции и гражданской войны (поэма «Пройденные пути», -), строительства социализма («Орденоносные миллионы», ; «Письменосец», )
В популярной поэме «Письмоносец» («Хат ташучы», 1938, изд. 1940) показана трудовая жизнь сов. молодежи, её радости и переживания .
В концлагере Джалиль продолжал писать стихи, всего им было написано как минимум 125 стихотворений, которые после войны были переданы его сокамерником на Родину. За цикл стихов «Моабитская тетрадь» в 1957 году Джалилю была посмертно присуждена Ленинская премия Комитетом по Ленинским и Государственным премиям в области литературы и искусства. В 1968 году о Мусе Джалиле был снят фильм «Моабитская тетрадь» .
Память
Именем Мусы Джалиля названы:
Музеи Мусы Джалиля находятся в Казани (ул. М. Горького, д. 17, кв. 28 - здесь поэт жил в 1940-1941 гг.) и на его родине в Мустафино (Шарлыкский район, Оренбургская область) .
Памятники Мусе Джалилю установлены в Казани (комплекс на площади 1 Мая перед Кремлём), Альметьевске , Мензелинске , Москве (открыты 25 октября 2008 года на Белореченской улице и 24 августа 2012 года на одноимённой улице (на илл.) ), Нижнекамске (открыт 30 августа 2012 года), Нижневартовске (открыт 25 сентября 2007 года), Набережных Челнах , Оренбурге , Санкт-Петербурге (открыт 19 мая 2011 года), Тосно (открыт 9 ноября 2012 года) , Челябинске (открыт 16 октября 2015 года) .
На стене арочных ворот проломленного 7-го контргарда перед Михайловскими воротами Даугавпилсской крепости (г. Даугавпилс, Латвия), где со 2 сентября по 15 октября 1942 года в лагере для советских военнопленных «Шталаг-340» («Stalag-340») содержался Муса Джалиль, установлена памятная доска. Текст приведён на русском и латышском языках. Также на доске выбиты слова поэта: «Песни всегда посвящал я Отчизне, ныне Отчизне я жизнь отдаю…».
В кинематографе
- «Моабитская тетрадь », реж. Леонид Квинихидзе , Ленфильм , 1968.
- «Красная ромашка», ДЕФА (ГДР).
Библиография
- Муса Джалиль. Сочинения в трех томах / Кашшаф Г. - Казань, 1955-1956 (на татарском языке).
- Муса Джалиль. Сочинения. - Казань, 1962.
- Муса Джалиль. / Ганиев В. - М .: Художественная литература, 1966.
- Муса Джалиль. Избранное. - М., 1976.
- Муса Джалиль. Избранные произведения / Мустафин Р. - Издательство «Советский писатель». Ленинградское отделение, 1979.
- Муса Джалиль. Костер над обрывом. - М., Правда, 1987. - 576 с., 500 000 экз.
См. также
Напишите отзыв о статье "Муса Джалиль"
Примечания
Литература
- Бикмухамедов Р. Муса Джалиль.Критико-биографический очерк. - М., 1957.
- Госман Х. Татарская поэзия двадцатых годов. - Казань, 1964 (на татарском языке).
- Воздвиженский В. История татарской советской литературы. - М., 1965.
- Файзи А. Воспоминания о Мусе Джалиле. - Казань, 1966.
- Ахатов Г. Х. О языке Мусы Джалиля / «Социалистик Татарстан». - Казань, 1976, № 38 (16727), 15 февраля.
- Ахатов Г. Х. Фразеологические обороты в поэме Мусы Джалиля «Письменосец». / Ж. «Советская школа». - Казань, 1977, № 5 (на татарском языке).
- Мустафин Р.А. По следам поэта-героя. Книга-поиск. - М .: Советский писатель, 1976.
- Корольков Ю.М. Через сорок смертей. - М .: Молодая Гвардия, 1960.
- Корольков Ю.М. Жизнь – песня. Жизнь и борьба поэта Мусы Джалиля. - М .: Госполитиздат, 1959.
Ссылки
. Сайт «Герои Страны ».
- .
- .
- .
- .
- .
- .
- .
- . (татар.) .
- . (татар.) , (рус.) .
Отрывок, характеризующий Муса Джалиль
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.
– Нет нашего согласия, пускай разоряет! Не берем твоего хлеба, нет согласия нашего!
Княжна Марья старалась уловить опять чей нибудь взгляд из толпы, но ни один взгляд не был устремлен на нее; глаза, очевидно, избегали ее. Ей стало странно и неловко.
– Вишь, научила ловко, за ней в крепость иди! Дома разори да в кабалу и ступай. Как же! Я хлеб, мол, отдам! – слышались голоса в толпе.
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.
Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.
