Рудольф Иванович Абель (1903-1971) – знаменитый советский разведчик-нелегал, имел звание полковника, один из самых выдающихся разведчиков ХХ века.
Детские годы
Его настоящее имя – Фишер Вильям Генрихович. Он появился на свет 11 июля 1903 года на северо-восточном побережье Великобритании в индустриальном городке Ньюкасл-апон-Тайн. Его родители находились в этой стране в качестве политических эмигрантов.
Отец, Генрих Маттеус (Матвеевич) Фишер, немец по происхождению, родился и вырос в России, в Ярославской губернии в имении князя Куракина, где его родитель трудился на должности управляющего. В юности он познакомился с Глебом Кржижановским, стал убеждённым марксистом, активно участвовал в созданном Владимиром Ульяновым революционном движении «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» (с В. И. Лениным был знаком лично). Генрих был полиглотом, кроме русского в совершенстве владел французским, английским и немецким языками. Волею судьбы оказавшись в Саратове, он познакомился с девушкой Любой, которая впоследствии стала его женой.
Мама, Любовь Васильевна, была уроженкой Саратова, с ранних лет участвовала в революционном движении. На протяжении всей жизни была соратницей своего супруга.
В 1901 году Люба вместе с мужем Генрихом были арестованы царским правительством за революционную деятельность и высланы из России. Ехать в Германию не было возможности, там на Генриха было заведено дело, поэтому семья обосновалась на родине великого поэта Шекспира – в Великобритании. У них уже был старший сын Гарри, а появившегося на свет в 1903 году мальчика родители решили назвать в честь знаменитого драматурга – Вильямом.
С детских лет Вильям интересовался естественными науками и неплохо разбирался в технике. Увлекался рисованием, черчением, делал портретные наброски знакомых, особенно нравилось мальчику писать натюрморты. Также ребёнок проявлял интерес к занятиям музыкой, он очень хорошо освоил такие инструменты, как гитара, пианино, мандолина. Учился мальчик легко, при этом рос очень настойчивым, если ставил перед собой какие-то цели, то упорно шёл к их достижению. Он знал несколько языков, из Вильяма мог бы получиться классный учёный, художник, инженер или музыкант, но ему была уготована совершенно другая судьба.
У него был редкостный дар: он чуял мысли других, всегда точно осознавал, откуда может прийти опасность, даже когда её ничто не предвещало. Вильям был редким обладателем обонятельного вектора, иначе говоря, непревзойдённой интуиции. Несмотря на то, что родители называли его ласково Вилли, мальчик не был их любимцем. Это неудивительно, потому что обладателей обонятельного вектора редко любят люди, даже самые близкие и родные. И всё из-за того, что обонятельники сами никогда никого не любят, редко и очень мало разговаривают с другими.
Юность
В пятнадцатилетнем возрасте Вильям окончил школу и устроился работать на судоверфь в качестве ученика чертёжника. Спустя год он успешно сдал вступительные экзамены в университет Лондона, но поучиться в этом заведении ему не пришлось, так как семья уехала из Великобритании. В России прошла революция, у власти теперь были большевики, и в 1920 году Фишеры вернулись на родину, приняли гражданство СССР (но при этом от английского не отказались). Некоторое время они проживали на территории Кремля вместе с другими семьями видных деятелей революции.
Семнадцатилетнему Вильяму сразу же понравилась Россия, и он стал её страстным патриотом. На парня, который отлично говорил на русском и английском языках, сразу же обратили внимание, и в скором времени он уже работал в исполнительном комитете Коммунистического интернационала (Коминтерне) на должности переводчика.
Затем молодой Фишер поступил на обучение в высшие художественно-технические мастерские (ВХУТЕМАС), это учебное заведение было создано в 1920 году путём объединения Строгановского художественно-промышленного училища и Московского училища живописи, ваяния и зодчества.
В 1924 году Вильям стал студентом Института востоковедения, где особенно рьяно принялся изучать Индию, выбрав индостанское отделение. Но вскоре его призвали на службу в Красную армию, куда он пошёл с удовольствием. Фишер попал в Московский военный округ, в 1-ый радиотелеграфный полк. Здесь он получил специальность радиотелеграфиста, которая в будущем ему очень пригодилась. Радистом он стал первоклассным, его первенство в этом деле признавали все.
Начало работы в разведке
Демобилизовавшись, Вильям поступил на работу в НИИ военно-воздушных сил РККА на должность радиотехника. В апреле 1927 года он женился на Елене Лебедевой, девушка окончила Московскую консерваторию по классу арфы, впоследствии стала профессиональным музыкантом.
Вскоре молодым человеком, который почти в совершенстве знал четыре языка, имел незапятнанную биографию и умело владел радиоделом, заинтересовались кадровые работники ОГПУ (Особенного государственного политического управления). Весной 1927 года он был зачислен на службу в иностранный отдел ОГПУ по рекомендации родственницы Серафимы Лебедевой (старшей сестры его супруги), которая работала в этом отделе переводчицей.
Первое время Фишер был сотрудником центрального аппарата, но совсем скоро Московский комитет комсомола направил его в органы государственной безопасности. В профессиональной среде он освоился довольно быстро и стал в коллективе полноправным членом. Вскоре руководители службы оценили уникальные способности Вильяма и доверили ему особые задания, которые необходимо было выполнить по линии нелегальной разведки в двух европейских странах.
Первая командировка была в Польшу. Вторая в Великобританию, она оказалась более длительной и носила название полулегальной, потому что Вильям выезжал под своей фамилией. Официальная легенда выглядела так: в конце зимы 1931 года Фишер обратился в Генеральное консульство Великобритании в Москве с просьбой выдать ему британский паспорт, потому что он уроженец Англии, в России оказался в силу юного возраста и по воле родителей. Теперь с родителями рассорился и желает вернуться на родину со своей женой и дочерью (в 1929 году у пары уже родилась девочка Эвелин). Супругам Фишер выдали британские паспорта, и они уехали за границу, сначала в Китай, где Вильям открыл собственную радиомастерскую.
В начале 1935 года семья вернулась в Советский Союз, но уже спустя четыре месяца снова выехали за рубеж, на этот раз использовалась вторая специальность Фишера – свободный художник. Через одиннадцать месяцев Вильям с женой и дочерью приехали в Москву, где он продолжил трудовую деятельность по подготовке нелегалов.
В последний день 1938 года его уволили из НКВД без объяснения причин. Какое-то время ему пришлось работать во Всесоюзной торговой палате и на авиационном заводе, при этом Фишер постоянно писал прошения о восстановлении его в органах разведки.
Во время войны в 1941 году Фишера восстановили в органах НКВД, и он занялся подготовкой кадров для партизанской борьбы в тылу врага. Он готовил радистов, которых засылали в оккупированные немцами города и страны.
В этот период произошло знакомство Вильяма с сотрудником советской внешней разведки Рудольфом Иоганновичем (Ивановичем) Абелем. Впоследствии этим именем резидент советской разведки Вильям Фишер воспользовался при разоблачении в США, оно же закрепилось за ним, благодаря чему стало известно на весь мир.
Другое имя и судьба
В 1937 году по документам впервые упоминается Рудольф Абель. Это было не только новое имя, но и совсем иная судьба, история, легенда.
Рудольф Абель появился на свет 23 сентября 1900 года в Риге, его папа работал трубочистом, а мама была домохозяйкой. До четырнадцатилетнего возраста проживал с родителями, окончил четыре класса элементарного училища. Начал работать в качестве рассыльного, в 1915 году перебрался в Петроград. С началом революционных событий вместе со своими соотечественниками принял сторону советской власти. Он устроился на миноносец «Ретивый» в качестве рядового-кочегара, участвовал в операциях на Каме и Волге в тылу белых. Воевал под Царицыном, окончил в Кронштадте класс радистов, потом работал по этой специальности в дальних точках – на острове Беринга и на Командорских островах.
Летом 1926 года получил назначение на должность коменданта в шанхайское консульство. После этого работал в Пекине в советском посольстве в качестве радиста. В 1927 году начал сотрудничество с ИНО ОГПУ, откуда получил направление на нелегальную работу за границу в 1929 году. На родину вернулся осенью 1936 года.
Его супруга, Александра Антоновна, имела дворянское происхождение, детей у них не было.
У Рудольфа был родной брат Вольдемар, которого осудили в 1937 году за контрреволюционный заговор и шпионскую деятельность в пользу Германии. Арест брата повлёк за собой увольнение Рудольфа из органов НКВД весной 1938 года.
В начале Великой Отечественной войны он вернулся к службе в органах, входил в состав оперативной группы по обороне главного Кавказского хребта, выполнял спецзадания по заброске советских агентов в немецкий тыл.
В 1946 году получил звание подполковника и уволился из органов государственной безопасности. В 1955 году скоропостижно ушёл из жизни.
Деятельность в Америке и провал
В 1946 году Фишер был выведен в особый резерв, началась длительная подготовка к его командировке за границу. Он был бесконечно предан России, своих высоко патриотичных чувств к Родине никогда не скрывал, поэтому согласился на выполнение этого задания, несмотря на то, что приходилось расставаться с женой и дочерью.
В 1948 году в американском городе Нью-Йорке в районе Бруклин обосновался фотограф и свободный художник по имени Эмиль Роберт Гольдфус, он же Фишер и нелегал «Марк». «Владелец фотостудии» должен был добыть информацию о ядерных объектах и о создании атомного оружия. Его связными были советские разведчики супруги Коэн.
В 1952 году в помощь «Марку» был направлен радист Рейно Хейханнен (оперативный псевдоним «Вик»). Он оказался неустойчивым в психологическом и моральном плане, погряз в разврате и пьянках, за что был отозван из США. Но «Вик» понял неладное и сдался властям Америки, рассказав о своей деятельности на территории США и выдал «Марка».
В июне 1957 года «Марк» (Вильям Фишер) зарегистрировался в гостинице Нью-Йорка «Латам», здесь у него был очередной сеанс связи. Ранним утром в номер ворвались сотрудники ФБР, с порога заявив, что им известно его настоящее имя и цели пребывания в Америке. Тем самым они пытались создать эффект неожиданности, но на лице «Марка» не отразилось ни одной эмоции. Ни одним движением, мускулом, взглядом он не выдал себя, что свидетельствовало о его нечеловеческой выдержке.
