В России о “красных” и “белых” знает каждый. Со школьных, и даже дошкольных лет. “Красные” и “белые” - это история гражданской войны, это события 1917-1920 годов.
Кто был тогда хороший, кто плохой - в данном случае неважно. Оценки меняются. А термины остались: “белые” против “красных”. С одной стороны - вооруженные силы советского государства, с другой - противники советского государства. Советские - “красные”. Противники, соответственно, “белые”.
Согласно официальной историографии, противников оказалось много. Но главные - те, у кого на мундирах погоны, а на фуражках кокарды российской армии. Узнаваемые противники, ни с кем не спутать. Корниловцы, деникинцы, врангелевцы, колчаковцы и т.д. Они - “белые”. В первую очередь их должны одолеть “красные”. Они тоже узнаваемы: погон у них нет, а на фуражках - красные звезды. Таков изобразительный ряд гражданской войны.
Это традиция. Она утверждалась советской пропагандой более семидесяти лет. Пропаганда была весьма эффективна, изобразительный ряд стал привычным, благодаря чему осталась вне осмысления сама символика гражданской войны. В частности, остались вне осмысления вопросы о причинах, обусловивших выбор именно красного и белого цветов для обозначения противоборствующих сил.
Что касается “красных”, то причина была, вроде бы, очевидной. “Красные” сами себя так называли.
Советские войска изначально именовались Красной гвардией. Затем - Рабоче-крестьянской красной армией. Присягали красноармейцы красному знамени. Государственному флагу. Почему флаг был выбран красный - объяснения давались разные. К примеру: это символ “крови борцов за свободу”. Но в любом случае название “красные” соответствовало цвету знамени.
О так называемых “белых” ничего подобного не скажешь. Противники “красных” не присягали белому знамени. В годы гражданской войны такого знамени вообще не было. Ни у кого.
Тем не менее за противниками “красных” утвердилось название “белые”.
По крайней мере одна причина здесь тоже очевидна: “белыми” называли своих противников лидеры советского государства. Прежде всего - В. Ленин.
Если пользоваться его терминологией, то “красные” отстаивали “власть рабочих и крестьян”, власть “рабоче-крестьянского правительства”, а “белые” - “власть царя, помещиков и капиталистов”. Такая схема и утверждалась всей мощью советской пропаганды. На плакатах, в газетах, наконец, в песнях:
Белая армия черный барон
Снова готовят царский нам трон,
Но от тайги до британских морей
Красная армия всех сильней!
Это написано в 1920 году. Стихи П. Григорьева, музыка С. Покрасса. Один из самых популярных армейских маршей той поры. Здесь все четко определено, здесь ясно, почему “красные” против “белых”, которыми командует “черный барон”.
Но так - в советской песне. В жизни, как водится, иначе.
Пресловутый “черный барон” - П. Врангель. “Черным” его назвал советский поэт. Надо полагать, чтобы понятно было: совсем плохой этот Врангель. Характеристика тут эмоциональная, не политическая. Но с точки зрения пропаганды она удачна: “Белой армией” командует плохой человек. “Черный”.
В данном случае неважно, плохой ли, хороший. Важно, что бароном Врангель был, однако “Белой армией” никогда не командовал. Потому что не было такой. Была Добровольческая армия, Вооруженные силы Юга России, Русская армия и т.п. А вот “Белой армии” в годы гражданской войны - не было.
С апреля 1920 года Врангель занял пост главнокомандующего Вооруженными силами Юга России, затем - главнокомандующего Русской армией. Таковы официальные названия его должностей. При этом “белым” Врангель себя не называл. И свои войска “Белой армией” не называл.
Кстати, А. Деникин, которого Врангель сменил на посту командующего, тоже не пользовался термином “Белая армия”. И Л. Корнилов, создавший и возглавивший Добровольческую армию в 1918 году, не называл “белыми” своих соратников.
Их называли так в советской прессе. “Белая армия”, “белые” или “белогвардейцы”. Однако причины выбора терминов не объяснялись.
Вопрос о причинах обходили и советские историки. Деликатно обходили. Не то чтоб вовсе замалчивали, нет. Кое-что сообщали, но при этом буквально увертывались от прямого ответа. Всегда увертывались.
Классический пример - справочник “Гражданская война и военная интервенция в СССР”, выпущенный в 1983 году московским издательством “Советская энциклопедия”. Понятие “Белая армия” там вообще никак не описано. Зато есть статья о “Белой гвардии”. Открыв соответствующую страницу, читатель мог узнать, что “Белая гвардия” -
неофициальное наименование военных формирований (белогвардейцев), боровшихся за восстановление бурж‹уазно›-помещичьего строя в России. Происхождение термина “Б‹елая› гвардия” связано с традиц‹ионной› символикой белого цвета как цвета сторонников “законного” правопорядка в противопоставлении красному цвету - цвету восставшего народа, цвету революции.
Вот и все.
Пояснение вроде бы есть, но яснее ничего не стало.
Непонятно, во-первых, как понимать оборот “неофициальное наименование”. Для кого оно “неофициальное”? В советском государстве оно было официальным. Что видно, в частности, по другим статьям того же справочника. Там, где цитируются официальные документы и материалы советской периодики. Можно, конечно, понять и так, что кто-либо из военачальников той поры неофициально именовал свои войска “белыми”. Тут бы автору статьи уточнить, кто же это был. Уточнений, однако, нет. Как хочешь, так и понимай.
Во-вторых, из статьи нельзя уяснить, где и когда впервые появилась та самая “традиционная символика белого цвета”, что за правопорядок автор статьи называет “законным”, почему слово “законный” заключено автором статьи в кавычки, наконец, почему “красный цвет - цвет восставшего народа”. Опять как хочешь, так и понимай.
Примерно в том же духе выдержаны сведения в других советских справочных изданиях, от первых до последних. Нельзя сказать, что нужных материалов там вообще нельзя найти. Можно, если они уже получены из других источников, и потому ищущий знает, в каких статьях должны содержаться хотя бы крупицы информации, которые надо собрать и сложить, чтобы затем получить своеобразную мозаику.
Увертки советских историков выглядят довольно странно. Казалось бы, нет причин избегать вопроса об истории терминов.
На самом деле никакой тайны тут никогда не было. А была пропагандистская схема, пояснять которую в справочных изданиях советские идеологи считали нецелесообразным.
Это в советскую эпоху термины “красные” и “белые” предсказуемо ассоциировались с гражданской войной в России. А до 1917 года термины “белые” и “красные” были соотнесены с другой традицией. Другой гражданской войной.
Начало - Великая французская революция. Противостояние монархистов и республиканцев. Тогда, действительно, суть противостояния выражена была на уровне цвета знамен.
Белое знамя было изначально. Это королевское знамя. Ну, а красное знамя, знамя республиканцев, появилось не сразу.
Как известно, в июле 1789 года французский король уступил власть новому правительству, назвавшему себя революционным. Король после этого не был объявлен врагом революции. Наоборот, его провозгласили гарантом ее завоеваний. Еще возможно было сохранение монархии, хотя бы и ограниченной, конституционной. У короля тогда еще оставалось достаточно сторонников в Париже. Но, с другой стороны, еще больше было радикалов, требовавших дальнейших преобразований.
Вот почему 21 октября 1789 года был принят “Закон о военном положении”. Новый закон описывал действия парижского муниципалитета. Действия, обязательные в чрезвычайных ситуациях, чреватых восстаниями. Или же уличными беспорядками, создающими угрозу революционному правительству.
Статья 1 нового закона гласила:
В случае угрозы общественному спокойствию члены муниципалитета в силу обязанностей, возложенных на них коммуной, должны объявить, что для восстановления спокойствия немедленно необходима военная сила.
Нужный сигнал был описан в статье 2. Она гласила:
Это извещение совершается таким способом, что из главного окна ратуши и на улицах вывешивается красное знамя.
Дальнейшее определялось статьей 3:
Когда красное знамя вывешено, всякие скопления народа, вооруженные или невооруженные, признаются преступными и разгоняются военной силой.
Можно отметить, что в данном случае “красное знамя” - по сути еще не знамя. Пока лишь знак. Сигнал опасности, подаваемый флагом красного цвета. Знак угрозы новому порядку. Тому, что был назван революционным. Сигнал, призывающий к защите порядка на улицах.
Но красный флаг недолго оставался сигналом, призывающим защитить хоть какой-то порядок. Вскоре в городском самоуправлении Парижа доминировать стали отчаянные радикалы. Принципиальные и последовательные противники монархии. Даже и конституционной монархии. Благодаря их стараниям, красный флаг обрел новое значение.
Вывешивая красные флаги, городское самоуправление собирало своих сторонников для проведения акций насильственных. Акций, которые должны были устрашить сторонников короля и всех, кто был против радикальных изменений.
Под красными флагами собирались вооруженные санкюлоты. Именно под красным флагом в августе 1792 года отряды санкюлотов, организованные тогдашним городским самоуправлением, шли на штурм Тюильри. Вот тогда красный флаг стал действительно знаменем. Знаменем бескомпромиссных республиканцев. Радикалов. Красное знамя и белое знамя стали символами противоборствующих сторон. Республиканцев и монархистов.
Позже, как известно, красное знамя уже не было столь популярным. Государственным флагом Республики стал французский триколор. В наполеоновскую эпоху о красном знамени почти забыли. А после реставрации монархии оно - в качестве символа - и вовсе утратило актуальность.
Символ этот актуализировался в 1840-е годы. Актуализировался для тех, кто объявил себя наследниками якобинцев. Тогда противопоставление “красных” и “белых” стало общим местом публицистики.