«Душенька», – повторила она.
«Что он думал, когда сказал это слово? Что он думает теперь? – вдруг пришел ей вопрос, и в ответ на это она увидала его перед собой с тем выражением лица, которое у него было в гробу на обвязанном белым платком лице. И тот ужас, который охватил ее тогда, когда она прикоснулась к нему и убедилась, что это не только не был он, но что то таинственное и отталкивающее, охватил ее и теперь. Она хотела думать о другом, хотела молиться и ничего не могла сделать. Она большими открытыми глазами смотрела на лунный свет и тени, всякую секунду ждала увидеть его мертвое лицо и чувствовала, что тишина, стоявшая над домом и в доме, заковывала ее.
– Дуняша! – прошептала она. – Дуняша! – вскрикнула она диким голосом и, вырвавшись из тишины, побежала к девичьей, навстречу бегущим к ней няне и девушкам.
17 го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром, из своей стоянки Янково, в пятнадцати верстах от Богучарова, поехали кататься верхами – попробовать новую, купленную Ильиным лошадь и разузнать, нет ли в деревнях сена.
Богучарово находилось последние три дня между двумя неприятельскими армиями, так что так же легко мог зайти туда русский арьергард, как и французский авангард, и потому Ростов, как заботливый эскадронный командир, желал прежде французов воспользоваться тем провиантом, который оставался в Богучарове.
Ростов и Ильин были в самом веселом расположении духа. Дорогой в Богучарово, в княжеское именье с усадьбой, где они надеялись найти большую дворню и хорошеньких девушек, они то расспрашивали Лаврушку о Наполеоне и смеялись его рассказам, то перегонялись, пробуя лошадь Ильина.
Ростов и не знал и не думал, что эта деревня, в которую он ехал, была именье того самого Болконского, который был женихом его сестры.
Ростов с Ильиным в последний раз выпустили на перегонку лошадей в изволок перед Богучаровым, и Ростов, перегнавший Ильина, первый вскакал в улицу деревни Богучарова.
– Ты вперед взял, – говорил раскрасневшийся Ильин.
– Да, всё вперед, и на лугу вперед, и тут, – отвечал Ростов, поглаживая рукой своего взмылившегося донца.
– А я на французской, ваше сиятельство, – сзади говорил Лаврушка, называя французской свою упряжную клячу, – перегнал бы, да только срамить не хотел.
Они шагом подъехали к амбару, у которого стояла большая толпа мужиков.
Некоторые мужики сняли шапки, некоторые, не снимая шапок, смотрели на подъехавших. Два старые длинные мужика, с сморщенными лицами и редкими бородами, вышли из кабака и с улыбками, качаясь и распевая какую то нескладную песню, подошли к офицерам.
– Молодцы! – сказал, смеясь, Ростов. – Что, сено есть?
– И одинакие какие… – сказал Ильин.
– Развесе…oo…ооо…лая бесе… бесе… – распевали мужики с счастливыми улыбками.
Один мужик вышел из толпы и подошел к Ростову.
– Вы из каких будете? – спросил он.
– Французы, – отвечал, смеючись, Ильин. – Вот и Наполеон сам, – сказал он, указывая на Лаврушку.
– Стало быть, русские будете? – переспросил мужик.
– А много вашей силы тут? – спросил другой небольшой мужик, подходя к ним.
– Много, много, – отвечал Ростов. – Да вы что ж собрались тут? – прибавил он. – Праздник, что ль?
– Старички собрались, по мирскому делу, – отвечал мужик, отходя от него.
В это время по дороге от барского дома показались две женщины и человек в белой шляпе, шедшие к офицерам.
– В розовом моя, чур не отбивать! – сказал Ильин, заметив решительно подвигавшуюся к нему Дуняшу.
– Наша будет! – подмигнув, сказал Ильину Лаврушка.
– Что, моя красавица, нужно? – сказал Ильин, улыбаясь.
– Княжна приказали узнать, какого вы полка и ваши фамилии?
– Это граф Ростов, эскадронный командир, а я ваш покорный слуга.
– Бе…се…е…ду…шка! – распевал пьяный мужик, счастливо улыбаясь и глядя на Ильина, разговаривающего с девушкой. Вслед за Дуняшей подошел к Ростову Алпатыч, еще издали сняв свою шляпу.
– Осмелюсь обеспокоить, ваше благородие, – сказал он с почтительностью, но с относительным пренебрежением к юности этого офицера и заложив руку за пазуху. – Моя госпожа, дочь скончавшегося сего пятнадцатого числа генерал аншефа князя Николая Андреевича Болконского, находясь в затруднении по случаю невежества этих лиц, – он указал на мужиков, – просит вас пожаловать… не угодно ли будет, – с грустной улыбкой сказал Алпатыч, – отъехать несколько, а то не так удобно при… – Алпатыч указал на двух мужиков, которые сзади так и носились около него, как слепни около лошади.
