Людмила татьяничева - стихотворения. Коротко о себе

Большой поэт всегда рождается в ответ на глубокую потребность своего века, и всем своим творчеством, всей своей судьбой стремится оправдать эту свою необходимость. Судьба и творчество Людмилы Татьяничевой - одно из ярких подтверждений этой мысли.

Родилась Татьяничева в декабре 1915 г. в Мордовии, в тихом городке Ардатове, что расположен на высоком берегу реки Алатырь. Отец умер, когда ей было три года, и мать, Агриппина Степановна Татьяничева, уехала с крохотной дочуркой учительствовать в далекое село Хлыстовка Чамзинского района. Низкие, крытые соломой подслеповатые избы, овраги и чахлые рощицы — таким запомнилось село будущей поэтессе. Мать была одаренной и необычайно доброй женщиной, вела дневник, писала стихи - к сожалению, они не сохранились.

В Хлыстовке Людмила жила с матерью при школе, в боковой комнате. Через тонкую перегородку девочка слышала спокойный голос матери, обучавшей малышей грамоте. По вечерам Агриппина Степановна учила взрослых в Народном доме, полутемном и холодном, Людмилу она часто брала с собой. Поэтесса вспоминает: «Острой болью врезался в память день смерти Ленина. Лютый мороз. Скорбные лица. Немая тишина... Мамины тонкие руки обвивают траурной сатиновой лентой портрет улыбающегося Ильича. В глазах у мамы - непролитые слезы...».

Два года спустя мать умерла в Казани после неудачной операции. «Мне очень хотелось запомнить ее могилку, тот бедный холмик, в изголовье которого не было ни креста, ни памятника, ни красной звезды. Я сняла со своей шеи шерстяной шарфик и обвязала им теплый ствол березки, росшей поблизости, искренне веря, что по этой примете смогу безошибочно отыскать дорогую для меня могилу...». Девочку приютили дальние родственники Кожевниковы, жившие в Свердловске. Константин Рафаилович был преподавателем физики на рабфаке. Он брал Людмилу с собой в летние путешествия по Уралу, учил понимать природу. Мария Александровна преподавала русский язык и литературу. Она, как могла, заботилась о девочке, поощряла ее увлечение поэзией, но та жила своим мирком, стремилась к самостоятельности и, закончив школу, поступила учеником токаря на вагоностроительный завод. Позднее Татьяничева вспоминала: «Юность моя ничем не отличалась от юности многих моих сверстников - городских комсомольцев тридцатых годов: школа — завод — рабфак». Как поэт она родилась именно на Урале. В одном из очерков поэтесса объясняет происхождение названия «Урал» как сплав двух понятий: «Ур» и «Ал», что в переводе с тюркского означает «земля золотая».

После окончания рабфака и двух курсов Свердловского института цветных металлов в 1934 г. девятнадцатилетняя Татьяничева приехала в Магнитку, которая давно уже манила ее к себе, будоражила воображение: великая стройка, город молодых... Поэзия и романтика заставили ее уйти из института — выбор был сознательным. Людмилу приютила семья магнитогорского поэта Михаила Люгарина, в знаменитом 112-м — «писательском» — бараке. Люгарин вспоминал: «...Длинный сквозной коридор посередине, комнатушки с железными койками или топчанами и общий титан-самовар в угловой каморке. Одним лишь выделялось наше жилище: тут дольше, чем в других, не гасли огни... Люди здесь писали стихи, рассказы, очерки о том, что происходило вокруг, что творили сами». Позже Татьяничева написала:

Там чуть не каждый мой сосед
Был журналист или поэт...
В рассветный час,
В полночный час
В бараке том огонь не гас...

Горком комсомола направил девушку на работу в редакцию газеты «Магнитогорский рабочий». Была сотрудником отдела писем, затем - заведующей отделом культуры газеты.

Зимой 1934 г. в редакции газеты Людмила Константиновна познакомилась со своим будущим мужем, разделившим с ней судьбу на долгие годы. Николай Смелянский работал тогда заведующим промышленным отделом газеты и заочно учился в педагогическом институте. На то судьбоносное заседание литгруппы «Буксир», состоявшей из 24 авторов, преимущественно ударников комбината, она опоздала, но когда вышла читать стихи, ее приняли «на ура». Работала она в газете в отделе культуры и быта. Это давало ей богатый материал для стихов.

Организованная в 1930 г. литгруппа «Буксир» вырастила целую плеяду ярких писателей: А. Авдеенко, Б. Ручьева, В. Макарова, М. Люгарина, А. Ворошилова, Я. Вохменцева и др. Успех литгруппы был ярким подтверждением роста пролетарской культуры. Приказом директора комбината им выделили 20 тысяч рублей на издание журнала «За Магнитострой литературы». Создали Дом писателя, где можно было работать и учиться... Татьяничева на собраниях держалась особняком, эмоции предпочитала не высказывать, а переплавлять в стихи. Многие стихи ее магнитогорского десятилетия были репортажами со строительной площадки уникального комбината — но тогда же было и подспудное, глубокое преобразование души поэтессы. Лирический дневник ее отличался точностью деталей и интонаций, но мастерства пока не хватало — декларативность, подражательность только позднее переплавились в особую, Татьяничевскую интонацию.

Вот ее воспоминания о той поре: «В молодости сил хватает на многое. Оперативная работа в редакции. Общественные поручения. Депутатские обязанности в горсовете. Воспитание сына. Все это не мешало учиться заочно в Литературном институте имени Горького, писать стихи, много читать, широко общаться с интересными людьми...».

В ее судьбе и стихах нет отражения той трагической коллизии времени, которая на долгие годы выбила из литературы ее товарищей, таких как Борис Ручьев и Михаил Люгарин. Счастливая любовь, семья, особая романтика Магнитостроя, работа в газете, где идеология была на первом месте... Обстановка в литгруппе в разгул репрессий была очень непростой — об этом рассказывает челябинский историк И. Непеин в книге «Палачи и жертвы». Примечательно, что сама Татьяничева не оставила воспоминаний о тех годах — только собиралась... Судьба была благосклонна к ней: во время отдыха в Крыму она познакомилась с Мариэттой Шагинян, которая приняла участие в судьбе поэтессы. Ее литературное наставничество значительно повлияло на Татьяничеву. Последние государственные экзамены в Литинституте она сдавала уже во время войны, а в июле 1941 г. стала членом КПСС. По ее словам, получая партбилет, она «чувствовала себя воином, принимающим присягу…».

Все тяжелые военные годы редакция и типография газеты «Магнитогорский рабочий» помещались в жилом доме на улице Пионерской. Все работали, не считаясь со временем. Татьяничева устраивала редакционные «среды», на которые приглашала рабочих, строителей, учителей, врачей эвакогоспиталя, местных поэтов и эвакуированных артистов. Счастливая жена и мать, молодая поэтесса именно в годы тяжелого испытания своего народа осознала могучую силу слова, почувствовала свою необходимость, востребованность. Этот период выковал особую — татьяничевскую — интонацию, которая отличает ее от двух названных выше поэтесс — Цветаевой и Ахматовой.

В чем особенности поэзии Л. К. Татьяничевой? Лирические события ее стихов глубоки ровно настолько, чтобы быть понятыми и востребованными широким читателем. Образный строй достаточно прост и прозрачен, намеренно почти лишен глубоких индивидуальных акцентов. Именно это было подспудным требованием времени к поэзии женской: терпеливая, стойкая, бережная (материнская!) музыкальная интонация, образный строй практически без подтекста, без стилевых и мелодических изысков. Важным был контекст времени, состояние сопереживания общенародной беде. Впрочем, таково было и идеологическое требование к советской поэзии: никаких подтекстов, никакой глубокой рефлексии. В совпадении запроса времени и таланта поэтессы сыграли большую роль и ее романтичность, цельность, жизнестойкость и трудолюбие. Поэтические циклы «Ярославна», «Тебе, товарищ!» широко публиковались в газетах и журналах, вырезки со стихами Татьяничевой бойцы хранили в нагрудных я карманах гимнастерок рядом с письмами родных.

В Свердловск эвакуировались из Ленинграда и Москвы многие писатели, в том числе и М. Шагинян. Она поддержала молодую поэтессу, рекомендовала ее стихи в московские издания. В 1944 г. в Челябинске вышел первый поэтический сборник «Верность». А, спустя несколько месяцев, в том же году Татьяничева переезжает в Челябинск, получив назначение на должность директора областного книжного издательства. Следующий сборник с безыскусным названием «Стихи» вышел в 1945 г., в том же году она стала членом Союза писателей России. Время было тревожное: сначала в Челябинске, а потом и в Москве в адрес Татьяничевой прозвучали обвинения в «безыдейности и аполитичности». Готовилась новая волна политических репрессий. Однако поэт А. Яшин отметил, что «вторая книжка разительно отличается от первой», а в 1946 г. в журнале «Октябрь» вышла большая обзорная статья, где о творчестве Татьяничевой говорилось как о «воспевании конкретного трудового процесса», и стихи сопоставлялись с произведениями Г. Николаевой, М. Алигер, О. Берггольц.

В том же 1946 г. в областном государственном издательстве (ОГИЗ) вышла книга стихов с названием «Лирика». Из пятитысячного тиража уцелело всего несколько экземпляров — остальные поэтесса собственноручно уничтожила. Это было время знаменитого постановления ЦК КПСС «О журналах «Звезда» и «Ленинград», начало новой волны репрессий против писателей, и за искренние, глубоко лирические стихи можно было поплатиться жизнью.