Но французская революция 1848 года завершилась очередной реставрацией монархии. Потому противопоставление “красных” и “белых” опять утратило актуальность.
Вновь оппозиция “красные”/“белые” возникла на исходе франко-прусской войны. Окончательно же она утвердилась с марта по май 1871 года, в период существования Парижской коммуны.
Город-республика Парижская коммуна воспринималась как реализация самых радикальных идей. Парижская коммуна объявила себя наследницей якобинских традиций, наследницей традиций тех санкюлотов, что выходили под красным знаменем защищать “завоевания революции”.
Символом преемственности был и государственный флаг. Красный. Соответственно, “красные” - это коммунары. Защитники города-республики.
Как известно, на рубеже XIX-XX веков многие социалисты объявляли себя наследниками коммунаров. А в начале XX века таковыми называли себя прежде всего большевики. Коммунисты. Они и красное знамя считали своим.
Что же касается противостояния “белым”, то здесь противоречий вроде бы не возникало. По определению, социалисты - противники самодержавия, следовательно, ничего не изменилось.
“Красные” по-прежнему противостояли “белым”. Республиканцы - монархистам.
После отречения Николая II ситуация изменилась.
Царь отрекся в пользу брата, но брат корону не принял, сформировалось Временное правительство, так что монархии более не было, и противопоставление “красных” “белым”, казалось бы, утратило актуальность. Новое российское правительство, как известно, потому и называлось “временным”, что должно было подготовить созыв Учредительного собрания. А Учредительному собранию, всенародно выбранному, надлежало определить дальнейшие формы российской государственности. Определить демократическим способом. Вопрос о ликвидации монархии считался уже решенным.
Но Временное правительство утратило власть, так и не успев созвать Учредительное собрание, которое было созвано Советом народных комиссаров. Рассуждать о том, почему Совнарком счел нужным распустить Учредительное собрание, сейчас вряд ли стоит. В данном случае важнее другое: большинство противников советской власти ставили задачу вновь созвать Учредительное собрание. Это был их лозунг.
В частности, это был лозунг и сформированной на Дону так называемой Добровольческой армии, которую в итоге возглавил Корнилов. За Учредительное собрание сражались и другие военачальники, именуемые в советской периодике “белыми”. Они воевали против советского государства, а не за монархию.
И вот тут следует отдать должное талантам советских идеологов. Следует отдать должное мастерству советских пропагандистов. Объявив себя “красными”, большевики сумели закрепить за своими противниками ярлык “белых”. Сумели навязать этот ярлык - вопреки фактам.
Всех своих противников советские идеологи объявили сторонниками уничтоженного режима - самодержавия. Объявили их “белыми”. Этот ярлык сам по себе был политическим аргументом. Каждый монархист - “белый” по определению. Соответственно, если “белый”, значит, монархист. Для любого мало-мальски образованного человека.
Ярлык использовался даже тогда, когда его употребление казалось нелепостью. Возникли, например, “белочехи”, “белофинны”, затем и “белополяки”, хотя воевавшие с “красными” чехи, финны и поляки не собирались воссоздавать монархию. Ни в России, ни за ее пределами. Однако большинству “красных” ярлык “белые” был привычен, почему сам термин и казался понятным. Если “белые”, значит, всегда “за царя”.
Противники советского правительства могли бы доказать, что они - в большинстве своем - вовсе не монархисты. Но доказывать было негде.
Советские идеологи располагали главным преимуществом в информационной войне: на территории, контролируемой советским правительством, политические события обсуждались только в советской прессе. Другой почти и не было. Все оппозиционные издания закрылись. Да и советские издания жестко контролировались цензурой. Население практически не имело иных источников информации.
Вот почему многие русские интеллектуалы действительно считали монархистами противников советской власти. Термином “белые” это лишний раз акцентировалось. Раз “белые”, значит, монархисты.
Стоит подчеркнуть: навязанная советскими идеологами пропагандистская схема была весьма эффективной. М. Цветаеву, например, советские пропагандисты убедили.
Как известно, ее муж - С. Эфрон - воевал в корниловской Добровольческой армии. Цветаева жила в Москве и в 1918 году написала посвященный корниловцам поэтический цикл - “Лебединый стан”.
Советскую власть она тогда презирала и ненавидела, героями для нее были те, кто с “красными” сражался. Цветаеву советская пропаганда убедила только в том, что корниловцы - “белые”. Согласно советской пропаганде, “белые” ставили цели меркантильные. У Цветаевой же все принципиально иначе. “Белые” жертвовали собой бескорыстно, не требуя ничего взамен.
Белая гвардия, путь твой высок:
Черному дулу - грудь и висок…
Для советских пропагандистов “белые”, конечно же, враги, палачи. А для Цветаевой враги “красных” - воины-мученики, самоотверженно противостоящие силам зла. Что она и сформулировала с предельной четкостью -
белогвардейская рать святая...
Общее в советских пропагандистских текстах и стихах Цветаевой то, что враги “красных” - непременно “белые”.
Русскую гражданскую войну Цветаева осмысляла в терминах Великой французской революции. В терминах французской гражданской войны. Корнилов формировал Добровольческую армию на Дону. Потому Дон для Цветаевой - легендарная Вандея, где французские крестьяне сохранили верность традициям, верность королю, не признали революционное правительство, сражались с республиканскими войсками. Корниловцы - вандейцы. О чем прямо сказано в том же стихотворении:
Старого мира последний сон:
Молодость, доблесть, Вандея, Дон…
Навязанный большевистской пропагандой ярлык стал для Цветаевой действительно знаменем. Логика традиции.
Корниловцы воюют с “красными”, с войсками советской республики. В газетах корниловцев, а затем и деникинцев, называют “белыми”. Их называют монархистами. Для Цветаевой тут нет противоречия. “Белые” - монархисты по определению. Цветаева ненавидит “красных”, ее муж у “белых”, значит, и она монархистка.
Для монархиста царь - помазанник Божий. Он единственный законный властитель. Законный именно в силу своего божественного предназначения. О чем и писала Цветаева:
Царь с небес на престол взведен:
Это чисто, как снег и сон.
Царь опять на престол взойдет.
Это свято, как кровь и пот…
В логической схеме, принятой Цветаевой, дефект лишь один, зато существенный. Добровольческая армия не была никогда “белой”. Именно в традиционном истолковании термина. В частности, на Дону, где советских газет еще не читали, корниловцев, а затем и деникинцев, именовали не “белыми”, а “добровольцами” или “кадетами”.
Для местного населения определяющим признаком было либо официальное название армии, либо название партии, добивавшейся созыва Учредительного собрания. Партии конституционно-демократической, которую все и называли - согласно официально принятой аббревиатуре “к.-д.” - кадетской. Ни Корнилов, ни Деникин, ни Врангель “царский трон”, вопреки утверждению советского поэта, не “готовили”.
Цветаева об этом тогда не знала. Через несколько лет она, если верить ей же, разочаровалась в тех, кого считала “белыми”. А стихи - свидетельство эффективности советской пропагандистской схемы - остались.
Далеко не все русские интеллектуалы, презирая советскую власть, спешили солидаризироваться с ее противниками. С теми, кого в советской прессе именовали “белыми”. Их действительно воспринимали как монархистов, а в монархистах интеллектуалы видели опасность для демократии. Причем опасность ничуть не меньшую, чем коммунисты. Все-таки “красные” воспринимались как республиканцы. Ну а победа “белых” подразумевала реставрацию монархии. Что для интеллектуалов было неприемлемо. И не только для интеллектуалов - для большинства населения бывшей Российской империи. Почему советские идеологи и утверждали в общественном сознании ярлыки “красные” и “белые”.
Благодаря этим ярлыкам, не только русские, но и многие западные общественные деятели осмысляли борьбу сторонников и противников советской власти как борьбу республиканцев и монархистов. Сторонников республики и сторонников реставрации самодержавия. А русское самодержавие считалось в Европе дикостью, пережитком варварства.
Потому и поддержка сторонников самодержавия у западных интеллектуалов вызывала предсказуемый протест. Западные интеллектуалы дискредитировали действия своих правительств. Настраивали против них общественное мнение, которое правительства не могли игнорировать. Со всеми отсюда вытекающими тяжелыми последствиями - для русских противников советской власти. Почему и пропагандистскую войну так называемые “белые” проигрывали. Не только в России, но и за ее пределами.
Да, так называемые “белые” по сути были “красными”. Только это ничего не изменило. Пропагандисты, стремившиеся помочь Корнилову, Деникину, Врангелю и другим противникам советского режима, были не так энергичны, талантливы, оперативны, как пропагандисты советские.
Более того, задачи, решавшиеся советскими пропагандистами, были гораздо проще.
Советские пропагандисты могли внятно и кратко объяснить, за что и с кем воюют “красные”. Правдиво, нет ли, это не важно. Главное - кратко и внятно. Позитивная часть программы была очевидна. Впереди - царство равенства, справедливости, где нет бедных и униженных, где всегда и всего будет вдоволь. Противники, соответственно, богатые, воюющие за свои привилегии. “Белые” и союзники “белых”. Из-за них все беды и лишения. Не будет “белых”, не будет ни бед, ни лишений.
Противники же советского режима не могли внятно и кратко объяснить, за что они воюют. Такие лозунги, как созыв Учредительного собрания, сохранение “единой и неделимой России” не были и не могли быть популярными. Безусловно, противники советского режима могли более или менее убедительно объяснить с кем и почему они воюют. Однако позитивная часть программы оставалась неясной. Да и не было общей программы.