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.
– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
– Сказано, порядок чтоб был, не езди никто из домов, чтобы ни синь пороха не вывозить, – вот она и вся! – кричал другой.
– Очередь на твоего сына была, а ты небось гладуха своего пожалел, – вдруг быстро заговорил маленький старичок, нападая на Дрона, – а моего Ваньку забрил. Эх, умирать будем!
– То то умирать будем!
– Я от миру не отказчик, – говорил Дрон.
– То то не отказчик, брюхо отрастил!..
Два длинные мужика говорили свое. Как только Ростов, сопутствуемый Ильиным, Лаврушкой и Алпатычем, подошел к толпе, Карп, заложив пальцы за кушак, слегка улыбаясь, вышел вперед. Дрон, напротив, зашел в задние ряды, и толпа сдвинулась плотнее.
Легендарная жизнь и мужественная смерть Муса Джалиль.
Легендарный поэт Муса Джалиль является поистине выдающимся, талантливым писателем, известным по всей России. Его творчество является базой для современной молодежи, воспитывающейся на основах патриотизма.
Муса Мустафович Залилов (известен как Муса Джалиль) родился второго февраля 1906 года в небольшой деревне Мустафино, в Оренбургской области в бедной семье Мустафы и Рахимы Залиловых. Муса был шестым ребенком в многодетной семье Залиловых, поэтому тяга к труду и уважению к старшему поколению у него проявлялась с ранних лет. Тогда же и проявилась любовь к учебе. Он очень старательно учился, любил поэзию и с необычной красотой выражал свои мысли. Родителями было решено отдать молодого поэта в медресе «Хусаиния» в городе Оренбург. Там талант Мусы Джалиля раскрылся окончательно. Он с легкостью изучал все предметы в медресе, но особо легко ему давались литература, рисование, пение.
В свои тринадцать лет Муса вступает в комсомол, а после того, как заканчивается гражданская война, он создает множество пионерских отрядов, в которых с легкостью пропагандирует идейность пионерии через свои стихотворения. Чуть позже Муса Джалиль становится членом в Бюро Татаро-Башкирской секции Центрального Комитета ВЛКСМ, после чего ему выпадает уникальная возможность отправиться в Москву и поступать в Московский Государственный Университет. В 1927 году Муса Джалиль поступает на этнологический факультет МГУ (далее писательского факультета), попадая на литературное отделение. На протяжении всего обучения Муса пишет очень интересные стихи, участвует в поэтических вечерах, а в 1931 поэт заканчивает университет. После окончания университета Джалиля работает редактором журнала на татарском языке для детей.
В 1932 году Джалиль перебирается в город Серов и работает там над множеством новых произведений, по их мотивам пишутся оперы знаменитого композитора Жиганова. Среди таких оперы «Алтын Чэч» и «Ильдар».
Через некоторое время Муса Джалиль снова возвращается в Москву, где связывает свою жизнь с газетой «Коммунист». Так начинается военный период его творчества, непременно связанный с Великой Отечественной войной. В первый полугодовой период его нахождения в рядах армии, поэта направляют в город Мензелинск, где он получает звание старшего политрука и с легкостью вступает на активную линию Ленинградского фронта, а после и Волховского фронта. Среди вооруженных наступлений, обстрелов и героических поступков, поэт параллельно собирает материалы для газеты «Отвага». В 1942 году, вблизи деревни Мясной Бор, Мусу Джалиля ранят, и он попадает в плен противника. Там, несмотря на тяжелое положение, ужасное отношение к людям со стороны врага, издевательств, татарский поэт находит в себе силы сохранить свои патриотические принципы. В лагере немцев поэт придумает себе подставное имя – Муса Гумеров, обманывая тем самым врага. Но обмануть поклонников ему не удается, даже на вражеской территории, в лагере фашистов, его узнают. Муса Джалиль был заключен в Моабите, Шпандау, Плетцензее, а в Польше вблизи города Радом. В лагере около города Радом поэт решается организовать подпольную организацию против врага, пропагандирует победу советского народа, пишет стихи по этой тематике и краткие лозунги. А потом было организовано бегство из лагеря врага.