Чтобы как-то дать понять Москве, что он арестован, но не предал Родину, Фишер назвался именем своего покойного друга Рудольфа Абеля. Его обонятельный вектор помог уничтожить улики под пристальным взглядом трёх профессионалов службы ФБР. До сих пор многие считают, что разведчик обладал способностями гипноза. Особенно когда на суде ему присудили 32 года тюремного заключения вместо положенной по американским законам смертной казни.
Освобождение
В течение трёх недель Абеля пытались перевербовать, потом грозили электрическим стулом, но всё оказалось бесполезным.
Сначала его держали в следственной тюрьме Нью-Йорка, потом перевели в Атланту в федеральную исправительную тюрьму. А в Советском Союзе началась долгая и упорная борьба за его освобождение.
1 мая 1960 года в районе города Свердловска советские ПВО сбили американский разведывательный самолёт У-2, пилот Фрэнсис Гарри Пауэрс был захвачен в плен. 10 февраля в 1962 году на границе восточного и западного Берлина на мосту Альт Глинике остановилось два автомобиля. Из каждого вышел мужчина, дойдя до середины моста, они обменялись взглядами и прошли мимо к противоположным машинам, сели и разъехались. Так произошёл обмен Пауэрса на Абеля. Через час великий советский разведчик в Берлине увидел свою семью, а на следующее утро они все вместе вернулись в Москву.
Последние годы жизни Вильям Фишер, он же «Марк», он же Рудольф Абель, готовил и инструктировал молодых работников для внешней разведки. Умер от онкологического заболевания (рака лёгких) 15 ноября 1971 года, похоронен на Новом Донском кладбище в Москве.
ШЕСТЬ ЖИЗНЕЙ ПОЛКОВНИКА АБЕЛЯ
Рудольф Абель - Вильям Фишер
Разведчик нелегал Вильям Генрихович Фишер, он же полковник Рудольф Иванович Абель, прожил пять чужих жизней плюс шестую - свою собственную.
Советские граждане, наверное, никогда не узнали бы о существовании Фишера - Абеля, если бы не совсем уж громкое дело о его аресте в 1957 году в США и обмене в 1962-м на сбитого в российском небе американского летчика Пауэрса.
Фишер родился в городе Ньюкасл-он-Тайн в 1903 году и говорил на английском так же хорошо, как на родном русском. В разведку пришел 2 мая 1927-го. Нелегал успешно работал во многих странах, но, несмотря на это, был уволен из НКВД 31 декабря 1938 года. Могло быть и хуже, многих его друзей и коллег расстреляли, обвинив в шпионаже. Как всегда бывает в этой жизни, под подозрением оказываются абсолютно не те…
Я уже рассказывал в этой книге, как в начале Великой Отечественной войны вернули на службу немногих, выживших в лагерях или уволенных со службы опытных чекистов. Среди них был и Фишер. Это потом, при аресте в Штатах он взял имя старого друга и коллеги Рудольфа Абеля.
Фишер вспоминал, что самым спокойным периодом его жизни был тот, когда он работал на заводе, куда устроился в середине 1939 года. Два года и девять месяцев он жил без разведки, трудился под своим именем и обходился без всяких явок и паролей.
Перечитывая толстенную пачку писем, написанных Вильямом Генриховичем жене Эле, я наткнулся на поразившее меня откровение. Он писал любимой, что не хочет и думать о бывшей работе, устал от ее бесконечных сложностей и никогда не вернется к прежнему. То ли это была минутная слабость, то ли обида? А может быть, чистая правда вырвалась из-под пера уже многое познавшего человека?
Известно, что во время Великой Отечественной Фишер служил в управлении генерала Павла Судоплатова. В совершенстве владел немецким, считался лучшим радистом органов и обучал молодых разведчиков и агентов диверсионному делу.
С ним связана история, докопаться до правдивых истоков которой мне пока еще не удалось: то ли пропали военные архивы, то ли не дошла еще очередь до открытия новой главы. Существует версия, будто Фишер действовал в фашистском тылу под видом немецкого офицера.
В воспоминаниях другого советского нелегала - Конона Молодого - я наткнулся на такой эпизод. Молодый, заброшенный в немецкий тыл, был чуть ли не сразу пойман и доставлен на допрос в контрразведку. Допрашивавший его фашист не долго мучил Молодого, а оставшись наедине, обозвал будущую звезду советского шпионажа «идиотом» и вытолкал пинками за порог. С тех пор и до конца дней у Молодого побаливал копчик. С «фашистом» Молодый встретился снова, уже по приказу Центра, в нелегальной командировке в Америке. Оба мгновенно узнали друг друга. Правда это или вымысел? Молодый был горазд на такие, повергающие в сомнения мистификации.
Еще до возвращения в Четвертое управление НКВД скромный инженер Фишер совершил подвиг подмосковного масштаба. Мотаясь в пригородном поезде с дачи в Челюскинской на завод и обратно, услышал он ранним утром тихий разговор в тамбуре, куда вышел покурить. Два неприметных пассажира решали, где лучше выйти. Один предлагал на вокзале в Москве, другой возражал: надо бы пораньше, а то поезд проскочит в другую часть города. И одеты были они по-нашенски, и акцента никакого, но Вильям Генрихович вызвал патруль и парочку арестовали. Оказались они немецкими парашютистами.
Как он распознал в этих двоих диверсантов? Его насторожили слова: «поезд проскочит в другую часть города». Именно так организовано движение в Берлине. Но откуда не бывавший, если верить официальной биографии, в Берлине Фишер знал эти берлинские тонкости и почему так быстро среагировал, почуяв фальшь? Или бывал он и в Берлине?
Хорошо знавший Абеля - Фишера Владимир Вайншток, сценарист культового «Мертвого сезона» (с Абелем они если и не дружили, то были откровенны, бывали друг у друга в гостях), был уверен: Рудольф Иванович служил в немецком штабе. Даже вставил в картину подтверждающую это фразу главного героя, которого играл Банионис, - о том, что сначала штабом, в который он, советский разведчик, пробрался, командовал Гальдер, а потом Йодль. То есть указывает даже конкретное место службы - оперативный штаб сухопутных войск Германии. Уже после выхода знаменитой в ту пору книги Кожевникова «Щит и меч» (разведчику она не понравилась) Абель рассказывал Вайнштоку, что мог вытащить бумажник из кармана Гитлера, которого видел в среднем раз в месяц.
Меня же уверяли, что такого не было, архивных материалов не сохранилось, подтверждений нет. Я пытался изучать по месяцам и по годам, где бывал мой герой во время Великой Отечественной. Читал его письма близким, записывал то, что мне рассказывали его дочь Эвелина Вильямовна и приемная дочка Лидия Борисовна. Там не обнаружилось таких вот временных промежутков, достаточных для глубокого внедрения.
Однако тема Берлина всплыла однажды в лекции, которую полковник Абель читал ученикам - будущим нелегалам. Я процитирую «лектора» дословно: «В своей практической работе разведчик нуждается не только в источниках информации, но также в услугах людей, могущих хранить материалы, аппараты, быть “почтовыми ящиками” и оказывать подобные услуги ему. Я вам расскажу о маленьком инциденте, где случайность помогла нашему товарищу.
Дело было в Берлине в конце 1943-го. Город ожесточенно бомбили. Поздно ночью, возвращаясь домой, нашего товарища, там работавшего, настиг очередной налет. Он укрылся от осколков в ходе, ведущем в подвал разрушенного дома. Где-то между разрывами бомб и снарядов вдруг раздался слабый звук рояля. Он прислушался и убедился, что играют мазурку Шопена. Другой человек, может быть, и не обратил бы внимания на звуки рояля, тем более на то, что играют Шопена. Наш товарищ вспомнил, что Шопена фашисты играть запретили. Подумал, что играющий ищет покоя в музыке и должен быть человеком, который за девять лет существования нацизма не поддался его влиянию. Разыскал вход в подвал и нашел там двух женщин. Мать и дочь. На рояле играла дочь.
В итоге этого “случайного” знакомства была получена надежная квартира, где наш товарищ мог спокойно готовить свои сообщения, хранить документы и прочее хозяйство разведчика. В этой квартире он провел последние дни боев в Берлине и ждал сигнала Центра о выходе из подполья.
Я надеюсь, что этот случай из нашей практики даст вам представление о характере нашей работы. Внешне она не изобилует очень большим драматизмом. Не обязательно иметь министра в качестве источника информации. Вполне достаточно завербовать доверенного слугу. А в США я проработал с 1948 года по 1957-й. Потом тюрьма, арест и в 1962-м обмен».
О ком из «наших товарищей» рассказывал слушателям полковник? Ясно, что о человеке интеллигентном, даже под обстрелом сумевшем быстро сообразить, что играют запрещенного Шопена. Не собственным ли опытом делился нелегал, великолепный музыкант, со своими учениками? Хотелось бы поверить, что так. Но это расходится с фактами и датами, точно установленными.
Из рассекреченных архивов было разрешено выплыть одному любопытному и документально подтвержденному эпизоду, связанному с моим героем. В середине 1944 года немецкий подполковник Шорхорн попал в плен. Его удалось перевербовать и затеять операцию по отвлечению крупных сил немецкого вермахта. По легенде, подброшенной немцам ведомством Павла Судоплатова, в белорусских лесах действовало крупное подразделение вермахта, чудом избежавшее плена. Оно якобы нападало на регулярные советские части, сообщало в Берлин о перемещении войск противника. Нападение на наши войска - сплошной вымысел, которому в Германии тем не менее поверили. А вот регулярную связь с Берлином блуждающая в лесах небольшая группа немцев действительно поддерживала. Именно переодетый в форму фашистского офицера Вильям Фишер и затеял вместе со своими радистами эту игру. В группу входили и попавшие в плен, перевербованные немцы. Операция эта получила название «Березино». Из Берлина в Белоруссию вылетали самолеты, немцы сбрасывали для своей группировки десятки тонн оружия, боеприпасов, продовольствия. Больше двух десятков прибывших в распоряжение Шорхорна диверсантов были арестованы, частично перевербованы и включены в радиоигру. Нетрудно представить, какую дезинформацию они передавали. За всё это лично фюрер произвел Шорхорна в полковники, Фишер был представлен к высшей награде рейха - Железному кресту. За эту же операцию и за работу во время войны Вильям Генрихович Фишер был награжден орденом Ленина.