Впрочем, Татьяничеву все равно обвинили в «ахматовщине», в том, что она слишком много внимания уделяет личным чувствам, пусть даже материнским, и в ее стихах мало «главного чувства советского человека» — любви к Родине. Татьяничева не стала рисковать своей семьей, мужем и двумя сыновьями — она поступила истинно по-женски, но глубоко лирические интонации в ее творчестве закрылись навсегда.

Рабочая тема, тема родной земли, материнства приобретали в ее творчестве мощное гражданское звучание. Тот самый настрой на общенародное мировосприятие, на общие ценности, который дал мощный стимул ее военным стихам, получил дальнейшее развитие в послевоенном творчестве. Цельность поэтической натуры сказалась еще и в том, что Татьяничева становится общественным деятелем. Более 10 лет, до 1965 г. она руководила Челябинским отделением Союза писателей СССР, дала путевку в литературу многим челябинским поэтам. О ней тепло вспоминают Константин Скворцов, Борис Маршалов, Валентин Сорокин, Вячеслав Богданов, Анатолий Белозерцев, Атилла Садыков и многие другие челябинские и московские поэты.

В 1965 г. ее пригласили работать в Москву, избрали секретарем Союза писателей РСФСР. Штатная работа в аппарате СП требовала огромного напряжения: вопросы национальных литератур, работа с молодыми авторами, организационная текучка... Однако это была и пора творческого расцвета: за 15 лет поэтесса выпустила 25 сборников стихов и прозы. В 1971 г. за книгу стихотворений «Зорянка» она удостоена Государственной премии РСФСР имени М. Горького. Двенадцать книг написано Татьяничевой для детей.

Лирическая глубина стихов так и оставалась призакрытой, стихи о любви — камертон истинной поэзии — были словно бы отстраненными, вплоть до творческого перелома, до книги «Калитка в лес осенний» (1979). В период работы над этим сборником поэтесса была уже тяжело больна. Но именно тогда она вернулась к теме любви как самой верной, постоянной, созидательной силе, основе жизни. Уже в больнице была подписана к печати книга стихов «Десять ступеней», надписаны друзьям вышедшие в конце января 1980 г. «Магнитогорские пальмы»...

Кто знает, какой гранью мог сверкнуть этот мощный, созвучный своему народу во всех его испытаниях, радостях и бедах талант, если бы не жесткий диктат времени, страх за близких людей...

Л. К. Татьяничева награждена орденом Октябрьской революции (1975), двумя орденами Трудового Красного Знамени (1965, 1971), двумя орденами «Знак Почета» (1952, 1960).

В Челябинске есть улица им. Л. К. Татьяничевой, мемориальная доска на доме по улице Сони Кривой, где она жила, есть библиотека, которая носит ее имя. А где-то в космосе летит по своей вечной орбите малая планета 3512, названная именем уральской поэтессы.

Л. Татьяничева

Гордым легче - гордые не плачут
Ни от ран, ни от душевной боли,
На чужих дорогах не маячат,
О любви, как нищие не молят.
Широко раскрылены их плечи.
Не гнетет их зависти короста.
Это правда - гордым в жизни легче.
Только гордым сделаться непросто.

Гордых бьют, но гордые не плачут,
Только вы не верьте, что им легче.
Сильным духом жить нельзя иначе,
Груз забот, как небосвод на плечи...
Кто сказал, что в жизни гордым легче???
Смелым быть - погибнуть первым значит!!!
Честь и благородство в грозной сечи -
Живота лишиться иль удачи...

Гордые не плачут словно дети,
Слезы в сердце ото всех скрывают.
Гордым тяжелее всех на свете!!!
Только этого никто не знает...

Людми́ла Константи́новна Татья́ничева ( - ) - русская советская поэтесса, прозаик, общественный деятель.

Биография

Сотрудничала с композитором Михаилом Чистовым , который написал несколько песен на её стихи: «Ей приснилось, что она Россия» или «Баллада о матери» (исполняла Людмила Зыкина), «Ромашки для влюблённых» (исполняла Валентина Толкунова), «Мне бы только суметь», «Дежурная сестра», «Молчание», «Гудки» (исполнял Александр Розум).

Творчество Татьяничевой, с его патриотическими мотивами, воспеванием рабочего класса и строительства социализма, полностью поставлено на службу социалистическому реализму.

Литературная деятельность

Книги

- Верность (стихи). - Челябинск , Челябгиз. - 10 000 экз.
- Стихи. - Челябинск , Челябгиз., 46 с., 5 000 экз.
1946 - Лирика. - Свердловск.
- Отчий дом (стихи). - Челябинск , Челябгиз, 80 с., 5 000 экз.
1949 - День рождения.- Свердловск, 72 с., 3 000 экз.
- Родной Урал. - Москва , «Советский писатель», 114 с., 10 000 экз.
1952 - Утро в новом городе. - Челябинск, 84 с., 3 000 экз.
1954 - Вишневый сад. - Свердловск, 64 с., 2 000 экз.
1955 - Лирика. - Челябинск, 60 с., 2 000 экз.
1956 - На лугу. - Челябинск
- Синегорье. - Свердловск ., 144 с., 5 000 экз.
1958 - Стихи. - Челябинск, 128 с., 4 000 экз.
1959 - Дело мастера боится. - Челябинск
- Малахит. - Москва ., Советский писатель, 168 с., 3 000 экз.
1960 - Лирические строки.- Челябинск, 120 с., 3 000 экз.
1960 - Звезда советская. - М., Детгиз
1960 - Пять веселых молотков. - Свердловск
- Бор звенит (стихи). - Москва , «Правда», 32 c. - 150 000 экз.
- Самое заветное. - Челябинск, 280 с., 10 000 экз.
- Время тёплых дождей. - М., Советский писатель, 108 с., 20 000 экз.
- День погожий. - Челябинск, 112 с., 10 000 экз.
1963 - Хрустальная горка. - Свердловск
1963 - Яблоки для всех. - Челябинск
- Лирические стихи. - Москва , «Художественная литература», 215 с., 25 000 экз.
1964 - Под доброй звездой.
1964 - Свет человеческой души.
- Избранная лирика. 1940-1965. - Челябинск , Южно-Уральское книжное издательство, 339 с. - 20 000 экз.
1965 - Веселый улей. - Челябинск
1966 - Расцвела черемуха.- Челябинск, 110 с., 65 000 экз.
1966 - Избранная лирика
1966 - Область личного счастья.
- Когда говорят о России… (Избранное). - Свердловск , Средне-Уральское книжное издательство, 144 с. - 50 000 экз.
1967 - Что ты умеешь? - М., Малыш
- Царевны (избранная лирика). - Москва , Воениздат, 141 с., 50 000 экз.
- Мой оленёнок (стихи). - Москва , «Советская Россия», 142 с., 50 000 экз.
- Стихотворения. - Москва , «Художественная литература», 256 с., 25 000 экз.
1969 - Живая мозаика. - М., Советская Россия, 128 с., 50 000 экз.
- Зорянка. - Москва , «Советский писатель», 143 с. - 50 000 экз.
- Высокий мой берег. - М., Молодая гвардия, 176 с., 50 000 экз.
- Моя любовь, моя забота. - Москва , Профиздат, 127 с., 25 000 экз.
1972 - Двойная радуга. - М., Детская литература
1972 - Снегопад - Челябинск, 140 с., 10 000 экз.
1973 - Звонкое дерево
- Зорянка. - Москва , «Советская Россия», 142 с. - 25 000 экз.
- Корабельный бор. - Москва , «Советская Россия», 400 с., 50 000 экз. (Поэтическая Россия).
- Пора медосбора. - Москва , «Современник», 143 с. , 25 000 экз. О книге: Крамова Виктория . О России моей: Новинки «Современника» // Огонёк. - 1974. - № 34(2459). - 17 августа. - С. 16.
- Междузорье (стихи). - Москва , «Советский писатель», 142 с., 100 000 экз.
- Лирика. Иллюстрации А. Р. Туманова. - Челябинск , Южно-Уральское книжное издательство, 95 с., 3 000 экз.
- Избранные произведения (в 2 томах). - Москва , «Художественная литература», 327 и 350 с.- 75 000 экз.
1976 - Следы костров. - М., Правда
- У рассвета сосны розовы (стихи). - Москва , «Молодая гвардия», 160 с., 75 000 экз.
- Улица сталевара Грязнова (Магнитогорские встречи). - Москва , «Советская Россия», 96 с.
- Хвойный мёд (книга избранной лирики). - Москва , «Современник», 366 с., 25 000 экз.
- Магнитогорские пальмы (стихи). - Москва , «Советская Россия», 127 с., 25 000 экз.
1979 - Калитка в лес осенний. - М., Советский писатель
- Десять ступеней (стихи 1970-1979). - Челябинск , Южно-Уральское книжное издательство, 190 с. - 20 000 экз.
- Ветвь молнии (стихи). - Баку , «Гянджлик», 26 с.
- Корабельный бор (стихи, пер. с рус.). - Киев , «Радянський письменник», 135 с. Перевод на украинский язык .
- Стихи о любви. - Свердловск , Средне-Уральское книжное издательство, 156 с., 25 000 экз.
- Материнская гордость. - Москва , «Правда», 32 с., 100 000 экз.
- Мне бы только успеть. - Москва , Воениздат, 239 с., 50 000 экз.
- Про Олю (стихи, для дошкольного возраста). - Москва , «Малыш», 18 с., 200 000 экз.
- Зелёное лукошко (стихи, для младшего школьного возраста). - Москва, «Детская литература», 47 с., 100 000 экз
- - Собрание сочинений (в 3 томах). - Москва , «Художественная литература». Составление и подготовка текста Н. Смелянского. 50 000 экз.
- Область личного счастья. - Свердловск , Средне-Уральское книжное издательство, 295 с., 25 000 экз.
- Я другой не искала судьбы (избранные стихи). - Оренбург , Печатный дом «Димур», 267 c., 2 000 экз. Составители: Э. Смелянская, Ю. Смелянский.
- Мне бы только успеть (письма и дневники). - Москва , «Русская книга».

