Общая лингвистика (языковедение, языкознание) - филологическая наука, изучающая естественный язык человека и его реализации в виде конкретных языков.

Языкознание подразделяется на частное и общее. Частное языкознание занимается конкретными языками (русистика, китаистика) или группами языков, объединенных общностью происхождения (славистика, германистика, романистика, тюркология и т.д.), а также культурно-исторической или географической общностью (балканистика). Общее языкознание занимается общими закономерностями строения системы языка и речевой деятельности человека в отношении к их реализации в конкретных языках.

Это означает, что общие или универсальные закономерности строения языка и его использования в обществе устанавливаются на базе теоретического анализа и сопоставления фактов конкретных языков. С другой стороны, научное исследование отдельного языка или группы языков возможно лишь на основе общих категорий и универсальных методов, применимых к любому языку, поэтому общее языкознание использует дедуктивные и индуктивные методы исследования. В задачи общего языкознания входит также анализ методологии научного исследования языка - метатеория науки о языке.

Конкретный язык представляет собой сложное семиотическое (знаковое) образование, включающее взаимосвязанные системы строевых единиц (система языка, или язык в узком смысле) и речевой деятельности (речь), которая осуществляется в различных семиотических системах (речевых фактурах) - в устной речи, в рукописной письменности, в печатной продукции, в различных видах массовой коммуникации (пресса, радио, телевидение, Интернет). Эти фактуры речи тесно связаны с развитием культуры общества, использующего данный язык, и уровнем развития системы языка. Поэтому для изучения развития и состояния языков в определенной культурной общности необходимо сопоставительное изучение фактов речевой деятельности, а также способов нормирования языков на различных стадиях их развития. Этими проблемами занимаются такие дисциплины общего языкознания, как лингвистическая семиотика, теория звучащей речи, грамматология, общая филология (теория словесности), риторика, история науки о языке.

Разделы и дисциплины общего языкознания

Язык (в узком лингвистическом смысле) представляет собой сложную многоуровневую динамическую систему, в которой выделяются два основные функциональные класса единиц: фигуры, служащие для различения в речи единиц более высоких уровней (фонема, просодема), и значимые (семантические) единицы (морфема, лексема, словосочетание, предложение). По характеру построения выделяются два основные класса единиц - сегментные (дискретные) и супрасегментные (недискретные).

  • Сегментные единицы формируют ярусы и уровни системы языка (фонологический, морфологический, лексический, синтаксический).
  • (ударение, интонационные конструкции) - формируют классы и модальности высказываний (повествовательных, побудительных, вопросительных). Соответственно выделяются разделы (дисциплины), в которых рассматриваются закономерности организации и соотношения уровней и ярусов языковой системы.

Общая фонетика исследует закономерности звукового строя языка - сегментные (звук, слог, фонетическое слово, фонетическая синтагма, фраза) и супрасегментные единицы (просодические единицы, интонационные конструкции) в артикуляционном, акустическом и перцептивном аспектах, широко используя экспериментальные и статистические приемы и методики.

Фонология исследует функциональную природу звуковых единиц языка, закономерности организации фонологических систем языков (фонема - минимальная линейная единица системы языка, различающая единицы более высоких уровней) и общие принципы организации фонологической системы.

Термин «грамматика» обозначает грамматическую систему языка и научную дисциплину, изучающую грамматический строй языка, грамматические характеристики единицы или класса единиц языка.

Научная теория или гипотеза верифицируется и компрометируется на основе своего прогностического или объяснительного потенциала. Дисциплина сравнительно-исторического языкознания этимология и представляет собой систему объяснения (предсказания) форм конкретных языков на основе реконструкций. Реконструированная форма (так называемая “форма под звездочкой”) является формулой регулярных соответствий слов или морфем родственных языков . Поскольку общая реконструкция основана на индукции, в реальных языках остается множество слов, не включенных в построение реконструируемой формы. Учитывая, что каждое слово в языке имеет свою историю, в словарном фонде языка обнаруживаются слова, которые можно объяснить исходя из такой формулы. Так, русское слово чужой с соответствующими коррелятами в славянских языках возводится к праславянской форме *tjudjь, производной от готской формы þiuda - ‘народ’, лит. tauta, ирл. tūath, оск. touto, нем. Deutch с тем же значением ‘народ’. Из этого можно сделать, уже за пределами сравнительно-исторического метода как такового, вывод об этническом самосознании древних индоевропейских общностей Европы.

Сравнительно-исторический метод, сложившийся в начале XIX века и разработанный в течение XIX - первой половины XX века на базе индоевропейских языков, является основой понятийной системы и методологии языкознания: все основные понятия и теоретические принципы языкознания были сформулированы в ходе сравнительно-исторических индоевропейских исследований, сделавшего языкознание точной гуманитарной наукой. Поэтому компаративистическая подготовка является неотъемлемой составляющей профессионального образования лингвиста. Общетеоретическое значение компаративистики состоит в том, что на основе изучения генетических отношений языков она устанавливает возможности и закономерности исторического изменения определенного языкового материала. Однако специфические особенности индоевропейских языков, связанные с соотношением фонетического, морфологического и словесного уровней языковой системы, позволяют делать точные реконструкции и выводы относительно развития индоевропейского языкового материала. Что касается языков других семей - сино-тибетских, тюркских, банту и т.д., то применительно к ним методы индоевропейской компаративистики не дают столь надежных результатов.

Сравнительно-историческое индоевропейское языкознание имеет громадное культурное, образовательное и философское значение. Бóльшая часть современного человечества использует в качестве родных, иностранных и классических индоевропейские языки: это Западная и Восточная Европа, Северная Азия, Северная и Южная Америка, Южная Африка, Индия, Афганистан, Пакистан, Бангладеш. По-видимому, общеиндоевропейский язык в том виде, в каком его унаследовали современные группы индоевропейских языков - славянская, германская, греческая, италийская и романская, балтийская, индо-арийская и др., сформировался на территории Центральной Европы (перекресток нынешних Сербии, Хорватии, Словении, Австрии, Южной Германии, Чехии, Румынии, Венгрии) и в Южнорусских степях. Грамматическая и в особенности лексическая система индоевропейского языка так называемого периода распада индоевропейской общности отражает исходную духовную, материальную культуру, социальную организацию, унаследованные и развитые народами, говорящими на индоевропейских языках. Язык не ‘отражает’, но формирует мышление и картину мира, характерную для говорящей общности в ее культурно-исторической перспективе. Поэтому сравнительно-историческое языкознание и является основой научного изучения культуры, в первую очередь национальных культур народов, говорящих на индоевропейских языках.

Типология , сложившаяся, как и сравнительно-историческое языкознание, в начале XIX века, исследует структурные и функциональные свойства языка независимо от генетических отношений языков. В основании типологии лежит принцип единства системной организации человеческого языка, проявляющегося в конкретных языках как вариантах. В настоящее время насчитывается около пяти тысяч языков. Типологическое исследование, задача которого состоит в установлении универсальных и частных закономерностей организации системы языка, использует в основном индуктивные методы исследования, экстраполируя данные, получаемые на основе исследования ограниченного эмпирического материала, на всю эмпирию языков мира. Закономерности, наблюдаемые в каком-либо конкретном языке, например, ограничение позиции вопросительного местоимения в сложной вопросительной конструкции, проверяется на материале языков различных типов, в результате чего подтверждается, уточняется или опровергается как утверждение о свойстве языка в целом. Типолог поэтому работает не столько с конкретным материалом языка, сколько с описаниями языков. Но эмпирические описания языков скрывают и искажают реальные особенности их строения. Так, в традиционных грамматиках тибетского языка, составленных под влиянием грамматического описания санскрита, утверждается, как в санскрите, наличие восьми падежей, номинативно-аккузативной организации предложения с переходным глаголом и т.п. Но тибетский язык не имеет систем склонения и спряжения, а предложение в нем строится по так называемой эргативной модели. Этот и многочисленные подобные факты указывают на необходимость построения единой категориальной системы (так называемого языка-эталона), в терминах которой описываются и представляются для сопоставления факты разносистемных языков. Построение языка-эталона является одной из сложнейших теоретических задач современной типологиии, поскольку в исследуемых языках открываются новые свойства, потенциал научного предсказания которых определяется характером понятийного аппарата исследования. Установление констант и переменных в системе языка поэтому представляется важнейшей проблемой типологии. На основе сопоставления связей фактов языков типология устанавливает квазикаузальные зависимости между явлениями языка, называемые универсалиями. Например, универсальная импликация: “если субъект предложения предшествует объекту и объект предшествует глаголу, то наречие предшествует прилагательному SOV ® Adv A” (Дж. Гринберг). В относительно простых случаях, например, “в любом языке имеется слог структуры согласный + гласный ” (Б. Трнка), универсалия объясняется достаточно легко, но в случае приведенного выше примера объяснение требует основательного теоретического обоснования, что и составляет содержание общей типологической теории.

Поле типологических исследований языков весьма обширно. В типологии наряду со структурными широко применяются квантитативные методы исследования, строятся различного типа классификации языков, исследуются диахронические закономерности развития системы языка как изменения его структурного типа, изучаются закономерности строения стилистической системы языка и т.д.

Типология тесно связана со сравнительно-историческим языкознанием, обращающимся к исследованию различных семей языков и стремящемуся к глубоким реконструкциям, на основе которых установленные наукой семьи родственных языков (индоевропейских, семито-хамитских, урало-алтайских и др.) объединяются в сверх-семьи (более общие и древние группы языков). Такого рода реконструкции требуют типологической верификации. В ходе глубоких реконструкций получаются выводы, сомнительные с точки зрения самой возможности определенных преобразований языковой системы (например, спонтанного перехода эргативного строя в номинативный) и наличия в языке тех или иных системных особенностей (например, принципиальной возможности языка, в фонологической системе которого нет системы вокализма, т.е. оппозиций гласных фонем).