Немцев дурачили таким образом больше одиннадцати месяцев. Уже совершил самоубийство Гитлер, был взят Берлин, а радиоигра всё продолжалась. Только 4 мая 1945 года Фишер и его люди получили последнюю радиограмму откуда-то из Германии, уже не из Берлина. Их благодарили за службу, сожалели, что не могут больше оказывать помощь, и, уповая лишь на помощь Божью, предлагали действовать самостоятельно.
С 1948 года он нелегально работал в США. Хорошо известно о том, как Фишер руководил в Штатах сетью советских «атомных» агентов. Гораздо меньше пишут о его связях с нашими нелегалами в Латинской Америке. Они, в большинстве своем офицеры-фронтовики или партизаны, незаметно вели наблюдения за американскими судами и были готовы, в случае необходимости, совершать диверсии. Завербовали китайцев, проживавших в процветающей Калифорнии. И те уже знали, как и по какому сигналу пронести взрывчатку на корабли ВМС США, доставлявшие военные грузы на Дальний Восток. Необходимости, к счастью, не возникло. Но иногда нелегалы Филоненко и другие, годами работавшие в Латинской Америке с женами, иногда выбирались в Соединенные Штаты, встречались с Фишером и совсем не в Нью-Йорке. Партизанские, диверсионные навыки могли пригодиться и резиденту, и его людям.
Была, по моим изысканиям, не более, и еще одна агентурная сеть, которую контролировал или с которой сотрудничал Фишер. И в Америке ему пригодилось знание немецкого. На восточном побережье США он был связан с немцами-эмиг-рантами, которые боролись с Гитлером еще до и во время Второй мировой войны. Это они совершали диверсии в различных захваченных фашистами странах. Тут всплывает имя боевика Курта Визеля, в годы войны помогавшего известному диверсанту-антифашисту Эрнсту Волльвеберу. В Штатах он сделал отличную карьеру, став инженером судостроительной компании в Норфолке. В конце 1949-го и в 1950-х годах Ви-зель имел доступ к самой секретной информации.
Есть некоторые, подчеркну, некоторые основания предполагать, что в годы Великой Отечественной Фишер действовал в определенных эпизодах под именем Рудольфа Абеля.
Рудольф Абель и Вилли Фишер были друзьями. В столовую и то ходили вместе. На Лубянке шутили: «Вон Абели пришли». Возможно, они познакомились в Китае, где оба работали радистами. Может быть, судьба свела их в 1937-м, как считает дочка Фишера Эвелина.
В военные годы оба жили в маленькой квартирке в центре Москвы. Жены, дети были отправлены в эвакуацию. И вечерами на кухне собирались трое. Их даже окрестили, что было по тем временам оригинально и смело, «тремя мушкетерами».
Кто же был третий? Когда через несколько десятилетий после войны разрешили выезжать за границу и навсегда, третий, радиожурналист Кирилл Хенкин, чекистом так и не ставший, собрался и уехал. К удивлению, отпущен он был мирно, без скандалов, пообещав хранить молчание.
Молчание, возможно, и хранил, однако книгу «Охотник вверх ногами» о Вильяме Фишере и его последних мгновениях написал. Ну да бог с ним, с Кириллом Хенкиным, скончавшимся в возрасте около девяноста лет в Германии. Некоторые эпизоды из его книги любопытны. Выехавший из СССР Хен-кин вынужден был соблюдать законы эмигрантского жанра, иначе кто бы издал книгу. Но вот момент, сомнений не вызывающий. Начались чистки, и кабинет, в котором сидели Рудольф Иванович Абель и четверо сослуживцев, с каждым днем пустел. Один за другим коллеги куда-то вызывались, уходили и не возвращались. На столах, затем ночью опечатывавшихся, оставались личные вещи, стаканы с чаем. А на стуле долго висела чекистская фуражка. Ее почему-то не убирали, и она служила грозным напоминанием о судьбе ее владельца.
Я рискну высказать догадку о причинах настоящей дружбы двух героев этого повествования. Было в судьбах двух разведчиков - Абеля и Фишера - нечто общее, что, как мне кажется, их и сблизило. Оба не были баловнями фортуны. Судьба их била жестоко: душевные раны от ударов своих же заживают трудно. И заживают ли? Вильяма Фишера, как известно, в довоенные годы чисток и расстрелов уволили из НКВД. Рудольфа Ивановича Абеля после расстрела брата - старого большевика - тоже выкинули из органов, а потом вернули. И хотя жена происходила из дворян, а родственники остались в оккупированной Риге, в дни войны его не трогали.
Видимо, Абелю доверяли, раз дело ограничилось лишь письменными оправданиями:
«В отдел кадров НКВД СССР.
Довожу до сведения, что на временно оккупированной немцами территории Латвийской ССР в г. Риге остались проживавшие там мои родители и младший брат.
О судьбе моих родных мне ничего не известно.
Зам. нач. 3 отделения 4 управления НКГБ СССР, майор Госбезопасности Р. Абель».
К счастью для майора, он был крайне нужен: «…С августа 1942 г. по январь 1943 г. находился на Кавказском фронте в составе опергруппы по обороне Ілавного Кавказского хребта. В период Отеч. войны неоднократно выезжал на выполнение специальных заданий».
И ключевая фраза, дающая ответ на вопрос, чем он занимался: «Выполнял спецзадания по подготовке и заброске нашей агентуры в тыл противника».
Война у каждого своя
Дочь Фишера Эвелина рассказывала мне о дружбе отца с Рудольфом Ивановичем Абелем, о том, как жила ее семья во время войны.
Точно судить не берусь, но встретились они с Рудольфом Абелем, вероятно, в году 1937-м, когда оба служили в органах. И появился он у нас, на Втором Троицком, после нашего возвращения из Англии, приблизительно в декабре. И вскоре стал приходить часто.
Папа был выше дяди Рудольфа. Он - тощий, темный, плешь у него приличная. А дядя Рудольф - блондин, коренастый, улыбающийся, с густой шевелюрой. Третий друг появился гораздо позже - Кирилл Хенкин. В военные годы он у них учился в школе радистов, и отец с дядей Рудольфом с ним в ту пору сошлись. Так Хенкин рассказывал, что их там никто не различал. Были совершенно не похожи, но тем не менее их путали. И потому, что очень много свободного времени проводили вместе. Они были Абель с Фишером или Фишер с Абелем и ходили в основном парой. Видимо, делали одно и то же дело. Но какое - не знаю, мне судить трудно, и не касается это меня ни в коей мере. Их работа - это их работа. А дружили они очень.
Сначала, до войны, они дружили еще с Вилли Мартенсом - звали его Вилли Маленьким. Он был моложе дяди Рудольфа, поэтому назывался Маленьким. У меня даже есть подозрение, хотя какое тут подозрение: дядя Вилли одно время тоже работал в Комитете. Потом всю жизнь, и во время войны, в военной разведке. Отец дяди Вилли и мой дедушка, оба старых большевика, друг друга хорошо знали. У Мартенсов дача тоже была в Челюскинской. Я и с Мартенсом-старшим - Людвигом Карловичем - была неплохо знакома: типичная немецкая личность с хорошим таким брюшком. Вот они втроем, еще до Хенкина, и дружили.
Во время войны, когда мы с мамой жили в Куйбышеве, папа, дядя Рудольф и Кирилл Хенкин жили втроем в нашей квартире. Потому что у дяди Рудольфа в доме, по-моему, номер 3 по улице Мархлевского, окна были выбиты: напротив упала бомба, вставить стекла было невозможно, и он перебрался к папе на Троицкий. А Кириллу, который учился у них в разведшколе, вообще негде было жить. И он тоже приходил к папе на квартиру. Спал вот на этих двух креслах - им лет по 300, вероятно, середина XVIII века. Кирилл связывал их веревочками и спал. Но почему спал на креслах, я не понимаю, кроватей там было достаточно. Может, матрасов не хватало, а кресла - более или менее мягкие. Во всяком случае, эти трое мужчин жили, как умели, вели хозяйство. Завесили окна, так они у них завешенными и оставались. Папа рассказывал, что когда они стали нас ждать и затемнение сняли, то пришли в ужас от того, какого цвета стены. Тогда была клеевая краска, обоев не было, и стены они помыли, дядя Рудольф помогал. А он к тому времени, к марту 1943-го, уже вернулся к себе, на Мархлевского. Там и после его смерти жила жена дяди Рудольфа - тетя Ася, до тех пор, пока на склоне лет, уже когда сама себя никак не могла обслуживать, не переехала в пансионат. Детей у них не было…
Отца вернули в органы в сентябре 1941-го. Позже, уже в 1946-м, в доме ходили разговоры, будто поручился за него любимец Берии генерал Павел Судоплатов. И вот в это я склонна верить. Судоплатову, о котором отзывались как о суровом профессионале, нужны были опытные и проверенные люди. Отец сразу пошел на работу, исчезал из дома, не показывался сутками. Мама не слишком волновалась, наверняка знала, где он и что он.
Но 8 октября 1941-го мы с мамой и папой выехали из Москвы в Куйбышев. По этому поводу возникла путаница. Некоторые люди уверяют, будто папа во время войны долго работал в Куйбышеве. Его теперешние коллеги из Самары даже приписывают отцу организацию там специальной разведывательной школы. Это не так.
Мы уезжали в эвакуацию. Целый состав, семьи чекистов в теплушках, а с нами еще и Спот. Совершенно замечательный, изумительный игристо-шерстный фокстерьер с типично английским именем. Папа сказал: если Спота не согласятся взять в теплушку, то я его пристрелю, потому что иначе он погибнет. Но согласились, и наша теплушка оказалась единственной, которую на всем долгом пути не обворовали - благодаря собаке никто посторонний подойти не мог. Кроме меня в теплушке ехали еще двое детей, они были в диком восторге от того, что у нас собака.
В конце октября состав дотащился до Куйбышева, но высадиться нам не дали, хотя у мамы была договоренность с местным театром оперы и балета, что она останется работать там, как артистка. Высадили в Серноводске - маленькая курортная дыра километрах в ста. Папа с нами пробыл, по-моему, дня два, уехал в Куйбышев - и пропал. Мы сидели без всего - ни карточек, ни денег. Выгрузили нас и забыли.
И тогда мама развила бурную деятельность. Ехала с нами в теплушке жена одного сотрудника - профессиональная певица. И они вдвоем организовали для летной части, которая была поблизости, концерт. Участвовали в нем все, кто мог. Я играла на виолончели, а моя двоюродная сестра Лида читала стихи «О советском паспорте». Лида росла в нашей семье как родная.
