Море (сочинение-описание) (Второй вариант). Презентация на тему: "День клонился к вечеру. Мы преодолели самый трудный участок пути и увидели море. Оно простиралось до самого горизонта, блистая белой пеной в лучах солнца.". Скачать бесплатно и без регистра

Определение количества тестовых вопросов (заданий)

Количество часов учебной дисциплины согласно учебному плану

Всего

Часть А

Часть В

Часть С

≤ 40

41 – 55

Сводная таблица с критериями баллов

Части

День клонился к вечеру. Мы преодолели самый трудный участок пути и увидели море. Оно простиралось до самого горизонта, блистая белой пеной в лучах солнца. Внизу шумели загорелые курортники, плескались пловцы. Мы стояли в прохладе горного склона и любовались панорамой. Многие видели море впервые, они словно замерли в восторге. Хотелось снимать фотоаппаратом то, что так долго собирались увидеть. Но гид предложил сделать остановку и полежать в тени, подстелив что-нибудь. И мы прилегли. В воздухе стремительно проносились ласточки, схватив на лету стрекозу, они резко взлетали ввысь. Белые чайки носились над волнами. Море размеренно дышало приливами и отливами. Отдохнув, мы спустились вниз. Наши предположения не оправдались: в воде уже не было никого. На берегу люди сгребали морские водоросли. Лето кончится, подует норд-ост, и надо будет топить печи. Люди, погружённые в свои повседневные заботы, запасали топливо на зиму.

МОРЕ

В течение часа мы ехали со станции лесом по узкой дорожке, извивающейся среди свежей дикорастущей поросли орешника. По сторонам малоезженой дороги в полусумраке слышался сдержанный шепот листьев, каждый сучок трещал под копытом лошади. Отчетливо раздавалось щелканье соловьев, да глухо и настойчиво куковала в отдалении неугомонная кукушка. Из чащобы выскочил серый зайчишка и бешено бросился наутек. Из-за поворота дороги показался объездчик, который направил нас по ближайшей просеке к сторожке лесника. Лес стоял кругом густой непроходимой чащей. Через поле виднеется домишко. А вот и его хозяин.Еще раннее утро, но Ерофеич, местный лесник-профессионал, был же на ногах. В одном из боев под Царицыным он потерял ногу и теперь прыгал на своей деревяшке вокруг каждого куста. Каждый шаг ему доставался с большим трудом. Но он отлично вел свое немудреное хозяйство. При нашей встрече он ковшом наливает воды в котелок, под которым в земляной печке разгорается проворный костерчик. Мы поздоровались и сели в ожидании ужина. Видно, что незваные гости его очень растрогали. Вскоре студеная вода закипела в котелке ключом. Когда уха из карасей была готова, старик снял чугунок с огня и пригласил нас к столу. Мы поужинали на поляне, освещенной сияющим месяцем, отражающемся в зеркале небольшого пруда. Неугомонная собачонка Крутик со звонким лаем носилась то сюда, то туда. На скользком полуразвалившемся бочонке сидела огромная зеленая лягушка и, не мигая, смотрела на нас. Старик же расположился на пороге и не спеша растирал на ладони листовой табак. Закурив трубку, он оперся на свою руку и запел песню, полную задушевного чувства. А ночь, безветренная и спокойная, так и сияла вдали.

В лесу

Мы, студенты-словесники , все более уклон яясь от намеченн ого заранее маршрута, не спеша ехали по давно не езженной колее , изви вающейся среди мелкой поросли сосня ка. Вдали слышался нараст ающий сдержанный шорох и иссиня-лиловые тени, словно исподтишка, овевали лес при чудливой поволокой . И сучок, и жёлудь, и увешанная росой трава – все трещало под копытом кованной искусным мастером лошади. Деревья росли вперемежку так густо, что казалось, как будто поднимается вверх отнюдь не маленькая стена из стволов. Сгнившим деревьям, видимо, некуда было падать, и они стояли, опир аясь на соседние стволы, изъеденные жуками-короедами . На несколько сотен километров тянулся этот лес, никем не посещавшийся в течение р яда лет. Как не удивиться величию такого гиганта! Никто иной, кроме нас, не смог бы оценить его. Вот представьте . В лесу тишина. Когда проезжаешь по его окрестности , то вслушиваешься в каждый неясный шорох: свист рябчика в ельнике , испуганный заячий крик поблизости , хруст клеваной шишки невдалеке . Не кто иные, как непуганые зайцы спокойно прогуливаются перед носом груженной чем-нибудь машины, и, если резко свистнуть , они, не помня себя, тотчас пускаются наутек . Вверху не увидишь печально-серого неба: его закрывает ещё не опавшая хвоя. Когда впервые забир аешься в такую нехоженую тайгу, то кажется, что пре огромный великан собрал со всех рощ деревья, рассчитывая сдвинуть их в единый лесной массив.

Не изъезжена тайга, много в ней неизведанных мест, но люди все-таки, несмотря ни на что, бешеными темпами обжив ают ее.

В лесу

С неизъяснимой радостью вспоминаешь впоследствии свои детские годы, проведенные в старинном помещичьем доме. Просыпаешься в своей уютной спаленке в легкой камышовой кровати на утренней заре от пастушьего рожка. Первый луч солнца золотит изразцовую печь, недавно крашенные стены, увешанные картинками на темы из детских сказок. В распахнутое настежь оконце взрывается росистая свежесть ранних цветов черешен. Низенький домишко, сгорбившись, врастает в землю, а над ним по-прежнему буйно цветет сирень, как будто торопясь своей бело-лиловой роскошью прикрыть его убожество. По деревянным ступенькам, прогнившим от времени и качающимся под ногами, спускаешься купаться к расположенной близ дома речонке, неширокой, но глубокой, в течение которой много извилин. В зеленоватой, прозрачной воде неторопливо проходят стайки серебряной рыбешки. На старом, полуразвалившемся, выкаченном из подвала бочонке сидит огромная зеленая лягушища, следя за солнечными зайчиками, играющими на пепельно-серых дощатых стенках купальни. Стеклянная дверь, ведущая с террасы, приоткрыта. На широком столе в простом глиняном горшочке красуется великолепный букет только что сорванных, еще не распустившихся цветов. Рядом на белоснежной салфетке стоит тарелка меду, над которым с ровным гудением вьются ярко-золотистые пчелы- труженицы. Как легко дышится чудесным утром в преддверии лета! Чего не отдашь за эти незабываемые часы!

В АРКТИКЕ

Не что иное, как Северный полюс, издавна привлекает к себе учёных. Но в течение столетий никто не бывал на Северном полюсе, и никем он не был изучен по-настоящему.Кое-кто из полярных исследователей, правда, предпринимал путешествие к полюсу и не сумел достичь его, но, не продержавшись там и двух суток, возвращался к материку. Кто-то бесследно исчезал в не изученных веками суровых краях. Некоторые путешественники, повстречавшись с препятствиями, возвращались из Арктики почти ни с чем и ничем не обогатили науку, а отправлялись туда не какие-нибудь никому не известные люди. Туда стремился не кто иной, как отважный норвежский путешественник Амундсен, но и он смог только пронестись на дирижабле над полюсом. Ни одно государство не изъявило желания помочь исследователям и ни в чём не оказало им поддержки. Не на кого им было рассчитывать, не у кого изыскать средства, необходимые для развития науки об Арктике, и вследствие этого, в продолжение нескольких десятилетий никто не мог освоить Северный полюс. В 1937 году учёный Отто Шмидт решил во что бы то ни стало освоить Северный полюс. Он возглавил полярную экспедицию, значение которой грандиозно, его не с чем сравнить. Там, где раньше расстилалась мёртвая ледяная пустыня, теперь полярные станции ведут научную работу.