Фашисты предлагали план для пленных, немцы надеялись, что народы, проживающие в Поволжье, восстанут против советской власти. Рассчитывалось, что татарская нация, башкирская нация, мордовская нация, чувашская нация сформируют националистический отряд «Идель-Урал» и сформируют волну негатива против советской власти. Муса Джалиль согласился на такую авантюру, с целью обмануть фашистов. Джалиль создал специализированный подпольный отряд, который в дальнейшем пошел против немцев. После такого расклада фашисты отказались от этой неудачной идеи. Роковыми оказались месяцы, проведенные татарским поэтом в Концлагере Шпандау. Кто-то доложил о том, что готовится побег из лагеря, в котором Муса был организатором. Его закрыли в одиночную камеру, долго мучили, пытали, а далее приговорили к смертной казни. 25 августа 1944 года в Плетцензее был убит по приговору известный татарский поэт.
Большую роль в творчестве Мусы Джалиля сыграл известный поэт Константин Симонов. Он выпустил и перевел стихи Джалиля, которые были написаны в «Моабитской тетради». Перед своей смертью Джалиль успел передать рукописи сокамернику Бельгиенцу Андре Тиммермансу, тот по своему освобождению из лагеря передал тетрадь консулу, и ее доставили на родину татарского поэта. В 1953 году были впервые выпущены эти стихи на татарском языке, а спустя пару лет – на русском. На сегодняшний день Муса Джалиль известен по всей России и далеко за ее пределами, его именем называют улицы, о нем снимают фильмы, его произведения любят и дети, и взрослые.
Муса Джалиль: биография и творчество кратко для детей Муса Джалиль – известный татарский поэт. Каждый народ гордится своими выдающимися представителями. На его стихах воспитано не одно поколение истинных патриотов своей страны. Восприятие поучительных историй на родном языке начинается с пелёнок. Моральные установки, заложенные с детства, превращаются в кредо человека на всю его жизнь. Сегодня его имя известно далеко за пределами Татарстана. Начало творческого пути Настоящее имя поэта - Муса Мустафович Джалилов. Оно мало кому известно, так как он называл себя Муса Джалиль. Биография каждого человека начинается с рождения. Родился Муса 2 (15) февраля 1906 года. Жизненный путь великого поэта начался в глухой деревушке Мустафино, что расположена в Оренбургской области. Мальчик родился в бедняцкой семье шестым ребёнком. Мустафа Залилов (отец) и Рахима Залилова (мать) делали всё возможное и невозможное, чтобы воспитать детей людьми, достойными уважения. Назвать детство тяжёлым - значит не сказать ничего. Как и в любой многодетной семье, все дети стали рано принимать посильное участие в поддержании хозяйства, выполнении чётких требований взрослых. Старшие помогали младшим и отвечали за них. Младшие учились у старших и почитали их.  Рано проявил тягу к учёбе Муса Джалиль. Краткая биография его обучения укладывается в нескольких предложениях. Он старался учиться, мог чётко и красиво выражать свои мысли. Родители отдают его в «Хусаинию», медресе в Оренбурге. Божественные науки шли в вперемешку с изучением светских предметов. Самыми любимыми дисциплинами мальчика стали литература, рисование и пение. Тринадцатилетний подросток вступает в комсомол. После окончания кровавой гражданской войны Муса занимается созданием пионерских отрядов. Для привлечения внимания и доступного объяснения идей пионерии пишет стихи для детей. Москва – новая эпоха жизни Вскоре он получает членство в Бюро Татаро-Башкирской секции Центрального Комитета ВЛКСМ и по путёвке отправляется в Москву. Московский Государственный Университет принимает его в свои пенаты в 1927 году. Мусса становится студентом литературного отделения этнологического факультета. В 1931 году МГУ переживает реорганизацию. Поэтому он получает диплом писательского факультета. Продолжает сочинять все годы обучения поэт Муса Джалиль. Биография его написанными в студенчестве стихами изменяется. Они приносят популярность. Их переводят на русский язык и зачитывали на университетских вечерах.  Сразу после получения образования его назначают редактором детских журналов на татарском языке. В 1932 году работает в городе Серов. Пишет произведения во многих литературных жанрах. Композитор Жиганов Н. создаёт оперы на основе сюжетов поэм «Алтын Чэч» и «Ильдар». В них сказания своего народа вложил Муса Джалиль. Биография и творчество поэта вступают в новую эпоху. Следующая ступень карьеры в Москве – заведующий отделом литературы и искусства газеты «Коммунист» на татарском языке. Последние предвоенные годы (1939-1941) в жизни Мусы Джалиля связаны с Союзом писателей Татарской АССР. Он назначен ответственным секретарём, заведует писательской частью Татарского оперного театра. Война и жизнь поэта Великая Отечественная война ворвалась в жизнь страны и изменила все планы. 1941 год становится переломным и для поэта. Сознательно просится на фронт Муса Мустафович Джалиль. Биография поэта-воина – вот путь, который он выбирает. Он отправляется в военкомат, просится на фронт. И получает отказ. Настойчивость молодого человека вскоре даёт желаемый результат. Он получил повестку и был призван в Красную Армию.  