Ко всему прочему, на территориях, советским правительством не контролируемых, противники режима не сумели добиться информационной монополии. Отчасти и поэтому результаты пропаганды были несоизмеримы с результатами большевистских пропагандистов.
Сознательно ли советские идеологи сразу же навязали своим противникам ярлык “белых”, интуитивно ли они выбрали такой ход, определить трудно. В любом случае они сделали удачный выбор, а главное - действовали последовательно и эффективно. Убеждая население, что противники советского режима воюют за восстановление самодержавия. Потому как “белые”.
Разумеется, были среди так называемых “белых” и монархисты. Настоящие “белые”. Отстаивавшие принципы самодержавной монархии задолго до ее падения.
Монархистами называли себя, например, В. Шульгин и В. Пуришкевич. Они и впрямь рассуждали о “святом белом деле”, пытались организовать пропаганду реставрации самодержавия. Позже Деникин писал о них:
Для Шульгина и его единомышленников монархизм был не формой государственного строя, а религией. В порыве увлечения идеей они принимали свою веру за знание, свои желания за реальные факты, свои настроения за народные…
Здесь Деникин вполне точен. Республиканец может быть и атеистом, а настоящего монархизма вне религии нет.
Монархист служит монарху не потому, что считает монархию лучшим “государственным строем”, тут соображения политические вторичны, если вообще уместны. Служба монарху для настоящего монархиста - религиозный долг. Что и Цветаева утверждала.
Но в Добровольческой армии, как и в других армиях, сражавшихся с “красными”, монархистов было ничтожно мало. Почему они и не сыграли сколько-нибудь важной роли.
В большинстве своем идейные монархисты вообще избегали участия в гражданской войне. Это была не их война. Им не за кого было воевать.
Николая II не лишали престола насильственно. Русский император отрекся добровольно. И освободил от присяги всех, кто ему присягал. Его брат корону не принял, так что новому царю монархисты не присягали. Потому что не было нового царя. Некому было служить, некого защищать. Монархия более не существовала.
Бесспорно, монархисту не подобало воевать за Совет народных комиссаров. Однако ниоткуда не следовало, что монархист должен - при отсутствии монарха - сражаться за Учредительное собрание. И Совет народных комиссаров, и Учредительное собрание для монархиста не были законной властью.
Для монархиста законная власть - только власть богоданного монарха, которому монархист присягал. Потому война с “красными” - для монархистов - стала вопросом личного выбора, а не религиозного долга. Для “белого”, если он действительно “белый”, воюющие за Учредительное собрание - “красные”. Большинство монархистов не желало разбираться в оттенках “красного”. Не видело смысла в том, чтобы вместе с одними “красными” воевать против других “красных”.
Монархистом, как известно, объявил себя Н. Гумилев, на исходе апреля 1918 года вернувшийся в Петроград из-за границы.
Гражданская война уже стала обыденностью. Добровольческая армия с боями пробилась на Кубань. Советским правительством в сентябре официально был объявлен “красный террор”. Обыденностью стали и массовые аресты, и расстрелы заложников. “Красные” терпели поражения, одерживали победы, а Гумилев работал в советских издательствах, читал лекции в литературных студиях, руководил “Цехом поэтов” и т.д. Но демонстративно “крестился на церкви” и от сказанного о своих монархических убеждениях никогда не отрекался.
Дворянин, бывший офицер, называвший себя монархистом в большевистском Петрограде, - это выглядело чрезмерно эпатирующим. Через несколько лет это осмыслялось как нелепая бравада, бессмысленная игра со смертью. Проявление странности, присущей поэтическим натурам вообще и Гумилеву особенно. Демонстративное пренебрежение опасностью, склонность к риску были, по мнению многих гумилевских знакомых, всегда ему свойственны.
Однако странностью поэтической натуры, склонностью к риску, чуть ли не патологической, можно объяснить все что угодно. На самом деле, такое объяснение вряд ли приемлемо. Да, Гумилев рисковал, отчаянно рисковал, и все же в его поведении была логика. О чем он сам успел сказать.
Например, утверждал, несколько иронизируя, что большевики стремятся к определенности, а как раз с ним все ясно. В аспекте советского пропагандистского контекста тут ясности нет. С учетом же подразумевавшегося тогда контекста все и впрямь ясно. Если монархист, значит, среди “кадетов”, сторонников Учредительного собрания, оказаться не пожелал. Монархист - при отсутствии монарха - не сторонник и не противник советского правительства. За “красных” не воюет, против “красных” тоже не воюет. Ему воевать не за кого.
Такая позиция интеллектуала, литератора, хоть и не одобрялась советским правительством, но и не считалась тогда опасной. До поры было достаточно готовности к сотрудничеству.
Гумилеву не нужно было объяснять чекистам, почему он не попал в Добровольческую армию или иные формирования, воевавшие с “красными”. Хватало и других проявлений лояльности: работы в советских издательствах, Пролеткульте и т.д. Объяснений ждали знакомые, друзья, почитатели.
Конечно, Гумилев - не единственный литератор, ставший офицером и отказавшийся участвовать в гражданской войне на чьей бы то ни было стороне. Но в данном случае важнейшую роль играла литературная репутация.
В голодном Петрограде нужно было выжить, а чтобы выжить - идти на компромиссы. Работать на тех, кто служил правительству, объявившему “красный террор”. Многие знакомые Гумилева привычно отождествляли гумилевского лирического героя с автором. Кому угодно с легкостью прощали компромиссы, но - не поэту, славившему отчаянную храбрость и презрение к смерти. Для Гумилева, как бы иронически ни относился он к общественному мнению, именно в данном случае была актуальна задача соотнесения быта и литературной репутации.
Подобного рода задачи он решал и раньше. Он писал о путешественниках и воинах, мечтал стать путешественником, воином, знаменитым поэтом. И он стал путешественником, более того, не просто дилетантом, а этнографом, работающим для Академии наук. Он пошел на войну добровольцем, был дважды награжден за храбрость, произведен в офицеры, получил известность и в качестве военного журналиста. Знаменитым поэтом он тоже стал. К 1918 году он, как говорится, всем и все доказал. И собирался вернуться к тому, что считал главным делом. Главным делом была литература. Чем он и занялся в Петрограде.
Но когда идет война - воину положено воевать. Прежняя репутация противоречила быту, а ссылка на монархические убеждения отчасти снимала противоречие. Монархист - при отсутствии монарха - вправе принимать любую власть как данность, соглашаясь с выбором большинства.
Был ли он монархистом, нет ли - можно спорить. До начала мировой войны и в годы мировой войны гумилевский монархизм, как говорится, в глаза не бросался. И гумилевская религиозность тоже. А вот в советском Петрограде Гумилев о монархизме говорил, да еще и демонстративно “крестился на церкви”. Оно и понятно: если монархист, значит, религиозен.
Похоже, что Гумилев осознанно выбрал своего рода игру в монархизм. Игру, позволявшую объяснить, почему дворянин и офицер, не будучи сторонником советского правительства, уклонился от участия в гражданской войне. Да, выбор был рискованный, однако - до поры - не самоубийственный.
О реальном своем выборе, не об игре, он сказал достаточно ясно:
Вы знаете, что я не красный,
Но и не белый - я поэт!
Гумилев не декларировал верность советскому режиму. Он игнорировал режим, был принципиально аполитичен. Соответственно и формулировал свои задачи:
В наше трудное и страшное время спасение духовной культуры страны возможно только путем работы каждого в той области, которую он выбрал прежде.
Делал он именно то, что обещал. Возможно, он симпатизировал воевавшим с “красными”. Среди противников “красных” были и гумилевские однополчане. Однако нет никаких достоверных сведений о стремлении Гумилева участвовать в гражданской войне. Вместе с одними соотечественниками воевать против других соотечественников Гумилев не стал.
Похоже, что советский режим Гумилев считал реальностью, которую нельзя изменить в обозримом будущем. О чем и сказал в шуточном экспромте, адресованном жене А. Ремизова:
У ворот Иерусалима
Ангел душу ждет мою,
Я же здесь и, Серафима
Павловна, я Вас пою.
Мне пред ангелом не стыдно,
Долго нам еще терпеть,
Целовать нам долго, видно,
Нас бичующую плеть.
Но и ты, всесильный ангел,
Сам виновен, потому
Что бежал разбитый Врангель
И большевики в Крыму.
Ясно, что ирония была горькой. Также ясно, что Гумилев опять попытался объяснить, почему он - не “красный”, хотя не был и не собирался никогда быть с теми, кто в 1920 году защищал Крым от “красных”.
Гумилева официально признали “белым” после смерти.
Его арестовали 3 августа 1921 года. Хлопоты знакомых и коллег оказались бесполезными, да никто и не знал толком, за что его арестовали. Чекисты, как повелось изначально, не давали объяснений во время следствия. Оно - тоже по обыкновению - было недолгим.
1 сентября 1921 года “Петроградская правда” опубликовала пространное сообщение Петроградской губернской чрезвычайной комиссии -
О раскрытии в Петрограде заговора против Советской власти.
Судя по газете, заговорщики объединились в так называемую Петроградскую боевую организацию или, сокращенно, ПБО. И готовили
реставрацию буржуазно-помещичьей власти с генералом-диктатором во главе.
Если верить чекистам, из-за границы руководили ПБО генералы русской армии, а также иностранные разведывательные службы -
финского генерального штаба, американская, английская.
Масштабность заговора постоянно акцентировалась. Чекисты утверждали, что ПБО не только готовила террористические акты, но и планировала захватить сразу пять населенных пунктов:
Одновременно с активным выступлением в Петрограде должны были произойти восстания в Рыбинске, Бологое, Ст. Руссе и на ст. Дно с целью отрезать Петроград от Москвы.