БУМАГА

Где только не встречаешься с такой обыденной вещью, как бумага? Без неё наша жизнь совершенно не мыслима. Но было время, когда люди без неё обходились. Глиняные и вощаные пластинки, берестяные и шелковые полоски, выровненные доски, применявшиеся некогда для письма, были неудобны. И вот на смену им приходит бумага. Изобретенная никому неведомым мастером в Китае, традиционно изолированном от остального мира, бумага вначале изготовлялась в обстановке строгой тайны. Бамбук, долго моченный в воде, кипятили, пока он не превращался в рыхлую массу. Разбавленная водой и хорошо размешанная, бумага потом отбеливалась на солнце. Сушеная и прессованная, ‘эта бумага была невысокого качества. На современном заводе высококачественную бумагу получают из древесины лиственных и хвойных пород. Раздробленные, пропитанные особенным составом, варенные при особой температуре, стволы деревьев должны быть превращены в текучую массу. Затем из нее выделяют еще не проварившиеся полностью сучочки, и она почти готова. Структура бумаги особенна: она состоит из волокон, густо переплетенных и тесно сцепленных между собой. В наш век научно-технического прогресса уже изысканы материалы более удобные, чем обычная бумага. Почти не отличающаяся от нее по внешнему виду, но не горящая в огне, неразлагающаяся, не поглощающая влаги, новая бумага становится подлинным чудом. Надолго закопанная в землю, она остается всё такой же и не теряет своей прочности.

Юбилей

Чествовать свою учительницу в день семидесятилетия съехались многочисленные её ученики. Приехал Сергей Спицын, аспирант Московского ордена Ленина государственного университета имени М.В.Ломоносова. Он не был ни разу в родном городе в течение одиннадцати лет. Ольга Кузьминична помнила его еще мальчиком и изумилась, увидев теперь красавцем и силачом. Расспросам не было конца. Оказалось, что Сергей был участником Великой Отечественной войны, артиллеристом, потом как военный корреспондент побывал на многих участках фронта и был удостоен высокой награды. Скоро разыскал Сергей в родном городе своих ровесников. Он рассчитывал, что в предъюбилейные дни многие из них будут дома, и расчёты его оправдались. И вот в палисаднике у двухэтажного светло-серого здания школы собралась по-прежнему дружная компания. Давно ли, кажется, в светлых школьных коридорах шли бесконечные дискуссии о выборе профессии, и шестнадцатилетний Миша мечтал приобрести квалификацию каменщика. Теперь мечты претворились в жизнь. Веснушчатый Толя Пчёлкин, смышлёный мальчонка, стал врачом в госпитале, а маленький Шурик, прозванный Ежом за взъерошенную чёлку,- директором ремонтно-технической станции. Белоголовая непоседливая девчонка Нина Пескарёва – теперь искусная повариха, а Валя Цыганова – небезызвестный в городе музыкант-аккомпаниатор. Есть и инженеры, рабочие всех отраслей промышленности. Теперь все они пришли в родную школу, чтобы приветствоать своего лучшего друга – старую учительницу. За столом, покрытым кумачовой скатертью и уставленным цветами, разместились члены президиума. Под громкие аплодисменты мэр города поздравил юбиляра и преподнёс многочисленные ордена и подарки.

В ДЕРЕВНЕ

Прошлым летом мне пришлось побывать на Урале, в одном небольшом селе, затерянном в дремучем смешанном лесу, простирающемся на много километров. Село было маленькое, но такое веселое и оживленное, как будто праздничное. При самом въезде в село вас встречает не стихающий ни днем ни ночью шум лесопильного завода. Здесь же лежат сложенные стопками брусья, непиленые бревна, желтеет множество куч еще не улежавшихся опилок. А вокруг села ни на минуту не умолкает разноголосый птичий шум.Чего только не дает человеку этот зеленый богатырь-лес! За что ни возьмешься, все так или иначе связано с лесом. Искусные местные деревообделочники делают очень многое, например: полированную деревянную мебель, кованые сундуки, дощатые бочонки, сани-розвальни. Стоит углубиться в пустынный, казалось бы, бор, и вы сразу увидите по-летнему коротко стриженные мальчишечьи головы, услышите певучую девичью перекличку. Это грибники и ягодники. В густой непролазной чащобе вы можете столкнуться с хмурым, не нуждающимся в попутчиках стариком, который в присутствии незваного гостя будет с безразличием собирать ядреные подосиновики с крепкими шляпками и сконфуженно покашливать.И все лето несут в магазин лекарственные травы, сушеную малину, вяленную на солнце ежевику, бруснику, грибы и другие дары леса.

ПЛЮШКИН

Сверхъестественные усилия, приложенные героем для преодоления разного рода дорожных препятствий, были ненапрасны: визит обещал быть отнюдь не безынтересным. Едва Чичиков, пригнувшись, вступил в темные широкие сени, пристроенные кое-как, на него тотчас же повеяло холодом, как из погреба. Из сеней он попал в комнату, тоже темную, с припущенными шторами, чуть-чуть озаренную светом, не нисходящим с потолка, а восходящим к потолку из-под широкой щели, находящейся в низу двери. Распахнувши эту дверь, он наконец очутился в свету и был чрезмерно поражен представшим беспорядком. Казалось, как будто в доме происходило мытьё полов и все вещи снесли сюда и нагромоздили как попало. На одном столе стоял даже сломанный стул и здесь же – часы с остановившимся маятником, к которому паук уже приладил причудливую паутину. Тут же стоял прислоненный боком к стене шкаф со старинным серебром, почти исчезнувшим под слоем пыли, графинчиками и превосходным китайским фарфором, приобретенным бог весть когда. На бюро, выложенном некогда прелестною перламутровою мозаикой, которая местами уже выпала и оставила после себя одни желтенькие желобки, наполненные клеем, лежало превеликое множество всякой всячины: куча испещренных мелким почерком бумажек, накрытых мраморным позеленевшим прессом с ручкой в виде яичка наверху, какая-то старинная книга в кожаном переплете с красным обрезом, лимон, весь ссохшийся, ростом не более лесного ореха, отломленная ручка давно развалившихся кресел, рюмка с какой-то непривлекательной жидкостью и тремя мухами, прикрытая письмом, кусочек где-то поднятой тряпки да два пера, испачканные чернилами. В довершение престранного интерьера по стенам было весьма тесно и бестолково навешано несколько картин.

МЕТЕЛЬ

Долго мы ехали, но метель все не ослабевала, а, наоборот, как будто усиливалась. День был ветреный, и даже с подветренной стороны чувствовалось, как непрестанно гудит в какую-то скважину снизу. Ноги мои стали коченеть, и я напрасно старался одеревенелыми пальцами набросить на них что-нибудь сверху. Ямщик то и дело поворачивал ко мне свое обветренное лицо с покрасневшими глазами и обындевевшими ресницами и что-то кричал. Он, вероятно, пытался приободрить меня, так как рассчитывал на скорое окончание путешествия, но расчеты его не оправдались, мы долго плутали во тьме. Меня не покидало ощущение, что предпринятая мною поездка вовсе не безопасна. Ямщик уже давно не тянул свою безыскусную песню; в поле была полная тишина, ни столба, ни стога, ни ветряной мельницы – ничего не было видно. К вечеру метель поутихла. Лошади заторопились, и серебряные колокольчики зазвякали на дуге. Выйти из саней было нельзя, потому что снега навалило пол-аршина, сани непрерывно въезжали в сугроб, и сталкивались путаные воспоминания, и я еле-еле дождался, когда мы подъехали к постоялому двору. Гостеприимные хозяева оттирали, обогревали, угощали чаем, который, кстати сказать, здесь пьют таким горячим, что я ожег себе язык. Непреодолимая дрема, навеянная теплом, нас клонила ко сну, и я, поставив сапоги на протопленную печь, лег и не слышал ничего: ни пререканий ямщиков, ни перешептывания хозяев.Утром хозяева накормили незваных гостей и вяленой олениной, и печенной в золе картошкой, напоили топленым молоком.