Его посылают на полугодовые курсы политруков в маленький городок Мензелинск. Получив звание старшего политрука, отправляется, наконец-то, на передовую. Сначала Ленинградский фронт, затем Волховский. Всё время среди солдат, под обстрелами и бомбёжками. Отвага на грани с героизмом вызывает уважение. Он собирает материал и пишет статьи для газеты «Отвага». Любанская операция 1942 года трагически обрывает писательскую карьеру Мусы. На подступах к деревеньке Мясной Бор он получает ранение в грудь, теряет сознание и попадает в плен. Герой - всегда герой Тяжкие испытания или ломают человека, или закаляют его характер. Как бы ни переживал о позоре пленения Муса Джалиль, биография, краткое содержание которой доступно читателям, говорит о неизменности его жизненных принципов. В условиях постоянного контроля, изнуряющей работы и унизительных издевательств он пытается противостоять неприятелю. Ищет соратников и открывает свой «второй фронт» для борьбы с фашизмом. Первоначально писатель попал в лагерь. Там он назвался чужим именем Муса Гумеров. Обмануть немцев удалось, а вот своих поклонников - нет. Его узнали даже в фашистских застенках. Моабит, Шпандау, Плетцензее – вот места тюремного заключения Мусы. Везде он оказывает сопротивление захватчикам своей родины.  В Польше Джалиль оказался в лагере недалеко от города Радом. Здесь он организовал подпольную организацию. Распространял листовки, свои стихи о победе, поддерживал других морально и физически. Группа организовывала побеги военнопленных из лагеря. «Пособник» фашистов на службе Отечеству Фашисты пытались переманить пленённых солдат на свою сторону. Обещания были заманчивыми, но самое главное – появлялась надежда остаться живым. Поэтому решается воспользоваться шансом Муса Джалиль. Биография вносит коррективы в жизнь поэта. Он решается войти в состав комитета по организации подразделений предателей.  Гитлеровцы надеялись, что народы Поволжья восстанут против большевизма. Татары и башкиры, мордва и чуваши должны были, по их замыслу, сформировать националистический отряд. Выбрано было и соответствующее название - «Идель-Урал» (Волга-Урал). Такое имя получало государство, которое должно было быть организовано после победы этого легиона. Планам фашистов не удалось сбыться. Противостоял им небольшой подпольный отряд, созданный Джалилем. Первый отряд татар и башкир, отправленный на фронт под Гомелем, повернул оружие против своих новых хозяев. Точно так же закончились все другие попытки фашистов использовать отряды военнопленных против советских войск. Гитлеровцы отказались от этой идеи. Последние месяцы жизни Концлагерь Шпандау оказался роковым в жизни поэта. Нашёлся провокатор, который доложил о готовящемся заключёнными побеге. Среди арестованных оказался Муса Джалиль. Биография вновь делает крутой поворот. На него указал предатель как на организатора. Распространяемые им стихи собственного сочинения и листовки призывали не падать духом, сплотиться для борьбы и верить в победу.  Одиночная камера тюрьмы Моабит стала последним пристанищем поэта. Пытки и сладостные обещания, камера смертников и мрачные мысли не сломали стержень жизни. Его приговорили к смерти. В тюрьме Плетцензее 25 августа 1944 года приговор приведён в исполнение. Сооружённая в Берлине гильотина оборвала жизнь великого человека. Неизвестный подвиг Первые послевоенные годы стали чёрной страницей для семьи Залиловых. Мусу объявили предателем, обвинили в измене Родине. Поэт Константин Симонов сыграл роль истинного благодетеля - способствовал возвращению доброго имени. Ему в руки попала тетрадь, написанная на татарском языке. Именно он перевёл стихи, автором которых был Муса Джалиль. Биография поэта меняется после их публикации в центральной газете. Более сотни стихотворений татарского поэта оказались втиснуты в два небольших блокнота. Их размеры (с ладонь) были необходимы для укрывания от ищеек. Они получили общее название от места содержания Джамиля - "Моабитская тетрадь". Предчувствуя близость последнего часа, Муса передал рукопись своему сокамернику. Бельгиец Андре Тиммерманс сумел сохранить шедевр. После освобождения из застенков антифашист Тиммерманс увёз стихи на свою родину. Там в советском посольстве он передал их консулу. Таким окружным путём попало на родину свидетельство героического поведения поэта в фашистских лагерях. Стихи – живые свидетели Первый раз стихи увидели свет в 1953 году. Они были выпущены на татарском - родном для автора - языке. Через два года повторяется выпуск сборника. Теперь уже на русском языке. Это было похоже на возвращение с того света. Доброе имя гражданина было восстановлено. Муса Джалиль посмертно в 1956 году был удостоен звания "Герой Советского Союза", через двенадцать лет после казни. 1957 год – новая волна признания величия автора. Его наградили Ленинской премией за получивший популярность сборник «Моабитская тетрадь». В своих стихах поэт как бы предвидит будущее: Коль обо мне тебе весть принесут, Скажут: «Изменник он! Родину предал», - Не верь, дорогая! Слово такое Не скажут друзья, если любят меня. Его уверенность в том, что справедливость восторжествует и имя великого поэта не канет в лету, поражает: Сердце с последним дыханием жизни Выполнит твёрдую клятву свою: Песни всегда посвящал я отчизне, Ныне отчизне я жизнь отдаю. Увековечивание имени Сегодня имя поэта известно в Татарстане, по всей России. Его помнят, читают, восхваляют в Европе и Азии, Америке и Австралии. Москва и Казань, Тобольск и Астрахань, Нижневартовск и Новгород Великий - эти и ещё многие города России внесли великое имя в наименования своих улиц. В Татарстане посёлок получил гордое имя Джалиль.  Книги и фильмы о поэте позволяют понять смысл стихов, автором которых является татарский мастер слова Муса Джалиль. Биография, кратко для детей и взрослых изложенная, нашла отражение в оживших образах художественной киноленты. Фильм имеет то же название, что и сборник его героических стихов, – «Моабитская тетрадь».