В газете приводился и список “активных участников”, расстрелянных в соответствии с постановлением Президиума Петроградской губернской ЧК от 24 августа 1921 года. Гумилев - тридцатый в списке. Среди бывших офицеров, известных ученых, педагогов, сестер милосердия и т.п.
О нем сказано:
Участник Петроградской боевой организации, активно содействовал составлению прокламаций контрреволюционного содержания, обещал связать с организацией группу интеллигентов, которая активно примет участие в восстании, получал от организации деньги на технические надобности.
Мало кто из гумилевских знакомых поверил в заговор. При минимально критическом отношении к советской печати и наличии хотя бы поверхностных военных знаний нельзя было не заметить, что описанные чекистами задачи ПБО неразрешимы. Это - во-первых. Во-вторых, сказанное о Гумилеве выглядело абсурдно. Известно было, что участвовать в гражданской войне он не стал, напротив, три года декларировал аполитичность. И вдруг - не бой, открытый бой, даже не эмиграция, а заговор, подполье. Не только риск, что при иных обстоятельствах гумилевской репутации не противоречило бы, но и обман, вероломство. Как-то не по-гумилевски такое выглядело.
Однако у советских граждан в 1921 году не было возможности опровергнуть в советской печати сведения о заговоре. Спорили эмигранты, порою откровенно издеваясь над чекистской версией.
Не исключено, что за границей “дело ПБО” не получило бы такой огласки, если б в списке расстрелянных не было всероссийски знаменитого поэта, чья слава стремительно росла, или если б все произошло годом раньше. А в сентябре 1921 года это был скандал на международном уровне.
Советское правительство уже объявило о переходе к так называемой “новой экономической политике”. В советской периодике акцентировалось, что “красный террор” более не нужен, чекистские расстрелы тоже признавались мерой избыточной. Официально пропагандировалась новая задача - прекратить изоляцию советского государства. Расстрел петроградских ученых и литераторов, типичный чекистский расстрел, как это было в эпоху “красного террора”, дискредитировал правительство.
Причины, обусловившие акцию Петроградской губерн-
ской чрезвычайной комиссии, не объяснены до сих пор. Анализ их не входит в задачу данной работы. Очевидно только, что чекисты довольно скоро попытались как-то изменить скандальную ситуацию.
В эмигрантской среде усиленно распространялись сведения о сделке, официальном соглашении, якобы подписанном лидером ПБО и чекистским следователем: арестованный главарь заговорщиков - известный петроградский ученый В. Таганцев - раскрывает планы ПБО, называет сообщников, а чекистское руководство гарантирует, что всем сохранят жизнь. И получалось, что заговор существовал, но лидер заговорщиков проявил малодушие, а чекисты нарушили обещание.
Это был, конечно, “экспортный” вариант, рассчитанный на иностранцев или эмигрантов, не знавших или успевших забыть советскую правовую специфику. Да, сама идея сделки не была тогда новой в европейских и не только европейских странах, да, сделки подобного рода не всегда соблюдались полностью, что тоже не было новостью. Однако соглашение, подписанное следователем и обвиняемым в советской России, - нелепость. Здесь, в отличие от ряда других стран, не было правового механизма, позволявшего официально заключать подобного рода сделки. Не было в 1921 году, не было раньше, не было позже.
Отметим, что чекисты решили свою задачу, хотя бы отчасти. За границей пусть и не все, но некоторые допускали, что если был предатель, то и заговор был. И чем быстрее забывались подробности газетных сообщений, чем быстрее забывалась конкретика, описанные чекистами планы заговорщиков, тем легче было поверить, что некие планы были и Гумилев намеревался помочь их реализовать. Из-за чего и погиб. С годами поверивших становилось все больше.
Важнейшую роль тут опять сыграла литературная репутация Гумилева. Поэту-воину, по мнению большинства его почитателей, не суждена была естественная смерть - от старости, болезней и т.п. Он ведь сам написал:
И умру я не на постели
При нотариусе и враче…
Это воспринималось как пророчество. Г. Иванов, подводя итоги, утверждал:
В сущности, для биографии Гумилева, такой биографии, какой он сам для себя желал, - трудно представить конец более блестящий.
Иванову была не интересна в данном случае политическая конкретика. Важна предопределенность, идеальная завершенность поэтической биографии, важно, что у поэта и лирического героя одна судьба.
Аналогичным образом о Гумилеве писали и многие другие. Потому мемуарные свидетельства литераторов, прямо или косвенно подтверждавшие, что Гумилев был заговорщиком, вряд ли уместно принимать в качестве доказательств. Они, во-первых, появились достаточно поздно, во-вторых, за редким исключением, рассказы литераторов о себе и других литераторах - тоже литература. Художественная.
Расстрел стал главным аргументом при создании политической характеристики поэта. В 1920-е годы - стараниями советских пропагандистов - гражданская война осмыслялась повсеместно как война “красных” и “белых”. После окончания войны с ярлыком “белые” так или иначе согласились и те, кто, воюя с “красными”, оставались противниками реставрации монархии. Термин утратил прежний смысл, появилась другая традиция словоупотребления. А Гумилев называл себя монархистом, его признали заговорщиком, намеревавшимся участвовать в восстании против “красных”. Соответственно, его должны были признать “белым”. В новом понимании термина.
На родине Гумилева попытки доказать, что он заговорщиком не был, предпринимались еще во второй половине 1950-х годов - после XX съезда КПСС.
Поиск истины тут был ни при чем. Целью было снятие цензурного запрета. Как известно, массовые тиражи “белогвардейцам”, тем более осужденным и расстрелянным, не полагались. Сначала реабилитация, потом - тиражи.
Однако в данном случае XX съезд КПСС ничего не изменил. Потому что Гумилева расстреляли, когда Сталин еще не пришел к власти. “Дело ПБО” нельзя было списать на пресловутый “культ личности”. Эпоха была бесспорно ленинская, для советской печати официальное сообщение готовили подчиненные Ф. Дзержинского. А дискредитация этого “рыцаря революции” не входила в планы советских идеологов. “Дело ПБО” по-прежнему оставалось вне критического осмысления.
Попытки снять цензурный запрет резко активизировались почти тридцать лет спустя: во второй половине 1980-х годов распад советской идеологической системы стал очевиден. Цензурный прессинг быстро слабел, как слабела и государственная власть. Популярность Гумилева, несмотря на все цензурные ограничения, постоянно росла, с чем советским идеологам приходилось считаться. В этой ситуации ограничения целесообразно было б снять, но снять, так сказать, не теряя лица. Не то чтобы просто разрешить массовые тиражи книг “белогвардейца”, хотя такое решение было б самым простым, и не реабилитировать поэта, официально подтвердив, что ПБО выдумали чекисты, а найти своеобразный компромисс: не ставя под сомнение “раскрытие в Петрограде заговора против советской власти”, признать, что Гумилев заговорщиком не был.
Для решения столь непростой задачи создавались - не без участия “компетентных органов” - различные версии. Создавались и весьма активно обсуждались в периодике.
Первая - версия “причастности, но не соучастия”: Гумилев, согласно секретным архивным материалам, не был заговорщиком, он только знал о заговоре, доносить на заговорщиков не пожелал, наказание было избыточно суровым, и якобы по этой причине вопрос о реабилитации практически решен.
В аспекте юридическом версия, конечно, абсурдная, однако был у нее и гораздо более серьезный недостаток. Она противоречила официальным публикациям 1921 года. Гумилев был осужден и расстрелян в числе “активных участников”, ему инкриминировали конкретные действия, конкретные планы. О “недонесении” в газетах не сообщалось.
Наконец, осмелевшие историки и филологи требовали, чтобы их тоже допустили к архивным материалам, а это уже могло закончиться разоблачением “соратников Дзержинского”. Так что компромисс достигнут не был. О версии “причастности, но не соучастия” пришлось позабыть.
Вторая компромиссная версия была выдвинута уже на исходе 1980-х годов: заговор существовал, но в материалах следствия нет достаточных доказательств тех преступлений, что инкриминировались Гумилеву, значит, в гибели поэта виновен лишь чекистский следователь, только один следователь, из-за халатности или же личной неприязни буквально подводивший Гумилева под расстрел.
С юридической точки зрения вторая компромиссная версия тоже абсурдна, в чем легко было убедиться, сопоставив опубликованные на исходе 1980-х годов материалы “дела Гумилева” с публикациями 1921 года. Авторы новой версии сами невольно противоречили себе.
Однако споры затянулись, что не способствовало росту авторитета “компетентных органов”. Нужно было принять хоть какое-то решение.
В августе 1991 года КПСС окончательно утратила влияние, а в сентябре Коллегия Верховного суда РСФСР, рассмотрев протест Генерального прокурора СССР на постановление Президиума Петроградской губернской ЧК, отменила приговор в отношении Гумилева. Поэта реабилитировали, производство по делу было прекращено “за отсутствием состава преступления”.
Это решение было таким же абсурдным, как и версии, побуждавшие принять его. Получилось, что антисоветский заговор существовал, Гумилев заговорщиком был, но участие в антисоветском заговоре преступлением не было. Трагедия завершилась фарсом через семьдесят лет. Закономерный результат попыток спасти авторитет ВЧК, спасти во что бы то ни стало.
Фарс был прекращен год спустя. Прокуратура РФ официально признала, что все “дело ПБО” - фальсификация.