Руководство части осталось очень довольно концертом: было им в Серноводске довольно неуютно. В благодарность они маму на своей военной машине отвезли в Куйбышев, потому что к тому времени туда можно было попасть только по пропускам. Маму сразу взяли в театр. Но она, жена разведчика, тут же решила отыскать, где там местные органы: хотела найти папу. Вместо этого попала в милицию, откуда ее вытащил директор театра. Встречались же и тогда смелые люди.
А потом на улице мама случайно встретила дядю Рудольфа Абеля. Они страшно обрадовались, потому что Абели уезжали из Москвы сами по себе. Дядя Рудольф и сказал маме, что он остался в Куйбышеве, а папа в командировке: поехал в Уфу за каким-то оборудованием. Отдал маме бутылочку спирта и сказал, что когда Вилли вернется, мы ее с ним разопьем. Спирта было немного, и пошел он на совсем иное. На обратном пути из Уфы или откуда-то из тех краев отец провалился под лед речки Уфимки. Приехал в Серноводск мокрый, грязный и весь во вшах, потому что когда из реки выбрались, то пустили их обогреться в деревенскую избу. Там и набрались всей этой живности. Маму к себе даже близко не подпустил. Что они везли, понятия не имею, может, вы это узнаете в других местах. Ну а весь спирт ушел на то, чтобы устроить папе санитарную обработку.
Пробыл отец в Куйбышеве после этого еще недели две. Потом уехал в Москву и больше не возвращался. А мы оставались в Серноводске очень недолго. Жили в основном в Куйбышеве, сначала немножко на улице Горького, потом на Кооперативной на углу Фрунзе и, по-моему, Льва Толстого. Но долго там не задержались. Вернулись в Москву в марте 1943-го, когда отцу удалось оформить нам полагавшийся для этого пропуск.
А дядя Рудольф оставался в Куйбышеве дольше, чем папа. И так как оба занимались одним и тем же делом - готовили партизан - то, я думаю, куйбышевские товарищи перепутали и приписали организацию специальной разведшколы моему папе. Нет, в школе в поселке Серноводск работал Рудольф Абель. Может, отец, возвращаясь из своих командировок, тоже ему помогал. Преподавали радиодело, с которым оба были отлично знакомы. Потом их учеников забрасывали в тыл к немцам.
Их часто путали. Но чтобы один из них выдавал себя за другого, как пишется в некоторых книгах, - ерунда. Господи, ну чего только не навыдумывают. Говорят, будто папа использовал имя «Абель» еще в военные годы - неправда. Чушь всё это.
Вообще, если верить молве, то где только мой отец в войну не работал. Даже в Англию и Германию его отправляли. Нет, в военные годы папа ни в какие Великобританию и Берлин не ездил.
Я знаю, что папу послали в партизанский отряд в Белоруссии, а врачом у них был один из братьев - знаменитых бегунов Знаменских. У папы был фурункул, и отцу очень нравилось рассказывать, что вскрывал его хирург и спортсмен Георгий Знаменский. Хотя спортом отец абсолютно не интересовался. Но на велосипеде, на роликах ездил. А вот на лыжах - не умел.
После войны узнала: отец участвовал в операции «Березино», даже получил за нее награду, по-моему, орден. Но все тихо, без всяких литавр.
Отец уезжал довольно часто и надолго. А на сколько, я тогда не подсчитывала и сейчас мне трудно сориентироваться, хотя жили мы. конечно, вместе. И после войны он мало о своих военных делах рассказывал.
Что у меня еще из военных воспоминаний? Вот как-то врезалось: у папы было двое учеников - два брата-немца. И он с ними занимался, готовил. Единственный раз они у нас появились - красавцы светловолосые, лет по двадцать или поменьше. Пришли почему-то за швейной машинкой - что уж они с ней делали? Я потом нарушила негласный семейный запрет, спросила отца, как у них потом сложилось. Он расстроился, потому что сложилось очень плохо. Оба погибли, когда их сбрасывали в Югославию.
Еще один случай связан с боевым оружием. Я после возвращения из эвакуации увидела в первый и в последний раз у отца пистолет. Могу и ошибиться, но, кажется, «ТТ». Отец куда-то ночью торопился и пистолет оставил дома. Показывал мне, как его собирать-разбирать. И очень гордился, что у него это быстро и ловко получается. Но мама этот оставленный пистолет моментально у меня отобрала. А так, я и не знаю, стрелял ли отец когда-нибудь из боевого оружия, нет ли. Разговора никогда не заходило.
Вся его настоящая жизнь была в работе, вне дома. И о ней - молчание.
Даже 9 мая 1945 года мы особенно не отпраздновали. Папы, как почти всегда, не было дома - очередная командировка. Где он, что он - мы не знали. А садиться без него за стол, поднимать бокалы не хотелось.
Из войны еще такой эпизод. Поскольку со светом случались всякие неполадки и спички тоже превратились в крупный дефицит, а в доме к тому же все были курящие, принес отец зажигалку. Я в то время еще не курила, но бабушка, мама, сам отец… Зажигалка была предметом его гордости, у нее была платиновая спираль.
История этой зажигалки оказалась довольно интересной.
Пришел кто-то из сотрудников и сказал: «Ой, Вилли, какая у тебя хорошая зажигалка. Ты должен такую же сделать нашему начальнику». На что папа возразил: «С какой стати? Начальник наш сам умеет всё это делать. У него и возможностей достать необходимые детали гораздо больше, чем у меня». На следующий день папа приходит на работу - зажигалки нет. Он быстро сообразил, в чем дело. Пошел к начальнику - а она там на столе. Отец сразу: «Привет, к тебе попала по ошибке моя зажигалка». Забрал ее и ушел. И потом принес домой.
Вообще, начальство - особая категория. Если уж совсем честно, то папа не любил начальства. Старался с ним не связываться. Почему и отчего - не знаю. Не любил. Фамилия Коротков (после войны начальник всех советских нелегалов. - Н.Д.), конечно, у нас дома звучала, но сказать, что у отца были какие-то отношения с Коротковым вне службы - нет. Са-харовский (возглавлял управление, отвечавшее за нелегалов, дольше других. - Н.Д.) упоминался еще реже. А вот фамилия Фитина (глава внешней разведки военных лет. - Н.Д.) произносилась - но в военное время. До войны главным там был Шпигельгласс. Но кроме фамилий - ничего…
А когда папа уже вернулся (ни разу за наши встречи не сказала Эвелина «вернулся из США» или «отправился в Штаты». - Н. Д), случилась такая история. Потянуло его на литературную деятельность. Тогда только начали издавать журнал «Кругозор». И вот в первых номерах он написал повесть. Вместо имени автора - полковник три звездочки.
Там описывалась та самая радиоигра («Березино». - Н. Д .), которую они вели с немцами. Если не ошибаюсь, сюжет таков: кажется, в партизанский отряд попадает взятый в плен немецкий офицер. И его уговаривают вести радиоигру со своими. И в результате наши получают оружие, посылки, к ним высаживают немецкий десант.
Но с повестью получилось нехорошо. Потом некий человек написал по ней сценарий и на телевидении сняли фильм. И без всякого отцовского ведома. Папа попытался возмутиться. Но ему сказали: подумаешь, полковник три звездочки, тоже мне, псевдоним. И на этом вопрос был закрыт. Отец был очень недоволен. Конечно, обидно. Я считаю, что это был плевок в лицо и совершенно нахальный. Попался бы мне этот сценарист, я бы ему пару слов сказала, причем с большим удовольствием. Что воровство - занятие нехорошее и наглое.
Но вступать в ссоры, доказывать что-то жуликам… Всё это было ниже отцовского достоинства. Да и дел у него всегда было много.
Потом в журнале «Пограничник» была еще одна повесть отца - «Конец черных рыцарей». Но совершенно другой сюжет, разные истории.
(Н. Д.: изложу коротко сюжет повести. Советский разведчик выслеживает нацистов, скрывающихся в самых разных странах. В конце концов извилистая дорожка приводит его в Париж, где он с помощью французских друзей-коммунистов и разрушает нацистскую сеть.
Образ разведчика абсолютно автобиографичен. В рассуждениях главного героя о нелегальной разведке есть определенная специфика в диалогах. Понятно, что пером водил профессионал.
В редакции «Пограничника» повесть оценили, напечатали. А еще сказали: автор, понятно, из органов, «но не Абель». Узнав, что это именно он, смутились.
Вильям Генрихович вложил в «Черных рыцарей» немало личных военных воспоминаний. Мне помимо пассажей о разведке понравился увиденный Абелем Париж, где и я прожил немало лет. А путешествия по винным подвалам с дегустациями, эпизоды в парижских ресторанах, описания еды, приправ, соусов и запахов - это прямо энциклопедия французской жизни.
И снова возник вопрос: откуда Абель всё это знает? В таких подробностях и деталях дать живую картинку способен лишь человек, хорошо знавший и полюбивший переменчивый, не всем открывающийся город. Но опять-таки если верить биографии полковника, нога его в Париж не ступала.
Значит, что? Не верить? Я - всё о маленьких и таинственных закоулках. Из них даже пытливым биографам Абеля-Фишера не выбраться.
Семейные хроники
Приемная дочь Абеля - Фишера Лидия Борисовна Боярская позволила мне опубликовать несколько писем Вильяма Генриховича. Они простые. В них - атмосфера военных лет.
Письмо Вильяма Фишера в Куйбышев, где живет семья в ожидании пропуска для возвращения в Москву.
«…Насчет приезда в Москву… Ждал, надеялся, что смогу уже послать тебе пропуск, но пока все задерживается. По этому вопросу у нас создалось товарищество с Мишей Яриковым (коллега по разведке. - Н. Д.) и еще одним товарищем. У меня ведь есть веская причина ускорить ваш приезд - это болезнь Эвуни (дочери Эвелины. - Н. Д.). Всё, что можно, я делаю и буду делать. Хочу видеть вас дома.
Не зря я год уже прожил монахом и не ищу другую семью или связь…. Ты тоже должна подготовиться. Надо подумать, как упаковать арфу. Без арфы тебе переезжать нельзя…
Я достал для Вали Мартенс (жена Вилли Мартенса. - Н.Д.) немного дров и елку, а она мне одолжила валенки, так что ноги в тепле. В квартире (московской. - Н.Д.) у нас холодно, газ не действует. Когда ты приедешь, я раздобуду печурку и немного дров, и ты сразу же будешь иметь действующую кухню. Рудольф (Абель. - Н. Д.) еще не приехал…
Я строю планы уйти из Наркомата. Либо на завод, либо заняться живописью. Сяду тебе на шею на годик и подучусь. Я буду не хуже, если не лучше этих мазил, которые забрали себе власть в этой области. А можно заняться и работой на заводе. Только не Наркомат. Хватит!..»