Муса Джалиль (1906-1944), полное имя Муса Мустафович Залилов (Джалилов), – советский поэт из Татарстана, Герой Советского Союза (звание было присвоено ему посмертно в 1956 году), а в 1957 году посмертно его наградили Ленинской премией.
Детство
В Оренбургской области в Шарлыкском районе есть небольшая деревня Мустафино. В этом местечке 15 февраля 1906 года в многодетной семье появился шестой ребёнок – сынок, которому дали имя Муса.
Отец Мустафа и мать Рахима с раннего возраста приучали своих детей ценить труд, уважать старшее поколение и хорошо учиться в школе. Мусу даже не нужно было принуждать к школьным занятиям, к знаниям у него была особая любовь.
В учёбе он был очень старательным мальчиком, обожал поэзию, а свои мысли выражал необычайно красиво, это заметили и учителя, и родители.
Сначала он учился в деревенской школе – мектеб. Потом семья переехала в Оренбург, и там юного поэта отправили на учёбу в медресе «Хусаиния», после революции это учебное заведение было реорганизовано в Татарский институт народного образования. Здесь талант Мусы раскрылся в полную силу. Он учился хорошо по всем предметам, но особенно легко ему давались литература, пение и рисование.
Свои первые стихи Муса написал в 10-летнем возрасте, но, к сожалению, они не дошли до наших дней.
Когда Мусе было 13 лет, он вступил в комсомол. После окончания гражданской войны принимал участие в создании пионерских отрядов и пропагандировал в своих стихах идеи пионерии.
Любимыми его поэтами тогда были Омар Хайям, Хафиз, Саади, татарин Дердмэнд. Под влиянием их поэзии он слагал свои романтические стихи:
- «Гори, мир» и «Совет»;
- «В плену» и «Единодушие»;
- «Престол из колосьев» и «Перед смертью».
Творческий путь
Вскоре Муса Джалиль был избран членом Центрального комитета ВЛКСМ Татаро-Башкирского Бюро. Это дало ему шанс поехать в Москву и поступать в государственный университет. Таким образом, Муса в 1927 году стал студентом МГУ на этнологическом факультете (позже его переименовали в писательский), отделение было выбрано литературное.
На протяжении всей учёбы в высшем заведении он писал свои красивые стихи на родном языке, их переводили и читали на поэтических вечерах. Лирика Мусы пользовалась успехом.
В 1931 году Джалиль получил диплом об окончании МГУ и был направлен в Казань. При ЦК ВЛКСМ издавались татарские детские журналы, Муса работал в них редактором.
В 1932 году Муса уехал в город Надеждинск (сейчас он называется Серов). Там он упорно и много трудился над своими новыми произведениями. На его поэмы известный композитор Жиганов сочинил оперы «Ильдар» и «Алтын Чэч».
В 1933 году Джалиль вернулся в столицу, там издавалась татарская газета «Коммунист», и он возглавил в ней литературный отдел. Здесь он познакомился и подружился со многими знаменитыми советскими поэтами – Жаровым, Светловым, Безыменским.
В 1934 году вышли два сборника Джалиля «Стихи и поэмы» и «Орденоносные миллионы» (посвящён теме комсомола). Очень много он работал с поэтической молодёжью, благодаря Мусе получили путёвку в жизнь такие татарские поэты, как Абсалямов и Алиш.