ДОМОЙ

Много сотен верст нужно лететь птицам со своих зимних пристанищ на родину. Иным приходится делать тысячекилометровые перелеты. Много приключений и опасностей встречается маленькому существу, когда оно, несмотря ни на что, перелетает в то место, где впервые увидело солнечный свет. По-видимому, нет сердца у стрелков, не жалеющих птицу тогда, когда она, обессиленная после трудного перелета, повинуясь непобедимому зову природы, возвращается домой. Очень опасным для птиц бывает не что иное, как прибрежный маяк. Птицы, измученные перелетом и отяжелевшие от морской влаги, стремятся к горящему вдали свету обманчивого маяка и разбиваются грудью о толстое стекло. Если вожак опытный, то, верно рассчитав направление, он всегда предотвратит такую беду.У маленьких тридцатиграммовых существ много своей, таинственной, необъяснимой мудрости. Птицы особенно чутки к переменам погоды и заранее предугадывают их. Но зачастую бывает и так, что этих перелетных странников застигает бешеный ураган, который разыгрывается посреди пустынного океана. Несмотря на опасность, целыми тучами опускаются не званные на корабль гости на палубу, борта, снасти, и странным кажется судно, облепленное птицами, как будто живыми гирляндами. Суровые моряки, никогда не обижающие птиц, не оскорбляющие их доверчивости, спасают им жизнь. В прекрасном морском поверье говорится, что впоследствии неизбежно несчастье для того корабля, на котором была убита птица, попросившая приюта.

УТРО 1

Бодро, хорошо идти по земле безветренным ранним утром. Воздух, пока не ставший знойным, но далеко не холодный приятно освежает гортань и грудь. Солнце, еще не вошедшее в силу, греет бережно и чрезвычайно ласково. Под косыми лучами утреннего света все кажется рельефнее: и мостик через канаву, и деревья, подножья которых еще затоплены иссиня — серой узорчатой тенью, а румяные верхушки влажно поблескивают. Даже небольшие неровности, вовсе не маленькие, по обеим сторонам дороги бросают чересчур беспорядочные тени, чего уже не будет в полдень.Из чащобы в одном захолустном месте выполз из непроницаемого лесного мрака, словно гигантский уж, поток мха. В середине его почти неестественной зелени струился, несмотря ни на что, кофейно-коричневый ручеек. Нужно сказать, что коричневая вода этих мест нисколько не мутна: она прозрачна, как стекло. Из ручейка, бесшумно текущего в пышном зеленом ложе, мы черпали воду пригоршнями.На лесной проезжей дороге, расходясь веером, лежали сверхъестественные тени от сосен. Невдалеке от дороги вдруг попался сколоченный из деревянных планок, широченный плоский диван. Он весь был исчерчен диковинными надписями, именами тех, кто захотел увековечить себя подобным образом.Мы с удовольствием отдохнули, наблюдая, как по стволу сосны, похожей на корабельную мачту, с бешеной быстротой сновала птичка. Вскоре окрашенные масляной краской ворота дома отдыха объяснили нам происхождение небезынтересных надписей на диване. Так как нам нечего было делать в доме отдыха, мы прервали свое пребывание в причудливом уголке и свернули на окружную дорожку.

УТРО 2

Я невольно взглянул на вершину утеса, стоявшего у поворота реки Лены. До сих пор это место казалось каким-то темным жерлом, откуда не спеша продолжали выползать туманы. Теперь перед нами, на остроконечной вершине каменного утеса, внезапно словно вспыхнули и засветились верхушки сосен и нескольких обнаженных лиственниц. Прорвавшись откуда-то из-за гор противоположного берега, первый луч еще не взошедшего солнца уже коснулся этого каменного выступа и группы деревьев, выросших на склоне. Над холодными синими тенями они стояли, как будто в облаках, и тихо сияли, радуясь первой ласке утреннего солнца.Все мы в течение нескольких минут молча смотрели на эту позолоченную вершину, боясь вспугнуть тихую радость одинокого камня и кучки лиственниц. Рядом снами неподвижно стоял мальчонка, держась за рукав деда. Глаза его были расширены, оживленное лицо светилось восторгом. Между тем в вышине что-то опять дрогнуло, затрепетало, и другой утес, недавно утопавший в синеве угрюмого фона горы, тоже загорелся, присоединившись к освещенной группе.Мальчик опять дернул деда за рукав, и его лицо совершенно преобразилось: глаза сверкали, губы улыбались, на бледных щеках, казалось, проступил румянец.На противоположной стороне реки тоже произошла невиданная перемена. Горы, несмотря на то, что скрывали за собой взошедшее солнце, рассыпались миллионами кристалликов, и небо над ними совсем посветлело, а очертания хребтов рисовались резко и отчетливо.

Орфографическая гимнастика

Пловчихе Вале, живущей в древнем городе Ростове, на берегу медленно катящего свои волны озера Неро, неслыханно повезло. В одно зимнее утро – не помню уж, декабрьское или январское, — к ней нежданно-негаданно явился молодой человек по имени Ростислав, держащий под мышкой коробку шоколада. « О милостивая государыня, затмевающая своей красотой всех девиц города Ростова! –выпалил он. – Не хочешь ли ты сочетаться со мною законным браком?»Жених был не какой-нибудь там ветреник или перекати – поле. Он был передовиком важнейшей отрасли промышленности и за каждый трудодень выдавал невиданное количество тонн угля на-гора.Однако, несмотря на свои заслуги, Ростислав был вовсе не интересен Вале, нет, совсем не интересен. Но зато ей во что бы то ни стало нужно было выйти замуж. Ей невтерпеж было дальше жить с дядюшкой, бывшим брильянтщиком, названым братом ее матери, от которого она зависела и которого ненавидела всей душой. Этот старый юродивый, отметивший недавно свое девяностолетие, день-деньской шатался по дому в жеваном халатишке, круша стеклянную посуду и спьяну обзывая Валю «цокотухой».Вся округа знала, что дядюшка держит Валю в ежовых рукавицах и вертит ею, как хочет, но мало кому было известно, что он в течение многих лет пропивает Валино приданое, вследствие чего старинный кованый сундук, который стоял вечно заваленный какими-то колышками, значительно опустел.Смышленая девушка не могла вынести дальнейшего разорения. Вот почему, несмотря на свое полное равнодушие к Ростиславу, она согласилась на его предложение и побежала сообщить дяде, что он будет посаженым отцом на ее свадьбе.