Стоит подчеркнуть еще раз: описание причин, из-за которых “дело ПБО” было фальсифицировано чекистами, в задачу данной работы не входит. Интересна здесь роль факторов терминологического характера.
В отличие от Цветаевой, Гумилев изначально видел и акцентировал терминологическое противоречие: те, кого советская пропаганда называла “белыми”, не были “белыми”. Не были “белыми” в традиционном истолковании термина. Они были мнимыми “белыми”, так как воевали не за монарха. Используя терминологическое противоречие, Гумилев и построил концепцию, позволявшую объяснить, почему он в гражданской войне участвовать не стал. Декларируемый монархизм был - для Гумилева - убедительным обоснованием аполитичности. Но летом 1921 года петроградские чекисты, наспех выбиравшие кандидатуры “активных участников” ПБО, наспех выдуманной по заданию партийного руководства, выбрали и Гумилева. В частности и потому, что советской пропагандой определялось: монархизм и аполитичность несовместимы. Значит, участие Гумилева в заговоре должно было показаться вполне мотивированным. Факты здесь не имели никакого значения, ведь решалась задача, поставленная партийным руководством.
Тридцать пять лет спустя, когда возник вопрос о реабилитации, монархизм, декларировавшийся Гумилевым, опять стал едва ли не единственным аргументом, хоть как-то подтверждавшим шаткую чекистскую версию. Факты опять игнорировались. Если монархист, значит, аполитичным не был. “Белому” не положено быть аполитичным, “белому” положено участвовать в антисоветских заговорах.
Еще тридцать лет спустя других аргументов тоже не было. И настаивавшие на реабилитации Гумилева по-прежнему старательно обходили вопрос о монархизме. Рассуждали о браваде, свойственной поэту, о склонности к риску, о чем угодно, только не об исходном терминологическом противоречии. Советская терминологическая конструкция по-прежнему была эффективна.
Между тем, концепция, использованная Гумилевым для обоснования отказа от участия в гражданской войне, была известна не только гумилевским знакомым. Потому что использовалась она не только Гумилевым.
Она описана, к примеру, М. Булгаковым: герои романа “Белая гвардия”, называющие себя монархистами, на исходе 1918 года вовсе не намерены участвовать в разгорающейся гражданской войне, причем никакого противоречия тут не видят. Его и нет. Монарх отрекся, служить некому. Пропитания ради можно служить хоть украинскому гетману, а можно и вовсе не служить, когда есть другие источники дохода. Вот если б монарх появился, если бы призвал монархистов служить ему, о чем в романе сказано не раз, была бы и служба обязательна, и воевать бы пришлось.
Правда, от гражданской войны героям романа уйти все равно не удается, но анализ конкретных обстоятельств, обусловивших новый выбор, а также рассмотрение вопроса об истинности их монархических убеждений не входят в задачу данной работы. Существенно, что своих героев, обосновавших ссылкой на монархические убеждения отказ от участия в гражданской войне, Булгаков называет “белой гвардией”. Доказывает, что они действительно лучшие. Потому что они - действительно “белые”. Они, а вовсе не те, кто воюют против Совнаркома или за Учредительное собрание.
В конце 1960-х годов, не говоря уж о 1980-х, булгаковский роман был хрестоматийно известен. Но концепция, в основе которой было традиционное истолкование термина “белые”, сама терминологическая игра, описанная Булгаковым и понятная многим его современникам, обычно не распознавалась читателями десятилетия спустя. Исключения были редки. Читатели уже не видели трагической иронии в заглавии романа. Как не видели терминологической игры в гумилевских рассуждениях о монархизме и аполитичности, не понимали связи религиозности и монархизма в цветаевских стихах о “белой гвардии”.
Примеров подобного рода немало. Это примеры, относящиеся прежде всего к истории идей, выраженных актуальными и/или дезактуализовавшимися политическими терминами.
Гражданская война в России (1917-1922/1923) - ряд вооружённых конфликтов между различными политическими, этническими, социальными группами и государственными образованиями на территории бывшей Российской империи, последовавших за переходом власти к большевикам в результате Октябрьской революции 1917 года.
Гражданская война явилась итогом революционного кризиса, поразившего Россию в начале XX века, начавшегося с революции 1905-1907 годов, усугубившегося в ходе мировой войны и приведшего к падению монархии, хозяйственной разрухе, глубокому социальному, национальному, политическому и идейному расколу российского общества. Апогеем этого раскола и стала ожесточённая война в масштабах всей страны между вооружёнными силами советской власти и антибольшевистских властей.
Бе́лое движе́ние - военно-политическое движение разнородных в политическом отношении сил, сформированное в ходе Гражданской войны 1917-1923 годов в России с целью свержения советской власти. Включало в себя представителей как умеренных социалистов и республиканцев, так и монархистов, объединённых против большевистской идеологии и действовавших на основе принципа «Великой, Единой и Неделимой России»(идейное движение белых) . Белое движение было крупнейшей антибольшевистской военно-политической силой во время Гражданской войны в России и существовало наряду с другими демократическими антибольшевистскими правительствами, националистическими сепаратистскими движениями на Украине, Северном Кавказе, в Крыму и басмачеством в Средней Азии.
Ряд признаков отличает Белое движение от остальных антибольшевистских сил Гражданской войны :
Белое движение было организованным военно-политическим движением против советской власти и союзных ей политических структур, его непримиримость по отношению к советской власти исключала какой-либо мирный, компромиссный исход Гражданской войны.
Белое движение отличала установка на приоритет в военное время единоличной власти над коллегиальной, а военной - над гражданской. Для белых правительств было характерно отсутствие чёткого разделения властей, представительные органы или не играли никакой роли или имели лишь совещательные функции.
Белое движение пыталось легализовать себя в масштабе всей страны, провозглашая свою преемственность от дофевральской и дооктябрьской России.
Признание всеми региональными белыми правительствами общероссийской власти адмирала А. В. Колчака приводило к желанию достичь общности политических программ и координации военных действий. Решение аграрного, рабочего, национального и других основных вопросов было принципиально схожим.
Белое движение имело общую символику: трёхцветный бело-сине-красный флаг, официальный гимн «Коль славен наш Господь в Сионе».
Публицисты и историки, сочувствующие белым, называют следующие причины поражения белого дела:
Красные контролировали густонаселённые центральные регионы. На этих территориях было больше людей, чем на территориях, подконтрольных белым.
Регионы, которые стали поддерживать белых (например, Дон и Кубань), как правило, перед этим более других пострадали от красного террора.
Неискушённость белых вождей в политике и дипломатии.
Конфликты белых с национал-сепаратистскими правительствами из-за лозунга о «Единой и неделимой». Поэтому белым неоднократно приходилось воевать на два фронта.
Рабо́че-крестья́нская Кра́сная а́рмия - официальное наименование видов вооружённых сил: сухопутных войск и военно-воздушного флота, которые вместе с МС РККА, войсками НКВД СССР (пограничными Войсками, Войсками внутренней охраны республики и Государственной конвойной стражей) составляли Вооружённые Силы РСФСР/СССР с 15 (23) февраля 1918 года по 25 февраля 1946 года.
Днём создания РККА принято считать 23 февраля 1918 года (см. День защитника Отечества). Именно в этот день началась массовая запись добровольцев в отряды РККА, создаваемые согласно декрету СНК РСФСР «О Рабоче-Крестьянской Красной Армии», подписанному 15 (28) января.
В создании Красной армии активно участвовал Л. Д. Троцкий.
Верховным руководящим органом Рабоче-крестьянской Красной армии был Совет народных комиссаров РСФСР (с момента образования СССР - Совет народных комиссаров СССР). Руководство и управление армией было сосредоточено в Народном комиссариате по военным делам, в созданной при нём особой Всероссийской коллегии, с 1923 года Совет труда и обороны СССР, с 1937 года Комитет обороны при СНК СССР. В 1919-1934 годах непосредственное руководство войсками осуществлял Революционный военный совет. В 1934 году, на смену ему, образован Народный комиссариат обороны СССР.
Отряды и дружины Красной гвардии - вооружённые отряды и дружины матросов, солдат и рабочих, в России 1917 года - сторонников (не обязательно членов) левых партий - социал-демократов (большевиков, меньшевиков и «межрайонцев»), эсеров и анархистов, как и отряды Красных партизан стали основой отрядов РККА.
Первоначально основной единицей формирования РККА, на добровольных началах, являлся отдельный отряд, представлявший собой воинскую часть с самостоятельным хозяйством. Во главе отряда находился Совет в составе военного руководителя и двух военных комиссаров. При нём состояли небольшой штаб и инспекторат.
С накоплением опыта и после привлечения военспецов в ряды РККА, началось формирование полноценных подразделений, частей, соединений (бригада, дивизия, корпус), учреждений и заведений.
Организация РККА находилась в соответствии с её классовым характером и военными требованиями начала XX века. Общевойсковые соединения РККА были построены следующим образом:
Стрелковый корпус состоял из двух-четырёх дивизий;
Дивизия - из трёх стрелковых полков, артиллерийского полка (артполк) и технических частей;
Полк - из трёх батальонов, артиллерийский дивизиона и технических подразделений;
Кавалерийский корпус - две кавалерийские дивизии;
Кавалерийская дивизия - четырёх-шести полков, артиллерии, броневых частей (бронечасти), технических подразделений.
Техническая оснащенность войсковых соединений РККА огневыми средствами) и боевой техникой в основном были на уровне современных передовых вооружённых сил того времени
Законом СССР «Об обязательной военной службе», принятым 18 сентября 1925 года ЦИК и СНК СССР, определялась организационная структура Вооруженных Сил, в которые входили стрелковые войска, кавалерия, артиллерия, броневые силы, инженерные войска, войска связи, Воздушные и Морские силы, войска объединённого государственного политического управления и конвойная стража СССР. Их численность в 1927 году составляла 586 000 человек личного состава.