С 1939 по 1941 годы работал ответственным секретарём в Союзе писателей Татарской АССР, а также заведовал литературной частью в Татарском оперном театре.
Война
Воскресным июньским утром, таким ясным и солнечным, Муса должен был поехать с семьёй на дачу к друзьям. Они стояли на перроне, ждали электричку, когда по радио объявили, что началась война.
Когда они приехали за город и вышли на нужной станции, его друзья радостно с улыбками встречали Мусу и махали издалека руками. Как бы не хотелось ему этого делать, но пришлось сообщить страшную новость о войне. Весь день друзья провели вместе, не ложились спать до утра. Расставаясь, Джалиль произнёс: «После войны кого-то из нас уже не будет…»
Наутро он явился в военкомат с заявлением отправить его на фронт. Но сразу Мусу не забрали, сказали каждому ждать своей очереди. Повестка пришла Джалилю 13 июля. В Татарии как раз формировался артиллерийский полк, туда он и попал. Оттуда его направили в городок Мензелинск, где в течение полугода он учился на курсах политруков.
Когда командованию стало известно, что Муса Джалиль – известный поэт, депутат городского совета, бывший председатель Союза писателей, его хотели демобилизовать, отправить в тыл. Но он решительно ответил: «Вы поймите меня, ведь я поэт! Я не могу сидеть в тылу и оттуда звать людей защищать Родину. Я обязан быть на фронте, среди бойцов и вместе с ними бить фашистскую нечисть» .
Какое-то время он был в резерве при штабе армии в маленьком городке Малая Вишера. Часто бывал в командировках на передовой, выполняя особые поручения командования, а также собирая необходимый материал для газеты «Отвага», в которой работал корреспондентом. Иногда за день ему приходилось ходить по 30 км.
Если выпадали поэту свободные минутки, он писал стихи. В самых сложных фронтовых буднях родились такие замечательные лирические произведения:
- «Смерть девушки» и «Слеза»;
- «Прощай, моя умница» и «След».
Муса Джалиль говорил: «Я пока пишу фронтовую лирику. А большие вещи сделаю после нашей победы, если буду живой» .
Те, кому довелось быть рядом со старшим политруком Ленинградского и Волховского фронтов Мусой Джалилем, поражались, насколько этот человек всегда мог сохранять выдержку и спокойствие. Даже в самых тяжёлых условиях, попав в окружение, когда не оставалось ни одного глотка воды и сухарика, он учил однополчан сцеживать сок с берёзы и находить съедобные травы и ягоды.
В письме товарищу он писал про «Балладу о последнем патроне». К сожалению, мир так и не узнал это произведение. Скорее всего поэма была о том единственном патроне, который политрук оставлял для себя на самый страшный случай. Но судьба поэта повернулась иначе.
Плен
В июне 1942 года, пробиваясь из окружения с другими офицерами и солдатами, Муса попал в гитлеровское окружение и получил тяжёлое ранение в грудь. Он находился без сознания и попал в немецкий плен. В советской армии Джалиль с этого момента считался пропавшим без вести, а на самом деле начались его длинные скитания по немецким тюрьмам и лагерям.
Здесь он особенно понял, что такое фронтовое товарищество и братство. Больных и раненых фашисты убивали, выискивали среди заключённых евреев и политруков. Товарищи всячески поддерживали Джалиля, никто не выдал, что он политрук, раненого его буквально переносили из лагеря в лагерь, а во время тяжёлых работ специально оставляли его дневальным по бараку.
Поправившись от ранения, Муса оказывал всяческую помощь и поддержку своим товарищам по лагерям, последний кусочек хлеба он делил с нуждающимися. Но самое главное, огрызком карандаша на клочках бумаги Джалиль писал стихи и по вечерам читал их пленным, патриотическая поэзия о Родине помогала заключённым переживать все унижения и трудности.
Муса хотел быть полезным своей Родине даже здесь, в фашистских лагерях Шпандау, Моабит, Плётцензее. Он создал подпольную организацию в лагере под Радомом в Польше.
После поражения под Сталинградом фашисты задумали создание легиона из советских военнопленных не русской национальности, думая, что смогут склонить их к сотрудничеству. Военнопленные-подпольщики дали согласие на участие в легионе. Но когда их послали на фронт, под Гомель, они развернули своё оружие против немцев и примкнули к белорусским партизанским отрядам.
В заключении Мусу Джалиля немцы назначили ответственным за культурно-просветительную работу. Ему приходилось ездить по лагерям. Пользуясь моментом, он вербовал всё новых и новых людей в подпольную организацию. Он даже смог установить связи с подпольщиками из Берлина под руководством Бушманова Н. С.