Без названия

Изучение курса грамматики закончено нами в девятом классе. Но мы до сих пор не приобрели прочных навыков грамотного письма и допускаем массу грубейших ошибок. Больше всего ошибок в словах мы делаем на сомнительные и удвоенные согласные. Вот список таких слов: богатство, галерея, гуманизм, не дрожи, пьеса, драма, интеллигенция, искусство, искусный, мировоззрение, пережитки, разорение, сумасшедший, территория, труженик, комиссия, компромисс, участвовать, артиллерия, чувствовать, истинный, поистине, подлинный, философский, апелляция, предрассудки, опасность.Немало неприятностей доставляют нам также слова с приставками на –з и –с: безжалостный, бесцеремонный, расчет, рассчитывать, чересчур, исчезнуть, изжалить, а также слова: посветить фонарем, восстание, бесчеловечный, безвкусица, воззвание, чересполосица, сдать сдачу.Несмотря на знание правил, попадаются ошибки на постановку Ъ и Ь: бьешь, дач, рощ, денщик, собезьянничать, адъютант, сельдь, поскользнуться, просьба, любви, плешь, двухэтажный, двухъярусный, двухосный, восьмью, восьмиклассник, фальшь, чья-то, лисьего.Но, пожалуй, не что иное, как дефис, заставляет нас задуматься на письме. Надо ставить черточку или нет в таких словах: как будто, то есть, все-таки, по-немецки, по осеннему небу, оделся по-осеннему, точь-в-точь, точка в точку, когда-то, скажи-ка, общественно полезный, летчик-космонавт.Трудным является написание О-Ё в корне слова: тяжелый ожог, ожег руку, ночевка в лесу, тихий шепот и шорох, купить по дешевке, ухажер, узкая речонка, черная тушь, парчовая скатерть, трущоба, трещотка.Но самое трудное в русском языке – это одна или две –н- : бессмысленный, змеиный, нефтяная цистерна, кошеная трава, выкошенный клевер, клевер не выкошен, трава, еще не кошенная, свежекошеная трава, сгущенное молоко, свиная тушенка.Что касается пунктуации, то нет, вероятно, такого правила, на которое бы мы не сделали ошибок.

**********************

В багряном отблеске вечерней зари нежданно-негаданно притаилась необъяснимая грусть. Ярко-красными бликами покрылось все вокруг: деревья, тростниковые заросли, расстилающиеся по берегам протекающей мимо речонки, верхушки деревьев. Угадывающаяся вдали чащоба наводила суеверный ужас. Неужели, несмотря на кажущееся благополучие, что-то должно приключиться? Может быть, это просто завораживающее влияние кроваво-красного цвета заката или беспредельная вселенская тишь, не нарушаемая ничем, оглушает и пугает.

Вдруг откуда ни возьмись выпорхнула птица, точь-в-точь похожая на ту, которую мы видели неподалеку. Она, едва-едва не коснувшись воды, перелетела на небольшой, но причудливой формы островок. Не кто иной, как это создание, заставило нас очнуться от оцепенения, внезапно охватившего всю группу. Мы поняли, что хорошо бы уже разложить вещи, разжечь костер и приготовить лагерь для ночевки.

Встанешь ночью, посмотришь в раскинувшееся над тобой небо, увидишь там звезды, по-дружески подмигивающие тебе, и все страхи сгинут прочь. Успокоишься, и придет чувство причастности к тайнам при

На рыбалке

В преддверии вечера, когда мы выбрали равнину, наполовину заросшую камышом, где, посмотрев направо, на склон невысокой, но крутой горы, можно увидеть медно-желтые, по-осеннему золоченные кусты рябинника, растущего вперемежку с молодыми, еще не пожелтевшими лиственницами. В низу горы, меж голубоватых камней, блистает, как будто полированная, студеная вода безымянной речонки, по-видимому, далеко не мелкой. Стоит безветренная погода. Вверху торжественно, не торопясь, закрывая полнеба, плывут навстречу горизонту небольшие, но яркие от багряного заката облака, и кажется, что они плывут и по речке, окрашивая алым цветом не только легкий парок над водой, но и широкие, свежелакированные листья водяных лилий, отчего создается впечатление, что во всю поверхность реки настлан необычный ковер с диковинными цветами. Стога сена, перелески, дерево, стоящее поодаль, чей-то шалаш, виднеющийся вдали,- все окружающее в окрестности казалось каким-то по-особенному отчетливым, несмотря на приближающиеся сумерки. В стеклянной синеве по-обычному тихой заводи вода приобрела темный цвет, а в течении ее не спеша кружатся опавшие листья, потихоньку убегая в даль, неясную и туманную.

В одном месте, где водоворот, вода вовсю бурлит, пытаясь растечься вширь, но, стесненная каменными берегами, устремляется напрямую вперед, обрызгивая прибрежные скалы. Словно завороженные, мы в течение нескольких минут любовались не чем иным, как писанными природой пейзажами, которые часто вспоминались нами и назавтра, и впоследствии. А невдалеке лежали еще не разобранные холщовые рюкзаки и удочки.

Наконец я опустил удочку вглубь, причем в самое отчаянное клокотанье, и уже через полминуты почувствовал, что меня тянет вниз. И вот из потока, извиваясь на крючке, выскочила серебряная рыбка.

Мало-помалу вся компания могла похвастаться хорошим уловом. Останавливаясь в этом месте, мы, в общем-то, надеялись на удачу, но все-таки не рассчитывали, что добыча окажется настолько богатой. Искренне обрадованные, мы были довольны тем, что не придется понапрасну расстраиваться и возвращаться домой налегке. Вскоре исчезли куда-то яркие облака и сверкающие росинки, и белые лилии, и колышущие деревья порывы яростного ветра, а на землю опустилась ночь – верная

КУЗЬМИЧ

В юности Кузьмич участвовал в боях под Царицыном и в одном из сражений потерял ногу. За доблестные подвиги он получил пенсию и отправился на жительство в родной городишко. Ранее этот город был захолустным, но славился по всей окрестности своими чудесными садами. Пристрастившись к садоводству, Кузьмич всецело посвятил себя этому благородному делу и терпеть не мог дилетантского к нему отношения. Бывало, зайдет к нему садовник Манкин, чтобы блеснуть своей ученостью, и обязательно произойдет инцидент. Он Кузьмичу о хлорофилльных реакциях жужжит в уши, своим интеллектом всячески похваляется, а в практике всегда проявляет косность, и Кузьмич сердится, прыгает на деревяшке вокруг собеседника, морщит свой веснушчатый нос, но в споре не уступает.

Сам Кузьмич был кристальной чистоты человек и, несмотря на свои широко известные эксперименты, не имеющие прецедентов, был очень скромен, и в то же время оставался бескомпромиссным и непримиримым. После яростного диспута и ссоры с Манкиным он обычно долго не мог прийти в себя и продолжал брюзжать. Успокаивал его только сад. Чего в нем только не было!

Все, кто ни бывал в этом саду, восхищались абсолютно всем: начиная с затейливых растений, искусно взлелеянных садовником, и кончая простым можжевельником. Ветви яблонь и вишен, обвешанные плодами, украшенные кристалликами росинок, низко пригибаются к земле. Старик возится возле розовых кустов, невзирая на то, что солнце нещадно жжет его. Уколовшись о шипы, Кузьмич только присвистнет да наденет варежки.

В полдень садовник обычно обедает на терраске под черепитчатой крышей, где на столике расставлены немудреные яства, вокруг которых кружатся и жужжат пчелы. Посередине стола красуются медовые коврижки вперемешку с творожными ватрушками и румяный крупитчатый пирог. Из напитков ставятся дрожжевой квас и топленое молоко. Для аппетита Кузьмич всегда начинал обед с копченой семужки, а далее хозяйка потчевала его тем, что было под рукой. Подкрепившись, он просил постлать ему циновку в беседке и шел отдыхать. Иногда в сад заходили на цыпочках юннаты – преемники Кузьмича, которых он учил своему искусству.