Сопоставительное языкознание , часто рассматриваемое как составная часть типологии, однако имеет существенные методологические отличия от типологического и сравнительно-исторического исследования. Если в типологии список языков представляется принципиально открытым, поскольку типология стремится к выводам относительно любого возможного естественного языка и использует принципиально закрытый список позиций сопоставления, характеризующих язык как таковой, то сопоставительное языкознание оперирует с ограниченным составом языков (обычно пара языков), предполагая открытый список характеристик языка, выявляемых при сопоставлении. Так, при сопоставлении, например, структуры слова в русском и китайском литературных языках может обнаруживаться влияние характера письменности на особенности китайских “языковых” цзы и “речевых” цы слов (М.В.Софронов , с. 28 и далее). Еще более очевидны факты контраста языков при сопоставлении лексической семантики. Так, китайское слово туйцяо (буквально - “толкать и стучать”) переводится на русский язык как “всесторонне обдумывать”. Изучение различия внутренней формы, денотативных (предметных), сигнификативных (языковых), коннотативных (со-означающих), прагматических (ориентированных на определенный результат в реакции получателя речи) значений слов и грамматических форм на основе сопоставления является важнейшим инструментом описания языковой картины мира, характерной для говорящего коллектива. Дело в том, что для так называемого ‘наивного ’, то есть естественного, природного носителя языка языковая и психологическая картина мира в значительной мере совпадают, и только сопоставительный анализ фактов двух или нескольких языков позволяет развести культурно-языковые, психологические и рационально-философские представления о реальности. Сопоставительное исследование языков является основой решения целого ряда непосредственно прикладных задач - преподавания иностранных и классических языков, перевода, в особенности машинного, взаимопонимания носителей различных культур и т.д.

Психолингвистика , социолингвистика , семиотика . Во второй половине XIX века с развитием экспериментальной психологии и физиологии и с ростом общего научного интереса к биологическому аспекту жизнедеятельности человека и этнических коллективов, в языкознании обнаружилась сильная тенденция к психологическим объяснениям сущности языка и речевой деятельности. Некоторые теоретики и философы языка относили языкознание к области психологических наук, одновременно стремясь к эмансипации исследований языка от филологии. Однако на рубеже XIX- XX веков с формированием и развитием идей структурализма в языкознании и с развитием философии языка в творчестве Ч. Пирса и Ф. де Соссюра складываются идеи семиотики - особой области научно-философского изучения природы знака и знаковых систем. В контексте структуралистской методологии. Язык, точнее система языка, начинает осознаваться как объект, подобный объекту исследования математики: язык как структура оппозитивных отношений абстрактных единиц - фонем, морфем, лексем, структурных моделей предложений - не может проецироваться на реальные психические процессы, но составляет для говорящего индивида «категорический императив», навязанный языковым коллективом и функционирующий по своим внутренним законам. Психологизм был отвергнут виднейшими теоретиками языка (Н.С. Трубецкой , Л.Ельмслев), что дало мощный толчок научным исследованиям и определило научную парадигму общего языкознания.

Но развитие в ходе и после Первой мировой войны средств массовой коммуникации и речевой техники воздействия на общественное мнение, нейрофизиологии, психологии поведения и медицинских исследований, связанных в первую очередь с травмами мозга, определили необходимость исследований на стыках наук: языкознания и психологии и нейрофизиологии, языкознания и социологии, языкознания и этнологии. Одновременно, с начала XX века развивается философия языка в виде философской критики языка и математической логики, строящей философские и формально-логические модели высказываний естественного языка. Развивается этология и зоопсихология. Все это стимулирует исследования природы знака и обозначения. Таким образом, возникают психолингвистика, социолингвистика, этнолингвистика и лингвистическая география, семиотика как междисциплинарные проблемы, развивающиеся в научные дисциплины общего языкознания.

Вторая, в современных условиях более значимая в теоретическом и социально-практическом аспектах группа дисциплин общего языкознания занимается проблемами речевой деятельности. Исследование речевой деятельности неразрывно связано с культурой. В основании культуры лежит язык, поскольку культура как исторически сложившаяся в ходе развития определенной социальной общности совокупность хранимых и воспроизводимых артефактов и природных объектов представляет собой семиотическое (знаковое) образование, факты культуры существуют постольку, поскольку они фиксированы в произведениях слова. В этом смысле филология в целом является областью научного знания о культуре. Соответственно, в системе речи как таковой выделяются две области: система словесности, то есть относимых к культуре произведений слова, и непосредственно речевая деятельность, которая осуществляется в различных формах или речевых фактурах - устной звучащей речи, письменной речи, печатной речи, массовой коммуникации.

Семиотика языка . Язык является знаковой системой особого рода. Природа языкового знака определяется его способностью формировать высказывание и обозначать абстрактные сущности, в том числе обозначать и назначать знаки самого языка и знаки других знаковых систем, используемых человеком. Поэтому вся культура имеет семиотическую природу. Любое высказывание в естественном языке имеет семиотический конвой в виде жеста, мимики, костюма, положения участников речи. Для письменной или печатной речи - это строение письма, характер и особые значения шрифтов, организация текста и т.д. Изучение знаковых систем, в которых воплощается язык, и является предметом лингвосемиотических исследований. Семиотические системы могут рассматриваться в различных аспектах. С функциональной точки зрения выделяются такие классы семиотических образований, организующих речевую деятельность, как прогностические системы, художественные (мусические) искусства (музыка, танец, изобразительные искусства), практические искусства (архитектура, костюм, дизайн), знаковые системы управления (команды, ориентиры и др.). Развитие информационных технологий в виде письменной речи, массовой коммуникации усложняет и развивает состав и строение семиотических систем языка, например, в виде языков науки. Изучение семиотики языка в аспекте развития культуры, формирования информационных технологий, семиотической организации общества, форм строения и организации семиотического оснащения языков является перспективной областью языковедческих и междисциплинарных исследований.

Общая филология . Состояние языка, степень его развития определяются теми речевыми фактурами, которые используются в данном языке (устной, письменный, письменно-литературный и т.д. язык), а также характером строения системы произведений слова: фольклор, письменная и печатная словесность - канонические, философские, научные, исторические, художественно-литературные, публицистические, документально-деловые произведения, массовая коммуникация (периодическая пресса, радио, телевидение, кино, информационные системы, включая Интернет).

Сопоставительно-историческое изучение систем словесности, характерных для частных культурных традиций, является предметом общей филологии (общей теории словесности) - относительно новой дисциплины общего языкознания. Общая филология исследует строение диалогической речи - моделей построения различных типов диалога, этики речи, устных текстов монологического характера в различных культурных традициях, проблем становления и строения письма и систем письменности (грамматология), построения религиозных, философских, научных, документально-деловых, художественных текстов, печатной продукции и норм печатной речи, типологических закономерностей массовой коммуникации. Такого рода сопоставительные исследования являются, по существу, новой научной филологической дисциплиной и имеют широкую исследовательскую и прикладную перспективу.

Система словесности образует ядро национальной культуры. В условиях глобализации, развития наднациональных форм речевой деятельности, мощных культурных радиаций проблема идентичности, сохранения и развития национальных языков и культур требует сравнительного исследования языковых культур, на основе которого представляются возможным контроль и регулирование культурных радиаций и обоснованная языковая и культурная политика государства.

Риторика - раздел общего языкознания, исследующий модели и культурные нормы построения целесообразного высказывания. Риторика исследует факты убеждающей речи богословского, философского, публицистического, юридического и т.д. характера, содержащие публичную аргументацию, с точки зрения задач построения и оценки высказывания. В риторике выделяются теория риторики - сопоставительное исследование форм публичной аргументации, строения риторической прозы и речевых отношений в обществе в различных культурных традициях; философия риторики - исследование этических, эстетических, идеологических, принципов и норм квазилогической аргументации; филологическая теория риторической аргументации - исследование словесного строя, семантики посылок и образной системы публичной аргументации; риторическая критика - исследование приемов и культурных норм анализа и оценки публичного высказывания; частная риторика - исследование принципов построения определенных разрядов высказываний - ораторской прозы, диалога, публицистических, философских, богословских, научных и др. произведений.

История языкознания

В гуманитарной науке история изучения ее предмета имеет особое значение. Язык развивается в истории общества. Описания языка различных эпох не только отражают, особенно для древних языков и диахронии живых языков, рефлексию языка, понимание категорий языка, характерные для данной культуры, но также и факты языка, не наблюдаемые современной наукой, например, характер просодии древних языков. Кроме того, сама по себе рефлексия языка оказывается составной частью строения его системы и произведений слова, созданных на данном языке. Вместе с тем каждая историческая эпоха характеризуется вниманием к тем или иным аспектам языка, литературным нормам, языковой личности, стилям. В научных и философских теориях языка поэтому обнаруживаются идеи, которые оказываются актуальными и продуктивными для современного исследователя. Так, средневековая спекулятивная грамматика модистов стала основой для семиотической теории Ч.-С. Пирса, а универсальная грамматика Пор-Рояль и рационалистическая риторика Б. Лами, грамматические идеи эпохи Просвещения - стали основой структурных теорий Ф. де Соссюра и Н. Хомского, психолингвистики, социолингвистики, семиотики.

Исследования в области истории науки о языке имеют своим предметом систематизацию и историческое обоснование современной науки о языке и открывают пути научно-философского осмысления путей ее развития. В особенности перспективно в этом смысле изучение и осмысление истории отечественной науки ΧΧ века.

Рекомендуемая литература

1. Амирова Т.А., Ольховиков Б.А., Рождественский Ю.В. История языкознания. М.: Academia, 2003.

2. Волков А.А. Теория риторической аргументации. М.: Издательство Московского университета, 2009.

3. Волков А.А. Грамматология. М.: Изд-во Московского университета, 1982.

4. Волков А.Г. Язык как система знаков. М.: Изд-во Московского университета, 1966.

5. Брызгунова Е.А. Интонация. - В кн.: Русская грамматика. М.: «Наука»1980. С.96-122.