Публикации

Стихи. - Поэты литбригады. - Челябинск , Южно-Уральское книжное издательство, , с. 86-93.
Стихи. - VI Ручьёвские чтения (сборник материалов межвузовской научной конференции). - Магнитогорск , , т. I, с. 19, 23, 26, 28-29, 32-33.

Награды и звания

Мемориал

Именем Татьяничевой названы улицы в Челябинске и в Магнитогорске (посёлок Западный), а также челябинская библиотека № 26. На домах в Магнитогорске , Челябинске и Екатеринбурге , где жила поэтесса, установлены мемориальные таблички в её честь. Учреждена литературная премия имени Л. К. Татьяничевой. В именем поэтессы названа малая планета № 3517.

Напишите отзыв о статье "Татьяничева, Людмила Константиновна"

Примечания

Литература

Жислина С . Поэзия высокого накала. - Челябинск , .
Кондратковская Н. Поэзия верности (к 50-летию Л. Татьяничевой). - «Магнитогорский рабочий », 19 декабря .
Магнитогорск (краткая энциклопедия). - Магнитогорск , Магнитогорский дом печати, , с. 501-502.
Она не была человеком трибуны (вспоминая Людмилу Татьяничеву). - «Челябинский рабочий», 19 декабря . -
Писатели Южного Урала. - Челябинск , .
Поэты Урала. - Свердловск , .
Русская советская поэзия Урала. - Свердловск , .
Струков И. «О счастье я не знала ничего». - «Челябинский рабочий», 20 декабря . -
Урал литературный (краткий биобиблиографический словарь). - Челябинск , Южно-Уральское книжное издательство, , с. 265.
Фёдоров В. Дочь Урала. - «Наш современник» (Москва), , № 10.
Ханбеков Л. Судьба - это мы (очерк творчества поэтессы Л. Татьяничевой). - Челябинск , .
Шмакова Т. Новая книга поэта. - «Уральская новь» (Челябинск), май .
Ягодинцева Н. Третий путь (судьба и творчество Людмилы Татьяничевой). - «Урал» (Екатеринбург), , № 12. -
Сорокин Валентин . В кн. : Портреты писателей, очерки, литературная критика. / Вст. ст. Е. Осетрова. М., 1986.

Ссылки

unilib.chel.su:81/el_izdan/kalendar2005/tatyinic.htm

Отрывок, характеризующий Татьяничева, Людмила Константиновна

На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l"Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d"honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s"est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.
– Votre majeste me permettra t elle de demander l"avis du colonel? [Ваше Величество позволит ли мне спросить мнение полковника?] – сказал Александр и сделал несколько поспешных шагов к князю Козловскому, командиру батальона. Бонапарте стал между тем снимать перчатку с белой, маленькой руки и разорвав ее, бросил. Адъютант, сзади торопливо бросившись вперед, поднял ее.
– Кому дать? – не громко, по русски спросил император Александр у Козловского.
– Кому прикажете, ваше величество? – Государь недовольно поморщился и, оглянувшись, сказал:
– Да ведь надобно же отвечать ему.
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.

В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.

Выберите район Агаповский муниципальный район Аргаяшский муниципальный район Ашинский муниципальный район Брединский муниципальный район Варненский муниципальный район Верхнеуральский муниципальный район Верхнеуфалейский городской округ Еманжелинский муниципальный район Еткульский муниципальный район Златоустовский городской округ Карабашский городской округ Карталинский муниципальный район Каслинский муниципальный район Катав-Ивановский муниципальный район Кизильский муниципальный район Копейский городской округ Коркинский муниципальный район Красноармейский муниципальный район Кунашакский муниципальный район Кусинский муниципальный район Кыштымский городской округ Локомотивный городской округ Магнитогорский городской округ Миасский городской округ Нагайбакский муниципальный район Нязепетровский муниципальный район Озёрский городской округ Октябрьский муниципальный район Пластовский муниципальный район Саткинский муниципальный район Свердловская область Снежинский городской округ Сосновский муниципальный район Трёхгорный городской округ Троицкий городской округ Троицкий муниципальный район Увельский муниципальный район Уйский муниципальный район Усть-Катавский городской округ Чебаркульский городской округ Чебаркульский муниципальный район Челябинский городской округ Чесменский муниципальный район Южноуральский городской округ

Писатель, режиссер, актер
1915–1980

Популярность стихов лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Людмилы Константиновны Татьяничевой (1915-1980) на Урале бесспорна, некоторые из них давно стали хрестоматийными. В сочинениях старшеклассников часто цитируется: «Когда говорят о России, Я вижу свой синий Урал». Такая хрестоматийность невольно сводит творчество Татьяничевой к одной теме, представляет ее как регионального поэта. А это неверно и несправедливо. В лучших своих произведениях Татьяни-чева достигла подлинных высот поэтического мастерства.

Ее голосом – человека и художника – говорило поколение комсомольцев 1930-х гг. – рабфаковцев, участников легендарных строек первых пятилеток, преодолевших тяжелейшие испытания войны и послевоенного периода.

Это голос величавой славянки, женщины-матери, «матери человеческой», предъявляющей свой счет войне – даже не за миллионы погубленных жизней, а за неродившихся детей, несостоявшееся счастье материнства, за навсегда прерванные цепочки человеческих поколений. Лариса Васильева, российская поэтесса, прозаик и драматург, вспоминает, как Людмила Константиновна выступала в университете Гилфорда. По мнению английских студентов, они видели воочию настоящую русскую мать, такой, какой они ее себе представляли, и писали трогательные сочинения: «Людмила Татьяничева – русская мать».

Нам хотелось бы, чтобы уральцы – молодые и старые – больше узнали о творческом пути нашей славной землячки, прочли знакомые стихи, вышедшие из-под ее пера, и может быть, захотели обратиться и к другим произведениям, чтобы перечитать их снова и снова.

Будущая поэтесса родилась в Мордовии. Рано оставшись сиротой, она была взята на воспитание дальними родственниками. В Свердловске окончила школу и уже поступила на рабфак института цветных металлов, когда романтика комсомольской стройки позвала 19-летнюю девушку в дорогу. Так в ее жизни возник Магнитогорск, где началась ее поэтическая биография.

Полуголодные сиротские годы, метущиеся лета юности, суровые перевалы войны – условия, в которых формировался характер, собранный, строгий, цельный.

На долю поколения, к которому принадлежит Людмила Татьяничева, выпало немало испытаний. Опыт собственной судьбы поэтесса по праву проверяет опытом жизни всей страны. Это придает ее стихам безыскусную искренность и достоверность:

Я рыла доты,

Строила заводы

И в зелень одевала пустыри.

С народом вместе прожитые годы

За мною встали,

Как богатыри.

В стихах Татьяничевой запечатлены многие черты сурового тыла Великой Отечественной: трудный марш очередей за хлебом, суровый голос Левитана над молчанием площадей, дети в ватничках худых, вдов опущенные плечи. Нагнетание реалий тяжелого, горького быта венчается экспрессивным обобщением:

Из гнева плавился металл,

А слезы превращались в порох.

В семидесятые годы XX в. в осмыслении Татьяничевой военного опыта проявляется новый аспект: она видит в войне причину пресечения гармонического течения самой жизни. Образ «золотокосого сталевара», созданный поэтессой в 1943 г., спустя 36 лет получает новое толкование. Цена победы в последней войне оказалась дороже, жесточе, горше, чем расплата молодостью и красотой:

В ней женственность

И материнства силы

Дыханьем ярым

Погасил огонь.

А ей бы легче у родной

Могилы

Стоять в слезах,

Прижав к груди ладонь.

«Вне Отчизны поэзии нет и не может быть, как не может быть плодоносящей ветви вне дерева, а дерева без объемлющих землю корней, – убеждена поэтесса. – Тему Родины, России, моего уральского Синегорья всегда считала для себя главной, неотрывной от собственной судьбы, от жизни своей души».

Среди имен любимых и родных

Храним мы рек прозрачные названья.

Мы помним шелест ковылей седых

И синих гор лепные очертанья.

А если на чужбине, среди сна,

Согреет нас дыханием сосна,

То, как рисунок на булатной стали,

Возникнет в сердце песня об Урале.