Озеро Чад

Огромное мелководное озеро Чад, расположенное в Африке, зачастую называют пресным морем. Асфальтированных дорог там почти не встретишь, перед вами окажутся лишь неприметные следы малоезженой дороги, заросшие песчаные дюны, нередко высыхающие протоки многочисленных неглубоких, но длинных речонок. На полпути к озеру расположилась небольшая малонаселенная деревня. В ней несколько глиняных хижин с травяными крышами, их окружает одна высоченная глинобитная стена. Это, по-видимому, дома богатых жителей. У людей победнее плетни из камышовых матов. За селом увидишь местный рыбокомбинат, состоящий из десятка тростниковых хижин. Вокруг множество мелких ям, забитых дровяными запасами, сырой камыш, который идет на циновки и плетеный корзинки для рыбы. К этим сооружениям тянется вереница чернокожих грузчиц, у которых на головах глиняные тазы со свежевыловленной рыбой. Рыбу вываливают на расчищенную поблизости площадку. От комбината узенькая утоптанная тропинка, путано извивающаяся среди прибрежной поросли тростника, ведет к несоленому озеру Чад. Кожаные ботинки быстро промокают, так как идти приходится по воде. Само озеро вовсе не глубокое, хотя и огромное. Его многокилометровые глади почти сплошь заросли водяной растительностью. То и дело попадаются дрейфующие островки, как будто плавучие клумбы, на которых ярко пестреют несорванные цветы диковинных растений. В ветреную погоду развеваются венчики папирусов, а над ними явственно слышится безыскусный перезвон птичьих голосов.

*****************************

Многочисленные врачи, среди которых был и небезызвестный приезжий профессор, вряд ли рассчитывали и предполагали, что их престарелый пациент – генерал в отставке – частенько не соблюдал ни диеты, ни установленного режима. Лечащий врач, приходивший нежданно и негаданно в любое время дня, не раз советовал старику беречься и говорил при этом: «Тем, что Вы не лечитесь, Вы сами преумножаете свои недуги. Лечиться надо вовремя, пока болезнь не запущена. А то придет время – спохватитесь и прибегнете к нашей помощи, да поздно будет. Не знаю, удастся ли Вам тогда выздороветь». Генерал на словах соглашался и сочувственно поддакивал, но наедине со своими сверстниками посмеивался и говорил, что врачи чересчур нянчатся с ним, что они запросто уморят его бессчетным количеством лекарств.

И в сегодняшний ветреный предыюньский вечер старик, накрывшись прорезиненным плащом и обмотав шею шерстяным кашне, ступая на цыпочках, чтобы не разбудить родных, вышел за калитку и пошел по аллее. Поравнявшись с дощатой некрашеной оградой, он повернул направо, к небольшому деревянному домику с пристроенным наверху скворечником. Сюда он наведывался чуть ли не ежедневно. Здесь жил его постоянный компаньон в вечерних прогулках, ровесник и друг, которого он в течение многих лет звал попросту Кузьмичом. В доме Кузьмича генерал всегда был желанным гостем. Через несколько минут друзья уже сидели на террасе и предавались воспоминаниям.

Они выросли в предместье приморского городка. Городишко утопал в зарослях акаций, яблонь, вишен, крыжовника. Дорожки в садах были аккуратно расчерчены и выровнены. Старожилы города не помнят ни снежных бурь, ни метелей, ни морозов. Лишь изредка, два-три раза в год, полчища разъяренных туч налетали с моря и городок сотрясался под ударами десятибалльного шторма. Бешеные порывы приклоняли гигантские деревья к земле. Улицы как будто вымирали в эти тревожные часы, только кое-где из-за закрытых ставен блеснет огонек.

Ребятишки любили после шторма пробираться мимо брошенных дач к морю. Ребятишки, искусные пловцы, саженками переплывали после шторма притихший залив и на другом берегу рылись в выброшенных волнами вещах. Среди них попадались стеклянные бутылки причудливой формы, куски полированного дерева, мотки просмоленной бечевки. Потом, не боясь ожогов, часами валялись под палящими лучами солнца. Таким и остался в памяти родной город: блистающее море, колышущиеся акации, колеблемые ветром пучки ковыля, ребячьи игры в зарослях тростника, в некошеной траве окрестных рощ и лугов.

ГРОЗА

Гроза ширилась и наступала на нас. Не успели мы оглянуться, как туча, почти не двигающаяся, казалось, с самого горизонта, неожиданно оказалась над нами.

Вот вдали блеснула огненная нить, и густой смешанный лес, через который мы не спеша пробирались, озаряется зловещим светом. Сразу же обиженно пророкотал гром, еще нерешительный, но как будто тревожный и угрожающий, и тотчас же по листьям бешено забарабанили капли дождя. Не смолкавшие ни на минуту раскаты грома сковали нас и держали в состоянии непрекращающегося страха. Вряд ли знает грозу человек, никогда не встречавшийся с нею в лесу. Мы наудалую бросились искать убежища, пока ливень не пустился во всю мощь.

Но было уже поздно: дождь хлынул вовсю на нас неукротимыми потоками. Оглушительно грохотал гром, а молнии, все время не перестававшие вспыхивать, только попросту ослепляли. Лишь на какую-то долю секунды можно было рассмотреть некошеные травы, почти непроходимые заросли, едва не затопленные водой, и крупные листья, по-видимому, сплошь обвешанные маслянистыми каплями. Вскоре мы поняли, что, несмотря на все старания, мы так и останемся совершенно незащищенными от дождя и резкого ветра. Но вот иссиня-черное небо медленно очищается от рваных туч, и мы продолжаем идти поодиночке незнакомой путаной тропинкой, которая невзначай выводит нас на малоезженую дорогу. Сначала мы проходим мимо невысокой, но стройной лиственницы, вершина которой чересчур расщеплена, и видим не что иное, как обещанную нам избушку лесника.

Кузьмич – так звали нашего знакомого – пригласил нас в дом и распорядился насчет стола. Приветливый старик с несвойственной ему торопливостью разжигает печурку, ставит на стол топленое молоко, печенную в золе картошку, сушенные на солнце ягоды, предлагает ненадеванный тулупчик. А за окном оглушающе все гремело и грохотало, казалось, разгулу непрошеной стихии не будет конца. Однако ливень затих так же внезапно, как и начался. Гроза переместилась немного южнее, и послеполуденное солнце безмятежно засияло. Начинался чудесный безветренный вечер

*************************************

Представьте себе, что вы попали в поместье Плюшкина. Незабываемое впечатление оставило посещение этого дома.

Из широких темных сеней дверь ведет в комнату, озаренную светом, выходящим из-под широкой щели, находящейся в низу двери. Отворивши ее, наконец, очутишься в барских покоях.

Посередине комнаты стоял стол, покрытый оборванной черной клеенкой, из-под которой во многих местах виднелись края, изрезанные перочинным ножом. Вокруг стола было несколько некрашеных табуретов. По стенам, оклеенным жиденькими обоями, было весьма тесно и бестолково навешано несколько картин. Последняя стена занята тремя окошками. Вот какой был вид из них: прямо под окнами давно не езженная дорога, на которой каждая выбоина, каждый камешек, каждая колея давно знакомы всем, за дорогой – стриженая липовая алея, из-за которой кое-где виднеется плетеный частокол, увитый незатейливым, еще не распустившимся плющом. С одной стороны виднеется некошеный луг и бродящие по нему стреноженные лошади, а дальше – вызолоченные солнцем перелески вперемежку с сосновым бором. Лес стоит густой непроходимой чащобой. Стволы, увешанные зловещим иссиня-черным мхом, мрачно темнеют на фоне иссера-голубого неба. Справа, невдалеке от дома, притулилась сторожка лесника, далеко не безызвестного в округе мастера-шорника. Слева сплошной грядой тянутся горы. В низу горы, меж голубоватых камней, блистает, как будто полированная, студеная вода безымянной речонки, по-видимому, далеко не мелкой.