Вильям Фишер руководит радиоигрой с немцами во время операции «Березино». Пишет он жене из далекого партизанского отряда.
«…Я тебе писал, что здесь славный врач, известный спортсмен Знаменский (бегун). Он из простой крестьянской семьи, своим упорством добился докторского диплома и немалых результатов как спортсмен. Еще есть Ермолаев - фотограф, охотник и рыболов. Он сможет устроить пропуска на Учинское водохранилище - о чем сообщи Яше Шварцу - мы будем иметь рыбу, а осенью - уток.
Живем мы здесь примитивно. Рабочий день у меня начинается в 3 ч. утра. Это только недавно, в связи с изменением обстановки. Дежурю. С 10-ти работаю с перерывами, периодически сплю. Кушаем в 10, 16.00 и 21.00, причем обед очень хороший, но завтраки и ужины слабоваты. Главным образом по жирам. В связи с большой нагрузкой я получил дополнительный паек.
Живем в крестьянских шубах и усиленно кормим блох. Пятна на бумаге от керосина, течет лампа… Шубы здесь добротные и большие, но очень грязные. Какой только хлам не найдешь на полках, в закутках и на чердаках - целое и битое, нужное и ненужное - всё свалено вместе…»
Письмо из партизанского отряда
«…Видимо, 12 декабря будет машина на Москву. С ней едет наш охотник Ермолаев, который, очевидно, занесет тебе это письмо… Как с моим жалованьем? Я дал Ермолаеву доверенность и, может быть, ему удастся получить деньги за декабрь м-ц и передать тебе. Вообще вопрос связи с тобой нужно разрешить, т. к. по всем признакам дело приняло форму длительной операции, и насколько она затянется - трудно предвидеть. Похоже, что Новый год я буду встречать в дебрях Белоруссии. Загрузка работой несколько снизилась, делать нечего, книг нет. Если сможешь - пришли мне 3 книги по радио (перечисляет книги. - Н.Д.)… хочу вспомнить старое и еще историю ВКП(б). Ермолаев расскажет о нашем житье-бытье подробнее…»
Письмо из белорусских лесов
«Дорогая Элечка! Сегодня получил твою посылку и письма… Это свое письмо я передал через товарища, который сюда уже не вернется. Это мой старый знакомый по школе 1937 года, симпатичный, пожилой человек Белов Алексей Иванович. Он после Рудольфа преподавал Морзе… Скоро начнем передвигаться, но не думай, что мы где-то у фронта. До ближайшей точки фронта не меньше 400 км и кроме обычных житейских опасностей никаких больше нет. Простудиться я могу и в Москве, так что за меня ты не волнуйся… Посылаю ночник, который я нашел в брошенном немцами хламе. Если подбавлять воска, то фитиль почти что вечный. Попробуй использовать жидкий парафин, он должен гореть. Мы здесь тоже колдуем над всякими источниками света. Но у нас все-таки лучше - есть керосин, но нет стекол к лампочкам, да и фитили изобретаем из кусков одеял или тряпок…
Принесли завтрак - карт, пюре и копченую селедку, 2 куска сахара и чай. Буду варить кофе. Кофе! Мечта осуществляется.
Очень рад, что ты наконец добралась до оркестра, даже если и в цирке. Это будет только началом, тем более что там бывают неплохие дирижеры. Цирк имеет еще и то преимущество, что он стоит на месте, а Игорь Моисеев хотя и более высокой марки, на месте не сидит. Только ты зря связалась с вязанием, подумай о том, что нужно беречь здоровье».
Лидия Борисовна Боярская рассказала мне, как уходил Вильям Генрихович:
8 октября 1971 - го к Эвуне на день рождения приехали на дачу гости. Я тоже там была и даже не заметила, что с дядей
Вилли происходит что-то плохое. Был он как всегда приветлив, на болезнь его ничто впрямую не указывало. Тут и собранность, и воля железная. Но вскоре ему стало плохо, положили в онкологическую больницу.
А за день до смерти, 14 ноября, мы с Эвуней дежурили в его палате. Дядя Вилли лежал один, и около него постоянно находился сотрудник из разведки. Дядя Вилли был без сознания, состояние - ужасное. Судя по всему, мучили его ужасные сны. Нам казалось - моменты ареста, допроса, суда… Он всё время метался, стонал, хватался за голову и порывался встать. Даже упал на пол, и мы втроем не смогли его удержать. В сознание он так и не пришел. Скончался 15 ноября 1971 года.
Из книги Разведчик «Мертвого сезона» автора Аграновский Валерий Абрамович1.6. Рудольф Абель. Возвращение на родину (отрывок)…Дорога шла под уклон, впереди были видны вода и большой железный мост. Недалеко от шлагбаума машина остановилась. У входа на мост большая доска оповещала на английском, немецком и русском языках: «Вы выезжаете из
Из книги Портреты автора Ботвинник Михаил МоисеевичРоберт ФИШЕР Слово о Роберте Фишере Прошло 20 лет, как Фишер стал чемпионом мира (с того момента он не сыграл ни одном турнирной партии), – и тогда же он ушел из мира шахмат.Да, многие его решения казались непонятными и непредсказуемыми. По-видимому, Фишер представлял себе
Из книги Круговорот автора Форман МилошБобби Фишер Когда я еще работал над «Волосами», Питер Фальк обратился ко мне с интересным предложением. Он хотел сделать фильм, основанный на матче за звание чемпиона мира по шахматам между Бобби Фишером и Борисом Спасским. Этот драматический поединок состоялся в столице
Из книги Охотник вверх ногами автора Хенкин Кирилл Викторович16. «США против Абеля» Как в любой легенде, и тут немало осталось от реальной жизни, от судьбы и прошлого самого Вилли. Осталось имя матери - Любовь. Примерно тот же возраст. Но в характере Абеля сдвинуты акценты, персонажу придан иной, несколько более жесткий, показной
Из книги Жизнь по «легенде» (с илл.) автора Антонов Владимир Сергеевич Из книги Смерш vs Абвер. Секретные операции и легендарные разведчики автора Жмакин Максим Из книги 100 знаменитых анархистов и революционеров автора Савченко Виктор АнатольевичГОДВИН ВИЛЬЯМ (род. в 1756 г. – ум. в 1836 г.) Английский писатель, оказавший значительное влияние на формирование анархизма. Сын провинциального пастора Вильям Годвин родился 3 марта 1756 года в Англии недалеко от Кембриджа. Его отец, Джон Годвин, был священником независимой
Из книги Эйнштейн. Его жизнь и его Вселенная автора Айзексон УолтерВильям Фрауэнгласс Каждый год универсальные магазины Lord&Taylor вручают премию, которая, особенно в 1950-е годы, могла показаться необычной. Ею награждают за независимое мышление, и Эйнштейн был подходящей фигурой. Он получил эту премию в 1953 году за нонконформизм в научных
Из книги Аракчеев: Свидетельства современников автора Биографии и мемуары Коллектив авторов --К. И. Фишер Записки Клейнмихель начал службу у графа Аракчеева и был долгое время начальником его штаба; немудрено, что за ним осталась и система Аракчеева. Хорош был! Один только раз видел я его вблизи: в 1824 или 1825 году на паперти Петергофского дворца против Самсона,
Из книги Русская и советская кухня в лицах. Непридуманная история автора Сюткина Ольга АнатольевнаЗагадочный Вильям Похлебкин Заслуга Похлебкина в том, что он не только открыл русскую кухню для толком не знавшего ее поколения, но и очистил ее от семи десятилетий кулинарного варварства. А.Генис. Колобок и д-р. Кулинарные путешествия. Вильям Васильевич Похлебкин –
Из книги Абель - Фишер автора Долгополов Николай МихайловичНиколай Долгополов Абель - Фишер Всем людям из внешней разведки, свое свершившее Николай Долгополов Читать, наконец-то, подано Биография моего любимого героя разведчика-нелегала Фишера - Абеля сложна и запутанна настолько, что некоторые ее эпизоды в силу специфики
Из книги Служба внешней разведки. История, люди, факты автора Антонов Владимир СергеевичСвязник полковника Абеля Полковник Службы внешней разведки Юрий Сергеевич Соколов был связным легендарного Абеля. Кажется, когда мы встретились в середине 1990-х, он оставался последним из тех, кто работал с символом нашей разведки не в кабинетах Лубянки, а рисковал «на
Ровно 55 лет назад, 10 февраля 1962 года, на мосту, разделяющем ФРГ и ГДР, состоялся обмен советского разведчика-нелегала Рудольфа Абеля (настоящее имя — Вильям Генрихович Фишер) на сбитого над СССР американского летчика Фрэнсиса Пауэрса. Абель мужественно вел себя в заключении: он не раскрыл противнику ни одного, даже мельчайшего эпизода своей работы, и его до сих пор помнят и уважают не только в нашей стране, но и в США.
Щит и меч легендарного разведчика
Вышедший в 2015 году фильм Стивена Спилберга "Шпионский мост", рассказавший о судьбе советского разведчика и его обмене, кинокритики признали одним из лучших в творчестве известного американского режиссера. Лента сделана в духе глубокого уважения к советскому разведчику. Абель, которого сыграл британский актер Марк Райлэнс, в фильме — волевая личность, а Пауэрс — трус.
В России полковника разведки тоже увековечили на пленке. Его сыграл Юрий Беляев в ленте 2010 года "Поединки: правительство США против Рудольфа Абеля", отчасти о его судьбе рассказывает культовая картина 60-х годов "Мертвый сезон" Саввы Кулиша, в начале которой с небольшим комментарием к зрителям с экрана обратился сам легендарный разведчик.
Он работал в качестве консультанта и над другим знаменитым советским шпионским фильмом — "Щит и меч" Владимира Басова, где главного героя, которого сыграл Станислав Любшин, звали Александр Белов (А. Белов — в честь Абеля). Кто же он, человек, которого знают и уважают по обе стороны Атлантического океана?
Художник, инженер или ученый
Вильям Генрихович Фишер был весьма талантливым и разносторонним человеком с феноменальной памятью и очень развитым чутьем, помогавшим находить правильное решение в самых неожиданных ситуациях.