Сегодня мы можем сказать, что в этом стихотворении, написанном в 1944 г., молодой поэтессой была заявлена творческая программа на долгие годы. «Песня об Урале» или «Мой Урал» – так предполагала Татьяничева назвать задуманную еще в 1970-е гг. книгу, замыслом которой она делилась с читателями «Вечерней Москвы»: «Мне хочется написать о «моем Урале», о своей судьбе и о судьбах других людей, о встречах и расставаниях, о времени… Книгу со вступлением, отступлениями, в которой перемешались бы стихи и проза. Словом, мне видится будущая книга узорной, что ли по построению» (1973. 1 авг. С. 3).

Поэтессе не суждено было осуществить свой замысел. Но мы, ее читатели, с полным правом и основанием можем поставить заглавие незаконченной книги к собранию стихов Татьяничевой, стихов о времени и людях, о родине и о себе.

«Людмила Константиновна Татьяничева представляется мастером, творящим широкую мозаичную панораму времени и событий. В центре ее – человек. В таком труде важно все – и выбор предмета изображения, и точный композиционный замысел, и умело выполненный штриховой набросок. И, наконец, каждая отдельная деталь мозаики. У нее эти детали выполняются лишь самоцветными камнями…», – так писала «Советская Россия» 18 декабря 1979 г.

Камень, огонь, металл – образы, связанные с «каменной кладовой» России – Уралом, его мастерами-умельцами, его сегодняшним днем, озаренным заревами магнитогорских мартенов и домен. В поэтической системе Татьяничевой эти образы приобрели характер символов одухотворенного человеческого труда, таланта и мастерства. В родном Урале поэтесса превыше всего ценила и любила людей этого горделивого богатырского края. И мерой всех мер было для нее отношение к людям труда, к всемогущим рабочим рукам. Первозданная красота родной земли и красота созидаемого человеческими руками неразделимы, прочно сплавлены в художественном мире Л. Татьяничевой.

Живу я в глубине России,

В краю озер и рудных скал.

Здесь реки – сини,

Горы – сини,

И в синих отсветах металл.

………………………………

По красоте,

По скрытой силе

Мне не с чем мой Урал сравнить.

Иной здесь видится Россия.

Суровей,

Строже, может быть.

А может здесь она моложе…

Свежей тут времени рубеж.

Но сердце русское –

Все то же.

И доброта.

И песни те ж!

И лица те же, что в Рязани,

И так же звучны имена.

Как солнце в драгоценной грани –

В Урале Русь отражена.

В лирике Татьяничевой запечатлен ценный опыт собственных неповторимых наблюдений. Сдержанная грусть, вглядывание в безвозвратно уходящие годы, тревожные, подчас горькие раздумья и одновременно восхищение, восторженное любование земной красотой – все это так ново для устоявшейся репутации «певца Урала» и «величавой славянки». В стихах Татьяничевой зрелой поры нет места безмятежности, они полны открытого драматизма, так как обращены к быстротечности отведенного человеку времени. Щемящая нота тоски не мешает, однако, автору открыть величие вечного обновления жизни:

Что вечно?

Вопрошаешь ты в тоске.

А лето расцветает

Молодое.

Дитя резвится на речном песке,

И у воды

Сидят, обнявшись, двое.

В лирических размышлениях Татьяничевой есть две пограничные точки: рассвет, светлый мир юности, начала пути и «огненная черта тревожного заката». Мудрое и мужественное стихотворение «Междузорье» несет утверждение заветной мысли поэтессы о том, как трудно, но необходимо сохранить стремление в лучезарную высь, пронести от зари до заката высокие помыслы и чувства:

В междузорье вмещается день.

В междузорье вмещается ночь.

Я искала траву одолень,

Чтобы утру

Родиться помочь…

Поняла я, –

Ты тоже пойми,

Глядя в эту рассветную высь,

Что не только все ночи

И дни,

В междузорье

Вмещается жизнь.

В лирике последних лет усиливается драматизм яростной борьбы со смертью, борьбы, в которой последний глоток воздуха отдается «Слову-Песне», оказавшейся способной наперекор всему пробудить всплеск жизни. Именно ее бурной красоте, активной энергии поет свой гимн Татьяничева:

Мне снилось,

Что лодка уходит ко дну

Кратчайшей

Из всех моих прежних дорог.

Что слов остается -

На песню одну,

А воздуха -

Лишь на единый глоток.

Последний глоток

Отдаю я словам, -

И лодка, влекомая к темному дну,

Всплывает! -

Назло всем погибельным снам,

Тяжелым ребром разрезая волну.

Именно так проявляется характер лирической героини, мужественный, несгибаемый, самой природой сурового горного края наученный противостоять несчастьям. Мужественная и прекрасная горно-таежная уральская земля напитала поэзию нашей славной землячки строгой красотой и силой, одарила неповторимыми, незаемными красками.

В стихах последних лет неожиданно открылся новый поэт, сочетающий мудрость прожитых лет с непосредственностью, свежестью ощущений окружающего мира в его первозданности. Татьяничева как будто освободилась от тягостного груза казавшихся важными самоограничений, сбросила сковывающий эмоции и движения души панцирь. В поздних стихах, освободившись от дидактики, она обращается к вечным вопросам бытия – любви и счастья, жизни и смерти.

Оставаясь верной и любящей дочерью Урала, она встала в ряд лучших российских поэтесс, заняла достойное место в большой антологии поэзии ХХ в.

У зимнего дня на виду

Солнце роняет корону…

По склону раздумий иду

Я будто по горному склону.

Иду, ни о чем не тужу

И в облаках не витаю.

Лишь пройденный путь свой

Слежу

Да близкие судьбы

Читаю…

Вдруг,

Сердце мое леденя,

Под ноги мне падает

Птица…

А время отчаянно мчится

При мне,

Но уже без меня.

Т. Н. Маркова

Краткие биографические сведения Л. К. Татьяничевой

Родилась 19 (6 по старому стилю) декабря 1915 г. в г. Ардатов Симбирской губернии (ныне Республика Мордовия). Осиротела. С 1926 г. жила у родственников в Свердловске. Работала токарем на вагоностроительном заводе им. Воеводина (1931); печаталась в заводской газете «Домкрат», литературном журнале «Штурм». Училась в Свердловском институте цветных металлов.

С 1934 г. в Магнитогорске: репортер, литсотрудник, зав. отделом газет «На рельсах гиганта», «Магнитогорский рабочий». В 1944–1965 гг. в Челябинске: директор Челябинского книжного издательства. В 1944 г. в Челябинске опубликовала первый сборник стихов «Верность». В 1956–1958 гг. собкор «Литературной газеты» по Уралу. В течение 10 лет возглавляла Челябинское отделение Союза писателей РСФСР, секретарь правления СП РСФСР (1965–1973).

Главный редактор книжной серии «Уральская библиотека», член редколлегий журналов «Урал», «Культура и жизнь», альманахов «Южный Урал», «День поэзии»; редсоветов издательств «Советская Россия», «Современник» и др. Последние 15 лет (1965–1980) жила в Москве. Автор 75 сборников и книг (в т. ч. – 12 для детей), опубликованных в Киеве, Москве, Оренбурге, Свердловске, Софии, Ташкенте, Фрунзе, Челябинске. Многие произведения переведены на английский, болгарский, венгерский, испанский, киргизский, немецкий, украинский, французский и др. языки.

Татьяничева делегат съездов писателей РСФСР и СССР. Неоднократно избиралась в городские и областные Советы депутатов трудящихся.

Лауреат Государственной премии РСФСР им. А. М. Горького (1971; за книгу стихов «Зорянка»), премии «Орленок» Челябинского обкома комсомола (1975).

Награждена орденами Октябрьской Революции (1975), Трудового Красного знамени (1965, 1971), «Знак Почета» (1952, 1960), медалями «За трудовое отличие» (1944), «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина (1970) и др.

В честь Татьяничевой названы малая планета (№ 5317), улицы в Челябинске и Ардатове, библиотека № 26 в Челябинске.

Установлены мемориальные доски в Челябинске (на доме по ул. Сони Кривой, д. 39, где жила Татьяничева), Магнитогорске и Екатеринбурге.

Учреждена ежегодная Всероссийская литературная премия ее имени.

На стихи Татьяничевой написаны музыкальные произведения (композиторы: Г. П. Анохин, Б. Д. Гибалин, Е. Г. Гудков и др.). Челябинской студией ТВ снят фильм «Мне бы только успеть» о жизни и творчестве Татьяничевой (1980).

В 2000 г. Южно-Уральское книжное издательство выпустило книгу «Будьте добры», включающую лучшие произведения писательницы и воспоминания о ней. В 2002 г. московское издательство «Русская книга» – дневники и письма «Мне бы только успеть». Личные вещи, библиотека и архив поэтессы хранятся в фонде Татьяничевой – Смелянских в Государственном историческом музее Южного Урала (г. Челябинск).

Источник:

Смелянский, Ю. Н. Татьяничева Людмила Константиновна / Ю. Н. Смелянский // Челябинская область: энциклопедия: в 7 т. / редкол.: К. Н. Бочкарев (гл. ред.) [и др.]. – Челябинск: Камен. пояс, 2008. – Т. 6. – С. 430–431.