>>История: Гражданская война: красные
Гражданская война: красные
1.Создание Красной армии.
2.Военный коммунизм.
3.«Красный террор». Расстрел царской семьи.
4.Решающие победы красных.
5.Война с Польшей.
6. Окончание гражданской войны.
Создание Красной армии.
15 января 1918 г. декрет СНК провозгласил создание Рабоче-крестьянской Красной армии, а 29 января - Красного флота. Армия строилась на принципах добровольности и классового подхода, исключавшего проникновение в нее «эксплуататорских элементов».
Но первые итоги создания новой революционной армии не внушали оптимизма. Добровольческий принцип комплектования неизбежно приводил к организационной разобщенности, децентрализации в управлении войсками, что самым пагубным образом отражалось на боеспособности и дисциплине Красной армии. Поэтому В. И. Ленин счел возможным вернуться к традиционным, «буржуазным
» принципам военного строительства, т. е. всеобщей воинской повинности и единоначалию.
В июле 1918 г. был опубликован декрет о всеобщей воинской повинности мужского населения в возрасте от 18 до 40 лет. По всей стране создавалась сеть военных комиссариатов для ведения учета военнообязанных, организации и проведения военного обучения, мобилизации годного к военной службе населения и т. д. В течение лета - осени 1918 г. в ряды Красной армии было мобилизовано 300 тыс. человек. К весне 1919 г. численность Красной армии увеличилась до 1,5 млн. человек, а к октябрю 1919 г. - до 3 млн. В 1920 г. число красноармейцев приблизилось к 5 млн. Большое внимание уделялось командным кадрам. Были созданы краткосрочные курсы и школы для подготовки среднего командного звена из наиболее отличившихся красноармейцев. В 1917 - 1919 гг. были открыты высшие военные учебные заведения
: Академия Генерального штаба Красной армии, Артиллерийская, Военно-медицинская, Военно-хозяйственная, Военно-морская, Военно-инженерная академии. В советской печати было опубликовано извещение о привлечении на службу в Красную армию военных специалистов старой армии.
Широкое привлечение военспецов сопровождалось строгим «классовым» контролем за их деятельностью. С этой целью в апреле 1918 г. в Красной армии был введен институт военных комиссаров, не только надзиравших за командными кадрами, но и осуществлявших политическое воспитание красноармейцев.
В сентябре 1918 г. была организована единая структура управления войсками фронтов и армий. Во главе каждого фронта (армии) находился Революционный военный совет (Реввоснсовет, или РВС), состоявший из командующего фронтом (армией) и двух политических комиссаров. Возглавлял все фронтовые и военные учреждения Реввоенсовет республики во главе с Л. Д. Троцким.
Были предприняты меры по ужесточению дисциплины. Представители РВС, наделенные чрезвычайными полномочиями вплоть до расстрела изменников и трусов без суда и следствия, выезжали на самые напряженные участки фронта.
В ноябре 1918 г. был образован Совет рабочей и крестьянской обороны во главе с В. И. Лениным. Он сосредоточил в своих руках всю полноту государственной власти.
Военный коммунизм.
Социально- советской власти также претерпела существенные изменения.
Деятельность комбедов до предела накалила обстановку в деревне. Во многих районах комбеды вступали в конфликты с местными Советами, стремясь узурпировать власть. В деревне «создалось двоевластие, приводившее к бесплодной растрате сил и путанице в отношениях», что вынужден был признать съезд комитетов бедноты Петроградской губернии в ноябре 1918 г.
2 декабря 1918 г. был обнародован декрет о роспуске комбедов. Это было не только" политическое, по и экономическое решение. Расчеты на то, что комбеды помогут увеличить поставки хлеба, не оправдались. Цена же хлеба, который удалось получить в результате «вооруженного похода в деревню», оказалась неизмеримо высокой - всеобщее возмущение крестьян, вылившееся в серию крестьянских восстаний против большевиков. В разгар Гражданской войны
этот фактор мог оказаться решающим в деле свержения большевистской власти. Необходимо было вернуть доверие прежде всего среднего крестьянства, которое после передела земли определяло лицо деревни. Роспуск комитетов деревенской бедноты был первым шагом по пути политики умиротворения среднего крестьянства.
11 января 1919 г. был издан декрет «О разверстке хлеба и фуража». Согласно этому декрету государство заранее сообщало точную цифру своих потребностей в зерне. Затем это количество распределялось (развёрстывалось) по губерниям, уездам, волостям и крестьянским дворам. Выполнение плана хлебозаготовок было обязательным. Причем продразверстка исходила не из возможностей крестьянских хозяйств, а из весьма условных «государственных потребностей», что на деле означало изъятие всех излишков хлеба, а зачастую и необходимых запасов. Новым по сравнению с политикой продовольственной диктатуры было то, что крестьяне заранее знали намерения государства, и это было немаловажным фактором для крестьянской психологии. В 1920 г. продразверстка распространилась на картофель, овощи и другие сельскохозяйственные продукты.
В области промышленного производства был взят курс на ускоренную национализацию всех отраслей промышленности, а не только важнейших, как предусматривал декрет от 28 июля 1918 г.
Власть ввела всеобщую трудовую повинность и трудовую мобилизацию населения для выполнения работ общегосударственного значения: лесозаготовительных, дорожных, строительных и т. д. Введение трудовой повинности повлияло на решение проблемы заработной платы. Рабочим вместо денег стали выдавать продуктовый паек, талоны на питание в столовой, предметы первой необходимости. Была отменена плата за жилье, транспорт, коммунальные и прочие услуги. Государство, мобилизовав рабочего, почти полностью брало на себя его содержание.
Товарно-денежные отношения были фактически упразднены. Сначала была запрещена свободная продажа продовольствия, затем других товаров широкого потребления, которые распределялись государством в качестве натурализированной заработной платы. Однако, несмотря на все запреты, нелегальная рыночная торговля продолжала существовать. По различным подсчетам, государство распределяло лишь 30 - 45% реального потребления. Все остальное приобреталось на черных рынках, у «мешочников» - нелегальных продавцов продовольствия.
Подобная политика потребовала создания специальных сверхцентрализованных хозяйственных органов, ведающих учетом и распределением всей имеющейся продукции. Созданные при ВСНХ главки (или центры) управляли деятельностью тех или иных отраслей промышленности, ведали их финансированием, материально-техническим снабжением, распределением изготовленной продукции.
Вся совокупность этих чрезвычайных мер получила название политики «военного коммунизма». Военного потому, что политика эта была подчинена единственной цели - сконцентрировать все силы для военной победы над своими политическими противниками, коммунизма потому, что предпринимаемые большевиками
меры удивительным образом совпадали с марксистским прогнозом некоторых социально-экономических черт будущего коммунистического общества. Новая программа РКП(б), принятая в марте 1919 г. на VIII съезде, уже связывала «военно-коммунистические» меры с теоретическими представлениями о коммунизме.
«Красный террор». Расстрел царской семьи.
Наряду с экономическими и военными мерами советская власть в государственном масштабе стала проводить политику устрашения населения, получившую название «красного террора».
В городах «красный террор» принял широкие размеры с сентября 1918 г. - после убийства председателя Петроградской ЧК М. С. Урицкого и покушения на жизнь В. И. Ленина. 5 сентября 1918 г. СНК РСФСР принял постановление о том, что «при данной ситуации обеспечение тыла путем террора является прямой необходимостью», что «необходимо освободить Советскую республику от классовых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях», что «подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам». Террор носил массовый характер. Только в ответ на покушение на В. И. Ленина Петроградская ЧК расстреляла, по официальным сообщениям, 500 заложников.
В бронепоезде, на котором Л. Д. Троцкий совершал свои переезды по фронтам, работал военно-революционный трибунал с неограниченными полномочиями. В Муроме, Арзамасе, Свияжске были созданы первые концентрационные лагеря. Между фронтом и тылом формировались специальные заградительные отряды, ведущие борьбу с дезертирами.
Одной из зловещих страниц «красного террора» стал расстрел бывшей царской семьи и других членов императорской фамилии.
Октябрьская революция
застала бывшею российского императора и его семью в Тобольске, куда он был отправлен в ссылку по распоряжению А. Ф. Керенского. Тобольское заточение длилось до конца апреля 1918 г. Затем царская семья была переведена в Екатеринбург и размещена в доме, ранее принадлежавшем купцу Ипатьеву.
16 июля 1918 г., очевидно по согласованию с Совнаркомом, Уральский областной совет принял решение о расстреле Николая Романова и членов его семьи. Для выполнения этой тайной «операции» было отобрано 12 человек. В ночь на 17 июля разбуженная семья была переведена в подвальное помещение, где и разыгралась кровавая трагедия. Вместе с Николаем были расстреляны его жена, пятеро детей и слуги. Всего 11 человек.
Еще раньше, 13 июля, в Перми был убит брат царя Михаил. 18 июля в Алапаевске были расстреляны и сброшены в шахту 18 членов императорской фамилии.
Решающие победы красных.
13 ноября 1918 г. советское правительство аннулировало Брестский мирный договор и стало прилагать все усилия для изгнания немецких войск с оккупированных ими территорий. В конце ноября советская власть была провозглашена в Эстонии, в декабре - в Литве, Латвии, в январе 1919 г. - в Белоруссии, в феврале - марте - на Украине.