6. Герасимов. Проблемы отражения ларингалов в ведийском языке. М.: КомКнига, 2009.

7. Данилова А.А. Манипулирование словом в средствах массовой информации. М., Добросвет, 2009.

8. Дедова О.В. Теория гипертекста и гипертекстовые практики в Рунете, М.: Филологический факультет МГУ имени М.В. Ломоносова, 2008.

9. Златоустова Л.В., Потапова Р.Г., Трунин-Доствкой В.Н. Общая и прикладная фонетика. М.: Издательство Московского университета, 1997.

10.Зубкова Л.Г. Принцип знака в системе языка. М.: Языки славянской культуры, 2010.

11. Кибрик. А.Е. Константы и переменные языка. С.-Пб.: Алетейа, 2003. 12. Кобозева. И.М. Лингвистическая семантика. М.: УРСС, 2004.

12. Кочергина В.А. Введение в языкознание. М.: Издательство московского университета, 1970.

13. Красухин. К.Г. Введение в индоевропейское языкознание. М,: Academia, 2004.

14. Научный симпозиум «Предмет семиотики». М.: М.: Изд-во Московского университета, 1975.

15. Плунгян. В.А. Общая морфология. М.: УРСС, 2003.

16. Рождественский Ю.В. Введение в культуроведение. М.: ЧеРо, 1996.

17. Рождественский Ю.В. Типология слова. М.,КомКнига, 2007.

18. Рождественский Ю.В. Лекции по общему языкознанию. М., Добросвет, 2002.

19. Рождественский Ю.В. Блинов А.В. Введение в языкознание. М., Academia, 2005.

20. Рождественский Ю.В. Принципа современной риторики. М.: «Флинта»-«Наука», 2005.

21. Рождественский Ю.В. Общая филология. М.: Фонд «Новое тысячелетие»,1996.

22. Рождественский Ю.В. Теория риторики. М.: Добросвет, 1999.

23. Семиотика. Под ред. Ю.С. Степанова. М.: «Радуга», 1983.

24. Семиотика средств массовой информации. Материалы научного семинара. Часть 1-2. М.: Изд-во Московского университета, 1973.

25. Софронов М.В. Китайский язык и китайская письменность. М.: Восток-Запад, 2007.

26. Тестелец Я.Г. Введение в общий синтаксис. М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2001.

27. Трубецкой Н.С. Избранные труды по филологии. М.: «Прогресс», 1987.

28. Трубецкой Н.С. Основы фонологии. М.: Изд-во иностранной литературы, 1960.

29. Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М.: Издательская группа «Прогресс»-«Универс», 1995.

30. Широков О.С. Языковедение: введение в науку о языках. М.: Добросвет, 2003.

31. Фортунатов Ф.Ф. Сравнительное языковедение. М.: Государственное учебно-педагогическое издательство, М.: 1956. Т.1. С. 23-199.

Языкознание, языковедение, иначе л и н- гвистика (от латинского lingua, язык), г л о т т и к а, глоттология (от греческого уХаюоа, ^Хсотга, язык), в тесном смысле этого слова есть систематическое, научное исследование явлений языка в пх причинной связи. В более обширном смысле под языкознанием следует понимать всякое исследование языка, всякое мышление об языковых фактах, хотя бы даже ненаучное и несистематическое. Человека, занимающегося языкознанием, зовут по-русскн языковедом, лингвистом, глоттологом, даже язычник ом. Языкознание как наука обнимает собою ознакомление с языком или речью человеческою во всем ее разнообразии и ее научное исследование.