Несмотря на преграды, речка сохранила свою текучесть и пробивается сквозь тяжелую камышовую зелень едва заметной неширокой, но глубокой струей. В полусумраке кое-где слышится сдержанный шепот листьев дикорастущего орешника. Издали явственно раздается щелканье соловьев да глухо, но настойчиво кукует неугомонная кукушка. Стога сена, перелески, дерево, стоящее поодаль, чей-то шалаш, виднеющийся вдали, — все окружающее в окрестности кажется каким-то по-особенному отчетливым и близким.

*****************************************

Пехотные полки, застигнутые врасплох, выбегали из леса, и, смешиваясь друг с другом, роты уходили вразбивку беспорядочными толпами. Один солдат на ходу в испуге проговорил страшное на войне и бесполезное слово «отрезали», и вслед за этим чувство страха сообщилось всей массе. «Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали вполовину приглушенные артиллерийскими раскатами голоса бегущих. Полковой командир в ту самую минуту, как он услыхал нараставшую стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что-то ужасное с его полком, и, позабыв про опасность, он поскакал ему навстречу под градом пуль. Он желал одного: исправить во что бы то ни стало ошибку, чтобы не быть виновным ему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру. Счастливо проскакав между французами, он приблизился к некошеному лугу, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались вниз под гору. Это было не что иное, как бессмысленная паника. Несмотря на отчаянный крик поравнявшегося с ними полкового командира, на его разъяренное багровое от жары лицо и махание шпагой, солдаты кричали, стреляли в воздух, не слушали команды и все бежали как сумасшедшие. Генерал, наблюдавший эту картину издали, оглянулся в отчаянии. Адъютант, с простреленным навылет плечом, раненный в руку, с разбегу остановил лошадь и стоял как вкопанный. На его лице, загорелом, обветренном от боев, был написан ужас. Все казалось потерянным.

Но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины побежали назад, скрылись в лесу, и, сомкнувшись тесно, на поле показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, по-видимому, неожиданно атаковала французов. Бегущие возвратились, батальоны собрались, и французы, разделившие было надвое войска левого фланга, были оттеснены.

ГРОЗА

Одиннадцатый час на исходе. По-прежнему тяжело дышит предыюльский полдень. Сонно колышется над немощеной песчаной дорогой раскаленный воздух. Придорожные желтые травы никнут и стелются от зноя. Дремлет и томится без влаги зелень рощ и пашен. Что-то невнятно лепечет в полудремоте неугомонный кузнечик. Ни человек, ни птица, ни мелкая травяная тварь – никто уже ничуть не борется с истомой. По-видимому, все сдались ее непреодолимой силе. Не хочется ни о чем думать. Что бы такое предпринять, чтобы освежиться? В лугах ни ветерка, ни росинки. В лесу так же душно, как и в открытом поле. Идти купаться в ближайшую речонку сил не хватает, да, пожалуй, еще больше разомлеешь на солнцепеке после купания. Вследствие жары все замирает. Одна надежда на грозу. Она одна разбудит природу, одна развеет сон.

Вдруг слышишь: что-то грохочет в дали, неясной и туманной. Это строятся полки грозных иссиня-черных туч. Они сплошь облегают все небо. Наступает зловещая тишина. Но вот откуда ни возьмись в мертвую глушь врывается резкий порыв ветра. Он гонит перед собой столб пыли, рвет и мечет в древесную листву.

Блеснула молния, разрывая облака. Вот-вот разразится трескучий гром, и на обожженные поля опрокинутся небесные озера. Куда бы спрятаться от этого жестокого, но желанного ливня? Друзья, спрячьтесь под этот навес. Ливень скоро прекратится.

Во время работы над сочинением нередко приходится настолько серьезно думать над тем, что писать, что не хватает времени на обдумывание того, как писать, хотя тщательно готовился к работе. Правда, по окончании работы тщательно проверяешь, опираясь на грамматические правила, изученные в предыдущих классах, но, когда пишешь работу впервые, рассчитывать время очень трудно, несмотря на подбор материала, с тем чтобы вовремя закончить работу. Впоследствии вырабатывается привычка, но вначале бывает трудно справиться с волнением, уложиться в срок, написать грамотно.

В связи с этим полезно повторить правописание следующих слов и словосочетаний: блестеть – блистать, блеснуть, стелются – расстилаются, упоение – упивается, вскочить – скакать, истинный – поистине, вмешанный в историю человек, домешенное до готовности тесто, серебряные ложки, незаменимые труженики, посвящение в студенты, народное просвещение, бьется насмерть, идти на смерть, устал до смерти, смотреть вдаль, идти вглубь, на редкость хорош, сбросил с плеч, наутро бой, играть на руку врагам, несолоно хлебавши, в целом правильно, в корне неверно, прийти вовремя, моченые яблоки, холщовый мешок, ветреные дни, невдалеке от реки, ветер свеж, поймать на лету, неглубокая речонка, скованная ледяным панцирем, сеяная рожь, раненный в плечо, исхоженные вдоль и поперек тропы, выровненные дорожки, запутанные заячьи следы, отчаянная попытка, рассовать кое-как, рассчитывать вовремя, клеящий коробку, борющийся с бурей экипаж, еще не расстрелянные патроны, восстание подавлено, одна из сан-францисских улиц, говорит по-французски, бесчисленные притеснения, воинственный петушишка, поджог дома, разожженный затемно костер, выжженная степь, пристреленный разъяренный хищник, полированное фортепиано, девочка воспитанна и образованна, взметнуться ввысь, идти не спеша, не дрожи от холода, сыграй-ка что-нибудь, в течение урока, восемьсот семьдесят три.

Надо сделать так, чтобы в будущей работе в этих словах не было ни одной ошибки.

В ТУНДРЕ

В самом центре полярного края раскинулось огромное Таймырское озеро, которое тянется длинной блистающей полосой с запада на восток. Сюда до последнего времени человек совсем не заглядывал. Лишь в течении реки можно встретить следы пребывания человека: рваные сети, поплавки, ломанные волной весла и другие немудреные принадлежности рыбачьего обихода.

В ясный безветренный день, вдыхая запахи просыпающейся земли, бродим по проталинкам тундры и наблюдаем массу прелюбопытных явлений. Из-под ног то и дело выбегает, припадая к земле, куропатка, а то вдруг у самых ног начинает кувыркаться куличок, стараясь увести непрошеного и незваного посетителя от своего гнезда. У основания каменной россыпи пробирается прожорливый песец, покрытый клочьями вылинявшей шерсти. Он делает хорошо рассчитанный прыжок и придавливает лапами выскочившую мышь. А еще дальше горностай, держа в зубах серебряную рыбу, скачками проносится от безымянной речонки к каменным глыбам.

В тундре, поросшей жалкой растительностью, есть и свои чудесные ароматы. Наступает долгожданное лето, и ветер заколышет венчики цветов, жужжа, пролетит и сядет на цветок шмель.