Сочинения

ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. День рождения: стихи / Л. К. Татьяничева. – Свердловск: Свердл. обл. гос. изд-во, 1949. – 72 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Родной Урал: стихи / Л. К. Татьяничева. – Свердловск: Свердлгиз, 1950. – 114 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Утро в новом городе: стихи / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: Челяб. обл. гос. изд-во, 1952. – 84, с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Лирика / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: Кн. изд-во, 1955. – 60 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. На лугу: стихи для маленьких / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: Кн. изд-во, 1956. – 15 с. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Стихи / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: Кн. изд-во, 1958. – 127 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Синегорье: лирика / Л. К. Татьяничева. – Свердловск: Кн. изд-во, 1958. – 143 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Дело мастера боится: [стихи для мл. шк. возраста] / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: Кн. изд-во, 1959. – 23 с. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Лирические строки: [стихи] / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: Кн. изд-во, 1960. – 120 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Малахит: избр. стихи / Л. К. Татьяничева. – Москва: Совет. писатель, 1960. – 167 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Бор звенит: стихи / Л. К. Татьяничева. – Москва: Правда, 1961. – 30 с. – (Библиотечка «Огонек» ; № 46).
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Самое заветное: стихи / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: Кн. изд-во, 1961. – 279 с., 1 л. портр.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Время теплых дождей: стихи / Л. К. Татьяничева. – Москва: Совет. писатель, 1963. – 107 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. День погожий: новые стихи / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: Кн. изд-во, 1963. – 111 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Яблоки для всех: стихи [для дошк. и мл. шк. возраста] / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: Кн. изд-во, 1963. – 32 с. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Лирические стихи / Л. К. Татьяничева. – Москва: Худож. лит., 1964. – 215 с., 1 л. портр.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Свет человеческой души: (очерки) / Л. К. Татьяничева. – Москва: Политиздат, 1964. – 48 с. – (Время и люди).
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Веселый улей / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1965. – 40 с. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Область личного счастья: стихи / Л. К. Татьяничева. – Москва: Правда, 1966. – 32 с. – (Библиотечка «Огонек» ; № 26).
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Расцвела черемуха: лир. миниатюры / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1966. – 109 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Живая мозаика: (миниатюры, этюды, рассказы) / Л. К. Татьяничева. – Москва: Совет. Россия, 1969. – 127 с. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Мой олененок: стихи / Л. К. Татьяничева. – Москва: Совет. Россия, 1969. – 142 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Стихотворения / Л. К. Татьяничева. – Москва: Худож. лит., 1969. – 253 с., 1 л. портр.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Зорянка: стихи / Л. К. Татьяничева. – Москва: Совет. писатель, 1970. – 143 с. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Высокий мой берег: стихи / Л. К. Татьяничева. – Москва: Молодая гвардия, 1971. – 175 с. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Моя любовь, моя забота: стихи / Л. К. Татьяничева. – Москва: Профиздат, 1971. – 127 с., портр.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Двойная радуга: стихотворения [для детей ст. возраста] / Л. К. Татьяничева. – Москва: Дет. лит., 1972. – 64 с. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Снегопад: стихи / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1972. – 139 с. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Зорянка: стихи / Л. К. Татьяничева. – Москва: Совет. Россия, 1973. – 142 с., портр. – На пер.: Гос. премия РСФСР им. М. Горького.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Корабельный бор: [стихи] / Л. К. Татьяничева. – Москва: Совет. Россия, 1974. – 400 с., 1 л. портр. – (Поэтическая Россия).
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Пора медосбора: [стихи] / Л. К. Татьяничева. – Москва: Современник, 1974. – 143 с. : ил. – (Новинки «Современника»).
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Лирика / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1975. – 95 с. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Междузорье: стихи / Л. К. Татьяничева. – Москва: Совет. писатель, 1975. – 142 с. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Следы костров: стихи / Л. К. Татьяничева. – Москва: Правда, 1976. – 32 с. – (Библиотечка «Огонек» ; № 5).
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. У рассвета сосны розовы: [стихи] / Л. К. Татьяничева. – Москва: Молодая гвардия, 1977. – 159 с. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Калитка в лес осенний: кн. новых стихов / Л. К. Татьяничева. – Москва: Совет. писатель, 1979. – 248 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Магнитогорские пальмы: стихи / Л. К. Татьяничева. – Москва: Совет. Россия, 1979. – 127 с. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Десять ступеней: стихи / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1980. – 190 с., 1 л. портр. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Мне бы только успеть: стихи / Л. К. Татьяничева. – Москва: Воениздат, 1981. – 239 с., 1 л. портр. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Стихи о любви / Л. К. Татьяничева. – Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1981. – 156 с., 1 л. портр.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Материнская гордость: стихи / Л. К. Татьяничева. – Москва: Правда, 1982. – 32 с. – (Библиотечка «Огонек» ; № 33).
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Область Личного Счастья: стихи / Л. К. Татьяничева. – Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1989. – 302 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Будьте добры: стихи разных лет. Воспоминания современников / Л. К. Татьяничева; сост. Е. Г. Ховив. – Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 2000. – 309 с. : ил., фот.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Верность / Людмила Татьяничева; [сост.: Э. Я. Смелянская, Ю. Н. Смелянский]. – Москва: Рус. кн., 2005. – 558, с., 1 л. портр.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Верность: стихи / Людмила Татьяничева. – [Репр. изд.]. – Магнитогорск: Магнитог. Дом печати, 2015. – 42, с. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Лирика / Людмила Константиновна Татьяничева. – Челябинск: Энциклопедия, 2015. – 66 с. : ил.
ВОСПОМИНАНИЯ Л. К. ТАТЬЯНИЧЕВОЙ
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Улица сталевара Грязнова: (магнитог. встречи) / Л. К. Татьяничева, Н. Д. Смелянский. – Москва: Совет. Россия, 1978. – 96 с. – (Писатель и время. Письма с заводов и строек).
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Коротко о себе / Л. К. Татьяничева // Собр. соч. : в 3 т. / Л. К. Татьяничева. – Москва: Худож. лит., 1986. – Т. 3. – С. 387–391.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Мне бы только успеть… : письма, дневники / Л. К. Татьяничева. – Москва: Рус. кн., 2002. – 460 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Дневники Людмилы Татьяничевой, 1929–1931 гг. / Людмила Татьяничева // Урал. – Екатеринбург, 2007. – № 1. – С. 187–211.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Собрание сочинений: в 3 т. / Л. К. Татьяничева. – Москва: Худож. лит., 1985–1986. Т. 1: Стихотворения (1933–1963). – 1985. – 543 с., 1 л. портр. Т. 2: Стихотворения, 1964–1976. – 1986. – 654, с. Т. 3: Стихотворения (1977–1980) ; проза (1952–1980). – 1986. – 147 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Избранная лирика, 1940–1965 / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1965. – 339 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Избранная лирика / Л. К. Татьяничева. – Москва: Молодая гвардия, 1966. – 32 с. – (Библиотечка избранной лирики).
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Когда говорят о России... : избранное / Л. К. Татьяничева. – Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1967. – 142 с. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Царевны: избр. лирика / Л. К. Татьяничева. – Москва: Воениздат, 1968. – 141 с., 1 л. портр.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Избранные произведения: в 2 т. / Л. К. Татьяничева. – Москва: Худож. лит., 1976. Т. 1: Стихотворения. – 327 с, 1 л. портр. Т. 2: Стихотворения. – 350 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Хвойный мед: кн. избр. лирики / Л. К. Татьяничева. – Москва: Современник, 1978. – 366 с. : ил. – (Библиотечка поэзии «Россия»).
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Я другой не искала судьбы: избр. стихи / Л. К. Татьяничева. – Оренбург: Димур, 1997. – 267 с. : 1 л. портр. – (Современники – XX в. / Фонд будущее отечества им. В. П. Поляничко).
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Верность: стихи / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: Челябгиз, 1944. – 44 с. : ил.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Стихи / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: ОГИЗ, 1945. – 45 с.
ТАТЬЯНИЧЕВА, Л. К. Отчий дом: стихи / Л. К. Татьяничева. – Челябинск: Челябгиз, 1948. – 80 с.