Как и все другие ряды явлений, точно так же и явления языка представляют с первого взгляда хаос, беспорядок, путаницу. Человеческому уму врождена способность освещать этот мнимый хаос и открывать в нем стройность, порядок, систематичность, причинную связь. Проявление у по ряд очи ва ю щ е й, систематизирующей деятельности человеческого ума в применении к я в л он и я м языка и составляет языковедение. Подготовительные работы совершаются здесь бессознательно, а отчасти и сознательно, каждым человеческим умом, даже вовсе научно неподготовленным. Каждый человеческий ум систематизирует, обобщает, ищет причин. В применении к языку, каждый отличает прежде всего самого себя от других, свою собственную речь от речи других людей; каждый отличает собственный, отечественный язык от других языков, если только имел возможность их слышать; каждый отличает предложения и фразы со смыслом от того, что не составляет предложения и осмысленной фразы; каждый выделяет отдельные слова со свойственным им значением, в отличие от того, чего нельзя считать словом; никому не чужда разница значения так называемого внутреннего содержания и звуковых сочетаний, служащих для передачи этого значения. Быть может, не каждый дает себе отчет в этом своем понимании, не каждый в состоянии высказать его и формулировать; но что каждому нормальному человеку свойственно подобное понимание, хотя бы только в виде бессознательного чаяния, - в этом не может быть ни малейшего сомнения. Наука языкознания не вводит сюда ничего абсолютно нового; она только совершенствует и очищает мышление, освобождает его от балласта случайностей и группу шатких, колеблющихся представлений заменяет цепыо сознательных, строго определенных понятий. Вообще умственная деятельность по отношению к человеческому языку проявляется в следующих направлениях: 1) просто мышление о л и н- г вист и чес к их вопросах, 2) чтения и б е с е- д ы по этой части и вообще обучение других, и 3) писательская, литературная деятельность. Эта последняя может, с одной стороны, то распространяться на целое науки или же на целые ее отделы во всей их совокупности, то принимать вид монографических рассуждений и статей, с другой стороны - или сосредоточиваться на приготовлении и упорядочении научного мате риала, или же создавать научные обобщения. Сюда же относятся энциклопедического характера обозрения целой науки или ее отделов. Все эти разветвления умственной деятельности по части лингвистических вопросов объединяются общею им всем ассоциацией с представлением языка или речи человеческой, все опи, вместе взятые, составляют совокупность как смутных представлений человеческого ума об явлениях языка, так и ясных, строго определенных научных понятий. На европейской почве языкознание выросло из классической филологии; отсюда его первоначальные достоинства и недостатки. К достоинствам следует причислить точность в мелочах, критическое отношение к подробностям, умепье извлекать топкие выводы из указапий, доставляемых памятниками языка, и т. д. Чувствительными недостатками, перешедшими от филологии и мешающими свободному развитию и всестороннему прогрессу языкознания, были и отчасти до сих пор остаются балласт эрудиции, придавливающий мышление и обусловливающий известную научную немощность и ограниченность, и отсутствие действительно научных отвлечений (абстракций), свойственных естественным наукам. Конечно, этот упрек относится не ко всем языковедам, а к их громадному большинству. В прежней филологии таились некогда зародыши всех психических и социальных наук, только понимаемых превратно, т. е. исключительно по-книжному, в отвлечении от жизни, да к тому же с отпечатком одностороннего обожания творческих умов древности. И теперь еще односторонний «классический филолог» относится к фактам умственной жизни совершенно иначе, пежели исследователи новейшей формации; где, например, языковед или социолог сопоставляет факты для обобщений и всесторонних выводов, там истый филолог в старинном вкусе наслаждается и щеголяет эрудицией. Происхождением языкознания из филологии объясняется и то, что особую прелесть для многих лингвистов имеет исследование древних, мертвых языков. Между тем такой метод, при котором начинают с рассмотрения предметов уже несуществующих и тем самым недоступных непосредственному наблюдению, вместо того чтобы по примеру естественников начинать с того, что доступно исследованию, и затем идти назад к тому, что недоступно, - такой метод следует считать мало плодотворным. Археологический характер языкознания отразился в стремлениях даже серьезных ученых к реконструкции или воссозданию разных «праязыков», «первообразных языков», в особенности же индоевропейского праязыка. Пытались даже составлять цельные тексты на этом воссоздаваемом языке (сказка, сочиненная А. Шлейхером и напечатанная в одном из томов «Beitrage zur vergleichenden Sprachforschung»). В статье «Язык» показана неправильность взгляда на язык как на организм. Столь же неправильно мнение, считающее языкознание «наукою естественною» («Die Sprachwissenschaft ist eine Naturwissenschaft» - A. Schleicher, Max Muller и др.). Другие, совершенно ошибочно и нелогично противопоставляя «естественности» «историчность», причислили языковедение к наукам «историческим». По своему существу языкознание есть наука психологическая и социологическая. В науках естественных, отвлекаясь от временной последовательности, мы пмеем всемирные физические, химические и т. п. явлепия, равно как и физиологические явления органического мира; применяя же понятие или категорию последовательности изменений во времени, получаем временной ряд морфологических преобразований в устройстве животных и растений, последовательность геологических наслоений, историю всего физического мира. Эти две научные точки зрения применимы и к языкознанию: определяя всеобщие, общечеловеческие психические и физиологические условия существования и воспроизведения речи человеческой, мы обходимся без истории; рассматривая языковые факты и явления во временной последовательности, получаем историю языка. В языкознании, в обширном смысле этого слова, мы можем - с точки зрения идейной ценности - различать три степени: 1) описательное языкознание и простое знание языковых фактов, как из области «живого» и вообще устно воспроизводимого языка, так и из области языка литературного, «писанного» (по-пемецки Sprachbeschreibung, Sprachkennt- niss, по-французски linguistique descriptive, по-чешски jazykopis, по-польски jqzykoznawstwo opisowe); 2) подготовительное и c- следование языков (по-немецки Sprachforschung, по- французски linguistiques ргё ра га to ires, по-чешски jazykozpyt, по-польски przygotowawcze badanie jqzykow), сопоставление языковых фактов и извлечение из них выводов, как в области одного языка, так и при сравнении разных языков; 3) высшее обобщающее, философское языковедение, «философия» я з ы- к а (нем. Sprachwissenschaft, франц. linguistique philosophi- que, чешек, jazykoveda, польск. wiedza jqzykowa, jqzykoznaw- stwo filozofiezne, filozofja mowy ludzkiej), обнимающее вершины лингвистических обобщений и дальше всего идущих выводов, в связи с общею системой научного мировоззрения. Описательное языкознание снабжает материалом подготовительное исследование языков, а это последнее дает необходимое фактическое основание обобщающему языкознанию. Из предшествующего явствует, что вспомогательными науками языкознания следует считать прежде всего психологию и социологию. Ввиду великой важности периферических, произносительных и воспринимательных явлений речи человеческой, неизбежно для лингвиста знание некоторых данных из а н а т о м и и и ф и- з и о л о г и и человеческого и вообще животного тела, равно как и из акустик и. Действие органов произношения должно происходить согласно закопай механик и. Поскольку в языкознании применяются количественные понятия, желательно тоже знание математики, не только низшей, но и высшей. Частью как исследующие общую фактическую почву, частью как поставляющие более или менее обильный лингвистический материал, должны быть лингвистом принимаемы в соображение антропология, биология (по крайней мере биология животных), этнография, археология. Аналогии или сходства отношений исследуемых фактов в их психической основе с отношениями, встречаемыми в его собственной науке, как психологически-социологичсских: в мифологии, в этологии (науке об обычаях), в эстетике, в политической экономии и т. д. Распределение лингвистических вопросов на известные группы можно производить с различных точек зрения: исследование индивидуального языка противопоставляется исследованию языка племенного . исследование индивидуального развития в области языка - исследованию истории племенного языка данной общественной группы; другое деление языкознания мы получаем, обратив внимание на начало языка или его происхождение во всем человечестве, в противоположность языку ужо сложившемуся, готовому. Для индивида начало его языка равняется началу его языкового развития; для всего человечества начало языка равнозначно с началом его истории. В связи с вопросом о начале языка находятся другие общелингвистические вопросы, составляющие принадлежность высшей ступени этой науки. Считая язык характеристическим признаком человечества, в отличие от животных, языковедение, называемое также «философией языка», ставит себе вопросы: что такое язык? какие законы управляют его развитием и историей? каково его значение? как произошла и как все вновь происходит, как возрождается речь человеческая? какие представления могут в пейс обнаруживаться? почему в одних языках существуют явные экспоненты известных идейных отношений, тогда как в других языках те же отношения остаются в сфере скрытых или потенциальных представлений? Задачи языкознания, нарождающиеся при исследовании уже готовых племенных или национальных языков, составляют предмет грамматики в самом обширном смысле этого слова. С объективно-психологической точки зрения грамматика распадается на следующие отделы: 1) звуковою стороной языка, как в ее преходящих проявлениях, так и в ее постоянной психической основе, занимается фонетика, фонология, звукоучение, распадающееся на несколько частей: антропофонику, или наблюдательно-опытную фонетику в области органов произношения (фонации) и воспринимания (аудиция с перцепцией); п с и х о ф о н е т и к у, наблюдающую, исследующую и обобщающую фонетические факты идейного характера из области языковой церебрации, в применении к звуковой стороне языка; фонетику историческую, сопоставляющую фонетические представления разных эпох языковой жизни и вообще сравнивающую фонетические факты как в порядке хронологическом, так и в порядке топографическом (сравнительная фонети- к а). Кроме фонетики, под понятие грамматики подходят: 2) с е ма- с и о л о г и я (семантика), т. е. наука о значении или об ассоциациях внеязыковых представлений (идей) с представлениями строго языковыми; 3) м о р ф о л о г и я, или наука о строе языка в самом обширном смысле этого слова, распадающаяся на: а)мор- ф о л о г и ю в тесном смысле, т. е. науку о построении отдельных слов и словоподобных единиц языка, и б) синтаксис, т. е. наука о построении предложений и их сочетании, равно как о связи слов в предложении и об их взаимной зависимости; 4) лексикология или наука о словах и выражениях самого разнообразного содержания и самого разнообразного объема; 5) э т и м о л о г и я или наука о родстве и происхождении слов и их частей. Этимология хотя бы только одного языка возможна лишь тогда, когда опа основывается па так называемой сравнительной грамматике. В семасиологии и этимологии мы имеем дело единственно с ассоциациями представлений по сходству, тогда как в трех остальных частях грамматики играют роль оба рода ассоциаций, как по сходству, так и по смежности. В морфологии, в самом обширном смысле этого слова, мы имеем дело с описанием строя предложений, слов и их частей, с определением порядка, в каком эти части следуют друг за другом, равно как и с определением их взаимной зависимости. В синтаксисе самыми простыми, далее неделимыми единицами являются слова и постоянные выражения, равносильные словам, в морфологии же в тесном смысле, пли в науке о строе слов, самым простым элементом является морфема , т. е. комплекс звуковых представлений, объединяемый в одно целое ассоциацией с известною группою представлений из области или строя слов (представления морфологические), или их значения (представления лексические и семасиологические). В разных языках морфемам свойствен различный вид и различные способы сочетания друг с другом в большие языковые целые: основы (темы), слова и т. д. Одна морфология языков односложных, точнее говоря - одноморфемных, вроде китайского; другая морфология в языках «агглютинирующих»; опять другая - в языках флексийиых на семитический лад, другая - в ариоевропей- ских языках состояния относительно первичного, еще другая - в тех же ариоевропейских языках па более поздней ступени развития, со стремлением к децентрализации слов. То же замечанио относится более или менее и к синтаксису. Между морфемами таких, например, языков, как русский, различаем, с одной стороны, морфемы корневые, корн и слов, с другой стороны - морфемы прибавочные, приставочные, аффиксы (суффиксы), которые могут быть или «представками», префиксами, занимающими место перед корневою морфемой, или же «послелогами», постфиксами, следующими за корневою морфемой. Сточки зрения синтаксической приставки или аффиксы могут быть двоякого рода: одни из ппх образуют только основы или темы слов, еще не готовых синтаксически; другие образуют готовые слова, могущие быть живыми частями предложения. Первые из них носят название аффиксов или приставок в тесном смысле, другие - окончаний или флекснйпых «представок» (такими приставочными флексийными показателями или экспонентами являются так называемые «члены» или артикулы языков романских, английского, немецкого и др., равно как и предлоги во всех языках). Применяя к отдельным частям грамматики любого языка понятие хронологической последовательности, сравнивая разновременные состояния одпого материала, получаем историю языка. Грамматика, будь это грамматика одновременного языкового состояния или же историческая грамматика, рассматривает отдельные племенные языки порознь. Идя дальше, мы можем взглянуть на отдельные языки как на неделимые целые, как на неделимые единицы, чтобы дать их общую ха ра к т еристику и классификацию языкового мира. Все до сих пор названные отделы пауки мы подводим под понятие чистого языковедения, т. е. науки о языке без связи с другими группами явлений, составляющими предмет исследования других наук. Кроме того, имеется прикладное языковедение, точнее - применение лингвистических данных, с одной стороны, к рассмотрению вопросов из области других наук, с другой - к делам общественной и умственной жизни вообще. Занятие языковедением, как и всеми другими пауками с психологическою основой, является прямым применением сократовского ^voiOt oeaxov (познай самого себя). Хотя из языкознания извлекалось до сих пор мало практической пользы, но тем не мепее мы имеем право предполагать, что в недалеком будущем применение языкознания, как и его основной науки - психологии, сыграет весьма важную роль как в педагогике, т$к ив разных сферах практической жизни. До сих пор на разные проявления общественной жизни часто смотрели материалистически: теперь очередь за психологией и вместе с нею за наукою par excellence психологическою, какою является языкознание.