С детства он, родившийся в небольшом английском городке Ньюкасл-апон-Тайн, говорил на нескольких языках, играл на разных музыкальных инструментах, прекрасно рисовал, чертил, разбирался в технике и интересовался естественными науками. Из него мог выйти прекрасный музыкант, инженер, ученый или художник, но сама судьба еще до рождения предопределила его будущую стезю.
Точнее, отец, Генрих Маттеус Фишер, германский подданный, который родился 9 апреля 1871 года в имении князя Куракина в Ярославской губернии, где его родитель трудился управляющим. В юности, после знакомства с революционером Глебом Кржижановским, Генрих всерьез заинтересовался марксизмом и стал активным участником созданного Владимиром Ульяновым "Союза борьбы за освобождение рабочего класса".
Назван в честь Шекспира
На Фишера вскоре обратила внимание охранка, после чего последовали арест и многолетняя ссылка — вначале на север Архангельской губернии, затем перевод в Саратовскую губернию. В этих условиях молодой революционер проявил себя незаурядным конспиратором. Постоянно меняя имена и адреса, он продолжал вести нелегальную борьбу.
В Саратове Генрих познакомился с юной единомышленницей, уроженкой данной губернии Любовью Васильевной Корнеевой, получившей три года за свою революционную деятельность. Вскоре они поженились и вместе покинули Россию в августе 1901 года, когда Фишера поставили перед выбором: немедленный арест и депортация в кандалах в Германию или добровольный отъезд из страны.
Молодая чета поселилась в Великобритании, где 11 июля 1903 года у них родился младший сын, который получил свое имя в честь Шекспира. Юный Вильям сдал экзамены в Лондонский университет, но учиться там ему не пришлось — отец решился возвращаться в Россию, где произошла революция. В 1920 году семья перебралась в РСФСР, получив советское гражданство и сохранив британское.
Лучший из лучших радистов
Вильям Фишер поступил во ВХУТЕМАС (Высшие художественно-технические мастерские), один из ведущих тогдашних художественных вузов страны, но в 1925 году был призван в армию и стал одним из лучших радистов Московского военного округа. Его первенство признавали и сослуживцы, среди которых были будущий участник первой советской дрейфующей станции "Северный полюс-1", известный полярник-радист Эрнст Кренкель и будущий народный артист СССР, худрук Малого театра Михаил Царёв.
© AP Photo
После демобилизации Фишер, кажется, нашел свое призвание — он работал радиотехником в научно-исследовательском институте ВВС Красной армии (ныне государственный летно-испытательный центр Минобороны РФ имени Валерия Чкалова). В 1927 году женился на арфистке Елене Лебедевой, а через два года у них родилась дочь Эвелина.
Именно в это время на перспективного молодого человека с прекрасным знанием нескольких иностранных языков обратила внимание политическая разведка — ОГПУ. С 1927 года Вильям — сотрудник Иностранного отдела внешней разведки, где трудился вначале переводчиком, а затем радистом.
Увольнение из-за подозрений
В начале 30-х годов он попросил власти Британии выдать ему паспорт, поскольку-де рассорился со своим революционным отцом и желает с семьей вернуться в Англию. Британцы охотно выдали Фишеру документы, после чего разведчик несколько лет нелегально работал в Норвегии, Дании, Бельгии и Франции, где создал секретную радиосеть, передавая в Москву сообщения местных резидентур.
В 1938 году, спасаясь от масштабных репрессий в аппарате советской разведки, на Запад бежал резидент НКВД в республиканской Испании Александр Орлов.
После этого случая Вильям Фишер был отозван в СССР и в конце того же года уволен из органов в звании лейтенанта госбезопасности (соответствовало званию армейского капитана).
Такая перемена отношения к вполне успешному разведчику была продиктована только тем, что новый глава наркомата внутренних дел Лаврентий Берия откровенно не доверял сотрудникам, работавшим с ранее репрессированными "врагами народа" в НКВД. Фишеру еще очень повезло: многие из его коллег были расстреляны или посажены в тюрьму.
Дружба с Рудольфом Абелем
В строй Фишера вернула война с Германией. С сентября 1941 года он работал в центральном аппарате разведки на Лубянке. В должности начальника отдела связи принимал участие в обеспечении безопасности парада, проходившего 7 ноября 1941 года на Красной площади. Занимался подготовкой и переброской в нацистский тыл советской агентуры, руководил работой партизанских отрядов и участвовал в нескольких успешных радиоиграх против немецкой разведки.
Именно в этот период он сдружился с Рудольфом Ивановичем (Иоганновичем) Абелем. В отличие от Фишера, этот активный и жизнерадостный латыш пришел в разведку с флота, в котором воевал еще в гражданскую войну. Во время войны они вместе с семьями жили в одной квартире в центре Москвы.
Сближала их не только общая служба, но и общие черты биографии. Например, как и Фишер, в 1938 году Абель был уволен со службы. Его старшего брата Вольдемара обвинили в участии в латвийской националистической организации и расстреляли. Рудольф, так же как и Вильям, оказался востребован с началом Великой Отечественной, выполняя ответственные задания по организации диверсий в тылу немецких войск.
А в 1955 году Абель скоропостижно скончался, так и не узнав, что его лучшего друга направили на нелегальную работу в США. В разгаре была холодная война.
Требовались ядерные секреты врага. В этих условиях Вильям Фишер, который под видом литовского беженца сумел организовать в США две крупные агентурные сети, оказался для советских ученых бесценным человеком. За что был награжден орденом Красного знамени.
Провал и краски
Объем интересной информации был так велик, что со временем Фишеру понадобился еще один радист. Москва направила ему помощником майора Николая Иванова. Это была кадровая ошибка. Иванов, работавший под агентурным именем Рейно Хейханен, оказался выпивохой и любителем женщин. Когда же в 1957 году его решили отозвать обратно, он обратился к спецслужбам США.
Фишера успели предупредить о предательстве и начали готовить к бегству из страны через Мексику, но сам он опрометчиво решил вернуться в квартиру и уничтожить все свидетельства своей работы. Агенты ФБР арестовали его. Но даже в такой стрессовый момент Вильям Генрихович смог сохранить поразительное хладнокровие.
Он, продолжавший заниматься живописью и в США, попросил американских контрразведчиков стереть краску с палитры. После чего незаметно бросил в унитаз смятый клочок бумаги с шифротелеграммой и спустил воду. При задержании назвался Рудольфом Абелем, тем самым дав понять Центру, что он не предатель.
Под чужим именем
На следствии Фишер решительно отверг свою причастность к советской разведке, отказался от дачи показаний на суде и пресек все попытки сотрудников американских спецслужб работать на них. Они не добились от него ничего, даже настоящего имени.
Но показания Иванова и письма от любимых жены и дочери стали основанием для сурового приговора — более 30 лет тюрьмы. В заключении Фишер-Абель рисовал маслом картины и занимался решением математических задач. Предателя же через несколько лет после этого постигла кара — громадный грузовик врезался на ночном шоссе в автомашину, за рулем которой был Иванов.
Судьба разведчика начала меняться 1 мая 1960 года, когда в СССР был сбит пилот шпионского самолета U-2 Фрэнсис Пауэрс. Кроме того, только что избранный президентом Джон Кеннеди стремился ослабить напряженность между США и СССР.
В итоге было принято решение обменять таинственного советского разведчика сразу на трех человек. 10 февраля 1962 года на Глиникском мосту Фишер был передан советским спецслужбам в обмен на Пауэрса. Также были освобождены два американских студента, ранее арестованные по обвинению в шпионаже, — Фредерик Прайор и Марвин Макинен.
May 9th, 2013 , 10:03 am
Абель Рудольф Иванович (1903-1971) - ас советского шпионажа, действовавший в 50-х годах в Соединенных Штатах, а спустя пять лет после своего разоблачения обмененный американцами на сбитого над Свердловском пилота самолета-разведчика "И-2" Фрэнсиса Г. Пауэрса.
Абель (настоящее имя Фишер Вильям Генрихович) родился в г.Ньюкасл-на-Гайне (Англия) в семье русских политэмигрантов, занимавшихся революционной деятельностью. С детства Абель отлично учился и весьма преуспевал в естественных науках, что помогло ему впоследствии стать специалистом в химии и ядерной физике. Закончил Лондонский университет.
В 1920 г. семья Фишеров возвращается в Россию. В 1922 г. Абель вступает в комсомол; свободно владея английским, немецким, польским и русским языками, он работает переводчиком в Коминтерне.
В 1924 г. поступает на индийское отделение Института востоковедения в Москве. После первого курса призывается в ряды Красной Армии, проходит службу в радиоподразделении, а после демобилизации работает в НИИ ВВС РККА.
В 1927 г. Абель поступает на службу в Иностранный отдел ОГПУ на должность помощника уполномоченного. Выполняет важные задания по линии нелегальной разведки в двух европейских странах. Работает радистом нелегальных европейских резидентур. За отличную службу повышается по службе и получает звание лейтенанта госбезопасности.
В 1938 году без объяснения причин уволен из органов контрразведки. После этого работал во Всесоюзной торговой палате, на авиационном заводе. Подавал несколько рапортов с восстановлении и, наконец, добился своего: в сентябре 1941 года, когда уже шла война, его восстановили в органах, так и не объяснив причину увольнения. Как рассказывал сам Рудольф Абель в 1970 году, он был уверен, что причиной была его немецкая фамилия, имя и отчество.
В годы Второй мировой войны активно занимался подготовкой разведывательно-диверсионных групп, созданием партизанских отрядов (все формирования действовали в тылу у врага). Подготовил около сотни радистов, которых забрасывали в оккупированные Германией страны. В конце войны близко сошелся с Рудольфом Ивановичем Абелем, именем которого впоследствии назвался в оперативных целях. В конце войны получил звание майора госбезопасности.
Одним из наиболее известных эпизодов военной деятельности Фишера является его участие в оперативной игре «Березино», которой руководил Павел Судоплатов. Операция была начата еще в 1942 году, когда четвертое управление подбросило ведомству адмирала Канариса информацию о наличии в Москве подпольной монархической организации под названием «Престол». От ее имени за линию фронта направлялся агент нашей контрразведки, действовавший под псевдонимом Гейне, в дальнейших контактах с немцами и в радиотелеграммах именуемый Александром. В 1944 году по плану оперативной игры он был командирован в только что освобожденный от фашистов Минск. Вскоре абвер получил информацию о том, что в белорусских лесах есть разрозненные группы немцев, стремящиеся прорваться через линию фронта. Материалы радиоперехвата свидетельствовали о желании германского командования оказать им всяческую помощь по выходу из русского тыла, одновременно используя их для проведения диверсионных акций.