Литература

О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ Л. К. ТАТЬЯНИЧЕВОЙ
СЛАВИНА, А. Б. Татьяничева Людмила Константиновна / А. Б. Славина // Краткая литературная энциклопедия: [в 9 т.] / гл. ред. А. А. Сурков. – Москва: Совет. энцикл., 1978. – Т. 7. – Ст. 410–411.
СМЕЛЯНСКИЙ, Ю. Н. Татьяничева Людмила Константиновна / Ю. Н. Смелянский // Челябинск: энциклопедия / сост.: В. С. Боже, В. А. Черноземцев. – Изд. испр. и доп. – Челябинск: Камен. пояс, 2001. – С. 844.
ТРОИЦКАЯ, Н. Татьяничева Людмила Константиновна / Н. Троицкая // Магнитогорск: крат. энцикл. / редкол.: Б. А. Никифоров (гл. ред.) [и др.]. – Магнитогорск, 2002. – С. 501–502.
СМЕЛЯНСКИЙ, Ю. Н. Татьяничева Людмила Константиновна / Ю. Н. Смелянский // Челябинская область: энциклопедия: в 7 т. / редкол.: К. Н. Бочкарев (гл. ред.) [и др.]. – Челябинск: Камен. пояс, 2008. – Т. 6 – С. 430–431.
ЖИСЛИНА, С. С. Поэзия высокого накала: о творчестве Л. Татьяничевой / С. С. Жислина. – Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1965. – 47, с.
ИВАЩЕНКО, Ю. Цветы сквозь камень: о стихах Л. Татьяничевой / Ю. Иващенко // Лит. газ. – 1970. – 4 марта.
БОГДАНОВ, В. По ступеням времени: к 60-летию Л. К. Татьяничевой / В. Богданов // Каменный пояс: лит.-худож. и обществ.-полит. сб. / Кург., Оренб. и Челяб. писат. орг. ; [редкол.: М. Гроссман (отв. ред.) и др.]. – Челябинск, 1975. – С. 341–346.
ВАСИЛЬЕВА, Л. Утверждение добра: заметки о поэзии Людмилы Татьяничевой / Л. Васильева // Правда. – 1979. – 29 окт.
ДОРИЗО, Н. [Памяти Л. К. Татьяничевой] / Н. Доризо // Лит. газ. – 1980. – 16 апр. – С. 3.
ЛЮДМИЛА Константиновна Татьяничева: [некролог] // Урал. – Свердловск, 1980. – № 6. – С. 182.
ШЕСТИНСКИЙ, О. Дочь России: [памяти Л. К. Татьяничевой] / О. Шестинский // Лит. Россия. – 1980. –18 апр. – С. 23.
ФЕДОРОВ, В. Дочь Урала: судьба и творчество Людмилы Татьяничевой / В. Федоров // Наш современник. – 1982. – № 10. – С. 164–172.
ХАНБЕКОВ, Л. В. Судьба – это мы: очерк творчества поэтессы Л. К. Татьяничевой / Л. Ханбеков. – Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1984. – 144 с. : ил.
ЛАЗАРЕВ, А. И. Редкостный дар: [о Л. К. Татьяничевой] / А. И. Лазарев // Челяб. рабочий. – 1985. – 18 дек.
СОРОКИН, В. Незабываемым цветком проросла: памяти Л. Татьяничевой / В. Сорокин // Совет. Россия. – 1985. – 22 дек.
СОРОКИН, В. В. Благодарение: поэт о поэтах / В. В. Сорокин. – Москва: Современник, 1986. – 302, с. С. 108–125: Красивая и строгая.
ГАЛЬЦЕВА, Л. «Свой край полюбив навсегда» / Л. Гальцева // Каменный пояс: лит.-худож. и обществ.-полит. сб. / Кург., Оренб. и Челяб. писат. орг. ; [редкол.: А. М. Горбачев (отв. ред.) и др.] – Челябинск, 1987. – С. 226–233. О жизни и творчестве Л. К. Татьяничевой.
ХАНБЕКОВ, Л. В. Присягаю Уралу: три лит. портр. : [о Л. К. Татьяничевой, М. Д. Львове, В. В. Сорокине] / Л. В. Ханбеков. – Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1989. – 255, с., л. ил. С. 5 –80: Судьба – это мы: о Л. К. Татьяничевой.
ФОНОТОВ, М. Людмила Татьяничева / М. Фонотов // Челяб. рабочий. – 1996. – 20 марта. О творчестве поэтессы.
ПАВЕЛИН, В. Притяжение / В. Павелин // Магнитогор. рабочий. – 1999. – 16 марта. О Л. К. Татьяничевой.
СУДЬЯ, С. Судьбой с Уралом связана / С. Судья // Город. дилижанс. – Челябинск, 1999. – 12–18 апр.
КОЗЛОВА, Т. «Дочь Урала» / Т. Козлова // Степные зори. – Чесма, 2000. – 18 нояб. К 85-летию уральской поэтессы Л. К. Татьяничевой.
ХАРИТОНОВ, Д. В. Свет звезды по имени Людмила Татьяничева: к 85-летию со дня рождения / Д. В. Харитонов // Вестн. Челяб. ун-та. Сер. 2, Филология. – 2001. – № 1. – С. 110–114. Творческий путь поэтессы.
ЯГОДИНЦЕВА, Н. А. Татьяничева Людмила Константиновна (90 лет со дня рождения) / Н. А. Ягодинцева // Календарь знаменательных и памятных дат. Челябинская область. 2005 / Челяб. обл. универс. науч. б-ка, Отд. краеведения; сост.: И. Н. Пережогина [и др.]. – Челябинск, 2004. – С. 188–193.
ЯГОДИНЦЕВА, Н. А. Третий путь: судьба и творчество Людмилы Татьяничевой. : к 90-летию / Нина Ягодинцева // Урал. – Екатеринбург, 2005. – № 12 – С. 241–245.
БЕЛОЗЕРЦЕВ, А. Урал в ее сердце: 19 декабря поэтессе Людмиле Татьяничевой исполнилось бы 90 лет / Анатолий Белозерцев // Южноурал. панорама. – Челябинск, 2005. – 17 дек. О творчестве Л. К. Татьяничевой.
БЕЛОЗЕРЦЕВ, А. К. И мужество, как знамя, пронесли... : о жизни и творчестве писателей Юж. Урала / Анатолий Белозерцев. – Челябинск: Алое поле, 2006. – 345, с. : ил. С. 290–319: Свет неугасимой звезды: о Л. К. Татьяничевой.
БЕЛОЗЕРЦЕВ, А. Урал в ее сердце. Людмила Татьяничева / А. Белозерцев // Такая любовь: очерки, рассказы, повесть / Анатолий Белозерцев. – Челябинск: Челяб. Дом печати, 2011. – С. 65–76.
МАСЛЕННИКОВА, В. В. Годовые кольца бытия. Нетрадиционная Татьяничева / В. В. Масленникова // Литературное краеведение: [сборник] / [Челяб. гос. ун-т, Ин-т гуманитар. проблем; ред. и сост. Л. И. Миночкина]. – Челябинск: Труд-Регион, 2008. – Вып. 2. – С. 90–95.
ТРОИЦКАЯ, Н. Г. Я без Урала не могу... : (о жизни и творчестве Людмилы Татьяничевой) / Н. Г. Троицкая // Челябинск в прошлом и настоящем: материалы III науч. краевед. конф., 13 сент. 2006 г. / [сост. Ваганова Н. А., Берестова Т. Ф., Рассказова Н. С. ; науч. ред. Апухтина Н. Г.]. – Челябинск, 2006. – С. 192–194.
КАПИТОНОВА, Н. А. Литературное краеведение. Челябинская область: [учеб. пособие для осн. и сред. (полн.) шк.] / Н. А. Капитонова. – Челябинск: Абрис, 2008. – 127 с. – (Познай свой край). С. 37–42: В тылу.
СИБИРЯКОВ, И. В. Сборник стихов Л. Татьяничевой «Отчий дом» глазами партийных чиновников / И. В. Сибиряков // Седьмые Татищевские чтения. В. Н. Татищев и культурное наследие Урала в исторической динамике: докл. и сообщения, Екатеринбург, 17–18 апр. 2008 г. / [отв. ред. С. П. Постников]. – Екатеринбург, 2008. – С. 512–517.
УРАЛЬСКИЕ поэты. Людмила Татьяничева [Электронный ресурс] // Стихи.ру. – . –Режим доступа: https://www.stihi.ru/2010/11/13/7006, свободный. – Загл. с экрана. – Дата обращения: 10.02.2017.
ЛЫСАНОВА, Н. Дочь Урала / Надежда Лысанова // Челяб. рабочий. – 2011. – 15 окт. О поэтессе Л. К. Татьяничевой.
МАРКОВА, Т. Н. Песня об Урале: очерк творчества Людмилы Татьяничевой / Татьяна Маркова. – Челябинск: Энциклопедия, 2015. – 172 с. : ил., портр. – Библиогр.: с. 166–167 (14 назв.) и в подстроч. примеч.
ЛЮДМИЛА Константиновна Татьяничева [Электронный ресурс] // Культура Южного Урала в контексте Великой Отечественной войны (1941–1945) / сост.: Л. В. Каменская, А. П. Базаева / Челяб. обл. универс. науч. б-ка, Отд. краеведения. – Режим доступа: http://chelreglib.ru/ru/pages/kray/projects/Kultura_Yuzhnogo_Urala_v_kontekste_VOV/, свободный. – Загл. с экрана. – Дата создания: 2015. – Дата обращения: 10.02.2017.
ВОСПОМИНАНИЯ О Л. К. ТАТЬЯНИЧЕВОЙ
ИНБЕР, В. О Людмиле Татьяничевой / В. Инбер // Лит. газ. – 1969. – 8 окт. Воспоминания русской поэтессы.
КАПИТОНОВА, Н. Прогулка по литературному Челябинску: [воспоминания о писателях Л. К. Татьяничевой, Ю. Н. Либединском, С. К. Власовой и др.] / Н. Капитонова // Городской романс: кн. о Челябинске и челябинцах, напис. самими челябинцами / сост. Е. Г. Ховив. – Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1996. – С. 316–324.
СМЕЛЯНСКИЙ, В. Ю. Архив любви / В. Ю. Смелянский // Челябинск. – 1999. – № 2. – С. 40. Воспоминания внука Л. Татьяничевой.
СКВОРЦОВ, К. Была когда-то тайна… / К. Скворцов // Деловой Урал. – Челябинск, 2000. – 28 дек. Воспоминания уральского поэта о Л. Татьяничевой.
ХОВИВ, Е. Она не была человеком трибуны. Вспоминая Л. Татьяничеву / Е. Ховив // Челяб. рабочий. – 2000. – 19 дек.
КИБИТКИНА, Г. Н. В поисках воспоминаний: ценную информацию о себе и своих родных поведали архивистам дети известных южноуральцев / Г. Н. Кибиткина // Вечер. Челябинск. – 2010. – 28 мая. – С. 9.
К 100-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ Л. К. ТАТЬЯНИЧЕВОЙ
ВЕК Татьяничевой // Возрождение Урала. – Челябинск, 2015. – 25 дек. – С. 5. О праздничных мероприятиях, посвященных 100-летию Л. К. Татьяничевой, на Южном Урале.
БОГДАНОВА, И. «Я не ждала от жизни привилегий...»: 19 дек. поэтессе Людмиле Татьяничевой исполнилось бы 100 лет / Ирина Богданова // Челяб. металлург. – 2015. – 11 дек. (№ 48). – С. 19.
ГАЙНУЛЛИН, М. Планета под номером 3517: биогр. извест. урал. поэтессы окутана тайнами / Марат Гайнуллин // Южноурал. панорама. – Челябинск, 2015. – 17 дек. – С. 8.
КАПИТОНОВА, Н. Уральский самоцвет – поэт Людмила Татьяничева / Надежда Капитонова // Танкоград. – Челябинск, 2015. – 18 нояб. (№ 19). – С. 3.
КУКЛИНА, Е. Жаль ненаписанных стихов / Елена Куклина // Магнитог. рабочий. – 2015. – 19 дек. – С. 1, 4. Экспозиция в Магнитогорском историко-краеведческом музее – дань памяти уральской поэтессе.
ЛЯСКОВСКАЯ, Н. «Хоть трижды нас убей – воскреснем!»: к 100-летию со дня рождения Людмилы Татьяничевой / Наталья Лясковская // Лит. газ. – 2015. – 24–31 дек. (№ 51–52). – С. 4. Статья написана на основе записок Н. А. Капитоновой.
МАКАРОВ, К. Уральская рябина: к 100-летию со дня рождения Людмилы Константиновны Татьяничевой / Ким Макаров // Танкоград. – Челябинск, 2015. – 5 нояб. (№ 18). – С. 4.
МАРЬИНА, Т. Жизнь над землей и на земле / Татьяна Марьина // Челяб. рабочий. – 2015. – 17–23 дек. – С. 32.
ПАВЕЛИНА, Е. Как синего Урала отраженье / Елена Павелина // Магнитог. рабочий. – 2015. –19 дек. – С. 4. В Магнитогорске прошли праздничные мероприятия, посвященные 100-летнему юбилею уральской поэтессы Людмилы Татьяничевой, на которых в качестве гостя присутствовал сын писательницы Юрий Смелянский.
ПАВЕЛИНА, Е. «Это в сердце было моем...»: завтра исполняется 100 лет со дня рождения Людмилы Татьяничевой / Елена Павелина // Магнитог. рабочий. – 2015. – 18 дек. – С. 4.
ПАМЯТНЫЕ ЗНАКИ
КАЛИНИНА, Т. Урал всегда со мной: родственники Людмилы Татьяничевой мечтают о том, чтобы в Челябинске появился музей ее имени / Татьяна Калинина // Южноурал. панорама. – Челябинск, 2005. – 29 окт. – С. 3–4. О встрече с семьей старшего сына Л. К. Татьяничевой Ю. Смелянского.
ПАВЕЛИНА, Е. «Магнитогорский рабочий» стал и их судьбой: история газеты вмещает в себя несколько громких имен / Е. Павелина // Магнитог. рабочий. – 2006. – 13 янв. – С. 3. На одном из коттеджей, предоставляемых гостям города, расположенном в поселке «Березки», обнаружена табличка с надписью: «здесь работала в 1934–1944 гг. Л. К. Татьяничева».
РОДИОНОВА, М. С. Литературный Южный Урал в названиях челябинских улиц / М. С. Родионов // Литературное краеведение: [сборник] / [Челяб. гос. ун-т, Ин-т гуманитар. проблем; [ред. и сост.: Л. И. Миночкина]. – Челябинск: Труд-Регион, 2008. – Вып. 2. – С. 99–106. Биографии южноуральских писателей, в честь которых названы улицы Челябинска, в т. ч. Л. К. Татьяничевой.
ПАМЯТУЯ о прошлом, мы обращаемся в будущее … [Электронный ресурс] // Aрхиват Z – Режим доступа: http://xn--80aafx3bpr.xn--p1ai/sv_doski/zentr_r/1_v_zen_tatiaheva.htm, свободный. – Загл. с экрана. – Дата создания: 2012. – Дата обращения: 10.02.2017. Мемориальная доска Л. К. Татьяничевой в г. Челябинске.
ВАЛИУЛИНА, И. Когда планеты «зажигают» поэты / Ирина Валиулина // Магнитог. рабочий. – 2015. – 20 июня. – С. 6. Именем Л. Татьяничевой названа малая планета № 3517 (1985), библиотеки и улицы в Челябинске и Магнитогорске, ежегодная Всероссийская литературная премия (с 2005).
КУКЛИНА, Е. Да не померкнет слава наших дней! / Елена Куклина // Магнитогор. рабочий. – 2015. – 18 дек. – С. 3. О присвоении имени Л. К. Татьяничевой филиалу № 4 Объединения городских библиотек г. Магнитогорска.
КУКЛИНА, Е. О поэте – всему свету / Елена Куклина // Магнитогор. рабочий. – 2015. – 19 дек. – С. 3. В честь 100-летнего юбилея по инициативе магнитогорского отделения Союза филателистов России и Магнитогорского историко-краеведческого музея были выпущены и погашены именной конверт и штемпель.
ОЛИФЕРЧУК, В. «Как солнце в драгоценной грани...» / Виктория Олиферчук // Вечер. Челябинск. – 2015. – 27 марта. – C. 10. О музее поэтессы Людмилы Константиновны Татьяничевой в библиотеке № 26 им. Л. Татьяничевой (1998; г. Челябинск).
ШЕВЧЕНКО, Е. Духовный хлеб Магнитки / Евгения Шевченко // Магнитогор. металл. – 2015. – 22 дек. – С. 7. Левобережная библиотека (филиал № 4 г. Магнитогорска) – вторая в Челябинской области, которая будет носить имя уральской поэтессы Людмилы Татьяничевой.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ УКАЗАТЕЛИ
ПИСАТЕЛИ Южного Урала: библиогр. справ. : [на 1 янв. 1965 г.] / [сост.: А. П. Подольская и др.]. – Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1966. – 311 с. С. 269–291: Татьяничева Людмила Константиновна.
ТАТЬЯНИЧЕВА Людмила Константиновна // Шмаков, А. А. Урал литературный: крат, биобиблиогр. слов. / А. А. Шмаков, Т. А. Шмакова. – Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1988. – С. 265.
ЛАУРЕАТЫ областной комсомольской премии «Орленок» в области литературы, искусства, журналистики и архитектуры: рек. библиогр. указ. / Челяб. обл. ком. ВЛКСМ, Челяб. обл. юнош. б-ка; [сост. Ф. М. Хакимова и др.]. – Челябинск: Юж.-Урал. кн. изд-во, 1989. – 191 с. : ил. С. 63–66: Татьяничева Людмила Константиновна (1915–1980), поэтесса.
ТАТЬЯНИЧЕВА Людмила Константиновна: поэт: (1915–1980) // Писатели Челябинской области: биобиблиогр. справ. / Челяб. обл. универс. науч. б-ка, Информ.-библиогр. отд. ; сост. В. В. Ильина. – Челябинск: б. и., 1992. – С. 196–202.
ЛЮДМИЛА Константиновна Татьяничева (1915–1980) // Русские писатели. Поэты: (совет. период) : биобиблиогр. указ. / Рос. нац. б-ка. – Санкт-Петербург: Изд-во Рос. нац. б-ки, 2002. – Т. 25: Арс. Тарковский – А. Твардовский / [редкол.: О. Д. Голубева (пред.) и др. ; сост. Д. Б. Азиатцев и др.]. – С. 95–204.