Применение данных и выводов языкознания к вопросам из области других наук уже и теперь довольно обширно. Как лингвистический метод, так и результаты лингвистических исследований применялись к сравнительной мифологии, к сравнительной этологии (история обычаев и нравов), совместно с историей права, к праистории человечества, особенно народов ариоевропейских. Воссоздавалась даже с помощью языкознания картина «первобытной культуры» праариоевропейского народа, хотя собственно относившиеся сюда выводы были весьма шатки и слишком торопливы. С помощью исследования заимствованных слов мы можем с большою точностью делать выводы о взаимном культурном влиянии одного парода на другой. Вообще можно пользоваться данными языкознания при исследовании истории культуры; можно применять лингвистические выводы при антропологических исследованиях. Необыкновенную цену приобретает применение языкознания в психологии: язык дает нам особое, своеобразное «языковое знание» (см. «Язык»). Все большее значение должны приобретать применения языкознания в дидактике, как при обучении и изучении чужих языков (метод синтетический, метод аналитический, метод натуральный), так и при развитии ума и особенно наблюдательности с помощью обучения собственному, отечественному языку. Указания языкозпания могут быть весьма ценны в области самообучения, представляющего в применении к языкознанию три ступени: 1) низшая ступень ограничивается сопоставлением и сравнением фактов в пределах одного индивидуального языка или же в пределах так называемого племенного языка, являющегося приблизительным средним выводом и абстракцией из суммы целого множества языков индивидуальных; 2) вторая ступень состоит в сопоставлении и сравнении соответствующих друг Другу явлений в разных языках, родственных и неродственных; 3) на третьей, высшей, ступени в области лингвистического самообучения можно стремиться к далеко идущим обобщениям, основанным на выводах из всего того, что составляло предмет занятий на двух предшествующих ступенях. Сознательное и умелое отношение к правилам о р ф о е п и и (правильной речи) и орфографии (правильного письма, правописания) возможно только при точном усвоении начал языкознания как науки. В связи с этим состоит искусство очищения данного языка от чужих или же неуместных паноспых элемептов - так называемая п у р и ф и к а ц и я языка (языковой пуризм). Дело языковедов - определять в каждом отдельном случае, насколько данное слово или оборот, появившийся под влиянием чужих языков, подвергся уже надлежащей ассимиляции и удовлетворяет известной потребности языка, т. е. в какой мере можно оправдать его употребление. Материал как для грамматических, так и для всяких других лингвистических исследований и выводов почерпается из следующих источников: 1) из самих живых языков во всем их разнообразии как из материала, данного непосредственно и доступного не только всестороннему наблюдению, но даже экспериментам; 2) из собственных имен мест (названия местностей), людей (имена и фамилии) и животных; 3) из языка детей и дисфатиков (людей, в большей или меньшей степени обиженных природою со стороны языка), исследование которых дает пачало языковой эмбриологии и патологии; 4) из данного языка в устах иноплеменников; 5) из следов влияния данного языка на другие языки, т. е. из слов, оборотов и всех других особенностей, усвоенных из данного языка другими языками; 6) из памятников языка, т. е. из проявлений всякого рода графически-фонетических и вообще графически-языковых ассоциаций в самом обширном смысле этого слова. Сюда относится вся литература, вся письменность, все, что когда-либо было написано на данном языке. Особенное значение имеют тексты, записываемые для грамматических, диалектологических и вообще лингвистических целей, равно как и древние памятники из эпох жизни данного языка, недоступных непосредственному наблюдению. Не менее важными для ознакомления с особенностями языка являются письма и всякого рода письменные произведения людей не вполне грамотных, т. е. не вполне овладевших орфографическими правилами, и вообще людей, нс в достаточной степени освоившихся с данным литературным языком. Равным образом сюда относятся всякие надписи, как прежние, так и современные, исследованием которых и использованием для лингвистических выводов занимается дисциплипа, называемая эпиграфикой; таковы надгробные надписи, надписи в память каких-либо событий, вывески, стенные надписи в самых разнообразных местах и т. д. Как речь дисфатиков (людей, неправильно говорящих) представляет много данных для определения особенностей языка говоримого и представляемого говоримым, точно так же из писаний людей не вполне грамотных можно извлечь мпого данных для определения особенностей языка писанного или представляемого писанным. Как к тем, так и к другим можно применять метод не только наблюдательный, но и экспериментальный. Особую разповидпость памятников представляют слова данного языка, рассеянные в памятниках иноязычных, па- лример, слова из разных языков Европы в латинских и греческих памятниках разных времен, разноплеменные названия у арабских писателей и т. п. Совокупность всех особенностей и припадлежностей того или другого языка, весь его «строй и состав» стараются совместить и представить так называемые грамматики и словари, взаимно друг друга пополняющие. Грамматики могут быть: а) практические, описательные, в которых так называемые правила, независимо от своего большего или меньшего научного обоснования, служат прежде всего мнемотехническим средством; б) теоретические, систематические, критические. Возможно в грамматике соединение обоих этих элементов или стремлений. Точно так же и словари могут быть: а) практические, б) теоретические, исторические, этимологические и т. д. Здесь еще более, чем в грамматике, возможно сочетание практичности с теоретичностью. Исторический словарь дополняет историческую грамматику, словарь этимологический - сравнительную грамматику. Как в области грамматики, так и в области лексикографии (составления словарей), рядом с сочинениями, старающимися обнять весь предмет, существуют тоже монографические труды, с одной стороны, занимающиеся разбором разных специальных вопросов, с другой - представляющие упорядоченное собрание слов или из какого-либо памятника, или из известной местности, или ка- кой-либо языковой территории (диалектические словари). Если языкознание должно в самом деле стать точною наукой, оно должно научиться орудовать абстракциями, общими понятиями, наподобие того, как это имеет место в настоящих точных науках. Издания памятников, текстов и т. п., составление словарей, грамматические описи отдельным языкам или же группам языков, вообще всякое другое упорядочивание языковых данных, - все это только приготовление материала для истинной науки, подобно тому как самым старательным образом систематизированные собрания метеорологических наблюдений не составляют еще науки метеорологии. Много теряя в сравнении с механикой, астрономией, физикой, химией, языкознание значительно выигрывает при сопоставлении с совокупностью биологических естественных наук, метод которых оставляет желать многого с точки зрения точности умозаключений. Но как в биологических естественных пауках, точно так же и в языкознании возможны далеко идущие обобщения и гипотезы, бросающие свет на целые ряды подробностей в их взаимной связи. Самая природа фактов, составляющих предмет лингвистического исследования, всегда, однако, будет требовать и мелочного занятия подробностями. Так например, точное исследование генезиса отдельных слов и групп слов никогда не потеряет своей прелести как в глазах самих языковедов, так и в области так называемого прикладного языкознания (психология и социология, исторические науки). Племенных и национальных языков имеется, может быть, несколько тысяч, человеческой же жизни, даже при самых блестящих способностях и обилии свободного времени, хватает на ознакомление едва только с маленькою частичкой этого множества. Отсюда яспо, что языкознание и теперь и в будущем может составлять одно законченное целое единственно только в недостижимом идеале. Ни одна человеческая голова не в состоянии обнять все богатство и разнообразие лингвистических фактов. Каждый исследователь совмещает в своей голове только обрывок, только небольшую дробь целого, которая, однако, позволяет ему составить себе общий взгляд па целое и рисовать в воображении более или менее полную картину жизни языка вообще. Как из кусочка кристалла, встречаемого в действительности, ум минералога воссоздает картину целого, так из усвоенной нами частички знания мы можем составить себе понятие об однородном целом, к которому принадлежит эта частичка. Поэтому, хотя языкознание и существует только в обрывках, пополняющих взаимно друг друга или даже вовсе между собою не связанных, тем не менее каждый ум с логическим мышлением может себе представить, чем оно должно бы быть в идеале. Метод языкознания, несмотря на его несовершенство, делает возможным предсказывание будущего, т. е. предсказывание явлений, имеющих воспоследовать когда-нибудь на линии исторического продолжения данного языка, конечно при предположении, что хронологически последовательный ряд носителей этого языка не будет прерван, т. е. не перестанет существовать народ или племя, говорящее на этом языке.

История языкознания. Языкознание в строгом смысле этого слова является наукою европейскою, точнее - европейско-американскою. Теперь, благодаря влиянию европейской науки, представляемой особенно немцами и англичанами - профессорами японских университетов, в трудах над развитием новейшего научного языкознания принимают участие и японцы. Исследованием речи человеческой занимались гораздо раньше, в различных странах и у различных народов, независимо от связи с другими народами и не принимая в соображение родства языков: в Китае, в Японии, в Египте, у финикиян, в Ассирии, в Индии, в Греции, в римском государстве, у евреев, у арабов, в разных европейских странах. Везде первый толчок к размышлению над особенностями языка исходил от потребности обозначать на письме слова и звуки, равно как и от желания понимать памятники собственного языка (комментарии, сборники слов с пояснениями и т. и.). Отсюда произошло разложение текущей речи на предложения, на отдельные слова, на слоги и, наконец, на дальше неделимые звуки. Сообразно с тем, на чем именно останавливались мыслители, совершенствовался и становился все более тонким грамматический анализ: с другой стороны развивалось и упрочивалось письмо. Размышлению над особенностями собственного языка содействовала и потребность переводить с чужих языков или на чужие языки. Так например, ассирийцы пытались переводить на свой язык найденные в их стране, в виде клинообразных надписей на скалах, аккадийско-сумерийские памятники.