В действительности в Белоруссии был создан большой отряд из числа пленных немцев, который якобы сражался против Советской Армии в ее тылу. Руководство этого отряда поддерживало регулярную связь с немецким командованием, куда шла информация о якобы совершенных отрядом диверсиях. А оттуда в «немецкую» часть выбрасывались радиотехника, боеприпасы, продовольствие и немецкие разведчики. Все это, естественно, попадало вовсе не к мифическим диверсантам, а в распоряжение Красной армии.
Вильям Фишер руководил заброшенными из Берлина немецкими радистами. Под его контролем велась вся радиоигра. Часть разведчиков противника были перевербованы, часть - уничтожены. Операция «Березино» продолжалась почти до самого конца войны. Лишь 5 мая немцы передали последнюю радиограмму: «С тяжелым сердцем мы вынуждены прекратить оказание вам помощи. На основании создавшегося положения мы не можем также больше поддерживать с вами радиосвязь. Что бы ни принесло нам будущее, наши мысли всегда будут с вами, кому в такой тяжелый момент приходится разочароваться в своих надеждах».
Радиограмма эта свидетельствует о том, что Вильяму Фишеру было присуще определенное чувство юмора, пусть даже и несколько суховатое.
После победы Абель продолжает работать в Управлении нелегальной разведки. В 1947 году он нелегально проник в Канаду из Франции по документам на имя Эндрю Кайотиса. В 1948 году он пересек границу США, а в 1954 году легализовался в Нью-Йорке, открыв на улице Фултон-стрит фотоателье, и выдавал себя за фотохудожника (каковым он, впрочем, и являлся) Эмиля Р. Голдфуса.
За полгода Фишеру, действовавшему под оперативным псевдонимом Марк, удалось частично восстановить, частично создать агентурную сеть на западном побережье США. Задача, поставленная перед Фишером, на первый взгляд казалась невыполнимой - он должен был получить доступ к секретам американской ядерной программы. И ему это удалось - во всяком случае, такой вывод можно сделать по косвенным данным. В августе 1949 года Фишер был награжден орденом Красного Знамени. Его связниками были известные супруги Коэн, про которых западная пресса писала: «Сталин не смог бы осуществить взрыв атомной бомбы в 1949 году без этих шпионов». Леонтина Коэн действительно сумела найти канал получения информации непосредственно из ядерного центра в Лос-Аламосе, но и ее деятельность, и деятельность других членов группы координировал именно Фишер.
Благодаря Фишеру и его агентам руководство Советского Союза получило документальные подтверждения того, что Вашингтон ведет подготовку к Третьей мировой войне. На стол Сталина лег совершенно секретный план Dropshot («Последний выстрел»), согласно которому на первом этапе войны предполагалось сбросить 300 атомных бомб по 50 килотонн и 200 000 тонн обычных бомб на 100 советских городов, из них 25 атомных бомб - на Москву, 22 - на Ленинград, 10 - на Свердловск, восемь - на Киев, пять - на Днепропетровск, две - на Львов и т. д. Разработчики плана подсчитали, что в результате этой атомной бомбардировки погибнут около 60 млн граждан СССР, а всего с учетом дальнейших боевых действий это число превысит 100 млн.
Когда мы вспоминаем о холодной войне, не стоит забывать о плане Dropshot. В какой-то степени Фишера можно назвать человеком, предотвратившим Третью мировую, - добытые с его помощью американские атомные секреты позволили в сжатые сроки закончить советскую атомную программу, а информация о планах американских военных предопределила «симметричный ответ» СССР.
В действительности же Абель являлся резидентом советской разведки; он контролировал агентуру и проведение операций не только в Нью-Йорке, но также в северных и центральных штатах Америки. С Москвой связь Абель поддерживал по радио и через агентов-связников. Есть сведения, что в 1954-1955 годах он тайно посещал Москву для секретных встреч с высшим руководством КГБ, За время его пребывания в США ему было присвоено звание полковника госбезопасности.
И все же о деятельности Фишера в Штатах известно крайне мало - и это одно из вернейших свидетельств того, что он был гениальным разведчиком. Потому что лучшие разведчики - это те, о которых вовсе ничего не известно, пока они живы, но еще большего уважения заслуживают разведчики, о деятельности которых ничего не известно даже после их провала.
Абель был арестован сотрудниками ФБР в Нью-Йорке 21 июня 1957 года, после того как его предал присланный ему из Москвы в помощь агент Хейханен. Одной из улик, способствовавшей разоблачению Абеля, была полая пятицентовая монета, служившая шпионским контейнером, которую Абель случайно передал продавцу газет (осведомителю ФБР) Джеймсу Бозарту. Итак, Абель предстал перед судом, был признан виновным в шпионаже и приговорен к 30 годам тюремного заключения и штрафу в 3 тысячи долларов.
Рудольф Абель провел в тюрьме лишь небольшую часть срока, и ту с пользой, много работая над математическими, историческими книгами и разговорниками из тюремной библиотеки (в тюрьме он выучил испанский и итальянский языки), 10 февраля 1962 года он был обменен на пилота самолета-разведчика Пауэрса на мосту Глинине, разделявшем Берлин на западную и восточную зоны. Вернувшись в СССР, Абель продолжил работу в центральном аппарате КГБ по подготовке к нелегальным действиям выпускников разведшкол.
Абель ни в молодости, ни в зрелом возрасте ничем особо не выделялся: был неприметным, худощавым, в скромной одежде очкариком-интеллигентом. Но его проницательные живые глаза, тонкая ироническая улыбка и уверенные жесты выдавали в нем железную волю, острый ум аналитика, верность убеждениям. Всем, безусловно, будет интересно узнать, что особенно ценил в разведчиках Абель способность работать руками и головой в самых различных сферах, то есть иметь как можно больше профессий. Сам он как-то подсчитал, что владеет 93 навыками и специальностями!
Он знал чуть ли не дюжину языков, был рыбаком и охотником, мог починить пишущую машинку и часы, двигатель автомобиля и телевизор, отлично писал маслом и был замечательным фотографом, сам себе кроил и шил костюмы, как Бог, разбирался в электричестве, мог рассчитать фундамент и спроектировать дом, сервировать банкет на двадцать персон и приготовить замечательные кушанья. КГБ официально и публично признал Абеля своим сотрудником лишь в 1965 году.
Из жизни разведчика Рудольфа Абеля
Джеймс Бозарт, агент ФБР и курьер газеты "Бруклин Игл", обнаружил среди своих денег полую пятицентовую монету 1948 г. чеканки с изображением Джефферсона. Монета представляла собой шпионский контейнер, в котором обнаружилась микропленка.
Сержант Рой Родс (армия США) занимался шпионажем в пользу СССР в 50-х годах, работая в посольстве в Москве. В1957 г. на Родса указал советский перебежчик, полковник Рейно Хейханен, бывший связник Абеля.
Перевербованный Хейханен навел ФБР на Абеля. Когда тот был арестован, в ходе обыска в его фотолаборатории агенты ФБР нашли микропленку, сделанную, по словам Хейханена, Родсом. На допросе Родс сознался в своей шпионской деятельности. Он и Хейханен являлись ключевыми свидетелями обвинения на процессе по делу Абеля и, по сути, посадили его за решетку. Рудольф Абель содержался в федеральной тюрьме города Атланта, штат Джорджия.
Адвокат Донован навестил Абеля после суда. Увиденное потрясло его. «Когда я пришел после суда к Абелю в камеру для заключенных, он сидел, ожидая меня, в кресле, положив ногу на ногу, попыхивая сигаретой. Глядя на него, можно было подумать, что у этого человека нет никаких забот. А ведь он перенес колоссальную физическую и эмоциональную пытку: ему грозил электрический стул. В этот момент подобное самообладание профессионала показалось мне невыносимым».
1 мая 1960 года под Свердловском был сбит американский самолет-разведчик У-2. Его пилот, Френсис Г. Пауэрс, был задержан местными жителями и передан КГБ. Советский Союз обвинил США в шпионской деятельности, президент Эйзенхауэр в ответ посоветовал русским вспомнить «дело Абеля».
Это был сигнал к началу торга. Получив его, Никита Хрущев принял решение обменять Абеля на Пауэрса (т. е. фактически признать, что Абель был советским шпионом). Юрий Дроздов (скрывавшийся под личиной немца Ю. Дривса) и адвокат В. Фогель вступили в прямые переговоры с американской стороной все через того же Джеймса Донована. Американцы запросили за Абеля не только Пауэрса, но и двух американских студентов, один из которых сидел в киевской, а другой - в берлинской тюрьме по обвинению в шпионаже. В конце концов договоренности были достигнуты, и в феврале 1962 года Абель был освобожден.
10 февраля 1962 года к мосту Альт-Глинике на границе ГДР и Западного Берлина подъехали несколько автомобилей. В одном из американских фургонов находился Абель. Одновременно на знаменитом КПП «Чарли» американцам был передан один из студентов. Как только по рации поступил сигнал об успешной передаче студента, началась операция по главному обмену.
Вначале на середине моста встретились официальные представители обеих сторон. Затем туда же пригласили Абеля и Пауэрса. Офицеры подтвердили, что это те самые люди, относительно которых были достигнуты договоренности. Вслед за этим Абель и Пауэрс прошли каждый на свою сторону границы. В отличие от фильма «Мертвый сезон», где показана такая же сцена, Абель и Пауэрс не смотрели друг на друга - об этом свидетельствует и присутствовавший при обмене Донован, об этом позже говорил и сам Абель.
До конца жизни Абель остался полковником, проживал в обычной двухкомнатной квартире и получал соответствующую военную пенсию. За выдающиеся заслуги в деле обеспечения государственной безопасности нашей страны, полковник В. Фишер награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденом Трудового Красного Знамени, Отечественной войны I степени, Красной Звезды и многими медалями.
Его судьба вдохновила В. Кожевникова на написание известной приключенческой книги «Щит и меч».