Если бы к человеческим судьбам, как к поэмам или повестям, принято было давать эпиграфы, то эпиграфом к судьбе моего поколения я взяла бы известные строки Маяковского:

Я думала об этом возле памятника комсомольцам первой пятилетки, установленного недавно в одном из новых скверов правобережного Магнитогорска - вечно юного города моей юности…

Жизнь, в её неудержимо стремительном движении, редко дарит нам такие минуты, когда действительность прошлого, оживая в памяти, сливается с настоящим. События давних лет с новой силой волнуют тебя, и ты понимаешь, что всё лучшее, всё главное в твоей судьбе, как ветвь с могучим стволом, связано с жизнью народной. Да иначе и не могло быть - ведь моё поколение росло и мужало вместе с революцией!

Революции, советскому строю я обязана решительно всем. И прежде всего нелёгкой, но единственно необходимой для меня судьбой поэта…

Родилась я в декабре 1915 года в тихом среднерусском городке Ардатове, что стоит на высоком берегу реки Алатырь.

Отца своего не помню. Он умер, когда мне было три года. Моя мать, Агриппина Степановна Татьяничева, учительствовала. По отзывам людей, знавших её, была она человеком одарённым и необычайно добрым. Людям, попавшим в беду, готова была отдать последнее. Она писала стихи, вела дневник. К сожалению, мне не пришлось прочитать ни одной строки. Стихи её не сохранились…

Последние годы мы жили в мордовском селе Хлыстовка Чамзинского района.