Древнейшие лексикографические или словарные труды китайцев восходят к 1000 г. до р. Хр. Тонким и строгим, как фонетическим, так и морфологическим, анализом языка превзошли всех остальных индийские грамматики, побуждаемые к тому потребностью точного комментирования Вед. Их древнейшие известные нам труды восходят приблизительно к VI столетию до р. Хр., самый же знаменитый индийский грамматик, Панини, жил в IV столетии до р. Хр. Если бы не громадное влияние индийских грамматиков на умы европейских исследователей в конце XVIII и в начале XIX столетия, не был бы возможсп блестящий расцвет «сравнительной грамматики» и вообще языкознания на европейско- американской почве. Древние греки, интересуясь языком более как «орудием мышления» и не различая надлежащим образом логики и грамматики, сделали немного для развития чисто лингвистических понятий, но все-таки их великие заслуги в области анализа категорий слов и частей предложения не подлежат ни малейшему сомнению. Римляне как их подражатели собственными усилиями не особенно подвинули эту науку, хотя и им нельзя отказать в поучительных наблюдениях. Как те, так и другие упрочили грамматическую терминологию и старательно исследовали разные подробности, не лишенные цены даже для нынешнего языкознания. В средние века мы видим падение научного мышления вообще и мышления грамматического в частности. Не смотря на это, именно на рассвете средпих веков зарождается переворот во взглядах на языки земного шара благодаря первобытному христианству. Под лозунгом «всяк язык да исповедует бога» стали переводить Библию на различные языки, а проповедники старались усваивать себе языки обращаемых в христианство народов. Позже под влиянием централистических стремлений это движение ослабло. Ислам с самого начала действовал в смысле арабской исключительности и не признавал вовсе равноправности других языков; Коран должен был быть изучаем в подлиннике. Арабский язык распространялся, но вместе с тем портился. Поэтому оказались нужными правила настоящего, образцового языка, и этой нужде обязано своим возникновением арабское языковедение, развившееся на основании грамматических категорий Аристотеля. Грамматические школы процветали у арабов с VII по XII столетие. Исследования арабских грамматиков имели влияние на евреев, язык которых, вследствие их рассеяния, распался на множество разновидностей, значительно между собою различавшихся; в особенности получилось большое разнообразие в произношении гласных, в еврейском письме не обозначаемых. Отсюда толчок к филологическому изучению еврейского языка, с целью упрочить однообразное произношение; а так как это изучение происходило под арабским влиянием, и так как, с другой стороны, христианские богословы также изучали еврейский язык, то арабские грамматики посредственно воздействовали па христианских богословов. В заладной Европе с XII столетия воцарилось исключительно схоластическое образование, основанное на латинском языке. Язык рассматривали в то время a priori, т. е. подгоняя насильно языковые факты под известные предвзятые формулы. Выработался известный идеальный тип предложения и слова, и этим образом измеряли все проявления живого языка. Материалом служили языки «мертвые», исключительно книжные - прежде всего поздняя латынь. Ученость средних веков сосредоточил в себе в XVI столетии Санчез (Sanchez, Sanctius). Его «Minerva» (1587) может быть признана высшим выражением деятельности схоластиков на лингвистическом поприще. В восточной Европе позднейшая греческая ученость также работала в области исследований языка; се взгляды вместе с восточною церковью перешли к славянам, до русских славян включительно. С другой сторопы, благодаря соседству с Польшей Русь подверглась также влиянию западной, латинской Европы, т. е. Рима. В новые века, с конца XV столетия, лингвистический материал обогатился и углубился в трех направлениях: 1) реформация вывела на историческое поприщо народные языки (linguae vulgares) против церковной латыни; 2) географические открытия обратили внимание на новые народы и новые языки; 3) так называемый «гуманизм» в области литературы и искусств представил в новом свете народы греческий и римский вместе с их языками и литературами. Несмотря на все это, направление языковых исследований изменялось весьма медленно; стилистика все еще продолжала казаться более важною, чем грамматика. Новая эпоха в философских взглядах на язык начинается с Локка (исследование о возникновении понятий, обозначаемых именами и глаголами, и локалистическая теория падежей). Во Франции еще в половине XVII века появилась «философская грамматика», иначе - «грамматика всеобщая или рациональная» (grammaire generale ou raisonnee), результаты которой помещены в сочинении «Grammaire generale de Port-Royal», составленном учеными отшельниками из Порт-Ройяля, в особенности Арно и Ланселотом, и изданном в 1660 г. Эта «Methode de Port-Royal» имела во Франции целый ряд подражателей, чуть ли не до нашего времени включительно. В Германии также составлялись общие или «философские» грамматики, основанные на классификации языковых явлений по предвзятым формулам и логическим категориям и вообще на смешении грамматики с логикой. Самым выдающимся представителем этого узкого взгляда на природу языка и на задачи грамматики был в первой половине XIX столетия К. Беккер, автор сочинения «Organismus der Sprache», потерявшего весь свой кредит вследствие обстоятельной критики Штейнталя. Умственное движение, вызванное Локком, охватило разные европейские страны. Христиан Вольф (f 1754) привел в порядок научную терминологию для логики и грамматики. Все, что было сделано в этом направлении, сгруппировал Г. Германн в сочипепии: «De emcndanda ratione graecae grammaticae» (1801). Все еще продолжали относиться к языку a priori и вместо объяснения и разбора действительных форм ставили на первом плане логику и философию. Теми же взглядами на язык руководствовались тогдашние академии наук. Берлинская академия объявила тему на соискание награды, которую получил Иениш за сочинение: «Das Ideal einer voUkommenen Sprache». В том же духе высказывались догадки о па чале языка, причем старались открыть, который из существующих языков следует считать праязыком, и затем объяснить, почему оп испортился. Только Гердер в 1776 г. имел храбрость высказать, что происхождение речи следует объяснять из самого существа человека, но и он впоследствии отказался от этого взгляда. Другое направление возникло по почину Лейбница, которого мы и должны считать настоящим прародителем новейшего языковедения. Он первый порвал с предположением, что еврейский язык был первоначальным языком всего человечества, и по отношению к исследованию языков стал на действительно научную точку зрения. Он высказал мнение, что исследование языков должно основываться на, началах точных наук. Он считал превратным начинать исследование с того, что неизвестно и недоступно, т. е. с древних языков, вместо того чтобы приступить прежде всего к новым языкам, доступным непосредственному наблюдению. Этим своим требованием Лейбниц опередил не только всех современных ему учепых, но тоже многих из числа ныпешних. Он особенно напирал на сравнении всех языков, хотел группировать европейские языки по их родству, признавал родство языков мадьярского, финского, турецкого и монгольского. В этих попытках и стремлениях Лейбница кроется зародыш так называемой «сравнительной грамматики», расцветшей столь пышно в XIX столетии. Следуя духу своего времени, он занимался и общими вопросами языковедения (начало языка и т. п.), но требовал при этом метода сравнительного. Лейбниц не только давал советы филологам, но обращался с просьбами о сотрудничестве и содействии к миссионерам, путешественникам, монархам. В 1713 г. оп писал Петру Великому, развивая свои мысли о лингвистических вопросах. Он приготовлял программы исследований и сопоставлял слова, перевод которых на разные языки считал желательным. Екатерина II, будучи еще великою княгипей, воодушевилась мыслью Лейбница, пожелала создать «всеобщий словарь» и убедила Дюмареска, капеллана английской фактории в Петербурге, взяться за это дело. Следствием этого явился «Сравнительный словарь восточных языков» («Vocabulaire comparatif des langues orientales»), а в 1786 г. вышел I том «Императорского словаря» («Dictionnaire imperial»), обнимающий собою 285 слов в переводе на 51 язык Европы и 149 языков Азии. В том же направлении еще раньше работали Реляндус (R е 1 a n d u s, Dissertationes misc., 1706-1708), доказавший взаимное родство малайских языков и установивший «закон звуковых изменений», и Людольф (Ludolf), указавший на то, что надо основываться на сравнении грамматических форм, а не на случайных этимологиях. Лоренцо Гервас (Hervas), зпамепнтый знаток американских языков, в «Catalogo de las lenguas» (1800-1802) указал на взаимное родство семитических языков, равно как и на родство санскрита и греческого языка, превосходно сгруппировал американские языки и вообще положил основания для научной классификации языков. Некоторые исследователи этого направления еще раньше указывали на родство санскрита с европейскими языками. Первым обратил на это внимание Сассетта еще в XVI столетии, затем высказывали такое же предположение Керду (Coeurdoux, 1767) и Джонс (Jones, 1786). Предтечами решительного поворота в развитии языковедения по направлению к «сравнительной грамматике» можно считать двух ученых, описывавших и сопоставлявших многие языки еще в начале XVII столетия: это были Этьен Гишар (G u i с h а г d, Harmonie etymologique des langues, 1606) и Клод Дюре Бурбоннэ (Bourbonnais, Tresor de l’histoire des langues de cest uui- vers, 1619). В сочинении Герваса: «Catalogo de las lenguas» и в капитальном труде Аделунга и Фатера «Mithridates» как бы сложены результаты исследований, вызванных Лейбницем. Гервас же первый высказал мнение, что определение родства языков должно основываться на грамматических фактах, а не на сходстве слов. Требование Герваса было осуществлено Фрапцом Воппом в первую четверть XIX столетия. На расцвет новой эпохи в истории языковедения повлияло также основательное ознакомление европейских филологов и лингвистов с санскритским языком и индийскими грамматиками. Как для греческих ученых в Александрии и в Пергаме Гомер, так для индийских ученых священные книги Вед явились стимулом к комментированию текстов и грамматическим разысканиям. Комментарии индийских грамматиков к Ведам не имеют ничего себе равного; появившиеся затем грамматические сочинения, посвященные санскриту, остаются до сих пор недостижимым идеалом и по основательности, и по всестороннему принятию в соображение всех оттенков произношения и формальной стороны языка. История санскритской или восточно-индийской филологии в Европе начинается с основания англичанами в 1784 г. Азиатского общества в Калькутте. Инициаторами явились здесь знаменитые индологи В. Джонс, Кольбрук, Кэри, Вилькинс, Форстер. Две первые сапскритские грамматики были составлены Ганкследоном и Весдином (1790). Первым, на материке Европы обратившим внимание на важность санскрита, был Фридрих Шлегель, в своем сочинении «Ober die Sprache und Weisheit der Inder» положивший основания индийской филологии по методу филологии классической и прославившийся своею классификацией языков. Он же первый употреблял выражение «индогерманские языки» (indogermanische Sprachen). Сочипением Шлегеля были вызваны первые труды Бонна и таким образом дано начало «сравнительной грамматике» «индогерманских» (индоевропейских, арийских, ариоевропейских) языков. Начало новейшего философского или общего языковедения с широким размахом восходит к Вильгельму Гумбольдту. Первоначальный метафизический характер этой отрасли языковедения перерождался мало-помалу в чисто психологическое отношение к языку (Штейнталь, Лацарус и др.), приобретающее теперь все более и более приверженцев. Вообще в новейшем фазисе истории языкознания можно отметить возврат к естественным связям языковых явлений. Языкознание удаляется от филологии и книговедения и приближается к другим наукам, более ему родственным.

Сравнительная характеристика и классификация племенных и национальных языков, как и всяких других однородных предметов, может основываться только на точном определении их различий и сходств, и прежде всего сходств. Сходства между языками бывают двоякого рода: 1) основанные на генеалогическом или историческом родстве народов и племен по отношению к языку (генеалогическая к л а с с и ф и к а ц и я); 2) общие сходства состояния и изменений, даже вполне независимые от исторических нли генеалогических связей (морфологическая или структурная классификация).