Небо опять хмурится, ветер начинает бешено свистеть, и нам пора возвращаться в дощатый домик полярной станции, где вкусно пахнет печеным хлебом и крепко заваренным чаем. Потчевать никого не приходится, все съедаем с аппетитом.

Отдых в пути

Вдоль песчаного берега, усеянного острыми камнями, разведчики шли к невспаханному полю, тянувшемуся за не замеченной ими ранее речонкой. Они должны были доставить командованию ценные сведения. Разведчики вошли в лес, и командир, чувствуя, что бойцы устали, приказал остановиться возле огромной ели, поваленной ураганным ветром. Быстро развели костер, и печенная в золе картошка, которую запивали студеной водой, подкрепляла утомленных длинным переходом бойцов. Один из них перевязывал простреленную руку, а его товарищ, раненный во вчерашнем бою, о чем-то сосредоточенно думал. Неожиданно командир, которого беспокоили путаные известия, получаемые от высланных вперед дозорных, приказал построиться, и разведчики мгновенно поднялись с земли. Уложив на носилки раненых товарищей, бойцы, обвешанные оружием, бесшумно двинулись вперед, к виднеющемуся вдали лесу. Струйка дыма от погасшего костра растаяла в воздухе, и густая пелена тумана повисла над некошеными лугами. Когда стемнело, они приблизились к пустому оврагу, черневшему на окраине леса, рассчитывая здесь, в безопасности, набраться сил для нового перехода.

Электростанция на Горыни

Центральная электростанция стоит в неглубоком ущелье на речонке Горыни недалеко от пристани. Высокое напряжение опасно для жизни, поэтому на территории станции повсюду висят предупреждения: «Осторожно!» Не раз, казалось, монтеры бывали на волосок от гибели, однако ни несчастных происшествий, ни серьезных аварий, ни несчастий с людьми не случалось.

По всей площади станции проходят рельсы узкоколейки, находящейся в ведении всеобщей любимицы Лидии Лисицыной, которую во время работы можно найти либо на линии, либо в сигнальной станционной башенке, выстроенной на возвышении среди буйно разросшихся вишен, черешен и груш. Отсюда видны все подъемы и карьер для выемки песка. Поговорить с Лидией можно только по окончании работы в ее домишке. Живет она близ станции и занимает маленький флигелечек, куда к ней нередко приходят посетители. Неутомимая хозяйка потчует нежданных гостей разными яствами: пирожками, жаренными в масле, мочеными яблочками, вкуснейшими ватрушками и дрожжевым квасом. По вечерам она и внучок Ванечка сидят в своей спаленке или выходят на берег Горыни. Около них носится собачонка Дружок, которая теребит своего приятеля-мальчонку за кумачовую рубашонку.

Наглядевшись на заречные просторы, они усаживаются на завалинку или уходят на террасу, увитую еще не распустившимся плющом, и Лидия вяжет варежку. Крючок так и мелькает в ее руках. Ванечка в это время плетет корзины из соломинок или делает трещотки или погремушки для змей. Попозже выходит из дома напротив Марья Кузьминична, приятельница Лидии, и начинает рассказывать обо всем, виденном и сделанном за день.

Море

День клонился к вечеру, когда мы преодолели самый трудный участок пути и увидели, наконец, море, блистающее в лучах совсем еще неяркого солнца. Где-то внизу шумели загорелые курортники, плескались пловцы, кричали неугомонные дети. Но к нам этот шум не доносился. Мы стояли в прохладе горного склона и любовались панорамой. Многие видели море впервые и теперь замерли в восторге. Хотелось немедленно достать фотоаппарат и снимать, снимать все, что так долго мы собирались увидеть.

Однако снять чудесную картину никому не удалось, так как гид предложил сделать остановку и полежать в тени, подстелив что-нибудь на каменистую почву. И мы прилегли.

Погода стояла сверхъясная. О том, что вчера бушевал семибалльный шторм, напоминали лишь водоросли, выброшенные на берег в таком количестве, что кажется, будто океан нарочно постлал здесь, на берегу, гигантский ковер, закрывающий все прибрежные камни. В горах стояла вековая, ничем не нарушаемая тишина. Сердце замирало, когда мы пробовали подойти к обрыву и посмотреть вниз. От высоты кружилась голова, но хотелось скорее подняться на верх горы. В горячем воздухе стремительно проносились ласточки и, схватив на лету стрекозу или мошку, резко взлетали ввысь. Белые чайки носились над волнами на раскрытых крыльях. Море размеренно дышало приливами и отливами.

Отдохнув, мы спустились к берегу. Наши предположения не оправдались: здесь не было ни курортников, ни пловцов. У самой воды, где пена оставляет сложный рисунок на песке, люди сгребали на берег плавучие морские водоросли. Они нужны были на топливо. Ведь не всегда солнечные лучи будут так горячи, как сегодня. Лето кончится, подует норд-ост, и надо будет топить печи. Люди, погруженные в свои повседневные заботы, запасали топливо на зиму.

Именинник бешено вопил, исступленно размахивая над головой рваным башмаком, стащенным второпях с ноги насмерть перепуганного соседа. Изумленные гости и родственники в первую минуту ошеломленно застыли, но потом под градом масленых вареников, пущенных в их сторону взбешенным именинником, вынужденно отступили к отворенным дверям. «Изменники! Подсунуть мне бесприданницу, за которую никто гроша ломаного не давал!» — отчаянно визжал он, возмущенно скача на кованом сундуке, застеленном продранной клеенкой. «Она невоспитанна и необразованна, неслыханно глупа и невиданно уродлива. К тому же и вовсе без приданого,» — кричал он, швыряя драный башмак в недавно купленный соломенный абажур лимонного цвета. Брошенная вслед за ним палка копченой колбасы угодила в стеклянную вазу, наполненную дистиллированной водой, и вместе с ней рухнула на коротко стриженную, крашенную под каштан, голову, обвиненной во всех грехах бесприданницы, с уязвленным видом жавшейся у двери. Та, раненная в голову колбасой, картинно взмахнув обнаженными по локоть руками и сдавленно пискнув, повалилась в квашню с замешенным тестом, увлекая за собой рождественскую елку, увешанную слюдяными игрушками, посеребренными сосульками и с золоченой звездой на самой макушке. Восхищенный произведенным эффектом, именинник упоенно пританцовывал на выкрашенном масляной краской комоде, инкрустированном тисненой кожей, куда он перебрался с сундука непосредственно после падения дамы для лучшего обзора кутерьмы, вызванной его экзальтированным поступком.

***************************************************************

Скоро закончатся наши напряженные будни в Котласском колледже. В течение двух лет мы упорно овладевали искусством педагогического мастерства. Незабываемое впечатление оставляют студенческие годы, если они насыщены интересными, полезными, не оставляющими никого равнодушными делами.

Сегодня, на пороге прощания с училищем, как будто окидываешь все пережитое взглядом человека, неравнодушного и бескомпромиссного, оцениваешь и пересматриваешь все в себе: и излишнюю горячность, и бесполезные интриги, и неуместные отступления, и неуверенность, преследующую, быть может, с тех пор, как получил первую неудовлетворительную оценку, и необъяснимую леность, и минуты неясного оцепенения, и, бесспорно, взлеты и победы, что помогали на подъемах к учительскому диплому. Без сомнения, сделано немало.