Гений разведки умер в Москве в 1971 году в возрасте 68 лет и был похоронен на Донском кладбище. И лишь десять лет назад с его имени был снят гриф «Совершенно секретно». Только жена Елена и дочь Эвелина, а также немногие коллеги Абеля по службе знали его подлинное имя - Вильям Генрихович Фишер.
Это был редкий талант. Не зря на одной из встреч с адвокатом Абеля Донованом директор ЦРУ Даллес сказал: «Я бы хотел, чтобы мы имели таких трех-четырех человек, как Абель, в Москве».
Пауэрс же был отмечен наградой ЦРУ, удостоился личной похвалы от Далласа и президента США, получил орден и 20 тысяч долларов "пособия". Устроившись в корпорацию "Локхид", он получай огромное жалованье, плюс ежемесячные гонорары от ЦРУ. Он имел роскошный особняк, яхту, личный вертолет, охрану и жил как султан Брунея. В1977 году разбился в вертолете над Лос-Анджелесом.
Полковник в отставке Борис Яковлевич Наливайко - один из тех, кто в 60-х участвовал в знаменитой операции по обмену нашего разведчика Абеля на американского пилота-разведчика Пауэрса, осужденного за полет над советской территорией. А чуть раньше, в 1955-м, Наливайко пытались завербовать американцы. Разведчики немногословны и умеют хранить секреты своей профессии...
Цитата сообщения
Специфика деятельности разведчиков такова, что их истинные имена, как правило, становятся известны лишь спустя годы после завершения ими своей карьеры или, что также не редкость, смерти. В течение долгих лет они меняют множество псевдонимов, а истинные истории жизней подменяют вымышленными легендами. Их судьбу разделил и Рудольф Абель, биография которого послужила поводом для написания этой статьи.
Наследник семьи революционеров
Легендарный советский разведчик Абель Рудольф Иванович, настоящее имя которого Вильям Генрихович Фишер, родился 11 июля 1903 года в Великобритании, куда его родители, российские социал-марксисты немецкого происхождения, были высланы за революционную деятельность. Вернуться на Родину семья получила возможность лишь после прихода к власти большевиков, чем и воспользовалась в 1920 году.
Рудольф Абель, получивший в Англии начальное образование и прекрасно владевший английским, приехав в Москву, несколько лет работал переводчиком в исполкоме Коминтерна, после чего поступил учиться в Высшие художественно-технические мастерские, известные больше по своей аббревиатуре - ВХУТЕМАС. К этому шагу его подтолкнуло давнишнее увлечение изобразительным искусством, начало которому было положено ещё в Англии.
Начало службы в ОГПУ
Отслужив армию и получив там специальность радиста, Рудольф Иванович некоторое время работал радиотехником в одном из НИИ Министерства обороны. В этот период произошло событие, во многом предопределившее его дальнейшую жизнь. В апреле 1927 года он женился на Елене Лебедевой - молодой арфистке, незадолго до этого окончившей Московскую консерваторию. Её родная сестра Серафима работала в аппарате ОГПУ и помогла своему новому родственнику устроиться в эту закрытую для посторонних структуру.
Ввиду того, что Рудольф Абель в совершенстве владел английским языком, его зачислили в иностранный отдел, где он работал вначале переводчиком, а затем по своей армейской специальности - радистом. Вскоре, а точнее в январе 1930 года, на него была возложена миссия, с которой начался его путь разведчика.
Отъезд в Англию
В рамках полученного задания Абель обратился в британское посольство за разрешением вернуться в Англию и после получения гражданства переехал в Лондон, где руководил агентурной деятельностью и одновременно осуществлял связь центра с резидентурой, размещённой в Норвегии.
Следует, кстати, отметить одну важную деталь - на данном этапе своей карьеры и вплоть до заброски в США в 1948 году он действовал под своим настоящим именем и лишь в критический момент прибег к псевдониму, под которым и получил затем широкую известность.
Неожиданное увольнение со службы
Его весьма успешная деятельность была прервана в 1938 году, после того как другой советский разведчик, Александр Орлов, предпочёл не возвращаться на Родину и бежал в США. Во избежание провала Рудольф Абель был срочно отозван в Москву. С агентом-невозвращенцем он имел лишь несколько коротких одиночных контактов, но этого оказалось достаточным, чтобы Берия, питавший подозрительность ко всем, кому хоть раз приходилось общаться с «врагами народа», приказал его уволить.
Собственно говоря, по тем временам это можно было считать весьма благоприятным исходом, поскольку многие в подобных ситуациях оказывались за решёткой. Их судьбу вполне мог бы разделить и Абель. Рудольф, между тем, не терял надежды вернуться к службе, которую успел полюбить.
Служба в годы войны
В течение последующих трёх лет, являясь сотрудником различных советских учреждений, он неоднократно подавал рапорты о восстановлении на прежней работе. Его просьба была удовлетворена лишь в 1941 году, когда с началом войны возникла острая необходимость в квалифицированных кадрах, имевших опыт разведдеятельности.
Вновь став сотрудником НКВД, Абель руководил отделом, в ведении которого находилась организация партизанской войны на временно оккупированных территориях. На этом, одном из важнейших в те годы участков борьбы с врагом, он готовил диверсионные и разведывательные группы для их последующей заброски в немецкие тылы. Известно, что именно тогда судьба свела его с человеком, в действительности носившим имя Рудольф Абель, ставшее через много лет его псевдонимом.
Новое задание
К сожалению, очень скоро после совместной победы над фашизмом бывшие союзники превратились в непримиримых врагов, разделённых «железным занавесом», и их вчерашнее боевое братство обернулось холодной войной.
В сложившейся обстановке советскому руководству было жизненно необходимо иметь исчерпывающую информацию, касающуюся американских разработок в области ядерного оружия, колоссальная разрушительная сила которого была продемонстрирована во время бомбардировок Хиросимы и Нагасаки. Именно с этим заданием разведчик Рудольф Абель был направлен в 1948 году в США, где жил и осуществлял свою нелегальную деятельность, воспользовавшись паспортом умершего незадолго до этого в Литве американского гражданина Эндрю Кайотиса.
Вскоре Рудольф Абель был вынужден сменить псевдоним и по документам, оформленным на имя некоего художника Эмиля Гольдфуса, открыл в Бруклине фотостудию. Она, разумеется, являлась лишь прикрытием, за которым скрывался центр советской резидентуры, занимавшейся сбором данных на различных атомных объектах страны. Через год и это имя он сменил, снова став Вильямом Фишером. Для всех же, кто входил в его разветвлённую сеть, Абель был известен под кличкой Марк, именно так были подписаны и его донесения, направляемые в Москву.
Ближайшими агентами, выполнявшими роль связных Абеля, являлись супруги Коэн - советские разведчики американского происхождения. Благодаря им интересующие разведцентр данные удавалось получать не только из научных центров Америки, но также и из секретных лабораторий Великобритании. Эффективность работы агентурной сети, созданной Абелем, была столь высока, что уже через год он получил сообщение о награждении его орденом Красного Знамени.
Агент, ставший предателем
В 1952 году в помощь Марку был направлен ещё один советский разведчик-нелегал, на этот раз финского происхождения - Рейно Хяюхянен, имевший псевдоним Вик. Однако, как показала практика, он оказался непригоден к выполнению столь сложной и требующей полной самоотдачи работы. Многие поручаемые ему операции оказывались на грани срыва исключительно из-за его безответственности.
В результате через четыре года командование приняло решение о его отзыве в Москву, но Вик, успевший к тому времени отвыкнуть от серой и убогой советской жизни, не пожелал возвращаться на Родину. Вместо этого он добровольно сдался властям и, вступив в сотрудничество с ФБР, назвал все известные ему имена и адреса советских агентов.
Провал и арест
За руководителем центра было установлено круглосуточное наблюдение, а в апреле 1957 года его арестовали в нью-йоркском отеле «Латам». Здесь он впервые назвался именем Рудольфа Абеля - своего давнего знакомого, с которым вместе готовил в годы войны диверсионные группы. Так он и значился затем в официальных протоколах.
На все обвинения, которые выдвигали США против Рудольфа Абеля, подследственный неизменно отвечал категорическими возражениями. Он отрицал участие в разведывательной деятельности, в каких-либо связях с Москвой, а когда ему предложили сотрудничество в обмен на свободу, изобразил полное непонимание существа дела.
Годы, проведённые в заключении
В конце того же года решением Федерального суда «Марк» был приговорён к тридцати двум годам заключения, которое начал отбывать в исправительной тюрьме Атланты. Надо заметить, что, по его воспоминаниям, условия содержания не отличались особой строгостью, и на протяжении лет, проведённых за решёткой, он имел возможность заполнять время своими любимыми занятиями - математикой, историей искусств и даже живописью.
В связи с этим любопытно отметить, что бывший председатель КГБ СССР В. Е. Семичасный рассказывал, будто портрет Кеннеди, написанный Абелем в заключении, настолько понравился президенту, что, подаренный ему, длительное время висел в Овальном кабинете Белого дома.
Вновь в рядах Госбезопасности
Вопреки столь суровому приговору, свобода пришла к высокоодарённому узнику гораздо раньше. В 1962 году Рудольф Абель после обмена его на американского лётчика Фрэнсиса Пауэрса, сбитого во время выполнения разведывательного полёта над территорией Советского Союза, вернулся в Москву. Совершая эту сделку, власти США вместе с Пауэрсом выторговали за Абеля ещё и одного своего студента, незадолго до этого арестованного по подозрению в шпионаже.
Пройдя период реабилитации, Абель продолжил работу в аппарате советской внешней разведки. За границу его больше не отправляли, но использовали для подготовки молодых разведчиков, которым ещё только предстояло вступить на этот тяжёлый и опасный путь. На досуге он, как и прежде, занимался живописью.
Последние годы жизни разведчика
В советское время к созданию исторических, а подчас и детективных кинолент часто привлекались опытные профессионалы-консультанты. Одним из них стал и Рудольф Абель. Фильм «Мёртвый сезон», снятый в 1968 году на киностудии "Ленфильм" режиссёром Саввой Кулишом, во многом воспроизводит эпизоды его собственной жизни. Выйдя на экраны страны, он имел огромный успех.
Скончался знаменитый советский разведчик Вильям Генрихович Фишер, известный всем нам под псевдонимом Рудольфа Абеля, 15 ноября 1971 года в одной из столичных клиник. Причиной смерти стал рак лёгких. Тело героя было предано земле на Новом Донском кладбище, где оно упокоилось рядом с могилой отца - Генриха Матвеевича Фишера.