Г е неалогическое или историческое родство языков и основанные на нем сходства могут существовать только между языками, представляющими разные видоизменения одного и того же прежнего языкового материала. Так, например, славянские языки родственны между собою и похожи друг па друга, ибо все они являются различными видоизменениями или перерождениями одного и того же некогда первобытного славянского или праславянского языкового состояния. На такой же точно основе покоится более отдаленное родство и меньшее сходство всех славянских языков, вместе взятых, с другими языками ариоевропей- ского (индоевропейского, пндогерманского) семейства, т. е. с сап- скритом (вместе со всею индийскою группой), с языками иранскими (персидско-бактрийскими), армянским, албанским, греческими, латино-романскими, кельтскими, германскими, аистскими (балтийскими: литовским и латышским). Сопоставление и параллельное исследование особенностей родственных языков составляет предмет так называемой сравнительной грамматик и. Другая классификация языков, морфологическая или структурная, основывается на сходстве языковых состояний или направлений в изменениях различных языков вследствие условий, общих всем без исключения людям, каково бы ни было их происхождение. При генеалогической или исторической классификации мы имеем дело прежде всего с языковым семейством как с замкнутым целым, т. е. с совокупностью всех языковых разновидностей, считаемых исторически родственными. Такими являются, например, языковые семейства ариоевропейское, уралоалтайское, угро-финское, семитическое и т. д. В свою очередь языковое семейство обнимает собою известную языковую область, распадающуюся обыкновенно на значительно различающиеся между собою ветви или более мелкие группы языковых разновидностей; например, ариоевропейское семейство делится на названные выше ветви. В каждой из ветвей могут быть еще более мелкие разветвления или еще более мелкие группы разновидностей, например, в ветви романской подразделения италийское, галлоиталийское, ладипское, провансальское, французское, испанское, португальское, румынское и т. д.; в ветви славянской подразделения русское, дакославянское или болгаро-македонское, иллиро- славянское или сербо-хорватское, крайно-словенское или словинское, чешско-словацкое, лужицкое, кашубско-польское и т. д. Наконец, языковая территория или языковая область каждой подветви делится на большее или меньшее число говоров или диалектов, или группирующихся в большие целые, или же стоящих каждый отдельно. Крайними, далее неделимыми единицами племенного языкового мира являются языки индивидуальные как составпые части диалектических языков. На совокупность всех племон человеческих можно смотреть как на одну большую языковую территорию или область. Языковые территории отраслей или семейств, сплошные или же прерываемые вследствие скрещения с территориями других семейств, бывают либо более или менее постоянные - при народах и племенах оседлых, либо подвижные и постояпно изменяющиеся - при народах и племенах, кочующих и странствующих. Области отдельных семейств, ветвей и всяких подразделений на разных ступенях могут либо быть резко, определенно разграничены, либо представлять постепенные переходы от одного языкового состояния к другому. Так например, пет никаких переходных говоров между языковыми областями романскою и германскою, германскою и славянскою и т. п.; но в отдельно взятом романском мире, или германском, или славянском языковом мире между некоторыми разветвлениями нельзя установить определенных, несомненных границ, а надо принять переходные территории или полосы. Еще очевиднее переходность во времени, переходность хронологическая. Так как пе только при непосредственном соприкосновении, но и на известном расстоянии (путем колонизации, письменности, торговли, культуры вообще и т. п.) племена и народы действуют взаимно друг на друга по отношению к языку, то: 1) невозможно с полною точпостью показать пределы, где кончаются языковые проявления и особенности, принадлежащие к известной языковой отрасли или же к известному языковому семейству; 2) известная языковая группа может вследствие смешения разнородных элементов принадлежать с равным правом к двум языковым отраслям или к двум языковым семействам. Так например, благодаря разным словам и формам, перешедшим из латино-романских языков (латинского, итальянского, французского и т. д.) в языки других семейств, романское семейство этими своими отпрысками распространяется далеко за свои географические пределы в строгом смысле слова. Точно так же влияние угро-финских языков на языки славянские, литовско-латышские, германские и т. п. распространяет объем угро- финской языковой семьи за пределы строго территориальной области угро-финских племен. С другой стороны, почти равносильное скрещивание и слитие в одно целое двух языковых элементов - ариоевропсйского и какого-то другого - на почве армянской языковой области заставляют нас причислять эту область в одинаковой мере к двум семействам - к ариоевропейскому и к какому-то другому. Лпглийский язык принадлежит к двум языковым семьям - германской и, в несколько меньшей степени, романской. Сюда следует отнести прежде всего так называемые «искусственные» или «условные» (конвенциональные) языки, происшедшие от смешения строя и словарного материала (состава) двух языков, вроде, например, языка русско-китайского или китайско-русского (Кяхта, Маймачин и т. д.). Неоспоримо также влияние общих географических условий на языки разных семейств или разных отраслей, хотя, впрочем, эти общие географические условия сводятся обыкновенно к одинаковому этнологическому влиянию, т. е. к одинаковому влиянию какого-то, обыкновенно исчезнувшего, иноплеменного языка на существующие языки. В виде примера можно указать на общие свойства языков Балканского п-ва, языков Кавказа и т. д. при полной независимости от наличности или отсутствия пх древнего генетического родства. Ввиду всего этого, рядом с родством языков мы должны принять тоже их свойство («породнение») как результат взаимного влияния, равно как и общих условий существования и хронологической последовательности сменяющих друг друга поколений. Не надо также забывать, что наши нынешние воззрения на генетическое или историческое родство языков далеки еще от точности и окончательного упрочения. Причины этого:

1) недостаточное знание частных фактов; 2) неточный метод исследования; 3) самая природа исследуемых предметов, которые, быв некогда почти одинаковыми или, по.крайней мере, близкими и сходными, со временем до такой степени изменяются, что исчезает всякий след их исторической общности. Так, например, если бы от всего ариоевропейского семейства существовали теперь только языковые области новоиндийская (бенгали, гиндистани и т. д.), армянская, болгарская и английская, трудно было бы догадаться об их общем историческом происхождении или принадлежности к той же языковой отрасли пли семье. Поэтому нет ничего удивительного в том, что мнения о родстве известных языковых семейств и их разветвлений являются шаткими и неустано- вившимися или изменяются с течением времени. Так, например, одни к общему урало-алтайскому семейству причисляют угро- финские языки, другие из языков угро-финских образуют особую семью, имеющую общее с урало-алтайскою строение слов и предложений, т. е. общность морфологическую, но исторически от нее не зависящую. Некоторые считают более поздними видоизменениями одного некогда общего языкового состояния то семейства семитическое и ариоевроиейское, то семейства ариоевропейское и угро-финское, хотя, по господствующему мнению, осповапному на принятии в соображение как морфологического строя, так и запаса корней, свойственных этим языковым семействам, их общее историческое начало едва ли допустимо. Луи Люсьен Бонапарт («Langue basque et langues finnoises», Лондон, 1862) усматривает историческое родство между языками басков и языками угро-финскими. Н. Марр, профессор петербургского университета, открыл историческое родство между грузинско-мипгрельско-сваиетскою группой кавказских языков и языками семитическими. С понятием генетической или исторической классификации соединяется понятие так называемых праязыков (Ursprachen) и первобытных, основных языков (Grundsprachen) каждого языкового семейства и каждой языковой ветви. Эти предполагаемые или гипотетические языки следует понимать не в смысле конкретных исторических фактов, но только как научные абстракции, как сборники или комплексы языковых частностей, может быть, и не синхронистических (т. е. друг другу не современных), но таких, что раньше или позже они должны были быть свойственны языкам лингвистических предков всех племен с генеалогически родственными языками. Так например, говоря об ариоевропен- ском праязыке, мы приписываем ему состояние флексийиое, центра лизоваппое, которое могло быть только продолжением весьма длинного ряда эволюционных изменений в историческом прошлом того же языкового материала. Языковое, лингвистическое родство и свойство племен и народов следует строго отличать от их родства и свойства расового, антропологического (см. Язык). В научных операциях так называемой м о р ф о л о- гической или структурной классификации языков отражается закон перспективы пространственной, временной и психической. Мы классифицируем подробно языки нам близкие, а все остальные сваливаем вместе. В ходячих морфологических классификациях ностояпно повторяется ошибка, состоящая в том, что известные состояния строя, свойственные отдельным, соединяемым в одно группам языков, считаются чем-то постоянным и неизменяемым. Все языки (понимаемые с хронологической стороны в самом обширном смысле этого слова, т. е. как беспрерывный ряд изменений на той же линии исторической последовательности) проходят через различные морфологические состояпия: централизованное строение слов постепенно уступает место строению децентрализованному; децентрализованные слова срастаются, следует новая централизация, вызывающая затем новую децентрализацию, и так далее, без конца (см. Язык). Выводы, извлекаемые из всестороннего исследования хотя бы только ариоевропейской семьи языков, .дают нам право утверждать, что в пределах одной и той же генетической или исторической отрасли морфологическое строение слов и предложений может совершенно измениться. В этом убеждает, например, сравнение древнеиндийского языка Вед или хотя бы даже более позднего санскрита не только со строением английского языка, но даже со строением языков восточноиндийских новейшей формации. Между строением языка Вед и таким строением, какое встречаем в английском языке, имеется гораздо менее сходства, нежели между строением" теперешних славянских языков (польского, чешского, сербского, русского и т. д.) и строением языков угро-фипских или урало-алтайских. Строение армянского языка, причисляемого обыкновенно к ариоевропейской семье, напоминает во многих отношениях строение языка эстонского и других языков угро-фппских. Не подлежит сомнению, что в известных группах языков (прежде всего в арио- европейском семействе) темп исторических эволюций морфологического строя был гораздо быстрее, нежели темп исторических эволюций морфологического строя других групп. Не следует ли ввиду всего этого признать, что морфологические характеристики известных языков или известных языковых групп, принимающие в соображение только их одновременное состояние, одностороппи и неудовлетворительны? Обыкновенные, ходячие морфологические классификации приписывают известным языкам исключительно «односложность» (собственно, одноморфемность), другим языкам исключительно «агглютинацию», третьим исключительно «флексию» или «инкорпорацию» («воплощение», ставление целых слов или словечек в середину других раздвигаемых слов или выражений). Между тем в строении различных языков мы видим одновременное применение двух или даже трех морфологических принципов. Так, например, в русских стол , на-стол , стол-а у от-стол-а> стол-у , к-стол-у, стол-ом , под-стол-ом , в-стол-е , стол-ы , на- стол-ы , стол-ов , со-стол-ов , стол-ам , к-стол-ам , стол-ами , над - стол-ами, в-стол-ах и т. д. рядом с флексией, состоящей в присоединении окончаний, равно как и в психофонетической альтернации или чередовании последнего согласного основы, л (в стол) и ль (в стол-е , столь-э ), мы имеем также пред ста вочную или префиксальную агглютинацию (ясные и определенные по своему значению префиксы от , над , па и т. д.); если же к этому прибавим такие выражения, как у-ломберного-стол-а , под-ломберным-стол- ом , в-ломбсрпом-стол-е, в-этом-моем-ломберном-стол-е и т. д., то мы должны будем признать тоже известного рода «воплощепие» или «инкорпорацию», т. е. вставление целых слов и даже иыражений внутри неделимых синтаксических целых, каковыми являются все простые или сложные формы склонения, спряжения и т. д. Эти четыре понятия - «односложность», «агглютинация», «флексия», «инкорпорация» - не исчерпывают всего богатства морфологических принципов, могущих проявляться в разных языках. Нельзя тоже удержать деления всех языков земного шара, которое было принято Францем Мистели на основании соображений Штейнталя. По этому делению установляются четыре класса языков: 1) языки полисинтетические, в которых предложение отожествляется-де со словом (например, языки мексиканский и гренландский); 2) языки без слов, распадающиеся на три подразделения: а) односложные, изолирующие или обособляющие корень, (китайский, индокитайские); б) языки, которым свойственны только основы или темы; в) языки, в которых к основам прибавляются неплотно соединяющиеся аффиксы (lose Affixe); 3) языки с одними только мнимыми словами, т. е. агглютинирующие (слепляющие; языки урало-алтайские, дравидийские и т. д.); 4) языки с действительными готовыми словами, совмещающими в себе одновременно и значение, и «функцию» (языки флексийные - семитические и арноевропейские). Повторяемое за Штейнталем деление языков, с психологической точки зрения, на два класса: языки с формою (Formsprachen) п языки без формы (formlose- Sprachen), т. е. языки, отмечающие различие между материей (Stoff) и формой (Form), в противоположность языкам, этого различия не обозначающим, - можно провести только с помощью- больших натяжек. Все племепа и народы понимают так или иначе различие между так называемою «субстанцией», «материей», «содержанием» и так называемою «формой», равнозначной со взаимными отношениями, то пространственными, то временными, то, наконец, общественными; следовательно, в языках всех народов и племен различия из этой области находят выражение, хотя бы только потенциально, в потаенном состоянии (см. Язык). Сведения о разных языках земного шара старался собрать в одно целое и охарактеризовать их особенности, с точки зрения санскритской и европейской грамматики, профессор венского университета, покойный Фридрих Мюллер в сочинении «Grundriss der Sprachwissenschaft» (Вепа, 1876-1888). Не гоняясь за систематическою группировкой в несколько общих классов, Мюллер представляет языки «в связи с расами пародов, на пих говорящих», и приводит их в следующем порядке: А. Языки рас шерстистоволосых (woll- haarige Rassen) - готтентотской, папуасской, негритянской и к а ф р с к о й. Б. Языки р а с гладковолосых (schlichthaarige Rassen) - австралийской, гиперборейской (остяки, юкагиры, чукчи* айны, алеуты, эксимосы), американской, мала й-