Летом 1918 г. главную опасность для большевиков представлял чехословацкий корпус, и прежде всего его части в районе Средней Волги. В сентябре - начале октября красные взяли Казань, Симбирск, Сызрань и Самару. Чехословацкие войска отступили к Уралу. В конце 1918 - начале 1919 г. масштабные боевые действия происходили на Южном фронте. В ноябре 1918 г. Донская армия Краснова прорвала Южный фронт Красной армии, нанесла ей серьезное поражение и стала продвигаться на север. Ценой неимоверных усилий в декабре 1918 г. удалось остановить продвижение белоказачьих войск.
В январе - феврале 1919 г. Красная армия перешла в контрнаступление, и к марту 1919 г. армия Краснова была фактически разгромлена, а значительная часть Донской области вернулась под власть Советов.
Весной 1919 г. главным фронтом снова стал Восточный. Здесь начали наступление войска адмирала Колчака. В марте - апреле они захватили Сарапул, Ижевск, Уфу. Передовые части колчаковской армии находились в нескольких десятках километров от Казани, Самары и Симбирска.
Этот успех позволил белым наметить новую перспективу - возможность похода Колчака на Москву при одновременном выходе левого фланга ею армии на соединение с силами Деникина.
Сложившаяся ситуация серьезно встревожила советское руководство. Ленин потребовал принятия чрезвычайных мер для организации отпора Колчаку. Группа войск под командованием М. В. Фрунзе в боях под Самарой разгромила отборные колчаковские части и 9 июня 1919 г. взяла Уфу. 14 июля был занят Екатеринбург. В ноябре пала столица Колчака - Омск. Остатки его армии покатились дальше на восток.
В первой половине мая 1919 г., когда красные одерживали первые победы над Колчаком, началось наступление на Петроград генерала Юденича. Одновременно антибольшевистские выступления произошли среди красноармейцев в фортах под Петроградом. Подавив эти выступления, войска Петроградского фронта перешли в наступление. Части Юденича были отброшены на эстонскую территорию. Неудачей закончилось и второе наступление Юденича на Питер в октябре 1919 г.
В феврале 1920 г. Красная армия освободила Архангельск, в марте - Мурманск. «Белый» север стал «красным».
Реальную опасность для большевиков представляла Добровольческая армия Деникина. К июню 1919 г. она захватила Донбасс, значительную часть Украины, Белгород, Царицын. В июле началось наступление Деникина на Москву. В сентябре белые вошли в Курск и Орел, заняли Воронеж. Наступил критический момент для власти большевиков. Большевики организовали мобилизацию сил и средств под девизом: «Все на борьбу с Деникиным!» Большую роль в изменении положения на фронте сыграла Первая конная армия С. М. Буденного. Значительную помощь Красной армии оказали повстанческие крестьянские отряды под предводительством Н. И. Махно, развернувшие «второй фронт» в тылу деникинской армии.
Стремительное наступление красных осенью 1919 г. заставило Добровольческую армию отступить на юг. В феврале - марте 1920 г. основные ее силы были разбиты и сама Добровольческая армия перестала существовать. Значительная группировка белых во главе с генералом Врангелем укрылась в Крыму.
Война с Польшей.
Главным событием 1920 г. была война с Польшей. В апреле 1920 г. глава Польши Ю. Пилсудский отдал приказ о наступлении на Киев. Официально было объявлено, что речь идет лишь об оказании помощи украинскому народу в ликвидации незаконной советской власти и восстановлении независимости Украины. В ночь с 6 на 7 мая Киев был взят, однако вмешательство поляков было воспринято населением Украины как оккупация. Этими настроениями воспользовались большевики, сумевшие сплотить перед лицом внешней опасности различные слои общества. Против Польши были брошены практически все имевшиеся силы Красной армии, обье-динившиеся в составе Западного и Юго-Западного фронтов. Их командующими стали бывшие офицеры царской армии М. Н. Тухачевский и А. И. Егоров. 12 июня был освобожден Киев. Вскоре Красная армия вышла на границу с Польшей, что вызвало у части большевистских лидеров надежды на скорую реализацию идеи мировой революции в Западной Европе.
В приказе по Западному фронту Тухачевский писал: «На наших штыках мы принесем трудящемуся человечеству счастье и мир. На Запад!»
Однако вступившая на польскую территорию Красная армия получила от противника отпор. Не поддержали идею мировой революции и польские «братья по классу», предпочитавшие мировой пролетарской революции государственный суверенитет своей страны.
12 октября 1920 г. в Риге был подписан мирный договор с Польшей, по которому к ней переходили территории Западной Украины и Западной Белоруссии.
Окончание гражданской войны.
Заключив мир с Польшей, советское командование сосредоточило всю мощь Красной армии для борьбы с последним крупным белогвардейским очагом - армией генерала Врангеля.
Войска Южного фронта под командованием М В. Фрунзе в начале ноября 1920 г. штурмом овладели, казалось, неприступными укреплениями па Перекопе и Чонгаре, форсировали залив Сиваш.
Последняя схватка красных и белых была особенно яростной и жестокой. Остатки некогда грозной Добровольческой армии устремились к сосредоточенным в крымских портах кораблям Черноморской эскадры. Почти 100 тыс. человек были вынуждены покинуть родину.
Таким образом, гражданская война в России закончилась победой большевиков. Они сумели мобилизовать экономические и людские ресурсы на нужды фронта, а главное - убедить огромные массы людей в том, что являются единственными защитниками национальных интересов России, увлечь их перспективами повой жизни.
Документы
А. И. Деникин о Красной армии
К весне 1918 года обнаружилась окончательно полная несостоятельность Красной гвардии. Началась организация рабоче-крестьянской Красной Армии. Строилась она на принципах старых, отметенных революцией и большевиками в первый период их властвования, в том числе на нормальной организации, единовластии и дисциплине. Введено было «всеобщее обязательное обучение военному искусству», основаны инструкторские школы для подготовки командного состава, взят на учет старый офицерский состав, привлечены поголовно к службе офицеры Генерального штаба и т. д. Советская власть считала себя уже достаточно сильной, чтобы влить без опасения в ряды своей армии десятки тысяч «специалистов», за-ведомо чуждых или враждебных господствующей партии.
Приказ председателя революционного военного совета республики войскам и советским учереждениям южного фронта № 65. 24 ноября 1918 г.
1. Всякий негодяй, который будет подговаривать к отступлению, дезертирству, невыполне-нию боевого приказа, будет РАССТРЕЛЯН.
2. Всякий солдат Красной Армии, который самовольно покинет боевой пост, будет РАССТРЕЛЯН.
3. Всякий солдат, который бросит винтовку или продаст часть обмундирования, будет РАССТРЕЛЯН.
4. Во всякой прифронтовой полосе распределены заградительные отряды для ловли дезер-тиров. Всякий солдат, который попытается оказать этим отрядам сопротивление, должен быть РАССТРЕЛЯН на месте.
5. Все местные советы и комитеты обязуются со своей стороны принимать все меры к ловле дезертиров, дважды в сутки устраивая облавы: в 8 часов утра и в 8 часов вечера. Пойман-ных доставлять в штаб ближайшей части и в ближайший военный комиссариат.
6. За укрывательство дезертиров виновные подлежат РАССТРЕЛУ.
7. Дома, в которых будут скрыты дезертиры, будут подвергаться сожжению.
Смерть шкурникам и предателям!
Смерть дезертирам и красновским агентам!
Председатель Революционного Военного Совета Республики
Вопросы и задания:
1. Объясните, как и почему изменились взгляды большевистского руководства на принципы организации вооруженных сил в пролетарском государстве.
2. В чем заключается сущность политики военного
Великая русская революция, 1905-1922 Лысков Дмитрий Юрьевич
6. Расстановка сил: кто такие «белые», кто такие «красные»?
Наиболее устойчивым стереотипом в отношении Гражданской войны в России является противостояние «белых» и «красных» - войск, лидеров, идеи, политической платформы. Выше мы рассмотрели проблемы установления Советской власти на западных границах империи и в казачьих областях, из которых уже следует, что число противоборствующих сторон в ходе Гражданской войны было куда шире. В масштабах всей страны число действующих субъектов еще увеличится.
Ниже постараемся обрисовать весь спектр вовлеченных в противостояние сил. Но вначале отметим, что противопоставление «белые» - «красные» лишь на первый взгляд кажется обычным упрощением. В определенной трактовке событий оно вполне имеет право на существование, более того, именно так использовалось в многочисленных документах и публикациях, и нам следует разобраться, какой смысл революционеры начала XX века вкладывали в эти понятия.
Определения «белые» и «красные» были заимствованы российским обществом из работ К. Маркса и Ф. Энгельса, из их анализа Великой французской революции. Белый цвет являлся символом Бурбонов - правящей фамилии, на чьем гербе была изображена белая лилия. Французские контрреволюционеры, сторонники монархии, подняли этот цвет на свои знамена. Для просвещенных кругов Европы он надолго стал символом реакции, выступления против прогресса, против демократизма и республики.
Позже Энгельс, анализируя ход революции в Венгрии 1848?49 годов, писал: «Впервые в революционном движении… впервые после 1793 года (якобинский террор - Д.Л. ) нация, окруженная превосходящими силами контрреволюции, осмеливается противопоставить трусливой контрреволюционной ярости революционную страсть, противопоставить terreur blanche - terreur rouge» (белому террору - красный террор).