В конце лета 1943 года подпольщики готовили побег многих заключённых. Но нашёлся предатель, кто-то выдал замыслы подпольной организации. Немцы арестовали Джалиля. За то, что он был участником и организатором подполья, немцы казнили его 25 августа 1944 года. Казнь прошла в берлинской тюрьме Плётцензее на гильотине.
Личная жизнь
У Мусы Джалиля было три жены.
С первой супругой Раузой ханум у них родился сын Альберт Залилов. Муса очень любил своего первого и единственного мальчика. Альберт хотел быть военным лётчиком. Однако по причине болезни глаза, он не смог пройти медицинскую комиссию в училище, куда поступал в истребительную авиацию.
Тогда Альберт стал курсантом Саратовского военного училища, по окончании которого его направили служить на Кавказ.
В 1976 году Альберт обратился к высшему командованию с просьбой направить его служить в Германию. Ему пошли навстречу. Он служил там 12 лет, за это время подробно изучал берлинское движение сопротивления, с которым был связан отец, и собирал о подполье материалы.
Альберту было лишь три месяца от роду, когда издалась первая книга Мусы Джалиля. Поэт подарил этот сборник сыну и оставил там свой автограф. Альберт сохранил отцовский подарок на всю жизнь.
У Альберта два сына, в их жилах протекает кровь дедушки Мусы Джалиля, а значит, род великого поэта продолжен.
Второй женой Мусы была Закия Садыкова, она родила от него красивую и нежную девочку Люцию, так похожую на отца.
Люция с мамой жила в Ташкенте, окончив школу, она стала студенткой музыкального училища на отделении вокала и хорового дирижирования. Затем в Москве окончила государственный институт кинематографии и всегда хотела снять о своём папе фильм. В качестве ассистента режиссёра ей удалось поучаствовать в съёмках документального фильма «Моабитская тетрадь».
Третья супруга Мусы Амина ханум родила ему дочь Чулпан. Они были главными претендентками на культурное наследие великого поэта, но в 1954 году суд разделил всё поровну – Альберту, Люции, Чулпан и Амине ханум. Чулпан Залилова около 40 лет тоже, как и отец, отдала литературной деятельности, она работала в редакции «Русской классики» издательства «Художественная литература». Ежегодно в день рождения Мусы Чулпан с дочерью и двумя внуками (Михаил Миторофанов-Джалиль и Елизавета Малышева) приезжают на родину поэта в Казань.
Признание
В 1946 году в Советском Союзе на поэта было заведено розыскное дело по обвинению в измене Родине и сотрудничестве с гитлеровцами. В 1947 году он попал в списки особо опасных преступников.
В 1946 году в Союз писателей Татарстана пришёл бывший военнопленный Терегулов Нигмат и передал тетрадку со стихами Мусы Джалиля, которую доверил ему поэт, а он смог вынести её из немецкого лагеря. Спустя год в Брюсселе в советское консульство передали второй блокнот со стихами Джалиля. Андре Тиммерманс, участник сопротивления из Бельгии, сумел вынести бесценный блокнот из Моабитской тюрьмы. Он видел поэта перед казнью, тот попросил его передать на Родину стихи.
За годы тюремных заключений Мусою было написано 115 стихов. Эти тетрадки, которые сумели вынести его товарищи, переданы на Родину и хранятся в государственном музее республики Татарстан.
Стихи из Моабита попали в руки нужного человека – поэта Константина Симонова. Он организовал их перевод на русский язык и доказал всему миру патриотизм политической группировки под руководством Мусы Джалиля, организованной прямо под носом у фашистов, в лагерях и тюрьмах. Симонов написал о Мусе статью, которую напечатали в 1953 году в одной из советских газет. С клеветою на Джалиля было покончено, и по стране началось триумфальное осознание подвига поэта.
Память
В Казани на улице Горького в жилом доме, откуда Муса Джалиль уходил на фронт, открыт музей.
Именем поэта названы посёлок в Татарстане, академический театр оперы и балета в Казани, множество улиц и проспектов по всем городам бывшего Советского Союза, школы, библиотеки, кинотеатры и даже малая планета.
Жаль только, что книги поэта Мусы Джалиля сейчас практически не издаются, и его стихи не включены в школьную программу, их проходят по внеклассному чтению.
Хотя стихи «Варварство» и «Чулочки» должны изучаться в школе наряду с «Букварём» и таблицей умножения. Перед расстрелом фашисты согнали всех перед ямой и заставили раздеться. Трёхлетняя малышка посмотрела немцу прямо в глаза и спросила: «Дядя, а чулочки мне снимать?» Мурашки по коже, и кажется, что в одном маленьком стихотворении собрана вся боль советского народа, пережившего ужасы войны. И как глубоко передал эту боль великий и талантливый поэт Муса Джалиль.