с к о й, верхнеазиатской или монгольской. В. Я з ы к и рас кудрявоволосых (lockenhaarige Rassen) - нубийской, д р а в н д и й с к о и, средиземно- морской. В одной только Европе имеются следующие языковые области (отрасли и семьи): I. Более всех остальных распространена а риоев ропсйская семья в различных морфологических видоизменениях, начиная с относительно древнего, централизованного строения литовского языка и значительного большинства разнообразных видоизменений славянской области и кончая новейшим децентрализованным строением, свойственным английскому языку, равно как и различным видоизменениям области германской, романской и т. д. (к этому новому морфологическому типу, по крайней мере в области склонения, следуот причислить на славянской почве язык болгарский). К ариоевро- нейскому семейству принадлежат в Европе следующие ветви: самые многочисленные и самые разветвленные - романская, германская и славянская; географически и статистически менее распространенные кельтская, а и с т с к а я или балтийская (литовско-латышская), албанская, греческая, армянская, принадлежащая вместе с тем к какому-то другому семейству (см. выше), и наконец, иранская, представителями которой являются курды и осетины на Кавказе. Подвижной и повсеместно рассеянный отпрыск ариоевропейского семейства составляют цыганские говоры, принадлежащие к и н д и й с к о й ветви в юго-западной Азии. II. Угро-финское или финно-угорское семейство, представителями которого являются в средней Европе мадьяр ы или этнографические венгерцы, в Европе же восточной и северной, преимущественно в пределах русского государства вместе с Финляндией - финны или суоми, эстонцы и различные другие племена (зыряне, пермяки, черемисы, мордва идр.). III. Семейство урало-алтайское, в строгом смысле, или турецко-татарское, к которому принадлежат турки- османы, татары в Турции, Болгарии, Румынии и в раз- пых частях Русского государства (вместе с ногайцами па Кавказе), чуваши, калмык и, к и р г и з ы, б а ш- киры ит.д. IV. Семитическое семейство представлено весьма слабо арабами на о-ве Мальте, скудными остатками нескольких племен на Кавказе и, наконец, евреями, поскольку эти последние «искусственно» и литературно пользуются еврейским языком. Вообще евреи по языку принадлежат к тем племенам, на языках которых говорят, по преимуществу к племени германскому (значительное большинство) и романскому (немногочисленные потомки прежних испанских евреев, рассеянные осо- беппо в Турции и на побережьях Средиземного моря). V. Из кавказских языков грузиио-мипгрело-сванетское семейство будет, вероятно, причислено к одной общей, более обширной семье с языками с е м и т и ч е с к и м и и ха м и т ическим и. VI. Семейство иберийское или баскское (см.), ныне уже весьма немногочисленное, но, может быть, состоящее в известном отдаленном родстве с языками угрофинскимп. VII. Кавказские языки, за исключением упомянутых под V, принадлежат ко многим совершенно обособленным семействам, являющимся пережитками прежнего, гораздо более богатого языкового разнообразия. Литературу - см. «Язык и языки».

Языкознание (называемое также языковедением или лингвистикой) – это наука о человеческом языке вообще и обо всех языках народов мира как конкретных представителях человеческого языка.

В состав языкознания входит ряд разделов, поскольку язык может изучаться с разных точек зрения. Структуру языка, то есть его внутреннее устройство, изучают фонетика, лексикология и грамматика. Фонетика изучает звуковой строй языка. Лексикология изучает словарный состав языка. К ней близка фразеология, которая изучает устойчивые сочетания слов (фразеологизмы). Грамматика изучает законы образования грамматических форм слова и законы построения словосочетаний и предложений. Грамматика делится на морфологию и синтаксис: образование грамматических форм слова изучает морфология, а построение словосочетаний и предложений изучает синтаксис. Функционирование языка, его употребление в различных сферах общения изучает стилистика. Изменения, происходящие в языке с течением времени, изучает история языка (в состав которой, в свою очередь, входят историческая фонетика, историческая лексикология, историческая морфология, исторический синтаксис и другие разделы).

Данные языкознания применяются в разных отраслях практической деятельности человека, поэтому существует прикладная лингвистика – направление в языкознании, изучающее пути практического использования языка. В сферу прикладной лингвистики входят: разработка и совершенствование алфавитов, правил орфографии и пунктуации, систем транскрипции; теория и практика перевода; теория и практика обучения языку (родному или иностранному); разработка языков программирования, теория и практика машинного перевода; теория и практика ораторской речи, политической пропаганды и агитации, рекламы и др.

В мире существует несколько тысяч язы­ков. При всех огромных различиях между языками они имеют и много общего. Так, каждый язык является средством общения и орудием мышления. Каждый язык содержит звуки, морфемы, слова, предложения. Во всех языках есть гласные и согласные звуки. Во всех языках существуют части речи, члены предложения. Поэтому различаются частное и общее языкознание. Частное языкознание – это изучение того или иного отдельного языка. Общее языкознание – изучение свойств, присущих всем языкам народов мира. Предметом изучения общегоязыкознания явля­ются общие законы организации, развития и функционирования языков. Основные проблемы общего языкознания:

1) сущность языка, его функции, связь языка с обществом и мышлением;

2) структура языка;

3) происхождение языка;

4) факторы исторического развития языка;

5) происхождение и историческое развитие письма;

6) классификация языков;

7) методы исследования языка.

Вопрос 2. Связь языкознания с другими науками .

Языкознание тесно свя­зано с другими гуманитарными науками, то есть науками о человеческом обществе и мышлении. Традиционно языкознание наиболее тесно связано с литературоведением: для анализа художественного произведения необходимо глубокое знание языка, на котором оно написано. Языкознание и литературоведение объединяются в составе филологии. Филология – содружество гуманитарных наук, изучающих духовную культуру человечества, выраженную в языке и литературном творчестве. Языкознание связано с историей общества. С одной стороны, при изучении исторического развития языка используются сведения из истории общества, говорившего на этом языке. С другой стороны, для изучения истории общества необходимо знание истории языка, без чего невозможно, например, понимание письменных памятников прошлых веков. Языкознание связано с социологией – наукой об устройстве и функционировании общества. В результате взаимодействия языкознания с социологией сложилась социолингвистика, которая изучает взаимосвязь языка и общества. Языкознание связано с этнографией, то есть наукой о быте и культуре разных народов. Этнолингвистика, сложившаяся на стыке языкознания и этнографии, изучает связь языка с бытом и культурой народа. Поскольку язык тесно связан с мышлением, языкознание взаимодействует с науками о мышлении, то есть логикой и психологией. На стыке языкознания и психологии сложилась психолингвистика, которая изучает взаимосвязь языка с психической жизнью человека.

Языкознание связано не только с гуманитарными науками, но и с естественными науками: с физикой, а именно с акустикой (разделом физики, изучающим звуки), поскольку данные акустики необходимы при изучении фонетики; с физиологией (при изучении работы органов речи). Языкознание взаимодействует с математикой, позволяющей разрабатывать статистическую теорию языка, вычислять статистические характеристики речи методами математической теории информации. В результате взаимодействия языкознания и математики сложилась математическая лингвистика – научная дисциплина, изучающая язык математическими методами.