Отчётливо помнится небольшое школьное здание с двумя классными комнатами и боковушкой, в которой мы ютились.

Через тонкую перегородку я слышала спокойный голос матери, терпеливо и методично обучавшей малышей азам русской грамоты.

В те годы вся Россия садилась за ученические парты. По вечерам мама уходила в Народный дом - учить грамоте взрослых. Одной мне оставаться было страшно, и мама брала меня с собой. Эти вечера в полутёмном холодном клубе запомнились на всю жизнь. Взрослые, а нередко и совсем пожилые люди, в лаптях и латаной-перелатаной домотканой одежде, подобно детворе, хором повторяли: «Мы-не-ра-бы».

Острой болью врезался в память день смерти Ленина. Лютый мороз. Скорбные лица. Немая тишина… Мамины тонкие руки обвивают траурной сатиновой лентой портрет улыбающегося Ильича. В глазах у мамы - непролитые слёзы. От этого глаза кажутся ещё темнее и больше.

А два года спустя на мои плечи обрушилось новое большое горе. После неудачной операции в Казани умерла моя мать.

Мне очень хотелось запомнить её могилку, тот бедный холмик, в изголовье которого не было ни креста, ни памятника, ни красной звезды. Я сняла со своей шеи шерстяной шарфик и обвязала им тёплый ствол берёзки, росшей поблизости, искренне веря, что по этой примете смогу безошибочно отыскать дорогую для меня могилу.

Так оборвалось моё детство…

Мне было всего десять лет, когда я впервые самостоятельно отправилась в дальний путь. В старом фанерном баульчике уместился весь небогатый скарб. А путь мой лежал на Урал, в Свердловск, где жили дальние родственники Кожевниковы. Своих детей у них не было, и они решили взять меня на воспитание.

Семья была интеллигентной. Константин Рафаилович Кожевников был человеком незаурядным. Он беззаветно любил свою профессию преподавателя физики. Страстный охотник, с детства влюбленный в Урал, он охотно делился со мной своими знаниями и наблюдениями, учил понимать живую душу природы.

Его жена, Мария Александровна, преподавала русский язык и литературу в различных учебных заведениях Свердловска, всячески поощряя моё увлечение поэзией. Книжные шкафы в моём новом доме ломились под тяжестью книг, и я всё своё время, остававшееся от школьных занятий, отдавала чтению.

После окончания семилетки началась для меня трудовая жизнь: я пошла работать на вагоностроительный завод имени Воеводина ученицей токаря. Здесь впервые ощутила чувство рабочего товарищества и личной причастности к коллективному труду. И ни с чем не сравнимую радость, когда из куска металла формируется точная деталь, сверкающая стальными гранями. Деталь, выточенная твоими собственными руками!

Завод находился в самом центре Свердловска, недалеко от городского пруда. Он составлял частицу истории старого Екатеринбурга. Недавно, приехав в Свердловск, я увидела на месте старых приземистых цехов «Монетки» (монетного двора, преобразованного впоследствии в вагоностроительный завод) пустырь, на котором поднимется зелёный сквер. Наверное, очень красивый сквер. И всё же мне всегда будет недоставать моего первого завода. Говорю «первого» потому, что был и есть ещё один завод - могучий Магнитогорский комбинат, вошедший в мою судьбу заглавной страницей…

Встреча с Магниткой произошла весной 1934 года. Окончив рабфак и два курса института цветных металлов, я поехала на великую стройку у подножья горы Магнитной.

Почему? Потому что не поехать туда не могла! Ведь Магнитка в те годы для молодого сердца значила не меньше, чем Сибирь для молодёжи шестидесятых годов.

Встретил Магнитогорск порывистым степным ветром, величавыми силуэтами первых домен и коксовых батарей, весёлым стрекотом перфораторов, стремительным ритмом жизни. И, конечно, барачным неуютом, бездорожьем, огромными пустырями. И первым букетом из серебристого ковыля- травы одичалых земель.

Зато - всюду молодость. Можно было целыми днями ходить по городу и не встретить ни одного старика. А пожилые люди казались по-спортивному молодыми и задористыми.

Горком комсомола направил меня в редакцию городской газеты «Магнитогорский рабочий». Работала репортёром в отделе хроники, литературным работником в отделе писем, заведовала отделом культуры и быта. И, разумеется, продолжала настойчиво пробовать свои силы в поэзии.

Литературная жизнь Магнитогорска тех лет била ключом. Мы выпускали литературные страницы в городских и многотиражных газетах. Был у нас даже свой ежемесячный журнал «За Магнитострой литературы». Формировалась сильная литературная организация. В неё входили: Борис Ручьёв, Василий Макаров, Александр Авдеенко, Михаил Люгарин, Марк Гроссман, Вячеслав Дробышевский, Николай Смелянский, Анатолий Панфилов и другие.

Магнитка притягивала к себе крупных писателей и журналистов не только из столицы, но и из-за рубежа.

В молодости сил хватает на многое. Оперативная работа в редакции. Общественные поручения. Депутатские обязанности в горсовете. Воспитание сына. Всё это не мешало учиться заочно в Литературном институте имени Горького, писать стихи, много читать, широко общаться с интересными людьми…

А потом грянула Великая Отечественная. Последние государственные экзамены в литинституте наш выпуск сдавал уже во время войны, когда над Москвой выли сирены воздушной тревоги, а многие наши товарищи, наскоро попрощавшись, уходили на фронт и в ряды ополчения. Как я завидовала им! Но дома, в Магнитогорске, ждал пятилетний сын. О фронте нечего было и думать.

В июле 1941 года стала членом КПСС. Получая из рук секретаря райкома партийный билет, чувствовала себя воином, принимающим присягу.

Работать приходилось очень много. В дни ночных дежурств сотрудники редакции почти по суткам не уходили домой.

Война - это школа, где не бывает второгодников. Человек либо выдерживает испытание, либо не выдерживает…

Магнитогорцы по праву считали себя непосредственными участниками великой битвы. Каждый третий снаряд, выпущенный по врагу, изготовлялся из магнитогорской стали…

Стихи, которые я писала во время войны, были утверждением главной мысли: линия фронта проходит через каждое сердце…

В 1944 году в Челябинске вышел мой первый сборник «Верность». А спустя несколько месяцев решением Челябинского обкома партии была назначена директором областного книжного издательства.

Более десяти лет работала ответственным секретарем отделения Союза писателей. Открытое в 1948 году, оно быстро набирало силы, заявив о себе интересными дарованиями и талантливыми книгами.

Два года была собкором «Литературной газеты» по Уралу. И лишь в 1959 году профессионизировалась как писатель. С этого времени, собственно, и началась самая активная пора в моей творческой работе.

Жизнь справедлива и щедра: унося молодость, она дарует человеку зрелость чувств и мыслей.

Много это или нет, Рассудите сами… Восемнадцать звонких лет. Солнце над лесами. Чёрный дождь прямых вол о с Мамино наследство. Да лохматый добрый пёс, Гревший моё детство… А улыбок - полон рот. Песен - до отказа. У незапертых ворот Тень седого вяза. Возле вяза ходит тот, Для кого я - чудо. Жаль, что он меня зовёт Прозаично «Люда». И всегда глядит мне вслед Дымными глазами… Много это или нет, Рассудите сами! 1933

Стихотворения

Людмила Константиновна Татьяничева (1915-1980) - русская советская поэтесса, прозаик, общественный деятель.

Она родилась 6 (19) декабря 1915 года в в тихом среднерусском городке Ардатове в семье сельской учительницы и студента-медика. В 10 лет осталась круглой сиротой.

На воспитание девочку взяли бездетные родственники из Свердловска. В этой интеллигентной семье всячески поощряли поэтический дар Людмилы, который она унаследовала от матери.

В 19 лет, прервав учебу в Свердловском институте цветных металлов, отправилась по зову души на строительство Магнитки, где её в 112-м «писательском» бараке приютила семья поэта М. М. Люгарина. Работала в «Магнитогорском рабочем» – репортером, литработником в отделе писем, руководителем отдела культуры и быта. Литературная жизнь Магнитогорска тех лет била ключом. В ней участвовали Борис Ручьев, Василий Макаров, Александр Авдеенко, Михаил Люгарин, Марк Гроссман, Вячеслав Дробышевский, Николай Смелянский, Анатолий Панфилов и другие.

Работу, творчество, общественную деятельность, воспитание сына Людмила Татьяничева совмещала с обучением в Литературном институте имени Горького.

В 1944 году в Челябинске вышел ее первый сборник «Верность». Через несколько месяцев поэтесса возглавила областное книжное издательство. И на этой должности стала «крестной матерью» для многих молодых южноуральских поэтов.

В 1965 году переехала в Москву, где 10 лет работала секретарем правления Союза писателей РСФСР.

Ее награды: орден Октябрьской революции (1975), орден Трудового Красного Знамени (1965, 1971), орден «Знак Почета» (1952, 1960). В 1971 году за книгу стихов «Зарянка» удостоена Государственной премии РСФСР имени А. М. Горького.

Скончалась Людмила Татьяничева 8 апреля 1980 года. Похоронена на Кунцевском кладбище в Москве.

Людмила Константиновна Татьяничева

Коротко о себе

Последние годы мы жили в мордовском селе Хлыстовка Чамзинского района.

Так оборвалось моё детство…