Понятие «красный» также было позаимствовано у французских революционеров. Принято считать, что красное знамя - это знамя Парижской коммуны (1871). Парижане, в свою очередь, еще во времена Великой французской революции (1789) позаимствовали революционный символ у восставших рабов Спартака, чьим вымпелом, поднятым на древко копья, был красный фригийский колпак, длинная шапка с загнутым верхом, символ свободного человека. Знаменитая картина Делакруа «Свобода, ведущая народ» («Свобода на баррикадах») изображает женщину с обнаженной грудью и фригийским колпаком на голове.
Вопрос обозначения революционных и контрреволюционных сил в России, таким образом, не стоял. С одним единственным нюансом: в канонической трактовке «белые» означало «контрреволюционеры, сторонники монархии». Но еще летом 1917 года этот ярлык был наклеен корниловцам - впрочем, пропаганда Временного правительства именно так и характеризовала участников мятежа, обвиняя их в стремлении задушить революцию и восстановить старые порядки.
В действительности, конечно, ни к какому восстановлению монархии Корнилов не стремился - он придерживался республиканских взглядов, хоть и понимал их весьма своеобразно. Но в пылу революции на такие нюансы мало кто обращал внимание - пропаганда преследовала конкретную цель, вешая ярлыки и запугивая обывателя только что свергнутым царизмом.
Впоследствии понятие «белые» в значении «контрреволюционеры» устоялось и активно использовалось для обозначения всех организаций, в отношении какой бы революции они ни выступали противниками и каких бы взглядов ни придерживались. Так, кроме собственно Белого движения - Добровольческой армии, в ходу были понятия «белофинны», «белоказаки» и т. д., при том, что это были совершенно разные политически, организационно и по декларируемым целям силы.
По большому счету к восстановлению монархии не стремилась никто из них, но одно дело - рациональное знание, и совсем другое - военная пропаганда. А потому, как известно, «Белая армия и Черный барон» снова готовили нам царский трон.
Эти нюансы в трактовках терминов нужно иметь в виду, рассматривая дальнейшие события. Для ранних советских источников, особенно для средств массовой информации и пропаганды, «белые» - это понятие обобщающее. С другой стороны, для эмигрантских источников, сосредоточенных на истории армии Корнилова, Деникина и Врангеля, принявшей определение «белые» как самоназвание (в трактовках «чистоты помыслов», например) это практически исключительно Добровольческая армия. Наконец отметим, что в позднесоветской массовой истории эти трактовки практически слились, де-факто вытеснив все остальные стороны конфликта, кроме условных красных комиссаров и не менее условных белых офицеров. К тому же пропагандистский штамп про царский трон стал восприниматься как непреложная истина, в результате чего многие перестроечные ряженые «белогвардейцы», маршировавшие по улицам с портретами Николая II, испытали острый когнитивный диссонанс, добравшись, наконец, до мемуаров своих кумиров и выяснив, что монархисты в Добровольческой армии подвергались преследованиям и репрессиям.
Однако вернемся к оценке сил, вовлеченных в противостояние Гражданской войны. Как уже упоминалось, оно было подчас совершенно противоположным идеологически, организационно и даже по подданству. Все эти силы в ходе вооруженного конфликта вступали во взаимодействие, заключали союзы, оказывали друг другу поддержку или враждовали. Подчас патриотически настроенное белое офицерство, чьей главной идеей была единая и неделимая Россия и верность союзническим обязательствам - война с Германией до победного конца, - с радостью принимало помощь от немцев. Одновременно другая часть Белого движения вела войну с националистами окраин. Расквартированные в Финляндии еще не демобилизованные части царской армии вступили в борьбу с белофинами, многие из них встали под знамена Красной гвардии и затем влились в Красную армию. Правительства социалистов возникали в результате бунта иностранных частей, расквартированных в России, левые эсеры пытались повернуть отряды ВЧК и Красной армии против большевиков и т. д. и т. п.
«Независимые» государства на западной границе создавали свои национальные армии, но и сами эти «государства» являлись для «белых» частей базой, на которую всегда можно было опереться, при необходимости отступить для отдыха или перегруппировки. Так, Юденич и его Северо-западная армия использовали Прибалтику в качестве плацдарма для походов на Петроград. Кстати, в Северо-западной армии воевал уже знакомый нам донской атаман, царский генерал Краснов, судьба которого как будто является олицетворением хаоса Гражданской войны в миниатюре. В октябре 1917 года под флагом Временного правительства он вместе с Керенским вел войска на Петроград. Отпущенный Советами под честное слово - вернулся на Дон, где заключил военный союз с Германией, Здесь, поначалу, его отношения с «добровольцами» Деникина не сложились - как из-за сепаратистских настроений, так и из-за союза с оккупационным командованием. Однако впоследствии Донская армия Краснова влилась в Вооруженные силы Юга России, затем Краснов воевал в Северо-Западной армии, в 1920 году эмигрировал. Во время Великой Отечественной войны перешел на сторону фашистов.
Из книги История России от Рюрика до Путина. Люди. События. Даты автора Анисимов Евгений Викторович«Белые», «красные» и «зеленые» изуверы В апреле 1918 г. восстали донские казаки – несколько недель господства красных на Дону ознаменовались массовыми расстрелами, разгромом церквей и введением продразверстки. Разгоралась «полноценная» гражданская война. Казачьи армии
Из книги История. История России. 11 класс. Углублённый уровень. Часть 1 автора Волобуев Олег Владимирович§ 27. Красные и белые. Материалы и задания к уроку-практикуму Перед вами подборка документов периода Граждан-ской войны и интервенции. На основе этих текстов и документальных фрагментов, приведённых в конце параграфов, напишите небольшую работу: «Все живут под постоянным
Из книги Книга Вина автора Светлов Роман ВикторовичГлава 14. Как сделать, чтобы в одной и той же виноградной грозди были различные ягоды: белые и черные или красные. Его же 1. Нужно взять две разных ветки от различных сортов винограда, расколоть их посередине, остерегаясь задеть глазки и не допуская малейшего выпадения
Из книги Реконструкция всеобщей истории [только текст] автора Носовский Глеб Владимирович11.3.3. КТО ТАКИЕ БУДДИСТЫ Традиционно считается, что официальной религией Китая много сотен лет является буддизм. Возникший задолго до новой эры. Но оказывается, что известный средневековый ученый Бируни, якобы, в X веке н. э., а на самом деле, - веке в пятнадцатом, НЕ
Из книги Утопия у власти автора Некрич Александр МоисеевичКрасные и белые «Ну, а как, сынок, русскому русского бить-то не страшно? - спрашивают солдаты Кавказского фронта, возвращающиеся домой, молодого большевика, уговаривающего их вступить в Красную гвардию. - Сперва оно, действительно, вроде неловко, - ответил
автора Гуляев Валерий ИвановичКто такие викинги? В старых англосаксонских хрониках VII–IX веков есть немало сообщений о набегах неведомых до того морских разбойников на побережье Англии. Разгрому и опустошению подвергались многие прибрежные районы Шотландии, Ирландии, Уэльса, Франции и Германии.
Из книги Доколумбовы плавания в Америку автора Гуляев Валерий ИвановичКто такие полинезийцы? Наша земля - это море", - говорят полинезийцы. Каково же происхождение полинезийцев - носителей самой "морской" культуры во всей Океании? Откуда они пришли? Из Индокитая, двигаясь на восток? А может быть, с мифического континента Пацифида, который
Из книги Зарождение добровольческой армии автора Волков Сергей ВладимировичКрасные и белые 1 декабря 1917 года. Ростов–на–Дону. Между Ростовом и Нахичеванью - так называемая степь, примерно в километр длины, от трамвайной остановки «Граница» до 1–й линии. В ширину она уходила от Большой Садовой к Нахичеванскому кладбищу и дальше - к
Из книги Модернизация: от Елизаветы Тюдор до Егора Гайдара автора Маргания Отар Из книги Империя. От Екатерины II до Сталина автораКрасные и белые Зимой 1918 года большевики оказались в тяжелейшем положении. Страна еще не вышла из войны и сохранялась угроза оккупации. А это означало крах революции. Германские власти не потерпели бы большевиков, а революция в Германии все не начиналась. Нужно было
Из книги Дорога Домой автора Жикаренцев Владимир Васильевич Из книги Петербургские арабески автора Аспидов Альберт ПавловичКрасные перья, белые штиблеты и золотые пуговицы Александр Алексеевич Столыпин оставил воспоминания о том, как ему довелось быть адъютантом знаменитого графа Суворова. Когда в 1795 году в Варшаве он был представлен прославленному полководцу, тот спросил его: «Где служил
Из книги Русский Стамбул автора Командорова Наталья Ивановна«Белые» и «красные» мысли В.В. Шульгина Вместе с боевыми офицерами и солдатами барона Врангеля в Галлиполи оказался и один из идеологов Белого движения Василий Витальевич Шульгин - монархист, член Государственной думы нескольких созывов, который вместе с А.И. Гучковым
Из книги История Украины. Научно-популярные очерки автора Коллектив авторов5. Красные и белые в Украине
Из книги Красная эпоха. 70-летняя история СССР автора Дейниченко Петр ГеннадьевичКрасные и белые Зимой 1918 года большевики оказались в тяжелейшем положении. Страна еще не вышла из войны, и сохранялась угроза оккупации. А это означало крах революции. Германские власти не потерпели бы большевиков, а революция в Германии все не начиналась. Нужно было
Из книги Мифы и загадки нашей истории автора Малышев ВладимирГде «красные», где «белые»? Советские историки изображали Гражданскую войну в России, как попытку белогвардейцев свергнуть «молодую республику рабочих и крестьян» и снова посадить на трон царя, вернуть власть капиталистов и помещиков. На самом деле все было гораздо