Перелистывая тетради, видим, как штурмовали прекрасный, могучий, поистине волшебный русский язык. Толстой писал, словно обращаясь к нам: «Язык – это орудие мышления. Обращаться с языком кое-как – значит и мыслить кое-как: неточно, приблизительно, неверно». Уроки русского языка, главного предмета в начальной школе, заставили нас задуматься над правописанием таких слов: просвещение, неиссякаемые источники, мировоззрение, поскользнуться, вскарабкаться, по-обезьяньи, интеллигенция, большинство, землетрясение, дерзкое разорение, несгибаемый, транспаранты, аккомпанемент, исчезать бесследно, адъютант, не спеша, не дрожишь, пятибалльный.

Навсегда запомнили мы и школьные термины: аппликация, пластилин, общественно полезный труд, коридор, письменная, познавательный, сначала, единица, подытожить, комментировать, количество, в отличие, непроверенные тетради, еще не решенные примеры, смышленый, директор, словесник, все-таки, преемственность, гуманизм. Осмыслили и то, что главное в занятиях русским языком – сознательно освоить программный материал, умело применять правила грамматики как в устной, так и в письменной речи. Для работы над ошибками полезно вести специальную тетрадь, и это тоже приносит свои результаты, ведь работа над ошибками – интересное и полезное занятие. Несмотря на все это, радостно сознавать, что ты победил, не сдался и близок торжественный час, когда тебе скажут: «В добрый путь, коллега!»

День клонился к вечеру, когда мы преодолели самый трудный участок пути и увидели море. Оно широко простиралось до самого горизонта, блистая белой пеной волн в лучах солнца.

Где-то там, внизу, шумели загорелые курортники, плескались пловцы, кричали . Но к нам этот шум не доносился.

Мы стояли в прохладе горного склона и любовались панорамой. Многие видели море впервые, и теперь они словно замерли в восторге. Хотелось немедленно достать фотоаппарат и снимать, снимать все, что так долго мы собирались увидеть.

Однако снять чудесную картину никому не удалось, так как гид предложил сделать остановку и полежать в тени, подстелив что-нибудь на каменистую землю. И мы прилегли.

Теперь казалось, море подняло свой синий горизонт и отодвинулось дальше. В горах стояла вековая, ничем не нарушаемая тишина. Сердце замирало, когда мы пробовали подойти к обрыву и посмотреть вниз. От высоты кружилась голова и хотелось поскорее подняться к месту отдыха товарищей.

В горячем воздухе стремительно проносились ласточки и, схватив на лету стрекозу или мошку, резко взлетали ввысь. Белые чайки носились над волнами на раскрытых крыльях. Море размеренно дышало приливами и отливами.

Отдохнув, мы спустились к берегу. Наши предположения не оправдались: здесь не было ни курортников, ни пловцов. У самой воды, где пена оставляет сложный рисунок на песке, люди сгребали на берег плавучие морские водоросли. Они нужны были на топливо. Ведь не всегда солнечные лучи будут так горячи. Лето кончится, подует норд-ост, и надо будет топить печи. Люди, погруженные в свои повседневные заботы, запасали топливо на зиму.

Как скачать бесплатное сочинение? . И ссылка на это сочинение; Море (сочинение-описание) (Второй вариант) уже в твоих закладках.

Закат. Солнце скрылось за скалой. Последние лучи светила окрасили редкие облака в красный цвет. Ревущее море, как разгневанный великан, в бессильной ярости бьется о скалы. Собрав все свои силы, оно бросается на пляж, на скалы. Из-за утеса показываются два утлых суденышка. Море швыряет их из стороны в сторону, бросает с волны на волну, играет ими, как щепками. Море может в любую минуту измотать и искалечить их. В своем гневе водная стихия
Моя бабушка живет в деревне в настоящей русской избе. Была эта изба построена моим прадедом. Строилась она без единого гвоздя или стального болта. Концы бревен соединялись так, что держались друг за дружку. В каждом сосновом бревне был спрятан круглый шип. Он укреплял стенку. Украшались дома деревянной резьбой. На деревенской улице бабушкина изба одна такая - красавица, с кружевными наличниками, с узорчатым балкончиком, с затейливым крыльцом. Я очень люблю гостить у бабушки в ее
Летом я научился плавать. Это произошло на юге, в Крыму в городе Феодосия, куда мы всей семьёй ездили отдыхать. До этого я совсем не умел плавать. Поэтому, когда мы пошли на пляж, я только с завистью поглядывал на других ребят, которые весело плескались и плавали в синем море, почему-то называющемся Чёрным. Я познакомился с мальчиком из соседнего домика. Денис живёт около Волги и поэтому очень хорошо плавает. Он спросил меня, не хочу
Сегодня по-настоящему весенний, майский день. Я обратил на это внимание ещё утром: небо было синим-синим, на улице пахло цветущей черёмухой. Лужи, оставшиеся после вчерашнего дождя, сверкали на солнце, словно на земле лежали большие зеркала. Днём, во время уроков, тёплое весеннее солнышко говорило о том, что скоро летние каникулы, и хотелось побыстрее на улицу - побегать со знакомыми ребятами по футбольному полю, взять реванш за вчерашний проигрыш. После уроков я побежал скорее домой,
Тест на тему: "Природні комплекси морів, що омивають Україну" (перевірка вивченого матеріалу) 1. Найбільшими затоками Чорного моря є: А) Джарилгацька; Б) Каркінітська; В) Каламітська. 2. Найбільшими лиманами Чорноморського узбережжя є: А) Дніпровський; Б) Дністровський; В) Хаджибейський. 3. Чорне море сполучається з Азовським через: А) Керченську протоку; Б) Босфор; В) Дарданели. 4. Найбільшими островами Чорного моря є: А) Довгий; Б) Зміїний; В) Джарилгач. 5. Найбільшими затоками Азовського моря є: А) Арабатська; Б) Сиваш; В) Каркінітська. 6.Найбільшими косами Азовського моря є: А) Арабатська Стрілка; Б) Бердянська; В) Обиточна. 7.Море, яке слов"яни називали Меотійським болотом: А) Азовське; Б) Чорне; В) Егейське. 8. Морська
Этим летом я впервые увидела цветущую кувшинку, и мне показалось, что этот цветок приплыл из сказочной страны. Белая нежная чашечка кувшинки распускается утром, и с этого мгновения она словно следит за солнышком, постоянно поворачиваясь в сторону его лучей. Широкие зеленые листья кувшинок ладошками лежат на воде и не тонут, даже если на них сядет лягушка или небольшая птичка. Кувшинки - настоящие принцессы водоемов, они хранят в себе сказки и тайны, и
Нашла я однажды на берегу ручья необыкновенный камешек. На первый взгляд, это была обычная галька. Но когда я смочила камешек водой, на его поверхности появился сказочный рисунок: таинственная фигурка, похожая на русалку, которая сидит на берегу чудесного моря. Море бушует, высокие яростные волны пытаются достать русалку, унести в глубину. Всё это можно увидеть, если внимательно приглядеться к моему оригинальному камешку. Хотя, конечно, другой человек может увидеть в его узорах другую картину. Я

• Популярные эссе

  8 Клас Тема 1. 1. Які мегоди дослідження використовуються в учбових закладах? а) довідниковий; б) експедиційний; вдрадиційний; г) аеро та

  Професійна підготовка майбутніх учителів історії перебуває у стані концептуального переосмислення. Місце соціально-гуманітарних дисциплін (у тому числі - історії) у системі

  На сцену під музичний супровід виходять учасники агітбригади. Учень 1. Хоч іноді, хоч раз в житті На самоті з природою

  Мой любимый день недели, как это ни странно, - четверг. В этот день я хожу со своими подругами в бассейн.

Рейтинг: